Побеждаю и сдаюсь

Пролог

В то утро Эйдэрд проснулся по обыкновению рано, ещё до восхода солнца. Муж королевы Леолии, герцог и хранитель Медвежьего щита, Защитник королевства Элэйсдэйр… Титулов было слишком много. Разве что не король. Но от короны Эйд отказался добровольно, оставив супруге все права и регалии. Зато остальные тяготы государственной власти взвалил на себя так, что на что-либо иное времени просто не оставалось.

Семь щитов – обширных, пограничных земель, словно щитами закрывающих собой Королевские земли Элэйсдэйра от коварных врагов. Семь герцогов-хранителей. Но Эйдэрд вот уже почти тридцать лет был больше чем герцог. Некоронованный король. Раб на галере, носящей славное имя Элэйсдэйр.

Эйд открыл глаза, всматриваясь в мрак. Беспросветный, темнее, чем ночь. Прислушался к собственным ощущениям. Было не меньше семи часов утра. Обычно герцог вставал не позже пяти, но зимой, когда солнце не спешило подниматься, Медведь, как называли хранителя Медвежьего щита, иногда давал себе поблажку. Особенно, если засиделся за документами допоздна.

Он осторожно встал, протянул руку, коснулся потушенной свечи. Чиркнул кремнём и замер. Его грубые пальцы обожгло искрой, но мужчина не увидел вспышки.

Эйд подошёл к окну, распахнул его. И вздрогнул.

Ночью выпал снег. Столичный Шуг не был зимним городом, как, например, Кедровый – столица Медового царства. Зима здесь продолжалась не более месяца, а снег лежал тонким пушистым ковриком и тут же таял, едва пригревало солнце. Но… Сейчас – утро. Солнца ещё не было. Ветер дул с севера. Значит, снег не должен был растаять.

Тогда почему так темно?

– Лео, – хриплым от волнения голосом позвал Эйд. – Прости, что разбудил. Зажги, пожалуйста, свечу.

Он услышал, как королева зашевелилась, пробуждаясь. Зевнула, потянулась, откинула тяжёлое одеяло. Леолия любила тепло. Это была одна из немногих её слабостей. Королева безусловно доверяла мужу и не стала уточнять причину столь странной просьбы. Снова чиркнул кремень.

– Что с тобой? – удивилась Леолия, просыпаясь окончательно. – Эйд?

Но он не мог ей ответить. Горло перехватил спазм. Медведь впервые за много лет почувствовал страх. Страх, что голос выдаст его панику.

Жена, шлёпая босыми ногами по полу – ковры она ненавидела с той же силой, с какой любила тёплые, мягкие одеяла – подошла, коснулась его.

– Эйд?

В любимом голосе, чуть сиплом от сна, поднималась тревога, и герцог-Медведь привычным усилием подавил собственные эмоции.

– Лео, – прошептал, ненавидя себя за слышимую дрожь в словах, – не пугайся. Надо позвать лекаря.

Он притянул её к себе, нагнувшись, поцеловал в глаза.

– Да, – шепнула она в ответ. – Конечно. Что с тобой?

– Я тебя не вижу.

Эйд почувствовал, как жена вздрогнула всем телом.

Ещё пять лет назад, когда была магия, неожиданная слепота не стала бы проблемой. Но сейчас медвежьи камни, драгоценные артефакты, стали дешевле булыжника.

Леолия отстранилась. Пошла к кровати и позвонила в колокольчик, вызывая слугу.

– Позови Арна, – велела она, когда дверь приотворилась.

Практически бесшумно приотворилась, но Эйд услышал. «Кто сегодня дежурит?» – задумался он. И тут же вспомнил: Гисла. Худенькая, тонконогая девушка с огромными испуганными глазами. Леолия спасла её, проданную в бордель за долги отца. Дала ей работу, еду и кров, но Гисла продолжала отчаянно бояться Чёрную королеву, о которой в народе шептались, называя ведьмой.

Исполнительная. Старательная. Что ж, неплохо.

– Что это может быть, Эйд? – тихо спросила Лео, когда дверь аккуратно затворилась.

– Возможно, последствия удара, – отозвался Медведь.

Он уже успел взять эмоции и страхи под контроль и низкий голос звучал привычным железом. Лишь пальцы дрожали от напряжения.

– Удара? – непонимающе переспросила королева.

– Затылком о лестницу, – пояснил Эйд. – Я не стал обращать внимания на такую мелочь. Видимо, зря.

– Затылком о… В каком смысле? Нет, я знаю, что ты скажешь. Объясни, каким образом это произошло.

Герцог пожал плечами.

– Ничего такого, о чём следовало доложить. На пару секунд потерял сознание, вот и упал. Хорошо, что был один и никто не видел.

– Хо-ро-шо? – прошипела Леолия, одеваясь. – Ты…

Но она тоже взяла себя в руки. Чёрная королева умела не вопить, когда очень хотелось вопить.

– И как давно ты стал терять сознание, Эйд?

– С полгода назад, наверное, – задумчиво отозвался тот. – Кажется, после того пожара… Нечасто. За все эти месяцы – лишь пару раз.

– Это – второй?

– Третий.

Королева шумно выдохнула сквозь ноздри. Герцог её понимал. Безусловно, к здоровью нужно относиться бережно. Особенно, когда тебе за пятьдесят. Но… Как-то уж очень незаметно проскочило полвека. Эйдэрд иногда забывал, что ему уже не двадцать, и даже не тридцать. Он привык не щадить себя.

Дверь снова отворилась. Лёгкий танцующий шаг. Арн – королевский лекарь. Маленький, худенький, со спины казавшийся мальчишкой, если бы не седые волосы.

– Ваше величество, Ваша светлость, доброе утро.

Эйдэрд вздохнул. Он ненавидел обращаться к лекарям, отвечать на бесконечные вопросы. Терпеть не мог, когда его осматривали и ощупывали, словно племенного жеребца.

– Герцог Эйдэрд сегодня утром перестал видеть, – холодно отозвалась Леолия. – Он весь – в вашем распоряжении. И да, если это утро доброе, то – доброе утро, господин Арн.

Глава 1. Женихи и невесты

Дворец Серебряных герцогов нравился Джайри: соединённые друг с другом корпуса, разбросанные по саду флигели, башенки со стрельчатыми окнами, изящные балкончики… Пять лет назад, когда отец забрал жену с собой в одно из своих далёких странствий, а Джайри, наконец, возглавила Серебряный щит, этот дворец, восточным фасадом выходящий на набережную полноводной Шугги, стал отрадой новой герцогини. Он казался изящным домиком сказочной принцессы.

Джайри отыскала портреты прежних Серебряных герцогов, так ужасно погибших лет тридцать назад, и расположила всех троих – герцога Инниса, его супругу и дочь – в собственном кабинете. Новая хозяйка узнала всё, что могла, о событиях той давности, о последнем представителе династии древних Серебряных королей. Конечно, она не могла всецело одобрить затеянную ими интригу, но сама тонкость игры!.. Да что там говорить, если обманутыми оказались не только королева Леолия с её супругом, но даже отец Джайри – Ларан! Ларан, про которого говорили, что никогда, ни до ни после, не рождался человек, способный перехитрить Морского герцога. А ведь перехитрил…

Джайри подмигнула синеглазой Ильсинии на портрете, допила крепкий чай, встала, расправила нежно-голубое, отливающее серебром платье и вышла.

На улице таял снег, превращаясь в золотисто-синие лужи. В них плескались воробьи, и жирные голуби топтались вокруг голубок, надувая зелёные горлышки и урча.

Весна!

Серебряная герцогиня вышла из сада на каменную набережную, отделанную чугунной оградой, и взглянула в сторону Запретного острова, разделявшего Шуггу на западный и восточный рукава. Поздоровалась с почерневшими развалинами заброшенного королевского замка. Никто из её знакомых не знал, что произошло в тот день, когда древний замок погиб. А кто знал, тот не рассказывал. И эта тайна волновала Джайри. Девушка вообще любила тайны и загадки.

На набережной ждала карета. Слуга помог герцогине подняться и усесться в экипаж. Предстояло много дел. Самым важным был Совет щитов, который должен был поставить точку в вопросах брака престолонаследника, разрешить территориальные претензии между Ингемаром, герцогом и хранителем Горного щита, и Нэйосом, хранителем Шёлкового.

