Подонок. Ты – моя игрушка

Пролог

От автора: Добро пожаловать в мою новинку, которая будет бесплатной в процессе написания! Лайки, отзывы, всё приветствуется))) Я вам контент, вы мне немного отдачи) Погнали)

Пролог

Никита Хорольский

– Я очень надеюсь, что ты понимаешь, что творишь…

– Не драматизируй, ты знала, к чему всё ведёт. Мы уже говорили тысячу раз… Настало время, Наташа!

Вслушиваясь в звонкие голоса родителей с улицы или даже скорее крики, вваливаюсь в дом, где, как по щелчку пальцев вновь воцаряется мёртвая тишина. На дворе ночь, только огни террасы позволяют мне разглядеть дорогу, чтобы не наебнуться и не переломать себе хребет в таком состоянии.

– Ай, с-с-сука… – спотыкаюсь о порог, как обычно. Автопилот не всегда работает так, как хотелось бы.

Вернулся с очередной тусы в немного неопрятном виде. Снова подрался какого-то хера. Сам не понял, как так вышло. Перебрал. У меня бывает. Дурной характер, как говорит отец, а когда выпью, так вообще всё дерьмо наружу лезет. Со всех щелей, как сейчас.

– Я дома! – заявляю, а то вдруг мне послышалось.

Осматриваюсь и понимаю, что они реально не спешат мне отвечать или хоть как-то реагировать, блин. Какого хрена вообще? Я же слышал, что ругались, блин…

– Эээ! Отец?! – зову громче. – Мама!?

– Сынок, иди спи, – слышится её голос в ответ.

– У вас всё в порядке?

– Да…

– Ну и зашибись, – тихонько бормочу себе под нос и плетусь в свою спальню на второй этаж, попутно стаскивая с себя кофту, которая настолько сильно провоняла Кириными духами и сигаретами с ментолом, что мне становится тошно…

Опять весь вечер висла и не удалось решить свои вопросы.

Настроение – говно. Впрочем, как и состояние. Вертолёты и противное ощущение предвкушения от предстоящей учёбы в универе злят и вымораживают. Казалось бы, второй курс – пора привыкнуть. А я до сих пор не могу, потому что меня, можно сказать, запихали сюда ради отцовской репутации…

Мама поддержала и выпросила у меня щепотку понимания. Всегда так…

В итоге, я уже год варюсь в этом котле по нефтегазовому направлению. Вообще не моё, но никто и не спрашивает. Учусь, да и ладно… Бонусом являются родительские коврижки. На всё остальное давно забит болт.

Представить не могу, как продержусь до окончания универа, если честно. Меня ждёт неприятный сюрприз, думаю. Потому что первый курс – ещё цветочки. Всё самое сложное и якобы «интересное» впереди. Придётся серьёзно напрячься для дальнейшей работы в отцовской компании.

Сказал так, будто это тоже одно из моих желаний. Но нет, нифига.

Ощущение, что я не особо и бунтарь в свои девятнадцать, раз всё делаю по его дудке, верно?

Думать об этом становится всё неприятнее, а веки во время этого тяжелеют всё сильнее, и я всё-таки проваливаюсь в очередной гнетущий сон, думая о том, что завтра всё же заявлю родакам, что не желаю больше учиться на этой дерьмовой специальности, чего бы там они от меня не требовали оба…

***

Утро встречает адской головной болью и сушняком. Я даже язык с трудом отрываю от нёба, настолько всё плохо… Я ещё и вчера с Кирой разосрался в пух и прах из-за её долбанутого братца, нахрен…

Сползаю на край кровати, смотрю на кулаки. Костяшки сбитые подчистую. Подушка и простынь в крови, блин. Вчера не сообразил даже обработать…

Стояк мучает такой, что хоть вешайся. С похмелья все мозги там и не думается ни черта. Голова как чужая.

Встаю и тащусь на кухню, чтобы попить. В одних трусах, как обычно, и вдруг прямо по пути вижу какую-то тёлку. Блондинку, блин, лет тридцати пяти. С небольшой сумкой и заплаканными глазами. Мы с ней, наверное, минуты две играем в гляделки. Только если её можно назвать расстроенной, то меня таким назвать, увы, нельзя. Я скорее покрытый панцирем из ненависти и осуждения.

