Под созвездием Падшего Ангела

Глава 1. Юркая ящерица и баран

На Орлиное гнездо опустилась ночь. Бледная луна выкатилась из–за скалы и осветила крепостную стену и прячущиеся за ней крыши мрачных зданий. Над наглухо закрытыми воротами хлопал огромный стяг. На полотнище, стоило его развернуть ветру, оживало изображение орла, крепко держащего в когтях фагиру – мифическую трехглавую змею. Пернатый символ клана Айверов специально вышивался блестящими нитями, чтобы даже ночью гордая птица внушала страх и трепет.

– Жуть какая, – произнес лежащий на земле мальчишка. Он руками раздвинул высокую траву, чтобы та не мешала обзору. Ему чудилось, что орел смотрит прямо на него.

– Не трусь, Хельг. Враки все это, что их орел победил нашу фагиру. Еще неизвестно, кто из них сильнее. Крылатые гады слишком высокого мнения о себе, – к притихшему наблюдателю юркой ящерицей присоединилась девочка.

Если бы не косы, собранные в сложный узел на затылке, ее ни за что нельзя было бы отличить от приятеля. Для тайной вылазки оба облачились в куртки и штаны, пошитые из магически выделанной кожи. Такой ничего не страшно. Даже если будешь пузом елозить по камням – не протрется, а в реку нырнешь – не намокнет. Единственный минус – в заговоренной одежде всегда было жарко. Даже сейчас, когда с гор дул ледяной ветер.

– Джас, ты, что, веришь, что фагира когда–то существовала? – мальчишка убрал руки, и трава тут же сомкнулась, пряча от взора символ извечного врага.

– Верю. И тебе советую, – глаза девчонки горели упрямством. – Я знаю, что однажды она вернется и покончит с крылатыми. Тогда не фагира будет в когтях орла, а он застынет дохлой тушкой в ее кольцах.

– Откуда знаешь?

Хельгерт проводил взглядом ходящего по крепостной стене стражника. Наконечник его пики время от времени вспыхивал подобно звезде, отражая огонь костра, разведенного на сторожевой башне. Мальчишка обернулся на подругу и успел заметить, как та смахнула выступившую над губой испарину. Ему и самому было жарко. Еще два удара колокола в храме на том берегу, и они вернутся домой, чтобы скинуть проклятую кожу, стоящую колом и делающую его похожим на неповоротливого барана. Он весь исчесался под ней.

– Лорд Лек, кузен моего отца, рассказывал, – девочка поморщилась, оттопыривая ворот, который натер ей шею. – Его дед сам видел Книгу пророчеств, пока ту не выкрали крылатые. Говорят, она до сих пор хранится в Орлином гнезде. Очень уж птахам интересны древние предсказания.

– Так мы из–за Книги здесь?

– Нет. Хочу проверить, почему на воскресной ярмарке слуги Айверов купили на дюжину овец больше, чем обычно. Я сама проследила за отарой до пограничного моста.

– Думаешь, к ним пожаловали гости? – мальчишка опять повернул голову в сторону крепости – местного оплота существ, награжденных богами крыльями. В обычной жизни их от простых людей не отличишь, поэтому увидеть, как человек вдруг разворачивает крылья и устремляется к небу, сродни чуду.

– Тайные гости. Ни карет, ни всадников у ворот, а значит…

– …они прилетели, – закончил за подругой фразу Хельг. – Чего стараются никогда не делать, чтобы не привлекать к себе внимания.

Хельгерту лишь раз довелось наблюдать, как крылатые создания, парящие в небе, были прекрасны и вместе с тем ужасны. В тот день птахи охотились на девушек с ярко–рыжими косами. Ладно бы взяли для любовных утех, как иногда случалось, так нет, поднимали в небо и сбрасывали на землю. В отместку за то, что Рыжий Гвен убил любовницу лорда Кайла Айвера – хозяина Орлиного гнезда. Дурак просто так выпустил стрелу, чтобы попугать стражников, открывших ворота для кареты. Он даже не думал, что стрела перелетит реку. Кто же знал, что именно в этот момент леди высунется из кареты, и стрела попадет ей прямо в глаз? В тот день и сам Гвен погиб, и три его сестры. Тоже рыжие. Убийца подловил его на кривой улочке деревни, что подпирала стену замка лорда Варандак, и воткнул нож в глаз. Крылатые умели мстить. Если кто–то покусится на их людей или добро, взыщут вдесятеро.

– Руку на отсечение даю, что Айверы опять что–то замышляют, – Джас прищурилась, с ненавистью глядя на чужой замок. – Месяц уже ведут себя как добропорядочные соседи. Наверняка хотят застать нас врасплох.

И в который раз Хельг поразился, насколько младшая дочь лорда Варандак отличается от своих сестер. Изнеженные, капризные, те ни за что не надели бы на себя грубую кожу, чтобы вплавь перебраться на другой берег реки и добрую часть пути проползти на брюхе. И всего лишь для того, чтобы быть в курсе происходящего у врага.

– Ближе подкрадемся или здесь затаимся?

– Пока не разобралась, – Джас сморщила и без того маленький носик.

Хельгерт взглядом оценил путь до крепостной стены. Сплошь голые камни, на которых лазутчик был бы виден как на ладони. А вот если взять чуток левее, то крупный валун надежно прикрыл бы от взора стражников. Но и этот отрезок в полсотни шагов выглядел опасным. Не дай боги закричит в кустах испуганная птица. Получить стрелу в зад – не то, за что похвалит мать. Поэтому решение Хельг оставил за подругой – она в их маленьком отряде исполняла роль вожака.

Он же кто? Всего лишь друг детства, сын кузнеца, спасший однажды семилетнюю дочь лорда Долин, прыгнув за ней в реку. Он крепко ухватил девчонку за косы, не давая той в панике нахлебаться воды или еще хуже – вцепиться в него. Оба ушли бы на дно. Хельгерт сызмальства помогал отцу в кузнице, поэтому уже тогда отличался силой. Но все равно с тяжелой ношей на руках на берег выбраться у него не получилось. Стремнина крутила их аж до каменного моста. Спасибо пограничникам, выловили.

Глава 2. Голый принц желает познакомиться

Джас не боялась, что ее увидят, поскольку давно справилась с этой частью своего дара. Случай с сестрой больше не повторялся. Джастина научилась гулять невидимой. Не могла дождаться ночи, чтобы спустить с поводка морок и потренироваться во владении даром. Самоучкой постигала она все особенности доставшейся ей магии и порой делала удивительные открытия.

– А что, я и так умею?! – вырвалось у нее однажды, когда она невидимой ногой влепила пинок одному мерзавцу, и тот пинок почувствовал! Едва не ткнулся носом в землю, а потом трусливо сбежал, так и не поняв, откуда прилетело. Оказывается, все дело в настрое. Чем ярче Джастину обуревали чувства, тем на большее она была способна. Это уже не просто морок, как Тина думала до того, а целый незримый воин!

Пройдя за гобелен и постояв рядом с болтливыми кумушками, Джастина узнала, почему несколько лет назад на лордов Айверов, никогда прежде не помышлявших о власти, вдруг обрушилась благодать в виде короны. Оказывается, прежний король, так и не оставив прямого наследника, умер при таинственных обстоятельствах. Он был совсем не старым, а потому по Гордевиру тут же поползли слухи, что ему помогли отправиться в мир иной. Трон перешел к его ближайшему родственнику – дряхлому лорду Айверу, а его сыновья, стало быть, с тех пор имели полное право именоваться Их Высочествами.

