Пернатый страж, или Осторожно, мой ворон кусается!

1

Когда я вошла в трактир, на меня, конечно, сразу обратили внимание. Отовсюду посыпались сальные шуточки, смех, и непристойные предложения.
Вот поэтому я и пришла сюда. Молодой девушке нельзя без охраны.
Особенно, когда она собирается работать в полиции.

Начальник так и сказал:
"Возьму на освободившуюся должность следователя, только если наймёте толкового и внушительного охранника за свой счёт. В городе орудует опасный преступник. Мне не нужен ещё и труп следователя."

Он думал, что я не соглашусь. Смирюсь и пойду искать работу, более подходящую юной девице.
Но я не готова была сдаваться так просто.

Рэмонд Крау сидел за столиком в углу и, судя по слишком низко наклонившийся голове и нескольким пустым бутылкам на столе, был нещадно пьян.
Признаюсь честно, меня терзали сомнения. Особенно в этот момент.
Я даже остановилась раздумывая.

Но тут огромная рука другого пьяного завсегдатая этого заведения потянулась к моей талии. Я увернулась и быстрым шагом направилась к угловому столику.
Я села напротив господина Крау. Темные пряди волос свисали на его лицо, глаза были закрыты. Подошла кельнерша:
— Что будете заказывать, госпожа?
— Травяного отвара, пожалуйста. Крепкого и сладкого. Две чашки.
— Господин Крау не будет пить отвар. Он пьет только настойку.
— Посмотрим.
Посетители вдруг снова оживились, Я обернулась и увидела, что в зале появился музыкант. Он сел, на специально приготовленный высокий стул, взял в руки гитару, подкрутил колки, настраивая лады, и заиграл.

Популярная мелодия, слегка усиленная магией, заглушила все остальные звуки. Посетители притихли и заслушались.
Я повернулась обратно к Рэмонду, который, наливал в бокал остатки настойки, словно и не спал минуту назад.
— Здравствуйте! — пришлось говорить погромче.
Рэмонд удивлённо уставился на меня, как если бы только теперь заметил.
— Мне надо с вами поговорить!

Кельнерша принесла отвар и, усмехнувшись, поставила одну чашку перед Рэмондом, а другую передо мной.
— Я это не заказывал! — сердито возмутился мужчина.
— Господин Крау, прошу вас! Выпейте отвар.
— С какой стати?
— Мне надо поговорить с вами! Это срочно. Пожалуйста! — Я постаралась вложить в это "пожалуйста" всё своё женское обаяние. Хотя, на самом деле, ничего в этом не смыслила.
Рэмонд посмотрел на меня с интересом. Вдруг стало очень жарко и я вспомнила, что так и не сняла пальто. Я расстегнула его и скинула с плеч.
Господин Крау отставил бокал и взял со стола чашку с дымящимся отваром. Я последовала его примеру. Терпко-сладкая жидкость на секунду обожгла горло и я зажмурилась, как и господин Крау.

Ещё через несколько глотков, взгляд Рэмонда прояснился и он заговорил:
— Я вас внимательно слушаю. И, надеюсь, вы не зря заставили меня пить это пойло.
Возникло желание поспорить и прояснить, что именно я считаю пойлом, но не для этого я пришла сюда.
— Я бы хотела нанять вас на работу.
Рэмонд поднял одну бровь:
— Что за работа?
— Мне нужен страж.
— Страж?
— Охранник, телохранитель.
— Вам угрожает опасность?
— Нет. То есть, пока нет. Но я собираюсь устроиться на опасную должность и...
— Что за должность?
— Следователя.
— Следователя? Вы? Следователь? — господин Крау совершенно неприлично расхохотался.
Я обиженно поджала губы.
— Я сейчас приду, — он выставил вперёд указательный палец. — Никуда не уходите, госпожа следователь! Ой, не могу!
Крау ушел, вытирая слезу, выступившую от смеха.
"Это теперь всех так будет смешить?" — мне было ужасно обидно. Настроение испортилось.

— Красотка! — одна рука незнакомого мужчины легла мне на плечо, а другая на талию.
Когда он успел придвинуть стул и сесть рядом?
Я попыталась освободиться, но крепкие пальцы вцепились намертво. У меня точно останутся синяки.

— Не трепыхайся, рыжуля. Птичка моя!
К моему омерзению и ужасу, мужлан высунул нечеловечески длинный язык и провёл им по моей шее и щеке.
Я вскрикнула.
И тут моего ухажёра подкинуло, и он с невообразимым грохотом отлетел к стене.
— Госпожа следователь, да вас и на секунду оставить нельзя! — возник рядом Крау, который и отправил мужлана в полёт.

— Значит, мы договорились? — не стала отходить от дела я.
— Пятьдесят процентов от суммы вашего жалования! — торговался Рэмонд.
— Двадцать пять!
— Тридцать, плюс жильё!
— По рукам!
Мужлан тем временем поднялся и уставился на Крау словно готовился его разорвать.
— Бежим!
Я едва успела взять пальто, как Рэмонд схватил меня за руку и потащил к выходу.
— Стоять! — раскатом грома пронеслось по таверне.

На улице мой страж оглянулся в поисках дилижанса. Но, как назло, здесь царила тишина, казавшаяся нереальной после шумной таверны.
— Сюда!
Мы свернули за угол здания, пронеслись по темным закоулкам и выскочили на параллельную улицу.
Там, наконец, нам удалось поймать дилижанс.
Я назвала извозчику свой адрес.

Пытаясь отдышаться, я высказала то, что вертелось на языке:
— Вам не следовало сразу бросать его о стену. Некоторые вещи можно решить мирно, просто поговорив.
Крау хохотнул.
— Это же Змей-искуситель! Если бы я не шмякнул его о стену, он поимел бы вас прямо при всех на столе.
Я залилась краской и, заикаясь, спросила:
— Э-это как?
— Ну... Тут лучше всего, конечно, показать. Для наглядности.
Задохнувшись от возмущения, я пояснила:
— Я имела в виду, как такое возможно вообще?
— Поэтому его так и прозвали, — пожал плечами Крау, — хотя, женщинам обычно нравится.
— Мне бы не понравилось!
— Откуда вам знать? — прищурился Рэмонд.
Я промолчала, борясь с раздражением.
"Кажется, я совершила ужасную ошибку, взяв на работу этого человека”.

2

Мама звала меня Летти. Её образ давно поблёк и превратился в призрачную дымку, но в детскую память намертво врезались слова полицейского, в которых сквозило безразличие:
"Ваша жена, вероятно, убита случайно. Она видела преступников, ограбивших выставку артефактов. Они просто убрали свидетеля."
Вот так всё просто.
В пять лет я осталась без семьи. Отец отдал меня в школу-пансионат, которую я окончила экстерном, затем в Высшую Академию Магии. Я виделась с ним от силы два раза в год. Если поначалу я питала надежду на то, что однажды снова буду жить в нашем доме, и отец станет ближе, то к восемнадцати годам я окончательно поняла, что семьи у меня нет.
На вручение дипломов Академии отец приехал, сухо поздравил меня с началом взрослой жизни и подарил ключи от двухэтажной квартиры в центре города.
"Это твоё наследство. Плюс, каждый год будешь получать в банке небольшое содержание"
Вот и весь разговор. Отец постоял немного, глядя на меня виновато и не зная, что ещё сказать. Он уехал, и я поняла, что больше никогда его не увижу.

Квартира, куда я и привела Рэмонда Крау, имела достаточно комнат: коридор, кухня, просторная гостиная и спальня на первом этаже, а также две спальни, библиотека и малая гостиная на втором этаже.
— Вы будете жить здесь, — показала я господину Крау небольшую спальню внизу.
— Это что? Комната для прислуги? — возмутился он.
— Почему же для прислуги? Вы же не прислуга, верно? Это комната для... телохранителя.
Его лицо выражало явное недовольство.
— Господин Крау, возможно, я вас огорчу, но вы не у королевы Эльмонии согласились работать. Это вполне удобная комната, здесь есть всё, что нужно. У вас будет даже собственная ванная.
Услышав про ванную, Крау заметно смягчился.
— Вам, наверное, надо перевезти свои вещи? Вы сможете приступить к работе завтра утром? Буду ждать вас, скажем, в восемь? — тщетно попыталась я намекнуть Рэмонду, что ему пора.

— Чего же нам ждать? Я готов приступить к своим обязанностям прямо сейчас, а вещи перевезу потом. Доброй ночи, госпожа...
— Летиция Лаиш.
Всего на долю секунды выражение лица Рэмонда изменилось. Вероятно, мне просто показалось, потому что он тут же повторил:
— Доброй ночи, госпожа Лаиш.
И не дождавшись ответа, Рэмонд закрыл дверь прямо перед моим носом.
Буквально через несколько минут, в течение которых я так и оставалась стоять, размышляя о благоразумности моих сегодняшних решений, из-за двери донёсся храп, возвещая о начале ответственной и опасной работы моего нового телохранителя.
...
Утро началось со вкусного аромата добравшегося до моей спальни через щель под дверью и заставившего меня распахнуть глаза принюхиваясь.
Наспех умывшись и одевшись, я спустилась на кухню.
— Бодрейшего утра, госпожа следователь!
Рэмонд стоял у плиты в переднике!
"Где он его достал?"
Он ловко перевернул подрумянившийся блинчик.
— Господин Крау, вы где это взяли?
— Что именно? — деловито спросил он отправляя готовый блинчик на тарелку, на которой уже возвышалась скромная стопка таких же.
— Всё. Фартук, молоко и муку, сковороду, в конце концов.
Рэмонд наигранно поднял брови:
— Вы что же, не знаете, что есть на вашей кухне? — он демонстративно осмотрел меня с головы до ног. — Госпожа Лаиш, вы вообще что-нибудь едите?
— Это не ваше дело, — ответила я, наливая себе кофе. Помедлив немного, я взяла блинчик, свернула его и макнула в сметану.
— Очень даже моё дело. Если вас ветром унесёт, я потеряю работу.

Рэмонд снял передник и присоединился к трапезе. Несколько минут мы молча жевали.
Видимо, моё лицо столь неприкрыто выражало наслаждение от божественно вкусного завтрака, что Рэмонд счёл своим долгом предупредить:
— Не думайте, что я буду каждое утро жарить вам блинчики. Это единовременная гуманитарная помощь голодающим. Просто после бурного вечера мне необходим плотный завтрак.
— Я и не думала. Не для блинчиков я вас нанимала.
— И то верно! — усмехнулся Рэмонд, убирая посуду в раковину.

...
До участка мы добрались, поймав проезжающий мимо дилижанс. Господин Крау вышел из него первый и галантно подал мне руку.
Надо сказать, выглядел он вполне презентабельно, несмотря на то, что был одет в ту же одежду, в которой вчера выпивал и дрался в баре.
"Его элегантное пальто, длинные пряди черных волос и аристократичный профиль больше подошли бы лорду или герцогу, чем... Чем кому? Телохранителю? Я же почти ничего не знаю о нём."

Центральный полицейский участок представлял собой одноэтажное здание из белого камня с крышей из красной черепицы. Рэмонд открыл мне дверь, и терпкая смесь из ароматов кожи, табака, дешёвого мужского одеколона и пота ударила в нос и заставила меня замешкаться всего на долю секунды.
Это не ускользнуло от внимания Рэмонда.
— Ещё не поздно передумать, — проговорил он тихо, склонившись к моему уху.
Я метнула на него сердитый взгляд, решительно вошла и направилась к кабинету начальника.
Однако дорогу нам перегородил дежурный:
— Куда собрались? О, Крау, приветствую! Восстанавливаться в должности пришел?

Медленно повернув голову, я вопросительно посмотрела на своего стража, Рэмонд беззаботно пожал плечами.
— Доложите начальнику, что к нему госпожа Лаиш по важному делу.
Дежурный смотрел на Рэмонда.
— А господин Крау со мной.
— Проходите, — наконец разрешил полицейский. — О вашем визите доложит секретарь.

Мы вошли в маленькую приёмную, где сидел уже знакомый мне секретарь Виль. Именно он посоветовал нанять на работу Рэмонда Крау и сообщил, где его найти. Высокий и худощавый Виль подскочил со стула при виде нас и радостно поздоровался:
— Рэмонд! Госпожа Лаиш, вы всё-таки последовали моему совету!
Он пожал руку Крау и мне, переминаясь с ноги на ногу и поправляя очки в круглой оправе.
— Подождите минутку.
Секретарь без стука заглянул в кабинет начальника, а затем пригласил нас войти.

3

— Госпожа Лаиш, снова вы? — Эммет Велор, начальник центрального отдела полиции, явно имел собственное представление о приветствиях.

В следующую секунду он замер, увидев Рэмонда. Видимо, секретарь доложил только о моём визите, намеренно не упомянув Крау.
— Нет. Нет, и ещё раз нет. Рэмонд, что непонятного было в словах: "никогда не появляйся даже на пороге моего отдела полиции"?

— Господин Велор, прошу прощения, но господин Крау со мной. В соответствии с нашей с вами договорённостью я наняла телохранителя.
— Ну конечно! И из всех двухсот пятидесяти тысяч жителей вы выбрали именно бывшего следователя, на чьё место якобы претендуете? — к концу фразы Велор повысил голос, всё более распаляясь.

“Значит, Рэмонд Крау работал следователем и потерял должность...” — я потихоньку начинала закипать вместе с начальником. — “Почему ни секретарь Виль, ни сам Крау мне ничего не сказали?”

