Пленный принц попаданки в погонах

Глава 1

Если бы мне кто-то вчера сказал, что я променяю вид из окна на серый забор с «колючкой» на переливы бирюзового моря, поблескивающего сквозь шёлковые шторы, я бы хрипло рассмеялась и предложила проверить состав его крови на запрещённые препараты.

Вчера… Какое странное слово. Оно уже ничего не значит. Потому что вчера я была Ариной Волковой, старшим надзирателем в СИЗО № 14, женщиной с ключами от чужих судеб, собственной квартирой в ипотеку и верой в то, что скоро стану подполковником. А сегодня я… я всё ещё Арина. Но мои ключи безнадёжно утеряны, а вместо казённого кабинета меня окружает обильное барокко, от которого рябит в глазах.

Проснулась я от того, что в щель между шторами ударил луч солнца и попал прямиком в глаза, — просто снайпер, чтоб его... Я заворчала, привычно потянулась рукой к тумбочке за часами и наткнулась на что-то холодное и резное. Моргнула. Потом ещё раз. Потом села на кровати и огляделась. И это было ошибкой.

Потолок был расписан херувимами, которые с глупыми улыбками взирали на меня с высоты. Кровать – не койка, а полноценный плавающий остров с гнутыми ножками и балдахином из струящегося персикового шёлка. Воздух пах не дезинфекцией и табаком, а цветами, солью и чем-то сладким, пряным. Это был аромат… благополучия. Чрезмерного, удушающего благополучия.

Первая мысль: «Господи, да я же на шконке отсыпаюсь после вчерашнего корпоратива». Но корпоративы у нас были с селёдкой под водку в каморке начальника, а не с шампанским в версальских интерьерах. Вторая мысль, более трезвая: «Похитили. Для каких-то специфических целей». Тело осмотрела – вроде цело, не болит, синяков нет. Одета в ночную рубашку из тончайшего батиста, который к моей привычной фланели с оленями не имел никакого отношения.

Я попробовала восстановить события вечера, которые сейчас виделись словно в тумане. Но вдруг вспомнился звук пожарной тревоги, суета, охватившая СИЗО. Охранники бежали в сторону выхода, но я знала, что в дальних камерах, тонущих в клубах удушающего дыма, ещё остались заключённые.

Наверное, нужно было тоже бежать, спасаться, но я не могла оставить людей на верную смерть, какими бы они ни были. Вспомнила, как задыхаясь, открыла дверь последней камеры, а потом... Потом наступила темнота.

Ещё раз осмотрела своё тело. Только вот оно что-то подозрительно стройное, упругое, никак не похожее на моё сорокалетнее, побитое жизнью, нервной работой, недосыпом и нежной любовью к шоколадкам.

Я поднялась с кровати, подошла к зеркалу в золочёной раме и едва не вскрикнула. В отражении на меня смотрела юная девица лет восемнадцати, с огромными синими глазами, вздёрнутым носиком и губами бантиком. Рыжевато-золотые кудри спадали на плечи. Красивая. Совершенно незнакомая. И абсолютно беспомощная на вид.

Моя рука сама потянулась к лицу. И девица в зеркале сделала то же самое. Я нахмурилась – она надула губки. Я оскалилась – она сделала милую гримаску.

— Что за ху… — начала я, и мой собственный, низкий, прокуренный и привычный голос, вырвавшийся из этих нежных уст, прозвучал настолько дико, что я замолчала. — Хурма...

Последнее слово уже проворковала мелодично и чисто.

Двери в комнату распахнулись, и на пороге возникла пухленькая женщина в переднике с испуганными глазами.

— Леди Элинор! Вы уже проснулись? Мы уже думали… — она замолчала, уставившись на меня. Видимо, на моё лицо, которое в данный момент выражало всю гамму чувств от «где я» до «какого чёрта».

Элинор. Значит, так зовут эту куклу. Я сделала глубокий вдох, заставив себя успокоиться. Тюремная закалка давала о себе знать. Паника – худший советчик. Надо собирать информацию.

— Всё в порядке, — выдавила я своим новым, мелодичным голосом, который всё ещё резал слух. — Просто… мне нездоровится.

Ох, с таким тембром только в службе секс по телефону работать или песенки попсовые щебетать. А я так долго вырабатывала командный голос. И где он теперь?

Женщина, оказавшаяся горничной по имени Милди, немедленно захлопотала, начала задёргивать шторы, готовить одежду. Из её беспокойной болтовни, как из ручья, я выуживала крупицы информации. Я – леди Элинор, дочь губернатора острова Морн. Остров… тюремный. Здесь содержится особо опасный контингент. Эльфы, гномы, орки, дроу. Отличненько. Сбежала из одной тюрьмы – попала в другую. Правда, в шикарных апартаментах и со сказочными персонажами.

Отец – Его Превосходительство лорд Годфри – срочно уехал по делам в материковую столицу. Я «всё ещё оправляюсь от лихорадки». Ага, то есть моё неадекватное поведение списывается на болезнь. Удобно.

Меня одели в невообразимое сооружение из кринолина, кружев и лент. Вместо привычных форменных брюк и сапог – шелковые чулки и туфельки на каблуке. Я чувствовала себя слоником в посудной лавке, каждым движением рискуя снести хрупкую мебель или порвать что-нибудь. За завтраком, состоящим из двадцати блюд, которые я поглощала с аппетитом арестанта, кое-как выстроила в голове картину.

Прислуга косилась на меня с недоумением, явно удивлённая моим аппетитом, ведь, судя по всему, меня уже мысленно похоронили.

Я привыкла мыслить логически, оставляя эмоции на потом. Поэтому сейчас просто гоняла полученные сведения, составляя их, словно играла в тетрис, который скрашивал мои серые будни тюремной надзирательницы.

Попаданка. Другое тело. Другой мир. Магия, расы, тюрьма. Стандартный набор, как в тех книжках, которые я иногда читала от скуки. Только вот героини там обычно визжали и падали в обморок. А вот мне не привыкать к жёстким условиям. Просто режим сменился.

Глава 2

После завтрака я объявила Милди, что хочу прогуляться в саду. Одна. Она заверещала о безопасности, о диких зверях, о «тех ужасных заключённых», но мой новый, ледяной, начальственный взгляд (отработанный годами на самых отпетых урках) заставил её смолкнуть и беспомощно захлопать ресницами.

— Я дочь губернатора, — сказала я без тени улыбки. — И я хочу побыть одна.

Сады губернаторской резиденции были райским уголком, искусственно созданным и отгороженным высокой стеной от остального острова. Я прошлась по идеальным дорожкам, мимо подстриженных кустов и фонтанчиков, и меня всё сильнее начинало душить окружающее пространство. Эта красивая клетка была в тысячу раз хуже моей старой каморки. Там я была сама себе хозяйка. А здесь… здесь я была украшением, ценным имуществом.

