Подарок с подвохом

Глава 1. Крушение планов

А-а-а! А-а-а-а-а!

Ненавижу!

Всех ненавижу!

Мне хотелось выйти в поле и орать, пока не сядет голос. Злость и обида рвались наружу. Вся жизнь пошла наперекосяк, все планы рухнули из-за одной полоумной бабки!

Я только что закончила военно-медицинскую академию. Я поступала туда трижды, но не могла пройти по баллам. В конце концов мать моей матери оплатила мне учебу. Спору нет, я ей очень благодарна, но аааа! Я шесть лет зубрила, не спала ночами, сдавала все экзамены на отлично! Я стремилась доказать всем и особенно себе, что не зря выбрала этот путь. Меня заметили. После третьего курса взяли стажёром в госпиталь святой Марьяны, в нейрохирургию, как я и мечтала. Я училась днём и ночью, я работала как проклятая, я получила диплом с отличием и приглашение на работу с очень приятной зарплатой.

Но семья решила иначе.

Именно я должна досматривать бабушку, потому что (внимание!) «мне нечего терять»! У меня же нет работы, нет дочерей, нет кредитов, нет своего жилья и даже рабов нет. Мой отъезд никому ничего не испортит. Кроме меня самой, но кого волнуют такие мелочи?

К тому же мне пообещали, что бабушкино поместье останется мне. Объяснить, зачем мне старый особняк в чистом поле, пара стад лошадей и быков и полсотни рабов, никто не смог. Ну, продашь, — говорили они. Но я-то знаю, что продать «родовое гнездо» мне опять же не позволят!

В старых семьях царит натуральный матриархат. Дети должны во всем подчиняться старшим. Можно взбрыкнуть и послать всех куда подальше, но это означает прервать все связи. Навечно. До самой смерти. У твоих дочерей не будет бабушек и тётушек. Никто не навестит тебя в больнице. Некому позвонить среди ночи в соплях и спросить совета. И уж точно никто не оплатит твою учёбу.

На такие жертвы я пойти не готова. У меня большая и дружная семья: бабушка, ее сестры, мама, тетки, двоюродные и троюродные, племянницы всяческого родства и возрастов. Но все или в возрасте, или с дочерьми, или ещё не доросли до почетной обязанности няньки. Словом, в жертву принесли меня. К тому же я врач, а значит — могу оказать какую-то помощь, если бабусе поплохеет. Или наоборот — не оказать… и освободиться от всех забот. Признаться, у меня и эта подлая мысль проскакивала.

Бабушку я знала плохо. Всю жизнь она строила политическую карьеру. Мать и ее сестра росли самостоятельно, с рабами и нянькой. Потом домина Дора удалилась в отставку, занявшись сельским хозяйством, а мы жили уже в столице и ей не препятствовали и не помогали. Так, раз в год приезжали на празднование очередного дня рождения, да исправно получали красивую сумму денег на новогодье и именины.

Не сказать, чтобы меня это расстраивало. Я младшая, третья дочь в семье. Мои сёстры страше меня на двенадцать и четырнадцать лет. Меня все любили, заботились обо мне, поддерживали. А теперь пришла пора отдавать долги.

Я все это понимала и даже принимала, но подземные демоны! как же хотелось просто остановить машину, выйти в поле и заорать!

На самом деле я так и сделала. Можно было остановиться на ночь в Тэмпле, довольно процветающем городке, рядом с которым было бабушкино поместье, но я не хотела тратить деньги на ночь в отеле, тогда как до места назначения мне оставалось каких-то два часа. Ну пусть три — темно, я ехала не быстро, почти даже кралась. И когда по обе стороны дороги появились поля с кукурузой и подсолнухом, я не выдержала: остановилась и вышла. На меня обрушилась бесконечность ночного неба, острые запахи поля, шум ветра и треск цикад. В городе я никогда не слышала такой тишины. Никогда не видела такой тьмы. И никогда не была так одинока.

— За что? — заорала я, раскинув руки и задрав голову. — Почему я?