У многочисленных приятелей принца Кайла нашелся веский повод слететься в Орлиное гнездо. Они, узнав о серьезной болезни монарха, уже предвкушали возможность в обозримом будущем сделаться приближенными молодого короля. Как ни крути, Кайл – старший сын и являлся наследником первой линии.

Помимо Кайла, у правителя Гордевира имелся еще один отпрыск – младшенький, как его назвали в разговоре болтушки. Родерик Айвер тоже прибыл в замок, но пиршеству предпочел иные занятия. Об этом служанка, что была постарше, известила с многозначительным подергиванием бровью, что тут же заинтересовало Джас. Раз уж не удалось узнать, что задумали Кайл и его приятели относительно Долин, следовало посмотреть на таинственное занятие младшего принца. Наверняка оно поможет понять, с какой стороны ждать беды.

Чтобы не блуждать по темным коридорам замка и не лезть головой в каждую дверь, дабы увидеть, что за ней происходит, Джастина предпочла иди сразу из покоев в покои, то есть, протискиваясь сквозь стены. Так она лучше узнает, как устроена крепость, а заодно посмотрит, где что хранится. Врага нужно знать изнутри.

По старой привычке она преодолевала неприятную консистенцию стен спиной вперед. Сначала Джас побывала в комнате, где слуги в ливреях втихую пили господское вино и, чтобы восполнить утраченное, доливали в бутылки воду. Джастина покачала головой. В их замке до такого не опустились бы. Во–первых, лорд Варандак был щедр, а во–вторых, она частенько в виде морока инспектировала подвалы и склады, дабы предвосхитить расхищение папочкиных средств, а заодно потренироваться в умении лазутчика.

Часть исследуемых помещений в Орлином гнезде оказалась темна и пуста, но огонь в каминах подсказывал, что люди здесь скоро появятся. В спальных же покоях жизнь кипела: женщины в чепцах и фартуках споро застилали кровати свежим бельем – готовили ночлег для гостей. Джас повела носом, когда две служанки, взявшись за края простыни взмахнули ею и, опустив, натянули на углы матраса – в воздухе волшебно запахло лавандой.

– Не так уж сильно птахи отличаются от нас, – сделала вывод Джастина, настраиваясь на переход в соседние покои. В ее родном замке в спальных комнатах предпочитали ароматы мяты или розмарина. Мешочки с высушенными травами подкладывались под подушки.

Как и прежде Джастина пошла вперед спиной и только поэтому не сразу сообразила, что сделалась свидетелем того, что ей, тринадцатилетней девочке, видеть не полагалась. Она остолбенело уставилась на мужчину, нависающего над лежащей на кровати женщиной, которая со стоном выгибалась, бесстыже подставляя ему под губы спелую грудь.

Под потолком висел магический светоч, и Джас ясно видела каждую каплю испарины, покрывающую кожу любовников. Она смотрела на них и терялась в догадках, что больше ее смущало: сладострастие, с каким мужчина пробовал предлагаемое ему лакомство, или то, что руки женщины были перевиты лентой и привязаны к спинке кровати.

Джас наблюдала и не раз, как спариваются собаки, лошади и прочая живность, которую разводили в их крепости или в деревне по соседству. На скотном дворе в пору вязки собиралось немало любопытных. Даже ее сестры являлись поглазеть на племенного жеребца, когда того приводили, чтобы покрыть очередную кобылку. Но «жеребец», что сейчас предстал перед очами дочери лорда Варандак, дал бы фору любому копытному.

Нет, конечно, человеческий орган вряд ли сумел бы поспорить с конским – это Джас знала, правда, чисто умозрительно, но… в незнакомце было столько животного магнетизма, гибкости и силы, что девочка невольно залюбовалась им. Мужчина двигался, желая доставить любовнице наслаждение, о чем она неустанно сообщала стонами, и мускулы на его спине и руках рельефно напрягались. Его тело было красиво и просилось на полотно. Джастина даже всхлипнула, жалея, что совершенная бестолочь в рисовании.

И в этот момент произошло невообразимое: ее всхлип был услышан. Незнакомец оторвался от женского соска и поднял голову. Джас встретилась с ним глазами!

Не понимая, как такое может быть, ведь ее морок нельзя увидеть, что совсем недавно было доказано в зале, полной гостей, Джастина попятилась. Она шарила руками за спиной в надежде отыскать спасительную стену.

«Бежать! Бежать со всех ног!» – кричал ее внутренний голос. Тина готова была провалиться сквозь землю, но вовсе не потому, что кому–то из смертных удалось ее увидеть. Девочку убивало осознание, что ее застукали за подглядыванием. Леди Варандак сгорала от стыда.

Глава 3. Немного правды для всех

Хельгерт был по–своему красив. Пусть черты его лица не отличались изысканностью, как у братьев Айвер, но улыбка и светящиеся умом глаза притягивали взгляд. Крупный нос, широкий подбородок с ямочкой посередине – Джас воспользовалась задумчивостью друга, чтобы рассмотреть его. Он так изменился за последний год! Стал выше на целую голову. Мосластый прежде, Хельг оброс мышцами и сделался рельефным, почти таким же рельефным и сильным, как младший принц.

Внешне они были совсем разными: один смуглый и черноволосый, второй белокожий и синеглазый. Волосы цвета ячменя Хельг заплетал в косу, но выбивающиеся из нее пряди вечно лезли в лицо. Другу приходилось трясти головой, чтобы убрать их назад. Во время работы в кузнице он надевал на волосы металлический обруч, но всегда снимал его, если видел Джастину. Зачем?

Озарение, что роднило таких разных людей, как сына кузнеца и крылатого принца, настигло Джас внезапно. Они оба были мужчинами! Как она могла не заметить, что ее друг перестал быть мальчишкой? Но она же еще совсем не женщина! В ее душе нет никакого отклика на любовные страдания! Так, простое любопытство. У нее и груди–то почти нет. Вместо нее какие–то болезненные шишечки, которые матушка назвала зачатками женской гордости. У старших сестер эта гордость уже проявилась, что заставило их носить корсеты, помогающие поддерживать грудь. А у Джас под рубашкой лишь два соска.

– Хельг, пусти, я уже согрелась. Слышишь, зубы перестали стучать? – она специально говорила громко, поскольку хотела скрыть растущую в ней неловкость. Все, время прошло, когда они могли обниматься по–дружески. Ее ладони, что прижимались к его коже, обжигало. Она сжала пальцы в кулаки и постаралась оттолкнуться от сильного тела, но Хельгерт не отпустил. Он вдруг наклонился и нашел губами ее губы. Неловкий, совсем не нужный, перечеркивающий их беззаботное прошлое поцелуй лишь расстроил. Она дернулась и зло прошипела. – Пусти, дурак.

Хельг расцепил объятия, шагнул назад и, видя, как лихорадочно Джас натягивает платье и трясущимися руками завязывает пояс, запустил в смятении пальцы в свои волосы.

– Ты права, я дурак, – произнес он тихо. – Извини, я не хотел обидеть тебя, но ты так доверчиво ко мне прижималась, что я на мгновение подумал, что тоже тебе небезразличен… – говорил совсем не то, что надо бы сказать, а от этого становилось только хуже.