Я чувствовала себя полнейшей идиоткой, но показывать свой праведный гнев сейчас не собиралась.
— Господин Велор, к сожалению, я не осведомлена, по какой причине господин Крау потерял работу. Однако уверяю вас, он будет выполнять лишь обязанности моего охранника и не станет вмешиваться в дела полиции. Я прослежу.
Рэмонд Крау стоял в стороне, расслабленно облокотившись о дверной косяк и нагло ухмыляясь. Велор молчал, постукивая карандашом по столу, и напряжение росло.

В дверях появилась голова секретаря:
— Господин начальник, у нас срочный вызов.
— Что случилось?
— Прибежал посыльный, говорит, в переулке Олье нашли убитую девушку.

Велор сердито засопел, видимо, принимая важное решение:
— Ладно. Отправляйтесь на вызов, госпожа Лаиш. Посмотрю на вас в деле. Считайте, вы приняты на испытательный срок. Вернётесь, подпишите документы у секретаря. Возьмите с собой трёх городовых, спросите у дежурного.

Не веря своему счастью, я повернулась к выходу. Но Крау остановил меня, обратившись к Эммету:
— Господин Велор, а как же судебный эксперт? Может, еще предложите госпоже Лаиш и труп самой вскрывать? А где второй следователь? Куда делся пройдоха-Даррен?

После небольшой паузы, в течение которой начальник пытался усмирить свою злость, он всё же ответил:
— Даррен Тенн получил выходной после ранения. Госпожа Лаиш, скажите дежурному, пусть вызовет эксперта Нежеля.

...
Переулок Олье славился дорогими ресторанами и кофейнями. Кроме того, он выходил на небольшую площадь, на которой возвышалось здание столичного театра. Убийство в таком месте являлось событием из ряда вон выходящим. Поэтому на месте преступления нас встретила толпа зевак и журналистов.

— Расступитесь, господа! Работает полиция! — городовые шустро отодвинули народ, и мы с Рэмондом увидели несчастную девушку.
Она лежала лицом вниз на клумбе около тротуара.
Рэмонд наклонился, намереваясь перевернуть тело.
— Постойте! — я предостерегающе вытянула руку. — Я сначала осмотрю.
Крау усмехнулся, отошёл в сторону и со скучающим видом прислонился к стволу ближайшего дерева.

“То-то же. Пусть не забывает, что это моё расследование!”
Я присела рядом с телом, стараясь сосредоточиться на работе.

“Что я вижу? Стройная девушка, длинные светлые волосы, платье из дорогой ткани, под левой лопаткой торчит серебристая рукоять клинка. По светлому платью расползлось кровавое пятно.”
Я провела рукой перед глазами, подключая магическое зрение. Голубоватое сияние небольшим облачком отходило от тела. Его часть впитывалось в землю, а остальное развевалось по воздуху. При жизни девушка обладала магией воды, и теперь природа забирала свой дар.
Следа иной магии я не видела.

— Можете перевернуть тело, — сказала я Рэймонду и тут же пожалела об этом.
— Увольте, — поднял он руки. — Я здесь только для охраны.
Я оглянулась в поисках более сговорчивой помощи, но патрульные были далеко, а эксперт ещё не прибыл.
“Эксперт! Нет, без него тело точно нельзя переворачивать.”
Я поднялась.
— Неужели вы столь слабы, что не сможете сделать это сами?
— Надо подождать эксперта. Он должен осмотреть и вытащить клинок, — ответила я.

Рэмонд хмыкнул. В его взгляде читалось: “Как ни старайся, из тебя всё равно такой же следователь, как из меня оперная дива.”
“Это мы ещё посмотрим! Я дипломированный специалист по видам магии, окончила факультет Магического Правосудия, и одна из немногих выпускниц, владеющих магическим зрением. Очень сомневаюсь, что в участке ещё хоть кто-то умеет видеть чужую магию.”

— Доброе-недоброе утро, господа!
Эксперт Эд Нежель имел весьма экстравагантный вид. Высокий мужчина в чёрном пальто, с абсолютно белыми волосами, убранными в хвост. Его слегка заострённые уши и тёмные, густые брови при белых волосах говорили о смешение кровей.
— Здравствуйте, Господин Нежель. Я новый следователь, Летиция Лаиш.
Нежель, если и удивился, виду не подал и по-деловому пожал мне руку.
— Я не стала без вас переворачивать тело.
— Это вы всё правильно сделали, госпожа Лаиш, — пробормотал он, наклоняясь и осматривая клинок.
Затем он вытащил оружие из тела, положил его в специальный бумажный пакет и спрятал в свой небольшой саквояж.
Затем мы вдвоём осторожно перевернули тело. Увидев лицо девушки, я невольно зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть.

4

— Вам знакома жертва? — спросил Нежель абсолютно невозмутимым тоном.
Рэмонд же сделал шаг вперёд от своего наблюдательного пункта.
— Да, — мне очень хотелось оставаться такой же бесстрастной, как судебный эксперт, но мой голос предательски дрожал. — Мы учились вместе в Академии.
— Может, тогда стоит пригласить на расследование следователя из другого отдела? — вмешался в разговор мой страж.

Конечно, то, что первая жертва, с которой я столкнулась, оказалась моей однокурсницей, потрясло меня. Но спасовать перед первой же трудностью? Ни за что! Я сделала глубокий вдох.
— Всё в порядке, можем продолжать работать, — поспешила я заверить присутствующих.

“Забыть. Не думать о том, что Бекка, молодая и жизнерадостная, мертва. О том, что она мечтала стать прокурором. Не вспоминать, какая она счастливая была в нашу последнюю встречу. Как собиралась выйти замуж и показывала всем новенькое кольцо с топазом.”

Я снова присела рядом с телом.
“Что же с тобой произошло?”
— Почему она в одном платье? — спросила я вслух, словно кто-то мог дать мне ответ.
Рэмонд подошёл ближе.
— Я думаю, она бежала от убийцы, — сказал он.
Мы синхронно осмотрелись, прикидывая, откуда могла бежать Бекка. Напротив расположилась кофейня с большой витриной пирожных, чуть дальше ресторан.
— Бекка любила сладости. Надо будет зайти в кофейню, опросить подавальщиц. Аксель! — позвала я одного из полицейских. — Кто нашёл тело?
— Извозчик, госпожа. Он оставил здесь карету на ночь. А утром пришел и обнаружил тело. Аккурат за каретой, получается.
— Запиши его показания подробно. В котором часу оставил карету, почему здесь именно, когда вернулся, как обнаружил.
— Хорошо, госпожа.
— Хорошо? — насмешливо спросил, стоящий позади Рэмонд. — Серьёзно, Аксель? Ты что это у нас, в институте благородных девиц теперь работаешь?
— Так это... госпожа же звания не имеет... что же мне...
— Госпожа имеет должность, Аксель.
— Понял.
— Что понял?
Аксель повернулся ко мне:
— Так точно, госпожа следователь! Разрешите выполнять?
— Выполняйте, — я раздражённо смотрела на Рэмонда.
“Устроил здесь цирк! Одно дело, если бы он серьёзно замечание Акселю сделал. А то надо мной ведь насмехается!”

Я обратилась к эксперту:
— Как давно она... умерла?
— Прошло от трёх до шести часов, — точнее скажу после вскрытия.

Оставив тело несчастной Бекки на попечение Эда Нежена, я направилась в кофейню. Крау пошёл со мной, видимо, опасаясь, что на меня нападут злобные пирожные с кремом.
Колокольчик на двери тревожно вздрогнул, объявляя о нашем визите. За столиками у окна сидели две пары и одна пожилая дама. Милая девушка у прилавка улыбнулась и спросила, что мы желаем на завтрак.
— Мы из полиции, могу я задать вам несколько вопросов?
Улыбка исчезла с лица девушки:
— Вы насчёт той женщины? Но я ничего не знаю. Только слышала шум, когда её нашли.
— В какое время вы пришли на работу, и во сколько открылось ваше заведение?
— Я пришла в семь тридцать, кофейню открыла в восемь.
— Вспомните, пожалуйста, стояла ли карета напротив окон? — я изо всех сил старалась не пропустить ничего важного, и в то же время не задавать лишних вопросов. Не хотелось давать Крау повод для издёвок.

Девушка задумалась.
— Стояла! Да, точно стояла, до самого того момента, когда извозчик не закричал: “Убили! Помогите!”
— Вы его даже отсюда услышали? — удивилась я.
— А в это время как раз посетители входили, дверь открыли да так и замерли, крики услышав, — подавальщица взяла поднос с ближайшего столика.
— Скажите, а когда вы подходили к кофейне утром, когда открывали, или позже, ничего необычного не заметили?
— Нет, всё как всегда... — девушка поставила поднос и вытерла руки о передник.
— А карета эта впервые стояла на том месте?
— Эта карета принадлежит хозяину кофейни и ресторана, господину Фармелю. Его извозчик всегда там ставит, и на ночь, и когда клиентов нет.

Пожилая дама позвала подавальщицу недовольным голосом:
— Вы когда-нибудь уже принесёте мой счет? Мне здесь вечность сидеть?
— Иду! Извините, мне надо работать.
Я понимающе кивнула, тем более, вопросы у меня закончились.
— Что, госпожа Лаиш, следствие зашло в тупик? — подмигнул мне Рэмонд.

Я молча прошла мимо него к выходу. На улице ко мне подскочил Аксель.
— Госпожа, я всё записал! Извозчик приехал в полчетвёртого утра, поставил карету на своём привычном месте, увёл лошадь в конюшню, напоил её и накормил. Да там на сене и уснул. Утром вернулся в девять утра и обнаружил тело, когда обходил карету.

— Зачем он карету обходил?
— Так колёса проверить. Перед работой-то.
— Это всё? — с затаённой надеждой в голосе спросила я.
Аксель пожал плечами:
— Всё, госпожа. Тело увезли в прозекторскую. Господин Нежель велел передать, что за результатом вскрытия приходить после обеда.
— Благодарю, Аксель.
— Ещё распоряжения будут? — спросил полицейский, поглядывая на своих двух сослуживцев, стоящих без дела.

— Конечно, будут. Пройдитесь по ближайшим домам и заведениям. Поспрашивайте, не видел ли кто бежавшую ночью или утром девушку. Или, может, находили женское пальто. Скорее всего, красного цвета. О результатах доложите в участке.
Аксель собирался сказать “хорошо”, но бросил взгляд на скучающего в сторонке Крау и отчеканил:
— Будет сделано, госпожа!

В этот момент у кофейни остановилась карета, из которой вышла смеющаяся молодая парочка. Извозчик получил оплату, и лошадь тронулась. А Рэмонд Крау вдруг крепко схватил меня за руку, и мы побежали.

5

Я не успела даже возмутиться, как мой бесцеремонный страж догнал отъезжающую карету. А точнее, мы вместе догнали.
— Нам до центрального полицейского участка, будьте любезны! — попросил Рэмонд приказным тоном.

В карете он щелкнул пальцами, и на его ладони загорелся яркий огонёк голубого света. К моему удивлению, он припал к полу кареты, рассматривая обивку.
— Господин Крау, потрудитесь объяснить, что происходит? Что вы там потеряли?
— Я-то ничего. Но, надеюсь, что-то потеряла наша жертва, — пробормотал он, полностью поглощенный поисками невидимых следов.

— Вы считаете, это та самая карета, которая стояла напротив кофейни? Но как вы узнали?
Крау отвлёкся от осматривания пола и поднял на меня глаза со странным выражением на лице:
— Я узнал это, госпожа следователь, потому что на карете довольно крупная надпись: “Ресторан Фармель”. Вы бы взяли несколько уроков по чтению. Далеко не бесполезный навык в современное время, должен сказать.

Кажется я покраснела. Не от стыда. От злости. На себя, за то, что не обратила внимания на надпись. И, конечно, на Рэмонда.
— Извозчик и карета были известны полиции. Зачем понадобилось бежать? — спросила я, вкладывая в свой тон максимум презрения к его позёрству и шуточкам.
— О прошу простить мой внезапный порыв! Но следы уже могли затоптать, а вы, как я понял, даже не собирались осматривать карету.
— Почему вы решили, что Бекка могла находиться в карете? — спросила я, немного смягчившись.

— Это логично было бы предположить. Бежавшую без верхней одежды девушку никто не видел. Она лежала именно так, словно вышла или даже вывалилась из кареты.
Рэмод всё еще стоял на четвереньках. Я не решалась последовать его примеру. Места на полу было недостаточно, чтобы соблюсти при этом приличное расстояние.
— И что там? — проявила я не праздное любопытство.
— Сами взгляните.
Вздохнув, я всё же опустилась вниз, рассматривая то, что осветил магический огонёк.
— Кровь?
На серой ковровой обивке виднелись три маленьких бурых пятнышка.
Я вытащила из поясной сумочки увеличительное стекло, и наклонилась поближе, невольно стукнувшись с Рэмондом лбами.
— Осторожнее. Не расшибитесь, — предостерёг Крау и почему-то потёр не свой лоб, а мой.
Увеличенные пятна еще больше напоминали кровь. Я убрала лупу.
Карета в этот момент остановилась, и мы бы снова встретились лбами, если бы Крау не придержал меня за плечи.
— Извозчика надо снова допросить.
— Определённо, — кивнул мой телохранитель одобрительно.