Стена была высокой, но не без изъянов. В дальнем её конце, где забота садовников поугасла, я нашла полузаросшую калитку. Замок на ней висел ржавый, но целый. Через щели в досках был виден кусок дикого леса, резко контрастирующий с рукотворным парком.

Инстинкт кричал: «Стой! Нелегальный выход! Нарушение режима!» Но другой голос, новый, отчаянный, шептал: «Свобода. Хотя бы на пять минут».

Из сложной причёски, которую мне мастерски накрутила Милди, я выдернула шпильку. Двадцать лет работы дали мне кое-какие навыки, не относящиеся к служебным обязанностям. Ржавый замок поддался через пару минут с сухим щелчком, который прозвучал для меня громче фанфар.

Я выскользнула за стену, тихонько прикрыв дверь.

Воздух здесь был другим. Густым, влажным, полным запахов хвои, тёплой земли и чего-то незнакомого, почти звериного. Деревья стояли стеной, могучие и древние. Было тихо, неестественно тихо. Я сделала несколько шагов вглубь, прислушиваясь к каждому шороху. Мои туфельки безнадёжно тонули в мягком мху.

Я шла, может быть, минут пятнадцать, одолеваемая смесью восторга и страха, когда услышала переливчатое журчание ручья. Пожалуй, следует подойти, умыться – лицо горело. Продираясь через заросли папоротника в человеческий рост, я не заметила корень, споткнулась и полетела вперёд, прямо на каменистый берег, рискуя испортить своё новое кукольное личико.

Но падения не произошло. Сильная мужская рука схватила меня за локоть и резко дёрнула назад. Я вскрикнула от неожиданности, крутанулась, потеряв равновесие, и всё же грохнулась на землю, а на меня сверху рухнул мой спаситель.

Мы лежали в общей куче конечностей, папоротника и удивления. Я отфыркивалась, пытаясь прийти в себя, и уставилась на того, кто помешал мне разбить голову.

И тут я буквально забыла, как дышать.

Мой спаситель был не человек. Точнее, не совсем человек. Заострённые уши, влажные от капель воды, проступали сквозь длинные светлые волосы. Лицо… Боги, какое лицо. С резкими, но невероятно благородными чертами, высокими скулами и губами, которые бы сочли слишком чувственными для мужчины, если бы не твёрдый овал подбородка. Его глаза, раскосые и ярко-зелёные, как майская листва, с расширенными от шока зрачками, взирали на меня с таким же изумлением, с каким я смотрела на него. Незнакомец был одет в потрёпанную, грубую одежду из тёмной ткани, но она сидела на нём, как королевская мантия.

Эльф. Настоящий, живой эльф. И он был… чертовски привлекателен. Не по-киношному, а по-настоящему. От него исходила опасная, дикая энергия, заставляющая сердце колотиться где-то в горле.

— Вы… — начал он, и его голос был низким, бархатным, с лёгким акцентом, от которого по коже побежали мурашки. — Вы ранены?

Лишь покачала головой, не в силах вымолвить и слова. Я, которая могла усмирить пьяного верзилу с ножом, растаяла в лужицу под взглядом… заключённого. Потому что эльф им был. Я уж знала. Одежда, отсутствие охраны, остров, — всё сложилось.

Мужчина легко поднялся, движения его были полны грации хищника. Затем он элегантно протянул руку, чтобы помочь мне. Его пальцы обхватили мои, и по телу пробежала волна жара. Я вскочила на ноги, отпрянув, как от огня.

— Вам не следовало бы здесь находиться, леди, — сказал он тихо, его взгляд скользнул по моему явно не подходящему для леса платью. — Это место не для прогулок.

— Я… заблудилась, — соврала я, наконец-то найдя дар речи.

— Очевидно, — в уголках его губ дрогнуло подобие улыбки. Но глаза оставались серьёзными, настороженными.

В этот момент из чащи донёсся низкий, рычащий звук. Лесная тишина мгновенно взорвалась, наполнившись зловещим предчувствием и тревожным криком птиц. Эльф изменился в позе. Вся его расслабленная грация исчезла, сменившись собранностью и готовностью. Он шагнул вперёд, заслоняя меня собой.

Глава 3

— Отходите медленно к ручью, — скомандовал он тихо, но так властно, что не было никаких сомнений в необходимости подчиниться.

Из-за деревьев появилось… нечто. Крупное, мускулистое, покрытое колючей щетиной, с пастью, усеянной клыками, и крошечными злыми глазками. Оно фыркнуло, и капли слюны брызнули на мох.

Мой разум, привыкший к кризисным ситуациям, заработал с удвоенной скоростью. Оружия нет. Бежать бесполезно – в этих юбках я не пробегу и пары метров. Остаётся надеяться на… эльфа.

Зверь рванул с места. Невероятно быстро для своей массы. Эльф не отступил ни на шаг. Каким-то образом он уклонился от первого удара когтистой лапы, резко присев и сделав еле уловимое движение. В его руке блеснул самодельный нож, выточенный из камня или кости. Он вонзил его в бок твари, которая взревела от боли и ярости, но не остановилась.

Я, затаив дыхание, искала хоть что-то, чем можно помочь. Камень, палку. Руки наткнулись на валявшуюся на земле толстую, суковатую ветку. Поднять её было непросто, но адреналин творил чудеса.

Эльф и зверь кружили в смертельном танце. Нож оставлял на теле чудовища кровавые полосы, но не мог нанести решающий удар. Одна из лап всё же достала мужчину, когти разорвали ткань на плече, на котором выступила кровь.

И в этот момент зверь перевёл свой взгляд на меня. В его глазах вспыхнул кровожадный азарт, — видимо, он счёл юную красотку в зефирном платье более лёгкой и вкусной добычей. Зверюга отступила от эльфа и ринулся ко мне.

Время замедлилось. Я увидела горящую пасть, почувствовала смрадное дыхание. И вместо того чтобы закричать или закрыть глаза, с рёвом, достойным орка, замахнулась своей дубиной и изо всех сил ударила по наглой морде.

Раздался гулкий треск. Дубина сломалась пополам, но удар пришёлся точно. Зверь отшатнулся, оглушённый.

Эльф воспользовался моментом. Он не стал целиться в бронированную спину или голову, а как пантера, вскочил твари на спину, обхватил рукой её шею и вонзил свой нож глубоко в основание черепа.

Неприятный хруст заставил меня поморщиться. Зверь затрепетал в предсмертных судорогах и рухнул на землю, увлекая за собой противника. На несколько секунд воцарилась тишина, нарушаемая только моим тяжёлым дыханием.

