Первый всадник

Глава 1 Дай пять!

Аннотация

Что делать, если вас спас из-под колес машины ангел? Бежать! Что делать, если друзья оказываются опасными врагами и не совсем людьми? Скрываться. И что делать, если харизматичный незнакомец предлагает руку помощи? Конечно же, принять ее. Пусть будет сложно. Пусть внутри проснется непонятная сила. Главное, что он будет рядом. Всегда. Ведь так?

--------------------------------------------------------------------------------

Говорят, что перед смертью вся жизнь проходит перед глазами. Пролетает, как пленка с лучшими моментами.

Ни черта подобного! На меня неслась машина, а я думала лишь о том, что этому уроду за рулем нужно запихать правила дорожного движения в глотку!

***

— Ви, ты уже уходишь? — окликнул меня однокурсник.

Сегодня была последняя консультация по дипломной. Защита на следующей неделе. Если все пройдет гладко, то уже в следующий четверг я буду обладательницей красного диплома специалиста по международным отношениям.

— Да, Саш. Меня освободили от пар, — и я лучезарно улыбнулась парню.

Хороший он, но не для меня. Вот и вся драма.

— Может, тогда сходим в кафе? Я уже свободен, — и парень хлопнул себя по бокам.

— Я на коне, — указала головой в сторону, на припаркованный у обочины старенький Сузуки, — и нужно еще многое сделать, — врала, конечно.

Я старалась как можно мягче отшить одногруппника. Не видела необходимости обижать людей без надобности. Земля круглая. Все возвращается.

— А, ну да. Ты же у нас байкерша, — усмехнулся парень, — удачи на госах.

Он махнул рукой и вернулся в корпус. Несмотря на заверения, у его группы еще были пары. Просто кто-то не сдается и настойчиво пытается добиться свидания со мной.

— И тебе, ― крикнула вдогонку.

Не то чтобы я была фанаткой байкеров, но мотоциклы любила. Легкость, свобода, скорость и риск — именно это привлекало меня. Я не носила кожу, не понтовалась в барах и не обвешивалась шипами, хоть была у меня одна мотоциклетная кожанка. Но в основном я надевала летнюю мотокуртку, наколенники, ботинки до середины голени с защитой щиколотки и перчатки. Шлем, естественно, прилагался. Как раз сейчас я сидела на лавочке и застегивала наколенники, которые носила с собой в рюкзаке. Ботинки были на мне, как и куртка, которую я до этого носила на руке. А вот шлем был в бардачке.

Я поднялась, застегнула куртку, закинула на спину рюкзак и направилась к своему спортачу. У входа в спорткомплекс, возле которого я шла, в очередной раз толпились девчонки в ожидании кумира. Наши постоянные квохточки-наседки. Как насядут на мужика, живым уже не уйдет.

Поздоровалась, но мне не ответили. Не до того церберам на шпильках было. Из здания как раз вышла цель. Когда я присмотрелась, то узнала одного из тренеров университета: мастера спорта по капоэйре и двукратного чемпиона мира. Почему этот образчик идеального мужского тела и мастер боевого искусства в полной мере этого слова ошивался в нашем, пусть и престижном, университете, для меня было загадкой. Все в универе знали, что он здесь только консультирует и ведет платные тренировки. Но для чемпиона мира это все равно как-то мелко.

Я плюнула на заморочки восторженных студенток, игнорируя льстивые речи в сторону бедняги тренера, которого зажали в углу массой модельных тел, и двинулась к своему коню через дорогу. Всего половина пути была позади, когда из-за поворота выскочил лихач. Крутой вираж был частой проблемой водителей на этом участке дороги, но никто до этого не несся свыше тридцати километров, рискуя не вписаться. Водила точно пересмотрел Need for speed. Аховый гонщик вдарил по тормозам, но его Порше начало мотать из стороны в сторону, и машина по-прежнему неслась на меня. Вот козлина!

