Под копытами Минотавра

Глава 1

Посвящается Борису Джулиано. Мужественному борцу с сицилийской мафией, чья жизнь и смерть не будут забыты.

Глава 1

Ноги Джулии быстро ступали по мокрому от ночного дождя асфальту, приближая ее к главному отделению полиции Палермо. Влажный воздух пах свежестью и утренним кофе из соседнего бара. Город с южной неохотой начинал просыпаться.

Рассветное солнце по-детски играло на тщательно отполированных пуговицах ее новенькой формы, словно не замечая неровного дыхания и быстрого биения сердца начинающей защитницы правопорядка.

Красивая осанка и уверенный взгляд говорили случайным прохожим, что ситуация у Джулии под полным контролем, а этой подлой испарине на лбу нельзя доверять. Столь желанная форма сейчас казалась душной и тесной, особенно в области груди — будто она заключила союз с ловко барабанящим сердцем и решила поднять бунт против тугих пуговиц. Воротник упрямо тер кожу, ткань слегка пристала к телу, а живот то и дело спрашивал: «А может мне пора заурчать? Нет? Ну тогда позовешь, когда будет самый неловкий момент».

Но все это пустяки, ведь сегодня был особенный, долгожданный день. Сверкая привычными, холодными огоньками, глаза Джулии были полны энтузиазма. Мало кто знал, что источник этой необъятной энергии был далеко не таким же светлым, как улыбка утреннего солнца над Сицилией.

«Наконец-то. Экзамены и нормативы позади. Скоро у меня будет оружие, значок и право задавать вопросы, от которых подонки не смогут уйти. Папа, я найду их. Они заплатят за то, что сделали с тобой», — говорила про себя Джулия, приближаясь к зданию, где все начнется.

Именно мысли об отце привели ее к службе в полиции. Восемь лет назад, маленькая Джулия была уверена в том, что ее папа самый лучший полицейский на всем белом свете. Она представляла, как злодеи разбегаются в панике лишь услышав имя Антонио Джулиани. Ведь он был не по зубам преступникам, правда?

Вечер, когда в дом семейства Джулиани пришли двое коллег отца, врезался в память девочки. Мать Джулии все поняла почти сразу. Хватило лишь взглянуть на мрачные лица неожиданных гостей и услышать их печальные голоса.

А вот десятилетней Джулии сперва было абсолютно непонятно, почему друзья отца были такими угрюмыми и пришли домой раньше него. К тому же, мама почему-то отправила девочку в свою комнату. Как при всем этом было удержаться от соблазна незаметно подслушать разговор взрослых? Она притаилась за углом и слышала лишь обрывки фраз:

— Мы уже почти закончили зачистку сектора… Бронебойный патрон пробил его жилет… Пуля попала в сердце… Сеньора, возьмите платок… Да, он погиб мгновенно… Если мы можем что-то для вас сделать…

Слезы катились по щекам матери и падали на грудь свинцовыми каплями. Джулия сидела не шевелясь, стараясь зацепиться хоть за какую-то светлую фразу, но трагедия не оставляла места надежде.

У девочки не укладывалось в голове, как ее сильный, решительный папа мог быть убит каким-то преступником? Как пуля могла пронзить его доброе сердце и поставить точку в его судьбе? В тот день что-то сломалось в ее душе…

Уже после похорон она окончательно осознала: жизнь никогда не будет прежней. Ее детская, добродушная энергия пропала без следа, но вместо нее появилась новая, темная и обжигающая.

Со временем, после множества ночных кошмаров, Джулия наконец поняла, чего требует ее душа. Ей нужна была справедливая расплата. Наказание для тех, кто отнял у нее родного человека.

Стремясь к своей цели, она твердо решила, что должна пойти по стопам отца и посвятить себя службе в полиции. Ради этого, она отказалась от высшего образования и как можно раньше прошла полицейские курсы. Благодаря этому, в свои восемнадцать, Джулия стояла у порога здания, где начнется первый день ее службы.

Войдя в главный зал отделения полиции, она заметила небольшую группу молодых сотрудников — таких же новобранцев, как она. Кто-то смеялся, кто-то с энтузиазмом делился ожиданиями. С большинством Джулия пересекалась еще на курсах, но настоящих друзей среди них у нее не было — просто знакомые.

— Всем привет. Удачного первого дня, — сказала она, стараясь звучать уверенно.

В ответ раздались короткие приветствия и формальные поздравления, а затем внимание быстро вернулось к прежнему разговору, полному шуток и облегчения после трудного отбора. Франческа, болтушка с обворожительной улыбкой, на секунду отстранилась от общей суеты и обратилась к Джулии:

— Доменико пришел пораньше. Сказал, чтоб ты сразу заглянула к нему.

— Спасибо, уже иду, — кивнула Джулия и направилась в сторону кабинета своего босса.

Доменико Дионоре, нынешний квестор* Палермо, когда-то служил вместе с ее отцом. После смерти Антонио он не исчез из жизни семьи Джулии, помогал ее матери и следил за тем, как взрослеет дочь дорогого напарника.

(Квестор — главный полицейский города или провинции в Италии).

Для Джулии этот человек был не просто другом семьи и начальником — скорее родным дядей или суровым крестным, требовательным, но близким. Поэтому, направляясь на важную встречу, она чувствовала себя даже увереннее, чем возле своих начинающих коллег. Подойдя к знакомой двери и на миг затаив дыхание, она постучала.

— Проходи, — разнесся голос Доменико из кабинета.

Джулия вошла в уже знакомые апартаменты, но теперь сердце билось иначе — не от страха, а от предвкушения. Внутри что-то сжалось — как перед прыжком в холодную воду. Она наконец получит шанс. Шанс вступить в противостояние с мафией и приблизиться к мести за своего отца.

Войдя в кабинет, она увидела Доменико, стоявшего у окна. Его знали как строгого, амбициозного и немного мрачного мужчину. Квестору было пятьдесят пять лет и старые раны на его крепком теле могли бы рассказать много историй. Первое, что бросалось в глаза при встрече с Доменико — мужественный шрам на переносице и тяжелая трость в левой руке. Она стала его постоянной спутницей после одной ожесточенной битвы с мафиозным картелем.

Глава 1.2

В то время как Доменико беседовал с Джулией, в отделение полиции вошел высокий светловолосый молодой человек — Габриэль Дионоре, единственный сын и наследник квестора Палермо. В свои двадцать один он уже успел стать заметной фигурой в городской полиции.

За врожденное обаяние, стремительный карьерный рост и успехи в спорте молодой Дионоре получил прозвище Голденбой. Стоило ему появиться, как взгляды сами собой обращались в его сторону — девушки перешептывались, поправляли волосы и форму.

Габриэль отвечал на приветствия с холодным, но учтивым взглядом. Его сдержанные манеры в сочетании с пылким, почти хищным энтузиазмом в важных делах, подогревали интерес прекрасного пола.

В каре-золотых глазах было что-то завораживающее. Глядя в них девушки ловили себя на мысли: под этой ледяной маской скрыт огонь — способный как разрушать преграды, так и растапливать даже самые непреступные сердца. Эта мысль захватывала дух, играя с воображением.

Пробираясь сквозь ряды поклонниц и завистников, он наконец подошел к кабинету своего отца. Габриэль знал: за этой дверью не будет восторгов и пустых разговоров. Его радовало предвкушение дел, которые казались по-настоящему значимыми.

