Плачу десятикратно

ГЛАВА 1. ЛУЧИЯ

Я знала, что однажды стану женой гангстера. С одиннадцати лет, как мне стало об этом известно, украдкой присматривалась ко всем мальчикам и мужчинам, что бывали в нашем доме. И каждого примеряла себе в мужья. Некоторые мне нравились. Некоторые не очень. А попадались и такие, кто отталкивал. Оставалось лишь надеяться на то, что в мужья мне подберут не одного из этих отталкивающих типов.

Мой отец был гангстером. Мир мафии был моей реальностью, моей семьей. Меня не пугали разговоры о криминальных синдикатах и вендетте. Я знала обо всех сицилийских кланах, как дружественных, так и враждебных. Училась в школе, где учились дети мафиози, и впитывала в себя те законы, по которым живет наше закрытое от посторонних сообщество. И один из них – клановые браки.

Вместе со старшей сестрой мы мечтали о сильных чувствах и любви даже при договорном супружестве. Хотелось трепета в груди и бабочек в животе, о которых упоминали более опытные девочки.

– Хочу, чтоб мой муж смотрел на меня и забывал, как дышать, – мечтательно прикрывала глаза Софи, когда в наших разговорах поднималась тема замужества.

– А мне представляются свечи и ванна с лепестками роз, – формировались мои представления о любви романтическими книжонками, которые я регулярно брала по абонементу в библиотеке.

– Какие же вы обе дуры! – восклицала наша младшая сестра Аличе. – Как будто вас в жизни больше ничего не интересует, кроме дурацких мальчишек!

Аличе младше Софи на восемь лет, а меня на шесть. Она была еще маленькой для подобных разговоров и просто не понимала. К тому же была совсем не права по поводу того, что старших сестер в жизни больше ничего не интересует, кроме мальчишек. Софи профессионально занималась конным спортом. Я же буквально горела огнем страсти к выкладыванию мозаичных панно и к двадцати одному году стала даже немножечко известным художником-мозаичистом.

Софи не слишком повезло. Два года назад ее отправили под венец с Паоло Тессаро, мафиози из Фаваро. Тессаро тогда уже стукнуло тридцать пять. Его первая жена умерла от пулевого ранения, оставив мужа вдовцом и отцом-одиночкой семилетнего мальчика. Он женился второй раз и не смотрел на Софи так, чтобы забывать дышать. Сестра считала, Паоло до сих пор любит жену номер один.

Несмотря на то, что Фаваро и Палермо находятся на противоположных побережьях Сицилии и разделены между собой сотней километров гористой местности, мы с сестрой находим время повидаться не только на чужих свадьбах, крестинах или похоронах.

Я люблю Софи, как и она меня. С Аличе у нас нет подобной тесной связи, главным образом, из-за разницы в возрасте. Но и характер у младшенькой так себе. Она бунтарка и нигилистка. Зачастую с ней попросту невозможно разговаривать. Ей надо было родиться парнем, а не девчонкой. И я немного скучаю по тем временам, когда Софи жила с нами под одной крышей.

***

– Лучия, ты идешь сегодня со мной на благотворительный вечер, – объявила мама в пятницу утром, оторвав меня от эскиза для мозаики, которую мне заказала синьора Боччи.

Я никогда не перечила ей, потому просто кивнула, хотя все светские благотворительные мероприятия наводили на меня скуку. Почему бы просто не выписать чек, чем три часа кряду соблюдать этикет и маяться за столиком с именной табличкой?

– Оденься поярче, – неожиданно добавила она.

– Поярче? – удивленно вскинула я брови. – Мама, не припомню, чтобы прежде ты предлагала одеться мне поярче. Что это значит?

Родительница помялась, но все ж таки пояснила.

– Возможно, там будет твой жених.

– Мой, кто? – осип голос. – Жених?

– Ты прекрасно меня слышала, Лучия, – запустила мама пальцы в свои темные, волнистые волосы. Этот жест всегда означал, что она нервничает.

Так… Мама нервничает. Значит, все серьезно.

