По Наклонной

1. Далеко не начало.

Франклином меня звали в школе. Разбито окно в коридоре — Франклин, нарисовали огромный хер во всю доску — Франклин, к директору на перемене — Франклин.

Фрэнком меня звали в армии. Фрэнк-принеси-подай. Фрэнк, сбегай за рюкзаком. Фрэнк, прикрой.

Уильямсом меня звали на отборе, в банке, в полицейском участке, где я проходил практику.

«Фрэнки» меня называли лишь близкие.

Так называла меня мама, чей образ уже вымыт из головы буднями и целыми тридцатью годами жизни.

Так называл меня Дастин Шеффилд — лучший из всех моих друзей, когда-либо решившихся водиться с таким, как я.

Письмо начиналось с меня.

«Фрэнки, мне нужна помощь. Твоя помощь. Мидлэнд, дом на повороте. Ты знаешь»

Я подобрал конверт у двери почти сразу после того, как услышал звонок велосипедиста-почтальона, и сначала замер, неуверенный в том, что вижу именно эти имя и фамилию.

Дастин Д. Шеффилд.

Техас, Мидлэнд.

Взгляд не фокусировался несколько секунд. После вчерашнего мне вообще не хотелось читать, и всё утро я провел над унитазом. Расплата за выпитое накануне.

Голова трещала, но руки не дрожали. Теперь я вцепился в письмо так, словно не мог поверить самому факту того, что Дастин мог вернуться. И написать не кому-нибудь, а мне.

Не сестре, уехавшей в Сан-Франциско ещё лет десять назад, и не родителям, вернувшимся в Канаду. Он написал мне.

Значит, дело связано с чем-то серьёзным.

Возможно, кто-то из прошлой жизни решил вернуться к нерешённым вопросам.

Первым делом, бросив письмо на стол, я схватился за трубку телефона. Набирая выученный номер, я надеялся услышать гудки.

Их не последовало. Только автоответчик.

«Вы дозвонились Дастину Шеффилду. Если вы слушаете это сообщение, то меня нет дома»

На этом звонок прерывался.

— Прелестно.

Я заговорил впервые за два дня, совершенно не удивившись громкости голоса, но ощутив, как разрушается тишина раннего утра.

С Дастином мы не общались уже почти пять лет, и наши дороги разошлись после командировки, в которой слишком многое изменилось. Я ушёл из армии, уехал в Хьюстон и…

И остался в одиночестве.

Поэтому, получив письмо от Шеффилда, с которым мы расстались в ссоре, я не мог понять, как реагировать.

Присев за стол на кухне, где сквозь тонкие шторы уже прорезался солнечный свет, я повнимательнее рассмотрел конверт. Помятый, с содранным краем марки. Несколько пыльных отпечатков. Кроме свёрнутого пополам листка — ничего.

— Странно.

Привычное эхо, но в голове раздалось гулом. Пора завязывать.

Пора завязывать, говорю я каждый раз, когда просыпаюсь в четыре утра, захлебываюсь рвотой в туалете, а затем снова сваливаюсь с похмельем.

Но Шеффилд… он написал.

Написал, несмотря на то, что наши пути разошлись на ужасной ноте, прервавшей восемь лет жизни — и просит о помощи?

И что за помощь, какого рода? Перевезти мебель — не ко мне. Посидеть с детьми — тоже. Я не был тем человеком в кругу своего общения, к которому можно обратиться с подобными вопросами.

Поэтому знал: речь пойдёт о чем-то другом. Но не мог и представить, в чём может быть загвоздка — мы ведь не общались уже много лет.

Больше, чем я хотел бы, но меньше, чем могло быть — я не ждал, что получу что-то от Дастина. Не звонок, не сообщение на автоответчик, а именно бумажное письмо, написанное его почерком и с тем же самым адресом.

В доме светлело медленно. Шторы я всё ещё не раскрыл, а спешка в это утро отсутствовала. У меня не было совершенно никакого смысла куда-то срываться так быстро. Сначала я надеялся дозвониться: если Дастина нет дома, то нет и смысла выезжать.

От Сан-Антонио до Мидленда 4.5 часа езды на машине, а уж на автобусе, включая станции, технические остановки, детей, которых постоянно тошнит и их верещащих мамочек…

Я выдохнул, но взял трубку и снова набрал номер, повторно наткнувшись на автоответчик, сообщающий те же самые слова. Появилась другая идея — позвонить Мэрилин, его старшей сестре, но её контактов у меня не было.

