По следам Красного плаща

1 глава. Вика

В детстве всем нам читали сказку о Красной Шапочке. Помните, как эта милая девчушка с корзинкой пирожков храбро шагает через дремучий лес к своей бабушке, а навстречу ей – зубастый Серый Волк?

Ну, так вот… Я, конечно, не Красная Шапочка, и пирожки я не пеку (честно говоря, я вообще готовить не умею!). Но, черт возьми, почему-то я тоже бреду через лес, только вместо пирожков у меня корзинка с ягодами, собранными для моей подруги из соседней деревни. Эта дурацкая ассоциация вызывает у меня нервный смешок. И знаете почему? Да потому что моя «ласточка» устраивает забастовку прямо посреди этой чащи! Садится аккумулятор, понимаете? Просто берет и выдыхается! А еще на мне красный плащ вместо красной шапочки.

Вот тебе и сказочка на ночь…

— Так, женщина, успокойся! Нечего себя накручивать тупыми сказками и страшными байками из детства, — говорю я сама себе, шагая вперед. Эти леса я знаю вдоль и поперек, так как каждый год приезжаю сюда на лето. Мне нечего бояться! Просто нужно идти прямо и все.

Темнота сгущается с каждой минутой, а ветви деревьев, будто живые, цепляются за мой плащ. Я крепче сжимаю корзинку с ягодами и ускоряю шаг.

— Ничего страшного, Вика. Ты уже взрослая девочка, — шепчу себе под нос. — Просто лес. Обычный, нормальный лес.

За спиной раздается треск сухой ветки.

Вздрагиваю, оборачиваюсь. Ничего. Только черные стволы да редкие лучи заката, пробивающиеся сквозь листву.

Я замираю. Сердце колотится так громко, что, кажется, его стук разносится на всю округу. Но больше ничего не слышно. Ни шорохов мелких животных, ни птиц, ни ветра. Напряженно сглатываю вставший поперек горла ком.

— Наверное, белочка какая-нибудь, — бормочу я, пытаясь убедить себя, что все в порядке. Но червячок сомнения уже прогрызает себе дыру в моей браваде.

Белочка, да? Которая весит килограмм этак под двести и умеет ломать ветки толщиной с мою руку?

Внутренний сарказм, как всегда, готов вовремя подлить масла в огонь моей паранойи.

Я разворачиваюсь и торопливо шагаю дальше, стараясь смотреть только вперед. Но как назло, воображение разыгрывается не на шутку. То мерещится мне волчий оскал в кустах, то привидятся светящиеся глаза в темноте.

«Так, стоп! Хватит! — приказываю я себе, чуть ли не вслух. — Сейчас спою что-нибудь! Песня прогонит страх!»

И тут же выдаю душераздирающее «В лесу родилась елочка», стараясь перекричать собственный испуг. Надо сказать, получается так фальшиво и громко, что, наверное, всех лесных обитателей распугиваю. Зато и себя заодно немного отвлекаю.

Мой голос, предательски вибрируя на высоких нотах, замирает во внезапно наступившей тишине. Я замолкаю сама, потому что лес вокруг просто скрипуче тихо. Даже сверчков неслышно.

«Вот молодец, Вика, теперь ты еще и оглушаешь всех кузнечиков в радиусе километра», — едко думаю я, чувствуя, как краска стыда приливает к щекам поверх бледности страха.

Тишина эта, знаете ли, настолько звенящая, что я почти слышу, как мои нервы скрипят от напряжения. В животе порхают не бабочки, а каркает целая стая перепуганных ворон, и каждая норовит клюнуть меня изнутри. Ноги, будто приросли к земле, отказываются двигаться дальше. И вот когда я уже почти смиряюсь с участью стать экспонатом местной краеведческой выставки под названием «Застывшая от ужаса горожанка», в тишине раздается звук.

Не треск ветки, не шорох листвы, а… вой? Да, самый настоящий волчий вой! Протяжный, гулкий, он разносится на всю округу, что толком непонятно, откуда он идет.

— Мать вашу… Здесь что, волки завелись?

