По законам Кавказа

Вступление

Я кричала, звала на помощь, беспощадно стуча кулаками по тяжелой двери. Слишком поздно до меня дошло, что это ловушка. Сама загнала себя в западню. Огромная квартира оказалась совершенно пустой, темной и безликой, а стоило переступить ее порог, как дверь за мной захлопнулась, отрезая путь назад. Мне не приходилось гадать, кто замыслил все это, но его мотивы оставались загадкой. Что он собирается сделать со мной? Для чего я понадобилась ему? В голове крутился только один вариант: он похитил меня, чтобы отомстить моему брату, жалкому трусу. Это все из-за него!

Мама предупреждала меня, а я, глупая, не послушала. Жалобный всхлип вырвался из груди. Присев на край дивана, горько заплакала, даже не представляя, чем обернется этот кошмар.

Прошел час, потом еще один и еще. Я без дела слонялась от одной стены к другой в поисках хоть чего-нибудь, что сможет спасти меня, защитить от рук маньяка. В квартире не было ничего, чем можно было защититься: ни ножей, ни сковородок, – только ваза с живыми цветами могла стать потенциально опасным оружием. И хоть я не представляла, как выступлю против этого ужасного мужчины с осколком стекла, мне казалось это единственным выходом.

Спустя еще пару часов я поняла, что никто не придет, и, кажется, задремала, сидя на диване, в обнимку со стареньким рюкзачком.

Мой сон прервал звук поворачивающегося ключа в замочной скважине и щелчок дверной ручки. Сон как рукой сняло, я вскочила с дивана, позабыв о своем первоначальном плане. Мутным взглядом пыталась разглядеть массивную фигуру в темном пространстве комнаты.

Мне не нужен был свет, чтобы узнать стоявшего передо мной мужчину. От Алана всегда веяло особой подавляющей силой и уверенностью. Я боялась его. Каждый раз, стоило ему оказаться рядом, сердце сжималось от ужаса.

— Ну, здравствуй, Ксю, — нахальный смешок слетает с его губ. — Я же говорил, что всегда получаю то, что хочу.

Ноги дрожали от страха. Во рту все пересохло, и, не в силах что-то ответить, я медленно попятилась назад.

— Трусишка, — снова насмехался, а я была готова сигануть в окно, лишь бы не достаться ему. — А была такая дерзкая. — Недовольно цокнув языком и покачав головой, Алан, словно хищник, двинулся в мою сторону.

«Ну все, это конец», — пронеслась мысль в моей голове. Я была на его территории, без единого шанса на спасение.

Между нами остались считаные шаги. Он замер, грубо схватив меня за подбородок. В этот момент первые солнечные лучи пробрались в комнату, окрашивая лицо моего похитителя в кроваво-красные оттенки, а его глаза опасно сверкнули.

— Ты станешь моей, — поставил ультиматум, склоняясь к моим губам.

У меня не хватило сил оттолкнуть его.

— Ни за что, — вскинув голову, ответила наглому ублюдку в лицо.

Я думала, что это разозлит его, но услышала раскатистый смех.

— Ты уже моя. — Алан искривил губы в усмешке и вдавил меня в стену. — Ты провела ночь в моем доме, под одной крышей с чужим мужчиной. Этот позор можно смыть только кровью, но, если ты хорошенько попросишь, я обязательно тебя спасу.

Глава 1

— Милая, просыпайся. — Мама активно трясла меня за плечо, стараясь разбудить из всех сил. — Ну же, родная, через полчаса наша станция.

Нехотя разлепила глаза, упираясь сонными глазами в верхнюю полку купе. Меня раздражало все в этом поезде, особенно непрекращающийся стук колес об металлические рельсы. До последнего надеялась, что мама передумает уезжать. Мы могли найти способ справиться и выжить. Но мама твердо решила вернуться в родные края к единственным оставшимся в живых родственникам.

Как бы я хотела остаться в городе, где родилась, училась и собиралась поступать в институт. Мне пришлось оставить все в прошлом, чтобы начать новую жизнь. Мама тоже хотела остаться в Краснодаре, но обстоятельства складывались против нас.

Чуть больше года назад мы узнали о болезни отца. «Рак, четвертая стадия, неоперабельный», – загробным голосом сообщил врач. Диагноз звучал как приговор. Но моя мама была не из тех, кто сдается. Мы потратили все накопленные средства и даже продали квартиру, чтобы спасти жизнь любимого человека или хотя бы продлить ее. Зарубежная клиника, экспериментальные методики, знахари – к кому только не обращались. В какой-то момент отцу и правда стало лучше. Он снова улыбался, стал больше двигаться, мечтать... Это было затишье перед бурей. Его не стало три месяца назад. Мы с мамой остались без поддержки и опоры, а еще практически нищими. Маленькая съемная квартира и несколько сумок с вещами и книгами – вот и все, что у нас осталось.

Я только недавно узнала, что все это время нам помогал мамин брат, мой дядя. Благодаря ему мы прожили два спокойных и сытых месяца, я смогла окончить школу. А вот на бал выпускников не пошла, не могла видеть столько радостных лиц, когда сама едва сдерживала слезы. Отец мечтал побывать на моем выпускном, увидеть, как я получаю аттестат. Я искала его лицо в толпе родителей, хотя и понимала, что это глупо. После выпускного мой дядя помогать не мог или не хотел. Вернее сказать, он предложил нам переехать в его дом, в родные края. Мама не стала сопротивляться, так как осталась без работы и ее здоровье сильно пошатнулась из-за стрессов, а я не стала усложнять нашу жизнь еще больше. Наверное, я понимала, что превратилась в обузу. Восемнадцатилетие – особый праздник, и до него оставалась всего пара недель, а до поступления в институт два месяца. Если бы у меня не получилось поступить на бюджет, то ни о какой учебе речь не шла бы, но добрый дядя Мурат предложил свою помощь. Сам, без просьб мамы он пообещал позаботиться о нашем будущем. Удивительно, учитывая, что последний раз мы виделись на похоронах дедушки, когда мне было пять лет. Мама на это ответила лишь: "Так принято по законам Кавказа".

Мама часто говорила, что уже не сможет жить там, где родилась и прожила девятнадцать лет. Кавказ суров к своим женщинам, одной рукой гладит, второй карает. Так она подшучивала, но никогда не вдавалась в подробности, пока не пришла пора переезжать.

Я понятия не имела о жизни на Кавказе. Хотя и знала, что там царят особые законы, правила, обычаи или адаты, – это было понятно из истории знакомства моих родителей. Мой папа — русский, а мама — осетинка. Семья мамы – люди старых традиций. Дедушка долго не соглашался отдавать единственную дочь замуж за простого русского солдата, но и отказать не смог из-за долга жизни. Отец спас деда, когда тот повредил ногу и не мог сам вернуться домой, забрел слишком высоко в горы. Он пробыл в лесу несколько дней со скудными запасами еды и воды. Дедушка уже готовился встретить свою смерть, но тут появился мой папа. Он не только на себе нес деда до самого дома, но и успел влюбиться в его дочку. Отец часто говорил, что это была любовь с первого взгляда. Их история была длинной и словно из сказки. Каждый раз, слушая ее, я мечтала о такой же любви, разрушающей любые преграды. Только не всегда бывает так. Мама многое скрывала от меня, единственное, о чем она попросила, – не выделяться, быть послушной. Я пообещала, что буду стараться ради нашего будущего.

— Поезд прибывает на станцию «Владикавказ», — гундосый голос оповестил пассажиров.

Я заметила, как мама занервничала, цепляясь за тканевые ручки старенькой сумки. Ее пальцы побелели от крепкой хватки, а на лбу проступила испарина. Она так и не сказала, почему боялась этого переезда, а я, только увидев ее состояние, задумалась над этим вопросом. Чего может бояться взрослая самодостаточная женщина с хорошим образованием, недавно потерявшая мужа? Этот вопрос не давал мне покоя.

— Мам, все хорошо? — поинтересовалась, присаживаясь рядом с ней и обнимая дрожащие плечи.

— Да, милая. — Когда она врала, всегда закусывала нижнюю губу. — Ты помнишь, о чем мы говорили? — Растерянный взгляд мигом обернулся серьезным.

— Помню. — Закатила глаза. — Ни с кем не спорить, короткие юбки и шорты не носить, на парней не смотреть, старшим не дерзить, даже если они не правы.

Мама судорожно выдохнула и резко кивнула.

— Умница. Постарайся вести себя тихо, пока мы живем в доме твоего дяди, а я постараюсь побыстрее найти работу, и мы снимем квартиру в городе.

— Угу. — Растянув губы в улыбке, чмокнула маму в щеку.

Я была согласна на все, лишь бы с мамой все было в порядке. После смерти отца она осунулась, резко постарела, с ее лица сошли все краски, а некогда яркие глаза потухли. Ей не о работе нужно было думать, а о себе. Всего сорок лет, впереди долгие годы жизни, я не могла потерять еще и маму.

— И, милая, твой дядя очень строгий, всегда таким был, постарайся не воспринимать его в штыки.

