Песнь Камней сквозь ложные узы

Глава 1. Лучик надежды

Сидя у окна, я смотрела вдаль, задумавшись о своём доме. Как бы мне хотелось вернуться в детство к родителям и не знать того, что я чувствую сейчас. Услышав быстрые шаги по направлению к моей комнате, я напряглась. «Пусть это будет служанка», — мысленно молила я, но уже знала, что это не она. Дверь резко распахнулась, и дракон, вошедший в мои покои, вызвал тошнотворный узел, медленно закручивающийся где-то в животе.

— Леира, милая, что же ты встречаешь своего мужа спиной? — спросил этот подлец.
— Не успела повернуться вовремя, — холодно ответила я, сидя полубоком к Гэлину.
— Как всегда неприступна и холодна, словно статуя. Как же ты сводишь меня с ума, — мерзко протянул мой якобы «горячо любимый муж», загребая при этом прядь моих платиновых волос. От этого противные мурашки волной прошлись по мне, но я терпела. Ведь прикосновение истинной пары всегда желанно для дракона, хоть и не вызывало во мне таких чувств. — Завтра ты отправишься в свой клан, подготовиться перед праздником. В этом твой минус как дочери главы клана. Если бы ты была обычной драконой, не пришлось бы отпускать тебя никуда одну. Жаль, я не могу присутствовать там вместе с тобой, — раздражённо выпалил муж.

Я же вспыхнула счастьем, но лишь глубоко внутри, ничем не выдав радость от долгожданной встречи с родителями. Пятьдесят лет я томилась в этом доме, словно в клетке. Пятьдесят лет терпела боль, насилие и унижение от собственной пары и мужа, который должен был защищать, заботиться и любить меня, но почему-то воспринимал меня как питомца, с которым можно делать что заблагорассудится. Ведь истинные парные узы драконов священны, никто не вправе вмешиваться в их семью. Бронзовый дракон знал это и пользовался, постоянно отнекиваясь от всех приглашений моих родителей и клана, лгал, что мы слишком увлечены путешествиями. Он прекрасно понимал: серебристые драконы никогда не покидают своих пещер из-за долга перед тайнами прародителей. Быстро подняв глаза на Гэлина, я отвернулась к окну, пытаясь услышать шепот гор, словно со мной разговаривали сами доисторические драконы, а не мертвый камень, который обычно успокаивал и поддерживал меня после многочисленных пыток ненавистного мужа.

— Ты же понимаешь, что не можешь подвести меня неаккуратными словами, жёнушка, — с напором проговорил мужчина, вцепившись своими трансформированными когтями в моё плечо, в место, свободное от чешуек, которые могли бы защитить. Он всегда знал, как ударить больнее. Небольшие кровавые струйки начали скатываться по платью вниз, образуя жестокий красный узор. К подобной мелкой боли я уже давно привыкла, поэтому даже не обратила внимания.
— Конечно, осознаю это, Гэлин. Ты можешь рассчитывать, что всё пройдет гладко, — дёрнула я плечом, смахнув его руку, отчего платье немного порвалось, открыв взгляду маленькие кровоточащие ранки, которые тут же затянулись.
— Вот и отлично. В ином случае ты знаешь, что тебя ждёт дома, — знала. Его взгляд сейчас обещал невообразимые муки, сущность которых олицетворял мой муж. Ведь я даже парой, любимым или своей истинной половинкой не могла его назвать, что было удивительным и странным. Развернувшись, дракон вышел из комнаты, хлопнув дверью. А я наконец могла расслабиться и снова попытаться вслушиваться в шёпот гор.

Вообще, «песнь камней» — не только миф, но и физический феномен. В определенных точках хребта (особенно на рассвете или закате, а также после обвалов) горные породы издают глубокий, вибрирующий гул, складывающийся в подобие мелодии. Эта «песня» распространяется на многие километры по скальным породам. Драконы учатся «слушать» её с детства. Она сообщает о состоянии гор (напряжение пород, скрытые обвалы, активность вулканов), служит способом передачи простых сигналов между кланами на расстоянии (тревога, призыв на Совет), а также, но лишь для серебристого клана, — способом услышать древний, словно утешающий, голос прародителей, к которому я так привыкла. Но пока камень молчал: закат наступит через несколько часов. А пока стоит сходить к источнику, смыть с себя прикосновения бронзового дракона и сменить испорченное платье.