А потом откуда не возьмись появляется и мой отец.

– А чё происходит? – спрашиваю возмущенно. – Это кто?

– Сын, присядь.

Мне совсем, блин, не нравится, как звучит его тон. Я в принципе редко с ним нормально контактирую. У меня больше с мамой отношения выстроены, как и диалог, но это… Выбивает меня из равновесия за секунды.

Называйте это шестым чувством или долбанной интуицией. Но я, блин, ни хрена не хочу садиться с ними и разговаривать. Мне даже пить в этом доме неожиданно перехотелось.

– Не хочу я садиться. Чё случилось, спрашиваю?!

– Децибелы убавь и сядь… Ещё раз повторяю, – уже более жёстко, а потом я, сука, вижу, как ладонь этой тёлки ложится на отцовское колено, когда сам он садится рядом с ней и прижимает к себе дрожащую, несчастную и вытирающую слёзы со щёк, словно она – смысл его существования. Сердце моё при этом уже в нокауте, однозначно. Какая бы дичь тут не творилась, вот это явный перебор.

– Мама где? – грузно сажусь напротив и смотрю на них волком. У меня от одного её вида колпак срывает. Сидит и строит из себя какую-то невинную овцу, блин, в загоне.

Визы

Евгения Хомова (Она же – Хома, но для Никиты – хомяк, во всяком случае, первое время))))

Никита Хорольский (Ник)

Заходите в мою группу в ВК, там есть небольшие ожившие анимации по этой парочке)

Глава 1.

Никита Хорольский

– О, какие люди… Ник… Даров… Какими судьбами?

– К матери приехал, – нехотя отвечаю бывшему соседу и некогда неплохому товарищу. Просто сто лет не виделись, как мы переехали отсюда в тот дом. И мне вообще стрёмно, что пересеклись сейчас. Я о старой жизни даже вспоминать не хочу. Не моё…

Ну и по роже моей видно всё, походу…

– Случилось чё?

– Не, норм, тороплюсь, – после неуместных расспросов мгновенно исчезаю в подъезде, поднимаясь на лифте на двадцатый этаж нашей элитной новостройки. Квартира у нас огромная и крутая, никто не спорит. Но я не представляю, в каком сейчас состоянии моя бедная мама… Всё-таки слышал же, что вчера ругались, сука… Как чувствовал.

Звоню в звонок и машинально весь скручиваюсь, когда она открывает дверь. Увидев её заплаканной, проглатываю тугой ком в горле. Никогда не мог выносить. Когда ругались с отцом, я всегда вставал на её сторону. И сейчас он поступил так подло, что я не просто против него. Я готов его задавить к херам за каждую слезинку, пролитую из её родных глаз.

– Мам…

– Ничего… Всё хорошо.

– Бл… – ругаюсь себе под нос и тут же прижимаю её к себе в прихожей. Дрожит, трясётся. А я никак повлиять на это не могу даже. Вот чё мне сделать? Ебало ему набить? А что толку? Что это исправит? – Какого чёрта… Как так вышло?

– Пойдём поговорим, раздевайся, – зовёт она меня и потом мы вместе идём на кухню, где она наливает нам обоим свой любимый зелёный чай с апельсинами и закутывается в тёплый кардиган. – Расскажи мне…

– Особо нечего… Ты её уже видел? – спрашивает, вздыхая. Глаза блестят, а голос дрожит… На изломе. И у меня самого скрипят зубы, кажется. От гнева на всю ситуацию, но в большей степени на борзого отца, который под сраку лет решил, видимо, что раз у него кризис среднего возраста, значит, ему всё можно… И пустился в разнос. Как конченый придурок.

– Видел… Откуда ты знаешь? Он сам рассказал?

– Уже давно рассказал… – опускает она расстроенный взгляд и смотрит в одну точку. Будто зависла… Молчала… Ждала чего-то. Мне ни хрена никто не говорил. Просто супер.

