Плутовка против некроманта. ( Не) желанная для ректора

Пролог

– И что, черти тебя побери, ты делаешь? – услышала я ледяной рык за спиной.
Я даже подпрыгнула от неожиданности. Разве человек способен так рычать?
Встав в полный рост и обернувшись к источнику звука, застыла как вкопанная. Серые глаза стали почти черными, а на могучей шее пульсировала вена.
Ой-ё-ёй, какой он страшный. Я передумала: пусть ректор навсегда останется непробиваемой, без эмоциональной ледяной глыбой.
— Я… — некромант медленно двинулся в мою сторону. — Спрашиваю… Что… Ты… Делаешь?
— Как что? — я попятилась назад. Сейчас убьет. Как есть убьет. — Вы же сами сказали?
— Что… я… сказал?
Совсем разучился разговаривать, что ли? Каждое слово с остановками. Или это он в моей адекватности сомневается?
— Что каждый вечер… — чем ближе подходил ректор, тем мельче я себя ощущала. Баба Аррайи откормила на свою (то есть мою) голову. Все причитала: «Какой худенький», да «Какой щупленький». Посмотрела бы я на нее сейчас. Завтра же скажу поварихе, перестать откармливать ректора, который, между прочим, наступает, несмотря на то, что я уже устала пятиться назад. — В Ваших покоях…
— Что в МОИХ покоях?
Спина наткнулась на преграду. Полка с книгами. Как же много здесь книг?
— Проходить обучение… — выпалила на духу и повторила шёпотом, когда ректор склонился надо мной. — Я должна буду проходить обучение.
У меня перехватило дыхание, когда правая рука некроманта опустилась возле моей головы, отрезая любые попытки к бегству.
— И чему, по-твоему, я планировал тебя учить?
— Я…я… — он что ждёт от меня первый шаг? От меня? Я, вообще-то, девушка. Мужчина склонился еще ниже и, почти касаясь моих волос, прошипел.
— И сколько ректоров обучали тебя?

Что ж, давайте знакомиться с местом, где происходят основные события:

Первая магическая академия в столице Силерин стране Каап, созданная по указу короля Уолтера Рагафа.

P.S. Подвергается постоянным проверкам Его Величества.

Его Величество Уолтер Рагаф, собственной персоной.

Для тех, кто не читал книгу “Магия моей крови”, правитель у нас бастард, с большой душой, чистым сердцем, отличными боевыми навыками и красавицей-женой. Любим подчинёнными и уважаем друзьями. Человек слова. Добрый и простой парень.

Всегда ваша, ЮЭл❤️

Немного из прошлого.

Она была совсем еще малышкой, в год гонений. Может, именно по этой причине жизнь не оставила на ней тот отпечаток, который остался на отце, в те страшные дни, потерявшему жену. Он не просто перестал что-либо замечать и спивался долгими ночами, но и озлобился на всю магию и магов в целом. Своей дочери он наказал никому и никогда не говорить о том, что она магически одаренная.

– Всем говори, что пошла в папу и безумно этому рада.

– Но у меня нет магии, — говорила тогда еще без нескольких месяцев пятилетний ребенок.

– И не будет, потому что ты пошла в папу!

С этими словами он ударил кружкой, наполненной пивом, о стол и закончил этот разговор навсегда.

Он вообще перестал общаться с дочерью. Может, она слишком напоминала мать? Густые непослушные черные волосы, пухлые губы, темные глаза. А может, он просто не желал иметь дело с еще одним выродком мага.

В год гонений люди расходились на два лагеря: тех, кто всячески помогал обладающим силой, и тех, кто пытался ими воспользоваться или уничтожить. Рабство в тот год было в порядке нормы.

Чуть позже, когда у маленькой девочки появилась магия, она не рискнула сообщить об этом единственному члену семьи. Как не рискнула рассказать и лучшей подруге. И хоть детская дружба отличается от взрослой, порой именно она живет всю жизнь. Но, несмотря на святую веру в великую силу дружбы, девочка сохранила секрет.

Первые попытки научиться управлять магией привели к разрушенному урожаю пшеницы. Королевская стража тогда долго искала поджигателя, не подозревая, что это семилетняя Мика размахивала руками, пытаясь скинуть с пальцев маленькие огоньки.

Следующие учения проходили только в лесу и исключительно недалеко от речушки. Она уходила глубоко в лес. Туда, где сквозь листья деревьев с трудом пробиваются солнечные лучи, но и также тяжело попадают порывы ветра.

Оставаясь в полном одиночестве, она радовалась каждой удаче. Если всполохи получалось точно направить и без последствий разжечь огонь, день считался потраченным не зря.

Дома же, чтобы не прослыть лентяйкой (ибо жили они у тетки отца, что в свое время не обзавелась семьей) она приносила корзину с грибами, ягодами, травами. Зимой было потяжелее. Найти полезное в лесу можно всегда, но зимой искать было сложнее. Чаще всего, девочка приносила ветки для розжига печи. А приносить приходилось много. Уже к девяти годам ее маленькие ручки были грубее, чем у кузнеца.

Но это не могло остановить юное сердце в желании изведать свои силы.

Она росла, становясь краше с каждым днем. Неожиданно соседские бабки увидели в ней конкурентку своим дочерям. И, как бывает часто, все как один вспомнили, что мать той девочки, ведьма. А всем известно, что от ведьмы родится, может, только ведьма.

К счастью для нее (а именно так об этом сообщили уже юной и прекрасной девушке) тетка знакома с одним уважаемым мужчиной, который не побрезговал и предложил взять ее под крыло. Свадьба была назначена на лето.

Все мольбы с просьбой отказать старику (а то был старик) были встречены холодным: «нет»!

Именно в ту ночь она и решила бежать в академию. Слухи ходили давно, но принимали туда только с восемнадцати лет. Ей же было всего семнадцать.

Не была готова девушка мириться со своей участью и сбежала в лес, где и увидела жестокое убийство нищего.

Очередная визуализация. Давайте знакомиться с нашей главной героиней.

Микаэла (Эль или Мики) Фейр

Юная особа девятнадцати лет. Несмотря на милое личико, обладает далеко не милым характером. Плутовка, мелкая шантажистка, манипуляторша. По крайней мере, сама себя считает таковой. Сбежала от отца в возрасте семнадцати лет и поступили в академию, дав взятку действующему на тот момент ректору. В силу отсутствия в академии свободных мест живет на чердаке, который пришлось обустраивать своими силами. Единственная (по существующим данным) из ныне живущих девушек, владеющая магией огня. На данный момент ее самая большая проблема - новый ректор академии.

Глава первая – Новый ректор.

“Слухи всегда куда интереснее правды”

– Ты видела его?

Она вышагивала королевской походкой вместе со своей свитой. Белокурая красавица, хранительница рода Сафар и истинная ценительница прекрасного (как она себя называла). Для меня же она так и останется белобрысой вертихвосткой.

– Стелла, ну расскажи, ты видела его.

Она чинно опустилась на одну из скамеек, расположенную вдоль аллеи героев, поправила волосы и томно оглядела присутствующих. Появилось острое желание подойти и растрепать ее золотые кудри. А еще лучше, поджечь. Когда-нибудь я овладею магией на высшем уровне и сделаю это незаметно. День за днем, шаг за шагом я превращу длинные локоны в обугленные колтуны.

– Я его не видела, но папа сказал, что это очень сильный маг. Поговаривают, что он участвовал в большой битве с одним из заморских правителей-людей. Его звали Шахрай Аруан, кажется. Чернокожий король страны Салемарт.

– Чернокожий?

– Чернокожий?

Я нехотя прислушалась к разговору. Первое — никогда не видела людей с черной кожей. Второе – меня тоже интересовало, кого это нам привели на замену прошлому ректору. Они у нас меняются как перчатки, после каждой королевской проверки.

– В его землях начался бунт — продолжала красавица — с целью свержения человеческого правителя и заменой его магически одаренным. – я одобрительно кивнула. На престоле лучше сидеть сильному магу. Так и в стране не будет бунтов, и извне нападать никто не осмелиться. – Шахрай попросил помощи у единственного человека на престоле. – Стелла понизила голос. У нас не принято было осуждать короля, ведь он прекратил тиранию предыдущего. Но многие маги считают, что колдун на престоле безопаснее. – Отправили его одного.

– Всего одного?

– Ого!

Я хмыкнула. Это она завралась, конечно. Одного мага против целой страны. Конечно!

Один на один не каждый выстоит, а тут один против сотен. Тем более, я то знала, что наш преподаватель по боевой магии был на том сражении. Он рассказывал, что не успел опомниться, как все закончилось. А Алексана Фоера никто не рискнет упрекать во лжи.

– Год назад он вернулся в наши земли. С тех пор о нем никто не слышал… До сегодняшнего дня.

– Красиво вещает.

Рэм стоял за моей спиной со сложенными на груди руками. В лучах полуденного солнца его рыжие волосы полыхали огнем, а мелкая россыпь веснушек увеличивалась в количестве.

Рядом с ним, почти сразу вырос Агат.

– Тут главное — подача. – он театрально коснулся тыльной стороной ладони своего лба. – А затем, – с придыханием пародировал он первую красавицу: совершенно не обращая внимания, что на него смотрят несколько десятков глаз, – он убил девушку и женился на драконе.

Мы с Рэмом прыснули, а Стелла, поднимаясь со своего насеста (в ее голове, это, конечно же, трон), медленно подошла к нам и почти прошипела.

– Тебе не кажется, что ты перепутал.

– Разве? – на лице друга застыло непонимание. – Думаешь, он убил дракона и женился на девушке? – А затем он театрально округлил глаза, разинул рот, который тут же прикрыл рукой и с полным удивлением выдал. – Какая жестокость.

Теперь смеялись все, не только мы с Рэмом. Агат же бежал следом за удаляющейся Стеллой.

– Нет, Стэллочка, подожди. Расскажи, что же было дальше. Неужели этот ирод бросил дракона, так и не женившись на нем. Или сдружился с ужасной девушкой, что так долго держала дракона в плену. Я не смогу жить, – кричал он, – если мир действительно настолько жесток.

Мы дружно кричали ему вслед, требуя узнать все подробности, и держались за животы, пока не раздалось тихое, но уверенное.

– Интересно.

Давайте вспоминать все, что мы знаем о главном герое.

Гекат Соун

Мужчина двадцати восьми лет, который потерял любимую в пожаре, учинённом прошлым королем. Обладает несгибаемым характером. Упрям, но не вступает в перепалки. Не пасует перед лицом опасности. Не осуждает людей. Обладает огромными связями, несмотря на то, что малообщителен. За маской безразличия героя скрывается буря чувств, которую он усердно сдерживает.

Его медлительность в действиях и речах – обман. Это легко отследить в битвах. Его скорость поражает, как и навыки ведения боя. Неоднократно участвовал в битвах, в том числе за пределами страны.

Заботится о безопасности всех представительниц слабого пола. Это главная причина, из-за которой согласился возглавить академию.

Потеряв любимую, потерял и смысл жизни, и любовь к жизни. Совершенно безэмоционален и безучастен ко всему, что происходит. Многие годы жил одним – желанием отомстить. Достигнув своей цели, не получил долгожданного облегчения.

Некромант, но магией пользуется редко. Страхов и слабостей не имеет(по существующим данным).

Самая большая проблема:

Три ученика, что решили поиграть в героев.

Один перенесенный из другого мира и времени кореец, что порой говорит непонятными словами и ищет ему супругу.

И один король, что жаждет создать сильную страну и могучую армию.

Примерно так, выглядел некромант в первые два месяца в должности ректора.

Глава вторая - Двумя неделями ранее.

– Вы не можете меня уволить!

Я сидела под дверью ректорского кабинета и бессовестно подслушивала (мы с Рэмом называем это сбором информации) то, как этого самого ректора увольняют. А все из-за какой-то мелочи. Кто-то донес, что он берет взятки.

– Что ты тут делаешь, мелкая?

Учитель по боевой магии показался на пороге совершенно бесшумно.

– Господин Фоер, – вскочив со своего места, пыталась сообразить, чтобы такого придумать, чтобы не узнал, чем я тут занимаюсь. – Я к ректору. Поговорить насчет успеваемости.

Фух. Сообразила. Кто-кто, а Алексан Фоер знает о моих плачевных результатах по всем предметам, кроме, собственно говоря, того, который преподает он.

– Нечего тебе здесь делать! Не поможет он.

– Я просто…

– Денег запросит, а проблему успеваемости не решит. Так что, дурака не валяй. Усердней занимайся, и будут результаты.

Ооо… Неужели это он сдал ректора? Вот это поворот.

– А его правда уволят? – решила я попытать удачу.

– Конечно! Уолтер категоричен по поводу всего, что касается несправедливости и успеваемости.

Они что, все при дворце такие?

Когда лорда Фоера поставили учителем по боевой магии, в стенах академии разразился скандал. Мол, как так, инвалид и будет преподавать. Ко всему прочему, некоторые особы, считающие себя выше других, посчитали, что «такой урод, который ко всему прочему еще и алкоголик», не должен учить леди, как себя защищать.

Лично меня он не напугал ни капельки. После года гонений многие маги выглядели как алкоголики или бездомными. Шрамы, оставшиеся в сердцах, невозможно разглядеть, а вот отпечатанные на лице и теле никуда не исчезают. Алекс Фоер был тем, по кому прошлое прошлось огненным вихрем. Лицо в шрамах, потерянный глаз, прикрытый черной повязкой, отсутствие половины фаланги большого пальца на правой руке. А это лишь то, что мы видим.

Но при этом он оказался чуть ли не самым добрым человеком из всех, кого мне приходилось встречать. Мужчина расплывался в широкой безобразной улыбке каждый раз, как видел детей, или животных.

В такие минуты тяжело представить, что когда-то он участвовал в битвах.

– Иди к себе, мелкая. Будет новый ректор, он по справедливости рассудит. А пока больше читай и тренируйся.

Оставив меня одну, он без стука вошел в кабинет, в котором скоро будет новый человек. А это значит, придется в очередной раз адаптироваться.

Продолжаем путешествие по визуалу наших героев. Представляю вашему вниманию Алексана Фоера.

Боевой маг, владеющий стихией огня. Прекрасный учитель, верный друг, заботливый дядя и просто хороший человек. Несмотря на отталкивающую внешность, обладает притягательным характером. Такому человеку без опаски можно доверить как младенца, так и любимое животное, что не мешает ему быть безжалостным к врагам.

Прошу любить и жаловать.

— А вы, собственно говоря, кто? — Руки Рэма, снова сложились на груди.

Мужчина, который походил на труп больше, чем на живое существо, выглянул из-за волос, что лезли в глаза. Мы подождали ответа, но он не последовал.

Мой рыжий друг не любил, когда ему не давали ответа на заданный вопрос, поэтому сделал шаг в сторону растрепанного, осунувшегося мужчины, намереваясь получить его любой ценой, когда раздалось громкое и веселое приветствие короля:

— Гекат!

Он подлетел к мужчине и заключил его в крепких объятиях. К нашему удивлению, и на это он никак не отреагировал. Будучи чуть больше правителя в плечах и росте, он уступал ему во всем остальном. Худощавый, что казалось по нему можно изучать скелет человека. С безжизненным выражением на лице, словно он устал от этой жизни, пару сотен лет назад. С затуманенным взглядом, словно он спит на ходу. Он вызывал разве что жалость. Бодрый, розовощекий король не шел с ним ни в какое сравнение.

— Мой старый друг, как добрался?

— Быстрее, чем предполагал.

Даже слова он произносил полушепотом. Такое чувство, что ему сказали экономить на всех эмоциях.

Рэм незаметно исчез из поля зрения мужчины, которому угрожал. Но не думаю, что этого самого мужчину вообще беспокоило что-то, что происходило вокруг.

— Ваше Величество! Ваше Величество!

Постукивая каблуками, в нашу сторону, шла молодая преподавательница по магическим заклинаниям. Ее новое(а оно у нее каждую неделю новое) платье с огромным количеством нижних юбок подпрыгивало при каждом шаге.

— Ооо, мисс Дэлин, Вы как раз вовремя… — начал было король, но юная особа поспешила перебить.

— Неужели Вы действительно решили взять на работу некроманта? Некроманта! Это же уму непостижимо. Некроманты несут только тьму и смерть. Неужели в стенах академии появится новый предмет, в котором мы будем рассказывать студентам о возможных вариантах убийства.

В широком коридоре академии раздался всеобщий возглас удивления. Я же подумала, что мужчина, представший перед нами, как никто другой походил на некроманта. Мне их видеть не доводилось. Даже в магическом мире этих ребят побаиваются, но он определенно мог бы быть некромантом.

Глава третья - Подслушивать нехорошо.

"Слова словами, а о человеке говорят его поступки и результаты этих поступков"

Изменения в академии происходили быстро. Слишком быстро для столь медлительного человека, как некромант, которого я видела в первый день. Но не прошло и недели, как половина преподавателей была уволена. Нас, освободившихся от занятий, заставили убирать опавшие листья во дворе академии. Казалось бы, что сложного, магия способна решить эту проблему в считаные минуты. Вот только магию нам запретили применять. Совсем!

Сотня студентов единственной в стране академии магии орудовала граблями. Затем мы собирали все в ведра и несли на опушку леса, что граничил с садом, и высыпали перед Алексаном Фоером. А вот он испепелял все магией.

— Вот это мы попали! — Рэм был тем самым человеком, которого физический труд раздражал больше всего. Пожалуй, только Стелла была раздражительней его.

— Да ты чего, это же весело.

Мы, хмурясь, наблюдали за тем, как искусно Агат, воздушник, хитро применял магию, несмотря на запрет. Он идеально владел своими силами. В параллель с оборудованием граблями он одними пальцами заставлял листья кружиться в вихре и аккурат взбираться на лопату, которую я вытряхивала в огромное металлическое ведро.

— Что веселого? — Продолжал бубнить Рэм. Вместо занятий, которые нам нужны, мы занимаемся бесполезной тратой времени.

— Для обучения навыкам боевых искусств нужно начинать с чистого поля. — Голос за спиной заставил вздрогнуть. Я обернулась и опешила от увиденного. Наш новый ректор убирал листья наравне со всеми студентами. Вот только лопата у него была побольше наших, и ведро повместительней. — Сначала учишься на ровной поверхности. Затем добавляешь препятствия. Чуть позже создаешь помехи. — Он не смотрел на нас, продолжая выполнять свою работу. — Тренировки в спортзале - это хорошо, но ничего не заменит боевого поля. К зиме вы должны привыкнуть вести занятия на улице, а к весне мы возведем препятствия.

Он подхватил свое ведро и направился в сторону Алексана.

— Слышал, — раздался голос Рэма, у которого сменился настрой— работай быстрее, и без всякой магии. Чем быстрее закончим уборку, тем быстрее начнём тренировки.

Что-что, а все, что касалось обучения, приводило в восторг нашего рыжего друга. Он всегда усерднее всех тренировался и лучше всех учился. Мне бы взять с него пример.

— Смотри Мика, как он загорелся. — поддел друга Агат. — Только что ныл похлеще Стеллы.

— Одно дело бездельем страдать, а другое — для важного дела работать.

Я улыбнулась, наблюдая за тем, как друзья переругиваются. А затем, в очередной раз, попыталась вспомнить, откуда же мне знакомо лицо нашего ректора.

Площадку мы очистили к вечеру. К счастью для меня и негодованию Рэма, занятия начинались только на следующий день. Он, казалось, обрел второе дыхание и готов был ринуться в бой: только позови, я же вспомнила детство.

Тетка отца так часто ругала меня за то, что папенька спивается, а мать умудрилась умереть, что проводить все время как можно дальше от ее злого языка было лучшим способом избежать проблем. Я с самого детства бегала по домам богатых господ и просилась помогать по хозяйству. Чаще всего меня, дочь ведьмы, гнали взашей. Но в те дни, когда меня загружали работой, я показывала себя настолько ценным помощником, что на следующий день меня готовы были брать без вопросов о моих родственных связях.

Когда же пробудилась магия, лес стал мне домом родным. Приходилось работать в два раза больше, чтобы успеть и в магии попрактиковаться, и денег, которые тетка начала забирать, заработать.