А потом послышался треск и топот, точно сквозь кукурузу на меня надвигался как минимум медведь. Огромная чёрная туша выползла на дорогу, и я заорала по-настоящему, так, как и хотела: до сорванного голоса, до оглохший ушей.

У меня не было оружия, а спрятаться от медведя в машине вряд ли удалось бы.

«Медведь» вдруг заговорил человеческим голосом и ткнул в меня вполне человеческим ружьем:

— Не знаю, кто ты, но голос мощный. Прекрати орать, а не то выстрелю.

Я клацнула зубами, замолкая. Мужик. Ты подумай, какова вероятность того, что в чистом поле на меня выскочит мужик с ружьем? Да откуда ему тут взяться?

Вот кого-кого, а мужчин я не боялась совершенно. 99,9%, что он раб. И только 0,1% — что свободный. Но все равно абсолютно безопасный.

— Опусти ружьё быстро, — скомандовала я. — Пока я не сообщила куда следует, что ты угрожаешь свободной сьенне.

— А если не опущу? — с любопытством спросил мужик, почему-то даже не смутившись. — Что ты будешь делать? Орать снова?

Боги, а у раба фляга свистит! Вот только сумасшедшего мне и не хватало! Это ж насколько нужно быть везучей, чтобы встретить раба мало что с нервным расстройством, так ещё и с бракованным чипом? Я слышала, что подобные случаи бывали, но чтобы оба одновременно? Браво, Кирин, ты бесподобна!

— Дай сюда ружье, — я шагнула к мужику и вцепилась в оружие. — Пока я не приказала рабскому чипу поджарить тебе спинной мозг.

Мне вдруг стало на все плевать. Убить он меня не должен. На совсем уж психа вблизи был вроде и не похож. Взгляд слишком умный. А что до остального… Если он меня покалечит, мне не нужно будет смотреть за бабкой. Все плюс.

Глава 2. Странный раб

К моему удивлению и даже разочарованию, раб не стал сопротивляться, безропотно выпустив ружье. Слишком просто, я не успела даже выпустить пар!

— На колени и проси прощения, что тыкал в сьенну вот этим!

Я прекрасно понимала, что перегибаю палку. Я все же врач. По мужику видно, что он свеженький, еще не слишком адаптированный. Шутки его, осанка, спокойный взгляд. Да и внешний вид у него… не такой, как у обычных рабов.

— Постой, ты н'илунг, что ли? — с изумлением и даже ужасом спросила я. — Твою мать! Нужно немедленно сообщить властям!

Я открыла багажник машины и аккуратно положила туда ружье, а потом залезла на водительское сиденье и принялась искать наладонник. Пришлось даже завести машину и включить в салоне свет. Моя малышка вдруг ахнула, заскрипела и просела на правый бок: раб бесцеремонно забрался на пассажирское место.

— Вы ведь Кирин Мильтон, — сказал он миролюбиво и положил свою огромную черную лапу мне на запястье.

Я молча на него поглядела — примерно так, как глядела на учеников, когда вела лекции. Он быстро убрал руку и даже виновато улыбнулся, во всяком случае, попытался. Мне показалось, что улыбаться он не умеет.

— Ваша бабушка послала меня вас встретить. У нас там дорога не очень и койоты по ночам шастают. А уже темно.

Я глубоко и шумно вздохнула, откинула голову и одними губами сказала нехорошее слово. Бабушка послала. Мужика с ружьем. Среди ночи. Очень предусмотрительно.

— Я езжу осторожно.

— Не сомневаюсь. Но мне приказали.

— И как ты меня нашел?

— Ну… — на довольно суровом лице мужика мелькнула тень улыбки. Снова. — Вы орали. То есть я еще не знал, что это вы. Просто свернул в кукурузу проверить, кто там такой громкий.

— Ты шел пешком?

— Ну да. Вышел два часа назад. Сразу после вашего звонка. Дорога тут одна, я бы не разминулся с вами.

