Подарочек олигарху

Глава 1

– Пожалуйста, быстрее, я опаздываю, – прошу, нет, умоляю таксиста. Хотя понимаю, что у него не самолет, а лишь машина. И она не способна перелететь через большой затор на проспекте. Господи, мне же осталось проехать всего километр! Будь лето, я бы добежала! Но зимой, по снегу, в вечернем платье?! Рискуя каждую секунду полететь в грязь и испортить весь свой праздничный наряд?

Да, простите, забыла представиться. Меня зовут Мария Исаева. Можно просто Маша. Мой бойфренд Владимир, с которым мы встречаемся уже два года, зовет меня просто Маруся. А ещё Маня и Манечка. Я его – Володя, Володенька. Вова? Нет, это фу. Некрасиво. Вован, как к нему обращаются друзья, ещё хуже…

Ох, не о том думаю! Время половина седьмого вечера. Я страшно опаздываю на корпоратив, который руководство нашей фирмы проводит в ресторане. До начала мероприятия всего полчаса, а транспортный поток тащится еле-еле, душа в теле. Это понятно: предновогодняя суета. Народ после работы спешит за подарками к Новому году. Я запланировала большой шопинг на завтра.

– Как насчет сделать маневр? – вдруг спрашивает таксист. Это толстый дядька лет 50-ти с пышными усами. От него пахнет табаком и одеколоном.

– В смысле? – вытаращиваю глаза.

– Вот там, видите? Проулок. О нем мало кто знает. Если нырнем туда, могу проехать дворами.

– Так что же вы раньше-то?!

– Есть риск застрять ещё сильнее. Готовы рискнуть?

– Да!

Таксист поворачивает руль. Недовольные его движением, другие машины сигналят. Мол, самый умный тут нашелся! Мы забираемся между высокими зданиями. Здесь гораздо темнее, чем на проспекте. Такси уверенно лавирует между домами и припаркованными авто, объезжает какие-то препятствия. По уверенным движениям водителя понимаю: он тут не впервые.

Но вдруг такси резко тормозит. Раздается глухой удар, короткий вскрик. В эту секунду я пребольно прикладываюсь лицом о подголовник кресла впереди (сам сижу сзади, чтобы не помять подол платья). Когда машина замирает, и слышен лишь глухой звук работающего двигателя, я откидываюсь назад. Трогаю лоб рукой. Ух, как больно! Шишка будет. Боже, этого только не хватало! В таком виде на корпоратив, мамочки!

– Кажется, я человека сбил, – говорит водитель. Он сидит и не шевелится.

– Да что же вы сидите тогда? Эх, мужчины! – возмущаюсь и, раскрыв дверь, выбираюсь из такси, машинально прихватив сумочку. Подхожу к передней части машины. Там, на грязном снегу, маленький человек. Кажется, это ребёнок. Его тело ярко освещено фарами. Голову закрывает капюшон. Он сидит на попе, вытянув ноги, а тело чуть наклонилось вперед. Руками обхватил себя. Я вижу, как мелко дрожат маленькие красные пальцы.

– Мамочка… – выдыхаю и спешу к пострадавшему. Усаживаюсь перед ним на корточки, осторожно беру руками голову и приподнимаю. Фары слепят, лицо ребенка не рассмотреть.

– С тобой всё в порядке, малыш? – спрашиваю в страхе, что дитё сильно пострадало. Хотя крови на снегу под ним и рядом нет, уже хорошо. Но ведь это ничего ещё не значит.

Снизу вверх, из-под глубоко надвинутого капюшона на меня смотрит маленький человек. Но лица по-прежнему не вижу. И в этот момент таксист делает невероятное: он резко сдаёт назад. Мотор машины ревет, из-под шин летят ледяные крошки прямо мне в лицо и в спину ребенка. Инстинктивно хватаю маленькое тело и прижимаю к себе.

«Он задавить нас хочет?!» – вспыхивает мысль.

Нет, таксист, испугавшись последствий, – сбил ребенка, это уголовное преступление! – спешно разворачивает машину на маленьком пятачке и уезжает. «Ну и черт с ним, трусом!» – думаю про себя. Отодвигаюсь от ребенка.

– Ты как? С тобой всё в порядке? Сильно ранен?

– Я девочка, – вдруг звучит тоненький голосок. – Я не мальчик.

– Прости, пожалуйста. Здесь так темно. Можешь встать? Давай попробуем, а? – спрашиваю, а сама пытаюсь поднять ребенка. Тот встает на ноги. На нем длинный, до колен пуховик. Сзади, конечно, перепачканный мокрым снегом. Я беру пострадавшего за руку. Ладошка ледяная! Отвожу в сторону от дороги.

– Ты как себя чувствуешь? Где болит? Голова кружится? Тошнит? – я снова опускаюсь перед девочкой на корточки, держу двумя руками. Чувствую, как она мелко дрожит. То ли от холода, то ли от волнения.

– Нет, ничего не болит, – звучит тоненький голосок.

– Как тебя зовут? Меня Маша.

– А я меня Даша.

– Очень приятно, Даша, познакомиться. Скажи, где ты живешь?

– Я?

– Ну, где я живу, уж точно знаю, – улыбаюсь ей. Капюшон по-прежнему закрывает лицо девочки, а вокруг ещё густые вечерние сумерки. Нас освещает только свет из окон. Мы во дворе какого-то многоэтажного дома. Здесь фонарей нет.

– Я… живу… – задумчиво говорит Даша. И вдруг всхлипывает. – Я не помню.

Начинает тихонько плакать. У меня сердце от жалости сейчас разорвётся. Встаю и прижимаю её к себе. Девочка оказывается маленькой, мне по пояс примерно. Она продолжает лить слёзы, но, ощутив мои объятия, постепенно успокаивается.

В этот момент звонит телефон. Это Володя.

– Мария, ну где ты пропала? Скоро уже начнётся! – раз говорит «Мария», значит, уже мной недоволен.

– Прости, Володенька. Я тут в аварию попала.

– Аварию?! С тобой всё хорошо? Где ты сейчас, я приеду! – звучит встревоженный голос.

– Нет-нет, не нужно. Со мной всё хорошо, это такси, на котором я ехала, – пытаюсь объяснить.

– Ты уверена, что с тобой всё нормально? – продолжает беспокоиться Володя. Как же мне приятно, когда он вот так думает обо мне! «Мой рыцарь», – думаю с нежностью.

– Да, всё хорошо. Ты, пожалуйста, скажи там… всем, что я немного задержусь. Ну, что в пробку попала, например.

– Да, хорошо. Когда тебя ждать?

– Примерно… Минут сорок, – отвечаю, хотя совершенно в этом не уверена. – ладно, пока, я тут другое такси жду.

– Целую, жду, – ответил Володя и отключился.

– И что же мне с тобой делать, Даша? – спрашиваю задумчиво. Малышка продолжает стоять, доверчиво прижавшись ко мне. Её пуховик голубеет в сумерках, переливаясь белым. Это у неё светоотражающие элементы на рукавах. Так теперь делают специально, чтобы ребятишек водителям было видно в темное время суток.

Глава 2

Квартира, в которую я привожу Дашу, досталась мне от дяди, старшего брата мамы. Он умер несколько лет назад. Детей и официальной жены не имел. Только гражданскую, с которой прожил 20 лет. Но расписаться почему-то не захотел. Потому всё его имущество – квартира и дача в Подмосковье остались в наследство мне. Я забрала себе только квартиру. Чтобы той нечастной старушке не было обидно, подарила дачу ей. Она осталась довольна. Сказала, что всегда мечтала провести остаток своих дней среди природы. Тем более дача хорошая, там жилой домик.

Теперь я живу на девятом этаже панельного дома в тихом спальном районе. В нашем доме всего один подъезд, потому напоминает он башню. Здесь уютно и тихо, и квартира моя так устроена, что соседей не слышно. «Бой бункер» – называю своё жилье в шутку. Комнаты и балкон у меня маленькие, только зал 20 квадратов, а всё остальное крошечное.

Я живу здесь одна. С Володей мы вместе уже два года, но пока съехаться не решаемся. Мне, как девушке, не хочется напрашиваться, это будет очень глупо. Он, как мужчина, не решается сделать первый шаг к совместной жизни. Хотя порой мы проводим у меня по два-три дня. Но после он всегда уезжает к себе.