Глава 2

На Кавказе не принято проявлять эмоции на людях. Это я узнала от мамы. Поэтому она не кинулась на шею брата, а скупо улыбнулась, смотря на дядю.

Дядя Мурат светился от счастья, но также сухо поздоровался с сестрой, а потом его взгляд остановился на мне. Он сморщился, как от зубной боли. Было очень неловко и даже обидно, что единственный родственник так повел себя. Я была одета прилично, но не как монахиня. Бежевые велосипедки закрывали колени, а сверху безразмерная футболка длиной ниже попы. Хотя мама и говорила, что в таком не стоит ходить, но с ее же позволения не стала переодеваться. Я же не выглядела как оборванка или панк, но и на звание монахини не претендовала.

— Идемте, дорогие, Рима уже приготовила ваши комнаты и ждет нас. — Надо отдать должное дяде Мурату, он ни словом, ни делом не выказал своего недовольства, а тот взгляд остался без комментариев.

Владикавказ – город-миллионник, и люди здесь разные. Дело не только в многонациональности, но и во внешнем виде, повадках и воспитании. Стоило нам выйти за пределы шумного вокзала и ступить на не менее шумную улицу, как весь колорит города оказался как на ладони. Большая часть жителей Осетии – христиане, но и мусульман в избытке. Так и получается, что перед моим лицом пробежала девушка чуть старше меня, в короткой юбке, едва прикрывающей задницу, а девушка в парандже проводила ее брезгливым взглядом. Коренные жительницы не ходят ни в том, ни в другом. Они скрывают фигуру за бесформенными вещами, но все же выглядят очень современно и ярко. Это не могло не радовать. Я бы не смогла ходить в парандже, как и беспрекословно подчиняться мужчине. Папа учил меня быть самостоятельной, ответственной, учил бороться за свои права.

Как и говорила мама, ее брат – не последний человек в этих краях, но я и не подозревала, насколько она преуменьшает. Когда мы подошли к новенькому внедорожнику известной марки, я застыла. Такую машину простые люди не купят. Да и костюм на нем не из дешевых. Мне стало безумно интересно, кем же он работает, однако спросить не решилась. Не хватало еще, чтобы нас приняли за меркантильных родственников, приехавших в поисках наживы.

Машина была совсем новенькой, в ней витал запах дорогого кожаного салона и терпкого мужского парфюма. Мама расположилась на заднем сиденье, вместе со мной, а дядя ловко закидывал наши вещи в багажник. Когда он сел за руль, мама нервно теребила край длинной рубашки. Они завели разговор ни о чем, а я прилипла к стеклу, осматривая оживленные улицы и вполне современные многоэтажки.

— Ксюша, ты уже определилась с будущей профессией? — Я так засмотрелась, что не сразу поняла суть вопроса, но мама быстро нашлась с ответом.

— Она хотела поступить в медицинский, — не без гордости сообщила старшему брату, а я только фыркнула.

— Хорошая профессия для женщины. Всегда сможет детей лечить и за здоровьем мужа присматривать, — покивал со знанием дела.

Меня задели его слова. Не для того я собиралась в медицинский университет идти, чтобы всех родственников лечить. Я хотела спасать жизни, стать одним из лучших хирургов, а не простуды у детей лечить.

Мама заметила, как скривилось мое лицо, и больно ущипнула меня за ногу, чтобы не вздумала ляпнуть лишнего. А я и не собиралась. Насупившись, отвернулась к окну и стала разглядывать проезжающие мимо машины. В глаза бросился дорогой автомобиль, поравнявшийся с нами на светофоре. Иномарка ярко-синего цвета, с откидной крышей, не могла не привлечь внимание, а в такой жаркий день казалась полным безумием. Солнце разыгралось не на шутку и буквально опаляло своими лучами и сгоняло людей в тень. Воздух казался сухим, как черствый хлеб, а от этого было вдвойне сложнее находиться на улице без кондиционера. Видимо, владелец автомобиля был одним из тех, для кого понты дороже всего, включая собственное здоровье.

Меня, естественно, привлек и сам водитель дорогого кабриолета. Чистокровный осетин – по крайней мере, так показалось. Темные, почти черные, волосы коротко отстрижены, взгляд суровый и сосредоточенный, а какие у него мускулистые руки – просто загляденье. Я всегда испытывала легкий мандраж при виде спортсменов. Голубая рубашка облепила его точеные мускулы, как вторая кожа. Я сама не заметила, как стала любоваться им со слегка приоткрытом ртом, а поняла это, когда незнакомец, словно почувствовав чужой взгляд, повернулся в мою сторону. Наши взгляды встретились, и я поспешила отвернуться. На секунду мне стало страшно от того, каким взглядом он посмотрел на меня. Черные глаза будто оставили ожог на моем лице. Даже когда наша машина тронулась с места, я все еще чувствовала, что он смотрит нам вслед.

Поездка длилась недолго. Мы довольно быстро оказались за городом, в селе Гизель, где раньше жила мама со своей семьей. Дядя уже давно отстроил на том же участке огромный дом для своих жены и сына, однако и старый домик бабушки и дедушки остался нетронутым. На фоне нового двухэтажного коттеджа старый домик выглядел жалко, но его стены по-прежнему были крепки. Я даже на секунду порадовалась, что, возможно, нам не придется жить в одном доме с дядей и его семьей. Однако быстро вспомнила слова мамы о том, что от старого дома отключили все коммуникации.

Брат старше меня всего на четыре года, поэтому я не теряла надежды, что хотя бы с ним мы найдем общий язык. А вот в тете Риме и дяде Мурате я такой уверенности не испытывала. Не знаю почему, но чувствовала, что просто с ними не будет. Ну какая нормальная женщина обрадуется двум иждивенцам в своем доме? Мы практически нищие, безработные, еще и дядя обещал спонсировать мою учебу и лечение мамы, если оно потребуется. Даже если тетя Рима и будет выглядеть счастливой, мое чутье говорило, что на самом деле ситуация обстоит иначе.

Глава 3

Душа горела от обиды не меньше, чем лицо от пощечины. Слезы градом катились по лицу. Я отказывалась понимать, за что мама решила воспитывать меня таким способом. Я никому и слова плохого не сказала, не перечила и даже приняла новые правила жизни. Мама отказывалась видеть, что мне тоже плохо. Она погрязла в своем горе, позабыв обо мне.

Я тоже скучаю по отцу, по моему папуле, защитнику и помощнику. Ее горе не больше моего, и это не дает ей права бить меня. В сердце крепко поселилась обида. Будь я совершеннолетней, ноги бы моей здесь не было. Я хотела остаться в родных краях, хотела учиться, общаться с подругами. Мама моей лучшей подруги предлагала остаться у них, пожить до поступления, но моя мама отказалась оставлять меня. Я снова согласилась, не хотела расстраивать ее еще больше, бросать одну тоже не хотела. Она лишилась мужа, я бы поступила подло, если бы бросила в трудную минуту. А вот ей все равно, что чувствую я. С момента смерти отца мама закрылась в себе, мы практически не разговариваем, каждая переживает боль в одиночку, а мне так не хватает поддержки и понимания. Она стала холодной, словно разом лишилась всех чувств, кроме страха.

От переживаний проснулся зверский аппетит. Я снова вспомнила, что не у себя дома, и не захотела выходить к родственникам с красными от слез глазами.

В выделенной мне комнате было все необходимое, чтобы привести себя в порядок, даже отдельная ванная комната. Ремонт свежий, все сверкает чистотой и новизной. В комнате были односпальная кровать, шкаф с большим зеркалом, письменный стол, полочки для книг – и на этом все. Туалет совмещен с душевой, хотя комнатушка совсем маленькая, но мне этого хватало с головой.

Наспех умывшись, разложила на кровати содержимое своей сумки. Перед отъездом мама перебрала все вещи и оставила лишь достаточно приличные для нового дома, по ее мнению, а моего никто не спросил. Пара платьев ниже колена, классические брюки, пара длинных юбок, комплект блузок в количестве трех штук: белая, голубая и светло-розовая. Из повседневной одежды выбросила почти все, остались парочка джинсов, три однотонных футболки и несколько свитеров, ну и то, в чем я приехала. Все остальное мама сочла либо слишком открытым, либо заношенным, хотя мои любимые джинсовые шорты были совсем новыми.

Переодевшись в одно из летних платьев, я крадучись вышла из комнаты и направилась вниз, туда, где должна быть кухня. Для обеда было слишком рано, но мы не завтракали, есть хотелось сильно. Я понадеялась, что тетя Рима не откажется от моей помощи, а я заодно урву пару кусочков чего-нибудь съестного и смогу протянуть до обеда.

На цыпочках спустилась на первый этаж. Дом словно вымер, а вот из кухни доносились возмущенные голоса дяди и тети.

— Рима, почему до сих пор ничего не готово? Ты даже не потрудилась пирог испечь! — в обвинительном тоне говорил дядя Мурат, однако он сдерживал себя и не кричал.