Мой спаситель поднялся, отряхиваясь. Его одежда была в крови и грязи, на плече зияла рваная рана. Он тяжело дышал, но яркие зелёные глаза горели. Красавец посмотрел на меня, на обломок дубины в моих руках, и на прекрасном, высокомерном лице появилось выражение неподдельного уважения, смешанного с изумлением.

— Леди, — выдохнул он. — Вы…кхм... неожиданны.

Я опустила обломок ветки, дрожа от зашкаливавшего адреналина.

— Спасибо, — прохрипела я. — Вы… тоже.

Мы смотрели друг на друга: окровавленный эльф-заключённый и дочь губернатора в разорванном кружевном платье с дубиной в руке. Сюрреалистичная картина.

— Вам нужно обработать рану, — сказала я, переходя в режим действия. Шок – потом. Сначала – помощь.

— Это пустяки, — отмахнулся он, но я уже подошла ближе.

Инстинкт надзирателя? Или что-то иное? Я разорвала подол своей нижней юбки (чёрт с ними, с приличиями) и, смочив тряпку в ручье, прижала к ране. Мужчина вздрогнул, но не отпрянул. Мы стояли очень близко. Я чувствовала исходящее от красавца тепло, слышала его дыхание. Пах он не тюрьмой. Он пах лесом, кровью и дикой магией.

— Вы должны вернуться, — сказал мужчина тихо, — Пока вас не хватились. И пока… пока вас не увидели со мной.

— Как тебя зовут? — спросила я, внезапно осознав, что не знаю имени того, кто спас меня, причём дважды.

Он колебался секунду.

— Лоэль.

— Арина, — выпалила я своё настоящее имя, не в силах назваться Элинор.

Он кивнул, как будто это имя что-то для него значило.

— Арина. Теперь бегите. И забудьте, что видели меня.

Я покачала головой. Забыть его лицо, его глаза, то, как он сражался, как защитил меня? Это было невозможно. Как невозможно было оставить его здесь одного, раненого.

— Я… я принесу тебе бинты, еду, — прошептала, уже выстраивая план в голове. Риск? Безумие? Да. Но я была у него в долгу.

В его ярких глазах мелькнуло что-то тёплое, но он снова нахмурился.

— Не надо. Это опасно.

— Я дочь губернатора, — снова сказала я, и на этот раз в голосе прозвучала не надменность, а железная воля. — Мне многое можно.

Сделав шаг назад, поняла, что всё ещё не в силах оторвать от эльфа взгляд. А ведь я не из тех, кто пялится на мужиков, пусть даже таких красивых...

— Береги себя, Лоэль. Я помогу!

И прежде чем он успел что-то ответить, ловко развернулась и побежала прочь к калитке, обратно в свою золочёную клетку.

В кармане моего платья (о, чудо! он там был!) лежала самодельная заточка, которую эльф выронил во время схватки. Я сжала её в кулаке. Острый холодок был единственной реальной вещью в этом безумном дне. Ну что же, теперь я вооружена и немного... влюблена. Разве что самую чуточку.

Глава 4

Вернувшись в свои покои, я чувствовала себя дикарём, загнанным обратно в клетку после пяти минут свободы. Платье было в грязи и крови, чулки порваны, волосы растрёпаны и украшены хвоей. Вид был, мягко говоря, не соответствующий статусу «леди Элинор». Милди, обнаружившая меня, издала звук, средний между писком и стоном, и бросилась за помощью, судя по всему, за седативами.

Мне пришлось включить всё своё актёрское мастерство, откопав его где-то на задворках памяти рядом с инструкцией по конвоированию особо опасных преступников. Я изобразила испуг и легкомыслие: мол, вышла в сад, заблудилась, упала, испугалась, побежала, порвала платье. Слабая, глупая барышня – идеальная маскировка. Меня отпаивали успокоительными чаями, охали и ахали, но поверили. Видимо, Элинор и была такой… кхм… неприспособленной.

Пока меня оттирали, переодевали и укладывали в постель «приходить в себя», я думала. Мысли метались, как арестанты во время прогулки, но постепенно выстраивались в чёткий план. Первое: узнать всё об этом мире. Второе: понять, как устроена тюрьма. Третье: найти способ помочь Лоэлю. Четвёртое: не спалиться.

На следующий день я объявила, что хочу «освежить в памяти» географию и историю острова, дабы «лучше понимать заботы отца». Милди, сияя от того, что я наконец-то занялась чем-то подобающим, притащила из библиотеки стопку книг и карт.

Мир назывался Этерия. Остров Морн был его позорным пятном, но необходимым. Сюда свозили тех, кого не могли или не хотели казнить на материке: политических преступников, особо опасных магов, представителей враждебных рас, устроивших резню на людской территории, или, как в случае Лоэля, тех, чья смерть могла вызвать международный скандал. Остров окружали негостеприимные воды, кишащие опасными течениями и смертоносными тварями, что делало побег практически невозможным. Идеальное место для тюрьмы. Я бы сама такое выбрала.

Сама тюрьма, носившая гордое название «Узилище Морн», была высечена в скалах на северной оконечности острова. Это не было одно здание, а целый комплекс: каменоломни, где заключённые добывали обсидиан (ценный магический ресурс, как я вычитала), бараки, карцеры, административный блок и сам Замок – древняя крепость, в казематах которой содержали самых опасных преступников. Лоэль, как эльфийский принц, наверняка был там.

Система охраны была продуманной и жёсткой. Помимо людей, там служили маги, накладывавшие на заключённых подавляющие чары, и гномы, отвечавшие за механические замки и решётки. Гномы, судя по всему, сохраняли нейтралитет, их интересовала только работа и оплата. Люди и эльфы находились в состоянии вечной холодной войны. Орков и дроу боялись все поголовно.

Я помассировала виски, чувствуя, что голова скоро лопнет от обилия информации. Ситуация «всё против нас» выглядела мягко сказанной. То, о чём я задумывалась — это был не побег, а самое настоящее самоубийство с элементами квеста «миссия невыполнима».

Но я всегда любила сложные задачи.

Моим первым пробным шаром стала прогулка под предлогом «свежего воздуха для выздоровления» в сопровождении двух стражников. Я направила свои стопы не в сад, а к конюшням – месту, всегда полному слухов и сплетен. Конюхи – они везде конюхи, будь то мир машин или мир магии.

Я изображала рассеянную барышню, гладящую лошадок и роняющую небрежные вопросы. «О, а это чей герб? А правда, что эльфы такие красивые? А страшно их охранять? А того, который эльфийский принц, Лоэля? Я слышала, его брат подставил, бедняжка…»

Стражи сначала отнекивались, но лесть, наивный интерес и моё новое, симпатичное личико сделали своё дело. Кое-что я выудила. Лоэля действительно ненавидели. Официально – за преступления против короны. Неофициально – за то, что он эльф, за его гордость, за то, что он, даже в цепях, смотрел на охранников так, будто они были грязью на его сапогах. Его считали зазнайкой и опасным смутьяном. Один из конюхов, молодой парень, проболтался, что «этого выскочку скоро переводят в общие каменоломни, пусть понюхает настоящего пороху». Сердце у меня упало. В каменоломнях, под присмотром озлобленных надзирателей, он долго не протянет.