Володя живет в элитном доме своих родителей на набережной. У них огромная 10-комнатная квартира, поскольку его мама и папа – люди очень состоятельные. Они могли бы запросто сделать сына компаньоном в своей компании. Но он выбрал свой путь. Сам карьеру строит, без поддержки родителей. Я его за это очень уважаю.

Мы приезжаем с Дашей, уже очень поздно, почти одиннадцать. Раздеваемся, проходим на кухню. Обе сильно проголодались. Достаю из холодильника котлеты и мелкие макарошки, разогреваю, и мы уплетаем поздний ужин за обе щёки. Только здесь, при домашнем тёплом свете, я украдкой, чтобы её не напугать, рассматриваю лицо девочки.

Она оказывается очень красива. Большие серо-голубые глаза. Высокий лобик, длинные светло-русые волосы, которые тянутся до середины её спины. Острый носик и узкие скулы. Средние, чуть тонковатые губы. Ровные дуги бровей. Глядя, как этот голодный воробышек поглощает еду, я подумала, что когда Даша вырастет, то приобретет модельную внешность. Можно лишь предположить, сколько мужских сердец разобьётся об эту красоту.

Когда котлета с макарошками исчезают с тарелки, лицо Даши приобретает умиротворённый вид. Становится сонным, но я не даю ей погрузиться в дрёму. Веду в ванную, попутно говоря о том, что каждая девочка перед сном обязательно должна принимать душ. И ловлю себя на мысли: превращаюсь в собственную маму! Вот так да! Столько лет говорила себе, что не буду такой же моралисткой и занудным домашним педагогом. Делай так, а вот так нельзя, мой руки перед едой, привыкай сама гладить свою одежду, учись готовить… И надо же, становлюсь такой же!

Прервав свои нравоучения, просто показываю Даше, что где лежит, приношу полотенце и ухожу. Всё-таки я ей не мама, стесняться будет.

Девочка выходит через двадцать минут, раскрасневшаяся, укутанная целиком в большое махровое полотенце. Помогаю ей высушить её чудесные волосы, которые теперь пахнут ромашковым шампунем. Затем веду в комнату и укладываю на кровать. Отдала ей своё место, сама буду спать на диване рядом. Он от дяди остался. Большой, кожаный, раритетный, с высоченной спинкой. Такой антиквариат выбрасывать жалко. Очень удобный. Я люблю сидеть на нем и, включив торшер, читать книжки.

Девочка улеглась, а накрыла её одеялом, сама разместилась на диване. Но только достала книгу, как слышу:

– Тётя Маша…

Сначала не понимаю даже, кого это она зовет. У меня племянниц нет. Разве двоюродные, но они живут в другом городе.

– Тётя Маша, вы не спите? – доносится снова.

Тут до меня доходит: она меня зовёт!

Подхожу, сажусь рядышком.

– Что такое, Даша? Где-то болит?

– Нет, всё хорошо, – улыбается девочка. Она когда так делает, становится похожа на маленького ангела. Такое чистое, невинное и доброе создание. Невольно улыбаюсь в ответ.

– А что же ты хочешь? Воды?

– Нет, спасибо. Можно вас попросить?

– Да.

– Почитайте мне сказку. Пожалуйста.

– Тебе мама читала их перед сном? – спрашиваю.

– Я… не помню, – улыбка растворяется на личике, глазки становятся грустными.

– Прости. Я сейчас.

Иду за электронной читалкой. Начинаю искать что-нибудь, что может заинтересовать шестилетнюю девочку. Попадается на глаза книжка с зайчиком на обложке. У него на голове клетчатая кепка, в лапках лупа. Кажется, он некто вроде лесного Шерлока Холмса. Называется сказка «Кто съел волшебника? (звериный детектив)». Показываю Даше картинку. Она рассматривает, улыбается. Зайчишка понравился.

– Не страшно тебе?

– Зайчик очень милый.

– А название?

– Не-а, – задорно отвечает Даша. Ну да, конечно. Это я в шесть лет Бабайку боялась, который под кроватью живет. Современные малыши, кажется, даже клоуна Пеннивайза не особо страшатся. Хотя тот, как известно, питался детьми. Бр-р-р! Как вспомню ту книжку Стивена Кинга, мурашки по коже. Слишком я впечатлительная.

Начинаю читать: «Однажды в Сказочном лесу свершилось невероятное событие. Кто-то слопал единственного на всю округу Волшебника. Причём довольно оригинально. Пропали только шапка-треух, шуба, валенки и волшебная палочка. Остальные вещи остались нетронутыми, даже магические».

Пока читаю, посматриваю на Дашу. У неё в полусумраке с интересом поблёскивают глазки. Значит, не скучно. Уже хорошо.

«Первой узнала об исчезновении волшебника Ворона. Она случайно пролетала мимо домика, в котором тот жил. Заглянула из любопытства в окно. Увидев, что вещи чародея валяются на полу, понеслась по всему лесу распространять страшные слухи. Она каркала так громко и истерично, что о происшествии за час узнали все обитатели Сказочного леса», – читаю дальше.

Снова бросаю взгляд на девочку. Та продолжает внимательно слушать.

«Последним слух донесся до Тигра – местного Владыку. Он, правда, слыхал байку о том, что якобы люди считают Царём зверей не его, а Льва. Однако здесь вокруг была тайна, львов отродясь не водилось. Потому и конкурентов у Тигра не было. Все буквально, даже бурые медведи, уж на что громадины, его боялись и уважали. Потому как был Тигр хоть и в почтенном возрасте, но ещё не слишком стар. А также умен и хитёр. Стратегию «разделяй и властвуй» знал, как свои четыре лапы».

Глава 3

Володя приезжает ближе к обеду. Суббота, торопиться некуда. Кроме того, вчера был корпоратив, и мне самой не терпится узнать, как там всё прошло. Прежде всего для моего молодого человека, естественно. Он же пытался произвести на руководство компании впечатление, чтобы продвинуться по карьерной лестницей. Мне хочется верить, что сумел.

Когда открываю дверь, первым делом бросаюсь Володе в объятия. Целую его горячо и долго, так, чтобы сразу настроить на романтический лад. Он сразу заводится, пытается меня подхватить и отнести на кровать. Думает, что я затеяла свои ласки с целью оказаться в его объятиях. Но у меня-то цель другая совсем. Потому останавливаю его. Шепчу, что у меня есть сюрприз.

– Да? Какой? – игриво интересуется Володя. Он думает, что я просто заигрываю с ним. Представляюсь недотрогой, чтобы после вознаградить за терпение как-то по-особенному. А я лишь хочу, пока он раздевается в прихожей, предупредить его о Даше. Не получается. Слышатся торопливые шажки, из-за дверного проёма, который соединяет коридор с жилой комнатой, высовывается светло-русая голова.

– Доброе утро, вы мой папа? – звучат слова, и я, не успев обернуться, вижу, как глаза у Володи расширяются. Он смотрит на Дашу, не моргая. Переводит изумленный взгляд на меня.

– Это… кто? – спрашивает меня.

– Я тебе сейчас всё объясню, ты только не волнуйся, ладно? – беру любимого за руку, веду на кухню. И попутно прошу Дашу посмотреть пока мультики. Та кивает, но немного испуганно: странный дядя мало того, что уставился на неё страшными глазами, так ещё и на вопрос не ответил. Девочка уходит, мы с Володей садимся на кухне.

– Я сейчас всё тебе расскажу, – торопливо говорю ему, наливая чай с молоком, как он любит. Здесь даже есть его посуда. На ней крупными буквами написано «Моя любимая кружка». Из неё только он пьет, больше никто.

Пока Володя отпивает чай, рассказываю ему все то, что случилось со мной вчера, когда я спешила на корпоратив. Про таксиста, который решил проехать дворами. Про девочку, которую он стукнул машиной. Про всё, что последовало за этим. В конце сообщила: её зовут Даша, она очаровательное маленькое создание, очень умная и добрая, но беда в том, что совершенно не помнит ничего о своей жизни. Ни кто её родители, ни где она живет.

Володя, пока меня слушал, пил чай. Причем делал это довольно жадно. Я поняла: вчера ему пришлось немало алкоголя принять. Наверное, пытался сблизиться с топ-менеджерами. Но разговор всё никак не перейдет на тему корпоратива. Хотя мне ужасно хочется расспросить, как там было.

