По следам «золотого трио»

Глава 1. Камень преткновения

Шум в большом зале стоял невыносимый: сотни голосов гудели в голове, разрываясь внутри тысячами проклятий в сторону всех учеников Хогвартса. Изуку поморщился. Всё-таки нужно было спать этой ночью, а не листать привезённый украдкой томик комиксов о супергероях. Ему с таким трудом удалось раздобыть его в последний день каникул, что он едва дождался момента, когда смог его прочитать.
— Изуку, всё в порядке? — Неожиданно ворвался в его мысли обеспокоенный голос Очако.
Она сидела совсем рядом — всего лишь напротив — но Изуку чувствовал её присутствие каждой клеточкой тела. Её голос, как всегда до безумия нежный и вкрадчивый, заставил его покраснеть и пожалеть о том, что на какую-то долю секунды он забыл о ней и проклял вместе с остальными шумящими.
— Д-да. Я в порядке. Просто не выспался, — он улыбнулся, но почувствовал, что получилось немного фальшиво.
— Хорошо, — Она смущённо кивнула, и длинная чёлка, заправленная до этого за ухо, закрыла ей лицо.
Сегодня она выглядела даже прекрасней, чем до каникул. Хотя Изуку допускал и вероятность того, что так сказалось то, что он не видел её целых две недели. В общем, её очаровательное круглое лицо вызвало в нём такую бурю эмоций, что он тут же покраснел от смущения. Заметив это, Очако опустила взгляд и вернулась к своему завтраку.
Этот короткий разговор окончательно добил Изуку: утро и так не задалось, а тут он ещё и снова упустил шанс нормально поговорить с девушкой мечты. Вот разве так сложно было спросить, как у неё дела? Но язык не поворачивался и будто распух. Изуку горько хмыкнул и зло ткнул вилкой в остатки пирога с почками.
— Когда ты уже признаешься ей? — еле слышно проворчал Шото.
Повернувшись вправо, Изуку увидел, как друг лениво ковырял глазунью. Сильно отросшие красно-белые волосы скрывали его лицо, но Мидория знал наверняка: Шото недовольно скривился и нахмурил брови. Другой реакции на подобные ситуации у него уже давно не было.
— Скоро, — буркнул в ответ Изуку.
Он и сам знал, что крупно тормозил в последнее время, но ничего поделать с собой не мог. Всё время что-то мешало: то летние каникулы, то тяжёлое начало учебного года, потом рождественские каникулы, а теперь он просто не мог набраться храбрости, чтобы поговорить по душам. Очако была для него всем, и он не хотел рисковать их дружбой, если вдруг она не разделяла его чувств.
— Скорее профессор Шигараки перестанет чесаться, чем ты это сделаешь.
Изуку недовольно сжал губы, но ничего не ответил. Он ещё припомнит этот разговор Шото, когда тот вновь начнёт грустно вздыхать при виде Кьёки.
— Доедай уже, и пойдём на историю магии. Хоть там посплю.
— Я сыт, — тут же ответил Шото и отодвинул тарелку.
Он вылез из-за стола и, закинув сумку с книгами на плечо, направился прочь из Большого зала. Как обычно, он не стал дожидаться, пока то же самое сделает Изуку — давным-давно они договорились, что будут останавливаться за дверьми зала, чтобы не топтаться у стола просто так.
— Как знаешь.
Изуку тоже встал, а затем поправил мантию. Он до сих пор искренне не понимал, почему ученики должны были носить такую ужасно неудобную одежду, в то время как весь остальной магический мир уже давно от неё отказался. Ему казалось это жутким пережитком времени. Таким же, как и отсутствие интернета и сотовой связи на территории замка. Но он тешил себя мыслями, что учиться осталось всего полтора года, а там уже всё — свобода — и он сможет жить, как все нормальные люди.
За дверьми уже ждал Шото, и они молча направились в сторону кабинета истории магии.
От каменных стен замка веяло холодом, а сквозняки, гулявшие в просторных коридорах, пробирались под мантию. За сотни лет, что существовал Хогвартс, ничего не изменилось, и Изуку уже на первом курсе понял, что никогда и не изменится. А для него — ребёнка, выросшего в семье маглов-учёных — это было чём-то невероятно чуждым и не понятным. Ведь в мире маглов прогресс не останавливался ни на секунду, и с каждым днём появлялось что-то, что в корне меняло изобретения предыдущего дня. А в магической Британии время будто остановилось. Оно застыло где-то в середине пятнадцатого века, заморозив развитие всего магического сообщества.
Хоть Изуку и нравилась магия и всё, чему он научился здесь, но после окончания школы он хотел вернуться обратно в мир маглов. Его гибкий, пытливый ум никак не мог привыкнуть к тому, что кто-то в конце двадцать первого века предпочитал оставаться консерваторами и делать вид, что прогресс — это что-то совершенно бесполезное для волшебников, а потому даже малейшие попытки нововведений тут же подавлялись.
— Я хочу почитать тот комикс, что ты притащил, — сказал Шото, когда они преодолели уже половину пути до нужного кабинета.
— Ты же не знаешь предыстории, — устало ответил Изуку. От одной лишь мысли, что в сотый раз придётся объяснять другу устройство вселенной «Марвел», его перекосило.
— Знаю.
— И откуда же?
— На каникулах я купил себе смартфон.
От удивления Изуку остановился и замер, уставившись в широкую спину Шото. В голове пронеслась шальная мысль, что он ослышался или, что вероятней, друг подшутил над ним. Ведь не мог же сын одного из самых консервативно настроенных чистокровных волшебников купить магловский смартфон за магловские деньги в магловской части Лондона.
— Да ты шутишь! — воскликнул Изуку, когда немного пришёл в себя. — Я не верю.
— Зря, — не оборачиваясь, Шото пожал плечами, а затем пошёл дальше. — А я-то уже собирался попросить твой номер.
Стряхнув оцепенение, Изуку бросился за другом. Мантия путалась в ногах, и он в очередной раз порадовался, что родился в семье маглов и ему не придётся терпеть это безобразие всю жизнь. Вот, закончит школу и обязательно сожжёт эту дурацкую тряпку на заднем дворе дома!
— Может, уже объяснишь?
— Как-нибудь в другой раз, — лениво отмахнулся от него Шото.
Такой ответ не устраивал Изуку, но, как назло, они уже добрались до кабинета истории.
За тяжёлыми дубовыми дверьми слышался шум голосов, что не сулило ничего хорошего: попытки вытянуть правду из Шото теперь придётся отложить до обеда, иначе чей-нибудь длинный нос обязательно влезет в их разговор. А утечку такой важной информации точно нельзя было допустить. Чего доброго, отец Тодороки явится в Хогвартс и собственноручно вытрясет из Шото всю «дурь». Он и так уже не раз ясно давал понять Изуку, когда они встречались на платформе девять и три четверти, что крайне не одобряет то, что его сын попал на Гриффиндор и стал вести дружбу с «безродным грязнокровкой». Изуку это, конечно, не сильно обижало, но осадочек всё равно остался.
Скользнув в кабинет вслед за Шото, Мидория устроился на скамье рядом с ним за последней партой. По сути, и сесть-то больше было не куда: слизеринцы, как обычно, заняли первые ряды, а остальное оккупировали гриффиндорцы-отличники. И не то чтобы Изуку и Шото любили сидеть сзади и охотно на это всегда шли — просто у них чаще всего не оставалось другого выбора. Тут либо нужно было приходить в кабинет раньше всех, либо смиренно принимать свою участь.
— Я из тебя всё вытяну, — прошептал Изуку. — Не сомневайся.
Шото лишь ухмыльнулся в ответ и принялся раскладывать на парте пергаменты и книги. Судя по всему, он не успел закончить эссе по зельеварению и надеялся сделать это сейчас. Изуку не осуждал друга, его куда больше волновало, что Очако до сих пор не пришла. Может, нужно было дождаться её и всем вместе отправиться на урок? А что если, не позвав Очако, он обидел её, и теперь она больше никогда не захочет говорить с ним?
Изуку безумно хотелось ударить себя по лбу или раствориться в воздухе, лишь бы не чувствовать себя таким ничтожным, но он не мог даже пошевелиться от сковавшей его неловкости. Ну вот, из-за него теперь Очако опоздает и точно получит отработку, и как он после этого будет в глаза ей смотреть?
— Да никак. Хватит бормотать. Надоел уже, — перебил его Шото. — Вон твоя Очако, уже пару минут как сидит рядом с Бакуго.
Стыд тут же сменился удивлением, а затем негодованием. Вот чёрт! Место рядом с Кацуки, правда, пустовало, когда они зашли, но Изуку не придал этому значения. А ведь должен был, ведь оно единственное оставалось свободным. Он должен был заметить и продумать всё наперёд! Не будь он таким тормозом, сидел бы сейчас сам с Очако. Злость начала закипать где-то внутри, и Изуку плюнул на свои планы о спокойном сне на уроке по истории магии. Теперь его мысли были заняты совсем несовместимыми со сном вещами.
Прозвенел звонок, и профессор Пинс вплыл в кабинет через закрытую дверь. Его призрачная бестелесная сущность немного пугала, но всё равно не настолько, чтобы всерьёз относиться к предмету, который он вёл. Изуку от кого-то даже слышал, что профессор преподавал в Хогвартсе ещё при жизни, а когда умер, то даже не заметил этого. Просто на следующий день пришёл читать лекцию, как ни в чём не бывало. Вот и сейчас без лишних предисловий он продолжил тему, начатую ещё до каникул, с того же момента, где остановился.
— …Именно тогда Гарри Поттер, Рональд Уизли и Гермиона Грейнджер спасли весь магический мир, героически сразившись с Волан-де-Мортом и отстояв все наши идеалы в битве за Хогвартс. В тот день погибло немало волшебников, особенно бравых гриффиндорцев, сражавшихся до последнего. Тогда-то факультет «Гриффиндор» в очередной раз доказал, что выпускает храбрейших…
Кусок пергамента врезался Изуку в лоб, а затем застыл перед его лицом. Пергамент, точнее нечто похожее на самолётик, только с агрессивным острым носиком, принялся тыкать Мидорию в плечо. Раздражённо хмыкнув, он схватил этот самолётик и развернул его.
Ну, конечно. Милое послание от Бакуго. Чем же ещё это могло быть.
«Сдохни, грязнокровка!» — гласила надпись на пергаменте.
— Как не оригинально, — фыркнул Шото.
— А ведь когда-то он был нормальным человеком.
Изуку обречённо вздохнул и посмотрел на Кацуки, который всем своим видом показывал, насколько он крут, богат и чистокровен.
Он даже имел наглость что-то нашёптывать на ухо Очако. А вот это уже взбесило не на шутку! Хоть Изуку и старался не поддерживать вражду, но смолчать сейчас оказалось выше его сил. Он перевернул записку и принялся писать ответ.
«Только после тебя».
Запустив самолётик обратно, Изуку сложил руки на парту и лёг на них, как на подушку. Ни через минуту, ни через пять ответа от Бакуго не последовало, поэтому Мидория попытался заснуть. Он прикрыл глаза и представил лицо Очако. В фантазиях она всегда улыбалась ему, обнажив идеальные белые зубы, а в её волосах прятались солнечные лучи. Очако щурилась, покусывала губу и манила его, но сейчас вместо её нежного голоса, раздавался лишь монотонный бубнёж профессора о подвигах «Золотого трио» в борьбе с Тёмным лордом. История, может, была и интересной, но совершенно не тем, что Изуку сейчас хотел услышать.
Спустя каких-то сорок минут урок, наконец, закончился, и профессор замолчал, снова оборвавшись на полуслове. Незамедлительно он тут же выплыл из кабинета, оставив шумных учеников одних. Все спешили скорее собрать свои вещи, ведь день только начался, а впереди было много занятий, на которые ещё нужно было успеть добраться за короткую перемену. Гриффиндорцам предстояло отправиться в подземелья на зельеварение, а слизеринцам — в теплицы на травологию.
Но Изуку не торопился вставать: он слышал, что Шото ещё корябал пером пергамент. Пять минут опоздания на урок к профессору Айзаве погоды не сделают, а вот отсутствие эссе точно не пойдёт на пользу оценкам. Хорошо, что он сам сдал это задание ещё до каникул. Хоть в чём-то отличился.
Внезапно что-то с силой ударило его по локтю, который выступал чуть в проход, и Изуку, резко открыв глаза, сел ровно. Ну, конечно, снова Кацуки.
— Чё развалился, неудачник?!
Как по команде, все, кто оставался в кабине, уставились на них. Безумно хотелось промолчать и сделать вид, что ничего не произошло, но Изуку заметил, что во все глаза за ними уже наблюдала Очако. Она прижала руки к груди и, будто потерянный оленёнок, с ужасом ждала развязки.
— И когда ты стал таким засранцем? — спросил Изуку и поднялся, чтобы Бакуго не смотрел на него сверху вниз.
— Когда понял, что в Хогвартс принимают таких ничтожных грязнокровок, как ты!
— Кацуки! Перестань! — испуганно воскликнула Очако.