Все тело сковал ужас, я не могла заставить себя отскочить. Оцепенение. Секунды тянулись вечность, но сделать я все равно ничего не могла. До слез обидно было умирать молодой, но такова, похоже, была моя судьба. Однако перед самым столкновением, когда я встретилась с наполненными ужасом глазами парня через лобовое стекло, меня будто кто-то вытолкнул из-под колес, отшвыривая с такой силой к обочине, что я прилично стукнулась спиной о собственный байк. Хорошо хоть, старичок на меня не упал. Двести пятьдесят кило железа вряд ли обошлись бы мне без переломов.

В ушах стоял звон, спина ныла, а вокруг тут же забегали, загалдели люди. Женщины распинали водителя, кричали на него и не стеснялись в выражениях.

— Убийца! Безмозглый лихач! Да по тебе тюрьма плачет! — и все в таком же стиле.

Ко мне подбежали парни, в основном студенты, и помогли встать. Кто-то из более осведомленных кричал, чтобы меня не трогали, и тогда я снова оказалась на асфальте. И вот эти студентики явно никудышные ребята, ибо, не придумав ничего лучше, они просто отпустили меня, отчего мой зад и копчик имели отвратительно болезненное повторное знакомство с твердью.

— Вы что творите! Двигать в таких случаях нельзя, — строго отчитал столпившихся подбежавший мужчина.

Глава 2 Мессия или Шизофрения?

Привезли меня в третью городскую больницу, чему я была безмерно рада. Во-первых, она недалеко от моего дома, и, во-вторых, здесь работает моя подруга. Естественно, первым делом я попала в приемный покой. Однако надолго я там не задержалась. Прибежал молоденький ординатор и сказал медбратьям везти меня в реанимацию по распоряжению Любови Андреевны, главного реаниматолога больницы. Подруга подсуетилась.

Меня тут же начали обследовать, брать кровь из вены и пальца, ощупывать конечности, как это делал Константин, только тщательнее. В общем, крутили, как хотели. Поставили капельницу и пообещали перевести в стационар через два часа, если состояние не ухудшится. Их сильно пугал синяк чуть ли не на всю мою спину, что я заработала от удара о байк. Однако врач сказал, что кости целы и никаких видимых повреждений нет. Вот только рентген позвоночника все равно назначил. Меня на него отвезли как раз перед капельницей. А сейчас я лежала и капалась. Аппаратура вокруг успокаивающе попискивала, шок сходил на нет, и навалилась усталость.

Соседей у меня не было, вторая специализированная кровать в боксе пустовала. Удивительно удобная вещь, кстати. Я больше получаса пролежала в одной позе, а ничего даже не затекло. И все время приходила медсестра, проверяла меня. Вторая сидела за стеной и смотрела через большое стекло. Я уже начала уплывать в сон, как дверь реанимационной палаты резко открылась, возвращая меня в реальность стуком о стену.

— Ви, как ты тут?

Ко мне быстрым шагом подошла высокая красавица в белом врачебном халате.

— Все хорошо, Люб, — я улыбнулась, — отделалась легким испугом.

— Тебя чуть не сбили. И Вольфыч не назначает рентген позвоночника просто так, — начала отчитывать подруга.

Вольфычем звали еще одного реаниматолога. Его полное имя Вольфган Руарович. Кажется, русифицированный француз во втором поколении. Люба часто о нем рассказывала.

— Так кто-то все-таки успел изучить историю моей болезни, пока так спешил ко мне. И как, доктор? Я буду жить? — поддела реаниматолога.

— Хватит ерничать, Ви. Раз я не согнала сюда консилиум, то жить тебе весело и продолжительно. — И Люба в ответ подбадривающе сжала мое плечо. Улыбками она никого не одаривает с самого рождения. Удивительно серьезная личность.

— Ага, значит, последние два часа ты мариновала светлые умы медицины в другом месте? — и это уже было не шуткой.

