По морям по волнам. Часть 2

Глава 1

Огромный материк Лавразия, более трёхсот лет назад, трудом сотен рабов разделённый на гигантскую северную и южную части, подобно прожорливому дракону, открывал свой рот, спасая от зимних штормов благословенные виноградники Великого Римского Триумвирата. Станислав планировал, прижавшись к принадлежащей Султанату южной половине гигантского материка пройти перешеек и оказаться в свободных водах. Их путь лежал к Гондване — таинственному материку, лежащему западнее золотоносной Голконды. Именно туда понесло любознательного герцога и оттуда его предстояло вернуть.

Корфянский Султанат, напоминающий своими очертаниями характерный для его жителей длинный прыщавый нос, вольготно расположился между роммскими и арбатскими берегами, от последних его отделяло внутреннее, Красное море. Там, где начиналась огромная изъеденная ветрами ноздря, располагались печально известные Драконовы горы и, по большей части бесплодная, каменистая пустыня с высокими отвесными скалами. Однако, в долинах под струями хрустальной талой воды цвела жизнь. Знаменитые на весь мир леса миндаля, грецкого ореха и ливийского кедра соперничали с зарослями папируса и бамбука. Гигантские дикие оливы и апельсиновые деревья сменяли друг друга, террасами спускаясь к побережью.

***

Капитан Грейсток, как самый прожжённый торговец из всех, бороздивших когда-либо воды Средиземного моря, взял в трюм своего корабля сотню кур, бочонки с сахаром и солью, крупу и даже хорошо провяленные окорока, облегчив этим самым свои собственные подвалы и оставив поместье в непритязательном виде.

Старый управляющий, поседевший и постаревший за два месяца нашествия флибустьеров, как за предыдущие десять безупречных лет службы, тихо молился на уходящих в плаванье. Ему предстояла гигантская работа по восстановлению полуразрушенной усадьбы. Поэтому, разворованные погреба и ополовиненные винные запасы казались ему наименьшим из зол. Однако, рачительный хранитель графского добра не подозревал, какую участь, в виде небольших, но юрких мелорнов, приготовила ему судьба. Подвиг сей, как ему вскоре пришлось убедиться, не смог увенчать его славой, потому что слава в глазах хранителя имущества измерялась ценностью хранимого. Ценность же подвижных мелких зелёных кустов была, по общему мнению слуг, слишком ничтожна, чтобы выдержать все те страдания, которые ему ещё предстояли. А пока управляющий подсчитывал убытки и горестно, но с облегчением вздыхал, трусливо поглядывая на исчезающий в море галеон (а вдруг вернутся?!)…

... Бритландия исчезла из вида, спрятавшись за своими туманами, и команда, раздумывая над предстоящим обедом, и, мечтая о великих подвигах, уверенно вела «Морской Мозгоед» по уже проверенному маршруту, огибая по широкой дуге неприветливые берега Тиберия, отвесные скалы которого, вздымаясь ввысь, ограждали с двух сторон небольшой, но такой памятный залив.

Осторожно миновав два пролива, корабль, скромно прижавшись к южному берегу, торопливо миновал нелюбезные воды ВРТ.

***

Как только берега Туманного Альбиона скрылись из глаз, Полина с уверенностью заявила, что Рамзесу никак нельзя оставаться неучем, и ему жизненно необходимо получить образование. Каким образом осуществлять развитие не всегда прямоходящего ученика, по утрам осуществляющего набеги на курятник, всерьёз никто не думал. Станислав дал добро, и команда бросилась решать проблему с невероятным воодушевлением. Каждый флибустьер точно знал, какое занятие наверняка пригодилось бы Рамзесу в его предполагаемой карьере вожака стаи. Каждый, сидя за ужином в кубрике, отстаивал свою точку зрения так громко и убедительно, что обсуждение превращалось в спор, а в дальнейшем грозило перерасти и в драку.

— Пока мы в походе, у Рамзеса навалом времени, — говорил Теодор. — В конце концов, Полина может показать ему буквы, и он начнёт читать книжки. У Дена есть прекрасная энциклопедия. Я могу научить его стрельбе. А Боб может иногда спускать лодку, и мы научим его грести. Разве не так?

— Не так, — говорил Ден. — Не дам!

— Чего не дашь?

— Энциклопедию не дам!

— Что тебе жалко?!

— Жалко!

— Ну, и жмот!

— Сам ты жмот!