Возница, конечно не обрадовался, когда я пригласила его в участок.
— Я же всё рассказал тому полицейскому. Я и так, успел только одну поездку за утро совершить. Без ножа меня режете, господа! Мне работать надобно!
— Во-первых, не одну, а две, — сказала я, доставая кошелёк и отсыпая ему больше монет, чем стоила поездка. — А во-вторых, надолго я вас не задержу.

Оказавшись в участке, я немного растерялась.
— Это же просто беседа, не настоящий допрос, верно? Думаю, нам в ваш кабинет, госпожа Лаиш, — сказал Рэмонд и уверенно пошел вперёд по мрачноватому коридору.
“Мой кабинет? Никакого кабинета мне пока не выделяли.”

Мы подошли к деревянной двери, на которой красовалась табличка: “Старший следователь сыскной полиции Рэмонд Крау”
Я посмотрела на своего стража. “Специально привёл нас сюда? Похвастаться?”
В ответ на мой взгляд он лишь пожал плечом:
— Не волнуйтесь, скоро заменят. Не успели ещё.

Он провёл ладонью перед замком, и дверь открылась, подчиняясь магии хозяина. А ведь магия у него непростая. Вчера в трактире, я была уверена, что это огонь. А холодный огонёк на его ладони говорил о магии воздуха. Сколько же стихий в запасе у этого человека? Я незаметно провела рукой перед глазами и взглянула на Рэмонда магическим зрением.
“Огонь, воздух, вода. Никогда не слышала о подобном сочетании. Как он управляет таким набором?”

Большую часть довольно скромного кабинета занимал массивный стол. Кроме него здесь имелся стеллаж с открытыми полками и несколько стульев.
Я села за стол, а извозчику указала на стул напротив. А хитрый Крау развернул кресло, которое я только теперь увидела, и комфортно расположился у окна.

— Как ваша фамилия? — спросила, вытащив чистый лист из стопки на столе. Я поискала глазами перо и чернильницу, но нашла лишь огрызок карандаша.
“Придётся довольствоваться тем, что есть.”
— Найд, госпожа. Ганс Найд.
— Вспомните, пожалуйста, кого вы подвозили последним, перед тем, как оставить карету?
— Я отвозил лорда Геренваля. Он засиделся в ресторане допоздна.
— В котором часу вы доставили его домой?
— Не могу знать точно. Но когда возвращался к кофейне, слышал куранты на башне у театра пробили половину четвёртого утра.
— Может на обратной дороге вы видели светловолосую девушку? Может, подвозили её?
Я ощущала взгляд Рэмонда, и понимала, что задаю не те вопросы.” Но что? Что я должна спросить?”
— Убиенную то? — извозчик перекрестился. — Не видел. Никого не видел, госпожа. Богом Эрпина клянусь!

Я закрыла глаза на пару секунд, представив Бекку, бегущую по ночным улицам от загадочного убийцы. Как она могла оказаться в карете без ведома извозчика?
Я медленно открыла глаза и наклонилась вперёд:
— Вспомните, пожалуйста, по дороге от дома лорда до кофейни, вы останавливали где-нибудь лошадь? Хотя бы на несколько секунд?
— Никак нет, госпожа следо... Вспомнил. Действительно, останавливался ведь!

— Где? — спросили мы с Рэмондом одновременно
— Так тут и останавливался. У полицейского участка.

6

— Почему вы остановились? — задала я очередной вопрос, испытывая азарт, который был для меня в новинку.
— Так кошка, госпожа. Чернее ночи, гадина, аккурат поперёк дороги бежала. Хотел ещё повернуть назад и объехать, да в сон клонило шибко. А объехал бы, глядишь, и труп бы утром не нашёл. Всё она! Кошка!
Я посмотрела на Рэмонда, потому что у меня самой вопросы пока закончились. Он слегка кивнул.

— Вы нам очень помогли, любезный Ганс Найд. Можете идти.
Обрадованный извозчик вскочил и поторопился откланяться.

— Значит, смертельно раненная Бекка забралась в карету именно здесь, около участка. В кабинете есть карта, господин Крау?
— Госпожа Лаиш, вы не переживайте, для следователя вы дьявольски наблюдательны. А карту, которая занимает лишь четверть стены, никто бы не приметил.
Я обернулась и случайно сломала карандаш, который крутила в руке.
— Осторожно, это казённое имущество, между прочим, — Рэмонд подошёл и отнял у меня кусочки карандаша. — Не надо так нервничать. Итак, вот дорога. Вот полицейский участок.

Огрызком карандаша, который моими усилиями стал еще меньше, Крау указал на карту. Я подавила раздражение и сосредоточилась на работе:
— Возможно, Бекка искала помощи в полиции, но увидев преследователя, скрылась в карете. Почему не постучала в участок? Там же круглосуточное дежурство?
— Пока дежурный открыл бы ей дверь, преступник добил бы её и успел скрыться. Если, конечно, всё было именно так.
Ремонд задумчиво постучал многострадальным карандашом по столу.

— А как ещё могло быть? Какие здания поблизости? — я продолжила рассматривать карту. — За участком судебный двор, на параллельной улице здание суда. Слева гостиница. Здесь жилые дома, сквер... У нас всё ещё мало информации. Надо найти родных Бекки. Поговорить с ними, сообщить заодно...

“У нас? Зачем я вообще обсуждаю дело с Крау!”

...
К счастью, архив, куда мы со стражем направились в поисках адреса Бекки, имел магическую систему поиска. Прямо на стене, золотым пером я написала имя: Бэкка Гарденс. Пару минут стена вращалась, словно раздумывая. Затем в ней открылась небольшая ниша, из которой прямо мне в руки выпала нужная папка.

В городе проживали две Бекки Гарденс. Одна из них — восьмидесятилетняя старушка, а вторая — единственная дочь лорда Алана Гарденса, леди Бэкки Гарденс двадцати трёх лет.

Прочитав это, я почувствовала, как взгляд затуманили непрошеные слёзы.
“Неужели именно мне придётся сообщать родителям о смерти их дочери.”

Особняк лорда Гарденса находился в южной части города. Когда мы сидели в дилижансе, Рэмонд вдруг обратился ко мне, а я по привычке напряглась, ожидая, что снова дала ему повод покрасоваться остроумием.
— Госпожа Лаиш, скажите, а как вы относитесь к птицам?
— К птицам? Ну... я с удовольствием ем индейку, курицу...
Рэмонд отчего-то закашлялся.
— Господин Крау? С вами всё в порядке?
— Угу. А как насчёт живых птиц?
Я неожиданно вспылила:
— Если вы станете продолжать глумиться надо мной и говорить загадками, я уволю вас ко всем демонам!
Рэмонд удивлённо распахнул глаза:
— Спокойно, госпожа Лаиш. Сейчас всё объясню. Я просто предлагаю вам пойти в дом Бекки одной. Но не совсем.
— То есть как это?
— Вот так.
Сказал Рэмонд и обратился в ворона.
От неожиданности я тихо взвизгнула, уставившись на большую чёрную птицу, взгляд у которой, впрочем, остался таким же насмешливым.

Дилижанс остановился у больших белых ворот. Я вышла, всё ещё переваривая новость о том, что мой страж оказался анимагом.
Хорошо, что не оборотнем. По правде говоря, оборотней я побаивалась. “Что можно ожидать от человека, у которого внутри живёт ещё одна сущность?”

Ворон приземлился мне на плечо.
“Нашёл место!” — недовольно покосилась я на птицу.
На воротах я не заметила ни колокольчика, ни дверного молоточка, поэтому просто толкнула калитку. Она легко поддалась. Я прошла по вымощенной камнем тропинке и постучала в парадную дверь специальным кольцом, торчащим изо рта бронзовой волчьей морды.
Дверь открыла горничная.

— Добрый день. Меня зовут госпожа Лаиш, я из полиции. Мне необходимо поговорить с лордом и леди Гарденс, по очень важному делу.
— Добрый день. Сожалею, но их нет дома.
— А когда они вернутся?
— Они месяц назад отбыли в кругосветное путешествие, о котором давно мечтали, — служанка пожала плечами. — Так что вернутся, похоже, очень нескоро.
— А за хозяйством кто присматривает?
— Так дочь их, леди Бекка. И молодой господин Пауль. И, конечно, я.
На последней фразе служанка горделиво расправила плечи.

Ворон на моём плече переминался с лапы на лапу, чем вызывал острое желание согнать наглеца.
— А кто такой господин Пауль?
Служанка замялась, подбирая слова:
— Он внебрачный сын лорда Гарденса. Его мать умерла девять лет назад. С тех пор он воспитывается в семье, как родной.
— Вот как? Он дома? Я могу с ним поговорить?

7

Меня проводили в просторную гостиную, где Крау сорвался с моего плеча и уселся на голову большой мраморной статуэтки знаменитой феи Элопы.
Горничная с неодобрением покосилась на ворона. Несколько секунд она раздумывала, высказывать ли вслух свои опасения. К моему лёгкому разочарованию она всё же промолчала и вышла поджав губы.

Вскоре в гостиной появился статный молодой человек. Светлые кудри и большие голубые глаза придавали его образу несколько романтичный вид. Видимо, я задержала взгляд на его лице немного дольше обычного, так как Рэмонд возмущенно каркнул, прерывая слегка затянувшееся молчание.

— Меня зовут Летиция Лаиш. Я следователь полиции.
— Пауль Гарденс. Чем могу быть полезен? — Пауль жестом указал мне на диван, а сам сел в кресло напротив.
— Скажите, пожалуйста, господин Гарденс, когда вы последний раз видели свою сестру?
— Бекки? Почему вы спрашиваете о ней? Что-то случилось? — спросил он встревоженно.
— Будьте добры сначала ответить на мой вопрос.

Пауль немного подумал, отведя взгляд в сторону.
— Вчера. В последний раз я видел её вчера вечером.
— В котором часу?
— В шесть. Она приехала неожиданно, хотела поговорить, но потом сказала, что торопится, и разговор подождёт.
— И она не вернулась домой ночью?
— Она живёт не здесь. Бекки недавно сняла квартиру в центре. Сказала, что не желает каждое утро целый час трястись в дилижансе. — ответил Пауль быстро, с нарастающим беспокойством. — Прошу, объясните, что значат ваши вопросы? У Бекки какие-то неприятности?
Пауль вскочил с кресла, словно не в силах больше терпеть неведение.
— Вашу сестру убили, господин Пауль. Мне очень жаль.

В ужасе распахнув глаза, Пауль медленно опустился обратно в кресло и прошептал:
— Этого просто не может быть... Я не верю вам... Это ошибка, точно, ошибка...
— Я понимаю ваши чувства, господин Пауль. Но мы с Беккой вместе учились, я опознала её.

Молодой человек посмотрел на меня затуманенным взглядом, словно силясь понять, о чём я говорю:
— Как же так... как я сообщу родителям. Они не переживут этого!
— Господин Гарденс, прошу вас, возьмите себя в руки. Мне нужна ваша помощь, чтобы найти преступника по горячим следам, — я старалась говорить спокойно и твёрдо.

Пауль прочистил горло, в его глазах стояли слёзы, но он усилием воли вернул самообладание.
— Я готов оказать любую помощь полиции. Вы же расскажете мне, как это случилось?
— Конечно. Бекку нашли сегодня утром в переулке Олье. Убийца ударил её ножом в спину.
Пауль, казалось, удивился еще больше и побледнел.
— Кто же мог сделать такое?
— Мы обязательно выясним. Подскажите, Бекка делилась с вами своими переживаниями и волнениями?
Пауль мотнул головой.
— У нас были хорошие отношения, но не скажу, что очень близкие.
— А вчера она вела себя как обычно?
Пауль задумался:
— Пожалуй, нет. Она была чем-то взволнованна. Но так и не сказала мне, в чем дело.
— А, может, она имела недоброжелателей? Врагов?
— Не думаю. Если вы учились с ней, госпожа, вы наверняка и сами знаете, что Бекка ни с кем не враждовала.

Я поднялась:
— Господин Гарденс, мне нужен адрес квартиры, где жила ваша сестра. И адрес работы. Если вы вспомните что-то важное, сообщите мне, пожалуйста. Вы же знаете, где находится центральный полицейский участок?
— Знаю. А... когда можно... забрать Бекку, похоронить, — на последнем слове Пауль не смог сдержать рвущиеся из груди рыдания.
— Вам сообщат.
Пауль взял лист бумаги и перо на комоде в прихожей и торопливым почерком написал нужную мне информацию.
Я оглянулась, ища глазами ворона, но его нигде не было.

Оказавшись за забором, я шумно выдохнула и обессиленно прислонилась к калитке.
— Это всегда нелегко, — Рэмонд возник рядом совершенно неожиданно, заставив меня вздрогнуть.
— Зачем вы так пугаете?
— Простите, не хотел, — сказал Крау, хотя довольное выражение лица стража демонстрировало обратное.

Мы сели в дилижанс и направились обратно в центр.
— Вы куда исчезли, кстати?
— Прошелся по дому, — “и не нашел ничего интересного” читалось в его тоне, но я не поверила.
— Что обнаружили?
— Видел письма от родителей на столе в комнате Бекки, как я полагаю.
— Что в них?
— Ничего примечательного. Прибыли туда-то, остановились там-то. Виды потрясающие...
— Но..?
— Сложно сказать, — Рэмонд сделала паузу, раздумывая. — Они лежали на столе в беспорядке. Словно кто-то торопливо просматривал их.

“Что же это могло значить?”
...

Дилижанс почему-то остановился у трактира “Жёнушка демона”, на вывеске которого весёлая женская голова, с рожками и в платке, подмигивала всем проезжающим мимо. Хозяин не поскупился на магию для такой рекламы, и трактир наверняка пользовался бешеной популярностью.