Вой этот, словно зловещая симфония, заполняет собой все пространство, проникает под кожу и заставляет волосы вставать дыбом не только на голове, но и на всем теле!

«Ну вот и приплыли», — думаю я, мысленно прощаясь со своими планами на вечерний чай с подругой. Красная Шапочка, версия 2.0, только вместо бабушки — неминуемая встреча с зубастой реальностью!

Красный плащ внезапно кажется не защитой, а кричащей мишенью на фоне темнеющей зелени.

«Беги!» — орет инстинкт, заглушая все остальные мысли. Я рвусь с места, забывая про корзинку с ягодами, плащ, цепляющийся за колючий кустарник, про все на свете, кроме одного — бежать как можно дальше отсюда. Ноги, только что приросшие к земле, теперь несут меня с такой скоростью, о которой я и не подозреваю. Адреналин — лучший в мире допинг.

Но лес, кажется, сговаривается против меня. Корни норовят подставить подножку, низкие ветки хлещут по лицу, а тропинка, еще недавно такая знакомая, вдруг исчезает, растворившись в сгущающихся сумерках. Я бегу наугад, слушая только бешеный стук собственного сердца.

Спотыкаюсь, падаю, поднимаюсь и снова бегу, не разбирая дороги. В голове пульсирует одна мысль: выжить.

Кажется, я бегаю целую вечность, мои легкие горят, а ноги превращаются в ватные палочки. Но я не останавливаюсь! Вой преследует меня, словно злой рок, заставляя гнать вперед, подгоняя страхом и отчаянием. В какой-то момент, споткнувшись о корень-предатель, я падаю на землю, выронив телефон. Да, у меня есть телефон! Гениально, Вика! Вспомнить об этом только сейчас, когда ты уже готовишься к роли закуски в волчьей трапезе!

С трудом поднимаясь на дрожащих ногах, я пытаюсь отдышаться. Вой звучит все ближе и ближе, и я понимаю, что бежать больше нет сил.

«Ну, все, приехали», — обреченно думаю я, закрывая глаза и ожидая неминуемой встречи с зубастой смертью.

Я стою, прижавшись спиной к толстому стволу дуба, пытаясь хоть как-то замедлить бешеный ритм своего сердца. Вой снова раздается теперь уже совсем близко — такой низкий, протяжный и, кажется, будто сама земля дрожит от него.

«Неужели я здесь и умру? Молодой и красивой».

Сжимаю кулаки, готовая драться, хотя прекрасно понимаю, что против стаи у меня нет шансов. В голове проносятся обрывки мыслей:

«Может, залезть на дерево?»

Но сил на это уже не хватит, поздно спохватилась.

Визуализация героев

Виктория

Арсений

2 глава. Арсений

Я отшвыриваю в сторону тело последнего противника и оглашаю долину победным воем. Гулко разносится мой голос вдоль подножия гор, отражается эхом и тонет в глубине дремучего таежного леса. Превосходно! Пусть все в округе знают, кто здесь самый сильный! Или как минимум самый громкий.

Толкаю носом бездыханного волка-неудачника. Ну и глупец. Бросает вызов в смертельном поединке мне — первому сыну Альфы крупнейшей стаи материка. Может, его просто обманули, не предупредив, что я не проигрываю? Я уже почти настроился на великодушие и даже подумывал его пощадить… но он привел дружков. Коварство — удел шакалов, а не благородных волков. Так что пусть винит лишь собственную глупость. Или подлых приятелей.

Кровь в жилах после драки еще кипит, словно магма. Я возвращаюсь в человеческую форму, и по телу тут же пробегает знакомая магическая вспышка. Активируется руна: на мне сразу появляется одежда. Отец заставил набить такую всем членам стаи. Мол, двадцать первый век на дворе, даже в глухой тайге негоже бегать голышом. Неприлично, видите ли… Даже здесь, где единственные зрители — медведи и сосны. Тоже мне, блюститель порядков.

Я фыркаю и разминаю плечи. Адреналин потихоньку отступает, зато появляется боль от укусов и царапин. Выходит, они меня таки достали… Не смертельно, конечно, но обидно.

