Подарок единорога

Пролог

Пять лет тому назад герцог Гренфур, вассал моего отца, отказался признавать своего короля королем. Отец был уверен, что мятеж удастся подавить. Но к мятежному герцогу примкнули другие вассалы, и восстание охватило весь юг государства. Началась война, в которой мы проиграли. Королевство раскололось надвое.

Оставалась надежда на совет верховных жрецов в Вандервиле. На то, что они не признают новое государство законным и призовут других королей выступить против него. Такое случалось в истории.

Но совет верховных признал мятежника Гренфура таким же законным правителем, как и мой отец. Вассальное герцогство Гренфур в составе нашей страны исчезло с карт. Взамен появилось королевство Гренфур.

Дочь Гренфура вышла за короля богатой южной страны.

Его старший сын Фэймор был еще не женат. Хотя в двадцать два года наследнику жениться пора…

***

А у нас… У нас все было плохо!

Сначала отец никак не мог найти мне жениха, а моему старшему брату – невесту.

А потом мой старший брат погиб. Следом умер отец. Мой юный брат Лорант должен был занять трон. Но сразу после смерти отца власть захватил его сын от любовницы – бастард Рейн. Он заточил Лоранта в тюрьму, а меня решил выдать за своего дружка графа Клинтуса – мерзавца, каких поискать.

Жестокая, горькая судьба! Но я заслужила ее. И моя вина, что сейчас нас с Лорантом некому защищать и спасать.

Мятеж Гренфура случился из-за меня – надменной юной принцессы без ума и сердца. По моей вине мой отец обошелся с Фэймором ужасно. И его отец нас не простил. Мы остались без сильных вассалов, сделав их врагами.

Да разве посмел бы бастард так наглеть, будь у нас надежные вассалы? Не посмел бы. Не смог бы. И никакая чародейка-мамаша ему бы не помогла. Не такая уж она и сильная. Говорят, у Гренфуров есть маг посильнее…

Но нас с Лорантом они не спасут. Наверное, наблюдают сейчас за тем, что у нас тут творится, и радуются.

Кстати! Интересно, что мятежниками называют лишь тех, кто потерпел поражение, а не победителей. Помню, как смущались послы иностранных держав, когда мой отец называл Гренфура мятежником. А один поэт даже сочинил стих:

Мятеж не может кончиться удачей, –

В противном случае его зовут иначе(1).

Когда Рейн укрепится на троне, его тоже не будут звать мятежником. И жрецы в Вандервиле признают его власть.

Но они не могут, пока жив законный наследник. Рейн сказал – Лорант будет цел, пока я буду оставаться послушной. Но я знаю, что Рейн нагло лжет. Он убьет Лоранта после моей свадьбы.

Как мне спасти брата?!

Про себя молчу – со мной уже, наверное, все кончено.

Глава 1

Рейн не стал ждать окончания траура после смерти отца. Выждал пять недель, а затем объявил о моей свадьбе. Жених укатил в свой замок или по делам, а моей камеристке и нянюшке Клоринде было велено поскорее сшить мне свадебный наряд.

По традиции, платье должно быть красным или розовым. А какую ткань выбрать, решали невесты или их родные. Я просила Клоринду купить все самой. Но она уперлась и повезла меня в лавку торговца тканями. Не в простую, конечно, а для самых богатых людей нашей столицы.

– Почему ты не вызвала этого торговца во дворец? – ворчала я по дороге. – Вытащила меня из дома в такую непогоду.

– Что вам непогода, когда вы в теплой карете? – возразила Клоринда. – А из дома вас вытаскивать нужно. Нельзя без конца сидеть в четырех стенах и убиваться. Вы за этот месяц подурнели.

Я колко рассмеялась и взглянула на нее с горечью.

– Подурнела – ах, какая беда! Зачем мне теперь красота? Очаровывать мерзкого Клинтуса? Да лучше бы я стала уродиной, чтобы он не домогался меня. Или умерла. Смотрю на метель и думаю… Вскочить бы сейчас на коня да поехать в лес. А там лечь на снег и уснуть. Навсегда.

Клоринда негодующе фыркнула.

– Хорошо придумали! А кто будет спасать принца Лоранта?

– Рейн его убьет все равно. Не сейчас, так позже.

– Но пока еще не убил! И свадьба – не конец вашей жизни. Что вообще за вздор – умирать, если выдают за немилого? Да пусть лучше он умирает и делает женушку вдовой. Так гораздо честней и справедливей.

Болтовня Клоринды слегка разогнала мое уныние. Но в лавке торговца оно снова охватило меня. А попутно – и злость на судьбу. Вспомнилось, как мы вместе с Клориндой приезжали сюда в сентябре. Я купила нежный белый мех и светлый лазурный атлас с бархатным узором, чтобы сшить нарядный зимний плащ. Он сейчас на мне. Но я до последних минут не замечала. Только в лавке заметила. Вспомнила, как все было три месяца назад и как все ужасно изменилось. Ощутила горечь, боль и злость…

Не в силах видеть прилавки с роскошными тканями, я отвернулась и даже отошла. И заметила, что мы здесь не одни. Мужчина в черном плаще с капюшоном стоял у стены, на которой висели меха, и внимательно смотрел на меня. Точнее, рассматривал, скользя взглядом по лицу и фигуре.

– Как ты смеешь на меня глазеть? – раздраженно обронила я. – Отвернись и… убирайся вон. Слышал?

Я тут же устыдилась своей грубости. И какая нелепость – запрещать подданным рассматривать королевских особ. Для чего же мы тогда наряжаемся, носим драгоценности и делаем сложные прически?

Но я не успела загладить свои слова милостивой фразой. Он шагнул ко мне, сбросив капюшон. По плечам рассыпались волнистые темно-русые волосы. Синие глаза блеснули из-под бровей, взлетающих от переносицы вверх, словно крылья бабочки. Тонкий нос, красивые губы, чуть заметный шрам над левой бровью… Нет, не может быть!

– Ты не изменилась. Такая же надменная, вздорная. Ничего, прекрасная роза! Скоро твои шипы обломают. Даже жаль немножечко тебя.

– Фэймор, – промолвила я.

И была не в силах сказать что-то еще. Лишь смотрела на него в изумлении. Слишком невероятно – встретить его здесь. Не сошла ли я от горя с ума, и он мне мерещится?

– Узнала, – его губы изогнулись в усмешке. – Ну еще бы. Я, наверное, снюсь тебе в кошмарах со времен войны.

– Это я тебе, наверное, снюсь, – ответила я в том же тоне. – Раз ты с риском для своей головы явился сюда. Зачем? Неужели только ради того, чтоб сказать мне что-нибудь обидное?

– Нет, конечно. Но не скрою, что хотел повидаться. Посмотреть, какой стала девчонка, которую мне когда-то прочили в невесты.

Последнюю фразу Фэймор произнес с издевкой, и я ощутила себя такой униженной, что мне захотелось расплакаться. Да, он прав. Я невеста для него не по чину. А когда-то наоборот было.

– Ты обиделась? А чего не кричишь, не топочешь? Можно стражу позвать, пусть мне наваляют за дерзость. Или схватят, и я окажусь вашим пленником. То-то будет радость для тебя! Да, Розальба?