Горный щит закрывал Элэйсдэйр с северо-востока, разделяя (а, может, напротив – соединяя) его с северным Медовым царством. Шёлковый – с востока.

Лазутчики доносили, что в восточном княжестве Тинатин неспокойно. Воинственный князь Тивадар явно собирал войска, готовясь отомстить за предыдущее поражение. Кому? Элэйсдэйру? Если так, то на пути тинатинцам вставал Шёлковый щит, или, попросту – Шёлк.

Но больше всего Джайри волновало два других вопроса: университет и… Ну да, ну да. Собственное замужество. В двадцать четыре года она всё ещё не была замужем и даже женихов на горизонте не наблюдалось. То есть, один как раз-таки появился, и нужно было решить этот вопрос.

Не то, чтобы Джайри очень хотелось замуж. Признаемся честно: а кому хочется-то надевать узы брака на собственные руки? Но без официального супруга невозможно родить наследника герцогства. И с каждым годом этот вопрос всё больше волновал серебряную хранительницу. Если она умрёт, не оставив сына или дочь, способных взять щит крепкой рукой, то новый герцог будет назначен королём. И Джайри эта мысль категорически не нравилась.

Муж должен быть в меру умным, покладистым, но вызывать у окружающих уважение. Одним словом – та ещё задачка.

Новая королевская резиденция располагалась за городом, в прекрасных сиреневых садах. Сейчас кусты сирени выглядели не так красиво, как летом: огромные клубки сплетённых ветвей походили на комки паутины, оставшиеся от гигантского паука. Но Джайри вот такая сирень нравилась больше. Когда она зацветала, у девушки кружилась голова, резко возникал насморк, глаза слезились… И каждая поездка на Совет щитов становилась пыткой.

Когда герцогиня вошла, почти все уже собрались: черноглазый Ойвинд, представлявший интересы престарелого Нэйоса, хранителя Шёлка. Ингемар – высокий, русобородый, юный – ему было не больше тридцати, но брови уже кустились – герцог и хранитель Горного щита. Рандвальд – сын герцогини Ювины, говорящий от имени Южного щита. Светловолосый красавец и подкаблучник, как о нём шептались. И Юдард – боевой товарищ герцога Эйдэрда. Рыжеволосый, как огонь, чуть тронутый сединой, хранитель Золотого щита. Южный сосед Джайри.

Не было Эйдэрда, королевы, наследника и Лэйды – Морской герцогини.

Сестра ворвалась как обычно – в последнюю минуту. Грохнула дверью, скинула алый капюшон.

– Давайте сегодня без баталий! – провозгласила зычным голосом, не здороваясь. – Некогда. Закончим всё побыстрее?

Джайри не удивилась: Лэйда всегда куда-то спешила. Старшая из дочерей герцога Ларана, наследовала его Морской щит и внешность, однако характером больше походила на мать – Джию, бывшую герцогиню Серебряного щита.

– И тебе доброе утро, – мурлыкнула Джайри.

Дверь снова отворилась, на этот раз очень аккуратно, и в зал Совета вошёл наследный принц Ульвар. И как всегда Джайри стиснула пальцы, преодолевая нежелательное волнение. Следом за наследником появился его старший брат – Ярдард. Так получилось, что пять лет назад братья поменялись претензиями на наследство: Яр получил надежду на Медвежий щит отца, Уль – на трон матери. А всё из-за мезальянса: принц-Медведь решил, что рука и сердце Лэйды стоят всего королевства.

Все поклонились обоим особам королевской крови. Даже Лэйда, ненавидящая формальности. Впрочем, Морская герцогиня тотчас широко улыбнулась любимому мужчине.

– Рад всех приветствовать, господа, – произнёс Ульвар негромко. – Сегодняшний Совет пройдёт без присутствия герцога Эйдэрда.

Хранители с недоумением уставились на него. Герцог ни разу не пропускал Совет. Наследник кивнул:

– Прошу всех садиться. Её величество так же не придёт.

Да что происходит-то? Джайри украдкой глянула на лица остальных. Один лишь Ойвинд остался бесстрастен. Шёлк и есть шёлк. Достойный наследник Нэйоса.

Глава 2. Разговор с письмом

Лишь только за последним из уходивших – Ойвиндом – плотно закрылась дверь, Ульвар оторвал взгляд от бумаг, встал и шагнул к мрачной девушке.

– Джай, – шепнул со сдержанной яростью в голосе, – зачем? Ты же знаешь, что я тебя не отпущу.

Он коснулся пальцами её щеки. Она гневно выдохнула, не глядя на него.

– Герцогству нужен наследник, – прошипела. – Морик был не самой плохой кандидатурой в его отцы. Серебряному щиту будет нужен хранитель и после меня!

– Я что-нибудь придумаю с наследством, – хмыкнул Уль, расслабившись и притягивая девушку к себе. Дыхание его стало тяжёлым. – У нас ещё есть время.

Он потёрся щекой о её макушку, вдохнул запах пепельно-русых волос.

– Джайри, – почти простонал, – ты же не веришь в такие глупости, как целомудрие, честь и вот это всё…

Девушка попробовала отстраниться, но наследник не отпустил.

– Зато в это верят окружающие, – холодно возразила она.

– Плевать на них, – заметил Ульвар, наклоняясь к самым её губам. – Джай… почему мнение идиотов для тебя важнее, чем я?

Не давая ей ответить, он поцеловал её мягкие, тонкие губы. Нежно, со сдержанной страстной ненавистью. И у девушки не было сил сопротивляться. Она растворялась в его прикосновениях, чувствовала, как тело охватывает жаркая дрожь.

Ульвар оторвался от нежных губ сам.

– Зачем ты мучаешь и себя и меня? – спросил хрипло.

– Ты не должен этого делать, – прошептала она ломким голосом и уткнулась в его плечо. – Отпусти меня!

– Нет. Джай, даже не надейся.

Он коснулся губами её виска, целуя волосы, а потом стал поцелуями спускаться вниз к соблазнительной ключице. Джайри тихо зарычала, вырвалась и отступила на шаг назад, разрывая прикосновение.

– Стать твоей фавориткой, – процедила она, – ждать, когда ты, исполнив супружеский долг, вспомнишь обо мне и ночью, тайком, как вор, залезешь в окно моего особняка… Ревновать к ней, улыбаться ей, приседая в низком реверансе перед королевой. Уль, нет. Я не столь низко себя ценю.

– Ты хочешь, чтобы я женился на тебе? – холодно уточнил наследник. Голос его стал хриплым от страсти и злости.

– Ты знаешь, что нет, – Джайри прямо взглянула в его бледное лицо. – Ты знаешь, что, став наследником, ты принял обязанности перед королевством и должен думать прежде всего о его благе. И знаешь, что я не буду уважать того, кто свои страсти ставит превыше интересов государства…

Ульвар усмехнулся. А потом рассмеялся. Без злости, без гнева, мягко и тихо.

– Если я жертвую собой ради блага государства, – заметил он, весело глядя на девушку, – то не хочешь ли ты пожертвовать собой ради блага своего короля?

Джайри сдвинула русые брови.

– У меня есть мой щит. И его интересы…

– … не должны быть выше интересов королевства, не так ли?

– Король не должен топтать честь своих подданных…

– Джай, – тихо шепнул Ульвар. Он уже полностью овладел собой. – Что такое – честь, как не выдумка мудрецов, чтобы управлять глупцами? Почему герцог может преклонить колено перед королём или своей дамой, но не может сделать то же самое перед крестьянином? Почему рыцарь должен держать слово, если, исполненное, оно принесёт лишь вред?

Принц снова шагнул к ней. Джайри попятилась. Ульвар насмешливо выгнул бровь. Уязвлённая девушка остановилась.

– У тебя глаза цвета стали, – шепнул Ульвар. – Два клинка… Джай… Я никогда не отдам тебя другому мужчине, даже не надейся. Любой, покусившийся на право обнять твою тонкую талию или коснуться твоих нежных губ – любой, ты слышишь? – очень горько об этом пожалеет. И будет жалеть всё то время, пока палач крутит дыбу, пока отрезает ему конечности и… До самой минуты, когда виселица прекратит его мучения. Считай, что Морику очень повезло.

