Первая ночь

Арка 1: Руби — "Первая ночь"

Я, Дрейк, валюсь в кровать в своей бетонной норе — вонь города лезет в окно, жизнь — как тухлый бутерброд. Телефон, старый, с треснувшим экраном, мигает — скачал какую-то фигню, "DreamSirens", скринсейвер с красотками. "Сны наяву, только для смелых," — ну, ладно, хоть не скучно. Засыпаю, аппарат у подушки, и тут — вибрация, низкая, как бас на концерте Slayer, бьёт в голову.

Глаза открываю — я на крыше небоскрёба, кибер-город вокруг: стекло и сталь режут небо, неон бьёт красным и синим, ветер несёт запах озона и чего-то сладкого. Она стоит передо мной — Руби, высокая, худая, красные волосы текут, как лава, кожа блестит, голая, только импланты мигают — на виске, на пупке, чуть ниже, где тёмный зов между ног манит, как пропасть. Глаза — чёрные, с искрами, губы шепчут:
— Первая ночь бесплатна, Дрейк.

Какого чёрта? Где я? Она прикладывает свой пальчик к моим губам, Просто молчи, Дрейк, может это твой сон, а может быть и нет… Я так одинока среди этих бетонных коробок, я здесь королева, но у меня нет короля.

Её пальцы скользят по моей груди — я в штанах и рваной майке, как лёг, но под её руками кожа вспыхивает. Она прижимается, грудь трётся о меня, соски твёрдые, горячие, и я чувствую, как член наливается, яйца тяжелеют, будто камни. Она опускается на колени, медленно, дразнит — красные волосы падают на лицо, губы находят меня, мягко, но жадно. Язык кружит по головке, тепло обволакивает, как влажный огонь, она берёт глубже, до горла, губы сжимают, и я рычу, пальцы вцепляются в её волосы. Она стонет, вибрация бьёт в меня, мой «боец» пульсирует, я на грани, но она замедляет, смотрит снизу — глаза манят, как бездна.

— Хочу тебя всю, — хриплю я, горло пересохло, и она встаёт, толкает меня на холодный металл крыши. Я падаю, штаны спущены, «боец» торчит, мокрый от её слюны, дергается в воздухе. Она садится сверху, раздвигает ноги — её норка мокрая, горячая, блестит в неоне, сжимает меня, как тиски. Я вхожу — резко, до края, она вскрикивает, тело выгибается, и начинает прыгать. Бёдра хлопают о мои, кожа шлёпает, грудь колышется, импланты мигают в такт — красный, синий, красный, — пот стекает по её шее, капает мне на грудь. Я чувствую, как всё внутри натягивается, я готов взорваться, она ускоряется, ногти царапают мне грудь, оставляют жгучие полосы, и я не выдерживаю — беру её нежно за бёдра, как драгоценную вазу, переворачиваю и осторожно ложу на спину.

Теперь я сверху, вхожу глубже, резче, металл под нами гудит, как барабан, её крики рвут воздух, смешиваются с воем ветра, ноги обхватывают меня, пятки бьют по спине. Она сжимает меня внутри, жарко, туго, мокро, каждый толчок — как удар тока, и я кончаю — мощно, моя жажда её бьёт, как из шланга, я рычу, она ахает, выгибаясь подо мной, её естество дрожит, сжимает меня ещё сильнее, выжимая всё до капли. Мы падаем, тяжело дышим, её грудь вздымается, пот блестит на коже, красные волосы липнут к лицу, к шее, к моим рукам.

— Что это было? — хриплю я, глядя в её чёрные глаза, пот стекает по виску.
Она улыбается, пальцем проводит по моим губам, оставляя вкус её кожи — сладкий, солёный:
— Приложение. Оно само тебя нашло. Для тех, кто заблудился — в жизни, в желаниях. Я — Руби, твоя первая ночь.
— А цена? — голос дрожит, пот стынет на спине.
Она наклоняется, шепчет в ухо, дыхание горячее, как выхлоп:
— Цена будет, если захочешь ещё. А ты захочешь, Дрейк. И я захочу, цена будет для нас обоих, я готова заплатить её ради тебя, готов ли ты Дрейк? Впрочем, не будем о грустном, вперёд, мой рыцарь!

Она встаёт, тянет меня за руку, и мы шагаем к краю крыши. Внизу — пропасть, неон мигает, как пульс города, и она смеётся:
— Прыгай со мной. Не бойся, я проведу тебя по этому городу. Путешествие тебя не разочарует, мужчины же любят мощные и быстрые автомобили?

Я не успеваю вдохнуть — она толкает, и мы летим, ветер режет лицо, её волосы хлещут меня по щекам, тело прижимается ко мне в падении, грудь трётся о мою грудь, а потом — рёв мотора.

Эпизод 2 Гонки на машине

Мы в тачке — стритрейсер, низкий, чёрный, с красными полосами, движок орёт, как зверь, запах жжёной резины и перегретого масла бьёт в нос, фонари мелькают за окнами, как стробоскопы. О, боже, этот зверь несётся по городу управляя сам собой. Сердце ускорило пульс от страха, переходящего в восторг. Я на заднем сиденье, штаны спущены, я готов продолжать наш марафон. Руби передо мной, голая, кожа блестит от пота, импланты мигают в полумраке салона — красный свет падает на её грудь, на плоский живот, на бёдра. Она садится на меня спиной, раздвигает ноги, тугая, горячая, тёмная дырочка манит, как запретный плод. Я хватаю её за бёдра, она опускается — медленно, «боец» не подводит, входит, растягивает её, она стонет, низко, хрипло, и я чувствую, как всё сжимается, туго, до дрожи в паху.

Машину мотает по дороге, шины визжат, нас бросает из стороны в сторону, и Руби скачет на мне, как на диком мустанге — вверх, вниз, каждый рывок вгоняет её глубже, её мягкие мячики хлопают о мои бёдра, пот льёт с нас обоих. Я держу её, пальцы впиваются в кожу, ногти оставляют следы, она выгибается, красные волосы падают на спину, как кровь. Движок ревёт, скорость давит в грудь, запах резины смешивается с её запахом — сладким, терпким, животным. Моё сознание рвётся на куски, Руби, машина,я и запретный злой город. Я вхожу резче, глубже, она кричит, машина сворачивает, и я чувствую, как всё внутри натягивается — я готовлюсь, «боец» пульсирует, на грани.

— Быстрее, — рычит она, и я ускоряюсь, толкаюсь вверх, её естество сжимает меня, как кулак, и тут — удар. Машина пробивает ограду, летит в пропасть, в реку, мир кренится, адреналин бьёт в голову, и я вылетаю на околоземную орбиту — бурно, я отдаю ей все туда, горячий, густой «выстрел», я ору, она стонет, сжимается от восторга, и «боец» отказывается покидать её. Нас пробивает ещё раз — оргазм на грани боли, мощный, как взрыв светощумовай гранаты, её крик смешивается с моим, машина падает, вода хлещет в окна, и всё тонет.