Направляясь в свою комнату, я потирала плечи и негодовала на нового ректора, когда услышала голос господина Фоера:

– Ты считаешь, что есть связь между исчезающими магами и кем-то из преподавателей?

Я остановилась на полпути, затаив дыхание. Исчезающие маги… Неужели Алексан в курсе того, что магов крадут и продают на черном рынке? Испугавшись того, что могу быть обнаружена, юркнула за ближайшую колонну. К счастью, весь коридор от входа до обеденной залы пролегал через два ряда идеально выверенных и равноудаленных колонн.

– Пока нет смысла кого-то обвинять.

Спокойный, почти убаюкивающий голос ректора нельзя было спутать с кем-то.

– Что говорит Кристиан?

Однажды Алексан Фоер рассказал о друге по имени Кристиан. Если я правильно помню, его перенесли из другого мира и времени. Мы как раз обсуждали использование магии в качестве не оружия, а спасения. Преподаватель рассказал, что его нынешняя супруга, единственный на сегодняшний день обладатель магии молнии, смогла запустить остановившееся сердце любимого.

Мы были под впечатлением, так как такого никогда не происходило. Все известные нам способы запустить сердце после смерти касались некромантии. Тогда маг возвращался в мир как умертвие, но никак не живой человек. Я была тронута рассказом о столь могущественном маге, как метательница молний, поэтому запомнила имя ее супруга.

– Я не хотел бы втягивать его в это дело, пока обладаю теми крохами информации, которые у нас есть.

– Ты же знаешь, что с ним этой информации может стать втрое больше.

– А еще я знаю, что Эва носит под сердцем третьего ребенка.

Преподаватель по магическим боевым искусствам грязно выругался, чем заставил меня одновременно смутиться и улыбнуться.

– Могли бы и сказать.

– Думаю, она еще не в курсе.

Интересно, что такого произошло с этим мужчиной. Невозможно быть настолько безэмоциональным. Даже грозный господин Фоер тает от одного упоминания о детках.

Глава четвертая - Минус десять.

"Чтобы узнать, что изменилось, надо знать, с чего все начиналось"

— А он хавоф.

Агат часто говорил с набитым ртом. Привычка, которая жутко раздражала Рэма.

— Ты можешь сначала прожевать, а после разговаривать?

Рыжий брезгливо бросил другу салфетку, которой Агат вытер рот, руки, зло стрельнула в неженку глазами, и еще раз вытер рот. Только после злобных шипений друг на друга, я услышала внятный ответ Агата.

— Я говорю, мужик хорош. Сам посуди: за неделю выучил весь преподавательский состав академии, удалил лишних; изучил личные дела студентов, обратил внимание на отсутствующий информацию, собрал недостающие сведения, изучил учебный материал и составил план по изменениям, которые сразу же начал внедрять. Разве не хорош?

Послушать Агата, так некромант - просто находка для академии. Подумала, взвесила все слова и пришла к выводу, что да, находка. Вот только эта находка — проблема для меня. Он своей активной деятельностью меня и отчислить может.

— Может, и хорош, — Рэму новый ректор нравился. Его подход мог вывести всех студентов на новый уровень. Уровень, к которому лучший студент академии, тянулся. Но и меня в беде он не мог оставить. — Вот только на нашу Микаэлу планы его могут быть не очень приятными.

— А фто не фак? — встретив взгляд Рэма, он все же решил прожевать и проглотить кусок, прежде чем завершить мысль. — Мужик вроде высказался по этому поводу.

— А вдруг он передумает? Завтра проснусь, а мои вещи на улице, и меня гонят старой метлой в сторону дома ?

Друзья переглянулись, улыбнулись друг другу, а затем, смеясь, в один голос, выдали .

— Да кому ты нужна ? — Агат

— Не переживай, ты уже совершеннолетняя и можешь находиться в академии.

Им легко говорить. Сомневаюсь, что в случае отчисления хоть одного из них ждет свадьба с вдовой-старухой.

Я посмотрела на дальний стол слева от входа. Там среди остальных преподавателей пустовало два места. С тех пор как ректором назначили некроманта: господин Фоер отсутствовал чаще, чем присутствовал; преподавательский состав поредел вдвое; а готовить нам стали больше и лучше. Об этом каждый завтрак, обед и ужин упоминал Агат. Ума не приложу, и куда это все уходит. Ест за троих, но продолжает оставаться худым, как щепка.

— Что, Лерим, никак не наполнишь желудок? Так бывает, когда семья не способна обеспечить детей едой. Небось, только тем, что вырастили и питались.

Стэлла имела обыкновение появляться неожиданно и не вовремя.

Агат, действительно выросший в большой и бедной семье, был ей ненавистен больше всех остальных студентов. А все потому, что только ему хватало смелости и упорства продолжать портить планы белокурой девы. Этот раз не стал исключением.

— Ну, почему же, — он прожевал, вытер руки протянутой мною салфеткой и продолжил. — Мы с братьями ещё прекрасно ловили рыбу. А увидишь, как я охочусь, дара речи лишишься. Но самое раздражающее для тебя, должно быть, не то, насколько я талантлив в способах выживания, а то, что я ем как бык , но остаюсь стройным, как газель.

И чтобы закрепить эффект, эта стройная газель встала и демонстративно провела руками вдоль всего тела. Мол, смотрите, какой я красивый.

Стэлле это не понравилось настолько, что она не удостоила ответом нашего друга. Развернулась на каблуках и пошла прочь из столовой. Видимо, она не может позволить себе питаться как конь.

— Надо поговорить,— прошептал Рэм, сквозь смех всех присутствовавших при моральном уничтожении Стэллы.

– Ты сказала, что ректор озвучил число в девяносто два студента.

– Девяносто три, если учитывать меня.

Рэм протянул мне одну из булочек, что забрал с собой из столовой.

– Девяносто три-и-и… – протянул он.

Любила наблюдать за тем, как рыжеволосый думал. Его брови сдвигались к переносице, образуя две морщинки между ними. Губы превращались в тонкую линию. В движениях появлялась какая-то странная раскачка.

Спустя несколько месяцев дружбы я переняла эту привычку. Однажды, прочитав лекцию и сидя у камина, я размышляла о странной истории Богов, которые неизвестно откуда появились, и осознала, что, раскачиваясь в широком кресле.

– Я тоже заметил.

Агат присоединился к нам и, взяв меня под руку, бодро шагал по академическому саду.

– Заметил что?

Похоже, мои друзья успели понять что-то, остающееся для меня неизвестным.

– Это странно. Вряд ли исключения в первой в стране академии магии остались бы неизвестными.

– Конечно. Король лично следит за тем, чтобы у нас все было. Отчисления могли негативно сказаться на статусе. – Агат отнял мою булку, которую я перестала есть, пытаясь определить, о чем же они говорят. – Уферен, мы бы услышали об исключение даже одного, не говоря уже о дефяти.

– Подождите-ка, – дошло до меня то, о чем говорили друзья. – Вы хотите сказать, что в академии было сто два студента?

– Сто три, если считать тебя, – Поправил меня Рэм.

Я разинула рот от удивления. В академии исчезло десять учеников, и никто не стал бить тревогу. Проверки короля обрели причину. Я бы тоже ездила собирать информацию по своей территории, пропадай у меня ученики.

Всплыли в памяти слова ректора, и я решила поделиться ими с друзьями:

– Алексан считает, что к исчезновению могут быть причастны преподаватели.

– А что думает ректор?

Глава пятая - Странно говорящий гость.

"Уши даны нам, чтобы слышать, а случайности, чтобы подслушивать"

Любила ночную академию. Ни одной живой души. Несмотря на то что не существует правила, запрещающего передвигаться по ночному училищу, оно пустовало всегда.

По крайней мере, так было раньше.

— Дорогой друг, что ты здесь делаешь?

Алексан Фоер, громкий басом, поприветствовал того, кто оставался в тени.

Я мышкой юркнула под лестницу и притаилась, затаив дыхание.

Надеюсь, Рэм и Агат успели выйти из дверей академии. Эти двое настолько часто переругиваются, что могут не заметить неожиданных свидетелей.

— Мне тут птичка на хвосте принесла, что вы в полной заднице.

Я попыталась понять значение фразы «в полной заднице», но ничего, кроме объемных габаритов отцовской тетушки, в голову не лезло. А вот маг огня, видимо, знал, о чем идет речь.

— Есть такое. Неужто Гекат решился к тебе обратиться.

— Дождешься от него. Чертов засранец подошел к калитке моего дома, постоял, развернулся и ушел. Эва в бешенстве. Мы все знаем, что бывает, когда она в бешенстве.

— Да-а-а…

Ума не приложу, кто эта Эва, но она определенно мне нравится. Если уж Алексан с опаской реагирует на ее раздражение, что это за особа должна быть очень сильной.

— Где он? — задал вопрос ночной визитер.

Я перестала дышать в ожидании ответа. После нашей ночной встречи, где ректор застукал меня за подслушиванием, мы не встречались. И если честно, я была бы и дальше рады не видеться.

— За пределами академии.

После ответа господина Фоера, казалось, мой выдох облегчения расслышала вся академия. Следующие слова преподавателя развеяли опасения.

— Может, выпьем?

— Я не против. Где кабинет этой редиски?

Я бежала в сторону выхода, сомневаясь, что ребята меня дождались. У нас были правила, которым надо было следовать неукоснительно. Если спустя десять минут после назначенного времени кто-то отсутствует, его оставляют. Вероятнее всего, опоздавший был пойман или не смог покинуть свои покои из-за еще не спящего соседа. Я была единственным студентом академии, у которого не было соседа, так что меня этот пункт не касался. Но Агат и Рэм частенько сталкивались с подобной проблемой. Правда, в случае отсутствия парней, мне нельзя было идти в город, тогда как они ходили в одиночку. Несправедливо, но спорить было бессмысленно.

Как я и думала, ребята уже ушли. Мы встречались у задней калитки, о существовании которой никто не подозревал. Старая, ржавая часть металлического забора не имела ручки, но при этом легко открывалась и также легко закрывалась. Располагалась она аккурат напротив дальнего, овального угла библиотеки, которую тоже никто, кроме нас с друзьями, не посещал. Именно там, на толстом стекле, было оставлено секретное послание, которое можно прочесть, просто обдав стекло горячим паром:

«Ждем тебя в забегаловке «Хмельные ночи»» - гласила надпись.

Я стерла рукавом тайное сообщение и направилась в сторону города. На протяжении же всего пути, меня не оставляла одна мысль - кто такой редиска, и где его кабинет.

Визуализация.

Кристиан Рройс

Думаю, все, кто читал книгу «Магия моей крови», помнят красавца-наглеца с необычной внешностью и безумно обаятельной улыбкой. Разведчик, шпион, лазутчик, ищейка.

В данном произведении ему уже почти тридцать три годика. Владеет магией песка, из-за заклинания жены, связавший его с ней же, кровью. Решил остаться в чужом для него мире, так как в своем было нечего терять, а в мире наших героев обрел слабость, от которой решил не отказываться.

Прекрасно владеет собой. Старается не выводить из себя жену, которая чуть что метает молниями.

Первое, что сделал, после того как приобрел дом, это построил деревенский туалет на заднем дворе. Чуть позже эту диковинную конструкцию возвели во дворце.

— Ты припозднилась.

Если бы я не знала, кто передо мной, то никогда не узнала в двух молодых людях, сидящих в дальнем углу довольно грязной забегаловки, студентов академии.

Рыжие волосы и брови Рэма были окрашены в черный цвет, так же как и каштановая голова Агата. Конопатое лицо любимца солнца приобрело привычный белый цвет, а еще с утра золотые глаза(странная особенность его организма — меняющийся цвет глаз, приводил в восторг не только меня), стали черными. Карие глаза любителя сладкого тоже превратились в два чёрных угля.

Свой образ я спланировала ничуть не хуже мальчишек. Черные волосы были скрыты за белоснежными локонами парика, а черные глаза превратились в два голубых озера.

Для нашей миссии было важно, чтобы никто не догадался, что мы обычные студенты.

— В академии гость, который ищет ректора. Его встретил Алексан.

— Тебя видели?

— Ты чего, Рэм?! — Тут же бросился на мою защиту Агат. - Мика тебе не Стэлла какая-нибудь.

Не зная, как реагировать на подобное(с одной стороны - приятно, что он меня защищает, с другой — сравнивать меня с этой вертихвосткой) я решила гордо промолчать. Пусть думают что хотят.

— Неважно, мы все равно опоздали, — в голосе рыжеволосого было разочарование вперемежку со злостью. — Партест уплыл.

— Как долго его не будет?

Партест был нашим основным поставщиком новостей. Пират владел всей информацией в городе. Ничего не происходило без его ведома. Нам по счастливой случайности, удалось завести с ним разговор. А после десятой кружки пива, которую легко осилил наш вечно голодный друг, мы стали желанными гостями, с которыми он рад скрасить скучные вечера. Правда, таких у пирата было мало.

Глава шестая - Попалась.

“Подслушивать нехорошо, а не подслушивать глупо”

— Знаешь, кто именно крадет магов?

— Этого никто не знает. — второй голос мне не был известен, но принадлежал он женщине.

— Любопытно.

Да как вообще возможно произносить фразу «любопытно» таким безжизненным голосом.

Я увидела в трех столах от себя мужчину в капюшоне и женщину с небрежно собранной копной русых волос. На ее лице сохранилась былая красота. Лишь в уголках глаз залегли тонкие морщинки, и меж бровей появилась морщина гордеца. Не уверена, видела ли ее раньше, так как мы старались не привлекать к себе внимание. А в подобных заведениях, длительное наблюдение или зрительный контакт мог вылиться в скандал, или же драку.

Агат на себе испытал минусы дружелюбия. Мы тогда ему нос еле вправили. А объяснить в городском лазарете, откуда молодой человек получил подобное ранение, было еще тяжелее. Пришлось сказать, что он мой парень и заступился за свою девушку, когда к ней, то бишь ко мне, приставали.

— Давно ты вернулся ?

— Месяц назад. Известно, где черный рынок?

— Нет. Мог бы приехать поздороваться.

Интересный у них складывался разговор. Женщина явно была раздосадована поведением ректора. Оно и понятно. Как можно быть таким нелюдимым.

Я прокралась ближе к их столику и села спиной к спине нашего без эмоционального некроманта.

— Сегодня пришел. Много магов пропало?

Значит, он взялся разбираться с пропажей магически одаренных?! Разумно было бы рассказать взрослому все, что нам известно, и забыть об этом как о страшном сне. Но отдавать собранные месяцами сведения я не была готова. Да и ребята не позволят.

— Уже больше двадцати. Это из известных. Если бы не пропажа магов, ты бы пришел?

Больше двадцати! А мы знали о трех. Решив, что три — это уже статистика, взялись разбираться с проблемой.

— Не сегодня.

Интересно, а у них романтическая связь? Если бы мой молодой человек сообщил мне, что пришел только лишь по работе, я бы огрела его сковородой.

— Гекат, тебе пора отпустить.

— Лизи… — мне показалось, или в его голосе промелькнуло раздражение. — Я должен идти.

— Зайдешь еще ?

— Не знаю. Уолт попросил о помощи.

В какой-то момент я осознала, что не дышу. Казалось, эти двое так близки, что еще немного, и я узнаю о новом ректоре то, что позволит оставаться в академии до завершения обучения, не боясь быть отчисленной.

— Ты так много делаешь для короля, не из-за того ли, что…

— Отговорки касательно скорой кончины матери не принимаются, потому что я лично рассказал о том, как негативно может повлиять на Вашу репутацию подслушивание чужих разговоров.

Поначалу я даже не поняла, как разговор полушепотом сменился на буднично - осуждающий. Правда, если речь идет о нашем ректоре, то буднично, это и есть полушепотом. Когда же боковым зрением заметила некроманта, неожиданно резко отлетела в дальний угол, забившись в него, словно мышка.

— Что Вы здесь делаете?

Загадочная Лизи.

К сожалению, пока я мало что могу рассказать о Лизи. Вот что нам известно. Она из прошлого Геката и, видимо, неплохо знает его. Некромант, по какой-то причине избегает женщину, но об этом нам еще предстоит узнать.

Женщине на вид примерно тридцать пять — сорок лет. Русые волосы, среднего, телосложения и роста. Цвет глаз при свете свечей было сложно разглядеть. Предположительно карие. По виду является работницей таверны, подавальщица или повариха.

Злиться на некроманта за его нелюдимость и слепую преданность королю.

— Что Вы здесь делаете?

Как же тяжело с этим человеком. Хоть бы глазом моргнул, что ли? Мне, как понимать его реакцию на мое нахождение вне учебного заведения после полуночи, если на лице маска безразличия?! Сердце бешено колотилось, а приподнятые над полом ноги тряслись.

А собственно говоря, чего это я боюсь? Не существует правила, которое запрещало бы мне находиться за пределами учебного заведения в неучебное время.

– Отдыхаю.

– Отдыхаете?

И почему из его уст мои слова звучат, как бред?

– Да! – Я вздернула подбородок, опустила ноги и с вызовом сообщила. – У меня свидание.

– Свидание? – Так бы и растормошила его, чтобы чуть-чуть жизни добавить в голос. Как оказалось, просить дважды не понадобиться. Ректор удивленно, с небольшими нотками презрения, выдал, – В таком виде?

Глава седьмая - Ночной разговор.

Я была готова взвыть. Надо же было Агату и Рэму так не вовремя встретиться нам на пути. Мой план был так хорош.

Впрочем, друзья у меня сообразительные, и с ними я разберусь позже. Могу устроить истерику при них, и заручиться их же поддержкой позже.

Я уже набрала в грудь воздуха, когда ректор потянул мое запястье на себя и всучил его (в смысле меня) Рэму в руки.

– На будущее, раз взялись таскать с собой девушку, возьмите на себя ответственность за ее безопасность.

Это что сейчас было? Он меня сбагрил, как какую-то вещь, да еще и помешал мне обвинить его в домогательствах?

– Господин, мы…

– Прикрытие паршивое, маскировка совсем никуда, да еще и своих бросили. Плохо. Из рук вон плохо.

Из голоса ректора снова исчезли все эмоции. То есть как оскорблять меня, то он может найти в глубине своего черного сердца презрение и насмешку, а как Агата и Рэма ругать – просто холодная констатация факта?! Во мне разрасталась ненависть к этому мужчине.

– Она единственный обладатель магии огня в академии, – решил оправдаться Агат.

– Я увидел в ней девушку в вызывающем наряде, в заведении, где таких, как она, используют по назначению. Поверь, когда ее окружит толпа мужчин, из этой маленькой черной головки исчезнут все выученные наспех приемы. А во всем остальном она слаба, как показывают оценки.

На улице, освещенной лишь одинокой звездой, что порой исчезала за тяжелыми тучами, разглядеть моего лица, уподобившись красному яблоку, было невозможно. Руки сжались в кулаки. Рэм вовремя спохватился и, выйдя вперед, отпустил руку и перехватил за плечо. В подобном состоянии я жаждала одного – сжечь что-нибудь. А если быть точнее, в сложившихся обстоятельствах, кого-нибудь.

– Вы правы, господин! – Как же меня раздражает то, что эти двое лебезят перед ректором. Я его придушить готова, а они соглашаются с каждым словом. – Моя ошибка.

– И давно шастаете по ночам? – решил сменить тему некромант, который развернулся к нам спиной и зашагал в сторону академии.

Агат взял меня под руку и потащил следом. Рэм молниеносно оказался возле некроманта и почему-то разоткровенничался.

– Больше года.

– О пропажах скольки магов вам известно?

– Еще недавно мы знали о троих и подозревали о четвертом, но…– Он замялся, не решаясь сказать, что я им все разболтала.

– Но ваша подруга обладает не только большими ушами, но и длинным языком, – догадался мужчина.

На кончике пальца вспыхнуло красное пламя и сразу же погасло. Срываться было нельзя. Я потратила так много лет на то, чтобы научится контролировать себя и свою магию... Часы, проведенные в лесу, несмотря на снег, дождь или палящее солнце. Я продолжала учиться день за днем, чтобы обрести свободу, которую не желала терять.

Путь домой мне закрыт. Да и возвращаться не к кому. Пьяный отец и тетка, что желает сплавить замуж за старика. Я буду служить в королевской армии! В конце концов, я единственный маг огня в академии, а они, как известно, на вес золота.