— Мальчики не ссорьтесь, — вставляла веское слово Полина. — Деннис, ну ты же можешь иногда показывать Рамзесу картинки из своих рук? Ради меня…

Ден краснел, как маков цвет, пальцы начинали комкать салфетку, а рука непроизвольно тянуться в сторону дополнительного куска хлеба, бережно отложенного заботливой Полиной подальше. Девушка внимательно следила за его здоровьем. Сделав глубокий вдох, Деннис отвечал:

— Конечно!

И под весёлое хмыкание Акулы: «Ядрёная печёнка! Вот же пожалел так пожалел...», — быстро завершал трапезу и, извинившись, уходил к себе... Теодор же брал лишний кусок мяса и, вгрызаясь белыми зубами бормотал:

— Любоффф...

Теперь быстро доедала и откланивалась Полина...

Наконец, Станиславу надоели эти ежедневные баталии, и в один не солнечный для оборотня день, состоялся решающий разговор.

— А будет прок-то от всего этого при каждодневном обучении? Постигая науки такими темпами, наш вожак сможет только править веслом на галере, или колоть дрова.

— А я, могла бы ещё научить его танцевать — сказала задумчивая Полина, — иначе он вырастет неуклюжим.

— О, это очень важно, Полин, но не совсем ко времени. Сначала ему было бы неплохо освоить чтение и основы счета, арабский и французский языки, — поддержала высокое собрание леди Маргарет.

— Узнает алфавит и будет читать энциклопедию Дена. Там есть интересные картинки. Очень важно привить ему правильное представление о... Ммм... Любви, — убежденно вставил Теодор.

— Ты просто помешан на сексе, Тео, — безо всякого смущения добавила Полли, и, посмотрев на пунцового Денниса, сидящего рядом, уже тише, но не менее уверенно добавила: — А мне можно полистать.. Энциклопедию?

Глава 2

Войдя в порт Алджирской бухты, искатели приключений обнаружили, что помимо «Виктории», на якоре в это время стояло ещё несколько кораблей. Портовые таверны и лавчонки предоставляли пёстрому людскому сборищу всевозможные блага цивилизации — от женщин на любой взыскательный вкус, до информации. И, учитывая возможности «сарафанного радио», Станислав принял решение отправить наиболее любознательную часть команды на берег, строго указав:

— Не пить, не есть, девок не пользовать, деньги не тратить!

— А как же выяснять-то? — поинтересовался, слегка разочарованный, Теодор.

— А ты остаёшься! — последовал, незамедлительный, ответ.

На берег сошли Боб Акула, Джейкоб Скелет и Хьюго Пью. Последний, исключительно с целью закупки дополнительного количества несушек, ряды которых, несмотря на проволочное ограждение и внушительные ежедневные беседы с хвостатым представителем человечества, стремительно редели.

К Станиславу, задумчиво поглядывавшему на сошедших с корабля, подошёл Ден.

— Богу, конечно, известно, что я грешник, — начал он. — Но остаюсь истинным сыном церкви. Мое преимущество состоит в том, что меня воспитывали в семинарии, а это может дать право на некоторые вольности в отношении духовных лиц. Может быть, пора посетить храм божий и побеседовать с посредниками между всевышним и паствой?

Сарказм Денниса рассмешил Станислава.

— Образование даёт тебе возможность только отличать англиканскую форму веры от ромской, непутёвый агнец наш. Для ВРТ с инквизицией и аутодафе ты — еретик. Сиди на «Мозгоеде»!

Граф не учёл, что два неразлучных авантюриста могут не услышать запрещение капитана — погода была ветреной, возможно не расслышали...

***

Ден смиренно сидел у себя в каюте и просматривал стопку записей. День был жаркий. Окно, аккуратно снятое с петель, стояло на полу, а ставни наполовину приоткрыты. Станислав, проходя мимо открытой настежь двери, взглянул на рыжую голову, склонившуюся над листами бумаги.

...Этот высокий, тонкокостный, мальчишка больше походил на итальянцев с портретов шестнадцатого века. Когда он сидел, его можно было принять за девушку, переодетую в мужскую одежду и собирающуюся на карнавал, но своими гибкими движениями он напоминал плохо прирученного ягуара... С когтями. Капитан подумал, что скоро Мариолани пожалеет, что встал на его пути...

Выходя на палубу Станислав почти столкнулся с Теодором.

— Ты куда?

— К Дену! Раз нам нельзя на берег, то мы составим ... Эм... Учебник для оборотня.

— А! Ну это правильно. Занимайтесь.

Теодор представлял полную противоположность. Широкоплечий и громкоголосый, с наглыми задорными карими глазами, он всегда был душой компании, но кличка Леопард, выдавала в нём такие же подозрительные способности к стремительному сближению с врагом, что и у вышеупомянутого друга. Шальная, не пойманная мысль, скользнула в голове у капитана и тут же пропала... Следом за шкипером крался оборотень!