– Тебе нужно прямо сейчас поехать в полицию и отдать ребёнка, – говорит Володя.

– Я не могу, – отвечаю ему. – Они её отвезут в какой-нибудь приют, а там ей совершенно не место! Она такая… как ангел, понимаешь? Нежная, ранимая, и если окажется среди жестоких детей… Ужас! Да её там каждый обидит!

– С чего ты это взяла? Скажи лучше, что ищешь поводы, чтобы с ней не расставаться, – говорит любимый.

– Ты прав, – соглашаюсь. – Я не хочу её отпускать. Отвезу её родителям, когда те найдутся.

– Хорошо. Но ты понимаешь, что хотя бы в полицию надо сообщить?

– Нет, они тогда позвонят в органы опеки, Дашу заберут. И дальше – приют.

– Вот упрямая, – возмущается Володя. – Пойми ты: это чужой ребенок! Его наверняка родители ищут, все морги и больницы обзванивают в ужасе. Если ты станешь держать её у себя, запросто под уголовную статью угодишь. Тебя могут обвинить в похищении!

– Да брось! – смеюсь, а самой не слишком радостно. – Даша им скажет, что я её отмыла, переодела, сказку на ночь читала. Завтраком накормила. Какое там похищение!

– Ну да. Это в том случае, если мама её сильно не попросит. Или не прикажет. Ты ведь не знаешь, какие у них в семье отношения. Может, слово мамы для неё – закон? И она сделает, что ей велено будет, – сказал Володя хмуро.

Я тяжело вздыхаю. Есть логика в его словах. Но в полицию отдавать этого маленького ангела категорически не желаю.

– Сделаю иначе. Расклею объявления в том дворе. Мол, пропала девочка. Фото и телефон. Кто-нибудь обязательно откликнется. Ещё буду смотреть объявления в новостных сайтах.

– Хорошо, попробуй. Но давай договоримся. Если в течение трёх дней никто на связь не выйдет, ты отвезешь Дашу в полицию. Хорошо? – спрашивает Володя.

– Спасибо, спасибо, спасибо! – бросаюсь к нему и чмокаю в щеки и нос. Любимый смеется. – Как там корпоратив? – сворачиваю наконец на другую тему.

Володя рассказывает. В целом, всё благопристойно. Было до определенного момента. Но когда народ в массе своей выпил больше положенного, рамки приличий начали сыпаться. Например, две дамы подрались в туалете. Причем в мужском. Как они там оказались, неизвестно. Володя пытался выйти из кабинки, услышал голоса на повышенных тонах, а потом возню и вопли. Под шум схватки выскочил.

Дамы, судя по тому, что услышал любимый, не поделили одного мужчину. Одного из топ-менеджеров причем. Что самое забавное – он женат, четверо детей. Но известно: большой любитель прогуляться налево. Эти две дамы – жертвы его обаяния. Случайно узнали о существовании друг друга, вот и схлестнулись.

Я весело смеюсь, когда Володя рассказывает в красках и лицах, как всё происходило. Желая убедиться, что дамы не покалечат друг друга, он за ними некоторое время наблюдал через приоткрытую дверь – ловил момент, когда сможет улизнуть незамеченным.

На этом рассказ пришлось прервать: на кухню зашла Даша. Володя замолчал и насупился. Не понимаю его реакции. Разве можно хмуриться, когда рядом такой ангел? Девочка подошла ко мне, встала рядом. Я её обняла одной рукой, прижала к себе.

– Что такое, Дашуня? Мультики скучные? Или ты покушать хочешь?

– Нет, я спросить хотела, – стесняясь Володи, малышка уткнулась мне лицом в плечо.

– Да, конечно, малыш. Что такое?

Тут Даша поворачивает лицо к любимому и, глядя ему в глаза своими серо-голубыми огромными глазами, повторяет вопрос:

Глава 4

Зеленоглазая рыжая Катя с румяным от мороза лицом, покрытым задорными веснушками, приехала ближе к вечеру. Очи сверкают задором: у неё сейчас бурная личная жизнь. Кавалеров меняет, как в дворянские времена порядочная барышня – перчатки. Я уже перестала пытаться их запоминать. Потому как чаще всего за подругой моей ухаживают не один, а двое. Или даже она с тремя романы крутит. О чем мне регулярно рассказывает за рюмкой чая.

Нет, я не могу сказать, что Катя легкомысленная. Она с кем попало не завтракает. Может, потому что с родителями живет. Хотя те на её похождения смотрят спокойно. Привыкли. Она с первого курса университета такая. Едва закончила школу, как начала искать себе жениха. Только не получается никак. Слишком избирательная. У того нос длинный, у этого глаза скучные, у третьего характер неинтересный и тому подобное.

А мне кажется, что она так себя ведет, потому что любовь свою найти на может. Вот не повезло пока. Как нам с Володей. У нас чувство, у Кати – романтические похождения. Даже немного жалко её. Хотя с виду всё отлично. Прекрасно выглядит моя подруга. Чуть широковата в талии и бёдрах, но это придает её немного полноватой фигуре особый шарм. Зато грудь третьего размера и ровный животик – предмет её гордости.

Катя врывается в мою квартиру рыжим радостным вихрем. Она всегда такая. Весёлая, позитивная, никогда не унывает. Мгновенно очаровывает Дашу, познакомившись с ней и сразу вручив подарок в обмотанной красной лентой коробочке. Успевает параллельно чмокнуть меня в щеку и ждет, пока ребенок откроет презент. Та робко разрывает пальчиками обёрточную бумагу. И… ахает. Внутри – коробка с планшетом.

– Да ты с ума сошла, Кать! – журю подругу.

– Брось! – отвечает она. – Современные девочки должны на планшетах уметь играть, а не в эти куклы дурацкие.

– Ну спасибо тебе, блин, большое, – отчитываю её. – Только сегодня купила ей, а ты со своим планшетом.

Но дальше меня настигает удивление. Даша спокойно достает мини-компьютер, включает и начинает настраивать, ловко орудуя пальцами. Подсаживаюсь к ней:

– Дашуня, скажи, а у тебя раньше был такой планшет?

– Я не помню, – отвечает она, не отрывая глаз от дисплея. Но по её уверенным движениям понимаю: она прежде точно имела дело с такой техникой. А когда девочка начинает вводить адрес электронной почты и пароль, чтобы зарегистрироваться в Play Маркет, мое предположение становится уверенностью.

– Даша, скажи, откуда ты знаешь эти адрес и пароль? Тебе мама завела почту, да? Или папа?

Ребёнок пожимает плечами. Пока я сижу и хлопаю глазами, она устанавливает какую-то игру. Что-то с ёжиками. Мы с Катей смотрим на это продвинутое чудо, но ничего не можем понять.

– Ты же говорила, что она ничего не помнит? – почему-то шепотом спрашивает Катя.

– Я сама не знала, – отвечаю.

Удаляемся на кухню.

Я успела запомнить адрес почты и пароль, они простые – Dasha2021. Включаю ноутбук, захожу в этот почтовый ящик. Смотрю профиль. Он пустой. Ни адреса, ни даты рождения, ни других данных – круглый ноль. Тот, кто создавал этот аккаунт, постарался сделать его максимально неинформативным. Наверное, в целях безопасности. Я и сама так делаю. Если кто вскроет мою почту, ничего обо мне толком не узнает.

Катя смотрит на меня вопросительно. Повторяю для неё, как раньше для Володи, рассказ о том, как мы с Дашей встретились. Чтобы подруга не стала предлагать отвезти девочку в полицию, говорю о том, что собираюсь сначала поискать её родителей самостоятельно. Мы с любимым договорились: у меня на это есть три дня.

– В интернете искала уже? – спрашивает Катя.

– По социальным сетям? Она же маленькая ещё, таким аккаунты не заводят, их блокируют.

– Да я не об этом.

– А о чем?

– Всё просто. Фотографируешь Дашу, загружаешь в Яндекс.Картинки или Гугл.Фото, и они автоматически ищут похожее лицо.

– Точно! Я не подумала.

Делаем, как предложила Катя. Фото девочки у меня уже есть – снимок сделала, чтобы распечатывать объявления о пропаже ребенка. Никто до сих пор, кстати, не позвонил. Загружаю картинку, но поисковые системы выдают всё что угодно, а только не то, чего бы хотелось.

– Есть другой вариант.

– Какой?