Спускаюсь к озеру, сбрасываю шмотки и с разбегу ныряю в глубину. Студеная вода успокаивает напряженные мышцы, промывает ноющие царапины. Но остудить пылкую кровь сына вожака не так просто. Эх, зря я быстро с ними управился. Надо было дураку посоветовать привести побольше друзей. Могло бы получиться веселее.

Ныряю-выныриваю, снова ныряю. Блаженство! Постепенно успокаиваюсь, и тут — бац! — в ноздри бьет незнакомый, но до невозможности манящий запах. Втягиваю воздух полной грудью, и у меня слюнки текут. Ветер приносит аромат одинокой человеческой самочки. Молоденькой, свежей и… испуганной. О да.

Природа в тот же миг взывает ко мне самым примитивным образом. Тело мгновенно разгорается желанием, страстью, охотничьим азартом.

Быстро доплываю до берега, кое-как натягиваю на мокрое тело шмотье и устремляюсь по пьянящему следу в чащу леса.

Черт, она пахнет сладко.

— Как же ты не вовремя, глупышка, — усмехаюсь я сам себе, легко перепрыгивая через поваленное дерево. — Или… очень даже вовремя.

Кто это расхаживает по владениям оборотней так беспечно? Все местные знают, что лучше этого не делать. Я бегу вглубь чащи. Ее запах, видимо, донесся с пригорка, а теперь она скрывается в глуши, и ее аромат перебивается запахом хвои и можжевельника.

Так, здесь неподалеку должна быть тропа. Вряд ли девочка просто так гуляет.

В лесу я ориентируюсь как у себя дома, хотя не так уж часто здесь бываю. Нахожу тропинку, припадаю к земле. Вижу свежепомятую траву, без труда определяю направление. Невольно облизываюсь. Здесь отголоски ее запаха еще сильны. Шлейф тянется за ней, словно самая соблазнительная в мире путеводная нить.

Черт, как же она все-таки вкусно пахнет! Не чувствовал я никогда такого манящего аромата, или просто слишком разгорячен после битвы?

Спешу следом, но крадусь бесшумно — не хочется пугать добычу раньше времени. Да и разглядеть бы мою маленькую крольчишку получше. А то вдруг она окажется вовсе не юной девой, заплутавшей в лесной чаще, а, скажем, женой лесничего, баб Верой, которая вздумала с духами поэкспериментировать. В двадцать первом веке доверять одому лишь нюху опасно. Как и одним лишь глазам. Все надо перепроверять.

Помню, с двоюродным братом случай был: притащил из клуба дрожащую милую цыпочку. Вот только «цыпочкой» оказался парень — подшутить хотел над подружкой. Чуть не дошутился до больничной койки. Правда, братец тогда изрядно перебрал, оттого в глазах и плыло, а бедолага-«цыпочка» боялся признаться, молчал всю дорогу как рыба. Чуть со страху не помер.

Мой слух улавливает торопливые легкие шаги. Отлично, уже не баба Вера. Та бы шла тяжело и с одышкой. Я ускоряюсь, но остаюсь тенью. Девчонка, видать, напугана не на шутку: слышно ее шумное, прерывистое дыхание и дрожащий голосок. Она… напевает? «В лесу родилась елочка»? Мило. Не только елочка в лесу родилась, крошка, но и моя страсть к тебе.

Она замолкает, замирает. И тут доносится далекий, протяжный вой Альфы: отец созывает на охоту в северную долину. Эх, не вовремя, батя. У меня здесь своя охота. Так что простите, сегодня без меня как-нибудь.

Вой, похоже, напугал мою малышку еще сильнее. Она срывается с места и кидается в самую чащу, не разбирая дороги. Слышу треск ломающихся веток. Да, с такой походкой от хищников не убежишь, дорогая. Потихоньку нагоняю, вот уже мелькает между деревьями ее ярко-красный плащ.

На призыв отца откликаются другие члены стаи, вой теперь доносится с разных сторон. Моя бедолага, совсем растерявшись, спотыкается и шлепается на землю — слышу ее тонкий, испуганный вскрик.