Нужно было действовать быстрее.

Глава 5

Следующим шагом стала «трогательная забота о несчастных узниках». Я объявила, что, следуя христианским добродетелям (или какому-то местному аналогу), хочу раздавать заключённым хлеб и фрукты. Отец бы одобрил, это подняло бы авторитет администрации!

Мой новый статус дочери начальника снова сработал. Мне организовали церемонию под строгим надзором. Я стояла у ворот, ведущих в каменоломни, с корзиной, а мимо меня, согнувшись под тяжестью тачек и орудий, шли вереницы заключённых. Люди, орки с зелёной кожей и клыками, пара низкорослых, коренастых гномов с мрачными лицами. И эльфы. Высокие, прекрасные и измождённые, с потухшими глазами, в которых читалась лишь бесконечная усталость и ненависть. Видеть таких существ в кандалах было… кощунственно.

Но я искала лишь одно лицо. И не находила. Лоэля здесь не было. Значит, он всё ещё в Замке. Это было и хорошо, и плохо.

И в этот момент я почувствовала на себе тяжёлый пристальный взгляд надзирателя. Это был капитана Мартеза, я уже была наслышана об этом грубом и жестоком типе. Он наблюдал за процессом раздачи, прислонившись к косяку, с ухмылкой на некрасивом, обветренном лице. Это был крупным, сильным мужчиной со взглядом бульдога и привычкой постоянно поглаживать рукоять плети на поясе. И этот взгляд был прикован ко мне. Не как к дочери босса, а как к самке, к добыче. Мне этот тип мужчин был до боли знаком. Грязный, самоуверенный наглец, уверенный, что ему всё позволено.

Когда поток заключённых иссяк, он подошёл ко мне.

— Милосердная леди, — его голос был низким, пропитанным дешёвым вином и цинизмом. — Зачем вы тратите свою доброту на отбросы? Они этого не оценят.

— Милосердие не требует благодарности, капитан, — ответила я холодно, отступая на шаг.

— Конечно, конечно, — мужлан ухмыльнулся ещё шире, демонстрируя жёлтые зубы. — Но будьте осторожны. Некоторые твари только прикидываются смирными. Особенно эльфы. Обаятельные ублюдки. Могут вскружить голову юным глупышкам.

Его слова прозвучали как неприкрытая угроза. Он что-то знал? Или просто предполагал? Или это была стандартная проверка?

— Я ценю вашу заботу, капитан, — сказала я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Но я не глупышка. И теперь, если вы позволите, я устала.

Я развернулась и ушла, чувствуя его тяжёлый взгляд у себя на спине. Враг номер один обрёл имя и лицо. Капитан Мартез.

Мне нужно было попасть в Замок. Но как? Прогуляться туда просто так я не могла. Мне нужен был предлог. И он нашёлся самым неожиданным образом.

Через пару дней в резиденцию прибыл чиновник из столицы с кипой бумаг для подписи отцу. Поскольку отца не было, а бумаги были срочные, их приняла я, как «временно исполняющая обязанности хозяйки поместья» (о, как же меня от этой формулировки передёргивало!). Среди документов были и ведомости на поставку провизии в тюрьму, и отчёты о добыче обсидиана, и… списки заключённых для медицинского осмотра.

Сердце заколотилось. Это был шанс. Под предлогом «инвентаризации» и «заботы о здоровье рабочей силы» я могла настоять на личной проверке медблока Замка. Я подписала бумаги, оставив одну – ту, что касалась медосмотра эльфов из каземата, – «для более внимательного изучения».

Наконец-то я увижу Лоэля. При мысли о нём, сердце вдруг забилось чаще. В прошлой жизни, решила бы, что у меня аритмия, но новое тело отличалось не только молодостью, но и крепким здоровьем. Так почему у меня учащается пульс при воспоминании об ушастом красавчике?

Глава 6

На следующее утро я, облачившись в самое строгое и невзрачное платье, которое нашла (что-то среднее между моей старой формой и монашеской рясой), и взяв с собой верную, трепещущую Милди для видимости, отправилась в Узилище.

Дорога к Замку была устлана щебнем и отчаянием. Воздух звенел от звона кирок, лязга цепей и окриков надзирателей. Высокие стены с острыми шипами отбрасывали холодную тень. От всего этого веяло таким знакомым, таким родным тюремным духом, что мне стало почти спокойно. Я знала эти правила игры.

Меня провели через несколько КПП. Маги накладывали на меня какие-то щупающие чары, видимо, проверяя на маскировку и оружие. Капитан Мартез появился снова, как чёрт из табакерки.

— Леди Элинор? Каким ветром? — его ухмылка говорила, что он уже знает ответ.

— Официальная инспекция, капитан, — я показала ему бумагу с печатью. — Приказ из столицы. Нужно проверить условия содержания больных узников. Не дай бог, эпидемия вспыхнет.

Он пробежался глазами по документу, лицо его вытянулось. Он не мог открыто ослушаться приказа с печатью.

— Как пожелаете, — процедил он. — Только предупреждаю, зрелище не для слабонервных. Ваши чувства…

— Мои чувства под контролем, капитан, — отрезала я. — Ведите.

Надзиратель повёл меня по мрачным, сырым коридорам. Воздух здесь был густым и тяжёлым, пах плесенью, болью и страхом. Сквозь решётки камер я мельком видела силуэты. Слышала тяжёлое дыхание, лязг цепей. Вот в одной камере что-то большое и тёмное бросилось на решётку с рыком. Орк. Его жёлтые глаза пылали ненавистью. Я не дрогнула, лишь холодно окинула его взглядом, каким смотрела на бузотёров в изоляторе. Он отступил, удивлённый.

Наконец, мы вошли в медицинский блок. Это была просторная, но убогая палата с несколькими койками. Маг-целитель, уставший человек в потрёпанной робе, водил руками над раной на спине какого-то заключённого. И вот тут моё сердце, наконец, ёкнуло. В дальнем углу, на койке полусидел он...Лоэль.

Он был бледнее, чем в лесу. Под глазами лежали тёмные тени. Его изысканные черты были обострены голодом и усталостью. Но его осанка, даже в этот момент, была прямой. эльф смотрел в окно, на клочок неба, и его лицо было отстранённым и спокойным, как будто он был не в тюремной больнице, а в своих личных покоях.

Мартез громко кашлянул, привлекая внимание.