– Жестокость не украшает государя, – бросила Джайри.

Голос её сорвался. Ей показалась странным, что кроме возмущения его ужасными словами, кроме гнева, она испытывает ещё что-то вроде восторга.

Ульвар хмыкнул и снова нежно коснулся пальцами её щеки.

– Скрюченная рука тоже не украшает, – заметил насмешливо, – однако я её ношу. Джайри, я предупредил. Надеюсь, ты услышала.

Девушке захотелось превратиться в Лэйду и швырнуть что-нибудь об стену. Желательно что-нибудь, что могло бы разбиться с грохотом и оставить несмываемое пятно. Но она мило улыбнулась, опустила ресницы и присела в реверансе.

– Я услышала вас, Ваше высочество, – пропела нежным голоском.

«Ты только наследник, Уль, – подумала злобно, тщательно контролируя улыбку, – есть ещё королева Леолия и твой отец… Против их решения ты не пойдёшь».

– Люблю, когда ты надеваешь маску хорошей девочки, – заметил принц. – Вот эти показные смирение и кротость… Знаешь, от твоей милой улыбки у меня иначе стучит сердце. Даже когда она фальшивая.

Девушка замерла, трепеща ресницами и снова испытывая двойственность чувств. Джайри не могла не признаться, что слова принца её глупому сердцу казались слаще мёда. Эх, если бы можно было совсем вырвать этот щемящий орган из груди и жить одним лишь холодным рассудком!

– Я могу идти, Ваше высочество?

– Иди, Джай. И да… если ты рассчитываешь на поддержку герцога Эйдэрда или Её величества… Не рассчитывай. Не трать своих усилий и времени. Не стану тебе рассказывать всего, просто поверь моему слову.

Джайри очень гордилась своей выдержкой. Не побледнела, не вздрогнула. Очаровательность улыбки не исчезла с её лица. Герцогиня присела в реверансе и вышла прочь. В холле ждал Ярдард. Наследник Медвежьего щита был хмур и сосредоточен. Он кивнул Джайри и молча прошел в кабинет мимо неё. Девушка удивилась: обычно Яр был более приветлив к сестре своей жены.

«Не хочешь ли ты пожертвовать собой ради блага своего короля?» – вдруг вспомнила герцогиня.

Короля? В каком смысле?

Оговорился? Ульвар оговорился? Да ладно! Скорее Юдард придумает коварный и гениальный план как устранить герцога-Медведя, чем Ульвар вместо одного слова употребит другое. Джайри оглянулась и увидела, что порывистый Яр прикрыл за собой дверь неплотно. Девушка на цыпочках вернулась и прислонилась ухом к створке.

Глава 3. Хитрецы

Джайри оставила письма Лари на потом. Она примерно знала, что там. Описания, милые истории, чувства, эмоции и… Джерго, Северный ветер. Много-много Джерго на каждой странице. Герцогиня никогда не видела зятя. Пять лет планировала съездить в Медовое царство, навестить младшую сестрёнку, но другие, более срочные дела всё время откладывали встречу.

Пять лет назад старший принц и наследник – Ярдард – отрёкся от прав на престол, чтобы жениться на любимой Лэйде. С точки зрения законов о престолонаследии мог бы жениться, не отказываясь от трона. Но Лэйда… Матрос в юбке… Ну какая, к юдарду, из неё королева? Когда Морская герцогиня в набитом матросами кабаке спьяну в очередной раз решит станцевать джигу на руках, корона с неё точно упадёт. Нет, Лэйда редко злоупотребляла алкоголем. У неё, как у всех хранителей, было слишком много дел, мешающих спиться. Но если уж пила, то это было… феерически, с полной самоотдачей. И всё же суровый, простой и благородный Яр выбрал дамой своего сердца именно безумную Лэйду. Вот так Ульвар неожиданно стал наследником престола…

Неожиданно? Ну… не совсем так. Джайри знала, что младший принц очень долго и продуманно шёл к этой цели. Он, конечно, не мог бы влюбить старшего брата, но многое сделал для сближения Яра и Лэйды, заранее понимая, к чему оно приведёт.

Джайри взяла в руки отчёт о собрании гильдии торговцев в Ботонде, попыталась вчитаться, но буквы упорно не складывались в слова, а слова не обладали никаким смыслом. Через час борьбы герцогиня вздохнула и велела подать вина. Больше, больше вина. И не беспокоить.

Первый бокал она выпила, прикрыв глаза и вслушиваясь в мандолину, звучащую в голове. Меланхолично и красиво…

После второго перед её мысленным взором возникли ехидные голубые глаза. Джайри коротко выдохнула. Она сгорала и плавилась, и пыталась понять, когда долговязый, голенастый подросток успел превратиться в мужчину её мечты.

Вот восьмилетний Ульвар, худющий, чумазый сидит рядом с ней в кухонном столе. Они ждут, когда повара покинут кухню, чтобы разделить на двоих сладкий пирог, приготовленный на завтра. План захвата, конечно, принадлежит принцу. У Джайри быстро-быстро бьётся сердце, ведь она – приличная девочка и ещё никогда и ничего в жизни не воровала.

А вот двенадцатилетний, прыщавый Ульвар, сильно уступающий подруге в росте, худой, словно собранный из палочек, слушает её жалобы на мать и ржёт. Да, поддержка и сочувствие – это не про него. Тогда всё закончилось славной потасовкой, и оба ходили в синяках.

«Ты дерёшься как девчонка», – злобно шипел принц, потирая скулу.

Именно тогда Джайри осознала, что она – девочка. И поняла, что это – её сила, а не слабость. Драка стала последней в её жизни. В дальнейшем наследница Серебряной герцогини побеждала лишь клинком ума.

Но – когда? Когда всё стало настолько безнадёжно?

К четырнадцати Уль вымахал. Он часто незаконно использовал портал из кабинета, где собирался Совет щитов, в Серебряное герцогство. У принца появились иные интересы. Воровство пирогов осталось в прошлом. Они вместе читали книги, строили планы по захвату мира, обсуждали циничные мысли по поводу чести и благородства, великодушия, жертвенности и любви.

– Любовь, – кривил губы младший принц, – какая пакость. Сир Арчисвальд отдал жизнь за счастье любимой… Вот же дурак! Кому нужна его жалкая жизнь? Уверен, девка потом вышла замуж и родила семерых от любимого мужа. И жирное пузико муженька всяко ей было дороже сгнившего трупа…

Джайри смеялась:

– Эмоции, Уль. И глупость. Большинство людей – дураки.

– Но не мы с тобой?

Она заглянула в его холодные глаза.

– Не мы. Это точно. Я выйду замуж по расчёту. За какого-нибудь богатого, влюблённого идиота, чтобы тот меня слушался и делал, что хочу я.

Уль понятливо кивнул.

– Идиоты созданы для того, чтобы за них выходить замуж. Мне сложнее. Нужно подобрать такую партию, чтобы она принесла выгоду Элэйсдэйру…

Задыхаясь от общения с суровой матерью, с благородными и учтивыми лордами и леди, Джайри сбегала к единственному человеку, с которым можно было говорить открыто, который не ужасался её циничным мыслям.

И сейчас, сидя в кресле, задрав ноги на стол и распивая вино, девушка смотрела, как тьма поглощает сад за окном, и всхлипывала:

– Рассудок мой враждует с сердцем пьяным,

Бесплоден и безжалостен их спор.

Огонь пылает, город гибнет и туманы

Закрыли путь спасенья, оглашая приговор…

Почему, ну почему она не может, как обычно, взять чувства под контроль? В какой-то момент, обнаружив, что влюблена в давнего друга, девятнадцатилетняя Джайри только посмеялась. Проанализировала физиологические составляющие, взвесила потребность девичьего организма в эмоциях… Одним словом, подошла к вопросу со всей рассудительностью.

Сначала она боролась карикатурами и эпиграммами… О, Джайри умела писать едкие эпиграммы!

Потом, с испугом обнаружив, что цинизм не помог, прервала общение. На год. Для полного исцеления. Но обнаружила, что справилась раньше. Довольная, гордая собой, она сократила карантин до полугода и…

– Гленн, – радостно встретил её Уль.