Я покосилась на него, вдруг осознав, что меня начинает отпускать после истерики. Руки дрожат, голова кружится, во рту пересохло. Да я еще прошлой ночью почти не спала, выехала на рассвете.

— Ты умеешь водить машину? — О чем я спрашиваю, он же н’илунг! Ну конечно, умеет! Он, поди, и звездолет сможет пилотировать. Мать-мать-мать, Дора, во что ты вляпалась? Откуда у тебя раб с Н’илуны?

— Умею, сьенна.

— Садись за руль.

Он послушно вышел из машины. Я вышла следом, жадно глотая ночной воздух. Головокружение усилилось.

Села на пассажирское место, пристегнулась.

— Так ты н'илунг?

— Нет, я с Терры-7.

— Час от часу не легче. Ты ведь знаешь, что это статья?

— Нет, — серьезно ответил раб, вцепившись в такой крошечный по сравнению с его руками руль. — Откуда мне знать? Я впервые на вашей гостеприимной планете.

— Ну так я тебе это говорю! — повысила голос я. — Ты просто должен позвонить в службу спасения и сообщить о себе. Тебя депортируют домой и еще извинятся!

— Я не хочу, — неожиданно ответил мужчина, очень мягко и аккуратно трогаясь с места. — Мне нужно спрятаться от… от копов. На Варриане я в безопасности.

— Варриан — не передержка для швали! — резко ответила я. — Летел бы вон… на Мекроусау!

— Я туда и летел, — мирно ответил раб. — Но господин Вагнер решил иначе.

— Кто такой господин Вагнер?

— Премерзкий тип. Никогда с ним не связывайтесь. Он крайне опасен.

Я нахмурилась. Ну вот, только крайне опасных нам на Варриане не хватало!

— Ты с ним как-то взаимодействуешь?

— Упаси небеса! — как-то фальшиво содрогнулся раб. — Будь моя воля, я бы его уничтожил. Но увы, его не трогают.

— Почему? — спросила я только чтобы что-то спросить.

— Волки в лесу тоже нужны, они трупы подъедают и регулируют экосистему.

Это мне было понятно. Но все равно я искренне надеялась, что с Вагнером я никогда не встречусь лично.

Все же я задремала, потому что проснулась от глухого рыка:

— Сьенна, приехали.

Сонно поморгала, с удивлением глядя на большой белый особняк с колоннами. Странно, почему нет света?

— У вас тут проблемы с электричеством?

— Да, и давно. Где-то обрыв линии, но хозяйка не давала распоряжений устранить неполадки. Ей хватает генератора.

— Замечательно, — я выбралась из машины, мрачно разглядывая свой новый дом. — Проводи меня в спальню. Надеюсь, хоть спальню для меня приготовили? Машину можно бросить здесь? Утром, когда рассветет, загонишь в гараж.

— Да, есть и комната, и машину можно оставить. Вещи прихватить?

— Все завтра. Вода горячая есть?

По его мрачному сопению я угадала — нет.

— Что, котел электрический?

— Угу.

— Мне нужно помыться с дороги. Я воняю. Я не могу так спать, иначе завтра вся покроюсь сыпью.

— Я могу нагреть воды в кухне. Там свой маленький плита на газовом баллоне.

— Такие еще существуют?

— О да. А еще тут есть свечи.

Шикарно. Ванну при свечах я не принимала никогда в жизни, только читала о подобном в книгах. Главное, не уснуть в процессе и не утонуть. Впрочем, как я поняла, бабушка выделила мне персонального раба. Подозрительного, конечно, но хоть так.

— Поможешь мне искупаться.

— Что? — удивленно переспросил он.

— Ты глухой или просто бывший военный? — У нас в госпитале такие шутки были обычным делом. — Дважды повторять нужно? Набирай ванну, говорю, поможешь мне помыться.

— Я? Но я мужчина.

— Забудь, — фыркнула я. — Ты раб. Мужчиной ты будешь, когда я прикажу.