Черт, крошка, это ты на свою голову решила прогуляться по моему лесу. Или точнее, на свою симпатичную попку. У меня в груди аж ноет от предвкушения, а кровь, кажется, вот-вот начнет испаряться — до того мне жарко.

Вот я уже различаю между деревьями впереди тонкий силуэт, поднимающийся из кустов. Слегка пригибаюсь, чтобы не выдать себя раньше времени, втягиваю поглубже ее запах… и в голову ударяет, словно двойная порция баб Вериного самогона. Девчонка пахнет божественно: ванилью, спелым персиком, чистотой, молодостью и чем-то неуловимо своим… Чувствую, как мои губы сами собой растягиваются в хищном оскале.

Вот в чем вопрос, авантюристка моя: наброситься на тебя сразу или немного поиграть? Хотя я уже распален до предела, и перед глазами начинает мутнеть от желания. Играть, наверное, долго не выйдет.

Нет, еще не увидел тебя как следует. Рано. Я сворачиваю левее и глубже ухожу в чащу, легко обгоняя свою неосторожную добычу. Приглядываюсь сквозь густую листву… Ох, не подвел меня нюх, не подвел!

Сладкая моя мышка-норушка: стан стройный, ножки в обтягивающих брючках так и манят взгляд, бедра округлые, талия — загляденье, личико милое мелькает издалека. Ну точно очаровательный мышонок и есть…

3 глава. Вика

Я стою как вкопанная, сердце колотится где-то в горле, ожидая неминуемой гибели. И вдруг… из густых зарослей прямо передо мной выходит незнакомый мужчина.

Высокий. На две головы выше меня, точно. Широкий в плечах — кажется, он одним своим видом закрывает собой все свободное пространство. Рядом с его мощным силуэтом я чувствую себя совсем миниатюрной, почти игрушечной. Он смотрит на меня пристальным, цепким взглядом… изучающе. Или даже как-то плотоядно.

— О… здравствуйте. Вы тоже бежите от волков?

Глупые, наивные слова сами собой срываются с моих губ. Мой голос дрожит, но я стараюсь звучать уверенно. Хотя бы чуть-чуть.

Мужчина молчит. Его взгляд скользит по мне медленно, тягуче, будто он не просто разглядывает, а физически ощупывает каждый мой сантиметр. От спутанных волос, прилипших ко лбу, от пота и страха, до старых кроссовок, в которых я только что неслась по лесу как ошпаренная. В его темных, почти черных глазах светится что-то… дикое. Не страх заблудившегося путника, не растерянность. Что-то древнее, хищное. Голодное. Откровенно плотоядное.

От этого становится жарко, хотя в лесу уже совсем прохладно.

— Вы... вы местный? — пробую снова.

Он делает шаг ближе, отчего я инстинктивно прижимаюсь спиной к шершавому дубу сильнее, ища хоть какую-то опору в этом внезапно сузившемся мире.

Грудь незнакомца медленно поднимается и опускается, как у зверя, принюхивающегося к жертве. Он нюхает воздух. Буквально. Его ноздри слегка раздуваются, глубокий вдох... и что-то мелькает в его глазах – искра дикого, необузданного удовлетворения. Как будто он уловил тот самый запах, который так долго искал.

— С вами все в порядке?

Он кашляет в кулак и проводит рукой по своим волосам, при этом облизнувшись и широко улыбаясь. Незнакомец смотрит как-то странно. Слишком ласково, слишком по-доброму. Наверное, так анаконда смотрит на забежавшего в клетку кролика.

— Какая неожиданная встреча. — От его низкого голоса бегут мурашки. — Откуда такая сладкая самоч… милая барышня в наших краях? Места здесь неспокойные, дикие.

— Да я тут… Это… — мнусь с ответом, так как не знаю, что сказать. — Ягоды подруге несла.

Внимательно осматриваю мужчину с головы до ног и помечаю несколько деталей. Волосы мокрые, одежда наспех надета, будто он только что из душа вышел. В его присутствии мне становится жутко неловко. И слишком страшно. Веду себя, как поплывшее желе.

— Ягоды… подруге… — щурится, как кот на сметану, только, он, блин, не кот, а я не сметана! Невольно отступаю. — Какое совпадение, что я здесь шел.