– Что – Гленн?

– Видимо, провинция отупляет даже умнейших, – саркастично хмыкнул принц и ухмыльнулся. – Гленн, созданный нашими предками, чтобы отгородить Медвежий щит от Медового царства. Не пора ли его вернуть обратно? Побережье Северного моря…

– Хрусталь и янтарь…

Ульвар бросил на неё весёлый взгляд.

– И принцесса. Младше меня на пару лет, но… это даже хорошо. Хочешь управлять – бери младше.

И сердце пропустило удар.

За эти полгода принц заметно похорошел… Чистая кожа на лице не сохранила ни малейших следов подростковой болезни. Взгляд голубых глаз сделался проницательным. Джайри смотрела, как он увлечённо чертит какие-то карты и схемы и отчаянно пыталась слушать не голос, мягкий, словно бархат, а смысл слов. Но тут Ульвар вдруг задел рукой её пальцы, и девушку пронзило насквозь. Она задохнулась.

Глава 4. Цена глупости

Шёлковый щит встретил её дождём. По-весеннему холодным, серебристым. Всю дорогу Джайри волновалась и лишь усилием воли заставляла себя спать по ночам. Ей всё время чудилось, что Ульвар раскусит их сговор и вышлет вслед погоню. Или… Нет, лично принц вряд ли поскакал бы за ней – травма руки давала себя знать. Но…

И удивилась, ощутив разочарование, когда – не раскусил, не выслал… Задёрнула шторку на окне кареты, привычно отругала себя за чувства и задумалась.

Итак, шестеро внуков…

Заговор в Шёлке – уловка Ойвинда? Или это – реальность? Насколько вся ситуация вымышлена для взаимовыгодного брака, а насколько – правдива? Лучшая ложь та, что танцует на каблучках правды. Да и не мог Ульвар использовать лишь один источник, каким бы достоверным тот ни был, а, значит, скорее всего, что-то есть.

Джайри играла ниткой жемчуга, перебирая тёплые перламутровые шарики пальцами. Интересы королевства – превыше всего. Если Ойвинд устраивает заговор… Если хоть правда есть в подозрениях принца… Впрочем, если заговор есть, не обязательно же в нём участвует Ойвинд, верно?

Шёлковый щит располагался на Тинатинском нагорье. Здесь проходил Княжеский хребет, Восточное и Западное плоскогорья и местная извилистая река Княженка, юрко убегающая к соседям. Но из-за сильного дождя Джайри не могла полюбоваться местными красотами. Это злило. Серебряная герцогиня, с детства поглощённая интригами и придворной жизнью Шуга, мало где была. Исключая, конечно, Королевские земли, Серебряный и Морской щиты.

Внезапно карета начала останавливаться, а затем замерла. Кучер открыл дверь.

– Ваша светлость! Дорогу дальше размыло.

Джайри нахмурилась.

– Надо возвращаться в Тейпис. Городок, который мы проезжали последним, – пояснил кучер.

Напрасно. Пусть и только по картам, но герцогиня прекрасно знала географию. Тейпис был безликой точкой на планах, а вот Двурогий город, или Двурог, куда они должны были добраться – местом, где шёлковые пути разделялись. На северо-запад сворачивала дорога на Шуг, на юго-запад – в Южный щит. Богатый, но небольшой, утопающий в садах город торговцев и всех тех, кто предоставлял им свои услуги: владельцев харчевен, торговых рядов, складов, конюшен, борделей, банд наёмников и так далее.

Возвращаться обратно? Ну уж нет. Время дорого. Очень дорого.

– Возвращайтесь без меня. Потом догоните. Вели Натфари уступить мне коня.

– Вы же не собираетесь ехать дальше верхом? – в ужасе пролепетал русобородый конюх. – Ваша светлость!

– Собираюсь, – хмыкнула Джайри. – Выполняй приказ.

Она захлопнула дверцу, скинула юбки, оставшись в мужских штанах. В дорогу Джайри всегда одевалась так, чтобы ничто не могло помешать ей за несколько минут превратиться в худенького низкорослого парнишку – привычка, унаследованная от матери. Стянула лиф, не став снимать корсета, и как раз успела набросить бархатную кутку с плюшевой подкладкой, когда в дверцу постучали. Раздался густой бас

– Ваша светлость, этот придурок передал мне…

– Всё верно, Натфари.

Она распахнула дверцу, накинула тяжёлый плащ, спрыгнула. И погрузилась в жирную грязь по щиколотки. «Сапоги», – осознала тут же свой промах. Выпрыгивать в туфельках в дождь было неразумно. Пусть даже это были вполне солидные туфли.

Перед ней высился суровый мужчина с шрамом, пересекающим нос и левый глаз. Темноволосый. Лоб тяжело навис над серым глазом и пустой правой глазницей. Нос хищно горбился и раздваивался на кончике. Капитан её личной охраны. Лорд Безлюдных земель. Вассал и поданный Серебряной герцогини.

– Это – дурость, – сплюнул мужчина, кривя губы.

Он никогда не заботился об условностях. За это Джайри его и ценила. Ну и ещё за то, что Натфари, казалось, напрочь был лишён такой мелочи, как страх. Год назад лорд уже спасал свою герцогиню, в одиночку представ перед тридцатью разбойниками, окружившими карету, торопящуюся в Шуг. Помнится, Натфари тогда даже препираться не стал, просто сплюнул, перекинул меч из одной руки в другую и с брезгливым выражением испещрённого шрамами лица принял боевую стойку, заслонив широкой спиной дверцу кареты. С тем же самым скучающим видом он убил троих или четверых нападавших, после чего рыцари большой дороги струсили и разбежались. Потому что одно дело, когда вас убивают с эмоциями, ну пусть хотя бы с яростью, и совсем другое, когда убийство для убийцы – просто скучная, нудная работёнка.

– Знаю, – Джайри пожала плечами, взяла повод из руки, способной одним движением переломить талию, вдела ногу в стремя, запрыгнула в седло. – Возвращайтесь в Тейпис. Пошлёшь лорду Ойвинду ворону, пусть берёт своих людей и едет мне навстречу в Двурог. Я заночую там.

– Но, Ваша светлость, – взмолился кучер, – охрану хотя бы возьмите с собой!

Джайри раздражённо взглянула на него. В карете были не только дорогие платья и драгоценности, но и важные документы, которые не должны были попасть в руки никому чужому.

– Натфари, охраняйте карету. Мои вещи стоят куда дороже, чем жизнь одинокого путника. Утром выступите и догоните меня в Шёлковом городе. Думаю, завтра вечером я буду в столице щита. Вас жду через день.

– Всё равно – дурость.

– У меня времени нет, – снизошла Джайри до объяснения, ударила каблуками в конские бока, бросая каурого вперёд.

– Сейчас есть. Через пару часов точно не будет, – услышала позади скептичный раскатистый бас.

Джия, мать Лэйды, Джайри и Иларии, происходила родом из кровных всадников, чьи степи простирались за Медвежьими горами на северо-западе. И Джайри, как и мать, обожала коней и скачки. А из лука могла на скаку попасть птице в глаз.

Девушка прильнула к шее могучего скакуна, наслаждаясь ветром и струями дождя в лицо и не обращая внимания на то, что глинистая почва, основательно размытая дождём, разлетается от копыт скакуна, пачкая плащ и штаны. Литые мускулы ходили под шкурой. И тягучая, словно патока, любовь к Ульвару отступила.

Джайри откинулась назад, распахнув руки и встречая ветер грудью. И засмеялась.

Глава 5. Похищение

Она не поняла, в какой момент мужчина оказался рядом. Не уловила его движений. Узкая, крепкая ладонь зажала ей рот.

– Я дам тебе покричать, – прошептал «Лис», оказавшись за ее спиной. – Позже.

Подхватил ее на руки, легко, словно тюк с сеном. Ногой открыл дверь в одно из стойл, зашёл, забросил Джайри боком в седло, запрыгнул позади и, прежде, чем его ладонь вновь коснулась её рта, Джайри обернулась и сказала:

– Я не буду кричать.

Серые, с зелёным оттенком глаза внимательно глянули на неё.

