По горячим следам

Глава 1. Записка

«У меня срочные дела. Отвези ее в школу сама!»

Очередной раз перечитываю сообщение и не могу поверить, что с этим человеком я прожила без малого десять лет.

— Мерзавец! — рычу и откладываю телефон в сторону.

Злиться я могу сколько угодно, а Нику никто в школу не отвезет.

— Солнышко, просыпайся, — произношу ласково, пряча все еще бушующую злость подальше. — Пора в школу.

— Мама, я хочу еще немного поспать, — потягивается Ника.

Помню, как раньше будила ее и мы могли долго сидеть в обнимку, пока она, наконец, не проснется окончательно. Но это было в младших классах. Сейчас ей уже двенадцать, и она предпочитает подольше поспать.

— Прости, но сегодня нам нужно торопиться. Папа снова взял освобождение от своих отцовских обязанностей, — не хочу говорить про Максима ничего плохого, но оно вырывается само собой.

— Нам придется ехать на автобусе? — Ника открывает глаза и смотрит на меня с надеждой.

— Ты же знаешь, что моя машина сейчас в ремонте, — напоминаю о моем стареньком «Пежо», практически развалившемся, но все еще остающемся на ходу.

— Ну ма-а-ам… — делает она глаза котика из «Шрека», прекрасно зная, что перед этим приемом я не смогу устоять.

— Ладно, — улыбаюсь я и целую ее в щеку. — Я закажу такси. А ты давай быстро собирайся. Мне сегодня никак нельзя опаздывать на работу. У меня утром совещание по важному делу.

— Снова разыскиваете опасного преступника? — с интересом спрашивает она, тут же вылезая из-под одеяла.

— Точно, — киваю и направляюсь прочь из комнаты.

Не хочу рассказывать ей подробности. Ни к чему нести работу в дом. Особенно такую, как у меня.

Пока завтракаем и собираемся, заказываю такси. В последнее время пользуюсь этой услугой все чаще, и это плохо сказывается на семейном бюджете. А мой бывший муж не очень-то и старается мне помогать. Мерзавец все же нашел способ скрыть свой настоящий доход и оставить нас ни с чем.

— Мама, я готова! — с рюкзаком на плече, одетая в школьную форму, Ника кричит мне из коридора.

— Замечательно! — смотрюсь в зеркало, поправляю воротник блузки и выхожу к ней.

Жгучая длинноволосая брюнетка в обтягивающих джинсах и в подчеркивающей талию, но все же скромной блузке — идеальный набор для капитана отдела розыска.

Пока едем в такси, обе погружаемся в телефон. Ника переписывается с друзьями, а я, наконец, нахожу время ответить на сообщение.

«Мог бы хоть раз отложить свои дела и поучаствовать в жизни дочери!» — печатаю, перечитываю и отправляю.

До невозможности раздражает поведение Максима. А ведь до рождения Ники у нас с ним все было замечательно. Но каждый год ее жизни он все больше отдалялся от меня. Отдалялся от нас.

— Хорошего дня, — желаю Нике, когда такси подъезжает к школе и мы обе выходим, чтобы попрощаться. — Вечером заберу тебя.

— В шесть. После гимнастики, — напоминает она и целует меня в щеку. — Люблю тебя, мам!

— Я тоже люблю тебя, родная! — обнимаю ее.

Ника уходит, а я сажусь обратно в такси и подсказываю адрес участка. Времени добираться на общественном транспорте у меня нет. Придется шиковать.

— Доброе утро! — на входе в участок меня встречает дежурный — молодой сержант, которого прежде я здесь не видела.

— Доброе! — киваю ему и, предъявив документ, прохожу через турникет.

Я служу в розыске уже больше десяти лет и давно поняла, что проще показать удостоверение, чем объяснять, почему меня должны узнавать. А ведь мое лицо есть на стенде, который висит прямо перед постом дежурного!

— Доброе утро, Сергей Владимирович! Есть что-нибудь новое? — захожу в кабинет полковника Горского еще до начала совещания.

Полковник, высокий крепкий мужчина, поднимает на меня тяжелый взгляд. Несмотря на его сорок, он выглядит на пятьдесят. И особенно он состарился за последние полгода.

— Есть… к сожалению, — вздыхает полковник.

— Только не говорите, что произошло очередное похищение, — сердце замирает, и в груди начинает колоть.

Я слишком близко принимаю происходящее, но, к сожалению, не могу иначе.

— Произошло, — кивает он. — Товарищи, присаживайтесь на места, — приглашает он подошедших офицеров нашего отдела. — Вы, наверное, уже слышали о случившемся…

Сергей Владимирович обводит нас взглядом. Замечаю, что одни кивают ему, другие смотрят в ожидании новых вводных.

— Девочка. Десять лет, — продолжает полковник. — Вчера вечером гуляла во дворе своего дома. Домой так и не вернулась…

От услышанного становится очень тревожно. Даже представить себе не могу, каково ее родителям сейчас.

— Почерк похитителя прежний, — Сергей Владимирович встает и включает экран, на котором появляется уже знакомая картина. — Записка с номером банковского счета и прядка волос. Сообщение с требованием выкупа пока что не пришло, но, как и в случае первых трех похищений, его стоит ждать в ближайшие часы.

Светлана Николаевна Острова

Капитан Острова Светлана Николаевна. Работает в розыске уже более пятнадцати лет. Начинала, как и все, с незначительных и скучных дел, порой, даже с висяков. Но за время службы она сумела добиться уважения коллег и признания со стороны начальства. Теперь ей доверяют веси очень сложные дела. И именно одно из этих дел и положило начало этой истории.

Ника

Острова Ника Максимовна. Именно так написано в деле о похищении дочери Светланы. Вот только бездушные документы не знают, каково сейчас матери бедной Ники, ставшей жертвой похитителя по воле случая. Или... все же по воле обстоятельств?

______________________________________________

Дорогие читатели!

Книга участвует в литмобе "Следствие ведет любовь"

Судьба порой бывает жестока, а преступность не дремлет. Но на каждую хитроумную головоломку найдётся решение, если за дело возьмётся тот, чье сердце полно любви.

https://litnet.com/shrt/PDxm

Глава 2. Не может быть

— Что это? — задаюсь вопросом, хотя прекрасно знаю, что находится в моих руках. — Откуда она у меня?

Прокручиваю в голове утро, но не могу вспомнить, чтобы я с кем-нибудь сталкивалась или чтобы кто-нибудь прикасался ко мне.

Квартира, такси, школа… У школы я вышла из машины, чтобы попрощаться с дочерью. Мимо ходили люди, но не помню, чтобы кто-нибудь из них подходил ко мне.

Дальше снова такси и двадцать метров до участка. Не думаю, что это могло произойти, пока я шла на работу. Значит, это всего лишь шутка одного из коллег.

Но кто бы мог так глупо надо мной пошутить?

В кабинет полковника я вошла первой и первой же села на стул. Вряд ли кто-то мог сунуть записку мне в задний карман, пока я сидела. Значит кто-то сделал это, когда я стояла у двери и пыталась объяснить Сергею Владимировичу причину своего поведения.

— Ну уж нет! Такое я им не прощу! — рычу я прежде, чем войти в кабинет.

И только войдя, вспоминаю, что так и не позвонила Нике.

Проклятье!

— Присаживайтесь, Светлана Николаевна, — жестом полковник приглашает меня войти. — Мы как раз обсуждаем, что делать дальше.

— Да… конечно… — тоже задумываюсь, что же мне теперь делать.

Снова просто взять и выйти я не могу. Но ведь я могу написать Нике. Или незаметно позвонить.

Прохожу к своему месту, посматривая на сидящих у двери коллег. Они сидят, будто ни о чем не знают. Но… кажется, что Дима едва улыбается. А ведь он у нас главный шутник отдела.

Ну, только дождись конца совещания, я тебе устрою!

Сажусь на место и первым делом пишу Нике, чтобы она срочно позвонила мне. А затем сама набираю ее номер.

Держу телефон под столом и прислушиваюсь к гудкам. Параллельно пытаюсь вникать в слова Сергея Владимировича. Но ничего из этого не выходит. Все мои мысли сейчас обращены к дочери.

— Что же ты не берешь? — нервничаю я, когда вместо Ники мне отвечает робот.

Не припомню, чтобы Ника когда-либо прогуливала школу. Хотя… Я сама в ее возрасте иногда этим грешила. Вполне могу допустить, что она где-то гуляет с подругами и не слышит, что я звоню.

Но эта чертова записка!

Кошусь на Диму, а он в ответ улыбается мне. Будто понимает, что я узнала про его шутку. Но разве так можно шутить?

— Решено! — звучно объявляет Сергей Владимирович. — Соглашаемся на выкуп и пытаемся отследить все операции до конечного адресата.

— А что, если не выйдет? — звучит вполне логичный вопрос.

— Мы не должны допустить это самое «если»! — рычит полковник. — А теперь все работать!

Поднимаюсь и собираюсь уже направиться к Диме, чтобы объяснить ему, куда он себе может засунуть такие шутки, но в этот момент телефон в моих руках вибрирует. Коротко, но гулко.

В надежде, что это Ника написала мне сообщение с объяснением ее прогула и просьбой не ругать ее, открываю мессенджер и… вижу там совсем не то, что хотела бы увидеть.

«Я уже достаточно поучаствовал в ее жизни и имею право заниматься своими делами. От этого зависит мой бизнес!» — приходит от Максима сообщение, ввергающее меня в еще большую ярость.

А отдуваться за все сейчас придется нашему неудачливому шутнику!

Оставив сообщение бывшего без внимания, направляюсь следом за Димой, который уже успел выйти из кабинета. Но далеко уйти он не успел.

— Что это такое? — догоняю его и демонстративно предъявляю бумажку с номером счета.

— Что? — теряется Дима и пытается рассмотреть, что я ему показываю. Будто не понимает, о чем идет речь.

— Только не говори, что ничего об этом не знаешь, — рычу я, пытаясь сдерживать рвущуюся из меня злость. — У меня и без твоих шуточек день погано начался…

— Света, я… Я не знаю, о чем ты. Честное слово, — по голосу Димы можно подумать, что он говорит правду. Но если не он, кто же тогда мог надо мной пошутить?

— Эту записку я нашла в заднем кармане джинсов! — все же продолжаю настаивать на своем. — Подсунуть ее могли, только когда я стояла у двери. И мне очень важно узнать правду. Срочно! — протягиваю ему листок. — Ты понимаешь, что мне сейчас не до шуток?

Дима берет записку и внимательно ее изучает. А потом поднимает на меня обеспокоенный взгляд.

— Это же… — начинает он, но не заканчивает фразу.