Она, видимо, попыталась переключить внимание на себя, но у неё не вышло: Кацуки посмотрел на неё тяжёлым взглядом и вернулся к перепалке с Изуку. И тут в голове Мидории что-то отчётливо щёлкнуло. Сошлось то, что он уже давно не мог понять. А именно: почему каждый раз, когда Очако была рядом, Бакуго обязательно старался задеть его. Да, и, вообще, Очако, похоже, была единственной к кому этот несносный слизеринец не цеплялся и даже был любезен.
Чёртову слизеринскому засранцу тоже нравилась Очако!
Это открытие очень не понравилось Изуку, поэтому ему пришлось приложить усилие, чтобы не вцепиться в воротник Кацуки и не вытрусить из него ответы.
— Видимо, тебе и на Гриффиндоре не место, раз за тебя заступается девчонка. Неудачник, — выплюнул Кацуки. Его глаза налились кровью, а лицо исказила гримаса отвращения.
— Зато тебе на Слизерине самое место, — парировал Изуку.
— Чё вякнул? Храбрый такой?! Да только на ваш чмошный факультет и берут таких отбросов, как ты. Лучше бы Тёмный лорд победил тогда. Не пришлось бы тратить время на кого-то вроде тебя.
Все вокруг удивлённо ахнули и зашептались. Тема Второй магической войны была тонким льдом, по которому в последние лет десять уверенно лавировало только Министерство магии. Некоторые волшебники, в том числе и родители Бакуго, пытались протащить законопроект о запрете приёма маглорождённых в Хогвартс, потому что они представляли опасность для магического мира. Видите ли, прогрессивно настроенная молодёжь, рождённая в магловском мире, могла своими пагубными идеями и влиянием разрушить хрупкий магический мир. В их понимании из-за таких, как Изуку, например, могла вновь разразиться война и все традиции и устои магического мира могли бы быть утеряны.
Слизеринцы же как истинные наследники своих древних аристократических родов целиком и полностью разделяли эту позицию, поэтому часто в открытую выражали своё восхищение идеями Тёмного лорда.
— Думай, что говоришь! — крикнул на Бакуго, кто-то из гриффиндорцев. — Мы все были бы мертвы, если бы Гарри Поттер его не победил.
— Кто победил? Этот жалкий мальчишка? Тёмного Лорда предали свои же, иначе бы он не проиграл. Заслуги этого вашего знаменитого «Золотого трио» — чушь собачья. Выдумки жалких грязнокровок.
Изуку аж задохнулся от возмущения. И как этот придурок мог говорить такие ужасные вещи? Да, характером Кацуки обладал взрывным, но чтобы с личных оскорблений переходить на тему страшной войны, это было уже за пределами всяких границ понимания.
— Но есть же доказательства! — горячо воскликнул Мидория. — История с философским камнем, документальное подтверждение жертв василиска. Да те же, разбитые крестражи в музее магии, в конце концов!
— Ты совсем идиот, Деку? Не было ничего этого! Это выдумки той чокнутой бабы, которая дописывала историю Хогвартса. У неё даже имя говорящее — Полумна.
— А вот и нет! — крикнула Очако и тут же вспыхнула, оттого что теперь на неё все уставились. — «Золотое трио» действительно всё это совершило!
— Чушь! Гриффиндорцы ничтожны, а уж какая-то грязнокровка Грейнджер точно не могла сделать всего того, что о ней написали. И уж тем более, эти неудачники не могли победить кого-то настолько могущественного, как Тёмный лорд.
— Это ты на что намекаешь? — вспыхнул Изуку, уловив скрытый подтекст в словах Кацуки. Вот сейчас он уже всерьёз подумывал набить морду этому придурку.
— На тебя и намекаю. Де-ку, — издевательски протянул он в ответ.
Они испепеляли друг друга взглядами в полнейшей тишине, а в воздухе чувствовалось такое напряжение, что волосы встали дыбом. За спиной у Изуку раздался шорох, а затем прозвучал голос Шото.
— Чем докажешь, что это выдумка? — спросил он, сохраняя при этом невозмутимое спокойствие.
— А чем докажешь обратное?
— Всё есть в книгах.
Бакуго засмеялся, запрокинув голову назад, и в этот миг Изуку показалось, что однокурсником овладели бесы.
— Я тоже могу написать книгу о том, что ты не ничтожество. Но это же не так.
— Кацуки! — воскликнула Очако и подняла на него палочку.
— Не надо, — остановил её Шото.
— В замке полно доказательств подвигов «Золотого трио», — процедил сквозь зубы Изуку.
— Ну, так найди их, придурок, — выплюнул Бакуго. — Или слабо?
— А вот и найду! И тогда ты в большом зале при всех отдашь баллы своего факультета Гриффиндору.
— Аххаа. Ты ещё больший идиот, чем я думал. Потому что это ты лишишь свой чёртов факультет баллов.
Изуку дёрнулся, чтобы врезать Кацуки промеж глаз, но Шото вовремя перехватил его руку.
— Бакуго, остановись, — спокойно сказал Шото. — Не ставь себя в неудобное положение.
— Да пошёл ты, — выплюнул он. — Я, наоборот, доказываю, что на Слизерине учатся самые достойные, а гриффиндорцы горазды лишь выдумывать себе подвиги.
Бакуго злобно зыркнул на Очако и отвернулся.
— Попробуйте доказать обратное до конца семестра. Неудачники.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и пошёл прочь. Вслед за ним засеменили его вечные спутники — Денки и Эйджиро. Эти двое, будто свита, всегда находились рядом с Кацуки и, чуть что, тут же кидались в драку. На удивление, в этот раз они всего лишь молча стояли и угрюмо переглядывались во время всей перепалки.
Изуку разрывало от кипевшей в нём злости, и ему пришлось крепко сжать зубы, чтобы хоть как-то успокоиться.
Вслед за Бакуго и его шайкой кабинет покинули и остальные, оставив Изуку, Шото и Очако наедине. Когда же Очако это поняла, она дёрнулась, быстро сгребла все свои книги и убежала.
— И нам пора, — Голос Шото прозвучал ровно, но в нём всё равно проступали нотки раздражения. — На зельеварение опоздаем.
* * *
Вокруг раздавалось мерное шипение воды в котлах и стук ножей, которыми ученики измельчали ингредиенты для зелья сна без сновидений. Сегодня профессор Айзава был настолько мил, что даже показал, как нарезать пару корешков, прежде чем отправился спать на рабочем месте.
— И что ты собираешься делать с этим спором? — первым нарушил молчание Шото.
Они так и не обсудили произошедшее в кабинете истории, и это очень сильно угнетало Изуку. Он совершенно не знал, как ему теперь быть и за что хвататься, чтобы ещё больше не опозорить свой факультет.
— Ты хотел сказать «мы»? — поправил друга Изуку и многозначительно на него взглянул.
Шото выдержал его взгляд и лениво ответил:
— Нет. Я сказал именно то, что и собирался. Никто не заставлял тебя вестись на эту провокацию. Это будет тебе ещё одним уроком. Впрочем, он так же улетит в пустоту, как и все остальные уроки. Ты знаком с Бакуго, Мерлин знает сколько лет, и всё равно каждый раз клюёшь на его подначивания. Мне надоело вытаскивать твою задницу из передряг. Хватит. Мне было достаточно прошлой месячной отработки за вашу драку на зачарованных ножах.
— Никто не просил тебя вмешиваться, — огрызнулся Изуку. — Я бы сам справился.
— И лежал бы потом в больничном крыле вместо того, чтобы стоять на воротах в решающем матче по квиддичу.
— Ану-ка тихо там! — не открывая глаз, рявкнул на них профессор Айзава.
Изуку вздрогнул и чуть не выронил нож от неожиданности. За последние минут двадцать профессор вставал из-за стола лишь раз и то, чтобы отодвинуть стул. Видимо, свет факела светил ему слишком ярко, и он не мог спокойно делать вид, что спит. Хотя, возможно, он действительно спал. Изуку уже давно плюнул на надежду выяснить это. Куда больше его волновало, что в школе до сих пор использовали факелы вместо электричества. Ну, или хотя бы каких-нибудь заколдованных сфер, похожих на лампочки. От них ведь было бы куда больше света. Тем более в подземелье.
Но уж лучше зельеварение с профессором Айзавой в подземелье, чем травология на свежем воздухе, но с Бакуго. Изуку благодарил Мерлина за то, что в этом году им поменяли расписание, и на зельеварение больше не нужно было ходить со слизеринцами. А иначе он точно сорвался бы и устроил дуэль с этим психом. И что, вообще, сегодня на него нашло? Он словно с цепи сорвался.
— Мы всё равно бы победили, — проворчал Мидория. — Ты ведь всегда ловишь снитч в первые пару минут.
— Это не оправдывает твоё безрассудство.
Ответить ему было нечего, поэтому Изуку промолчал, не пытаясь даже заговорить вновь. Он прекрасно понимал, что они оба остались при своём мнении, и вряд ли что-то изменило бы ситуацию.
Они бы так и промолчали весь урок, агрессивно нарезая ингредиенты и добавляя их поочерёдно в зелье, если бы спустя некоторое время сзади не раздался деликатный кашель. Шото и Изуку синхронно обернулись, успев при этом послать друг другу осуждающие взгляды.
— Я вам помогу, — прошептала Очако и тут же покраснела до ушей.
— Да что ты, не нужно… — Изуку замотал головой, действиями опережая собственный язык. Не то чтобы он хотел отказаться от помощи, просто дурацкая неуверенность в себе всегда заставляла его делать глупости в присутствии Очако.
— Нет. Я виновата. Это из-за меня он так вспылил. Мы разговаривали на уроке и он кое-что спросил, а я…я… В общем, не важно, — пробубнила она и покраснела ещё сильнее.
Странные мысли тут же полезли в голову Изуку. О чём же это мог спросить Кацуки? Неужели поэтому он и устроил разборки?
— В общем, я виновата и хочу помочь, — выпалив всё на одном дыхании, она уставилась в свой котёл.
— И какой же у тебя план? — деловито поинтересовался Шото, пока Изуку искал где-то на полу свою воображаемую челюсть, отвисшую от абсурдности предположений, которые лезли в голову.
— Мы должны пойти по следам «Золотого трио», — заговорщицки прошептала она.
— Это как?
— В учебнике истории подробно описана жизнь Гарри Поттера и все его встречи с Тёмным Лордом. Думаю, если мы попадём в значимые исторические места, то сможем найти там что-нибудь. Какие-нибудь доказательства.
— Отличная идея, — явно с сарказмом ответил Шото.
От такого тона друга Изуку наконец пришёл в себя и тут же затараторил.
— Очако, ты ни в чём не виновата и совсем не обязана нам помогать. Я это заварил, я сам и разберусь.
— А как же «мы»? — наиграно возмутился Шото.
Изуку недовольно зыркнул на него, но проигнорировал выпад. Сейчас необходимо было реабилитироваться в глазах Очако, иначе он так никогда и не признается ей в том, что сходит по ней с ума уже не первый год.
— Спасибо за идею, но мы с Шото сами попробуем найти какие-нибудь подсказки.
— Нет, — Отчаянно закачала головой Очако. — Мы сделаем это все вместе. Тут задета ещё и честь факультета, поэтому моя обязанность помочь вам.
Очако уставилась прямо в глаза Изуку, и он поплыл. Все его мысли крутились теперь только вокруг того, как же огромны и прекрасны были её глаза. Он будто тонул в них, захлёбываясь теплом, которое они излучали. Хотелось никогда не отводить взгляда и вечность ощущать эту призрачную связь между ними. Он чувствовал, как его щёки начали гореть, но ничего не мог с собой поделать. Это оказалось выше его сил.
— Вот и договорились, — бесцеремонно прервал их гляделки Шото. — Значит, после уроков встретимся в библиотеке? Или, может, в общей гостиной?
Но Очако почему-то не отвечала, и Изуку показалось, что она смутилась не меньше него. Её щеки пылали, и даже плохое освещение в паре с волосами, скрывшими половину лица, не могли этого утаить. Мидория с трудом отвел взгляд и повернулся к котлу, чтобы добавить туда сушёных хвостиков летучих мышей. Как назло, сделать это нужно было именно сейчас и ни минутой позже. Чёртовы зелья.
— Лучше в библиотеке, — спустя долгие полминуты, наконец, ответила она. — В гостиной всегда так шумно. А нам нужно будет хорошенько сосредоточиться.
— Замётано, — Шото кивнул и тоже отвернулся к зелью.
Изуку спиной чувствовал, что Очако на него смотрела, но не поворачивался. Его мышцы затекли и, вообще, он боялся даже пошевелиться, чтобы случайно не разрушить это странное ликование внутри.
Они с Очако будут проводить время вместе.
Вместе.
С Очако.
Руки затряслись, и он чуть не выронил палочку в котёл. День, который не задался с самого утра, приносил всё больше и больше сюрпризов.
— Ребят, — тихонечко позвала их спустя пару минут Очако. — Я тут вспомнила кое-что.
Изуку моментально обернулся.
— Что?
— Я сегодня не смогу. Мне нужно написать эссе-отработку для профессора Шигараки.
Изуку вздохнул. Ну вот. Жизнь вновь поманила его конфеткой и тут же её отобрала.