– Один сайт. Позволяет находить твоих клонов в интернете. Ну, или просто похожих. В ВК и ОК ищет, – говорит Катя. Диктует адрес портала. Ввожу информацию. Снова ничего. Подруга предлагает ещё вариант. Тоже пусто.

– Ничего не понимаю, – замечаю растерянно. – Как такое может быть? Ведь многие родители фотографируются вместе с детьми.

– Ты не забывай, что те сайты не ищут, например, в Instagram или Facebook.

– Что же делать? Может, попробовать распространить фото Даши по интернету? – робко спрашиваю.

– Ага, и получить в ответ тысячи комментариев от хейтеров.

– Да за что?!

– Им повод обругать или постебаться не нужен, – со знанием дела говорит Катя.

О, я знаю, о чем она. Пару лет назад один отвергнутый ею кавалер умудрился разместить снимок Кати, сделанный им во время недолгих отношений. Глубоко, скажем так, личного характера. Сфотографировал, пока она спала. Много потом подруга слёз пролила, читая разные гадости и скабрезности о себе. Хорошо, всё быстро забылось.

Мы сидим на кухне, разочарованные своим бессилием. Время идет, результатов ноль. Пьем кофе, лопаем шоколадные конфетки. Катя чаще, я реже. У неё фигура для сладостей подходящая. Я свои 53 кг от лишних калорий тщательно охраняю. Рост подруги 172 см, ей можно весить чуть больше. Мне с моими 165 см полнеть не положено. Боюсь, стану выглядеть, как кабачок.

– О чем ты думаешь? – спрашивает Катя.

– Как не потолстеть от конфет, – отвечаю машинально.

– У неё чужой ребенок в квартире, а она о всякой ерунде размышляет, – укоризненно говорит подруга.

– Мозг уже кипит!

Наши пререкания нарушает Даша. Она входит на кухню. Мордашка грустная-прегрустная.

– Что такое, Дашуня? – обращаюсь к ней. – Что-то случилось? Игра не получается?

Глава 5

На следующий день мы, как и договаривались с Катей, отправились к ее знакомому ювелиру. Дашу пришлось взять с собой, поскольку оставить ее одну в квартире я не решилась. Вдруг с ней что случится? Я не могу себе такого позволить. Да и девочка, к моей радости, не против. Она за эти два дня ко мне так сильно привязалась, что даже по квартире ходит хвостиком, когда не занята подаренным планшетом.

Зиновий Эммануилович оказался человеком преклонного возраста и, судя по осанке, дворянских кровей. Принял нас в своем крошечном ювелирном магазинчике. Не знаю, каким чудом ему удалось сохранить свой бизнес в море, переполненном акулами – крупными сетями. Видимо, были у ювелира очень мощные покровители.

Взяв украшение, он на голову надел какой-то сложный оптический прибор и принялся рассматривать. Прежде всего бриллиант. Крутил и вертел его, отдалял и приближал, проводил какие-то непонятные простому смертному манипуляции. Волшебные, как мне показалось, поскольку был Зиновий Эммануилович похож на старого профессора магии. С белой аккуратно подстриженной бородкой и в клетчатом свитере с черными нарукавниками.

Потом очередь дошла до собственно кулона, цепочки. Даша всё это время с удивлением рассматривала драгоценности, разложенные на старинных, деревянных с ажурной резьбой витринах.

– Что ж, девушки, спешу вас порадовать. Это действительно платина высшей, 950 пробы. Работу выполнял очень искусный мастер, только не российский. У нас, насколько я понимаю, таких профессионалов, увы, не осталось. Что касается бриллианта, то да, это настоящее произведение искусства. Цвет, чистота, огранка, – всё восхитительно. Такой камень, на мой взгляд, бесценен. Тем более в таком прекрасном обрамлении.

– А все-таки, Зиновий Эммануилович, сколько он стоит? – не выдерживает Катя со своим извечным любопытством.

Ювелир отрывает взгляд от украшения, укоризненно смотрит на мою подругу. Вздыхает: такой восторженный момент испортила! Но все-таки отвечает, проявляя свою воспитанность:

– Его стоимость, полагаю, не менее пяти миллионов рублей.

– Ну, что я тебе говорила? – с восторгом говорит мне Катя.

– Но это еще не всё, – продолжает наш собеседник. – Здесь есть какой-то набор букв и цифр, сделанный очень искусно и в таком месте, куда разве что опытный ювелир сможет заглянуть.

– И что же там? – спрашиваем мы с Катей дуэтом.

– А вот, – и старик протягивает нам листочек, на котором написано: «B_V EBITB21 228915771». – Кроме того, есть клейма, и в том числе мастера, который выполнил эту работу, – и приглашает нас заглянуть в окуляр микроскопа, под который положил украшение.

Я смотрю: там оказалось не одно клеймо, а целых пять, идущих одно за другим. Беру телефон, кое-как фотографирую через окуляр прибора.

– Что означают эти символы?

– Всё очень просто, – улыбается Зиновий Эммануилович. – Читать символы следует слева направо. Первое клеймо с изображением королевы Виктории I в повернутый право профиль, заключенный в овал. Такое использовалось с 1838 по 1890 годы. Означает, что изготовитель изделия уплатил государству пошлину. Второе клеймо короны – это изображение пробирной палаты Шеффилда. Третье клеймо – буква G в квадратном щитке со скошенными углами. Это буква, обозначающая год. Так, минутку.

Ювелир достает с полки толстую книгу, листает.

– Да, точно. Это клеймо использовалось в 1850 году, поскольку у следующего года другой символ и так далее. Что у нас там дальше? Пентаэдр с розой внутри. Такое клеймо ставят на золотое или платиновое изделие. Наконец, последний знак – клеймо мастера. В данном случае буквы АН в квадратном щитке. Возможно, это Aaron Hadfield или Ashforth & Harthorn.

– Ничего себе у вас знания, – восхищенно говорю я. – Спасибо вам огромное!

– Благодарю, – скромно улыбается ювелир. – И всегда пожалуйста, обращайтесь.

– Вы, девочки, идите, мне нужно поблагодарить Зиновия Эммануиловича, – шепчет Катя, и мы с Дашей входим.

Ждать пришлось буквально пару минут. Из магазинчика выскакивает Катя.

– Ну, что я тебе говорила! Зиновий Эммануилович – мозг! Ладно, мне пора. У меня свидание. Целую, созвонимся! – и уносится радостной козой, помахав нам на прощание ручкой.

У меня настала сложная пора. Во-первых, надо решать, что делать с Дашей. Завтра понедельник, мне нужно на работу. Одну её оставить не могу. Няню найти за такой короткий срок, тем более которой можно доверить ребенка, нереально. У меня же таких знакомых нет. Во-вторых, хочется поглубже подумать над этими клеймами и, главное, цифрами и буквами.

Рассудив немного, вызываю такси. Едем к моим родителям.

Они у меня люди добрые, папа работает на крупном предприятии технологом, мама домохозяйка. Увидев меня на пороге с маленькой девочкой, оба смотрят удивлённо. Приходится придумывать на ходу целую историю о том, что это племянница Кати. Зовут девочку Даша, её родители уехали в командировку и оставили на попечение моей подруги. Но у той слишком бурная личная жизнь, так что она попросила присмотреть за малышкой пару дней, а потом её мама с папой вернутся, и всё будет хорошо.

Родители мои принимают девочку, почти как родную. Даже выделили ей мою комнату, где с момента, когда я отправилась в свободное плавание, мало что изменилось. Игрушки мои, например, все ещё лежали на своих местах. Даша, обрадованная тем, какое это милое и уютное местечко, запрыгнула на мой старенький диванчик и после обеда погрузилась в планшет.

Маме с папой я рассказываю, что у меня тоже есть свои дела, и мне надо отлучиться до вечера. Затем возвращаюсь домой и усаживаюсь за компьютер изучать информацию, полученную от ювелира. Насчет Шеффилда более-менее понятно: мастера надо искать там, но я же не могу вот так взять и отправиться в Англию? С работы нужно сначала отпрашиваться, потом билеты покупать, – целое дело! Значит, пока остановлюсь на цифрах и буквах.

Что бы они могли значить? Скорее всего, первое – это логин, второе – пароль. А что означает префикс «B_V»? Что-то не припомню, чтобы при аутентификации где-либо такое использовалось. Думаю-гадаю, в итоге звоню Володе. Он отвечает не сразу. Потом пишет в WhatsApp, что ездит с родителями по магазинам, помогает выбирать подарки под новый год. Я прошу его посмотреть на данные, которые ему присылаю.