— Почему мы остановились здесь? Я же велела ехать в участок.
— Участок недалеко, госпожа следователь. Нежель же велел зайти к нему после обеда. А мы обедали разве?
Я покачала головой.

—То-то же. Идёмте, здесь все полицейские обедают.
— Но я еще не голодна, — попыталась возразить я, однако Рэмонд не слушал.
Я и оглянуться не успела, как мы уже сидели за большим столом в компании Акселя и других полицейских, имена которых я пока не запомнила. Кёльнерша поставила передо мной миску горячего супа и тарелку запеченного картофеля с рыбным филе.
— Я же ничего не заказывала.
— Это стандартный обед работников центрального полицейского участка. Оплачен из казны. Приятного аппетита! — любезно пояснила кёльнерша.
— Угощайтесь, госпожа следователь. Здесь хорошо готовят! — подбодрил меня Аксель, быстро работая ложкой.

Пришлось есть, и обед, действительно, оказался неплох.
— Рэм, я представляю, как будет ржать Даррен, когда узнает, — подмигнул Крау рыжебородый постовой, косясь на меня.
— Заткнись, Бьорн. Будет ржать, возьмёт еще пару выходных по состоянию здоровья.
Обедающие блюстители порядка прыснули от смеха.
— Серьёзно, господа! Среди нас теперь дама, ведите себя приличнее! — попытался приструнить коллег Аксель.
Возможно, мне следовало что-то сказать, но я скромно потупила взгляд.

— А почему господин Нежель не пришел обедать? — спросила я Крау, когда мы шли в прозекторскую.
— Он редко ходит на обед, — ответил Крау и добавил устрашающим шёпотом: — Иногда мне кажется, что он питается чем-то иным.
— Чем?
— Трупами! — пробасил Рэмонд.
Я фыркнула и отвернулась, всем своим видом показывая, что считаю его шутки ужасно глупыми.

В прозекторской, как и ожидалось, веяло могильным холодом. Эд Нежель сидел за столом и что-то писал.
“А вот и не трупами питается эксперт!” На блюдце поверх стопки бумаг лежало надкусанное яблоко.
— Госпожа Лаиш! Господин Крау! Я как раз заканчиваю писать отчёт! — Он снова склонился над столом, изящно выводя пером последние слова. Черкнул роспись и отдал мне лист.
— Потом прочитаете! Вы просто обязаны на это взглянуть своими глазами!
Он резво поднялся и направился за деревянную перегородку. Нам с Рэмондом ничего не оставалось делать, как пойти следом.

8

Тело Бекки, бережно накрытое простынёй лежало на столе. Нежель с почти торжественным взглядом откинул полотно.
Вид разрезанной грудной клетки заставил меня сделать шаг назад. Опора в лице, а точнее, в фигуре Рэмонда, оказавшегося у меня за спиной, пришлась весьма кстати.
— Клянусь, — произнесла я слабым голосом.
Нежель и Рэмонд дружно обратили на меня свои взгляды, ожидая продолжения.

— Клянусь, никогда не обедать перед посещением прозекторской.
— Эд, где нюхательная соль? — торопливо спросил Нежеля мой страж.
— Позади тебя на полке.
Рэмонд нашел флакон, откупорил и сунул мне под нос.
— Вы бы лучше вышли на воздух, госпожа следователь, — посоветовал он.
— Я в порядке, благодарю, — ароматная соль оказалась действенным средством. По крайней мере, тошнить перестало.
— Итак, господа! — эксперт решил, что можно перейти к делу. — нож, которым воспользовался преступник, конечно, мог стать причиной гибели девушки.
Он пробил лёгкое, хоть и чудом миновал сердце.
— Но умерла она не от этого, — закончил мысль Нежеля Крау.
— Абсолютно верно! — глаза эксперта горели научным азартом. — Обратите внимание на её сердце.

Только теперь я заметила, что сердце Бекки выделялось на фоне остальных органов. Оно имело неестественный чёрный цвет.
— Что это значит? — спросила я. Мой голос звучал немного хрипло.
— Бекку убило неизвестное нам проклятие. И это уже третье подобное убийство, верно говорю, господин Крау?
Рэмонд наклонился над телом, рассматривая почерневший орган.
— К сожалению, верно...
— Получается, убийц было двое? И действовали они по отдельности? Кому же успела так насолить бедная Бекка? — мои вопросы множились со скоростью света.
Ответов у присутствующих не было.
— Господин Нежель, а что вы скажите об орудии убийства? Точнее, не-убийства. Что за нож использовал преступник?
— Нож для колки льда. Недешевый, но и не уникальный. Длинное узкое лезвие хорошего качества, резная ручка из слоновой кости.
Эд продемонстрировал нож.
Я присмотрелась, стараясь запомнить растительный узор и маленькую птицу с длинным острым клювом вырезанную на рукоятке.

Из прозекторской мы направились в суд, где работала Бекка. По дороге Рэмонд спросил:
— Госпожа следователь, а позвольте поинтересоваться, почему мы идём на место работы жертвы, а не к её жениху?
— Я еще до нашего визита в дом графа попросила секретаря Виля послать кого-нибудь за Лероем. Но думаю, он не прибудет раньше завтрашнего дня. Жених Бекки военный, он служит в столице.
— Вот как? Значит, вы полагаете, он не мог быть связан с её убийством?
— Вот допрошу его, тогда и буду строить предположения.
Рэмонд насмешливо хмыкнул.

...
Судья Бранс хмурил кустистые брови:
— Леди Гарденс работала моим помощником всего вторую неделю. Она готовила документы по делу о растрате казны. И ещё...
Бранс подвинул к себе кипу бумаг, возвышающуюся на столе.
— Вот это. Деликатное дело. Сын директора городского театра обвиняется в похищении молодой актрисы Марселы Капэль. Три недели он продержал её в подвале своего дома. Он якобы влюбился, а девушка взаимностью не отвечала. Вот и решил взять измором, так сказать. Марсела сбежала от похитителя. И обратилась в суд. Парня задержали.
— И чем именно леди Гарденс занималась в связи с этим делом? — уточнила я.

Судья шумно вздохнул.
— Она искала прецеденты. Понимаете, не так много случаев известно в истории судопроизводства, когда достойный обвинительный приговор выносили похитителям. Тем более, принимая во внимание чувства преступника. Да и жертва не пострадала физически. Я не вправе требовать сурового приговора в данном случае.
— А этот парень, похититель, он в тюрьме?
— Вчера его выпустили под залог, до суда.
Мы с Крау переглянулись.
— Судья Бранс, а вы сами, что думаете по поводу убийства вашей помощницы. Оно могло быть связано с её работой?
— Исключать такой вариант, конечно нельзя. Однако мне сложно представить, кто и зачем мог её убить в таком случае.

Бранс развёл руками. Он не высказал огорчения по поводу гибели своей помощницы, но по его лицу, поникшим плечам и горестным вздохам можно было сделать вывод: Судья очень расстроен случившимся.

Когда мы вышли из здания суда, день уже клонился к вечеру. Настало время зайти с отчётом к начальнику полиции, а у меня не наметилось ни единой версии.

Рэмонд, со скучающим видом шагающий рядом, словно прочитал мои мысли:
— Чтобы появилась версия надо выяснить, куда Бекки отправилась после того, как поспешно покинула дом родителей.
Я остановилась и внимательно посмотрела на Рэмонда:
— Как это можно узнать?
Тон Крау превратился в нарочито наставнический:
— Опросить соседей и хозяйку квартиры. А затем кучеров, которые работали вчера в городе.

Я ужаснулась, представив, сколько времени это займёт.
— Госпожа следователь, — ухмыльнулся Крау, — вам не обязательно делать всю работу самой. Отдайте распоряжение городовым, зайдите к начальству и со спокойной совестью можете завершить свой первый рабочий день.
— Спасибо. Вот только не представляю, как усну, зная, что убийца Бекки на свободе.

— За дополнительную плату могу спеть вам колыбельную, — нахальный взгляд Рэмонда не оставлял никаких сомнений о том, что он подразумевает под этими словами.
— Как-нибудь усну и без вашего вокала! Можете, кстати, на сегодня быть свободны! Всего доброго!
Попрощалась я и, не дождавшись ответа, направилась в участок.

9

Прежде чем открыть дверь полицейского участка, я всё-таки оглянулась. Моего стража нигде не было видно. Наверное обрадовался, что наконец я его отпустила и поспешил в трактир. Я отчего-то вспомнила вчерашнего змея-искусителя с длинным тонким языком, и меня передёрнуло от отвращения.

Отдав распоряжения городовым, я зашла в кабинет Эммета Велора.
— Госпожа Лаиш! Как первый рабочий день? — Велор стоял у окна с книгой в руке.
Он положил книгу на подоконник и вернулся за своё рабочее место.
— Насыщенный был день, господин Велор. Я должна написать доклад о проделанной работе?

— Сначала можете доложить всё в устной форме.
Я кивнула и коротко объяснила, что успела сделать за день.
— К сожалению, определённых версий пока нет, господин Велор. Надо поговорить с обвиняемым по делу о похищении актрисы, узнать, куда направилась леди Гарденс после того, как покинула родительский дом. Тогда...
— Надеюсь, тогда у вас появятся версии. Дело надо расследовать быстро, госпожа Лаиш. То, что жертву убило неизвестное проклятие — это очень скверно. Двумя другими подобными убийствами занимается следователь Даррен Тенн. Завтра в восемь тридцать утра жду вас на совещании. Будем решать, передавать и это дело ему, или скрыть от общественности настоящую причину смерти.

— Но, господин Велор! Я начала это дело, и...
— Завтра, всё обсудим завтра. Идите домой и хорошо отдохните, госпожа Лаиш. А где, кстати, ваш телохранитель?
— Я уже отпустила его.
Голос начальника полиции сразу сделался громче и суровее:
— Госпожа Лаиш! Страж обязан провожать вас до дома! — решив, что крика не достаточно, Эммет хлопнул ладонью по столу, и кипа бумаг, возвышающаяся неровной стопкой, подпрыгнула. Несколько верхних листов радостно разлетелись по кабинету.

Я поторопилась их собрать.
— Поняла, этого больше не повториться, господин Велор. Я могу идти?
— Скажите Акселю, чтобы вас проводил. Идите.
Велор приложил руку ко лбу, словно встреча со мной вызвала у него приступ головной боли.

Сначала я направилась в свой кабинет, но никто не позаботился о том, чтобы сменить табличку и заклинание на двери. Это по-прежнему был кабинет следователя Рэмонда Крау. От злости я пнула дверь ногой и вернулась в приёмную Эммета.
Взяла бумагу и перо у секретаря Виля, написала подробный отчет.

Аксель работал в городе, выполняя мои указания, а просить проводить меня других полицейских, я не хотела.
“Я что, не способна добраться до дома? Возьму дилижанс, это совершенно безопасно.”
— Всего доброго! — попрощалась я с дежурным, который ужинал прямо на рабочем месте.
В ответ он приветливо помахал мне бутербродом.

Выйдя на освещённую фонарями улицу, я плотнее укуталась в пальто. К вечеру температура упала, и снег хрустел под ногами.
Дилижанс я поймала не сразу, даже успела немного продрогнуть. В защищённой от ветра карете было теплее. Я сняла тонкие перчатки и подышала на руки.
Послышался шум, будто крыша зацепилась за ветки, но дилижанс продолжал путь, и я успокоилась.

Неожиданно карета резко затормозила. Моя квартира, действительно, находилась недалеко от участка, но так быстро приехать мы не могли.
— Госпожа, что же вы делаете? А если бы лошадью зашиб? Я не могу, у меня пассажир.
Я почти не слышала голос той, с кем разговаривал кучер. Открыв дверцу кареты, я увидела девушку со светлыми волосами.
— Что случилось? — спросила я.
— Я не могу поймать дилижанс, а мне очень домой надо. Прошу, позвольте поехать с вами.
Девушка выглядела как леди, и я, конечно, не могла бросить её на улице.

— Где вы живёте?
— В конце улицы Бранли, — тон её голоса был просящим.
— Прошу вас, садитесь.
Девушка обворожительно улыбнулась. Она проворно уселась в дилижанс и скромно потупила взгляд. Лицо её обрамляли тщательно уложенные локоны. Остальное в полутьме разглядеть не представлялось возможным... Знакомиться и разговаривать у меня настроения не было, впрочем, как и у моей спутницы.

Хорошо, что дорога длилась недолго, потому что неловкое молчание сбивало с мысли, превращая поездку в напряженное ожидание.
Дилижанс остановился и я поспешила его покинуть.
— Всего хорошего, — попрощалась я.
— Благодарю вас за доброту, госпожа.
Я прошла к крыльцу, поднялась и достала из сумочки ключ. Свет в квартире не горел, а значит, Крау точно отправился в трактир.
— Кто это был?
Голос за спиной, прямо у моего уха, прозвучал настолько неожиданно, что я взвизгнула и подпрыгнула.
— Тшш, госпожа Лаиш, это всего лишь я, — обнял меня за плечи Рэмонд.

Я залетела в гостиную, взмахом руки зажигая свет.
— Вы...! — у меня не хватало слов. — Зачем вы так меня напугали? Вам доставляет удовольствие издеваться надо мной, господин Крау? Что вы делаете здесь? Почему не пьёте в трактире? Я же отпустила вас!