– Зачем же вы жили вместе? – спрашиваю, ведь для меня-то это стало подставой. Шоком… Ударом, блин! Прямо в самое сердце.

– Я выжидала… Надеялась сохранить наши отношения.

– Пиздец, – матерюсь, на что она хмурится и протягивает мне руку, состроив жалостливую гримасу. Чувствую себя максимально выжато. И вроде взрослый уже. Мне девятнадцать. А всё равно внутри саднит как у малолетнего пиздюка, который в тайне мечтает, чтобы оба родителя были вместе, потому что один из них страдает от этого решения…

– Сынок… Не надо так. Не ругайся, ты ведь у меня такой хороший мальчик.

– Ага… Конечно.

– Слушай… Ну что она очень красивая? – спрашивает меня аккуратно. Конечно, мама хочет это знать. А у меня вся её красота смывается дерьмовым поступком. Я даже не разглядел, нафиг. Не смотрел на неё в таком ключе. Ибо мне похер, как она выглядит. Мама в любом случае лучше её, красивее, мудрее, нежнее… И ещё плюс сто пятьсот критериев для отца, чтобы подумал своей тупой башкой и не смел разрушать то, что они когда-то с такими силами создали! Она ведь помогла ему с колен встать… А эта на всё готовенькое…

– Нифига она не красивая! У неё ещё и прицеп имеется… Это жесть какая-то… Надеюсь не от него, блин! – рычу я, а она мотает головой, улыбаясь.

– О… Она не может быть от него. Ей восемнадцать лет, дорогой…

– Чего?!

– Ну… Дочери Эльвиры восемнадцать лет… Я говорила твоему отцу, что это плохая идея, чтобы вы жили вместе. Но он настоял, что ты поможешь ей обосноваться в университете… Он уже рассказал? Ой, – замечает мой разъярённый взгляд, замолкая. – Ещё нет?

– Он что её ещё и в универ мой запихал?!

– Да, дорогой… Запихал… Ничего не поделаешь, – пожимает мама плечами, вздыхая. – Но ты у меня умный мальчик. Тебя точно не удастся обкрутить вокруг пальца… Уж ты-то не отец…

– Думаешь… Она с ним из-за денег?

– Ой… Я не знаю, дорогой. С чего ты взял? – спрашивает она, потянувшись за чем-то в шкафчик. – Смотри, что купила…

– Блин… Круто конечно, – гляжу на любимую пачку печенья. – Но сейчас, мам… Мне кусок в горло не лезет. Я доехал-то кое-как.

– Понимаю, дорогой…

– Тебе нужно было мне сказать заранее… Я бы как-то решил.

– Ты же знаешь своего отца. Если моча в голову ударила уже ничего не поможет, Ник… А тут он жениться на ней собирается… – шепчет она с болью в голосе, а я охреневаю на месте.

– Что? Вы же не развелись ещё! – возмущаюсь я, стиснув челюсть и сжав кулаки.

– Ну с этим уж твой отец быстро справится…

– Не-а… А вот и хрен. Я не позволю этой выскочке занять твоё место!

Ощущаю, как меня сейчас разносит. Не представляю, как она ещё держится. Мама всегда была сильной, вот и сейчас…

– Она никогда моё место не займёт… Не в твоём сердце, дорогой. А дом и твоего отца… Что ж… Пусть забирает, как и его бизнес.

Глава 2.

Евгения Хомова

– Хотя бы пиши мне, ладно, хома?

– Ладно… Я буду писать, конечно, ты что, Таш? – улыбаюсь, обнимая свою подружку. Я совсем не рада тому, что мы переезжаем в другой город с мамой, но дело ведь не только в её отношениях с Сергеем Николаевичем, но и в моём поступлении в университет. Я мечтала об этом, хоть и понимаю, что за меня частично похлопотали. Просто мне так хотелось стать частью чего-то большего. Интересного… Я думаю, что буду делать всё для того, чтобы задержаться там.

Вроде как все вещи собрали, а на душе всё равно неурядица. У меня так всегда. Этот раз – не исключение.