Осталось придумать, как избавиться от глазастого и ушастого ректора. Да по сравнению с ним, я слепа и глуха.

Но стоит отметить, что в одном он прав: своим друзьям я рассказываю обо всем, что происходит. С молчаливостью некроманта мне не тягаться.

– Это правда, что магов крадут, а затем продают?

Агат не настолько сдержан как Рэм. Рыженький у нас стратег. Он бы нашел более безопасный способ задать вопрос. Представитель же большой семьи (а если я правильно помню, у него три брата и две сестры), не привык ждать в стороне и тянуть кота за хвост.

Мы замерли посреди дороги, как по команде. Один только ректор продолжал медленно идти в сторону показавшейся из-за угла академии. Не думаю, что кто-то из нас ждал, что он ответит. Тем сильнее было удивление, когда тихий голос сказал:

– Похоже, что правда.

Стук каблуков, что эхом разлетался по пустым коридорам академии, бил по ушам. Это не считая того, что туфли, которые так тщательно выбирались из коллекции Стэллы, оказались немного малы. Знала бы она, по каким улочкам я хожу в ее “пропавших”, некогда белоснежных туфлях.

Несмотря на то что ректор, решивший меня проводить до комнаты (может, думает, что я снова куда-то сбегу), шел медленно, я сильно отставала. Один шаг некроманта был равен моим трем. Ему приходилось периодически останавливаться и ждать, пока я сокращу разделяющее нас расстояние. При этом мужчина даже не оборачивался, просто ждал, когда стук каблуков остановится возле него, и продолжал путь.

Эх, жаль, нет свидетелей, можно была такую сцену разыграть. Ну ничего, я еще придумаю, как утопить его в слухах. Будет знать, как меня к продажным женщинам приписывать. Уже завтра вся академия будет обсуждать то, что его бледный вид – результат беспорядочных половых связей с портовыми женщинами. Впалые щеки, худощавое телосложение, безжизненные глаза, все в мою пользу. Он как живой мертвец.

– Ой, – планируя месть, я снова споткнулась и чуть не упала. Чудом осталась стоять на ногах. К счастью, в этот раз, ректор находился далеко, и не его широкая спина стала моим спасением, а обычная кирпичная стена.

С этой обувью до комнаты я живой не дойду. Приняв решение, что лучше замерзнуть, чем сломать ноги, я скинула туфли и пошла босиком. Каменный пол академии встретил холодом морозного зимнего утра.

Глава восьмая - Новое увлечение девушек академии.

“Между подругами может пройти разве что истинная любовь, а между знакомыми и простое увлечение — причина для раздора”.

– Вы видели, как наш ректор вчера ночью тренировался с кинжалами?

– А то, как он утром бегал?

– Я вчера видела его в окне библиотеки. Он просто сидел в кресле и читал какую-то книгу, а я чуть не умерла. Какой же он красивый.

Разговоры в академии давно перешли все грани разумного. Вот уже три месяца я безуспешно пыталась очернить имя ректора всеми возможными и невозможными способами. Но, казалось, весь мир против меня.

Сначала я мельком обронила информацию о том, что некромант посещает не очень приличную часть города. Ответом студентов на это было, что он, наш великий, соответствует тем личностям, которые там ошиваются. Когда я сообщила о его связи с преступным миром, им заинтересовались наши парни. Оказалось, идущий против системы - это пример для подражания.

Мои попытки очернить его беспорядочными половыми связями привели к ошеломляющему эффекту. Чуть ли не каждая девушка в академии решила соблазнить очень быстро приходящего в форму ректора.

Он не только приводил в форму себя, но и нас заставлял усиленно тренироваться. Приведенное в чистый вид поле стало самым посещаемым местом в академии. Мы отрабатывали удары по пять-шесть часов в день. Стоило нам привыкнуть к подобному режиму, как начали появляться препятствия. Как и обещал ректор, происходило это постепенно, но наши измученные тела отреагировали болью в каждой мышце тела. Один только Рэм был счастлив каждому нововведению. Его тело подтянулось, как и тело ректора. Впалые щеки некроманта округлились, исхудавшее тело покрылось мышцами, а посеревшее лицо приобрело розовый оттенок.

Я старалась избегать встречи с ним. Не считая того, что ни для кого не было секретом, откуда растут ноги у всех сплетен, я все чаще ловила себя на мысли о том, что определенно знаю этого человека. Но откуда, ума не приложу. А еще оценки по всем предметам улучшать не получалось никак. Я так много пропустила, что наверстать не хватало времени.

Несмотря на предостережение ректора, мы с друзьями продолжали свои вылазки в город. За последние три месяца стало известно следующее: пропали еще два мага, и в ближайшие полгода планируется кража еще шестерых. По крайней мере, именно такое количество цепей заказали у кузнеца. Нам удалось выяснить, что цепи относят к колдуну, который их зачаровывает. Маг в таких цепях не способен прибегать к силе и практически беспомощный.

После того как мы нашли кузнеца, у которого делают заказ похитители, мы стали проводить все вечера в таверне напротив. Вечера, которые я могла бы потратить на учебу.

К счастью, ректору не было до меня никакого дела. Особенно после того, как каждая девушка академии пожелала соблазнить этот “лакомый кусочек”.

Единственным приятным для меня моментов во всей этой истории было то, что Стэлла и ее лучшая подруга Луиза переругались. Оказалось, что некромант во вкусе каждой из них. Так, в одно прекрасное осеннее утро, когда зачарованную крышу покрывали кленовые листья, которые растут по всей территории академии, между ними началась борьба за сердце ректора.

– Еще раз увижу тебя возле дверей его кабинета, узнаешь о том, что значит настоящая магия.

– Ты думаешь, столь уродливое лицо способно привлечь хоть чье-то внимание?!

Мы шли в сторону столовой, прекрасно понимая, что Стэлла с Луизой устроили очередной скандал. Вот только стоило прозвучать взрыву, как, переглянувшись, Рэм и Агат бросились к высоким распашным дверям столовой, а меня, не успевшую броситься следом, кто-то перехватил за локоть и утащил в сторону.

— Ай-яй-яй…

Утащили меня недалеко, буквально в двух шагах находился кабинет Алексана. Поначалу я подумала, что это он так бесцеремонно увел меня в сторону, но как же я ошибалась.

Обойдя меня, к небольшому столу, прошел наш великий и ужасный некромант. Даже растерялась, но лишь на несколько секунд. Затем в моей голове созрел, а точнее, всплыл в памяти, план. Вряд ли Его Величество оставит без внимания то, что его новый ректор домогается ученицы. Набрав побольше воздуха в грудь, я что есть мочи начала почти что кричать.

— Что происходит? Господин Соун, почему Вы привели меня в этот кабинет?

— Silentium*, — произнёс он после протяжного вздоха

Если бы я училась чуть-чуть получше, то поняла бы, что за заклинание он использовал.

— Проходите и садитесь.

— Я не хочу садиться рядом с Вами. — Все также отвечала, пытаясь понять, что изменилось, и почему это что-то мне не нравится.

— Silentium — бытовое заклинание тишины. Позволяет избавить соседей от вечных криков назойливых непослушных детей. — Без каких-либо эмоций, — сообщил мужчина.

Он только что назвал меня назойливым, непослушным ребенком?! Кровь начала закипать в венах.

Постаралась успокоиться и перевела взгляд на языки пламени в камине.

Во всех помещениях академии с начала сезона дождей магические камины работали беспрерывно, но в отличие от студенческих, в кабинете преподавателя Фоера он был настоящий. Любила слушать треск поленьев в камине. Этот звук успокаивал. Но неожиданно для себя осознала, что звука нет. Никаких звуков нет.

Так вот что так меня раздражало. Подобное бывает в тавернах: когда ты слушаешь беспрерывное песнопение барда, то перестаешь ощущать звук его лютни или арфы ровно до тех пор, пока он не перестает играть. Так и со всем остальным. Я не замечала, что половина академии слышала разглагольствование студентов во время завтрака, обеда и ужина. Но стоило наступить тишине, как все тело обратилось в слух в попытке услышать хоть что-нибудь.

— Прекратите это, — почти завизжала я. На этот раз крик был не попыткой привлечь всеобщее внимание. Кто бы мог подумать, что обычное заклинание тишины способно свести с ума. В памяти всплыл тот вечер, когда мы узнали о смерти матери. Тишина, повисшая в воздухе, убивала. Отец молчал около двух часов. Первое, что я услышала в тот вечер, - звук закрывающейся двери. Именно тогда все изменилось.

Немного из прошлого.

Семнадцатилетняя девушка сбежала из дома из-за того, что не желала становиться женой старика. Последние пять лет своей жизни они втайне от отца и тети откладывала деньги. Когда-нибудь, когда ей надоело бы быть обузой (коей ее постоянно называли) она ушла б в сторону моря и уплыла на одном из тех красивых кораблей, что были изображены в книгах. Либо нашла бы работу рядом с красивыми серыми волнами, что разбивались о скалы в тех же книгах. Как вы понимаете, желание увидеть море было велико.

Жизнь распорядилась иначе. Видимо, сейчас она стала куда большей обузой, чем была раньше.

Отказавшись мириться со своей участью, девочка взяла лишь деньги, что хранила за третьим камнем слева от черного входа в доме тетки ее отца.

Единственное приличное, болотного цвета платье, должно было превратиться в покрытое дорожной пылью серое полотно, к тому моменту, когда она доберется до места назначения.

Но это не имело значения, так как девочка набралась храбрости и покинула дом и поселение, в котором она всегда была и навсегда останется чужой лишь потому, что ее мать была колдуньей.

Ох, если бы они только знали, что каждый день по нескольку часов кряду, она тренируется использовать свою собственную магию, не посмели бы слова поперек сказать. Но разве могла она заставить отца пройти через еще одно горе. Он не смог справиться со смертью матери. Магически одаренная дочь стала бы очередным ударом, который он мог не пережить.

Поэтому она решила поступить в первую академию в стране Каап, основанную королем несколько месяцев назад. А по окончании занять одно из мест подле правителя в числе его личной армии. Тогда и только тогда она готова будет вернуться домой и предстать перед отцом, потому что у тому времени ее признает сам король.

Она шла почти бесшумно, несмотря на то, что лето выдалось жарким и трава под ногами засохла от отсутствия влаги. Неожиданно среди деревьев мелькнула тень. Быстро. Слишком было. Может, ей почудилось? Но нет. Буквально через несколько секунд тень мелькнула повторно, но уже медленнее. Ведомая то ли глупостью, то ли любопытством, девушка пошла следом.

Ей пришлось держаться на расстоянии, так как быть такой же тихой, как тень, у нее не получалось, несмотря на то, что усилия она прилагала неимоверные.

К счастью, идти далеко не пришлось. Буквально через десять минут, тень оказалась возле поляны. Она продолжала скрываться, притаившись среди деревьев и, медленно продвигаясь по кругу, приближалась к своей цели.
Целью оказался мужчина в лохмотьях, который, прихрамывая, пробирался к тихой речушке. Ничего примечательного. Обычный оборванец, коих много путешествуют по миру.

Стоило бездомному умыться, как тень метнулась из-за деревьев. Сталь блеснула, отражая лучи летнего солнца. Вскрикнуть или предупредить жертву девушка не успела. Клинок вошел в сердце по самую рукоять.

Маленькая ладошка зажала рот, наблюдая за тем, как умирающий цепляется за своего убийцу. Глаза его расширились от удивления, или, может, от страха. Оседая наземь, он стянул тряпичную маску палача, которой убийца скрыл свое лицо.

Волнистые серые волосы, в которых уже имелись седые пряди, слиплись от забега. Солнце осветило лицо кровожадного убийцы, и девушка увидела, что у него мертвенно-бледное лицо и безжизненные глаза. Худощавый и широкоплечий, мужчина, казалось, не был способен одним ударом победить врага. И если бы Микаэла не видела этого собственными глазами, никогда бы не поверила.

Прошла долгая минута, в течение которой она не смогла сделать ни одного шага. Казалось, стоило бы бежать, но ноги отказывались повиноваться. Силы по крупицам собирались со всех уголков ее тела, придавая храбрости, но стоило сделать шаг назад, как услышала:

- Ты никогда не обретешь покоя. — безжизненным голосом произнес убийца и, сделав легкое движение кистью, поднял на ноги упавшее замертво тело.

«Некромант» — пронеслось в голове. Редкий и очень опасный вид магов. На этот раз она смогла развернуться и убежать, что аж пятки сверкали.

Никто в здравом уме не посмеет перейти дорогу некроманту.

НИКТО.

Глава девятая - Цена.

«У всего в мире есть цена. Мы сами принимаем решение, готовы ли заплатить эту цену».

– Проход закрыт, – Рэм протянул мне карту академии.

– Да быть этого не мовет!

– Сначала прожуй, а затем говори.

– Я говорю, – Агат вытер лицо тыльной стороной ладони, – что мы вчера ночью совершенно спокойно прошли. Что могло измениться за одну ночь.

– По всей видимости, – Рэм забрал у меня карту, тесемки которой я не могла развязать, – ВСЁ!

Его тонкие длинные пальцы легко справились с трудной завязкой, но прежде чем рыжий развернул карту на столе, мы услышали.

– Великолепная троица! – Грациозной походкой хищницы, между столами двигалась первая красавица академии. – Вы уже слышали, что с сегодняшнего дня в академии введено правило, согласно которому студентов могут отчислить.

Мои глаза округлились, а сердце на миг замерло. Не может быть! Первая в стране академии решила, что того малого количества магически одаренных студентов слишком много?

– Неужели, – Агат потянулся за булочкой с мясом, – ты решила нас порадовать хорошими новостями, сообщив о своем отчислении.

Благодарность к другу разрасталась в душе. Если бы мне пришлось отвечать, нашей белокурой красавице, сказать было бы нечего. Не считая того, что мои оценки продолжают оставаться ниже среднего, так ещё я вспомнила, откуда знаю ректора. Не рискнув поделиться этой информацией с друзьями, я продолжала избегать некроманта. Надо было придумать способ использовать информацию, но страх был велик.

– Я лучшая студентка академии! – Сложив руки на груди, ответила Стэлла.

– Вэм – вучший фтудент. Ты, – он театрально прожевал и проглотил кусок, медленно запил все ягодным морсом и лишь после этого закончил фразу, – всего лишь вторая.

Рэм незаметно убрал со стола карту, пока я наблюдала за реакцией любительницы быть первой во всем и всегда. С недавних пор ряды ее свиты поредели, так как ее «лучшая подруга» решила больше не находиться в тени белокурой красавицы. Главная причина заключалась в том, что отныне они борются за одно и то же место подле ректора. Место, за которое началась война не на жизнь, а на смерть. Ох, если бы они только знали, за кого ведётся эта битва?!

Интересно видеть, как самое красивое личико академии перекосилось от злости. Но самое большое наслаждение мне доставляло то, что перекосило это лицо от слов одного из моего лучшего друга.

– Когда-нибудь Лерим, ты будешь отчислен из академии, – прошипела Стэлла, – и я сделаю все, чтобы приложить к этому руку.

Агат пожал плечами и спокойно ответил.

– А ты когда-нибудь постареешь и будешь никому не нужна. И все потому, что сердце у тебя черное, а душа у гнилая. Красота не вечна, и ты почему-то решила об этом забыть.

Впервые с нашего знакомства увидела в глазах друга тоску. Для веселого, жизнерадостного парня, коим его знает вся академия, подобное было странным. Но не успела я начать переживать по поводу его эмоционального состояния, как все вернулось на круги своя.

– Напоминаю, Стэлла, – подмигнув, сообщил друг, – Мы до сих пор не знаем, взял ли на себя обязательства тот, за кем ты ухлестываешь. Может, бедный дракон все еще ждет свадьбы.

Первая красавица академии развернулась и покинула нас, оглашая всю столовую стуком каблуков.

– Она рано или поздно доберётся до ректора, и тогда тебе несдобровать, – сообщил Рэм, доставая из-под стола карту.

– Не доберется она до него, – с полной уверенностью ответил Агат, чем заинтересовал меня.

– С чего ты это решил? Стэлла красивая и настойчивая.

Не признавать силы врага — непозволительная ошибка. Именно так нас учил Алексан Фоер.

– Не думаю, что она во вкусе некроманта.

Мы с Рэмом переглянулись. Ни он, ни я не любили, когда Агат становился серьезным. Это всегда, ВСЕГДА значило, что он прав.

– Думаешь, в его вкусе дракон? – почти шепотом спросила я, закрывая вопрос Стэллы, нашего ректора и бедного, никому не нужного дракона, заливистым смехом друзей.

Надо будет рассказать им о большой тайне некроманта. Вот только решу, что делать дальше, и сразу же расскажу.

– Чего расселись? – Алексан Фоер появился у нас за спинами так неожиданно, что спрятать карту мы не успели. К счастью, его совершенно не интересовало то, что трое студентов пытаются найти новый проход в стенах академии, чтобы продолжить свои вылазки в город. – Живо марш на тренировку.

Каким-то образом, мы совершенно забыли о том, что теперь все вечера, несмотря на дождь, мороз и ветер, мы проводили на полевой площадке. Поздние вечерние тренировки были, как по мне, сущим наказанием. Но Рэм и Агат так не считали. В них проснулся древний дух противостояния, который приводил к тому, что они бросали меня, и начинали соревноваться в том, кто сильнее. Я же скромно уходила в сторону и старательно делала вид, что тренируюсь.

Когда получалось избегать взгляда Алексана, вечер проходил легко, и я, бодрая и счастливая, уходила в город с ребятами. В дни, когда маг огня замечал мои попытки обмануть его, меня запрягали больше обычного. В подобные вечера я либо была бесполезна в наших вылазках, либо не ходила вовсе. Сил встать просто не было.

Глава десятая - Учеба?

"Гнев терпеливого человека подобен раскату грома средь ясного неба"

– Я не могу пойти сегодня с вами. Я наказана.

– Наказана? За что это? – Агат усердно вычерчивал магический рисунок переноса. – Хотя что это я? Кто, если не ты, заслуживает наказания. Ай…

Влепила затрещину по каштановой растрепанной голове, даже не переводя взгляда на друга. С ним всегда было проще, чем с Рэмом. Слишком серьезный и рассудительный для подобной фамильярности. Агат же, напротив, был как старший брат, который одинаково заботился и издевался. И с ним себя можно было вести так же.

– Ты, например!

– Я? – молодой студент театрально отбросил белый мел и коснулся рукой груди. – Как ты смеешь? Я – самый послушный мальчик в своей семье. Мама, между прочим, называла меня золотцем.

– Твоя мама просто не могла запомнить имена всех детей, вот и дала вам прозвища. Как животным.

Карие глаза потемнели. Агат был простым веселым парнем. Но человек, видевший, как однажды он избил парня, посмевшего отозваться нелестно о его младшей сестре, никогда не рискнула бы даже заикнуться о семье друга. Стэлла не присутствовала при этом инциденте, но даже она почувствовала пар, исходящий от Агата, и интуитивно отодвинулась.

– Есть что-то интереснее, чем мой урок?

Анрез Скир

Преподаватель начертательной магии. Требовательный, педантичный, низенький полненький старик неопределенного возраста, с хрипотцой в голосе. Полулысый, с голубыми глазами, длинным крючковатым носом.

Идеально рисует мелом. Считает, что его предмет — один из важнейших, так как без правильно начерченного магического рисунка достичь фантастических результатов в магии невозможно. К сожалению, другие маги, как и студенты, категорически не согласны с этим. По этой причине он очень требователен к студентам. Никакие отговорки касательно прогулов его предмета не принимаются. Экзамен по начертательной магии сдают один раз за все время обучения, но это не мешает педагогу проводить постоянные экзаменационные вопросы, которые «обязательно пригодятся в будущем».

Я видела, как потемневшие глаза приобретают привычный золотисто-карий оттенок, а сжавшиеся в кулаки руки расслабляются.

– Разве может быть что-нибудь важнее Вашего урока, господин Скир? – губы растянулись в хищной, мстительной улыбке. – Стэлла как раз рассказывала, что способна нарисовать магический круг с заклинанием переноса лучше вас.