– Я всего лишь замерзла. На этом все. Не знаю, что ты надумал себе… – Джастина закусила губу, чтобы не сказать лишнего.

Схватила ленты, собираясь вплести их в косу, но не сумела совладать с мокрыми еще прядями. Плюнув на непорядок, за который наверняка отхватит дома, если ее застанет в таком виде матушка, выбежала в темноту. И ни разу не оглянулась, иначе заметила бы, что ее друг застыл в проеме двери.

Горящая за спиной Хельга лампа выдавала всю степень его отчаяния: согбенные плечи и горестно опущенная голова. Он сегодня совершил роковую ошибку: открыл сердце. Рано, слишком рано. Тина, как он мысленно называл подругу, еще не готова. Но у него не было времени. Нужно было показать сейчас, как он к ней относится. Чтобы запомнила и хранила в памяти. Дома леди Джастина узнает причину его безумного поступка и больше никогда на сына кузнеца не взглянет. Его поцелуй – лишь прощание. С детством, с подругой, которая, не будь она из семьи лорда, могла бы ответить на его чувства.

Джас сноровисто залезла на второй этаж по виноградной лозе: деревянная решетка, которую оплетала гибкая ветвь, делала подъем и спуск удобными и безопасными. Добравшись до нужного окна, девочка толкнула раму, легла животом на подоконник и только закинула ногу, чтобы нырнуть на ковер, как попала в цепкие пальцы, которые ухватили ее за ухо.

– Ой, папа! Больно! – она скривила лицо, неловко переваливаясь в собственную опочивальню.

Лорд Варандак отпустил ухо своевольного отпрыска и, отойдя на шаг, чтобы было удобнее оценить внешний вид дочери, покачал головой. Растрепанные, кое как собранные смятой лентой волосы. Подол, заткнутый за пояс для удобства лазания по винограднику, открывал короткую нижнюю рубашку и голые ноги в крепких башмаках. Закатанные по локоть рукава оголяли руки со следами свежих и подживающих царапин. Ноги тоже не отличались идеальной кожей – коленки были сбиты.

– Тина, посмотри на себя. Как не стыдно?

Девочка торопливо оправила юбку и, выпрямив спину и сложив руки замком на животе, встала в позу приличной юной леди. Знала, что сейчас последует нотация, как не следует себя вести, но последовавший вопрос застал ее врасплох.

– Что ты делала ночью с сыном кузнеца?

Джастина досадливо щелкнула языком. Кто–то донес не только об ее отлучках, но и о том, что она пропадала в компании Хельга.

– Ты про какую ночь, папа? Про сегодняшнюю или вчерашнюю? – Джас, забыв о манерах, почесала нос. Ей нужно было точно знать, за какую ночь отчитываться. Вчера они испытывали заговоренную кожу, забираясь по очереди в бочку с водой, а позже, когда совсем сделалось темно, елозили по каменистому берегу на брюхе. Благодаря этому сегодня они не побоялись пробраться к замку, получить в зад стрелу и прыгнуть в стремнину.

– О, боги! – отец закатил глаза.

Когда–то, что подтверждали портреты, развешанные по замку, лорд Варандак был молод, строен и красив. Сейчас же он сильно располнел, а борода и усы, должные придавать благородства лицу, делали его еще массивнее. Прячущийся за ними рот недовольно кривился, и Джастина опустила голову, лишь бы не смотреть на отца. Девочка кусала себя за щеку, чтобы вызвать слезы. Они странным образом смягчали родительский гнев, но сейчас, как специально, не выдавливались.

Глава 4. Берег левый, берег правый

Джас закрыла глаза, стараясь запомнить и поцелуй, и те чувства, что робко зажглись в груди. Отчего–то дочь лорда точно знала, что пройдет время, и они с Хельгом встретятся. Оба сделаются взрослыми людьми, которые сами принимают решение, кого любить, а кого нет. Не верила она, что друг детства будет счастлив с незнакомой девушкой. Сказал же, что сердце оставляет с ней, Тиной. А значит, придет день, когда нужно будет чужое сердце вернуть или оставить у себя навсегда. Вместе с хозяином.

Ударил в храме колокол, подняв в небо испуганных птиц.

– Прощай, – прошептал Хельгерт, и как любил делать, когда она засыпала, чтобы где–то там плутать мороком, поцеловал в макушку. Вдохнул любимый запах волос и, развернувшись, оставил ее, плачущую, одну. Оглянулся лишь раз, чтобы помахать и скрыться за деревьями.

– И долго ты здесь будешь лежать? – лорд Варандак нашел дочь в поле. Под головой книжка, глаза закрыты. Как бы не теребил, она не просыпалась.

– Сомлела, – поставил диагноз лекарь, щупая пульс принесенной и уложенной в кровать Джастины. – Слишком долго пребывала на солнце.

Положил ей на голову мокрое полотенце и велел поить с ложечки.

А Джас в это время провожала друга детства. Стоя на цыпочках, гладила и целовала его лицо, прижималась щекой к груди, когда он слушал наставления родителей, и проехалась с ним в телеге до околицы. Жаль, что Хельгерт так и не узнал, что она нашла способ проводить его.

Открыв глаза, Тина увидела обеспокоенное лицо матушки.

– Я же сказал, сомлела, – буркнул лекарь, уставший от причитаний заламывающей руки родительницы.

***

Между тем, на левом берегу реки, в Орлином гнезде, где накануне младший принц устроил дикое представление, явившись высоким гостям в обнаженном виде, царило оживление. Но на этот раз не Родерик был тому виной. Главы знатных родов рассаживались за огромным круглым столом, в центре которого лежала такая же большая карта мира. На ней разноцветными флажками были отмечены два соседствующих королевства: Гордевир и Лерея. Территорию первого сплошь занимали черные горы, за исключением нескольких пятен зеленых равнин на севере, второе же блестело изумрудными и золотыми красками полей и смотрелось выигрышно даже в цвете.

Приподнятое настроение лордов соответствовало творимому в замке историческому событию, чье место будет в анналах истории – Слету прекраснокрылых. Именно так древний народ называл себя, нисколько не смущаясь помпезности слова. И надо отдать должное, они не кривили душой: все представленные в зале образчики были прекрасны ликами и телами, но плюс ко всему, боги наградили их возможностью летать.

Никто не мог сказать, как действует магия, но крылья вырастали за спиной всякий раз, стоило только пожелать того. Никакой прорези на одежде или таскания за спиной сложенных крыльев – ничего этого не требовалось. Если посмотреть со стороны, то за столом сидели люди как люди, и никак нельзя было бы догадаться, что каждый из них одарен возможностью распахивать крылья и взлетать высоко в небо.

Начался Слет с пламенной речи хозяина замка, Его Высочества принца Кайла.

– Наши деды не сумели вернуть исконные земли Гордевира, – тут оратор прямо обвинял почившего короля, чье правление началось с поражения в войне с Лереей, оставившей Долины за собой. – Нам предстоит исправить эту досадную ошибку! Накоплены боевые амулеты, обучены войска, пополнены отряды крылатых собратьев, за что спасибо нашим женщинам!

– Да! Да! – послышалось с мест. – Мы не бездействовали! Три мои жены принесли одиннадцать сыновей!

– А моя одна справилась с десятью!

– Но половина из них девчонки! – хохотнул кто–то из сидящих рядом.