Взглянув в зеркало перед выходом, я окинула взглядом свою хрупкую фигурку девушки-дракона из серебристого клана: платиновые гладкие волосы спускались до талии; нежные, круглые черты лица выдавали наивность, которую уже давно выбил из меня муж на первом году нашей совместной жизни; потухшие голубые глаза, которые раньше отливали цветом самого неба и были жизнерадостными (ведь я так любила жизнь, наш мир и свою семью); темно-серые длинные ресницы и серые брови чуть темнее цвета волос выделялись на лице, так же как небольшие, некогда серебристые, а теперь просто серые чешуйки на висках, спускающиеся на скулы, шею и путешествующие по плечам, потом ниже по спине, опоясывающие бедра и заканчивающиеся на голенях. Гибкое стройное тело было облачено в тёмно-синее наглухо закрытое платье — такие я привыкла носить только после переселения в клан бронзовых, особенно после ночей, проведенных с супругом, дабы скрыть следы насилия. Всё это являло ледяную, словно мёртвую, красоту драконьей женщины. Грустно отвернувшись, не узнавая там милую и счастливую, когда-то будто светившуюся серебристыми искорками девушку из прошлого, я пошла в сторону купален.

Быстро переставляя ноги, я двигалась прямо ко входу к источникам, надеясь никого не встретить по пути. Успешно попав внутрь, наконец дошла до индивидуальной естественной ванны. Часто драконы мылись в общих купальнях с единственным разделением на мужские и женские. Нагота никого не смущала — это было естественное состояние, особенно когда после полноценного превращения в дракона одежда всегда рвалась. Сбросив осточертевшее платье, я зашла в тёплую целебную воду, выдохнув с наслаждением во время погружения. Сидя на одном из камней, оперлась спиной на каменную стену и расслабилась. Закрыв глаза и погрузившись так, что вода закрыла всё тело начиная с шеи, я снова уплыла в свои безопасные мысли.

Истинная пара священна для дракона, самое счастливое и долгожданное событие. Как в прошлом было и для меня. Встретив избранника, пара определяется с кланом, в котором будет жить, и начинается долгий, волнительный процесс ухаживаний. Самец-дракон всеми возможными способами доказывает своей второй половинке, что сможет защитить её, будет заботиться как о самой настоящей драгоценности, обеспечит всем необходимым. Женщина же показывает, что сможет позаботиться о мужчине в ответ: готовит, помогает управлять кланом (если является парой главы), становится равноправным партнёром и заботится о доме, находя себе новую полезную роль в клане супруга. Встречу истинного сложно пропустить: в этот момент ты словно замираешь, твой дракон показывается, частично трансформируясь, и подсказывает, что перед тобой тот самый; чувство счастья и обретения покалывает всё тело; и лишь самой паре видно образование красной нити, связывающей их раз и навсегда. Что-то похожее было и со мной, с разницей лишь в том, что я почему-то не видела нити, о которой все говорили, а мелькнувшее на миг отторжение драконьей ипостаси заставило недоуменно нахмуриться. В остальном всё было как у всех. Да и тогда я была совсем молоденькой дракошкой, которой едва исполнилось тридцать лет — лишь недавно вступила в пору зрелости. Я была наивна, мечтательна и счастлива встретить свою пару, дракона, уготованного мне судьбой. Лишь грусть от того, что так скоро покидаю родителей, омрачала радостную новость, но они были счастливы за меня и с готовностью приняли мой переход в другой клан. Они понимали, что мне захочется увидеть что-то новое, ведь только мой родной клан не имел права переселяться в другие и даже временно покидать его. Связанные пары, принявшие решение остаться в серебристом клане, никогда не покидали его пределов, как и их дети, пока не находили свою пару и не решали присоединиться к другому роду. Такова цена знаний о наших прародителях и ритуалах, передающихся из поколения в поколение в моей семье.