Дверь в каюту Дена неслышно затворилась и сквозь переборку Рамзес услышал: «Долго ты! Готов? Пошли...». Раздался всплеск!

От возмущения шерсть поднялась дыбом. Чёрная тень проникла в помещение и с рыком: «И я!», — сиганула из окна в воду!

Где-то за окном, на площади перед причалом, доносились заунывные крики торговцев: «Fragola! Fragola!».

***

Благоразумно рассудив, что раз на «Виктории» хозяйничает Маурицио, то и информацию об этом прискорбном акте можно почерпнуть в католической обители, друзья, поругавшись, больше для проформы с оборотнем, направились в храм божий.

Центральный городской собор являлся частью старого доминиканского монастыря, построенного лет двести назад. Дорога к храму вилась по истертым от времени белым плитам, идущим через некогда ухоженный, а теперь цветущий буйной южной растительностью сад. Ровные бордюры окаймляли заросли ежевики, а не лаванды и вместо петрушки и укропа росла магнолия. Это делало дорогу более живописной, а монахи-садовники, в белых одеждах, давно лежали под серыми ушедшими в землю плитами — похороненные и забытые.

Друзья прошли мимо колодца, почти целиком заросшего боярышником, и Рамзес отметил про себя чудесный запах гниющих корней и ещё чего-то питательного для шкуры цивилизованного оборотня.

У самого входа в храм стояла каменная скамья на которой отдыхал святой отец.

Тени давно перевалили за полдень, и успевшие раскалиться, камни почти отдали свой жар небесам. Под ветвями боярышника сгущались сумерки. Католик, низко опустив голову, благочестиво дремал. Воспитанный Деннис сел рядом, с видом человека нечаянно коснувшегося святыни. Из открытых дверей храма доносилось тихое:

Genitori, genitoque,

Laus et jubilatio,

Salus, honor, virtus quoque,

Sit et benedictio!

— Padre, — в голосе шкипера слышалась усталость. — У вас утомлённый вид, я пожалуй пойду...

— Слушаю тебя, сын мой, — со сна, автоматически, ответил католик.

— Я не могу жить в этом городе, — с трагическим выражением лица сказал Ден.

— На сегодня вы работу закончили. Может быть, мы могли бы встретиться завтра?

— Но мне бы хотелось, чтобы вы немного побыли со мной... Поговорите со мной, padre!

Окончательно проснувшийся священник близоруко рассматривал три странные фигуры. Сидящий рядом с ним молодой человек смотрел ему прямо в глаза, с чувством благоговейного восхищения. Рядом стоящий, откровенно ухмылялся во всю ширину своей бандитской рожи и, в довершение картины, на гравии, у самого входа вольготно расположился огромный чёрный волк-оборотень.

Глава 3

Жара накинула на остров своё огненное покрывало, и открытая дверь помещения стала дверцей доменной печи. Обрести прохладу в каменном мешке портового города не представлялось возможным. Бодро вышедший из лодки на причал Боб быстро сменил рысь на шаг, а потом шаг на на ещё более размеренное и неторопливое передвижение... Шагая в сторону рынка, мимо чахлых оливковых рощиц, моряки не видели тени, и лишь раздражающий, монотонно пронзительный крик цикад настойчиво напоминал о наличии жизни в листве деревьев.

Вода в наружной канализации города быстро высыхала, и даже нечистотная грязь трескалась, обдавая прохожих резким запахом, застывала пластами под солнцем. Оставшееся за спиной море не дышало, ровной синей тканью раскинувшись до горизонта.

Наконец они дошли до городского базара.

Являясь небольшим портовым городком, расположенным на южном побережье, с населением около десяти тысяч, Алджир, тем не менее, был перевалочным пунктом, остановкой у разного рода искателей приключений всех мастей. Отсюда уходили караваны вглубь огромного материка, и сюда же возвращались подозрительного вида купцы, отказывающие себе в удовольствии показать свой товар в центральном Бедестане, по разным уважительным причинам.

В этом небольшом городке можно было приобрести всё и продать, соответственно, тоже всё. Как и любой другой товар, информация в городе-перекрёстке продавалась и покупалась за звонкую монету, как масло, сыр, орехи, металл, мебель и какао бобы.

Моряки попали в самый пик торговли, и их быстро закружил пёстрый водоворот, с его необычностью и сочным разнообразием. Между рядов сновали местные торговцы в ослепительно белых одеяниях и маленьких квадратных чёрных шапочках; на стопках ковров, разложенных на земле, важно восседали в богато расшитых халатах и тюрбанах торговцы, из центральных частей султаната; попадались полудикие чернокожие люди из тропической сельвы, на которых не было ничего, кроме кожаных широких ремней и сомнительной формы набедренных повязок.

