Переводчица для шейха

Глава 1

— Киселеву Любу просят срочно к декану! — Заглянувшая в аудиторию ассистентка Лиза с кафедры востоковедения, перебила профессора Егорова на полуслове.

— У нас лекция! — недовольно процедил профессор и с упрёком посмотрел на меня, будто это я сама себя в деканат вызывала.

— Я на перемене зайду, — прошептала я, делая круглые глазе Лизе и кивая на дверь.

— Декан требует сейчас же, — не сдавалась Лиза.

Я перевела вопросительный взгляд на профессора.

— Ну, раз требуют — идите, — смилостивился он.

Я выскользнула из аудитории и удивленно спросила Лизу:

— Что стряслось? У нас же обзорка перед экзаменом. С меня Егоров потом шкуру спустит.

Вообще-то, я была отличницей, и весь педагогический состав нашего лингвистического факультета меня чуть ли не на руках носил. Тот же Егоров, хоть и ворчал, но за глаза называл меня своей надеждой. К декану вызывали, разве чтобы грамоту вручить. А сегодня что за спешка?

— Так что стряслось? — допытывалась я у Лизы, пытаясь нагнать её в длинном коридоре.

— Да откуда я знаю. Я как раз у декана была, подписывала доки, а он и говорит: «Найди мне Любочку Киселеву. И чтоб мигом ко мне».

— Что за срочность, — удивлялась я.

— Ладно, я к себе. — Лиза открыла дверь кафедры, где работала, и кивнула мне: — Не боись — прорвёшься. Не забудь вечером рассказать, мне самой любопытно.

Мы с Лизой дружили с первого курса. Правда, в отличие от меня, отличницы, подруга училась плохо, и держаться на плаву ей удавалось только благодаря тому, что она работала на кафедре. Все экзамены Лиза получала автоматом, даже не появляясь на них.

— Павел Аркадьевич, вызывали? — предварительно постучав, я вошла к декану, хотя секретарь, завидев меня, сразу сказала, чтобы входила и не ждала.

— А, Любочка, — обрадовался он. — Проходи, садись.

У декана в кабинете, помимо него самого, были еще заведующие кафедрами. Собрание, что ли, у них какое-то? А я им зачем? Я была из тех студенток, про которых говорят: спортсменка, комсомолка, чемпионка. Ну да, и отличница-красавица. Но идти на ковер к декану мне всегда было боязно.

— Люба, милая, нужна твоя помощь, — не стал ходить вокруг да около Павел Аркадьевич, когда я села и облегченно выдохнула. Помощь — это хорошо. Помощь — это не ругать. Хотя за что меня ругать-то? — Как ты смотришь на то, чтобы поработать переводчиком?

Конечно, положительно! Особенно, если за это денег заплатят.

— А где? — поинтересовалась я осторожно.

А то ведь Павел Аркадьевич хитрый. Я сначала соглашусь, а потом окажется, что «поработать» — это за «спасибо». А за «спасибо» мне не хотелось, потому что на лето я уже нашла себе подработку в офисе одной компании, занимающейся торговлей в странах Ближнего Востока.

— Завтра открывается большой экономический форум, на который прилетел из Эмиратов шейх Саад ибн... — Павел Аркадьевич запнулся и заглянул в бумажку. — Ибн Мухаммад Аль-Абади с делегацией. Ему нужен переводчик с русского на арабский.

— Так на форуме нужны переводчики-синхронисты, а я это почти не умею, — покраснела я.

Синхронный перевод — самый сложный предмет, который мне хоть и давался, но профессор Егоров утверждал, что давался он мне плохо, что у меня не тот темперамент, чтобы стать хорошим синхронистом. Я с ним была полностью согласна — моей выдержки на синхрон не хватало.

— На форуме и будут профессиональные синхронисты, вам там делать нечего, — язвительно заявила Алина Сергеевна Петухова, замдекана, которая меня почему-то не любила никогда. Хорошо, что она у нас ничего не вела, а то не видать бы мне красного диплома.

— Тогда я не понимаю... — поправила я очки и снова получила косой взгляд от Петуховой.

Ну да, очки у меня без стекол, для солидности, чтобы образ подчеркнуть. У нас сегодня после лекции должна быть репетиция концерта, вот я и оделась соответственно в винтажном стиле…

— Любочка, — начал объяснять Павел Аркадьевич, — на форуме ты действительно не понадобишься, а вот в быту очень даже. Шейх собирается провести в Москве неделю, а может, и больше. И ему нужен переводчик, который бы везде его сопровождал. Ну, город показал, в Питер, может, с ним съездил, по музеям, по магазинами и ресторанам прошёлся.

— Что же, этот шейх не мог себе заранее нанять переводчика? — удивилась Дарья Алексеевна, завкафедрой арабского языка. — Зачем ему наша Любочка?

Да, и правда, зачем ему Любочка? Меня вдруг охватило странное волнение, будто я на пороге чего-то нехорошего.

— А ещё говорят шейхи из Эмиратов все богатые до умопомрачения, а они на переводчиках экономят! — поддержала Дарью Алексеевну заведующая другой кафедрой.

— Ему и наняли, — остановил поднявшийся гвалт декан, — в самой лучшей переводческой конторе наняли, но, оказалось, наняли человека со знанием английского, а шейх заартачился, сказал, что ему нужен переводчик на его родной язык.

— Упрямый, однако, какой, — качала головой Дарья Алексеевна.

— Шейхи все такие, — поддакнул кто-то ей.

Глава 2

Из университета мне пришлось сразу отправиться в один из роскошнейших отелей столицы, хоть я и порывалась заехать домой, чтобы переодеться. Но до дома было час езды на метро и маршрутке, а из дома до «Тысячи и одной ночи» — все полтора. Итого два с половиной часа, которых, как оказалось, у меня не было. Мне обрывал телефон декан, прося срочно, прямо-таки молниеносно, отправляться к шейху. Мне обрывал телефон тот самый друг декана Александр, который обещал «хорошо заплатить», а я ему намекала, чтобы к моему приезду успел подготовить договорчик, без которого я работать не буду. Мне обрывала телефон мама, объясняя, что она задерживается в командировке, и прося, чтобы я не питалась одним фастфудом. Какой фастфуд, мамочка? Я вон теперь буду приставлена к шейху в качестве человека с наилучшим арабским во всем вузе, а может, и во всей Москве.

У огромных стеклянных дверей отеля мой пыл остудил швейцар, смеривший меня презрительным взглядом. Ну да, наряд не самый подходящий для личной переводчицы шейха: на лекцию-то я надела легкую белую блузку в красный горох и алую юбку, босоножки на приличном каблуке, тоже красные, даже губы накрасила в тон. Зато волосы собрала в пучок и нацепила очки без стёкол. А что? Винтажный стиль сейчас в моде. Тем более я ведь на репетицию собиралась, а не к шейху.

Встретивший меня в холле отеля «друг» декана по имени Александр тут же вручил мне договор, который я принялась тщательно вычитывать. От прописанной в нем суммы вознаграждения глаза на лоб полезли, а потому читала я внимательно: вдруг они мне там мелким шрифтом гадость какую-нибудь приписали. Александр стоял рядом и нетерпеливо притопывал. Наконец-то поставив размашистую подпись, я вручила ему один экземпляр договора.

