По пятам

Не смейтесь надо мной,

мои безумства круговерти…

— Скажите, фрекен, — медленно заговорил доктор Хансен, — вам ведь известно, зачем вы здесь?

Юная Дагни, на лице которой не дрогнул ни один мускул, утвердительно кивнула.

— Да, доктор, — ответила она.

Он не спеша открыл блокнот, достал карандаш и снова спросил:

—Дагни, вы доверяете мне?

— Д-да, доктор, — с неуверенностью в голосе ответила девушка.

Она, по–видимому, пыталась скрыть волнение, скрещивая руки на груди и не смотря на доктора, сидящего прямо перед ней.

— В таком случае, вы расскажете мне, что с вами случилось…

Доктор Хансен посмотрел в упор на Дагни, и та легонько качнулась вперёд.

— Да, доктор. Я все вам расскажу. Я знаю…лишь вы один на свете выслушаете меня. Лишь вы можете помочь мне. Я знаю это…

Лицо Дагни вдруг помрачнело. Она задумчиво отпрянула. Наконец, после продолжительного молчания фрекен начала свой рассказ.

***

— Вы знаете, доктор, я ведь совсем одинока в своем горе. Все эти дни, что я здесь, я не могу найти себе места. Я понимаю, что жизнь моя больше не имеет смысла. Да, я осознаю свою никчемность.

***

Я росла в Христиании. Этот город связан со многими моими воспоминаниями, о которых я не хотела бы говорить даже с близкими. Но, безусловно, с вами мне придётся ими поделиться, доктор. Отца не стало уж очень давно, и всю заботу обо мне взяла моя матушка. Я любила ее беспросветно. Даже тогда, когда эти страшные события набирали ещё более ужасающий оборот, она была рядом. Наверное, сейчас она бы не простила меня. Знать бы только, как она себя чувствует… Она ведь уехала в Тромс.. Доктор, а вы не знаете? Впрочем, не говорите, это мне ни к чему.

***

Дагни аккуратно поправила свои длинные немного неприбранные светлые волосы и сильно нахмурилась. Дыхание её было ровным и спокойным, но волнение выдавал тремор рук, которые она пыталась всячески скрыть. Доктор Хансен заметил это.

—Вы волнуетесь, фрекен?

Дагни снова скрестила руки на груди. Фальшивая улыбка с её лица, с которой она вошла в этот освещенный солнцем кабинет, под руки ведомая медицинской сестрой, исчезла. И наконец 19–летняя госпожа раскрыла свое истинное лицо.

—Волнуюсь, доктор. И к тому же, признаюсь вам, не могу никак скрыть это волнение, как бы я не пыталась.

—Вас тревожит что-то? Быть может, вы чего-то боитесь?

—Нет, я не боюсь. Меня изнутри пожирает какое-то непонятное чувство. Я будто даже представляю, какого оно цвета.

Доктор Хансен задумался. Записав в блокнот свои наблюдения за пациенткой, он продолжил:

—И какого же? Опишите мне это чувство.

Дагни в упор посмотрела на доктора. Не зная, куда деть руки, она крепко вцепилась в колени и наклонилась вперед. Её поза приняла странное положение.

—Бордовый цвет, — говорила она. — Он такой манящий и будто пожирающий. Я чувствую, как он просачивается сквозь мою кожу и медленно поглощает меня. А потом это чувство хочет хлынуть, словно кровь, наружу и уничтожить все на своем пути. Да, мне до сих пор хочется этого. Несмотря на то что уже все свершилось, я не чувствую успокоения. Я ещё не закончила…

Доктор Хансен снова озадачился.

—Чувство, которые вы описываете, — наконец, спросил он, — привело вас к преступлению, верно? Подскажите, не обида ли это? А может ли это быть злость или даже ненависть?

У Дагни будто случилось озарение. Глаза ее заблестели. В висках застучало от напряжения.

—Вы правы, доктор, это она и есть. Эта ненависть. Я не могу, Господи…

Она схватилась за голову.

— Нескончаемая ненависть. Мрак. Будь моя воля, я бы сделала еще хуже. Я хочу, чтобы она поглотила меня всю до конца. Я ещё не закончила! Нет! Он ведь до сих пор преследует меня! Это чудовище!

Дагни не кричала, но ее голос был звонок. Говорила она медленно, стараясь скрыть всеобъемлющий ужас перед этим невыразимым чувством ненависти, которое следовало за нею по пятам и которое поглощало ее. Казалось, что она ждала этого момента, когда ненависть станет еще страшнее, еще безобразнее.

Девушка вцепилась в колени ногтями и попыталась подавить нахлынувший страх, но это совсем не помогло. Дышать ей стало тяжело и, когда показалось, что через мгновение она начнет корчиться в муках от удушья, доктор Хансен подскочил к ней.

Дагни постепенно приходила в себя. Доктор Хансен сел на колени перед ней со стаканом воды.

—Нет, я не хочу пить, благодарю…— тяжело дыша, говорила она.

—Вы хорошо себя чувствуете, фрекен?

Доктор вдруг задумался, не сильно ли он давит на несчастную девушку, и уже собрался лично проводить её в палату. Ему казалось, что Дагни вот–вот потеряет сознание. «Она ещё очень слаба, — подумал он про себя, — потрясение оказалось слишком серьезным. Наверное, не стоило так рано устраивать ей допрос…»