Не знаю, зачем я его задирала. Мстила за испуг, наверное. Да и просто нравилось, как вытягивается его лицо и поджимаются губы. Нервный такой! Вероятно, в прошлой своей жизни женщины так с ним не обращались. Просто не смели. Я слышала, что на других планетах женщины в подчинении у мужчин, что им приходится быть послушными, а многие и вовсе выходят замуж и позволяют мужу распоряжаться их временем и финансами, а сами еще бегают вокруг, ублажают их и кормят с ложечки. Вот этот явно из таких, вокруг которых всегда бегали.

Глава 3. Йоррисон

Подписавшись на участие в эксперименте, Йоррисон и предположить не мог, с чем он столкнется. Он был готов к тяжелой работе, к физическим истязаниям, даже к унижениям, но никак не мог предположить, что самое сложное — это подчиниться женщине. И ладно еще бабке в деменции. Это можно понять и принять. Тем более, что бабка была явно прогрессивная. Бывшая домина, кстати. Ну подумаешь, она все забывает и порой несет какую-то чушь. Не страшно, скорее, странно.

К тому же Джоханн был приучен уважать старость.

Когда его “подарили” в поместье Мильтон, он подумал, что так даже к лучшему. Для него найдется нормальная, привычная работа — командовать. Джоханн так давно был начальником, что сразу же забыл, что у него тут нет власти.

Сьенну Дору, маленькую безобидную старушку, местные рабы не слушались, высмеивая ее за спиной. Зачем выполнять приказы, если хозяйка забудет о них через полчаса?

Между тем, работы было много. Доре Мильтон принадлежали довольно обширные угодья: и плодородные поля, и табун овец, и кони, и большое стадо коров. Ежедневно на местную молочную фабрику поставлялось молоко. На полях росли кукуруза и подсолнечник. Сьенне Мильтон принадлежал и небольшой завод, где отжимали масло, но там давно была управляющая. Здесь же, в поместье, кроме сьенны, женщин не было, а рабы обленились в край, хотя питались очень неплохо.

Джоханн взял местное хозяйство в свои руки и через пару недель был уже полноправным “надсмотрщиком”. Рабы его боялись. Он был крупнее любого из них и, в отличие от Доры, не стеснялся раздавать затрещины направо и налево. К тому же оказалось, что рабский чип подчиняется всякому, кто имеет право приказывать. Он довольно быстро уговорил старушку назначить его старшим по имению… и тут уж никто не смел ему больше возразить.

Все это никак не помогало ему в исследованиях, но и ладно. Он побудет с другой стороны. Отчет уж как-нибудь напишет, тем более, что он — глава департамента межпланетного взаимодействия, а не какой-то там рядовой.

Весть о прибытии внучки Доры Джоханн воспринял даже с любопытством и одобрением: неужели у родни хватило мозгов сообразить, что старушке давно нужна помощь? Тут такое имение, давно пора назначить кого-то более шустрого им управлять!

А потом все пошло наперекосяк.

Во-первых, вышеуказанная девица была просто красоткой. Все, как он любил: пухленькая, среднего роста, с пушистыми каштановыми волосами, острым носиком и совершенно умопомрачительными губами. А во-вторых, она была форменной истеричкой.

И еще помыкала им, Джоханном, с первых же минут.

Как она вырвала у него ружье, это нужно было видеть! Ни капли не боялась. Да его собственные подчиненные от одного взгляда вытягивались в струнку, забывая свое имя!

Он знал, что нужно терпеть. В конце концов, это его работа, всего лишь работа. Временная. Шесть недель, уже даже четыре. Нужно расслабиться и получать удовольствие— именно так сам Йоррисон наставлял своих подчинённых перед очередным заданием под прикрытием.

— Ты поможешь мне искупаться, — заявила чокнутая барышня, имени которой он даже не запомнил.

Джоханн остолбенел. Она серьезно? У неё вообще нет таких понятий, как застенчивость и целомудрие? Она всерьёз собирается принимать ванну в присутствии незнакомца?

— Ты раб. Мужчиной ты будешь, когда я прикажу.