— А когда бы я все это приготовила? — в таком же тоне отвечала тетя. — Я не нанималась в прислуги твоей сестре, из-за их приезда ты отказал сыну в покупке машины, о которой он так мечтал, я осталась без отпуска, так еще и прислуживать должна.

— Рима! — почти рыча, проговорил дядя. — Дом родителей наполовину принадлежит Тамаре, как и половина земли!

— Что? — фальцетом вскрикнула тетя Рима. — Почему я узнаю об этом только сейчас? И что же, ты предлагаешь отдать им половину дома?

— Успокойся, Рима, я отремонтирую старый дом, и они смогут жить там, — по его интонации стало понятно, что дядя устал ругаться.

— Ты отремонтируешь? Ты и так собрался оплатить учебу племянницы и лечение сестры, а они на все готовенькое. Может, ты их до конца жизни собрался обеспечивать?

Вместо ответа послышались громкий удар и дребезжание посуды.

— Чтобы я больше этого не слышал, они семья, женщины, оставшиеся без кормильца, моя обязанность – заботиться о них, или ты забыла?! Если я еще хоть раз услышу от тебя грубое слово в их сторону… — дядя не договорил, что будет, но и без этого было понятно.

— Конечно, Мурат, ты прав, прости меня. — Настроение тети сразу изменилось.

Я не поверила ни единому ее слову, но дальше подслушивать не было смысла, пришлось идти к родственникам.

С громкими покашливаниями вышла на кухню и сделала вид, что очень удивлена нашей встречей.

— Здравствуйте, — смутилась под их пристальными взглядами, — я хотела спросить, не нужна ли помощь на кухне?

Дядя довольно улыбнулся, а вот тетя едва заметно скривилась, но быстро вспомнила о дружелюбии и гостеприимстве.

— Видишь, Рима, какая помощница приехала!

— Конечно, Мурат, я буду рада любой помощи. — Я ни слову не поверила, но дядя остался доволен ответом.

— Вот и замечательно, вы пока займитесь обедом, а я поговорю с сестрой, нужно решить, когда мы поедем в клинику.

Дядя оставил нас наедине, и, как только это произошло, маска дружелюбия слетела с лица тети.

— Мне не нужна твоя помощь на кухне. — Она брезгливо осмотрела мой внешний вид. — Еще испортишь еду, а мне этим сына и мужа кормить, лучше займись уборкой, помой полы в столовой, швабру и тряпки найдешь в кладовой. — Она махнула головой за свою спину, указывая на неприметную дверь, и занялась делом.

Перечить было глупо. Да и не хотелось, чтобы нас выставили на улицу, как дворняжек. Тетя мне сразу не понравилась, с этой женщины станется, придумает что-нибудь. Нас могли выкинуть или поселить в тот дом, где банально нет воды и электричества, а у нас нет денег и работы, чтобы все это подключить.

Глава 4

Клуб наполнялся молодежью. Из персональной ложи молодые парни и девушки выглядели как муравьи, возвращающиеся в муравейник. Мелкие насекомые, несущие мне деньги. Такой бизнес не поощряется в наших краях. Старики считают, что молодняк совсем от рук отбивается. Законы и обычаи предков теряются на фоне веселых гуляний, крепкого алкоголя и вещичек покруче. А мне глубоко плевать. Я поднял свое детище с колен и крепко удерживаю на плаву. Совесть меня не изводит. Если не я, так кто-то другой займет эту нишу. Так почему я должен отказываться от прибыли? Ради чего?

Дети богатеньких родителей всегда найдут способ прогулять богатство предков. Да и я никого не заставляю это делать, они приходят сами, правда, выпроваживать иногда приходилось силой. Владикавказ – многонациональный город, поэтому перед недовольными стариками я оправдываюсь тем, что клуб не для наших праведных и правильных ребятишек.

Этот вечер ничем не отличался от предыдущих. Громкая музыка, зажигательные танцы пластичных девиц в клетках, веселый бармен, щедро разливающий горячительные напитки. Все до обыденности привычное. Я нечасто бывал в собственном клубе, но, когда появлялся, обязательно что-нибудь приключалось. Это развеивало скуку.

Несколько часов пролетели незаметно. Я уже привык к шуму, наслаждался приватным танцем новенькой девочки. Таких, как она, называют русская красавица. Пшеничные волосы до поясницы, голубые глаза, молочная кожа – эту красоту сложно разглядеть за тонной яркого грима. Пышные формы не скрывались под бесформенной одеждой. Все напоказ. Короткий топ, расшитый стразами. В лучах софитов он сверкал, привлекая внимание к объемной груди. Коротенькие шорты обтягивали округлые бедра и оставались практически незаметными. Единственное, что портило образ, – туфли с массивной подошвой и высоким каблуком. Они превращали хрупкие стопы в огромные копыта, на которые не хотелось смотреть.

Молодое девичье тело извивалось вокруг шеста. Она была поистине хороша, особенно когда плавно изгибалась в такт музыке, не замечая ничего вокруг. Настя – красивое имя для красивой девушки с непристойной профессией. Если ей было плевать, перед кем трясти голым телом, то мне и вовсе было все равно. Я наслаждался моментом. Таких, как она, много в этом клубе, и каждая придумывает слезливую историю о тяжелой жизни и вынужденном заработке. Ни одна не решила пойти уборщицей или на овощную базу, ни одна не захотела марать руки и выбрала простой путь, оправдывая себя нуждой. Некоторые из работниц не только танцевали, но и без зазрения совести продавались тому, кто больше предложит. Я закрывал глаза на это. Какая разница, если клиенты довольны?! Это их выбор, а я не тот, кто станет учить нравственности.

— Алан Асланович, вам понравилось? — Настя ластилась ко мне, словно кошка, но я-то видел, что не в ее характере быть милой. Это всего лишь игра, попытка соблазнить собственного босса. Наивная! Знала бы эта девочка, сколько таких было.

— Очень. — Я еще раз осмотрел ее тело оценивающим взглядом. На секунду мне стало жаль, что такая красивая девушка уже прогнила.

— Мне продолжить танцевать или займемся чем-нибудь более приятным? — она в открытую намекала на секс, облизывая пухлые губы и глубоко прогибаясь в спине, выпятив нижние девяносто.

Я ужаснулся, хоть и не показал своих эмоций. Бывает же такое. Девочка с ангельской внешностью, но с полностью гнилой душой.

— Настенька, — елейно протянул имя, — если ты хочешь продолжать работать в этом клубе, больше не предлагай мне свое тело. Таких, как ты, здесь толпы, а большая часть танцовщиц пыталась пробраться в мою постель, и ни одной не удалось. — Я усмехнулся и убрал изящную руку со своего колена.

— Вы не знаете, от чего отказываетесь. — Она оказалась не из робкого десятка. Хлопая ресничками, изображала смущенного ангелочка.

— Почему же? — сделал вид, что удивился. — Как минимум от парочки венерических, — тут я приврал, каждая сотрудница проходила медицинский осмотр, у меня не притон, а элитный клуб.

Девчонка обиделась, надув пухлые губки, как капризный ребенок.

— Я ничем не болею, и вы первый, кому я такое предложила.

В этот момент я чуть не рассмеялся в голос. Ох уж эти женщины и их коварство. Настя оказалась плохой актрисой, ее наигранные эмоции ни капли не трогали меня. Невозможно сосчитать, сколько раз мне встречались такие «невинные» девочки.

— Скажи, Настенька, а почему такая нежная девочка вдруг крутит обнаженным телом в клубе? — Я цепко наблюдал за ее выражением лица, при этом сам сдерживал внутреннего демона, который хотел оттолкнуть от себя эту грязь.

Девчонка всхлипнула, по красивому личику покатились крупные слезы. И ведь она даже не подумала, что весь макияж превратится в цветную кляксу на белой коже.

— У меня мама болеет, отец пьет, а я одна должна младшего брата поднимать, вот и верчусь как могу. Будь у меня образование или выбор, я бы не стала тут работать.— Я почти поверил, но не стал отступать.

— А что же ты уборщицей не пошла? Официанткой или продавщицей посменно? Хватало бы времени и на учебу, и на брата. — Я продолжал безразлично смотреть на нее.

Тут она себя и выдала, правда, всего на секунду, но красивое лицо брезгливо скривилось. Похоже, принцесса думала, что достойна большего, и работала в клубе в надежде найти кошелек потолще.

— Если хочешь, я помогу тебе найти другую работу. У меня как раз друг ищет сотрудницу в сеть кондитерских магазинов.

Глава 5

Обед прошел без казусов, если не учитывать, что тетя Рима не давала нам и слова сказать, все время рассказывала о своем сыне. Он такой весь замечательный, умный, трудолюбивый, будущий инженер, и у него нет ни одной свободной минутки. А нам с мамой очень повезло, что такая небесная звездочка соизволила показаться на наши глаза. Утрирую, конечно, но было примерно так.

— Вот сейчас быстренько покушает и снова в город поедет, он же еще подрабатывает, — щебетала тетя, смотря на двухметровое дитятко с безграничной любовью.

Строгая и ворчливая тетя Рима преобразилась рядом с сыном. Ее глаза горели любовью, а каждый жест пропитан заботой, теплом и уютом.

