Писатель на корабле

Душа, запечатленная на страницах книг, становится бессмертной.

Душа - это не мозг или какой-то особый орган. Это память, накопленный опыт, отражение прожитых мгновений. Если пересадить мозг другому человеку, память тоже перенесется? А если стереть память до нуля, останется ли человек прежним - добрым или злым? Или это будет совершенно новая личность, с другими вкусами и привычками?

Нет, скорее всего, душа - это электрические импульсы в мозге. Чем ярче и быстрее ток бежит по извилинам, тем интересней и насыщенней рождаются мысли.

Если душа - набор уникальных электрических импульсов, что происходит с током, когда человек умирает? Нам говорили на уроках физики, что ток не исчезает. Он всегда притягивается к чему-то и уходит глубоко в землю, накапливаясь там.

Может, души умерших тянутся друг к другу, образуя пристанище? Место, где они находят покой? Может быть, это и есть Рай?

Но разве можно так просто разгадать загадку мироздания?

От голода мозг порой порождает самые необычные и захватывающие философские мысли, словно в попытке вырваться из цепких объятий реальности. А мозг писателя этим живет. Всегда в поисках новой метафоры или нового прочтения обыденности.

Четвертый день без еды. Голод становится невыносимым. Четвертый день он питает свое тело через капельницу из криокапсулы, где провел последние восемьдесят лет.

Спящим в этих капсулах по трубкам в вены поступает питательная жидкость, способная десятилетиями поддерживать жизнь в теле. Но эта поддержка - лишь иллюзия жизни. Она не дает ни сил, ни энергии, ни возможности почувствовать вкус настоящего существования.

Этот метод позволил не умереть молодому писателю, но и только.

Корабль класса "ковчег" под названием "Пилигрим-1" летит на новую планету. Старую они давно потеряли. Словно заигравшиеся дети, сломали любимую игрушку и летят в поисках новой, которую, вероятно, тоже сломают со временем. Такая уж природа у человека.

В две тысячи двести восемнадцатом году мир вспыхнул в огне войны, словно спичка, подожженная неосторожной рукой. Государства, опьяненные жаждой власти и могущества, плели сети альянсов, не ведая, что каждый новый союз - это петля, затягивающаяся на их шеях. Чем сильнее становилась одна держава, тем больше тени страха ложились на ее соседей.

Четыре долгих года мир жил в состоянии непрекращающегося кошмара. Огромные государства, как ненасытные чудовища, пожирали страны поменьше, не оставляя ни единого шанса на спасение. Переговоры, казавшиеся мирными, оборачивались новыми битвами, словно заколдованный круг, из которого не было выхода.

Корабль, способный сохранить человечество, стал единственным спасением.

Капсула писателя открылась раньше положенного времени. Его тело охватили судороги, конечности сводило, и он ощутил острую боль. Программа капсулы должна была ввести препараты против судорог, но что-то пошло не так. Возможно, сбой в системе или недостаток энергии.

Василий Шишкин был писателем, чьи строки были пропитаны любовью к деревенской жизни. Он не просто описывал ее - он жил ею.

Рожденный в крестьянской семье, в тихом селе, он с детства вдыхал запахи полей и слышал песни жаворонков. Здесь, среди простых людей и природы, он получил первое образование и провел юношеские годы, помогая в школе. Каждый день, проведенный в этом краю, стал для него кладезю вдохновения и мудрости.

Но деревенская жизнь двадцать третьего века разительно отличалась от той, что он любил читать в старинных книгах и о которой рассказывала его бабушка. В детстве он часто фантазировал о том, какой была деревня двести-триста лет назад: какой у них был быт, какие заботы и хлопоты. А была ли в те времена электроника? Помогали ли роботы в деревенской жизни? На каких колесах ездили телеги - деревянных или металлических? Или, может быть, в то время они уже летали по воздуху?

Записей о тех далеких годах почти не сохранилось. Глобальный архив, который в том столетии называли интернетом, был безвозвратно уничтожен, как и более древние носители информации. Остались лишь обрывки воспоминаний, да и те, словно тени, исчезали в тумане времени.

Эти фантазии о прошлом, о древних довоенных цивилизациях, во многом определили его будущее. Став взрослым, Василий выбрал путь писателя-фантаста, чтобы рассказывать о том, чего он не мог увидеть своими глазами, но что так ясно представлял в своем воображении. Во взрослом возрасте он посвятил себя созданию книг о древних цивилизациях двадцатого и двадцать первого веков, о мирах, где электроника была лишь мечтой, а люди жили в гармонии с природой и друг с другом.

Когда Василий наконец пришел в себя после долгого криосна, он не мог поверить своим глазам. Его ногти и волосы успели отрасти за время пребывания в стазисе, а омертвевшая кожа свисала лохмотьями с плеч. Гель, который замедлял все процессы в организме и питал его, словно младенца в утробе матери, не смог остановить этот неумолимый рост. Дышать было тяжело: легкие были заполнены дыхательной жидкостью, и каждый вдох давался с трудом.

Оперевшись на крышку одной из капсул, попытался встать, чтобы оглядеться. Он стоял среди закрытых капсул, и вопросы терзали его разум. Почему остальные не проснулись? Это они не очнулись вовремя? Или он сам проснулся раньше, чем было нужно?

Из помещения, в котором он находился, была всего одна дверь, к которой Василий тут же подошел в надежде открыть ее. Кодовый замок на автоматической двери не отзывался на уговоры Василия, лампочки на нем светились, но не реагировали на нажатие кнопок. Несколько попыток не увенчались успехом. В отчаянии Василий постучал в дверь в надежде, что с той стороны кто-то услышит и откроет ему. Силы быстро покидали его, а голова кружилась, награждая его то потемнениями в глазах, то странными расплывчатыми образами.