Н’илунг был старомоден. Он не бил женщин, даже преступниц. Он не оскорблял их. И никогда за ними не подглядывал, даже в голову подобное ему не приходило. А теперь ему вдруг захотелось схватить дурную бабу за плечи и хорошенько ее встряхнуть. И обругать. Или… нет, такого он себе точно никогда не позволял даже в мыслях!

— Если включить в кухне водонагреватель, то можно наполнить какой-нибудь таз, — пробормотал он, откровенно растерявшись перед внучкой хозяйки. — Я поищу подходящую ёмкость.

— Уж будь так любезен.

В кладовке нашлась небольшая медная ванна. Кажется, раритет. Непонятно, зачем она там хранилась. Возможно, для такого случая, как сегодня?

Джоханн поставил ванну посередине большой кухни, рядом приспособил табурет. Зажег свечи, коих в усадьбе было достаточное количество. Запер дверь: мало ли, кто проснётся из рабов и заявится в кухню — он же убьёт этого несчастного на месте!

Включил генератор и водонагреватель. Набрал воды в ведро, вылил в ванну. Набрал ещё, обернулся и едва не задохнулся от увиденного: она раздевалась, быстро и без всякого смущения.

— Мне уйти? — прохрипел он, быстро отворачиваясь и радуясь, что на чёрной коже не бывает румянца, хотя у него загорелись даже уши.

— А кто будет меня поливать? — удивилась девушка. — подземные демоны, что ты жмёшься, как девственница на медосмотре? Я такая страшная? Открой глаза и вылей уде ведро.

— Да. Нет. В смысле, не страшная.

Йоханн, стараясь не пялиться, быстро наполнил ванну до половины.

А она просто красотка! Полная грудь, крутые бёдра, тонкая талия… гладкая везде, он не хотел, но заметил. А еще у неё веснушки на плечах, и это послужило последней каплей. Тело среагировало быстро и очень однозначно. И скрыть конфуз было невозможно, только не в этих тонких светлых штанах и не при его размерах. Н’илунги большие везде, так уж они устроены.

К тому же у Джоханна не было постоянной женщины. Он мог снять кого-то в клубе, мог вызвать к себе работницу секс-службы, но думал об этом не часто. Не в его характере погоня за удовольствиями. Йоррисон был строг к себе и довольствовался самым простым. Оттого и был уверен, что справится с ролью раба.

Просчитался.

Девушка шагнула в ванну. Поежилась. По пышным бёдрам, нежно-розовым в неровном свете свечей, пробежали мурашки. Он едва не застонал в голос, так его скрутило от этого великолепного зрелища. Отвести глаза было очень трудно.

У Йоррисона никогда не было никаких зависимостей, он был выше этого, но теперь он разом понял всех наркоманов мира. Он бы отдал все свои деньги, чтобы только смотреть на эту девушку.

Глава 4. Безобразие

— Мама, это какой-то кошмар! Тут нужна не нянька, а психиатрическая бригада! И полиция! И ремонтники! — я орала в трубку, нисколько не смущаясь зрителей. Тот самый н'илунг, прислонившись плечом к стене, наблюдал за тем, как я нервно размахиваю руками, пытаясь убедить свою родительницу, что не справлюсь. — Тут нет электричества, совсем нет! Финансовая отчетность не ведется лет пять! Дом разваливается, в стенах трещины! У Доры течет крыша! Не та крыша, которая крыша, а деменция пышным цветом, мама! В смысле, что я от тебя хочу? Тут нужен семейный совет! Что значит, я взрослая? Мама!

Я беспомощно уставилась на замолчавший налодонник. Подняла глаза на н'илунга. Он был невозмутим, но я прекрасно видела в его глазах насмешку. У-у-у, сволочь какая!

Снова набрала номер матери. Занято. У тетки тоже занято. С какой долей вероятности они сейчас обсуждают текущую задницу, куда они загнали меня семейным вердиктом?

Что мне делать? Я совершенно не умею управляться с хозяйством! Я могу только поставить диагноз бабке, да и то при отсутствии практики быстро растеряю все навыки.