— Ну, с богом, — взволнованно произнёс он, а я снова почувствовала, что меня ждёт не самый приятный клиент.

Видимо, шейх этот на всех страху навёл.

Поднявшись на последний этаж отеля, я оказалась в просторном вестибюле, украшенном мрамором и золотом. Здесь был только один номер — президентский люкс. Около дверей стояли два бугая, которые окидывали меня изучающими взглядами.

— Я переводчица, — поправив очки, заявила я.

Один из них просканировал меня какой-то штукой, наверное, на предмет оружия. Вдруг я киллер и тащу в складках юбки наган. Второй молча открыл дверь. Я вошла внутрь, прошла в центр огромной гостиной, оглядывая окружившее меня великолепие, и...

— Ой! — пискнула я и попятилась.

На белоснежном диване сидел молодой мужчина. Абсолютно голый. Если не считать полотенца, небрежно накинутого на бедра. Он поднял на меня чёрные глаза, в которых промелькнуло удивление. Я резко развернулась и бросилась к выходу, но каблуки увязли в густом ворсе ковра, и я тут же грохнулась. Да так, что подол легкой шифоновой юбки взметнулся вверх, выставив на обозрение мою задницу. Слава богу, в трусах, но от этого не легче.

— Не ушиблись? — раздался откуда-то сверху насмешливый голос.

По-английски этот извращенец говорил почти без акцента. Я подняла голову и тут же снова уткнулась носом в ковёр, пытаясь на ощупь оправить юбку.

— Вы... эээ... горничная?

— Я переводчица. — Как бы теперь встать так элегантно, чтобы окончательно не потерять лицо?

— Переводчица?

— Да.

Хотя какое уж тут лицо. Этот парень уже видел мои трусы. Обычные, хлопковые, белые. Мама говорит, что в моем возрасте нужно носить шелк и кружева, а я люблю что попроще. Все равно ж никто не видит. Не должен был видеть.

Я встала на четвереньки, а потом поднялась-таки на ноги, не оборачиваясь, чтобы не дай бог не увидеть ничего лишнего.

— Подождите минутку, — попросил мужчина и ушёл.

Когда он скрылся за одной из дверей, я облегченно выдохнула и полезла в сумку за зеркальцем. Так, помада вроде не размазалась, очки не разбились, без стёкол ведь, и даже прическа лишь слегка растрепалась. Интересно, кто этот голый мужик? Может, секретарь шейха? Тогда почему он голый? А, наверное, сын.

Пока он отсутствовал, я успела понервничать — где же сам шейх? — и решить, что сынок-то у шейха красивый. Фигура — любой спортсмен позавидует. Бицепсы-трицепсы — все при нем. И красивый. Лицо благородное. Глаза пламенные. Борода опять же... ухоженная.

— Итак, вы обещанная переводчица? — Он так неожиданно вынырнул из-за моей спины, что я вздрогнула.

— Да, а вы, простите, кто?

— Кто я?

Я с опаской покосилась и облегченно вздохнула. Оделся-таки. Он стоял в паре метров от меня, засунув руки в карманы брюк. Смотрел с насмешкой и совершенно нагло бегал по мне глазами. Остановил взгляд на коленях, поднял к груди, заглянул в глаза.

— Простите, а где шейх Саад Аль-Абади?

— Он здесь, — снова по-английски ответил мужчина.

И до меня вдруг дошло: это, видимо, тот переводчик, который должен был знать арабский, а говорит только по-английски. Ха!

Нет, Люба, подожди! Как же переводчик, если он только что совершенно по-хозяйски сидел тут голый... По-хозяйски сидел... Совершенно... Ой-ой-ой.

— Так говорите, шейх здесь? — стушевавшись, произнесла я дрожащим голосом.

Глава 3

Я плюхнулась на скамейку в Александровском саду, вытянув уставшие ноги. Из-за этих проклятых туфель у меня уже две мозоли! А ведь хотела надеть кеды, но подружка Лиза отсоветовала: не комильфо перед шейхом выглядеть как пацанка. Ей не комильфо, а я теперь мучаюсь!

Шейх Саад сел рядом, а его то ли друг, то ли брат, то ли седьмая вода на киселе по имени Захир, тоже, к слову, шейх, отошел чуть в сторону, с кем-то беседуя по телефону. Шейх Захир был старше моего шейха, смотрел на меня со смесью презрения и иронии. Неприятный тип — это я поняла сразу.

Уже три дня я показывала Сааду Аль-Абади столицу: вот вам Кремль, вот вам Поклонная гора, вот вам Третьяковская галерея. Шейх Захир присоединился к нам только сегодня, потому что в предыдущие дни заседал на экономическом форуме, откуда шейх Саад сбежал в первый же перерыв. Вообще, я быстро поняла, что шейх Саад баснословно богат и столь же баснословно беспечен.

В тот злосчастный день, когда я растянулась в его номере трусами вверх, Саад заявил:

— Я хочу погулять по Москве инкогнито.

— В каком смысле? — не поняла я.

— Не хочу, чтобы кто-то знал, что я шейх и что я богат.

Ха! Да у тебя на лице все написано. Сразу ведь ясно ху из ху, как говорится.

Он стоял перед зеркалом, приглаживая густые волосы и… откровенно поглядывая на меня. Я даже от смущения покраснела и приложила руку к груди, прикрывая несуществующий вырез блузки. Правда, это привлекло ко мне еще больше внимания Саада, и я, покраснев, отвела взгляд.

Его инкогнито закончилось ровно в тот момент, как мы спустились в вестибюль отеля, где нас тут же окружила когорта охранников.

Вот и сейчас эти двухметровые тени в черных костюмах маячили чуть в отдалении, не подходя слишком близко, но и не теряя нас из виду.

Пока мы сидели на лавке, Саад совершенно беззастенчиво бегал глазами по моим ногам.

— Вас не учили, что так откровенно рассматривать женские ноги, невежливо? — не выдержала я.

— В моей стране на них вообще не посмотришь, — засмеялся он.

— Потому что у вас женщины лишены элементарного права надевать то, что им хочется.

— Какая глупость, Люба. Ты же арабист и должна понимать, что на самом деле такие ограничения в одежде ведут к истинной свободе, — философски изрек он.

Краешки его губ подрагивали в желании улыбнуться. Саад был красавчиком, этого у него не отнять. Но насколько он был красив, настолько же и самоуверен. И в десятеро раз нахален.

— Ха! Тоже мне свобода, — фыркнула я.

— Ну вот смотри, — он снова скользнул взглядом по моим голым коленкам, а мне захотелось щелкнуть его по носу, — ты жалуешься, что я пялюсь на твои ноги.

— Потому что вы пялитесь, — подтвердила я.

— А если бы ты была в абайе, мне не на что было бы смотреть, — хмыкнул он. — А значит, ты бы себя чувствовала в большей безопасности.