Глава 6

Я смотрю на мужчину, хлопаю глазами, рот мой оказывается приоткрыт, но что сказать, не знаю

– Ой, простите, совсем забыл представиться, – улыбается мужчина. – Меня зовут Вадим Валерьевич Диркс, я управляющий центральным офисом банка «Возрождение». А вас, простите, как величать?

– Мария Исаева, – отвечаю ему.

– Можно без отчества?

– Можно.

– Приятно познакомиться. Какова цель визита к нам с Дарьей Матвеевной?

– Нам… То есть Даше нужно зайти в её личный кабинет. Я имею в виду тот, что находится в приложении вашего банка. У нас… у неё то есть имеются логин и пароль. Однако есть проблема: Даша потеряла сотовый телефон, на который приходит СМС с ответным кодом, – поясняю управляющему и понимаю, что погружаюсь в трясину. Пришла тут, понимаешь, нет никто и звать никак с дочерью олигарха, да ещё прошу доступ к её банковскому счёту.

Но, против моих ожиданий, Вадим Валерьевич отвечает:

– Да, конечно, нет проблем. Пройдемте.

Он ведет нас внутрь банка. Я крепко держу Дашу за маленькую ладошку, и ребенок послушно идет за мной. Она смотрит по сторонам и улыбается. Да, тут действительно очень красиво. Напоминает немного музей. Старинные картины на стенах, в промежутках между ними на небольших постаментах – статуи из белого мрамора. Пол тоже выложен каменными плитами. Да тут буквально каждый квадратный метр – доказательство того, что любое помещение при желании и наличии очень больших денег можно превратить в образец архитектурного и дизайнерского искусства.

Управляющий проводит нас не куда-нибудь, а в собственный кабинет. Предлагает Даше разместиться за его огромным письменным столом, на котором возвышается моноблок Apple. Девочка усаживается, Вадим Валерьевич опускается перед ней на колени. У меня опять глаза расширяются, но банкир, оказывается, лишь поднимает кресло, чтобы ребенку было удобно. Затем включает приложение, сам отходит в сторону так, чтобы не видеть изображения на мониторе.

Я подходу к Даше, протягиваю ей бумажку с логином и паролем. Девочка всё аккуратно вводит, не ошибившись ни в одной букве и цифре. Делаю вывод: она или уже проделывала подобное раньше, или просто большая аккуратистка. Хотя не знаю до сих пор, когда у неё день рождения. То есть примерно ей шесть лет, а если поточнее? Понимать бы, в школу она ходит или ещё нет.

Но пока важно другое – банковский счет.

– А СМС с кодом? – спрашиваю управляющего.

– На моем компьютере это не понадобится, – отвечает Вадим Валерьевич.

Я показываю Даше, куда нужно кликнуть дальше. Открывается страничка, где содержится номер её счёта. У меня второй раз за это посещение банка чуть ли ни инфаркт. Я даже сначала понять не могу, что за цифры такие. Кажется, будто кто-то ошибся или вписал неправильно. А может, это номер самого счета? Не может ведь быть такого, чтобы напротив строчки «Баланс рублевого счета» было написано число, состоящее из одиннадцати цифр: 34550700000!

– Простите, Вадим Валерьевич, тут ошибка какая-то, – говорю управляющему в полном замешательстве.

– Слушаю внимательно?

– Здесь написана какая-то странная цифра.

– Позвольте взглянуть?

– Да, конечно.

Управляющий заходит мне за спину, я показываю на монитор. Мы с Дашей с любопытством смотрим на банкира: что скажет?

Тот с полуулыбкой возвращается на своё место, где прежде стоял, и говорит:

– Нет, там всё указано правильно.

– Вы хотите сказать, что на счету маленькой девочки… Тридцать… Господи, я даже не знаю, что это за цифра такая, – честно признаюсь.

– Тридцать четыре миллиарда пятьсот пятьдесят миллионов семьсот тысяч рублей, – поправляет Вадим Валерьевич.

Нервно сглатываю. Голос даже становится хриплым от волнения.

– Да, вот такая… кхм! Сумма!

– Простите, Мария, но ведь Дарья Матвеевна, как я уже отметил, не простая девочка, а дочь владельца финансовой корпорации, Матвея Леонидовича Воронцова. И я так полагаю, что это их семейное дело, кому и как распоряжаться подобными средствами.

– То есть вы хотите сказать, что Даша может тратить любые деньги со своего счета?

– Да. По крайней мере, никаких инструкций на этот счет мне не поступало.

– Но ведь она ребенок! Как можно было…

– Простите, но эти вопросы не в моей компетенции. Их следует задать Матвею Леонидовичу. Кстати, а вы точно няня Даши?

– Почему спрашиваете?

– Простите великодушно, но вопросы, которые вы задаете…

– Не входят в сферу моих прямых обязанностей, вы это хотели сказать?

– В некотором роде.

– Вы правы. Я не совсем няня. Скажите, я могу вам доверять?

– Абсолютно, я очень давно работаю на семью Воронцовых, – сказал управляющий.

– Тогда давайте поговорим тет-а-тет, хорошо?

– Да, конечно. А Дарья Матвеевна…

– Она пока может попить чаю и порисовать что-нибудь на компьютере, вы же не против? – спрашиваю, ощущая себя немного наглой особой. Это потому что с человеком такого уровня общаюсь впервые и чувствую себя неловко. А когда такое со мной происходит, то, как говорится, «наглость – второе счастье». Но меру знаю, естественно. Не такое же у меня воспитание, чтобы лезть напролом.

Вадим Валерьевич вызывает секретаря – как полагается, это девушка модельной внешности, ноги от ушей, но глаза умные. Он дает ей распоряжение принести Даше пирожных с заварным кремом из соседнего кафе. «И фруктового чаю, она такой любит», – добавляю я.

Буквально несколько минут проходит, и вот уже Дарья Матвеевна, задорно болтая ногами в глубоком кресле, лопает вкусняшки, роняя крошки на белую клавиатуру, и что-то рисует. Значит, у нас с управляющим есть время поговорить. Он заводит меня в комнату отдыха. Это небольшое помещение, вход в которое расположен здесь же, в кабинете.

– Итак, я не совсем няня. То есть временно да, но не официально, – начинаю сбивчивый рассказ. Понимаю, что так запутаюсь ещё больше. Возвращаюсь к самому началу. – Я нашла Дашу на улице, поздним вечером в мороз. Как она там оказалась, девочка не помнит. Она вообще ничего, кроме своего имени, не помнит. Ни номера дома, ни как маму с папой зовут, при ней не оказалось сотового телефона, а только одно украшение.

Глава 7

Чтобы далеко не растягивать момент знакомства, звоню в приемную Воронцова. Ну и пусть сегодня выходной. Насколько я понимаю, олигархи вообще живут по собственному графику.

Мне отвечает преисполненный надменности и осознания собственного превосходства над всеми мужской голос:

– Добрый день, приемная Матвея Леонидовича Воронцова, – имя олигарха произносится с придыханием. Слушая это, думаю иронично, что так, наверное дикари племени мумба-юмба поминают имя своего главного божества. – С кем имею честь?

– Здравствуйте. Меня зовут Мария Исаева. Мне нужно срочно пообщаться с господином Воронцовым, – отвечаю, стараясь быть максимально сосредоточенной и деловой, а самой уже немного страшно. Как бы не счёл меня похитительницей Даши!

– Простите, но это никак невозможно, – отвечает надменный голос. – Матвея Леонидовича нет на месте, он в командировке.

– Да… – растерялась я окончательно. – А… тогда… Дело в том, что у меня его дочь, Даша.

Пауза тянется несколько секунд. Затем голос, превратившись из надменного и вежливого в жёсткий и почти угрожающий, говорит:

– Я бы вам не рекомендовал бросаться такими словами в адрес господина Воронцова, – и короткие гудки.

Отодвигаю смартфон от уха, смотрю на экран и не понимаю: что это сейчас было? Меня, образно говоря, послали подальше? Или как воспринимать эту «рекомендацию»? Не на ту напали! Начинают звонить снова, но тот тип, кажется, успел внести мой номер в черный список. Потому даже достучаться не могу – вызов сразу сбрасывается. Ну и дела!