Рэмонд спокойно снял пальто и сел на диван, откидываясь на спинку.
— Уважаемая госпожа следователь, — начал он медленно, словно разговаривал с несмышлёным ребёнком. — Во-первых, с чего вы взяли, что трактир — это единственное место, где я могу скоротать свободный вечер. Это оскорбительно. Во-вторых, вы отпустили меня, повинуясь женской обиде, а не разуму. Я обязан был сопроводить вас до дома. Ну и последнее, зачем вы взяли попутчицу?

— Я же не могла бросить девушку на улице? Какая от неё опасность?
— Согласен, большинство преступлений совершают мужчины. Но исключений немало, госпожа Лаиш. Например, известно ли вам, что самое зверское убийство в столице в прошлом году было содеяно женщиной?
— Из-за ревности? — почему-то спросила я, снимая пальто.
— Из-за денег. Прошу вас больше не брать попутчиков, если едете одна.
— Постараюсь, — мне надоело спорить. На плечи навалилась усталость.
Я словно не день, а всю неделю проработала. Что же будет дальше?

— Идёте наверх? — удивился Рэмонд, увидев, что я поднимаюсь по лестнице.
— Да, спокойной ночи, господин Крау.
— Но вы не ужинали даже.
— Я слишком устала для ужина. Приму ванну и лягу спать.
Рэмонд молча поджал губы, а я, не дождавшись ответа на “спокойной ночи”, поднялась к себе.

Полежав в горячей ванне, я почувствовала себя гораздо лучше. В халате и с распущенными волосами, я опустилась в кресло, планируя немного подумать о деле.
Стук в дверь прервал мои мысли.
— Что вы хотели? — я не собиралась открывать дверь своей спальни мужчине, которого знала всего один день.
— Откройте, пожалуйста поскорее, мне же тяжело!
Кряхтение за дверью меня взволновало и притупило чувство самосохранения.
Я открыла, резонно рассудив, что если у Крау дурные намерения, запертая дверь его всё равно не остановит.

В комнату вплыл поднос с дымящимся чайником, чашкой и горкой бутербродов.
— Это что?
Он водрузил тяжелый поднос на кофейный столик.
— Вы не ели восемь часов, госпожа Лаиш. А, как говорится, голодный следователь — горе в полиции.
Он окинул взглядом меня с ног до головы, вздохнул и произнёс напоследок:
— Ну, не буду портить ваш одинокий вечер. Доброй ночи, госпожа.
Дверь за Крау закрылось, а я вдруг поняла, вдыхая терпкий аромат чая с мятой, как ужасно проголодалась.

На следующее утро мне удалось встать пораньше и приготовить на завтрак кашу и гренки.
— Не люблю кашу, — сообщил мне капризный страж и попросил добавки.

Когда мы, готовые к трудовому дню, вышли на улицу, я засунула руку в карман и с удивлением обнаружила там сложенный вчетверо листок. Крау замыкал дверь, а я развернула записку.

“Если не уйдёшь из полиции, погибнешь.”

10

Рэмонд повернулся, и я едва успела спрятать записку в карман. Наверное, я должна была рассказать ему, но я решила дать себе время подумать.
— Чем это вы там шелестели, госпожа следователь? — вцепился в меня взглядом страж.
— Фантик оставила в кармане, — надеюсь, его удовлетворит такой ответ.
Крау многозначительно хмыкнул.

В участке сначала нас поприветствовал дежурный, и я с радостью узнала, что табличку на моём кабинете сменили и охранные заклинания сняли.

Рэмонд тут же занял своё любимое кресло.
Робко постучавшись, в кабинет вошёл Аксель.
— Доброе утро, госпожа Лаиш! Разрешите доложить? Обыскали весь город! Нашли кучера, который вёз жертву в тот вечер!..
Аксель докладывал так громко, что у меня зазвенело в ушах.

— Аксель Фейн! — рявкнул на него Крау.
Полицейский прервался и испуганно повернулся к Рэмонду.
— Сходите сделать доклад в прозекторскую. Разбудите своими воплями жертву, и госпоже Лаиш ничего не придётся расследовать!

Аксель смущённо кашлянул.
— Виноват! — и продолжил докладывать на этот раз тише, — леди Бекка Гарденс вышла из дилижанса около дома, где снимает квартиру. Примерно в семь тридцать вечера это было. Как зашла в здание, кучер не видел. Выпустил пассажирку и сразу уехал.

— Так. А что выяснили насчёт ножа?
— Нож для колки льда с характерным узором, возможно, является частью набора “Экзотика” столичной ювелирной мастерской серебряника Круста.
— Может, в мастерской хранят списки клиентов? Аксель, вы сможете отправить им письмо с запросом? — уточнила я.
— Отправлю сегодня же! Правда, сейчас мастерская называется “Санкруст”. Серебряник Круст скончался три года назад. С тех пор мастерской заправляет его сын. Подобные наборы больше не производят.

— Значит, узнай, сколько наборов “Экзотика” было произведено и кому продано.
— Будет сделано, госпожа.
— Жених Бекки не приехал?
— Никак нет!
— Хорошо. Благодарю вас за работу, Аксель. Можете идти.

Аксель вышел, с опаской зыркнув на Крау.
— Получается, Бекки вернулась домой, а убийца пришёл к ней? Или она отлучалась куда-то позже? — спросила я то ли сама у себя, то ли у Рэмонда.
— Платье, госпожа следователь, — многозначительно сказал Крау.
— Платье?
— Ну вы же женщина! Если Бекка была убита в том же платье, в котором была в родительском доме, значит, она не переодевалась. Ни для того, чтобы провести вечер в одиночестве, ни для приёма гостей. Возможно, она не дошла до квартиры, например. Её похитили, а позже убили. Или она навестила ещё кого-то, не заходя домой.

— А я не спросила Пауля о платье его сестры, — сказала я с досадой в голосе.
— Значит, стоит пригласить его для беседы. Пусть посмотрит на одежду, в которой погибла его сестра.
Я взяла лист бумаги и сделала пометки, чтобы ничего не забыть. Лист свернула и спрятала в поясную сумочку.
“Надо бы завести себе блокнот”.

...
Я вошла в кабинет начальника, и мужчина, сидящий напротив Эммета, поднялся и повернулся ко мне:
— Здравствуйте, госпожа Лаиш. Наслышан о вас! Позвольте представиться, Даррен Тенн, старший следователь.
— Очень приятно.
Даррен разглядывал меня с нескрываемым любопытством.
Я невольно ответила ему тем же. Шатен с зелёными глазами и хитрым прищуром был немного ниже Рэмонда, и едва ли старше.
Гляделки закончились, как только в кабинет вошёл сам Крау.
— Кого я вижу! Рэмонд, тебя тянет сюда, да, приятель? — спросил Даррен нарочито сочувствующим тоном.

Эммет Велор хлопнул ладонью по столу, и я вздрогнула от неожиданности.
— Достаточно! Приступим к делу! — сказал он, указывая нам на стулья.
Мы с Дарреном сели напротив Эммета.

А Крау привычно подпёр спиной дверной косяк, сложив на груди руки.
— Итак, Даррен. Что по вашим двум убийством известно на данный момент? Изложите кратко, чтобы ввести госпожу Лаиш в курс дела.
— Простите, а мы что, будем в паре теперь работать? — Даррен очень удивился.
— Это я решу позже. Вы же уже знаете, что у нас третье убийство неизвестным проклятьем?

Даррен Тенн кивнул.
— Знаю. Ну, если очень кратко, то... Два месяца назад была убита Мелинда Томми, директор компании “Томмико”, которая занималась продажей строительных материалов. Тело Мелинды нашли у неё в доме. Все двери были заперты изнутри. Охранные заклинания не нарушены. Кроме Мелинды, в доме никого не было.
— У неё были враги? Есть ли подозреваемые? — спросила я.
Даррен метнул на меня немного раздражённый взгляд и продолжил:
— Я проверял рабочие связи, но не смог найти никого, кому Мелинда настолько бы помешала.

Рэмонд не выдержал и вмешался:
— Однако тёплое место директора крупной компании занял, если не ошибаюсь, некий Арнел Шэль, чем не мотив, Даррен?
Старший следователь пожал плечами:
— Я беседовал с господином Шэлем. Он заверил меня, что его не радует новое назначение. Он занял пост, только чтобы помочь семье госпожи Томми не разорить компанию, так как родители Мелинды уже в возрасте, а сын слишком мал.

— А вторая жертва? — спросила я.
— Аннет Бон, единственная женщина-машинист. Скончалась прямо на рабочем месте. Благодаря тому, что второй машинист присутствовал в кабине, удалось избежать крупной железнодорожной катастрофы. Ни врагов, ни следов. Второго машиниста я продержал в камере сутки и отпустил. У него даже магии нет, не мог он смертельно проклясть коллегу.

— Стало быть, серия у нас, будь она неладна! Если газетчики прознают про третью жертву, представляете, что начнётся? — Эммет не усидел на месте, вскочил и начал нервно расхаживать по кабинету.
— Получается, проклятие действует не сразу? Как узнать, за какое время до смерти их могли проклясть? — мой вопрос, похоже, ответа не имел.
— Я поговорю с Нежелем ещё раз, может, у него появились соображения на этот счёт. В любом случае госпожа Лаиш должна передать дело Бекки Гарденс мне.

Сказать, что меня такое заявление Даррена возмутило — значит, не сказать ничего. От негодования я даже заикаться стала:
— Н-но я же... Я должна выяснить, что произошло с Бекки! Она ведь моя однокурсница!
— О, тем более, госпожа Лаиш, вы и право-то расследовать это убийство не имеете!

Оставалась одна надежда, что Эммет Велор не позволит отобрать у меня дело. Я перевела на него умоляющий взгляд.
— Даррен прав. Делом займётся он.
Даррен победно ухмыльнулся, а разочарованно опустила плечи.
— Но параллельно с вами, Летиция. Я же могу обращаться к вам по имени? — вернул мне присутствие духа начальник.
— Конечно, господин Велор!
— Так вот, вы, Летиция, продолжайте расследовать, кто нанёс жертве ножевое ранение. А Даррен займётся проклинателем, — Велор вздохнул. — Может, удастся скрыть пока от газетчиков.

— А я могу поинтересоваться? Две первые жертвы и... Бекка... Они похожи?
— Нет. Первая жертва — миловидная брюнетка. Вторая — на парня похожа, даже одежду мужскую часто носила, — рассказал Даррен, хотя я и опасалась, что он не захочет больше со мной о деле говорить.
— А Бекки блондинка... — задумчиво протянула я.
— Госпожа Лаиш, не забивайте свою хорошенькую голову. Искать общее у жертв — не ваша забота.
Ну что же, примерно этого я и ожидала от старшего следователя.

Эммет задумался, глядя в окно. Мы поняли, что собрание окончено, и встали.


— А, кстати, что это Рэмонд прохлаждается, господин Велор? Он-то чем заниматься будет?
— Вам прекрасно известно, Даррен, что Рэмонд в полиции больше не работает. Он здесь в качестве телохранителя госпожи Лаиш.
— Шутите? — Даррен ошеломлённо переводил взгляд то на Рэмонда, то на меня, а затем рассмеялся. — Ну ты даёшь, Рэмонд!
Странно, но Крау ничего ему не ответил и молча вышел из кабинета первым.

Поскольку жених Бекки так и не приехал, я решила пока навестить парня, который похитил Марселу Капэль.
Но когда я зашла в свой кабинет, чтобы взять пальто, Рэмонд неожиданно приблизился и прижал меня к стене. Его взгляд пылал яростью, он шумно выдыхал, расширив ноздри.

Я испугалась, но Крау этого было мало, для большего эффекта он ударил ладонью по стене рядом с моим лицом.
— Какого дьявола?
Я непонимающе смотрела на собственноручно нанятое воплощение зла.
— Вы сошли с ума, Рэмонд? — осторожно поинтересовалась я.
— Это вы сошли с ума, госпожа следователь! Какого дьявола, я вас спрашиваю, вы не сообщили мне о записке? Это ваш фантик, да? — Рэмонд тряс знакомой запиской перед моими глазами.

11

— Я думала, что эту дурацкую записку подсунули мне вы! — выкрикнула я дрогнувшим голосом.
На меня вдруг тяжёлым грузом навалились переживания последних дней. И слёзы, как бы я не пыталась их остановить, хлынули по щекам предательским потоком.

Рэмонд удивлённо замер. Его нахмуренные брови выстроились в домик.
— Да чтоб меня мантикоры пожрали! Госпожа Лаиш! Как вы собираетесь работать в полиции, если плачете на пустом месте!
Я ничего не ответила, только закрыла лицо руками.
— Эммм... Госпожа следователь, Летиция... Ну я же... — совсем иным, растерянным тоном пробормотал он. — Да что за сырость!

Не зная, как меня успокоить, он вдруг крепко обнял и неловко прижал к груди, словно маленького ребёнка.

— Если вы сейчас же не прекратите, я буду вынужден принять серьёзные меры, — вкрадчивым голосом понеслись угрозы в мою макушку.
— Какие? — всхлипывая, полюбопытствовала я.
— Известно какие! Лучший способ успокоить плачущую женщину — это поцелуй.
— Ой, не надо!
— То-то же! Давайте, отключайте этот святой источник.

Дверь за моей спиной скрипнула.
— Госпожа сле... — раздался голос Акселя.
— Не видишь? У нас важное совещание! — гаркнул на него Крау.
— Но там прибыл жених жертвы... И брат тоже.
— Пусть подождут в коридоре. Их пригласят.
— Так точно!
Дверь закрылась.