Интересно, почему он шел здесь, а не по дороге? Ладно, я бежала от волков и свернула с тропы, а этот-то что здесь забыл?

— А почему вы здесь шли? — спрашиваю я настороженно.

— Я вырос в этих местах. Лесные прогулки так умиротворяют. — Он делает шаг ко мне. От него аж жар исходит. Бежал, что ли?

Мне уже отступать некуда, так что просто наблюдаю за его приближением с замиранием сердца.

— Как здорово, что вы местный, — решила сменить тему разговора, на что-то более нейтральное. — Значит, вы знаете, где выход?

— Ага, здорово. И здорово, что ты подруге ягоды через наш лес несешь. — Делает паузу, будто обдумывая ответ на поставленный вопрос. — Конечно, знаю, куколка… кгхм… милая девушка. Пойдем, провожу.

Хм… с одной стороны, мне хочется согласиться, с другой же — нет. Я совсем не знаю этого человека. На моей практики — это будет впервые. Прогулка с незнакомцем по лесу среди волков. Такая себе перспектива.

Заправляю светлую прядь за ухо, опуская взгляд на землю. По понятным причинам мне сложно находиться рядом с ним. От него так и веет опасностью. Внутренний голос тоже подает сигналы о бегстве.

— А как тебя зовут? — чтобы немного успокоить расшатанные нервы, необходимо собрать информацию о собеседнике. Если вдруг он маньяк и решит что-то сделать со мной, я должна хотя бы знать имя убийцы. Правда, зачем оно мне?.. Боже, спаси меня!

— Арсением зови. — Делает еще шаг. Расстояния между нами почти не остается. Кошмар. — А тебя как, малышка?

От его чарующего голоса, у меня напрочь плывут мозги. Приятный тембр для ушей. А еще его парфюм. От него приятно пахнет, и хочется сделать вдох полной грудью и оставить частичку его запаха себе. Я даже не сразу соображаю, о чем меня спрашивает Арсений, так как подвисаю на необычном цвете его глаз, когда решаюсь разглядеть черты лица.

— А?

— Как зовут мою маленькую авантюристку? — улыбается он и наклоняется ко мне.

Я смотрю на контур его губ и невольно облизываюсь. Внезапно и совершенно нелогично мне очень хочется к ним прикоснуться. Одергиваю себя. Это что же со мной творится?

Я моргаю и отступила в сторону, иначе мгновение, и он меня к дубу припечатает. Кидаю на его разбойничий вид украдкий взгляд, и по спине бегут мурашки. Не пойму от страха или чего-то еще. Нет, не бывает таких совпадений. В дремучем лесу мужика встретить…

— Вика… — пискляво произношу я.

Как этому парню удается на меня так странно влиять? Это что за непонятный магнетизм с его стороны? Неужели так действует врожденное обаяние?

— Виктория, значит… — Он напряженно сглатывает.

Опускаю взгляд, и в глаза бросаются его штаны, вернее, то, что в них выпирает. Меня накрывает волной жара со смесью ужаса.

Он что… возбудился? Черт, он точно извращенец. Кажется, мне конец.

— А знаешь, я, наверное, сама доберусь, так что… — и не дожидаясь его реакции, разворачиваюсь и бегу сломя голову прочь от этого похотливого животного.

— Не убегай, маленькая, — слышу вдогонку его чертовски насмешливый голос. Ага, еще чего. Несусь вперед, не разбирая дороги. Главное, подальше от него. Зато страх перед волками отступает.

4 глава. Вика

Подо мной трещат сухие ветки, кусты. Дыхание сбивается. Слышу его шаги следом, но легкие, умелые. Он будто и правда всю жизнь в лесу жил. Оборачиваюсь мельком, и с ужасом понимаю: догонит в два счета. А на его лице азарт, глаза серо-голубые не просто блестят, а будто светятся.

Хочу свернуть в заросли, может быть, такой здоровяк не пролезет. Но неудачно подворачиваю ногу, валюсь с криком набок.