Я самая младшая в нашей компании девчонок, лучших подруг, и те, в свою очередь, слишком меня опекают. Я бы даже сказала, маниакально. Однако за семнадцать лет я с этим смирилась. Люба самая старшая из нас, ей двадцать восемь. Многообещающий специалист и светлая голова медицины в прямом и переносном смысле. Каждый хирург мечтает заполучить ее к себе на операцию анестезиологом. Выходец из семьи юристов, она сломала наследие, подавшись в одну из самых тяжелых и ответственных профессий. Ее втихую все называют серым кардиналом. В основном из-за положения, но также за сталь в глазах и вьющихся кудрях.

— Твой папа хотел сорвать сделку и примчаться. Я отговорила и обещала, что тебя осмотрят лучшие специалисты. — Она наклонилась ко мне и проникновенно спросила: — я когда-нибудь нарушала слово?

— Нет. — И я тепло улыбнулась подруге, благодаря за заботу взглядом.

— То-то же. Кстати, я пришла тебя в стационар забрать. Сейчас медбратья придут, помогут.

Действительно, через несколько минут пришли два парня в форме медработников и увезли меня на третий этаж, в травматологию. Стоило им занести меня в платную палату, как в нее тут же ворвался вихрь.

— Где то чмо, что умудрилось тебя сбить? — неистовствовала Вера. — Я скормлю его сибирской язве!

— Успокойся, Вер. Я успела отпрыгнуть. Он не сбил меня, — попыталась утихомирить свою самую взрывную подругу.

Верочка у нас микробиолог. Вирусы и болезни — ее страсть. Ей тоже двадцать восемь, но она младше Любы на полгода. Нашу горячую штучку сразу после университета прибрала к рукам международная фармацевтическая компания, однако она все равно закончила магистратуру и стремится получить докторскую. А за ней и Нобелевскую премию, что вполне реально при ее-то характере. Так что с нашей модельной блондинки станется достать сибирскую язву из лаборатории и травануть парня за наезд на меня. Мне уже было жаль этого несчастного. За своих ясноглазая Верочка мстила кардинально и неотвратимо.

— И это спасло ему жизнь, — пробурчала вирусолог, затихая, — но штамм бешенства не помешает умыкнуть из хранилища. На всякий пожарный, — уже более мирно высказалась без пяти минут злой гений.

От выведения смертельного вируса, что уничтожит весь мир, Веру останавливало только наше присутствие в этом самом мире.

— А мы тебе булочек принесли, — спокойно произнесла Люба, останавливая поток способов убить человека страшной болячкой.

— У меня тут с повидлом, маком, творогом, — Вера начала выкладывать кулинарные шедевры на тумбочку у кровати, — и, конечно же, торт. Без него Надя меня не отпустила. Увы, сама не пришла, занята своей кондитерской.

И она достала на свет полуторакилограммовый торт в глазури, с кремом и масляными лилиями. Чего еще можно было ожидать от повара со второй специальностью кондитер. Худющая Надя является шеф-поваром французского ресторана, но ее страсть всегда была в сладостях. В этом году подруга открывает свою кондитерскую, поэтому все время занята. Однако на сладости для себя и родных у нее всегда есть минутка. До сих пор ума не приложу, как, съедая столько сладкого, она остается тощей. Ей двадцать шесть, но выглядит на восемнадцать. Всегда такой задор и радость плещут в ней. Особенно когда что-то мастерит на кухне. Там она царица, художник и богиня. Любитель черного шоколада, что отражается в ее глазах схожестью цвета.

Глава 3 Сюрприз на День рождения

Находиться в одной палате со своим ангелом-хранителем – возможно, реальным – было дико и страшно. А вот этот библейский персонаж и герой многих фильмов и книг чувствовал себя совершенно спокойно и раскованно. Только излишне пялился на меня.

— А ты можешь уйти? — высунулась из-под одеяла, задавая вопрос, и снова натянула его до самых глаз.

— О, моя непросвещенная подопечная, как ангел-хранитель может уйти? Я приставлен к тебе с самого рождения, — мягко ответил крылатый, медитируя на столе.

Почему он залез туда, а не на стул, для меня было загадкой. Сейчас блондин походил на птичку-переростка на яйцах. И самое ужасное, что яйцом была я.