“Боги! Что теперь обо мне будут думать!”
Я отстранилась от Крау. Он заглянул мне в лицо и вытер ладонями мои мокрые щёки.
— Вы должны понимать, почему я так разозлился, госпожа Лаиш, — на этот раз Рэмонд говорил спокойным, даже мягким голосом. — Я отвечаю за вашу жизнь. А вы скрываете от меня записку с такой угрозой! Это же не пустое запугивание, учитывая дело, которое мы... то есть вы ведёте.

— В-вы думаете, мне мог угрожать убийца Бекки?
— Боюсь, что да. Однако пока не могу понять, зачем ему это. Вы молодой, неопытный следователь. Ну испугаетесь, допустим, уйдёте. Расследование же не прекратится.
— Может, всё же это чья-то глупая шутка?
Крау помолчал, задумчиво поджав губы.
— Нет, я уверен, что записку вам в карман подсунула вчерашняя попутчица. В противном случае вы нашли бы её гораздо раньше.

Я попыталась вспомнить, проверяла ли карманы пальто до этого.
“А ведь Крау прав. Я доставала перчатки, когда ждала дилижанса. Записки не было!”

Приведя себя в порядок, я пригласила Лероя Гранта.
В кабинет вошёл высокий парень с военной выправкой. Открытый прямой взгляд серых глаз сквозил горьким отчаянием.
— Вы уже знаете, кто это сделал? — без предисловий и приветствий спросил он.
“Интересно, почему же он послушно ждал в коридоре, когда вызовут?” — спросила я сама у себя. И тут же ответила: “Приучен подчиняться.”
— Господин Грант... Примите мои соболезнования...
— Не надо этого! Для вас Бекки просто жертва. Это ваша работа, я понимаю.
— Это не так. Я училась в Академии вместе с Бекки. И мне действительно очень жаль.
— Значит, вы найдёте того, кто сделал с ней такое? — спросил Лерой, шумно втягивая носом воздух и столь же громко выдыхая.

— Мы делаем всё возможное. Прошу вас присесть и ответить на несколько вопросов, — я указала Лерою на стул напротив.
Прежде чем сесть, он бросил тревожный взгляд на Крау, расположившегося в кресле у окна.
— Когда вы видели вашу невесту в последний раз?
Лерой на несколько секунд прижал ладони к глазам, словно они болели, затем со вздохом ответил:
— В выходные. Я приезжал всего на день специально, чтобы провести время с ней. А мы повздорили. Так глупо! А теперь её нет.

Я сглотнула комок, образовавшийся в горле.
— Господин Грант, почему вы поссорились?
— Повздорили, — поправил меня Лерой, словно это имело большое значение. — Да, верно. Так почему?
— Мы собирались пожениться, как только Бекки окончит Академию. Её родители знали об этом, но вдруг сорвались и уехали на целый год. И Бекки предложила отложить свадьбу. Тем более что я буду служить в столице весь этот год... Я разозлился, не терпелось мне жениться... А ведь она была права.

Я нахмурилась, ситуация показалась мне весьма странной.
— То есть вы утверждаете, что родители Бекки уехали неожиданно? Мне сказали, они давно мечтали отправиться в кругосветное путешествие.
— Мечтали. Это верно. Но мечтать — одно. А сорваться и уехать несмотря на планы дочери — совсем другое. Я думаю, лорд Гарденс был против нашего брака. Поэтому они и поступили так. Чтобы за год мы передумали.

Лерой провёл руками по русым волосам, словно они не были короткими.
— Я сказал Бекки, что раз родители так некрасиво поступили, мы тоже можем пожениться и без них. Но она настаивала, чтобы мы подождали.
— И вы очень разозлились?
Лерой так резко вскочил со стула, что тот с грохотом упал.
Я скорее почувствовала, чем увидела, что Рэмонд напрягся и выпрямился в кресле, подавшись вперёд.


— На что вы намекаете? Это подло! Меня не было даже в городе в момент её смерти! И я любил её!

Я смотрела на Лероя в упор. Да, он отсутствовал, когда в Бекки всадили нож, но мы не знаем, сколько действует проклятие. Проведя рукой перед глазами, я включила магическое зрение.

Лерой обладал боевой магией. Красно-оранжевый спектр полыхал гневом вместе с хозяином.
— Успокойтесь, господин Грант. Я только выполняю свою работу. Скажите, вы разговаривали с Бекки о чём-нибудь ещё? Может, о её работе?
Подняв стул, Лерой сел и положил перед собой руки.
— Она рассказывала вскользь о парне, похитившем девушку. Считала, что это не должно сойти ему с рук.
— Может, вы заметили в поведении невесты что-то странное?

Лерой пожал плечами.
— Кажется, ничего такого.
— Хорошо. У меня последний вопрос, господин Грант. Бекки ведь носила красное пальто? Я помню по Академии, она предпочитала плащи и пальто такого цвета.
— Да. Но в этот раз она была в новой меховой накидке тёмно-зелёного цвета. Я ещё сказал, что ей очень идёт.
— Благодарю, за помощь следствию, господин Грант. Вы можете идти.
— Я могу... увидеть её?
Перед моими глазами мелькнула картинка тела Бекки на прозекторском столе.
— Если пожелаете. К господину Фейну обратитесь, он вас проводит.

Лерой вышел, а в кабинет снова заглянул Аксель.
— Госпожа следователь. Там Пауль Гарденс, брат погибшей, спешил. Я показал ему одежду, он признал платье, в котором жертва приходила в родительский дом накануне смерти. В каком она была пальто, он не помнит. Господин Гарденс ушёл, сказал, если будут ещё какие вопросы, обращаться.
— Благодарю, Аксель.

Подходило время обеда, и мы с Крау отправились в “Жёнушку демона”. Мы пришли первые и расположились за большим общим столом.
— Какие мысли по поводу расследования, госпожа следователь? — лениво спросил Крау, пока мы ждали еду.
— Честно говоря, информации много, а никаких зацепок я не вижу пока. Разве что...
Сидевший напротив Рэмонд подался вперёд:
— Что?
— Почему родители Бекки уехали внезапно, когда их дочь собиралась замуж? Были против брака с Лероем?
— И в доме Гарденсов накануне смерти Бекки перебирала письма родителей, — напомнил Крау.
— Надо выяснить побольше о семье Бекки. Сообщил ли Пауль отцу и матери о трагедии?
Кёльнерша принесла поднос с дымящейся похлёбкой.

Колокольчик на двери звякнул, и к нам присоединились Аксель, Даррен и несколько городовых.
— Крау, как работается на новой должности? — издевательским тоном спросил Даррен, хлопнув Рэмонда по плечу.
— Не жалуюсь, — пробормотал Крау, слишком быстро работая ложкой.
— Тебя что, Госпожа следователь не кормит? Куда ты так торопишься?
— Заткнись, Даррен. Нет времени с тобой препираться.
Крау доел похлёбку, вытер рот салфеткой, встал и подошёл ко мне. Наклонившись, он сказал мне на ухо тихо:
— Я отойду на сорок минут. Прошу вас, подождите меня здесь и никуда одна не ходите, пока я не вернусь.

Я удивлённо кивнула. Крау и Акселю что-то тихо сказал и направился к выходу.
— Госпожа Лаиш, как продвигается дело? Удалось узнать что-то стоящее?
— Пока нет.
— Ну и не напрягайтесь, если это сумасшедший проклинатель сделал, то какая разница, кто ранил жертву ножом?
Я испуганно осмотрелась.
— Вы бы говорили потише, господин Тенн. Будет досадно, если новость просочится в газеты по вашей вине.
Даррен обиженно поджал губы. Ненадолго однако.
— А вы знаете, за что Рэмонда выгнали?
Мне не хотелось разговаривать с Дарреном, но здесь моё любопытство взяло верх. Я покачала головой.
— Он зарядил кулаком в глаз нашему мэру и укусил его охранника. Так что, вы поаккуратнее с ним, госпожа Лаиш.

12

Разумеется, новость меня удивила. Но Даррену я не стала показывать свои эмоции.
— Наверняка господин Крау не просто так ударил мэра. Было за что, значит.

Даррен нарочито испуганно скривил лицо и оглянулся.

— Вы бы потише говорили, госпожа Лаиш, а то завтра все газеты напишут: Новый следователь полиции считает, что мэра избили за дело.

Я медленно поднялась из-за стола, отодвинув тяжёлый дубовый стул. Аксель, который ещё не доел свой обед, тоже вскочил.
“Ага. Значит, Рэмонд велел ему за мной присмотреть”.
— Аксель, ты что такой дёрганый? Совсем зашугали? Сядь, доешь спокойно! — дёрнул его за рукав Даррен. — госпожа Лаиш, вы разве уже уходите?
— Нет, — пожалела я Акселя, — отлучусь в дамскую комнату.

“С какой стати я перед ним отчитываюсь?” — злилась я на себя по дороге.
Выйдя из дамской комнаты, я чуть не врезалась в Рэмонда. Он стоял вполоборота к стене, будто поджидал меня, но делал вид, что просто задумался.
— Господин Крау, вы теперь и в туалет меня сопровождать намерены?
— Если понадобится, — невозмутимо кивнул Рэмонд. — Я попытался найти вашу случайную попутчицу. Как и предполагал, в том месте, где она сошла, никто о такой не слышал.
— Может, она живёт рядом? Или навещала кого-то тайно?
— Маловероятно. Ближайшие дома я тоже проверил.
— Скорее всего, это чья-то глупая шутка.
— Не думаю. Вы пообедали?
— Да. Едем к господину Парру, директору театра.

Рэмонд подал мне пальто, и, махнув рукой Акселю, мы вышли из трактира, вдохнув морозного зимнего воздуха, и сели в дилижанс. Крау молчал, пристально глядя в окно.

Вспоминая попутчицу, которая, вероятно, подбросила мне записку с угрозой, я всё больше ощущала нарастающую тревогу. Как любил повторять частный детектив Парис из рассказов в еженедельной газетной колонке “Криминальное чтиво”, я отчаянно чувствовала, что что-то упускаю в этом деле.

Директор театра проживал в небольшом особняке недалеко от переулка Олье.
Городовой прохаживался по двору, очевидно, следя за соблюдением домашнего ареста.
Дверь нам открыла горничная.
— Господин Парр на работе, в театре, — ворчливо сообщила она, хотя мы ещё ничего не успели спросить.
— Нам нужен его сын, Дионис.
Горничная бросила на нас недовольный взгляд.
— Вы из газеты?
— Мы из полиции, — я показала ей жетон, выданный мне накануне.
Она отошла в сторону, пропуская нас внутрь.
— Проходите в гостиную. Я позову молодого господина.

Дионис оказался худощавым, темноволосым парнем с большими грустными глазами.
— Господин Парр, у меня к вам несколько вопросов в связи с... гибелью помощника судьи, Бекки Гарденс.
И без того большие глаза Диониса расширились:
— Вы что же думаете, это я её убил?!
Едва присев на диван, парень вскочил и стал ходить по комнате, словно тигр в клетке.
— Прошу, господин Парр, успокойтесь, — произнесла я мягким голосом. — Это стандартная процедура. Произошло преступление, и мы проверяем всех, кто, так или иначе, контактировал с жертвой.

Мой спокойный тон, кажется, возымел действие, Дионис сначала перестал метаться, потом уселся напротив.
— Что вы хотите знать?
— Вы виделись с госпожой Гарденс?
— Всего один раз.
— Когда? Где?
— Она приходила в допросную на следующий день после того, как меня арестовали. Её очень интересовало, понимаю ли я, что похищение — это серьёзное преступление.
— А вы понимаете это, господин Парр?

Дионис опустил взгляд в пол.
— Почему Марсела не могла даже дать мне шанс? Скажите? Я ведь люблю её. А она отказывала, даже не попробовав. Уверен, мы были бы прекрасной парой! Я бы заботился о ней... Она же встречалась с другими!
Он резко поднял голову, его глаза блестели.
— Я просто хотел, чтобы она поняла, что со мной ей будет лучше. Ничего плохого я бы не сделал.
— Ясно. Значит, не понимаете. А что ваш отец думает по поводу вашего поступка?

Глаза Диониса сверкнули:
— Отец считает, что я опозорил его. Он очень злился, когда узнал.
— Но внёс за вас залог, верно?
— Верно.
— Скажите, вы нарушали домашний арест? Покидали дом?
Дионис замешкался лишь на долю секунды, но это не ускользнуло от моего внимания:
— Городовой дежурит у двери круглосуточно. Я не мог бы, при всём желании.

Когда мы выходили из дома господина Парра, городовой читал газету, сидя на табуретке в коридоре. Заметив нас, он быстро опустил печатное издание на колени и выпрямил спину.
Я бросила взгляд на первую страницу: газета была несвежей, а на низком столике рядом лежало ещё несколько экземпляров.

Уже у ворот Рэмонд вдруг обернулся, задумчиво глядя на особняк.
— Госпожа Лаиш. Я сейчас. Минутку постойте здесь.
Торопливо он вернулся в дом и тут же вышел с газетой в руке.
В ответ на мой вопросительный взгляд Крау улыбнулся:
— Охранять вас иной раз так скучно, госпожа следователь! Хоть будет что почитать.
— Ей почти неделя. Взяли бы посвежее.
— Мне понравилась именно эта, — капризным тоном объяснил Крау.
Я вздохнула.