– Я обучил их ратному делу! – взвился гордый отец. – Отличные получатся воины! Да и жены выйдут не хуже!

Последнее замечание еще больше оживило присутствующих. Многие из них хотели бы породниться с новой династией королей, где на данный момент лакомым призом выступали сразу два холостых принца.

Пока кричали и хвастались количеством готовых к подвигам детей, не заметили, как в зале появился еще один человек. На этот раз одетый. Принц Родерик, сохраняя на лице ухмылку (ведь помнил, как вчера светил телесами), прошел к креслу старшего брата. Наклонившись к нему, что–то прошептал на ухо. С лица Кайла моментально слетела торжествующая, порожденная энтузиазмом присутствующих лордов, улыбка.

– Не мог сказать раньше? – недовольно он обернулся на младшенького.

– Занят был, стрелу из крыла вытаскивал.

В зале всякий знал, попади инородное тело – арбалетный болт или стрела, в крыло, и его невозможно будет закрыть, а значит, оно не исчезнет, будут мотаться за спиной, причиняя невыносимую боль. Да и потом, когда причина устранится, отголоски поражения еще долго будут мучить хозяина. Многие утверждают, что лучше рана в теле, чем магическая дыра. За любой дар нужно платить, если не кровью, то болью. Боги, видимо, специально так подстроили, чтобы человек не возгордился и не думал, что с магией стал равным им.

– Говори, пусть все знают, – приказал старший брат младшему.

– Вчера по покоям блуждала какая–то светящаяся магическая сущность, – Родерик сделал паузу, чтобы все оценили сказанное.

Глава 5. Вторая встреча

Матушка снова склонилась над пяльцами. Пальцы ее работали быстро, иголка ныряла и выныривала, оставляя на ткани очередной стежок. Джас потеребила родительницу за колено.

– Неужели нигде не сохранилось описание ритуала распечатывания дара? – для нее это был жизненно важный вопрос.

– Кажется, в Книге пророчеств был описан ритуал, но как–то туманно. Наши мудрецы не смогли расшифровать. Пробовали следовать каждой букве, но попытки неизменно завершались гибелью. Может, и вправду смерть лучше, чем маяться от невозможности выплеснуть дар?

– Маяться?

– А ты как думала? Запертая магия тяжка. Это все равно, что дышать через узкую соломинку. Вроде и воздух поступает, а полной грудью вздохнуть невозможно. Поэтому у «пустых» век короток.

– Получается, скрыл наличие дара или тебе его заперли другие, все равно долго не проживешь?

– Зато другим не навредишь.

У Джастины от ужаса побелели губы.

Леди Варандак видела, под каким впечатлением пребывала ее младшая дочь, но сводила все лишь к тому, что ту поразило неосмотрительное поведение Агнетты Берли, которая и сама осталась с толикой магии, и сына сделала «пустышкой». В этом отношении мужчинам везло больше, и они не боялись вступать в любовные связи до женитьбы.

Джастина же сделала совсем иные выводы: ей нужно добыть Книгу пророчеств, хранящуюся где–то в Орлином гнезде. В ней она найдет все ответы на свои вопросы. Джас боялась, что не дотянет до совершеннолетия, как–то выдаст себя, и ее лишат дара, а существование таинственного ритуала обнадеживало. Раскусить прячущийся в ней дар могут в любой момент, стоит разбирающемуся в видах магии человеку узнать, что дочь лорда Варандак засыпает так крепко, что не реагирует ни на голоса, ни на прикосновения. Наверняка подобной магией обладает еще кто–то. Не одна же она такая уникальная. И про книгу, которую она заказала из столицы, Тина не солгала. Как раз из нее она хотела узнать, какие дары открывает Святой ключ. Вдруг да найдется подробное описание морока.

Но как провернуть опасную операцию в Орлином гнезде и при этом не попасться, Джас понятия не имела. Если бы не проклятый принц Родерик, из–за которого она частенько с криком просыпалась среди ночи, то она решилась бы еще раз проникнуть в чужой замок. Прошло почти семь месяцев с тех пор, как она с Хельгом побывала у стен вражеской крепости, а до сих пор не могла понять, почему Родерик Айвер единственный из полусотни лордов, вдруг увидел ее морок. Поспрашивала у знающих людей, и все как один уверили, что птахи не обладают природной магией, они получают ее через артефакты. Но ни амулетов, ни колец на принце замечено не было – это Джас знала точно, поскольку видела его обнаженным. Так что за странность у младшего сына короля Гордевира?

– Тем более мне нужно быть на ярмарке, – Джас решительно направилась к конюшням. На важный разговор с маменькой было потрачено слишком много времени, и теперь рисковая дочь лорда Долин собиралась наверстать его скачкой на лошади. Неспешной прогулки не получится, поскольку сестры и вражина, с кем они любезничают, могут разойтись по домам, а явиться на ярмарку взмыленной после забега – только пугать народ красным лицом и смятым подолом: юбки пришлось бы заткнуть за пояс, чтобы не мешали молодецкой рыси.

– Не разрешено для вас седлать лошадь, уж не обессудьте, госпожа, – вдруг отказал ей главный конюх. – Батюшка ваш велел.

Джас аж задохнулась. Наказал–таки папенька! А все после того, как лорд Врандак застал ее скачущей на коне на мужской манер. Она так торопилась к мосту, где возник спор на ножах между людьми из Орлиного гнезда и пограничниками, что не захотела менять седло на женское. По приказу лорда Долин правобережные потребовали у вооруженных птах оставить клинки на посту, хотя раньше проносить на ярмарку оружие разрешалось, вот и сцепились две стороны между собой. А тут Джастина во всей красе: ветер с реки как специально задрал юбки выше головы.

Да, Джас было стыдно как никогда, но зато начавшаяся потасовка тут же прекратилась. Еще бы, младшая дочь лорда Варандак не только села в мужское седло, но и засветила на всю округу голые ляжки.

– А на чем же мне ехать? – Джас хмурилась, и главный конюх заметно волновался. Как бы не влетело за излишнее рвение.

– Коляску могу снарядить.

– Готовьте, я подожду.

Доехала Джастина до площади у реки с ветерком. Здесь торговля шла всего два раза в неделю, поочередно меняя направленность: то на ярмарку свозились скот и продукты с полей, то поделки местных мастеров, начиная от глиняных горшков и свистулек, кончая более значимым товаром – орудиями труда и боевым оружием. Местный кузнец на всю округу славился знатным изготовлением мечей и рыцарских доспехов.

Раз в месяц объявлялась большая ярмарка, которая предлагала все, на что были способны жители Долин. До нее оставались считанные дни, и домочадцы лорда Варандак ждали ее с нетерпением, поскольку туда привозили не только лучший местный товар, но и диковинки из соседнего королевства. Именно в такой день Джас нашла артефактора из Гордевира, который заговорил ей одежду из кожи. Правда, вернул ее только через месяц – в следующую крупную ярмарку.

Павильоны для приезжих гостей ставились заранее, поэтому Джастина знала, что сегодня шум и суета не стихнут до утра, у лавок будет болтаться множество народа, а потому она успеет застать своих сестер. Еще на подъезде Джас услышала, как стучат молотки и визжат пилы. Хоть время было позднее, лавочники не торопились закрываться. Вдруг кто забредет на огонек, тащась в трактир «Спелый колос», который и вовсе, как думалось Тине, работал круглосуточно. Питейное заведение стояло на дальней стороне площади, и всякий идущий к нему непременно миновал бы все лавки. Джас не оставила коляску у входа на торговую площадь, желая как можно быстрее добраться до сестер. Ее пропустили, узнав дочь лорда Долин. Она же, рискуя сбить или напугать зевак, даже не придерживала лошадь у зазывных вывесок, понимая, если торговец сидит на ступенях, значит, у него нет посетителей.