— Эй, эльф! Встать! Здесь инспекция!

Лоэль медленно, очень медленно повернул голову. Его зелёные глаза скользнули по Мартезу с таким презрением, что тот, кажется, физически съёжился. Затем взгляд упал на меня.

В глазах эльфа не было ни намёка на узнавание. Ни капли удивления. Только холодная, отстранённая вежливость, более унизительная, чем открытая ненависть. Он видел просто ещё одного надзирателя. Дочь своего тюремщика.

— Леди, — произнёс он нейтрально, склонив голову ровно настолько, чтобы это не сочли за оскорбление, но и не за уважение.

Я сделала шаг вперёд, сжимая в потных ладонях свёрток, который пронесла под складками юбки. Внутри были хлеб, сыр, яблоко и тюбик с мазью, стащенный из аптечки отца.

— Ваше имя и номер? — спросила я официальным тоном, достав блокнот и перо.

— Лоэль из рода Аэндориэль, — ответил он, не моргнув глазом. — Заключённый под номером семь-сорок-три-альфа. Ваш покорный слуга.

В его голосе звучала ядовитая насмешка. Я чувствовала, как Мартез за спиной напрягся, готовый взорваться.

— Состояние? — продолжила, делая вид, что пишу.

— Дышу. Что уже является достижением в этих стенах.

В этот момент я подошла ближе, якобы для осмотра. Мой спаситель не отводил взгляда. Я увидела, что его плечо перевязано грязным бинтом. Рана, которую я обрабатывала, воспалилась.

— Гигиена оставляет желать лучшего, — констатировала я, поворачиваясь к Мартезу. — Капитан, я требую немедленно сменить повязки у всех заключённых и обработать раны антисептиком.

— У нас нет лишних бинтов, леди, — огрызнулся Мартез.

— Тогда используйте мои! — я с рыцарским жестом бросила свой свёрток на койку к Лоэлю. Он упал между нами. — В качестве гуманитарной помощи.

Я смотрела прямо в зелёные глаза, пытаясь передать хоть что-то: узнай, пойми, это для тебя. Но его лицо оставалось каменным. Лишь на долю секунды его взгляд упал на свёрток, затем снова вернулся ко мне. Ничего.

— Ваша доброта не тронет его каменное сердце, леди, — ядовито прошипел Мартез.

— Я не жду благодарности, капитан. Я жду выполнения приказов, — холодно парировала я. — Осмотр окончен. Я удовлетворена. Если не условиями, то хотя бы работой медика.

С благодарностью кивнула целителю и, не глядя больше на Лоэля, вышла из палаты, чувствуя, как у меня подкашиваются ноги. Глупая, наивная надежда, что он узнает меня, улыбнётся, что-то поймёт, разбилась о его ледяную стену.

Словно в бреду я шла по коридору, сжав кулаки, когда до меня донесётся тихий, едва слышный шепот. Он шёл из одной из камер, мимо которой я проходила. Голос был низким, шипящим, полным древней мудрости и злобы.

— Дочь людская… Играешь с огнём, который спалит тебя… Тень светлого принца длинна, а уши стен длиннее, она слышат всё…

Глава 7

Последующие дни прошли в напряжённом ожидании. Я чувствовала себя на взводе, каждой нервной клеткой ожидая разоблачения. Но капитан Мартез, к моему удивлению, не появлялся. То ли он ничего не заподозрил, то ли выжидал, как паук в центре паутины. Эта неопределённость выматывала нервы хуже, чем открытая угроза.

Чтобы не сойти с ума, я решила действовать. Если я заточена в теле этой хрупкой принцесски, нужно использовать все её преимущества. А главное преимущество леди Элинор, как я быстро поняла, заключалось в том, что все от меня ничего не ждали. Кроме красоты и глупости.

Я объявила, что хочу «усовершенствовать свои познания в языках и культурах рас Этерии», дабы «быть достойной собеседницей отцу и его гостям». Милди чуть не расплакалась от умиления. Библиотека пополнилась фолиантами по эльфийскому этикету, гномьим клановым символам и… военному делу дроу. Под предлогом «изучения их коварной натуры», естественно.

Чтение было увлекательным. Оказалось, эльфы считают прямой взгляд в глаза вызовом, если только это не близкий друг или возлюбленный. А прикосновение к кончику уха – высшей степенью доверия и интимности. Я представила, как пытаюсь объяснить это в нашем СИЗО: «Петрович, не смотри на меня так и не тереби себя за ухо, а то Васю из пятой камеры это возбудит». Хрипло рассмеялась в тишине библиотеки, напугав паука на люстре.

Но одной теории было мало. Мне нужна была практика. И я её получила самым неожиданным образом.

В резиденцию прибыл тот самый чиновник из столицы – советник лорда Винан, тощий мужчина с лицом недовольного сыча и вечной ухмылкой. Он вёл себя как будущий хозяин поместья, а на меня смотрел как на приятный бонус к имуществу. Видимо, у отца были на него виды. И виды на моё будущее рядом с этим неприятным типом. Отличненько.

Виван пригласил меня на прогулку по саду, дабы «обсудить будущее». Я, стиснув зубы, изобразила робкую готовность. Он вёл монолог о своих связях, деньгах и влиянии, а я кивала, поддакивала и… тренировалась.

— …и, конечно, после свадьбы мы переедем в столицу, здесь слишком грубо и примитивно, — вещал он, закладывая руку за жилетку.

Свадьба? Ага, бегу и падаю!

— О, да, конечно, — пролепетала я, уставившись на его ухо. Оно было большое, мясистое и оттопыренное. Совершенно не эльфийское. Идеальный объект для тренировки. Я медленно,как во сне, потянулась рукой…

— Леди Элинор, что вы… — Винан отпрянул, поражённый.

— Ой! — я сделала самые круглые глаза, какие могла. — Простите, мне показалось, у вас паук…

Он засуетился, начал оглядываться. Я с невинным видом отвела руку. Провал. Но было забавно.

— Кстати, что касается свадьбы. Вынуждена вас огорчить, я не готова пока к замужеству! Я планирую посвятить свою жизнь служению и милосердию! Помощь ближнему — вот моё призвание! — произнесла с максимально невинным и самоотверженным видом.

Пока Виван обдумывал мою речь, я уже припустила по дорожке, прочь от неприятного «жениха».

Глава 8

Вечером того же дня со мной случилась истерика, которую я, конечно, заранее отрепетировала. Истерика получилась настоящая, громкая, с битьём посуды (я выбрала самый дешёвый фарфор) и рыданиями о «страшных снах про ужасных заключённых». Я требовала, чтобы мне в спальню поставили дополнительную охрану прямо под окно. И чтобы никто не смел ходить по ночам в саду, а то я «приму за врага и закричу».