– Лучше меня? – крик перешел на визг. Агат определенно легко определял, за какие ниточки дергать любого из преподавателей. – Может, мисс Самарин покажет нам, как она прекрасно рисует. Прошу, к доске.

Хищная улыбка моего друга превратилась в оскал, когда мимо него проходила белокурая красавица.

Агат способен довести кого угодно. Ко-го угод-но…

– А ты знаешь, как можно вывести из себя ректора?

На нас зло зыркнул Рэм, но на этом его внимание по отношению к разговору за задним столом был закончен. Лучший ученик академии не тратит времени на болтовню во время занятий. Лицо Агата же выражало полное недоумение: брови, исчезнувшие за волосами, вытянувшееся лицо, округлившиеся глаза. Вот-вот должна была последовать очередная шутка, которую пришлось опередить.

– Я серьезно.

Лицо друга приобрело понимающее выражение, а затем он задумался. В отличие от Рэма, Агат не хмурил брови. Он застывал неподвижной статуей и вспоминал обо всем, что знал, просчитывал все существующие варианты и выдавал лишь конечный результат. Интересно то, что думал он куда быстрее рыжего.

– Нет. Я вообще не уверен, что это возможно.

Я обреченно взвыла.

– Мисс Фейр, – услышала я хриплый голос старика, – Вы хотите нам что-то сказать.

– Она негодует, что рисует хуже, чем Стэлла, господин Скир. – преподаватель понимающе кивнул. – Мы все негодуем.

– Понимаю, понимаю.

Я наблюдала за тем, как низкий полненький преподаватель начертательной магии, продолжая кивать, переключился на Стэллу. К моему величайшему сожалению, у нее и это получалось раздражающе хорошо. У белобрысой красавицы все получалось раздражающе хорошо. От начертательной магии до ухода за волосами. Пальцы потянулись к растрепанным черным волосам.

М-да…

У ректора была прекрасная возможность заполучить идеальную Стэллу с ее идеальной прической, идеальным телом, идеальными длинными ресницами, идеальными изумрудными глазами и идеальной одеждой. Я словила себя на том, что мысленно вспомнила все, что у меня есть, и пришла к выводу: надеть мне совершенно нечего. Затем сама себя отругала за то, что переживаю по тому поводу.

Что за глупости?

– Знаешь, Мики, ты бы лучше не доводила нашего нового ректора. Я действительно считаю, что он хороший мужик. Но я уверен, что если ты задашься целью вывести его из себя, то у тебя все получится. Только какие будут последствия? Не уверен, что результат тебе понравится.

Глава одиннадцатая - Кеаржак.

«Чаще всего чувство стыда появляется из-за поступков, совершенных в приступе гнева».

– А-а-а-а-а…

Как хорошо, что перьевая подушка заглушает крик. На эти выходные она стала моей отдушиной. Да и не на эти тоже. Не могу же я пойти к Рэму с Агатом и рассказать о том, что произошло позавчера ночью в покоях ректора.

– А-а-а-а-а…

Это ж надо было себе ТАКОЕ напридумывать. В очередной раз приняла решение, что нет никого виновнее меня.

Сама напридумывала, сама разозлилась, сама спалила ректора.

– А-а-а-а-а…

При воспоминании своего полуголого тела, так лицо заливается краской. О том, что спалила дорогую одежду ректора, старалась не думать совсем. Стоило вспомнить его полыхающую обувь, как в памяти всплывала половина ягодицы, торчащей из-под оставшейся брючины. Стереть из памяти подобное невозможно. Тем более, задница у него оказалась красивой, как и все остальное тело.

– А-а-а-а-а…

Все! Хватит! Я уже больше суток не выхожу из комнаты. Три кусочка хлеба, что я утащила когда-то из столовой, и подсушенные на огне, уже уничтожены. Как и надкушенное яблоко, что осталось с того злополучного вечера, когда я решила совратить (а после того, как узнала о его истинных намерениях, так оно и было) ректора. Мой живот уже устал требовать от меня хоть какой-нибудь пищи, и уже давно замолчал.

Я спустила ноги с невысокой кровати. Единственное приличное платье пахнет костром, так как было наскоро надето поверх того позора, который остался от последствий моего гневного сожжения.

К счастью, на стуле лежало второе платье, тоже серое, которое я могла надеть поверх голого тела, так как оно имело пришитую мной же, подкладу.

Надо будет наведаться в комнату Стэллы, когда она и ее сожительница будут шастать по академии и портить кому-нибудь жизнь. Рэм подобное не одобрит, поэтому позову Агата. Он всегда готов навредить Стэлле. Я благоразумно не говорю ему о том, что первая красавица академии даже не замечает того, что я периодически беру ее одежду. Не уверена, что она вообще знает, что и в каком количестве хранится в ее гардеробной.

Воровать, конечно же, плохо, но я не ворую, а просто беру поносить. Отдам, как только она попросит.

Вот на такой приятной ноте, которая полностью оправдывает все совершенные действия в прошлом, и предварительно объясняет все, что еще будет совершенно, я надела платье и босая шла в сторону сапог, когда моей ноги что-то коснулось. Опустив глаза, я в очередной раз, но уже без попыток заглушить это подушкой, прокричала:

– А-а-а-а-а…, — и выбежала в коридор.

Сказать, что я не ожидала за дверью никого, не сказать ничего. Ни Рэм, ни Агат не посещают моих покоев. Мы договорились об этом с самого начала. Не считая того, что я девочка, мои покои, по сравнению с остальными в академии, ужасны. Тем более, я не стремилась навести чистоту и порядок там, где всего лишь ночевала.

Широкая грудь, в которую я врезалась, не смогла устоять на ногах, столь неожиданным и стремительным был мой забег. Мой гость повалился на каменный пол узкого коридора башни. Его руки отбросили в сторону то, что в них было, и перехватили меня за талию, ограждая от ударов извне.

Зажмурившись, я вцепилась в мужскую (а это определенно была мужская. Каменных женских грудей не бывает) рубашку и повалилась поверх гостя.

– Что? Что такое?

Ледяной голос над головой чуть не заставил выть. Что он здесь делает?

– Я…я… – попыталась встать, не опираясь на некроманта, и повалилась назад, ударившись о его подбородок.

– Ты задалась целью убить меня?

Вопрос был задан спокойным и равнодушным голосом, но мне показалось, что он насмехается надо мной.

– Нет же! – как-то слишком горячо ответила я. – Просто я увидела кеаржака. Он пробежался по моей ноге и…

– Ты… увидела… кеаржака…

Он снова разговаривает со мной, как с больной.

– Да!

Ректор тяжело вздохнул, когда я снова попыталась встать, не прикасаясь к его груди, и снова ударилась головой. На этот раз мой лоб встретился с его лбом. Решив, видимо, не доверять мне свою безопасность, некромант схватил за талию и умудрился сесть в удобную позу, удерживая меня на весу. Как только я нашла опору, он убрал руки, и я вскочила, не нанося вреда ни ему, ни себе.

– Ты маг огня, и боишься кеаржака.

– По Вашему мнению, – мужчина встал, отодвинул меня в сторону и прошел в комнату. Я следовала по пятам, оглядываясь по сторонам. – Маги воды должны их бояться?

– У мага воды, в комнате не было бы такого беспорядка.

Конечно, не было бы! Маги воды — жуткие чистоплюйки. Они промывают все, к чему прикасаются. А еще у них, в отличие от меня, вероятнее всего, убираются. О чем я и решила сообщить.

– Между прочим… – договорить не получилось, так как справа пробежала черное нечто. Я с криком бросилась вперед и запрыгнула на широкую спину, крепко обхватывая руками его шею, а ногами талию.

Кеаржак.

Кеаржак - помесь нашего таракана, жука-оленя и кузнечика. Примерный размер — с половину мыши. Чаще всего имеет черный окрас. Любит грязь и пыль. Может прыгать на полтора метра.

По сути, безвредный, но, согласитесь, не очень приятно, когда по твоим ногам бегает черное нечто. И уж тем более неприятно, когда что-то прыгает перед твоими глазами. Так что мы с вами можем понять чувства Микаэлы.

Кеаржаков обычно истребляют с помощью котов. Эти существа не жалуют домашних питомцев, которые ими не питаются, но очень любят преследовать и играться.

Так как кеаржак любит грязь, может быть переносчиком огромного количества болезней. Информация не подтверждена.

Заранее, простите, извините, но вот он ⏬

Глава двенадцатая - Странные люди.

«Люди кажутся странными, когда в мире лжи и фальши говорят правду».

– Это нечестно — лишать меня одних занятий во благо других.

– Полностью с тобой согласен.

– Так отмените наказание.

– Так не жертвуй всеми предметами во благо одного.

Уже набрала полную грудь воздуха, как осознала, что меня в очередной раз переиграли. Я попыталась обвинить ректора в том, что он лишает меня занятий по боевой магии, а он взял и упрекнул меня тем, что я делаю то же самое.

Так бы и придушила. Руки сжались в кулаки, но на этом все закончилось.

Уже неделю я каждый вечер посещаю вечерние занятия у ректора и каждый вечер пытаюсь всеми возможными и невозможными способами, уговорить его позволить возобновить занятия по боевой магии. Все попытки не возымели успех. Этот мужчина просто непробиваем. Поначалу я пыталась его разжалобить. Но куда там. Вернулось непробиваемое безразличие ко всему, что происходит в мире.

На вторую ночь решила убедить некроманта, что без знаний я бессильна, и мало ли что мне, бедной и беззащитной, предстоит пережить. Что ж, пробить непроницаемую магию безразличия я смогла, а вот достичь результата нет.

Левая бровь ректора изогнулась, и, подумав, он выдал.

– А ты расскажи им, насколько огромны блохи в твоих волосах, и о том, что ты охотно делишь постель… С кем там я спал, согласно твоим слухам?

Пришлось замять разговор. Мало ли каким будет его следующее наказание.

На пятый день я попыталась напомнить некроманту, что мне известен его маленький секрет, но на меня никак не отреагировали. В этот вечер Гекат Соун был молчаливее обычного.

Он заставил меня протирать книги от пыли в книжном стеллаже за его спиной. Сам же мужчина сел в кресло с бокалом крепкого алкоголя и, закинув ногу на ногу, погрузился в раздумья.

Я решила не тревожить его покой, а вот на следующий день, с самого утра заявиться к нему в покои и, пока он будет мучиться похмельем, потребовать необходимое мне. С отцом легче всего было договориться именно тогда, когда он мучился головными болями от выпитого вечером.

Наш ректор, похоже, головными болями не мучался. Да и выглядел он намного лучше любого из тех, с кем долгими ночами делил бутылку отец.

– Верните мне занятия по боевой магии, – начала я с порога разговор, который закончился тем, что я же и виновата. Некромант отодвинулся в сторону, предлагая пройти в помещение. Пытаясь придумать другое решение, я прошла внутрь и осознала, что сделала лишь после того, как дверь захлопнулась, а мужчина произнес.

– Сегодня ты протираешь книги, которые скрыты стеклом. С ними надо быть поосторожнее. Это ценные…

– Хватит!

Гекат Соун медленно развернулся ко мне. Темно-синяя рубашка обтягивала могучую грудь. В памяти всплыли воспоминания о полуголом теле. Тряхнув головой, перевела взгляд на серые глаза. В них не было и намека на злость. Казалось бы, именно это и должен испытывать ректор, которого не только перебили, но и чьим указаниям отказались следовать. Лишь левая бровь, неизменно изогнулась в вопросительном жесте.

– Я не прислуга и не обязана убираться в Ваших покоях.

Было до слез обидно, что единственный предмет, по которому у меня хорошие оценки, мне недоступен. Единственный предмет, из-за которого меня, вероятнее всего, не отчислили. Неожиданно я осознала очевидное.

– Вы нарочно лишили меня занятий, чтобы иметь полное право на отчисления без объяснения причин.

– Прости что?

– У меня лучшие оценки по боевой магии, и Вы решили, что если я не получу проходной, то в новом семестре после зимних каникул, меня можно будет без объяснения причин отчислить. – Не заметила, как повысила голос и начала кричать на некроманта.

– Эль, ты…

– Ничего у Вас не получится. Я выпущусь из академии, займу место подле короля и стану главой его стражи.

Господин Соун сделал шаг в мою сторону, но я отступила. Обида за несправедливое отношение, душила. Из всех студентов академии он решил, что именно я должна быть отчислена. Неужели я действительно единственная, кто так плохо учится? Не может этого быть.

– Эль, – в голосе ректора послышалась грусть вперемежку с чем-то, чего я не поняла. – Ты никогда не будешь главой стражи короля. Ни действующего, ни следующего. Смирись с этим и скорректируй планы.

– А вот и стану! – Топнув ногой, как маленький ребенок, я высоко подняла голову и посмотрела в темнеющие глаза.

– Эль, – прорычал ректор, которому договорить я не позволила.

– Еще как стану. А как буду подле короля, заставлю его казнить Вас за убийство невинного человека.

С меня хватит! Моей жизнью распоряжались с самого моего рождения. Я должна была забыть, что у меня была мать. Должна была молча терпеть унижение тетки. Должна была выносить оскорбление тех, кто считал меня ведьминым отродьем. А затем должна была молча выйти замуж. Я достигну всего, чего желаю. Я буду подле короля, даже если мне придется идти по головам.

– Вы не сможете меня остановить, даже если заставить перечитать все книжки в этой, никому не нужной, библиотеке.

Глава тринадцатая - Чужая жизнь.

«Легко обвинить человека в плохом поступке, не зная причин этого поступка».

– Что именно ты хочешь узнать?

– Уже и не знаю.

Говоря по правде, после фразы: «Уолтер, моя студентка жаждет рассказать, как я убил твоего брата», – вообще ничего не хотелось говорить. Одно дело убить беззащитного, другое – тирана, истребляющего магов годами. Я-то думала, ректор - преступник, а он оказался… даже не знаю, героем?!

– Давай тогда я расскажу немного о Гекате.

А вот это мне нравилось. Король, сам того не подозревая, готов был дать мне очень важную и нужную информацию. Да, теперь, когда я знала, что запрет на посещения боевых магических искусств, был исключительно для моей же безопасности, я, казалось бы, должна быть благодарна, но… А нечего было из этого делать тайну. Мог сразу сказать: «Микаэлочка, будь осторожна, это может тебя убить», а он… Сам виноват.

– В тот день, когда мой брат сжег триста восемьдесят четыре человека в соборе, Гекат потерял самого дорогого для него человека. – В груди заныло. Я подумала, что некромант потерял мать, но ошиблась. – Ее звали Лилия Серан. Я не знаю, обладала ли она магией. Никогда не задавал вопросов. Но когда он пришел за мной в темницу, в которой я провел много лет, на вопрос, зачем меня вызволили, он сказал, что не сможет отомстить тому, кто забрал у него все, без меня.

Этой фразы было достаточно, чтобы понять: семьи у него нет. В день, когда он впервые покинул нас, чтобы продолжить поиски Корена, после моего восхождения на престол, он сказал Эве, имя своей любимой, и мы узнали, что она дочь человека, которого мы долгое время считали нашим предводителем.

– Почему: «считали»?

– Потому что нашим предводителем всегда был Гекат. Все планы разрабатывал он, он же добывал информацию, он же вытаскивал из рук стражей, схваченных магов.

Мои глаза округлились. Он еще и стратег. Отлично, просто отлично. Каким образом бороться с человеком, который смог свергнуть с престола короля?

– Ну, он нашел своего врага и наконец-то свершил месть и обрел свободу.

– Ты думаешь, убийство помогает обрести свободу?

Я посмотрела на короля, который сидел в огромном кресле хозяина дома и выводил каракули на пергаменте заостренной палкой, которую я ранее приняла за оружие.

– Ну он же убил врага.

– Смерть Корена, не вернет ему любимую.

Я не знала, что такое любовь. Отец любил алкоголь больше, чем кого-либо или что-либо в жизни, тетка любила деньги, а мама умерла так рано, что воспоминания о ней уже почти стерлись. Меня, по сути, некому было любить. Меня никто не любил, и я никого не любила.

Я не знала, что такое любовь. Что чувствует человек, потерявший любимого, мне неизвестно. Король, словно понял недоумение, отразившееся у меня на лице, и задал вопрос.

– Чего бы ты хотела больше всего на свете?

Вот он, мой шанс сказать о том, что я мечтаю попасть в его личную охрану. Но почему-то в голове лишь одна мысль: « Хочу, чтобы меня любили так же сильно, как наш ректор любит свою почившую девушку. Хоть один человек, которому я была бы нужна».

– Уолт, – «вспомни черта, он из-под земли вылезет», – тебя Кристиан ищет.

Правитель посмотрел на ректора, который так фамильярно с ним разговаривает, перевел взгляд на меня, встал, направился к выходу, продолжив свою мысль.

– А теперь представь, как это у тебя забирают, и ты понимаешь, что больше никогда не сможешь это иметь. – Затем он посмотрел на некроманта и, прежде чем уйти, похлопал его по плечу.

– Мы останемся здесь на ночь, – сообщил мужчина, стоило королю выйти из кабинета. Его лицо не выражало эмоций, а я снова начала закипать. И, похоже, ректор это заметил, потому что, вздохнув, он спросил: – Чего опять?

– Мне не в чем спать?

– Думаю, Эва поделиться с тобой чем-нибудь.

Он вообще думает, о чем говорит? Эта женщина прекрасна во всем. Как ее исподнее может мне подойти? Он просто не понимает. Решив, что с ним не о чем разговаривать, я покинула кабинет.

***

– Ты долго реветь будешь?

– Не... не... не знаю…

В выделенных мне покоях была настолько большая кровать, что в ней могло уместиться человек шесть. Не говоря уже о том, что к комнате примыкала гардеробная и собственная умывальня. Огромная лохань с нагретой водой для меня была какой-то роскошью.

Вот только насладиться дорогим убранством я не могла. В памяти раз за разом всплывал разговор с королем.

– Может, у тебя регулы скоро? – Я грозно посмотрела на кота, не знаю, как реагировать на столь бесцеремонный вопрос. – Не смотри на меня так. Это обычные физиологические процессы организма.

Подумала, пожала плечами, соглашаясь с утверждением кота, и ответила.

– У меня их не бывает, я пью травы, чтобы избежать этого неприятного процесса.

Никогда не видела котов, у которых увеличиваются глаза, и округляется лицо. Зрелище не самое приятно, надо сказать.

– Ты чего творишь, девочки? Так можно и бесплодием обзавестись.

– Я не планирую выходить замуж и рожать детей, – сообщила я, встав и накинув на себя очень мягкое и тяжелое ночное платье. Видимо, жутко дорогое. Как и исподнее, которое мне подарили.

– Очень сомневаюсь, что твой план осуществиться.

На этот раз мой взгляд был не самым приятным.

– Очень даже осуществиться, — прошипела, покидая комнату. Устала думать о том, насколько тяжело было ректору. Думая о его боли, я начинала вспоминать смерть мамы. А об этом я предпочитала не думать. Страх сковывал, стоило вспомнить о безмолвном мире, из которого исчезло все.

Никогда не была в замке, но дом, в который меня перенес ректор, был очень красивым. Особенно мне понравились белые колонны, которые окружали лестницу с двух сторон. Барсик рассказал, что в доме восемь спален, два кабинета, столовая, совмещенная с гостиной, и прекрасный сад. А Эва обещала провести завтра по всему дому. Сегодня было много гостей, они праздновали трехлетие их принцессы, которую, как оказалось, зовут Виктория.

Глава четырнадцатая - Говорящий кот, или сделай из врага, союзника

«Чем ближе враг, тем слабее удар».

— Он, правда, говорящий?

Агат уже тянул указательный палец, чтобы ткнуть черного кота, что отныне будет следовать за мной по пятам, но ему преградил путь Дымок.

— Пи-пи-пи пи-пи, пи-пи-пи-пи — Кристиан не шутил, когда говорил, что кот идет только в паре с мышью. - Пи-пи-пи-пи.

— Хах, какой миленький, — друг не воспринял пищания Дымка всерьез и почесал его по голове, что оказалось огромной ошибкой. — Ааа, — мышонок вцепился в палец Агата мертвой хваткой. И пока он тряс рукой из стороны в сторону, Барсик посмотрел на Рэма и поучительно сказал:

— Нельзя недооценивать врага.