– Вот глупец! – прозвучал рядом голос Клоринды. – Да какая ей выгода, если тебя схватят? И ты зря злорадствуешь, узнав, что мою голубку выдают за мерзкое чудовище. Как только бастард укрепится, – она понизила голос, – он пойдет на ваш Гренфур войной. Вам не выстоять против чародеев и дикарей, которых уже вербует на востоке граф Клинтус. Если вы с отцом об этом не знаете, то у вас негодные шпионы.

– Не волнуйтесь, нам известно все, – улыбнулся Фэймор. – Лучше о себе думайте. Или поздно? Мышеловка захлопнулась? Где те принцы, что хотели на тебе жениться? – он устремил на меня колкий взгляд. – Видно, белых коней не нашли, потому и не спешат на выручку.

– Как не стыдно! – вскинулась Клоринда. – Говорить такое ей сейчас! Вот уж не ждала от тебя. Была лучшего мнения.

– Ладно, дамы, прощайте. Удачи вам!

Он пошел к дверям. Клоринда метнулась за ним и загородила дорогу.

– Фэймор! – долетел до меня ее шепот. – Неужели у вас с отцом нет сердца? Ну нельзя быть настолько злопамятными. Вы нас наказали, оттяпали полкоролевства. Спасите же теперь мою девочку…

– Клоринда! – закричала я в ужасе. – Не смей унижаться перед ним!

Глава 2

В тот день было солнечно, а мороз был слаб. Подходящий денек, чтобы прокатиться за город. Но отец был занят, а мне разрешались прогулки верхом только вместе с ним. Я решила нарушить запрет, рассудив, что отец не узнает. А если и узнает, то ничего страшного. Братья получали за такие проделки розгами по заднему месту, но меня отец всегда жалел. Посердится и простит.

Улизнуть из дворца было просто. Баронесса Ришвиль, которой поручили мое воспитание после смерти матери, заболела и сейчас находилась в своем городском доме. Я осталась под присмотром служанок, которые мне не перечили. Клоринда, конечно, ворчала, одевая меня на прогулку, но опасной мою затею не сочла. Я ехала не одна, а с конюшим и двумя стражниками.

– Только возвращайтесь скорее, – просила Клоринда. – Король передал, что обедать будет без детей, но вдруг передумает? Лучше не рисковать, а вернуться домой до обеда.

– Не волнуйся, – улыбнулась я, – конюший рассчитает время и дорогу.

Он все рассчитал. Еще в первый раз, две недели назад. Тогда была моя первая прогулка без отца, а сейчас – вторая.

И все бы прошло хорошо, но меня потянуло резвиться. Пустить лошадь в галоп через поле и оставить своих спутников далеко-далеко позади. Так чудесно было скакать по сугробам, когда из-под копыт лошадки летит снежная пыль, а вокруг все сверкает, искрится…

Я и не заметила, как оказалась в лесу. Замечталась и неслась вперед. Но вдруг лошадь споткнулась. Заржала, закрутилась на месте. Потом взвилась, встала на дыбы. И я вылетела из седла, не успев испугаться и вскрикнуть. Испугалась уже на земле, осознав, что произошло.

К счастью, я упала в сугроб. Неглубокий, но довольно мягкий для того, чтобы не побиться о землю. Радостно убедившись, что цела, я поднялась, отряхнула одежду. Кликнула лошадку, но ее уже и след простыл.

Я принялась громко звать своих спутников. Никто не отозвался, и вокруг было тихо, не считая щебетанья птиц. Я стояла на краю поляны, окруженной деревьями. Куда-то идти невозможно. На мне был мужской костюм с сапогами, но почти везде снег выше колен, только вокруг низких сосен и елей его мало. И разумней всего стоять здесь, ждать, пока мои спутники найдут меня.

Поначалу я почти не тревожилась. Но минуты текли, а вокруг было по-прежнему тихо. Напрасно я вслушивалась, чтобы в нужный момент закричать. Ни людского голоса, ни ржания. Ничего!

Мне стало тревожно, а потом и страшно. Я знала, что в окрестных лесах нет ни кабанов, ни волков. Но бывает так, что сегодня нет, а завтра вдруг объявились. И ведь я замерзну! Моя рыжая курточка теплая. Но от желтовато-зеленого плаща толку мало. Он короткий. Не подбит изнутри куньим мехом, а только отделан вверху. Капюшона нет, потому что я в охотничьей шапочке с пером. Наряд для недолгих прогулок.

Я уже начала впадать в панику, когда услыхала за спиной легкий шум. И быстро забралась под елку. Всадник был один. Явно кто-то чужой, а не из моих: они бы не ехали молча, а звали бы меня.

Поэтому моим первым побуждением было спрятаться. Сейчас всадник выедет на поляну, и я рассмотрю его. Решу, окликать или нет. Казалось бы, нужно окликать всякого. Но пока я ждала спасителей, мне вспомнились страшные истории о дамах, повстречавших в лесу разбойников или упырей. И сейчас я просто испугалась.

Всадник спешился. Затем двинулся прямо к моей елке. Я не видела его, только слышала. Сердце гулко стучало, паника росла. Он заметил меня! Нужно что-то делать, пока он не повел себя грубо.

– Стой! – крикнула я, стараясь говорить властно. – Я принцесса Розальба, дочь короля Филибера. Потерялась во время прогулки, потому что меня сбросила лошадь. Если ты не причинишь мне вреда, а спасешь, тебя ждет награда. Если ты разбойник, то ты будешь прощен – клянусь своей красотой! И тоже получишь в награду кучу золота – верь мне!

– Верю, – долетел до меня приятный молодой голос. – Как не верить даме, которая поклялась красотой. Выходи, Розальба, не бойся! Я повстречал стражника, с которым ты была на прогулке. Узнал, что случилось, и отправился искать тебя.

Я шумно вздохнула, чувствуя облегчение и радость. Выбралась из-под ветвей, которые он приподнял. Подала ему руку, вышла на открытое место. Подняла глаза и застыла в немом изумлении.

Не просто красивый, а сказочный! Это сложновато объяснить. Он не показался мне писаным красавцем – в моем представлении, красавцами были мужчины совсем другой внешности. А он был необычным. Не красивым, но очаровательным. Поэтому мне и пришло на ум слово «сказочный».

Поверх серой одежды на нем был темно-синий бархатный плащ с мехом соболя. Серебряное шитье, застежка с крупным сапфиром и алмазами. И такое же украшение на шапочке с белым пером.

– Ты богатый? – удивилась я. – Да, весьма богат, судя по наряду. И, мне кажется, я тебя раньше не видела. Ты случайно не принц соседнего королевства, приехавший к нам погостить?

– Нет. Меня зовут Фэймор. Я сын герцога Гренфура, вашего вассала.

– Ах! – воскликнула я, не в силах скрыть огорчения.

Фэймор наклонился ко мне, всматриваясь в лицо.

– Ты расстроилась?

– Да, – сказала я, забыв о приличиях, потому что и впрямь сильно расстроилась. – Принцессам положено выходить за принцев. Но ведь хочется красивого мужа, а не только равного тебе!

Глава 3

Мой средний брат Рейн, ровесник Фэймора, не поехал с отцом на охоту, так как накануне простыл. Спустя пару дней Рейн поправился, но охотников догонять было поздно.

Узнав, что я одна, Рейн предложил проводить время вместе. Мы встретились утром, позавтракали, затем погуляли по парку. Хотели пойти туда и после обеда, но вдруг начался снегопад.

– Ух ты, как метет, – Рейн глянул в окно. – Как бы наших не занесло в пути. Но они уже, наверное, в замке. А там, – он лукаво прищурился, – даже в непогоду будет чем заняться.