Глава 2. Серебристый клан

в начале присутствует упоминание жестокости, можете пролистатьпервые два абзаца

Проснулась как всегда в разбитом состоянии – все ресурсы организма сейчас уходили на залечивание остаточных шрамов после крайней ночи с мужем неделю назад. В тот раз он был особенно изощрён, превзошёл сам себя, – подумала я с плохо скрываемой злостью. Та ночь длилась бесконечно долго, когда Гэлин плетьми с металлическими зубьями истязал мою спину, пока я была подвешена за руки. Вспоров нежную кожу до мяса в местах, где не было чешуи, он хохотал словно безумный, упиваясь собственной властью надо мной. Он лихорадочно шептал, что я принадлежу ему, чтобы слушалась только его и не смела даже сопротивляться. В такие моменты мне помогало уплывать глубоко в свои мысли, отрешаясь от реальности, в воспоминания, когда я была совсем маленькой дракошей, когда родители любили и заботились обо мне. Вспоминала свое обучение и познание тайн племени, как я была воодушевлена и жаждала знаний, наблюдая за счастливыми родителями, в тайне мечтая, что когда-нибудь это случится и со мной.
Первые несколько лет я не могла справиться с болью и истошно кричала, рыдая, молила Гэлина остановиться, спрашивала, почему он так поступает с собственной парой, но он никогда не прекращал и не отвечал на мои вопросы. Его это только сильнее заводило, после чего он брал меня без какой-либо подготовки, на сухую. Его плоть могла часами, как горячий поршень, ходить во мне, причиняя невообразимые страдания и унижение. Когда он заканчивал, всё его семя всегда извергалось снаружи на разорванную одежду, от чего он винил меня, не заслужившую иного обращения, ведь не смогла полностью удовлетворить его потребности. Только после тридцати пяти лет я научилась блокировать телесные ощущения, в чем помогала моя вторая суть дракона: он звал меня вверх, в небо, ощутить полёт и почувствовать свободу. Тогда у Гэлина перестал вставать символ его мужественности, что я злорадно комментировала, от чего он злился ещё сильнее и начинал придумывать новые способы доставить мне боль. «А мой муженёк оказался импотентом», – весело язвила я каждый раз. Без страданий своей жены он не мог почувствовать возбуждения, от чего уже пятнадцать лет я не подвергалась сексуальному насилию, лишь физическому. С каждым последующим разом его жестокость всё росла, а я всё дальше улетала в небо от своего мужа и этого подвала, чувствуя, словно по кусочкам разваливается чаша терпения; с каждым разом куски становились всё больше, и мне начало казаться, что в очередной раз, улетев в горы мысленно, я там останусь навсегда. О секретном же подвале мужа я узнала спустя год после того, как перебралась в его клан – ему стало мало того, что он уже делал.
Выплывая из этого жуткого марева и возвращаясь к собственной жизни, я пошла умываться и готовиться к вылету. Полной трансформации у меня не было с того момента, как я попала сюда, а ведь драконы любят полёт и чтят свою вторую драконью половину, доставшуюся нам от наших предков. В груди зародилось предвкушение, движения стали дерганными, тогда пришлось себя успокоить, чтобы моего волнения не заметили и не посчитали подозрительным. Выйдя на открытую террасу, достаточно большую, чтобы вместить несколько драконов в своём истинном обличии, вместе с вещами, уже готовая к полёту, я дождалась, пока придут муж с моим будущим надсмотрщиком – в чем я не сомневалась. Уже начавшие напрягаться мышцы я стала расслаблять усилием воли, чтобы драконы ничего не заподозрили. Тошнотворный комок начал подкатывать к самому горлу, словно готовый выйти наружу, – ещё чуть-чуть, и меня стошнит от еле сдерживаемой паники. *«Всё будет хорошо, там родители, там дом, этот момент настал»*, – так успокаивая себя, ждала, когда муж уже даст разрешение на взлёт. Улыбнувшись напоследок, представил Торрина, мрачной фигурой возвышающегося надо мной, и ушёл. Тогда меня отпустило. Мне уже было всё равно на этот клан, мужа и следящего за мной Торрина. Я начала свой оборот. Разорвавшись от растущего тела, одежда скатилась вниз. Я почувствовала большое тело, напоминающее ящера с крыльями; прочная