– Это просто смотрины? Или тебе уже предложили контракт? – по-прежнему сипели мои голосовые связки, все-таки наш диалог мог быть судьбоносным для меня.

– Я его уже подписала, – нехотя выдала она.

– Ты, что? – заморгала, чувствуя, как кончики верхних ресниц касаются нижних.

– Дочка. Тебе пора замуж. Когда Ардженто обратились ко мне, я не стала брать паузу на размышления.

Ардженто… Вот оно что. Семья, заправлявшая Палермо. Теперь понятно, отчего мама даже не поинтересовалась моим мнением. Таким людям не отказывают. Я видела несколько раз дона Риккардо и его жену Маргарет. Но всегда без детей. И помню, что один из их сыновей был убит, меня не было на похоронах, в тот день я сильно температурила и папа́ велел оставаться мне дома.

– Как его зовут? – неосознанно обтерла вспотевшие ладони о домашнее платье.

– Дамьяно. Ему двадцать восемь.

Уже лучше, – немного выдохнула я. Будущий муж старше меня всего на семь лет. Это ведь не так много?

– А он уже видел меня? Я ему понравилась?

– Тебя видели Риккардо с Маргарет, – смягчился материнский тон. – И ты им понравилась.

– Это не одно и то же, чтобы нравиться их сыну.

– Согласна. Но я не сомневаюсь, вы поладите. Разве может моя малышка кому-то не понравиться? Из всех моих дочерей ты самая милая, Лучия.

ГЛАВА 2. ДАМЬЯНО

Недавно прочел интервью с одним западным политиком. Он заявил, что времена мафии, гангстерских разборок и крестных отцов канули в небытие.

Смешно.

Сицилийская мафия сильна и влиятельна как никогда. По-прежнему ускользает от ответственности и избегает обвинительных приговоров. А все потому, что в наших руках важные чинуши, правоохранительные органы, судьи и вообще все те, кто стоит у власти. Они в наших руках, потому что эту власть даем им мы – мафия. Мы не вмешиваемся в политические распри и не собираемся менять что-либо в итальянском законодательстве, мы просто заключаем сделки, и партийная принадлежность не имеет значения.

Глупо отрицать факт нашего существования, умалчивать о найденных трупах, сожженных в кислоте или закатанных в бетон, прикрываться якобы статистическими данными.

Палермо контролирует несколько семей, но семья Ардженто доминирует над остальными, так как мой отец глава совета гангстерской верхушки, негласный лидер всей сицилийской мафии. А я его сын, на мне лежит ответственность наблюдать за всеми нашими марионетками и держать их в узде при необходимости.

***

– Дамьяно, мы с твоей мамой подобрали тебе жену, – неделю назад объявил отец.

Я поморщился. Законы… Куда ж без них. Выбирать супругу разумно, женщину, которая всю жизнь провела в кругу мафии. Никаких чужачек.

– Кто? – только и спросил равнодушно.

– Лучия Лиотти. Средняя дочь Гаэтано.

Гаэтано подстрелили в прошлом году. Я помнил его, он прежде курировал добычу серы на острове, часть из которой шла на изготовление взрывчатки. Припомнилась и старшая дочурка Лиотти. Пару месяцев назад у меня было дело к Паоло Тессаро. Мы встретились в его доме в Фаваро, и он познакомил меня со своей супругой Софи. Пышногрудая милашка со смоляными волосами и чувственными губами. Если ее сестренка такая же сексапильная, то все не так уж и плохо.

– Когда сделка? – уточнил, чтобы отменить планы, если уже имелись.

– Контракт подписан. Через неделю официально встречаемся на благотворительном мероприятии. Посидите с девушкой за одним столом, познакомитесь.

– Хорошо, – кивнул сдержанно и все же спросил: – Почему именно она?

Отец позволил себе подобие снисходительной улыбки.

– Твоя мама считает, что Лучия тебе идеально подходит.

– Ты доверил выбор невесты моей матери? – не поверил я.

– Нет. Просто наши мнения на этот раз совпали. Гаэтано был предан мне, был хорошим исполнителем. Ваш брак – это моя благодарность Лиотти за многолетнюю верность.