Все яростно ругались, кричали, спорили, размахивали руками. Вокруг, в полнейшем восторге сверкали тёмные восточные глаза, при виде любого продаваемого товара от вяленого варана и гор жаренной саранчи, до рулонов разноцветного шёлка и батиста, гончарных изделий и металла.

Нищие, собравшись кучами, то и дело перемещались, меняя наблюдательные пункты, чтобы лучше рассмотреть наивных зевак и вовремя показать простофилю местным ворам.

Обойдя весь базар, и не узнав ничего путного, изрядно ошалев от жары, моряки решили, наконец, приступить к покупкам. Приободрившийся По звукам: беее, меее и кукареку, Хьюго вывел компанию к продававшейся домашней птице. Обходя ряды жалких перовых оборванок, он в одной из маленьких тёмных палаток, которые громоздились в этой части рыночной площади , мельком рассмотрел что-то зеленовато-красное и, нырнув туда, увидел очаровательных бирюзовых клуш. Подошедший Боб, по фанатичному блеску в глазах пирата, понял, что без этого ценного приобретения они не уйдут.

После громкой, похожей скорее на драку торговли, друзья приобрели двадцать крупных несушек и, обговорив время доставки красоток, двинулись дальше, оставив Хьюго следить за погрузкой товара.

Наконец, спустя ещё час, пираты, вконец ошалев от воплей торговцев, (расстающихся с каждым гвоздём, как с родным братом, уводимым в рабском ошейнике), и изрядно опустошив кошелёк, присели отдохнуть под навесом у небольшого трактирчика. Выпив, даже не сильно кислого, пива и закусив солёными баранками, Акула и Джейкоб передохнули и, собравшись уже двигаться в сторону порта, были отвлечены от сосредоточенных приготовлений к новому марш-броску криками. Кричал хозяин заведения. Присмотревшись друзья увидели неподвижно валяющееся тело, пинаемое мыском сапога в бессильной ярости.

— За что ты его? – устало спросил Скелет из чистой любознательности.

— Да вот прибился, третий день пьёт, не трезвея, ни заплатить, ни отвалить, а какие убытки!.. Между прочим он из ваших, бритландцев. Профукали корабль-то и теперь нарушают покой мирных граждан! Ничего скоро ВРТ всех переловит, и порядок с благодатью не оставят наши края, — пояснил словоохотливый пивовар, опасливо поглядывая по сторонам.

Присмотревшийся Боб узнал в недвижимом пропойце трактирщика и моряка Коля Вудро!

Спустя два часа, вереница повозок доставила на галеон кур, гвозди, лак, краску, свежие овощи, кофе, писчую бумагу и тело, ароматизирующее всё, в радиусе десяти метров, но не подающее признаков мыследеятельности.

***

Два галеона мирно стояли в гавани у самого берега. Глубина залива позволяла стоянку тяжёлым морским кораблям практически у причала. Водоизмещение судов разрешало иметь до шестисот человек команды и 80 пушек одновременно. Но «Морской Мозгоед», усиленный носовым украшением, в виде любовно переплетённых мелорнов, изображавших дракона, имел всего сотню человек команды и шестьдесят пушек из легированной стали. По тридцать с обеих сторон. В обитаемом мире, вряд ли, можно было разыскать более быстроходное, маневренное и опасное судно.

Обобранная ещё в Нью-Дели, «Виктория» не представляла опасности в бою. Однако, численностью, вероятно, превосходила корабль капитана Станислава. Устроить драку в нейтральном порту, означало конец стоянки и испорченные отношения с Султанатом. Это понимали обе заинтересованные стороны, и попыток открыть военные действия не предпринималось.

Утром от «Морского Мозгоеда» отчалила лодка, и зеваки увидели одетого в чёрное, мрачного высокого незнакомца. Широкополая шляпа с чёрным же страусовым пером и крупным бриллиантом завершала наряд, позволяя увидеть только тонкий нос и гладко выбритый подбородок, на надменном лице. Следом из лодки выпрыгнула большая собака, чёрная, как клякса, и за ней неспешно выбрался гигант, в синей шёлковой тунике, опознать происхождение которого не удалось даже завсегдатаям порта.

Глава 4

....Проведя своё расследование дикие и кровожадные флибустьеры "Морского Мозгоеда"  на следующий день, едва расцвело,  отправились к монаху в полутемный трюм. Над Алджиром поднималось золотое солнце. Далёкие оливковые рощи грядой уходили в сторону невысоких гор, кое где виднелись направленные в бесконечность острые копья кипарисов, жизнь улыбалась авантюристам!