Глава 6. Метания

Оно и понятно, почему сестры не упомянули о Джастине. Дерик наблюдал за их встречей и не увидел и толики привязанности или любви. Младшая старших раздражала. Она им мешала. Поэтому не имело смысла рассказывать о той, кого и в семье старались игнорировать.

Принц поворошил волосы на затылке и поднял глаза к небу. Он стоял на пороге «Спелого колоса» и улыбался. Нет, не вернется он назад, не то настроение, чтобы встречаться с управляющим и говорить о скучных делах. Сегодня произошло нечто поинтереснее, о чем следовало поразмыслить.

Стоило коляске подкатить к «Спелому колосу», Родерик и на мгновение не усомнился, что видит перед собой девочку, которую уже держал в руках. От нее исходил свет. И Дерик не мог понять, видят тот свет остальные, или Джастина светилась только для него.

Обладательница красивых, цвета пшеницы, волос, серых глаз и хрупкого телосложения, она никак не выдавала той силы, какой обладала. Силы тела и духа. Забрасывая девочку в коляску, принц опять ощутил под пальцами всю ту же не оформившуюся фигуру, но с неожиданно крепкими мышцами тренированного тела. Девочка только с виду казалось хрупкой и нежной, а на самом деле не брезговала физическими занятиями.

Сестры, в отличие от нее, давно утратили стремление бегать и прыгать. Они «выросли», хотя было похоже, что и изначально чурались подобного. Их тела уже обросли жирком лени, который с годами расползется, неумолимо стирая красоту и молодость. Родерик знал это точно, так как позволял себе невзначай прикасаться и даже легко приобнимать девушек. Они не возражали, хотя всякий раз мило краснели. То ли от стыдливости, то ли от удовольствия. Дерик всегда знал, какое оказывает впечатление на женщин. Только Джастина не клюнула на его привлекательность.

«Великая обманщица», – окрестил он младшую дочь лорда Долин, поднимая с земли забытую шляпку – трофей, который он будет хранить у себя.

Шепча Джастине на ухо приглашение явиться к нему, Дерик почувствовал исходящий от девочки аромат свободы. Что–то сродни запаху просторов полей и беснующейся реки. Из Безумной Бесси выплыть сможет не каждый мужчина, а она сиганула в стремнину не задумываясь.

Родерик громко рассмеялся, чем заставил постовых на пограничном мосту обернуться на себя. Он помахал им в ответ шляпкой. Его Высочество принц Айвер был уверен, Джастина Варандак клюнет на его слова. Такая не проигнорирует возможность проникнуть в стан врага на законных основаниях. Ее толкнет к нему в руки любопытство.

***

Если принц возвращался в Орлиное гнездо в приподнятом настроении – теперь не было нужды мотаться на каждую ярмарку, чтобы собирать сведения, мозоля при этом глаза пограничникам, то Джастина пребывала в смятении.

Что означали слова врага? Что он подразумевал, когда говорил «если хотите узнать, что с вами не так»? Что с ней не так? Что принц увидел, кроме того, что она была зла на сестер? Джас близко не допускала, что Дерик узнал ее. Этого просто не могло быть. Она не давала повода заподозрить ее во владении магией. А от одного прикосновения глаза не раскрываются. Скорее всего, что–то наболтали сестры, и Родерик нашел способ разделить дочерей своего главного врага, стравив их между собой.

«Отличный ход», – ухмыльнулась Джас, натягивая вожжи. Она поняла задумку принца, поэтому повременит с визитом.

– А как же Книга пророчеств? Я же сама искала способ проникнуть в Орлиное гнездо? Чем не повод? Так идти или не идти? – шептала она себе под нос, останавливая коляску у главного подъезда. Джастина даже не заметила, как оказалась в родовом гнезде, настолько была увлечена собственными рассуждениями.

Сестры споро выбрались из коляски. Джас рассеянно оглянулась на лестницу и увидела застывшего на ней отца. Тот был мрачнее тучи. Отдав поводья подскочившему слуге, слезла с облучка и, оправив волосы и только сейчас вспомнив, что потеряла шляпку, пошла за сестрами следом.

– Отец, представляешь, мы едва отбили Тину у нашего соседа из Орлиного гнезда! Принц Родерик носил ее на руках и шептал всякие глупости на ухо.

Выданная Аделин фраза озадачила отца и саму Джастину. Она так и застыла, занеся ногу на следующую ступень.

– Да, не пускай ее больше на ярмарку. Сил нет следить за ней, – свой вклад внесла и Гристель. – Видишь, какая она сделалась пунцовая.

– И пусть только попробует сказать, что этого не было, – нанесла последний удар Адель, выразительно глядя на младшую сестру.

Обида душила Джас, но она не произнесла ни слова. Нельзя оправдываться, когда тебя втягивают в свару. Будет только хуже.

Лорд Варандак, к его чести, вовсе не захотел слушать никаких оправданий.

– Аделин, готовься, мы отправляемся в столицу завтра утром, – произнес он, сверля глазами старшенькую. Если отец не может устранить угрозу так, как он провернул с сыном кузнеца, значит, нужно немедля увозить ту, что созрела для любви.

– Как, а большая ярмарка? Мы хотели с маменькой приглядеть меха, что привезут торговцы из Гордевира. И вообще, я еще вещи не укладывала.

– Не беспокойся, дорогая, слуги все за тебя собрали, – он кивнул на стоящую в тени стены карету. – В столице тепло, и меха тебе не пригодятся.

Луна озаряла лишь край повозки, но и без яркого света можно было понять, что на задке прикреплены огромные сундуки. Осталось только запрячь лошадей.

Глава 7. Смертельное свидание

Приветственное застолье затянулось, и Джас, которая должна была в это время выпускать стрелы по чучелу с соломенными крыльями, сделанному по подобию Родерика Айвера, откровенно маялась. Болело лицо от напускного радушия и натянутой улыбки. Еще чуть–чуть и Тина уснула бы прямо за столом под монотонную речь сестры, хвастающуюся своими успехами. Ей достался стихийный дар, способный по ее желанию уничтожить целую деревню. Ураганный ветер получался такой силы, что Аделине запретили использовать его в полную силу. Смерч, вызванный ею, снес не только полигон, но и слой земли вместе с садами и постройками далеко за ним.

– Это у тебя от матери, – гордый отец похлопал дочь по руке. Леди Варандак слабо улыбнулась. Теперь у нее не хватало бы сил даже на то, чтобы закрыть сквозняком дверь, а ведь бывало разгоняла над Долинами тучи.

Гристель тоже достался мощный дар – она могла сотрясти землю, да так, что всякая армия неприятеля упала бы на зады. Когда–нибудь. Пока у нее получалось лишь себя свалить с ног.

«Жаль, – усмехалась про себя Джастина, – что на птах ее сотрясения никак не подействуют. Бесполезный дар в предстоящей войне с крылатыми».