– Ясно, – собрался я уже покинуть кабинет отца, где велся разговор, как он остановил меня.

– И вот что, Дамьяно. Позаботься о том, чтобы Лучия не видела твою шлюху. А еще лучше избавься совсем от нее. Твоя жена не должна страдать. Иначе она может расстроиться и заговорить там, где не следует говорить, просто чтобы отомстить тебе.

– Да, папа, – процедил я, сжав челюсти. Если бы у меня только была такая возможность, я бы повременил с женитьбой.

В назначенный день к началу мероприятия я опоздал. Не специально. Возникли осложнения с одним судьей. Пока устранял проблему, часики тикали.

Аукцион проходил в здании отеля, где в фуршетном зале продавали картины и скульптуру. Значительный процент с продажи шел в фонд помощи детям-сиротам. Те, кто не участвовал в аукционе, могли внести посильную помощь, оставив чек или купюру любого достоинства в пластиковых ящиках, расставленных на специальных тумбах.

Я не сомневался, мама уже купила картину. Возможно, не одну.

В огромном зале трудно было не заметить представительную фигуру отца. Он всегда возвышался над всеми, где бы ни появлялся. И дело не только в высоком росте, скорее, в ауре могущества, исходящей от него.

Мама первой заметила меня и помахала рукой. Две женщины рядом с ней обернулись. Орнелла Лиотти и ее дочь.

Первой мыслью, когда я через весь зал зашагал к их столику, было – «А не пристрелить ли мне Паоло Тессаро и жениться на Софи? Какая разница на какой Лиотти, если уж родители выбрали именно эту семью». Мне не понравилась Лучия. Не дурнушка. Но совсем не Софи. Совсем нет. И вообще нет. Тощая, маленькая. Не возбуждает. Не будит фантазии. Сплошные – «не».

– Привет, – кивнул всем сразу, поцеловал пальчики Орнеллы и выдвинул стул напротив невесты.

– Рада тебя видеть, Дамьяно, – улыбнулась моя уже почти свекровь.

Ее дочурка пялилась на меня, широко распахнув свои достаточно большие глаза, и соизволила открыть рот, когда поняла, что молчание затянулось.

– Привет, – выдохнула Лучия.

Господи, – мысленно закатил глаза. Просто цыпленок какой-то.

Отец не отрывался от телефона, набирая сообщение за сообщением, две женщины принялись обсуждать лоты, которые еще не выставлялись, а девушка продолжала смотреть на меня, словно загипнотизированная. Я явно произвел на нее впечатление.

– Сынок, посмотри буклет, – мама пододвинула иллюстрированный каталог ближе в мою сторону. – Если тебе и Лучии что-то приглянется, куплю вам в качестве подарка на свадьбу.

ГЛАВА 3. ЛУЧИЯ

Арка при входе в отель, куда мы с мамой приехали, мигала разноцветными огоньками гирлянд. Огоньки соперничали с солнцем и бликовали на стеклянных раздвижных дверях.

– Ардженто уже здесь, – с придыханием произнесла мама, стоило нам только зайти в ресторанный зал, обустроенный и оформленный сегодня под аукцион и благотворительность.

Желудок ухнул куда‑то вниз, с нервозностью я определенно не справлялась. Но, поняв, что за столиком с именными табличками только старшие Ардженто, чуть успокоилась. Их сын еще не появился.

Риккардо и Маргарет были весьма любезны с нами, особенно Маргарет, что давало мне надежду на хорошие дальнейшие взаимоотношения между свекровью и невесткой. Софи с мамой Паоло вообще не ладила, со слов сестры, та постоянно приводила ей в пример погибшую Джустину.

Дамьяно долго не появлялся, и я вновь начала нервничать, запивая нервозность лимонадом. Сосредоточиться на просмотре документального фильма о детях-сиротах и последующем аукционе никак не получалось, хотя Маргарет постоянно советовалась со мной по поводу того или иного лота. А потом она помахала кому-то рукой. Я обернулась и… пропала. Утонула. Вот так сразу. То самое – ВАУ!

