По ту сторону звездной пыли.

По ту сторону звездной пыли.

По ту сторону Звездной Пыли

Пролог

Тишина в бывшем зале обсерватории была самой громкой за последние полгода. Она не была мирной. Она была напряжённой, выжидательной, как затаившееся дыхание перед выстрелом. Воздух пах озоном от работающей техники, сушёными травами и вечным подвальным холодом, который не могла победить даже жарко натопленная печь.

Витя, откинувшись на спинку кресла, собранного из деталей разобранных приборов, пялился в монитор, где бесконечным потоком текли данные. Он был бледен, под глазами залегли тёмные тени. — Ни-че-го, — протянул он, отхлёбывая из кружки остывший кофе. — Абсолютный ноль. Тишина в эфире. Может, нам всё это почудилось? Галлюцинации на почве переутомления. Биться с богами — дело, знаете ли, нервное.

Лена, сидевшая в позе лотоса на своём потертом коврике, не открывая глаз, покачала головой. — Не почудилось, Витя. Энергетический отпечаток слишком... чёткий. И слишком чужой. Он не принадлежит ни к одной из известных нам систем. Он ждёт.

Олег, сидя на грубо сколоченной табуретке у камина, методично, с гипнотической ритмичностью, точил свой новый посох. Старый, титановый, остался на Земле как реликвия. Этот был выточен его рукой из обломка корпуса «Сирю», того самого подводного аппарата, что нёс их к Левиафану. Древесина и металл были сплавлены в единое целое силой его воли и благословением Каналоа. Олег не произнёс ни слова, но его короткий, тяжёлый взгляд, брошенный в сторону Вити, был красноречивее любой лекции о бдительности.

Ты стоял у огромного, почти во всю стену, окна, в которое упёрлась ночь. В руке ты сжимал резной посох Каналоа — «Путеводный Посох». Обычно он был тёплым, словно в нём пульсировала жизнь далёкого океана. Сейчас он был холодным. Мёртвым грузом. Океан, Левиафан, вся Земля, пронизанная тончайшей паутиной их Сети, дышала ровно и спокойно. Но за её пределами, в той чёрной бездне, что начиналась за стеклом...

Именно в этот момент Сеть вздрогнула.

Не резкий, короткий толчок, как полгода назад, а нарастающая, глубокая вибрация. Словно где-то в фундаменте мироздания запустили гигантский двигатель, работающий на частоте, недоступной человеческому уху, но от которой сжималось сердце и холодела кровь.

Лена ахнула, её глаза распахнулись, полные не ужаса, а шокированного подтверждения. — Он здесь! Окраина системы! Пояс Койпера! Координаты... даю!

На всех мониторах в зале, синхронно, как по команде, всплыло одно и то же изображение. Оно было составным, собранным с десятков орбитальных телескопов и обсерваторий по всей планете. Это был не астероид. Это была не комета.

Это был город. Или корабль. Грань была стёрта. Гигантская, неестественно-геометрическая конструкция из материала, похожего на чёрный лёд, пронизанная жилами и сгустками света, похожими на застывшие молнии. Она была огромна, размером с карликовую планету, и неподвижно висела в пустоте, словно наблюдатель, заброшенный из вечности. От неё исходило слабое, холодное сияние, и это сияние было физическим воплощением того вибрационного гула, что сотрясал Сеть.

И тогда по этой самой Сети, прорываясь сквозь нарастающий шум, помчался голос. Знакомый, родной, но изуродованный всепоглощающим страхом, которого они никогда не слышали от него. Голос Смотрителя Таганая.

«Они... вернулись...» — мысль была обрывистой, рваной, словно его самого рвали на части. «Предтечи... Те, кто ушёл... Те, кто оставил нас... на растерзание... Спасайтесь...»

Связь оборвалась, но успела выплеснуть в их сознание последний, прощальный подарок — лавину образов.

Они увидели не знакомую Землю. Они увидели Марс, но не красный и мёртвый, а зелёный, с синими реками и серебряными городами, парящими в его небе. Они увидели Венеру, не как ад из серных облаков, а как планету-сад с кристаллическими лесами. Они увидели Таганайцев — не как одиноких хранителей в пещерах, а как могущественную, сияющую расу, чьи корабли бороздили пространство между планетами.

И они увидели Тьму. Не ту, знакомую, с которой они сражались. Нечто бесконечно большее, древнее и бесформенное. Оно пришло из межзвёздной пустоты, пожирая свет, пространство и саму жизнь. И Предтечи... Предтечи не сражались до конца. Они бежали. Бросили свои колонии, свои творения, своих детей. Они оставили молодую, неопытную жизнь — людей, зародыши иных существ — на произвол судьбы, предварительно заперев самых страшных чудовищ в темницах планет, как Левиафана в Марианской впадине.

А теперь они вернулись.

Их корабль-город в Поясе Койпера был не вражеским авангардом. Он был уцелевшим осколком. И он смотрел на Землю безразличным оком демиурга, взирающего на неудачный эксперимент.

Витя первым нарушил оглушившую всех тишину. Его голос прозвучал хрипло и неестественно громко:

— Так-так... Значит, наши «древние и мудрые» Таганайцы... наши создатели, оказывается, были... кем? Трусами? Сбежали, прихватив с собой свой мяч, когда во дворе появился суровый парень? А теперь вернулись — чайку попить, посмотреть, не сдохли ли тараканы?

Лена медленно поднялась на ноги. Её лицо было белым как мел, но в глазах горел холодный, яростный огонь. — В их возвращении нет ни радости, ни любопытства, Витя. Только... необходимость. Они что-то ищут. Или кого-то. И я сомневаюсь, что их намерения дружелюбны.

Олег встал. Его мощная фигура заслонила свет камина. Он не сказал ни слова. Он просто упёр основание своего нового посоха в каменный пол. Глухой, решительный стук прозвучал как приговор и как клятва одновременно. — Нам нужно туда.

Это было высшей степенью безумия. Покинуть Землю? Отправиться в межзвёздное пространство? У них не было ракет, не было технологий для такого путешествия.

Но у них было нечто, чего не было у Предтеч. У них была Сеть. И понимание сил, лежащих в основе реальности. И друг друга.