— Да, это тот самый номер! — выхватываю записку из его рук. — Теперь ты понимаешь, почему эта шутка так меня разозлила?

— Света, никто не стал бы над тобой так шутить, — тихо произносит он. — Но если записка была у тебя в кармане…

— Нет, нет, нет! Только не говори об этом! — не верю ему. Не хочу верить, что это все правда.

— Света, ты уверена, что все нормально? — спрашивает он слишком обеспокоенно для того, чтобы врать.

— Я… Я не знаю, — наконец принимаю действительность. — Прости, но мне нужно бежать!

Понимаю, что, если все это не тупая шутка моих коллег, то есть лишь один способ узнать правду.

Глава 3. Принятие

— Нет! Нет! Нет! — кричу, не в силах принять реальность.

Сквозь слезы ничего не вижу. Шарю по двери в поисках клочка волос и когда нащупываю их, срываю и сжимаю в кулак.

Первая мысль: это все ложь! Это не могут быть волосы моей дочери. Ведь она сейчас в школе… рядом со школой… А это всего лишь обман, подделка.

Но все же опыт работы в розыске делает свое дело. Все факты выстраиваются в линию, словно по трафарету. И я вижу четкую картину, свойственную первым четырем похищениям.

— Мразь! — рычу, не сдерживая ярость.

Поднимаюсь с колен, но, качнувшись, опираюсь о дверь.

Меня шатает из стороны в сторону. Разум, как в тумане. В висках, подобно барабанам футбольных болельщиков, отбивает пульс.

А в голове лишь одна мысль: Ника пропала!

— Почему она? — шепчу, утыкаясь в дверь лицом.

Слезы вырываются из глаз и стекают по щекам. Чувствую себя слабой, даже несмотря на весь мой опыт работы с опасными преступниками. Но теперь я потерпевшая. Теперь я нуждаюсь в помощи…

— Черта с два! — бью кулаком по двери, и мой удар гулким эхом прокатывается по лестничным маршам.

Черта с два я доверю поиски своей дочери коллегам. Я сама найду ее. Даже несмотря на то, что это противоречит требованиям устава.

Достаю телефон, чтобы проверить, не пришло ли требование выкупа. Конечно же, обычно сообщение приходит на следующий после похищения день, но мне все равно хочется верить, что в моем случае требование поступит раньше. Ведь тогда наступит хоть какая-то определенность.

Однако, вместо сообщения от похитителя, я натыкаюсь на так и не получившее ответ сообщение своего бывшего муженька.

«Я уже достаточно поучаствовал в ее жизни и имею право заниматься своими делами. От этого зависит мой бизнес!» — перечитываю слова Максима и на этот раз вспыхиваю еще большей яростью.

Он не хотел, чтобы я рожала Нику. Предлагал деньги на аборт. А когда я, вопреки его желанию, все же родила, продолжил какое-то время находиться рядом. Просто потому, что моя аппетитная попка его возбуждала.

Мразь!

«Да пошел ты со своим бизнесом!» — отправляю ему и выхожу из переписки.

Не пишу Максиму о случившемся, ведь ему все равно глубоко наплевать, что сейчас происходит с его дочерью. Возможно, он будет рад, если узнает, что ее украли.

Проверяю входящие сообщения, но, конечно же, от похитителя ничего не пришло. Зато пришло сообщение от полковника Горского, в котором он интересуется, все ли у меня в порядке.

— Дьявол! — понимаю, что могла бы и догадаться, что Дима сообщит обо всем шефу.

Впрочем, как он еще мог поступить, узнав, что моя дочь могла оказаться очередной жертвой похитителя? Наверное, я бы на его месте поступила точно так же.

«Я скоро вернусь» — отправляю ответ и убираю телефон.

Не хочу сейчас никому и ничего рассказывать. Не хочу обсуждать произошедшее. По крайней мере пока не вернусь в участок.

Сейчас мне самой нужно хорошенько подумать, взвесить все факты, попытаться вспомнить все события минувшего утра.

Если записка оказалась в моем кармане, значит, кто-то все же умудрился ее мне подсунуть. Но когда и кто, по-прежнему остается для меня загадкой.

Оставляю в стороне уверенность в том, что все контролировала. Я уже успела убедится, что меня сумели обхитрить. Но почему я не помню, кто бы это мог быть? Ведь я помню каждый момент от выхода из дома и до прощания с Никой.

Значит, что-то я все же упускаю из вида.

— Так, успокойся, — обращаюсь к самой себе.

Закрываю глаза и начинаю дышать медленно. Перед глазами всплывают картинки сегодняшнего утра. Пытаюсь вспомнить все в деталях…

— Да что же такое?! — с досады снова бью кулаком о дверь.

Все, что я могу вспомнить, не клеится ни в какие рамки. Ни в одном из моментов никто даже близко ко мне не подходил. По крайней мере, мне так кажется.

Разве что… в момент, когда я обнимала дочку на прощание, я могла не заметить кого-нибудь, подошедшего сзади.

А ведь это может оказаться очень важной уликой!

Снова мысленно прогоняю утро от момента выхода из дома и до момента посещения полицейского участка. Но в итоге прихожу к выводу, что именно момент, когда я обнимала Нику, остается единственным моментом, когда я не могла контролировать происходящее вокруг.

— Думай, думай… — разгоняю я свой мозг.

Знаю, что это единственная, но очень важная зацепка. Ведь прежде никто не мог вспомнить, где им подложили записку.

Сейчас же у меня есть две точки, где побывал похититель. Я знаю, что он был на стоянке перед школой, а после приходил ко мне домой, чтобы наклеить на дверь волосы Ники.

А это значит, что если просмотреть записи с ближайших камер, то можно понять, что это был за человек. Можно вычислить его!

Осознав, что наш преступник совершил свою первую оплошность, устремляюсь обратно в участок.

Дима

Дима - коллега, который очень любит юморить, болтает без умолку и толком ничем не интересуется в жизни. Разве что кроме хороших машин и женщин. И то с последними ему не очень-то везет. Однако, Дима не обременен семьей. Именно это и подтолкнуло Горского приставить его к Светлане в качестве надзирателя.

Глава 4. Эмоции будут после

— Светлана Николаевна, присядьте! — требует Сергей Владимирович, стоит мне только войти в его кабинет и начать рассказ.

Впрочем, возможно дело в том, что я скорее не вошла, а влетела без разрешения и начала не с объяснений, а с вводных… Но ведь я на самом деле знаю, что нужно делать!

По пути в участок у меня было достаточно времени, чтобы все хорошенько обдумать. Во-первых, это спасало меня от то и дело подкатывающей волны ужаса и невыносимого страха за свою дочь. А во-вторых, это действительно было нужно, чтобы явиться к шефу не с пустыми руками.

— Сергей Владимирович, выслушайте меня, пожалуйста, — произношу дрожащим голосом.

Весь мой пыл и вся моя уверенность куда-то улетучились, стоило только полковнику Горскому рявкнуть на меня. Будто я не опытный офицер полиции, а какая-то девочка, впервые пришедшая на практику.

— Капитан Острова! Вы своевольно покинули рабочее место, ничего мне не объяснив, а теперь врываетесь ко мне в кабинет и что-то требуете от меня? — хмурится полковник.

— Сергей Владимирович, я…

— Если у вас что-то стряслось, я должен знать об этом в первую очередь! — не дает он мне ничего объяснить. — Вы находитесь при исполнении, и я требую своевременного доклада о случившемся! А теперь я готов вас выслушать, — последнее он произносит уже мягко и без напора.

— Дело в том, что… — сглатываю, с трудом сдерживая накатывающие эмоции. — Дело в том, что…

Не в силах произнести ни слова, достаю записку с номером счета и кладу ее на стол. А после этого всхлипываю и заливаюсь слезами.

Не могу больше держать все в себе. Не могу оставаться спокойной, когда моя малышка находится черт-те где, в руках больного урода, посмевшего поднять руку на святое. Посмевшего поднять руку на детей.

— М-да… — тихо произносит полковник, увидев записку. — Вторую улику уже нашли?

— Нашла, — киваю я.

Но доставать елок Никиных волос не спешу. Не хочу никому их отдавать. Ведь сейчас это единственное, что есть у меня от дочери, единственное, что напоминает мне, что она есть, она жива.

— Что-то еще? — продолжает он спрашивать, совершенно не реагируя на мой поступок.

— Я думаю… думаю, что похититель подсунул эту записку мне в карман на парковке у школы, — собравшись с силами, отвечаю полушепотом. На большее моих сил не хватает. — Когда я обняла Нику на прощание…

Очередная волна эмоций накрывает меня, не позволяя закончить фразу. Впрочем, судя по реакции, Сергей Владимирович и без того все прекрасно понимает.

Полковник снимает трубку телефона и набирает какой-то номер.

— Алло! Срочно проверить камеры на парковке школы, в которую ходит дочь Островой, — рычит он в трубку. — Какой, какой? Нашей капитана Островой. Светланы Николаевны. Скоро подойду!

Полковник вешает трубку и снова переводит на меня взгляд.

— Ну что, Светлана Николаевна, скоро увидим, что это за гаденыш такой?

— Да, увидим, — всхлипываю я. — Разве не нужен адрес школы? Так ведь быстрее…

— Светлана Николаевна, у меня есть информация про каждого из вас. В том числе и на такие случаи, — полковник встает из-за стола, подходит ко мне и берет меня за плечи. — Чай будете? Цветочный. Чтобы успокоиться.

— Буду, — соглашаюсь, ведь знаю, что на то, чтобы достать записи с камер, понадобится некоторое время.

— Мне очень жаль, что это случилось с вами, — тихо произносит Сергей Владимирович, отойдя к отдельно стоящему столику и наливая чай. — Никогда не подумал бы, что кто-то решит покуситься на ребенка сотрудника полиции…

— Вы думаете, что похититель знает, кто я?

— Он ведь явно следил за вами. Иначе вряд ли у него вышло бы так ловко все провернуть, — полковник ставит передо мной чашку и садится рядом. — Вы только подумайте, во всех пяти случаях от похищения до обнаружения пряди волос прошло не больше трех часов. Не думаю, что можно сделать это, не зная свою жертву и то, как она живет.

— Не вижу смысла так подставляться, — вспоминаю, что родители первых четырех девочек весьма обеспечены и у всех них есть свой бизнес. И я совершенно не подхожу ни под один из этих двух критериев.

— Возможно, дело в вашем муже? — напоминает он мне о мерзавце, который сегодня утром должен был вести Нику, но не смог это сделать. — Он ведь у вас бизнесмен, не так ли?

— Бывший муж, — поправляю его. — Да, у Максима весьма успешный бизнес. Вот только официально он практически ничего не зарабатывает. Все деньги получает его новая пассия.