О войне за столом тоже говорили. Вяло посмеивались над своими страхами. Прошло более трех лет, как Джас принесла весть о Слете прекраснокрылых, но тучи над головами жителей Долин так и не сошлись. Птахи увлеченно воевали с северными соседями, а о юге словно забыли. Даже наместник, засевший в Орлином гнезде, носа не казал. Когда упомянули Родерика, Джас заметила, какой острый интерес мелькнул в глазах старшей сестры. Аделина о принце не забыла. «Уж не оставила ли она здесь свое сердце? Это как первая любовь, которая могла и не случиться, но никогда не забудется».

Чтобы развеяться после долгих разговоров, Джастина отправилась на утес. Солнце уже садилось, поэтому бессмысленно было браться за лук. Она подошла к самому краю и подставила лицо ветру. Увидели бы ее родители, у них случился бы удар, но их дочери нравилось щекотать себе нервы. Даже если бы сорвалась, река ее не убила бы. Она сдружилась с Безумной Бесси.

Убирая лезущие в лицо пряди, Джастина взглянула на замок, черной громадой высящийся на той стороне реки. И обомлела. Возле огромного стяга, с которого взирал на мир гордый орел, стоял Родерик и смотрел в сторону утеса. Его волосы тоже трепал ветер. Заметив внимание Джас, принц резко распахнул крылья. Тина вздрогнула и попятилась назад, желая спрятаться под деревом. Схватилась за сердце, не понимая, отчего оно вдруг заколошматилось о ребра.

Еще ни разу они не подавали друг другу знаков, хотя за прошедшие годы не раз ловили пристальные взгляды с другого берега. Оба вели себя так, словно были охотниками, затаившимися в засаде и ждущими, когда жертва потеряет бдительность.

Спиной Джас привалилась к дереву, чувствуя, что ноги подкашиваются. Вскрикнула, когда кто–то сверху дотронулся до ее головы. Подняла глаза, страшась увидеть змею, но нет – это ветер шевелил носовой платок, ножом пришпиленный к стволу. Дорогая ткань с вышивкой орлиной головы в углу, как и инкрустация на оружии, безошибочно подсказывали, кто оставил их здесь. Поднявшись на цыпочки, Джастина дотянулась до рукоятки и с немалым трудом вытащила нож. Сев на землю, расправила на коленях послание.

«Я знаю о тебе все, – было выведено красными чернилами по белому полотну. – Сегодня последний день, когда я даю тебе возможность встретиться со мной. Дальше пеняй на себя. Жду в полночь на безымянном острове. Лодку найдешь в камышах. Р.А.». Отчего–то враг был уверен, что дочь Долин сможет прочесть письмо на его родном языке.

Джастина закрыла рот ладонью. Неужели Родерик догадался, что именно она побывала в Орлином гнезде? Ведь мало кто пойдет шпионить в чужой замок, не зная языка хозяев. С тех самых пор, как они встретились у «Спелого колоса», Джас пребывала в уверенности, что все забылось. Даже в мыслях она не позволяла себе думать о даре – слишком страшны были последствия его обнаружения. И вот опять тот же вопрос: идти или не идти? Тут уже не отмахнешься со словами: «Папа не разрешил». Враг может отомстить – выдаст ее своим же и тогда… Тогда в Долину прибудут храмовики, которые увезут ее в белой карете, чей цвет – сигнал опасности для всех. «Здесь находится неуправляемый маг». В храм ее заведут, надев тяжелые браслеты, которые не позволят творить магию. А дальше… дальше пустота и горькое забвение.

В беспокойстве Джас мерила шагами покои, ожидая условного часа. Родным сказала, что болит голова, поэтому ляжет пораньше. Заранее расправила постель и свернула одеяло в рулон, чтобы казалось, что спит, если кто–нибудь из домочадцев вдруг заглянет в ее комнату.

Как только ударил колокол, выбралась в окно. Спустилась по виноградной лозе и, избегая открытых участков, где ее могло выдать ночное светило, добежала до кузницы. Убедившись, что никого в ней нет, пробралась к сараю. Взяв в условном месте запасной ключ, отперла двери и, запалив лампу, прошла в свой угол. Джас не любила, когда ей ставят условия, поэтому решила действовать по–своему. Она проберется на остров вплавь и выйдет не с той стороны, где ее ожидают. С врагом нужно быть начеку.

Заговоренная одежда нашлась в ящике, куда сверху Хельгерт напихал всякого тряпья. С трудом натянув на себя курточку, Джас поняла, что сильно изменилась за прошедшие годы. Одежда оказалась до такой степени тесной, что не давала дышать. Пришлось снять и напялить на себя ту, что носил сын кузнеца. Подвернув рукава и подвязав штаны веревкой, чтобы не падали, дочь лорда Варандак выбралась из сарая. Ее путь лежал к той части Безумной Бесси, что разлилась за пограничным мостом небольшим озером, посередине которого и находился безымянный остров. Без заговоренной кожи Джас сразу выдала бы свое присутствие лязгом зубов – вода по–весеннему была еще очень холодной.

Глава 8. Прощание

Джас не понимала, что от нее хотят, почему ее оттаскивают от тела сестры. Увидев на кителе одного из пограничников вышитого орла, потянула офицера за руку.

– Там, в развалинах крепости, ваш принц, – постаралась говорить ясно, хотя рыдания сотрясали ее тело. – Ему нужна помощь. Он в воде.

И лишь когда убедилась, что ее поняли, отпустила руку и вновь завыла. Она убила сестру. Магией. Как и предупреждали, говоря о том, что до совершеннолетия та опасна.

Скулила брошенным щенком, когда рядом с телом Аделины упал на колени отец. Кожей чувствовала, как внимательно на нее смотрел глава охраны, когда пограничники наперебой рассказывали ему о магической дуэли и странном ее завершении. Слишком близко они с сестрой подбежали к мосту, в азарте не замечая, что за ними наблюдают.

И все бы ничего, никто не называл ее убийцей, все как один утверждали, что Джастина только защищалась, а нападала Адель, но как объяснить, откуда у несовершеннолетней девочки магия?

Прикатила повозка. Адель уложили на нее. Лорд Варандак пошел рядом, держа старшую дочь за руку. Джастина поплелась следом. Мокрая, босая, несчастная, уже не имеющая сил плакать и смотреть в глаза отцу. А еще предстояло встретиться с матерью.

«Лучше бы я умерла».

***

– Я не мог поступить иначе. Закон есть закон.

Лорд Варандак стоял на пороге и смотрел на лежащую на полу дочь. Джастина не шевелилась, ее взгляд был устремлен в потолок. Вокруг нее были разбросаны книги. Учебники – понял отец, увидев знакомые названия.

Прошло две недели с того дня, как похоронили Аделин. Из столицы на траурную церемонию прибыли Гристель, тетушка Маргит со своими домочадцами, дальние родственники и представители знатных родов со всех уголков Лереи. Король прислал соболезнование, а принц Эльвид роскошный букет белых лилий. Ничего этого Джас не видела. Она сидела взаперти в пустой комнате с единственным окном под потолком.

После недолгого расследования было установлено, что Аделин нечаянно сделалась свидетелем близких отношений своей сестры с принцем Гордевира. К делу был приобщен платок с посланием от него. Платок и нож нашли в комнате Адель, хотя Джас, перед тем как уйти, спрятала их в тайник. Приписали к делу и свернутое в рулон одеяло на кровати Тины, что говорило о ее желании скрыть связь. Встреча с вражеским принцем не была случайной. И по всему выходило, что младшая дочь лорда Варандак убила сестру, защищая врага, ведь бежала она по левой стороне реки, чтобы попросить помощи у птах.