— Но завтра я точно свободна. Честно-честно!
— А ну, замолчали там! — раздался грозный голос профессора Айзавы. — У вас осталось всего пять минут, чтобы закончить свои зелья. Если не успеете — назначу всем по отработке.
Все вокруг тут же засуетились и принялись судорожно доделывать задания, а Изуку застыл и глупо улыбнулся во весь рот. Всё-таки Очако будет помогать им. Разве, это не стоило вытрепанных с утра пораньше нервов?
* * *
Следующим же вечером они, как и договаривались, втроём заняли стол возле окна и завалили его книгами по истории, чистыми пергаментами и перьями, чтобы записывать все зацепки, по которым можно было бы найти следы «Золотого трио» в замке. Изуку весь извёлся, дожидаясь этого часа, и до сих пор не мог успокоиться. Вчера он даже еле уснул, потому что одна только мысль о совместном времяпрепровождении с Очако вызывала в нём бурю эмоций. Поэтому сейчас вместо того, чтобы внимательно изучать книги, он то и дело поглядывал на девушку.
Она сидела напротив и задумчиво водила указательным пальцем по строчкам в толстенной книге. Иногда сдвигая брови, она хмурилась, а затем записывала что-то на пергаменте и возвращалась к чтению. Её короткие каштановые волосы периодически спадали ей на лицо, и тогда Очако раздражённо заправляла их за уши. Дважды Изуку даже ловил себя на мысли, что если бы она сидела рядом, то он точно бы не удержался и провёл ладонью по её волосам. О том, что он делал бы после, он старался не думать, потому что нутром чуял, что обязательно сгорел бы со стыда, оставив после себя лишь кучку пепла, как какой-нибудь феникс.
За Шото же было не так интересно наблюдать. За всё время он лишь однажды привлёк внимание Изуку, пнув его в ногу, из-за того, что ему мешали его мысли вслух.
В итоге, по ощущениям Изуку, они просидели так, сгорбившись над книгами, часа три точно, пока Очако не вздохнула и не откинулась на спинку стула. Она потянулась, хрустнув затёкшей спиной, и затем хлопнула ладонями по столу.
— Я больше не могу, — пожаловалась она. — Мои глаза горят.
Изуку мысленно согласился с ней — глаза у неё и, правда, горели — но не в том смысле, в котором она имела в виду. Для Мидории они будто светились изнутри. В её невероятных карих глазах плясали отблески огня от свечей, заставляя его забывать, как дышать. Такая зацикленность уже начинала пугать его, но пока не настолько, чтобы набраться храбрости и поговорить с Очако откровенно.
— Согласен, — Шото кивнул и захлопнул книгу, с которой работал до этого. — Давайте, обсудим, что накопали. Может, мы не в том направлении, вообще, идём.
Изуку отодвинул свою книгу и положил поверх неё пергамент, на котором делал записи. То, что это были не блокнот с ручкой, а кусок желтоватой бумаги и перо, раздражало даже чуть больше, чем сегодняшняя неадекватность Кацуки. Но всё равно не так сильно как то, что это был не планшет и информацию они искали не в интернете. Уж там бы получилось всё куда быстрее и результативней. И почему никто ещё не создал магосеть? Это же каких сумасшедших денег можно было бы заработать! А в пересчёте на фунты, так ещё больше.
Он скорее сам услышал, чем понял, что опять бормотал себе под нос вместо того, чтобы думать эти мысли у себя в голове. Ну, вот, опять чуть не выболтал гениальную бизнес-идею. На него уже и так многие косились со странной смесью подозрения и интереса, не хватало ещё, чтобы кто-то присвоил себе все его неосторожно рассказанные планы по обогащению.
— Эм-м-м, — он прочистил горло. — Я вот что подумал. А что если мы действительно попробуем найти те места, о которых говорилось в учебнике по истории? Ну, там Тайную комнату или Выручай-комнату? Это ведь технически докажет, что события хотя бы происходили в реальных местах.
— Отличная идея, Изуку! — воскликнула Очако и тут же зажала рот ладонями.
Все замерли, ожидая, что вот-вот раздадутся шаги грозного библиотекаря, который не терпел, когда кто-то шумел в его владениях, но ничего не произошло. Облегчённо выдохнув, Очако убрала ладони от лица, и Изуку заметил, что она покраснела.
— Может, просто заставим портреты говорить? Пусть, расскажут всё, что они видели, связанное с «Золотым трио», — предложил Шото, нервно постукивая по пергаменту.
— Нет, — Закачала тут же головой Очако. — Единственные портреты, которые стал бы слушать Кацуки, уже давно не в замке.
— Ты про бывших директоров? — уточнил Шото.
— Да. Про портреты профессора Дамблдора и профессора Снейпа.
— А где же они? — не понял Изуку. Он хоть и старался узнать о волшебном мире, как можно больше, но многие вещи всё равно проходили мимо него, выдавая, что родился он всего лишь в семье маглов. В такие моменты, как сейчас, он даже начинал чувствовать себя лишним на этом празднике магической жизни.
— Их забрали в Министерство магии лет десять назад, наверное.
— Зачем? — ещё больше удивился Изуку.
За все эти годы он так и не понял до конца, как работали все эти «живые» портреты, но точно запомнил, что изображение в них могло передвигаться между остальными своими рамами. А у таких значимых личностей, как бывшие директора, рам было много. И что заставило Министерство забрать их из школы?
— Директор Незу отдал их, — ответил вместо Очако Шото. — Ему не нравилось, что ученики приходили поговорить с портретами, а не с ним.
Изуку задумчиво постучал пальцем по подбородку, но ничего годного по этому поводу придумать не смог. Раз уж самый простой путь к победе над Кацуки отрезал сам директор, то теперь придётся сильно напрячься, чтобы придумать что-то не менее эффективное.
— Ладно, — кивнув собственным мыслям, сказал Изуку. — Придётся искать все эти места самим. Я тут накидал парочку вариантов. Вот, посмотрите.
Повернув пергамент так, чтобы и Очако, и Шото могли видеть то, что он там написал, Изуку продолжил:
— Первый вариант, мне кажется, будет проще всего отыскать.
— Тайную комнату, что ли? Надеешься найти останки василиска? — Шото недоверчиво покосился на Изуку, чуть склонив голову.
— Думаешь, её не запечатали? — в свою очередь удивилась Очако.
— Нет, конечно, — с трудом подавив смех, ответил Мидория. — В день битвы за Хогвартс один из крестражей был уничтожен клыком василиска. А раз уж никто не удосужился запечатать Тайную комнату в год, когда василиск чуть не убил нескольких учеников, то вряд ли кто-то сделал это и после. В этом замке столько открытых опасностей, что я уже ничему не удивляюсь. Чего только стоят эти лестницы!
Друзья согласно закивали, прекрасно помня, как год назад один из первокурсников с Когтеврана встал не на ту лестницу и пару дней бродил по замку, пока его не нашли эльфы. Да и сами они всё ещё частенько ошибались с выбором направления и теряли потом по часу времени в ожидании нужной лестницы.
— Ещё была Выручай-комната, — продолжил Изуку и ткнул во второй пункт своего списка. — Там, думаю, можно найти массу интересного.
— Эх, вот если бы мы раздобыли «Карту Мародёров»… — вздохнула Очако и поджала губы.
— Какую карту? — недоверчиво переспросил Шото.
Его брови взмыли вверх, а шрам от ожога вокруг левого глаза опасно натянулся. Иногда Изуку казалось, что это огромное багровое пятно до сих пор приносило боль Шото, хоть уже давно и зажило. Бывали даже дни, когда друг мог часами сидеть, смотря в одну точку, и задумчиво водить указательным пальцем по коже вокруг глаза.
Пока Изуку снова крепко задумался о природе появления шрама Шото, Очако успела взять одну из книг, которую изучала до этого, и повернула её обложкой к парням.
— В этой биографии Джорджа Уизли упоминается карта, с помощью которой он и его погибший брат-близнец организовывали свои розыгрыши. Она называлась «Картой Мародёров», потому что те, кто её создал, называли себя мародёрами.
— И что в ней было такого особенного? — спросил Шото.
— Это была очень подробная карта замка, на которой отображались перемещения всех, кто в нём находился. Так братья Уизли избегали встреч с завхозом и профессором Снейпом.
— Отличная штука… Только вот, где она?
— Не знаю… Куда-то пропала.
— И это всё? — изогнув по привычке одну бровь, поинтересовался Шото.
— У меня — да. А ты что нашёл? — Очако насупилась, почувствовав не очень-то и скрытое снисхождение в голосе Тодороки.
— Была ещё комната, где прятали философский камень. Думаю, как раз там ещё и могло остаться хоть что-то интересное.
— Даже не сомневаюсь, — не без иронии заметил Изуку. — В Хогвартсе в принципе не особо заботятся о безопасности учеников.
Шото хмыкнул и, откинувшись на спинку стула, спросил:
— И что будем делать?
Над их столом повисло недолгое молчание, которое Изуку, вместо разработки плана, потратил на рассматривание задумавшейся Очако. Всё-таки это было плохой идеей — соглашаться на её помощь, — потому что он постоянно отвлекался и не занимался тем, что могло бы спасти его от позорного проигрыша Бакуго.
— А есть подсказки, где находятся эти комнаты? — спросила Очако.
— У меня ни одной, — виновато отозвался Изуку.
— Комната с философским камнем была где-то на третьем этаже, — Шото неопределённо пожал плечами, а затем добавил, ткнув в тоненькую брошурку с изображением Хогвартса: — По крайней мере, здесь было так сказано.
Очако кивнула так, что её волосы вновь закрыли ей лицо, и уверенно сказала:
— Значит, начнём с неё.
— А других вариантов пока и нет, — криво улыбнувшись, ответил ей Шото. — Предлагаю продолжить поиски завтра. Я уже спать хочу.
Изуку согласно закивал, но мыслями был уже совсем далеко. Он всё никак не мог понять, чему радовался больше: выбором цели для поисков или тем, что и завтрашний вечер тоже сможет провести в компании Очако.
* * *
Всю следующую неделю Изуку усиленно обдумывал план действий. Его кидало из крайности в крайность: то он, как сумасшедший, бегал и расспрашивал портреты, призраков и эльфов о том, какая из лестниц ведёт в когда-то запретный коридор на третьем этаже, то не спал ночами, листая биографии «Золотого трио» в поисках подсказок.
Иногда же, когда они вместе с Шото и Очако собирались в библиотеке, он не мог перестать думать о том, как же хороша была Урарака, когда над чём-то усердно работала. И это заставляло Мидорию чувствовать себя последним идиотом на планете. Ведь вместо того, чтобы разгребать все те проблемы, что создал себе собственноручно, он витал в облаках.
Слух о споре между ним и Бакуго разнёсся по школе моментально, поэтому Изуку частенько ловил на себе осуждающие взгляды некоторых гриффиндорцев, не одобряющих такое возмутительно поведение. И вот, когда к следующему понедельнику, наконец, удалось выйти на след этой загадочной комнаты, где хранился философский камень, Изуку смог спокойно выдохнуть. Теперь-то он точно не подведёт свой факультет.
— Перестань бормотать, Изуку, иначе нас поймают, — прошипел Шото.
Мидория вздрогнул и обернулся. Сзади него, осторожно ступая по тёмному коридору, шли Очако и Шото. Огоньки на кончиках их палочек слегка подрагивали и едва освещали путь, но большего они и не могли пока себе позволить. До заветного запретного коридора оставалось преодолеть ещё несколько лестничных пролётов и поблуждать по третьему этажу. Правда, ещё нужно было и не наткнуться на патрулирующих коридоры старост или Пивза, иначе вся затея отправилась бы коту под хвост.
Вообще, идти на поиски этой комнаты именно после отбоя было такой себе идеей, но, обсудив всё вчера вечером в библиотеке, друзья пришли к выводу, что делать это днём было бы куда хуже. Ведь, как пить дать, за ними обязательно последовал бы кто-нибудь особо любопытный и, если бы они ничего не нашли, то этот кто-то точно разнёс бы эту новость по всему замку за считанные минуты. А репутация Изуку и так уже держалась на последнем издыхании.
Освещая палочкой то импровизированную карту, то коридор, Мидория, наконец, привёл свой маленький отряд к двери, скрывающей комнату, где когда-то охранял потайной люк огромный пёс с тремя головами. Изуку дёрнул ручку и толкнул плечом дверь, но она не поддалась.
— Что и следовало ожидать, — еле слышно проворчал Шото.
Изуку повернулся и одарил друга осуждающим взглядом. Иногда пессимизм Шото просто сводил его с ума, но он вовремя вспоминал, каким тяжёлым было детство Тодороки, и моментально переставал на него злиться. Всё-таки не всем так повезло с родителями, как самому Мидории.
— Давайте, я попробую, — тут же отозвалась Очако.
Она подошла вплотную к Изуку, и он смог уловить невероятный цветочный аромат, исходящий от её волос. С трудом переборов в себе желание зарыться в них носом и вдыхать, вдыхать, вдыхать, он быстро отвернулся и почувствовал, как загорелись его щёки.
— Алохомора.