Я не знаю, что мне делать с тремя десятками рабов, которые слушаются через раз.

Я не умею жить без электричества.

Я не умею ездить верхом, а бензина в моей машине не хватит, чтобы добраться до города, но в этом я могла винить только себя, уж точно не Дору и не этого… громилу.

Я в ловушке.

— Кирин, милая, ты уже приехала? — раздается радостный голосок бабули. — Как ты выросла!

Я вздыхаю. Она приветствует меня уже третий раз за утро — и каждый раз с искренним удивлением.

— Да, бабушка, я приехала тебе помогать.

— Как хорошо! Нужно вызвать из города работниц, чтобы починили электричество.

— Да, бабушка, я уже позвонила. У нас есть деньги, чтобы с ними расплатиться?

— О, ну конечно, у нас есть деньги. Мое ранчо — богатейшее в предместьях Темпла. У меня есть деньги на счету… Нужно только вспомнить, в каком банке… и пароль от личного кабинета… и куда я дела свое удостоверение личности.

Мне снова захотелось выть.

Все ясно, денег у нас нет.

— Сьенна Мильтон, завтрак готов, — один из рабов, высокий красивый мальчик с обаятельной улыбкой (хам и плут, как я уже успела выяснить), подхватил бабулю под руку и почтительно повел на террасу, где был накрыт стол на двоих. Меня он не позвал.

— Кирин, детка, ты уже приехала? Пойдем завтракать! Важные дела мы обсудим потом. Знаешь, у нас давно нет электричества…

Я знала. Но в кухне был генератор и водонагреватель. И газовые баллоны, крайне опасные для использования. То есть баллоны были новые, чистые, без следа коррозии, но я думала, что такие плиты больше не используются. Сколько было взрывов и пожаров когда-то! Оказывается, они еще существуют.

Завтрак был скуден: жидкая каша, пара вареных яиц, тоненькие кусочки хлеба с водянистым маслом. Чай, пахнущий травой, без лимона и сахара.

— А кофе есть? — требовательно спросила я раба.

— Нет, сьенна. Хозяйка считает, что кофе крайне вреден для нервной системы.

— Ясно. Кто отвечает за продукты?

— Я, сьенна Кирин.

— Как происходят поставки? Оплата?

— Ну, я раз в неделю составляю список и еду в Тэмпл. Там закупаюсь в супермаркете, расплачиваюсь чеком.

— Прекрасно. На автомобиле?

— На лошади. С телегой.

— Твою мать. Ты никогда не слышал слова “доставка”? Сегодня же состав список, я все закажу сама. И кофе туда включи, в зернах. Кофемолка тут есть? И кофемолку.

Мальчик весь скривился, но спорить не посмел. Все же рабский чип не позволяет откровенное непослушание.

— Я вызвала службу по электричеству, — продолжила я, отхлебывая невкусный чай. — Нужен кто-то, кто хорошо знает окрестности, чтобы их сопровождать.

Мальчик пожал плечами:

— Я домашний раб, занимаюсь кухней и хозяйством.

— Прекрасно. Ты… — я оглянулась на вездесущего н'илунга. — Как тебя там? Собери всех рабов, кто тут имеется. Я хочу знать, кто чем занимается.

— Кирин, лапуля, так с людьми нельзя, — строго выговорила мне бабушка. — Рабство — самое большое зло, которое мог выдумать человек. Не смей командовать мальчиками!

— Бабуль, — я наморщила нос. — Ты всегда была очень прогрессивна. Но мы этих людей кормим, одеваем и даем им кров. Они должны хоть что-то делать по хозяйству, а не спать до полудня.

— О, Кирин, детка… а когда ты приехала? Я что-то неважно себя чувствую… Пойду полежу.

Я скрипнула зубами, а н'илунг довольно громко фыркнул.

— Я провожу вас, сьенна, — подскочил юноша, обжигая меня презрительным взглядом.

— Да, проводи, Маркус.

Я осталась за столом одна. н'илунг, не спрашивая разрешения, сел на место бабули и выжидающе на меня уставился.