— Габриэль, ты вовремя, — переключился на него Доменико. — Я как раз собирался сказать Джулии, что она будет твоей напарницей. Как ты и просил.

Притаившись около двери, эту новость успела подслушать одна из фанаток Габриэля. Раздраженный вздох едва удалось сдержать:

«Почему эта холодная пай-девочка, а не я?» — думала она, краснея от злости.

Назначение не стало для Джулии сюрпризом, ведь Габриэль был ей почти как старший брат — не по крови, конечно, но по давней духовной связи. Он с детства присматривал за Джулией, подсказывал, как стать лучше в учебе и спорте, чтобы достойно преодолеть путь к желанному полицейскому жетону.

— Благодарю за оказанное доверие, комиссар Габриэль Дионоре, — со всей серьезностью сказала Джулия. — Можете на меня рассчитывать.

Блондин подошел ближе, положил руку на ее плечо, а затем легонько растрепал волосы. Он так делал еще с детства, когда Джулия особенно сильно волновалась.

— Какая ты серьезная стала с этой формой, — с улыбкой произнес ее новоиспеченный напарник.

Щеки Джулии вспыхнули, она хотела дать колкий ответ, но Габриэль без промедления продолжил спокойным тоном:

— Лучше придержи эти формальности, они еще могут пригодиться в присутствии посторонних… — На этих словах он вдруг резко развернулся и с шумом хлопнул ладонью по двери.

— Ай! — раздался испуганный писк из коридора.

— Проклятые мухи… сезон только начался, а уже спасу от них нет, — громко сказал Габриэль, и, сменив тон на обычный, добавил. — Прости. Похоже, из-за того, что я выбрал тебя, другие девушки могут взъесться.

— Пустяки, — ответила Джулия. — Дел у меня и так будет выше крыши. А к тому времени, как втянусь в работу, может и они успокоятся.

— Вот это моя девочка, — с удовлетворением кивнул Доменико. — Семья и долг — вот что действительно важно.

— Эти новенькие… такие довольные началом службы, — хмыкнул Габриэль, подходя к окну. Он достал из кармана пачку сигарет и закурил прямо в офисе. — Смеются, болтают, девушки заглядываются на парней, парни на девушек. А ведь они еще не понимают, в каком дерьме на самом деле находится наш город и вся Сицилия.

— Последние несколько лет мафиозные разборки только набирают обороты, — поддержал его Доменико. — Во времена, когда я работал с твоим отцом, Джулия, у нас еще получалось сдерживать этих подонков.

Он замолчал, на секунду задумался, а потом сдержанно добавил:

— Кто знает… может теперь, когда мы втроем работаем в одной команде, у меня будет шанс снова увидеть преступников там, где им и место — под плинтусом.

Лицо его выглядело усталым, но в глазах горел прежний, жесткий огонь. Он потянулся к ящику стола и достал пистолет. Протянув его Джулии, он с гордостью произнес:

— Вот, как и обещал.

Это был пистолет ее отца, она сразу узнала его.

Пальцы девушки крепко сжали рукоять. От холодного металла по телу пронеслась волна дрожи, она пробежала по позвоночнику и ударила в самое сердце.

«Отец, я тебя не подведу», — пронеслось в мыслях Джулии.

— Для меня это большая честь, — сказала она твердо. — Габриэль, Доменико… мы вместе сделаем то, о чем мечтал мой отец — очистим Сицилию от мафии.

Джулия ясно осознавала, насколько опасна игра, в которую она вступает. Кровь отца не позволяла ей забыть об этом ни на миг. И все же — ей хотелось поскорее начать свое первое задание.

Глава 2

В первый день службы Джулии Доменико дал ей время освоиться, спокойно влиться в новую роль. Она носила ему кофе, перебирала кипы бумаг и чувствовала себя скорее стажером, чем полицейским. Часы тянулись медленно, воздух казался спертым, а пальцы уже устали листать бесконечные папки с пыльными отчетами.

«Вот уж не думала, что борьба с преступностью начинается с латте и ксерокса», — разочарованно подумала она.

Ее отпустили пораньше, и уже вечером она смогла выдохнуть — дать себе шанс немного переварить события первого дня и тонну прочитанной информации.

На следующее утро юная Джулиани вошла в отделение полиции с заметно большей уверенностью. Форма сидела на ней по-другому, походка стала тверже, взгляд — сосредоточеннее. Она больше не чувствовала себя гостьей — теперь это была ее территория.

Джулия едва успела погрузиться в доверенную ей рутину, когда зазвонил телефон Габриэля. После короткого разговора он положил трубку и бескомпромиссно произнес:

— Джули, это на нашем участке. Пришло время для задания.

Растерявшись, она поспешила убрать бумаги и задела чашку. Та полетела на пол — по комнате прокатился звон бьющегося фарфора. Сгорая от стыда, Джулия вскочила и произнесла на одном дыхании:

— Я готова!

Габриэль бросил взгляд на ее испуганное лицо, отпил кофе — и с треском разбил свою чашку об пол.

— Отлично, теперь мы оба готовы. Выдвигаемся, — сказал он, улыбнувшись напарнице.

Чувствуя поддержку, Джулия поняла, что сейчас не время переживать о пустяках. Сердце стучало быстро, но уже не от страха, а от азарта. В голове проплыли воспоминания об отце. Наконец, она начинает жить так, как жил он.

«Вот оно, настоящее дело. Я покажу преступникам, что значит иметь дело с Джулиани», — подумала она, пока решимость приятно обжигала душу.

Новоиспеченные напарники поспешили в машину. Габриэль вставил ключ зажигания, Джулия села возле него. Раздался звук двигателя, ознаменовавший начало миссии.

— Что известно об этом деле? — спросила она.

— Это ограбление ювелирного магазина. Сообщили, что подозреваемый работает один. Вероятно, этот наглый подонок вооружен, так что будь начеку.

Габриэль выглядел абсолютно уверенным, но он чувствовал, как внутри поднимается беспокойство:

«Лучше бы ты выбрала другую жизнь, но мне ли не знать, как эта служба важна для тебя. Джули, не дай себе навредить…»

В машине раздался щелчок рации. Прозвучал голос Франчески:

— Габриэль, Джулия. Подозреваемый замечен на улице виа Сан-Калаудо. Этот парень ускользнул от одного из наших патрулей. По всей видимости, он приближается к территории заброшенной мастерской.

— Понял тебя, Ческа, — ответил Габриэль. — Мы почти там.

Полицейская машина резко свернула и затормозила у заброшенной мастерской. Напарники одновременно вышли, держа пистолеты наготове.

— Нам стоит разделиться, иначе у него будет шанс ускользнуть, — на бегу сказала Джулия. — Подозреваемый мог обойти здание снаружи или же пойти на риск и попытаться проскочить через цех.

Габриэль почувствовал тревожный голос подсознания. Ему не хотелось оставлять неопытную напарницу одну в опасном месте. Но он знал, что внутреннему протесту не место на задании:

«Сомневаться поздно. Я должен доверять ей. Джулия уже не просто девушка, она мой напарник».

Взглянув на подругу детства в полицейской форме, на оружие в ее руках и на решительный блеск в глазах, Габриэль твердо сказал:

— Хорошо. Я обойду снаружи. Ты прикрой вход. Если решит прорваться — он твой.