Брат вел себя как напыщенный индюк, грудь выпятил вперед, нос задрал к потолку и смотрел на нас свысока, будто это он помогает нам, бедным родственникам. Смотреть на этот спектакль не хотелось, но я делала вид, что ничего не замечаю, даже когда родная мать сказала, что мне есть с кого брать пример. Ну-ну, двум индюкам было бы тесно в одном доме.

Дядя весь обед вел себя отстраненно, он наблюдал за нами со стороны, изредка улыбаясь, слушая, как его жена нахваливает сына. Сложно было не заметить, что и дядя Мурат безумно гордится моим братом. А вот я даже разочаровалась, надеялась, что у нас есть шанс подружиться, ведь разница в возрасте не так велика, но, увы, ошиблась. Я на дух не переношу таких надменных болванов, которые думают, что весь мир им обязан. Меня раздражало его поведение, казалось, что мы переехали в этот дом только благодаря его щедрости. Невозможно было смотреть на его лицо.

Под конец обеда я нетерпеливо ерзала на стуле, ожидая конца пытки, а она и не думала кончаться. Я не могла встать из-за стола раньше, чем это сделает хозяин дома. Вернее сказать, под строгим взглядом мамы я даже поесть нормально не могла. Сидела и ждала оглашения приговора, когда же меня, наконец, отпустят.

Все закончили есть, брат поблагодарил родителей и быстро улизнул. Дядя и мама снова ушли обсуждать наше будущее, а тетя Рима запрягла меня убирать со стола и мыть посуду. Сама она сослалась на головную боль и отправилась отдыхать. Пробыв всего пару часов в этом доме, я превратилась в Золушку.

Я не стала жаловаться. Тем более что в конце лета я рассчитывала поступить в университет и появляться в этом месте значительно реже. Успокоив себя этими мыслями, принялась за уборку и, несмотря на горы посуды, справилась очень быстро, а когда уже хотела идти отдыхать, дядя и мама пригласили меня на серьезный разговор. Это тот момент, которого я очень боялась. Мама предупреждала, что дядя придерживается старых правил и обычаев и от своей семьи требует того же. Неудивительно, что он захотел выставить ряд правил, по которым мне предстояло проживать с ним под одной крышей.

Мы поднялись на второй этаж и зашли в небольшую комнату, оборудованную под кабинет. Дизайн помещения вызывал чувство тревоги, атмосфера давила угрюмостью и строгостью. Все слишком по-деловому: кожаный диван, массивный лакированный стол из красного сорта дерева, такие же книжные шкафы, вместо штор жалюзи.

— Ксюша, мы уже поговорили с твоей мамой о многом, и я знаю, что ты хорошо воспитана, многое умеешь, но все равно хочу обсудить твое будущее.

Пока дядя говорил, мама сидела как статуя, смотря в одну точку и не реагируя ни на что. Меня это насторожило. Мы в этом доме и дня не пробыли, а мою маму словно подменили.

— Так вот, — продолжил дядя Мурат, — завтра с утра мы с твоей мамой поедем в медицинский центр, ей стоит пройти обследование, а ты пока сможешь поискать информацию о наших ВУЗах и решить, куда будешь подавать документы. Однако, — его добродушный взгляд превратился в строгий, — я не последний человек в городе и не хочу, чтобы племянница позорила мое имя. Ты не должна выставлять тело напоказ и вести себя вызывающе. Все, что от тебя требуется, – вести себя скромно и прилежно учиться.

Я понятливо кивнула, стараясь не выдать своей обиды и злости. Еще никогда меня так не унижали. Он меня не знает, не общался со мной. Но уже сделал свои выводы, если посчитал, что я стану позорить его.

— Хорошо, вижу, ты девочка умная, поэтому проблем не должно быть. И вот еще: завтра поедешь в торговый центр с Римой. Боюсь представить, что обо мне подумают люди, если увидят тебя в утреннем наряде.

Я очень хотела сказать что-нибудь грубое, но промолчала. Ему не нравилась моя одежда, а мне его манера общения, но выбора не было. Нужно было дождаться своего совершеннолетия и смело переезжать в общежитие. Таков был мой план.

— Я могу идти? — спросила сквозь сжатые зубы. К счастью, он этого не заметил.

— Иди, за ужином я предупрежу Риму о вашей поездке.

— Спасибо. — Я снова посмотрела на маму, но она даже не соизволила повернуться ко мне.

Я отчетливо поняла, что теперь все решения принимает дядя Мурат, а мама превратится в безвольную куклу. От нее не стоило ждать поддержки, она приняла решение быть на стороне брата. Старший мужчина в доме – теперь только от него зависело, будет ли наша жизнь сказкой или превратится в ад. Скрипя зубами, но я приняла эти правила и решение мамы, хотя и понимала, что это окончательно отдалит нас друг от друга. А что я могла сделать? Каждая из нас осталась один на один со своим горем. Она решила справляться с этой болью в одиночку, вычеркнув из своего сердца даже меня, родную дочь и постоянное напоминание о жизни с отцом.

В комнату вернулась на ватных ногах. Перед глазами стояли мамино лицо и ее отрешенный взгляд. Она закрылась от меня и, что хуже, готова переложить мое воспитание на плечи брата.

Глава 6

Как я и предполагал, парни были не просто пьяны. Когда охрана унесла три коматозных тела в подсобку, официантки принялись разгребать бардак за их столиком и нашли небольшой пакетик с белым порошком.

— Только этого мне не хватало. — Обреченно вздыхая, передал наркоту управляющему. — Рома, проследи, чтобы этой дряни не было в клубе, и выясни, кто стал барыжить в моем заведении.

Я был ужасно зол. Сколько ни борись с наркоманами и торговцами этим ядом, а их только больше становится. Когда я только открыл ночной клуб, этих тварей было как пиявок в болоте, а неприятностей от них еще больше. Еще не хватало, чтобы один из торчков умер в клубе от передоза.

— Конечно, Алан Асланович, я передам охране, они посмотрят по камерам. — Рома брезгливо перехватил пакетик двумя пальцами, словно брал в руки ядовитую змею.

— Хорошо, я приеду в клуб рано утром, хочу сам поговорить с молодежью, и не забудь оставить на столе отчет.

Попрощавшись с управляющим, вышел на улицу и глубоко вдохнул прохладный после дождя воздух. Возле входа толпились девушки в вульгарных платьях и высокие парни, пожирающие их похотливыми взглядами. На меня никто не обратил внимания, как и на мою заминку посреди улицы. Я любил шумный город, привык к его ритму жизни, к постоянной беготне, но иногда хотелось вернуться в детство, в спокойный пригород. На тот момент я не был в родном доме больше трех лет, он навеивал грустные воспоминания.

Устало вздохнув, поплелся к своему авто. Моя квартира находится недалеко от клуба, в центре города, и, в принципе, можно было и пешком пройтись, но мне захотелось прокатиться с ветерком. Ночной Владикавказ особенно прекрасен, есть в нем нечто особенное, что отличает его от других мегаполисов. Шикарный вид на горы, река, разделяющая сам город на две части, зеленые скверы – все здесь до боли родное, знакомое. Мне нравилось смотреть на огни ночного города и вспоминать, как, будучи ребенком, гулял по этим же улицам вместе с отцом и дядей.

Домой вернулся в каком-то странном настроении. Ностальгия по былым временам всколыхнула давно забытые эмоции и желания. Когда-то я мечтал о большой и дружной семье, можно сказать, что она у меня была. Я хотел привести в дом жену, увидеть свое продолжение в детях, но все это было давно, до смерти родителей и дяди. Мне было всего восемнадцать, когда весь романтизм исчез из моего характера, остался только холодный расчет. Я вырос и понял, что все счастье в нашей семье было фальшивым. Давно забытые скелеты выпали из шкафов, обрушившись на мою голову.

Однако, приехав домой, я захотел хоть ненадолго вернуться в прошлое, в наш старый дом, где всегда было уютно и тепло, где не было места для мести, где царили покой и благодать. Именно в те времена, когда я просто был ребенком и не знал всей правды.

Настроение окончательно испортилось. Приняв быстрый душ, я завалился спать, стараясь не думать ни о чем, кроме ночных должников. Утром, естественно, проснулся злой. На лице отпечатались вселенская усталость и желание побыстрее разобраться с открытым счетом. Даже не позавтракав, поспешил в клуб, но первым делом направился в свой кабинет.

Каждый раз, когда происходят похожие ситуации и появляется должник, управляющий и начальник охраны оперативно находят всю его подноготную. В это утро сразу три досье лежали на рабочем столе. В первых двух случаях ничего интересного. Студенты, оба из полных семей, родители занимаются малым бизнесом, развивают торговлю. А вот третий парень сразу заинтересовал, вернее, его фамилия бросилась в глаза. Азиев! Никогда не думал, что снова ее услышу. Руки сжались в кулаки, сминая несчастный листок бумаги. Я даже не стал дочитывать, так как прекрасно понимал: ошибки не было, в мои руки попал сын того, по чьей вине погибла моя семья. Подумать только, судьба имела отменное чувство юмора.