— Что? — спросила я.

— Тебе нужна помощь.

…..

— Слушай, раб, ты бы шел… ну не знаю… хлопок собирать.

— Здесь нет хлопка. Только кукуруза и подсолнечник. И они еще не вызрели.

— Ну так займись конями.

— Кирин, прекрати вести себя, как идиотка. Ты ведь совершенно не разбираешься в сельском хозяйстве.

Я беспомощно моргнула. Он прав, конечно, но это не значит, что я буду терпеть подобное отношение к себе. Раб должен знать свое место. Он вообще не имеет права вот так со мной разговаривать! Не имеет, ведь верно?

— Ты, что ли, разбираешься? — попыталась быть агрессивной я.

— Нет. Но я разбираюсь в командовании людьми. А ты нет. Кто ты вообще?

— Врач. Нейрохирург, — опустила глаза я. — Только что закончила военно-медицинский.

— Не агроном, не управленец, не психолог даже.

— Да.

— Тебе нужна помощь. Я помогу.

— Зачем?

— Чтобы попасть в твою постель, разумеется, — совершенно спокойно ответил раб.

Я задохнулась от такой наглости. Он что, серьезно? Да как он смеет! За такое я дала бы пощечину свободному мужчине, а что делать с рабом? Выдрать его плетью? Так мне конвенция о рабстве не позволит. Плюнуть ему в лицо? Тогда он поймет, что я отношусь к нему не как к рабу. Единственное, что я смогла из себя выдавить, было:

Глава 5. С подвохом

Поездка в Темпл прошла плодотворно. Во-первых, Джоханн вел себя очень прилично, как и положено послушному рабу. Ни во что не вмешивался, голоса не подавал, шуточки не отпускал, вперед меня не лез. Когда нужно, ждал на улице — например, к бабушкиной юристке я его, понятное дело, не потащила. Нечего ему там уши греть.

Юристка меня порадовала: деньги у Доры были. Не сказать, что много, но на ремонт электрической линии должно хватить. А вот производственные линии сданы в аренду городу на двадцать лет. Решение мудрое, сама Дора не могла все контролировать, но поступления с них будут лишь в конце года. Хорошая твердая сумма, но в конце года. Ладно, это лучше, чем ничего.

Поля тоже обрабатывали постоянные работницы. Вероятно, это было дешевле, чем покупать технику, а потом ее содержать. Да и рабы не особо были пригодны к таким работам.

На всех рабов у юристки, кстати, тоже нашлась подробная документация, та же самая, какую я видела у бабули в кабинете. Но сейчас я могла подробно обсудить все со знающим человеком. Не нужно было быть провидицей, чтобы понять: от большей части мужчин нужно избавиться. Во-первых, их содержание вставало в копеечку. Во-вторых, часть из них были уже престарелыми. В-третьих, они ничего такого не делали, за исключением повара и садовника. Но сад я еще не рассмотрела, может, и от садовника придется избавиться. Два механика. Три повара. Пять уборщиков. Сантехник, электрик и шесть конюхов. Остальные без специализации, то есть дармоеды.

— И зачем только Дора их покупала! — с досадой пробормотала я, фотографируя документы.

— Они “поломанные” были почти все, — тихо ответила юристка. — С отклонениями. Над кем-то прежние хозяйки издевались, кто-то с травмами, которые не позволяли работать, двое или трое, прости, Кирин, импотенты.

— Ну и шли бы под программу реабилитации. Их бы вернули домой и дело с концом.

— Мы пробовали, — удивила меня юристка. — После того, как она ушла с поста домины, Дора вплотную занималась благотворительностью. Она выкупала негодных рабов и отправляла на реабилитацию. Но не у всех было, куда возвращаться. Бывшие преступники, сироты, просто бродяги… Они остались у нее в поместье.

— Отребье, — вздохнула я. — Я понимаю, жалко их, конечно. Но теперь мне страшно с ними жить.

— Они с чипами. Ничего против тебя сделать не посмеют, — успокоила меня юристка. — Главное, не спи ни с кем из этих.