— А не с крещения? — удивилась я, даже опустив одеяло ниже груди.

— Тебя не крестили, — ровно ответил мужчина, пуская мурашки по всему моему телу.

Конечно, я знала, что родители решили меня не крестить, пока не вырасту и сама не приму решение. Не шибко они у меня верующие. Однако везде говорится, что ангела ребенок получает с крещением, а оказалось, с рождением. Вот удивились бы наши священнослужители, узнай они это. Да если я кому расскажу, меня спалят на костре, как ведьму. Благо и внешность соответствующая.

Больше я ничего не спрашивала, а ангел не говорил. Так мы просидели до самого обеда, в молчании. Я пряталась под одеяло, крылатый одарял меня пристальным вниманием.

— Прости, но ты не мог бы закрыть глаза? — осторожно попросила. Его маньячный взгляд меня нервировал.

— А что, слепит моя аура? — и блондин лучезарно улыбнулся.

— Не вижу я никакой ауры, а вот пристальное внимание пугает, — пробурчала, устраиваясь в углу кровати поудобнее, спина все еще болела. — А чем ангелы питаются? Не подопечными, случаем?

В этом вопросе сквозил шкурный интерес, поэтому слушала я внимательно.

— Ты точно спиной о байк ударилась? Не головой? — вполне серьезно спросил блондин.

Он действительно не пытался меня обидеть или еще что. Он искренне беспокоился, пусть изначально я и приняла это за издевку.

— Ответь на вопрос, — потребовала, хоть и знала, что прав и власти на это у меня нет.

Он так посмотрел на меня, будто я вообще башкой билась об свой байк минимум час. Очень настораживает, когда твоя реальная шизофрения предполагает у тебя наличие еще и паранойи.

Отлично. Объект моего сумасшествия считает меня сумасшедшей. Прям матрешка психического заболевания. Жаль, никто из моих подруг не пошел в психиатры, такой случай пропадает.

— Мы питаемся благостью божией. Поверь, голодать нам не приходится. Она самовосстанавливается прямо в нас, — пояснил крылатый.

Ага, закусывать мной не станет. Обнадеживает.

Блондин хотел что-то еще сказать, но вынужденно замолчал. В палату зашли мои родители. Я была крайне рада, что не одна в этой палате со своим воображаемым ангелом, поэтому встретила родителей улыбкой. Мама, как всегда, с глазами на мокром месте, и отец, строгий и властный, но уставший и с легкой щетиной. Переживал. Мама явно побоялась приходить одна. Знала, что истерики не избежать. В нашей семье рыданье дам мог останавливать только глава семьи.

Полчаса причитаний женской половины, пять минут наставлений с мужской стороны, десять минут постпроблемных слез, и визит закончился. Ангел в это время никак себя не проявлял. А ведь родители решили меня забрать под подпись об отказе от медицинских услуг. Интересно было смотреть, как здоровый мужик с крыльями плетется за тобой по коридорам больницы, а ему все время мешают больные, каталки, медсестры, тормозя продвижение. Он огибал их с удивительной легкостью, но все рано отстал от нас.

— Милая, куда ты смотришь? — забеспокоилась мама.

— Никуда, — тут же спохватилась, переставая оборачиваться, — пойдемте быстрее. Мне надоела эта больница.

И мы ускорились, а ангелок напоролся на каталку, что поставили поперек коридора, и двух болтушек-медсестер, которые не спешили ее откатывать, самозабвенно передавая друг другу сплетни. На лице расплылась довольная улыбка. С ней же я садилась в Кадиллак отца. Сегодня за рулем был водитель Павел. Папа явно устал сильнее, чем показывает. Когда машина поехала, ангелочка все еще не было на горизонте, и я облегченно выдохнула. Избавилась.

По приезде домой мне устроили постельный режим и накормили картошечкой с отбивными. Я была счастлива. Сыта, обогрета и дома — разве может быть лучше. Из-за недосыпа в больнице и пережитого стресса я буквально отключилась, так и не досмотрев серию любимого ситкома. Мне даже стало казаться, что ангела-хранителя вовсе не существовало. В эту ночь в голове царил сумбур. Странные мысли крутились, но, несмотря на это, сон был удивительно глубоким.