— Да хоть обсмотритесь, — фыркнула я. — Толку-то! Трогать-то нельзя.

— Тут ты права… к сожалению. — В его черных глазах зажегся такой блеск, что я даже пожалела об отсутствии на мне паранджи.

Сам Саад ходил по Москве в джинсах и белой футболке, а за обедом или ужином в ресторане надевал европейский костюм. Он не носил даже куфию, считая, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Да, это я его научила нашей поговорке. Глядишь, через недельку он у меня совсем обрусеет. Даже уже парочку нехороших слов запомнил, потому что иногда я… выражалась. Например, споткнулась вчера и чертыхнулась, а он уточнил, что это значит. Пришлось переводить — врать-то я не умею.

К нам подошел шейх Захир.

— Какие у нас дальнейшие планы? — Он мазнул по мне пронизывающим взглядом, который мне не понравился. Мне казалось, что за вежливостью и улыбками этого человека скрывалось нечто неприятное. Как змея. Б-р-р-р! Иррациональное чувство, которое я не могла себе объяснить.

— Люба устала, — усмехнулся Саад.

— И ничего я не устала, просто жарко очень, — возразила я. — Повелевайте, куда хотите сходить, и я вас отведу.

— И правда, жарко, — согласился Саад, подмигивая мне. Явно оценил выбранный мной глагол.

— А я тебе говорил. — Захир кивнул на одежду Саада.

Сам-то он был одет в белую кандуру и белую же куфию.

— Предлагаю отпустить Любу отдохнуть, а вечером встретиться за ужином. — Саад снова подмигнул мне.

Надо же какой заботливый! Вообще-то, я реально валилась с ног, потому что в предыдущие дни Саад, казалось, не знал усталости и, вооружившись путеводителем на арабском — уж не знаю, где он его успел раздобыть! — требовал показать ему то это, то то, то еще что-то.

— За ужином я без тебя не справлюсь, Люба, — добавил он.

Да уж, вдруг тебе, шейх, в ресторане свинью подложат вместо барашка. Где уж тут справиться без Любы.

Шейх Захир лишь усмехнулся предложению Саада, но ничего не сказал. Мы пошли к машине, для чего нам предстояло пересечь весь Александровский сад в сторону набережной. Я шла чуть впереди, чувствуя, как по мне скользит взгляд Саада. Захир что-то приглушенно, почти шепотом говорил ему, на каком-то диалекте арабского, которого я не понимала. Однако слух вылавливал некоторые знакомые слова, и я догадалась, что Захир недоволен тем, как Саад ведет себя со мной. Мол, что ты бегаешь с этой Любочкой, как с писаной торбой. Пусть отрабатывает гонорар, нечего ее жалеть! А мне так хотелось, чтобы меня пожалели. Мозоль вон натерла туфлями на большом пальце. Интересно, если я разуюсь и пойду босиком, Захира хватит удар? Саада точно нет, он лишь найдет еще одну причину подколоть меня.

Глава 4

Я последний раз бросила на себя взгляд в зеркало и уже собиралась выйти из дома, как раздался звонок в дверь. Кого это там принесло?

Посмотрев в глазок, я увидела Сашку. Ага! Явился мириться.

Сегодня, когда я позвонила ему и раскаивающимся голосом сообщила, что наш романтик переносится на неделю, потому что у меня работа, Сашка спустил на меня всех собак и кошек заодно.

— Мы же собирались отметить год наших отношений! — возмущался он. — А ты все по боку из-за какого-то шейха?

— Не по боку, а просто перенесем, — увещевала его я. — И не из-за шейха, а из-за работы.

— Тоже мне работа! — кричал он. — Ходить хвостом за каким-то чуваком в тюрбане и нести белиберду.

Я оскорбилась. И за Саада, потому что он тюрбан не носил. И тем более за себя.

— Какая белиберда? Я переводчик! — На этом я бросила трубку.

И вот он, Сашка, поджав хвост, теперь стоял в дверях с огромным букетом цветов. Все-таки романтичный у меня парень… и терпели-и-вый.

— Спасибо, — приняла я цветы.

Сашка схватил меня в охапку и поцеловал. Я улыбнулась. Ну вот и помирились. Вот и исчерпано недоразумение.

— Молодец, что уже собралась. — Он окинул меня восхищенным взглядом. — Пойдем.

— Куда? — нахмурилась я.

— На свидание, куда же еще? У меня для тебя сюрприз.

Ах, вон оно что! Он решил, что подарит цветы, поцелует, и я забью на шейха, на ответственность, на деньги, в конце концов, и пойду с ним?

— Подожди, Саш. — Я вытащила руку из его ладони. — Я думала, мы договорились. Я же работаю.

— Люб, ну какая это работа, а? Кто работает по вечерам, ты знаешь?

Я покраснела и процедила сквозь зубы:

— И кто же?

— Ну точно не хорошие девочки! А ты ведь у меня хорошая! Мне ли не знать.

— Саш, да почему ты не воспринимаешь всерьез все, что я тебе говорю? — возмутилась я.

— Потому что я уже четыре дня тебя не вижу, — обиженно проговорил он.

— Эта подработка всего на две недели, а потом все будет как прежде.

— Да неужели? — снова разозлился он. — А я, между прочим, посмотрел в интернете, что это за шейх такой.

— Да? — удивилась я. Надо же, посмотрел он, даже я не посмотрела — не до того мне было.

— Да! У него денег, как у Креза! И ему всего двадцать пять! — с упреком сказал Сашка.

Интересно. А выглядит на все двадцать шесть.

— Ну и что, — пожала я плечами. — Какая разница, сколько ему лет?

— А такая! — вдруг рявкнул Сашка, а я от страха даже подпрыгнула. — Какого черта ты едешь к нему на ночь глядя?

— Он по-русски не понимает, даже еду себе заказать не сможет.

— По-английски закажет! Они там все, в Эмиратах этих, шпрехают по инглишу похлеще британской королевы.

— Шпрехают по-немецки, — поправила я Сашку.

Он зло посмотрел на меня.

— Саш, брось дурить, — попыталась я помириться. — Мне за эти десять дней заплатят больше, чем тебе за месяц. А учитывая, что я вообще еще студентка не последнего курса, кто еще мне предоставит такую хорошую практику?

— Что-то щедро! — скривил Сашка губы. — Может, ты потому вечером к нему тащишься, что не только переводом занимаешься, а еще и ртом хорошо работа…

Я не дала ему договорить и влепила пощечину.

— Ты прекрасно знаешь мои принципы!

— Да-да, принципы! Может, это мне ты год не даешь, а этому залетному шейху уже все сделала?

Моя ладонь снова приземлилась на его щеке, теперь правой.

— Пошел вон, придурок! — Я схватила цветы с банкетки и треснула Сашку по рылу.

— Ай! — заорал он. На щеке показалась царапина. Хороши у роз шипы!

— Вот тебе и ай! — Я долбанула еще раз.

— Сумасшедшая!

— Сам дурак.

