Победитель кошмаров

Мои мысли хаотично метались, словно испуганные мотыльки вокруг тусклой лампы.

Что со мной?

Внезапная боль пронзила каждую клеточку моего тела, казалось, оно прижато к земле, а всё его частицы по отдельности неумолимо тянет вверх.

Меня сковал ужас, парализующий страх, который обжигал сознание.

От нестерпимой боли хотелось заорать, звать на помощь. Но я словно парализован, нахожусь в кромешной тьме и ничего не могу сделать.

Сознание проснулось, хоть и плавает в тумане.

Я не вижу ничего, сплошная тьма! Пытаюсь дёрнуть руками, но их будто кто-то зажал в тисках.

А мне так больно…

Такое ощущение, будто из всего тела тянут сотни нитей вверх, как вытягивают жилы.

Ноги стали наполовину чувствительными. Я дернул ногой, затем ещё раз. Затем стал сучить ногами, потому что больше ничего не мог. Пытался выкрутиться, чтобы освободить руки.

Тщетно. Сила намного больше моей.

Не хватает сил вырваться…

Страшная боль обожгла ногу. Боль до этого была терпима, а теперь невыносима!

Суча ногами, с трудом поднял свинцовые веки и наконец открыл глаза.

Лучше бы я их не открывал! Хоть сейчас и ночь, от жара костра всё было видно.

Перед глазами рядом в десяти сантиметрах жуткая широченная морда, гадко-серая кожа − словно короста застывших волдырей.

Жуткая тварь с мелкими ушами, но зато глаза огромные, серые. И зрачки как точки. Широкий рот растянут на половину головы, за гадкими губами ряд острых зубов с клыками.

Всё это промелькнуло в сознании за миг, на долю секунды привело в ступор.

Но самое страшное − струйкой тумана из моего рта в эту жуткую пасть переходила то ли жизнь, то ли жизненная энергия!

Это видно даже в темноте.

А я не могу закрыть рот, чтобы это прекратить. Мышцы на челюсти будто парализовало.

Мало того, я ещё дрыгаю ногой, которая в затухающем жаре костра.

Это меня и разбудило…

Заорать не получается, лишь смог повести головой из стороны в сторону, да вытащить ногу из костра.

Но я увидел…

Мне капец!

Руки мои с пыхтением прижимают к земле две такие же твари. Они голые, будто иссушенные, похожи на зомби.

Но это не люди!

Ничего не могу сделать.

Тёмная пелена затуманивает взор. Я не проваливаюсь в небытие, не засыпаю. Просто исчезаю в темноту…

− Дэн, подъём! – раздался голос моего приятеля Бони.

Я открыл глаза, тяжёлые веки будто налиты ртутью. Спал сидя, облокотившись спиной о дерево.

Ледяной запоздавшей волной нахлынуло осознание всего моего сна…

Я невольно содрогнулся.

Фууух! Я живой!

Чувство страха всё равно не отпускало, моё сердце бухало в груди.

И я был немного не в себе. Дрожал, толи от озноба, то ли от пережитого.

Это не могло быть сном! Я испытал ужасную боль, и безумный страх. Если бы это повторилось, я бы сошёл с ума.

Рядом со мною стоит гривастый Боня в камуфляже и с рюкзаком за плечами. На поясе, как и у нас всех, охотничий нож.

В стороне накидывали лямки рюкзаков на плечи черноволосый Кир и молчаливый Норик, готовясь к изнурительному пути.

Хорошо я придремал прямо во время привала, у заброшенной дороги.

Бросил взгляд на лежащий свой рюкзак. Потёртый обрез рядом, значит будем жить. И патронташный пояс под курткой.

Всё хорошо, это только страшный болезненный сон.

Мы на привале у дороги, она почти не запущена, несмотря на то, что из этой зоны выселили людей пять лет тому назад. Сразу видно, что дорога помалу, но живёт. Тут изредка бывают люди. Только эти люди могут быть или менты, или исследователи под их охраной. Но они не так опасны. Есть другие − грабители металлов и браконьеры. Эти непредсказуемы, от них можно ожидать любой бяки.

А если что, нелегала в запретной зоне никто искать не будет.

Накинув рюкзак, взял обрез в руки. Веса пшик, а придаёт уверенности на все сто. Двенадцатый калибр. Патроны набиты картечью.

− Давай двигаться, нам до темноты надо добраться в Жорнировку, − говорит рыжий Боня, глядя на меня. И вправду выглядит как Бонифаций из мультика.

У меня дежавю? Я уже это слышал, совсем недавно.

Поднявшись, огляделся. Ну да, дежавю. Но какая радость после такого ужаса снова увидеть унылый осенний ландшафт. Хотя и не совсем он унылый, но так настраивается сознание – здесь кругом радиация. Каждую минуту, пока здесь нахожусь, я понимаю, что получаю облучение.

− Если нигде не промахнулись, до темноты должны успеть добраться до посёлка, − Кир поправил свой рюкзак.

Он у нас за гида, бывал в чернобыльской зоне.

И эти слова я уже слышал тоже. Сейчас Боня спросит у Кира, какие планы на завтра… И услышит ответ про лошадок.

− А какие планы на завтра?

− Не гони лошадей. Доберёмся, переночуем, а потом пойдём искать твоего братца придурка. Не будешь же ты шариться в темноте!

Я огляделся. Унылый пейзажик…

Заросшая по обочинам дорога…

Но почему-то внутри появляется ощущение, что всё это уже знакомо. Что мы проходили здесь, дошли до мёртвого посёлка. Конечно видели те же кривые деревья, скользили взглядом по серебристым ручьям, пересекали мелкие речки, мерцающие на солнце призрачными отблесками воды. Кажется, даже запахи стали узнаваемыми – это будто лёгкое дыхание осени, проникшее глубоко внутрь.

Друзья двинулись вперёд, я следом, но позади.

Ладно, поглядим, что будет дальше. Возможно, так на меня действует радиация или какое-то неизвестное излучение. А может и провидение.

Я попал в эту группу из-за своего обреза. Боня уговорил, вернее сманил меня деньгами, чтобы я пошёл с ними. Другом он мне особо не был. Товарищем. Слишком высоко себя он нёс.

Боня крученый тип, как вьюн, которого сжимаешь, а он всё равно выползает. И у него постоянно водятся деньги. Живёт он сам. Но у него кроме матери есть ещё придурок братец.

Боня и сам не знает, зачем этот балбес попёрся с друзьями в зону. И если он живой, где находится, было непонятно. У него тысяча дорог, у нас одна.