Мой дядя мечтал о мести, но погиб, так и не свершив ее. Я имел право на кровную месть, порой даже желал ее, но не хотел закончить так же, как и мои близкие родственники. Мне не нужна кровь на руках, я хотел опозорить давнего врага так же, как он когда-то опозорил мою семью. Кто-то сказал, что месть – это блюдо, которое подают холодным, и это так. Месть – это десерт, финальное блюдо, которым красиво завершают ужин, но сладким оно будет лишь для повара, в данном случае для меня.

Я все помнил и никогда не забывал. Каждую ночь просыпался в холодном поту и ненавидел все семейство Азиевих, которое так подло унизило моего дядю. Я запрещал себе идти путем мести. История утихла, все улеглось, я заработал свой авторитет и не хотел копошиться в грязном прошлом. Но и оставить все как есть я тоже не мог. Это был знак свыше, судьба подарила мне шанс на возмездие, и я собирался им воспользоваться. Возможно, Азиев-старший уже забыл эту историю, так и не узнав, сколько жизней искалечил случайно брошенными словами, но я не забуду, пока не смешаю весь его род с грязью. Я буду смаковать момент его падения. Кровь в жилах закипала от предвкушения скорой расплаты. В порыве ярости резко поднялся с кресла, с грохотом ударяя его об стену, и размашистым шагом направился в подсобку. Возле входа дежурили двое охранников, а из-за двери доносились маты и ругань. По выражению моего лица вышибалы поняли, что культурного разговора не выйдет. Они всегда готовы действовать грубо. Мне это и было нужно. Я хотел увидеть страх, почувствовать его на вкус и наслаждаться моментом.

«Идеальные детки попали в мои сети, мне нужна кровь одного из них, но под раздачу попадет вся троица», — с такими мыслями готовился к встрече с сыном моего врага.

Глава 7

Первое утро на новом месте выдалось суматошным. Мама и дядя Мурат, толком не позавтракав, уехали в клинику, а тетя Рима вела себя подозрительно тихо. Когда мы остались вдвоем, все ее волнение всплыло наружу. Она стала слишком рассеянной, все время смотрела на черный экран телефона, явно ожидая чьего-то звонка. Я даже догадывалась, в чем причина. Каюсь, снова подслушивала. Поздно ночью вставала попить воды и случайно услышала, как они с дядей ссорились. Как успела понять, дядя был крайне недоволен поведением сына и собирался на днях посетить его университет, чтобы лично убедиться в успеваемости наследника. А вот тетя уговаривала его не тратить время понапрасну и говорила, что сама туда съездит. У брата наклевывались серьезные неприятности. Я была уверена, что он совсем не тот пай-мальчик, каким его видит дядя Мурат, а вот тетя точно прикрывала все его шалости. Рима хотела, чтобы ее сына считали идеальным, и таким преподносила его для всех окружающих. Она в упор не хотела видеть, что ему до идеалов расти и расти.

— Иди собирайся, не хочу потратить весь день на тебя, — только я расслабилась, как тетя решила напомнить, кто здесь хозяйка.

— Хорошо, — прошипела в ответ.

— И побыстрее, у меня много дел.

Злить ее еще больше в планы не входило, поэтому через пятнадцать минут мы выехали со двора на небольшом, но новеньком авто. Тетя, в отличие от меня, нарядилась как на парад. Казалось, что она надела сразу все украшения, какие только имелись в запасе. Новогодние елки на центральных площадях не так ярко блестят, как руки тети Римы.

Всю дорогу я смотрела в окно, разглядывая окрестности. Пригород сильно отличается от центра города, в первую очередь старенькими домами. Хотя совру, если скажу, что во Владикавказе все дома новые. Нет, так же, как и везде, есть бедные районы с обшарпанными многоэтажками.

Я не знала, в какой части города мы находимся, но успела запомнить название торгового центра – «Алания Мол». Огромное разноцветное здание выделялось на фоне остальных довольно типичных и простых построек.

— Не отставай, веди себя прилично, а не как дикарка, — прошипела тетя Рима, больно схватив меня за плечо. — Ведешь себя как нищенка, которая впервые увидела торговый центр.

Я не стала отвечать ей на обидное замечание, но руку из захвата вырвала. Мне было непонятно, из-за чего она сделала свои выводы. Я ведь просто смотрела, никак не привлекая к себе внимание. Видимо, у этой женщины избыток яда, и выплескивать его приходилось на меня.

Пытаясь поспевать за ее размашистым шагом, я совсем не успела рассмотреть территорию торгового центра. Магазины, магазины и еще раз магазины, хотя нет, среди разнообразия простых и привычных брендов затесались дорогие бутики. Вот уж к чему я не готовилась, так это к дорогостоящим покупкам.

Тетя зашла в ближайший бутик с яркими платьями и остановилась в центре зала, дожидаясь, пока к ней подойдет приветливая консультантка. Девушка лебезила перед Римой и чуть ли не ползала на задних лапках, а тетя искренне получала от этого удовольствие. Меня никто не замечал, обе женщины делали вид, что меня не существует, пока не пришло время идти в примерочную. Скажу сразу: все те вещи, что щедро вручили мне, были просто ужасны. Нет, наверное, кто-то сочтет их прекрасными и утонченными нарядами, но не восемнадцатилетняя девушка.

Я не хотела примерять шелковое платье в пол, с глухим воротом и рукавами-фонариками. Меня бесили огромные принты и обилие всяких бусинок, цепочек и страз. Один из вариантов поверг меня в шок. Розовое облако из шифона вместо нормальной юбки и облегающий верх с длинными рукавами и воротом-стойкой, вызывало приступ тошноты. Это был полнейший ужас или один из ночных кошмаров современных дизайнеров. Пришлось незаметно брать дело в свои руки.

Пока консультант услужливо подавала чай для дорогой покупательницы, я незаметно выскользнула из примерочной и пробежалась вдоль ближайших рядов с одеждой. Конечно, в этом магазине было сложно найти что-то в моем стиле или в принципе, нормальную одежду, но мне это удалось. Брюки-трубы нескольких расцветок, широкие блузки, платья чуть длиннее колена, простых и однотонных, но из очень приятного материала.

В тот момент мне было плевать, что скажет родственница, лишь бы не надевать то безвкусное разнообразие тряпок. Я бы попросту не смогла выйти из дома. Хотя… Я даже не уверена, что в этой семье хоть кому-то есть дело до моего мнения. Похоже, единственный, кому я действительно была дорога, – это отец. Я нуждалась в его совете и поддержке.

— Ты слишком долго возишься! — крикнула нетерпеливая тетя, и я выскочила, в чем была.

Первая же попытка вызвала волну нового гнева у «добрейшей» родственницы.

— Что на тебе надето? Разве я это выбрала? — она пыталась говорить ласково, играя свою роль на людях, но я видела, как ее взгляд полыхал гневом. На ее языке явно вертелись совсем нелестные слова, но она не решилась их высказать в присутствие зрителей.

— Нет, тетя. — Я улыбнулась, подыгрывая ей. — Но разве дядя Мурат просил, чтобы вы выбрали мне одежду? По-моему, речь шла только о поездке.

Рима сжала губы в тонкую полоску и предпочла промолчать. Это была первая маленькая победа, которой я искренне радовалась. Меня даже не волновал тот факт, что эта женщина может попытаться отомстить или выскажет все, что думает обо мне. Мама стала безвольной, но я такой не собиралась быть.

После моей выходки с выбором одежды справились быстро, впереди меня ждало очередное испытание в обувном магазине, но и там я не позволила выбирать за меня. Раз уж родственники решили показать свою щедрость, я не стала отказываться, только и лебезить перед ними не собиралась. Несколько ботинок, балеток и, в качестве исключения, туфли-лодочки на маленьком каблуке. Конечно же, и тут не обошлось без надменных замечаний Римы. Она кривилась и давала «ценные» советы о том, как должна выглядеть девушка в моем возрасте.

Глава 8

Машина появилась на парковке, резко вывернув из-за угла, и со свистом тормозов остановилась в метре от меня. Дядя злился, это было видно по изменившейся манере вождения. Через лобовое стекло я отлично видела, каким гневом полыхали его глаза.

Я молча забралась на заднее сиденье и так же молча ехала всю дорогу, но чувствовала, как обстановка в автомобиле накаляется с каждой секундой. Во время остановок дядя оборачивался и бросал на меня странные взгляды. Он о чем-то думал, но не решался высказать свои мысли.

Мама вела себя так, словно если издаст хоть звук, то спокойной поездке придет конец. Хотя уже было понятно, что скандала не избежать. Почему-то я чувствовала себя виноватой.

Все время пути я обдумывала, как начну свой рассказ, как мама поддержит меня и встанет на мою сторону, но все пошло не по плану.

Мы молча вернулись домой. Тети Риммы еще не было, дядя не стал ей звонить и узнавать, куда пропала жена. Мы втроем замерли посреди зала. Дядя перевел взгляд на маму и строго произнес:

— Тамара, иди в свою комнату, тебе нужно больше отдыхать, — вроде бы и сказано с заботой о младшей сестре, только поверить в это было сложно.