Персонал, напуганный до полусмерти, немедленно выполнил все капризы «больной» барышни. Теперь под моим окном, выходящим в ту самую часть сада, где была калитка, каждую ночь дежурили два стража. Идеальные часовые. И идеальный предлог для меня не спать и прислушиваться к ночным шорохам.

А ещё это стало для меня возможностью наконец-то оставлять окно распахнутым. Ведь до этого оно запиралось слишком бдительной Мильди перед сном.

В одну из ночей я, наконец, услышала тихий, едва уловимый звук. Непохожий на шаги стражи. Скорее, на лёгкий скрежет по камню подоконника.

Сердце замерло. Я лежала, не двигаясь, притворяясь спящей, но рука уже сжимала под подушкой тот самый самодельный нож Лоэля.

Тень отделилась от тёмного окна и бесшумно скользнула в комнату. Высокая, грациозная. Она замерла у кровати, и я почувствовала на себе тяжёлый взгляд. Пахло ночным лесом, дождём и… кровью.

Я не выдержала и приоткрыла один глаз.

— Если ты пришёл меня убить, то предупреждаю – кричу громко, — прошептала я.

Тень вздрогнула. Послышался тихий, сдавленный смех.

— Это не входило в мои планы, леди Арина. Хотя идея заманчива.

Лоэль... Он стоял, прислонившись к столбу моего балдахина, залитый лунным светом.

Эльф выглядел ещё более измождённым, чем в лазарете, но в его глазах горел прежний огонь. На руке была свежая, плохо перевязанная тряпкой царапина.

— Как ты… — начала я.

— Эльфы умеют ходить бесшумно. А пьяные стражи под окном уж точно меня не заметили, — ночной посетитель усмехнулся. — Твоя истерика насчёт охраны была гениальна. Они так усердно смотрят в сад, что забыли поднять голову.

Я села на кровати, откинув одеяло. Благо спала я теперь в крайне целомудренной сорочке, так что могла не бояться.

— Ты ранен. Опять.

— Пустяки. Неудобный забор. — Он сделал шаг вперёд. — Я пришёл вернуть долг... И задать вопрос.

Мужчина протянул руку. В его длинных пальцах лежал мой свёрток. Тот самый. Хлеб и сыр были съедены, яблоко исчезло, а тюбик с мазью был аккуратно запечатан.

— Спасибо, — сказал он, и в его голосе впервые прозвучала искренность, без намёка на насмешку. — Это спасло мне жизнь. В карцере не кормят. А мазь… она помогла. Хотя я и подумал сначала, что это яд.

— Яд? — я фыркнула. — Я что, похожа на отравительницу?

— Ты похожа на дочь губернатора, — холодно ответил он. — А это одно и то же.

Наступила неловкая пауза. Мы смотрели друг на друга. Я – в своей тонкой ночной рубашке, он – в рваной, запачканной землёй одежде заключённого. Лунный свет лепил его скулы, делая его похожим на статую из серебра и тени.

— Почему? — наконец спросил он. Его зелёные глаза впивались в меня, пытаясь разгадать загадку. — Зачем тебе это? Рисковать ради меня? Что тебе от меня нужно?

Как ему объяснить? Что я видела в его глазах не преступника, а несправедливо осуждённого? Что я сама была частью системы и знаю, как часто она ошибается? Что он спас мне жизнь, а я плачу долги? Или что-то большее, что начала теплиться у меня в груди с момента нашей первой встречи?

— Может, мне нравятся эльфы с криминальным прошлым, — сказала я вместо этого, пытаясь снять напряжение шуткой.

Лоэль не улыбнулся. Он сделал ещё шаг вперёд. Теперь эльф был так близко, что я чувствовала исходящее от него тепло, слышала его дыхание.

— Это не игра, Арина, — прошептал гость, и моё имя на его языке звучало как заклинание. — Мартез уже что-то знает. Он усилил охрану вокруг моего блока. Да и этот важный чиновник Винан здесь оказался не случайно.

Мужчина вдруг посмотрел на мою руку, всё ещё сжимающую нож.

— Ты умеешь этим пользоваться? Или это для красоты?

— Попробуй отнять – узнаешь, — огрызнулась я.

Впервые за этот разговор на его губах дрогнуло подобие улыбки.

— Дерзко. Для птицы в золотой клетке.

— Клетка-то золотая, но ключи я к ней найду! — парировала я.

Эльф наклонился ещё ближе. Его лицо было в сантиметрах от моего. Я могла рассмотреть каждую ресницу, каждую трещинку на его потрескавшихся губах. Сердце бешено колотилось, и я не была уверена, от страха или от чего-то другого.

— Люди губернатора могут забыть о том, что ты его дочь, особенно, когда его нет на острове. Они могут вломиться сюда в любой момент, — его шёпот был едва слышен, но каждое слово прожигало кожу. — Обыскать твои вещи. Найти это, — мужчина кивнул на нож. — Тебя это не спасёт. А меня убьёт.

— Что предлагаешь? Спрятать в другое место? — прошептала я в ответ, не в силах отвести взгляд от его губ.

Глава 9

Прошла неделя. Семь дней нервного ожидания, во время которых я чуть не прыгала к потолку от скрипа половиц. Каждый вечер я задёргивала шторы, оставляя лишь щель для лунного света, и ждала. Готовая и не готовая одновременно. Нож лежал под подушкой, начищенный до блеска – от скуки и нервного напряжения.

Я почти начала думать, что ночной визит Лоэля был миражом, порождением моего воспалённого одиночеством мозга. Но потом пальцы сами собой вспоминали шершавую теплоту его кожи, а в ушах звучал низкий бархатный голос. Нет, он был настоящим.

Внезапно вспомнился приступ ярости, который испытала, наблюдая, как капитан Мартез отчитывает одного из эльфов-заключённых в каменоломнях. Теперь я была там частой посетительницей. Мне так и хотелось подойти и вставить самодовольное лицо надзирателя в тачку с обсидианом. Пришлось срочно изображать обморок, чтобы не наломать дров.

На восьмую ночь я уже почти ни на что не надеялась. Читала при свече какую-то невыносимо скучную хронику об основании Морна и засыпала над ней, когда услышала лёгкий стук по стеклу. Не скрежет, а именно стук – нарочито вежливый, как будто визитёр явился на званый ужин.

Не чувствуя под собой ног, метнулась к окну и распахнула его. На подоконнике, как ночная птица, сидел Лоэль. В лунном свете его кожа отливала серебром, а светлые волосы переливались, будто расправленный металл. Он был без рубашки, лишь в грубых штанах, и я невольно задержала взгляд на его торсе. Рельеф мышц, шрамы, не скрытые тюремной робой, и свежий, уже затягивающийся рубец на плече – всё это выглядело дико, опасно и до неприличия притягательно.