Рыжий друг лишь кивнул, принимая утверждение за истину.

— Мелкий паршивец, — крикнула несчастная жертва маленьких зубов, перекидываясь через стол в попытке ухватить обидчика.

— Что, Лерим, даже мышь тебе не по зубам?

Я пропустила тот момент, когда власть за трон первой стервы в академии перешла от Стэллы к Луизе. С недавних пор именно у нее вся свита и, видимо, набор язвительных фраз на все случаи жизни. Со слов парней, это гадина (я, конечно, не любила белобрысую, но не пожелала бы даже врагу таких друзей) во всеуслышание заявила, что не обладающая активной магией Стэлла, стала изгоем в своей семье потому, что не смогла выполнить одну простую задачу — выйти замуж за «нужного человека». Она даже не поленилась рассказать всем, кто именно этот отвергнувший красавицу маг. Им оказался не кто иной, как наш Рэм. Я даже поперхнулась виноградом, который мне неизвестно откуда, притащил Дымок, когда услышала об этом.

— Луи-и-иза, деточка. Если бы я уничтожал крыс (Луизу он невзлюбил еще больше, чем Стэллу), то начал бы с тебя.

— Это мышь, — прошептала я то, что никто, кроме этой самой мыши, которая коснулась лапкой моей руки, и не услышал.

— Мы с тобой оба знаем, кто НАСТОЯЩАЯ крыса, — ее глаза стрельнули в сторону сидящей в далеком углу Стэлле, а губы растянулись в злой улыбке.

Все присутствовавшие в столовой посмотрели в дальний угол. Там в гордом одиночестве сидела еще недавно королева, первая красавица и лучшая ученица академии.

– Я, знаешь ли, остр на язык и не люблю пустозвонов… – Агат взял яблоко, откусил кусок и начал смачно прожевать, заставляя всех ждать продолжения разговора. А ведь я только сейчас заметила, что он практиковал подобный прием и со Стэллой. Самое интересное, что она, так же как и Луиза, сегодня, терпеливо ожидала завершения мысли моего друга. – Но Стэлла, в отличие от тебя, никогда не пользовалась жалкими приемами. Она умела играть открыто. Да и мозгов у нее побольше, чем у тебя.

Не знаю как, но я умудрилась одновременно разглядеть и легкую улыбку на губах бывшей «правительницы» и хищный оскал нынешней.

– Что, нищий, влюбился, что ли?

Я бы, может, и бросилась на защиту друга, но никто, кроме Агата, не способен красиво уничтожать врагом словом.

– Предположим, не влюбился, но я умею признавать достоинства противника. У тебя же достоинств нет совсем.

Не знаю, за кого мстил Агат: за себя, за Стэллу, или за Рэма, которого втянули в женские разборки, да это и неважно. Маленькое личико новой королевы перекосилось от гнева, когда за ее спиной пошли шепотки.

А ведь мой друг, при желании способен свергнуть «новую власть», и, похоже, он об этом знает.

– А ты мне нр-р-равишься, – неожиданно протянул кот, когда разъяренная Луизу покинула нас, недостойно, обрызгав Агата водой, появившейся из ниоткуда.

– Правда? – он почему-то не стал сушить одежду магией и просто вытер лицо рукавом. – Тогда можно я тебя поглажу?

Рэм устало вздохнул и покачал головой и мы знали, что это значит. Обычно после подобного рыжий говорит что-то наподобие: «Ты никогда не вырастешь». На этот раз сказать он не успел, так как кот оказался быстрее.

– Исклю-ю-ючено! Я тебе ни какой-нибудь домашний кот. Я умный, талантливый и дальновидный.

Неожиданный блеск в глазах Агата не сулил ничего хорошего.

– Тогда, я думаю, мы с тобой найдем способ договориться о молчании касательно прогулок Микаэлы с ее друзьями.

Я затаила дыхание. Порой третий по счету ребенок лесничего, своей прозорливостью поражал даже нас, его друзей.

– Ты предлагаешь врать вашему ректору?

– Ни в коем случае. Предлагаю правильно отвечать на поставленные вопросы.

Рэм напряженно сжал кулаки и начал раскачиваться на стуле. Думает, что нас ждет, если Барсик откажется. Агат не сводил глаз с кота, а я нервно начала уничтожать все, что на протяжении перебранки новой академической красавицы и друга подкатил мышонок.

Луиза Эн Харлей.

Луиза — второй ребенок. На фоне старшего, талантливого во всем брата всегда была серой мышкой. Злость и зависть копились в ней годами. По этой же причине она невзлюбила Стэллу. Решив втереться в доверие к первой красавице, она потратила годы на получения необходимой информации. Но даже узнав самую большую тайну "подруги" , она хранила ее до подходящего времени. Оно пришло, когда Стэлла решила заполучить ректора вместо наследника богатой и влиятельной семьи.Тогда-то девушка и свергла с престола первую красавицу.

Глава пятнадцатая - Откровенный разговор

«Люди приходят в нашу жизнь и уходят постоянно. Необходимо научиться быть с ними здесь и сейчас, а не думать о том, что им, возможно, суждено раствориться в воспоминаниях им подобных».

Я дернулась от неожиданности, но не смогла высвободить запястье из цепкого захвата, несмотря на то, что он держал меня раненой рукой.

– У вас кровь, – сообщила я, казалось, очевидной.

– Знаю.

Вот когда не надо, он кричит, рвет и мечет, а когда надо действовать, лежит себе на софе и умирает.

– Я позову целителя.

– В академии нет целителя.

– Ах да! Вы же всех уволили, – зло прошипела я.
Не понимаю, что именно меня раздражало в сложившейся ситуации. Он лежал весь такой невозмутимый, пока из раны хлещет кровь. Да еще и держит меня так, словно ранение не причиняло боль.
А в академии, действительно нет целителя. Надо отправить кого-то в городской лазарет. Кого бы отправить?
Агат.
Точно, Агат идеально для этого подойдет. Он быстрый. А еще, он один из немногих, кто не задает вопросов в критических ситуациях. Правда, потом от него не отделаешься, пока все не расскажешь. Но об этом подумаю позже.

Я снова дернулась, чтобы встать, но мужская ладонь продолжала удерживать за запястье.

– Да отпустите Вы меня уже.

– Ты злишься на меня?

Он издевается?
Какая злость?
Я в бешенстве, что он позволил себя ранить. Страшный, грозный и опасный некромант позволил себя ранить. А еще я в панике из-за того, что не знаю, как помочь.
Вдох-выдох.
Надо просто вспомнить, что бывает, когда люди болеют. Свободной рукой прикоснулась ко лбу: горячки нет. Провела по лицу и шее, тоже все нормально.

– Эль, – хрипло позвал ректор, но прежде чем продолжить, откашлялся, – что ты делаешь?

– Проверяю, нет ли у Вас жара. – Странный. Да и я не лучше. При чем здесь жар? Он не болен, а ранен. Хотя разве это имеет значения? – Вы что, в первый раз ранены?

– Нет. – Моё запястье обрело свободу. – Но мне нравится, продолжай.

А что продолжать-то? Я не целитель. У меня нет ни их магии, ни их знаний.

– Надо кого-нибудь отправить в городской лазарет и…

– Пи.

– Мази, – перевел Барсик, выплюнув очередной платок (слишком большого размера, даже для кота). – Это все из запасов Эвы.

– Пи, – кивнув, подтвердил Дымок.

– И что мне с этим делать?

Никогда бы не подумала, что способна паниковать. Я никогда в жизни не паниковала. Не было причин для паники. Даже когда мама умерла, это было так… Казалось, я стерла из памяти эти воспоминания.
Было холодно и тихо.
Очень тихо.

Меня коснулась мужская ладонь.

– Красная баночка с белой крышкой. И перевязочные бинты.

Я дернула головой, приводя мысли в порядок. Наклонилась, чтобы взять необходимое. Пока разворачивала наспех завязанное, как оказалось, полотенце, ректор сел на софе.

– Открой.

Я последовала приказу. Большая по размерам баночка поддалась с трудом и открылась с характерным звуком. Помещение наполнилось неприятным запахом перегноя и крапивы. Мужчина не стал забирать из моих рук вонючее средство. Достав необходимое количество неприятно пахнущей мази, он щедро нанес средство на место ранения. Я же просто стояла и наблюдала за тем, как он сам о себе заботится. Толку от меня никакого.

– Так почему ты не попросила о помощи друзей?

– А?

Я была так увлечена отсутствием на лице ректора каких-либо эмоций, что не сразу поняла, о чем разговор. Как вообще можно смазывать кровоточащую рану и даже не поморщиться?

– Друзья, Эль! Почему ты не попросила о помощи друзей? Уверен, что рыжий друг, точно смог бы помочь тебе научиться читать.

– Я просто… Что? – До меня, как всегда, с опозданием, дошло то, о чем говорит мужчина. Какая разница, почему я не попросила? Он же РАНЕН!

– Ты не отвлекайся, малышка.

– Не видела причин кого-либо обременять.

— А зачем еще нужны друзья? Тот, кто приходит в твою жизнь надолго, должен знать, или хотя бы стремится узнать о тебе все. С друзьями мы искренние, настоящие. Если ты не можешь попросить о помощи их, то кого просить?!

— Она не умеет или не хочет быть искренней.

Я убью этого кота! Вот сейчас успокоюсь, сердце, что сжимается от боли при виде того, как некромант сам себя лечит, и убью.

— И почему же?

— Вы ранены, — напомнила я.

— Я в курсе. — он указал на плечо, на вымазанную в вонючей мази руку и вопросительно уставился на меня. — Спину придется тебе. Я не достану.

— Угу. — Я отложила мазь, встала и начала стягивать его рубашку, когда услыхала неожиданное…

В первой магической академии в столице Силерин стране Каап, созданной по указу короля Уолтера Рагафа раздался смех некроманта.
Я застыла как вкопанная. Он смеется. Ректор за все время, даже ни разу не улыбнулся, а тут разразился смехом. А может, все-таки жар?

Глава шестнадцатая - Угрозы Рэма.

«Друзья нужны для того, чтобы посмотреть на мир другими глазами»

– Партест вернулся и ждет нас сегодня ночью. Он сказал, что будет говорить в присутствии фебя и фолько.

Агат умудрился пронести в библиотеку котлеты. Между этим парнем и его желанием поесть ничего не может встать. Даже наш грозный библиотекарь в лице леди Аделаиды смирилась с тем, что он не может читать без постоянных перекусов. Мой друг умудрился покорить зачерствевшее сердце женщины. И как он только это делает. Я бы просто обманула ее. Но Агат не такой. Он добивается желаемого с помощью простого диалога.

– Отлично, значит, идем.

– Пл-л-лохая идея, – протянул Барсик, который следовал за мной по пятам. – Гекат сегодня в академии.

По спине пробежался холодок. С нашего разговора после его ранения прошло почти три недели. С тех пор я видела его дважды. Первый раз он пришел в столовую на следующий день после инцидента. Я аккурат рассказала всем, какой ректор слабак, не смог перехватить обычную человеческую стрелу. Мне кажется, я даже ляпнула, что, вероятнее всего, он пострадал от рук обычной человеческой женщине.

Ожидаемого эффекта не получилось. Вместо того чтобы начать сомневаться в мужественности некроманта, о нем начали беспокоиться. И ладно бы только девушки. Наши парни оказались еще более сочувствующими и беспокоящимися созданиями.

Как вообще так получилось, что Гекат Соун стал любим учащимися? Когда я задала этот вопрос Рэму, он ответил:

– Мы стали лучше и интереснее учиться, благодаря изменившемуся плану обучения. Нас лучше кормят и одевают. Академия стала более уважаемой. А еще повысили стипендию. Теперь многим ребятам не надо работать.

А я и не знала, что в академии выдают стипендию. Мне, как о-о-очень отстающей, она и не полагалась, но все же… Прав был Агат: ректор — хорош. Вот только ко мне жутко несправедлив. Кота приставил, который заставляет каждый вечер перед сном, читать по десять страниц, исключительно вслух. В своей нескончаемой личной библиотеке заставляет убираться каждые выходные, и минимум два раза на неделе. К боевым практикам все еще не допускает. Сам же пропадает целыми днями и вечерами непонятно где.

Вторая встреча с ректором, после случившегося у него в покоях, спровоцировало ряд вопросов. В тот вечер мы с друзьями засиделись в библиотеке. Студенты нечасто ее посещают, тот дальний угол, в котором мы сидели. Но с недавних пор нас стала преследовать Луиза, которая задалась целью узнать, почему я по три-четыре дня в неделю провожу вечера в покоях некроманта. Сегодняшний вечер не стал исключением.

– О, Микаэлочка (так бы и ударила ее стулом, за подобное обращение), тебя-то я и искала.

С того дня, как я поведала студентам академии о провале, как мне казалось, господина Соуна, эта паучиха начала виться вокруг него. И по плечу его гладит, и помощь предлагает, и семейного целителя рекомендуют. Так бы и спалила без остатка ее мерзкую физиономию. Правда, есть один плюс этой патологической мании. Благодаря ее фразе: «Ооо, господин ректор», я заранее знала, что на горизонте некромант, и легко избегала встреч.

– А лучше б искала способ не быть такой стервой.

– Тебя, Лерим, никто не спрашивал. Продолжай есть, иначе умрешь с голоду.

Такого я не была готова простить. Ночной разговор с раненым ректором изменил что-то во мне. Друзья перестали быть просто временной остановкой в длинном жизненном пути. Я поняла, как много они для меня делают.

– Луиза, следи за собой и к нам не лезь.

– Да-да, дорогая. Только скажи, чем ты привлекла внимание нашего прекрасного ректора, и я сразу же уйду. Все, что мне нужно…

– Что Вам нужно, мисс Харлей?

– Ооо, господин ректор, – я закатила глаза, – как Ваша рука?

– На месте.

– Я Вам говорила…

– Можете быть свободны.

Если бы только мужчина видел, как перекосило от гнева маленькое личико, с недавних пор, первой леди академии, его хватил бы удар. Но «господин ректор "не смотрел на Лузу, он не сводил глаз с меня.

Я же, в свою очередь, изучала его дорожный костюм. Черная, не на все пуговицы застегнутая рубашка, черные брюки, черный дорожный плащ и лицо, не выражающее никакие эмоции. Но так было ровно до тех пор, пока он не обратился ко мне.

– Малышка, меня не будет несколько дней. Сделай доброе дело – на губах появилась легкая улыбка, а в глазах растаял лед, – ни во что не влезай и ничего не поджигай.

– Не смейте ее так называть.

Агат поперхнулся, мои глаза расширились от удивления, а кот хмыкнул. Рэм, свято веривший в удачу академии в лице ректора академии, только что нагрубил своему фавориту.

– Все никак не угомонишься?

– Ты понимаешь, что происходит? — шепотом спросил меня Агат, который, как и я, переводил взгляд с Рэма на некроманта и назад.

Я повертела головой из стороны в сторону в качестве ответа, но на помощь пришел он – болтливый и бесстыжий кот.

Глава семнадцатая - Тихий убийца.

«Сердце всегда подскажет, что надо сделать. Вот только кто его слушает»

– Так значит, ты маг огня? Интересно…

От взгляда пирата захотелось спрятаться. Раньше не замечала за ним такого пристального внимания. Но сегодня, перед выходом, Барсик сказал:

– Видел бы тебя Гекат в таком наряде, вся сдержанность полетела бы коту под хвост.

А затем это нахал начал смеяться так, словно он чихал или задыхался. На вопрос, почему он ответил, что я не понимаю ни своих, ни чужих чувств. И добавил: «странно это, кстати» и «грудь-то прикрой, иначе никто из мужчин не сможет сосредоточиться на разговоре».

Я всегда считала, что мужчины склонны спать лишь с теми женщинами, которые к этому стремятся. Семьи они создают с соответствующими уровню и статусу, а спят с теми, кто подвернулся под руку и соответствует кошельку.

Но с недавних пор, я все чаще и чаще замечаю пристальные взгляды, которые стоило бы адресовать тем, кто на этом зарабатывает. Неужели мной были совершены действия, которые заставили думать окружающих о моей же доступности? У кого бы спросить?

Посмотрела в сторону Рэма. Нет. Его точно нельзя спрашивать. Он последнее время для меня как закрытая книга. У меня и с открытыми-то, сложности. Читаю по слогам, понимаю с третьего раза, а к закрытым и лезть не стоит. Сидит себе собранный и грозный, стреляет в сторону Партеста синими глазами (любила, когда они у него становились синими) и раскачивается на стуле. Нервничает, что ли?!

Посмотрела на Агата. Он последнее время все чаще молчит и все реже шутит. На днях сказал, что соскучился по издевательствам Стэллы.

К ректору, к которому заявилась, чтобы отплатить девичьей честью в счет уплаты плохих оценок, вообще лучше не лезть. С ним-то как раз все понятно. Ему такая уродина, как я, не нужна. У меня до сих пор кровь закипает от этого воспоминания. С одной стороны - стыдно, а с другой – не так уж я и страшна.

Тяжело вздохнула и посмотрела на кота, который нас сопровождал, потому что: «глаз с нее не спускать», – сказал некромант.

Никогда не думала, что буду нуждаться в подруге. Жизнь была проще, когда в ней не было Геката Соуна, который заставил сомневаться во всем, что происходит вокруг меня.

– Ты знаешь, что маги огня – дороже золота?

– Слышали об этом, – ответил рыжий.

Сегодня мы были без маскировки и без оборотного зелья. Ректор отсутствует, и со слов кота, он не на территории столицы. Откуда информация он отказался раскрывать, но дал добро идти, в чем мать родила всем, кроме меня. Я должна была одеться, как подобает леди.

– А почему? – спросила я, успешно игнорирую грозный взгляд Рэма и тяжелый вздох Агата. Стратег из меня никакой. Даже от одного ректора избавиться не могу.

– Преимущество в битвах, – ответил пират, опустошая уже восьмой бокал с пивом. – Кто откажется от мага, способного удерживать врага на далеком расстоянии пламенем.

– Как насчет моей просьбы? – постарался вернуться к основной теме разговора Агат.

Партест нехотя отвел от меня взгляд и переключился на своего главного собутыльника.

– Ты был прав! Магов крадут. Кто именно я пока не смог узнать, но известно, что мы имеем дело в двумя бандами.

– Двумя?

– Угу, – мужчина махнул рукой, чтобы ему принесли свежую порцию алкоголя. – Одни продают одаренных на черном рынке, приоритетно в другие страны. А что касается вторых… – он вздохнул, – поговаривают, что их убивают самым жестоким способом.

– М-да, – Агат опустил руки на стол, сцепив перед собой пальцы.

Рэм последовал его примеру, только подперев подбородок сжатыми в кулаки руками. Я осталась сидеть, переваривая услышанное. Магов убивают самым жестоким способом. Не уверена, что хотела знать, как это, но все же задала вопрос, который не рискнул озвучить ни один из друзей, а кот должен был молчать.

– Что они с ними делают?

Зеленые глаза Барсика, успешно играющего роль обычного домашнего кота, сверкнули недобрым блеском.

– Ну, для начала есть цепи, созданные сдерживать любую магическую силу. – Об этом мы уже знали. – Их подвязывают к столбам и медленно пытают. Как правило: огнем, водой и воздухом.

Огнем служит раскаленные кинжалы, которыми режется плоть. Этими же кинжалами, чуть позже прижигаются все порезы. От потери крови умереть нет возможности.

Водой служит горная река, в которую окунают жертву, привязывая ее за руки к ближайшему дереву. Маг несколько дней раскачивается на режущих тело камнях, не имея возможности ни утонуть в мелководной реке, ни убежать.

Ветром служит подвязывание за руки на самой высокой точке горы, где птицы считают тебя прекрасным завтраком, обедом и ужином. Отсутствие одежды играет на руку всем, кроме того, кого пронизывают до костей порывы холодного горного ветра.

Меня передернуло. Раньше я бы испытала гнев, но во мне не было гнева. Комок подкатил к горлу, сердце забилось в бешеном ритме. И если при ректоре мое сердце билось с трепетом, разгоняя кровь, которая приливала к щекам, то сейчас я задыхалась от услышанного. Мое сердце требовало бежать как можно дальше от любого, кто способен на подобное злодеяние. Бежать и бежать.

