Перья и клыки

Глава 1. Тень в переулке

Вечер опускается на город, окрашивая небо в глубокие оттенки синего, где редкие звёзды пробиваются сквозь пелену низких облаков. Узкая и извилистая улица, как древняя артерия города, оживает в сумраке. Булыжная мостовая, блестящая от недавнего дождя, отражает неровный свет фонарей — их тусклые оранжевые огоньки дрожат, словно свечи на ветру. Длинные тени тянутся от кирпичных стен, цепляясь за углы и переулки, где эхо шагов редких прохожих отскакивает от камня. Воздух холодный, пропитан сыростью и слабым болотным запахом — где-то рядом протекает канал, его мутные воды несутся в сердце города, унося с собой тайны.

Молодая девушка идёт по этой улице, её хрупкая фигура едва различима в полумраке. Ей пятнадцать, скоро шестнадцать, и её юное лицо, обрамлённое спутанными каштановыми волосами, отражает усталость. На плече покачивается потёртый чёрный футляр со скрипкой, кожа на нём исцарапана и местами вылиняла, словно хранит в себе следы бесчисленных часов, проведённых за игрой. Девушка прижимает телефон к уху, её голос, мягкий, но дрожащий от усталости, разносится по пустой улице:

— Да, я уже почти дома, мам… Нет, я не задержусь.

Её губы слегка подрагивают, дыхание вырывается облачками пара в холодном воздухе. Она ускоряет шаг, ботинки шлёпают по мокрым камням, и каждый звук кажется громче, чем есть на самом деле, усиливая её необъяснимую тревогу — ощущение, будто кто-то дышит ей в спину, хотя улица пуста. Она старается не зацикливаться на этом, мысли кружатся, переключаясь на другое.

Вечер в музыкальной школе был долгим — уроки скрипки, где пальцы ныли от бесконечных повторов, и ссора с подругой, которая обвиняла её в том, что она слишком много времени проводит с инструментом, а не с людьми. Девушка думает об этом, шагая по улице, её мысли полны сожалений. «Может, мне стоило извиниться», — размышляет она, когда ботинки скользят по мокрым камням. Её мать всегда говорила ей, что музыка — её дар, но сейчас она ощущает только тяжесть этого дара, который отнимает у неё юность. Она даже не замечает, как входит в переулок, увлечённая мыслями о том, как завтра попробует сыграть новую мелодию — что-то лёгкое, чтобы заглушить этот вечный шум в голове.

Её шаги замедляются, она вновь ощущает тревогу и бросает быстрый взгляд через плечо, но видит только тени, пляшущие под фонарями. Пальцы сильнее сжимают футляр, и чтобы быстрее вернуться домой, она сворачивает в ещё более мрачное место, где свет фонарей едва пробивается сквозь густую завесу тьмы. Стены здесь выше, кирпичи покрыты плесенью, трещины змеятся по ним, будто город пытается скрыть свои секреты. Экран телефона мигает и гаснет, оставляя её в одиночестве с собственным дыханием. Она замирает, сердце колотится быстрее, и шепчет, скорее себе, чем кому-то: «Что это?..»

Воздух вокруг неё сгущается, становится тяжёлым, как перед грозой. Девушка ощущает странное давление, будто невидимая сила сжимает пространство, и в этот момент её уши улавливают звук — низкий, вибрирующий, почти осязаемый, как будто сама реальность втягивает воздух в себя. Это не шум ветра и не далёкий гул города; это нечто иное, древнее, от чего её кожа покрывается мурашками. Глаза расширяются от ужаса, зрачки сужаются до точек, и она шепчет, громче, срывающимся голосом:

— Кто здесь?

Ответа нет, но тьма вокруг неё становится гуще, словно жидкая, поглощая свет фонарей. Её фигура дрожит, как отражение на воде, и через мгновение девушка исчезает из поля зрения — растворяется в пустоте, оставляя лишь эхо её последних слов, повисшее в воздухе.

В это же время, в нескольких кварталах отсюда, Лора сидит в своей комнате, погружённая в мир, видимый через глаза ворона. Её окружают бледные стены, чёрное потёртое кресло и стол, заваленный книгами о мифологии и заметками, исписанными неровным почерком. Рядом с бумагами — недоеденный бутерброд с арахисовым маслом, забытый в спешке.

Лора сжимает виски пальцами, ощущая каждый взмах крыльев ворона, её сердце бьётся в унисон с его полётом. Мир в его зрении серый, с резкими контрастами, как кадры старой киноленты: улицы, вымощенные булыжником, и силуэт девушки, шагающей под фонарями. Лора следит за ней, её разум напряжён. Она видит, как девушка сворачивает в переулок, и пальцы невольно сжимаются в кулаки, когда у той гаснет телефон.

Но затем происходит нечто неожиданное. Девушка исчезает, и Лора ощущает резкий рывок в сознании — вспышка белого света, пустого и бесконечного, как необъятная равнина, лишённая теней и форм. Это не просто зрение; это ощущение, будто она проваливается в другой мир, где время замирает, а воздух дрожит от неслышимого гула. Её тело содрогается, бросает в дрожь, и связь с вороном обрывается, оставляя её в одиночестве с этим странным видением. Лора моргает, её зрачки сужаются, и она шепчет дрожащим от смеси страха и недоумения голосом:

— Адепт? Что случилось?

Тишина отвечает ей, глубокая и тяжёлая, словно весь мир затаил дыхание. Она зовёт снова, громче, но ворон не откликается, и её грудь сжимается от внезапного ужаса. Лора вскакивает, стул с грохотом падает на пол, и она хватается за край стола, пальцы белеют от напряжения. Дыхание сбивается, каждый вдох резкий, как удар. Она зовёт Адепта ещё раз, голос срывается на крик, но ответа нет. Проходит несколько секунд — бесконечно долгих, как часы, — и связь возвращается, но не так, как прежде.