— Осторожней, малышка. — Он подскакивает ко мне с устрашающей скоростью. Его крепкие руки подхватывают меня за талию, не позволив упасть.

Арсений, или как там его, наклоняется ко мне. Горячий, дышит тяжело и часто. Его глаза горят ненормальным огнем. У меня поджилки трясутся, но я не вырываюсь. Меня просто парализовало от страха.

— Ты же чувствуешь это? — шепчет он, бегая взглядом по моему лицу, и останавливается на губах.

— Ч-чувствую что? — Пока я чувствую в основном его крепкую хватку на моей талии, мощную влажную грудь, бесстыже выглядывающую из расстегнутой кожанки. А также жар его тела и терпкий, напоминающий хвою и отдаленно кофе запах.

— Притяжение между нами, — говорит он и улыбается. Смотрит на меня уверенно, властно и одновременно безумно.

Мне становится хреново. Вот правда. Не так хреново, когда болит живот или голова. Меня трясет и едва не выворачивает наизнанку. Перед глазами всплывают картинки из всяких фильмов вроде “Поворот не туда” и прочей хреновины. Вот тебе и сказочка о Красной Шапочке…

Каким-то чудом нахожу в себе силы, дергаюсь и едва не шлепаюсь в кусты, потому что Арсений неожиданно легко отпускает меня.

Облизывается, смотрит на мои губы, и у меня не остается никаких сомнений в его желаниях. Елки-иголки… Это ж как повезти должно, чтобы в дремучем лесу, кишащем волками, повстречать маньяка?! Правда, я наверное, выбрала бы встречу с волком, чем с маньяком. Вот только права выбора мне никто не давал.

— Не подходи ко мне, — бормочу я и пячусь, не понимая вообще, что делать.

Он усмехается, нервно проводит по своим волосам огромной пятерней. Его грудь вздымается часто, как от быстрого бега.

У меня в животе скручивается горячий ком, я даже чувствую, как нарастает какое-то болезненное ненормальное возбуждение. И мне хочется себя ударить. Я что, хочу его? Правда что ли? Может быть, он обрызгался чем-то вроде афродизиака?

Но даже это дурацкое ощущение не отменяет моего ужаса перед незнакомцем.

Я прекрасно осознаю, что рядом с ним беззащитна. Он огромный, сильный, быстрый. И я мелкая, слабая, без хоть какого-нибудь оружия. Я ничего не смогу. Ничегошеньки. Но сдаваться я не намерена. Швыряю ему в лицо корзину с ягодами — единственное, что у меня есть, и снова несусь по кустам, не разбирая дороги.

Слышу его недовольный рык, будто даже звериный, и припускаю, что есть сил. Стараюсь смотреть под ноги, но перед глазами все прыгает от потрясения.

Он настигает меня снова, обхватывает со спины руками, прижимает к себе, сдавливая в своих объятьях.

— Пусти-и-и! — кричу я, брыкаясь ногами. Мои же руки в его железной хватке. А его нос в моем затылке.

Он опаляет меня своим горячим дыханием, трется сзади о мою шею, касается губами, покусывает. И мое тело покрывается мурашками. Я дрожу от страха, едва не реву от отчаяния. А это чертово, иррациональное желание скручивается в животе и растекается по телу.

Арсений резко разворачивает меня к себе лицом толкает в сторону, и я оказываюсь прижатая спиной к мощном стволу дерева.

— Спокойно, зайка, — хрипит он. — Не дергайся.

— Ах не дергайся?! — Во мне взрывается злость. Резко поднимаю колено, целясь ему в пах. Но чертов маньяк успевает перехватить мою ногу и… отводит ее в сторону. Прижимается ко мне всем телом. И я оказываюсь в западне.

— Я знаю, — шепчет он срывающимся на хриплый шепот голосом. — Понимаю, как тебе страшно. Попробуй успокоиться. Я не обижу тебя.

— Тогда отпусти, — отчаянно пищу я.

— Ты опять сбежишь, — шепчет он. — Но я нашел тебя. Мою драгоценность, мою истинную. Как могу отпустить?