Он чуть-чуть помолчал и прибавил:

– Вот не повезло мне! Умудрился заболеть не вовремя. И болезнь была какой-то странной, раз уже прошла. Не навел ли кто на меня чары? Я подозреваю одну даму. Могла навести, чтоб я на охоту не ехал.

– Да зачем?

– Ревнивая. Знает, как на той охоте развлекаются, вот и не пустила.

Я встала с дивана. Подошла к окну, за которым бушевала вьюга. Прислонилась к решетке, отпрянула с досадливым вздохом.

– Что ты мечешься? – усмехнулся Рейн. – О Фэйморе думаешь? Да ведь он не растает, если кто-то его нежно потискает.

– Рейн! – вспыхнула я. – Как тебе не стыдно?

– А тебе? – его взгляд стал серьезным и скорбным. – Ты не видишь, что позоришь себя? Посмотреть на вас со стороны, так кажется, это он – принц, а ты – дочь вассала, которую он решил осчастливить.

– Не выдумывай! Фэймор не ведет себя так.

– Ну конечно. Он – сама почтительность. Как он обращается к тебе? «Принцесса», «ваше высочество», да?

Я отвела взгляд, ибо отвечать было нечего. Фэймор называл меня так, лишь когда вокруг было много людей.

– Он ведет себя наглее некуда, – продолжал Рейн. – А как ловко он тебя приручил! Сперва очаровал. Затем начал с другими крутить, чтобы возбудить твою ревность. Довел до истерик, до слез. И только тогда смилостивился. Обещал быть твоим, если ты ему будешь послушна.

– Рейн!

– А что, я неправ? Погоди, это ты еще у себя дома. Окажешься в Гренфуре – вот тогда тебя научат и хорошим манерам, и покорности.

– Как я там окажусь, что ты мелешь? Отец говорил, что отдаст меня лишь за принца или короля.

Рейн прошелся по комнате с хмурым лицом.

– Да, отец говорил. Но герцог Гренфур требует, чтоб тебя отдали за Фэймора. За его любимого сыночка.

– Требует? Как это? – удивилась я. – Ведь от короля нельзя чего-то требовать, можно лишь просить.

– Ну а герцог требует, представь.

– За какие заслуги?

– Да ни за какие! Просто он богат и возомнил себя равным королю.

Рейн шагнул к столу и отпил из кубка вина. Потом продолжал:

– Ты не знаешь, какой это страшный человек – отец Фэймора. Он жесток и коварен. Не надеясь лишь на одну силу, он решил прибегнуть к колдовству. Ведь Фэймор околдовал тебя! Потому и кажется красавцем. Это наваждение.

– Неправда! Фэймор очень красив.

– В каком месте? Ну, давай, скажи, – Рейн ехидно прищурился. – Тебе нравится его длинный нос крючком?

– Как ты смеешь! У Фэймора не такой нос. И разве… – я взглянула на брата победно, – разве б он понравился графине Бельмонт, будь он некрасив?

Рейн протяжно вздохнул.

– Вот это и есть наваждение. На шее у Фэймора висит колдовской амулет, помогающий привлекать женщин. Берегись его! Не давай Фэймору обнять тебя и прижать к груди. А то действие амулета усилится, и может случиться любое.

– Да что может случиться! Надоел уже меня запугивать.

– Мало ли. Вдруг Фэймор предложит тебе бежать, и ты согласишься? Опозоришь семью и окажешься в полной власти Гренфуров.

Это было уж слишком. Я топнула ногой и взглянула на Рейна свысока.

– Сударь, вы забылись. Не смейте оскорблять меня, высказывая подобные домыслы.

– Все, не буду, – Рейн отвел глаза. – Просто соблюдай осторожность.

– Хорошо, – ответила я.

Вскоре мы расстались. Мне хотелось побыть одной и обдумать все. Амулет… Фэймор, в самом деле, носил на шее цепочку, которая уходила под платье. Золотая, толстая, красивая. Такие напоказ носят. Но, конечно, если там амулет…

Мне стало не по себе. Не хотелось думать, что Фэймор привлек меня так. Но ведь он очаровал и Клоринду! Она ему помогает. А госпожа Ришвиль не видит, что творится у нее под носом. Будто тоже хочет помочь Фэймору.

Но это казалось мелочью по сравнению с тем, что тревожило меня гораздо сильней. Неужели он не любит меня? Я нужна ему лишь как дочь короля, чтобы тешить свое самолюбие? И для этого были все уловки, включая любовный амулет.

Меня с детства готовили к браку по расчету. Я знала, что, скорее всего, не буду любить мужа. Хорошо, если он полюбит меня – тогда мне удастся загнать его под каблук и помыкать. И хорошо, если муж не будет мне совсем противен, а то как же делить с ним постель хоть изредка?

В общем, никакой взаимной любви я не ждала. Боялась, что отдадут за страшилу или дурака. И если бы отец вдруг привел мне такого жениха, как Фэймор. Сказал: «Он не сын короля, но я должен отдать тебя за него, потому что обязан его отцу многим»… Я была бы рада до безумия. Наверное, мое самолюбие было бы немного задето. Но, как говорится, долг есть долг. И легко же его исполнять, когда это еще и приятно!

Глава 4

Я проснулась рано и тотчас нарядно оделась. Оказалось – не зря. Едва я закончила завтракать, как Клоринда шепнула, что Фэймор меня будет ждать.

Я сообщила госпоже Ришвиль, что иду читать в библиотеку.

– Тогда я побуду во фрейлинской, – сказала она.

Мы остались с Клориндой. И уже хотели идти, но тут пришел паж моего отца и сообщил, что Клоринду требует статс-дама. Ей нужен совет в одном деле, прямо вот сейчас.

– Никуда не ходите без меня, – шепнула Клоринда.

Она вышла из моей гостиной. И пропала! Прошло полчаса – ее нет. Я уж начала заходиться, как раздались шаги в коридоре. Я метнулась к дверям и столкнулась с Рейном.

– Доброе утро, сестра, – произнес он глухим, скорбным голосом. – Хотя вряд ли его можно назвать добрым. Я узнал такое, что… наверное, должен был идти к отцу. Но решил к тебе, потому что к отцу просто боюсь.

– Что случилось? – всполошилась я.

Рейн достал клочок листа бумаги.

– Это письмо Фэймора. Точнее, обрывок письма, которое он выбросил, потому что залил лист чернилами. Пришлось переписывать, чтоб отправить в Гренфур. А этот листок Фэймор разорвал и бросил в камин. Но один клочок упал на пол и попался слуге, который его отдал мне.

– Что там? Дай прочту!

– Погоди, – Рейн прошелся по комнате. – Сперва соберись с духом. Где служанки? Вдруг тебе станет плохо, что я буду делать?

– Не станет. Да и что там такого ужасного?

Рейн взглянул на меня с мрачной торжественностью.

– Фэймор оскорбляет тебя, называет глупой и испорченной. Это ж надо так не уважать! Про любовь и речи не идет. Никто не напишет такого о любимой девушке. Не скажет, что ее нужно поучить уму-разуму, прежде чем жениться.

Рейн вдруг рассмеялся, затем протянул мне письмо.

– Ну, читай сама.

Я шагнула к окну и с волнением развернула листок. После первых же строк мои щеки начали пылать.