– Не будешь?

– У меня голос слабый, и я не люблю его повышать, – нежно заметила Джайри, отвернулась и прислонилась спиной к груди мужчины.

Похититель обхватил её талию рукой и засвистел. Его мышастая лошадь, повинуясь особенному свисту, вышла из стойла, из конюшни и поскакала вперёд.

Кричать действительно не имело смысла. Ночь. Двурог спит. Те, кто не спят – пьянствуют и орут громче неё самой. Да и крик будет недолог. Джайри стало досадно: время и так ограничено, она торопится, а тут ещё это похищение… Но делать нечего, работаем с тем, что имеем.

Именно тогда девушка усомнилась в наличии у себя мозгов. Натфари был прав: сэкономленные часы приводили к большим потерям. Торопёжка хороша лишь при ловле блох… Да ещё и трактир Джайри выбрала самый первый по дороге, находившийся до въезда в городские ворота. И эта последняя неосторожность была хуже первой. Город закрывал ворота с вечера до утра, а, значит, разбойник не смог бы сейчас её похитить, если бы герцогиня остановилась в городской черте. Да и днём тоже вряд ли бы смог.

В принципе, у неё было время как следует себя поугрызать, но девушка так устала от самокритики за чувства к Улю, что угрызать себя совершенно не хотелось. «Надо усыпить его бдительность и бежать, – думала она. – Хорошо бы его очаровать, но не слишком.». От варвара можно ждать всего, в том числе насилия. А оно ей надо? Значит, образ двадцать четвёртый: хорошая девочка, немного с мальчишескими повадками. Верный друг, товарищ… Но без боевых навыков. Похитителю не надо знать о том, что… юдард возьми! Он же видел, как она воткнула кинжал в нападавшего. Плохо. Девочка в бантиках не подойдёт…

Джайри снова обернулась к похитителю. Пристально взглянула в немного раскосые глаза. Ресницы! Тёмные, густые, длинные… Вот же… Впрочем, это не редкость среди степняков.

– Зачем я вам? Если для выкупа, мы можем договориться прямо сейчас, не тратя моё время.

Может и не стоило опускаться до подобной искренности, но… Как же жаль потерянных часов!

– Шэн, – сказал кочевник.

Она не поняла: он выругался? Или это незнакомое ей слово на тинатинском наречии? Что-то вроде «возможно», «может быть», «нет», «никогда»? Проблема в том, что все эти слова она как раз-таки знала. Но, может быть, какой-то неизвестный ей синоним?

– Что?

– Моё имя.

Конечно, по законам вежливости, надо было представиться в ответ, но Джайри ещё не решила, что лучше: сохранять анонимность или, наоборот, заявить о себе. Всё зависело от целей её похищения.

– Очень приятно, – задумчиво улыбнулась девушка.

В конце концов похищенная, наверное, имеет право на некоторую невежливость. Джайри отвернулась и замолчала.

Они ехали в темноте по скользкой дороге. Коренастая мохнатая лошадка уверено топотала копытами по глинистой почве. Снова пошёл дождь, и похититель накрыл девушку своим плащом. Джайри показалось странным, что от мужчины пахло лошадью, кожей и степными травами, а не потом. Запах был скорее приятным, чем наоборот.

«Не выкуп, – размышляла она, – иначе он бы заинтересовался моим предложением. И вряд ли Лис хочет меня продать просто в рабство. Потому что выкуп получить проще и… и он был бы больше. А тогда – что?».

Девушка не удивлялась своему спокойствию. Джайри вообще мало кому удавалось вывести из себя. Герцогиня привыкла держать свои эмоции под жёстким контролем.

«Чего он обо мне не знает? – размышляла она, положив голову мужчине на грудь и закрыв глаза. – Что умею нанести точный удар клинком – знает. Что отлично езжу верхом – должен был догадаться, раз искал меня в конюшне. Стрельба из лука? Определённо – нет… Вот же я… Глупая. Надо было орать и визжать. Теперь он в курсе, что я умею этого не делать… Хотя… Шок ведь может выражаться по-разному, не так ли?».

Мужчина аккуратно пересадил её вперёд, сам сел в седло.

«Надо выспаться, – решила Джайри, – и бежать на первом же привале. Лис не производит впечатление отдохнувшего. После дороги, наверное, уснёт крепко».

И она задремала, позволив похитителю удерживать её от падения.

Проснулась, когда лошадь остановилась. Открыв глаза, увидела, что вокруг шелестит осинами небольшая рощица. Деревья ещё не покрылись листвой – даже для Шёлкового щита было рано. Но уже свисали длинные серёжки, красиво качавшиеся на ветру.

Шэн спрыгнул с лошадки, аккуратно снял пленницу, придержал, давая возможность крепко встать на ноги. Снял с пояса широкий нож.

«Ритуальное жертвоприношение?» – предположила Джайри.

Она плохо знала, во что верят кочевники востока. Вроде какие-то каменные идолы… что-то такое… Но как именно происходит поклонение им, Джайри никогда особо не волновало. Вдруг этим идолам непременно нужны светловолосые девственницы?

Однако похититель принялся срезать тонкие веточки, и девушка догадалась – это для привала. Она поискала и нашла глазами мшистый камень, села, наблюдая за мужчиной.

– Застудишься, – заметил тот, скинул плащ, подошёл к ней. – Подстели.

«Значит, убивать меня не планируется», – отметила Джайри, забрала из его рук трёхслойный грубый плащ с мягкой подкладкой, свернула, положила на холодную поверхность и села поверх.

Буквально через полчаса толстое ложе из веток было готово. Шэн снова подошёл к пленнице и протянул руку:

– Плащ.

Джайри встала, мужчина забрал и расстелил длинный широкий плащ так, чтобы на одну его половину можно было лечь, а второй – прикрыться.

Глава 6. Мучительные сны

Эйдэрд ходил по парку собственного особняка, вслушиваясь в свист вьюги. Ночью внезапно поднялись мороз и ветер, и весь день Шуг посыпало мелким, колючим снежком. Леолия вчера приехала поздно, долго жаловалась на казнокрадов, не боящихся её репутации чёрной ведьмы. На излишнюю прямоту Ярдарда, угрожавшего гильдии торговцев тканями вздёрнуть на суку первого же, кто не откроет лавку завтра утром в положенное время. Торговцы бунтовали и требовали – странное дело! – что-то вроде совета гильдий. Леолия не понимала, зачем им совет, Ярдард тоже не понимал.

Понимал один лишь Уль. Когда после жёсткого – и правильного, Эйдэрд был уверен в этом – разговора Яра с обнаглевшим народом диалог едва не перешёл в уличную потасовку, внезапно вмешался наследник. Он появился пеший, без оружия и доспехов, прошёл мимо клокочущих от негодования стражников, среди разъярённых, пьяных от непонятной злости торговцев. Встал, наклонил голову и сказал: «спасибо, дорогие наши подданные…».

– Ты представляешь! – возмущалась Леолия. – Он заявил им, что их предложение актуально и современно, что благодарит их за… – она напряглась, вспоминая, – за гражданскую позицию и заботу о благе королевства. Они разговаривали, вот как мы с тобой – глаза в глаза – часа три, а то и четыре, и весь этот продажный сброд закончил тем, что начал выкрикивать: «Да здравствует король Ульвар!». Я понимаю: это игра Уля. Так же, как я играла в ведьму, сын играет в посланного небесной богиней небожителя, но… Точно так же, как эти люди готовы ему сейчас руки целовать, точно так же, случись тяжёлая война, мор или неурожай, они пойдут против него с вилами и косами. Нельзя слишком любезничать с народом! Страх – лучшее средство удерживать людей от безумия…

И Эйдэрд слушал её и гладил тонкие руки, а когда усталая супруга уснула, вышел в сад и долго стоял, чувствуя, как леденеет от холодного ветра, и как снежинки щиплют щёки.

Герцог Медвежьего щита никогда не скрывал, что не любит младшего сына. Ульвар казался Эйдэрду неправильным. Непохожим ни на отца, ни на мать. Слишком скользким, слишком… слабым. Позднее Медведь пересмотрел свои взгляды, признав, что Уль не слаб, но… он был чужим.