Под строгим взглядом брата она несколько секунд колебалась, поджала губы, бросила на меня разочарованный взгляд и послушно ушла. У меня едва хватило сил, чтобы не кинуться за ней и не закричать: «Я же твоя дочь, почему ты бросаешь меня?!»

— Садись, Ксения, и расскажи, как ты осталась одна и куда исчезла моя жена.

Другого выхода не было. Поставив все пакеты, которые почему-то не выпускала из рук, присела на кресло. Дядя оставался стоять напротив меня, угнетая своим угрюмым взглядом.

— Мы ходили по магазинам очень долго, я просто устала и хотела подождать тетю внизу, — слова лились из меня без остановки.

Рассказ получился сумбурным и очень эмоциональным. Я не пыталась оправдаться, но только в тот момент поняла, что могло случиться непоправимое. Меня догнал страх, и я поняла, что была совершенно одна. Мне еще никогда так не хотелось прижаться к маме и заплакать. Стиснув зубы, терпела и говорила, пока не выдохлась.

Дядя Мурат не перебивал, спокойно выслушал, хмуря густые брови, и только собирался высказаться, как в дом вошла его жена. Она выглядела немного взволнованной, но что-то мне подсказывало, что дело было не в исчезновении племянницы. Интересно, она вообще думала, что я могу попасть в беду? Что бы она делала, если бы я отправилась обратно пешком? Увидев меня и злого дядю, разыграла настоящий спектакль. Большой театр нервно кусал локти и сожалел, что упустил такую актрису. Ей бы в драмах играть, а не для мужа сценки устраивать.

— Ох, девочка моя. — Рима кинулась в мою сторону и стала чуть ли не душить в объятиях. — Куда же ты убежала? Я так переживала, обыскалась, весь торговый центр оббегала.

Мне так противно стало. С трудом оттолкнула ее от себя и резко встала с кресла. Этими словами она пыталась не только выгородить свой безмозглый поступок, еще и меня оболгать.

— Это вы так переживали, что бросили меня в торговом центре? — Я уже забыла обо всех правилах поведения и обиженно прикрикнула на женщину.

— Я? — Вот теперь я видела ее настоящее лицо, искаженное ненавистью. — Да я тебя, мерзавку... — Она замахнулась, собираясь влепить мне пощечину.

Рима ничего не успела сделать, спасибо дяде Мурату, он не допустил этого.

— Молчать! — крикнул дядя и перехватил руку жены. У него получилось напугать не только ее, но и меня за компанию. — Рима, потрудись объяснить, где ты была и почему твоей машины не было на парковке торгового центра?

— Мурат, ты веришь ей, а не своей жене? — Она показательно схватилась за сердце и закатила глаза. — Я так переживала, испугалась, а ты веришь ей?

Одним взмахом руки он остановил этот балаган.

— Ксюша, иди к себе в комнату, мы поговорим позже, и не тревожь мать, ей нужно больше отдыхать.

Я снова почувствовала себя победительницей. Уж очень хотелось показать язык и улыбнуться, но я была слишком уставшей и убежала наверх, где меня ждала мама. Не рассчитывала увидеть ее в своей комнате и даже немного удивилась.

— Что ты натворила, дочка? — строго спросила мама, смотря на меня осуждающим взглядом. Я потеряла дар речи. Открывала и закрывала рот как рыба, выброшенная на сушу. Она даже не потрудилась узнать, что произошло, зато сразу записала всю вину на меня. — Мурат был очень зол, когда ты позвонила, — она продолжила, не вставая с края кровати, — ты же обещала мне, что будешь послушной и не станешь устраивать сцен!

— Мама! — обиженно выдохнула. — Ты хоть переживала обо мне? Хоть чуть-чуть? Я ведь была одна, совершенно одна в чужом городе!

Слезы застелили глаза. Я смотрела на холодную женщину и совершенно не узнавала в ней свою заботливую мамочку.

— Рима никогда бы так не поступила без веских причин, — этой фразой она окончательно дала понять, что будет на стороне брата и его семьи, а меня она вычеркнула из жизни.

— Раз так, то зачем ты спрашиваешь меня? Ты же уже решила, что Рима белая и пушистая, а твоя единственная дочь виновата во всех бедах!

Она снова поджала губы. Мне так хотелось почувствовать себя маленьким ребенком и кинуться в ее объятья. Я нуждалась в ее тепле, заботе и нежности. Только вместо этого мама проигнорировала мои слова. Она подняла заледеневший взгляд, в котором было столько разочарования, что в нем можно было утонуть, и поспешно ушла из комнаты. Теперь я точно осталась одна не только в чужом городе, но и по жизни.

Глава 9

Аромат свежесваренного кофе разносился по кабинету. Он успокаивал почти так же сильно, как и тихое тиканье настенных часов. «Тик-так, тик-так» – стучали стрелки. Кого-то этот звук раздражает и выводит из равновесия, но только не меня. «Если я слышу их тихий стук, значит, мое время еще не вышло», – так говорил мой отец, и признаюсь, я перенял его привычку.

— Что удалось выяснить? — Передо мной сидел старый друг.

Вместе с Ладжи мы учились в одном университете, но потом наши дорожки разошлись в разные стороны. Он продолжил дело отца, поднимал охранный бизнес, и вполне успешно. Когда-то наши дороги снова пересеклись, когда клубу потребовались профессиональные вышибалы, с тех пор мы видимся очень часто. Вот и сейчас он не отказал мне в помощи. Друг знал о случившемся горе в моей семье, как и знал и о темном пятне позора, поэтому с радостью согласился помочь.

Ладжи молча протянул толстую папку с добытой информацией. В ней хранилось все: фотографии, адреса, досье на каждого члена семьи Азиевых.

— Достаточно, чтобы понять, каким ударом для Азиева-старшего станет информация о его сыночке.

Друг ухмыльнулся, отпивая горячий напиток из своей кружки.

— Я не сомневался.

Открыв папку, первым делом натыкаюсь на фотографию крупным планом. Азиев-старший сильно постарел, но я все равно узнаю его лицо, даже если оно скукожится от морщин.

На первой странице написано, что пару лет назад он попал в аварию, повредил ногу, но это не интересно, меня больше интересует его сын и «правильная» супруга. Вот у кого скелеты зарыты везде, где только можно. Интересно, а старший Азиев в курсе, что его сына хотят исключить из университета? А вот мне об этом известно, как и о том, что его супруга регулярно сливает куда-то львиную долю доходов семьи. Мне начинается нравиться эта семейка, вернее, обстановка в их доме.

— Листай дальше и будешь приятно удивлен, — подсказывал друг.

Перевернув страницу, я на секунду замер. Воистину, пути господни неисповедимы. Тамара вернулась в город, и не одна, а со взрослой дочерью, но, что хуже, ее муж погиб от рака, и сейчас старший братец возит сестренку в частную лечебницу.

— Что-то известно о ее состоянии? — уточняю на всякий случай, хотя прекрасно вижу, что информации об этом нет.

— Пока нет, но мои люди держат руку на пульсе. Как только в базе появится информация, я тебе сообщу.

— Отлично.

Я не отрываюсь от папки и натыкаюсь на новую фотографию.

— Быть этого не может. — Всматриваясь в фотографию, не верил собственным глазам.

Дочь Тамары и племянница Мурата – та самая девчонка, которую я сбил с ног. Случайное столкновение возле входа в «Аланию Мол», но я и подумать не мог, что эти голубые глаза не будут давать мне покоя даже во сне.

Прошла неделя с нашей случайной встречи. С того момента, как она дерзко отчитала меня за невнимательность. Я до сих пор помню, как она кричала на меня, защищаясь, и как потом подняла на меня взгляд двух голубых озер. Я остолбенел, хоть и пытался не показывать этого.

Она определенно была очень красива, как и большинство метисов. Голубые глаза, светло-каштановые волосы, волнами спадающие ниже плеч, хрупкая фигурка, но вот формы разглядеть было невозможно из-за мешковатой одежды. Должен признать, что привлекла меня не ее красота: в моей жизни полно красивых девушек, и любая готова растечься лужицей возле моих ног. Меня привлек ее дерзкий нрав, хоть она и испугалась меня, когда, наконец, соизволила посмотреть, с кем говорит. И имя у нее под стать – Ксения, есть в нем какой-то огонек, дерзость.

— Найди мне всю информацию на эту особу. — Вернул снимок другу. — И слежка не повредила бы.

Сказал это далеко не из-за праздного интереса. Она часть семьи Азиевых и может стать частью моей мести.

— Красивая, — произносит Ладжи, рассматривая фотографию. — И совсем крошка, послезавтра ей исполнится восемнадцать. Уверен, что стоит втягивать девчонку в это дело? Хоть и не ребенок, но все же... — друг не договорил, замявшись на полуслове.

— Не уверен, поэтому и говорю: проследи.

Информации о ней совсем немного. Хорошо училась, занималась спортом, до недавнего времени жила на юге страны, а после смерти отца приехала во Владикавказ вместе с матерью.