– А еще, – продолжил Партест, – поговаривают, что в городе появился «тихий убийца»

«Тихий убийца»
Получил свое прозвище из-за того, что способен нанести удар еще до того, как враг узнает о его присутствии. Когда-то о нем ходили легенды. Он уничтожал страж Его Величества, когда они бесчинствовали на территории столицы. По предварительным данным - обычный человек, не обладающий магией. Его лицо скрыто от глаз, поэтому доподлинно неизвестно, мужчина это или женщина. Пропал чуть больше пяти лет назад. Появился в столице совсем недавно. Никто не знает о цели его возвращения. Но известно, что попавшие в его лапы не возвращаются.

ВНИМАНИЕ - опасная личность ⏬

Глава восемнадцатая — Вынужденная поездка

«Не каждая семья может зваться семьей»

— Почему Вы заставляете меня ехать туда?!

— Все без исключения, студенты академии едут домой на празднование начала Нового года.

Я стояла напротив ректора, уперев руки в бока. Сбоку на столе высилась стопка книг, которую очень хотелось пнуть. А все потому, что нельзя пнуть того, кто возвышался прямо передо мной, сложив руки на широкой груди.

— Я не ездила и ничего страшного не происходило.

Вот уже минут десять, мы, а точнее, я безрезультатно спорила с некромантом, который отказывался принимать отрицательный ответ.

Что за упертый баран? Видите ли, все без исключения должны праздновать начало Нового года исключительно с самыми дорогими людьми. Ректор наивно предполагал, что это члены семьи. Объяснять ему, что кот с мышью мне ближе, чем родной отец, я не хотела. Но и ехать в дом, из которого сбежала, тоже не желала.

— Ты много чего делала до появления меня в этом учреждении. Больше не делаешь.

Хотелось сказать, что я много чего и НЕ делала. Например, не была уборщицей у прошлых ректоров, не перемещалась через зеркала, не поджигала себя и свою одежду.

— Моя семья слишком занята работой и не может позволить себе отдых в виде празднования Нового года и оплаты моего путешествия.

Может, хоть это проймет непробиваемого упрямца.

— Не переживай, малышка, я все оплачу. Еще и денег дам, накроешь хороший стол, порадуешь родных.

— Да не нужны мне Ваши деньги!

За последние три дня мне деньги предлагали три человека.

Агат, который спросил, почему я хожу в одном старом платье, а затем спросил, не нуждаюсь ли я в помощи. От помощи я отказалась, но объяснить скудный гардероб не смогла. Не рассказывать же, что подпалила второе (между прочим, предпоследнее) платье, когда просто прилегла отдохнуть и задремала. Барсик сказал, что об этом надо рассказать ректору, но я договорилась о молчании. Не знаю, надолго ли его хватит.

Вторым человеком был Рэм. Он предложил мне совместную поездку, которую он оплатит полностью, в семейный зимний дом. Сам факт наличия отдельного дома для отдыха в холодные месяца стал чем-то удивительно глупым. От поездки, как и от всего прочего, пришлось отказаться. Мне не место среди богатых.

И вот теперь ректор. Они думают, мне нужны подачки? Если бы злобный некромант не настаивал на поездке, я могла бы устроиться на праздник в одну из таверн города. Перед Новым годом дополнительная сила в виде студентки академии не будет лишней.

— Эль! — мужчина потер переносицу двумя пальцами, затем переместил руку и потер виски. — Давай так: ты едешь домой на праздник, а я допускаю тебя до занятий по боевой магии, но в моем присутствии.

— Правда?!

Мой гнев схлынул, стоило ректору предложить самое желаемое. Я подлетела, вцепилась в его ладонь двумя руками и с надеждой посмотрела в серые глаза. Брови некроманта изогнулись, а на губах появилась улыбка. Никак не привыкну к тому, что он умеет улыбаться.

— Только в моем присутствии…

— Да-да. Когда можно начать?

— И ты возьмешь с собой кота.

— А меня спр-р-росить?

Мы синхронно посмотрели на того, кто растянулся на хозяйской кровати, и также синхронно вернулись к созерцанию друг друга. Барсика брать нельзя. Ни в коем случае. Не считая того, что не способен держать язык за зубами, так его еще тетка прибьет. Она ненавидит котов.

— Я возьму Дымка. У отца аллергия на кошачьих, — бессовестно солгала я. Некромант все равно никогда не узнает правды. А мышонка я в карман спрячу, и все проблемы будут решены.

— Аллергия, говоришь? – он смотрел на мои руки, что вцепились мертвой хваткой в огромную мужскую ладонь. Не отпущу, пока не подтвердит, что дает согласие на возобновление тренировок.

– Аллергия. Это когда кашляешь и чихаешь, и нос краснеет.

– Я знаю, что такое аллергия.

– Тогда зачем спрашиваете?

– Это ты еще не слышал, какого цвета мор-р-ре…

Вот точно нельзя брать кота. Он и там что-нибудь ляпнет, и как вернемся, раскроет некроманту все мои секреты.

– И какого же цвета море?

Я посмотрела в серые глаза. Как удивительно они способны превращаться из безжизненно-ледяных, в обволакивающе-теплые. Картинки, которые я видела в книгах, всегда были серыми.

– Цвета Ваших глаз.

Ни одной эмоции не отразилось на каменном лице, несмотря на то, что я была не права.

– Ты не видела моря?!

Не ожидала понимания со стороны ректора. А кот долго смеялся, прежде чем благосклонно сообщил мне ошибочность суждений.

– Видела бухту.

– Ну тогда да, оно цвета моих глаз. – А на губах улыбка, в глазах теплота, а ладонь сжимает пальцы. – Домой едешь с мышью. После празднования Нового года возобновишь тренировки. Поначалу со мной и Алексом. Дальше будем смотреть. На сегодня можешь быть свободна. Иди собирай вещи. К отцу поедешь в моем экипаже.

Глава девятнадцатая — Забираю

«Никогда не цепляйся за то, чего, по сути, нет»

– За использование магического дара по отношению к воспитавшим ее членам семьи...

Да не воспитывал меня никто. Даже про регулы никто не рассказал. Пришлось все, краснея и бледнея, одновременно и от боли, и от стыда, узнавать у Барсика.

– За совращение посредством магического приворота…

Какой там приворот. Привороты пишут исключительно на древнем языке. А я даже при большом желании не смогла бы прочесть написанное на древнем языке. Не уверена, что в академии вообще есть кто-то, кто способен читать на древнем языке.

– За применения принуждающего заклятия к сыну Анфисиры, купца Иланаса…

Да кому нужен отъевшийся поросенок. Вот ректор да, и высок, и красив и хорошо сложен. Задница и та хороша.

– Микаэла, дочь Тираистера приговаривается к смерти через сожжение.

Да какая я ему дочь?! Как увидел, что меня привязывают к столбу, вокруг которого уже стояли люди с зажженными факелами, так развернулся и пошел в сторону дома. Видимо, пить.

Я, может, и сопротивлялась бы, да после такого удара со стороны отца не было ни сил, ни желания. Одно дело влепить пощечину, другое — позволить стаду овец сжечь меня заживо.

Слез не было, как и мольбы о прощении.

Перед прочтением приговора Иланас подошел еще раз и сказал:

– Скажи, что раскаиваешься, что готова искупить вину, и я тебя спасу. Правда, речи о свадьбе уже быть не может. Из-за твоей выходки все считают тебя падшей женщиной. А мне такая в качестве жены не нужна. Но будешь вести себя хорошо, да ночи мои скрашивать, нужды не узнаешь.

Вот сдалась я ему, такая кривая и косая. Мое молчание было воспринято как отказ, и началась казнь.

Оказалось, что ведьмы испокон веков уводят благородных мужей из чужих семей для продолжения своего ведьминского рода. И овец травили, чтобы кровью умыться, да молодыми дольше оставаться. И голыми по полям, под лунной ночью бегали, чтобы злых духов призвать.

Мне стало скучно, и я ушла в свои мысли. Это была ошибка. Перед взором раз за разом возникала, пошатываясь, удаляющаяся отцовская фигура. Неужели я настолько плохая, что ему безразлично мое будущее и моя жизнь. Да, я дочь ведьмы, но и его тоже.

– Поджигай!

Как можно настолько не заботиться о своем ребенке. Даже животные умирают, лишь бы спасти своего детеныша, а мы не животные.

– Она пошла по стопам ведьмы, что совратила мужчину и понесла от него, – продолжал вещать тот, кто выносил приговор.

И зачем маме сдался такой, как отец? Разве долг женщины по отношению к своим детям не заключается в том, чтобы выбрать достойного мужчину.

Огонь охватил все нехитрое сооружение, которое смастерили специально для меня. Какая честь! Одно только пугало: я не ощущала мышонка. А вдруг я при падении задавали его? Или его увидел этот бугай и прибил чем потяжелее. Мысль, что Дымка могли убить, не давала покоя. Воинственный малыш не мог просто сбежать, но куда он запропастился, было непонятно. Очнулась-то я уже после того, как меня привязали.

– Ее душа очистится огнем, и, быть может, ей будет дарован свет.

Да кому он нужен, этот свет! Так хотелось кричать или плакать, или… кричать. Но не получалось ничего. Я стояла, молча принимая все оскорбления и обвинения. Дочь пьяницы и ведьмы. Никому не нужная и всеми покинутая.

– Что это?

– Что это?

– Это ведьма. Ее магия!

– Быстрее убейте ее.

– Топор. Руби топором.

Мои глаза отвлеклись от созерцания языков пламени и поднялись в тот самый момент, когда топор застыл над головой. Острый, идеально отполированный металл, отражал застывший под ногами огонь. Наступила тишина. Пугающая, давящая тишина.

Из-за спины Иланаса разрастался сиреневый туман. Через мгновение, тело, что застыло перед глазами, было отброшено в сторону одним мановением руки.

– Малышка, а ты что делаешь?

Ой-ё-ёй! А его-то, кто пригласил?! Сейчас окажется, что я же и виновата во всеобщем сумасшествии. А я совсем ни в чем не виновата. Я просто исполняла его приказ.

– Собираюсь сгореть в пламени и очистить душу, чтобы мне был дарован свет, – пробубнила в ответ.

Левая бровь мужчины изогнулась в привычном вопросительном жесте.

– Спешу напомнить, что огонь не способен причинить тебе вреда.

– Знаю, – ответила я и неожиданно для себя разревелась. – Они сказали, что я применила принуждение и приворот, и навредила своей семье. А еще Ды-ы-ымок пропал. Я переживаю, что они его уби-и-или. – Подняла глаза, чтобы посмотреть на ректора, и ужаснулась. – Ой, – слезы высохли моментально.

Привычный безжизненный цвет глаз, превратился в два сияющих сиреневым светом омута.

– Вот, значит как…

Голос ректора пробирал до дрожи. Он словно исходил из очень глубокого колодца. Я бы, может, и отшатнулась, но тело было сковано туго натянутыми веревками. Связывали на совесть.

Глава двадцатая - Новый год, или сон в зимнюю ночь

«Наш мозг отчаянно пытается защитить нас от всего плохого. Порой в своих попытках, именно мозг лишает нас воспоминаний, оставляя после себя лишь неосознанный страх перед неизвестным».

– Ой!

Мы переместились посреди покоев в доме семейства Рройс, что мне выделили во время прошлого визита, слегка задев кого-то. Кого именно я увидеть не смогла, так как стоило мне дернуться, как мою голову прижали к могучей груди.

Из кармана выскочил мышонок, которого я нашла возле чемодана с вещами, а точнее, с вещью. Одно-единственное платье – вот и весь багаж.

– Пи-пи-пи, пи-пи, пи-пи-пи-пи-пи…

Меня упорно отказывались выпускать из цепких объятий, несмотря на попытки вырваться. Дымок определенно кого-то отчитывал, но вот кого, я видеть не могла. А посмотреть хотелось.

– Стыд и срам, – оповестил Барсик, когда ректор, хмыкнув, разомкнул объятия, позволяя отойти. Почему-то отходить не хотелось.

– А что здесь было?

Я уже знала, что когда кот смотрит в сторону некроманта с вертикальными зрачками, мне никто ничего не расскажет. Вздохнув, развернулась и осмотрелась. К счастью, не было ни головокружений, ни тошноты, ни обморока.

В этот раз перемещение далось легче. Во-первых, я была предупреждена. Господин Соун подождал, пока я переоденусь в единственное уцелевшее платье, подошел к зеркалу и, протянув руку, сказал: «Destinauit Эва». Во-вторых, я набрала полную грудь воздуха, чтобы не задохнуться.

– Я думала, мы переместимся в академию, – сообщила я, подходя к огромной кровати. Подпаленная от моей нестабильной магии древесина была отполирована и окрашена. Не знай я о произошедшем, не догадалась, что кто-то посмел сжечь половину комнаты. Пробежалась пальцами по мягкому покрывалу.

– Сегодня Новый год, – как бы между прочим произнес ректор.

Новый год, праздник, который он называл праздником семьи. Семьи, которая отказалась от меня самым незатейливым способом — решила сжечь на костре. Хороший праздник, нечего сказать.

– Пи.

Маленькая мышиная лапка прикоснулась к руке, заставляя поднять голову и осознать, что слезы застилают глаза.

– Все хорошо, – шепотом сообщила Дымку и обратилась к ректору – А почему Вы оказались в моей деревне?

– Твой заботливый друг — рука указала на серого мышонка, которого я погладила пальцем по голове, — сообщил, что готовят ведьминский костер. Пришлось бросить все дела и разбираться с тем, что ты натворила.

– А как он сообщи… Стоп! Я натворила? – слезы высохли мгновенно. – Да я вообще ничего не сделала. Вы сказали: «возьми деньги и накрой на стол». Я взяла деньги, купила гуся, овощи, а эта свиная морда возьми да начни лапать. А затем толпа набежала, по голове меня чем-то ударили. Я просыпаюсь, а Дымок пропал, меня связали, отец уходит… — Сердце больно сжалось в груди, но я не позволила боли вырваться наружу. Боль сменилась гневом. — Это Вы во всем виноваты.

– Я?

– Конечно, Вы.

Разделяющее нас расстояние сократилось. Краем глаза увидела, как тень метнулась на кровать, и мгновенно исчезла.

– Я тебе сказал, проведи время с семьей, отпразднуй торжество и поезжай домой, а ты что.

– Я так и планировала. Мечтала, чтобы кучер приехал пораньше, но Вы же запретили! – Ноги сами двинулись в сторону ректора, который нависал тучей. Вздернув нос, посмотрела в его темнеющие глаза. – Скажете честно, Вы желаете моей смерти?

– Ты была самым нежеланным пунктом в прилагающихся проблемах к должности ректора в этой чертовой академии, но теперь… – некромант со свистом втянул воздух. – Поверь малышка, смерть — это последнее, что тебя ждет.

– Пугаете тем, что вернете меня и заставите протирать пыль вечно? Решили себе личную прислугу в моем лице приобрести?

Впервые я увидела настолько пугающий и одновременно завораживающий хищный оскал.

– Это было бы замечательно.

– Привет, мой старый друг! – В дверях стоял мужчина с необычной внешностью. Прислонившись к дверному косяку, он ел яблоко и с живым интересом наблюдал за тем, как мы спорим. – Бесит, да?

Ректор потер двумя пальцами переносицу, переместил их выше и потер виски.

– Не то слово.

– Алекс сказал, что ты почти свалился ему на голову.

– Не совсем ему. И не совсем на голову.

Я переводила взгляд с одного мужчины на другого и не могла перестать злиться на вмешавшегося в наш разговор, между прочим, хозяина дома. Мой гнев требовал выхода.

А затем я вспомнила, что частым гостем в их доме бывает король.

– Скажите, а Его Величество случайно не здесь.

Кристиан Рройс удивленно приподнял брови, но ответил.

– Здесь.

– Отлично, – развернувшись на каблуках, зашагала в сторону выхода. Найти короля будет проще простого. В этом доме много шума в отличие от того, где я росла. Надо просто следовать туда, откуда исходят голоса.

– Эль, что тебе нужно от Уолтера? – устало спросил ректор.

Мужской разговор.

– Да что, мать твою, ты себе позволяешь. – Король понятия не имел, что именно сказал, но ругательства Кристиана приносили почти физическое облегчение. Быть беззаботным королем перед дамами он мог, а перед мужчинами играть роль не требуется. Да и руки чесались вдарить некроманту. – Целое поселение. Ты чуть не уничтожил целое поселение.

– Да ладно тебе, Уолт, – рука иноземца легла на могучее плечо правителя. Кристиан миротворец. По крайней мере, с его слов, противоположную сторону он уже занимал. Там темно и мерзко. – Они хотели сжечь его женщину. Я бы за такое тоже всех порешал.

– Она не моя! – с тяжелым вздохом констатировал очевидное некромант, который после ухода прекрасной половины человечества продолжил пить. Алкоголь всегда слабо на него действовал. После смерти Лилии мужчина глушил боль всевозможным пойлом. Видимо, организм привык к большим дозам.

– Тогда кой черт… – король остановил себя на полуслове. Тяжело вздохнув, он посмотрел сначала на мужчину с кожей цвета жженого сахара, а затем на того, кто не выпускал из рук бокала с ромом. – Почему бы тебе просто не признаться в своих чувствах. Уверен, девочка по уши в тебя влюблена.

– Ц-ц-ц-ц… – отрицательно покачал головой кореец.

– Хочешь сказать, ты разбираешься в чувствах женщин лучше, чем я.

– А ты сомневаешься?

Вражды между ними не осталось уже давно, но противостояние останется до конца дней. Такова участь близких друзей.

— Ты предпочел умереть, вместо того, чтобы признаться в любви своей женщине. — На лице короля появилась издевательская ухмылка.

— Чувак, — Кристиан победно сложил руки на груди, — я пожертвовал собой ради нее. Что может быть ценнее?! Покажи мне мужчину, который сделал подобное?
Рука правителя указала на некроманта. Ну да, он сегодня чуть было не уничтожил около сотни людей.

Ректор первой магической академии устало потер виски. Если бы все было так просто. Проблема заключалась даже не в том, что Эль может его не любить. Если сердце девушки свободно, он смог бы завоевать ее. Но все куда сложнее. Оставленная на воспитание самой себе, она совершенно не понимает банальных человеческих чувств. Все, к чему стремилось ее трепетное сердце — это признание. Оттуда и появилась желание стать главой охраны короля. Отец уничтожил в ней это желание. И с чем она осталась?

Гнев заполнял его сердце, а руки сжимались в кулаки от своей беспомощности. Когда-нибудь настанет день, и он сможет объяснить ей все чувства и эмоции, которые усердно сдерживает. А пока, ей надо научиться испытывать что-то кроме злости и любопытства. Но как же тяжело стоять в стороне, пока его малышка учится жить.

— Она не готова к чувствам, — некромант опустошил бокал и, подумав, решил, что на сегодня хватит.

— Ты же не слышишь ее сердцебиение, — напомнил чужеземец.

— Нет.

— Вот мне интересно, — король взял из рук некроманта бокал, наполнил его ромом и отпил, — почему ты не слышишь ее сердцебиения?

— У меня есть информация только по наблюдениям предыдущих магов. — Мужчина с сединой в волосах откинулся на стуле и сложил руки на груди. — Некромантия пришла из другого мира, как нам известно.

— И что говорят твои предшественники? — Чужеземец, решивший остаться в их мире, прошел к друзьям с бокалом в руках и присел рядом с королем, напротив некроманта.

— Что мы не слышим сердцебиение только своей истинной.

Наступило молчание, в котором каждый думал о своем. Некромант принял, что нежеланная с самой первой встречи девушка, его истинная. Кристиан сочувствовал другу, которому предстоит медленно завоевывать любимую, а король радовался, что его окружают преданные друзья, с которыми можно откровенно поговорить и на которых всегда можно положиться. А что же касается любимой, все просто. Гекат не отступит. Мужчина, который не успокоился, пока не уничтожил убившего его любимую женщину тирана, никогда не остановится.

— Что говорит разведка?