— Не думаю, что преступника могут интересовать официальные цифры, — качает головой Сергей Владимирович. — Не сомневаюсь, что все дело в деньгах вашего мужа.

— Бывшего, — снова напоминаю о том, что мы уже давно не вместе.

— Это тоже вряд ли может волновать похитителя, — полковник отпивает немного чая, будто этим самым напоминая мне про угощение. — Но вы не переживайте. Мв найдем мерзавца и вернем вашу дочь.

— Сергей Владимирович, с вашего позволения, я бы хотела участвовать в поисках, — решаюсь на откровенную наглость. Но ведь он тоже родитель. Он должен меня понять.

Горский Сергей Владимирович

Полковник Горский Сергей Владимирович работает в розыске достаточно давно для того, чтобы понимать всю серьезность сложившейся ситуации. Он знает своих сотрудников и знает, что можно от них ожидать. Реакция Светланы для него не тайна. Он и сам бы сделал все, чтобы достать мерзавца и расправиться с ним. Вот только так же он прекрасно понимает, к чему это может привести.

____________________________________________

Дорогие читатели!

Представляю вам еще одну историю нашего литмоба "Следствие ведет любовь"

Ника Верон - Бывшие. Детектива заказывали?

https://litnet.com/shrt/Phh3

Глава 5. Камеры не врут

Каждый шаг в сторону отдела системщиков заставляет мое сердце биться быстрее. Кажется, что нервы расшатаны настолько, что стоит мне только узнать, как выглядит мерзавец, я тут же брошусь на его поиски. А найдя — заставлю пожалеть о том, что он вообще появился на свет.

Он поймет, что совершил самую главную в своей жизни ошибку: он осмелился прикоснуться к моей дочери.

— Светлана Николаевна, только давайте без лишних эмоций, — полковник Горский будто чувствует мое настроение. — Наша задача: спасти украденных девочек. Личные счеты вы сможете свести потом.

Сергей Владимирович знает, о чем говорит. Он уже давно работает в этой системе, чтобы понимать, что расправиться с заключенным в тюрьму преступником не так и сложно. Особенно для служителя закона.

Но я не сторонник подобных методов. По крайней мере, пока с моей дочерью все в порядке…

— Я не буду устраивать концерты, если вы об этом, — проглотив бурлящую во мне злость, отвечаю холодно и спокойно.

Полковник здесь ни при чем. Точно так же, как ни при чем здесь и другие сотрудники участка. А до настоящего преступника мне еще только предстоит добраться.

— Концерты мне не страшны, — хмыкает Сергей Владимирович. — Мне главное, чтобы на ход следствия это не влияло.

— Не повлияет, можете не переживать, — улыбаюсь ему в ответ. А сама себе обещаю, что постараюсь, чтобы все именно так и было.

Дальше идем молча. Полковник больше ничего не говорит, хотя лично я не сомневаюсь, что он уже думает, кого приставить ко мне. Вряд ли он доверится женщине на грани срыва. Хотя я так и не выгляжу.

Впрочем, он может приставлять ко мне кого угодно. Я все равно не собираюсь вести расследование в одиночку. Это слишком опасно, а мне сейчас совсем не хочется рисковать. Ведь на кону жизнь моей дочери!

— Товарищ полковник, видеозаписи отобраны и просмотрены, — рапортует дежурный лейтенант.

— Что-то удалось выяснить? — Сергей Владимирович говорит громко, требовательно. Как и должен говорить настоящий начальник.

— Ни на одной записи преступник не обнаружен. К Светлане Николаевне никто не подходил…

— Не может такого быть! — не сдерживаюсь я и суюсь в разговор. — Он должен быть! Я уверена, что похититель подсунул записку именно на парковке.

— Не верите — смотрите сами, — фыркает лейтенант.

Он возвращается на свое рабочее место и включает первый из выложенных в папку файлов.

— Вот Светлана Николаевна подъезжает на такси… — комментирует он происходящее на записи, включенной в ускоренном режиме.

Но я и без комментариев все вижу. И прекрасно помню, когда и что должно произойти.

— Вот! Сейчас, помедленнее… — смотрю, как мы с Никой вылезаем из такси, разговариваем. Вот она меня целует, я ее обнимаю… — Сейчас, сейчас…

Вот только это самое сейчас не настает. Мы просто прощаемся, я сажусь в машину и уезжаю. Точка.

— Похоже, что вы ошиблись, капитан Острова, — хмыкает полковник. — Может быть, вы сможете вспомнить, где вам еще могли подсунуть эту записку?

— Я… я была уверена, что записку мне подсунули именно в этот момент, — смотрю на экран, на котором застыл момент отъезда от школы и снова прокручиваю в голове события минувшего утра.

Вот только за последнее время произошло так много событий, что я начинаю сомневаться в каждом моменте. Вот только просматривать все камеры в городе только потому, что мне что-то кажется, никто не будет.

— Как видите, на парковке никто ничего вам не подсовывал, — Сергей Владимирович тяжело вздыхает и трет глаза. — Это была хорошая зацепка, но увы, она ничего нам не дала.

Полковник разворачивается и направляется к выходу. Но стоит ему только открыть дверь, как мне в голову приходит мысль, которую я могла бы придумать и прежде.

— На парковке есть камеры, направленные на вход в школу? — обращаюсь к лейтенанту, уже выключившему видео. — Мы можем проследить, в какой момент моя дочь пропала?

— Сейчас посмотрим… — воодушевляется тот и сразу начинает переключать папки: одну за другой.

— Вы думаете, что сам момент похищения мог попасть на камеру? — вернувшийся полковник Горский спрашивает это уже куда более веселым голосом.

— Возможно… Не думаю, что похищение произошло в самой школе. Разве что это сделал кто-то из персонала, но мне кажется, что это не так.

— Не думаю, что это кто-то из персонала, — соглашается с моим мнением полковник. — Все девочки учились в разных школах. Не мог же преступник работать во всех сразу.

— А что, если это не один преступник? — шепчет лейтенант, продолжая усердно работать.

— В таком случае это очень сложная схема и похитители должны быть очень близки друг другу, чтобы так доверять, — Сергей Владимирович наклоняется над монитором. — Ну что там? Нашел камеру?

— Нашел! — радуется тот и дважды щелкает по ярлыку. — Выставим время… Готово!

На экране появляется изображение парковки и расположенное за ней крыльцо школы. Сперва никого не видно. Но вскоре Ника появляется в кадре.

Глава 6. Внешнее послушание

Выйдя в коридор, направляюсь в кабинет. Я делю его с тремя сослуживцами, но они обычно не проявляют интерес к моим личным делам. Надеюсь, что сегодня все будет точно так же.

— Свет, ты как? — первым же мои надежды разбивает Дима.

— Лучше бы это все-таки была тупая шутка, — напоминаю о произошедшем после совещания.

— Я понимаю, что тебе сейчас плохо, но… — вопреки обыкновенному поведению, он мнется так, что мне сразу становится все понятно.

— Шеф приставил тебя ко мне? — сажусь за свой стол и достаю записку и клочок волос дочери. — Понял, что тебе не сложно сдать меня при первом же случае?

— Я должен был рассказать ему, — супится он. — Ты ведь понимаешь, что стала частью расследуемого дела?

— Поверь, я понимаю это лучше, чем кто-либо другой, — фыркаю на его вопрос.

Пока Дима соображает, что еще можно сказать, я осторожно вырезаю ножницами точно такой же клочок бумаги, как тот, который мне подложил похититель дочери.

— Что ты делаешь? — спрашивает он уже когда я с осторожностью вывожу номер счета, стараясь в точности повторить почерк.

— Заткнись! — бросаю, пытаясь не отвлекаться. — И так сложно…

Дима подходит ближе и молча следит за тем, как я подделываю улику. И выходит у меня очень даже неплохо.

— Дай скотч! — командую, несмотря на то что мы с ним равны и по должности, и по званию. Но меня бесит, что он просто стоит, как истукан и щелкает своим клювом.

Дима молча приносит скотч, но заметив, что я отрезаю клок собственных волос, все же не выдерживает и выдает все, что у него накипело.

— Света! Ты же понимаешь, что сейчас нарушаешь закон? Ты понимаешь, что за такое тебя могут выгнать из полиции?

— Понимаю, — киваю, совершенно не поддаваясь его настроению. — Но еще лучше я понимаю, что мы зашли в тупик. Полковник идет на поводу у преступника в надежде обхитрить его. Но что, если у нас ничего не выйдет? Что, если мы не успеем и моя Ника…

К горлу подкатывает ком. Слова обрываются, а из глаз льются слезы. Я даже думать не хочу, что может этот мерзавец сделать с моей малышкой.

Но я должна быть сильной! Должна идти вперед, несмотря ни на что.

— Все будет хорошо, — Денис кладет ладонь мне на плечо. На большее не решается. Знает, что я и врезать могу.

— Если хочешь, можешь рассказать Горскому о том, что я сделала, — всхлипываю и, наконец, беру себя в руки. — Но я знаю, что это не просто улики. Я чувствую это. Просто… просто я еще не смогла понять, что в них особенного.

На самом деле, я не сомневаюсь, что в моем случае улики должны нести какой-то смысл. Ведь даже если целью похитителя на самом деле являются деньги моего бывшего мужа, он не мог не знать, кто я такая.

— Я не расскажу ему ничего, — вздыхает Дима, прекрасно понимающий, что скрывая мой подлог, он становится соучастником.

— Если что, я скажу, что ты ничего не видел и не знал, — благодарно киваю ему.

— Так я ничего и не видел, — подмигивает и отходит в сторону. — И скотч это был вовсе не мой. У меня вообще скотча нет.

— Спасибо! — убираю настоящие улики в карман, а подделанные упаковываю в специальный пакет.

— Свет, — задумчиво произносит Дима, будто не слышал мои слова благодарности. — Давай только без твоих фокусов. Я ведь на самом деле за тебя переживаю.

— А какие могут быть фокусы? — встаю и подхожу к нему. — Ты ведь теперь должен находиться, рядом со мной и днем и ночью, не так ли?

— Если можно, то особенно ночью, — смеется он, немногозначительно играя бровями.

— Пошли, ночной надзиратель! — смеюсь в ответ. — Вещдоки сами себя не сдадут!

Конечно же, сдавать фальшивые доказательства преступления мне еще никогда не приходилось. Но также мне никогда и не приходилось быть жертвой этого самого преступления. Как говорится, все бывает впервые.

Хотя я бы предпочла как-то без этого прожить.

— Что ты собираешься делать дальше? — интересуется идущий рядом Дима.