Когда прокручивал эту информацию в голове, в памяти что-то щелкнуло, я понял, что видел ее раньше. Кажется, я ехал домой и остановился на светофоре, когда почувствовал чей-то взгляд на своем затылке. Да, эти голубые глаза практически невозможно забыть. Удивительно, что у этой девочки день рождения в один день с братом, с этим скользким поганцем.

— Что ты задумал, Алан? — Ладжи всматривался в мое лицо, словно пытался прочесть мысли.

— Ничего криминального, — нервно огрызнулся. — Ты же знаешь, я не буду действовать напролом, мне дороги мои бизнес и свобода, все будет чисто. Азиевы сильно пожалеют, что связались с моей семьей.

Друг осуждающе покачал головой и тяжело вздохнул.

— Смотри не погрязни в желании отомстить, сам знаешь, к чему это приводит, и хорошенько подумай, прежде чем ломать жизнь этой крохи, она не виновата в случившемся.

Глава 10

Я промаялась всю ночь, размышляя о словах Айдара. Выводы напрашивались неутешительные. Он крупно задолжал, и неважно кому, но подставить собирался меня. Сначала я подумала, что нужно обо всем рассказать дяде, но поняла, что слово брата имеет больший вес. Тогда стало понятно, что нужно действовать иначе. Спугнуть наглого братца можно было только одним способом. План казался простым и одновременно неимоверно сложным. Я понятия не имела, в какой момент «идеальный» сын решит обокрасть отца, знала только, что произойти это должно со дня на день.

Поставив будильник на восемь утра, я провалилась в тревожный сон и даже проснулась без помощи телефона. С боевым настроем быстро привела себя в порядок и тихо спустилась на кухню. Мне нужно было лишь не спускать глаз с братца и в нужный момент поймать его на горячем. С таким компроматом я могла обезопасить нашу с мамой жизнь в этом доме.

«Если план сработает, он не посмеет мне навредить», — успокаивала себя, прокрадываясь на кухню.

Первой в доме всегда просыпается Рима. Она готовит завтрак для семьи, а потом уже спускаются мужчины. В этот день я взяла на себя обязанности повара, и дело вовсе не в желании угодить кому-то, я не хотела упускать Айдара из виду. Даже подумывала караулить его возле двери в комнату, но потом поняла, что это будет глупо. Айдар хоть и индюк, но не идиот, он не стал бы красть деньги, пока отец дома.

Спустя минут двадцать, когда я почти закончила с легким завтраком, на кухню спустилась Рима. Она искренне удивилась, но и в этот раз не удержалась от едкого комментария.

— Ну хоть какая-то польза от тебя, — фыркнула тетя, брезгливо разглядывая тарелки с омлетом и жареными сосисками. — На большее ты, видимо, не способна.

Мне было неприятно все это выслушивать, но я молчала с глупой улыбкой на лице. Я не способна готовить, а она, как оказалось, воспитывать детей. Ничего, у всех свои недостатки.

Через полчаса все мы собрались за столом. Мама удивилась, когда поняла, кто готовил завтрак, а дядя даже похвалил, отчего Рима еще больше разозлилась.

— Ты пересолила омлет, и тосты подгорели. — Капризно сморщив нос, она показательно отодвинула тарелку.

— Рима! — строго прошипел дядя. — Я тебя не узнаю. Все в этой жизни можно потерять, но я не думал, что ты умудришься растерять все воспитание. — Дядя недовольно покачал головой, откинул салфетку и вышел из-за стола.

А вот брата эта ситуация явно забавляла. Он, словно нахохлившийся петух, выпячивал грудь и ухмылялся, наблюдая за развитием событий. Его улыбка в несколько раз стала шире, когда отец ушел, а тетя кинулась вслед за ним.

Больше никто не говорил. Мама снова смотрела на меня как на врага народа. Видимо, в любой ссоре, даже в которой я не принимаю участие, винить все равно собирались меня.

Мысленно уговаривала себя потерпеть совсем чуть-чуть. Меньше недели до дня рождения оставалось, а там уже и институт, а что важнее, возможность получить комнату в общежитии.

Везение или нет, но все, кроме брата, покинули дом. Даже тетя быстро засобиралась и поехала по своим делам, как только машина ее мужа скрылась со двора. Было страшно оставаться один на один с братцем, я не знала, на что способен этот человек. Он собирался обокрасть родного отца, подставить меня, а значит, ситуация была отчаянной. Что бы там ни было, я не могла позволить этому случиться, на кону было здоровье мамы.

Мы с братом остались одни. Я твердо решила, что не отойду от него ни на шаг, как бы странно это ни выглядело.

— Лучше бы вы не приезжали, — раздраженно сказал он, присаживаясь на диван.

Мы расположились в зале. Айдар смотрел какую-то программу про автомобили, а я делала вид, что мне ну очень интересно. Его слова я пропустила мимо ушей.

— Из-за вас придется праздновать свой день рождения в семейном кругу, а не в приличном ресторане с друзьями.

— Это твои проблемы. Между прочим, я тоже сюда не рвалась, и мне придется праздновать свое совершеннолетие рядом с тобой.

На самом деле я уже и забыла, что родились мы в один день, но с разницей в четыре года.

— Соплячка, — насмешливо фыркнул. — Ничего, и от тебя польза будет. Когда отец найдет тебе выгодного жениха, муженек быстро из тебя всю спесь выбьет.

Я сначала не поняла, о чем он, а потом задумалась над сказанным.

— Он так не поступит, мама не позволит! Я не товар на полке магазина.

Брат громко рассмеялся, показательно хватаясь за живот, пока я хмурила брови и нервно кусала губы.

— Ты дура или прикидываешься? Или думаешь, что ему хочется тянуть тебя всю жизнь? Прости, сестренка, но ты на Кавказе, здесь все иначе. Пока ты живешь в доме моего отца, подчиняешься его правилам, никто не станет спрашивать, чего ты хочешь. Заруби это себе на носу, принцесска.

Передернув плечами, постаралась не подавать вида, насколько меня задели его слова. Сейчас не то время, когда женщин безвольно отдают замуж, но я точно знаю, что до появления моего отца у мамы был другой жених. Она не любила это вспоминать и все же рассказала, что ее брак с каким-то парнем был делом решенным, ее никто не спрашивал, поставили перед фактом. Боялась ли я такой судьбы? Очень! Но мы с мамой слишком разные. Я не стану безропотно подчиняться, лучше сбегу, но не стану чьей-то вещью.

Глава 11

Прошла почти неделя с момента столкновения с братом. Айдар стал вести себя очень странно, а мне до сих пор приходилось по утрам замазывать следы его сильных рук на моей шее. Спасибо братцу, очень удружил, но, пока он вел себя спокойно, я не собиралась сдавать его. К тому же мой телефон оказался неубиваемым и выжил после удара об стену, только стекло покрылось паутинкой трещин, но мне это совершенно не мешало.

Изменения в поведении брата заметила не только я, но и все семейство. Айдар стал очень нервным. Он вздрагивал от каждого звонка, стал бояться телефона и каждого издаваемого им звука. Даже простое сообщение заставляло брата белеть лицом. Я-то понимала, с чем это связано. Видимо, он задолжал очень серьезным людям и боялся последствий. Однако что я могла сделать? Откровенно говоря, ничего, и даже если бы могла помочь, не стала бы этого делать. Этот баран чуть не придушил меня и с легкостью собирался подставить. Таких гнилых людей только могила исправит. За эту неделю мне удалось еще раз стать случайной свидетельницей его разговора, но на этот раз с Римой.

— Сыночек, что с тобой происходит? — Рима застала его на кухне поздней ночью, а я, как всегда, оказалась не в то время и не в том месте. — Ты сам на себя не похож, у тебя руки трясутся, даже отец заметил и сильно переживает.

— Мама, мне нужна твоя помощь. — Так как мне пришлось прятаться под столом, я видела, как Айдар вцепился в мать, словно она спасательный круг, последняя надежда утопающего. — Я задолжал крупную сумму очень серьезным людям, срок отдачи уже истек, я боюсь представить, что будет, если мы не вернем долг.

— Стой, Айдар, — она остановила его сумбурную речь. — Кто это – мы? Кому ты задолжал и сколько? Сын, я прикрывала твои прогулы, но долги – это уже слишком!

— Мама, мне нужно всего четыреста пятьдесят тысяч, это небольшая сумма для отца, найди деньги, умоляю, — он почти визжал. Айдара трясло, как на электрическом стуле.

— Не кричи! — шикнула Рима, закрывая сыну рот. — Идем в твою комнату, там все расскажешь.

И они ушли, но с того вечера Рима тоже превратилась в дерганую неврастеничку. Меня хоть и распирало от любопытства, но лезть в их дела я не собиралась. Мне вообще хотелось как можно быстрее свалить из этой семейки.

За эту неделею произошло еще несколько изменений. Я определилась с будущим вузом и собралась подавать документы сразу после своего дня рождения. Как ни странно, но мой выбор поддержал дядя, даже пообещал поговорить с каким-то знакомым, чтобы меня приняли на бюджет. А вот маме было все равно. Хотя… Она словно старалась стать невидимой, глухой и слепой ко всему происходящему вокруг.