Полицейские перелезли через покосившийся забор и разделились.

Габриэль пошел в обход, а Джулию быстро охватила нетерпеливость.

«Он беспокоится обо мне, но я не собираюсь просто стоять здесь, полагаясь на случай. В старом здании могут быть лазейки для бегства. Преступник сможет уйти, если знает об одной из таких. Я этого не позволю», — рассуждала она.

Сделав глубокий вдох, девушка толкнула незапертую дверь. Внутри стоял полумрак: огромные окна под потолком располагались лишь с одной стороны. Местами они проливали бледные полосы утреннего света на пыльный бетон. Здание напоминало длинный прямоугольник, разбитый на отсеки. Металлические стеллажи и громоздкие ящики уходили вверх почти до потолка, создавая подобие стен.

Продвинувшись почти к середине здания, Джулия услышала быстрые, прерывистые, едва уловимые, но приближающиеся шаги.

Она затаилась, не издавая и звука. Сквозь щели в стеллажах не было видно ничего: лишь мрачные, неподвижные тени. Ее пальцы крепче сжимали холодную рукоять пистолета.

В отсек ворвался человек в черной одежде лет двадцати. В движениях стройного, подтянутого парня чувствовалась легкость и скрытая угроза. Его слегка растрепанные медно-бордовые волосы ложились на короткий меховой воротник черной безрукавки. На ногах зауженные снизу, но свободные в бедрах карго-брюки.

— Не двигайся! Еще шаг — и я прострелю тебе колени, — твердо произнесла Джулия, застав парня врасплох.

Он выполнил приказ, по всей видимости не горя желанием расставаться со своими длинными ногами.

— Подними руки так, чтобы я их видела, и повернись.

Подозреваемый повиновался, но, не теряя самообладания, с легкой улыбкой произнес:

— Я уж думал, что тот отряд полиции — это все, что осталось у защитников Палермо. Но нет, у них, оказался козырь в рукаве в виде школьницы.

Джулия выстрелила прямо над его головой. Пуля пронзила воздух с оглушительным звуком.

— Еще одна такая шутка, и я силой научу тебя уважать полицию, — уверенно предупредила она.

В ответ парень неожиданно произнес:

— Что-то мне не очень хорошо...

«Что?» — Джулия замерла, быстро пытаясь осознать, что происходит. — «Теряет сознание? Так испугался выстрела? Не может быть...»

Подозреваемый начал падать, но неожиданно, рванул в сторону с грацией кошки. Джулия увидела, как солнце из окна блеснуло на ноже, который летел прямо в нее. Все произошло так быстро, что она даже не успела выстрелить в ответ. Нож попал ей в руку и выбил пистолет.

Глава 2.2

«Что этот парень собирается сделать со мной?.. И что мне делать? Он был в моих руках, а теперь я загнана в угол…» — думала Джулия, не зная куда деть глаза.

— Девушкам не место в таких передрягах, — сказал парень, наклонившись ближе. — С тобой может случиться то, о чем ты даже подумать не можешь.

Он легко коснулся ее подбородка, заставляя поднять взгляд.

Щеки Джулии покраснели, но глаза все еще горели решимостью. Она смело смотрела на своего опасного противника.

— Пытаешься запомнить мое лицо? — усмехнулся он. — Не утруждайся. Твоим коллегам уже известно кто я. Передашь, что ты уступила Леону и никто не осудит за поражение.

— Уступила? Ошибаешься, — ответила Джулия с холодной уверенностью. — Ты правда думаешь, что я выстрелила, чтобы испугать тебя?

Вдруг раздался звон разбитого стекла. В следующую секунду в комнату влетел Габриэль. Перекатившись, он встал на одно колено и приготовился открыть огонь. Леон рванул в сторону, выстрелы последовали за ним. Преступник укрылся за стеллажами с ящиками.

— Сейчас здесь станет жарко, — бросил Леон, вытаскивая из карманов зажигалку и небольшую флягу.

Он выплеснул жидкость на открытую коробку. Щелчок зажигалки и хлам внутри загорелся, распространяя едкий запах.

— Продолжим в другой раз, — произнес Леон, скрываясь в глубине зала между рядами.

Габриэль бросился на перехват, но через несколько шагов остановился. Языки пламени потрескивая шептали, что скованная Джулия и огонь — чертовски плохое сочетание.

Полицейский сорвал с себя рубашку, под ней не оказалось бронежилета. Он принялся сбивать еще слабое пламя тканью. Настоящего пожара удалось избежать, но помещение пропахло дымом. Комиссар бросил часть обгоревшей формы в сторону.

— Габриэль, быстрее! Его нужно остановить! — крикнула Джулия, безуспешно пытаясь освободиться от наручников.

— А ты все еще на удивление бойкая, — ответил он и вздохнул. — Может тогда сама догонишь его? — печально улыбнулся он, глядя на закованную в сталь девушку. — Забудь. Шанс для погони уже упущен. Этот парень чертовски проворный. Он встает на пути полиции уже не в первый раз. Мы его еще прижмем, обещаю.

— Прости... Он ушел из-за моей ошибки. У меня была возможность ранить его, но я не решилась… — сказала Джулия, опустив взгляд.

— Пустое. Мы еще не раз окажемся в трудных передрягах. Главное — держать удар. Ладно, где твой запасной ключ?

Глаза Джулии забегали по сторонам, но поняв безвыходность положения, она смущенно ответила:

— В заднем кармане…

Она была плотно прижата к стене. Габриэль обнял напарницу за талию, чтобы хоть немного отдалить от холодной поверхности и найти ключ. Джулия невольно напряглась: ее грудь уперлась в твердый мужской торс, глаза смущенно смотрели вниз, невольно замечая четкие кубики пресса.

Без лишних движений рука Габриэля скользнула по нижней части спины. Он опустил ее в задний карман, почти не прикасаясь к телу, словно желая уберечь Джулию от неловкости. Но когда Габриэль нащупал ключ, ладонь неизбежно сжалась — достаточно, чтобы Джулия отчетливо это почувствовала.

Освободил напарницу, Дионоре сделал шаг назад. Затем поднял обгоревшую рубашку — чтобы упокоить ее тряпичную честь в ближайшем мусорном ведре.

Джулия потерла запястья чувствуя, словно на них еще остался фантом металла и чужого прикосновения.

— Спасибо, — негромко произнесла она.

— Пойдем. Рабочий день только начинается, — расслабленно сказал Габриэль через плечо, уже направляясь к выходу

«Похоже, он не сердится, но как я могла так оплошать?.. Я обязательно стану сильнее и в следующий раз в наручниках окажешься ты, Леон».

Глава 3

До конца рабочего дня вызовов больше не поступало. Жизнь вновь вернулась в привычное русло, но мысли о том, что произошло, не давали Джулии покоя. В душе поселился тот самый враг, с которым труднее всего — страх. Страх того, что она не справится с возложенными на нее ожиданиями. Но Джулиани были не из тех, кто бежит от вызовов. После рабочего дня Джулия сразу отправилась на тренировку.

«Отец, я боюсь. Но как ты и учил, страх нужно превращать в энергию. Леон оказался быстрее и сильнее меня, однако я стану лучше. Найду его слабые места и тогда смогу победить».

В зале Джулия снова и снова перебирала в голове детали сегодняшней операции.

«Он приблизился ко мне одним рывком…» — мелькнуло, пока ноги отбивали ритм.