«…но испорчена дурным воспитанием. Представь: ее даже не учат ничему. Розальба зовет учителей, лишь когда ей скучно и больше нечем заняться. Хорошо, что она любознательна, иначе бы уже отупела. Ей повезло с няней: это мудрая женщина, и она одна не боится рассердить Розальбу, сказав что-то нелестное. Наставница добра и порядочна, но все, чему она может научить Розальбу – это одеваться к лицу.

Но если бы Розальбу учили лишь этому! Все гораздо хуже. Даже хуже, чем ты говорил мне. Если не забрать Розальбу прямо сейчас… Они ее испортят совсем! И как мне тогда с ней справляться? Быть с ней строгим я ведь не смогу, потому что…»

Здесь письмо обрывалось. Но того, что я уже прочла, мне хватило с лихвой, чтоб почувствовать себя оскорбленной. Я не смела поднять глаз на Рейна, смотревшего на меня с жалостью. А как он еще мог смотреть после вот такого позора.

– Знаешь, что забавней всего? – сказал Рейн. – Фэймор не считает высокой честью на тебе жениться. Пожалуй, согласись наш отец на ваш брак, он еще подумает, нужна ему такая жена или нет. Хотя, если поскорей тебя забрать и заняться твоим воспитанием…

Я бросилась к дверям и помчалась по коридору к лестнице. На моем пути кто-то встречался. Кто-то окликал меня, но я не отзывалась. Ворвалась в библиотеку, швырнула на стол письмо.

– Читай! – крикнула я Фэймору. – И скажи мне: это ты писал?

Фэймор взял листок, пробежался по нему глазами.

– Мерзавцы, – выдохнул он. – Подлые и грязные ублюдки! Да, это мое письмо, – он поднял на меня взгляд: взволнованный и пылающий. – Я послал его в Гренфур с курьерами. Боюсь, их убили… чтобы завладеть письмом и подсунуть тебе его часть!

– Значит, ты, – я взглянула на него сквозь слезы. – Когда я бежала сюда, у меня мелькнула надежда, что это не ты писал, просто Рейн решил гадко надо мной подшутить.

– Рейн? Твой сводный брат? Ну, теперь все ясно, – его пальцы сжались в кулаки. – Рози! Умоляю тебя – успокойся. Дай мне объяснить…

– Ненавижу! – закричала я, топнув ногой. – Как ты смел меня так оскорбить? Назвать глупой, испорченной!

– Я не называл тебя глупой!

– И какое нахальство, – продолжала я, все более злясь, – обсуждать меня так, будто я обычная девушка. Ты забыл, кто перед тобой! Ведешь себя, будто это ты – принц, а я – дочь вассала. Проси у меня прощения, если хочешь уйти безнаказанным!

Его лицо вспыхнуло, взгляд стал оскорбленным и гневным. На мгновение я даже испугалась, но Фэймор умел держать себя в руках.

– Прощения? За что? Я тебя ни разу не обидел. А это письмо… Давай перечтем его вместе, и я…

– Замолчи! И не смей подходить ко мне, стой!

Я подалась назад, потому что он шагнул ко мне, и я вспомнила про амулет. Сейчас прикоснется и опять напустит свои чары.

– Рози, – Фэймор посмотрел на меня с растущим отчаянием, – как мне успокоить тебя и уговорить выслушать? Пожалуйста! Девочка моя…

Он снова шагнул ко мне, и я заорала во весь голос. Отбежала назад, топая ногами и крича:

– Не смей! Убирайся! Уходи отсюда!

Глава 5

Чуда не случилось, и день моей свадьбы настал.

Как все было печально в это хмурое зимнее утро! Клоринда была так подавлена, что не помогала мне одеваться. Это делали служанки и фрейлины. Облачили меня в наряд из красного атласа с золотым шитьем, жемчугом, прорезями на рукавах, сквозь которые виднелся белый шелк рубашки. Потом на слегка завышенной талии застегнули драгоценный пояс. Надели на меня колье, серьги, изящную тиару с рубинами и алмазами. Накинули поверх платья красный бархатный плащ с горностаем и обильным золотым шитьем и сказали, что пора идти – во двор, где меня ждет карета.

И вот я уже в храме. Рядом – мерзкий толстяк, разодетый в золотую парчу. Румяное круглое лицо, жирные черные волосы, широкая борода – так коряво подстрижена, словно это мужик из глуши, а не дворянин. Раздувается от самодовольства, горделиво оглядываясь и выпячивая сильней свой живот.

Мой жених. Точнее – уже муж. Мы выходим из храма. Звон колоколов – почему-то не погребальный, а праздничный. Нас чем-то осыпают. Зернышки, монетки, лепестки цветов. Одна монетка попала мне по тиаре. Так дурацки звякнула, что я рассмеялась. Подумала: взял бы кто большую монету да зарядил Клинтусу в лоб. Была бы потеха, а то как-то уныло совсем.

Я надеялась, что мы сразу домой. Но пришлось прокатиться по городу в открытом экипаже.

– Как это – быстрей во дворец? – удивился Клинтус. – Так нельзя. Нужно, чтоб народ на нас полюбовался.

Я опять едва не рассмеялась. О да – любоваться. Такой расчудесной парой, как мы с ним. Тут можно только дивиться да отпускать шутки.

Но усмешек не было. На меня смотрели с сочувствием. Я заметила, что многие люди переглядываются и сердито говорят о чем-то. Присмотрелась – поняла причину. Они оскорблены в своих чувствах. Из-за моего брака и из-за всего, что сейчас творится здесь.

Я вспомнила про мешочек с деньгами. Встала, начала бросать деньги в толпу, переходя с одного края экипажа на другой. Но раздать все, что было, не смогла. Клинтус выхватит из моих рук мешочек.

– Спятила? Так все деньги можно размахать! Хватит с них уже.

– Сразу видно – не принц! – крикнул из толпы кто-то. – Да и граф не настоящий-то. Был виконтом, пока не отправил кузена на тот свет.

Я перепугалась. Подумала, что сейчас смельчака схватят и не бросят в тюрьму, а повесят за такую дерзость. Но стража ждала знака от Клинтуса или от меня. Я, конечно, никакого знака не дала, сидела с милой улыбкой, будто ничего не случилось. А Клинтус так растерялся и разозлился, что забыл про все. Крикнул: «Задержать!», когда мы уже отъехали от того места и ловить кого-то было поздно.

Вернувшись во дворец, я пошла к себе, чтобы отдохнуть перед пиршеством. Велела всем удалиться. Нет сил! Нужно хоть немного поплакать и облегчить душу, чтобы выдержать «праздник» до конца.

Появилась Клоринда. Не такая убитая, как с утра, а повеселей.

– Не плачьте, – прошептала она. – Я нашла возможность отсрочить вашу брачную ночь. Сегодня средство сработает, а, если повезет, то и дальше. Вот, смотрите! Дорогое вино из Вандервиля. Но оно не простое, а с секретом.

– Напрасно стараешься, – покачала я головой. – Клинтуса не свалить этим с ног, он устойчив к винному влиянию.

Клоринда нахмурилась.

– Знаю: еще тот выпивоха. И поэтому не откажется от такого отличного винца. А его как выпьешь – упадешь. И не потому, что оно крепкое! Оно легкое, но в него кое-что подмешали.

– Снотворное? Ты, наверное, считаешь Клинтуса олухом. Он же все поймет утром! И не будет в одиночку пить из страха, что отравят.

– Правильно, – кивнула Клоринда. – Вы выпьете вместе. Пару глотков вы, остальное он. Вам от двух глотков ничего не станет, а он рухнет.