В участке нас ждали новости от Акселя.
— Мы получили ответ из столичной мастерской Санкруст по поводу ножа. Всего набор серебряных столовых приборов с элементами из слоновой кости “Экзотика” было изготовлено двенадцать штук. Хотя первый набор продан аж пятнадцать лет назад, список клиентов сохранился!

Аксель радостно помахал листом перед нашими глазами.
Я перехватила его руку и пробежалась по фамилиям. Ни одной из тех, что были связаны с делом.
— Аксель, теперь тебе предстоит ещё более сложная задача. Возьми кого-то себе в помощники. Узнай, адреса всех этих людей. Есть ли среди них жители нашего города?
— А если таковых не окажется?
Я немного растерялась. “Ну, да, ведь столовые приборы могли кому-то подарить, например”.

— Если таковых не окажется, Аксель, то тебе придётся каждому клиенту написать письмо. Притворись коллекционером. Спроси, не хотят ли они продать набор, — пришёл мне на помощь Рэмонд.
— Будет сделано! Я ещё проверил, с кем жертва общалась помимо работы. Она иногда встречалась с кузиной, леди Одиль Гарденс. Она проживает на улице Котрон.
— Отлично, Аксель! Прямо сейчас и навестим её.

Особняк, где жила Одиль и её родители лорд Реми и леди Селин Гарденс оказался почти по соседству с домом, в котором Бекки снимала квартиру.
Нам с Рэмондом не пришлось даже брать дилижанс.

День подходил к концу, серость сумерек разбавлял лежащий под ногами снежный покров. Ремонд шагал рядом, и помимо скрипа снега под ногами, я слышала тихий шелест газеты, которую он спрятал под плащ.
— Господин Крау, — я скосила на него взгляд, отчего, наверное, моё лицо, обрамлённое огненными волосами, могло казаться хитрым.
— Да, госпожа следователь?
— Вы собираетесь рассказать мне, что увидели в этой старой газете?

Как назло, в этот момент нога ступила на скользкий пласт льда и поехала, намереваясь отправить меня в виртуозный шпагат.
Но вместо гимнастических подвигов я оказалась в объятиях ловко подхватившего меня стража.
— Не торопитесь, госпожа Лаиш, все таланты раскрывать. Я не успел восхититься вашими дедуктивными способностями, а вы уже и гибкостью меня удивить решили, — проговорил Рэмонд тихим насмешливым тоном.

Я осторожно высвободилась из его рук.
— Можно подумать, вы никогда не падаете.
— Я этого не говорил. А мы уже пришли. Вот он. Особняк ещё одних Гарденс.

Крау показал на чёрные кованые ворота с фамильным гербом.

13

Как всегда, не утруждая себя предупреждением, Рэмонд взмахнул крыльями и вороном опустился мне на плечо, цепко впиваясь когтями в шерстяное пальто.

Дверь открыла женщина в накрахмаленном белом переднике с очень недовольным выражением лица.

— Здравствуйте. Мы... я из полиции, — показала ей жетон. — Я могу поговорить с Одиль Гарденс?
— Она с леди Гарденс отправилась на курорт.
— Какой курорт?
— В горы, в Сорбит.

Сорбит — ближайший горный курорт. Зимой аристократы катаются там на лыжах, а летом купаются в огромном горном озере “Серебро”, которое местные поэты величают «слезой дракона».

— А лорд Реми Гарденс дома?
Экономка раздраженно вздохнула:

— Проходите, — буркнула она, будто делала нам одолжение.

Прихожая оказалась просторной, но удушающе перегруженной. Темные дубовые панели стен были усыпаны охотничьими трофеями: оленья голова со стеклянными глазами, чучела птиц на консоли с распахнутыми крыльями. Под ногами скрипел паркет, его доски расходились веером от массивной двери.
Пахло в доме моющими средствами с едким оттенком нафталина.

Ни мне, ни Крау здесь не понравилось. Ворон нервно раскрывал, щекоча перьями мою щёку, и снова складывал крылья.
Смахнув стража, заставив его совершить короткий полёт, я сняла пальто и передала экономке.

Лорд Гарденс, грузный бородатый мужчина, восседал в кресле у камина. Увидев нас, он поднялся мне навстречу, приветливо улыбаясь.
— Чем обязан, госпожа...?
— Лаиш, следователь сыскной полиции. Мне надо задать вам несколько вопросов по поводу убийства вашей племянницы, леди Бекки Гарденс.

В камине громко треснуло полено, а по лицу хозяина дома пробежала тень.
— Ах, бедная Бекки... — он горестно покачал головой. — Её смерть — это чудовищный удар для нас всех. Просто чудовищный.

Я присела на диван, а Рэмонд слетел с моего плеча и уселся на подоконник.

— Мне бы, конечно, очень хотелось побеседовать с Одиль. Она ведь была близка с Беккой?
— Конечно, они дружили. Вы знаете, у Одиль очень слабые нервы. Поэтому, как только Пауль сообщил нам эту ужасную весть, — он сделал паузу, его взгляд скользнул к портрету в золоченой раме над камином: хрупкая молодая женщина с бледным лицом. — ... Я немедленно отправил дочь с женой в горы. Для спокойствия.

— Но Одиль знает, что Бекки мертва?

Лорд потянулся к графину, стоящему на кофейном столике, и налил себе виски. Рука едва заметно дрожала, и лёд в бокале звенел.
— Да. У бедняжки такая истерика случилась, что пришлось принять меры.

— Какие именно меры? — осторожно поинтересовалась я.

— Селин напоила её успокоительными, — он сделал глоток, оставив на стекле отпечаток влажных губ. — И я тут же отправил их обеих на вокзал и посадил на поезд до Сорбита.
— В Сорбите, где именно они остановились?
— На вилле “Серебристые утёсы”. Мы каждый сезон там отдыхаем.
— Лорд Гарденс, а как вы можете прокомментировать столь внезапный отъезд вашего брата?

Лорд на мгновение напрягся, нервно теребя перстень с фамильным гербом.

— Почему внезапный? Алан с женой всегда мечтали о кругосветном путешествии.
— Но теперь, когда Бекки собиралась замуж...
— Ах да. Но за кого, госпожа Лаиш? За военного! Алан не одобрял выбор дочери. Они с женой решили, что если свадьбу отложить, то у Бекки будет больше времени подумать о своём решении.

“Значит, Лерой был прав насчёт причин такого скоропалительного отъезда.”

Я посмотрела на подоконник, где сидел Рэмонд. Ворон исчез.
— Лорд Гарденс, скажите, а чем занимаетесь вы и ваш брат? Я имею в виду, ему легко было вот так вот оставить все свои дела на целый год?

— Не вижу, какое это имеет отношение к делу, — его голос приобрёл металлические нотки, — но если вам так любопытно... Алан посвятил себя меценатству. Наши семейные земли, виноградники в Южной Эльмонии, лесные угодья, приносят стабильный доход. — Он щёлкнул пальцами, и в гостиной, которая за время нашего разговора почти погрузилась во тьму, зажглись дополнительные свечи. — Родители жили по принципу "приумножай и властвуй". Мы с братом... — на губах появилась кривая улыбка, — пересмотрели приоритеты двенадцать лет назад. Денег было достаточно. Настало время просвещения.

Слушая лорда, я ловила себя на мысли, что мне он крайне неприятен.
— Алан основал "Консорциум Гард", — лорд вскинул руку, демонстрируя гравюру на стене — схему с тремя ветвями: Дети, Искусство, Наука. — Объединение эльмонийской элиты.
— Я так понимаю, вы тоже управляете этой компанией?
— Верно. Я один из четырёх распорядителей. Каждый год мы выбираем объект для поддержки и собираем средства. Даже Её Величество активно участвует в наших проектах, предоставляя финансы из казны.
— Благодарю за ответ. А вы когда в последний раз видели Бекки Гарденс и её родителей?

Прежде чем ответить, лорд долил в свой бокал виски.
— Брат заезжал ко мне перед самым отъездом на вокзал. Отдавал последние распоряжения. А Бекки... Даже не вспомню... Ах да. Она заходила в контору Консорциума несколько дней назад.

— Вот как? — мои брови сами поползли вверх. — А по какому вопросу?
— Видите ли, один наш сотрудник проворовался. Его привлекли за растрату казны. А Бекки, как я понял, выполняла какое-то поручение судьи.

“Второе дело, которым занималась Бекки! Растрата казны!”

В этот момент из коридора донёсся оглушительный грохот, будто опрокинули сервант с фарфоровой посудой. Лорд вздрогнул:
— Какого дьявола?!
Он рванул к двери, а я последовала за ним.

Источником хаоса оказалась кухня.

Всё та же экономка в белом переднике, вооружившись полотенцем, пыталась отходить им бедного Рэмонда, который кружил под потолком, теряя перья. В клюве он держал серебряную вилку.

Увидев меня, он спикировал ко мне на плечо, больно вцепившись в кожу. Я отняла у него вилку, подозревая, что взял он её не зря.

Повертела в руках. Полностью серебряная, натёртая до блеска. Никакой слоновой кости, никаких птиц с тонким клювом, как в наборе “Экзотика”. На ручке вычурный узор — герб, такой же, как на воротах, и виноградная лоза.

“Наверное, Крау просто проверял, а экономка застала его за этим.”
Я вернула вилку сердитой женщине, которая потеряла всякую надежду отлупить Рэмонда полотенцем, и явно была этим недовольна.
— Я прошу прощения за моего... фамильяра. Он питает особую слабость к серебру.

Женщина выхватила столовый прибор, прижимая его к груди, как потерянное дитя:
— Вы хоть понимаете, что это фамильное серебро? Оно досталось лорду от деда. Мы его храним, как... — громко возмущалась женщина.
— Довольно, Мэг! — оборвал её вопли лорд и повернулся ко мне. — Госпожа Лаиш, я надеюсь, я ответил на все ваши вопросы?
— Да, благодарю вас, лорд Гарденс. Единственное, я всё же хотела бы поговорить с Одиль. Когда они с леди Гарденс вернутся?
— Они останутся в Сорбите до тех пор, пока Одиль не станет легче.
— Что ж, понятно. Ещё раз прошу прощения за беспокойство.

В дилижансе по пути домой я сверлила взглядом сидящего напротив меня Рэмонда.
— Что вы устроили на кухне, господин Крау? Я, признаюсь, думала, вы нашли там предметы из набора “Экзотика”.
— Не нашёл. Но, вы видели, как тряслась экономка над этим серебром? Значит, оно действительно особое. А ведь лежало на кухне в повседневном пользовании. Не спрятанное в серванте на торжественный случай.
— То есть... вы думаете, что Бекку могли убить в доме дяди? И потом спрятать все столовые приборы из того набора, и достать парадный?
— Я не думаю, а просто не исключаю такой вариант. Дом Реми и Селин Гарденс недалеко от квартиры Бекки и от полицейского участка, где она села в карету.

Я задумалась, кусая нижнюю губу.
— И Бекки занималась делом о растрате, в котором обвиняют работника Консорциум.
Рэмонд довольно кивнул:
— Всё так или иначе ведёт нас к Гарденсам номер два.
— Надо поговорить с Одиль. Я чувствую, что этот нервный срыв лишь повод уехать из города на время следствия. А вдруг это она убила Бэкки? А родители покрывают?
— Не вижу мотива, но вы абсолютно правы, с кузиной жертвы поговорить необходимо. Если выйдем завтра на шестичасовом поезде, то к девяти утра будем в Сорбите.

Когда мы вернулись домой, усталость тут же навалилась на плечи. Рэмонд помог мне снять пальто, а я ойкнула. Его когти всё же оставили царапины на моём плече.

Крау взял меня за руку и осторожно отодвинул бретельку платья, обнажая кожу. На белоснежной коже алели четыре царапины, но болела и немного кровоточила только одна.

Крау отвёл меня на кухню и усадил на стул. Ориентировался он здесь уже лучше меня. Деловито открыв шкафчик над столом, достал пузырёк с темной жидкостью и смочил ею кусочек бинта.

— Немного пощиплет, — предупредил он, словно маленького ребёнка, и приложил бинт к царапине.
Я непроизвольно скривилась. Он убрал бинт и, наклонившись, подул на рану.

— Прости, я буду аккуратнее, — тихо сказал он. А я вдруг смутилась, глядя так близко в его глаза.

14

Рано утром, отправив записку начальнику полиции, мы с Крау отправились на вокзал. Позавтракать мы решили в вагоне-ресторане поезда.
Туман ещё стелился над платформами, растворяя в своей молочной дымке силуэты редких пассажиров. Я крепче затянула пояс пальто, чувствуя, как холодный воздух пробирается под одежду.

Рэмонд, к моему удивлению, взял с собой трость с серебряным набалдашником в виде птичьей головы. И теперь размеренно постукивал ею по плитам.
— Как думаете, Велор взбесится из-за нашего самоуправства? — задала я, волновавший меня вопрос.
— О, госпожа Лаиш, разумеется, Эммет придёт в ярость. Но он быстро отойдёт, тем более, если наша вылазка принесёт какие-нибудь плоды.

...
Поезд тронулся, и за окном поплыли серые предместья, постепенно сменяющиеся заснеженными полями и рощицами. Мы заняли столик у окна. Крау заказал кофе и омлет с беконом, а я — мятный чай и круассан. В вагоне-ресторане витал приятный аромат свежей выпечки и кофейных зёрен.
— Я всё хотел спросить, — неожиданно нарушил тишину Рэмонд, отодвигая сахарницу. — Почему вы решили стать следователем? Это всё-таки необычно для девушки.