— Дальше? — если бы только я сама знала, чего я хочу делать! У меня нет совершенно никаких соображений. — Думать буду. Я должна понять, как найти преступника. Должна понять, когда и как он мог подсунуть записку…

— А ты не думаешь, что проще всего вести расследование силами участка? Горский ведь уже дал распоряжение усилить поиски. Ты же знаешь, как он за своих радеет.

— Я знаю, что никто, кроме меня, не будет так сильно переживать о моей дочери.

— Всегда знал, что ты сквозь стены пройдешь, если понадобится, — смеется Дима. — Вот только полковник наверняка знает все твои действия наперед. Не боишься попасться?

— Только если ты все-таки расскажешь ему правду, — останавливаюсь и смотрю коллеге в глаза. — Запомни: я не собираюсь делать глупости. Если я узнаю что-то важное, я в первую очередь расскажу об этом Горскому. Усек?

— Усек! — недовольно хмурится он. — Давай уже, сдавай свои… доказательства и пойдем работать. Дел еще невпроворот.

Глава 7. Планы меняются

— Куда ты идешь? — дождавшийся меня у дверей Дима теряется, когда я иду не в направлении нашего кабинета.

— Сергей Владимирович вполне доходчиво объяснил мне, что я должна идти домой, — поясняю свое поведение, впрочем, совершенно не желая рассказывать свои планы.

— И ты действительно пойдешь домой? — в голосе мужчины слышу недоверие.

— Что, не хочешь целый день сидеть в няньках? — смеюсь я, подходя к проходной.

— Насколько я помню, ты пекла вкусные пирожки, — Дима переводит разговор на шутку. — Я не против, если ты приготовишь их для меня.

— Вот еще! — хмыкаю и выхожу в холл. — Думаешь, что мне заняться больше нечем?

— Света! — уже перед дверью Дима обгоняет меня и загораживает проход. — Я же за тебя переживаю. Чай, не чужие. Столько лет в одном отделе работаем…

— И все же Горский приказал мне идти домой, — напоминаю о том, что подлежит беспрекословному выполнению.

— А как же работа? Не могу ведь я оставить все и пойти с тобой, — продолжает противиться он. Хотя прекрасно знает, что еще как может. В отделе есть кому работать.

— Разве тебе Горский не приказал следить за мной? — улыбаюсь уголком рта, прекрасно зная, что полковник не мог этого не сделать.

— Острова! Бьешь ниже пояса!

— Ну что ты! Я еще не начинала бить. Я пока что только глажу.

Похлопав Диму по плечу, обхожу его и все же выхожу на улицу. Если он думал, что сможет остановить меня, то он в этом очень сильно заблуждается.

— Да постой же ты! — доносится сзади. — Дай хоть подвезу.

— Подвози, — останавливаюсь и позволяю коллеге меня догнать. — Но домой не рассчитывай попасть. Я хоть и свободная, но сильно занятая.

— Женщина в разводе — страшная сила! — усмехается Дима. — Знает, чего хочет и чего может.

— И очень надеется, что эти два знания совпадут, — подсказываю ему, что я хочу остаться в одиночестве и могу это сделать даже рядом с его назойливой задницей.

Зайдя на парковку, пропускаю Диму вперед. Помню, что раньше у него был черный старенький «форд», но на чем он ездит сейчас не знаю. Машины он меняет чаще, чем женщин. Впрочем, оно и понятно. С машинами ведь не нужно разговаривать.

— Как тебе моя «ласточка»? — подтверждая мои мысли, Дима останавливается у красного кабриолета. — Поедем с ветерком или побережем прическу?

— Оставь без крыши, — недолго думая, решаю я. — Тебе все равно уже выдуло все что можно, а мне нужно немного проветриться.

— Острова, твои шуточки… — останавливается он, прежде чем открыть передо мной дверь. — Ай, да что с тобой говорить. Поехали уже.

— Вот это правильно! — с благодарностью киваю ему и сажусь через услужливо открытую дверцу.

Дима ничего больше не говорит. Он обходит свою «ласточку» и усаживается на водительское место. Вскоре из чуть хрипящих динамиков доносится что-то из клубной музыки. И это заставляет меня поморщиться.

— Не успел еще заменить, — по-своему понимает он мою реакцию. — Последние потратил на саму машину.

— Можно я переключу? — протягиваю руку к старенькой магнитоле и, не дожидаясь ответа, настраиваю свою любимую волну.

Какое-то время Дима сидит с приоткрытым в так и не произнесенном ответе ртом. Но вскоре все же отворачивается и давит на газ. Уверена, что ему уже порядком надоело со мной сидеть.

Но надеяться, что он не выполнит приказ полковника, глупо. Да и я никуда бежать не собираюсь. Просто некуда.

Пока едем, просто откидываюсь в удобном спортивном кресле и закрываю глаза. Наслаждаюсь тем, как ветер перебирает мои волосы, гладит кожу. Это позволяет расслабиться, погрузиться в себя.

Вот только долго наслаждаться ощущением не получается. Вибрация телефона заставляет меня вернуться в реальность.

— Кто это может быть? — шепчу, выискивая мобильный в сумочке.

— Для требования выкупа рано, — напоминает Дима, заметивший мое волнение.

— Знаю, — киваю ему, хотя была бы рада, если бы это было именно требование. — Да где же этот долбаный телефон? — ругаюсь и именно в этот момент его нахожу.

— Ну что там? — тут же интересуется Дима. — Что-то важное?

— Что-то неприятное, — морщусь, читая во входящих имя своего бывшего мужа.

Все же нужно было переименовать его в мерзавца или в сволочь. Это ему куда больше бы подошло.

Открываю сообщение, заранее зная, что ничего хорошего в нем быть не может. И в итоге так оно и есть.

«Мой бизнес вас кормит. Забыла?» — написано в ответ на мой посыл идти куда подальше.

— Ну ты и мерзавец! — цежу сквозь зубы, стараясь не показывать свою злость сидящему рядом напарнику.

Поражаюсь наглости Максима. Он ведь нам переводит копейки! Его денег даже на еду не хватает, не говоря уже о чем-то еще. А ведь зарабатывает он немало. Уж я-то знаю!

«Завтра утром отвезу ее в школу. — приходит следом. — У меня совещание в восемь. Разбуди ее в шесть, чтобы мы успели».

Глава 8. Неприятный разговор

— Ты уверена, что он поможет? — по пути к офису Максима интересуется Дима.

О моем разводе я толком никому не рассказывала. Развелась и точка. Но постоянные подставы, из-за которых мне то и дело приходилось либо опаздывать, либо отпрашиваться, сделали свое дело.

— Надеюсь. Все же здесь дело жизни и смерти. Должен же он понимать, что Ника может пострадать…

— Что же, желаю тебе удачи, — вздыхает Дима.

Вскоре мы останавливаемся на парковке у небольшого кафе, в котором когда-то прежде мне нравилось проводить время. Мы с Никой частенько ждали здесь ее папашу, который обещал сводить дочку в интересное место, но то и дело менял свои планы.

— Я не долго, — обещаю Диме, зная, что он будет ждать.

— Не спеши, — кивает он. — Я пока что тоже пообедаю. А то перспектива оставаться голодным меня не радует.

— Ладно, подумаю насчет пирожков, — раздраженно отмахиваюсь и ухожу.

С момента нашего с Максимом созвона прошло уже значительно больше получаса. Минут сорок пять. И я прекрасно понимаю, в каком настроении сейчас встретит меня бывший муж.

— Какого черта, Света? — рявкает он из-за стола, стоит только мне попасться ему на глаза. — Я же просил приехать через полчаса!

— Пробки, — холодно бросаю в ответ. Я уже привыкла не реагировать на его выпады. — Уже успел поесть? Можем поговорить?

— Пять минут, — рычит он и залпом опустошает чашку с остатками кофе. — Потом я уеду.

— Пяти минут достаточно, — отвечаю на выдохе. Хотя безумно хочется взять эту чашку и разбить ее ему об голову.

— В таком случае, я тебя слушаю, — откидывается он в кресле и закидывает ногу на ногу. Но из-за близко стоящего стола выходит это не очень ловко. — Только сразу предупреждаю: денег нет. У меня сейчас сложный период, много трат по закупкам…

— Думаю, что мое дело куда важнее любых закупок, — пытаюсь говорить ровно, но голос начинает предательски дрожать. И это вызывает у Максима улыбку.

— Так и знал, что тебе нужны деньги, — усмехается он. — Разве я мало вам перевожу? Или ты тратишь мои деньги на себя? Если ты забыла, я теперь тебя содержать не обязан!

Вдох-выдох, вдох-выдох… Пытаюсь сохранять обладание собой, но с каждым словом мерзавца делать это становится все труднее.

— Максим… — произношу, но голос срывается.

Все-таки его слова зацепили меня. Если бы только мне не требовалась его помощь, если бы только бы нашей дочери не требовалась его помощь, я бы вцепилась ему в лицо и выцарапала бы глаза!

Но сейчас я могу только проглатывать обиду и пытаться хоть как-то донести до него всю серьезность ситуации.

— Что Максим? — наклоняется он ко мне. — Думала, что можешь просто прийти и попросить у меня денег? Или хотела предложить как-то их отработать? Я же помню, как тебе нравилось лежать подо мной…

— Максим, нашу дочь похитили! — обрываю льющуюся из его рта грязь. — Ее украли! Понимаешь?

— Что? Как это украли? — в его голосе звучит удивление. Однако тревоги я в нем не слышу.

— Мы уже больше месяца расследуем череду похищений, — поясняю, воспользовавшись его интересом. — Похититель забирает девочек. От десяти до двенадцати лет. Его цель — получение выкупа в обмен на их здоровье и жизнь…

— Похитили… — полушепотом повторяет Максим. Секунду он смотрит на меня обозленным взглядом и о чем-то думает. А потом добавляет: — Значит, все же доигралась…

— Что значит доигралась? — не понимаю смысл его слов. — С чем доигралась?

— Доигралась в шпионов! — хмыкает он. — Собственную дочь на кон поставила…

В словах Максима по-прежнему не слышу тревогу. Мне вовсе кажется, что он говорит как-то отстраненно, словно не имеет никакого отношения к Нике.

— Максим! Наша дочь в беде! Неужели ты не понимаешь, что это никакие не игры? Мы должны ей помочь!

— Мы. Должны. Помочь… — смакует он каждое слово. — Это ты должна ей помочь, а не я! Или ты думаешь, что я не знаю, что она не от меня? Думаешь, что я не знаю, чем ты там ночами на дежурствах занималась?

— Что?.. — от неожиданности даже дар речи теряю.

— Не ожидала? — смеется он. — А я знаю обо всем! Я знаю, как тебя всем отделом…

Оборвавшись, так и не закончив фразу, он встает из-за стола и направляется прочь. Но сделав с десяток шагов все же останавливается, чтобы меня добить.