«Он справился одной рукой с моими двумя», — пронеслось, когда она поднимала гантели.

«Его нож попал в меня рукоятью случайно? Нет, похоже он изначально недооценивал меня», — вспыхивали мысли под звуки ударов по груше.

Боксируя, в памяти Джулии промелькнуло лицо Леона — его медно-бордовые волосы и пронизывающие насквозь изумрудные глаза. Она остановилась, переводя дыхание.

«Леон не навредил мне, хотя мог. Наверное, ему было просто не до этого. Но была ли в нем злоба? Плохой ли он человек? Наверное, многие бы девчонки сочли его симпатичным… Нет уж, я не должна отвлекаться на такие глупые мысли», — она вернулась к тренировке и с новой силой обрушилась на грушу

«Я обязана остановить его. И я это сделаю».

— Сегодня ты хорошо звучишь, — сказал Габриэль, подходя ближе. — Все еще переживаешь из-за задания?

— Немного. Но я в порядке… Просто хочу извлечь из опыта максимум пользы.

— Послушай, относись к работе проще, иначе перегоришь. Ты смогла на время задержать преступника и послать мне сигнал, большего от тебя и не требовалось. В обычной ситуации я бы взял его, однако трюк с поджогом дал ему фору.

— Но ты ведь не погнался за ним из-за того, что не смог оставить меня одну. Я ведь права?

— Ну а как же. Бросить беспомощную красотку в беде? Никогда! — по-дружески уколол он.

— Тебе смешно? Да как ты можешь… — она закатила глаза и спрятала смущение за улыбкой. — Пошли лучше на ринг. Там мои перчатки расскажут твоей улыбке, какая я беспомощная.

Ее голос стал бойким, но вскоре она снова посмотрела на напарника более мягко:

«Он ведь действительно спас меня сегодня… А теперь вот так легко шутит. Спасибо тебе».

— Ты уже поняла, какое у тебя есть преимущество, перед такими парнями как этот Леон?

— Преимущество? Я думала над этим, — Джулия слегка прикусила губу, решая, какой из вариантов лучший. — Наверное, когда он рванул на меня, я могла успеть сбить его дыхание встречным ударом.

— Поверхностно, слишком поверхностно. Подумай об этом еще. А пока мне пора тренироваться, финал турнира уже скоро.

Джулия хотела его остановить, расспросить, что он имел в виду, но Голденбой уже шагал к рингу. Турнир, о котором он говорил, проходил между полицейскими и заключенными. Джулия знала: Габриэль не мог позволить себе выступить в плохой форме. На кону стояла честь полиции Палермо.

— Удачи, Габриэль! Давай покажем класс! — крикнула она ему вслед.

— Да-да, — отозвался он лениво, а затем добавил уже серьезно. — Я покажу тебе, как расправляться с преступниками.

Закончив тренировку, Джулия направилась в тир полицейского участка. Там, среди запаха пороха и глухого звука выстрелов, ей легче думалось. Чувство отдачи, теплый металл оружия, глухие звуки выстрелов... Все это возвращало ей контроль.

Перед ней были мишени, похожие на тени людей. Нажимая на курок, она каждый раз на долю секунды представляла, как может свершиться ее месть. Джулия понимала: нажать на курок по-настоящему — это совсем другое. Знала, что будет нелегко. Однако здесь, чувствуя привычную атмосферу и демонстрируя хорошие результаты она сжигала накопившиеся за день переживания.

«В конце концов, мой лучший инструмент — твой пистолет, папа. Я должна быть готова выстрелить, когда это потребуется».

В памяти всплыл образ отца — его сила, забота, и то, как в один миг все оборвалось из-за пули мафиози.

«Сколько еще людей погибнет от рук мафии? Сколько семей потеряют родных? Мне хватит смелости помешать этому», — стиснув зубы, она стреляла вновь и вновь.

Когда Джулия перезаряжала пистолет, она ощутила чью-то тяжелую ладонь у себя на плече. Уже догадавшись кто это, она спокойно сняла наушники.

— Даже без лишних вопросов я знаю, что у тебя в голове, — произнес Доменико. — Большая часть выстрелов — в сердце. Ты не должна думать о мести каждый раз, когда выпускаешь эмоции. Это губит душу.

— Я знаю, о чем ты говоришь, Доменико. Но боль не уходит. Разве я не должна направить ее на борьбу с мафией? Что я еще могу после случившегося?

— Джули, ничего ты пока не понимаешь… Я рад, что ты находишь разрядку в тренировках, а не во вредных привычках. Но помни: однажды твоей главной мотивацией должны стать настоящее и будущее, а не прошлое.

Он по-отцовски обнял ее и поцеловал в макушку.

— Антонио был бы рад знать, что даже в трудные времена ты становишься лучше. Но еще, он бы точно хотел, чтобы ты жила полной жизнью. Время уже позднее, тебе лучше отдохнуть этим вечером. Если хочешь, я подброшу тебя домой.

На губах Джулии появилась теплая, почти домашняя улыбка. Она крепко обняла Доменико в ответ. В нем было что-то от отца. Что-то, чего ей сейчас не хватало больше всего.

Глава 3.2

Джулия попросила Доменико высадить ее у парка недалеко от дома. Ей не хотелось сразу возвращаться в квартиру, полную тишины. Уж лучше пройтись, встряхнуться, почувствовать прохладу воздуха, услышать шелест листвы под ногами и хоть немного упорядочить мысли после сумбурного дня.

Вечер уже давно опустился на город. Сквозь кроны деревьев пробивались редкие уличные огни. Вдалеке, едва уловимо шумела дорога. Джулия шла неспеша, чувствуя, как шаги сливаются с ритмом города, который, наконец начал успокаиваться.

В голове крутились слова Доменико: «Ты должна жить полной жизнью». Простая фраза, но она почему-то кольнула.

«Что вообще значит — жить полной жизнью?»

Она любила свою работу. По-настоящему гордилась тем, кем стала. Но стоило прислушаться к себе — и в ответ тишина. Рядом с ней были только Габриэль и Доменико. Мама давно отвернулась, не приняв ее решения идти по стопам отца. Ссоры на этой почве зашли так далеко, что в какой-то момент они просто разъехались, каждый выбрав одиночество вместо попыток понять друг друга. Отношений у Джулии никогда не было. Ровесницы давно ходили на свидания, выкладывали в сеть фотографии с ресторанами и заграничными поездками. А у нее — только учеба, тренировки и рапорты.

«А хочу ли я быть с кем-то рядом?..» — спросила она у себя, но тут же отмахнулась. — «Нет-нет. Сейчас мне такое неинтересно».

Но память, коварная и упрямая, тут же выдала картинку: лицо Леона, его теплая ладонь на ее запястьях, напряженные пальцы, грубо, но точно прижимающие ее к стене. Тогда она испугалась... или все же нет?

Сердце забилось быстрее, и Джулия поспешно увела мысли к нейтральным темам о работе. Но следом пришел другой образ: было сложно выбросить из головы то, как Габриэль с обнаженным торсом осторожно обнимает ее. Его кожа пахла приятно и знакомо, чем-то из детства, родным, надежным и успокаивающим.

«Тогда и во время схватки я так смутилась. Казалось, эти чувства сковывали меня крепче наручников… Если подумать, с первого взгляда я не почувствовала в Леоне опасности. Может это из-за его приятной внешности я и не успела среагировать?»