Я вытолкала его за дверь и заперла ее на замок. Подбежала к окну, чтобы убедиться, что он вышел из подъезда. Вон идет, морду утирает. Цветы, которые я сунула ему в руки на прощанье, он запулил в мусорный контейнер. И откуда столько гадости в таком романтичном парне? Правда он, что ли, с катушек слетел?

Мы с Сашкой были вместе уже год, и я сразу дала ему понять, что интимных отношений не будет. Я хотела, чтобы мой первый раз был с мужем. Ну и плевать, что это немодно. Это моя жизненная установка! Ведь знал это Сашка прекрасно, терпел уже год. Я думала — вот он, настоящий джентльмен. Вот она — истинная любовь. А он меня к шейху вздумал ревновать? Да так, что оскорбил хуже некуда! Не прощу. Гадость!

Я прошла в ванную, сполоснула лицо, с мылом вымыла губы, чтобы смыть Сашкин поцелуй, который теперь мне казался противным. Пришлось по новой наносить макияж. Совсем чуть-чуть.

Покрутившись перед большим зеркалом в прихожей, я подмигнула себе. Хороша! Снаружи сияла красотой, а внутри меня дрожала обида. Главное — не плакать! Не плакать из-за каких-то козлов! Я провела рукой по платью. Сегодня я надела черное, атласное, с длинным рукавом, с воротничком-стоечкой. Подол разлетался волной из-под груди. Элегантно и совсем не соблазнительно, чтобы ни Саад, ни этот змеиный Захир не посчитали меня вульгарной. Да, ноги открыты, но уж извините! Мы в Москве! Мой монастырь — мой устав!

Глава 5

— Как тебе здешняя кухня? — поинтересовалась я, уставившись на крохотный кусочек дорады, вокруг которой на тарелке в витиеватом узоре была разложена зелень.

— Неплохо, но мой домашний повар готовит лучше, — ухмыльнулся Саад.

— Твой домашний повар? — И правда, не сам же себе готовит этой шейх.

— Да. Он знает столько рецептов, что здешним поварам и не снилось, — похвастался Саад.

— Спорим, твой повар не умеет готовить то, что умею я, — тоже похвалилась я.

— Ты умеешь готовить? — Он явно был удивлен.

— Ну, конечно. Чего тут особенного. Мама часто в командировках, да и когда приезжает, то это я ее кормлю вкусностями, а не она меня.

— А кем работает твоя мама? — поинтересовался Саад. — Она тоже переводчик?

— Нет. Она актриса, — заявила я с гордостью, но, поймав изумление во взгляде шейха, тут же приуныла.

Я и забыла, что по их традициям женщине не позволительно лицедействовать. Ну и фиг с ним! А я своей мамой горжусь.

— А как твой папа относится к профессии мамы? — осторожно спросил Саад.

— А кто ж его знает? — пожала я плечами. — Я его не видела с тех пор, как мне исполнилось два.

— Он вас бросил? — совсем обалдел от изумления шейх.

— Нет, никто нас с мамой не бросал, она сама его из дома выкинула.

— Как это? — Его красивые глаза норовили выпрыгнуть из орбит от изумления.

— Вот так. Командовать начал, ну, мама не выдержала и спустила его с лестницы. — Я покрутила в руках вилку, про себя посмеиваясь над Саадом. Это у вас там женщины мужа не могут из дома выкинуть, а мы тут не лыком шиты!

Шейх сделал несколько жадных глотков воды.

— Давай побыстрее заканчивать, — я бросила взгляд на часы, — а то мне далеко до дома, темно уже и страшно.

— До моего отеля не так далеко, — просверлив меня жгучим взглядом, заявил Саад. — И машина под боком — не нужно ехать на метро или автобусе.

— Очень за тебя рада, — ехидно улыбнулась я. — А мне вот нужно.

— Поехали ко мне, — предложил он.

Теперь пришла моя очередь округлить глаза.

— Останешься у меня, и завтра не нужно будет ехать через полгорода, а мне тебя ждать. — На его губах заиграла сладкая улыбка, и шейх разве что не облизывался.

— Что-то я не поняла… — поперхнулась я и закашлялась.

— Все ты поняла, Люба. — Он сложил губы бантиком и послал мне невесомый поцелуй. — Ты очень красивая девушка, и ты мне понравилась с той минуты, как… В общем с первой минуты.

Ага, хорошо, что не ляпнул про мое падение и позорище с трусами, которые ему довелось лицезреть в момент нашего знакомства.

— Ты мне что, предлагаешь у тебя переночевать? — шепотом протянула я.

— Не у меня, а со мной. Гарантирую — тебе понравится.

Обалдеть! Он что, думает, я какая-то шлюшка?

— Если не хочешь просто так, я заплачу, — тут же, неправильно растолковав мою заминку, заявил шейх. — Щедро заплачу.

Нет, не шлюшкой он меня посчитал, а проституткой.

— Ты меня не за ту принял, — процедила я сквозь зубы.

— Брось, Люба. Я слышал, что русские девушки очень открыты в плане секса и за маленький подарок готовы на многое, — усмехнулся он и добавил: — Обещаю, я не скупой, и мой подарок будет дорогим.

— Русские девушки, значит? — фыркнула я.

— Ну да.

— А я слышала, что мусульманские девушки, приезжающие к нам учиться по обмену, вовсю занимаются оральным и анальным сексом, а после этого спокойненько выходят замуж девственницами, — состроила я победоносную мину.

Шейх рассмеялся.

— Один-один, Люба. Все-таки не зря ты переводчик, язык у тебя хорошо подвешен. — И снова послал мне еле заметный поцелуй. — Хочу почувствовать, что ты еще умеешь делать этим язычком.

— Я сейчас тебе вот эту рыбу опрокину на голову, — пообещала я.

— Ч-ч-ч! — Саад поднял руки в знак примирения и капитуляции. — Не хочешь — не надо. Хотя зря.

— Вокруг море девушек, которых ты можешь снять, а на меня не зарься, — отрезала я.

— А я тебя хочу. Очень.

— Ну и хоти себе дальше, — закатила я глаза. — Дурак!

И, вскочив, с гордо поднятой головой, выбежала из ресторана. Бежала я прямо до метро, долго, упрямо вколачивая каблуки в асфальт. Ведь знала прекрасно, что он за мной не побежит — не шейхово это дело, — но все равно неслась так, будто за мной гнались бесы. Шайтан его побери! Ну что за шейхи пошли? Никаких приличий! А я ведь думала, он хороший.

Уже в метро я призналась себе, что давно, почти сразу, поняла, что никакой Саад не хороший. И смотрел он на меня нехорошо, будто раздевал этими своими чернющими глазами. Правда, я надеялась, что все взглядами и закончится, не посмеет приставать или еще что-то. А он какие предложения делает! Наглец! Выходит, прав был Сашка насчет Саада? Может, и прав, но прощать его я не собиралась. Ни того, ни другого. Первого за глупую ревность, за то, что во мне усомнился. Второго — за непристойные предложения.

Глава 6

Когда утром следующего дня я приехала в отель, где проживал Саад, мне пришлось подняться к нему, так как «их Сиятельство» еще не собрались. Вообще-то, это было неприлично. С другой стороны, чего неприличного? Был бы там не шейх, а какой-нибудь английский бизнесмен, в мою голову не закралась бы и доля сомнения.