Он дышит часто, дрожит, гладит мои плечи, зарывается носом в мои волосы. Я боюсь его. Незнакомца, набросившегося на меня в глуши. И в тоже время не могу отрицать, что мое тело и правда тянется к нему. Это бред. Какая-то ерунда.

Мозг лихорадочно ищет выход, но в голове только вакуум, сменяющийся кадрами из фильмов ужасов. Драгоценность, истинная… Серьезно? Да я первый раз этого психа вижу! На «истинных» обычно не набрасываются в лесу, их в рестораны водят! Или хотя бы в кино или шаурмичную! А тут — на тебе, здравствуй, елки да сосны, вот тебе и романтика!

Его слова звучат как бред сумасшедшего, но в его глазах я вижу такую непоколебимую уверенность, словно он действительно верит в то, что говорит. И это пугает еще больше. Безумец, уверенный в своей правоте.

— Ты сошел с ума, — выплевываю я, пытаясь придать своему голосу твердость, хотя внутри все дрожит. — Я тебя знать не знаю. Какая еще драгоценность?

Он усмехается, и от этого взгляда меня пробирает озноб. Медленно наклоняется, касаясь своими губами моего уха.

— Разве ты не чувствуешь это, родная? — шепчет он, обжигая кожу горячим дыханием. — Разве твое тело не говорит тебе об этом? — наклоняется ниже и шепчет глухо, низко, отчего у меня дрожит все внутри.

Черт, я совсем путаюсь. Но я кажется, начинаю понимать, о чем он. Разумом осознаю, что все это ненормально, но его прикосновения не кажутся мне чужими.

— Вот почему я почувствовал тебя, — горячо шепчет он подрагивающим голосом, наклоняясь к моему уху. — Ты моя истинная пара, моя судьба, мое все…

Дорогие читатели, если вам нравится данная история, то вам обязательно понравится роман

"Фиктивная жена для героцога-монстра"

5 глава. Арсений

Я и сам не верю в то, что говорю. Ведь встретить свою истинную пару в наше время считается невероятной удачей, а найти ее, не разменяв и третий десяток, и вовсе из области фантастики. Но вот она, в моих руках. Ее запах сводит с ума, податливое тело трепещет, частое дыхание обжигает мою шею. Теперь я понимаю, что значит найти свою половину — это ни с чем не сравнимое блаженство. Мне всегда говорили об этом, но я не понимал. Теперь понимаю.

— К-кто я? — бормочет моя девочка.

— Моя возлюбленная, мое солнце, моя жизнь, — отвечаю я, целуя ее трепещущую от моих прикосновений шею. — Расслабься, отбрось страхи, прислушайся к себе. Что ты сейчас хочешь?

Она прикусывает нижнюю губу, и отводит взгляд в сторону. Краснеет. Смутилась, моя хорошая, так как голова медленно соображает в отличие от тела, которое ко мне тянется и просит, чтобы им завладели. Я чувствую это по ее запаху, по горячему частому дыханию, по дрожащим рукам.

Отстраняюсь от ее шеи, но лишь затем, чтобы найти сладкие нежные губы. Она, кажется, хотела сказать что-то, но я больше не могу терпеть, пусть за нас говорят наши тела. Целую ее жадно, ловлю языком ее язык, покусывая ее губы. Мне хочется проникнуть в нее глубже, заполнить собой, и я точно знаю, что сделаю это.

Она сжимает мои плечи, пытается отстраниться и что-то мычит.

Хватаю ее под ягодицы, поднимаю и вновь прижимаю к стволу дерева. Она обвивает мой торс ногами, и я наконец добираюсь до ее ширинки. Придерживая одной рукой, засовываю вторую ей в штаны, проникаю под резинку трусов. О, как там чертовски горячо и влажно! Она тоже хочет меня, моя славная малышка, так же сильно как и я ее. Я и не сомневаюсь.

Провожу пальцами взад вперед, скользя мимо ее горячей дырочки. Вика отвечает мне протяжным стоном.

— Давай, солнышко, скажи, что хочешь меня.

— Так не правильно. Так… не должно быть… — Она прикрывает глаза, откидывая голову назад, и протяжно стонет. Ее тяжелое дыхание кружит голову. Моя малышка так прекрасно выглядит с растрепанными волосами и этим румянцем на лице.