Она покачала головой, будто могла стряхнуть с себя навязчивые порывы.

«Нет. Так нельзя. Я должна научиться не поддаваться таким эмоциям. Это же слабость».

Но воспоминания всплывали снова и снова — как осколки яркого, тревожного сна, к которому хочется вернуться, чтобы понять: это был ужас или нечто приятное? Она вздохнула и невольно замедлила шаг.

«Может, мне стоит немного развеяться?.. Сходить куда-то с Габриэлем? Почему нет? Он всегда рядом, еще со школы. Я помню, как приносила ему обеды. Он улыбался, будто это был лучший момент дня. Многие девчонки бегали за ним, а он всегда садился рядом со мной...»

Мысли текли неспешно и плавно, пока не всплыли другие деталь воспоминаний: как Габриэль нежно, но твердо прижал ее к себе. Его дыхание, тепло кожи, упругость мышц... и ее собственный жар, стыдливо бросившийся в лицо.

«Глупости. Я просто перенервничала. Это все последствия сложного дня... Да, все просто: перегруз, стресс, гормоны».

Джулия ускорила шаг и скоро ее дом показался за поворотом. Пахло сырой травой и прохладным бетоном. Она остановилась у калитки, задержала руку на холодном металле и оглянулась — пустая аллея утопала в тенях, будто сама ночь слушала ее мысли.

«Когда я в последний раз по-настоящему радовалась? Не просто справилась с задачей по работе, а почувствовала… что живу? Может, Доменико был прав?..»

Она глубоко вдохнула и, не дождавшись ответа от самой себя, шагнула в темноту подъезда.

Глава 3.3

Дома Джулия поужинала, приняла горячую ванну — и сразу почувствовала, как наваливается усталость. Забравшись под одеяло, она почти мгновенно провалилась в сон, где разум уже не сдерживал чувства.

Джулия в полицейской форме снова оказалась в наручниках. Яркие, горящие, темно-изумрудные глаза склонились над ней. Сильные руки легли на талию, прижимая к напряженному телу.

— Нет... — прошептала она, едва дыша.

Джулия вырвалась — ловко, с усилием — но мужчина тут же прижал ее к стене. Она попыталась оттолкнуть его, уперлась ладонями в грудь, но не успела и вздохнуть, как руки оказались зажаты над головой. В отчаянии она обхватила его бедра ногами, надеясь обездвижить.

Первый поцелуй обжег шею — и силы начали покидать ее. Мужские ладони, уверенные и неторопливые, скользнули ниже, к пояснице. От прикосновений по телу прокатывались волны жара.

Пытаясь сдержать стон, она отвернулась, но так сделала шею еще беззащитнее.

Он провел пальцами по внутренней стороне бедра, скользнул к спине и ниже… к краю трусиков. Прикосновения стали настойчивее. Она невольно прижалась к зеленоглазому нахалу, чувствуя, как что-то твердое и горячее упирается в нее. С губ сорвался томный вздох, но тут же был заткнут поцелуем.

Джулия расслабилась, но обняв сильную спину неожиданно почувствовала, что он обнажен. Парень слегка отстранился, будто давая ей передышку. Джулия подняла взгляд — и вдруг увидела золотые глаза.

«Неужели все это время это был Габриэль? Как хорошо…» — ее сердце разлилось теплом.

Запах — такой знакомый, родной. Она радовалась тому, что рядом был человек, прошедший с ней через многое.

Габриэль поднял ее на руки. В следующее мгновение они оказались в спальне. Он бережно уложил ее на просторную кровать.

Началась череда поцелуев — мягких, неспешных, нежных. Губы дотронулись к щеке, шее. Почувствовался легкий укус мочки уха. Джулия вздрогнула. Его поцелуи скользнули ниже, к ключицам, к тонкой ткани футболки, приятно обжигая кожу.

Взбудораженное женское дыхание стало прерывистым. Пальцы сжали нежную белую простынь. Габриэль оголил ее живот и прикоснулся к нему слегка влажными губами. Он спускался ниже — к внутренней стороне бедра. Рука мягко гладила ее ноги чуть выше колен и плавно поднималась по телу.

Когда она почувствовала его поцелуй на трусиках — сердце улетело в космос. Джулия прижала к лицу подушку, пряча свое смущение и удовольствие.

Габриэль поднялся, снова накрыл ее собой. Отбросил подушку и их губы встретились в долгом поцелуе. Рука скользнула под футболку, нежно, но твердо сжимая грудь.

Она затаила дыхание. Сердце гулко, сладко стучало. Габриэль слышал, как ей хорошо.

Джулия хотела остаться в этом моменте навсегда.

Но образ вдруг растворился.

Сердце еще колотилось, но рядом никого не было. Девушка растерянно осознала: в этой темной комнате она одна.

Глава 3.4

Пытаясь собраться с мыслями, Джулия вдруг ощутила — в ее комнате царит глухая, непроглядная темнота, словно весь мир за окном просто исчез. Она протянула руку — и не увидела даже собственной ладони. Все вокруг тонуло в густом, словно осязаемом мраке.

Вдруг возникла яркая вспышка — перед кроватью зажегся большой старый телевизор с выпуклым экраном. Из динамиков леденящим шипением хлестали помехи, полосы мелькали по стеклу, словно маленькие острые порезы. Бьющий по глазам свет выхватывал из темноты изломанные очертания мебели и стен.

Джулия отчетливо ощутила: сейчас произойдет что-то плохое. Она быстро встала с постели и направилась к двери. Дернула за ручку — заперто. Еще раз, сильнее — но бесполезно. На лбу выступили капельки холодного пота, дыхание перехватило, а руки дрожали от напряжения.

Помехи за спиной вдруг оборвались. Джулия обернулась к телевизору. На экране появилась знакомая черно-белая сцена: ее отец в форме и с пистолетом в руках стоит на крыше многоэтажного здания. В метрах тридцати от него находится темный, нечеткий силуэт мужчины.

Полицейский делает шаг вперед и открывает огонь. Пули бьют метко, проходят насквозь, но противник не падает. Словно сотканный из мрака, загадочный человек медленно поднимает руку с оружием.

Сердце Джулии сжалось холодными пальцами. Она закрыла глаза, желая спрятаться от грядущего. Но следующий выстрел звучит так пронзительно, словно на курок нажали прямо у ее уха.

Открыв глаза, Джулия видит, как ее папа замертво падает. Из-под его тела растекается кровь, добавляя в палитру картины алую краску.

Уже много раз она стояла здесь, перед этим экраном, плакала, кричала, звала его, пыталась изменить то, что изменить было нельзя. Но сейчас Джулия не плачет, и она больше не напуганный ребенок. Желание разглядеть убийцу охватило все ее существо. Юная Джулиани всматривается в нечеткий силуэт, но тот, словно чувствуя ее присутствие, начинает растворяться в воздухе. Еще миг — и он исчез, как и во все прошлые ночи.

От боли и ярости трясущиеся руки Джулии сжались в кулаки. Внезапно она почувствовала холодный металл рукояти пистолета под пальцами. Джулия вскинула руку и нажала на курок. Первый выстрел. Второй. Третий. Четвертый. Пятый… пока звук глухого щелчка затвора не разнесся эхом по комнате…

Еще одна ночь закончилась.