Клоринда рассказала, как я должна действовать. Потом меня позвали на пир. Он тянулся просто бесконечно. Можно было сто раз свалиться под стол, но Клинтус осторожничал.

– Мне еще супругу ублажать. И ей меня тоже, – говорил он, пропуская очередной тост в нашу честь – с такой мерзкой ухмылкой, что хотелось дать ему по роже.

И я бы, пожалуй, дала, забыв о хороших манерах и о том, что потом супруг отплатит мне с лихвой. Но Рейн пригрозил, что не разрешит мне повидаться с братом, если я испорчу праздник. А я не могла уехать в замок Клинтуса, не увидев Лоранта.

Пир закончился. Меня стали готовить к брачной ночи. Одели в дорогую рубашку, набросив поверх атласный пеньюар кремового цвета в изысканных тонких кружевах. Появился Клинтус – в халате, походившем на мое свадебное платье. Ярко-красный и сверкает золотом. Ну, ей-богу, сшит из той же ткани. Так нелепо.

Я сделала над собой усилие и любезно улыбнулась мужу. Слуги вышли из спальни и соседней гостиной. Все, кроме Клоринды, подошедшей к нам с большим бокалом из горного хрусталя. Там плескалась розовая жидкость, от которой шел приятный запах.

– По давней традиции, молодые должны выпить вина из одного кубка, – молвила она сладким голосом. – А потом поцеловаться, конечно… Ну а дальше остаются одни, и что будут делать, это никого не касается.

– Славная традиция, – Клинтус потянулся к бокалу, поводя ноздрями.

– Сперва новобрачная, – Клоринда отдала мне бокал.

Глава 6

Меня успели одеть и причесать, а Клинтус все дрых. Зато в мои покои вдруг явился Рейн. Вошел в небольшую столовую, где накрывали стол к чаю, велел выйти всем. Подошел ко мне с гадкой ухмылкой.

– Ну, сестра, как прошла твоя первая ночь с красивым и ласковым мужем? Ты довольна?

На пару секунд я застыла. Затем так разозлилась, что мне захотелось на него наброситься. Крепко сжала руки за спиной, чтоб сдержаться. Не ударить Рейна и не крыть последними словами. Ведь тогда он сделает так, что я не увижусь до отъезда с братом.

– Да, похоже, не очень, – усмехнулся Рейн. – А я тебя убеждал десять дней назад отдаться мне. Но ты отказалась! И за все эти дни не одумалась. Так что некого винить, кроме себя.

– Я и никого не виню.

– Кстати, что мой зять? Еще спит? Видно, утомился, бедняжка.

– Зачем ты пришел? – я старалась изо всех сил быть сдержанной. – Клинтус может в любой миг проснуться.

– Ну и что? Мы ж не обнимаемся. Я пришел на завтрак вас позвать. Вы ведь уезжаете, – Рейн подошел ближе. – И лишь от тебя зависит, сколько ты пробудешь в замке Клинтуса.

Он понизил голос и прибавил:

– У меня есть для него задание. Оно важное, но с ним можно чуть повременить. А можно уже вскоре вызвать Клинтуса назад, в столицу, и задать работу. Услать далеко. А ты будешь жить вот здесь, как раньше, – Рейн игриво улыбнулся мне. – Только напиши, что соскучилась, и я прилечу тебя спасать.

Он ушел. А я села в тревожных мыслях пить чай. «Спасать»… Мне, конечно, очень мерзок Клинтус. Но я все же надеялась как-нибудь к нему притерпеться. А Рейн убежден – не смогу. Соглашусь на все, лишь бы реже видеть муженька. Не нравится это мне, ну совсем.

Вскоре я услышала сердитый голос Клинтуса и вернулась в спальню.

– Что такое? Я вчера уснул? – спросил он меня. – Не успел лишить тебя невинности?!

– День был трудный, – отозвалась я невозмутимо. – Я тоже быстро уснула. И, наверное, до сих пор спала бы, но меня разбудили, потому что Рейн зовет нас завтракать.

– Проклятье! Опрохвоститься в брачную ночь! Да еще этот завтрак не к спеху, – Клинтус пнул с досады табуретку. – Ладно, ничего, наверстаем.

Он обнял меня и обслюнявил щеку. Потянулся к губам, но я уклонилась и высвободилась.

– Одевайтесь, сударь, прошу вас, – я пошла к дверям. – Рейн будет сердит, если мы задержимся.

За завтраком Рейн был так любезен с Клинтусом, что тот перестал грустить и расцвел. Когда трапеза кончилась, Рейн велел мне идти, а Клинтуса попросил задержаться. Я вышла за двери, закрыв их за собой. Огляделась. Не увидела вокруг никого и приникла к дверям.

Чутье подсказало, что речь пойдет обо мне. И я не ошиблась.

– Жиром, друг мой, – доверительно заговорил Рейн, – ты заметил, что Розальба слишком избалованна? Капризна, горда, любит помыкать и командовать?

– М-м-м… Да, я заметил, – кивнул Клинтус не совсем уверенно.

– Так вот. Будь с ней строгим, если не желаешь угодить под каблук.

– Под каблук? Я? – Клинтус малость опешил. – Монсеньор! Мы ж не первый год уже знакомы. Вы знаете…

– Знаю, – кивнул Рейн. – Но вдруг ты будешь стесняться, потому что Розальба – принцесса? Нет, не вздумай. Обращайся с нею, как с другими. Не бойся, что она побежит ко мне жаловаться. Я не заступлюсь. Ведь я знаю, что с ней можно сладить только плеткой…

Он понизил голос, и дальнейшего я не слыхала. Да и ни к чему, все ясно. Рейн задался целью загнать меня в угол. Довести до того, чтоб я была рада стать его любовницей. То есть – довести до отчаяния. Иначе ничего не добьешься.

А он не боится, что я его просто убью? Если я смогу… Мне за это ничего не будет. Я – принцесса, а Рейн – самозванец, захвативший трон. Меня никто не осудит, а, напротив, станут восхвалять.

Только… Рейн на днях сказал, что его чародейка-мать уже в Массанте. И теперь ему не грозят совсем никакие опасности. Говорил не мне – своим друзьям. Но я слышала. И думаю – не врет. А раз так, то как его убьешь? У него, наверное, амулеты есть, которые от всего защищают.

А мой амулет… Он, похоже, пустышка. Я возьму его с собой, но лишь потому, что он – память о Фэйморе, и я не хочу, чтоб Рейн его нашел.

***

Мы двинулись в путь. Муж – верхом, мы с Клориндой – в карете. С нами ехал небольшой отряд Клинтуса. Я хотела взять пару служанок, но Клинтус не разрешил. Сказал, у него хватает в замке слуг, а лишние рты не нужны. Ну и ладно! Это мелочь по сравнению с главным.

Мне дали побыть с Лорантом всего десять минут. Я общалась с ним через решетку, не смогла его даже обнять. Вышла из темницы в слезах.

Лорант не казался больным. Но его слова рвали мое сердце на части.

– Сестра! Заклинаю тебя, беги, если будет возможность, – говорил он. – Обо мне забудь. Пойми: Рейн меня прикончит все равно. Моя жизнь – угроза для него, он не может поступить иначе. Так зачем нам погибать двоим? А ведь ты погибнешь, если не сбежишь. Рейн тебя сломает.