— Я и так вложил слишком много средств не в своего ребенка, — бросает он, будто плюя в меня эти слова. — Твоя работа отняла у тебя дочь. Пусть она ее тебе обратно и возвращает!

— Какой же ты мерзавец! — вскакиваю и кричу ему вслед. — Ника твоя дочь! И пострадала она из-за тебя, из-за твоих денег, которых ты любишь больше, чем собственную дочь…

Но Максим ничего не отвечает. Он просто разворачивается и уходит прочь. А мне только и остается наблюдать, как он переходит дорогу и садится за руль своего новенького «Мерседеса».

Что же, значит придется выкручиваться самой. Зато теперь мне все становится понятным. Теперь понятно, почему Максим так относился к Нике все это время.

Максим

Остров Максим Леонидович. Весьма успешный бизнесмен. Знает, как добиться успехов в делах бизнеса и знает, чего хочт. Пока Светлана была ему удобна, он с удовольствием делил с ней кровать. Но потом взял и ушел к другой. А может быть, все здесь не так просто, как кажется с первого взгляда?

Глава 9. Домой

— Ну ничего себе! — увидев меня, восклицает Дима. В руках у него стаканчик кофе и остатки шавермы. — Неужели Максима тоже похитили?

— Разве похоже, что я улыбаюсь? — хмыкаю я, закидывая сумочку в машину.

— Значит, дело в том, что его не похитили? — продолжает шутитт коллега, после чего запихивает последний кусок себе в рот.

— Этот… ублюдок… нужен только его новой девке, — бросаю я, не желая развивать эту тему. Но удержаться от нахлынувшей на меня злости не могу. — Да и той нужен не он сам, а его деньги.

— У богатых часто так, — Дима допивает кофе, выкидывает стаканчик в урну и садится в машину. — Красивые попки требую к себе повышенного внимания.

— То есть у меня некрасивая попка? — ловлю его на слове и занимаю свое место.

— Черт! Острова! С тобой просто невозможно в юмор! — от досады Дима даже бьет по рулю.

— Может быть, просто у тебя шутки плохие? — не удерживаюсь от подколки.

— Шутки у меня хорошие! — супится он. — Просто ты… Ай, да что уж там! Куда теперь едем? К тебе домой?

— Ко мне, — киваю, решив, что он прав и стоит закрыть тему. — Очень сильно устала…

— В таком случае, сегодня обойдусь без пирожков, — подмигивает Дима и жмет на педаль газа.

Машина срывается с места, сопровождаемая визгом покрышек. Непонятно, что заставляет коллегу так себя вести, то ли злится на мою реакцию, то ли по-прежнему старается произвести впечатление такими дешевыми штучками. Не знаю.

Впрочем, это все неважно.

— Все настолько плохо? — спустя пару поворотов все же спрашивает Дима, все это время выжидавший, что я сама обо всем расскажу.

— Скажем так: на нашу дочь у Максима денег нет, — сокращаю нашу ссору до сути, а самой от этой самой сути становится только противнее.

— В смысле нет денег на дочь? — не признает он такую возможность. — Я же видел, как твой бывший уезжал на дорогущей машине…

— И что? Машину-то он любит! — завершаю рассказ и отворачиваюсь к окну.

К горлу подкатывает ком.

Глаза слезятся.

Того и гляди, заплачу.

Все это так бесчеловечно, так подло со стороны моего бывшего. А ведь когда-то он клялся мне в бесконечной любви…

— Света, ты же знаешь, что мы тебя не бросим, — неожиданно нежно произносит Дима. — Горский лично кому угодно глотку за любого из нас порвет. А я… я, если нужно будет, скинусь. Все мы скинемся. Найдем деньги для выкупа.

— Спасибо! — поворачиваюсь к нему и натянуто улыбаюсь. — Будем надеяться, что получится обойтись без этого.

До подъезда доезжаем молча. Дима выбирает место поближе, недовольно морщась оттого, что место у самого подъезда занято. Неудобно будет за мной следить.

— Пойдем уже! — зову его, прекрасно понимая, что торчать в машине — то еще удовольствие.

— Ты серьезно? — радуется он. — Неужели все же будут пирожки?

— Я бы на твоем месте больше на бутерброды рассчитывала, — улыбаюсь ему. — А если будешь себя хорошо вести, возможно, еще и чаем угощу.

— Понял. Молчу.

Дима выходит из машины и поспешно закрывает ее. Боится, что передумаю. А я на самом деле просто боюсь войти домой одна. Я ведь знаю, что открыв дверь, я не услышу привычное «Мам, что поесть?».

И от этого мне невыносимо больно.

— Ботинки на коврике оставь, я только вчера полы помыла, — уже в квартире снова начинаю разговор. — Вот, тапки надень.

— Девчачьи? — хмыкает Дима, но тут же вспоминает про договор и добавляет: — Все в точности, как я люблю!

— Смотрю, чай ты очень хочешь получить, — усмехаюсь в ответ.

— А как же! Без чая ведь ни один бутерброд вкусным не покажется.

— Болтун ты, Дима, — заключаю я и следую на кухню.

У меня с самого утра во рту ни крошки не было. И несмотря на то, что есть совсем не хочется, все же намереваюсь заставить себя хотя бы выпить чашку чая.

Ставлю чайник, достаю из шкафчика заварку. Насыпаю щепотку в заварочный чайник и добавляю пару листочков мяты с дачи — они еще сохранились в морозилке. Ника очень просила меня собрать побольше, но так и не стала заваривать. Забыла.

Заливаю заварку кипятком и укутываю полотенцем. Пусть настаивается.

Достаю из холодильника нарезку сыра и колбасы, хлеб из хлебницы. Быстро сооружаю бутерброды, раскладываю их на тарелке. Больше все равно у меня угощать нечем.

— Чай готов! — кричу Диме из кухни. — Чего ты там застрял?

Он тут же появляется на пороге, оглядывая стол с бутербродами.

— Ух ты! — восхищенно выдыхает. — Целый пир!

Разливаю чай по чашкам, ставлю тарелку с бутербродами между нами. Дима берет один, откусывает с аппетитом. Я делаю глоток чая. Мята приятно освежает, немного успокаивает.

— Вкусно! — говорит Дима с набитым ртом. — Спасибо.

Глава 10. Собственное расследование

— Спасибо за угощение! — Дима откидывается на стуле и кладет руки на живот. Еще бы, после шавермы три бутерброда закинул. После такого должно быть тяжело.

— Всегда пожалуйста! — допиваю чай и поднимаюсь, чтобы отнести посуду в раковину.

— Ты сейчас дома будешь? — спрашивает он, наблюдая за мной.

— А что? Есть какие-то предложения?

— Если честно… — Дима переходит на шепот, будто его здесь может кто-нибудь послушать. — У меня сегодня встреча назначена. Свиданка. Весьма перспективная. И мне бы хотелось отлучиться… Часа на два или три…

— И ты хочешь, чтобы Горский об этом не узнал, — догадываюсь по его поведению.

— Вообще-то я переживаю, чтобы пока меня не будет, ты ничего не учинила! — изображает он из себя обиженного. — Но и про полковника да, ты права. Прикроешь?

— Ты же помог мне с уликами, — подмигиваю ему, намыливая тарелку. — Так что, как и ты в моем случае, я совсем ничего не вижу.

— Спасибо! — Дима поднимается из-за стола и хлопает себя по заметно выпирающему животу. — Тогда я поехал.

— Живот набил, чтобы на ресторане сэкономить? — не могу оставить это без внимания.

— Не поверишь, — смеется он. — Моя дама позвала меня кататься на роликах. Так что, как говорится, буду поздно и вернусь голодным!

— Можно подумать, что я тебя пущу! — усмехаюсь я. Но скорее с того, как смешно будет выглядеть Дима на роликах.

Домываю посуду и провожаю «Ромео». Впереди у него увлекательный вечер. А мне остается только удивляться тому, на что только ни готов пойти человек ради секса. Причем не факт, что хорошего.

Распрощавшись с Димой, иду в свою комнату. Она поделена на две зоны: спальную и рабочую. И именно вторая мне сейчас нужна, как никогда прежде.

Мои коллеги редко носят работу домой. Да что там редко? Почти никогда. Но мне всегда нравилось работать в тишине. И когда Ника закрывалась в своей комнате перед сном, я садилась за материалы.

И сейчас я сажусь за работу. Но теперь, скорее от необходимости, чем от желания. Но оттого и стремление мое куда серьезнее.

— Что у нас здесь? — открываю папку с делами о похищениях.

Сейчас все намного проще, чем раньше. Сейчас не нужно носить в сумочке кучу бумаги и наполнять ею квартиру. Достаточно просто отсканировать все и перенести на флешку.

Жаль только, что материалы по озвученному утром случаю я скопировать не смогла. Но не думаю, что в них можно найти что-нибудь новое.

Достаю из сумочки прядку волос Ники и кладу их перед собой. Теперь они будут служить мне напоминанием о том, как легко потерять самое дорогое. И она теперь будет лежать здесь до конца моих дней. Даже когда я верну дочь, я оставлю это напоминание.

Следом за прядью достаю из сумки бумажку с номером счета. Я не собираюсь от нее избавляться. Но полковник может в любой момент обнаружить подмену, и тогда мне придется ее отдать. Хорошо, если скан при этом останется у меня.

Кладу листок под крышку и включаю сканирование. Спрятанная под стеклом лампа включается и начинает ползти по рабочей зоне. Медленно. Слишком медленно!

— Да что же такое? — раздражаюсь я.

Смотрю на приложение и только сейчас обнаруживаю, что стоит максимально возможное разрешение. Снова Ника пользовалась моим сканером без разрешения. Снова она баловалась со своими картинками любимых героев из очередного мультика.

— Ладно, подожду немного, — выдыхаю я.

Сейчас ругаться на дочку совсем не хочется. Ведь она далеко, в руках у незнакомого человека. Даже представить не могу, как ей сейчас плохо.

Бедня моя девочка наверняка уже пережила такое, что после ее спасения придется обращаться к психологу. Так ведь обычно поступают в подобных случаях?

— Ну же! Давай! — не выдерживаю я, когда процесс сканирования уже закончен и остается только компьютеру сохранить его результат.

И он, наконец, это делает.

На экране передо мной появляется огромное изображение листочка. Оно такое большое, что на экран даже не умещается целая цифра. Мне видна только ее часть.

И именно это позволяет мне рассмотреть то, что спрятано от незаинтересованного взгляда.

— Что это такое? — всматриваюсь в изображение и понимаю, что в цифру вписана еще одна цифра. Только она не выведена карандашом или ручкой. Она просто подавлена или выцарапана на бумаге.