чешуя, серебристыми искрами (уже не такими яркими, как раньше), покрывала его полностью. Четыре лапы с острыми когтями. Длинный изящный хвост с костяными наростами на конце. Продолговатая голова имела короткие рога цвета серебра, расположенные в районе лба. Встряхнувшись, счастливо взревела, не забыв схватить сумки пастью, взлетела серебристой стрелой в небо. Ни на что больше не отвлекаясь, я почувствовала истинное блаженство; чувство свободы словно ударило в голову. Неожиданно позади услышала злобное рычание – это мой провожатый нагонял меня. Придя в себя, мысленно дала себе затрещину: «Это ж надо было так облажаться!» Ничего, думаю, он понимал, почему я так отреагировала, – весь клан знал, что я не летала все это время. Сравнявшись, лишь закатила глаза на его возмущение и стала лететь уже плавнее и не спеша. После такого старта тело ослабло, дали знать о себе едва зажитые раны, которых уже не было видно. «Гэлин всё рассчитал, гад», – мысленно обозвав своего мужа, почувствовала удовлетворение. Всё время полёта во мне горело чувство, которое я бы назвала нежностью, словно обиженный ребенок бежит к маме, чтобы та его пожалела. Я понимала, что не смогу рассказать родителям всего, даже части того, что со мной происходило в клане бронзовых. Сразу по прилёту в новый клан муж наложил на меня внушение с помощью магии синего дракона: всё, что происходит в клане, остаётся только в нём; без разрешения мужа я не имела права распространяться о том, как жила там. В самом начале я удивилась подобному, но, доверяя своей половинке, согласилась; он объяснил это тем, что знания, которые я, возможно, получу о ремесле в их клане, бесценны, и он не хотел допустить утечки, ведь эти знания кормят весь клан, так же как и знания моего клана не подлежали разглашению бронзовым. Тогда мне казалось, что муж подходит ко всему слишком основательно, но в итоге ему это было нужно, чтобы я ничего не рассказала родным. По плану хотела ещё посмотреть, можно ли как-то обойти этот запрет, но времени в обрез, поэтому нужно решить основную проблему со связью.
Подлетая к родному дому, уже из последних сил махала крыльями, – недоедание и травмы сказались на выносливости, от чего Торрин занервничал. Думаю, он явно хотел, чтобы я выглядела в лучшем виде, иначе Гэлин его по головке за это не погладит. Вдруг почувствовала Песню – это сами горы послали мне немного сил, неожиданно выбросив вверх резкий, но тёплый порыв ветра. После этого мне удалось спикировать более свободно. От чего навязанный охранник расслабился. Только остановившись, уставилась взглядом на своих родителей, которые уже ждали меня. Отец напряжённо, еле сдерживаясь от пытавшихся вырваться эмоций, сжимал плечо матери. Когда я её увидела, это был словно удар в поддых; меня накрыло волной такой радости, которая словно смыла часть той боли, что нанес мне муж. Пытаясь заглушить эмоции, чтобы скорее спровадить Торрина, повернула голову в его сторону и прорычала:
– Теперь можешь лететь обратно в клан бронзовых, – будто желая возразить, он уже хотел начать говорить, но я не дала ему этого сделать. – Я сказала, что ты можешь улетать. Всё хорошо, ты доставил меня в целости и сохранности, – чуть надавив, приказала я.
Он был ниже меня по статусу, поэтому должен был повиноваться – это не клан бронзовых, где никто не уважал меня, здесь всё иначе. Отметив это, он чуть с задержкой кивнул и полетел обратно, наверняка расскажет обо всём Гэлину. А я, смотря, как бронзовый дракон превратился лишь в точку на горизонте, резко повернула голову и, обратившись к родителям, со слезами на глазах побежала к ним, в их уже раскрытые объятия. Всё то время, пока я прогоняла дракона, родители следили за процессом удивлённо; они не могли узнать свою дочь. Прошло всего пятьдесят лет, как они не виделись, – для драконов с их продолжительностью жизни до пяти тысяч лет это был лишь миг, который не должен был превратить их милого, любимого ребенка в строгую женщину, какой она показалась рядом с чужим драконом. Но миг, когда она влетела в их объятия, показал, что это была их девочка, всё та же Леира. Горько рыдая, я вытаскивала наружу