Замок тут же щёлкнул, а дверь скрипнула и открылась. Правда, в последнюю секунду к этому шуму успел примешаться и ещё один звук — ехидный смешок Шото, что не укрылось от Изуку.
Первой в комнату вошла Очако и принялась освещать каждый уголок. На полу скопился огромный слой пыли, а с потолка свешивалась паутина. От атмосферы, витавшей здесь прямо в воздухе, у Изуку волосы стали дыбом, а сам он захотел сбежать отсюда, как можно дальше. Желательно, в свою кровать в башне Гриффиндора. Но реальность была такова, что вместо этого пришлось заставить палочку сиять ярче, чтобы можно было разглядеть люк.
И он нашёлся, правда, только после того, как сам же Изуку и споткнулся о его немного выпирающий угол. Видимо, за столько лет он рассохся и теперь не сливался с полом полностью.
— А где же ручка? Или кольцо? — удивился Изуку. — Неужели, кто-то их всё-таки убрал?
Шото неопределённо пожал плечами и сказал:
— Возможно.
После чего заклинанием откинул люк и подошёл к краю.
— Темно, — испугано заметила Очако, встав справа от Изуку.
— Да ну.
Изуку не одобрял такого поведения друга, но сковавшее его самого смущение, не позволяло ему и слова вымолвить. От безысходности он принялся судорожно обдумывать варианты дальнейших действий. Оглядевшись, он заметил несколько маленьких камушков возле двери и бросился за ними. Возможно, их веса даже хватит, чтобы узнать, какая глубина скрывается во тьме люка.
Он кинул тот камушек, что был побольше, и напряг слух. Спустя секунду раздался глухой стук. Значит, там было не так уж и высоко.
— Футов двенадцать* где-то будет.
— И как мы спустимся? — спросил Шото.
Все задумались на добрые пару минут. Первой же мыслью Изуку было вернуться в башню, взять метлу и спуститься на ней. Но через пару секунд он отмёл этот вариант как слишком сложный и рискованный. Вторым, что пришло на ум, было наколдовать что-нибудь мягкое, сбросить это в люк, а затем прыгнуть и самим, но тут он понял, что если там и, правда, так высоко, то они себе все кости переломают. Нужно было придумать что-то ещё, но что?..
— Я знаю! — воскликнула Очако, заставив и Изуку, и Шото вздрогнуть от неожиданности. — Давайте, свои мантии. Я трансфигурирую их в лестницу.
Изуку еле удержался, чтобы не стукнуть себя по лбу. И как он сам до этого не додумался? Такие же мысли, очевидно, посетили и Шото, поэтому он молча снял мантию и протянул её Очако.
— Я тогда наколдую освещение получше, — тут же выпалил Изуку, стоило ему только случайно задеть пальцами ладонь Очако, когда он отдавал ей свою мантию.
Его бросило в жар и он забыл, как дышать. Прав был Шото, когда говорил, что из-за своей стеснительности Изуку упустит все шансы заполучить такую умницу-красавицу Очако и будет потом всю жизнь жалеть об этом.
Тряхнув головой, он крепко зажмурился и попробовал собраться с мыслями. Заклинание требовало больших усилий, поэтому нужно было хорошенько сосредоточиться. Изуку глубоко вдохнул и на выдохе произнёс нужные слова. Перед ним тотчас же появился большой — размером баскетбольный мяч — шар, который с лёгкостью освещал каждый уголок комнаты. Аккуратно направив его в темноту люка, он оставил его там.
Очако тоже уже закончила и держала в руках длинную верёвочную лестницу, которой вполне должно было хватить, чтобы спуститься вниз без последствий для здоровья.
— Как бы её закрепить? — спросила она и посмотрела на Изуку.
Он же, наученный горьким опытом, не сделал того же, а уткнулся взглядом в пол. Несколько камушков привлекли его внимание, и он понял, как поступить с креплениями. Трансфигурировав их в огромные булыжники, он победоносно сказал:
— Мы придавим её этим.
Когда с лестницей было покончено, Шото безапелляционно заявил:
— Я первый. Прикройте.
Осторожно поставив ногу на первую перекладину, он надавил на неё со всех сил, но камни даже не шелохнулись. Поэтому, не теряя больше не секунды, он смело полез вниз. Шар, который до этого наколдовал Изуку, следовал за Шото и освещал ему путь. Довольно скоро даже Изуку и Очако смогли увидеть землю.
Спрыгнув с последней ступеньки и произнеся пару проверочных заклинаний, он вскоре крикнул:
— Всё чисто. Спускайтесь.
Изуку и Очако переглянулись и кивнули друг другу. Казавшийся сначала совершенно безумным план, наконец, стал обретать смысл и даже подкинул надежду на успех. В книгах, правда, говорилось очень мало о том, что должно было ждать их впереди, но уже тот факт, что когда-то в этом месте происходили важнейшие для истории магического мира события, заставлял кровь кипеть и подталкивал на дальнейшие поиски свидетельств приключений «Золотого трио».
— Очако, сначала ты. Я подстрахую.
— Хорошо, — она согласно кивнула и подошла к люку.
Немного потоптавшись у края, она опустила ногу на первую ступеньку и замерла, не в силах пошевелиться.
— Что такое?
Она не ответила, а щёки её залил румянец. Спустя пару секунд она протянула Изуку ладонь и тихо попросила:
— Помоги мне спуститься.
И тут уже самого Изуку бросило в жар. Сглотнув, он крепко сжал сначала одну её ладонь, затем вторую, в которой была волшебная палочка, и сам чуть не потерял сознание от волнения. Очако осторожно начала спускаться и вскоре, отпустив его руки, сама уже держалась за перекладины. И в этот момент Мидория окончательно запутался в том, благодарил ли он Бакуго за этот дурацкий спор или всё-таки ненавидел.
За такими мыслями он и не заметил, как сам спустился и стоял уже на твёрдой земле подземной комнаты. Или не подземной. Сложно было понять, ведь замок сам по себе был довольно странным. Вот, в этой комнате, например, не было ни одного окна, и ни солнечный, ни лунный свет сюда совсем не проникал, но это же не значило, что комната находилась в подземелье. Ведь, чтобы сюда попасть, нужно было подняться на третий этаж, а затем спуститься на уровень, наверное, одного этажа. Перед глазами Изуку мелькали формулы и разные чертежи Хогвартса, но он всё равно не мог понять, где именно в действительности находилась это проклятая комната.
— Изуку?
Встревоженный голос Очако ворвался в размышления, и Мидория вздрогнул. Ну, вот. Он опять размышлял вслух.
— Я в порядке! — воскликнул он и широко улыбнулся. — Что будем делать дальше?
— Пойдём в ту дверь, — ответил ему Шото. — Здесь пусто.
Изуку кивнул и направил шар света вперёд, чтобы он плыл прямо перед ними. Впереди шёл Шото с палочкой на изготовке, за ним — Очако, сам же Мидория замыкал процессию, чтобы в случае чего прикрыть тыл. Хотя вряд ли это «чего» могло произойти. Времена бесконечной опасности и приключений уже давно прошли, да и сам он был далеко не «избранным», как Гарри Поттер, поэтому бояться было совсем нечего. Но дух авантюризма, взращенный комиксами о супергероях, всё равно заставлял представлять себя на месте героя.
В следующей комнате тоже оказалось пусто. Лишь пыль да паутина встретили отважных исследователей замка. Изуку уже начал бояться, что вся эта затея изначально была провальной и нужно было начинать с поисков Тайной комнаты, но, к счастью, за следующей дверью их ждало волнующее открытие.
Пол комнаты представлял собой огромную шахматную доску, на которой стояли игральные фигуры в человеческий рост. Часть из них расположилась на своих клетках, а часть, разрушенная, будто от ударов, кусками валялась повсюду.
Невольно Изуку присвистнул, а Очако ахнула.
— Это же те самые фигуры, которыми управлял Рональд Уизли, — прошептала она. — Я читала про них в его биографии.
— Что ж, предлагаю уменьшить вон ту королеву и забрать её с собой, — предложил Шото и тут же трансфигурировал до обычных размеров одну из фигур. — Возвращаемся обратно?
— Нет, конечно! — теперь Изуку не собирался останавливаться. Раз они нашли эти шахматы, то, возможно, дальше их поджидали вещи куда интересней и важнее. Нельзя было упускать такую возможность.
Пожав плечами, Шото сунул королеву в карман и пошёл к следующей двери.
— Как скажешь.
— Я тоже думаю, что дальше есть что-то интересное, — обратилась к Изуку Очако. — Я читала, что в одной из комнат хранили зеркало «Еиналеж».
— Что хранили? — не понял Шото.
Его голос раздавался уже из другой комнаты, поэтому ребятам пришлось быстрым шагом сократить разделявшее их расстояние.
— Зеркало «Еиналеж», — повторила Очако. — Говорят, что оно показывает самые сокровенные желания человека. И поэтому многие волшебники, смотря в это зеркало, теряли связь с реальным миром и сходили с ума.
— Жуть, — пробормотал Изуку.
В этой комнате тоже не оказалось ничего интересного: всё также темно и пыльно. И что здесь могло быть раньше? Из тех книг, что им попались про историю с философским камнем, ни в одной не было точного описания назначения всех этих помещений. Будто «Золотое Трио» так никому и не рассказало, что произошло в действительности, а те крохи, что всё же просочились, каждый интерпретировал, как мог. И это немного настораживало Изуку. В том плане, что вдруг Бакуго был прав, и все эти подвиги — выдумка и преувеличение.
— Ага. Но самое интересное, что если человек счастлив, то в зеркале он увидит только свое отражение. Хотелось бы узнать, что оно мне покажет.
Очако задумчиво замолчала и чуть не врезалась в спину Шото, который застыл, как вкопанный на пороге. Спустя две абсолютно пустые комнаты впереди перед ними стояло оно. Прямо посредине круглого помещения громоздилось громадное — больше человеческого роста — зеркало в массивной резной раме.
Очако первая подбежала ближе и провела палочкой вдоль надписи над отражающей поверхностью.
— «Я показываю не твоё лицо, но желание твоего сердца»… Это оно! Точно оно! Зеркало «Еиналеж»!
— Хмм, — задумчиво промычал Шото. — Не зря продолжили. Жаль, что его с собой нельзя взять.
— Почему? — удивился Изуку. — Разве, нельзя его трансфигурировать?
— Нет, — отрицательно качнув головой, ответил Шото. — Такие сложные магические артефакты не поддаются трансфигурации.
— А ещё оно может исчезнуть в любой момент, — добавила Очако. — Древние артефакты живут своей жизнью.
Изуку нечего было на это ответить, потому что пропасть между ним и магическим миром вновь разверзлась и грозилась поглотить его на долгие дни. Поэтому тряхнув головой, он подошёл к зеркалу и встал рядом с Очако. Тоже самое чуть позже сделал и Шото. Повисло неловкое молчание, но никто не спешил его нарушать. Мидория уж точно.
Он видел там то, о чём мечтал последние пару лет, с тех пор как понял, что по уши влюбился. Тонкое стройное тело Очако обтягивало белоснежное платье, а в волосах красовались вплетённые в сложную причёску цветы. Фата скрывала её лицо, но Изуку всё равно видел застывшую на нём счастливую улыбку. Очако держала его за руку, и на долю секунды ему даже показалось, что он чувствует тяжесть обручального кольца на своём безымянном пальце. Мидория воровато глянул на девушку, но та во все глаза смотрела в зеркало, краснела и улыбалась. И что же она там увидела?
— А, знаешь, что вижу я? — неожиданно спросил Шото у Изуку.
— Что? — охрипшим голосом ответил он.
— Как читаю комикс, который ты обещал мне ещё неделю назад.
Изуку вспыхнул и закивал головой. Как обычно, Шото с лёгкостью разрушил момент. Хотя в этот раз Мидория был даже немного благодарен ему за это.
— Да помню, я. Помню.
Слова Шото заставили смутиться и Очако, поэтому она резко отвернулась от зеркала и сказала:
— Идём обратно? Спать уже хочется.
— Угу, — согласно кивнул Изуку и тоже отвернулся. Смотреть и дальше на эту счастливую картинку становилось всё тяжелее — он начинал бояться, что тоже потеряет рассудок и останется тут навсегда.
Шаги Очако эхом раздались в помещении и затихли, как только она подошла к двери. Она не решалась пойти дальше в одиночестве и осталась ждать их с Шото. Нервно теребя края своего свитера, она избегала взгляда Изуку, который никак не мог понять природы такого странного поведения. Он стоял, чуть склонив голову, и смотрел ей в спину.
— Ты безнадёжен, — шепнул Тодороки ему на ухо и пошёл к Очако.
И Изуку был с ним полностью согласен. Но ещё он был безумно счастлив, что первое в своей жизни приключение, хоть и такое маленькое и сомнительное, он совершил именно в компании своего лучшего друга и любимой девушки. Пожалуй, он даже даст магическому миру ещё один шанс.
* Двенадцать футов — это около трёх метров.

Глава 2. Комната в пыли

Шото ненавидел четверги. И не потому, что на завтрак подавали что-то не то или расписание было слишком сложным. Нет. Он ненавидел их, потому что они напоминали о том проклятом дне десятилетней давности. Стоило только об этом подумать, как шрам заболел, как это обычно бывало, когда в памяти воскресали призраки прошлого, и голова начала раскалываться.