В гостиной номера меня встретил не только Саад, но и шейх Захир, смеривший меня каким-то странным взглядом, будто не Саад, а он делал мне вчера непристойные предложения. Неужели он в курсе?

— Ну, раз все готовы, можем выдвигаться, — сказала я, поправляя на носу очки, которые опять нацепила, чтобы казаться старше и строже. Без стекол, конечно же.

Однако, узнав, куда я сегодня поведу Саада, шейх Захир отказался, скривившись, и ушел. Хоть я и рада была, что он не поедет с нами в музей, но занервничала, потому что стоило двери номера закрыться за шейхом Захиром, как глаза Саада тут же побежали по моей фигуре, настырно, изучающе, под одежду всепроникающе.

— Ты сегодня в брюках, — разочарованно выдохнул он.

— Почему шейх Захир не захотел пойти в музей? — не обращая внимания на слова Саада, спросила я.

— Он не понимает европейского или русского искусства. Ты же знаешь, как в нашей религии некоторые относятся к изобразительному искусству, — улыбнулся Саад и ловко стянул очки с моего носа.

— Эй! — запротестовала я.

— Зачем тебе это? — повертел он очки в руке.

— Они мне идут…

— С ними, наверное, целоваться неудобно… — задумчиво протянул Саад, а я отступила чуть назад, к двери: если что — сбегу.

— Так мы поедем в музей или ты тоже такое не любишь?

— Почему же? Я вообще весьма привержен западной культуре, — пожал он плечами. — Два года старшей школы в Англии, потом Оксфорд… Так что я не просто любитель, но и, можно сказать, знаток. — Он так многозначительно посмотрел на меня, что я поняла: если сейчас мы не выйдем из номера, то он забудет про то, что у них, по религии, женщин руками трогать нельзя.

— Поедем! — Я развернулась и бросилась к двери, а вслед мне донесся смешок Саада.

Весь день я водила его по залам Пушкинского музея. Этот наглец подолгу задерживался у скульптур полуобнаженных женщин и почти не смотрел на все остальное, разве что еще и на меня поглядывал. Сравнивал, что ли?

Когда мы покончили со всеми тридцатью залами, музей уже готовился к закрытию. Я вымоталась, хоть и бала переполнена прекрасным — обожаю Пушкинский. Шейх мой тоже изрядно подустал, но не сдавался и делал вид, что готов еще хоть до утра бродить между скульптурами, мумиями и полотнами.

На улице невыносимая жара сменилась приятным вечерним теплом, и я предложила Сааду поужинать в каком-нибудь ресторане с открытой верандой.

— Если у тебя, конечно, нет других планов, — сказал я.

— Нет. Я весь твой, — засмеялся он, а я закатила глаза.

Пока мы ждали заказ, Саад спросил:

— Ты специально все это затеяла, да?

— Что? — искренне не поняла я.

— Решила распалить меня до безумия, показывая все эти… статуи!

— Что за глупости! — возмутилась я. — Это же музей! Искусство! А ты…

— Что я? — изогнул он красивую бровь.

— Озабоченный, — растеряв весь свой пыл, пробормотала я и покраснела.

— Ничего не могу поделать с тем, что ты мне нравишься, — убрав улыбку с лица, совершенно серьезно заявил Саад. — И знаешь, Люба, я привык получать все, что хочу.

— Как и все богачи, — фыркнула я.

— Наверное, — согласился он. — Мое предложение все еще в силе. Зачем отказываться от удовольствия? — Он прожигал меня пламенем черных глаз, в глубине которых я будто и правда видела раскаленные угли. — Я ведь тебе тоже нравлюсь, — сладким, как мед, голосом проговорил Саад.

— У меня парень есть! — заявила я, хоть этого парня и след простыл.

— Мы ему не скажем, — пожал плечами Саад и, увидев негодование на моем лице, рассмеялся. — Ладно, Люба, я шучу. Я уже понял, что ты ничего мне не дашь. Жаль, конечно, но что поделаешь?

В последующие дни Саад не делал мне никаких намеков и предложений, лишь жег своими бесстыжими глазами, обволакивал их чернотой. И я чувствовала, как начинало бешено стучать мое сердце в его присутствии, как заливала щеки краска, когда глаза Саада, будто лаская, скользили по моему лицу. Змей искуситель какой-то! Я молилась, чтобы он поскорее уехал из Москвы, и будто бы услышав эти молитвы, Саад внезапно сократил свое пребывание в России на несколько дней.

Когда настал его последний вечер в столице и пришло время прощаться, я пожелала ему хорошего пути, попросила извинить меня, если что-то было не так в моем переводе — я ведь только учусь, — попросила не поминать лихом… В общем, наговорила всей той ерунды, которую обычно говорят люди, прощаясь навсегда и оттягивая момент расставания.

— До свидания, Саад, — наконец сказала я в последний раз и пошла на выход.

— Люба, подожди, — донеслось мне вслед.

Я развернулась и обнаружила Саада в полуметре от себя. Его лицо было таким серьезным, а глаза горели такой страстью, что я испугалась. Сделав шаг назад, я наткнулась на стену. Саад стоял вплотную, но не касался меня, лишь упер руки по обе стороны от моих плеч, будто зажимая в тиски.

Глава 7

Я, еще совсем сонная вышла из подъезда и поплелась к метро. Шла вторая неделя моей переводческой практики в бюро переводов. В торговую компанию я не попала, как планировала. Они позвонили и сказали, что у них какие-то там проблемы, поэтому вместо расширения штата они его сокращают.

Пришлось наспех найти подработку в бюро переводов. Более нудной работы я себе и представить не могла: Люба, переведите паспорт, Люба, переведите договор, Люба, вот вам инструкция по эксплуатации бойлера, переведите. Ужас! И никакого арабского — один сплошной английский. И романтики никакой. И почему я думала, что мне будет интересно? А все шейх! Если бы не неделя, которую я провела переводчицей у Саада, мне бы наверняка теперь нравилась моя нынешняя работа, и она не казалась бы такой скучной. А впереди еще два месяца с хвостиком. Мама, прилетевшая со съемок, пробыла дома всего три дня, выслушала мой рассказ про ревнивца Сашку и красавца шейха и сказала:

— Сашка еще прибежит мириться, знаем мы таких, а шейх… Ну, красивое приключение, но я надеюсь, ты быстро выбросишь этого заморского красавца из головы. Нашим девушкам с шейхами не по пути… — как-то загадочно произнесла она и, поймав мой вопросительный взгляд, добавила: — Был у меня один шейх, звал третьей женой.

— Правда? — ахнула я.

— Истинная.

— А ты?

— А я сказала, что не могу к нему третьей, так как сама подыскиваю четвертого мужа в свой гарем, — мама подняла изящную бровь. Она вообще у меня была красавица. И молодая. Нас иногда за сестер принимали.

— Так и сказала?

— Ага.

— А он?