Гекат и хотел бы спросить у друзей, чтобы они сделали на его месте, но ответ ему был известен. Кристиан принял бы решение быть со своей женщиной и просто медленно и уверенно шел к своей цели. Без стрессов, без спешки, без страха. Уолтер озвучил бы свои чувства, как только осознал их. Правитель не ходит вокруг да около. Идет на пролом. Ну а ему придется ждать. Ждать, пока его мелкая шантажистка разберется в себе. А пока, есть дела государственной важности.

— Вышла на бойцовские ямы. — Кристиан легко переключился. — Мы уже внесли необходимые изменения.

— Уолт, что с черным рынком?

Удивительно, но несмотря на то, что бастард занял престол, он никогда не пытался перетягивать на себя одеяло и зацикливать все управления в руках одного человека. Он умел давать указания правильным людям.

— Пока еще в поисках. Они умеют прятаться. — Он предложил некроманту бокал, но тот отказался. — Что с тихим убийцей?

— Он в городе, он в…

— Гека-а-ат!

Крик кота разлетелся по дому за мгновение до того, как в гостиной вспыхнули гардины. Дом охватило пламенем.

Дорогие читатели, сегодняшняя глава была написана исключительно по вашим просьбам. Впрочем, как и вся книга)))
Я ответила на след. вопросы:
Почему Гекат не уверен в чувствах Микаэлы
Почему король спокойно реагирует на то, что ему рассказывает Эль по поводу проделок ректора. Но напомню (для тех, кто не читал книгу «Магия моей крови», Гекат был тем, кто вытащил Уолтера из темницы. Гекат был тем, кто спасал магов. Гекат был тем, кто строил планы по свержению короля. Гекат был тем, кто выстраивал связи и собирал информацию). Вроде ответила на все вопросы.
И немного поведала о том, к чему мы плавно переходим. Впереди у нас бойцовские ямы, тихий убийца, и дальнейшие пропажи магов.
И, как всегда, визуализация того, что произошло с домом Кристиана.

Глава двадцать первая - Воспоминания прошлого

«Порой мы даже не осознаем ту боль, что скрыта в глубине нашего сердца».

– Я спалила комнату в доме семейства Рройс, – решила напомнить я.

Он покачал головой, тяжело вздохнул и сказал то, чего я не ожидала услышать.

– Нет, Эль. Ты спалила дом.

– Нет, нет, нет, нет…

Осознание содеянного привело в ужас. Я вскочила и зашагала босиком по холодному деревянному полу. Да, я не являюсь образцом хорошего человека. Если необходимо, подслушать, украсть или обмануть, я сделаю это без зазрения совести. Что уж говорить про угрозы сожжения, которые я раздавала направо и налево. Но Эва и Кристиан отнеслись ко мне с добротой и пониманием. Пригрели в своем доме. Не осуждали, не лезли в душу. Не попрекали ни едой, ни постелью, что я сожгла. Эва сказала, что сама уничтожила неимоверное количество мебели, пока научилась магией владеть. И чем я отплатила? Спалила их дом. Дом, в котором…

– Я спалила дом. Со всем, что там было.

– Малышка, все…

– Дети! – ладони зажали рот. В доме были дети. – Король, королева? Алексан…

– Успокойся. – Ректор медленно подошел, и также медленно притянул меня к себе за талию. – Все живы. – Руки на талии сжались сильнее. – Все в порядке. – Какие же у него теплые руки.

Неожиданно для себя осознала, что и пол под ногами тёплый. Мужчина снова использовал магию для непутевой студентки. Надо выучить это заклинание.

— Их дом, – мои пальцы вцепились в черную рубашку ректора.

— Восстановят.

— Их имущество, – и снова это желание обнять.

— Уверен, что ничего, что действительно было бы ценно, в доме не осталось. Тем более, они дружат с королем. Что-что, а с жильем проблем у них не будет. Помниться, Уолт обещал Эве дом с десятью комнатами. Пришло время выполнять обещание.

Я должна стать богатой. Не такой, как правитель, но… Когда у меня будет много денег, я смогу возместить весь нанесенный ущерб. Все, что спалила в доме Рройс.

— Мне срочно надо подтянуться по учебе, чтобы король захотел взять меня в личную стражу, — вслух произнесла я свои мысли.

— Уолтер никогда не возьмет тебя в личную стражу, — ответил ректор, делая шаг назад. Я попыталась ухватить вырвавшуюся из захвата рубашку, сама не понимая зачем, но он уже отошел.

— Думаете, я настолько плоха?

Впервые этот вопрос был задан не с издевкой или вызовом. Тот, кем восхищается Александр Фоер, достоин уважения. Его мнение много значит для короля. Да правитель даже закрывает глаза на преступную деятельность ректора.

— Я думаю, — ответил некромант, присаживаясь в кресле, с которого я вскочила минут пять назад, — что ему дороги все его конечности.

— Не поняла.

Ректор устало покачал головой.

— Знаешь, Эль, — загадочно протянул мужчина, — настанет день, когда я потребую плату за все, через что ты заставляешь меня пройти. Расплачиваться будешь долго – То есть ему мало того, что я почти всю его библиотеку в порядок привела?! – А пока, иди ко мне. Пришло время узнать, что же твой мозг так усердно скрывает.

Хотела бы протестовать против его слов, но господин Соун прав. Я его и подслушивала, и сплетни о нем распускала, и в преступности обвиняла, и поджигала. Да и самой уже интересно, что такого в моей голове. Тем более, я уже давно решила, что стану главой личной стражи Его Величества. Слова некроманта ничего не меняют. Сейчас главное — стабилизировать магию. С моими срывами места при дворе мне не видать.

Подойдя к ректору, я огляделась в поисках стула. В дальнем углу стояла старая потрепанная табуретка. Взять ее не получилось. Стоило мне развернуться к цели, как меня схватили за руку, притянули к себе и посадили на одно колено. Огромная мужская ладонь легла на спину, в области талии, пока вторая продолжала удерживать за запястье.

Стало тепло. Не только ногам, которые теперь не касались пола (ректор даже в сидячем положении оказался довольно высоким), но и во всем теле. Да, моя магия странно реагирует на этого мужчину. С другими подобного не бывает. Ни Рэм, ни Агат, ни Алексан не приводят к подобным последствиям. Может, проблема вовсе не во мне? Надо будет узнать у Барсика, существует ли несовместимость магии. Не то чтобы мне было неприятно от тепла, разливающегося по всему телу, но раздражало то, что это происходило бесконтрольно.

— Смотри в мои глаза и не отводи взгляд, — приказал ректор.

Рука, удерживающая запястье, оказалась на щеке. Средний и указательные пальцы касались висков. Серые глаза начали темнеть, и мир растворился, когда он произнёс:

— Aperi velum*

* открой завесу

Анна Сонемар (в девичестве Фейр)

Прекрасная черноволосая, черноглазая ведьма, маг огня. Вела простую человеческую жизнь в поселении, в которое переехала, еще будучи ребенком. Благодаря своей красоте пользовалась ненавистью женщин и любовью мужчин. Ответила взаимностью единственному, кто не остановился на словах. В браке родила ребенка. Умерла, когда малышке было пять лет. Как и любя, хорошая мать, счастья и безопасность своего малыша ставила на первое место.

— Не смей ее трогать! Красивый мужчина с легкой щетиной на лице вырывался как дикий зверь. Его удерживало шесть человек. Шесть бандитов против него одного.

На коленях перед ним стояла любимая. Ее красоте завидовали многие женщины, ее телом хотели обладать все мужчины. Сотни обещали ей счастливую жизнь, но лишь один предпочел словам действия.

Даже когда за день до свадьбы в ее руке загорелось пламя, он не отвернулся от любимой и не выбрал трусливый побег.

Когда первый крик ребенка огласил их старую хижину, счастье двоих достигло невообразимых высот. Кто бы мог подумать, что спустя пять лет, и дверь этой самой хижины постучится беда.

Глава двадцать вторая — Разные объятия

«Когда голова не понимает, что происходит, на помощь приходит тело».

— Тише, тише, – Одна ладонь лежала на животе, вторая находилось между лопаток. – Дыши.

Алексан опаздывал, но он и не был нужен. Ректор присутствовал на всех занятиях с тех пор, как позволил мне вернуться к тренировкам. Сегодняшний день не был исключением. Порой он просто сидел на земле, уперев локти в согнутые колени. А порой, занимал место мага огня и начинал тренировки.

Педагог по боевой магии показывал в своем обучении приемы. Учил наносить и отбивать удары. Наконец-то я поняла, как в движения складываются те слова, что меня заставляли читать каждый вечер. Барсик безжалостный.

Когда же за дело брался ректор, о боевых приемах речи не шло. Он заставлял дышать и медленно разжигать и тушить пламя. Поначалу меня жутко раздражало то, что он вмешивался, но затем… Мое тело странно реагировало на его прикосновения. Оно становилось тяжелым и теплым, сердце начинало быстрее биться, и все никак не уходило то ощущение безопасности и умиротворения, которое появилось в то рассветное утро, которое я встретила в его объятиях.

Не знаю, в какой момент мое тело отключилось, но проснулась я в той же позе, в которой засыпала. Ректор сидел в огромном кресле и смотрел в одну точку, тогда как я почти развалилась у него на груди.

– Простите, – попыталась встать, но некромант не позволил.

– Тебе лучше?

– Мой отец…– Я хотела подобрать правильные слова, но не могла.

– Его сердце умерло в тот день, когда умерла твоя мать.

Одинокая слеза скатилась по щеке. Они убили маму только за то, что она была магом. Отцу пришлось вонзить нож в ее еще бьющееся сердце. Они убили бы и меня за тоже. Буквально вчера селяне готовы были сделать это снова.

– Вам надо было убить их. – Зло прошипела я. – Вам надо было убить всех в том поселении.

Мужчина устало вздохнул.

– Нет, Эль, я был не прав. Мой разум помутился от страха и гнева. Люди не должны умирать из-за своих страхов.

– А говорили, что я весомая причина для убийства.

Лица некроманта я не видела, как и он моего. Но я была уверена, что на губах мужчины широкая улыбка, когда он ответил:

– Я сказал, что желание сжечь тебя на костре достаточно весомая причина.

Одна маленькая студентка первой магической академии в стране обиженно надула губки и вцепилась в рубашку некроманта. А под рубашкой мышцы, да такие грубые, что я начала водить по ним рукой. С каждым днем, тело мужчины все больше и больше отличается от тела мертвеца, появившегося в академии, чтобы занять пост ректора.

– Что ты делаешь? – почти прохрипел мужчина.

– Я стану главой стражи Его Величества, и отец будет мной гордиться, – вместо ответа на вопрос сообщила я, убирая руку. – На терку похоже, – добавила, совершенно не по теме предыдущего предложения, указывая на торс.

– Ты никогда не станешь служить Уолтеру.

После этих слов я вскочила и с гневом уставилась на ректора, который продолжал гнуть свое.

– Вы не понимаете, я ему очень нужны. Магов огня больше нет.

– Манипуляции бессмысленны. – Мужчина встал, сложил руки на груди и сообщил. – Справиться и без тебя.

После всего, что я видела, было очевидно — не смогу убедить некроманта в своей значимости при дворе, никогда туда не попаду.

– Вы осознаете, как сильно может навредить его репутации то, что правитель бездействует?! Есть целое поселение, в котором творится произвол, а он даже знать не знает об этом.

Левая бровь ректора изогнулась. Что-то мне напоминал наш разговор.

– Шантаж тоже не сработает. Тем более уже сейчас два основных зачинщика: тот бугай, которого ты пнула, когда мы уходили, – я бы и смутилась, да не за что. Эта свиная морда заслужила пинок. – и отцовская тетка на пути к королевскому суду. Уолтер куда умнее, мудрее и сильнее, чем ты думаешь.

Вот это да. Так, правитель просто создает видимости безразличия, но на самом деле держит все происходящее в стране под неусыпным контролем! Могла бы и догадаться. Человек, который проводит личные проверки в академии, не может так наплевательски относиться к своей же стране.

У меня в запасе не осталось ничего, кроме…

– Я расскажу все, что его лучший друг-некромант, чуть не спалил поселение, а король закрыл на это глаза.

– Ты… Мне… Угрожаешь? – Мгновение. Лишь на мгновение серые глаза сверкнули сиреневым блеском, но я стушевалась. Непроизвольно сделав шаг назад, споткнулась и чуть не упала, но меня удержали за локоть. Некромант нависал надо мной. Лицо ректора не выражало никаких эмоций, лишь глаза становились все темнее и темнее.

– Знаешь, малышка, – Он помог вернуть равновесие, а затем притянул к себе за талию. – Во время пожара в доме Кристиана, вся его библиотека, перенеслась в расширенную магией мою комнату. С завтрашнего дня, у тебя дополнительная работа по протиранию пыли. – И кто меня за язык тянул. Все, что оставалось, протяжно взвыть. Что и было осуществлено. – А еще – не повелся на мое негодование ректор, – я самолично научу тебя защищаться от врагов, но ты НИКОГДА не будешь служить при дворе.

Глава двадцать третья - Ректор в поисках невесты?

«Ложь то, что красивые люди не проще всего достигают. Откровенная ложь».

– Мика! Мика, ты с нами?

– А? – Оказалось, что Агат уже перегнулся через стол и машет перед лицом руками. – Да-да, я слушаю. Мы узнали, что Стэлла красавица.

– Нет, это мы знали и раньше. – На него посмотрели две пары глаз. – Что? – друг развел руки в сторону, – я не дурак отрицать очевидное.

Пожалуй, впервые за почти три года, я увидела, как белобрысая, но все же красавица, смущенно потупила взор.

– Но важно не это, – отмахнулся друг, которому было безразлично и смущение Стэллы, и на творящийся в моей голове бардак, и на Рэма, который шел в нашу сторону с огромной стопкой книг, скрывающих рыжие волосы. – Мы говорим о том, что в городе появились бойцовские ямы.

Думаю, мое выражение лица говорило о многом, потому что бывшая первая красавица начала объяснять.

– Это закрытые территории, где мужчины дерутся за деньги. Кто побеждает, тот забирает все. Очень часто битва идет не на жизнь, а на смерть.

— А почему только мужчины?

Вопрос показался мне обычным, но Стэлла, видимо, так не считала. Она отложила книгу, в которой мы искали траву, название которой я не запомнила, но которая нужна для практических занятий по зельеварению. Агат организовал так, что мы вчетвером оказались в одной группе.

Для меня это выигрышный вариант. Лучшие ученик и ученица академии в группе с самым отстающим студентом академии. Я смогла немного подтянуть свои оценки, из-за того, что начала читать вслух каждый вечер. А точнее, из-за того, что Барсик — строгий учитель. На него не действовали никакие отговорки.

— Я вижу ауру, — раз за разом повторял он. — Сейчас твоя кричит, что ты наглым образом врешь.

Как бы там ни было, дотянуться до уровня «хорошо» я так и не смогла. Все еще где-то между «ужасно» и «терпимо». Стэлла и Рэм — мой счастливый случай, которым я планирую воспользоваться.

– Потому что леди, – ответила первая красавица (как ни крути, Стэлла намного симпатичнее Луизы) – не участвуют в битвах.

— Мы не леди, а маги.

— Ошибаешься, — девушка поправила — женщина остается женщиной даже на войне.

— И что это значит?

Рэм разложил книги, подошел ко мне сзади и поцеловал в макушку. От него, как и от Алексана не бросало в жар.

Агат опустился на стул сбоку и начал листать книги, но при этом он исподтишка посматривал на Стэллу.

— Что тебе объяснить? Мужчины — завоеватели, победители. Для них война — это способ самоутвердиться. А женщины во время воин, умудрялись не только влюбляться, но рожать. Мы созданы, чтобы созидать. Таков закон жизни.

— Знаешь, Стэлла, — Агат отложил книгу в сторону и, не поднимая головы, взялся за другую, — кажется, я в тебя влюбляюсь.

Повисла тишина, в которой я пыталась понять, как такое возможно? Агат, который ругался со Стэллой с первого дня в академии, начал влюбляться в нее? Их издевательства друг над другом никогда не заканчивались. Видимо, это удивляло только меня, потому что Рэм ухмыльнулся и сел справа от меня. Стэлла же улыбнулась и ответила:

— Еще бы ты в меня не влюблялся. Я же самая красивая девушка в твоем окружении.

Агат отложил книгу, сложил руки на груди и откинулся на стуле.

— Хм… красивая… красивая… определенно красивым людям все достается проще. Но дело не в красоте.

Их зрительное противостояние длилось несколько минут. Несколько минут, в течение которых, я пыталась понять, что они чувствуют, но так ничего не поняла.

Барсик прав. Я не думала о том, что чего-то не понимаю, пока он не рассказал об этом. Все, что касается любых чувств, кроме желания достичь цели и жуткого раздражения были от меня далеки. Кот сказал следить за тем, как ведут себя другие, и запоминать их реакции. Я действительно пыталась, но получалось плохо. Агат и Стэлла смотрели друг другу в глаза и не произносили ни слова, пока девушка не приподняла бровь. А вот это я смогла считать. Так делал ректор, когда без слов задавал вопрос. Вопрос, адресованный Агату, на который он тут же ответил.

– Как только ты перестала быть эгоистичной стервой, оказалось, что ты куда более симпатичная. А как только твой симпатичный ротик перестал нести чушь, оказалось, что у тебя большой ум и огромное сердце.

– Стэлла, неужели ты так низко опустишься? – Луиза вышла из-за стеллажей в кругу своей свиты.

Чувство, разрастающееся у меня в душе, я поняла легко. Раздражение. Эта девушка вызывала у меня только раздражение.

– Ниже тебя я не упаду. – Стэлла мгновенное вытянулась по струнке. Это чувство я тоже понимала. Она не хотела показывать слабость.

– Дорогая, тебе до меня не дотянуться.

– Луиза, малышка, а что это у тебя на лице? – Агат внимательно посмотрел на шею девушки. – Неужели жабры прирастают?

– Лерим, когда я стану женой ректора, ты вылетишь отсюда.

Кровь в венах, загорелась пламенем гнева. Как же меня раздражает новая королева.

– А с каких пор Гекат Соун планирует на тебе жениться? – Рэма не интересовал наш разговор. Он не очень любил женские раздоры. Но вопрос с ректором не оставил его равнодушным.

– С недавних. Он ходил к моему отцу и интересовался моей жизнью.

Я готова была разгореться, как сухая трава в жаркую погоду.

— Микаэлочка, можно тебя на минутку?

Если бы только Луиза знала, как легко я могу сжечь целый дом, то ни за что не играла бы с огнем, в помещение, которое забито книгами. Одно легкое движение и вся библиотека будет полыхать.

— Конечно, Луизочка.

Откуда на моем лице взялась улыбка, ума не приложу.

Удивленным взглядом друзья и Стэлла проводили нас до самого выхода. Я следовала за новой королевой, намереваясь поджечь ее виляющую задницу подальше от легковоспламеняющихся книг. Свита новой звезды академии семенила где-то за спиной, но они меня не интересовали.

Глава двадцать четвертая - Привычка

«Порой мы сами не замечаем, как нуждаемся в том, к чему раньше испытывали раздражение. Привычка — вторая натура».

— А я тебя знаю.

Это была та самая загадочная Лиззи. Лиззи, с которой разговаривал господин Соун. По какой-то причине я испытывала к ней раздражение.

— Нет. Не знаете.

— Знаю. А еще, — женщина наклонилась ко мне и понюхала шею. — От тебя пахнет Гекатом.

— Что Вы несете? — Сразу среагировал Рэм.

Лиззи улыбнулась. У этой женщины еще и улыбка красивая.

- А что ты у меня спрашиваешь? Спроси у нее.

Желтые, на сегодня глаза, проводили удаляющуюся женщину и переместились на меня.

И чего он ждёт? Я что должна объяснить? Объяснять не хотелось. Воровать у Стэллы давно вошло в привычку, но у ректора…

А все потому, что покрытые сажей книги испачкали украденное у белобрысой, платье. Нижняя красная рубашка, которая перетягивалась корсетом, выглядела ужасно. Не знаю, почему я просто не покинула чужие покои и не ушла мыться к себе. Так как ректор отсутствовал уже больше недели, я все вечера проводила у него в комнате и протирала книги. Указания подобного не было, но меня тянула в эти покои. Видимо, привычка. И так как ректора не было, я решила помыться у него.