   Как никто другой Деннис, выросший под бдительным оком матери церкви, знал о строжайшей иерархии в армии иезуитов, с  ее беспрекословной дисциплиной и порядками. Его готовили в высшие офицеры ордена. И перед ним, под лучами горящего огнём светила, стоял сейчас офицер. Никакие признаки и отличительные знаки не выделяли " солдат Всевышнего", но уверенный в своей правоте фанатичный блеск глаз, выдавал в человеке " не ведомого, а ведущего". 

Мир менялся и Великий Римский Триумвират постепенно терял своё влияние. Однако, как известно, все можно купить. А то что не покупается просто за деньги, всегда приобретается за солидное вознаграждение. ВРТ устремило свои взгляды за океан, туда где гремели в шахтах молоты, добывающие мифрил и где ослепляла блеском драгоценных камней таинственная Голконда. В Центральной Лавразии массово  стали исцеляться страждущие и приобщаться к Единому грешники. Каждое событие должно было приносить доход. В самом ВРТ высшие офицеры ордена самолично пытали и жгли еретиков...

   Двумя днями раньше, совершив свою авантюрную вылазку, друзья выяснили у перепуганного служки, о готовящимся к отправке грузе мифрила. Под пепел остывающего костра, с обугленными костями бритландских моряков и на фоне качающихся грешников,  галеон "Виктория" должен был незаметно выйти в море и доставить драгоценный груз в Тиберий. Капеллан не знал одного - погружён ли в трюм металл, или он ещё храниться где то за монастырскими стенами. 

  Воспользовавшись принципом  - "Цель оправдывает средства!" друзья, посовещавшись с примкнувшим к заговорщикам Маасом, заметившим на судне, принесенную ветром жирную скорпиониху с детишками, решили выяснить где же в настоящий момент хранится драгоценный металл. Скорпиониха была посажена в коробку из под табака и представляла собой орудие дознания. 

Однако увидев Мааса, священник сразу сообщил об уже находящемся  на "Виктории" грузе разумно рассудив, что информация о живых деревьях стоит больше, чем потерянный сундук с мифрилом, рассчитанном на изготовление двух таранов на боевые суда! Выговорив себе за признание жизнь и свободу, после отплытия галеона, он все рассказал. 

Разочарованные и лишенные развлечения пираты отправились с докладом к капитану. Проходя мимо книжной полки Ден автоматически поставил табакерку и забыл про нее....

***

За завтраком распределяли дневные дела. С приливом галеон уходил в море. Вечером предстояла ответственная вылазка в город и освобождение моряков. Необходимо было срочно увеличить запасы. Боб закончив есть потянулся за трубкой и тут его взгляд упал на полку... Даже не подозревая какой опасности подвергается, он открыл табакерку, продолжая прикидывать в уме, что необходимо ещё прикупить на базаре.

Спустя три года он все ещё был убеждён в агрессивных намерениях скорпионихи. Тем не менее, Теодор, страшно полюбивший рассказывать именно этот участок биографии боцмана, утверждал, что дама, заточенная в табакерке, просто была немного взволнована повышенным вниманием к ней и быстро выбравшись, вместе со своими малютками, державшими мамашу за хвост, поскакала по Бобу. Пробежав примерно до локтя, она притормозила, размышляя, куда податься - то, и с интересом подняла своё жало. В этот момент Боб, наконец рассмотрел существо перемещающееся по руке и события в столовой стали развиваться со стремительностью летящих ядер! 

От крика: "Берегись!" - Хьюго уронил тарелки, которые с грохотом бьющейся фарфоровой посуды полетели в сторону Рамзеса. Тот подскочил на метр над полом и с воплями: "Уууууу", - кинулся под защиту стоящего столбом Боба. Акула резким движением скинул с себя насекомое на пол и попытавшись придавить тварь наступил оборотню на хвост. Падая скорпиониха рассыпала часть своих детишек и они  тихо приземлились на стол, рассыпавшись между закусками в виде хлебных крошек. Скорпиониха выставив вперёд жало, как копьё кинулась на обидчиков, быстро пробежав по ножке стола. Полина в ужасе прилипнув к стулу визжала:"Они ползут сюда! Ко мне! Ден! Хватай книгу! Бей их!" Затем схватив чашку с кофе - выплеснула ее содержимое. Совершенно сбитый с толку толстый Скелет, медленно одел очки и стал с интересом изучать рассыпанные на столе хаотично перемещающиеся крошки. 