Вынимаю из сканера листок и внимательно изучаю его. И самое интересное, действительно нахожу на нем какие-то следы. Только разобрать их без приближения невозможно.

— Ай да Ника! — понимаю, что если бы дочка не поиграла со сканером, я бы так ничего и не заметила.

Немного отдаляю изображение. Так, чтобы можно было прочитать все цифры. А затем переписываю их на листок бумаги.

— Не может быть! — читаю, что получилось и понимаю, что передо мной находится номер телефона. Но кому он может принадлежать? — А что, если?..

Закрываю файл и открываю записку, которая была оставлена в кармане у первых пострадавших родителей. Но сколько ни приближаю, никаких даже отдаленно похожих на цифры царапин не наблюдаю.

Глава 11. Необычный номер

Первое желание, которое возникает, когда я обнаруживаю номер — позвонить и выяснить, кому он принадлежит. Вот только опыт работы в следствии и голос разума подсказывают, что делать этого не надо. Есть другие, куда более безопасные способы узнать интересующую меня информацию.

А главное — есть люди, которые без проблем сумеют помочь мне в обход полковника Горского.

— Привет! Не отвлекаю? — спрашиваю, стоит только на другом конце раздаться голосу Маши.

— Привет! Я сегодня дежурю. Так что целиком и полностью в твоем распоряжении, — смеется она.

— Неужели работы нет? — знаю, что работы у них хватает. Но когда речь заходит о начальнике отдела, тут уже все совсем иначе.

— Все зависит от того, зачем ты интересуешься, — уклончиво отвечает Маша. Знает ведь, что не для протокола, а все равно юлит.

— Ты можешь номер пробить? — переходу сразу к делу. — Это личная просьба, не для дела.

— Номер? — хмыкает она. — Дай угадаю, новый ухажер показался тебе подозрительным, и ты решила его проверить? Мой тебе совет, подруга, бросай его и найди другого. Чутье вряд ли подводит.

— И все же…

— Ну, если действительно надо… — Маша делает паузу, и я слышу, как она копошится на столе. — Диктуй, я записываю.

Диктую ей номер, по ходу примечая, что первые цифры не похожи на известных мне операторов. Может быть номер иностранный? Или просто новая нумерация?

— Ну ничего себе! — похоже, что Маша тоже удивлена продиктованным цифрам. — Даже без проверки повторюсь: беги от него, как можно быстрее!

— Обязательно убегу, как только ты узнаешь, что к чему, — обещаю ей.

— Не знала бы тебя с академии, продолжала бы уговаривать. Но это же бесполезно?

— Абсолютно бесполезно, — подтверждаю ее предположение. — Маш, мне действительно нужно узнать все о владельце этого номера.

— Хорошо. Потом расскажешь, что к чему, — наконец, соглашается она. — Через минут десять перезвоню тебе.

— Спасибо! — заранее благодарю за помощь и сбрасываю звонок.

Знаю, что Маша никому не расскажет о моей просьбе. Мы с ней знакомы уже слишком давно, и очень многое нас связывает. В том числе и секреты.

Пока жду звонка, иду на кухню. Хочу налить себе еще чая. Все же мята помогает расслабиться, а я сейчас так сильно напряжена, что хоть струны из меня делай.

По пути невольно смотрю на комнату Ники. По привычке хочу проверить, что она сейчас делает. Но уже сделав шаг в ее сторону, вспоминаю, что дочки дома нет.

От нахлынувших эмоций до боли сжимаю зубы. В груди словно колючий еж, просыпается неприятное чувство, разрывающее меня на части.

Но я проглатываю это чувство. Проглатываю душевную боль, плотным комом засевшую у меня в горле и не дающую дышать.

Сейчас мне нельзя поддаваться эмоциям. Они мне ничем не помогут. Сейчас я должна целиком и полностью контролировать себя и все, что меня окружает.

Зайдя на кухню, включаю успевший уже остыть чайник. Наливаю заварку, наслаждаясь приятным ароматом. Радует, что хоть что-то приятное сейчас есть в моей жизни.

Пока кипятится чайник, подхожу к окну. За окном унылая осень с ее жухлыми опавшими листьями. Ветки деревьев уже практически пусты, но все же на них еще ютятся одинокие листочки.

А ведь Ника любит это время года. Даже несмотря на необходимость ходить в школу и делать скучную домашку, она всегда радуется возможности прогуляться по осеннему парку. Особенно когда при этом моросит дождь.

— Господи! Помоги мне вернуть мою дочь! — взываю к всевышнему, хотя обычно предпочитаю этого не делать. Ведь я всегда была уверена, что все в руках самих людей. Но сейчас очень хочется надеяться, что хоть кто-нибудь может мне помочь.

Щелчок чайника отвлекает меня от мыслей. Напоминает мне, что я могу сколько угодно надеяться на незримые силы, но я все равно должна продолжать работать.

Наливаю себе чай и возвращаюсь обратно в свою комнату. И делаю я это как раз вовремя.

— Слушаю! — стоит только телефону зазвонить, отвечаю я.

— Свет, у меня для тебя две новости: хорошая и плохая. С какой начать? — Маша начинает совсем не с того, чего бы мне хотелось услышать.

— Я так понимаю, что хорошая новость в том, что ты смогла найти этот телефон в базе данных. Верно? — предполагаю я.

— Именно! — подтверждает она мою догадку. — А вот плохая новость в том, что номер этот числится на умершем три года назад мужчине. Подробности нужны?

— Да, скинь, пожалуйста, на мою почту, — прошу, совершенно не понимая, что я из этого могу вынести.

— Хорошо… — задумчиво произносит она. — Уже сделано.

— Маш, может быть я ошибаюсь, но… разве номер не должны были заблокировать?

— Если им активно пользуются, то не должны. А что?

— Нет, просто я, с подобным еще не сталкивалась.

— Могу сказать одно: твой приятель либо воскрес из мертвых, либо пользуется сим-картой почившего родственника. Не знаю, что из этого лучше. Но все же повторюсь: беги от него как можно быстрее!

Глава 12. Помеха

— Итак, кто же ты такой? — открываю сообщение и сразу нахожу всю информацию.

Федоров Игорь Леонидович. Родился в восемьдесят шестом, умер в две тысячи двадцать втором. Три года назад. Жены и детей нет, сирота…

Кто же тогда мог воспользоваться его телефоном? Друг? Сосед? Или все же преступник?

В последнее мне верится охотнее. Вряд ли кто-нибудь из друзей умершего стал бы брать его сим-карту, а затем пользоваться ею. Только если сам Игорь купил ее еще до своей смерти. Но и в подобное верится с трудом, ведь любые действия по симке требуют подтверждения личности. Вряд ли кому-то нужны такие проблемы.

Зато преступник вполне мог присвоить себе номер умершего. Или убитого? Этого Маша в отчете решила не уточнять. Впрочем, это неважно.

— Что мы имеем? — откидываюсь в кресле и смотрю на экран.

Информация о владельце симки ничего мне не дала. Только предположение. Но… зато теперь я знаю, что это не номер одного из пострадавших.

Остается одно из двух: либо этим номером пользуется сам похититель, либо это номер кого-то из его помощников. Или кого-то из его осведомителей. Должен же похититель откуда-то доставать информацию о жертвах.

Вот только почему этот номер оказался на моей записке? В случайность верить не хочу. Вряд ли такой хитрый преступник вдруг взял и так опрометчиво ошибся. Значит остается только одно: номер оставлен специально. Я должна позвонить по нему. Но зачем?

Делаю глоток уже остывающего чая и закрываю глаза. Хочу расслабиться и дать мыслям развиваться свободно, дать им привести меня к нужной точке.

Но все сводится к тому, что похититель знал, кто я такая. Он действовал наверняка. Но, в таком случае выходит, что Максим прав и Ника в опасности из-за меня?

— Да какая разница?! — рычу сама на себя и встаю с кресла.

Сейчас нет никакой разницы, похитили Нику из-за денег Максима или из-за моего расследования.

Ее похитили — и точка!

Впрочем, если все дело именно во мне, тогда я соглашусь на любые условия, лишь бы Ника оказалась дома и с ней все было в порядке.

Но для этого я должна позвонить и обо всем договориться.

Беру телефон и набираю записанный на листочке номер. Прежде чем позвонить, подхожу к окну. Вид вечернего города успокаивает и дает нужный настрой.

Но стоит мне только нажать на кнопку вызова, как в дверь кто-то стучит. Причем делает это с такой силой, что не остается сомнений в срочности дела.

Сбрасываю звонок, не дождавшись даже первого гудка. Решаю сперва разобраться с гостем, а потом уже связаться с преступником. Все равно под стук в дверь я не смогу сосредоточиться.

— Кто там? — спрашиваю, смотря в глазок. Но и без ответа виду, кто это.

— Спасибо, что так быстро открыла, — буквально вваливается в квартиру Дима.

Он держится за ногу и с трудом стоит на ногах.

— Что произошло? — спрашиваю, не зная, куда нужно звонить: в скорую или в полицию. Впрочем, полиция ведь уже здесь, значит помочь может только скорая.

— Если я еще когда-нибудь решу связаться со спортсменкой, сразу бей меня по ногам, — рычит он, плюхаясь на пуф. — Хотя нет, не бей. Думаю, что я и без того запомню это на всю жизнь.

— Не справился с нагрузкой? — смеюсь, понимая, что в действительности все хорошо.

— Кто же знал, что стоять на роликах так сложно?! — морщится он, потирая ногу.

— А ты что, прежде ни разу на них не стоял? — еще больше поражаюсь жертве, на которую он решился пойти, чтобы забраться под юбку.

— Да что вы, сговорились что ли? Стоял, не стоял… Какая разница? Главное, что у меня в штанах на нее стоял весь вечер. А она…

Дима отмахивается, демонстрируя, что не собирается продолжать историю.

— А у тебя как дела? Смогла что-нибудь узнать? — меняет он тему.

— Я? Узнать? — пытаюсь показать удивление. — Я ведь дома все это время сидела!

— Ой, Острова! Ну ты из меня дурака-то не делай! — фыркает он.

— А я и не делаю. Мне кажется, что ты и сам неплохо с этим справляешься…

— Вот значит, как? — изображает из себя обиженного и, с трудом поднявшись на ноги, направляется в сторону кухни. — В таком случае, дай дураку лед и что-нибудь поесть. А то у меня совсем вечер не клеится.

Хочу напомнить, что у меня сейчас куда большие проблемы, чем у него, но сдерживаю порыв. Дима ведь сам себя дураком назвал. Вот и отрабатывает гордое звание.