— Просто чувствуй. — Я пытаюсь говорить спокойно, но рык все равно вырывается из моего горла. — В тебе говорят запреты, доверься себе. Доверься мне. Я не сделаю тебе больно.

Кое-как беру себя в руки и вновь целую ее, на этот раз нежнее, позволяя ей привыкнуть к моим прикосновениям. Наслаждаясь ее сладким вкусом. Пальцы мои продолжают свое скольжение, дразня и маня. Она больше не сопротивляется, лишь сильнее сжимает мои плечи, и я чувствую, как ее ногти впиваются в мою кожу.

Я убираю руку из ее штанов и вжимаю Вику сильнее в ствол дерева, расположив ее так, чтобы она чувствовала мой готовый к действию член. Прижимаюсь пахом к ее животу, слегка трусь. У меня мутнеет в глазах, моя волчья нетерпеливая природа рвется в бой. Разгоряченная кровь кипит. Но я держусь. Чтобы моя девочка поняла свое тело и приняла меня, я не должен спешить.

Я глажу ее плечи, талию, живот. Целую то губы, то шею, поглаживаю грудь, которая прячется от меня под слоями тканей футболки и лифчика.

Она изгибается в моих руках, ища большего. Я понимаю, что она готова. Опускаю ее на землю, не разрывая объятий. Мы падаем на мягкую траву, и я оказываюсь сверху. Наши взгляды встречаются, и я вижу в ее глазах искреннее желание и растерянность.

Немного отстраняюсь, сажусь сбоку. Медленно спускаю с Вики штаны вместе с трусиками. Она смотрит на меня как загипнотизированная. Ее руки неуверенно цепляются за штаны, а щеки заливает румянец.

На несколько бесконечно долгих мгновений я замираю, разглядывая ее округлые бедра, стройные ножки, плоский дрожащий в такт пульсу животик, соблазнительный треугольник коротеньких светлых волос.

Она зажимает ноги, но будто неуверенно. Дышит часто. Но не отводит взгляда, и я понимаю, что она доверяет мне. По крайней мере надеюсь на это. Наклоняюсь, просовываю руку под ее спину, приподнимаю. Помогаю освободить руки от плаща и быстро снимаю остальную одежду.

Не могу отвести глаз от ее обнаженного тела. Она так хрупка и так красива, что у меня перехватывает дыхание. Кожа, покрытая легким румянцем, дрожит под моими прикосновениями. Я провожу ладонью по ее животу, чувствуя, как под пальцами вздымается каждый мускул. Наклоняюсь.

— Ты прекрасна, — шепчу я, целуя ее ключицу. — Совершенна.

Она сжимает траву в кулаках, губы ее дрожат.

— Я… я не знаю…

Я прикрываю ее рот своим, не давая закончить. Не нужно слов. Не нужно сомнений. Только мы. Только сейчас.

Мои пальцы скользят ниже, осторожно раздвигая ее ноги. Она замирает, но не сопротивляется. Наконец-то… Похоже время пришло. Когда касаюсь ее самой сокровенной части, она резко вдыхает, а бедра непроизвольно приподнимаются навстречу.

— Моя сладкая девочка.

Волчья сущность рвется наружу, требуя заявить права, оставить нестираемый знак. Метка принадлежности. Отец говорил, что это инстинкт, древний как сами горы.

Увидев свою истинную пару, оборотень должен пометить ее, чтобы все в округе знали: это его, его навеки, и прикоснуться к ней – смерть.

Но глядя на Вику, на ее широко открытые, затуманенные желанием глаза, я чувствую не только звериную жажду обладания. Во мне бушует конфликт. Человеческая часть – та, что выросла среди людей, та, что знает слова «приличия» и «согласие» – умоляет быть осторожнее, не испугать, не сломать эту хрупкую птичку, только что попавшую в мои когти. А зверь рычит внутри, требуя сейчас же вонзить клыки в ее нежную плоть, слиться с ней так глубоко, чтобы наши души сплелись навек, и пусть весь мир узнает об этом!