всех своих демонов, которые сидели глубоко в душе, всю ту боль, что мне причинили, всю обиду, с которой меня превратили из ранимой мечтательной дракошки в разбитую, успевшую повидать столько горя женщину. Обнимаясь, простояли так какое-то время, и когда мои рыдания сошли на нет, оставив за собой лишь облегчение и лёгкость, я наконец посмотрела в глаза своим родителям. Отражающееся в них беспокойство дало понять, что они такого не ожидали и были обеспокоены. Наконец, начав разглядывать меня, родители начали мрачнеть с каждой секундой всё больше и больше. Не укрылось от их взглядов ни блёклые чешуйки, ни изнурённое лицо, выражавшее усталость, ни мои мутные глаза, которые с каждой секундой разгорались всё сильнее от встречи с семьёй. Обнимая меня, мама вдруг замерла, обхватив меня за талию, – она явно почувствовала неестественную худобу. Уже с ужасом заглядывая в мои глаза, словно не веря, она сжала меня сильнее. Отец, отметив состояние своей пары и так же разглядывая меня, убийственно посмотрел в сторону уже улетевшего давно бронзового дракона.
– Что произошло? Что с тобой такое, Леира? – сорвавшимся под конец голосом спросила мама.
Я же хотела ответить, забыв о запрете, и тут же получила откат магии, от чего судорожно сжалось горло, и я, задыхаясь, упала на колени.
– Не говори ничего! Я вижу заклинание, и очень сильное! – тут же спохватился отец, быстро зашептав что-то. Обняв меня, он подхватил под ноги и понёс на руках в мою старую комнату. Мама бежала следом со слезами на глазах. К моменту, когда мы зашли в мою комнату, мне уже стало легче. Осматривая место, где прожила свои первые и самые счастливые тридцать лет, начала дрожать от сдерживаемых всхлипов. Бережно положив меня на постель, отец сел рядом, притянув к себе маму, которая забралась выше к изголовью кровати и, обхватив меня, гладила мою голову, периодически целуя при этом лоб. От всей этой теплоты хотелось кричать и просить, чтобы они меня никогда не отпускали к мужу.
– Мы что-нибудь придумаем. Я порылся в старых архивах библиотеки и наверняка отыщу, как снять эту заразу, – твёрдо заверил меня отец.
– Мне дали всего два дня на то, чтобы провести ритуал в день "Великого дыхания камня", – судорожно выдохнула я, цепляясь за отцовский жилет.
– Никто не посмеет забрать моего ребёнка из его родного дома, я тебе это обещаю. Ты останешься в серебристом клане до выяснения всех обстоятельств, – зловеще проговорил он, глядя мне в глаза.
Мама же судорожно сжав меня, ещё сильнее прижала к себе.
Драконы очень трепетно относились к своим детям. С учётом того, что женщин было меньше, чем мужчин, а истинные пары образовывались спустя многие годы, найти своего избранника бывает очень тяжело; некоторые ждут целыми тысячелетиями. Дракончики вылупляются на свет ещё реже. Драконы могли высиживать всего не более трёх яиц за свою долгую жизнь, поэтому дети были величайшей ценностью. Их очень любили и много баловали; каждое новое рождение дракончика воспринималось кланом как важное событие, которое грех было не отпраздновать. Поэтому то, в каком ужасе сейчас пребывали родители, было вполне оправдано. Они доверили самое дорогое, что у них было, Гэлину и бронзовому клану, а в итоге всё обернулось ужасно. Я видела вину и страх, отражающиеся в глазах любимой матери.
– Не вини себя, никто не знал, что так случится. Я очень скучала по вам, – нежно погладив драконью по щеке, успокоила я.
– Итак, сейчас ты поешь, сходишь в купальни с матерью, встретишься со своими друзьями и будешь отдыхать перед праздником. А мне нужно отлучиться в библиотеку и обговорить ситуацию со старейшинами. Жаль, что всё, что мы знаем пока, – это то, что в этом замешаны бронзовые драконы, – тяжело выдохнул отец и, в последний раз посмотрев мне в глаза, поцеловал в лоб и с трудом выбрался от нас с мамой, словно не хотел уходить никуда.
Мама скорее организовала обед, позвонив в волшебный колокольчик, который вёл на кухню и давал знак о том, что требуется еда.
– Не хочешь сегодня встретиться со своей кузиной? Вы раньше были так дружны, – поинтересовалась она осторожно.
– Хочу! Очень хочу! – радостно улыбнулась я еле заметно.