Адепт кружит над пустым переулком, его крылья рассекают холодный воздух, и он опускается на край фонаря, серые глаза, такого же цвета, как у Лоры, смотрят вниз, неподвижно и непроницаемо. Улица пуста, лишь раскрытый скрипичный футляр лежит у стены.

Сердце будто сжимает невидимая рука. Лора выдыхает, надеясь избавиться от этого неприятного ощущения, но оно не уходит. Беспокойство разливается по её венам, и она ощущает, как воздух в комнате становится гуще, словно пропитанный чьим-то присутствием. Она смотрит через Адепта и шепчет почти неслышно:

— Что ты видел?

Ворон не отвечает, приходит лишь странное ощущение, что где-то в глубине таится какая-то тайна, которую он не может раскрыть. Руки Лоры дрожат, и она тянется к маленькому чёрному перстню на подоконнике — подарку от матери, который она носит как талисман. Сжимая его в кулаке, Лора закрывает глаза, пытаясь унять дрожь, но в этот момент её разум пронзает чужая эмоция — острый, леденящий страх, который не принадлежит ей. Она открывает глаза, лицо искажается от удивления: «Это не моё… Чьё это?»

Глава 2. Красные отметки

Утро врывается в комнату мягким светом. Лора открывает глаза и моргает, пытаясь прогнать остатки сна, который ускользает из памяти, оставляя лишь смутное чувство тревоги. Кровать скрипит под ней, когда она садится, её чёрные волосы спутаны, а кожа бледна, как утренний туман, что стелется за окном. Воздух в комнате холодный, пропитан сыростью, и Лора ёжится, натягивая на плечи одеяло. Её взгляд падает на старый календарь, висящий на стене, — он открыт на прошлом месяце, и дата, обведённая красным маркером, напоминает ей о дне, когда она впервые встретила Марло, Элвина и Рин. Тогда она ещё не знала, что её жизнь изменится навсегда, но уже чувствовала, что Истарен скрывает больше, чем кажется на первый взгляд.

Босые ноги касаются холодного деревянного пола, и она вздрагивает, но всё же идёт к двери, ведущей в маленькую кухню — узкое пространство с зелёными обоями на стенах, старым холодильником, что гудит, как усталый зверь, и раковиной, полной немытой посуды. На столе стоит домашний телефон, его маленький экран мигает, сигнализируя о новом сообщении. Лора нажимает на кнопку автоответчика, и голос её тёти Ирис, мягкий, но отстранённый, заполняет тишину: «Я задержусь ещё на неделю, милая. Деньги перевела. Не забудь кормить кота соседей». Родители Лоры давно уехали в посёлок на севере, где леса густые, а зимы суровые, но Лора отказалась следовать за ними, предпочитая шум и тайны этого города деревенской тишине. Когда они уехали, ей казалось, что она обретает свободу. Но сейчас, глядя на замолкший телефон, она понимает, что эта свобода обернулась одиночеством.

Лора вздыхает и открывает холодильник. Дверца скрипит, обнажая скудное содержимое: полбутылки молока, пара яблок с красной кожурой и пятнами, кусок сыра, завёрнутый в фольгу, и баночка йогурта с истёкшим сроком годности. Она берёт яблоко, кусает его, и сок стекает по подбородку. Её мысли возвращаются к вчерашнему дню, к моменту, когда девушка пропала. Она закрывает глаза и вновь ощущает тот белый свет — пустое пространство, что вспыхнуло в её сознании. Сердце сжимается от беспокойства, и она отгоняет эти мысли, возвращаясь в комнату.

Окно открыто, холодный ветер врывается внутрь, принося запах канала, что течёт неподалёку. Страницы книг на столе шевелятся, их шорох звучит как шёпот. Лора подходит к окну, взгляд устремляется на кирпичный дом напротив, чьи окна слепо смотрят на неё, отражая серое небо. В этот момент воздух наполняется тяжёлым хлопаньем крыльев, и Адепт влетает в комнату, его чёрные перья блестят, как обсидиан. Ворон садится на подоконник, и когти царапают дерево, оставляя тонкие борозды. Лора замирает, её сердце сжимается от прилива тревоги вчерашнего дня. Она кладёт яблоко на стол, её движения резкие, но голос, когда она говорит, мягкий, почти умоляющий:

— Кого же ты видел тогда? Почему ты исчез?

Лора подходит к Адепту и гладит его перья, чувствуя прохладную гладкость под кожей. Ворон смотрит на неё пристально, его серые глаза полны глубины, которую она не может разгадать. Её связь с Адептом — единственное, что даёт ей ощущение контроля, и его исчезновение вчера, пусть даже короткое, напомнило ей про собственную уязвимость.

— Не бросай меня так больше… Ты мне нужен, — шепчет Лора.

Она продолжает гладить Адепта, её пальцы скользят по его перьям, и ворон каркает — звук резкий, но успокаивающий, как знакомая мелодия. Лора улыбается слабо, но искренне, и шутит, пытаясь разрядить напряжение:

— Ты как мой единственный последователь.

Адепт наклоняет голову, словно соглашаясь, и Лора чувствует, как тяжесть в груди немного отступает. Она отходит от окна, бросая взгляд на свою куртку, висящую на спинке стула. Накидывает её на плечи и подходит к шкафу, где на нижней полке лежит стопка пакетиков кошачьего корма. Пакетик шуршит в её руках, и она выходит из квартиры, закрывая за собой дверь. Коридор дома старый, стены покрыты облупившейся краской, а воздух пахнет пылью. Лора достаёт запасной ключ и открывает соседнюю дверь, обнажая маленькую прихожую с потёртым ковром и миской для кота, стоящей у стены.