Для отца и слегшей матери неважны были выводы приехавших из столицы следователей. Жуткой ночью они потеряли сразу двух дочерей. Двух любимых девочек.

Гордевирцам не удалось скрыть, как выжил их принц. В спасении Родерика из ямы на безымянном острове принимали участие пограничники с обоих сторон. Куртка из заговоренной кожи попала в руки начальника погранпоста лерейцев, и тот доложил хозяину Долин, что вещь является артефактом и принадлежит его дочери. Отвертеться никак не получилось – штаны из той же кожи отец сам видел на Джастине. Использование иностранных амулетов считалось в королевстве недопустимым – чужая магия губительно действовала на магию лерейцев.

Тайные отношения с врагом, бой с сестрой, закончившийся ее смертью, ношение артефактов недружественной державы – такие обвинения были предъявлены дочери лорда, но ее страшило совсем иное наказание. Находящиеся на мосту пограничники видели, что она использовала магию, а потому скрыть наличие дара не удавалось. На допросе Тина словом не обмолвилась, что давно владеет магией морока, описания которого так и не нашла ни в одном из учебников. После длительных бесед столичный следователь пришел к выводу, что дар, помогший отразить смерч, открылся у младшей леди Варандак в момент сильного душевного потрясения. Как ни крути, но следуя законам Лереи, Джастина должна будет подвергнуться обряду запечатывания магии.

– Когда храмовики приедут? – Джас не поднялась с пола, чтобы поговорить с отцом. Вела себя отстраненно.

– Белая карета уже в пути, – отец, кряхтя, опустился рядом. Видя, что дочь не реагирует, не смотрит в его сторону, раскидав мешающиеся книги, тоже растянулся в полный рост.

– Хорошо, я готова.

Лорд Варандак был не из тех, кто верит отчетам, и сразу понял, что дочь не договаривает. «Папа, она любила его. Это ревность вызвала в Адель такую ярость, а нестабилизированный дар сделал неуправляемой. Ты же читал послание и видел, что там нет ни слова о чувствах ко мне. Я пошла, так как хотела выяснить, что он имел в виду, говоря, что знает обо мне нечто эдакое. Мы встретились, но так и не успели поговорить. Аделина снесла нас с ног. И если бы не куртка, Родерик утонул бы». Отец понимал. Если бы Айвер–младший погиб от руки его дочери, война началась бы на следующий день. Гордевирцы только и ждали повода.

– Попробуй убедить храмовиков, что нельзя закрывать такой уникальный дар, – лорд Варандак говорил тихо. – Отражение еще никогда и никому не удавалось. Магия – это молния, которая никогда не отскакивает и не возвращается к хозяину. Ты совершила невозможное. Бей на то, что твой дар нужно исследовать. А там наступит совершеннолетие и отпадет нужда делать из тебя пустышку.

– Больше года в храме? – Джастина повернулась к отцу.

Знал бы он, как ей придется трудно, ведь Джас – обладательница не одного, а сразу двух даров, что само по себе невозможно. И каждый ее дар уникален. Она не нашла о них ни слова в учебниках, словно никогда до нее подобной магии не существовало. Носительницу неизведанных даров никогда не выпустят.

Глава 9. Все могло быть совсем иначе

Аделин легко спрыгнула с постамента, потянулась, будто на самом деле у нее затекли мышцы. Сорвала и понюхала цветок лилии. Скривилась, когда запах не понравился.

– Так тебе и надо. Ты вечно путалась под ногами, – желчно ответила она Джас, швыряя цветок на пол. – Сгинешь пустышкой.

– Согласна, – Тина кивнула. – Так мне и надо. Заимела два уникальных дара, а распорядиться ими по–человечески так и не сумела. Бездарь.

– Два? – сестра проявила несвойственный ей интерес. Жизнь младшей никогда ее не волновала. – А какой второй после отражения?

– Первый. Мой первый дар у меня с двенадцати лет. Я могу гулять мороком. Бывать там, где не положено. А однажды даже забралась в Орлиное гнездо, но принц Родерик поймал меня. Едва вырвалась. Неужели ты не видишь, что перед тобой не я, а мой магический отпечаток?

– Нет, не вижу. Ты мне кажешься настоящей. Такой, какой я тебя запомнила, – сестра немного помедлила, разглядывая Джас. – Хочешь, чтобы я тебя простила за свою смерть?

– Да, – Тина смахнула слезу. – Я все сделаю для тебя. Даже невозможное.

Джастина расчувствовалась и не могла удержать слезы. Она получит прощение от сестры, и не будет на сердце так больно.

– Отлично, – Адель в предвкушении потерла руки. – Если можешь гулять, где захочется, то отведи–ка меня к Родерику. Разглядел твой фантом, увидит и мой. Я хочу с ним попрощаться.

Джастина растерялась.

– Не знаю, сумею ли. Я еще никогда так далеко от своего тела не уходила. И с призраками разговариваю впервые.

– Я бы и сама прогулялась, здесь же недалеко, но склеп меня не отпускает, уже пробовала. Так что придется тебе постараться, – губы Аделин сжались в узкую линию. Джас узнала ехидные нотки в голосе сестры, поэтому не ждала ничего хорошего. – Если не сделаешь, о чем прошу, я тебя прокляну.

– Я и так проклята, куда уж больше, – Тина вздохнула. Зря она пришла на кладбище.

Аделин подняла руки. Она не собиралась пререкаться и уговаривать. Тонкая ткань рукавов съехала вниз и оголила локти. Над головой умершей закружился снег. Он становился все гуще, скручиваясь в воронку.

– Про–о–окли–и–и…

– Я готова! – не на шутку струхнула Джас. Замогильный голос сестры заставил дрожать. – Не надо больше проклятий. Пойдем.

Воронка тут же исчезла, Адель легко соскочила с постамента и вцепилась в плечо Джастины.

– Веди!

То ли магия морока стала настолько велика, то ли призраку требовался всего лишь провожатый, но два эфемерных создания легко преодолели выход из склепа, бурную реку и горную тропу, ведущую к Орлиному гнезду. Возле ворот крепости Джастина немного замялась. Она страшилась, что изменения ее магии могли привести к тому, что ее все увидят, но, вспомнив, что ни папа, ни Гристель ее морок не заметили, смело шагнула сквозь толстое дерево. Адель нетерпеливо ждала ее уже с той стороны.

Чужой замок спал. Лишь на крепостной стене продолжали нести службу караульные, да хлопал стяг с мордой орла. Вопреки ожиданиям, призрак Адалин и морок Джастины не затрагивали порывы ветра, как не смогло их смыть течение реки.

Джас шла знакомыми коридорами. На этот раз она не вздумала таранить стены, брезгуя напороться на чье–либо спящее тело. Она надолго запомнила неприятные ощущения прошлого посещения. Застыв у двери в конце коридора, Джастина немного посомневалась, туда ли попала, но, сунув голову внутрь, убедилась, что видит ту же обстановку – огромную кровать посередине комнаты и спящего на ней человека.

– Все, пришли! – прошептала она, помня, что именно ее возглас заставил Родерика увидеть, что в покоях есть посторонние. – Не удивляйся, если он будет не один. Принц большой любитель женщин.