А я рядом стоит, доверчиво держа меня за руку, Даша. Она прелесть: не хнычет, не тянет никуда. Как, бывало, я делала в её возрасте, когда мама встречала на улице знакомую. Пока они вдвоем перемывали косточки знакомым, мне становилось ужасно скучно, и я тянула маму за рукав и хныкала: «Ну пойдем домой, ну пойдем». Даша терпела молча.

«Ну уж нет, я так этого не оставлю», – твердо решаю продолжать наступление на олигарха. Что за ерунда такая: у меня его дочь, а мне от ворот поворот?! Получается, её даже не ищет никто?! Это невозможно!

По интернету пробиваю адрес, где находится головной офис Воронцова. Тот самый, куда я так безуспешно звонила. Вызываю такси, едем.

Внизу пост охраны. Дюжий молодой мужчина, внешне напоминающий платяной шкаф, преграждает дорогу.

– Здравствуйте, вы к кому?

– К Воронцову!

– Вам назначено?

– Нет, но у меня есть веский аргумент, – я поднимаю руку Даши чуть повыше, чтобы охранник обратил внимание.

– Подождите здесь, пожалуйста, – говорит он, не открывая турникета.

Мы с Дашей остаёмся ждать, пока охранник, отойдя в сторону, не переговорит с кем-то по рации. Вскоре он возвращается. И… отрицательно мотает головой:

– Простите, я не могу вас пропустить.

Тут у меня, что называется, полыхнуло.

– Да вы с ума тут все посходили, что ли?! – возмущаюсь я. – Вы вообще в своём уме?! Эта девочка – дочь Воронцова, Дарья Матвеевна!

Охранник остаётся невозмутимым. Ну чисто Сфинкс – ни один мускул не дрогнул на словно из камня высеченном лице!

– Простите, я не могу вас пропустить, – талдычит своё.

– Тогда позовите своего начальника. Немедленно, слышите! – уже требую, а не прошу.

Охранник снова отходит. Возвращается. Стоит скалой и смотрит на дверь, заложив руки за спину, ноги расставив на ширине плеч. Весь его вид демонстрирует: чужой не пройдет.

Я растеряна и возмущена. Почему банкир Вадим Валерьевич Диркс узнал Дашу и помог нам, а в офисе Воронцова никто в упор не признает дочь олигарха?!

Вскоре приходит ещё один «шкаф». Постарше, с серебристой проседью на висках. Костюм у него намного дороже. Идёт, зная себе цену, выправка высокопоставленного офицера. Подходит ко мне, вежливо здоровается. Через турникет, который закрыт по-прежнему.

– Добрый день, – отвечаю нервно. – Вы тоже не узнаете эту девочку? – спрашиваю начальника охраны.

Он смотрит на Дашу. На меня.

– Простите, этот ребенок мне не знаком, – говорит, даже глазом не моргнув.

У меня глаза становятся по пять рублей. Я раскрываю рот, а что сказать не знаю. Слова застряли.

– Да, но… как же так?

– У вас есть ещё какие-то вопросы? Мне нужно возвращаться к работе, – говорит главный охранник.

Я сжимаю губы. Разворачиваюсь и выхожу из здания.

Ничего не понимаю.

Смотрю на Дашу. Девочка устала. Она выглядит измотанной, и это значит – надо возвращаться домой.

Дома, накормив Дашу обедом, укладываю её спать. Стоит её пушистой голове прикоснуться к подушке, как малышка сразу засыпает. «Бедная ты моя», – жалею её. И попутно злюсь на взрослых людей из офиса её папаши, которые ведут себя каким-то странным образом. Пока мы были там, у меня родилось ощущение, что это театр абсурда. Все смотрят на Дашу, понимаю, чья это дочь, но делают вид, будто она им совершенно незнакома.

«А может, так и есть?» – возникает мысль. Не верю! Как так? В банке была, а в главном офисе ни разу? И потом: они охрана, обязаны знать членов семьи Воронцовых в лицо! Всех до единого!

Но мне нужны ответы. Звоню Вадиму Валерьевичу, благо тот дал мне визитку со своим личным номером. Он отвечает, и я рассказываю, как побывала в головном офисе, а Дашу там никто не узнал.

Банкир молчит некоторое время.

– Я, если честно, не понимаю, почему они так себя ведут. В моем банке любой охранник прекрасно осведомлен о том, как выглядит господин Воронцов и его дочь.

– Вам не кажется, что у них там какой-то заговор? – спрашиваю в лоб.

– Я не могу комментировать подобное предположение, простите, – вежливо отказывается отвечать Вадим Валерьевич.

– Но хотя бы скажите: няня у Даши есть? У вас, случайно, нет её телефона?

– Простите, но всё, что я имел право вам сообщить, уже рассказал. Все остальное – сугубо конфиденциально и касается только самих Воронцовых, – говорит банкир. Он вежлив, и я понимаю: хочет что-то сказать, но опасается. У него-то ведь тоже семья, дети или даже внуки. Рисковать таким положением кто захочет?

Глава 8

Рано утром в понедельник везу Дашу к своим. Бедный ребенок, не понимая, зачем её разбудили в такую рань (на часах семь утра), спит у меня на коленях, пока едем в такси. Прости, маленькая, но если я опоздаю к родителям, они к 9 часам уйдут на работу, и тогда потеряю ещё сутки. На календаре и так уже 27 декабря, до нового года осталось совсем чуть-чуть, и мне обязательно нужно успеть и с Дашей решить вопрос, и с Володей. Он и так уже, кажется, на меня довольно сильно обиделся. Эти романтические дни перед заветным боем курантов мы привыкли проводить вместе, а теперь я никак не могу оставить Дашу, и любимый, как назло, не хочет войти в мое непростое положение.

Приезжаю к родителям, открывают дверь, заходим с Дашей. Четыре глаза смотрят на меня вопросительно. Спешу им сказать, что мне срочно надо уехать на два дня. За это время я постараюсь узнать, как помочь Даше вернуться в семью. В её, конечно же.

Папа качает неодобрительно головой и сразу предупреждает, что отпроситься не сможет: у них на предприятии конец года, нужно закрывать какие-то там показатели. Только мама вздыхает и соглашается посидеть с Дашей. Мне повезло с мамой, а той – с руководством, которое запросто разрешает некоторое время провести дома, трудясь удаленно, по интернету.

Но прежде чем я уеду, родители отводят меня на кухню и устраивают небольшую семейную головомойку: пытаются донести мысль, что я должна поскорее вернуть Дашу к её отцу и матери, иначе получу большие проблемы. Аргумент звучит такой: её наверняка уже ищут, и меня могут обвинить в похищении ребенка. Папа даже называет какую-то статью Уголовного Кодекса. Видимо, чтобы до меня дошла вся серьезность положения.

Ах, милые мои мамочка и папочка! Вы ещё не знаете, чья дочь мирно спит сейчас в комнате, которая когда-то была моей, с плюшевым мишкой в обнимку! И я боюсь им признаться, поскольку тогда волноваться станут ещё больше, и по квартире распространится запах корвалола. Так что я, стараясь оставаться улыбчивой, обещаю им: всё будет в порядке. Я только туда и обратно.

Конечно, мама спрашивает, далеко ли я собралась. Приходится снова сочинить: в Нижний Новгород. Якобы там обнаружился след Дашиного отца. Потом иду к Даше, но разбудить не решаюсь. Она когда спит, похожа на маленького ангела. Такая миленькая, светлая! Потому просто целую её в лобик, прощаюсь с родителями и уезжаю.

По пути в аэропорт сообщаю Володе, что пару дней буду недоступна. Пусть не волнуется за меня. Он ответил холодным «хорошо». Даже не добавил, как обычно: «целую, малыш». Вредничает, надулся. Ну и пусть!

Пишу Кате, что лечу в Британию. Та сразу перезванивает. Мол, у вас с Володей романтическое путешествие, да? А Дашу куда подевали? Приходится объяснить ситуацию: родителям соврала про Нижний Новгород, своему парню вообще ничего не сказала. Всё потому, что мы с ним теперь, кажется, в ссоре. По его инициативе причем.

Потом рассказываю подруге обо всех перипетиях, случившихся со мной вчера. Ну, и конце добавляю:

– Катя, я лечу в Лондон не ради развлечений. Я хочу найти сестру олигарха Воронцова. И поговорить с ней, чтобы прояснить, наконец, что за ерунда творится вокруг его дочери.