— Сбежал, испугался стать четвертым и ждать своей очереди, чтобы провести с царицей ночь, — захохотала мама.

Я тоже прыснула.

Через три дня мама улетела в Сочи на съемки нового сериала, чмокнув меня и сказав на прощание:

— Будь умницей, дочка. Не шали тут. А лучше бросай эту свою нудную работу и приезжай ко мне в Сочи, ну или поезжай отдохнуть куда-нибудь, хоть с Лизой, хоть одна.

— Мне нужно опыта набираться, — возразила я.

— А хочешь, я тебя в массовку к нам пристрою? — предложила мама. — Познакомишься с интересными людьми, развлечешься?

— Нет, мам, нет, нет и нет.

— Скучная ты, Любочка.

Мама уехала, а я вот плетусь теперь на скучную работу. Скучная Любочка и ее скучная работа. Я зевнула. Может, и правда забить на все и устроить себе отпуск?

— Люба! — раздался голос сзади.

Я обернулась. Чуть поодаль стоял Сашка. С цветами.

— Ты? — искренне удивилась я.

— Малышка, прости меня, пожалуйста, я такой дурак, — совершенно не свойственным ему виноватым голосом сказал Сашка. Он посерел и похудел. Правда, что ли, переживал?

— Дурак, конечно, — согласилась я.

— С днем рождения, малышка моя! — Он протянул мне букет.

— Вообще-то, день рождения через два дня, — напомнила я.

— Я знаю, просто решил все сразу… — вздохнул он. — Я тебе, вообще-то, хотел сюрприз сделать, подарок, но испугался, что не выйдет, поэтому вот, пришел заранее…

Мне вдруг стало жалко его и наших отношений тоже. Я ведь была в него влюблена, и, думаю, он в меня тоже, раз целый год терпел и ждал… Я вдруг испугалась, что его сюрприз — это предложение выйти замуж. Хотя мы ведь уже не раз говорили об этом: отучусь последний год, а там можно и в загс.

— Что за сюрприз? — осторожно поинтересовалась я.

Он растянулся в улыбке.

— Хочу подарить тебе путешествие в Грецию! Ты же давно хотела посмотреть Акрополь и объехать весь Крит на машине.

— Ты серьезно? — ахнула я.

— Да. — Сашка сделал шаг ко мне. — Прости меня, а?

— Что мне с тобой делать? — покачала я головой и сдалась.

Все мы иногда бываем вспыльчивы, а насчет Саада Сашка оказался не так уж и не прав, только вот на мой счет ошибся. Но ревность такая ревность, она и самым умным может застить глаза.

— Прощаешь?

— Угу.

Сашка радостно улыбнулся, обнял меня за талию и нежно поцеловал в губы. В голове мелькнула мысль, что эти губы совсем не те… Хватит! Забыла! Быстро!

— Ты сейчас на работу? — спросил Сашка, когда я отстранилась.

— Ага.

— Так как насчет Греции?

— Вообще-то, я не против. Только ведь надо визы делать и все дела.

— Ну, у нас с тобой же уже был открыт шенген раньше, так что сейчас, повторно, быстро получим, — оптимистично заявил Сашка. — Давай сегодня после твоей и моей работы сходим в турагентство?

— А давай! — согласилась я.

На фиг эту работу, если впереди меня ждет солнечная Греция и самый настоящий Крит! Я бросила взгляд на часы.

— Побегу домой за паспортом, а потом увольняться, — засмеялась я.

Глава 8

Не знаю, сколько прошло времени между тем, как меня схватили, и тем, когда я снова пришла в себя. Я с трудом разлепила глаза и почувствовала нестерпимую головную боль, будто в нее набили гвоздей. Вокруг меня была сплошная темнота, и я не понимала, где нахожусь. Вообще, не понимала, что произошло. Вот она я стою посреди Москвы, ко мне подходит полицейский, проверяет документы, вдалеке я вижу Сашку, а потом все — занавес. Меня схватили и дали подышать какой-то гадостью… Подождите! Меня что, похитили? Похитили? Я начала судорожно шарить руками по себе и вокруг. Руки, слава богу, были не связаны. Кажется, я лежала на полу, на какой-то циновке. И все. Тут стена, там стена. Где я? Ни сумки, ни мобильника я не нашла в темноте. Что же это, а? Мамочки!!!

Я снова легла, свернувшись калачиком, и зажмурилась. Может, если досчитать до десяти, я проснусь и пойму, что это просто кошмарный сон? Я посчитала: один, два, три… десять… сто. Не сработало! Я все еще была в темной крошечной келье (камере?). В голове пронеслись обрывки смутных воспоминаний. Какое-то движение, кажется, автомобиля. Потом меня, словно мешок, вытаскивают и куда-то тащат. Я слышу смесь русской и нерусской речи… Что это был за язык? Пушту? Иврит? Арабский? Сквозь марево, затмившее мое сознание, я не могла разобрать. Затем я почувствовала, как меня что-то больно кольнуло в шею. Дальше провал. И вот я проснулась здесь. Видимо, мне вкололи снотворное и куда-то привезли. Похитили? Прямо посреди Москвы? Но кто и зачем? Я не дочка богатого папочки, чтобы просить за меня выкуп? Кому я понадобилась? Господи, да что же это, а? Я никогда не была трусливой, но сейчас чувствовала, как страх сжимал горло, как скрутило живот, как дрожали от ужаса руки.

Пока я тряслась, не понимая, что происходит, где-то раздался шум, послышался звук приближающихся шагов, лязгнул замок, и дверь отворилась. На пороге стоял грузный мужчина, из-за его спины пробивался свет. Он что-то грубо сказал, и я поняла, что сказал на арабском, но этого диалекта я не знала. Мужчина присел на корточки и зло затараторил непонятные слова.

— Я не понимаю, — пропищала я. — Кто вы? Где я?

Он закричал и замахнулся. Я закрыла лицо руками, но удара не последовало.

— Не трогай ее, — раздался еще чей-то голос на классическом арабском.

Я раздвинула пальцы, прижатые к лицу, и взглянула на вошедшего.

— Вставай, — бросил он мне. — Женщины приведут тебя в порядок.

— Женщины? Где я и что происходит? — Я убрала руки от лица и, держась за стену, поднялась.

— Я сказал тебе встать, а не открыть рот, — грубо ответил мужчина, а второй, что вошел в помещение первым, схватил меня за волосы и стал выталкивать наружу.

Я закричала.

— Не ори. Будешь вести себя хорошо, и никто ничего тебе не сделает. Икбал, да отпусти ты ее! — зло, но тихо попросил он того, кто все еще тянул меня за волосы.

Меня провели по длинному коридору в другую комнату. Здесь горел приглушенный свет. Окон не было. В помещении находились две женщины в черных одеждах и никабах, поэтому лиц их я видеть не могла, только глаза. И эти глаза смотрели на меня безразлично, будто бы каждый день видели вот таких, как я… Господи, меня что, похитили торговцы людьми и теперь… И что теперь? Я всхлипнула.