Единственное, что я знал — она принадлежит какой-то необычной части достаточно обеспеченной жизни Голливуда. Ещё во времена нашей службы я узнал, что Мэрилин работает в модельном агентстве, но сейчас даже не знал, с какой стороны заходить с такими вопросами.

Она меня даже не пустила бы за порог.

Я откинулся на спинку стула, вернувшись на кухню, где всё ещё лежало письмо. Ещё раз проверил конверт — пусто. Линия, кроме автоответчика, не пропускает звонки. Он написал только мне?

Писал ли он остальным?

С двумя оставшимися из нашей группы я не общался ещё дольше. Уволившись пять лет назад, я разошёлся с Дастином, который решил остаться и служить дальше, несмотря на полное нежелание идти выше по карьерной лестнице.

О дальнейшем будущем парней я не знал. В любом случае — Дастин отправил письмо почтой. Ему нужно время, чтобы оказаться под дверью в доме на окраине спального района в Сан-Антонио.

Четыре с половиной часа. Не так уж много, если хочется приехать и попросить помощи. У Дастина есть права, у него есть деньги — всегда были. Почему письмо? Потому что его не так легко отследить?

Тогда это что-то совершенно новое.

Голова всё ещё напоминала пульсацией о том, что вчерашняя выпивка была лишней. Каждая выпивка — лишняя, напомнил я себе в очередной раз, но смог подняться, чтобы выйти на улицу и закурить.

На задней площадке я сощурился. Солнце уже вышло, так что слепило, и я свистнул. Организм на столь резкие в последнее время выпады ответил покалыванием в груди.

Я присел на порог, всё ещё одетый в домашние штаны. Прохладный ветерок продул по щиколоткам.

— Шеффилд, скотина, почему сегодня...

Но вопрос всё ещё остался на поверхности: писал ли он другим? Точно такие же письма, как и моё, а различие — лишь в именах. Чего такого могло произойти с таким, как Дастин?

2. Двое из нас всё ещё в порядке.

— Не помню, чтобы давал тебе запасной ключ. — сказал я, не найдя ничего лучше для приветствия.

— Не помню, чтобы у тебя вообще хоть раз в жизни была закрыта дверь. Ждёшь гостей? — усмехнулся в ответ Роджер.

Не изменился.

Совсем.

Всё такой же худой, похожий телосложением на велосипедиста, он стал только сильнее напоминать мне подростка, не успевшего выйти из максимализма: в майке и цветастой рубашке, он до сих пор носил солнцезащитные очки не на носу, а пониже, чтобы быть похожим на тупого калифорнийского копа.

Роджер Смит вытащил меня из мира грёз в мир реальный. Это действительно был он — с торчащими светлыми волосами, глубоко посаженными глазами, огромными и будто всегда издевательски-хитрыми.

— И? — хмыкнул он.

— И? — переспросил я.

Он сел на край дивана, поочередно проверяя письма: они были одинаковые на первый взгляд. Я занял место напротив, скептическим взглядом проходя по гостю.

Пять лет? Чёрт. Чужие дети быстро растут. Роджер всего на пару лет младше, но я не могу перестать видеть в нём подростка, даже несмотря на жёсткую на первый взгляд щетину.

— Значит, тебе он написал, что нужна помощь и нужно ехать в Мидленд... — Смит сморщился, — А мне...

Он протянул свой конверт. Да, я был прав — никаких отличий. Такой же мятый, и теперь даже присутствие Роджера в собственном доме казалось мне правильным и даже приличным.

Я развернул листок, но следом только непонимающе скривился. Роджер потянулся через стол, словно без этого не смог бы рассмотреть моей реакции.

«Свяжись с Энди, нам нужно встретиться. Я дозвонюсь. Забери Фрэнка.»

— Что думаешь? — спросил он.

— Он издевается.

— Ага, список заданий! Чёртовы махинации. Что на этот раз? — теперь наконец-то я увидел настоящего Роджера, которого запомнил перед увольнением.

Он без спроса закурил, швырнув зажигалку на стол так сильно, что она слетела на паркетный пол и щёлкнула о ножку кресла.

— Он уже писал? — уточнил я.