Проклятый мальчишка, - наконец вынес он свой вердикт. - Был псом только кур жрал, теперь и до нас добрался!

В этот момент в разгромленную столовую под руку, как и подобает близким родственникам, вошли лорд и леди Грейсток.

Что здесь происходит? - поинтересовалась Маргарет.

Осторожно! - вопила Полина, стоя на стуле.

Ууууууав! - задорно орал Рамзес.

Перестаньте голосить, сходите за книгой! - перешёл на визг боцман. 

Он меня укусил! - басом шипел Скелет. - Смотрите, он ползет по мне... Теодор, стукни его  ножом... своим ножом... Да стукни же... 

Спустя десять минут, отхохотавшаяся Мери навела порядок, разом впитав в себя всех насекомых...

Последствия у события были трагичными.....

Теодор опять был отправлен мыть трюм, правда на этот раз почетную обязанность уборщика служебных помещений он делил с младшим Мариолани. Боб приобрёл непреодолимый страх к закрытым табакеркам. Всю оставшуюся жизнь он открывал сей предмет на вытянутых руках. У Скелета раздулся палец и спустя много недель он тыкал им в обидчиков показывая насколько он больше остальных. Палец был сосискообразный, как и все остальные на руке, но вытянутый в угрожающе неприличном жесте производил впечатление. Полина грустила над убиенным потомством скорпионьего племени. Рамзес мечтал о повторении спектакля! 

Глава 5

Утром второго дня, выйдя на палубу, капитан Грейсток, увидел низко висящие у кромки горизонта облака, обозначающие длинную береговую линию Коринфского Султаната, а впереди — прямо по курсу, белой дымкой обозначились далёкие берега Арабии.

Они достигли самой широкой части узкого внутреннего Красного моря. Здесь галеон совершил полный поворот и подняв «Веселого Роджера» пошёл к мысу Апулей.

Никто не собирался отдавать такой приз, как «Виктория», ромскому проходимцу. Спасённые моряки представляли настолько жалкое зрелище, что возвращение корабля являлось для команды делом чести. Уже через сутки «Мозгоед» достиг предполагаемой точки встречи и встал в дрейф, где-то на расстоянии двадцати миль от берегов ВРТ.

На флагштоке гремел костями скалящийся череп, и этот флаг, скорее предупреждал о намерениях капитана. Лишний раз оповещать о своей национальности у берегов дружественной державы, по понятным причинам, было не желательно. Впрочем, установить, чей это корабль — не представляло труда, достаточно было оценить линии его корпуса и оснастку.

Трое суток они продолжали придерживаться прежнего курса то дрейфуя, то возвращаясь обратно. Наконец, ближе к вечеру четвёртого дня, вдали, из бирюзового моря показались очертания второго галеона. Свисток Акулы привёл в действие чёткий механизм. В предвкушении дела, на борту царило шумное возбужденное веселье.

«Морской Мозгоед» развернулся и пошёл навстречу прямо по ветру с укорочёнными парусами. Громады кораблей, точно одинокие волны, медленно сближались. Ветер свежел. Галеоны прибавляли ход, направляясь прямо друг на друга — на таран.

Пробило семь склянок. Все спустились в столовую — обедать. Бледный Теодор, обычно весёлый и громкий перед приближающимся боем, ел тихо, быстро и молча. В карих глазах Леопарда капитан отметил невиданный ранее лихорадочный блеск. Станислав отложил приборы и спросил:

— Гризли, ты болен?

Движения тонких пальцев аристократических рук замедлились и, скомкав салфетку, на выдохе, Теодор сказал:

— Разрешите мне, капитан, самому провести этот бой...

Удивленно ахнула Полина. Опустил вилку Ден. Все ждали решения. И тут леди Маргарет, обратив взор на украшенные палисандром дубовые панели, произнесла:

— Инквизиторам нужен этот урок, а победа сама идёт нам в руки. Надо учить молодёжь. Вы не согласны, граф?

Со стуком смыкаемой Рамзесом пасти, Коль Вудро тоже захлопнул рот.

— Вы совершенно правы, леди, – услышали ответ присутствовавшие…

***

Первое ядро, прилетевшее в нос «Морского Мозгоеда» ясно дало понять, что Виталио Маурицио недаром ест свой хлеб. Он вывел в море оснащённый корабль. Вопрос количества пушек не был актуален для пиратов, но «Виктория», шедшая под флагом ВРТ, уже не была разбитой посудиной.