Я очень тяжело привыкаю ко всему новому. Но пора двигаться дальше.

Тем более, что мама наконец решилась съехаться с тем, кого полюбила всем сердцем. После отца это было очень тяжело. Ужасно, я бы даже сказала. Я думала, что она никогда не отойдёт от этих тяжёлых отношений. Но я сама даже не желаю его знать теперь. Просто потому что там, где мой отец, всё только самое негативное. Ссоры, скандалы, эмоциональные качели, постоянный абьюз. Я вдоволь насмотрелась в своё время и больше не желаю.

А с Сергеем у них как-то сразу возникло. Я помню, как тогда загорелись её глаза. Она сильно переживала из-за того, что он был женат, и никак не соглашалась на близость. А потом…

Он расставил все точки над «i», как я поняла. Вот только теперь у мамы другая головная боль. Она волнуется из-за того правильно ли поступила. Мечется меж двух огней. Я ощущаю по её внутреннему состоянию. Ей плохо из-за того, что она является причиной их раздора. Хотя Сергей говорил, что всё давно пошло по наклонной… И не она то самое яблоко…

– Готовы, девочки? Наташ, ну ты прям вцепилась в неё… Ну, даёте! – уходит мама с очередной порцией вещей на улицу, чтобы загрузить их в багажник и смеётся над нами, а мы с подругой остаёмся в квартире вдвоём.

Быть может и глупо, что мы так обнимаемся. А что поделать, если сердце болит? Так не хочу прощаться…

– Я буду очень-очень скучать… Безумно.

– И я буду, Наташка… – беру последний свой цветочный горшок и книгу, запаковывая те в коробку, а она насмехается надо мной. Как обычно. Мне кажется, иначе уже быть не может. Мы постоянно друг друга подкалываем. Любя, разумеется.

– Думаешь, там таких нет? – издевается, хихикая.

– Думаю, что я люблю всё своё… А чужое – не очень… – отрезаю я с улыбкой.

– Ты как обычно. Тогда уж и туалетную бумагу с собой возьми! – ржёт она, пока я вздыхаю в ответ.

– Она у них там, наверное, из золота сделана… Точно надо взять свою…

– Ахахахахах ты неисправима, – продолжает она ржать надо мной.

– Принимайте такую, какая есть или нет…

– У него ведь есть сын, да? – спрашивает Наташка шёпотом, толкнув меня в плечо и играя своими бровями. Вот дурочка.

Она, кстати, знает моё отношение к парням. Я с ними дружу, но не встречаюсь. Точнее, ни разу не встречалась. Это для меня что-то запредельное.

– Даже если и есть, я навязываться не собираюсь, пытаться дружить или общаться… Мама говорила, что он может быть не особо приветлив… Так сказал ей Сергей.

– Капец… Расскажешь потом, – вздыхает она, ведь скорее всего даже не понимает с какой именно семейкой мне предстоит иметь дело. Нет, к Сергею у меня претензий нет, а вот про его жену я наслышана от мамы… Она не говорила плохого, но сразу объяснила, что они ещё не развелись и там всё очень-очень сложно. И я не сержусь на неё за отношения с женатым. Потому что они давно не любят друг друга, как я поняла. В чём же тогда смысл жить вместе, правда? Как и моим родителям тоже. Кстати, в любовь я верю. Очень даже… Но в более рассудительном возрасте. В моём же – это просто дурацкие гормоны, как правило. И я не ведусь на это.

– Расскажу. С кем мне ещё делиться? Жаль ты туда не поступила…

– Ага, туда берут только по блату. Вот, пожалуйста! – бросает она мне и снова ржёт.

– Мама с ним не из-за денег… – хмурюсь я, потому что не хочу, чтобы она так говорила. Уверена, полно будет желающих высказать мне подобное. И не раз. А тут лучшая и единственная подруга. И как бы мы там с ней не привыкли стебаться, это уже перебор.