— Проходите, — прошептала я, отступая и делая рукой взмах, будто приглашая в салон. — Вас никто не видел?

— Только сова. И та не выдаст, — он бесшумно спрыгнул на пол и окинул взглядом комнату.

Заинтересованный взгляд скользнул по разбросанным платьям, книге на стуле, остановился на кровати. На моей кровати. Уголок его рта дрогнул.

— Уютно.

— Стараюсь, — огрызнулась я, внезапно остро осознавая, что на мне лишь тонкая ночная сорочка, которая откровенно не скрывала очертаний тела. Я скрестила руки на груди, пытаясь сохранить остатки достоинства. — Пришёл уроки давать, о великий воин?

— Пришёл, — он сделал шаг ко мне. Воздух снова загустел, как тогда. От него пахло ночной прохладой, потом и чем-то диким, пряным. — Но сначала – плата.

Я замерла.

— Какая ещё плата?

— Ничего в этом мире не бывает бесплатно, леди Арина, — эльф подошёл так близко, что мне пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо. — Особенно уроки убийства. Моя цена – информация.

— А… — я выдохнула. В голове пронеслись гораздо более пикантные варианты «платы». К моему удивлению, я была бы не против. — Что ты хочешь?

— Всё, что слышала о Винане и Мартезе. Любая мелочь. Когда вернётся твой отец? Что говорят слуги?

Мы простояли ещё полчаса, пока я тихим шёпотом выкладывала ему все сплетни и обрывки разговоров, которые успела подслушать. Гость слушал внимательно, не перебивая, лишь иногда его глаза сужались, когда я упоминала какие-то детали. Он был как губка, впитывающая информацию. Прирождённый стратег. И заложник.

— Хорошо, — наконец кивнул мужчина, когда я иссякла. — Теперь урок. Дай мне нож.

Я полезла под подушку и протянула ему его же заточку. Он взял её, и наши пальцы снова соприкоснулись. Искра пробежала по руке до самого локтя.

— Первое правило, — его голос стал тихим, наставительным. — Оружие – это продолжение твоей воли. Не бойся его. Но и не любуйся им. Уважай.

Эльф легко перебросил нож из руки в руку, и лезвие ластилось к его пальцам, как живое.

— Второе правило. Целься в уязвимые места. Шея, подмышка, пах. Не пытайся пробить грудную клетку – сломаешь клинок или просто оставишь царапину.

— Поняла, — кивнула я, стараясь дышать ровно. Его близость сводила с ума.

— Теперь встань как я.

Он встал в стойку: одна нога впереди, колени полусогнуты, тело расслаблено, но готово к движению. Я попыталась скопировать.

— Нет, — Лоэль покачал головой и… подошёл ко мне сзади. — Ты слишком напряжена. Расслабь плечи.

Его руки легли мне на плечи. Большие, тёплые, шершавые ладони. Я вздрогнула от прикосновения. мужчина почувствовал это и замер.

— Мешаю? — в его голосе снова зазвучала насмешка.

— Нет, — выдавила я. — Просто… не ожидала такого индивидуального подхода.

Эльф тихо и мелодично рассмеялся прямо у меня над ухом. Его дыхание коснулось кожи, и по телу побежали мурашки.

— Тогда приготовься. Урок только начинается.

Лоэль выпрямил мои плечи, затем его ладони скользнули вниз, по моим рукам, поправляя положение. —Держи локоть вот так. Чтобы удар шёл от всего тела, а не только от кисти.

Сильное жаркое тело почти касалось моего. Я чувствовала тепло его груди у своей спины, его бёдра в сантиметре от моих. Пахло им. Диким, мужским, опасным. Голова пошла кругом.

Никогда не думала, что близость мужчины может на меня действовать таким образом, ведь уже вроде не девочка. Я, конечно, в той земной жизни не вела монашеский образ жизни и даже была замужем единожды. Того раза мне хватило с лихвой... После пьющего дебошира, который умел лишь лежать на диване и раздавать указания, моё желание завести постоянного спутника сошло к нулю.

Глава 10

На этот раз поцелуй был медленнее, глубже, чувственнее. Принц научил меня держать нож, а теперь учил чему-то другому. Его язык скользнул в мой рот, и я ответила ему взаимностью, теряя голову. Сильные руки скользнули вниз, приподняли меня и усадили на край кровати, не разрывая поцелуя.

Мужчина оказался сверху, опираясь на руки, его тело прижало меня к матрасу. Я чувствовала каждый мускул, каждую твёрдую линию тела через тонкую ткань сорочки. Мои ноги сами обвились вокруг его бёдер, притягивая его ближе. Где-то на задворках сознания кричал голос разума: «Остановись! Он заключённый! Ты дочь губернатора! А ещё бывшая надзирательница!» Но его заглушал рёв крови в висках и низкий стон невероятного эльфа, когда мои пальцы впились в его спину.

— Арина… — прошептал он, отрываясь от моих губ и принимаясь осыпать поцелуями мою шею, ключицу. Его зубы слегка задевали кожу, и я выгибалась под ним, тихо постанывая. — Мы не должны…

— Заткнись, — прошептала я в ответ, лишая эльфа остатков здравомыслия. — И делай то, за чем пришёл.

Он сорвал с меня ночную сорочку одним точным движением. Ночной воздух коснулся обнажённой кожи, но тут же его горячее тело прикрыло меня. Властные ладони скользнули по моим бокам, к груди, и я закинула голову назад, теряя дар речи. Это было за гранью того, что я могла представить. Мужские прикосновения были одновременно грубыми и умелыми, будто он знал каждую точку на моём теле.

Вдруг Лоэль замер, его тело напряглось.

— Что? — прошептала я, не открывая глаз, боясь, что это конец.

— Шаги, — он мгновенно скатился с кровати, пригнулся у окна. — Двое. Идут сюда.

Проклятье. Проклятье, проклятье, проклятье! Я натянула на себя сорочку, сердце бешено колотилось от адреналина и нереализованного желания.

Лоэль уже был у окна, его лицо снова стало маской собранности.

— Мне нужно уходить. Сейчас!

— Подожди! — я схватила его за руку. — Когда ты…?

— Я вернусь, — тихо пообещал мужчина, и в его глазах горела та же ярость и желание, что и во мне. — Будь готова.

Он бросил последний жгучий взгляд на мою фигуру, на кровать, ещё хранившую отпечатки наших тел, и бесшумно исчез в ночи, как будто его и не было.

Опустошённая повалилась на спину, на ещё тёплую от его тела простыню, и застонала, закрыв лицо руками. Это было самое отвратительное и самое прекрасное прерывание в истории человечества. Или эльфо-человечества.