Наконец долгожданный день настал. День моего совершеннолетия. Вся семья готовилась к празднику, но далеко не из-за меня, у брата же тоже день рождения. Дядя с утра пребывал в хорошем расположении духа.

— Сегодня у нас будет много гостей, — радостно сообщил он за завтраком. — Я пригласил всех, это же такой день, вся семья Азиевых снова в сборе, а младшая из нас стала совсем взрослой.

Мне даже стало приятно, что дядя не забывал обо мне.

— Мурат, — Рима нервно дернула плечами, — когда я все успею? Я не смогу все приготовить в одиночку.

— Почему в одиночку? — искренне удивился дядя. — В доме три женщины, и у всех трех руки растут из нужного места! — сам пошутил и сам посмеялся, а вот у Римы нервно дернулся глаз. — Ладно, Рима, успокойся, приготовьте пироги и что успеете, остальное я уже заказал в ресторане, привезут ближе к вечеру, вам нужно только украсить беседку.

— Почему беседку? — не унималась она.

— Ну не сидеть же нам в душном доме, когда по вечерам отличная погода. И гостей будет слишком много, все в доме не поместятся.

Я осмотрела огромный зал и испугалось, сколько же будет гостей. Беседка была еще больше, с шикарным навесом, большим дубовым столом и множеством лавочек с мягкими подушечками.

Спорить с дядей никто не стал. Хорошее настроение было только у дяди Мурата, и никто не хотел портить его. Сразу после завтрака тетя и мама занялись готовкой, а нам с братом достались беседка и куча коробок с украшениями, сам дядя куда-то уехал.

Айдар сначала отнекивался и категорически не хотел выходить из дома. Это было очень странно, он всю неделю даже за порог дома не переступал. Риме пришлось увести сына с наших глаз, их не было минут десять, а потом они вернулись очень задумчивыми, а Айдар, не говоря ни слова, вышел на улицу.

Нам потребовалось несколько часов, чтобы надуть все шарики, развесить их по периметру, повесить полупрозрачный тюль, собрать растяжку с поздравительной фразой и сделать кучу чего еще. Получилось очень красиво, но меня откровенно пугал брат. Он смотрел в мою сторону и скалился. Мы не говорили с тех пор, как он пытался меня задушить, даже парой фраз не перекидывались.

Я заканчивала завязывать шарики, когда Айдар подошел со спины и угрожающе навис надо мной.

— Если ты хоть пикнешь о том случае или покажешь кому-нибудь видео, тебе не жить, — прошипел так, чтобы никто, кроме меня, не услышал.

— Неужели решишься на убийство? — Я не особо поверила его словам и даже усмехнулась, хотя и сильно испугалась.

Айдару не понравилась моя усмешка, он точно не ожидал этого, а я не собиралась показывать свой страх и давать ему повод издеваться надо мной.

Глава 12

Близился вечер, я услышала, как вернулся дядя и постепенно стали собираться гости. Мне предстояло выйти на всеобщее обозрение, но меня остановила мама. Она зашла в комнату, и я даже на секунду замерла, настолько она была красивой. Черные волосы аккуратно уложены в простую прическу, хрупкую фигуру она подчеркнула длинным платьем с закрытыми рукавами и пояском на узкой талии. Мама даже немного подкрасила ресницы, чего не делала очень давно.

— Ксюша, нам нужно поговорить. — Единственное, чего ей не хватало, – это доброй улыбки.

Я сникла от безжизненного тона и взгляда стеклянных глаз.

— Ты можешь не переживать, я буду вести себя прилично, — начала говорить, но была остановлена мамой.

— Не об этом, — она отмахнулась и присела на край кровати. — Я пообещала Мурату, что сама тебе расскажу, и, наверное, не стоит делать это сегодня, в твой праздник, но у меня какое-то плохое предчувствие, — мама осеклась, ее губы задрожали. Я видела, с каким трудом ей даются слова, и, не выдержав, кинулась обнимать ее.

Как бы сильно я ни обижалась, но это моя мама, самый дорогой и любимый человек.

— Мамуль, не переживай, тебе же нельзя нервничать. — Ее плечи дрожали.

Только сейчас, обняв ее, я поняла, что мама очень похудела. Я могла почувствовать чуть ли не каждую косточку, но под широкой одеждой совершенно не замечала этого.

— Ксюша, послушай меня внимательно, — она вмиг стала серьезной, — врач сказал, что у меня большие проблемы с сердцем, мне нужна дорогостоящая операция, и нет гарантий, что это поможет. — Слушая ее, отказывалась верить в происходящее. От страха у меня пересохло в горле. — Мурат пообещал, что оплатит операцию, хотя я понятия не имею, где он найдет такую сумму.Но если со мной что-то случится или он не сумеет найти деньги, Мурат пообещал позаботиться о тебе, знай, ты не останешься одна.

Это было так больно. Смотреть на нее и слышать то, что мы когда-то слышали от отца. Я ничем не могла помочь, и что-то мне подсказывало, что речь шла о действительно огромных деньгах.

— Мам, все будет хорошо.

А что я еще могла сказать? Хотела многое, но получилось как получилось.

Мама закусила губу и покивала для вида.

— Идем, некрасиво заставлять гостей ждать.

Вот и весь наш разговор. Она толком не позволила себя обнять, утешить и не стремилась сделать это для меня. Я словно оказалась рядом со снежной королевой. Настроение было испорчено, я уже не хотела веселиться, но упорно гнала от себя дурные мысли. Ради мамы я улыбалась.

В одном она была права: гости уже ждали нас внизу. Много неизвестных мне мужчин и женщин. Все они приехали с огромными букетами и кучей подарков.Что удивительно, многое дарилось мне, а не Айдару, хотя я понятия не имела, кто эти люди. А вот они точно знали, кто я. Многие подходили, здоровались сначала с дядей, а потом быстро переключались на маму и меня. Все были любезны и сетовали, что я выросла вдали от дома и не помню своих пятиюродных дядюшек, семиюродных братьев и сестер. Короче, седьмая вода на киселе, но все старались делать вид, что мы самые близкие родственники на свете. Среди приглашенных гостей нашлись и совершенно чужие люди, партнеры по бизнесу или просто хорошие знакомые, а еще некоторые из соседей.

Двор постепенно заполнился множеством дорогих иномарок, а беседка людьми в дорогих костюмах и ярких платьях. Брат в это время уже занял свое место и радостно принимал поздравления. Меня удивила его перемена в настроении или хорошая актерская игра. Никто не подозревал, что с минуты на минуту ситуация изменится.

Веселой гурьбой все гости последовали к столу под радостные возгласы дяди Мурата. Меня посадили рядом с мамой. Что меня удивило, гости не стали накидываться на еду и напитки, а вели себя максимально сдержанно и только после долгих уговоров Мурата стали медленно накладывать угощения в тарелки.

Честно говоря, я очень хотела есть, но приходилось играть по правилам кавказской семьи, а потом меня отвлекла вибрация телефона. Я осторожно посмотрела на экран, чтобы никто не заметил моей манипуляции. На экране высветилась фотография Марины, моей близкой подруги.

— Мамуль, я отойду на минутку? — Показала ей на мобильник.

— Только быстро, — прошептала она, сурово сведя брови .

Чтобы никого не побеспокоить, скрылась за старым домом. Там бы меня точно никто не потревожил, да и не до меня гостям было.

Я очень скучала по подруге и по своей прошлой жизни. Меня даже расстроило, что она не позвонила ранним утром.

— Ксюха, — закричала подруга в трубку. — С днем варенья! Будь счастлива и чтобы деньги сыпались с небес!

Марина всегда была очень позитивной, хохотушкой и заводилой в любой компании.

— Спасибо, — рассмеялась я, но сделала это тихо, чтобы не быть услышанной.

— Как ты там? Уже нашла себе какого-нибудь красавчика с бородой и черными глазами?

Маринка смеялась, а мне почему-то стало страшно. Перед глазами встал образ мужчины, с которым мы столкнулись у входа в торговый центр.

— Сплюнь, — нервно огрызнулась, — мне и без красавчиков проблем хватает.

Маринка не только лучшая подруга, но и единственный человек, с которым я смогла поделиться всем происходящим. Я выложила все как на духу, с момента нашего переезда и заканчивая стычкой с братом и его странным поведением. Маринка охала и не стеснялась в выражениях, у меня уши в трубочку сворачивались от ее слов.

— Вот козлина! Ксю, расскажи маме и дяде, а то хуже будет, он же неадекватный.

— Мариш, — тяжело вздохнула, опираясь на стену дома, — я все понимаю, но не хочу усложнять себе жизнь и нервировать маму.

— Ну и дела, подруга, ты держись там и не переживай, все будет хорошо. — Я очень хотела верить ее словам.

— Спасибо. — Улыбнулась и почувствовала, как по щеке скатывается слеза. — Ой, Маринка, мне пора бежать.