Я рыдала целый час в карете. От жалости к брату, пониманья того, что он прав. Клоринда молчала, потом принялась утешать.

Глава 7

Почти сразу мы уселись ужинать. Наверное, все было вкусным, судя по тому, как довольно причмокивал Клинтус. Но я была так встревожена, что не оценила стараний поваров. Да и муж не дал мне оценить. Наелся и велел слугам все уносить, а взамен подать крепкого чаю.

– Надобно взбодриться, – он красноречиво прищурился. – Я две ночи продрых, как дурак, так хочу сегодня наверстать.

Я ничего не сказала, только обреченно вздохнула. Что поделать! Я его жена и должна делить с ним постель. У меня нет выбора.

Мы выпили чай, и Клинтус повел меня наверх. Привел в комнату, обставленную довольно изящно. На обоях цвета майской зелени из рытого бархата висел портрет дамы, совершенно непохожей на Клинтуса. Белокурая и миловидная, с добрыми и умными глазами.

– Почему она до сих пор здесь торчит? – спросил Клинтус служанок. – Убрать! И чтоб я не натыкался на портреты родственничков, от которых насилу избавился. Что? – он взглянул на меня вызывающе. – А ты думала, со мной можно шутить? Это я в Массанте был ягненком. Но Рейн мне сказал, чтоб я не стеснялся с тобой. Слышала?

– Да, – сказала я, ибо нужно было что-то сказать.

– Разденьте мою жену, – велел Клинтус двум девушкам. – А ты, старая ведьма, убирайся вон, пока я не приказал тебя выпороть, – он окинул грозным взглядом Клоринду. – Сиди в комнатах слуг. Явишься к госпоже только утром, когда тут не будет меня.

– Клоринда, уходи, я прошу, – промолвила я, видя, что она собралась возражать. – Я сама позову тебя завтра.

Клоринда вышла за дверь. А я пошла в спальню, где были такие же обои, как в гостиной, и стояла кровать под балдахином. Служанки помогли мне раздеться, оставив в нижней рубашке.

– Где моя ночная рубашка и халат? – огляделась я.

– Какой еще халат? – раздался от дверей голос Клинтуса. – Ты что, собираешься лечь в постель одетой?

– Нет, – ответила я. – Но ведь нужно сперва принять ванну.

– Что? – Клинтус на мгновение опешил. – Ты что, спятила?!

– И вам тоже, сударь, – я старалась говорить уверенно. – Мы с дороги и давно не мылись.

Клинтус снова опешил, потом возмущенно вздохнул.

– Как не мылись? Что ты чушь несешь! Я мылся перед свадьбой, всего трое суток назад. Так, идите, – махнул он служанкам. – Вы здесь не нужны больше.

Я отвернулась, желая скрыть свои чувства. Но такого следовало ждать. Ладно, шут с ним! Только б он не мучил меня долго.

– Наконец-то мы совсем одни, – проговорил Клинтус, раздеваясь за моей спиной. – Ну, жена, готовься! Сейчас ты меня будешь ублажать.

Он бросил что-то на кресло и красноречиво, громко кашлянул.

– Так! А что это я сам все снимаю? Ну, слуг незачем звать. А вот ты – давай! Стяни с меня штаны. И приласкай моего усталого дружка. Чтобы он взбодрился. И резво заскочил в твою…

Он выдал столь похабную фразу, что я вспыхнула, схватившись за щеки.

– Вы в своем уме? – возмущенно закричала я. – Не смейте говорить мерзости!

Клинтус подбоченился. Оглядел меня с наглой усмешкой.

– Я в своем уме. А вот ты забылась! Ты здесь – не принцесса. А моя жена, которой надлежит выполнять любой мой каприз. Ясно?

Я ничего не сказала. Лишь смотрела на него с растущим ужасом. Клинтус расстегнул пояс, а затем – застежку на штанах.

– Так, иди сюда, – приказал он. – Стань передо мной на колени и стяни с моей задницы штаны. А потом… Я скажу, что делать. Подойди!

Я сглотнула, ощутив тошноту. От страха, а еще оттого, что я понимала, чего Клинтус хочет. Я росла во дворце, где царили фривольные нравы. И я многое знала. Не была наивной, как иные знатные девицы.

– Ты оглохла? – нахмурился Клинтус. – Подойди ко мне!

– Сударь, – я собрала остатки достоинства, – так нельзя обращаться со мной. Я принцесса, хоть вы это забыли. И я еще невинная девушка.

– Это поправимая беда, – хмыкнул Клинтус. – Сейчас я нагну тебя, задеру рубашку, и невинность твоя испарится. Но сперва мне хочется другого! И ты это сделаешь. Или…

Он зашел за кресло со своей одеждой. Наклонился, что-то доставая, затем повернулся ко мне.

Я вскрикнула, увидав у него в руках розги. Клинтус рассмеялся.

– Рейн сказал, что тебя ни разу не секли. Поэтому ты такая нахальная. Ничего! Я тебя избавлю от этого. Начинать сейчас?! Или будешь слушаться меня?

Из глаз потекли слезы. Как же страшно и горько! Больно, унизительно, мерзко. И не бросишься на этого гада. Он сильней, и он у себя дома. Я здесь в клетке, некуда бежать.

Лишь сейчас я до конца поняла, что чувствовал Фэймор тогда. Поняла, почему он не стал им противиться. Потому что было б только хуже! Еще унизительней. И он знал, что должен вернуться живым к своему отцу. Даже вот таким, опозоренным, потому что это – его долг.

– Что молчишь? – с ухмылкой спросил Клинтус. – Понимаю: ты такого не ждала. Итак, выбирай! Будешь ублажать, или мне сперва тебя учить?

– Хорош выбор, если его нет, – обронила я в сторону. – Уберите розги, я сейчас к вам подойду.

Глава 8

Мы сделали остановку, когда уже рассвело. Заехали в усадьбу дворянина средней руки, напугав там всех. Правда, хозяева успокоились, когда Фэймор заплатил за убытки, и на кухне закипела работа. Дело это не быстрое – наготовить на такую ораву, и мы улеглись часа на три спать. Нас с Клориндой разместили в комнате хозяйки, остальные спали, где придется.

В полдень мы отправились дальше. И до темноты не делали больших остановок. Ночевали в трактире, где нам были так рады, будто постояльцев у них сто лет не было. Наш отряд стал больше: нас догнали те, кому было поручено спалить два моста через реку. Но в трактире места всем хватило.

За ночь я отдохнула. Но когда забралась утром в седло, ощутила, что все тело ломит. Хоть выбрасывай один из мешков, чтоб сесть в сани. Но как явишься в Бренвиль без самых нужных вещей, когда будет не в чем даже выйти к обеду?

И мне не хотелось, чтобы Фэймор злорадствовал, видя, что мне тяжко. Он не подошел после завтрака, не спросил, как я. Ему все равно, и не хочется лишний раз заговаривать. Позавчера ночью он еще общался со мной, но вчера избегал этого. Наверное, так пойдет и сегодня.

Мой прогноз оправдался. Хорошо хоть рыцарь, которому Фэймор поручил опекать меня, оказался не совсем чужим мне. Племянник барона Ришвиль – надо же! Нам было о чем поболтать, я узнала, как жила пять лет моя наставница. У Ришвилей все шло хорошо. Только…

– Тетушка скучает в своем замке, – поведал юный Ришвиль. – Наш сюзерен, граф Трейлон, устраивает балы и охоты, когда приезжает к себе. Но он большую часть года живет в Бренвиле.