Крепко зажмурившись, Шото попытался прогнать эти образы, но они всё никак не хотели уходить. Кожа горела, как тогда, а сердце неприятно ныло от накопившейся обиды. Хотелось закричать или забиться в истерике, но три спящих соседа по комнате вряд ли бы это одобрили. Поэтому крепко сжав зубы, он сделал глубокий вдох и шумно выдохнул.
Перед глазами немного плыло, но не настолько, чтобы не видеть надоевший за столько лет каменный потолок. А за те полчаса, что Шото бездумно на него пялился, он возненавидел его ещё больше. И, как назло, до подъёма оставалось ещё столько же, но сна уже не было ни в одном глазу, а будить Изуку совсем не хотелось.
Тот, как обычно, блаженно пускал слюни во сне и бормотал «Очако, Очако, я люблю тебя, Очако». И вроде это раздражало, а вроде и наоборот — обнадёживало, помогая поверить в то, что у этого мира есть ещё шанс, чтобы понравиться самому Шото. Ведь что, если не любовь, наполняет жизнь смыслом?
Шото ухмыльнулся: и как его угораздило подружиться с этим рассадником оптимизма и доброты? По прошествии стольких лет Тодороки уже не видел для себя друга лучше, чем Изуку. Вернее, он уже не представлял себя без него. Ведь только этот несуразный мальчишка и смог вытянуть его из пучины одиночества, злобы и печали, заставил улыбаться и вернул желание жить. Изуку-Изуку. Он, наверное, и сам не понимал, как много жизней наладил, просто находясь рядом.
И Шото, может, тоже был бы счастлив, но всё же было кое-что, что никак не давало ему покоя. И после того вечера в поисках следов «Золотого трио» это что-то снова начало отравлять его душу, поэтому он всё никак не мог забыть, что увидел в зеркале.
Конечно же, он тогда соврал про комикс — по-другому он просто не мог, — не травмировать же было и без того воспринимающего всё близко к сердцу Мидорию. Но из-за этого Шото почему-то чувствовал себя ещё хуже, ведь впервые за долгое время он умышленно скрыл правду от лучшего друга. Да, он мог что-то недоговаривать или умалчивать, но никогда не лгал, да и то, о чём сначала молчал, всё равно потом рассказывал. Он просто не мог утаивать хоть что-то от Изуку. Это было выше его сил.
В том зеркале Шото увидел себя у могилы отца. И вроде бы эта картинка должна была вызвать радость у него, но нет. Он чувствовал лишь горькое разочарование. Ведь умом-то он понимал, что смерть отца ничего не решила бы, а, наоборот, сделала бы только хуже, потому что после этого Шото пришлось бы заниматься всеми семейными делами. А, вот, сердцем… сердцем он был бы счастлив, исчезни отец с лица земли и не отравляй больше жизнь ему и всей семье.
— Я знаю, что ты не спишь, — сонно проворчал Изуку, вырвав Шото из размышлений. — Ты так громко думаешь, что я аж проснулся.
— Отлично. Значит, можно уже пойти поесть.
Скрывать свои чувства ото всех давно стало для Шото нормой. Он сам уже не помнил, в какой момент перестал показывать своё истинное лицо этому миру. Просто взял и закрылся, прячась за маской спокойствия и безразличия. И хоть он и догадывался, что друг давно раскусил его и прекрасно читал как открытую книгу, но ничего поделать с собой не мог. Быть холодным и отстранённым прочно вошло в привычку.
Встав с кровати, Шото принялся одеваться. Единственным, что не нравилось ему в школьной форме, была мантия. Он с самого начала её невзлюбил, посчитав бесполезным элементом. А уж когда узнал, что в мире маглов существует куда более удобная одежда, так сразу же загорелся ей обзавестись, лишь бы больше не связываться с этим жутким куском ткани. С этими мыслями пришла и другая — не менее важная. Он ведь хотел рассказать Изуку, как купил телефон. А раз тот всё же отдал ему комикс, то пора было бы и поделиться чем-то взамен.
— Я купил телефон в торговом центре.
Изуку замер с ярким полосатым носком в руке. Второй он уже успел натянуть на свою бледную худощавую ногу и теперь, как пойманный на горячем садовый гном, притворился ветошью и даже перестал дышать, приготовившись получить ответ. Шото еле сдержался, чтобы не рассмеяться от этой картины, и лишь спустя время невозмутимо продолжил:
— На каникулах я сходил в Гринготс и обменял подаренные мне на Рождество галлеоны на магловские фунты. Потом вышел в магловский район Лондона и отыскал торговый центр. Ты хорошо мне его описал тогда перед каникулами, поэтому я быстро его нашёл. Я зашёл в магазин и купил себе телефон и ту карточку, благодаря которой можно пользоваться интернетом. Ещё я сказал, что у меня дома нет электричества, поэтому мне дали большую батарею. Телефона хватило на неделю. Вот такая история.
На самом деле всё было куда сложнее, и Шото от души понервничал тогда, но говорить об этом он не собирался. Впрочем, как и о том, что девушка-продавец в магазине так отчаянно с ним флиртовала, что он проявил слабость и выпил с ней кофе. После этого он, правда, ещё больше убедился в том, что место в его сердце навсегда занято только Кьёкой. Но всё же это было слабостью, а Шото не хотел показывать, что он тоже бывает иногда сентиментален и что, вообще, он — человек, а не бездушная кукла под империусом.
— Так что же… так я же… — Изуку принялся что-то бормотать себе под нос, полностью забыв о носке, и Шото снова чуть не рассмеялся.
Хвала Мерлину, что он послал ему такого чудика на его жизненном пути. Не будь Изуку рядом, он бы точно сиганул с Астрономической башни ещё на третьем курсе.
— Кончай бормотать. На завтрак опоздаем.
— Угу, — тут же кивнул Изуку и быстро оделся.
Как обычно, они сначала отправились в общую ванную комнату, а после в Большой зал на завтрак. Не встретив по пути никого из знакомых, Шото даже на секунду подумал, что этот четверг окажется не так плох, как предыдущие, ведь не нужно было делать вид, что он рад хоть кого-то видеть. Ну, кроме Изуку, конечно. А то, как тот забавно то краснел, то бледнел, бросая вороватые взгляды на Очако, даже веселило. Сама же Очако делала то же самое, даже не замечая, что только слепой не видел эти их гляделки. Влюблённые гриффиндорцы. Что с них взять? У Очако, видимо, тоже не хватало духу признаться Изуку в своих чувствах. Хотя, судя по тому, что произошло неделю назад в кабинете истории с Бакуго, она того знатно отшила.
Шото бы и сам с радостью пялился на предмет своего обожания, но они с Кьёкой сидели друг к другу спинами, и даже при всём желании ничего кроме мантии с зелёной оторочкой он бы не увидел. Ну, ещё и затылка Кьёки. Хотя только её волосы чего стоили: чёрные, с каким-то глубоким фиолетовым оттенком, гладкие и блестящие. Так и хотелось подойти к ней поближе — лицом к лицу — запустить пальцы в волосы и притянуть её за затылок, чтобы… Чтобы от таких мыслей слиться по цвету со своим шрамом.
В это утро почему-то вообще всё шло не так, даже Изуку не проронил ни слова за весь завтрак, поэтому Шото так глубоко ушёл в свои мысли, что даже не заметил, как оказался за партой в кабинете защиты от тёмных искусств.
Профессор Шигараки что-то рассказывал, периодически расчёсывая до красноты свою шею, и рисовал на доске какие-то знаки. Если бы Шото чуть напрягся и вслушался, то, может, и понял бы, о чём шла речь, но делать этого он, конечно же, не собирался. Все его мысли занимали только две темы: ненависть к отцу и любовь к Кьёке. И побеждала пока первая. Но за столько лет она ему уже так надоела, что он всё-таки постарался и переключился на Кьёку. От этого стало только хуже, и он печально вздохнул.
Рядом заёрзал Изуку, мечтательно подпирающий подбородок ладонями, и его лицо озарила глуповатая улыбка. Шото знал это выражение, всякий раз появляющееся, когда друг думал об Очако, и поэтому решил вернуть его с небес на землю. Да, это было подленько, но и барахтаться в одиночку на земле в болоте повседневных проблем ему совсем не хотелось.
— Ты придумал, как найти Тайную комнату? — шёпотом спросил он.
Изуку недовольно поморщился, будто съел лимон, а затем нехотя вытащил один из пергаментов, которые сложил на краю стола ещё в начале урока.
— Я тут листал хроники Второй магической войны и кое-что нашёл, — прошептал он в ответ и ткнул пером в начёрканный его корявым почерком список. — Тайная комната дважды была упомянута в связи с крестражами. А в первый раз была ещё и отсылка к призраку какой-то Плаксы Миртл.
— И где этот призрак?
— Не знаю, — надулся Изуку. — Я только вчера вечером это всё нашёл. Когда мне было дальше искать?
— Эй, там, на последней парте. Когда вы соизволите включиться в занятие?
Шото перевёл взгляд с пергамента на профессора Шигараки, который был старше него от силы лет на десять, и вопросительно выгнул бровь. Профессор неустанно чесал шею, а цвет его кожи, казалось, стал даже синее, чем до каникул. Его покрасневшие глаза впились в учеников, нарушивших дисциплину, и будто сжигали их заживо. От этого стало как-то трудно дышать, а по коже прошёлся холодок. Всё-таки было что-то необъяснимо пугающее в этом человеке.
— П-простите, — забормотал тут же испуганный Изуку. — Больше не повторится.
— Отлично, — Профессор отвёл взгляд, и дышать стало немного легче. — Итак, продолжим изучение заклинаний, которые могут спасти ваши жизни при встрече с акромантулом.
В очередной раз Шото подумал о том, что на должности профессора защиты от тёмных искусств точно лежало какое-то проклятье. Что ни год — то новый преподаватель, да ещё и с такими проблемами с головой, что его впору было отправлять в Мунго, а не за кафедру. Но почему-то ни директора, ни остальных преподавателей Хогвартса это не волновало. А ведь эти психи учили детей! Да, и вообще, почему ни один директор не додумался переименовать или как-то изменить эту дисциплину? В магическом мире же так просто было обойти такую мелочь как проклятье, привязанное к названию.
Недовольно хмыкнув, Шото открыл учебник и нашёл главу про акромантулов. Лучше было сделать вид, что он занят уроком, чем потом отрабатывать это занятие, тем более что имелись куда более важные дела.
* * *
— Мальчики! — окликнула их Очако, когда они шли по коридору в сторону выхода на стадион.
Обернувшись, Шото увидел запыхавшуюся и раскрасневшуюся Урараку. Её волосы растрепались, а мантия немного съехала набок. Видимо, она давно и долго бежала, раз успела так сильно устать. Огромные карие глаза горели решимостью и интересом, заглядывая прямо в душу.
— Мальчики, — выдохнула она, когда остановилась рядом. — Вы уже показали Кацуки фигурку? Что он сказал?
— Ничего, — ответил Шото. — Мы ничего ему не показывали.
— Почему? — удивлённо спросила она, чуть склонив голову к плечу.
— Этого слишком мало, О-очако, — запнувшись, пробормотал в ответ Изуку. — Нам нужно что-то ещё. И у меня есть зацепка! Правда, я ещё ей не занимался…
— Я помогу! — воскликнула тут же Очако. — Что нужно делать?
— Найти призрак Плаксы Миртл, — перебив Изуку, сказал Шото. — Справишься?
Она моментально покраснела до кончиков ушей и выпалила на одном дыхании, будто его слова её сильно оскорбили:
— Конечно!
— Вот, и славно. А теперь нам пора.
Шото положил руку на плечо Изуку и развернул его в том направлении, в котором они шли изначально. Они и так уже опаздывали на тренировку, и болтать сейчас с Очако было совсем некогда. Да, и впутывать и дальше её в эти поиски тоже не хотелось. В конце концов, ему хватало на своей шее и одного наивного ребёнка, за которым нужно было присматривать.
— Увидимся! — крикнула она им вслед и, развернувшись, убежала обратно.
Хоть Очако, по мнению Шото, и была умной волшебницей, но, не смотря на это, они близко никогда общались, поэтому сейчас он не сильно-то и разделял энтузиазма Изуку. Ему куда комфортней было работать максимум в паре, потому что так присутствие элементов хаоса сводилось к минимуму.
Продолжая свой путь по коридорам Хогвартса, Шото с наслаждением подумал о том, как он впервые за почти месяц сядет на метлу и покружит над квиддичным полем. Ему нравилось носиться по полю и знать, что только от него одного зависел исход матча. Что только он контролировал свою жизнь. В эти мгновения ему было абсолютно плевать на правила игры, командный дух и ожидания зрителей. Он наслаждался моментом, и, если бы не Изуку, притащивший его тогда на отбор, то он никогда бы не узнал этого счастья.
Метла дарила ему ощущение безграничной свободы и только там, в воздухе, Шото дышал полной грудью и забывал обо всех проблемах, что ждали его на земле. Забывал о матери, запертой в Мунго, о разбежавшихся кто-куда братьях и сестре. Забывал о чокнутом, помешанном на чистоте крови отце.