Она высыпает корм из пакетика, и его запах — смесь рыбы и зерна — разносится по комнате. Но кота нигде не видно. Лора хмурится, её взгляд скользит по углам, но там пусто. Она пожимает плечами, думая, что он, должно быть, снова гуляет на крышах, и закрывает дверь. Её мысли переключаются на предстоящую встречу с группой.

Улица постепенно оживает: редкие прохожие торопятся по своим делам, а где-то вдалеке слышен шум приближающегося транспорта. Лора подходит к остановке и садится в первый же автобус, который подъезжает с визгом тормозов. Она прижимается к окну, где дыхание оставляет маленькие облачка на стекле, и смотрит на проплывающий мимо город: кирпичные дома, узкие переулки, где тени кажутся живыми, и серое небо, обещающее дождь. Её мысли возвращаются к девушке, к тому, как она видела её через глаза Адепта, и к странному гулу, что оборвал связь. Ответов нет и это оставляет её с чувством, что она упустила что-то важное.

На остановке Лора выходит и замечает газету, брошенную на скамье. Заголовок кричит: «Ещё одно исчезновение в Истарене: полиция бессильна». Она поднимает газету дрожащими пальцами и читает первые строки: «Молодая девушка, 15 лет, пропала без вести. Никаких следов». Лора сжимает бумагу и прячет газету в карман куртки, чувствуя, как решимость растёт внутри.

Она останавливается перед книжным магазином «Совиный Лист», чтобы собраться с мыслями. Фасад здания потрескавшийся, а витрина украшена стопками книг и маленькими статуэтками сов. Лора толкает дверь, и колокольчик над входом звенит, приветствуя её. Внутри пахнет старой бумагой и пылью, а за стойкой стоит бабушка Эврика, пожилая женщина с седыми волосами, заплетёнными в косу, и яркими глазами, несмотря на возраст. Она поднимает взгляд от книги и улыбается Лоре, её улыбка тёплая, но с лёгким оттенком беспокойства:

— Доброе утро! Ты сегодня рано.

Лора кивает и отвечает тихо:

Глава 3. Архив и кровь

Утро в Истарене встречает Лору серым светом, что сочится сквозь плотные облака, нависшие над городом. Она стоит у окна своей комнаты, а холодный ветер, пробирающийся сквозь щель, шевелит страницы книг на столе. Её разум бурлит после вчерашней встречи с группой, слова Рин всё ещё звенят в ушах: «Попробуй привлечь чтеца». План уже есть: нужно пробраться в полицейский участок, но получится ли?

Она достаёт фотографию, которую дала ей Рин: молодая женщина с усталым лицом, в очках с тонкой оправой и с копной светлых волос, собранных в небрежный пучок. Архивариус Лиза Веинс, работающая в отделе архивов участка. Лора убирает снимок, её дыхание учащается — похоже, это единственный шанс.

Она выходит на улицу, в кармане лежат две фотографии — Лизы и Кейрана, чтеца крови, с резкими чертами лица и холодным взглядом, который даже на снимке заставляет её кожу покрываться мурашками. Она направляется к зданию полицейского участка, но сначала решает выследить Лизу, чтобы глубже прочувствовать её энергию. Лора прячется в тени узкого переулка напротив старого кафе, где, по словам Рин, Лиза любит завтракать. Воздух здесь прелый, пахнет жжёным кофе, доносящимся из открытой двери кафе.

Лора выжидает, спокойно, стараясь отогнать от себя тревожные мысли, и через полчаса Лиза появляется — невысокая, с сутулой спиной, её движения медленные, но уверенные. Лора закрывает глаза, сосредотачиваясь, её разум тянется к энергии Лизы, пропитанной усталостью и лёгкой грустью, будто годы работы среди пыльных бумаг оставили на ней свой отпечаток.

Лора вдыхает глубже, её собственная энергия маскируется под чужую, она пытается представить себя с внешностью Лизы, и её энергия подстраивается, становясь тяжёлой. Она открывает глаза, бросает взгляд в мутную витрину и видит отражение — копию Лизы. Это лишь энергетическая маска, хотя обычный человек не отличит.

Сердце бьётся быстрее, но она подавляет волнение: если поддастся, то маска слетит. Лиза всё ещё в кафе, и Лора первой следует к участку, массивному зданию из серого камня с высокими окнами, где ветер гудит, обдувая потрёпанные флаги над входом. Она ускоряет шаг и протискивается в дверь. Внутри пахнет бумагой и лёгким металлическим запахом, кажется, от оружия, голоса сотрудников сливаются в низкий гул. Лора проходит к стойке, где охранник, лениво жующий сэндвич с ветчиной, бросает на неё скучающий взгляд.

— Лиза, тебя начальник искал, — бормочет он, не поднимая глаз.

Лора кивает и замечает, как кто-то с сильной энергией проходит неподалёку. Охранник машет рукой, пропуская её, и она спешит к лестнице, ведущей в подвал, откуда ощущает энергетический след, а указатель извещает, что там архив. Её шаги гулко отдаются на металлических ступенях, и она слышит, как кто-то из сотрудников зовёт:

— Лиза, ты опять копаешься в этих старых делах?

Она улыбается, кивает и проходит мимо, но её сердце колотится — она на пределе. В архивах царит полумрак, полки с папками тянутся до потолка, а воздух плотный от пыли. Лора движется тихо, её пальцы скользят по корешкам папок, пока она ищет источник энергии. Она останавливается у дальнего угла, где свет едва пробивается, и вновь ощущает что-то — волну энергии, острую и одновременно глубокую, как бездонный колодец.

Лора поворачивается и видит его: Кейран разыскивает что-то на полках, его силуэт вырисовывается на фоне тусклого света, а энергия у него мощная, пульсирующая, как буря, но в ней мимолётно проступает что-то похожее на… тоску. Лора замирает, осознавая — она впервые видит вампира, в Истарене они редкость, почти миф. Его светлая кожа контрастирует с тёмными волосами, а глаза, глубокие и непроницаемые, как ночное небо. Чтобы в будущем различать таких, как он, она пытается запомнить его энергию — холодную, но живую, с металлическим оттенком, словно кровь, смешанная с чем-то древним.