Снаружи послышались голоса стражей. Они мирно проходили под окном, даже не подозревая, что всего секунду назад в комнате над ними разыгрывалась сцена, достойная эротического романа.

Я лежала и смотрела в потолок, пытаясь привести в порядок дыхание и мысли. Моё тело всё ещё горело, губы распухли от жарких поцелуев, а между ног пульсировало навязчивое, неудовлетворённое желание.

Нож лежал на полу, где Лоэль уронил его. Я подняла его. Металл был тёплым от прикосновения хозяина.

Урок, конечно, не был закончен. Но кое-чему я сегодня определённо научилась. Например, тому, что эльфийские принцы целуются так, что земля уходит из-под ног. И тому, что побег из этой тюрьмы стал для меня не просто авантюрой. Это стало необходимостью. Потому что я уже не могла представить себя без этого гордого, язвительного, невероятно сексуального заключённого.

«Будь готова», — сказал он.

О, я буду готова. К чему бы это ни было. Лишь бы поскорее. Мы покинем эту золотую клетку вместе!

Но вдруг я поняла, что это лишь моё желание, и не факт, что надменному эльфийскому принцу нужна простая человечка.

Глава 11

На этот раз не было никакой спешки. Не было страха, что нас прервут. Была только мы вдвоём на ковре, в луче лунного света, и карта побега, лежащая рядом, как немой свидетель нашего безумия.

Мужчина снимал с меня сорочку медленно, словно разворачивая драгоценный дар. Его губы следовали за руками, оставляя горячие следы на моей коже — на плече, на ключице, на груди. Я запрокинула голову и позволила ему всё, отвечая тем же, срывая с него грубую ткань, чтобы прикоснуться к его телу, к шрамам, к живому, дышащему воплощению риска, который я была готова на себя взять.

Тело пыло и дрожало, когда Лоэль покрыл поцелуями полушарие груди, а затем жаркие губы обхватили затвердевшую вишенку соска, всасывая её. Я подалась навстречу, разводя ноги шире и прижимаясь к эльфу. У меня не осталось больше сил, чтобы терпеть эту сладостную пытку. Казалось, что вот-вот взорвусь, если не испытаю разрядки.

Эльф вошел в меня нежно, но властно, заполняя собой все пустоты, все страхи, всё одиночество. И это было не похоже ни на что, что я знала раньше. Это было не просто занятие сексом. Это было клятвой. Признанием. Нашим личным бунтом против всей этой системы, против тюремных стен, против судьбы.

Мы двигались вместе в ритме, который диктовало нам отчаяние и надежда. Его стоны смешивались с моими, его имя на моих губах звучало как молитва и как боевой клич. В этот момент не было ни губернаторской дочки, ни заключённого принца. Были только мы — Арина и Лоэль. Две одинокие души, нашедшие друг друга в аду и зажёгшие в нём собственное, яростное пламя.

Когда волна накрыла нас, он прижал меня так сильно, словно хотел вобрать в себя, а я впилась пальцами в его спину, не желая отпускать. Мы лежали, сплетясь, дыша друг в друга, слушая, как бьются наши сердца в унисон.

Эльф первый нарушил тишину.

— После побега… — начал он, но я закрыла ему рот рукой.

— После побега, — перебила я. — Никаких обещаний. Никаких планов. Только море и свобода. Остальное… как получится.

Он посмотрел на меня с удивлением, затем кивнул, и в его глазах появилось уважение.

— Как получится, — согласился он.

Мы пролежали так еще немного, пока луна не начала клониться к западу. Ему нужно было уходить.

Мужчина оделся молча, подошёл к окну и посмотрел на меня — растрёпанную, счастливую, напуганную и готовую на все.

— Четыре дня, Арина. Будь готова.

— Я всегда готова, — улыбнулась я ему, и это была правда.

Лоэль исчез в ночи. Я осталась одна с картой побега на столе и телом, всё ещё помнящим жаркие прикосновения. Страх был. Но он был смешан с адреналином и странной, невероятной уверенностью.

Я подошла к столу, взяла нож и воткнула его в карту прямо в сердце нарисованной тюрьмы.

— Шах и мат, Мартез, — прошептала я в тишину комнаты. — Скоро мы с тобой спляшем. И это будет не вальс.

***

Дни до побега я потратила на оттачивание мастерства лжи, воровства и стратегического планирования. Если бы мой отец видел меня сейчас, он, наверное, либо умер от гордости, либо немедленно посадил в самую дальнюю камеру. Скорее второе.

Мой первый шаг был блистательным и коварным. Я объявила, что на почве «перенесённой лихорадки» у меня развилась страсть… к астрономии. Да-да, к звёздам. Прислуге было приказано собрать все свечи, какие только есть в поместье, а также спирт из кладовых «для очистки оптики телескопа». Милди смотрела на меня, как на умалишённую, но беспрекословно подчинилась. Видимо, образ «тронутой барышни» я освоила в совершенстве.

В моей комнате выросла целая гора свечей и несколько бутылок довольно крепкого виски. Выглядело это как алтарь какого-то странного божества, которому молятся о хорошей погоде и плохой охране.

Вторым шагом стала «трогательная забота о персонале». Я заказала на кухне огромный торт… для стражников у главных ворот. «Чтобы скрасить их нелёгкий труд». Повар рыдал от умиления. Я лично аккуратно добавила щедрую порцию слабительного настоя из трав, который стащила из аптечки отца. Не смертельно, но очень… отвлекающе. Назовём это «тортом с сюрпризом».

Третий шаг был самым рискованным. Мне нужно было пробраться в кабинет отца и раздобыть ключ от старого склада у задней стены, того самого, что примыкал к тюремной стене. Ключ, как я выяснила из разговоров прислуги, хранился в верхнем ящике его письменного стола.

Сердце колотилось, как барабан на параде, когда я входила в его кабинет. Воздух пах старым деревом, табаком и властью. Я чувствовала себя предательницей. Пусть и не знала губернатора лично, но тот факт, что оказалась в теле его дочери, сейчас вызывал во мне муки совести. Потом я вспомнила Лоэля, его руки на моей коже, его глаза, полные надежды, и чувство вины испарилось. Ради свободы можно и папеньку немного подставить.

Ящик был заперт. Конечно, ничего удивительного. Судя по рассказам прислуги, мой отец не доверяет никому.

Я не растерялась и вытащила из волос шпильку. Через пару минут замок сдался с тихим щелчком. В ящике лежала связка ключей. Я быстро нашла нужный — старый, ржавый, с биркой «Склад №3». Молниеносно сунула его в карман, а на место положила… ну, скажем так, очень личную книжку из своей новой коллекции, прихваченную из библиотеки. «Горячие ночи нимфы и сатира». Пусть папа поразмышляет о моём моральном облике. Главное — не сразу хватится ключа.