— Нет. Но видимо, Энди знает. Я пытался дозвониться Мэрилин, но у неё глухо. Видимо, переехала, потому что в справочной меня развернули. Мэрилин Шеффилд в Сан-Франциско три — одна присмерти, вторая — в тюрьме. Обе не наши.

— Куда он собрался звонить? К тебе?

— Я уже год как не живу в Чикаго. — поморщился, продолжая курить, Смит, — Моего Бруклинского адреса ни у кого нет. А Шеффилд нашёл.

— Он уволился?

— Да. — кивнул Роджер, потирая затылок, — Я узнал у парней. Я получил письмо вчера, прилетел сразу же к тебе. Это всё не похоже на шутку, но он выбрал хреновый способ собрать нас вместе.

— Ты думаешь об Энди, серьёзно? — я недоверчиво качнул головой и осмотрел его часть письма ещё раз, — Он исчез с радаров ещё раньше Шеффилда.

— Энди — единственный, кому он мог что-то рассказать. Он ближе всех. А ещё у него есть много связей. Не в самых лучших кругах, но в этом и суть.

Я промолчал, но Роджер продолжил говорить, словно это не было доступно слишком давно. За всё это время я успел забыть о том, что его приходится буквально затыкать. Но в этот раз не стал.

— Если это — шутка, то ему мало не покажется. Почему до них до всех дозвониться — целая лотерея? Энди не отвечает, у Шеффилда автоответчик, его сестра не живёт по адресу.

— Но меня же ты нашёл. — подметил я не без иронии.

— А где тебе ещё быть? Ты как сломанный велик: где бросишь — там и подберёшь.

— Пошёл ты.

Я поднялся с места и прошёлся туда-обратно по гостиной, будто раздумий в движении окажется меньше. Он написал и Роджеру, тоже. Значит, что он связался со всеми? Если через пару часов на пороге окажется и Энди, то будет ясно — Дастин Шеффилд решил собрать старый отряд заново.

Но Роджер был прав: я не менял места жительства с тех пор, как вернулся со службы. Засел здесь, вдали от центра города, и решил не высовываться, изредка подрабатывая на местном складе, и до этого момента меня всё устраивало.

Вдруг я решил опустить эту тему. Вернувшись к Роджеру, который уже докурил и теперь вкручивал сигарету в пепельницу, я с сочувствием улыбнулся ему.

— Да ладно, я понимаю. Можешь выгнать. Шеффилд справится. Просто... Я только начал нормально жить, только смирился с тем, что прикипел к жизни, нашёл работу, вся херня...

— А семья? — спросил я.

— Что? Нет! Нет, ничего нет. И ты, как я вижу, тоже один. Ничего другого я и не ждал. И Шеффилда, чёрт, с его письмами — тоже!

Теперь Смит начинал злиться: он дёрнул рукой так, будто хотел врезать по столику, но остановился, шикнув.

— Не думаю, что он решил нас подколоть. — я пожал плечами, — Ты сказал «на этот раз».

— А?

— Ты сказал, — повторил я погромче, — «На этот раз». «Что на этот раз?».

— А, — ещё раз издал Роджер, неловко морщась, и я в очередной раз подметил, что он не меняется, — Они уже работали с Энди. Несколько месяцев назад.

— Дальше.

— Я не знаю, о чём была речь, просто решил позвонить Энди, узнать, как дела. Он раньше возился с бумажками, он же какой-то штатский адвокат при суде, вот я и захотел узнать мелочи по договору аренды...

— Роджер...

— Ладно, ладно! Скажу коротко. Энди занимается чёрной бухгалтерией. Зачем-то она понадобилась Шеффилду. Он сказал об этом вскользь, вот и всё. Больше я нихера не знаю. А теперь мы понадобились ему, видимо, все.

— Во мне нет никакого смысла. — подытожил я.

Драки, драки, драки.

Так всегда было: я — сила, Роджер — обаяние, Дастин — смекалка, а Энди — дипломатия. Мы не были каким-то пресловутым супер-отрядом, но уж точно оставались на слуху у командования. Никаких нареканий.

До «того самого случая».

Я с отвращением царапнул себя ногтями по ладони, но взгляд на Роджера поднял. Он смотрел в ответ, приоткрыв рот в ожидании, как и всегда. Но я не понимал, чего он ждал именно от меня.

— Ехать искать Шеффилда неизвестно куда? — спросил я, — И что мы найдём?