Плохая идея

Глава 1

Просыпаться было мучительно. Ночью, во сне, когда снилось что-то, не имеющее отношение к происходящему, это позволяло сбежать от всего в другой мир. Но, утром, едва Анна открывала глаза, реальность тут же безжалостно обрушивалось на неё, напоминая о том, что сон остался позади, а всё, что происходит с ней наяву, хуже любых кошмаров.

Первое время она вообще не могла спать. Пыталась отвлечься, целыми сезонами пересматривая уже знакомые сериалы, перечитывая старые книги. За что-то новое взяться не получалось. Смотреть на себя в зеркало не хотелось. Анна даже причёсывалась, не глядя на своё отражение.

А затем на помощь пришли они. Антидепрессанты. Их выписала врач-невролог, сочувственно выслушавшая сбивчивые слова пациентки. Разумеется, истинную причину своей бессонницы Анна не назвала. Сказала лишь, что проблемы в семье, а у какой женщины их нет?

Начав пить таблетки, она даже наяву стала ощущать себя так, как будто спит, и всё же эффект мог быть и получше, без этих каждодневных утренних потрясений.

Обычно Анна привычно заводила будильник, однако сегодня её разбудил звонок телефона. Приподнявшись на локтях, она бросила взгляд за окно, где стояло пасмурное утро, затем неловко потянулась к мобильнику и едва не свалила его под кровать. Не глядя на номер звонившего, нажала трубку.

Знакомый голос. Голос адвоката, которого она сама же и наняла. Тот брал дорого, но считался одним из лучших. Красиво говорил о презумпции невиновности, да и вообще в первую же встречу произвёл очень приятное впечатление. И Олегу он, кажется, понравился.

- Я должен сообщить вам, что ваш муж...

Анна едва не разжала пальцы, сжимающие гладкий корпус телефона.

- Повторите, пожалуйста, - выдохнула она хрипло.

- Ваш муж умер сегодня утром. В тюрьме, - повторил невидимый собеседник. – Судя по всему, оторвался тромб, хотя вскрытие, конечно, даст более точный ответ. Такое бывает, сейчас все эти болезни встречаются и у молодых. Мне очень жаль.

Анна едва не спросила, о чём он сожалеет – о том, что она стала вдовой, или о том, что теперь он не получит причитающиеся ему деньги. Нет тела – нет дела. Нет человека – нет проблемы.

- Я пришлю вам номер мемориальной конторы, они всё сделают, - произнёс он. Слова доносились до неё, словно сквозь туман. Мемориальная контора. Ритуальные услуги. Какое это имеет отношение к ней?

Выходило, что самое прямое.

Мемори... Память... Она помнила.

Помнила так отчётливо, словно всё происходило с ней недавно.

Детство. Самый обычный двор в самом обычном городке, который и на карте-то не сразу отыщешь. Старые скрипучие качели. Песочница. Мальчик и девочка, которые впервые взялись за руки.

Они жили в одном доме, но в разных подъездах. Прямо как в той песне, как же там пели?.. Про девчонку из соседнего подъезда, которая теперь чужая невеста. Это точно не про них. Потому что она стала его невестой, а не чужой.

Он во всём стал для неё первым. Первым, кто провожал её домой из школы, первым, кто подарил цветы, такой смешной, куцый, собранный собственными руками букетик, первым, кто её поцеловал. Первым, а в чём-то и единственным.

Разумеется, они поженились. Нет, не сразу, едва окончили школу. Сначала уехали учиться. К сожалению, в разные города. У неё была родственница, у которой Анна могла пожить, чтобы избежать общежитий и съёмных квартир, но в другой области. Целых шесть часов езды. Они с Олегом разъехались, но оставались письма, долгие телефонные разговоры – на них уходили чуть ли не все скромные студенческие сбережения – посылки, которые так волнующе оказалось распечатывать, чтобы найти под слоями обёрточной бумаги и целлофана подарок от любимого.

В армию он не пошёл – в университете была военная кафедра. А затем и учёба осталась позади. Случилось новая долгожданная встреча, и с первого взгляда на этого интересного молодого человека, на которого оборачивались проходящие мимо девушки, Анна поняла, что по уши влюбилась в него заново.

А затем ещё одно счастливое событие – её семья получила большое наследство от дальних родственников. Казалось, такое бывает только в кино, а нет, произошло с ними в действительности. Отец решил, что пора переезжать в большой город, вложил капитал в дело, открыв собственный бизнес, и, разумеется, не поскупился на пышную свадьбу единственной дочери.

После свадьбы был медовый месяц. Никого вокруг – только они двое, а ещё плещущийся за окнами океан, высокие пальмы, белоснежный песок. Анна чувствовала себя героиней какого-то женского романа.

Вот только в книгах всё обычно заканчивалось свадьбой, а в реальности жизнь продолжалась и после того, как отгремел марш Мендельсона. Олег устроился на работу к её отцу – торговым представителем. Анне не слишком нравилось, что он постоянно в разъездах, впрочем, они длились не так уж долго, не как у жён капитанов дальнего плавания. Сама она, не нуждаясь в деньгах, работала в библиотеке. Ей нравилось проводить время в окружении книг.

Когда родители всё чаще стали намекать на внуков, Анна решила: почему бы и нет? Бросила пить противозачаточные таблетки. Накупила тестов на беременность.

Но детей пока не получалось.

А затем началась чёрная полоса, точно сглазил кто-то. Погибли родители, оба сразу. Новая машина, скользкая дорога, столкновение сначала с другим автомобилем, а затем с мощным деревом на обочине. Анна тогда винила себя – сколько всего не успела, не сделала, не сказала. Олег находился рядом, обнимал, поддерживал, затем снова вернулся к работе, которой на него свалилось ещё больше, ведь теперь он как зять стал преемником её отца.