— Надеюсь, что ты не собираешься долго здесь сидеть? — спрашиваю, открывая холодильник в поисках чего-нибудь съедобного.

— А у тебя дивана гостевого нет? Не хочу в машине спать, — сетует Дима, устроившийся на стуле.

А ведь ему действительно должно быть неудобно спать на улице. А Горский с него три шкуры спустит, если узнает, что я осталась на ночь без контроля.

— Могу на полу постелить. Устроит?

— Очень даже! — радуется он моему предложению. — Надеюсь, что это только на одну ночь и завтра что-нибудь решится…

Глава 13. Звонок

Никогда не подумала бы, что буду искать место, откуда можно позвонить, находясь в собственной квартире. Однако Дима оказывается самым настоящим прилипалой и весь вечер не отстает от меня ни на мгновение.

И главное, дело даже не в том, что он следит за мной. Нет! Он просто непрерывно о чем-то говорит, не уставая находить новые темы для разговора.

— Дима! Я мыться иду! — наконец не выдерживаю и повышаю голос.

Стою перед ним с полотенцем в руках, у двери ванной комнаты. А он все продолжает рассказывать о том, как отдохнул в прошлом своем отпуске. А оно мне надо?!

— Так ты так бы и сказала, — фыркает он, смотря на меня растерянным взглядом.

— А разве по мне не заметно? — предъявляю ему полотенце, но Дима лишь пожимает плечами.

— А я откуда знаю, что ты делать собралась? Может, простирнуть его решила…

Не говоря больше ни слова, захожу в ванную и захлопываю дверь прямо перед его носом.

Нет, надо же какой нашелся! Я что, в слушатели ему нанималась? У меня других дел мало?

Оказавшись отделенным от меня дверью, Дима замолкает. Не знаю, стоит он и подслушивает или решил вернуться на кухню, чтобы наконец-то расстелить на полу свою кровать.

Главное, что теперь он мне не мешает и не сможет меня подслушать.

Прежде, чем позвонить, включаю воду. Конечно же, она будет несколько мешать мне в разговоре, но зато так снаружи мои слова точно разобрать не получится. Если мне вообще придется говорить.

Настроив теплую воду, с расчетом после все же помыться, набираю ванную. Прислушиваюсь, нет ли за дверью шебуршания и только после этого достаю из кармана телефон.

Номер телефона, который мне оставил похититель, остался в списке исходящих. Все, что от меня требуется — нажать на кнопку звонка и ждать, пока кто-нибудь ответит.

Если, конечно же, вообще кто-то решит мне ответить.

Гудок. Еще гудок. Один за другим, доносятся из динамика длинные гудки. Телефонт абонента не выключен. Он активен. Но почему тогда никто мне не отвечает?

— Извините, но абонент не может ответить на ваш звонок… — гудки срываются на приятный женский голос.

Сбрасываю вызов, не дослушивая автоответчик. Мне не нужен бездушный робот. Мне нет смысла оставлять сообщения. Я должна связаться с преступником, поговорить с ним — и точка!

Но как это сделать? Почему он не снимает трубку?

Выжидаю пару минут, перебирая пальцами струю обжигающе-горячей воды. Кажется, она возвращает меня к жизни, напоминает, что я по-прежнему живу.

— Попробую еще раз… — шепчу себе под нос и снова жму на кнопку звонка.

Снова длинные гудки доносятся до моего слуха. Снова заполняющая перерывы тишина давит на сознание. С нервным ожиданием встречаю каждый звук. Каждый раз надеюсь, что хотя бы сейчас гудок сменится на голос. Но за гудком следует новый гудок, а за ним и следующий.

— Извините, но абонент… — вновь обращается ко мне автоответчик.

Не дожидаясь, когда робот закончит фразу, сбрасываю звонок и откладываю телефон в сторону. Не хватало мне только на автоответчик время тратить.

А ведь время на самом деле идет. И это не в мою пользу. Боюсь, как бы заскучавший Дима не заволновался, не уснула ли я лежа в воде, и не стал бы ко мне ломиться.

Впрочем, войти он вряд ли посмеет. Особенно если я отвечу ему, что все в порядке.

Тем не менее, решая не тратить время впустую, скидываю с себя одежду и залезаю в успевшую набраться ванну.

Вода оказывается весьма горячей и обжигает мою кожу. Но это придает мне бодрости, позволяет отбросить усталость и сосредоточиться на достижении цели. А цель у меня одна: спасти мою дочь.

Немного придя в себя, вновь беру телефон в руки и продолжаю дозвон. В ожидании закрываю глаза. Так легче воспринимать долгие и мучительные сигналы.

— Слушаю! — внезапно из динамика доносится хриплый мужской голос. Кажется, что мужчина говорит шепотом.

Внутри меня все обрывается. Вся моя уверенность в правильности собственных действий куда-то исчезает, уступая место испугу.

— Слушаю вас! — повторяет все тот же голос, но на этот раз уже бодрее и мягче.

— Здравствуйте… — не знаю, с чего начать. Не могу ведь я сразу броситься с обвинениями. Но и представиться я тоже как-то должна. — Я нашла ваш номер на записке…

Договорить не успеваю. Звонок обрывается и мне в ухо бьют невыносимые короткие гудки.

Что случилось? Связь оборвалась? Или преступник понял, кто я и осознанно сбросил звонок?

Что, если на самом деле он не хотел, чтобы я звонила? Что, если все же номер остался на моем листке случайно? Что, если из-за меня теперь Нике угрожает опасность?

Нет! Я не могу в это поверить! Я не могу поверить, что так глупа, что совершила ошибку. Я не могла навредить собственной дочери. Достаточно и того, что ее из-за меня похитили!

Собравшись с мыслями, решаюсь на повторный звонок. Но стоит только пройти одному длинному гудку, как он тут же срывается на череду коротких.

Глава 14. Побег

— Неужели… — тянусь к телефону в надежде, что сам похититель решил мне перезвонить.

Знаю, что эта мысль очень глупая и скорее всего кто-то с работы решил узнать, как я. Но все же в груди теплится надежда. Которая обрывается вместе с вибрацией телефона.

Три коротких жужжания подсказывают, что это вовсе никакой не звонок. Это всего лишь сообщение. Но в то же время в этом невероятно много сути.

Разблокирую экран и проверяю входящие. И стоит экрану только показать список, мое сердце тут же заходится в таком ритме, что перед глазами все начинает плыть, а в голове — пульсировать.

Пришедшее сообщение было отправлено с номера преступника. Значит, все же он заинтересован в общении со мной. Он не хочет говорить. Не хочет, чтобы я слышала его голос. Но все же намерен выставлять свои требования, намерен общаться со мной.

Нажимаю на сообщение и кажется, что в этот миг все вокруг замирает. Кажется, что сам воздух вокруг перестает колебаться, что он превращается в густую массу, в эпоксидку, навсегда фиксирующую меня в одном моменте.

Только сердце бешено бьется, заставляя мою грудную клетку вздрагивать от каждого своего удара.

«Морской причал, строение двадцать три, заброшенное здание склада. Приезжай одна».

Смотрю на появившийся передо мной текст и не сразу понимаю, что он значит. Я ведь ожидала чего-то другого. Ожидала требование денег, документов, улик. Я ожидала, что преступник затребует удалить его из всех баз. Но никак не могла ожидать, что он потребует встречи со мной.

«Зачем я должна приехать?» — пишу ему в ответ, но тут же стираю набранный текст.

Сейчас я не в том положении, чтобы спрашивать. Сейчас я должна подчиняться его воле, выполнять требования. Я должна сделать это ради своей дочери. Должна сделать это ради всех похищенных девочек.

Но что я должна сделать, когда встречусь с ним? Должна ли я оповестить полковника Горского прежде, чем эта встреча произойдет?

«Приезжай одна» — эта фраза ставит точку на моих размышлениях.

Похититель знает, кто я такая. Он знает, что стоит мне только сообщить куда нужно — и следом за мной приедут отряды вооруженных полицейских.

Вот только зная это все, он наверняка хорошо подготовился. Наверняка он подстраховал себя, прикрыл свою шкуру. А прикрыть ее он мог только бедными детьми, находящимися сейчас в его власти.

— Света, у тебя точно все хорошо? — доносится из-за двери взволнованный голос Димы.

Не знаю, что могло подсказать ему, что у меня здесь что-то происходит. Я не шумела, не выключала воду и вообще не делала ничего, чтобы вызвать подозрение. Неужели предчувствие?

— Да, все нормально! — сглотнув, отвечаю ему.

Не уверена, что мой голос звучал правдоподобно. Несмотря на горячую воду, в которой я нахожусь, меня всю трясет. Мне холодно. Но это лишь следствие воспаленных нервов, до предела напряженных от происходящего.

— Я скоро выйду, — добавляю, сдерживая ложь.

— Хорошо. Я пока что чайник поставлю. Чай будешь пить?

— Буду! Налей мне тоже! — отвечаю, радуясь тому, что он все же решил отойти от двери.

Пользуясь случаем, вылезаю из ванной и насухо вытираюсь. Хватаюсь за одежду… но вовремя соображаю, что мне сейчас нужно выиграть время и голой у меня это сделать получится лучше.

Оставив грязную одежду на стиральной машинке, заворачиваюсь в полотенце и выхожу из ванной. И, конечно же, тут же натыкаюсь на своего надзирателя.

— Ого! В каком мы тут виде ходим! — восклицает он, увидев меня. — Острова! Да ты у нас невероятно сексуальная!

— А раньше, можно подумать, ты об этом не знал, — бросаю я и направляюсь в свою комнату.

— К женщинам в форме я уже привык. А вот женщина в полотенце, да еще и после душа — невероятно возбуждающая картина!

— Возбуждающая картина! Иди лучше чайником займись! — наигранно смеюсь я и скрываюсь за дверью.

— Я буду тебя ждать! — не отстает Дима. — Можешь так в полотенце и приходить!

Оставляю его фразу без внимания. Я добилась своего. Сейчас Дима думает, что я переодеваюсь. Значит, в комнату он ломиться не станет.

Скидываю с себя полотенце, наспех одеваюсь в самое удобное, что попадается под руку — в джинсы и футболку. А затем подхожу к окну и открываю его.

— М-да… — задумываюсь, понимая, что для побега здесь высоковато.

Прежде мне уже приходилось сбегать из дома. Только это было в молодости и на даче. К тому же рядом с мои окном росла здоровенная елка.

Сейчас же этаж не второй, а четвертый, а вместо елки — не доходящая до земли пожарная лестница.

Впрочем, лучше, чем ничего.

— Света, чай готов! — доносится их-за двери голос Димы, который вновь оказывается рядом в самый ответственный момент.