Мужчина запрокинул лицо в небесную черноту. Впрочем, весь мир стал чёрным. И каждый раз, просыпаясь утром, Эйдэрд испытывал страх перед этим новым, чужим миром. Миром, где Медведь внезапно оказался слабее щенка. Усилием воли Эйд брал первобытный ужас под суровый контроль, ополчался и уничтожал, чтобы на следующее утро, снова открыв глаза, ощутить себя в гробу. Поэтому он почти перестал спать.

Сад был небольшим, тёмным: сосны, ели – Эйд любил их суровое постоянство. Медведь знал свой сад так же хорошо, как собственные пальцы, поэтому, ослепнув, практически не испытывал здесь неудобства от своей слабости. Он подошёл к кованной ограде, выходившей на набережную Шугги, и коснулся её пальцами.

«Странно, – думал герцог, – я всю жизнь жил интересами сначала щита, а затем Элэйсдэйра, а сейчас мне до всего этого нет ни малейшего дела».

Он пошёл вдоль решётки, простой, выполненной в виде копий, связанных металлическими полосами.

«А до чего мне есть дело?» – внезапно спросил сам себя и не смог найти ответа на этот вопрос. На душе было холодно, как в темнице, за толстые стены которой не доносится ни звука, ни шелеста ветра. Медведь вдруг понял, что ему не только ни до чего, но и ни до кого нет дела, и замер.

«А Лео? – спросил и трусливо задал следующий вопрос: – Яр? Эрика?».

Ярдард был счастлив с Лэйдой. По заданию брата строил какой-то город в Кровавой степи на берегу Северного моря – Уль был одержим строительством города-порта. Хотя Северное море, в отличие от Металлического, может иногда замёрзать зимой. И сейчас старший, любимый сын казался далёким и чужим, как будто никогда не был маленьким медовоглазым мальчуганом, чьим первым словом стало «хочу». А Эрика… Жена Восточного ветра. Они переписывались примерно раз в полгода, и Эйд, не любивший писать, поручал это дело секретарю. Был занят… Очень занят. Всегда занят…

Герцог ненавидел трусость почти так же, как ложь. Поэтому усилием воли вернул свои мысли к первому вопросу: «А Лео?». И не смог найти на него ответ. Королева Леолия, которую он всегда поддерживал и бесконечно уважал, сейчас вдруг тоже стала чужой. Далёкой, как весь Элэйсдэйр. Вчера Эйд с трудом заставлял себя слушать её рассказы о придворной жизни, о матримониальных планах женить Ульвара на княжне, о…

«Неужели мы с годами настолько отдалились?» – мрачно спросил себя Эйдэрд.

Да нет же. Годы не влияли на них. Не влияли на их отношения. Но сейчас герцог оказался в темноте, тишине и словно в звуконепроницаемой камере, а Лео… Лео была где-то там, снаружи. Даже когда он держал её за руки и слушал некогда любимый голос.

Он был один. Совсем.

Внезапно Эйд остановился. Кто-то прерывисто дышал в нескольких шагах от него. Дыхание было слабым, сиплым, болезненным. Оно вырывалось, словно рывками, преодолевая сопротивление.

Герцог подошёл, присел, протянул руку и коснулся чего-то мягкого, замотанного в неровную ткань. Это что-то находилось с другой стороны решётки. Тогда Эйдэрд подошёл к калитке, вышел на набережную, вернулся обратно вдоль ограды, почти споткнулся об это что-то, снова присел, протянул руку и стал ощупывать. Тёплое. Одежда – грубая, ситцевая ткань… Ситцевая? Зимой? Шерстяной, рваный платок… Заледеневшее лицо. Женщина. Почти девочка. Он понял это, едва проведя рукой по её глазам, носу, щекам, губам… Ребёнок, лет, наверное, пятнадцати… Судя по дыханию – больна. Судя по тому, что не попыталась отстраниться и даже не вздрогнула – без сознания. Девочка прижимала к себе нечто, похожее то ли на спелёнатую куклу, то ли на мешок. Рука герцога скользнула вниз, по покрытой снегом юбке. Босые ноги… Босые?

Эйдэрд подхватил девчонку на руки, и та инстинктивно прижала кулёк к себе, тихонько застонав. Медведь перехватил так, чтобы её сокровище не выпало из слабых рук. Вернулся в сад, не закрыв калитки, прошёл в особняк. Нашёл гостевую спальную, уложил девочку на постель, накрыл одеялом. Затем присел у камина и на ощупь разжёг его, обжигая пальцы огнивом.

Глава 7. В золотом гнезде

– Вон там – гнездо Золотого дракона, – Шэн протянул руку и показал на замок, казавшийся надетым верхом на покрытую лесом гору. – Там тебе помогут.

Дракона? Джайри испугалась.

Но потом вспомнила, что «драконами» тинатинцы называют крупных землевладельцев. Просто титул, такой же, как в Элэйслэйре «лорд». А гнездо, значит, это замок. Оригинально.

Попа невыносимо ныла. На озере девушка смогла себя рассмотреть, и увиденное её не порадовало: загноившаяся ранка, синяк и опухлость. Сейчас её знобило, и надо было бы обратиться за помощью, но… Рана в столь интимном месте… Нет, Джайри вполне могла бы попросить и Шэна. Это было разумно, ведь здоровье – прежде всего, но… Очень сложно будет потом выстроить правильные отношения. Как станет обращаться с ней мужчина, который видел…

Девушка с подозрением покосилась на спутника.

– А золотой это потому что реально золотой, или просто тащит всё блестящее? – ехидно уточнила она.

Шэн снова глянул на неё, и улыбка коснулась его губ.

– Титул, – пояснил он.

– Жаль, – вздохнула Джайри, – я бы отковырнула кусочек. Нам долго ехать до этого гнезда?

«Если до вечера не доедем, то придётся просить о помощи мужчину… Это становится опасным».

– К обеду будем, – Лис вдруг с любопытством глянул на неё. – Ты торопишься встретиться с Золотым драконом?

– Всю жизнь об этом мечтала, – процедила Джайри. – Серебро любит золото.

Она почти ни о чём не могла думать и с трудом сидела. В замке должен быть главный. «Хозяин», которому то ли продадут пленницу, то ли подарят, то ли «дракон» вообще выступал заказчиком похищения. Вот с ним и надо будет договариваться. Быстрей бы уже.

В голове немного мутилось, мир качался.

Похититель промолчал, и вскоре они въехали на лесную тропинку. Наверное, когда деревья распускали листья, тут становилось даже красиво. Джайри чувствовала жар, ей вдруг нестерпимо захотелось плакать. Или говорить. Плакать плохо. Говорить хорошо.

– А правду пишут в книгах, что у вас в горах живут настоящие крылатые ящерицы? – спросила она, поудобнее расположившись на его груди.

– Нет.

– Так и думала, что всё – ложь. Книги лгут. Обо всём, понимаешь?

Шэн промолчал, он отпустил повод и обхватил девушку обеими руками.

– Вот если бы мы с тобой были героями одной из глупых рыцарских книжек, то золотым драконом оказался бы ты…

– Почему?

– Ты красивый. Мерзавец, конечно. Похитил девушку… Это, романтично, не спорю. Но очень плохо, Шэн. Ты – просто тупой кочевник, поэтому тебе не понять…

Джайри споткнулась. Ей казалось, что мозги плавятся, как свеча над огнём. Но говорить всё равно ужасно хотелось. Однако что-то она сказала не так… Кажется, что-то обидное… Может, потому что назвала «кочевником»? Мерзавец же – это почти комплимент… Или плохо?

– Не обижайся за мерзавца, – вздохнула Джайри. – В наше время быть мерзавцем это неплохо. Это значит, что у тебя голова работает правильно. Вот Уль, например, мерзавец, да. Но я же его люблю, понимаешь? Я, может, именно поэтому его и люблю… Но это неважно.

Она замолчала, теряя мысль, Шэн закутал её в плащ.

– О чём я говорила? До мерзавцев?

– Про рыцарский роман.

– Да, точно. Если бы… Ты бы на мне женился, а я бы в тебя влюбилась. Или наоборот… Безумно. Но безумная любовь — это не любовь, понимаешь? Чтобы ты мне сейчас не говорил, Уль. Любовь должна быть разумной. Это когда ты любишь и глазами, и ушами, и головой… Голова важнее всего.