Глава 2

Посылка, получив которую, Анна поспешила обратно в комнату, оказалась большой картонной коробкой. Одного взгляда на отпечатанное на принтере имя отправителя хватило, чтобы ощутить нехватку воздуха. Олег! Как, когда он умудрился ей это послать? И что там, прощальный подарок для неё?

Руки дрожали, когда она с помощью ножниц открывала посылку, отдирала липкий скотч. Наконец расправившись с неподатливой упаковкой, с замиранием сердца заглянула внутрь. Удивлённо заморгала, разглядывая содержимое.

Несколько маленьких непрозрачных пакетиков. Взяв самый верхний, Анна осторожно надорвала его. На её ладони оказался брелок. Самый обычный, дешёвенький, почти детский, из тех, какие ей бы наверняка понравились в школьные годы. На нём болтался жёлтый улыбающийся смайлик.

К глазам снова подступили слёзы.

Сделав глубокий вдох, она потянулась за следующим пакетиком. И, открыв его, с недоумением нахмурилась. Там лежал разноцветный браслет вроде тех, что продаются на индийских ярмарках, слишком узкий для её запястья. Анна попыталась примерить, но тот не растягивался, и, боясь сломать, она отложила его. «Не мой размер... И почему один? Такие обычно парные».

А затем Анна вдруг заметила, что на пакетике что-то написано. Почерк мужа – подчёркнуто ровный, разборчивый, слишком аккуратный для мужского – она узнала мгновенно. Прочитала подпись, затем ещё раз. «Взято у Елены Каменистовой 15 апреля 2017 года». У Елены...

Память подкинула воспоминание. Кабинет следователя, кисловато-горький остывший кофе, который ей там предложили, слова, сказанные тем же мужчиной, который спрашивал у неё про домашнее насилие. Имя, прозвучавшее в этих словах.

Елена Каменистова.

На фотографии изображена темноволосая девушка. Мёртвая. Распластанная на холодной покрытой прошлогодними листьями земле. Похожая на сломанную куклу. На руке которой довольно чётко был виден браслет. Яркий и привлекающий внимание. Точно такой же, как тот, который Анна только что пыталась примерить.

Браслеты действительно оказались парными.

Но откуда... откуда он у Олега?

Она снова взяла пакетик, в котором нашла брелок. Тут тоже имелась надпись. Только имя и дата совсем другие.

И снова имя и фамилия совпадали с теми, что ей назвал следователь по делу о серийных убийствах.

Анна никогда раньше не падала в обморок. Даже когда в школьные годы ей диагностировали анемию, и гемоглобин опустился куда ниже нормы. Но сейчас она почувствовала, что проваливается в темноту, в забытьё, словно её сознание отчаянно желало спрятаться, убежать куда-то, где не будет ни коробки с её казалось бы безобидным содержимым, ни ужасающего в своей очевидности вывода.

Когда Анна открыла глаза, её трясли за плечи, и кто-то низко наклонился над ней, будто желая поцеловать. Знакомое лицо. Денис, сын друзей её родителей. Они хорошо знали друг друга с детства, он был ей как младший брат. А сейчас учился на юридическом и проходил практику на фирме, которую она по привычке называла отцовской.

- Ты что делаешь, нахал ты мелкий? – Анна отвернула голову раньше, чем их губы соприкоснулись. Попыталась сесть, чувствуя онемение во всём теле.

- Мне девятнадцать, - обиженно отозвался Денис. – А что прикажешь делать? Дверь не заперта, ты в отключке! Я и хотел... искусственное дыхание там... первая помощь. А это что?

- Не трогай! – выкрикнула она. Не успела – он уже схватил ближайший к нему пакетик. Всмотрелся пристально в выведенные рукой её мужа слова. Смуглый лоб прорезала хмурая складка. Денис поднял ошеломлённый взгляд.

- Так всё правда? Олег действительно... В голове не укладывается.

Анна уже привычно хотела сказать, что он ошибается, но поняла – её слова будут неправдой. Потому что вот они, оставленные мужем сувениры. Тот хотел, чтобы она их увидела.

К горлу подступила тошнота. Анна едва успела добежать до ванной комнаты. В последнее время она почти ничего не ела, пропал аппетит, потому её не вывернуло. Плеснула в лицо холодной водой, прополоскала рот. Вытерлась рукавом халата – полотенца на привычном месте почему-то не оказалось.

Когда вернулась в комнату, Денис продолжал разглядывать лежащие в коробке вещи. На его лице отражалось странное выражение – одновременно брезгливое и заинтересованное. Кажется, он быстро отошёл от шока или же... сомневался в невиновности Олега и раньше.

Они не особо дружили. Разный возраст, разные увлечения. Однако муж говорил, что парень неплохо справляется.

- Слушай, а, может, мне на эксперта-криминалиста переквалифицироваться? – произнёс Денис задумчиво.

- Тебе стало плохо, когда вас водили на экскурсию в морг, - напомнила Анна.

- С каждым может случиться, - не растерялся он. – Есть какая-нибудь еда? Я не завтракал сегодня, и ты, как мне кажется, тоже.

Она не стала говорить, что и не ужинала. Лишь молча проследовала в кухню. Потянулась за чистой сковородкой, проверила, есть ли в холодильнике яйца на омлет. Такие простые будничные заботы. Донельзя странно заниматься ими, когда её муж мёртв, а за стеной, словно бомба замедленного действия, лежат предметы, которые он отбирал у убитых им девушек, снимал с их тел – или ещё с живых? Затем с присущей ему аккуратностью упаковывал и подписывал. Где и когда это происходило, уж не в его ли рабочем кабинете, куда он никого не впускал без стука?