Аделин скорчила рожицу. Ей подобная идея не понравилась. Какое прощание с возлюбленным, если с ним рядом будет лежать обнаженная женщина?

Никакой любовницы в кровати Родерика не обнаружилось, но, тем не менее, принц был абсолютно голый.

– Он всегда такой? – спросила Адель, поднимая покрывало и любуясь на спящего человека.

– В Орлином гнезде я его в другом состоянии не видела, – со вздохом подтвердила Джас. Она тоже любовалась ладно сложенным телом, расслабленными, но продолжающими рельефно выделяться мышцами, плоским животом…

– Ну все, хватит, пора будить, – Ада ревниво накинула покрывало на кучерявую поросль, следующую от пупка вниз.

– Буди. Я в сторонке посижу, – Тина поискала глазами кресло, на котором не висела бы одежда.

Нашла его в углу, возле бюро, где в беспорядке лежали книги и бумаги. Много бумаг, в основном письма. Желая себя занять, пока сестра будет прощаться, Джас взяла одно из них. Хорошее владение гордевирским позволило ей понять витиеватые обращения какого–то вассала, просящего у сюзерена милости. Молния спалила его замок, и он вынужден был жить с семьей чуть ли не на улице. Вымаливал у Его Высочества принца Родерика Айвера замок своего опального соседа, которого повесили за разбой. Сверху прошения решительной рукой была наложена резолюция: «Отказать! Пройдоха вывез свои вещи, прежде чем спалить родовое гнездо, которое из–за неподобающего ухода разрушалось. Выпороть прилюдно». И дата. Как раз тот день, когда погибла Аделин.

Глава 10. Трудности мышиной жизни

– Джастина! Тина! – кто–то терся у кареты, Джас даже разобрала, что ночной гость пошел по кругу, ища возможность заглянуть в щелочку – на ночь пленница зашторивала окна. Она прислушалась к осторожным шагам, не веря, что ее друг все–таки пришел. – Тина, это я, Хельг!

Джас кинулась к окну и так дернула занавеску, что ткань затрещала. С той стороны, обхватив прутья, притиснулся вплотную к решетке Хельгерт. Свеча осветила привычно лезущие в лицо пряди, горящие светом радости глаза и легкую щетину, которую прежде Тина не замечала. За окном стоял не мальчик – самый настоящий мужчина. Высокий и сильный. Ему даже не пришлось вставать на ступеньку, как обычно делали монахи, передавая ей еду.

– Хельг, милый, ты все–таки пришел, – Джас погладила мягкую щетину. Теперь у друга волосы не были заплетены в косу на манер людей, живущих у Бесноватой Бесси. Здесь, в полях, царили совсем другие привычки и порядки. Волосы, перевитые лентой, мягкими волнами спускались до пояса, но Хельг все так же встряхивал головой, чтобы отбросить пряди с лица.

– Я дождался, когда в селе все уснут, – он виновато улыбнулся. Сам понимал, что находится в полной зависимости от прихотей жены и ее отца–старосты. Джас сделалось жалко друга.

– Как ты живешь, Хельг? – сейчас, когда первый восторг от встречи сошел, она заметила и тени под глазами, и складки, залегшие между бровями, точно Хельгерту приходилось чаще хмуриться, чем улыбаться.

– По–всякому случается, – уклончиво ответил он и отвел глаза.

Джас понимала друга. Хельгу, даже если будет невмоготу, идти некуда: родители, побоявшись гнева лорда Варандак, не примут отпрыска.

– Как твой сын? – поинтересовалась она, чтобы перейти к более безопасной теме. Какие родители не любят говорить о своих малышах?

– Мой сын? – он переспросил так, словно не понимал, кем интересуется Джас.

– У тебя же родился сын, – подсказала она, чуя, что не все ладно. – Матушка твоя с гордостью рассказывает о внуке.

– Ах, матушка, – Хельг хмыкнул и опять отвел взгляд. – Матушка многого не знает. Или делает вид, что не знает.

– Поделись со мной, – Джас погладила его побелевшие пальцы, вцепившиеся в решетку. – Ты всегда доверял мне, почему бы сейчас не открыть душу? Вот увидишь, тебе полегчает.

Хельгерт поднял на Тину глаза, долго всматривался в лицо, словно решал, выдержит она правду или нет.

– Скажи, Джас, почему тебя отец не защитил? Ты его кровиночка, а он бросил тебя на произвол судьбы. Хотя о других детях беспокоится, еще как беспокоится… – в словах Хельга слышалось столько горечи.

– Он не мог, – Тина удивилась резкой смене разговора. – Закон есть закон.

– Я бы смог. Никакой закон мне не был бы указом. Не отдал бы тебя никому.

– Подожди, а при чем здесь мой отец, когда я спрашиваю о ребенке? – Джас смотрела на Хельгерта широко распахнутыми глазами, уже понимая, какую тайну хранит ее друг. Его грустная усмешка лишь подтвердила догадку. – Эт–т–то его ребенок?

Хельг кивнул.

Сразу сделалось понятно, откуда так быстро подобралась невеста, и почему сын кузнеца был спешно к ней отправлен. И для чего его женили чуть ли не в тот же день, как он прибыл в Дубы. Нельзя было тянуть, люди бы догадались, начали говорить, а там слухи добрались бы и до границы.

– На каком сроке она родила? – Джас теперь знала точно, почему тесть Хельга не хотел, чтобы они встретились. Да и отец никогда не приветствовал ее стремление узнать, как поживает сын кузнеца. Любые поползновения обрывались на корню.

– Семи месяцев не случилось. Ребенок родился крупным, жена долго не могла оправиться и… Он похож на твоего отца. Сначала я этого не видел, ходил, как дурак, счастливый. А потом нечаянно услышал, сколько денег отвалил лорд Варандак тестю и моей матери. И сколько еще даст, уж моя супружница своего не упустит. Все тут же в голове и сложилось.

Нет, Джас не могла корить отца за то, что тот хотел телесных радостей. Леди Варандак болела и давно, а он сильный мужчина, правитель, которому требовалась молодая и здоровая женщина, но зачем же так подло прикрывать свои грехи?

Джастина была оглушена. У нее есть брат–бастард. Она всей душой любила отца, а теперь не верила, что один и тот же человек мог быть таким разным. Отправить мальчика, чистого мальчика, к своей любовнице, заранее зная, что его ждет обман и разочарование – это несправедливо. По праву сильного он обрек Хельга на существование в семье, где нет любви, одна гадкая корысть. Джастина видела ее проявление, когда явившийся вместо кузнеца староста обманул ее. Не жалко золотые монеты, мерзко, что пришлось столкнуться с таким проявлением подлости.

– Я не понимаю, зачем нужно было навешивать чувство вины за наши детские шалости, если причина была вовсе не в нас? – ей было больно. Очень больно. Создавалось ощущение, что и ее обманули. – Зачем делать вид, что тебя отсылают за любовь ко мне?

Джас заплакала.

– Ты чего? Не надо плакать. Я дождусь, когда ребенок вырастет, научу его ремеслу и… уйду.

– Хельг, как же все несправедливо! Все могло быть совсем иначе, не встреть ты меня. Зачем ты прыгнул за мной в Безумную Бесси? Лучше бы я утонула еще ребенком! Сейчас бы спокойно работал со своим отцом, встретил девушку, которую полюбил бы…