Говорят, до трех лет мы помним свои прошлые жизни. Именно поэтому в этот период дети ведут себя странно, иногда совершенно непохоже на родителей. Будто они видят, слышат и знают то, о чем мы даже не догадываемся. Видят ангелов и души умерших. Возможно, видели и мы, но лишились этой способности со временем, постепенно забывая другую жизнь. С возрастом прошлое начало становиться для нас лишь выцветшей картинкой, а под конец стерлись даже контуры, уводя наши знания и способности в небытие.

Глава 4 Даже ангел может пасть

Дорога расплывалась перед глазами, ноги в тапочках соскальзывали с подножек, но я все равно выжимала газ, приближая стрелку спидометра к ста восьмидесяти. В какой-то момент в мозгу резко щелкнуло, и я поняла, что, если потеряю управление, меня ничто не спасет. Защиты на мне не было, даже шлем все еще был позади, а не на голове. Эта мысль отрезвила, и я затормозила у обочины перед самым въездом в город. Мне нужна была передышка и возможность все осознать. Однако делать это на трассе, по которой за мной может идти преследование, глупо. Поэтому я отцепила сетку, достала шлем, и – какое счастье! – из него вывалились на асфальт новенькие перчатки. Пусть уже июнь, но еще недостаточно тепло, чтобы ладони не чувствовали дискомфорт от порывов прохладного ветра. Душу тоже продувало через борцовку и спортивную кофту, что сползала с одного плеча, но это можно было пережить. Особенно когда на кону жизнь.

В городе я затерялась среди потока машин и байкеров, выбрав местом своей отсидки квартиру отца. Сама я предпочитала жить за городом в коттедже, но также у меня была маленькая собственная однушка, в которой я периодически ночевала. Туда ехать было верхом глупости, ибо там меня будут искать в первую очередь. Поэтому я въехала на крытую стоянку многоквартирного элитного дома и попетляла по уровням, выискивая укромное местечко для байка. Отличное место нашлось за сложенными плитами бетона. Видимо, стоянку собирались подмарафетить, поэтому материалы заранее сложили здесь. Моего алого самурая не было видно со стороны за стройматериалом, поэтому я со спокойной душой могла его оставить. Чтобы обнаружить байк, необходимо было подойти на расстояние в два метра, и вряд ли кто-то, кроме рабочих, вообще сюда сунется.

Оставшись довольной маскировкой, отправилась к лифтам. На последнем этаже мне дали допуск на вход, и лифт открылся. Встретил меня с вежливой улыбкой постоянный консьерж и охранник в одном лице.

— Виктория Родионовна, рад вас видеть.

— Добрый день, Михаил. Впустишь меня? — и я натянуто улыбнулась.

Естественно, меня впустили. Я часто заходила к отцу в гости и готовила ему еду, когда у того случались завалы на работе, поэтому папа ввел меня в круг лиц с разрешением на вход. В квартире было ожидаемо пусто и тихо. Самое то для размышлений. Необходимо было собрать свои мысли хотя бы в подобие порядка. И для этого дела я выбрала кухню, ибо там стояла чудесная кофеварка. Запустив ее и залив молока куда нужно, села на широкий низкий подоконник с подушками, окидывая взглядом весь город с двадцать седьмого этажа через большое широкое окно. Через минуту я полностью погрузилась в свои страхи и переживания.

Ангелы существуют, и это факт. С этим пора было смириться. Я действительно встретила одного и вела с ним светские беседы. Когда этот простой и одновременно неимоверно сложный в осознании факт удалось принять, размышления пошли легче.