– Ну, подруга, ты рисковый человек, – говорит Катя. – Я бы на твоем месте так не сумела. Не боишься? Люди с такими деньгами бывают очень опасны.

– Мне бояться нечего. Я ведь не похитила Дашу, а наоборот, приютила её у себя. И не отправляю в приют, как беспризорницу. Помогаю ребенку вновь обрести семью. Только хочу, чтобы это было для неё максимально безболезненно. Девочка ведь ничего не помнит, даже собственных родителей! Представляешь, какой шок она пережила?

Катя со мной соглашается и желает удачи.

Через несколько часов я выхожу на Британской земле. Какое облегчение, что у меня ещё есть действующая виза! Катя ведь неслучайно спросила про наше с Володей романтическое путешествие: мы на самом деле собирались туда отправиться этим летом, но не смогли: все эти внезапные ковидные ограничения испортили нам праздник. Пришлось ограничиться Черноморским побережьем Крыма.

Я боялась, что карантинные меры действуют и теперь. Но, к счастью, их совсем недавно отменили. Опасаюсь, как бы не ввели снова, пока я за границей. «Смелость города берёт» – вспоминаю поговорку и «где наша не пропадала!» Сама себя подбадриваю, а страшновато. Оказаться одной так далеко от дома, без единого знакомого человека! Хорошо, есть сотовая связь. Значит, не пропаду.

Не покидая аэропорта, пересаживаюсь на рейс до Манчестера. Из тамошнего аэропорта еду в город, там пересадка на автобус Transpennine Express, идущий до автовокзала Шеффилда. На это у меня уходит ещё два часа.

В Шеффилд я приезжаю, когда часы показывают почти 20 часов. Но это по моему, домашнему времени, а здесь сколько? Смартфон подсказывает: 17 часов. Да, ведь разница между нами три часа. Что ж, очень хорошо. Вызываю такси, и вот я уже через полчаса стою возле низенькой изгороди, очень старой, выложенной из камней. Да, это не Россия, где поместье такого масштаба наверняка обнесли бы трехэтажным бетонным забором. Тут всё просто: изгородь можно буквально перепрыгнуть.

Но я иду к воротам, нажимаю на кнопку. Мне вежливо отвечают, спрашивая, к кому я пришла. Отвечаю: мне нужно увидеть Елизавету Воронцову. И добавляю: «Это касается её племянницы Дарьи». «Подождите, пожалуйста», – слышу в ответ.

Ворота автоматически открываются через пару минут, и я по дороге, усыпанной мелким гравием, иду к дому. Меня у порога встречает вышколенный классический дворецкий: точно так выглядел персонаж в фильме «Остаток дня», которого сыграл знаменитый Энтони Хопкинс. Он исполнил роль идеального дворецкого британского аристократического поместья.

Меня проводят в гостиную, я усаживаюсь на стул, вскоре приходит Елизавета Воронцова. Моё удивление не скрыть: мало того, что меня вот так просто, без обыска и досмотра, допустили в дом к одной из самых богатых женщин мира (благодаря брату, конечно же), так ещё и выглядит она совсем просто. То есть я ожидала увидеть заносчивую, гордую леди, у которой на каждом пальце по крупному бриллианту. А спустилась со второго этажа симпатичная молодая женщина лет немногим за тридцать, очень стройная, одетая в уютный домашний наряд: поло, брюки и кардиган, на ногах – мягкие тапочки с меховой оторочкой. И никаких украшений, не считая серебряной цепочки с небольшой подвеской.

Глава 9

Возвращаюсь в Шеффилд, когда часы показывают седьмой час. Визит в ювелирную фирму придётся отложить до завтра. Потому прошу таксиста отвезти меня в гостиницу. Заселяюсь, ужинаю. Мне чуточку стыдно, что я трачу деньги, которые выдал банкир Вадим Валерьевич Диркс. Всё-таки они не мне лично предназначаются, а для Даши. Но, с другой стороны, ведь ради неё стараюсь. И номер, кстати, заняла самый обычный, эконом. Хотя при таких наличных могла бы и в люксе поселиться.

Но я девушка скромная.

Даша… Вспомнив о ней, звоню через WhatsApp домой. Если по обычной сотовой связи, это влетит в копеечку. Отвечает мама и спрашивает, почему я так поздно. Ну да, у них-то почти полночь! Быстренько бормочу «прости», а потом рассказываю, что до места добралась, остановилась в отеле, и скажи, пожалуйста, как там Даша.

– Отлично себя чувствует. Попросила ей на ночь рассказать продолжение сказки «Кто съел волшебника», а я только глазами хлопаю. Нехорошо, дочь. Могла бы предупредить.

– Прости, мамочка, я не подумала, сейчас перешлю тебе её по электронной почте. Ну, а в целом она как? Обо мне спрашивала?

– Целый день, – слышу, как мама улыбается в трубку. – Играет, играет, потом прибежит: бабушка, а когда Маша вернётся?

– «Бабушка»? Она тебя так называет? – удивилась я.

– Ну да, а как ещё? Еленой Афанасьевной, что ли? – смеется мама. – Мы с ней сразу договорились, чтобы она меня звала бабушка Лена.

– А папа там как?

– Нормально. Вернулся с работы, вместе ужинали. Даша, когда узнала, где работает твой отец, начала приставать к нему с расспросами. Мол, а как устроен газовый завод, а что там делают? Отец сначала отнекивался. Мол, ты ещё маленькая, да зачем тебе это. А потом проникся. Целый час рисовал ей картинки технологического процесса.

– И что, она его тоже дедушкой зовет?

– Да, – просто ответила мама. – Деда Паша.

– Ничего себе, – я и рада, и растерянна одновременно. Стоило уехать, а Даша уже дедушкой с бабушкой обзавелась. И тут же меня посещает мысль: а родные? Как жаль, что я не спросила у Елизаветы об их с Воронцовым родителях. И о том, кстати, где мама Даши. Блин, вот я тупица! Столько вопросов надо было задать, и все проворонила!

Ладно, теперь уже поздно к ней возвращаться. Она и так сидела, словно на иголках, во время нашей беседы. Видно было: всё, что брата касается, сестру нервирует. Второй раз наверняка откажется говорить. Да и я смелости не наберусь. Придётся самой разбираться.

После разговора с мамой, после душа, уже перед сном, пишу ласковое послание Володе. Мол, сильно по нему соскучилась, вспоминаю его нежные руки на своём теле и всё такое. В ответ – гробовое молчание. Нет, ну каков гордец, а?! Девушка ему тут любовные письма сочиняет, а он даже ответить не может. «Ну и ладно!» – обиженно говорю и убираю телефон.

Утром, глядя на карту, понимаю: от гостиницы до фирмы Aaron Hadfield всего три квартала, примерно минут семь пешком. Шагаю по улицам старинного города. Здесь красиво, необычная для русского человека архитектура. Ощущение, словно попала на съемки кинофильма о Средневековье. Если бы не современные машины и идеальный асфальт, а также люди со смартфонами.

Фирма оказывается на первом этаже трехэтажного старого (ему на вид лет триста) дома и занимает, насколько понимаю, все пространство внизу. И ещё это не офис в прямом смысле, а ювелирный магазин.

Открываю тяжелую деревянную дверь, внутри звенит бронзовый колокольчик. Внутри всё напоминает музей. И устроено почти как у Зиновия Эммануиловича, который похож на старого профессора магии. Те же деревянные витрины с толстыми стеклами и подсветкой внутри, скрипящие под ногами половицы, бронзовые светильники на стенах, закрытых деревянными панелями.

– Здравствуйте, мисс, – говорит, выходя мне навстречу, безупречно одетый мужчина в твидовом костюме-тройке. Темно-зелёного цвета в ёлочку. Из кармашка слева кокетливо выглядывает сиреневый атласный платок, рубашка белоснежная, серый однотонный галстук. Из-под жилетки виднеется коричневый кожаный ремень с никелированной пряжкой. Ниже – классические брюки и такого же цвета, как ремень, ботинки.

Понимаю, что передо мной не простой менеджер, а настоящий франт и наверняка владелец заведения. А я ведь ожидала увидеть кого-то постарше.