Несмотря на ясно высказанное предложение лечь в дрейф, или свернуть, галеоны продолжали стремительное сближение. И вот, наконец, на «Мозгоед» обрушился мощный залп двадцати пушек. Теодор, не открывая огня, и, не уклоняясь от курса, стремительно направлял корабль вперёд, чем заслужил по-отцовски молчаливое одобрение, стоящего рядом капитана.

Несмотря на громкие ахи Мери и шипение Мааса, они выдержали и второй залп, и, только приблизившись на расстояние прямой наводки, Теодор резко поставил галеон боком и выстрелил! Совершив разворот, в суете криков и пушечного тумана, он дал второй залп со второго борта. Затем, круто лёг по ветру и резко отошёл, чтобы перезарядить пушки и посмотреть результаты своего труда.

Когда они развернулись, чтобы атаковать, то увидели за кормой, три покачивающиеся шлюпки и четвертую, спешно спускаемую, полную людей. На флагштоке «Виктории» покачивалась на ветру белая тряпка...

Сидящие в лодках истово молились. Выставив вперёд руки, в защитном жесте, на носу одной из них стоял отпущенный каноник, люди, с ужасом, смотрели, как пробоины от сцепленных и всё крушащих на своём пути ядер, на глазах затягиваются весёлыми зелёными, быстро темнеющими кружочками. Дракон на носу странного корабля недовольно шевелил хвостом, и обе его головы, направленные друг на друга шипели и переругивались... 

***

 Теодор валялся в кровати. Было раннее утро. Задрав ногу на ногу, он глубокомысленно размышлял, как ему не повезло. Он уже прожил свою большую яркую и полную приключений жизнь. Вряд ли ему ещё удастся столкнуться с удивительной первобытной сказкой, наполненной чудовищами и монстрами. Пережить средневековую трагедию, увидев султанатские тюремные застенки и, самое ужасное, он никогда не обретёт свою любовь. Вздохнув, он пришёл к выводу, что судьба-обманщица так и не подарила ему настоящего чувства и пылкой страсти!

Пора было вставать. Но пока, он лениво потянулся и, повернув голову, решил уточнить — пробудился ли от сна Рамзес. Накануне, потихоньку отметив победу, Леопард до поздней ночи учил, вместе с Маасом, оборотня игре в покер. Надо отметить, что ученик оказался толковый и быстро постигающий эту математическую науку.

Посмотрев на ковёр, Теодор убедился, что математик ещё спит.

— Рамзес, — обратился он к приятелю. — Ты не заметил, не начал ли я полнеть?

Приоткрыв круглый карий глаз, и, собрав в виде складки на мохнатом лбу все свои утренние мысли, оборотень хрипло рыкнул: «Ууав!», — и, хлопнув об пол хвостом, неспешно потянулся. Лапы медленно и печально превратились в когтистые пальцы и, совершив уже привычный полуоборот, волколак сказал:

— Как учит меня отец наш — гимнастические упражнения развивают мускулатуру. Мое предложение в силе. Куролюб ещё спит, а девочки уже ждут. Присоединяйся!

Широкоплечий, с мощной грудью, тонкой талией, обладающий непередаваемой харизмой, Рамзес быстро превращался из нескладного щенка в удивительно красивого представителя своего вида.

Глава 6

Оставалось менее суток до прибытия в форд Нью-Дели. С галеона был уже виден подёрнутый дымкой берег. Однако, перспектива попасть в руки новоявленному губернатору, словно куча гнилых веток и листьев, принесённых морем, не улыбалась Станиславу. Поэтому, сделав небольшой поворот на тридцать градусов, они решили зайти в Голубой поток и попробовать укрыться от любопытных глаз, предприняв вылазку в город уже с суши. Отыскивая безопасный путь, корабль долго лавировал между изрезанными дельтой реки берегами. Наконец, они нашли подходящий фарватер и осторожно двинулись вдоль заросших буйной тропической зеленью крутых берегов.

Пройдя под мостом, созданным природой, из переплетённых гигантских лиан, поросших орхидеями и мхом, они встали на якорь. Вдали шумела вода, накатываясь на пороги, и тяжеловооружённый корабль не мог продвигаться дальше по широкому, но не глубокому устью реки.

Являющийся авангардом Скалистых гор, закрытых от глаз шапкой низко висящих облаков, над ними возвышался пик Крок и, согласно карте, рядом с ним, у самого подножия, располагался Мертис — маленький городок со смешанным населением, состоящим из туземцев, метисов и городских оборотней, не имевших кланов.

Когда полуденная жара медленно уползла в море, и с гор прилетел освежающий ветерок, Станислав решил обследовать поселение. Главная улица была вымощена камнем. Выбеленные известковой краской фасады и плоские крыши одно и двухэтажных домов, в целом, производили хорошее впечатление.