Забывал об уродливом шраме на лице и на сердце.
Как только они с Изуку вышли из замка, в лица им подул ледяной ветер. Он сыпал холодные, колючие снежинки за шиворот мантии и под неё, заставляя дрожать и жалеть о забытом тёплом шарфе. Под ногами скрипел выпавший за ночь снег и неприятно налипал на тренировочные ботинки. Хотелось запрыгнуть на метлу и всего за пару секунд добраться до поля, но, к сожалению, она была сейчас там — у капитана команды. Поэтому крепко стиснув зубы, Шото сосчитал до десяти и попытался прогнать из головы мысли про «проклятый четверг». Может, если он станет Министром магии, то сможет переименовать этот день недели? Было бы неплохо.
Добравшись, наконец, до поля, Шото с удивлением заметил, что оно было чистым, а воздух вокруг, будто был теплее. Видимо, профессор Тошинори постарался, чтобы студенты могли тренироваться с комфортом. Золотой человек — этот профессор. За все годы работы в Хогвартсе ни разу ни кого не оставил на отработку, а студенты любили его как родного отца. А нужно было — всего-то — искренне любить свою работу и всем сердцем желать научить детей летать.
— Ну, наконец-то! — недовольно воскликнула Мина. — Только вас и ждали.
— Но кроме тебя и Ицуки здесь никого нет, — спокойно парировал Шото.
— У остальных отработки, — тут же нашлась Мина. — Тецутецу и Рикидо так и не сдали эссе по зельям, а Токоями отсыпается перед ночным дежурством.
— И что мы будем делать без загонщика и охотников?
— Тренировать вратаря! — воскликнула Ицука, которая до этого стояла молча, сложив руки под грудью.
— Вот именно! — поддакнула ей Мина. — Я как капитан очень недовольна прошлой игрой, Изуку. Мы просто чудом уделали Слизерин благодаря ловкости Шото. Надеюсь, ты понимаешь, что был не прав, и больше не допустишь такого?
Изуку моментально покраснел, как помидор, и закивал головой. Да, та игра совсем не задалась. С самого начала Бакуго, как сумасшедший, принялся закидывать квоффлы в их кольца, а никто в команде не мог с ним справиться. Поэтому Шото пришлось брать инициативу в свои руки и хватать снитч уже на второй минуте.
— Не повторится, — буркнул Изуку и отвёл взгляд от лица капитана.
— Вот и славно! В этот раз будем играть с Пуффендуем, и у нас есть целых два месяца, чтобы не торопясь привести себя в форму и дать жару этим заучкам! — крикнула Мина.
— Да, капитан! — хором воскликнули Изуку, Ицука и Шото.
Следующие пару часов прошли верхом на мётлах в попытках заставить Изуку сосредоточиться и не пропускать ни одного мяча. Сначала он справлялся отлично, но когда в тренировку включился и Шото, то он начал сдавать. Ведь Тодороки не только хорошо ловил снитч, но и неплохо забрасывал квоффл в кольца и даже отбивал бладжеры.
Именно из-за того, с какой феноменальной скоростью он всегда ловил снитч, его и сделали ловцом, поэтому уже четыре года только он решал, как много очков заработает их команда в игре.
Под конец тренировки уже все еле держались на мётлах, поэтому было решено закончить на сегодня пораньше. Да и Изуку опять то ли витал где-то в облаках с мыслями об Очако, то ли же усердно обдумывал план поиска Тайной комнаты. По его лицу было сложно понять, о чём именно он думал. И вот, когда они всей командой уже собирались уходить с поля, то увидели идущего к ним навстречу Кацуки в компании своих друзей. Или как их называли все остальные студенты шестого курса — «спасители от чокнутого Бакуго».
Его светлые волосы торчали во все стороны, взъерошенные ветром, а лицо, перекошенное от злобы, усыпали снежинки. За последние полгода Бакуго сильно изменился, и даже его дружки как-то странно стали на него посматривать. С чем это было связано, никто не знал, но Шото подозревал, что так сказалось поражение его матери в выборах на пост Министра магии.
— Пшли прочь с поля! — зло выплюнул Кацуки, стоило им только подойти ближе.
— Если не заметил — мы уже уходим, — Вздёрнув нос, Мина подхватила Ицуку под руку, и они, не оглядываясь, ушли.
Шото сразу раскусил её хитрый манёвр: теперь ему с Изуку нужно было в словесной перепалке разбираться со слизеринским выскочкой. Ну, и тащить все мячи и мётлы в замок, хотя насколько он помнил, сегодня была её очередь.
— Вы оба — ничтожества! Сдохните! — снова крикнул Бакуго, почему-то испепеляя взглядом только Изуку. — Вам не место в Хогвартсе! Не место в магическом мире! Сдохните! Сдохните!
— Бакуго, остынь, — попытался достучаться до друга Эйджиро и схватил его за руку.
— Правда, что на тебя нашло?
С другой стороны его тут же подхватил Денки, и они утащили упирающегося Бакуго на поле. Тот продолжал что-то выкрикивать, но вырывался уже не так сильно. На долю секунды Шото даже показалось, что он, несмотря на все свои поганые слова, не хотел нарываться, будто просто не контролировал уже эту агрессию. Странно всё это, конечно, было, но у всех свои мозгошмыги в голове.
Стоило им только выйти за пределы квиддичного поля, как под ногами опять заскрипел снег, а пронизывающий ветер пробрался под мантию. И то, что пришлось ещё и левитировать весь спортинвентарь, тоже не добавляло настроения.
Впереди показался замок, укрытый белым покрывалом, а его шпили терялись где-то в небе. Хотелось скорее добраться до гостиной и усесться возле камина, чтобы согреть заледеневшие пальцы, но идти было ещё далеко, да и сначала следовало заглянуть к профессору Тошинори.
— И почему ты говорил, что он был нормальным? — зло выплюнул Шото.
Даже он вышел из себя. Казалось, Бакуго совсем тронулся умом и уже не понимал, что говорил и делал. Это немного настораживало, но злость вытесняла все эти подозрения на задний план.
— Когда нам было по семь, мы часто играли у речки, и он даже делился со мной конфетами.
— И в каком это волшебном мире вы могли так делать? — Шото постарался вложить всё своё недоумение в вопрос.
— В том, где его тётя — сквиб, а дом моей бабушки стоит по соседству. Нам было лет по восемь, когда его отправили к ней на лето, поэтому тут нечему удивляться.
Но Шото всё же присвистнул. Когда он сталкивался с Бакуго примерно в том же возрасте, тот лишь презрительно фыркал и нагло пялился на шрам. Так что Тодороки уже с детства предпочитал не общаться с этим грубияном.
— Ты не рассказывал мне об этом.
— Да тут и рассказывать нечего. Он дружил со мной, видимо, со скуки. Но я до сих пор не пойму, почему он меня так возненавидел, когда встретил на платформе девять и три четверти.
Изуку как-то поник — видно его огорчало, что кто-то мог так просто разбрасываться друзьями, и Шото прекрасно его в этом понимал. А ещё он начал больше злиться на Бакуго. И как этот урод мог так поступить с Изуку? Такого человека, как он, днём с огнём не сыщешь, а Кацуки осознанно вычеркнул его из своей жизни.
— Урод.
В ответ Изуку лишь пожал плечами и не произнёс ни слова, пока они шли в замок. В целом, Шото это устраивало — он вновь погрузился в свои пессимистичные мысли, мечтая о том, чтобы когда-нибудь вылечить свою больную голову и освободиться ото всех гнетущих воспоминаний.
Шаги эхом отдавались в пустом коридоре, и Шото даже не заметил, как они уже почти дошли до кабинета профессора Тошинори.
— Малыш Изуку, — внезапно раздался вкрадчивый шёпот откуда-то сбоку, и Изуку подпрыгнул от неожиданности. Шото тоже чуть за сердце не схватился, но вовремя взял себя в руки.
Из ниши в стене выплыла Тога — семикурсница со Слизерина, и от её ухмылки у Шото пошли мурашки по коже. Эта девушка вообще всегда появлялась неожиданно и пугала даже его. В её всегда сощуренных желтоватых глазах крылась целая бездна какого-то извращённого восприятия мира, поэтому встреча с ней никогда не приносила ничего хорошего.
— Слышала, ты ищешь Плаксу Миртл, — она, будто змея, подплыла к Изуку, гипнотизируя его взглядом.
Одному Мерлину было известно, что творилось сейчас в голове у Изуку, ведь пару раз до этого он даже обмолвился, что боялся эту чокнутую девицу до дрожи в коленках. А когда Шото спросил, почему она преследовала именно его, он так и не ответил ничего вразумительного.
— Я могу сказать тебе, где она, — проворковала Тога и замерла в нескольких сантиметрах от лица Изуку. — Только не просто так.
Облизнувшись, она провела ладонью по лицу Изуку, а он тут же дёрнулся и сглотнул.
— Что… что ты хочешь?
— Да ничего особенного, — она обошла его, а потом приложила палец к своим губам. — Дай мне немного своей крови.
— Ч-что? — казалось Изуку побелел ещё сильнее.
— Но ты же хочешь найти Плаксу Миртл? — Она невинно захлопала глазами.
— Зачем тебе это? — не выдержал Шото. Он боялся, что Изуку по глупости согласится, а ведь из крови можно было сделать всё, что угодно.
Не поворачиваясь, Тога ответила, едва скрывая раздражение в голосе:
— Я хочу сделать оборотное зелье.
— Зачем?
— Чтобы малыш Изуку мог сделать мне приятно, не принимая в этом участия, — Она подмигнула ему и облизнулась.
У Шото холодок прошёлся по коже. Язык пересох, а сам он забыл, как дышать. Эта Тога была реально чокнутой.
— Ну же, малыш Изуку, соглашайся.
— Не вздумай, — перебил её Шото.
На пару минут повисло молчание, которое никак нельзя было назвать комфортным или не неловким, но никто не спешил, ни прервать его, ни хотя бы пошевелиться. Тога так и застыла позади Изуку и, дыша тому в затылок, гнусно улыбалась. А Шото совсем не понимал, что же ему нужно было делать в этой ситуации: то ли прогнать Тогу и лишиться отличной зацепки в поисках, то ли забить на осторожность и позволить другу подставиться. Как ни посмотри, «проклятый четверг» выполнил на сегодня уже программу максимум.
— Я согласен дать тебе прядь волос, — сглотнув, твёрдо сказал Изуку. — Этого хватит для оборотного зелья.
Тога недовольно цокнула, но всё равно согласилась:
— Ну, ладно.
Моментально ножницы мелькнули в её руках, а парни даже не успели понять, как всё произошло. Секунда — а у Тоги в руках уже лежал зеленоватый локон Изуку. Она прикрыла глаза и приложила его к носу. Глубоко вдохнув запах волос, она со стоном выдохнула и только после этого выполнила свою часть сделки.
— Она в закрытом женском туалете на третьем этаже. Удачи.
Тога развернулась и убежала, прижимая локон к груди. Её мантия с зелёной оторочкой развевалась на ходу, делая из девушки злодея, как в каком-нибудь комиксе. Аналогия повеселила Шото, поэтому он немного даже расслабился.
— У меня от неё мурашки по коже, — пробормотал Изуку.
Шото кивнул. Он прекрасно понимал это чувство. И почему эта чокнутая так прицепилась к Изуку? Хорошо хоть она в этом году уже выпускалась, и они больше её не увидят в Хогвартсе.
— Пойдём уже, — сказал Шото. — У нас ещё полно дел.
* * *
На следующий день после уроков Шото отправился в библиотеку в одиночестве.
После такого насыщенного четверга он до сих пор не пришёл в себя, поэтому сегодня на всех уроках он сидел, как выжатый лимон. Хотелось забиться куда-нибудь в самый тёмный угол и просто наслаждаться тишиной и отсутствием всяких обязательств. Хотелось просто сбежать туда, где никто не будет приставать с расспросами, и не придётся делать вид, что его хоть что-то волнует. Но, увы, это всё было недостижимой мечтой. И если бы в замке было место ещё тише и безлюдней, чем библиотека, он, несомненно, отправился бы именно туда.
Шото занял место за столом в самом дальнем углу зала и положил перед собой комикс, который отдал ему Изуку. С обложки на него смотрел отряд «Мстителей» во главе с Капитаном Америка. Возможно, будет не так интересно, как он рассчитывал, но всё лучше, чем листать пыльные биографии участников Второй магической войны. От них у Тодороки уже начинался фантомный зуд в носу, и слезились глаза.
Да и вообще, хотелось хоть немного отвлечься от той заварушки, в которую втянул его Изуку. Но стоило только Шото хоть немного вникнуть в историю, рассказанную на ярких глянцевых страницах, как возле его стола раздалось деликатное покашливание.
Поднимая голову, он уже придумывал, какими словами проклясть вездесущего Изуку, но вместо этого всё забыл, встретившись взглядом с чуть сощуренными тёмными глазами Кьёки.
— Привет, — раздался её мягкий, бархатистый голос. — Не помешаю?