Уверенной поступью к нашему столику приближался мужчина моей мечты. Высокий, плечистый, с обжигающим взглядом. Красиво очерченные скулы, легкая щетина по подбородку. Идеальной формы прямой нос и не менее идеальные брови, жгуче-черные, как и его короткие волосы, зачесанные назад. Его кожа была более смуглой, чем моя.

Когда он подошел ближе, я обратила внимание на мощную шею и глаза цвета темной стали.

– Привет, – поздоровался он со всеми сразу.

Голос низкий, бархатистый и… безразличный. Дамьяно не пытался произвести на меня впечатление и надменно вскинул бровь, когда не услышал от меня ответного приветствия.

Я закусила щеку изнутри, ругая себя за невоспитанность. Виной всему то, что этот мужчина буквально ослепил меня, в его присутствии мне стало трудно дышать от восторга. ОН станет моим мужем! Именно ЭТОТ умопомрачительно красивый мужчина с аурой власти и победителя будет моим мужем! Даже в самых смелых своих мечтах я не представляла ЕГО настолько классным.

Взрослые оставили нас, и от волнения я начала много говорить. Такое со мной иногда случалось. Слова сами собой лились из моего накрашенного рта неуемным потоком.

Когда он извинился и вышел из зала, чтобы ответить на телефонный звонок, я даже обрадовалась, выпитый мною лимонад давал о себе знать, а сказать Дамьяно о том, что мне нужно в туалет, я как-то стеснялась.

В дамскую комнату вилась длинная очередь, но один из официантов подсказал мне, что можно пройти через оранжерею, и там есть еще один туалет, где обычно никого не бывает.

Я поблагодарила его и, слишком спеша и не глядя по сторонам, врезалась во что-то плотное, так, что едва не свалилась.

Сильная рука удержала меня от падения.

Дамьяно.

Тревога и что-то сладкое, помимо нее, скрутили внутренности. В оранжерее кроме нас никого не было, и я слышала, как колотится в груди мое сердце.

Мой жених стоял напротив меня, облаченный в черный костюм и темно-серую рубашку с расстегнутой верхней пуговицей.

Я сглотнула, глядя на его кадык, и пролепетала:

– Спасибо, что не дал упасть.

– Не за что, – отпустил он мой локоть.

Секунду мы молча смотрели друг на друга, а затем в его удивительных антрацитовых глазах промелькнула искра недовольства.

– Шпионишь за мной? – убрал он телефон в карман пиджака.

– Нет, что ты, – попыталась обойти его, но это было трудно, казалось, мужчина занимает собою все пространство. – Просто… просто мне нужно в туалет.

– Хорошо, – усмехнулся он и пропустил меня.

Я не нравилась ему. Мой враз поглупевший разум и враз взбесившееся сердце отлично считывали эмоции Дамьяно. Возможно, я даже вызывала у него отвращение, как какое-нибудь неприятное насекомое.

Осознавать такое было болезненно, очень болезненно.

В нужном мне помещении никакой очереди, вообще никого. Неоновый свет круглых лампочек искажал мое отражение в напольном зеркале, делая меня какой-то искусственной. А какой Дамьяно увидел меня? Некрасивой? Маленькой? Неинтересной?

В груди горело огнем, и я раскрыла свою сумочку, свисавшую с плеча на тонком серебряном ремешке, вынула телефон и позвонила единственному человеку, с кем могла обсудить личное.

– Лучия, – слишком звонко прозвучал голос Софи. Такую тональность он приобретал, когда она была чем-то разгневанна.

– У тебя все в порядке, сестренка? – не могла не спросить я.

– Нет, лучик мой, – только она называла меня так. – Мне всего двадцать три, а я уже мачеха девятилетнего пацана. Паоло считает, я должна заменить ему мать. А как заменить, Лучия, если я сама еще не произвела на свет свое собственное дитя?

– Паоло так и не соглашается на ребенка?

– Всегда предохраняется, – с горечью сказала Софи. – Его невозможно застать врасплох.