По радио, которое мой старомодный папочка запрограммировал включаться, как только переступал порог, играла приятная размеренная музыка. Колонки были новыми, а квартира оснащена некоторыми заморочками умного дома. Если бы я была с отцовским смартфоном, то легко смогла бы сварить себе кофе еще на подъезде, как и наполнить ванну водой любой температуры. Родион Мечник всегда ценил оперативность и шел в ногу со временем. Именно поэтому в подростковом возрасте мне не запретили перекраситься в брюнетку, пробить пупок и купить мотоцикл в семнадцать. Мои родители только слезно просили не пробовать наркотики и рассказывали о вреде курения и алкоголя, надеясь, что я не попаду в ловушку зависимости. И я не попала. Просто в этом не было смысла. Если никто не ставит тебе запрет, то нет желания его нарушать. Да, отец и мать втайне тряслись и теряли нервные клетки тысячами, но не пытались ставить рамки. Именно поэтому я поступила в университет, какой хотела, не курю, не ухожу в запои и не балуюсь наркотой. Одна нервотрепка осталась у родителей — байк. Но они стойко терпят, зная, что и сами в молодости были не против прогонять.

Все в моей жизни отлично. Я вырываюсь в люди сама, без помощи родителей, но они и не бросают меня на произвол судьбы. У меня всегда была поддержка в их лице. Они в меня безоговорочно верят, что дает уже пятьдесят процентов успеха. И вот сейчас, в день моего двадцатитрёхлетия, все летит под откос, ломая то, что я знала о нашем мире. Как жить дальше?

По радио заиграла старая песня Settellits от September, будто кто-то специально пустил этот трек, чувствуя мой настрой. Колонки довольно настойчиво и громко воспроизводили задорную и нетипичную песню:

— Even an angel can end up falling

Don't you cry because you're crawling

Start again, it's a beautiful morning

For satellites.[1]

Для знакомств, да? В моей ситуации не пойдешь знакомиться. А о падшем ангеле как-то даже символично. Вот только я не буду ползать, не в моем характере.

— Well, they said it was time for changing

Rise and shine

Everybody's making it but you

And they told you to trust your dreaming

But it's hard to believe a feeling

That you just don't know.[2]

Приятный голос наполнял квартиру, а мой капучино остывал на платформе для чашек. Как ни странно, но эта песня будила во мне решимость. Падший ангел в тексте натолкнул на историю Люцифера и становления его дьяволом. Из чего я сделала вполне логический вывод: если существует Бог и ангелы, то существует и Мефистофель с демонами, а ад и рай – своеобразные локации для каждого вида.

Глава 5 Сошла с ума?

Константин был вежлив, внимателен и все время следил, чтобы я не мерзла, мне не было жарко и я не впадала в истерию. Последняя была как никогда близко, но мне в руки всучили кружку с крепким кофе, и все проблемы перестали существовать до последнего блаженного глотка. Тренер готовил потрясающий кофе. Мягкий Lavazza из зерен, которые мужчина засыпал в кофемолку, а потом залил молотый кофе кипятком, дав напитку настояться. Не уверена, но, кажется, мне кинули туда немного сухого имбиря.

— Спасибо, — поблагодарила за заботу еще раз. Первый был за напиток.

— Не за что. Ты явный ценитель хорошего кофе, как и я. Сразу обратил внимание, как ты вдыхала аромат, а потом стрельнула глазами на упаковку. Точно проверяла, что за вкуснятину я тебе подал. — И он оперся о небольшой столик с чайником и кружками.

— Я знала, что за кофе. Проверила лишь степень обжарки. Любите среднюю и помягче? — тема была больная в хорошем смысле. О кофе я могла говорить часами.

— Под настроение. — И он легко открыл дверцу навесного шкафчика, закинув руку назад.

Там стояли еще три пачки зерен разной степени обжарки, но одной фирмы. Я улыбнулась. Мои запасы были богаче на три пачки, но так как это его рабочее место, разнообразие впечатляло.

Время близилось к восьми вечера, и все сейчас покидали университет, но Константин упорно не собирался отпускать меня, пока не выяснит, что со мной произошло. Это он подтвердил и действиями, приступив к завариванию новой порции кофе. Знал, как меня задобрить и расслабить, хитрый мужчина. За свой сон я не переживала. Всегда могла вдуть четверть литра кофе на ночь и спустя десять минут отрубиться. Вот такие у меня отношения с черным напитком бодрости.