– А ваши родные почему не едут туда?

Винс Ришвиль вздохнул.

– Они бы поехали. Но тетушка опасается попасть на глаза принцу.

– Кому?

Винс замялся, и я обругала себя за недогадливость.

– Да, я поняла. Далеко ли ваш замок от Бренвиля? Хотелось бы повидать баронессу…

Бестактность была сглажена. Но я знала, что допущу новые, если не отвыкну называть Фэймора по имени. Однако легко сказать! Привычку долгих лет непросто бросить.

И Клоринда привыкла звать его по имени. В мыслях, в разговорах со мной. Вот так где-то брякнет: «Слушай, Фэймор», и это уже будет не бестактность, а такая наглость, которую можно простить лишь дуракам.

Места, по которым мы ехали, сделались пустынными. Ни замков, ни городка в отдалении, ни одной придорожной харчевни. Даже деревушки попадались редко. Местность стала холмистой, слева, на востоке, поднималась горная гряда. Вокруг были равнины, покрытые снежным полотном, и хвойные перелески. Я смекнула, что это пограничное графство. Но не могла вспомнить названия.

– Графство Таринвал, – подсказал Ришвиль. – Когда-то оно было оживленным, но из-за набегов дикарей, которые поселились в горах лет десять назад, обезлюдело. За горами есть интересные королевства: Руджения, Нельвия. Раньше мы дружили. Если не ошибаюсь, ваша бабушка была принцессой Руджении. Но в последние годы связи оборвались: дорога в те края стала очень опасной.

– Откуда вы все это знаете? – подивилась я.

Винс чуть горделиво улыбнулся.

– Я люблю историю и географию. Мне всего восемнадцать, я учился в школе год назад.

– Как? В семнадцать лет?

– Да. А что странного? Занятия военным искусствам и другим наукам можно совмещать.

Я кивнула. Затем отвернулась, чтобы скрыть от Винса свои чувства. Скажи он такое в Массанте, во дворце, его бы подняли на смех. Наши семнадцатилетние дворяне уже не учились ничему: ни наукам, ни военным искусствам, так как все это считалось изученным. Стоит ли удивляться, что мы продули Гренфуру войну всего за один месяц. Тут другое дивно – то, что Эрвин не захватил столицу и не скинул моего отца с престола. Кстати, почему? Ну, спрошу у него. Чего уж стесняться теперь.

***

Вечером мы опять заехали в небольшую усадьбу. Свернули с дороги налево и вскоре были там. Уже совсем стемнело, но мы не плутали. Фэймор явно знал, куда ехать. Точнее, дорогу указывал один из его людей. Видимо, он и изучил эти места, а все остановки были намечены загодя.

Нас встретила хозяйка – пожилая дама. Поначалу она смотрела на нас очень недобро, хотя Фэймор с порога обещал щедро заплатить за постой. Но когда он снял плащ, дама вдруг всплеснула руками и бросилась к нему.

– Да неужто вы, монсеньор? Я видала вас шесть лет назад, во время войны с горцами. Вы сильно возмужали, но я вас узнала.

– Приятно это слышать, – улыбнулся он.

Дамы улыбнулась в ответ и вздохнула.

– Как ужасно, что граф Таринвал не встал под ваши знамена. Лучше б нам быть в Гренфуре! Пять лет жили плохо, а теперь… Но что говорить, вы все знаете.

К моему изумлению, Фэймор обнял ее, будто хотел утешить.

– Ничего, госпожа Водмон. Может, все изменится.

– Да, надейся, – усмехнулась она. – Мы уж потеряли надежду. А во всем виноват лишь покойный король Филибер! Если бы…

Тут она заметила меня. Прищурилась, ахнула, растерянно посмотрела на Фэймора.

– Мы с принцессой, – проговорил он. – Прошу вас, позаботьтесь о ней, мы два дня в пути.

Глава 9

Я проснулась бодрой. Заметила, что спину не ломит, как было вчера. Наверное, госпожа Водмон была права. Я забрала у рыжей злодейки часть силы через амулет. Интересно, а Фэймор?

Меня мучил вопрос: помнит ли он то, что было ночью? За завтраком я не удержалась, посмотрела на него прямо и пристально. Он заметил мой взгляд, чуть нахмурился. Потом будто смутился.

Значит, что-то помнит. Но воспринимает все это как сон.

Мою догадку подтвердил Винс Ришвиль, когда мы двинулись в путь.

– Скорей бы достигнуть границы, – проговорил он. – Там нас будет ждать другой отряд, и тогда уж нам никто не страшен.

– Разве есть причины для тревог? – спросила я.

– Вроде нет. Но меня встревожили вопросы принца. После завтрака он спросил, не слыхал ли я ночью шума в его комнате. Вдруг он говорил или кричал во сне? Я сказал, что ничего не было. Дверь была закрыта неплотно. Если б что-то случилось, я проснулся бы и всех разбудил.

– Ясно, – кивнула я. – А чего вы волнуетесь?

Винс вздохнул.

– Да ведь это значит, что ему приснился дурной сон. А мы едем по плохим местам. Тут недалеко живет чародей. Когда мы сюда ехали, то наш гренфурский маг отвел ему глаза. Да и не следил за нами чародей. Но теперь-то он, небось, узнал, что мы вас похитили…

Винс внезапно замолк.

– Ну, болван я – распустил язык. Не бойтесь! Ничего не случится: у принца есть сильный амулет против магии.

Я и не боялась: ведь мой амулет был холодным. Мы болтали с Винсом и Берком. Они ехали с двух сторон от меня, и я уделяла внимание каждому из них. А попутно любовалась природой, которая нас окружала. Укутанные снегом холмы, хвойные леса, замерзшие ручьи и озера. Как, наверное, летом здесь красиво. Построить бы тут замок, чтобы приезжать отдыхать.

День был ясным и солнечным. Но внезапно все переменилось. Небо затянули густые белые тучи. Пошел снег, а затем и ветер поднялся.

– Метель, – долетел до меня чей-то голос. – Принц, дальше ехать опасно. Впереди все темно, а там – перевал. Нужно переждать где-то. Справа есть деревни. Сейчас их не видно, но я знаю, что они там есть.

– Нет, Жильбер, – отозвался Фэймор. – А если перевал занесет? Тогда будет еще опасней идти. И мы можем вообще здесь застрять.

– Я тоже за то, чтобы ехать, – вмешался в разговор другой рыцарь. – Да, это опасно, но уж лучше рискнуть, чем застрять и дождаться погони.

Мой амулет потеплел. И теперь стало ясно – не кажется. Он уже был теплым, но слегка. А сейчас он словно давал мне какой-то знак.

«Держитесь рядом с принцем, пока не достигнете Гренфура», – вспомнились мне слова госпожи Водмон. А затем пришла на ум идея.

Только как решиться? Фэймор будет в бешенстве. Хотя…

«Хуже вряд ли станет», – подумала я и подъехала к нему, пока он не успел улизнуть.

– Принц, – сказала я громко, – я сейчас чуть не упала с лошади. Спина так болит, что нет сил в седле держаться. Возьмите меня к себе, прошу вас!

Я потупилась, чтобы не встречаться с ним взглядом. Вот же он сейчас меня ругает! Про себя, конечно, вслух нельзя.

– Хорошо, – ответил он и спешился.

Затем подошел ко мне и помог слезть. Посадил в свое седло, сел сзади. Велел одному рыцарю вести мою лошадь.