«Что-то я не то говорю, – подумала Джайри. – Голова… Он же тупой, ему не понять, что такое голова».

– Прости, – выдохнула она. – Я не очень хорошо себя чувствую… Я путаюсь… Зря я сказала тебе про голову, что она важнее всего… Не хотела тебя обидеть, тупой кочевник. Прости, если почувствовал свою убогость… Настоящая леди никогда не даст дураку понять, что он – дурак. А я – не леди, я – герцогиня. Это – святое.

– Ничего, – шепнул Шэн ей на ухо. – Не переживай, я же тупой, я просто не понял.

Джайри кивнула и с облегчением опустила голову ему на плечо.

– Да, точно… я забыла. Спасибо. Жаль, что драконов нет… Я бы оседлала и полетела на нём…

– Ты хочешь летать?

– По воздуху быстрее, – пояснила девушка, плавясь и ощущая тяжесть в голове. Глаза болели от света. – Я так опаздываю! Так ужасно опаздываю… У нас коварный план… И мне нужен ребёнок. И ворона…

Она обняла мужчину за плечи и уткнулась носом в его шею. Его кожа вкусно пахла степными травами…

Пришла в себя, когда Шэн мягко снял её с лошади. Пошатнулась, ухватившись за луку седла. Над ней возвышался мрачный грифельно-серый замок, похожий на громадные детские кубики, сложенные друг на друга. Местами из стены выступали обломки гранита. Узкие окна-бойницы щерили на мир решётки. Джайри никогда ещё не видела настолько полное отсутствие архитектуры в архитектурном сооружении.

– Поехали отсюда, – она обернулась к спутнику. Тот вопросительно приподнял бровь. – Это точно не гнездо Золотого дракона… Это какие-то драконюшни…

Глаза Шэна засмеялись, но он закусил губу.

– Кто эта наглая особа, брат мой? – загремел могучий голос, затопивший небольшую площадку между замком и крепостными стенами, мощёную булыжником.

Похититель почтительно преклонил колено, опустил голову и прижал ладонь к груди.

– Твоя невеста, о, сила силы моей, крепость крепости моей, – произнёс торжественно.

Джайри вздрогнула и уставилась на подошедшего мужчину. Тот ответил ей таким же растерянным взглядом.

Это был человек лет тридцати с лишним, с властной осанкой и гордой посадкой головы. Длинные русые волосы, не собранные в хвост, опускались растрёпанными прядями ниже плеч. Дымчато-серые глаза смотрели пронзительно и жёстко. Та же жёсткость чувствовалась в орлином носе и презрительном изгибе губ. Ниже левого глаза светлел приметный след шрама. Несмотря на одежду простого воина – стёганную кожаную куртку, длинный плащ, простые штаны, сапоги и грубые перчатки – Джайри безошибочно почувствовала, что перед ней тинатинский аристократ. А ещё он был очень высокого роста и могучего сложения, настоящий гигант.

Глава 8. Ульвар. Игра по правилам

Эйдис приподнялась на подушках и всмотрелась в фигуру любовника. Наследник сидел на широком подоконнике, свесив ногу, и грыз орехи. Сейчас, в одних кальсонах и рубахе, полурасстёгнутой на груди, с растрёпанными волосами, немного вспотевший и отрешённый, он ей показался просто убийственно красивым. Супруга наследника Южного щита впервые в жизни ощутила страх.

Ульвар всегда нравился ей. Он был младше на год, и девушка испытывала к нему немного покровительственные чувства. Для неё не было секретом, что она стала первой женщиной принца. Это добавляло в её глазах снисходительности. Эйдис знала, что корыстна, и честно признавалась себе в этом.

Но сейчас что-то изменилось… В ней изменилось. В её отношении к нему. Это пугало.

– Мой принц? – хрипло произнесла она, не обращая внимания на шёлковое одеяло, соскользнувшее с её красивой груди.

Ульвар обернулся. Кончики его губ дрогнули.

– Эйдис, я рад твоему приезду. Напомни, кто из твоих родственников вышел замуж за гленнского лорда?

Девушка никогда не теряла головы. В самых жарких объятиях, она всегда помнила о своих личных целях… Но не сегодня.

– Мирна, – всё-таки ответила Эйдис, с тревогой вглядываясь в ледяные глаза наследника. – Моя кузина.

Что с ней? Что за странный, почти щенячий восторг и…

– Не хочешь её навестить?

– Когда?

– Выехать необходимо завтра утром. Мне нужны достоверные сведения о принцессе, её семье и настроениях в обществе. Ты должна понять, кто заинтересован в нашем с принцессой союзе и насколько. Я дам тебе перечень лиц. Ты будешь моим тайным посланником в королевстве. Прежде, чем я вышлю официальное сватовство, мне нужны гарантии и согласие всех, кто играет в Гленне важную роль. Или большинства. Например, короля и принца. Но не только.

Эйдис постаралась взять себя в руки. Лукаво улыбнулась.

– Мой муж вряд ли одобрит мою столь долгую отлучку…

Ульвар приподнял брови.

– Эйдис… Ты постарела или поглупела? Твоё отсутствие при дворе тебе явно не пользу, если ты не можешь решить проблему с собственным мужем. Я тебя не узнаю.

Его слова ранили. Больно. Девушка прикусила губу.

– Что исполнение вашего приказа даст лично мне? – холодно уточнила она.

Наследник улыбнулся. Широко и весело.

– Титул герцогини. В случае, если я женюсь на принцессе.

Эйдис зло рассмеялась.

– Ты отравишь Ювину? Или у тебя имеется лишнее герцогство?

– Возможно, – хмыкнул Ульвар. – Не думай об этом. Я никогда не обещаю того, чего не могу исполнить. По дороге ты должна будешь заехать в Берлогу, к моему брату. Полагаю, он уже вернулся в Медвежий щит.

Любовница поднялась, демонстративно потянулась. Глаза принца чуть блеснули.

– И что за дело мне до великолепного Яра? – мурлыкнула девушка.

Наследник отвернулся в окно, за которым снежила метель. Видимо, последняя в этом году. Затем спрыгнул с подоконника и стал одеваться.

– Этот особняк официально мне не принадлежит, – пояснил своим неподражаемо-бархатным, волнующим голосом. – Это место моих неформальных встреч, и сюда можно явиться лишь по моему собственному приглашению. Но и сам я тут бываю редко. Поэтому здесь не стоит меня искать. Итак, Яр… Его женитьба на Лэйде мне была нужна, но сейчас их союз начинает меня тяготить. Твоя задача – соблазнить Яра. Но запомни: стоит Медвежонку понять или предположить даже, что его соблазняют, и он вышвырнет тебя из щита…

– Знаю, – хмыкнула Эйдис и тоже неспешно стала одеваться. – Помоги зашнуровать корсет… Сама я не справлюсь.

Ульвар исполнил её просьбу. Девушка невольно заметила, как ловко принц управляется одной рукой.

– Насколько далеко нужно зайти в соблазнении?

– Достаточно поцелуя, – шепнул любовник в её маленькое ушко. – Мне нужно, чтобы в душе брата возник раздрай. Не думаю, что ты сможешь добиться от него большего. Мне достаточно будет его моральных терзаний.

– Не думаю, что Лэйда порвёт с мужем, если узнает об измене, – заметила Эйдис.

– Это неважно. Мне нужна душа Яра, – Ульвар нежно коснулся шеи девушки губами. Затем поцеловал её ушко и прошептал: – Подари мне её, Эйдис. Пожалуйста.

«Что со мой?» – в панике подумала Южная леди. Сердце билось так сильно, как будто боялось, что принц вынет его из груди. А, может, желало этого...

Она резко обернулась к нему.

– И что мне за это будет? – спросила, с удивлением услышав, как резко охрип её голос.

– Тебе понравится.

Наследник шагнул назад.

Сволочь. Хладнокровная сволочь. И отчего-то эта мысль будоражила кровь. Эйдис не знала, чего ей хочется больше: стать его маленькой послушной куклой или ударить. Желательно в лицо.