Не ожидала, что мой молчаливый и невозмутимый страж может, оказывается, проявлять любопытство!

— Я просто хочу, чтобы преступники не оставались безнаказанными. — ответила я, отламывая хрустящий кончик круассана.
Рэмонд прищурился.
— Это... что-то личное?
Я отставила чашку и внимательно посмотрела ему в глаза.
— Можно и так сказать, — мои пальцы непроизвольно сжали салфетку. — Мне было пять лет, когда убили мою мать.
— И преступника не нашли? — осторожно спросил Крау.
— Нет. Сказали, что грабители просто убрали случайного свидетеля, — Голос не дрогнул, но где-то глубоко внутри, в том самом месте, где до сих пор жила пятилетняя девочка, что-то болезненно сжалось.
Рэмонд неожиданно накрыл мою руку своей.
— И вы... хотели бы найти убийцу?
Я горько усмехнулась.
— Нет. То есть, это было бы здорово, конечно, — мой взгляд упал на наши руки, и я почувствовала, что по щекам разливается жар. — Но разве такое возможно спустя столько лет?
Мой вопрос остался без ответа, а я убрала руку из-под ладони Рэмонда.

После завтрака мы нашли наше купе. Я устроилась у окна, глядя на проплывающий мимо пейзаж: тёмные еловые ветви, припорошенные снегом, время от времени скребли своими лапами по стеклу, словно пытаясь остановить поезд. Поднялся ветер, и начался снегопад. Белые хлопья, гонимые ветром, норовили замести окно и лишить нас обзора.

— Господин Крау, — наконец нарушила я молчание, отрываясь от созерцания метели, — так что вы увидели в той газете, которую взяли из дома Парра.

Сидящий напротив Рэмонд несколько мгновений раздумывал, делиться ли со мной, а потом полез за пазуху и протянул мне газету.

На первой полосе Лорвенского вестника красовалась надпись:
“Королевский бал-маскарад: кто поразил Её Величество?”
Я не стала это читать, далее новость о том, что арестовали сына директора городского театра. Пробежала по ней глазами — ничего нового.

“Стихийное бедствие в Тальмезоне: сход снега отрезал город от всего мира!

Текст пестрел тревожными деталями:

Железнодорожное сообщение прервано, как минимум на три дня.
Несколько человек пропали без вести.
Снежная буря не даёт людям выйти из дома.
Магическая почта работает с перегрузом, доставляя изолированным жителям и туристам продукты.

Я перевернула страницу. Здесь рекламировали новый роман модной писательницы:
"Новый роман Вельгемоны Вьюн 'Поцелуй болотного демона' — скандал сезона!"
Далее шли полезные советы:
"Настойка из водяных пауков — лучшее средство от зимней хандры!"
"Как пополнить магический резерв: болотные пиявки и интимные упражнения из древних гримуаров".

Я закашлялась. Эти газетчики потеряли всякий стыд!

Подняла взгляд на Крау, чьи пальцы с нетерпением барабанили по набалдашнику трости.
— Дело в этом? — ткнула ногтем в злополучную заметку о Тальмезоне.
— Ну не в пополнении магического резерва при помощи интимных упражнений!
— Стихийное бедствие в Тельмезоне? Думаете, родители Бекки могли пропасть без вести?
— Цитирую письмо, которое я видел в доме Гарденсов номер один: “Дорогие Бекки и Пауль, Тальмезон прекрасен! Солнечно, гуляем, любуемся великолепной архитектурой и горными вершинами." — Крау наклонился вперёд, его глаза сверкали. — Интересно, правда? Письмо отправлено именно в тот день, когда ...вся эта великолепная архитектура оказалась под шестиметровым слоем снега.
— Что же такое получается?..
— Давайте подождём с выводами, пока не поговорим с Одиль?
Я задумчиво кивнула.

Крау вышел в коридор, его трость глухо стукнула о металлический порог.
— Я сейчас вернусь, — бросил он через плечо. — Дверь никому не открывайте.
Через минуту раздался стук:
— Чай для пассажиров первого класса! — пропел приятный баритон.
В поезде топили, но холод всё равно пробирался через тонкие окна, и я решила, что горячий чай нам с Рэмондом не помешает. Скорее всего, Крау тоже так подумал, вот и заказал для нас.
Я впустила высокого, стройного проводника с подносом. Дверь за ним закрылась с мягким щелчком. Этот звук отчего-то заставил меня встревожиться.

— От шеф-повара, — проводник поставил передо мной фарфоровый чайник, от которого потянуло ароматом сладких лесных ягод. — С мёдом и тёртой корицей.
Он уже разливал чай, когда я заподозрила неладное: Перчатки!
Вместо белых, служебных, на его руках были дорогие перчатки из тонкой чёрной кожи.

Поймав мой взгляд, он всё понял. В следующий миг чайник взмыл в воздух, обдавая меня кипятком. Я рванулась вбок — фарфор разбился о стену с душераздирающим звоном.
Убийца навалился на меня, и его пальцы сомкнулись на шее.
В ту же секунду дверь купе вылетела с треском. Моего мучителя откинуло назад.
Я рухнула на пол, жадно глотая воздух и инстинктивно ощупывая шею.
А в коридоре бушевала буря.

Крау сражался уже не с фальшивым проводником, а с оборотнем.
Трость взметнулась, как хлыст, серебряный набалдашник блеснул в воздухе и обрушился на голову волку. Оборотень повалился на спину. Рэмонд бросился на него, но волк перекатился и вскочил на ноги.

Рэмонд крутанул трость между пальцами, перехватив её за середину. Одним концом, вновь напавший получил мощный удар в плечо. Оборотень извернулся и нацелил пасть на горло Крау, но зубы звонко клацнули о второй конец трости. От последующего хруста я невольно зажмурилась.
Послышался свист проводника. Люди выглядывали в коридор и тут же прятались в своих купе.

Крау тем временем создал небольшой огненный шар. Увидев его, оборотень развернулся и бросился прочь. Трость засвистела, описывая в воздухе дугу. Набалдашник врезался в захлопнувшуюся за волком дверь тамбура.
Мой страж погнался за преступником.

15

В окне я увидела убегающего волка. Сначала ему в голову прилетел огненный шар. Оборотень кувыркнулся, сбивая со шкуры огонь. Затем ворон догнал его и стал клевать. Но поезд уже нёсся прочь, и что происходило дальше, я не видела.

Проводник вставил на место выбитую Крау дверь, которая, впрочем, выглядела теперь не лучшим образом. Осколки чайника и липкие следы напитка убрали, и я села на прежнее место в тревожном ожидании. Я даже не сразу сообразила, почему у меня так болит левая сторона: щека, шея и рука. Ожоги, к счастью, не казались серьёзными. Видимо, чай успел немного остыть, пока преступник ждал, когда я останусь одна.

Прошли мучительные двадцать минут, прежде чем Рэмонд появился в купе. Он выглядел потрёпанным, со взъерошенными волосами и немного безумным взглядом.
Не сказав ни слова, он подошёл и дёрнул меня за руку, вынуждая подняться, а потом...
Впился губами в мой рот, целуя так, словно ему не хватало кислорода, и он, наконец, нашёл источник.
Его требовательные и немного грубые губы пытались наказать, может, даже сделать больно, только получалось у них плохо. От непривычных ощущений у меня закружилась голова, и подкосились ноги. Но упасть мне страж не давал, продолжая жадно целовать и прижимать к себе.
Когда он, наконец, отпустил, я почти упала на сидение, касаясь припухших губ подушечками пальцев.
— Вы... вы... Совсем спятили?
— Никак нет. Я просто немного сократил развитие событий, потому что наша станция через... — он достал из нагрудного кармана часы на цепочке, — пять минут.
Его голос звучал хрипло, будто он до сих пор не отдышался после погони.

— Каких событий?
— Ну как же? Я зол. Начинаю на вас кричать. А вы того ох как заслуживаете! Вы пугаетесь. Начинаете плакать. Я целую, чтобы остановить истерику. Согласитесь, мы бы всё это провернуть за несколько минут не успели. И пропустили бы остановку.
Невозмутимый Крау взял свою пострадавшую в бою трость, которую проводник подобрал до этого в коридоре, и вышел.

Я выдохнула, надела пальто, скривившись от боли, и поторопилась за ним.

У меня на языке вертелась целая туча вопросов, но я тоже умела злиться. Я проигнорировала поданную мне руку, когда спускалась с поезда и семенила рядом по платформе, хмуря брови и не глядя на Рэмонда.
Но ему было совершенно всё равно, он заговорил как ни в чём не бывало:

— Предвосхищая ваши вопросы: убийцу я упустил. И я его знаю. Это один из “изгнанных”. Они стали наёмниками. Вам, госпожа Лаиш, очень повезло остаться в живых.
Я замедлила шаг.
— Зачем он напал? — вырвалось у меня, хотя я уже догадывалась. — Это он написал ту записку?
Крау резко остановился и бросил на меня цепкий взгляд:
— Нет. Не думаю. Его нанял тот, кто отчего-то очень не хочет, чтобы ваш разговор с Одиль состоялся.
— Реми Гарденс?
Страж коротко кивнул.
— Именно. А это что значит? — продолжил он путь, постукивая тростью по перрону.
— Что он виновен в смерти Бекки! Или Бекки убила сама Одиль.
— Хотел бы я похвалить вас, госпожа Лаиш, да после того, как вы так... опрометчиво открыли дверь убийце, игнорируя моё предупреждение...

Я невольно сжала кулаки, чувствуя, как жар стыда и злости поднимается к щекам. Да, ошиблась. Но он не имел права целовать меня так!

Где-то вдалеке крикнул носильщик, пахнуло угольным дымом и зимней сыростью.
Мы завернули за небольшое здание вокзала, и я словно только теперь заметила горы. Нет, их, конечно, было видно и из окна поезда, но сейчас...

Огромные каменные исполины надвигались на нас, грозя белоснежными вершинами и затмевая небосвод. То тут, то там в них прятались дома, выставляя солнцу черепичные крыши, припорошённые снегом.

— Нам к “Серебристым утёсам”, — сказала я кучеру дилижанса, ожидающего пассажиров. — Долго туда добираться?
— Минут сорок, госпожа.
Когда мы спрятались от ветра в карете, Рэмонд деловито поинтересовался:
— И каков план, госпожа следователь?
— В связи с тем, что случилось в поезде, нам стоит поселиться в “Утёсах” в качестве обычных отдыхающих. Конечно, это рискованно. Реми мог уже предупредить жену и дочь.
— Я сомневаюсь. Он намеревался решить вопрос радикально, отправив за вами убийцу. Обо мне он мог и не знать. Думаю, немного времени у нас есть.

Я задумчиво посмотрела в окно. Замысловатые узоры тянулись по стеклу, но в озеро посередине, оставленное чьим-то тёплым дыханием, можно было увидеть сказочный горный пейзаж, украшенный пушистыми соснами.

— Представимся сестрой и старшим братом? — предложила я, нервно теребя перчатку.
Крау скривился, словно отхлебнул кислого молока.
— Простите, госпожа Лаиш, но эта легенда настолько неправдоподобна, что хуже не придумаешь.
— Вот как? — я снова начала закипать. — и что же вы предлагаете?

Он слегка наклонился вперёд.
— Я писатель. А вы моя секретарша и... — ухмылка тронула уголок его рта, — муза.

Внезапно карета дёрнулась на ухабе и едва не упала в объятия сидевшему напротив Рэмонду.
Он придержал меня за талию и усадил обратно приговаривая:
— Я всё понял, вы в восторге от моей идеи.
— Ну какая муза? Какой писатель? У вас даже блокнота нет.
Ухмылка стража стала шире, медленно он вытащил из внутреннего кармана небольшую книжицу в изящном сафьяновом переплёте. На кожаном шнурке покачивался серебряный карандаш.
— Никогда не видела, чтобы вы писали что-то, — пробормотала я, чувствуя, как подозрение смешивается с любопытством.
Он провел пальцем по корешку, оставляя матовый след на лакированной поверхности:
— Я купил это вам. Хотел поздравить с назначением.
Мои пальцы непроизвольно потянулись к дневнику, но он ловко убрал его:
— Теперь он нам нужен для дела. Так что получите свой подарок после.

Карета, наконец, выбралась из петляющей горной дороги, и перед нами открылся вид, от которого у меня перехватило дыхание.
Вилла "Серебристые утёсы" стояла на уступе скалы, будто являлась её продолжением. Её белоснежные стены и изящные колонны сверкали под зимним солнцем, а высокие окна отражали небо, делая здание похожим на ледяной дворец. По склону террасами спускались заснеженные сады: подстриженные кусты, припорошённые инеем, и узкие дорожки, расчищенные для гостей.
Дилижанс остановился перед парадным входом: массивной дубовой дверью с коваными узорами в виде горных орлов. Рядом, на каменном постаменте, красовалась вывеска:
"Серебристые утёсы
Горный отдых для изысканных натур"

Я вышла первой, и солнце ударило в глаза, отражаясь от ослепительно-белого снежного покрова и сверкающих на ветвях льдинок.
Крау вышел следом, жмурясь и поправляя шёлковый шарф.
Ветер донёс звон хрустальных подвесок с веранды, должно быть, кто-то вышел встречать гостей.
— Ну что, моя муза, вы готовы? — спросил Крау, подставляя локоть.
Я фыркнула, тут же закашлявшись от морозного воздуха, и взяла его под руку.