Мы двинулись дальше. Я вспомнила, как мы ехали так пять лет назад, когда познакомились. Тогда я была в тонком плаще. И Фэймор меня кутал в свой, чтоб согреть. Так чудесно, волнительно!

А сейчас я сама в теплом плаще. И не в шапочке, а в капюшоне с мехом. Без толку вертеть головой, чтоб коснуться лица и волос Фэймора.

Но о чем я вообще, что за мысли? Еще не хватало лезть к нему. Он и так, наверное, не поверил. Решил – я соврала, что болит спина. Нарочно, чтобы сесть к нему в седло и заставить вспомнить те события. Выбрала неподходящий момент, потому что вот такая глупая.

– Прислонись ко мне, – сказал он вдруг. – Расслабь спину, не сиди так прямо! И не бойся, я тебя не съем, – он обнял меня одной рукой. – Болит сильно?

Я чуть не спросила: «Что?», но вовремя опомнилась.

– Нет, терпимо. Благодарю вас.

– Не за что. Ведь тут моя вина. Не подумал, что такая дорога в седле будет не по силам тебе. Ничего, перевал уже близко! Держись как-нибудь. Слышишь?

– Да, – сказала я.

– На границе будет ждать карета. И бьюсь об заклад, ты в такой не ездила еще.

– Да не может быть!

– А вот увидишь. Кстати, посмотри – метели нет! Как по волшебству развеялась.

Я взглянула на небо и ахнула. Оно снова стало голубым. Нет противных туч. Снег идет, но не хлопья, а всего лишь нежные снежинки.

– Просто чудо. Надеюсь, перевал не засыпало?

– Нет, – ответил Фэймор. – Не должно, метель быстро прошла.

Я пыталась понять, как мой амулет. Кажется, остыл. Значит, я все верно угадала. Это чародей наслал метель. Но она прошла… Потому что я прижалась к Фэймору? Но тогда выходит – эти амулеты точно парные. По отдельности не шибко помогают.

Глава 10

Я не выходила из своих покоев весь день. К счастью, король Эрвин этого не требовал. Он зашел ко мне после обеда. Сказал, что вечером будет ужин с участниками похода. Спросил, хочу я быть там или нет.

– Как прикажете, – отозвалась я. – Если нужно, то пойду, конечно.

– А сама как хочешь? Похоже, не очень, – усмехнулся он. – Ничего. Это не официальный прием, и там будут лишь одни мужчины. Кстати, при нашем дворе женщин нет. У меня есть младшая дочь, но сейчас она в замке подружки, ее фрейлины дома. Если заскучаешь, мы их позовем. А как тебе дама, у которой ночевала сегодня?

– Виконтесса Шевран? Да, приятная дама.

– Тогда я ее позову, чтоб она тебе здесь помогала. И, наверное, ты хотела б видеть свою добрую старую знакомую.

Я взглянула на него с непониманием.

– Ну, Розальба, – улыбнулся он. – Такая лишь одна в Гренфуре. Кто?

– Я не знаю. Ведь не можете вы иметь в виду баронессу Ришвиль.

– Да как раз про нее говорю.

– Сир, вы что!

Я смутилась, осознав, что повысила голос. Король рассмеялся.

– Какая горячность! А можно узнать, в чем причина? Только честно. Как ты думаешь, я имею право на то, чтобы ты со мной не хитрила? – он подошел ближе.

– Да. Конечно, имеете, ведь вы вытащили меня из адского пекла.

Я собралась с духом и прибавила:

– Баронессу Ришвиль звать нельзя. Она, как и я – свидетельница того ужасного, что случилось с Фэймором пять лет назад. Ему будет тяжко ее видеть. Неприятно или даже больно. Понимаете?

– Да, – кивнул король. – Ну, мы сделаем так, чтобы он ее не видал. В этом крыле дворца есть свободные комнаты, а в твоих покоях есть столовая. Выйти из дворца можно прямо отсюда, спустившись на первый этаж. Так что не волнуйся за Фэймора.

Пробыв со мной час, он ушел. Я вздохнула свободно. Хотя не сказать, что мне было тяжко с королем. Просто я к нему еще не привыкла.

И конечно, я его боялась. У меня сложился его образ как человека надменного, резкого, сурового, нетерпимого к несогласному мнению. Я могла представить, как он усмехается, наблюдая за тем, как противник бежит с поля боя. Но не ожидала, что он может вот так улыбаться. То тепло, то с добродушной иронией, то слегка лукаво. Это так напоминало Фэймора! Но не нынешнего, а такого, каким он был раньше и каким я его полюбила.

Я позвала Клоринду, и мы заново обошли мой уголок. Это было приятно и весело. Тут же почти все, как у меня! Во дворце в Массанте. Такие же обои и мебель, только новые. И в моей гостиной на стенах был темно-красный бархат. А здесь – только мебель такая, а на стенах – золотистый шелк. В столовой обои зеленые, в спальне – голубые из чудесного узорного шелка, и такой же балдахин над кроватью. Его украшали фестоны с золотыми кисточками, возле изголовья были занавески. На полу – роскошный ковер с гирляндами роз.

Еще здесь есть ванная, будуар, гардеробная. И комнатка для прислуги. Все, что полагается в наши дни знатным дамам. То есть в своих замках. Не в гостях: ведь гостей в таких покоях не селят, даже знатных.

Насчет желтых обоев Эрвин пояснил. Мастер убедил его, что так лучше. Сторона восточная, с темными обоями будет мрачно днем. И не стоит копировать все до мелочей, потому что…

«Честно говоря, я не понял, – признался король. – Но решил послушать того, кто знает в этом толк. Ничего?»

Я сказала, что мне очень нравится. Приятно, что здесь многое так, как в моих покоях в Массанте. А что есть отличия, то это как раз хорошо. Иначе бы мне казалось, что я там, а это ни к чему.

***

За ужином на меня напала тоска, так что даже не хотелось есть.

– Надо было туда идти ужинать, – сказала Клоринда. – Зачем отказались, ведь король вас звал?

– Посчитала, что так будет лучше.

– Да чем лучше? Такая нарядная – и сидите здесь, без общества.

– Не хочу мозолить глаза Фэймору. Ему тяжко видеть меня, как ты не поймешь?

Клоринда ненадолго задумалась.

– Подождите. Но как же вы тогда собираетесь его завлекать? Чтобы завлекать, нужно видеться.

– Боги, – я поднялась с кресла. – С чего ты взяла, что я думаю его завлекать? У меня и мыслей таких нет.

– Но, помилуйте. Ведь вы ж его любите! Да и он не ровно дышит к вам.

– Не придумывай! И довольно говорить о нем. Неси мои вещи, я пойду немного погулять.

Клоринда ушла и вернулась с моим лазурным плащом.

– Другого ничего не нашла? – проворчала я.

– Нет другого, – развела руками Клоринда. – Один зимний плащ целых полмешка занимает. Пришлось взять лишь новый, а два постарей оставить в замке Клинтуса.

– Ясно, – ответила я, надевая сапоги и плащ.

– Может, мне пойти, чтоб вам было не скучно? – спросила Клоринда.

– Нет, не нужно, – возразила я.

Я дошла до лестницы и спустилась вниз, в вестибюль. Из него можно было выйти во двор или в парк. Я выбрала второе. Стражники открыли мне дверь. Я сошла с крыльца и двинулась в левую сторону. Дошла до угла и опять повернула налево.