На её лице засияла полуулыбка, из-за чего на щеке появилась ямочка. В тёплом свете ламп библиотеки кожа Кьёки казалась медовой, а не бледной, как обычно, и Шото засмотрелся, не в силах выговорить ни слова.
— Ну, так что? — снова спросила она.
— Нет-нет, конечно. Присаживайся, — тут же засуетился он. Подскочив со своего места, он отодвинул девушке стул, чтобы она могла сесть рядом с ним. Сердце заколотилось где-то в горле от подкатившего волнения, заставляя Шото чувствовать себя жалко.
Хоть Кьёка и училась на Слизерине, но это не мешало им иногда общаться, как старым знакомым, ведь Шото знал её ещё до школы. Она тоже происходила из чистокровной семьи, поэтому они часто встречались на всяких приёмах и прочих скучных мероприятиях, организованных их родителями.
Впрочем, на этих же приёмах он встречал и Бакуго, но Мерлин тогда был благосклонен к Шото, поэтому общаться с этим заносчивым мальчишкой ему не приходилось. Благо, даже отец не заставлял его этого делать, что было в некоторой степени удивительно. И чуть повзрослев, Шото понял почему — его отец и мать Кацуки не переносили друг друга на дух. Что было в целом очень странно для их маленького чистокровного сообщества.
— С такими манерами, ты точно стал бы слизеринским принцем, — улыбнулась Кьёка.
— А кто был бы тогда королём?
Кьёка рассмеялась, и этот звук колокольчиками раздался в голове Шото. Её улыбка заставляла его сердце сжиматься, а сам он начинал чувствовать себя, как какой-нибудь Изуку в компании Очако. А ведь Шото был куда сдержанней и уверенней в себе. Но всё равно эта девушка влияла на него по-особенному. И ему хотелось петь, танцевать и творить всякие глупости от переполнявшего его в этот миг счастья.
— Ты же сам знаешь ответ. Есть только один истинный наследник Слизерина, — весело сказала она, а затем вмиг посерьезнела. — Я слышала про ваш спор. Зря вы повелись на это.
— Знаю, — ответил Шото. — Не успел придержать Изуку.
— До сих пор виню себя, что ушла сразу после лекции. Если бы я осталась, то смогла бы вовремя остановить Кацуки…
— Ты ни в чём не виновата, — поспешил успокоить её Шото. Он поймал её взгляд, но вместо того, что передать ей всю свою уверенность, забыл, как дышать и что хотел сказать дальше.
— Все, кто был там, виноват в какой-то степени, — лукаво улыбнувшись, заметила она. — Все стояли и наблюдали. И только ты вмешался.
— Этого было недостаточно.
— Ну, ты и не мамочка для Изуку. Он, хоть и славный, но всё равно какой-то странный.
Шото усмехнулся, вспомнив, от скольких людей уже слышал такую характеристику друга и сказал:
— Это ты его ещё плохо знаешь.
— Ты же из-за него и попал на Гриффиндор, да? — проницательно глянув в его глаза, спросила Кьёка, и он не смог ей соврать.
— В какой-то степени. Он напомнил мне, что я не обязан вести себя так, как ожидают окружающие.
Они столкнулись на платформе: он оттащил Бакуго от перепуганного насмерть Изуку. В тот момент всем вокруг казалось, что Кацуки собирался сломать бедняге Мидории нос, но только Шото рискнул тогда разнять их. А после, Тодороки уже и не заметил, как оказался в одном вагоне со своим новым другом и впервые за несколько лет искренне счастливо улыбался. И вот, не прошло и полдня, как Шото сидел на табуретке перед всей школой и умолял распределяющую шляпу отправить его на Гриффиндор, ведь парой минут ранее туда попал Изуку.
— Ты молодец, Шото, — сказала она, и её щёки тут же залил румянец. — Я рада видеть тебя таким счастливым.
От этих слов что-то затрепетало в сердце, и вмиг закончился весь воздух в лёгких. В глубине души Шото надеялся, что нравился Кьёке, но всё равно, не зная этого наверняка, страшился сделать первый шаг. И не потому, что боялся потерять дружбу, как это было у Изуку, нет. Он боялся последствий. Боялся того, что ждало его и их как пару впереди. Он не хотел втягивать Кьёку в то болото, что его отец называл семьёй, а пока Шото было всего семнадцать, он не мог защитить никого. Даже себя. Поэтому оставалось только мечтать о том, как через лет десять он полностью избавится от гнёта отца и будет хозяином своей жизни. И уж тогда-то он со спокойной душой сможет открыться Кьёке.
В этом гениальном плане была отведена роль и для Изуку, которого Шото ни в коем случае не хотел отпускать с концами в мир маглов. Поэтому-то он и решил, что сделает всё возможное, чтобы он точно остался в магическом мире.
— Как твои успехи в музыке? — решив перевести тему в более безопасное для себя русло, спросил Шото.
Кьёка сразу загорелась и принялась рассказывать о том, как на каникулах освоила игру на барабанах. До этого она играла только на фортепиано и немного на скрипке и вот теперь перешла на что потяжелее. Он видел, как пылал огонь в её глазах, с каким воодушевлением она рассказывала о своём хобби, и по-доброму ей завидовал. Хотел бы и он так радоваться жизни.
— Родители сказали, что помогут мне с записью моей песни. Представляешь?
— Поздравляю! — Он попытался вложить в слова всю свою радость за неё, но получилось как-то жалко.
Ведь он не мог не думать в этот момент о своих родителях. О матери, плеснувшей ему кипящее зелье в лицо, и отце, который довёл её до такого. Они оба ненавидели его, перекладывая все свои обиды на него и его магию. А он ведь был не виноват, что тогда ещё не контролировал свои способности метаморфа. Он неосознанно превратился в отца, а мать, взбешённая таким сходством, окончательно тронулась умом.
— Спасибо, — она улыбнулась, и на её щеках вновь появились прекрасные ямочки.
Шото чувствовал, что ещё чуть-чуть и он растечётся по стулу от переизбытка умиления в крови. Ну, или от остановки сердца. Он пока не решил.
— Если тебе будет нужна помощь, чтобы поставить Кацуки на место, — продолжила девушка, совсем не замечая его смятения, — Я с радостью сделаю всё, что смогу.
— Ты разве не хочешь, чтобы ваш факультет победил?
— Это будет не честная победа. Я не одобряю поведение Кацуки. И его взгляды. Он стал каким-то… слишком агрессивным, что ли. Раньше он так себя не вёл.
— Да ну?
Шото напрягся и мысленно готовился ломать нос Бакуго, если тот осмелился что-то сделать Кьёке.
— Он даже слизеринцев прессует, представляешь? Не знаю, почему Эйджи и Денки его ещё не оставили. По ним же видно, как сильно они устали от его выходок.
— Странно всё это.
— Да, — согласно кивнула Кьёка. — Он ведь неплохой парень, хоть и вспыльчивый. Просто…
— Что такое?
— Есть ещё кое-что… — она замялась и отвела взгляд. — Родители на каникулах сказали мне, чтобы я больше с ним общалась. Что это пойдёт на пользу их делам. А я бы и рада, но не хочу. Я бы…
— Что?
— Я бы с тобой проводила больше времени.
И тут Шото понял, что он сейчас был краснее своих же волос. Щёки пылали нешуточным огнём, а глаза грозились увеличиться до размера галлеона. Он путался, не понимал, что происходит, что он вообще говорит. В голове полыхал пожар, в котором, как угорелые, носились по кругу мозгошмыги и, сталкиваясь друг с другом, орали в панике.
— Я… эм-м-м… да… тоже…
Сердце, казалось, выпрыгнет сейчас из груди. Шото смотрел на Кьёку и не мог вспомнить, как говорить и зачем, вообще, в его рту был язык. Он почувствовал себя каким-то Изуку, ей Мерлин.
Воровато оглянувшись и, видимо, не заметив ничего, Кьёка быстро встала и подошла к Шото. На секунду замерла, а потом быстро поцеловала его в щёку. Касание длилось всего секунду, но Шото казалось, что целую вечность. Не сказав ни слова на прощание, она убежала, а он так и просидел, не двигаясь, до самого закрытия библиотеки.
А в голове билась лишь одна мысль: это что сейчас было?
* * *
— Мы не возьмём с собой Очако? — разочарованно выдохнул Изуку.
— Нет, конечно. Ей там не место.
— Но вдруг она поможет?
— Нет. Это не безопасно, — отрезал Шото, когда портрет Полной Дамы закрыл за ними проход.
Был вечер субботы, а до отбоя оставалось ещё несколько часов, поэтому Шото с Изуку спокойно выскользнули из гостиной Грифиндора и направились, как ни в чём не бывало, по коридорам замка прямиком к загадочному туалету на третьем этаже. В этот раз они выбрали именно это время, потому что поняли, что так вызовут куда меньше подозрений и ненужного интереса. Да, и к тому же за эти пару недель ученикам надоело обсуждать этот спор, ведь на повестке была куда более важная тема: предстоящий квиддичный матч между Слизерином и Когтевраном.
Не смотря на своё смятение от вчерашнего поведения Кьёки, Шото чувствовал себя очень даже уверенно и нутром чуял, что сегодняшняя вылазка принесёт куда больше пользы, чем прошлая. Точнее именно из-за того поцелуя он и был так воодушевлён. А раз уж шахматная фигурка, и правда, была сомнительным доказательством, и Бакуго вряд ли согласился бы пойти с ними в ту комнату, чтобы увидеть всё собственными глазами, то вся надежда оставалась на Тайную комнату. И если книги не врали, то в тех подземельях можно было найти останки василиска. Ну, или не найти. Шото точно не знал, поэтому не стал терзать свой разум смутными догадками. Для этого у него был Изуку.
До нужного этажа они добрались быстро, но вот та самая дверь всё никак не находилась. Будто на третьем этаже никогда и не было никакого женского туалета. Они подёргали все ручки, заглянули в каждую комнату, но то, что они видели, совсем не было похоже на заброшенное пристанище призрака Плаксы Миртл.
— И что будем делать? — едва скрывая беспокойство и разочарование, спросил Изуку. — И зачем я только согласился на этот обмен с Тогой? Может, она нас обманула?
— Всё может быть, — чувствуя, что надежда покидает и его, ответил Шото. — А ещё дверь может быть скрыта заклинанием. У нас слишком мало информации, чтобы делать хоть какие-то выводы. Нужно подумать.
Шото облокотился о стену и прикрыл глаза. Холодный камень неприятно давил на спину, а в голову лезли не очень-то и хорошие мысли. Ухватившись за такую сомнительную зацепку, он даже не думал, что провал так сильно его заденет. А ведь должен был догадаться, заглянуть чуть дальше своего носа и предусмотреть не только один исход этого вечера.
Рядом, едва касаясь лбом двери, бился головой Изуку и что-то бормотал про то, что же сделает Тога с его волосами и зачем ей так понадобилось оборотное зелье. Шото и рад был бы ответить, но накручивать друга ещё сильнее не хотел.
— Я на вас обиделась! — Словно гром среди ясного неба, раздался голос Очако.
Шото распахнул глаза, а Изуку перестал биться о дверь и повернулся на голос. К ним, источая волны ярости и гнева, направлялась Очако.
— Как вам не стыдно!
На самом деле, Шото было немного неудобно, но никак не стыдно, что он так просто исключил Очако из плана, потому что в первую очередь, думал о её безопасности, ведь неизвестно было, что там скрывала эта Тайная комната. Всё было ради её блага. Разве она этого не понимала?
— П-прости, Очако. Мы думали… там опасно… — начал что-то бормотать покрасневший до кончиков ушей Изуку, но Очако резко его перебила.
— Не нужны мне эти ваши оправдания! Я такая же часть команды, и не смейте меня больше так бросать!
— Прости, пожалуйста.
Изуку и Очако уставили друг на друга: он — умоляюще, а она — раздражённо, но всего через пару секунд оба резко поменялись в лице и отвели взгляды. Вцепившись в края свитера и уставившись в пол, Урарака уже не выглядела так устрашающе и, казалось, совсем успокоилась.
— Как вы, вообще, здесь оказались? — спросила она.
— Тога сказала нам, где искать, — пробормотал в ответ Изуку и затеребил край рукава своей мантии.
— В обмен на прядь его волос, — добавил Шото. Не то чтобы он хотел подставлять друга, но сделать так, чтобы тот запомнил, как делать нельзя, это да.
Девушка посмотрела сначала на него, затем на Мидорию, в ужасе беззвучно открывая и закрывая рот, и замерла. Через мгновение она побледнела, а затем моментально покраснела, видимо, осознав, для чего Тоге могли понадобиться волосы Изуку.
— Как ты допустил это? — возмущённо выдохнула она, обращаясь к Шото. — Мы должны работать сообща! Такого бы не случилось, будь вы чуть честнее со мной.
— Ладно. Мы были не правы, — быстро согласился Шото и поднял ладони в примирительном жесте. Он так не любил все эти ссоры, что согласился бы сейчас на что угодно, лишь бы Очако замолчала и не воскрешала в его памяти «тёплые» семейные вечера.
— Вот и хорошо, — упрямо вскинув подбородок, сказала Очако. — Я, между прочим, узнала кое-что очень важное.
