Петербургский ангел

Один день оставался до открытия персональной выставки петербургской художницы Алёны Стасовой. И лучшие её работы, созданные за пять лет пребывания в Северной столице, уже заняли своё место в галерее. Однако ниша на самом видном месте, где планировалось повесить главную картину – «Петербургский ангел» - по-прежнему пустовала… Картина практически завершена – монументально выписана фигура ангела, проработаны все детали, цветовое решение безукоризненно, но… художница никак не могла довести до совершенства ангельский лик. То ей казалось, что он недостаточно прекрасен – не соответствует расхожему понятию «ангельская красота», то – недостаточно возвышенное у него выражение… Словом, всё не то, всё не так…

Владелец галереи Рома Вольский уже не скрывал своего недовольства и – то обвинял Алёну в перфекционизме, то убеждал оставить эту работу и занять нишу другой. Однако Алёна со свойственным ей упрямством не сдавалась, хотя никак не дававшийся ей ангельский лик уже и её начал доводить до отчаяния.

- Я должна закончить эту картину! – бормотала она, возвращаясь вечером домой, в просторную комнату с действующим камином и старинной мебелью, комнату, которую она снимала в коммунальной квартире на Подольской.

Путь её лежал мимо Свято-Троицкого Измайловского собора, который всегда восхищал её голубыми куполами и яркими звёздами, напоминая образ небесной тверди в Ветхом завете. На этот раз Алёна не прошла мимо, а подошла ближе, любуясь его величественной архитектурой.

- Этот собор – как застывшая в камне органная музыка, - подумалось ей. – Эти башни – как торжественные аккорды. Кружева лепнины – как россыпь лёгких арпеджио. Изображения святых в нишах – это вообще отдельные музыкальные темы, каждая со своим настроением, своей идеей.

Медленно обходя собор, рассматривая его архитектурные изыски и вглядываясь в лики святых, в одной из ниш Алёна увидела скульптуру Архангела Михаила. «Ну вот же – ангел в нише! То, что надо!» - озарило её. Художница поспешно достала карандаш и блокнот с набросками, который всегда носила с собой, и принялась срисовывать божественный лик. Как хорошо, когда белые ночи, когда даже в девять вечера светло, как днём, и сверкают золотые звёзды на небесных куполах в лучах торжествующего летнего солнца.

Дома она сразу же приступила к работе. Вдохновение, которое посетило её у стен собора, помогло быстро закончить картину. Однако просто перенести творение чужого мастера на холст показалось ей скучным. Неведомый художник представил ангела так, а у неё – свой ангел! Алёна размечталась и придала небесному лику более земные черты.

- Я хочу нарисовать его таким, чтобы в него влюбиться можно было! – прошептала она и смущённо улыбнулась. Брови своего ангела она сделала шире, рот – крупнее, а подбородок – твёрже. В итоге утончённое бесполое создание стало определённо походить на красивого, вполне земного мужчину.

- Ангельски прекрасен! – вздохнула Алёна, подобно Пигмалиону, влюбившись в своё творение. В него она вложила всю свою нерастраченную любовь, свои мечты о Нём, единственном, которого она пока ещё не встретила.

- Где же ты, мой ангел? Неужели я никогда не встречу тебя?..

… Утром Алёну разбудил телефонный звонок. Звонила мама. Срываясь на плач, она рассказала, что старший брат Алёны опять забрал у неё всю пенсию, а, поскольку она не хотела отдавать, даже поднял на неё руку.

- Мамуля! – кричала Алёна в трубку, сама расплакавшись от бессилия и гнева, - как я хочу забрать тебя к себе, в Петербург! Ты здесь ходила бы на концерты и в театры! Но – я не могу. Куда я заберу тебя? Я живу в коммуналке. У меня даже вещей своих столько, чтобы они только поместились в чемодан, потому что меня саму могут выселить в любую минуту!

Поплакали, посетовали на судьбу, да и попрощались... до следующего созвона. Вместо родного маминого голоса – безразличные короткие гудки… Ах, мама, мама, почему ты так далеко? Не обнять тебя, не уткнуться в твоё тёплое родное плечо… В такие моменты, когда связь с мамой обрывалась, а оставалось ещё столько невысказанного, наболевшего, Алёна особенно чувствовала своё одиночество… Она скорчилась на своей холодной постели и дала волю слезам.

Затем порывисто села и резко заявила:

- Чего раскисла? Реветь – не конструктивно!

Подбежала к трюмо, где у неё лежали деньги. Лихорадочно пересчитала. Но – сколько не пересчитывай, денег ровно столько, чтобы через три дня внести плату за комнату. И даже на продукты нет, уже не говоря о том, чтобы выслать сколько-нибудь маме. Девушка заглянула в холодильник: пара яблок и абрикосовый йогурт…

- Ну и пусть! Стройнее буду!

Но деньги? Где взять деньги?

- Ага! – вспомнила Алёна. – Сегодня у меня урок с Никитой! Чуть не забыла с этой выставкой, с ангелом, с мамой… Так что будут сегодня деньги по крайней мере на продукты.

В её размышления о добывании хлеба насущного вторгся телефонный звонок.

- Мама? – воскликнула Алёна, поспешно хватая трубку. Нет, звонил Рома.

- Послушай, дорогая! – начал он, не скрывая своего раздражения. – До открытия выставки семь часов и надо что-то делать с этим пустым местом в нише! В общем, я решил…

- Во-первых, доброе утро! – лучезарно улыбнулась трубке Алёна. – Во-вторых, картина готова.

- Готова?

- А ты сомневался? Если я сказала, что доработаю картину, значит, кровь из носу, но я это сделаю. Так что было бы чудесно, если бы ты в течение часа заехал за ней. Потом у меня урок.

- Я-то заеду. Но урок?.. Обязательно было устраивать урок в день открытия выставки?

- В чём дело?

- Опоздаешь…

- Нет.

- Придёшь уставшая и вялая…

- Не переживай, я обещаю, что ровно в 19 я буду открывать выставку в вечернем платье, красивая и бодрая.

- Надеюсь. Но не понимаю, зачем тебе эта лишняя суета.

- Но картины продаются нестабильно, а уроки – это постоянный заработок.

- Но ты же можешь устроиться в какую-нибудь компанию и работать дизайнером! Тогда у тебя точно будет стабильный и нормальный заработок.