Утренние лучи солнца всеми силами старались подбодрить разбитую девушку, которая устало открывала глаза. Она почувствовала холодный пот на теле, сухость в горле и след опустошения в груди. Но, кроме этого, было что-то еще, более важное.

«Я найду его, папа. Обещаю тебе», — оставляя тревоги позади, сказала себе Джулия.

Глава 4

Джулия хорошо запомнила свои сновидения. Этот ночной кошмар успел стать для нее привычным. Что же касается сна с парнями, хоть Джулии и было немного неловко, но причина таких мимовольных фантазий была ей ясна.

«Конечно, при встрече с Леоном я перенервничала, ситуация была действительно опасной. С Габриэлем все еще яснее. Как я могла не думать о нем, учитывая, что уже сегодня вечером состоится финал боксерского турнира? Вот эмоции и смешались. А подсознание, как опытный психолог, перенаправило волнение в другое русло», — мысленно рассуждала она, принимая душ.

После утренней рутины, Джулия хотела с головой окунуться в рабочий день, но мысли упорно возвращались к отцу. Это порой отвлекало, но не мешало, может даже наоборот. Ее толкала вперед надежда найти хоть что-то, хоть одну зацепку, которая подскажет, кто стоял за смертью дорогого для нее человека.

Джулиани снова и снова просматривала материалы старых дел, как будто пыталась выловить невидимую нить, ведущую к убийце. В тишине офиса чувствовалась скорее не пустота, а предвкушение важной находки.

«Папа был отличным стрелком. Пуля не могла попасть в сердце случайно, значит выстрел совершил профессионал. Столь опасный мафиози наверняка заработал славу в определенных кругах. Главное продолжать искать и зацепки обязательно найдутся».

Закончив с очередным документом, Джулия на миг перевела взгляд на окно, за которым кипела жизнь с ее непредсказуемыми поворотами.

«Знать бы еще, ищу ли я живого человека или может за минувшие годы этот преступник уже повстречал свою смерть. В любом случае, я точно доберусь до правды».

«Доброе утро» от Доменико выдернуло Джулию из раздумий. Она ответила на приветствие и вернулась к работе. Доменико, слегка прихрамывая, направлялся в свой кабинет. Он задержал взгляд на Джулии чуть дольше, чем следовало, но она даже не заметила его странной задумчивости:

«Антонио, друг мой… не переживай. Скоро она сослужит этому городу хорошую службу. Как я и люблю, одним выстрелом будут убиты сразу два зайца».

После этого, Джулия сосредоточено работала час за часом. Офис постепенно начал пустеть. Коллеги торопились закончить дела и расходились раньше обычного. Только когда Франческа окликнула Джулию, та поняла, сколько времени прошло.

«Боже, бой Габриэля должен начаться совсем скоро», — пронеслось в голове, и она начала спешно собираться вещи.

У выхода Ческа уже ждала ее. Вместе они направились в спортзал тюремного сектора, где проходил турнир. Сперва Джулия удивилась вниманию коллеги к своей персоне, но суетливые расспросы Чески быстро расставили все по своим местам:

— Вы ведь давно с Габриэлем дружите, да?.. Повезло тебе с таким классным напарником… Но вы не встречаетесь, верно?.. Скажи, а у него есть девушка?..

Слушая все это, немного обескураженной Джулии хотелось сбавить темп разговора:

— Спасибо, мы дружим с детства. Ну, девушки у него сейчас точно нет, он решил не отвлекаться на отношения, пока проходит турнир.

— Он такой собранный… другим парням в нашем участке стоит у него поучиться. Впрочем, я уверена, какой-то там заключенный ему неровня. Габриэль точно победит, — она задумалась лишь на миг, а затем с энтузиазмом продолжила. — Так значит ты говоришь, что он хочет завести девушку после турнира? Интересно. Поможешь мне познакомиться с ним поближе? Я в долгу не останусь. Тебе тоже парня найду — в два счета! Уж поверь мне.

— Что? Нет, я не это имела вви.. — начала отвечать Джулия, но Ческа ее быстро перебила.

— Ну ты главное подумай над моими словами, — подмигнула она.

Так, болтая, коллеги подошли к спортзалу тюремного сектора, где уже собирались зрители. Здесь начинал чувствоваться адреналин, будто сама атмосфера разогрелась от предвкушения боя.

Возле помещения пахло резиной и металлом. Внутри, на трибунах, кипели разговоры. Свет бил прямо в центр арены, отбрасывая жесткие тени. Полицейские из разных отделов занимали места: кто-то из коллег нервно попивал воду, кто-то вглядывался в ринг, а другие переговаривались, обсуждая шансы фаворитов.

Такие турниры стали неотъемлемой частью внутренней культуры в некоторых регионах Сицилии. Это было не просто зрелище, организаторы старались направить энергию заключенных в спорт, дать им второй шанс, а заодно — поддерживать ряды полиции в форме. Для участников это шанс получить солидное денежное вознаграждение, и, что более важно, показать, чья сила достойна всеобщего уважения.

— Ты знаешь, в том году был скандал, — шепнула Ческа, придвигаясь ближе. — Карабинер Железный Хьюз, победитель множества прошлых турниров, проиграл нынешнему сопернику Габриэля. Говорят, Хьюз получил травму в бою. Ему даже пришлось уволиться.

— Да, я слышала об этом. Ужасная история, — стараясь не волноваться ответила Джулия.

— Еще бы. Какой след на репутации полиции. Но в этом году участвует Габриэль. Наш комиссар-красавчик порвет любого.

Ческа резко стихла, когда к рингу вышел соперник Габриэля. Татуированный громила с широченными плечами, от одного взгляда на которого становилось не по себе.

— Он килограммов на пятьдесят тяжелее… — прошептала она, вжимаясь в сиденье.

На самом деле он был тяжелее Габриэля на двадцать четыре килограмма. И все же, для мира бокса это огромное преимущество.

Разница в весовых категориях была привычным делом в рамках тюремных турниров. Здесь, как и на улице, перед боем никто не занимался такими вещами, как сгонка веса. Важно было лишь то, кто может одержать верх над противником.

Ринг-анонсер вышел в центр и торжественно объявил:

— Дамы и господа, с минуты на минуту перед вами начнется финал турнира между полицейскими и теми, кто встал на путь искупления. Поединок будет длиться десять раундов.

В красном углу — Марко Ди Лука, по прозвищу Рубака! Своими кулаками он доказывает, что ему под силу покорить профессиональный ринг после освобождения.

В синем углу — представитель нового поколения полиции, непобежденная восходящая звезда со 100% нокаутов — Габриэль Дионоре, известный также как Голденбой, — звучно закончил ринг-анонсер.

Глава 5

Под звук гонга оба бойца сорвались с места. Марко, как танк, пошел в лобовую атаку, намереваясь снести соперника грубой силой. Но Габриэль уклонился и ответил двумя быстрыми, резкими джебами*. Левая перчатка касалась цели, не нанося ощутимого урона, но зарабатывая очки.

(Джеб — быстрый прямой удар передней рукой).

Марко вновь рванул вперед, но Габриэль будто скользил по воздуху, повторяя увороты и короткие уколы перчаткой. Он не стоял на месте ни секунды, двигаясь легко и точно, будто сражался не на ринге, а на сцене, исполняя смертельный танец.