– Вряд ли Джайри понравится твой план, – насмешливо заметила девушка, надевая юбки. – Лэйда – её сестра…

– А вот это тебя не касается.

В его голосе она услышала скрытую холодную угрозу и испугалась. Эйдис, которая не боялась никого и ничего на свете. И, торопясь скрыть свою реакцию, заметила:

– Ойвинд прислал письмо… Там о Джайри. Она исчезла, и её не смогли найти…

– Положи письмо на стол, – кивнул Ульвар. – Я потом посмотрю. Но можешь ответить Ойвинду, что у него срок поисков – неделя. Хранителем не станет человек, который не может найти в собственном щите целую герцогиню.

И Эйдис снова вздрогнула.

– Как скажешь, мой принц, – промурлыкала она.

Наследник снова уселся на подоконник. Он был уже одет, накинул даже дорожный плащ. Эйдис привела волосы в порядок, подошла к нему.

– До встречи, мой принц, – произнесла глухим и страстным голосом, от которого мужчины таяли и плавились.

Ульвар скосил на неё насмешливый взгляд.

– Жду от тебя приятных известий, дорогая, – шепнул и снова безразлично отвернулся.

И только когда Эйдис, сделав реверанс, вышла, села в карету и укатила, вскочил, подошёл к столу и развернул краткое письмо.

Это был небольшой листочек бумаги – ворона не могла бы донести объёмное послание. «Д. пропала, – было написано в нём бисерным почерком. – Бросила охрану, остановилась в «У стены». Ночью исчезла. Был конфликт с пьяным, но его убил тинатинец. Конь Д. остался в стойле, вещи в комнате. Т-ца не нашли. Его коня тоже. Поиски не дали результата. Ищем».

Глава 9. Свадьба дракона

Больше всего Джайри расстраивало, что у неё отобрали все заточки, когда, бессознательную, раздели. Да, у дочери Ларана из оружия, конечно, был не один-единственный кинжал. Несколько ночей в пути она всерьёз раздумывала над тем, чтобы перерезать спящему Шэну горло, но это, к изумлению девушки, оказалось не так просто сделать. Одно дело – воткнуть клинок во врага, который нападает, и совсем другое – в спящего… Врага, да, но врага дружелюбного и не проявляющего к ней агрессии. И никакие логические доводы разума не помогли.

И сейчас, позволяя девушкам облачать её в длинные одежды, напоминающие всю ту же рубаху, но с разной длины рукавами и подолами, Джайри чувствовала себя совершено беззащитной.

В том, что рано или поздно она убежит, герцогиня не сомневалась. Но брак это же… первая брачная ночь, верно? И девушку мутило от отвращения при мысли о том, что омерзительный мужчина её изнасилует, лишив той самой девственности, в отсутствии которой гад, похоже, не сомневался.

«Надо бежать сейчас, до», – дрожа, думала она.

Но – как? Понятно, что «дракон» будет предполагать её побег.

Девушки запели какие-то печальные ритуальные песни и принялись расчёсывать волосы невесты.

«Джайри, соберись, – мысленно кричала герцогиня. – Не время для эмоций. Не время паниковать. Нужен план. На брак – плевать. У нас разная религия. Если дракон не нарушит мою девственность, то в Элэйсдэйре этот брак никто не признает. Да, поползут сплетни, но – плевать на них. Они уже ползут. К юдарду репутацию! К чему беспокоиться о том, чего уже нет? Но ведь и гад всё вот это понимает…».

Однако ничего путного не приходило в голову – одни эмоции.

Девицы заплели невесте косы и принялись цеплять к волосам украшения. Джайри ненавидела побрякушки на голове. Она не носила ни диадемы, ни заколки, ничего. Спустя пару часов у неё от всего вот этого начинала болеть голова. Тяжёлое ожерелье из жемчуга и янтаря легло на плечи и грудь, и пленница неожиданно для себя самой расхохоталась. Ей вдруг вспомнилось, как ещё несколько дней назад она мечтала о янтарном ожерелье.

«Ну вот и истерика», – отметила про себя.

Откуда-то от живота поднялась волна желчи, и девушка поняла, что если она продолжит так нервничать, то её вырвет. «Нет уж… Надо успокоиться. Если меня и вытошнит, то пусть уж лучше на женишка».

Джайри закрыла глаза и принялась глубоко дышать, считая каждый вдох.

Не думать. Ни о чём. Совсем.

Наконец шёлковое покрывало легло на её голову, закрывая лицо и фигуру до самых локтей. Девушки подхватили невесту под руки и повели, что-то заунывно распевая. Джайри хотелось накричать на них, велеть им заткнуться, но она усилием воли подавила неуместный порыв. Нельзя обижать никого из местных – никогда не знаешь, чья помощь и когда тебе понадобится.

Они вышли в узкий, тёмный коридор, миновали его, а затем яркий солнечный свет ударил Джайри в глаза. Она зажмурилась, медленно досчитала до тридцати и снова открыла их.

Довольно просторный, четырёхугольный внутренний двор. По его центру – какое-то дерево, видимо, ритуальное, так как голые ветви украшены разноцветными ленточками. Нечто вроде фонтана рядом. Не бьющий верх, а стекающий вниз. Сама Джайри вместе с окружавшими её девушками стояла в длинной и широкой аркаде второго этажа, выполненной из песчаного камня. И ей вдруг пришла безумная мысль, что если броситься головой вниз, то все проблемы решатся разом.

«Джай, – шепнула она себе, – ты чего? Что за трусливые мысли?».

Она – дочь Ларана. Она никогда не сдаётся и всегда найдёт выход из любой ситуации.

Девушки поклонились и, пятясь назад, оставили её. Невеста облокотилась о балюстраду.

«Пусть проводит обряд, – подумала она, – я буду робкой и перепуганной барышней. Произнесу любые необходимые клятвы. После брачного обряда всегда бывает пир, не так ли? На пирах обычно подают вино. Тем более, должны подавать в Тинатине. Крепкое, чуть кисловатое тинатинское. Обычно молодую жену сажают рядом с мужем. Уверена, у меня будет возможность насыпать снотворное в его бокал…».

Её личные перстни служанки вернули. Видимо, в княжестве красота измерялась в количестве побрякушек на невесте. И, конечно, никто не мог знать секрет рубинового перстня. Ровно так же, как и скромного серебряного с маленькими голубыми камушками. Но серебряное не сейчас. Это уже в крайнем случае.

– Джайри?

Девушка резко обернулась и увидела Шэна. Тот выглядел весьма нарядно: белый… камзол? Кафтан? Как называется эта длиннополая, почти до колен, верхняя мужская одежда? Джайри не знала. Но оценила тонкость серебряной вышивки и сверкающий атлас. Белые штаны, белый шёлковый плащ, даже бархатные сапоги – белые.

Уж не он ли – жених?

Герцогиня фыркнула.

– Ты выглядишь как призрак, – ядовито сообщила ему.

Лис усмехнулся. И девушка внезапно разозлилась. Его неспособность обижаться взбесила её.

– Ритуальная одежда Белого дракона, – пояснил Шэн. – Идём.

– А что ты будешь делать, если я прямо сейчас прыгну вниз? Головой вниз? – зло прищурилась Джайри.

Тот удивился. Вполне искренне.

– Зачем?

– Не зачем, а почему. Потому что ты украл меня и привёз сюда против моей воли. И… лучше смерть, чем насилие.

«Что я несу… Богиня милосердная, что я несу!»

Шэн озадачился.

– Насилие? Джайри, – его голос стал мягким, как будто похититель обращался к неразумному ребёнку, – ты же хотела мужчину. Тебе нужен был ребёнок. Ты выйдешь замуж за князя Тивадара, могущественного Золотого дракона. И родишь детей. Всё хорошо.

Она растерялась. Впервые в жизни не нашлась, что ответить. Шэн слегка коснулся её плеча.

– Идём, – очень тепло сказал он. – Я понимаю, ты боишься. Это нормально. Всё будет хорошо, вот увидишь.

Джайри зашипела и отпрыгнула от него.

– Ничего не будет хорошо! – крикнула она. – Всё уже плохо. Я не хочу замуж за Тивадара. И не хочу рожать вашему князю детей. И никогда не прощу тебе, что ты меня украл!