— Я уже иду. Буквально пять минут! — отвечаю, надеясь, что такой ответ его удовлетворит.

— Ты мне там сюрприз, что ли, готовишь? — смеется коллега и, судя по звуку шагов, уходит обратно на кухню.

Глава 15. Нет сомнений

Выбравшись из квартиры, первым делом ухожу как можно дальше. Не сомневаюсь, что скоро Дима сообразит, что к чему, и кинется меня искать. Лучше в этот момент находиться вне досягаемости.

Впервые за последний месяц радуюсь тому, что моя машина в ремонте. Так бы я непременно села за руль и направилась на встречу с похитителем на ней. Просто потому, что так быстрее. Но тогда бы меня без проблем вычислили.

Зато теперь я могу отойти в сторону и спокойно вызвать такси. Ведь даже если меня начнут искать, то на выписку по номеру и на запрос в таксопарк уйдет немало времени. Глядишь, к тому моменту уже что-нибудь успею решить.

Идти решаю в сторону парка. Во-первых, он расположен не очень далеко и, в случае чего, в нем легко скрыться. А во-вторых, вряд ли Дима решит, что я пошла погулять, и в парк он точно не сунется.

Пока иду, решаю набрать номер дежурного по отделению. Там как раз сегодня должен дежурить молодой лейтенант из нашего отдела. А он наверняка уже владеет информацией о ходе следствия.

— Слушаю, лейтенант Сергеев, — бойко и четко отвечает дежурный.

— Костя, привет! Это Острова, — стараюсь говорить ровно, не показывая, что куда-то спешу.

— Здравствуйте, Светлана Николаевна, — тут же робеет лейтенант. Точно так же, как в первые дни в отделе.

Между нами разница около десяти лет, и молодой офицер так и не решился перейти на «ты». Хотя у нас в отделе «выкать» не принято. Разве что с начальством.

— Костя, ты же знаешь, что случилось? — решаю на этот раз упустить нравоучение и перехожу сразу к делу.

— Слышал, — тихо подтверждает он. — Светлана Николаевна, мы обязательно ее найдем!.. — начинает он меня успокаивать. Но мне его успокоения ни к чему.

— Костя, постой, — не даю ему продолжить. — Скажи мне, вы что-нибудь смогли выяснить?

На мгновение в разговоре возникает пауза. Но вскоре лейтенант возобновляет разговор. Только теперь уже еле слышно.

— Я не должен вам об этом говорить, — произносит он то, что мне и так известно, — но Горский лично направился в школу, чтобы посмотреть камеры.

— Значит, решил не дожидаться, пока их пришлют, — хмыкаю я, прекрасно понимая, что полковник ради своих сквозь землю провалится, чтобы защитить. — По результатам пока не ясно?

— Я лично ничего не видел, — продолжает лейтенант шепотом. — Но говорят, что ваша дочь вошла в школу. А что дальше было, никто ничего не рассказывает.

— Выходит, что ориентировку на преступника Горский не давал, — делаю вывод из сказанного.

— Не давал. Но он до сих пор здесь и явно что-то ищет. Заперся и весь вечер не выходит из кабинета. А телефон постоянно занят.

— Поняла. Спасибо, Костя! — хочу уже было сбросить звонок, но все же напоследок добавляю: — И давай уже без всяких «вы». Нам еще долго вместе работать.

— Простите, Светлана Николаевна, — снова совершает он все ту же ошибку. — Я постараюсь запомнить.

Попрощавшись с Костей, сбрасываю звонок. Теперь я не сомневаюсь, что все делаю правильно. Если Горский до сих пор не дал ориентировку, значит, давать ее не на кого.

Похититель куда хитрее, чем мы думали. Каким образом он смог похитить Нику — остается загадкой.

И разгадать эту загадку теперь могу именно я.

Включаю приложение и заказываю такси. Местом ожидания выбираю тихую улочку, проходящую вдоль дальней стороны парка. Судя по времени ожидания, я как раз успею туда подойти.

А пока иду, могу продумать, как дальше себя вести.

С одной стороны, я могу по прибытии на место встречи сообщить Диме о своем местонахождении. Тогда он вызовет подкрепление, и в случае неприятностей меня смогут спасти.

Но стоит ли так рисковать жизнями детей?

Нет, я не могу пойти на такой риск. Я должна сделать все сама. И если для этого нужно рисковать собственной жизнью, значит, так оно и должно быть.

Решено!

Но что делать мне самой, когда я прибуду на место? Как себя вести? Похититель ведь наверняка придет не один.

Мои размышления прерывает звонок мобильного телефона.

— Чтоб тебя! — ругаюсь, замечая на экране имя Димы. — Что же ты так быстро расчухался?

На звонок не отвечаю. Ни к чему. Я прекрасно знаю, что он мне сейчас скажет. А вот что ему на это ответить, не имею ни малейшего понятия.

Дожидаюсь, пока звонок оборвется сам. Не сомневаюсь, что Дима поймет, что я не намерена отвечать, и не станет мне названивать. Куда правильнее будет сообщить полковнику и начать разыскивать меня самим.

Представляю, какой сейчас Диме предстоит пережить разговор с Горским, и мне даже совестливо становится. Но я должна была так поступить. Я должна была это сделать. К тому же я ведь позволила Диме находиться рядом — есть шанс, что Сергей Владимирович спишет все на мою хитрость, а не на Димину халатность.

Но все равно по возвращению обязательно извинюсь. Может быть, даже испеку для Димы свои фирменные пирожки. Он ведь из-за меня теперь страдает.

С этими мыслями прохожу по красивому и уютному парку. Дорожки освещены новыми фонарями, и идти совершенно не страшно. А ведь еще каких-то лет пять назад даже я ходила здесь с опаской.

Глава 16. Заброшенный склад

До Морского причала доезжаю минут через тридцать. Несмотря на то, что ехать весьма прилично, в это время суток улицы пусты, и времени на дорогу уходит мало.

Зато много времени уходит на то, чтобы найти нужное здание.

«Строение двадцать три» — написано в сообщении похитителя.

Но как ни пытаюсь найти на карте номера строений старой части порта, все они обозначены лишь серыми прямоугольниками. Кажется, что это знак, что все здесь давно заброшено.

Но ведь именно такое место лучше всего подходит для преступников. Кто знает, возможно, именно здесь похититель держит девочек.

— Строение семь… — читаю на покосившейся и практически выгоревшей от солнца табличке.

Значит, номер строения все же узнать можно и мне не придется заходить в каждое из них. И это радует, ведь я могу случайно попасть совсем не туда, куда мне нужно.

Иду между зданиями, выискивая желаемое «двадцать три». На одних зданиях нахожу таблички, на других их нет. Хватает и тех, на которых цифры затерты, и остается только догадываться, что это за здание.

Но направление понятно, и не возникает сомнений, что вскоре я найду нужный корпус.

И чем дальше я иду, тем быстрее бьется мое сердце.

Множество раз я уже бывала не в самых лучших ситуациях. Приходилось принимать участие в облавах, потасовках, перестрелках… Но сейчас ситуация кажется мне куда опаснее всего, что пришлось пережить прежде. Наверное, потому что я впервые не чувствую рядом плечо напарника.

К тому же впервые дело касается моей семьи.

Строение под номером двадцать три нахожу в дальнем конце порта. Оно отличается от остальных большим размером и стоит перпендикулярно им, словно обозначая свою важность.

Но не думаю, что похититель выбрал именно это здание, потому что оно выделяется. Напротив, ему сейчас совсем нет смысла выделятся. Значит, есть здесь какая-то другая особенность. Возможно, именно в этом здании проще всего устроить ловушку.

Не знаю почему, но что-то мне подсказывает, что вряд ли наши переговоры пройдут спокойно. Что-то подсказывает, что даже если встреча нужна лишь для того, чтобы выдвинуть особые требования, проходить она будет под прицелами пистолетов. И не факт, что преступник захочет, чтобы я их заметила.

Но в одном я уверена наверняка: меня не хотят убивать.

Если похититель решил позвать меня, решил общаться со мной, значит, я нужна ему живая. По крайней мере сейчас, когда он собирается вести переговоры с полицией. И не удивлюсь, что именно мне уготовлена участь взять на себя функцию парламентера.

Подхожу к зданию и направляюсь к большим воротам. Не знаю, есть ли здесь еще какой-нибудь вход, но раз уж меня позвали, искать какие-то обходные пути не вижу смысла. Не хочу оказаться воспринятой неправильно.

Но ситуация сама складывается не так, как я рассчитывала. Ворота оказываются закрыты на большой амбарный замок, как и врезанная в них дверь для прохода персонала.

Значит, все же придется искать другой путь. Неужели так все и было задумано?

С другой стороны, если преступник не хотел привлекать к себе лишнее внимание, вполне разумно с его стороны оставить главный вход нетронутым. Не знаю, есть ли здесь охрана, но если есть, то вряд ли она проверяет другие входы. Территория ведь давно пустует.

Решаю обойти здание по периметру. Не думаю, что может быть несколько дополнительных входов, но все же предпочитаю сперва убедиться в этом.

И не зря.

Помимо основного оказывается еще два дополнительных входа в здание — в конце и в середине. И оба они открыты. И оба располагаются по правой стороне.

Не знаю, разделено ли здание на части. А если разделено, соединены ли они между собой? Но в одном сомнений у меня точно нет: за одной из этих дверей меня уже ждут.

— Была не была! — остановив выбор на центральной двери, открываю ее. И первое, что вижу — это кромешная тьма.

В здании выключено освещение, а за расположенными под крышей окошками уже поздний вечер.

Делаю глубокий вдох. Выдыхаю. Настраиваюсь на лучшее…. Делаю шаг вперед.

Даже если я сейчас буду вести себя тихо, даже если я буду прятаться и выискивать, вряд ли это мне чем-то поможет. Думаю, что о том, что я пришла, уже известно. И потому, немного выждав, пока привыкнут глаза, прохожу дальше.

Внутри здание оказывается поделено на секции высокими стеллажами. Не знаю, что именно здесь хранили, но сомнений нет, что этого чего-то было очень много. По крайней мере, полок здесь бесчисленное количество.

Стеллажи здесь с глухими задними стенками. Проветриваемость слабая. Не говоря уже про обзор. Зато очень хорошо слышны звуки капающий где-то вдалеке воды и завывание ветра в вентиляции.

Как и мои шаги.

— Есть здесь кто-нибудь? — не скрывая свое присутствие, спрашиваю я. — Я пришла. Как договаривались, я одна!

Мой голос эхом прокатывается по стеллажам и тонет где-то в конце склада. Но ответа не следует. Либо похититель не пришел, либо он ждет от меня каких-то действий. Вот только знать бы еще каких!