Кейран поворачивается к ней, его взгляд пронизывает её насквозь, и Лора чувствует, как её кожа покрывается мурашками, но она заставляет себя сделать шаг вперёд. Её голос мягкий, с ноткой робости, и она надеется, что энергия достаточно хорошо маскирует её под Лизу:

— Извините, я тут проверяю старые записи. Вы, наверное, из отдела расследований?

Она улыбается, стараясь казаться непринуждённой, и внутри ликует — он, кажется, верит. Кейран кивает, его губы изгибаются в лёгкой усмешке, и он позволяет ей приблизиться, но его глаза остаются насторожёнными, словно он видит больше, чем она хочет показать. Лора чувствует его энергию ближе, кожу покалывает, как от статического электричества, и она продолжает говорить, придумывая на ходу:

— Я нашла странный случай… может, вам стоит взглянуть?

Её сердце бьётся быстрее, она подходит ещё ближе, думая, что контролирует ситуацию. Но внутри неё нарастает тревога — его взгляд слишком тяжёлый, слишком проницательный, и она чувствует, как её маска начинает трещать по швам, но заставляет себя верить, что всё в порядке.

Кейран смотрит на неё, его мысли — бурлящий водоворот. Он чувствует её энергию, и хотя она неплохо подделала их архивариуса, его инстинкты, заточённые годами, улавливают ложь — лёгкий диссонанс, как фальшивая нота в мелодии. Её энергия говорит о страхе, но и о решимости. Кейран шагает вперёд, его рука хватает её запястье, и прежде чем Лора успевает среагировать, он прижимает её лицом к холодной стене, выкручивая руку за спину с привычной силой.

Стена холодит её щёку, бетон царапает кожу, и Лора ощущает боль в руке, дыхание сбивается. Паника захлёстывает её, но она пытается сохранять самообладание, её мысли мечутся в поисках выхода. Кейран наклоняется ближе, его дыхание касается её уха, и его голос, низкий и стальной, раздаётся:

— Ты кто такая?

Лора сглатывает и выдавливает дрожащим голосом полным отчаяния:

— Нам нужна твоя помощь!

Кейран хмурится, его хватка слегка ослабевает, но он не отпускает, пальцы сжимают запястье Лоры, и он чувствует, как её пульс бьётся под кожей, быстрый, как у загнанного зверя.

Глава 4. Краска и шерсть

Утро встречает Лору привычным холодом, который навевает воспоминания о вчерашнем дне, но она упрямо мотает головой, сосредотачиваясь на текущих делах. Она натягивает старую вязаную кофту поверх пижамы, берёт пакет с кошачьим кормом и выходит в коридор, её шаги гулко отдаются в тишине старого дома. Дверь квартиры соседа скрипит, когда она открывает её ключом, и Лора входит внутрь, вдыхая запах старых книг.

Квартира кажется ей чужой, несмотря на то, что она бывала здесь десятки раз. Гостиная тесная, с диваном, покрытым выцветшим пледом, и книжным шкафом, где книги разложены в беспорядке. На подоконнике стоит горшок с засохшим цветком, который сосед, кажется, забыл полить перед отъездом, и Лора чувствует укол вины — она тоже забыла об этом. Её взгляд скользит по мелочам — старому радио на полке, стопке писем, перевязанных бечёвкой, и фотографии кота, где он спит, свернувшись клубком. Этот кот всегда казался ей милым, с его пушистой белой шерстью, напоминающей лёгкое облако, и именем, которое сосед выбрал с улыбкой: Зефир. Но сейчас его отсутствие ощущается как пустота, которая давит на неё.

В небольшой прихожей стоит миска кота рядом с потрёпанным ковриком, которая всё ещё полна — влажный корм покрылся тонкой плёнкой. Лора хмурится, её сердце сжимается от беспокойства — Зефир всегда съедал всё до последней крошки. Она наклоняется, берёт миску, её пальцы скользят по холодной керамике, и выкидывает еду в мусорное ведро, стараясь не думать о том, что это может значить.

— Эй, Зефир! Кис-кис-кис! — зовёт она, её голос звучит мягко, но с ноткой тревоги, разрывая тишину квартиры.

На её зов никто не откликается, и Лора замечает, что окно в гостиной открыто, шторы слегка колышутся от утреннего ветра, который приносит с собой запах сырости и городской пыли. Она подходит к окну и выглядывает на улицу, но узкий переулок под окном пуст, лишь несколько голубей копошатся на тротуаре.

— Зефир! — зовёт она снова, и тишина в ответ кажется ей тяжёлой, как будто квартира затаила дыхание.

Её сердце ускоряет ритм, и она решает проверить ванную — любимое место кота, где он часто прячется. Лора проходит через гостиную, открывает уже приоткрытую дверь и включает свет. И сразу после этого её взгляд приковывает надпись на стене над зеркалом, сделанная чем-то красным, ярким, как свежая рана: «Ты следующая».

Лора замирает, её дыхание перехватывает, словно невидимая рука сжимает горло. Эти слова — те же самые, что она услышала на улице после исчезновения Селин, шёпот, который до сих пор звучит в её ушах, и теперь они здесь, в этой тесной ванной. Её мысли мечутся: «Кровь? Это кровь Зефира? Они нашли его… убили его?» Её пальцы дрожат, но она заставляет себя подойти ближе и протягивает руку, чтобы коснуться надписи.