Мужчина что-то быстро заговорил на том же наречии, на котором ранее говорил Икбал, и я ни слова не поняла, потом он развернулся ко мне и сказал:

— Айша и Надира помогут тебе помыться и приведут твое тело в порядок перед встречей с шейхом.

— Шейхом? — ахнула я. — Каким еще шейхом?

— Ты подарок шейху, а потому должна выглядеть соответствующе.

— Какой подарок? Я домой хочу! К маме! — не сдержалась и завопила я.

Мужчина тут же отвесил мне легкую пощечину.

— Сейчас ты позвонишь маме, — он вытащил из складок одежды мой мобильник, — и сообщишь ей, что уехала отдыхать на… месяц.

— На месяц?

— Чтобы мама не волновалась, — кивнул он. — Вот это Айша, она русская, так что ничего лишнего не говори, без всяких выкрутасов, или я тебе собственноручно глотку перережу, поняла?

Я кивнула, чувствуя, как мой мочевой пузырь от страха вот-вот лопнет.

— Я в туалет хочу, — пискнула я.

Мужчина скривился.

— Поговоришь с матерью и пойдешь в туалет.

Он передал мне телефон, а я пыталась сообразить, как дать маме понять, что меня похитили. Подошедшая ко мне вплотную Айша тихо сказала:

— Не советую делать глупости, мой муж Али и сам хорошо понимает по-русски, зарежет и глазом не моргнет.

— Меня что, сделают проституткой? — всхлипнув, спросила я.

— Нет, но тебя подарят мужчине. Будешь послушной, и все будет хорошо.

Хорошо? Разве может теперь что-то быть хорошо?

Али, видимо, чтобы окончательно меня убедить, что шутки закончились, вытащил небольшой нож и стал им поигрывать прямо около моего лица.

— Звони и убеди маму, что ты уехала на каникулы.

Я, видимо, совершенно бесхитростная, потому что сделала все, как он велел. Набрала номер, дождалась включившегося автоответчика и сообщила маме, что мы с Сашкой уехали в Грецию. Я подумала, что маму мой звонок должен будет смутить, потому что я ведь буквально накануне — кстати, а сколько прошло времени с моего похищения? — звонила ей и говорила, что решила отдохнуть. Она наверняка подумает, что со мной что-то не так, иначе зачем бы я говорила ей одно и то же два раза? А вот и зацепка! Сашка же наверняка увидел, как меня похитили, он ведь как раз подходил, он не мог не заметить, как меня заталкивали в… полицейскую машину? Это, что же, оборотни в погонах меня похитили? Ну и что? Даже если Сашка так и не увидел самого похищения, он ведь обязательно начнет меня искать. Уже начал! Небось уже вся Москва на ушах. Да что там Москва — вся Россия. И мама уже в курсе! Так что ничего у вас не выйдет, идиоты! У моей мамы актрисы такие связи, что она до самого бога достучится и даже до дьявола.

Глава 9

Мужчины вышли, а Айша и Надира вывели меня через другую дверь, которая, как оказалась, вела в еще одно помещение.

Айша приказала мне раздеться — я отказалась.

— Отпустите меня, а? — просила я. — Я домой хочу, к маме.

— Не будь идиоткой, — спокойно отвечала Айша. — Тебя купили, а значит, ты себе не принадлежишь.

— Что значит купили? Я не товар! Что у вас тут творится вообще! Я буду жаловаться! — возмущалась я.

Ничего не понимающая Надира, видимо, устала от моего нытья и больно дернула за волосы, бросив на арабском:

— Раздевайся, и мы превратим тебя в настоящую женщину, а то вся грязью заросла, неверная свинья!

— Сама ты свинья! — огрызнулась я и получила кулаком в живот.

Я согнулась от боли и заскулила.

— Прекрати! — завопила Айша. — Господин тебя убьет, если увидит на ней синяки.

— Будет знать, как обзываться. — Надира скривилась и начала срывать с меня одежду.

Я ругалась и кричала, Айша лишь качала головой и уговаривала, что у меня нет иного выхода, как смириться.

Когда я осталась совершенно голой, женщины завели меня в сауну, или баню, или хаммам, черт знает, как у них тут это называлось. Я рыдала, а они, не обращая на мои слезы внимания, натирали мое тело мочалками, смывали пену и снова терли. Потом умащивали кожу какими-то маслами, Айша даже сделала легкий массаж, а Надира, не церемонясь, промыла волосы, предварительно втерев в корни какое-то ароматное благовоние.

— Прекрати плакать, ведь станешь некрасивая, нос распухнет, глаза отекут. Ничего плохого с тобой не случится. Станешь женщиной шейха, все о таком мечтают!

— Кто — все? Я не хочу никакого шейха.

— Ну и зря, — вздыхала Айша и добавила с сожалением: — Мой Али не шейх…

— Лучше молчите обе, — процедила сквозь зубы Надира, — а то всем нам достанется.

Надира казалась властной, но при этом более запуганной, чем Айша. После того как унизительные процедуры, когда меня словно куклу мыли, эпилировали, растирали и массажировали, не слушая ни криков, ни возражений, ни моей мольбы, были закончены. Айша укутала меня в темную накидку, а Надира принялась красить лицо.

— Зачем все это? — пищала я. — Ваши шейхи насилуют только накрашенных женщин?

— Никто никого не насилует, что за язык у тебя, — ругалась Надира. — Ты сама на все согласишься.

Я? Соглашусь? Ну уж нет! И я вдруг успокоилась. Какие бы грязные мыслишки ни копошились в змеиной голове шейха Захира, без боя он меня не возьмет. Я ему рожу расцарапаю и яйца отобью, пусть он потом меня убьет, но останется на всю оставшуюся жизнь импотентом. Ишь что удумал! То-то он так гаденько и с насмешкой смотрел на меня в Москве. Я-то думала, я ему не нравлюсь, потому что ношу короткие юбки и не покрываю голову, а оказывается, он воспылал ко мне похотью. Гаденыш! Улучив момент, я стащила со столика маленькую пилочку, зажав ее в ладони. Если что, переложу между безымянным и средним пальцем, будет незаметно, а потом воткну Захиру в глаз. Будет знать, как русских девушек похищать!

Увидев, что я перестала истерить и вроде бы смирилась, женщины расслабились. Продолжая приводить меня в порядок, Айша с Надирой переговаривались, и из их речи я поняла, что Айша была из какого-то провинциального городка России. Она когда-то приехала на отдых в Эмираты с подругами, познакомилась с Али, который тогда работал в отеле в Дубае, влюбилась и вышла замуж. У них уже было две дочери, но не было сына, поэтому Али раздумывал над тем, чтобы взять вторую жену. «Ну и пусть бы брал, — подумала я. — Будет реже этого злого козла рядом с собой видеть». В голове появилась интересная мысль: наверное, Али согласился участвовать в моем похищении, потому что шейх Захир заплатил ему хорошие деньги, а деньги на вторую-то жену ему ох как были нужны.