Оказалось, что у некроманта огромная лохань, которая набираясь магически нагревалась. Я опустила свое тело в горячую воду, в которую предварительно насыпала порошок, на который указал Дымок. В мышонке я не сомневалась, поэтому щедро добавила голубоватые гранулы. Когда образовалась огромная пена, я благодарно улыбнулась мышонку.

В какой именно момент я уснула, ума не приложу, но проснулась оттого, что со лба убирали волосы.

— Что Вы здесь делаете? — спросонья задала я вопрос.

— Что я делаю у себя в покоях? — Тихий шепот и нежная улыбка.

— Вас не должно было здесь быть.

— Ну прости, что я вернулся.

Он продолжал улыбаться, а мне было тепло. Не от воды, которая не остывала, а оттого, что я была Рада видеть ректора. Я так привыкла к тому, что мужчина сидит в кресле, пока я протираю пыль.

— Вы надолго?

— Нет. Помоюсь, переоденусь и уйду.

Мой взгляд переместился на белую рубашку, которую я вытащила из ректорского гардероба. Отличная замена той, что я украла у Стэллы. Да, она будет мне велика, но зато не покрыта сажей. Некромант проследил за моим взглядом.

— Это моя?

— Нет, — ни секунды не сомневаясь, соврала я.

Ректор ухмыльнулся и оставил меня одну. Выходить не хотелось. Было тепло и приятно оттого, что ректор дома. Эта мысль и осознание того, что улыбка не покидает лица, вызвала удивление. Все-таки привычка — это то, что отчего тяжело отделаться. Еще месяц назад я желала разбить о его голову что-нибудь тяжелое.

Когда я вышла из ванной, ректор сидел за столом и изучал карту.

— Малышка, сделай доброе дело, надень платье.

Я посмотрела на себя. Длинная ректорская рубашка доходила мне почти до колен. Платье я не надела, потому что в попытке снять корсет так затянула веревки, что не смогла их распутать. Так как наряд от некроманта скрывал куда больше чем те полоски ткани, остающиеся на мне после эпических сожжений, то не видела проблем в том, чтобы предстать перед мужчиной в подобном виде.

Сегодня я не хотела спорить с ним, поэтому честно призналась.

— Тесемки не могу развязать.

Некромант прошел мимо меня, вынес платье. Конечно же, оно было в порядке. Конечно же, он использовал обычную бытовую магию, в которой я не сильна. Он вручил мне наряд и снова скрылся в ванной. Через минут пять он вернулся. На нем были чистые брюки и рубашка нараспашку. Я же пыталась разобраться с тесемками.

Ректор подошел сзади и ухватил веревки. Легкими движениями, мужчина завязал корсет и поправил ворот рубашки.

— Тебе идет.

— Значит, оставлю себе. – Меня не надо уговаривать оставить себе одежду. Своей-то у меня нет. Рубашка ректора, платье Стэллы. Надо бы сходить к Луизе. У нее платья попроще, чем у белобрысой. – Вы снова уходите?

– Да, – он протянул руку и произнес. – Сalidum aerem*

Волосы высохли мгновенно. Прежде чем уйти, некромант, обнял, поцеловал в макушку и сказал, что я могу приходить когда угодно.

Конечно, от меня пахло ректором. Его комната, его лохать, его рубашка, его объятия. Но говорить об этом кому-либо не хочу.

– Не знаю, о чем она говорит, – ответила я Рэму и отвела глаза в сторону.

*теплый воздух

– Ты уверена, что этот урод к тебе не приставал?

Рэм был невыносим. Это уже шестой вопрос, который он задает за последние минут сорок. Барсик многозначительно посмотрел на рыжего, на меня и снова на рыжего. Так захотелось завыть, как одна из волчиц, из книг, что я читаю вслух под неусыпным контролем фамильяра. А еще захотелось ударить кота, который сказал, что расцарапает физиономию Рэму, если он будет таким раздражающим. И друга хотелось пнуть, чтобы он перестал лезть ко мне с расспросами.

Мои желания не учитывал никто. Ни кот, который продолжал следовать за нами по пятам, так как ему велели не спускать с меня глаз. Ни Рэм, которому я не хотела рассказывать о своей случайной встрече с некромантом. Я даже Барсику с Дымком, который оставил меня нежиться в ректорской ванне, не рассказала. Казалось, стоит мне кому-то поведать о случившемся, как приятное, теплое ощущение где-то между ребрами исчезнет.

– Чего мы ждем?

Глава двадцать пятая - Фамильяр и любовь

«Любовь бывает разной. Главное, чтобы она не причиняла вреда влюбленным».

– Что такое любовь? Как возникает любовь? Почему?

Кот, что спокойно сидел и смотрел на яркую луну за окном, ответил, даже не оборачиваясь.

– Сложный вопрос. У всех по-разному.

– Это как?

Он протяжно зевнул, спрыгнул со стола и вальяжно проследовал к кровати.

– Пи.

Дымок подкатил виноградинку, которую секунду назад оторвал от грозди.

– Спасибо, – поблагодарила я кормильца.

Еще несколько месяцев назад, я бы бросилась помогать мышонку, за что получила бы нагоняй. Со слов Барсика, для Дымка важно быть полезным. Пытаясь помогать, я лишаю его этой полезности.

– Любовь бывает разной. Какая именно тебя интересует?

Мне была известна только одна – любовь матери и отца, которые уничтожили себя для моего спасения.

– Всякая.

Выбирать не из чего. Будем брать все, что дают.

– Весна-а-а, – протянул фамильяр и, запрыгнув, растянулся на кровати. – Есть любовь безусловная. Редкая гадина. Чаще всего присуща матерям. В редких случаях отцам. Еще реже возникает между мужчиной и женщиной. – Он потянулся было к винограду, но получил мышиной лапкой по носу. Пробубнив что-то вроде: «ни капли уважения», – продолжил. – Есть братская любовь. Довольно часто распадается, стоит родственничкам подрасти. Дружеская любовь. Любовь к домашним животным. Существует любовь между мужчиной и женщиной.

– А из чего рождается любовь?

– Хороший вопрос. – Кот все-таки умыкнул виноградинку, пока Дымок катил в мою сторону очередную порцию еды. – Я рад, что ты учишься и рад, что ты задаешь вопросы. Вот только откуда интерес?

– Стэлла и Агат, вроде как любят друг другу. – Их пара для меня выглядит странно. — Не могу понять, как люди который почти три года ненавидели друг друга, могут влюбиться.

– Легче легкого. – Кот хрюкнул. Странный у него смех. Любовь рождается из всего, но остается далеко не всегда. А ненависть и любовь — две стороны одной медали. Чувства, что часто ошибочно принимают за ненависть на самом деле любовь. Не всегда, но часто.

Зеленые вертикальные зрачки изучающе пробежали по моему ночному наряду. Да, ректорская рубашка. Но спать-то мне все равно не в чем. Барсик снова хрюкнул, возвращаю зрачкам обычную форму.

– Бывает, любовь зарождается на фоне уважения. Хорошая, крепкая и стабильная. Любовь из страсти же, наоборот. Зачастую влюбленные в ней горят, пока не остывают, или не уничтожают друг друга.

– Уничтожают друг друга?

В голове всплыли воспоминания о том, как я горю при очередном скандале с ректором.

– Да. Страстные натуры, сталкиваясь, становятся губительными друг для друга. Все вокруг них рушится и сгорает. – Он утвердительно кивнул своим мыслям. – Любовь, рожденная из нежности, прекрасна. Обычно это первая любовь. Она долговечна, если оба влюбились впервые, и не склонны искать замену на стороне. Но в случае если один или оба жаждут перемен, разрушается с последствиями для обоих.

Любовь вопреки. – Барсик задумался. – Как правило, довольно крепкая. Самая драгоценная.

— Почему?

Кот ответил сразу.

— Потому что легко влюбиться в достоинства. Любовь вопреки рождается из недостатков, из недовольства, из противостояния. Принять плохие стороны объекта любви, а после осознать свою влюблённость, позволяет не разочароваться. Если ты влюбляешься в кого-то, несмотря на минусы, то это искренняя и чистая любовь. И, как правило, вечная.

Стэлла и Агат. Их любовь родилась из противостояния. Столько лет взаимных подколов и вот он результат. Я улыбнулась.

– Чего улыбаешься?

– Не знаю, что такое любовь. Любить я не умею. Но по твоим рассказам, моих друзей ждет вечная любовь.

– Ты знаешь, что такое любовь, Мика, намного больше, чем все остальные.

Мои глаза округлились. Так и хотелось сказать: «Ты в своем уме»? И снова кот захрюкал. А когда осознал, что я не шучу, сел напротив и посмотрел зелеными глазами.

– Когда Гекат чуть не уничтожил поселение, о чем ты думала?

– О том, что он сейчас всех убьет, – не задумываясь ответила я.

– Ты думала о том, что погибнут люди, которые пытались тебя казнить. Ты спасла тех, кто пытался тебя убить.

– Не думаю, что их спасла я. Это ты сказал, что надо сделать. Я просто следовала указаниям.

Барсик устало покачал головой.

– Поверь, девочка, то, что ты пытаешься отгородиться от мира это лишь защитная реакция. Любовь в твоем понимании - боль. Но это не так. Любовь нужна миру, иначе мир погрязнет в жестокости. Только благодаря любви и из-за любви, мы становимся лучше. Не бойся чувствовать.

Продолжать разговор кот не стал. Спрыгнув с кровати, он вернулся к окну. Я уснула, стоило голове коснуться подушки, размышляя о том, что сердце радуется за друзей, которые нашли друг друга. А еще, я поняла, что считаю Стэллу подругой. И эта мысль вызвала улыбку.

Глава двадцать шестая - Ревность

«Лишь то, что затронуло струны души, имеет для нас значение».

— Ах ты мерзкая нищенка.

То, что слова адресовал мне, а не кому бы то ни было, поняла, только когда мне на голову вылили тыквенный сок. Не люблю тыквенный сок. Липкий, сладкий и цвет отвратительный. Но больше всего разозлило то, что это единственное платье в моем гардеробе. А точнее, то, что вместо нижней сорочки моего (на самом деле Стэлинного) платья, я надевала белую рубашку ректора.

В кулаках разгорелось пламя. В конце концов, я маг огня, со мной шутки плохи. Луиза сделала шаг назад и призвала свою магию. Водяной шар повис между нами. Осталось только узнать кто быстрее. Я, которая тренируется уже два месяца и, кстати, достигла больших высот. Или маг воды, который должен перехватить.

Огонь разговорался и в кулаках, и в груди. Появилось ощущение, что полыхают даже глаза. Но стоило языкам пламени двинуться в сторону локтей, где начинались закатанные рукава все той же, испачканной тыквенным соком рубашке, как я выдохнула и потушила огонь. Единственный наряд. Это был мой единственный наряд.

Господин Соун гордился бы мной. Потушила пожар собственными силами. Без его сиреневого дыма и переноса меня в другие страны. На душе заскребли кошки. Его не было в академии почти месяц. Со слов Алексана он появлялся каждую ночь, но я не видела. И никто не видел. Один только Барсик пробубнил: «Шарахается тут под утро». Где это таинственное «тут», он не поведал.

— Что, струсила?

— Драгоценная, но не очень, Луиза — за моей спиной вырос Агат, — мы так НЕ рады тебя видеть. Чем обязаны?

— Свалил с моего пути Лерим, иначе я тебя снесу.

— Серьезное заявление, учитывая, что магом воздуха являюсь я.

Могучие мужские руки сложились на не менее могучей груди. Благодаря бесконечным тренировкам и он, и Рэм с каждым днем увеличиваются в размерах. Еще немного и эти двое будут входить в двери боком. Стэлла считает, что это красиво. А мне больше нравится, как выглядят Кристиан и ректор. Они высокие, широкоплечие, жилистые, но не с горой мышц. Правда, в отличие от некроманта, чужеземца полуголым я не видела, но уверена, что они примерно одного размера.

— Угрожаешь мне?

— Драгоценная, но не очень, — Стэлла за спиной Агата хмыкнула. Думаю, она счастлива, что язвит он не ей. — Зачем же мне тебе угрожать. Просто забочусь о твоей безопасности.

— Что здесь происходит?

Рэм был на личной тренировке с Алексаном. Рыжий, как и я, замахнулся на место в личной страже Его Величества. Преподаватель взялся дополнительно тренировать его.

— Вот объясни мне, — Луиза так и прыскала ядом, — ты из богатой, уважаемой семьи, а якшаешься с этими отбросами.

— Следи за языком.

Рэм не влезал в перепалки, если этого не требовали обстоятельства. Защита друзей была исключением.

Девушка чуть ли не плюнула в его сторону и вернулась ко мне.

— Думаешь, раз наврала с три короба, то тебе это сойдет с рук! Отец рассказал мне о том, что Гекат Соун - один из богатейших лордов нашей страны. Уважаемый маг, правая рука Его Величества, один из тех, кто сверг правителя-тирана. — Ого, как много сделал один человек! — Признайся, ты уже давно с ним спишь.

Рэм зло сверкнул почти синими глазами в мою сторону, но быстро переключился на Луизу.

– Что за бред ты несешь? Угомонись уже.

На довольно простом лице растянулась кровожадная улыбка.

– А ты что не знал? Не знал, что она почти каждый вечер проводит в ректорских покоях? Не знал, что порой выходит оттуда с мокрой головой. Не знал, что рубашка, в которой она прямо сейчас, именно та, в которой был Гекат Соун в момент вхождения в должность?

Мои глаза переместились на белые завернутые рукава. Вот это наблюдательность. Я такие вещи не замечаю и не запоминаю. Среди всего, что висело в гардеробе некроманта, это была приятнее всех на ощупь. Поднимая голову, я намеревалась послать Луизу в далекое путешествие в ночной период, но столкнулась с чернеющими глазами Рэма. Одним резким движением, он подхватил меня под локоть и повел вон из столовой, в которой остались друзья и одна мерзкая змея.

– Рэм, не… – пыталась было сказать Стэлла, но ее голос потонул в стуке моих (а точнее, Стэлинных) каблуков. К счастью, у нее было две пары обуви, на размер меньше. В противном случае ходить я бы не смогла.

Мы шли по пустым коридорам академии, пока не добрались до кабинета зельеварения. Самая пустая аудитория учебного заведения. Уже все академия знала, что если надо пошушукаться, то это в кабинет с серо-зелеными стенами. У этой аудитории есть два весомых преимущества. Во-первых, удаленность от общей территории, так как большая часть зелий при приготовлении, откровенно говоря, воняют. Во-вторых, шумоподавление. Неправильно приготовленные зелья взрываются.

Рэм почти втолкнул меня в кабинет и с грохотом закрыл дверь. Я уже хотела спросить, что происходит, когда он двинулся в мою сторону с криком:

– Ты что, спишь с ректором?

Глава двадцать седьмая - Бойцовские ямы

«Когда жизнь предлагает выбор между правильно и легко, всегда выбирай правильно. Вот только порой, правильно не всегда благородно».

— Уверена?

— Ты во мне сомневаешься?

— Как я смею?!

— То-то же.

На лице Стэллы отразилась счастливая улыбка, которая в точности повторяла улыбку Агата. Теперь все их перебранки выглядят подобным образом. Обычно за каждой из них следует поцелуй.

С одной стороны, я была рада за друзей, но с другой… С другой стороны, было одиноко. Я как лишняя деталь в мозаике из двух фигур.

Когда наша группа состояла из меня, Агата и Рэма все было легко и просто. Три друга, все на равных условиях, в одинаковом положении с общей целью. Затем пришла Стэлла и вскоре изменилось все. Но даже несмотря на то, что в группе образовалась любовная парочка, мы с Рэмом могли быть вместе. Наша дружба оставалась крепкой, ровно до тех пор, пока я не узнала…

Рэм в отличие от меня не считал нашу связь дружеской, и я осталась одна. Совсем одна.

Агат и Стэлла не отвернулись от меня и в отличие от Рэма, который всячески избегал встреч, продолжили и общение и общее дело. Но как бы сильно я ни была привязана к Агату, нельзя отрицать изменившиеся между нами отношения. И дело было не в Рэме и мужской солидарности. Просто Агат влюбился.

Со слов Барсика влюбленный мужчина отличается от обычного. Особенно когда влюбляется первый раз. Влюбленные вообще отличаются от остальных людей. Они настолько счастливы, что не замечают происходящего вокруг. Их счастье настолько велико, что перекрывает все плохое, что твориться в мире. А еще они не видят боли, что терзает других людей. Мир влюбленных наполнен светом, добром и любовью. В нем просто нет места печали.

— Мика, ты с нами?

— А? Да, да.

Барсик сказал, что меня терзает чувство вины. Неприятно. Мне никогда не было стыдно за то, что я делала. Даже когда приходилось откровенно врать, угрожать, манипулировать. Не было чувства вины за поступки, которые совершала. Не терзали сомнения. Но то, что Рэму пришлось из-за меня страдать, выбивало почву из-под ног. Другу причинять боль не хотелось. Со слов кота, это показатель большого сердца и дружеской любви. Предпочла бы не иметь ни первого, ни второго. Не хочу, чтобы было больно.

— Ты уверена?

Во взгляде друга, который стоял, обнимая свою девушку, было столько сомнения, что я задумалась. Видимо, в очередной раз что-то прослушала.

— Я сказал, что Рэм точно пойдет с нами.

А вот и то, что упустила. Конечно, он пойдет. Мы так долго искали бойцовские ямы. Потратили время на продумывание всех деталей начиная с легенд, заканчивая одеждой. Загвоздка заключалась именно в легенде. По ней Рэм и Агат — богатые игроки, которые любят делать ставки. И чем больше ставки, тем лучше. Мы со Стэллой должны были быть легкодоступными женщинами, которых привели с собой молодые люди. Громкие, веселые, в откровенных нарядах спутницы великих лордов. Тем самым сформировалось две пары Стэлла и Агат, я и Рэм.

— Думаю, мы можем перераспределить пары. — Стэлла ухватила меня за ладонь. — Я буду с Рэмом, а ты пойдешь с Агатом. Хорошо?

Я благодарно улыбнулась девушке. Каким-то непонятным для меня способом, Стэлла не просто легко вошла в наш коллектив, но и умудрилась стать подругой, о наличии которой я давно перестала мечтать. Особенно ценны были ее советы по поводу регул (я стеснялась советоваться с Барсиком), ухода за волосами и кожей, нарядов. А еще, в отличие от меня, Стэлла тонко чувствовала эмоции окружающих. Она могла предотвратить конфликт в зародыше, тогда как я шла на конфликт или отмалчивалась.

— Им придется рано или поздно… — Начал Агат, но был остановлен поцелуем в щеку.

— Конечно. И они обязательно поговорят, когда оба будут готовы.

«Спасибо», — одними губами поблагодарила я, когда белокурая красавица развернула парня и двинулась в сторону столовой. В ответ она лишь подмигнула. Следовать за парочкой я не стала, так как точно знала — в столовой будет Рэм. Он не пропускал ни одного приема пищи, но садился поодаль, если за столом находилась я. Кушать хотелось, но лишать друга ужина перед ночной вылазкой показалось неправильным. Тем более у меня есть Дымок, а у него почти всегда виноград. Да и вообще, мне надо нацепить на себя платье с корсетом и нескончаемым количеством завязок. Ничего страшного, если поголодаю.

О своем решении я пожалела, как только под толстым корсетом заурчал живот. Произошло это в момент, когда мы с Агатом под руку прошли в темный заброшенный сарай.

— Темно, — услышала я сбоку.

— Сейчас бы огонь разжечь, — мечтательно произнесла я.

— И запороть все дело, — закончил Агат

— И запороть все дело, — повторила я.

Тьма действительно была непроглядная. Мы зашли в сарай, примерно три минуты назад. Преодолев небольшое расстояние, я ощутила, что нас ведут вниз. Спуск был мягким, и если бы не проблемы с координацией, преследующую меня всю жизнь, могла и не заметить необычное расположение бойцовских ям.

Спустя примерно минут семь-десять, мы услышали отдаленные голоса. Еще спустя минуту к звукам добавились ароматы. Запах пота и испражнений бил в нос. Стоило нам выйти на освещенную территорию, как я заметила Стэллу, прикрывающую свой милый носик голубым, под цвет платью платком. Несмотря на отвращение, держалась она молодцом.