Красное вещество липкое на ощупь, почти застывшее, но, когда она подносит пальцы к носу, запах оказывается резким, химическим, с ноткой растворителя — это краска, а не кровь. Лора выдыхает, но облегчение быстро сменяется новым приступом тревоги. Она проводит пальцем по надписи, замечая, что краска ещё свежая, слегка размазывается, оставляя след на её коже, и это подтверждает догадку — кто-то был здесь недавно. Зефира нигде нет, и Лора, обойдя ванную, проверяет за занавеской и под раковиной, но кота не находит. Её сердце колотится, страх сжимает грудь, но внутри неё разгорается решимость — она не позволит этому неизвестному врагу запугать её, она должна разобраться, кто это делает и почему.

Лора возвращается в прихожую и достаёт новый пакет корма, разрывает его дрожащими руками и накладывает свежую порцию в чистую миску, ставя её на место.

— Если ты вернёшься, Зефир, еда будет ждать, — шепчет она, и в голосе слышится надежда.

Её взгляд возвращается к ванной, и она думает, что нужно стереть краску, но решает, что сделает это позже — сейчас важнее рассказать об этом группе и поискать Зефира. Она представляет, как Элвин, возможно, скажет, что это ловушка. И ей страшно, но решимость горит внутри, как факел, и она знает, что не остановится, пока не найдёт ответы.

Лора выходит из квартиры, закрывая дверь за собой. Её пальцы всё ещё липкие от краски, и запах растворителя преследует её, как напоминание о том, что опасность ближе, чем она думала. Она направляется к своей квартире, а мысли кружатся вокруг одного вопроса: кто это сделал, и почему она — следующая?

Подвал под книжным магазином окутан полумраком. Воздух тяжёлый, пропитанный запахом пыли, старой бумаги и лёгким ароматом трав, которые Рин иногда приносит, создавая смесь, от которой слегка кружится голова. Лора стоит в центре комнаты, её сердце колотится, дыхание сбивчиво, когда она смотрит на группу. Она делает глубокий вдох, её голос дрожит, но в нём слышится решимость, когда она начинает говорить:

— Сегодня утром я зашла покормить Зефира, кота моего соседа. Но миска была полна — он не тронул еду второй день подряд. Я пошла проверить квартиру, зашла в ванную и… там была надпись на стене: «Ты следующая» красной краской.

Её голос срывается, и она сглатывает, мысли возвращаются к утру, к тому, как она стояла перед надписью, сердце сжималось от страха, что это кровь Зефира, и она представляет, как белый кот, пушистый и тихий, мог быть похищен или напуган. Её взгляд мечется между членами группы — Элвин с его спокойствием, которое кажется маской, под которой скрывается тревога, напуганный Марло и Рин, которая наводит Лору на мысль, что та могла бы почувствовать энергию злоумышленника. Она ощущает, как страх смешивается с гневом — кто-то вторгся в её жизнь, и она не намерена мириться с этим.

Элвин наклоняется вперёд, его голос звучит низко, тревожно:

— Это плохой знак, Лора. Кто-то знает о тебе.

Его пальцы сжимают кружку с остывшим чаем, и глаза встречаются с её взглядом, наполняя Лору ещё большей тревогой. Она смотрит на него, задаваясь вопросом, знает ли он больше, чем говорит, и её сердце сжимается от мысли, что это может быть связано с исчезновением Селин. Рин хмурится, бросая быстрый взгляд на Марло, который напрягается, его взгляд бегает по помещению. Тишина в подвале становится гнетущей, и тогда сверху доносится шум — тяжёлые шаги, скрип половиц, и Лора чувствует, как её инстинкты кричат о чём-то. Она смотрит на потолок, мысли мечутся: «Это не случайный посетитель… это кто-то другой».

Глава 5. Белый и пушистый

Утро окутывает комнату Лоры мягким серым светом, пробивающимся сквозь плотные шторы. Зефир, теперь её временный жилец до возвращения хозяина, лежит в своей лежанке на полу, его белая шерсть снова чистая, хотя он вчера всеми оставшимися силами сопротивлялся водным процедурам. Лора подходит к нему с миской, наполненной свежим кормом, и ставит рядом, её пальцы нежно гладят его по голове, пока он принимается за еду с тихим урчанием.

Она собирает волосы в небрежный хвост и надевает маску, чтобы защититься от едкого запаха. В руках у неё бутылка растворителя с резким химическим ароматом — средство, которое она нашла у себя на балконе, надеясь, что оно справится с краской. Её сердце бьётся чуть быстрее, когда она берёт ключ и выходит в коридор, где шаги гулко отдаются в тишине старого дома.

Дверь квартиры соседа скрипит, открываясь, и Лора вступает внутрь. Её взгляд сразу цепляется за окно в гостиной — оно распахнуто, шторы колышутся на холодном ветре, и она замирает, её дыхание сбивается. Она абсолютно точно закрывала его после того, как нашла надпись, и теперь её пальцы сжимают бутылку растворителя сильнее, пока она осматривается.

Комната кажется пустой, старый диван и книжный шкаф стоят на своих местах, но ощущение чужого присутствия витает в воздухе, как невидимая угроза. Лора подходит к окну, её шаги осторожные, и тянется, чтобы захлопнуть раму, когда вдруг в окно выпрыгивает белый кот, в зубах у него что-то круглое, чёрное и гладкое, поблёскивающее в свете. Сердце подскакивает к горлу, и она высовывается на улицу, её голос дрожит, когда она зовёт:

— Зефир! Вернись!

Но кот уже исчезает в тенях переулка. Лора стоит, высунувшись из окна, её чёлку теребит ветер, и странное ощущение охватывает её — что-то не так. Она закрывала все окна в своей квартире, тогда как Зефир мог выйти? Её мысли кружатся, и она вспоминает, как тщательно проверила всё перед уходом, но теперь сомнения гложут. Она отходит от окна, её пальцы всё ещё дрожат, и решает вернуться к себе, чтобы проверить. Каждый шаг по коридору отзывается эхом в её голове, и она представляет, что кот снова пропадёт, не захочет возвращаться.