— Вам сначала или основное? — уточнила, сама не знаю зачем.

— Давай с самого начала, — улыбнулся мужчина и протянул мне новую кружку с кофе.

И я начала свой рассказ с того момента, как меня чуть – запланированно, как оказалось, – не переехал блондин по имени Луксор. Откуда вообще этот паренек, раз родители не постеснялись назвать его в честь египетского города. На это замечание тренер промолчал, вдумчиво слушая каждое мое слово. На ангеле он все еще спокойно воспринимал мой бред, хоть я и начала поглядывать на его реакцию. А вот когда дело дошло до девочек и пленения крылатого, Константин оживился и как-то даже выпрямился. О побеге из отцовской квартиры уже рассказывала дерганно и с потными ладошками. Сама себя слушала и понимала, что несу откровенный бред. Не случись это со мной, никогда бы не поверила.

— Хм, — выдал мужчина на стуле, оперевшись локтями на бедра и прижав указательные пальцы к губам. — И кто же твои подруги? — странно спокойно уточнил Константин.

Если честно, его непробиваемость меня сильно пугала. Либо сам двинутый, либо опасается, что я агрессивный псих, и поддерживает мой бред сознательно. Второе легче укладывалось в моей голове.

— Люба реаниматолог, Надя повар, а Вера микробиолог, — тихо выдохнула, выкручивая пальцы в разные стороны от нервов.

— Нет, Вика. Кто они, по-твоему, такие на самом деле? Бандитки? — уточнил вопрос брюнет, указав на меня пальцами, что до этого прижимал к губам.

От этого простого действия майка на теле спортсмена натянулась, обрисовывая всю его красивую мускулатуру. Каждая впадинка и бугор четко очертились. Мужчина был, на удивление, развит правильно. Он был не просто накачанной горой, у него каждая мышца была сухой и выделялась даже без намеренного или произвольного напряжения. Такие фигуры у легкоатлетов. Всегда любила посмотреть на таких мужчин по телику, а сейчас иногда и в ютьюбе поглядываю. А тут на тебе, все рядом и такое соблазнительное. А легкая, ухоженная небритость придавала брюнету особый шарм. Сразу становилось ясно, почему за ним все девчонки бегают и караулят везде, где можно.

— Люди. По крайней мере, я так думала. Теперь не знаю. Они ведь напали на человека, — резко вскинулась я, вспомнив Михаила, — а если ему нужна помощь? Вдруг он истекает кровью? Необходимо срочно вызывать скорую на папин адрес!

— Тихо-тихо, — Константин встал следом за мной и попытался снова усадить на стул, — успокойся.

— А если девчонки демоны?! Вдруг они съели его душу?! — начала паниковать не по-детски я.

— Виктория, сядь, — спокойно, но требовательно попросил брюнет. И я подчинилась. — Посмотри на меня.

И эту просьбу я тоже выполнила, тут же попав в плен бирюзовых глаз.

— Ты не знаешь, что с охранником. Вызовешь скорую, будут вопросы. Просто успокойся, а я сделаю пару звонков. — И, когда я перестала дергаться, тренер встал и пошел к смартфону на столе.

— Только не звоните в психушку. Я правда не сумасшедшая, — простонала, запрокидывая от безысходности голову.

— Ты не знала? Все психи так говорят, — ответил мужчина и легко, но кратко рассмеялся.

— Что-то в этом есть, — задумчиво высказалась потолку и стала ждать дальнейших действий тренера.

Психушка так психушка. Может, мне действительно нужна помощь. Да и желтый цвет я люблю. А мягкие стены вообще сказка. Это кошмар только для мазохистов и самоубийц, а так очень даже практично. Прислонился к стене, и уже кровать. Кормят, поят, заботятся. А какие колеса дают, м-м-м, лучше любых аттракционов. После них и блокбастер, и вертолёты в голове. Развлекуха. Но... Здесь все равно лучше.