«Ты собираешься победить с такими слабыми атаками? Болван, гонясь за очками, ты не надавишь на соперника. Я не дам тебе убегать до решения судей. Мой удар обязательно поймает тебя», — с раздраженными мыслями Марко врезался в Габриэля плечом и нанес несколько коротких ударов в корпус.

Габриэль среагировал мгновенно — сблизился еще больше и зафиксировал руки соперника в крепком клинче. Рефери вмешался, развел бойцов и отскочил в сторону.

«Вот так! Тебе останется только прятаться в клинче, когда я…», — говорил про себя Марко.

Но не успел он сосредоточиться, как Габриэль молниеносно атаковал сразу после команды продолжить бой — более увесистый прямой в голову, шаг в сторону и снова джеб.

Габриэль не останавливался: атаковал и отходил, чередуя выпады с уворотами. Он дышал ровно, действовал методично, будто заранее знал каждую реакцию Марко.

Такая тактика приносила очки, однако, где-нигде в зале уже начинались обсуждения. Выглядело так, словно Габриэль убегает от силы Марко:

— Совсем не так себе представляешь бой полицейского с преступником.

— Габриэль боится? Разве так завоевывают уважение?

— Если Рубака достанет его хоть раз, все закончится.

Фразы вспыхивали по рядам, как искры. Гул зрителей нарастал, напряжение росло — ринг становился ареной не только физического, но и психологического противостояния.

Конечно, Габриэль знал, что так он будет выглядеть аутсайдером в ринге. Однако, реальность была таковой, что преимущество в весе Марко являлось подавляющим. Кроме того, Рубака был прирожденным бойцом ближней дистанции. Получать удары и бить в ответ, пока на ногах не останется только один – это то, чему улица научила Марко.

До конца первого раунда заключенный продолжал давить, прижимать, перехватывать — но каждый раз Габриэль ускользал, как вода сквозь пальцы. В нескольких эпизодах перчатка Рубаки прошла всего в сантиметре от цели, и казалось, что Габриэля спасает лишь чудо. В то же время Доменико наблюдал за боем с полной уверенностью.

Прозвучал гонг. Первый раунд завершен. Бойцы вернулись в свои углы.

«Паршивый сопляк. Тебе может везти убегать от меня какое-то время, но ты наивен, если надеешься продержаться вот так все раунды», — злился Марко, пока тренер давал советы и массировал ему плечи.

Капли пота стекали с его лба, кожа пылала от напряжения, а кулаки зудели от желания врезать по смазливому лицу копа.

Доменико похлопал сына по плечу:

— Отличное начало, все как мы и планировали.

— Во втором раунде я заберу у него еще больше сил. Скоро этот цирк закончится. Я научу Марко бояться полицию, — сосредоточенно ответил Габриэль.

Прозвучал гонг — начался второй раунд.

Рубака ринулся вперед с животной яростью и сразу же обрушил серию тяжелых ударов на блок Габриэля.

Зал взорвался от криков — каждое попадание звучало, как выстрел из пушки.

Клинч — но Марко силой сбросил с себя руки Габриэля и продолжил атаковать.

«Урон проходит даже через твой блок. Я ощущаю, как ты проваливаешься под тяжестью моих кулаков. Защита долго не продержится», — подумал Марко.

Габриэль метнулся в сторону, выскользнул на среднюю дистанцию и поймал момент — несколько точных джебов отразились вспышкой раздражения на лице Марко. Рубака широко замахнулся для мощного удара, но Габриэль легко поймал в клинч разгорячившегося соперника.

— Нелепые свинги* — это все, что у тебя есть, тормоз? — прошипел Габриэль возле уха Марко.

(Свинг — размашистый боковой удар с разворота корпуса).

Глаза Марко налились яростью. Он резко дернулся, вырвался из клинча и ударил в блок с такой силой, что перчатки Габриэля дрогнули.

«Какой-то пацан, не видевший жизни, будет так со мной разговаривать?! Я выбью все зубы из твоей поганой пасти!» — пронеслось в голове у Рубаки.

Дионоре пятился, уворачивался и выбрасывал джебы. Мощный правый по блоку и полицейский оказался загнан в угол ринга. Марко навалился, как шторм, продолжая бить с удвоенной агрессией. Гул трибун усиливался. Заключенные ликовали, поддерживая своего бойца и ожидая нокаута.

«Хотя бы один точный удар — и мне не поздоровится», — думал Габриэль, закрываясь, стискивая зубы и чувствуя, как руки тяжелеют под напором мощного противника.

Гонг!

Рефери бросился между ними, удерживая все еще рвущегося в бой Марко. Тяжело дыша, бойцы разошлись по углам.

Тренер принялся вытирать лицо и торс Рубаки. Полотенце быстро стало мокрым от пота. Грудь заключенного ходила ходуном, он глядел на Габриэля словно голодный зверь на раненую добычу.

— Слушай меня внимательно, Марко. Не позволяй ему забираться тебе в голову, — тренер говорил жестко, уставившись прямо в глаза бойцу. — Ты почти достал его, но если продолжишь в таком темпе, сгоришь в следующих раундах. Ты обязан распределить силы.

— Ты хочешь, чтобы я ждал?! — вспыхнул Марко. — Я загнал его в угол! Если бы не этот чертов рефери — бой бы уже закончился.

Он слушал тренера, но мысленно уже был в третьем раунде — в моменте, когда его правая пробьет проклятую защиту и бой будет закончен.

В это время Габриэль восстанавливал дыхание в своем углу, все еще чувствуя в руках боль от серии атак:

— Отец... — начал Голденбой негромко. — Этого человека недаром называют Рубакой. Его удары мощные и острые, даже с моей защитой. Он вышел на ринг для настоящей зарубы.

Глава 5.2

Ринг-анонсер вышел в центр, держа в руках микрофон. Подойдя к Габриэлю, он с уважением передал ему слово.

— Габриэль, что вы чувствуете после этой победы?

Молодой комиссар переводил дыхание и ответил не сразу. По лицу катился пот. Во рту стоял привкус крови, а руки казались чугунными. Окинув взглядом трибуны, победитель поединка увидел, как зрители притихли в ожидании его слов.

— Я пришел сюда не просто драться, — произнес он, голос глухо отдавался в микрофоне. — Я пришел напомнить, что новая Сицилия уже здесь!

В зале послышались одобрительные выкрики. Габриэль глубоко вдохнул и продолжил:

— Хочу сказать, что я уважаю тех, кому хватило духа выйти из тени и начать все сначала. Потому что настоящая сила — это не кулаки, а выбор.

Он повернулся к Марко, которому помогали подняться.

— У Марко есть этот выбор. Видит Бог, этот талантливый ублюдок заставил меня понервничать. Он зверь на ринге. И я рад бою с таким достойным соперником.

Габриэль подошел ближе и протянул перчатку.

— Однажды я увижу твой бой на про ринге. Жду этого дня, — сказал он, опустив микрофон.

Марко ничего не ответил, лишь стиснул зубы и коснулся перчатки соперника.

Опираясь на плечо тренера, он покинул ринг под аплодисменты зрителей.

Габриэль выждал паузу и снова заговорил в микрофон:

— У оступившихся есть шанс начать жизнь с начала. Но если решите остаться в тени... знайте, вам придется почувствовать силу новой Сицилии на себе.

Зал снова зашумел одобрительными возгласами и аплодисментами.