Лора открывает дверь своей квартиры, влетает в комнату, и её глаза расширяются от удивления. Зефир мирно спит на своей лежанке, его белая шерсть слегка взъерошена, а грудь поднимается и опускается в ритме спокойного дыхания. Все окна закрыты, занавески неподвижны, и тишина кажется ей почти оглушительной. Она подходит к коту и опускается на колени, её рука тянется к его мягкой шерсти.

Зефир просыпается и издаёт возмущённое мяуканье, словно протестуя против прерванного сна. Лора улыбается, уголки её губ дрожат, хотя разум всё ещё в смятении. Она гладит его, чувствуя тепло под пальцами, но вопросы не отпускают её. Тот кот в квартире соседа — не Зефир? Тогда кто это был? И что он нёс в зубах? Её взгляд падает на закрытые окна, и она качает головой, не находя ответа, но в глубине души зреет чувство, что эта загадка далеко не последняя.

Мелкие капли дождя стучат по булыжникам улиц, словно тихий шёпот, небо затянуто серыми облаками. Лора идёт по улице, вдыхая сырой воздух. Её шаги ускоряются, когда она приближается к небольшому кафе на углу.

Рин сидит за столиком снаружи, её кожаная куртка поблёскивает от влаги, а в руках она задумчиво крутит круассан, отламывая кусочки и разглядывая их, словно ищет ответы. Она резко оборачивается, её глаза сужаются, и быстро доламывает круассан, рассыпая крошки голубям, которые тут же слетаются, хлопая крыльями. Затем поднимается, её голос звучит отрывисто:

— Нам нужно идти.

Лора моргает, стряхивая капли с ресниц, и спрашивает с недоумением:

— Куда?

Рин бросает взгляд в сторону.

— Вчера я почувствовала знакомую энергию от проходящего мимо парня. Она такая же, как у всех пропавших. По связям выяснила, кто он и где живёт.

Лора кивает, чувствуя, как сердце бьётся быстрее, пока они направляются прочь от кафе. Их шаги эхом отдаются по мокрым камням, они приближаются к дому — старому, многоквартирному. И внезапно Рин хватает Лору за запястье и тянет за собой, оббегая здание.

Они замирают за углом, и Лора видит парня, блондина — его светлые волосы прилипли ко лбу от дождя, а в руках он подбрасывает чёрный камень, гладкий и блестящий, как обсидиан. Её дыхание перехватывает — утром она видела такой же камень в зубах у белого кота, и теперь этот образ всплывает в её памяти.

Рин шепчет, её голос дрожит от напряжения:

— Это тот парень.

В тот же момент он оборачивается, его глаза встречаются с их взглядами, и без предупреждения резко бросается бежать, его фигура растворяется в дождливом воздухе.

Рин хмурится, её пальцы сжимаются в кулаки:

— Почему он убегает?

Но Лора уже движется, ноги сами несут её вперёд, сердце колотится от смеси страха и решимости. Что-то не так, и она должна понять, что именно. Парень сворачивает в переулок между высокими домами, где стены почти смыкаются, образуя узкий коридор из теней и сырости. Лора теряет его из виду, её дыхание сбивается, и она останавливается, оглядываясь, когда Рин тянет её за рукав и указывает вверх. На балконах, прыгая с ловкостью, движется белый кот. В зубах у него обсидиановый камень, и глаза Лоры расширяются от удивления.

— Где парень? Это ведь кот, — произносит она, её голос полон растерянности, пока она смотрит на Рин.

Та качает головой, её лицо напряжено:

— Нет, это тот парень. Его уровень сознания позволяет направлять энергию и менять форму.

Лора замирает, её разум не может охватить эту идею — человек способен стать котом? Она не слышала о таком, и её мысли мечутся, пытаясь осмыслить это.

— Не понимаю, почему он убегает, — вслух размышляет Рин.

Лора сглатывает, её голос дрожит, когда она говорит:

— Утром этот кот выбегал с камнем из квартиры соседа.

Она напрягается, её разум лихорадочно работает — нужно увидеть, куда он направляется. Она закрывает глаза, сосредотачиваясь на своей связи с Адептом. Её сознание скользит, соединяясь с его взглядом, и на мгновение она видит крышу — мокрое чёрное покрытие, силуэт белого кота. Но в следующую секунду кот будто испаряется, его фигура растворяется в воздухе, как дым, унесённый ветром. Лора отпускает Адепта, оставаясь в недоумении от происходящего.

Глава 6. Плохие новости

Утро окутано тяжёлой тишиной, а воздух в квартире наполнен сыростью, проникающей сквозь приоткрытую форточку. Лора стоит в прихожей, её пальцы лихорадочно роются в ящиках комода — массивного, потемневшего от времени, украшенного вырезанными узорами, которые когда-то были резными листьями, а теперь кажутся лишь тенями прошлого.

— Ну где же он? — бормочет она, её голос дрожит от нетерпения, пока она перебирает содержимое.

Из ящиков вылетают старые письма, фотографии в рамках, где улыбаются лица, давно ушедшие из её жизни, сломанный медальон с потускневшим серебром и даже детская игрушка — деревянный солдатик с отбитой рукой. Хлам накапливается у её ног, образуя хаос, и Лора уже готова сдаться. Её плечи опускаются, когда она выдвигает самый нижний ящик с протяжным скрипом.

Но тут пальцы натыкаются на холодный металлический цилиндр, и она вытаскивает перцовый баллончик, выдыхая с облегчением. Она поворачивает его в руках, внимательно изучает этикетку — срок годности ещё нормальный. Но радость быстро меркнет, и она замирает, мысли уносятся к Селин — той, что пропала без следа, оставив лишь эхо шёпота «Ты следующая» в её памяти, звучащего теперь громче, чем когда-либо.