— Да я вроде и не собиралась.

— Ну мало ли. Ты — молодая женщина, а среди подобранцев Доры есть красавчики хоть куда.

— Особенно последний, да? — фыркнула я, вспомнив про Джоханна, который ждал на улице.

— Последний? — нахмурилась юристка. — А, подарок с подвохом! С Терры-7. Странный тип. Вот его опасайся больше всего.

— Но он самый интересный, — я старательно избегала слова “красивый”, потому что назвать красивым двухметрового бритого налысо темнокожего громилу с перебитым носом могла только слепая. Хотя сложен он великолепно, тут не поспоришь.

— Как бы тебе этот интерес боком не вышел. Да, бумаги у него — не подкопаешься. Я все проверила, чисто. Вроде как он даже не с Терры, а с какой-то Гаванны. Но я тебе точно говорю — что-то нечисто. Называй это профессиональной чуйкой, если хочешь, но будь с ним очень-очень осторожна.

Я вышла от юристки слегка пришибленная. Джоханн стоял возле машины, расслабленный, спокойный. Такой огромный, что даже горожанки предпочитали его обходить стороной.

— Я голоден, — вместо приветствия заявил он.

— Да что ты? — мне было вообще не до его шуток, я сразу разозлилась. У меня тут проблемы, а он о низменном! Ну, голоден. Потерпит. Что-то я не вижу, что он умирает от истощения. — Вставай на колени и проси, чтоб я тебя покормила, раб.

Конечно, я не ждала, что он воспримет мои слова всерьез, да он вообще не из тех, кто отличается послушанием. Но этот здоровый чернокожий мужлан вдруг бросился мне в ноги с завываниями:

— О, моя благородная белая госпожа, раб хочет есть! Смилуйтесь, дайте хоть корочку хлеба!

Подземные демоны, какой позор! Я отскочила от него, зашипев:

— Вставай немедленно, придурок! Ты чего выдумал?

— Я очень голоден, милостивая госпожа, я с утра на ногах даже без глотка воды, сжальтесь надо мной!

— С-с-с… сволочь! А ну встал живо, это приказ!

На нас оглядывались. Я в городе была лицом новым и теперь явно дискредитированным. Никто же не поверит, что этот придурок специально надо мной издевается!

К счастью, ему надоело ползать в пыли, и он легко поднялся на ноги, уточнив с легкой улыбкой:

— Теперь обедать?

— Я сейчас тебя…

Он сделал движение, показывающее, что сейчас снова бросится на землю. Пришлось сдаться:

— Да, обедать.

— А правда, что рабов в Варриане не пускают в приличные заведения?

— Не правда. В кухню пускают и к задней двери, чтобы они могли забрать заказанную для госпожи еду. — Я все еще была в ярости и смущении. — Не переживай, я скажу, чтобы тебе принесли обед в машину, пока я буду в ресторане.

Его тихое рычание меня очень порадовало.

…

Конечно, я не собиралась так делать. В столице, действительно, во многие пафосные заведения пускали только свободных, но мы-то были в провинции, уверена, здесь нравы куда проще. И верно, в первой же уличной кафешке мне сказали: “Ну конечно, можно с рабом. Никаких проблем, сьенна”.

Я сидела за крошечным прозрачным столиком и ковыряла воздушный омлет с овощами, пока Джо поглощал свой заказ. Теперь понятно, почему Дора так ратовала за отмену рабства: мужики эти — сплошной убыток. Раб заказал себе и тушеные овощи, и две порции мясного блюда, и десерт, и целый чайник чая — на одного, я-то обошлась чашечкой кофе. Его обед стоил вчетверо дороже моего. Нет, я понимаю, что он крупнее, но если бы Джо приносил хоть какой-то доход! Пока я этого не видела. Придется его и в самом деле приспособить в постель, это ведь его прямая обязанность. С чего бы мне позволять ему расслабляться? Ладно, Доре этого всего уже было не нужно, но я — молодая женщина, здоровая и полная сил.