С кузиной Элисией мы дружили с момента вылупления из яиц; наши мамы были родными сёстрами, поэтому мы очень часто гостили то у них, то у нас. Единственное, о чём я переживала, – как она воспримет мои изменения во внешности, которые явно не пошли мне на пользу. Послав магического вестника, мама снова обернулась ко мне:
– Жаль, что я не могу узнать подробностей твоей жизни в клане бронзовых, но давай расскажу, что нового случилось у нас, – с улыбкой предложила мама.
Кивнув, замерла в ожидании, – мне было очень интересно, как продвигалась жизнь клана без меня.
– Когда ты улетела, мы долго грустили, но потом смирились, хоть и так рано, но ты обрела пару. Ты представляешь, твой скромный двоюродный кузен Бореас нашел свою пару среди красных драконов! Ему попалась такая воинственная дракона, она сама мигом взяла его в оборот, не давая даже пикнуть насчёт того, чтобы он остался в клане серебристых. Мы так долго с этого смеялись, – весело рассказывала драконья, от чего я улыбнулась уже сильнее, вспоминая того стеснительного здоровяка. – Кстати, твоя двоюродная тётка тоже нашла истинного! Помнишь сварливую Криэль?
Согласно кивнув, неверяще посмотрела на мать, – ведь Криэль уже исполнилось девятьсот восемьдесят пять лет. Эта ворчливая дракона придиралась ко всем по поводу и без, не вылезая из нашего клана ни ногой в какой-нибудь другой. Как только умудрилась найти пару?
– Да, это правда, милая. К нам в гости год назад прилетел отряд из фиолетового клана, ты же знаешь их: им дан карт-бланш на посещение кланов, потому что они следователи. Так вот, встретила его в приветственной процессии. Ходит теперь счастливая, расцвела, – хихикнула мама, словно молодая дракониха, вспомнившая свою юность, от чего мне самой захотелось смеяться. Уже после продолжила серьёзнее: – Причина, по которой прилетел фиолетовый клан... Сейчас назрел новый конфликт среди драконов. Кто-то начал создавать артефакты из запретных чёрных живых самоцветов, – весомо рассказала мама, от чего я в ужасе уставилась на неё, схватив за рукав дорогого, красиво расшитого узорами платья матери, до конца не веря в её слова.
В отличие от обычных камней, живые самоцветы находятся в самых глубоких недрах хребта, близко к мантии, – именно там формируются эти особые кристаллы. Они не просто красивы – они слабо пульсируют теплом и светом, как сердце. Обладают способностью накапливать и медленно отдавать магическую энергию или эмоции. Драконы встраивают их в свои дворцы и артефакты (освещение, обогрев, фокусы для магии). Кристалл, впитавший гнев Красного дракона, может стать опасным оружием. Могут "умирать" (тускнеть и рассыпаться), если надолго извлечены из горной среды или лишены драконьего присутствия. Чёрные же – это отдельный подвид. Когда-то давно, ещё на заре прародителей, жили чёрные драконы, прародители самой тьмы, управляющие силами смерти; из их чёрных самоцветов создавались самые чудовищные артефакты, которые лишь вредили. Потом чёрные драконы вымерли – сами или им кто-то из прародителей помог, доподлинно неизвестно; лишь серебристые драконы знают правду. На одном из советов золотые драконы выдвинули приказ о ликвидации чёрного клана, о чём потом пожалели, но было уже поздно. Так, исчезнув, чёрные драконы забылись, как и их разрушительные чёрные самоцветы.
– Но как же так? Я думала, чёрные самоцветы исчезли, как и драконы, ведь без них нет подпитки и невозможно создать подобное, – обеспокоенно заметила я.
– Кто-то нашёл захоронение с останками древнего чёрного дракона. Там было много самоцветов, но кто-то хорошо подчистил их, оставив лишь крохи. И теперь ползут слухи, что артефакты из чёрных самоцветов снова в ходу. Кажется, кто-то уже успел пострадать, – испуганно пролепетала драконья.
– Ладно, не будем об этом. Сейчас нам хватает своих проблем. С этим разберётся клан фиолетовых.
Так, разговаривая о наших родственниках и их друзьях, мама поведала мне много весёлых и грустных историй. В ожидании еды, неспешно разговаривая с мамой, довольно быстро пролетело время. Услышав ответный звон колокольчика – сигнал к обеду, – мы собрались и вышли в сторону столовой.