Пальцы сжимают баллончик сильнее, и грусть накрывает её, пока в груди нарастает неуютное ощущение, будто что-то грядёт — тёмное, неизбежное, затаившееся в тенях. Она смотрит на комод, где пыльные лучи света танцуют на деревянной поверхности, и её взгляд падает на старую фотографию, где она сама, ещё счастливый ребёнок, но улыбка кажется теперь призрачной.

Мягкое касание прерывает её мысли — Зефир трётся о ноги, его мурлыканье звучит как тихая мелодия в тишине, а глаза блестят, отражая свет. Лора улыбается, и её пальцы погружаются в его мягкую шерсть, чувствуя тепло, которое он излучает, и ощущая, как его тело слегка вибрирует от удовольствия.

— Ты всегда знаешь, как подбодрить, — шепчет она и смотрит в его глаза, словно ища в них ответы на свои страхи.

Она решает, что перцовый баллончик — это хотя бы что-то, слабая, но реальная защита в этом мире, где исчезновения оставляют лишь вопросы. Она прячет баллончик в карман пальто, её пальцы задерживаются на ткани, и она поднимает взгляд к окну, где занавески слегка колышутся от сквозняка, напоминая ей о том открытом окне в квартире соседа.

Её мысли возвращаются к надписи, к обсидиану, к Грегори, и она чувствует, как холодок пробегает по спине. Она встаёт и подходит к окну, чтобы закрыть форточку, но её взгляд задерживается на улице, где туман сгущается, скрывая контуры домов, и она не может избавиться от ощущения, что за ней наблюдают.

Воздух в подвале под книжным магазином тяжёлый, густой. Слабый свет единственной лампы дрожит, отбрасывая неровные тени на паутину, свисающую с потолка, где пыльные нити переплетаются, словно сеть забытых тайн. На столе, покрытом царапинами и пятнами от пролитого чая, стоит оплывшая свеча, чей слабый запах воска и дыма витает в воздухе.

Лора спускается по лестнице, и её сердце начинает биться быстрее, когда она замечает Кейрана. Он стоит, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, а его глаза следят с холодным, почти хищным интересом. Лора ощущает, как его присутствие давит на неё, создавая невидимую тяжесть.

Элвина нет — его привычное место пустое, лишь кружка с остывшим чаем, покрытая тонкой плёнкой, стоит заброшенной, словно молчаливый свидетель его отсутствия. Рин сидит на краю стола, её кожаная куртка поблёскивает в тусклом свете, отражая слабые блики лампы. Она говорит по телефону, и голос резкий, отрывистый:

— Марло, поторопись.

Лора напрягается. Рин отключает вызов, бросая телефон на стол с лёгким стуком, который эхом отзывается в подвале, и её пальцы сжимаются в кулаки.

— Марло скоро будет, — говорит она, и Кейран кивает, но его лицо остаётся непроницаемым. Рин поворачивается к Лоре, её глаза сужаются, и она задаёт вопрос: — Ты помнишь ту девушку, Мари, о которой мы говорили неделю назад? Ту, что гуляла с собакой?

Лора хмурится, мысленно роется в прошлом — тот день, когда Рин настояла на поездке, тарахтящий автобус, который качался на неровных дорогах, пропахший бензином и влагой. Мари — девушка с каштановыми волосами, собранными в неряшливый хвост, и настороженным взглядом, который избегал их. Её собака лаяла, пока они уходили.

— Да, помню. Она даже не захотела с нами говорить, — кивает Лора.

Рин продолжает, её тон становится серьёзнее, а пальцы нервно постукивают по столу:

— Мне удалось наладить с ней контакт. И теперь Марло едет с её кровью.

Последние слова задерживаются в воздухе, и Лора чувствует, как её сердце бьётся быстрее, надежда смешивается с тревогой — что скрывается в этой крови, и принесёт ли она ответы? Но Рин вздыхает, её плечи опускаются, и она смотрит на Кейрана, дожидаясь его лёгкого кивка, прежде чем продолжить:

— Есть и плохие новости. Тот парень, Грегори, пропал. В университете не появлялся, на звонки из администрации не отвечает. Хозяйка квартиры сказала, что он утром отдал ей ключи и съехал.

Мысли Лоры возвращаются к обсидиану, а взгляд падает на карту, где красные точки словно пульсируют, напоминая о пропавших, и она чувствует, как холод пробирается под кожу. Она вслух произносит, её голос дрожит от осознания:

— Это значит, ему было, что скрывать.

Рин кивает, но тут же напрягается и произносит:

— Ах да. В тех осколках обсидиана не было энергии. Они пустые, даже следов нет. Наверняка это подменённый камень, не тот, что был в зубах у кота.

Лора морщит лоб, её разум пытается ухватить смысл — кто-то заменил камень, чтобы скрыть что-то? Но что? В этот момент дверь подвала открывается, и запыхавшийся Марло врывается внутрь, его лицо бледное, волосы прилеплены ко лбу от пота, а дыхание вырывается короткими, хриплыми вздохами. Он протягивает Рин маленький пакет и быстро говорит:

— Вернусь через час, — его голос дрожит, и он тут же уходит, избегая взгляда Кейрана.

Глава 7. Медальон

Небо над городом окрашено в глубокий индиго, где последние лучи солнца пробиваются сквозь тяжёлые облака, отбрасывая багровые отсветы на мокрые улицы. Лора выскальзывает из переполненного автобуса, с трудом протискиваясь через толпу. Её дыхание сбивается от спешки, пока она бежит в сторону больницы. Фонари вдоль дороги мигают, отражаясь в лужах, и сердце Лоры колотится, когда она представляет худшее.