Пираты пересекли старый мост и углубились по аллее из апельсиновых деревьев к дому мэра.

Двигаясь по улице компания быстро потеряла счёт людям и нелюдям разных рас. Шумная, пахнущая мускусом, цветами, тухлой рыбой, гнилью и лавандой толпа, окружила их со всех сторон и, казалось, увлекала в самое сердце тропического рая. Мимо них пробегали негры, тащившие паланкины. Чинно шествовали смуглые матроны, обмахивающиеся веерами из рисовой бхенинской бумаги. Пробегали стайками дети всех цветов и возрастов. Гремя железом, проходили воины туземных эльфов-альфар, и, наконец, тенями проносились то ли огромные псы, то ли тощие облезлые больные волки.

Наконец, миновав храм с колокольней и, поднявшись на холм, они заприметили сады. Городские сады издревле считались собственностью мэра. В них выращивали фрукты, предназначенные для продажи в городской черте. По закону, прибыль шла в казну и использовалась для общественных нужд. Такое решение обеспечивало гарантированный спрос этих продуктов на рынке. Остальное облагалось городским налогом.

Официальная резиденция находилась немного за городской чертой. На протяжении многих лет, здесь, в маленьком невзрачном доме, жил старый

альфар, назначенный на эту должность ещё первым бритландским консулом. Тихий городок на границе Скалистых гор, моря и огромного шумного Нью-Дели, жил своей неспешной, никого не возмущающей жизнью.

Мэр бережливо инспектировал сады и, как и подобает настоящему эльфу-альфару, преобразил их в отличное место отдыха. В хозяйстве у него имелись плеть, для наказания попрошаек и кнут, для устрашения воров.

Подойдя к зданию, Станислав долго не мог понять, кому необходимо представиться, чтобы мэру могли сообщить о его прибытии. Наконец, до пиратов донёсся гомон голосов и компания двинулась на эти звуки. Они опять спустились с холма, правда, уже с другой стороны, и остановились. Перед ними сплошным зелёным коридором буйно цвела приречная растительность. Кругом ухала, квакала, стрекотала и щебетала жизнь во всем своём неисчислимом многообразии. Здесь цивилизация была полностью разгромлена дивной красотой первобытного леса. В конце зелёного туннеля на резной декоративной скамье сидел смешной человечек. В синих чулках с розовыми старомодными подвязками, ярко-жёлтом камзоле, с прорезями для ослепительно белых рукавов батистовой рубахи, и в зелёном колпаке, седой мэр альфар производил смешанное чувство удивления и умиления одновременно. В настоящий момент он спал.

***

Разношерстная компания, состоящая из мелорнов, оборотня и флибустьеров, покорно ждала, когда маленький толстый человечек, наконец, обратит на них внимание.

Спустя четверть часа, Рамзеса укусило какое-то особенно упорное и голодное насекомое. Продраться сквозь шерстяной покров упитанного оборотня — было очень не легко, поэтому он, от неожиданности громко взрыкнув, полез арестовывать святотатца. В этот момент маленький мэр открыл глаза и, обозрев присутствующих, громко спросил:

— А вы, собственно, по какому делу?

Станислав, вежливо поприветствовав городское начальство, представился и перечислил по именам всех присутствующих. Он явно знал, как угодить альфару.

​— Ну, пойдёмте! — ответил мэр.

Как раз вчера, он лично потратил целое утро, изучая рецепт нового супа из свёклы и квашенной капусты. Рецепт был настолько необычен, а ингредиенты сомнительны, что Томасу Вэю (так звали повара-экспериментатора, садовника, биолога-любителя и мэра, по совместительству), что он не решился испробовать его действие на домочадцах. И вот, удача! К нему явилась целая компания голодных господ! Он быстро засеменил по аллее, размахивая руками и напевая про себя.

Угостив всех стаканом вина и предложив фруктов, он, сверкая синими, как васильки, глазами, лично принялся разливать угощение по тарелкам.

Удивлённые посетители не сразу сообразили, что когда вас приглашают в дом, дело может не ограничиться полумерами. И за всё надо платить. Перед гостями, сверкая капельками жира, и, переливаясь на солнце бордово-малиновой волной, стояло блюдо.

— Это кислые скифские щи! — провозгласил удивительный мэр. — Ну же... Взяли ложки, господа, пробуем, пробуем...

Смешной человечек прыгал, вертелся на стуле, наклонялся и вёл себя за накрытым белой скатертью хлипким дощатым столом не как величественный пожилой мэтр, а как цветастый петушок, в окружении восхищённых несушек.