У Надиры, судя по всему, все было хуже. Икбал хоть и не планировал променять ее еще на трех жен, но бил ее и всячески третировал, поэтому она и была такой дерганной. И меня сразу же возненавидела: меня-то для шейха похитили, а ей приходится довольствоваться бедным кривым Икбалом. А на мой взгляд, что шейх, что горный козел одинаково мерзки. Я всего этого не хотела и никогда не мечтала, чтобы меня выкрали и отдали какому-то шейху. Тем более Захиру. Я тут же вспомнила про Саада. Вот он на такое не был способен. Хоть и шейх, хоть и с маслеными глазами, а меру знает. Как бы мне ему позвонить и рассказать о том, что вытворяет Захир? Они вроде родственники. Точно! Вот кто мне нужен! Саад наверняка мог бы спасти меня. Только где его искать? У меня был только его московский номер, а мой-то мобильник тоже — тю-тю.

— Ты знаешь шейха Саада Аль-Абади? — прошептала я по-русски Айше, когда Надира на минутку вышла из помещения, закончив с моим макияжем.

— Нет, а что? — испуганно выговорила она.

— Может, твой муж знает? Мне нужно ему позвонить, срочно…

Она как-то странно посмотрела на меня и хотела что-то сказать, но вернулась Надира.

— Вот, одевайся! — Она бросила мне одежду.

Правда, на одежду это походило мало. Какая-то абайя из золотистого полупрозрачного газа. Только на груди и в районе бедер были более плотные вставки из золотой же парчи.

Глава 10

Меня вывели в другое помещение, где на полу был раскатан цветастый персидский ковер.

— Ложись, — приказала Надира.

— В смысле — ложись? — опешила я.

— Подарок шейху было велено красиво упаковать, — усмехнулась она и, треснув меня под колени, так что ноги тут же подогнулись, толкнула на край ковра.

А потом… Потом эти две ненормальные бабы меня в него закатали, как… как недоделанную Клеопатру.

— Вы перепутали, — орала я. — Это не из «Тысячи и одной ночи»! Мы так не договаривались! Я же задохнусь! Вы чего!

Но они не обращали внимания на мои вопли. Потом я услышала мужские голоса. В помещение, видимо, вошли Икбал и Али. Кто-то из них взвалил меня к себе на плечо и куда-то потащил. Я пыталась выкрутиться, но в ковре я была словно куколка бабочки. Чья-то гадкая рука шарила по моей попе, и тогда я обрадовалась, что через несколько слоев ковра он ничего не может толком прощупать. А еще подумала: «Пожалуюсь шейху! Пусть сначала накажет этого ублюдка, а потом я и с шейхом разберусь!»

В ковре было жарко, дышать — трудно. Может, я умру раньше, чем меня притащат к Захиру?

Я почувствовала, как меня положили на что-то твердое. А еще я услышала плеск воды. Воды? Море? Меня хотят утопить?

— Отпустите! — взмолилась я, но никто меня не слышал.

Страх с новой силой накатил на меня. Мочевой пузырь больно дернуло. Ну да, еще не хватало описаться, чтобы они точно посчитали меня за грязную свинью, как выразилась Надира. Господи, и за что мне это? Жила себе спокойно жила, никого не трогала! Не грешила даже. Ну, иногда ругалась матерными словами, но ведь всегда только по делу!

— Боженька! Пожалуйста, я больше не буду браниться, — молилась я. — Только пусть это будет кошмарный сон. Позволь мне проснуться в моей постельке, и я больше никогда-никогда не скажу ни одного плохого словечка! Твою ж мать! — выругалась я, когда почувствовала толчок, и что-то больно ткнулось мне под ребра.

Вот тебе и не буду ругаться! А как тут не ругаться, если меня погрузили на какой-то катер — теперь я слышала не только шум волн, но и рокот мотора — и везут в неизвестность. Хорошо, что я замотана в ковер, а то бы все ребра переломало от такой тряски.

Мне казалось, этой морской «прогулке» не будет конца. Меня мотало по дну катера, и я чувствовала, что меня вот-вот вывернет. От мысли, в каком состоянии меня найдет шейх Захир, когда все-таки вызволит из ковра, стало весело. Вот будет сюрприз! Вместо распрекрасной гурии, будет полуживая рыбина в нечистотах. Так ему и надо!

Кажется, от мерного покачивания и задувающего под ковер сверху ветерка, меня разморило, и я даже умудрилась задремать.

Когда я очнулась, шум мотора стих, но я по-прежнему чувствовала, что лежу все в том же месте, так как в бок упирались то ли доски, то ли железяки, которые тыкались в меня все это время.

Потом меня выволокли из лодки. Одни руки схватили в районе спины, другие — за ноги. Могли бы и поаккуратнее. Кто так с подарком шейху обращается?

Через несколько минут меня, видимо, внесли в какое-то помещение. Меня положили на пол. Тут же послышался гул мужских голосов. Почему тут так много людей? Меня что, не Захиру подарят, а отдадут в публичный дом? Тут что, оргия затевается? Я почувствовала, как к горлу подкатил ком. Если до этого мне было страшно, то теперь я просто обезумела от страха.

— Мамочка, — всхлипнула я.

Но ни мамочка, ни присутствующие в помещении люди меня не услышали. Кто-то из мужчин что-то быстро объяснял, кто-то смеялся, еще один, кажется, ругался. Ковер приглушал звуки, и они говорили так быстро, что я поняла: никакая я не отличница, раз ничего не понимаю. Надо было больше учиться. Надо было лучше учиться. А теперь вот она — реальность! В самый важный момент ты, Любочка, не можешь понять, что они там так рьяно обсуждают! Может, решают, кто будет первым? Может, ставки ставят, кто больше заплатит! Да что же это, а? Меня грела только одна мысль — о пилке в руке. Пока мужчины смеялись и спорили, я обдумывала план.

Сейчас они вытащат меня из ковра, и я быстренько осмотрюсь по сторонам, чтобы понять, где двери и где окно. Когда меня сюда вносили, я поняла, что мы так и остались на первом этаже, потому что наверняка бы почувствовала, если бы меня волокли вверх по лестнице. Значит, буду прыгать в окно. Мало ли, может, за дверью у них охрана. Окно надежнее. Конечно, никто мне не даст просто так подбежать к окну, но для этого у меня припасена пилочка. Первому же, кто ко мне приблизиться, я воткну ее в глаз, ну или куда получится, чтобы было побольнее. Они не будут этого ждать, а значит, наступит минутка шока. И пока один козел будет орать от боли, а другие приходить в себя от неожиданности, я ринусь к окну и сбегу. Куда — неважно. Арабский я знаю, а значит, смогу объяснить, что меня похитили. Может, попадется какая сердобольная женщина. Да и вообще, раз меня похитил Захир, значит, мы в Эмиратах. Это цивилизованная страна, тут живут образованные люди. Здесь тоже запрещено людей похищать, продавать, покупать. Так что мне обязательно помогут.

Исполнившись решительности и устав от ожидания, пока мужчины что-то там обсудят, я крикнула во все легкие на наичистейшем классическом арабском:

— Я сейчас задохнусь, ослоподобные придурки!

Настала полная тишина, а потом раздалось громкое бранное слово на арабском, значение которого я не должна была бы знать, но я знала. Все-таки отличница!