– Добрый день, – отвечаю. И дальше рассказываю историю о том, что моей племянницы есть редкое украшение. Изготовлено здесь, в Шеффилде, в этой фирме.

Мужчина просит показать, но я говорю, что у меня только фотографии. Он кивает. Протягиваю ему телефон. Ювелир листает их, потом пожимает плечами.

– Скорее всего, эту вещь изготовил один из моих предков в XIX веке. Точнее мог бы вам рассказать мой дед, Isaac Hadfield. Только он давно отошел от дел, фирмой управляем мы с отцом. Только его теперь нет на месте.

– Простите, пожалуйста, это очень важно. Моя племянница, её зовут Дарья… По-вашему будет Дора, она потеряла память в автокатастрофе. Девочка не помнит своих родителей, и я пытаюсь ей помочь в этом. Малышке всего шесть, и вы понимаете, как сложно ребенку в таком возрасте без мамы и папы. У вас ведь есть дети?

– Да, двое, – отвечает мужчина. Думает несколько секунд. – Хорошо, подождите здесь.

Он уходит куда-то наверх, причем совершенно не беспокоится о сохранности имущества. Хотя понимаю причину: здесь несколько камер видеонаблюдения, просто они не бросаются в глаза.

Ювелир возвращается, просит пройти за ним.

Поднимаемся на второй этаж.

– Здесь живет дедушка, – говорит мой провожатый.

Мы заходим в небольшую гостиную. Там, в глубоком кожаном кресле у камина, с ногами, накрытыми клетчатым пледом-«шотландкой», сидит древний сухонький старичок. Он даже старше, чем Зиновий Эммануилович.

Здороваемся. Мой новый собеседник представляется:

– Меня зовут Isaac Hadfield, чем могу быть полезен?

Повторяю историю с Дашей и её потерей памяти.

– Покажите мне кулон, – говорит старичок. Протягиваю ему телефон.

Глава 10

Часы показывают половину одиннадцатого вечера, когда мой телефон играет приятную нежную мелодию. Я установила её, чтобы из всех звонков сразу узнавать один-единственный контакт: Володю. Хотя на него и обижена, все-таки отвечаю, стараясь сохранять нейтральный тон.

– Привет.

– Привет, Маша.

«Ага, значит вот так. Не Маня или Манечка, не Маруся даже, а Маша. Ну, хорошо. Будем играть в серьезность», – думаю, пока слушаю своего молодого человека.

– Слушаю, – произношу в ответ. Вроде как соглашаюсь поговорить, а не отказываюсь.

– Нам надо встретиться и поговорить.

– Что, прямо сейчас?

– Да.

– Хорошо. Через полчаса у дома моих родителей. Я спущусь, – говорю и прекращаю разговор. Пусть много о себе не думает, ухажер. Обиделся он, видите ли! Между прочим, я не развлекаюсь тут, а пытаюсь помочь… Хотя зачем веду этот мысленный диалог? Все ведь можно Володе в лицо сказать. Снова. Он и раньше это слышал.

– Ты куда на ночь глядя? – удивляется мама, когда выглядывает из родительской спальни. Я в прихожей одеваюсь.

– С Володей поговорить.

– В такой час? До утра не терпит?

– Не знаю. Загорелось ему. Что-то срочное.

– Долго не оставайся там, я смотрела на градусник. Показывает минут семнадцать!

– Хорошо, я быстро.

Спускаюсь вниз на лифте, выхожу ровно в указанное время. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Точность – вежливость королев.

Покидаю тёплый подъезд, когда неподалеку останавливается машина Володи. Её узнаю по номерам. Выхожу. Останавливаюсь. Следующий шаг – его. Он покидает салон, идет мне навстречу. Встаем друг напротив друга. Ещё друзья, но вроде как уже не любимые. Странное ощущение после двух лет знакомства. Притом почти всё это время довольно близкого. Мы все-таки люди взрослые, потому не стали долго тянуть с этим.

– Пойдем в машину, там тепло, – говорит Володя после традиционного «Привет».

Соглашаюсь. Хотя переговоры все-таки лучше вести на нейтральной территории. Но не в такой мороз и не на улице.

Садимся, Володя включает печку, меня обдувает теплый ветерок. В том числе дует и по ногам, что особенно приятно. Я решила не надевать колготки под джинсы, ведь далеко ехать не собираюсь.

– Слушаю, что ты хотел сказать?

Понимаю, не слишком-то любезна. Даже кошечка в душе начинает скрести когтистой лапкой. Мол, что же ты, Мария, делаешь? Зачем себя так ведешь? Ведь перед тобой человек, который любит. Волнуется, заботится. Да и ты испытываешь к нему те же чувства. Но я не пойду у них на поводу. Во-первых, у меня есть гордость. Во-вторых, у меня есть ещё и чувство долга.

– Я хотел тебя попросить… Чтобы ты рассказала, как у вас там дела с Дашей, – Володя явно робеет, говоря это. Но по крайней мере не талдычит своё «отведи её в полицию». Видно, хочет вникнуть в ситуацию, чтобы… вероятно, помочь?

Рассказываю. О том, кем оказалась девочка Даша, кто её папа. Как ходила в банк и узнала, что не счету девочки огромные деньги. Как попыталась вернуть её в семью, но ничего не вышло. Как летала к её тёте в Англию, чтобы понять ситуацию, но тоже безрезультатно. Володя слушал и молчал. Но я заметила: лицо его стало хмурым, брови насупились, губы сжались в тонкую полоску. Он положил руки на руль и то сжимал оплётку, что она принималась хрустеть, то отпускал её.

– Вот и все. Завтра я продолжу свои поиски, – сказала и замолчала.

– Теперь мне всё понятно, – сказал Володя медленно и раздельно. – Дочь олигарха, значит. Ну, конечно! Как я мог сразу не догадаться!

– Догадаться о чем?

– Для чего ты так стараешься с этой девчонкой.

– Не поняла?

– Узнала, что она дочь олигарха, и решила на этом крупно заработать, – вот что! – сказал Володя. Он не смотрел на меня. Уставился в лобовое стекло, за котором в желтом свете уличного фонаря падал снег.

– Ты с ума сошел? – спросила я, стараясь оставаться в рамках спокойствия. – Ты правда думаешь, что мной руководит меркантильное желание нажиться на дочери олигарха?

– Да, – сказал Володя, играя желваками на скулах. – Да, я так думаю! А ещё ты наверняка теперь надеешься подластиться к нему, чтобы… – он запнулся.

– Ну-ну? Чтобы что? – спросила я, сузив глаза. Мне весь этот диалог уже категорически перестал нравиться.

– Чтобы стать его любовницей, вот что! – эти слова Володя бросил мне в лицо, повернув голову. Глаза, его красивые глаза, в которые я столько раз смотрела прежде с любовью и надеждой на женское счастье, теперь потемнели от злости.

– Когда-нибудь ты сильно пожалеешь, что сказал такое, – стараясь не разреветься от обиды, сказала я. Вышла из машины. Мороз сразу охватил меня со всех сторон.

Я закрыла дверцу. Не захлопнула со всей силы, хотя очень хотелось. Сделала это аккуратно. Техника не виновата, что ей управляет такой, как лишь теперь выяснилось, недалекий… Да что там! Ограниченный ревнивец!

Вернулась домой. На кухне наливаю себе чаю, но ни капли отпить не получается: чашка трясётся в руках. Я роняю в воду молчаливые (чтобы родителей не разбудить и Дашу) слёзы, стараясь понять: как можно было Володе так подумать обо мне? То есть я, конечно, немного виновата в том, что не сразу ему всё рассказала. Но хотела просто порадовать. Потом, когда всё закончится. Чтобы гордился мной. А он вместо того, чтобы поддержать, подсчитал алчной похотливой бабёнкой.

Входит мама. Услышала-таки! Я стараюсь на неё не смотреть, чтобы не догадалась. Но материнское сердце вещее, знаю. Ей стоит на меня лишь взгляд бросить, и сразу всё понимает.

– Из-за чего поругались? Нет, не говори. Сама скажу. Из-за Даши.

Молча киваю.

– Ты ему рассказала, чья Даша дочь?

Снова кивок.

– И он стал тебя ругать. Мол, зачем влезла в это опасное дело, можешь пострадать…

– Нет.

– А что же?

– Решил, что я из-за денег стараюсь и чтобы стать любовницей олигарха, – говорю обиженным голосом маленькой девочки.