Она врывается в ярко освещённый холл и замечает Кейрана у стойки регистрации. Он стоит, опираясь на локоть, его лицо выглядит совершенно нормально — никакой болезненности, лишь привычная холодная уверенность. Лора останавливается, её грудь вздымается, и она выдыхает с облегчением, чувствуя, как напряжение спадает с её плеч.

Кейран поворачивается, его взгляд скользит по ней, и он проходит мимо, бросая через плечо:

— Тебе необязательно было приходить.

Лора хмыкает с раздражением и думает про себя, что действительно зря переживала — он же вампир, что ему сделается? Её шаги замедляются, и она следует за ним к выходу, где тёплый воздух сменяется влажным дыханием улицы.

Кейран добавляет с иронией, его голос звучит как лёгкий сарказм:

— Я здесь только потому, что наш начальник забеспокоился, — он делает паузу, затем продолжает: — Остатки крови забрали на анализ.

Лора кивает, её мысли возвращаются к Марло, и она говорит задумчиво:

— Марло считает, что Мари что-то употребляла. По его словам, она была странной, вела себя неестественно — глаза блуждали, движения дёрганые.

Кейран хмыкает, но не отвечает, его взгляд устремлён вперёд, где туман сгущается над дорогой.

Они идут дальше, и Лора понимает, что Кейран направляется к участку — месту, где их пути, вероятно, разойдутся. Она хмурится, пытаясь вспомнить, что хотела у него спросить. В этот момент на её плечо мягко садится Адепт, его чёрные перья блестят, и к ней наконец приходят нужные мысли.

— Что Грегори, что его сестра, они как-то сбивали мою связь с вороном, — говорит она, указывая на птицу. — Я могу видеть его глазами, но в те моменты это оказывалось невозможным.

Кейран останавливается, его взгляд изучающе скользит по ворону, затем по Лоре, и он произносит медленно, словно взвешивая слова:

— Они просто сбивали тебя.

Лора замолкает, её язык прилипает к нёбу, не зная, что ещё добавить. Она гладит ворона, чувствуя его тепло под пальцами, и понимает, что Кейрану, похоже, всё равно на птицу — не было смысла скрывать Адепта ранее, и эта мысль приносит ей странное облегчение.

— А как вообще выглядит переход человека в форму животного? — спрашивает она, когда любопытство берёт верх.

Кейран отвечает мгновенно, но его голос сухой:

— Как смена кадра.

Лора прищуривается, уточняя:

— И другие не замечают этого?

Он пожимает плечами, его тон остаётся равнодушным:

— Обычные люди не могут видеть иную энергетическую форму, их мозг блокирует восприятие того, чего они не понимают.

— Но я тоже почти обычный человек, — хмурится Лора, её голос звучит неуверенно.

Кейран смотрит на неё холодно.

— Нет, — отвечает он коротко. Он делает шаг назад, добавляя: — Дальше тебе не нужно за мной идти.

Кейран поворачивается и направляется ко входу в участок, и Адепт вспархивает с её плеча, обдавая лёгким порывом ветра. Лора вздыхает, её плечи опускаются, и ей кажется, что у Кейрана нет настроения, но она может это понять. Он пытался помочь чтением крови и отравился первым же образцом, который взял.

Её мысли возвращаются к Грегори и его сестре, к тому, как их присутствие нарушало её связь с вороном. Она делает шаг назад, её ботинки хлюпают в луже, и оборачивается к участку, где Кейран уже скрылся за дверью. Вдалеке раздаётся звук сирены, её вой прорезает тишину, и Лора чувствует, как холод пробирается под кожу. Её взгляд падает на мокрый асфальт, где отражение фонаря дрожит, и она шепчет себе:

— Что я упускаю? — её голос тонет в шуме города, но внутри неё растёт решимость разобраться, даже если это значит столкнуться с чем-то неизвестным.

Лора сидит за столом в подвале, её пальцы нервно постукивают по краю кружки с чаем. Напротив неё Элвин и Рин — его глаза углублены в какую-то невидимую точку на столе, а борозды на лбу выдают задумчивость. Рин, напротив, выглядит неспокойно, ёрзает на стуле. Лора переводит взгляд на пустое место, где обычно сидит Марло, и тишину разрывает голос Рин, полный сожаления:

— Марло правда стыдно.

Лора замирает, её брови сходятся на переносице — стыдно за что? За то, что он набрал кровь? Но это ведь не его вина, он лишь выполнял свою роль медика, и её мысли путаются, словно нити старой пряжи.

Она отводит взгляд, и память подбрасывает ей слова Кейрана — он упоминал, что кровь забрали на анализ, и это было вчера. Неужели результаты уже готовы? Её сердце сжимается, и она резко встаёт, стул скрипит по полу, а кружка едва не опрокидывается.

— Мне нужно идти, — произносит она, её голос дрожит от решимости, и она хватает куртку, не замечая удивлённых взглядов Элвина и Рин.

На улице утро кипит жизнью — люди спешат на работу, а шум моторов и шарканье подошв сливаются в единый гул. Лора идёт быстро, её дыхание вырывается облачками пара, пока она ждёт автобус, протискиваясь через толпу, где пахнет кофе из бумажных стаканчиков.

Её мысли кружатся вокруг крови. Может, стоит съездить к самой Мари, посмотреть, что с ней не так? Лора представляет, как стучится в её дверь, видит бледное лицо, и сердце сжимается от мысли, что Мари, возможно, нуждается в помощи, а не в осуждении. Погружённая в размышления, она не замечает, как автобус останавливается, и выходит, оказавшись у участка.

Лора оглядывается, её пальцы сжимают телефон, где светится контакт «Кейран», но она не решается нажать кнопку вызова, её большой палец зависает над экраном. В этот момент из-за угла выступает фигура Кейрана, его пальто колышется на ветру, и он замечает её, подходит ближе, его шаги уверенные, а глаза блестят в полумраке.