Габриэль вернул микрофон ринг-анонсеру. Снял перчатки с настрадавшихся рук и передал их Доменико. Неспеша он покинул поле своей битвы и двинулся по проходу между зрительскими рядами.

Коллеги хлопали его по плечу, выкрикивали его имя, делали фото. Свет прожекторов слепил, словно яркий день прорвался в мир крови и теней.

Среди толпы стояла сияющая от восторга Ческа и сдержанная Джулия. Эмоции его напарницы напоминали штиль после бури. Ее лицо красил огонек в глазах и немного усталая от переживаний улыбка.

Габриэль подошел ближе и протянул руку Джулии:

— Пойдем. Я хочу, чтобы мы отпраздновали победу вместе.

Расставание на время опасного боя казалось таким томительным. Но наконец-то их руки встретились. Джулия могла спиной чувствовать жгучие взгляды нескольких завистниц, но ей было все равно.

«Сейчас главное, что он серьезно не пострадал», — думала Джулиани.

Они пошли прочь — сквозь свет, гул голосов и послевкусие битвы, оставляя позади ринг, на котором в этот вечер случилось нечто, что еще сыграет свою роль в судьбе Сицилии.

Глава 5.3

За кулисами Джулия осторожно обняла Габриэля. Она чувствовала, как от него все еще исходит жар схватки:

— Я знала, что ты обязательно победишь, но все равно было страшно.

— Ты смотрела на ринг с таким серьезным лицом, я не смог отказать себе в удовольствии пощекотать твои нервы, — ответил он с довольной улыбкой.

— Да-да, я именно так и подумала, — сказала Джули иронично, а затем добавила серьезно. — Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, я в порядке. Думаю, вечер отдыха в ресторане я заслужил. А пока мне нужно принять душ и переодеться. Пойдем, я попросил выделить отдельную комнату и для тебя. Подождешь меня там, ладно?

Они прошли по коридору, и вскоре Джулия осталась одна в небольшой, но уютной комнате с мягким светом бра на стенах и легким ароматом лаванды, словно на минуту попав в другой мир — спокойный, безопасный. Здесь можно было собраться с мыслями и наконец выдохнуть после напряжённого зрелища.

На кровати лежало платье, аккуратно разложенное рядом с коробкой туфель. На шелковой ткани была записка:

«Джулия, твоя поддержка для меня словно золото. Платье и туфли — это мой скромный подарок, чтобы выразить благодарность. Надеюсь, ты не испугаешься примерить его для сегодняшнего вечера. Хочу, чтобы ты почувствовала себя такой, какой я тебя вижу».

«Вечернее платье? Он, наверное, шутит», — в приятной растерянности подумала Джулия.

Такие наряды были ей непривычны, почти чужды. В зеркале она привыкла видеть в первую очередь не девушку, а лишь человека, идущего к намеченным целям. Но струсить после победы Габриэля не вариант. Она поймала себя на мысли, что ей действительно хочется соответствовать предстоящему вечеру, пропитанному послевкусием триумфа.

Переодевшись, Джулия подошла к зеркалу — и на мгновение не узнала себя. Та, что смотрела на нее, была женственной, утонченной и немного загадочной. Как будто в шелке платья ожила ее скрытая сторона — та, что она давно прятала от себя самой. Платье глубокого винного оттенка обнимало ее фигуру, как тень позднего сицилийского заката. Шелк мягко струился, ловя свет и будто дыша вместе с ней.

Она провела пальцами по тонким бретелям, потом — по талии, подчеркнутой шелковым поясом. Верх облегал грудь деликатно, но выразительно, подчеркивая изящество форм. Юбка падала ниже колен, мягко обнимая бедра и раскрывая изящные щиколотки в лаконичных темных туфлях.

Ее губы невольно тронула улыбка — чуть растерянная, но настоящая. Она почувствовала себя красивой. И живой.

Дождавшись стука в дверь, Джулия открыла и встретила Габриэля доверительным, но слегка смущенным взглядом.

Его светлые волосы, еще влажные после душа, были небрежно зачесаны назад. Он выглядел так, словно не старался казаться идеальным — просто был собой, с этим теплым, надежным светом внутри.

Черная рубашка подчеркивала выразительный, сильный торс, контрастируя с его светлой кожей и золотистыми глазами, в которых отражался мягкий свет коридора. Легкая ссадина на скуле не портила его образ, а наоборот — подчеркивала: перед ней стоял человек, прошедший через бой, но все еще хранящий в себе силу. Из-под расстегнутого воротника выглядывала тонкая золотая цепочка, чуть мерцая в такт дыханию.

Его теплый, уверенный взгляд скользнул по наряду Джулии, а затем замедлился, дойдя до ее губ и глаз. Габриэлю захотелось выразить себя в комплименте, но…

— Рад снова тебя видеть. Пойдем, машина уже ждет, — сказал он, удержав мысли, прежде чем они сорвались с языка.

Он знал, что комплименты смутили бы Джулию:

«Пусть привыкает к такому образу медленно — так ей будет проще», — думал он, ощущая, как грудь сдавливает от нежности и волнения.

Габриэль спокойно зашагал по коридору, а Джулия не собиралась отставать.

Вскоре они сели в машину и поехали в ресторан.

Улицы были подсвечены теплым светом фонарей, на ветру трепетали белые скатерти уличных кафе, а воздух пах солью и жасмином. Мимо проплывали силуэты деревьев, всполохи фар, уличная музыка — город будто отмечал победу с ними.

В ресторане Джулия поначалу хотела просто насладиться вечером: музыка, отблески свечей на бокалах, мягкий свет люстр, запах специй и лимонной кожуры. Но любопытство взяло верх, и она сосредоточила внимание на расспросах Габриэля о бое.

— Я знаю, что в начале поединка ты хотел вымотать Марко, но почему ты решил вступить в прямой бой? Понимаю, что он давил на тебя, но все же прямой бой — это его территория. Полагаясь на ловкость дальше, ты бы все равно победил, но не так рискованно.

Габриэль откинулся на спинку стула и с привычной уверенной прохладой ответил:

— Риск — это то, что мне было нужно. Конечно, я пропустил несколько неплохих ударов, но победа за счет отступления и уловок не произвела бы нужного впечатления. Поэтому я использовал силу.

Обычные удары не могли так легко сбить Марко из-за его преимущества в весе. Тогда я показал, что делаю ставку на апперкоты, которые потрясли его. Он чувствовал в них угрозу. Однако важнее было то, что после апперкота я всегда немного сбавлял темп. Так Марко почувствовал идеальный путь для блока и контратаки. Этого я и хотел. Защита от апперкота неэффективна против смэша. Марко оказался полностью открытым для моего сильнейшего удара.

— Я думала, что Марко был опасным соперником, но теперь у меня такое чувство, словно ты играл с ним...

Габриэль улыбнулся:

— Марко действительно сильный человек, и эта сила вселяла в него уверенность. В начале боя зал был явно не на моей стороне, и это подталкивало Марко в атаку. Кроме того, моя тактика и провокации раздражали его. Из-за этого в середине боя Марко четко показал, что, хоть он и устал, но понесется напролом при первой же возможности.

Мой противник считал, что я не уважаю прямой бой, но именно он проявил неуважение к поединку, дав эмоциям взять над собой верх. Эмоции на ринге — это хуже, чем слабость. Это предательство стратегии. Совершив такую ошибку, Марко сам подставился под удар. — объяснял свой план Габриэль.