— И что же это? — вскинув бровь, поинтересовался Шото.
— За какой именно дверью прячется туалет, — гордо сообщила она. — Я спросила у Почти Безголового Ника, и он мне сказал, где искать, и какое заклинание применить. Так что, без меня у вас не было шансов.
Что-то подобного Шото и ожидал от Очако. В конце концов, она была одной из лучших учениц курса да и после того похода за шахматной фигуркой, он уже стал подозревать, что в ней скрывалось что-то ещё кроме сухой жажды академических знаний.
Уверенным шагом она провела их к двери, которую они забраковали ещё в самом начале, и произнесла заклинание, рассеивающее иллюзии. Ничем не примечательная деревяшка медленно стала превращаться в старинную, украшенную железными узорами поверхность. Такое преображение удивило даже Шото, ведь он, в отличие от Очако, не знал того заклинания.
Толкнув дверь, боковым зрением Шото отчетливо увидел на лице Изуку гримасу вселенской усталости. Обычно у него такое было, когда он замечал очередную брешь в, как он выражался, логике волшебников. Но в этот раз он даже был согласен с другом. Слабенькую всё-таки защиту поставили на комнату, ведущую в логово смертоносного василиска.
Торопливо наколдовав светящуюся сферу, Изуку запустил её в комнату. Не теряя больше времени, они все вошли внутрь и удивлённо замерли, оглядываясь по сторонам.
Посередине просторной туалетной комнаты возвышался огромный круговой умывальник. Над каждым углублением для слива воды выступали объёмные барельефы, обрамляющие покрытые налётом зеркала, а на медных, затянутых патиной, краниках всё ещё отчетливо угадывались силуэты изящных маленьких змеек. Сквозь витражные окна пробивался слабый лунный свет, и от этого помещение казалось ещё более забытым и заброшенным. Слева и справа от двери тянулись ряды кабинок, двери которых жалко поскрипывали, болтаясь от сквозняка на проржавевших петлях.
— Жуть какая, — пробормотал Изуку где-то справа, и Шото к нему повернулся.
На лице друга он видел широкий спектр эмоций: от ужаса до восхищения, и Шото, пожалуй, даже разделял с ним последнюю. Это место, действительно, вызвало бурю эмоций где-то в глубине души и заставляло задуматься о том, насколько же мало они все здесь знали о замке.
— Чуть не забыла, — решила прервать молчание Очако, стоявшая справа от Шото. — Я тут захватила кое-что, что нам очень поможет.
После этих слов она перекинула свою сумку вперёд и выудила оттуда небольшой колдопарат. Гордо вытянув его в руке, она добавила:
— Так мы сможем запечатлеть Тайную комнату и показать потом её всем желающим! Такое доказательство Кацуки точно не отвергнет.
— Очако, ты гений! — воскликнул Изуку, у которого глаза сейчас горели ярче световой сферы и были болбше похожи на два светящихся изумруда. — Где ты его достала?
— Одолжила у Ицуки, — тут же залилась краской Очако. — Она увлекается колдографией.
Повисла неловкая пауза, но не для Шото, а для тех двоих. Он уже давно привык игнорировать то странное напряжение между этой парочкой, поэтому спокойно начал изучать всю комнату в поисках скрытого хода в подземелья. Но ни в старом потрескавшемся кафеле на полу, ни в стенах, ни даже в кабинках он не нашёл ничего похожего на рычаг или портал. Надежда оставалась только на умывальники посередине, потому что уж слишком подозрительно выглядела вся эта конструкция. Но и этот осмотр, к сожалению, ничего ему не дал. А ведь всё так хорошо начиналось.
— Ничего нет, — устало констатировал Шото. — Зря пришли.
— Не зря! — тут же замотал головой Изуку. — Мы должны разузнать всё у призрака Плаксы Миртл. Она наверняка видела, как открывали проход.
— Сам ты плакса, — раздалось тут же ему в ответ не понятно откуда, а сам голос был до того потусторонним, что у Шото мурашки пошли по коже.
И через мгновение перед ребятами появился призрак девушки примерно их возраста в больших круглых очках и с двумя хвостиками. Она грустно осмотрела троицу и, задержав взгляд на Мидории, уже чуть мягче сказала:
— Ты напоминаешь мне его…
— К-кого напоминаю? — растеряно поинтересовался Изуку.
— Гарри Поттера, — Миртл как-то загадочно улыбнулась, а затем печально отвела глаза. — У него был такой же добрый взгляд… так зачем вы пришли в мой туалет?
— Мы ищем Тайную комнату, — ответил за всех Шото.
В конце концов, кто-то же должен был взять лидерство в их группе. А то Очако с Изуку слишком просто отвлекались от дела, и с такими темпами они и до конца следующего года не управятся со своими поисками.
— И зачем же она вам? — Призрак девушки подлетел вплотную к Шото и застыл возле его лица.
Кровь застыла в жилах от такой жуткой близости, но Шото удержал себя в руках: на его лице не дрогнул ни мускул. Собравшись с мыслями, он спокойно ответил:
— Один парень со Слизерина заявил, что «Золотое Трио» совсем не герои, потому что они не совершили ничего, что им приписывают. Поэтому мы здесь — чтобы доказать, что он глубоко заблуждается. Ну, и защитить честь нашего факультета, конечно же.
Миртл окинула его взглядом и, задержавшись на красно-оранжевой оторочке мантии и гербе лишь на миг, удовлетворённо кивнула своим мыслям.
— Что за вздор! — воскликнула она. — Конечно же, они заслужили звание героев. Я сама многое видела!
— Мы тоже так думаем, — горячо согласилась с ней Очако.
— А ты кто такая? — спросила Миртл, повиснув уже перед испуганной девушкой.
— Я… я — Очако. Очако Урарака.
— М-м-м, — протянул призрак.
— Мы студенты Гриффиндора, — набравшись смелости, добавила Очако. — Его зовут Изуку Мидория, а это — Шото Тодороки.
Мгновение — и разъярённая не на шутку Миртл уже кружила по туалету и хлопала дверьми.
— Тодороки?! Уж не сын ли ты Энжи Тодороки?!
— Вы знали его?
На лице Миртл отобразилась гримаса боли и она, наконец, остановилась. Раздалось сначала жалобное хныканье, а затем и вовсе плач. Шото, как и остальные, не знал, что делать, ведь впервые в жизни он столкнулся с таким странным привидением. Поэтому он решил молчать и ждать. И эта тактика, на удивление, сработала.
— Они с Мицуки издевались надо мной, — сквозь слёзы пожаловалась Миртл. — Из-за них я попросила директора спрятать мой туалет!
Внезапная догадка пронзила разум Шото, и он спросил:
— Мицуки Бакуго?
— Д-да, — всё ещё заливаясь слезами, ответил призрак.
Вот, как знал, что это она. Значит, он правильно запомнил тогда слова матери о том, что его отец в школе общался не с ней, а с задирой Мицуки. И ещё Шото знал, что мать Бакуго не меняла свою девичью фамилию, а заставила мужа взять её. Так что, сложив два и два, он сразу понял, о ком, шла речь. Ведь в том, что такой поганый характер передавался только по наследству, он не сомневался.
— Это из-за её сына мы здесь. Он усомнился в подвигах «Трио».
— Не далеко от яблоньки укатился… — зло выплюнула Миртл и тут же перестала заливаться слезами. — Так и быть. Я помогу вам.
Подлетев к умывальнику, она начала командовать Шото, будто совсем забыв о том, что кроме него в комнате находилось ещё два человека. Видимо, она всё же распознала, кто в их команде лидер.
— Подойди к средней раковине и наклонись к кранам. Видишь большую змейку?
— Да, — ответил ей Шото.
— А теперь повторяй за мной.
Она что-то прошипела, и Шото признал в этом парселтанг. Не то чтобы он его знал, просто какое-то время часто наблюдал за змеями в саду, а они шипели примерно так же. С трудом он всё же повторил шипение, и следом заскрежетали механизмы, отодвигая умывальники и открывая проход в тоннель. Когда всё, наконец, смолкло, он обратился к Миртл:
— Это, вообще, безопасно?
Она лишь рассмеялась и вновь закружила по туалету.
— Меня вообще-то здесь убили.
Рядом вскрикнула Очако и задрожал Изуку. Обернувшись, Шото заметил, как они оба побледнели и уже готовы были броситься друг другу в объятья от страха. Он усмехнулся и подошёл ближе к краю ямы.
— А если серьёзно?
— Ну, — протянула она. — Там явно безопасней, чем в Чёрном озере или Запретном лесу. Это просто горка. И внизу нет бездонной пропасти или чего-то такого. По крайней мере, так говорил мне Гарри.
— Ладно. Тогда я первый. Потом Очако. А ты, Изуку, последний.
Ответом ему послужила тишина. Ну что ж, чуть позже он ещё обязательно проведёт с ними воспитательную беседу. А то все они смелые в тёплой и светлой библиотеке, а как спускаться в подземелье василиска — так сразу жалкие трусишки.
Шото глянул в темноту прохода, зажёг на кончике палочки «Люмос» и шагнул в пустоту, приготовившись применять левитацию в случае чего. Вот в следующий раз он точно возьмёт с собой метлу, а то эта тенденция бесконечных подземелий и небезопасных спусков в них начинала уже раздражать.
Тоннель на самом деле оказался просто горкой, по которой Шото вполне нормально смог спуститься. Это вроде и радовало, а вроде и нет. Потому что теперь нужно было думать, как подняться наверх. В голову приходило только заклинание липких стоп, поэтому он решил, что его будет вполне достаточно. Выпустив светящийся шар и осмотрев территорию вокруг, он ещё и понял, что плутать им тут не придётся: груды камней давали всего один путь.
— Спускайтесь, — крикнул Шото и принялся ждать друзей.
И вот, спустя минут десять точно, они, наконец, подошли к огромному диску, заменяющему ворота. На нём, будто выползая из гнезда, расположилось семь железных змей. Было похоже, что они и являлись замком, а, значит, именно с ними нужно было справиться, чтобы попасть внутрь Тайной комнаты.
— И как это открыть? — тут же недоумённо забормотал Изуку. — Если во второй раз его смог открыть Рональд Уизли, а он не был змееустом, в отличие Гарри Поттера, значит, дверь открывает что-то другое. Но с другой стороны, раз это подземелье огромного змея и на всех замках изображены змеи, а предыдущий открывался, как раз, на парселтанге, то, вероятно…
— Вероятно, мы не прогадаем, если попробуем применить тот же способ и здесь, — закончила за него Очако и хлопнула в ладоши от радости.
Подойдя поближе, Шото прошипел то же, что и в прошлый раз, не сильно надеясь на удачу. В конце концов, сколько, вообще, могло быть козырей в рукаве у этого вечера? Целая колода? Видимо, да, ведь не сразу, но змеи зашевелились и отползли на левую сторону, после чего сама дверь открылась.
То, что они увидели дальше, заставило Шото присвистнуть от удивления. Перед ними раскинулось необъятных размеров помещение, вглубь которого вела широкая дорожка, расположенная прямо посреди бассейна. По краям этой самой дорожки возвышались головы змей, в человеческий рост, будто выглядывающих прямо из воды, а впереди их ждало огромное, высеченное в скале лицо Салазара Слизерина.
— Фотографируй, — скомандовал Шото Очако.
Она послушно достала колдопарат и принялась снимать всё, что видела перед собой. Расскажи они кому об этом месте, то никто бы точно не поверил, а так у них теперь будут неоспоримые доказательства существования этого жуткого места.
Шото ещё раз внимательно огляделся и пришёл к неутешительным выводам. Тайная комната покрылась пылью, как и память о подвигах старых героев. А скольких даже не удостоили чести быть записанным в историю? Точно Зал славы в Министерстве, полный призраков былых побед и поражений, о котором вспоминали лишь по праздникам или важным случаям. И особенно, когда нужно было доказать свою правоту или избавиться от неугодных свидетельств. Именно так и работало нынешнее Министерство Магии под руководством Энжи Тодороки.
Не желая больше об этом думать, Шото уверенно зашагал вперёд — ближе к ужасающему тоннелю, заменяющему основателю Слизерина рот. Очевидно, именно там и обитал василиск, пока его храбро не уничтожил Гарри Поттер в свои почти тринадцать лет.
— И кто, вообще, додумался держать василиска в замке, полном детей? — Негодование так и сквозило в голосе Изуку.
— Угу, — поддакнула Очако, не переставая щёлкать затвором.
Когда же и они подошли ближе к статуе, то увидели остатки скелета огромной змеи и пару клыков, которые за столько лет до сих пор не разложились. Холодок прошёлся по коже у всех, включая Шото.
— Василиск? — прошептал Изуку.
— Да, — коротко ответил ему Шото.
— Страх-то какой, — испуганно озираясь, пробормотала Очако.
— Ты всё сняла?
— Да, — ответила она.
— Тогда пойдёмте уже отсюда, — устало предложил Шото.
Его силы, как физические, так и моральные иссекали на глазах, поэтому хотелось просто сесть у камина в гостиной факультета, вытянуть ноги и помечтать о том, как изменилась бы в лучшую сторону его жизнь, будь он чуть решительней.