– Да я шучу же… – обнимает меня снова. – Иди сюда…

– Наташ, мне правда страшно…

– Звони мне тогда. Как приспичит, сразу звони. Я на связи, ладно, хомыч? – смеётся надо мной и щелкает по носу. Уже по привычке. Мы ведь всегда так делаем. Дружим с детства. Вместе учились в школе. И вот наши пути разошлись… А это всегда так волнительно, не правда ли?

Мне кажется, я стою на пороге чего-то огромного… И очень-очень важного. Того, что в итоге приведёт меня к тому, чем я хочу заниматься в жизни.

– Ладно, Наташ… Пора тащить последние коробки. Идём…

Загружаемся мы достаточно быстро. Мама за рулём нашего старенького приуса. Я смотрю на наш дом с грустью и вспоминаю всё хорошее. Знаю, что пора отпустить и думать о будущем. Хотя бы ради мамы.

– Ну всё, пока, родная…

– Пока! – машет нам подружка, провожая нас, и кажется, ревёт… Да и я тоже.

Глава 3.

Никита Хорольский

Сучка с ангельскими глазами. Тоже мне, святая простота.

Как же меня от неё бомбит. Ощущение, что буквально за секунды стал ненавидеть.

Расстояние – сотни метров.

А воздух в моей комнате сразу же начал искриться.

Внутри меня – сплошной хаос. Разруха и темнота.

Смотрел за тем, как их машина пересекает двор. И всё бы отдал, чтобы мимо проехали. Чтобы забыли о нас раз и навсегда. Чтобы не знать ни как зовут, ни как выглядят. Чтобы всё вернулось на круги своя. Как я привык… Ведь дом – единственное место, где я черпал смысл. А ведь вокруг его так мало… Семья, что казалась мне нерушимой, и та развалилась на части из-за одной только трещины… Нет, двух трещин. Я бы даже сказал – щелей. Одну из которых выбрал мой отец и судя по всему уже поёбывает время от времени.

Как только они вылезли из тачки меня сразу же немножко вскинуло, словно от электрического тока. Я несколько секунд простоял у окна и наблюдал, как эти две пигалицы рассматривают наш дом.

Одетые словно с распродажи, безвкусные и судя по всему всю свою жизнь прорывающиеся только на жалости к себе. Потому что к ним вряд ли можно испытывать что-то больше. Уверен и мой сердобольный папаша так же… Пожалел просто. Ну не мог он променять маму на вот это. Не мог, сука!

У моей матери есть вкус, есть стержень, есть достоинство. А это что?

Даже описывать не берусь.

– Дочка! Что такое?! Что случилось?! – тут же кидается к нам вторая, поднимаясь по лестнице бурными шагами. Она меня ещё сильнее вымораживает. Как вспоминаю слёзы на мамином лице, так и хочется закопать её под мамиными кустовыми розами в саду.

А тем временем её «прелестная» дочурка продолжает утыкаться в меня, словно в жилетку, зажав мою кофту в кулаки, чёрт бы её побрал. Сдаст? Как пить дать, сдаст…

От горшка два вершка, блин. Но бесит так, что меня потряхивает с ней рядом.

Все механизмы внутри стопорятся. Я не припомню момента, когда был настолько зол на кого-то. Когда так сильно пылал яростью к кому-то…

– Что случилось?! Никита??? – удивленно таращится на меня старший хомяк, когда наконец появляется из-за угла. Я их так теперь и называю. С тех пор, как отец сообщил мне их грёбанную фамилию. Ненавижу. – Ты здесь? Я и не знала…

Звучит так, словно меня уже списали со счетов. Как круто она придумала. Не знала она… Замечательно.

– А где мне быть? Это мой дом как бы… – отталкиваю от себя девчонку за плечи.

Мама предупреждала, что скоро меня здесь жаловать не будут. Но намекала на то, чтобы слушался отца. Отца, который теперь для меня враг номер три, блин. Ну а первые два… Прямо передо мной сейчас. И я уже объявил военные действия. Пан или пропал. Посмотрим, кто кого.

– Конечно твой, – соглашается женщина. – Никто и не спорит. И я не хотела тебя задеть…

– Я не задет, поверьте. Разве что кофту бы теперь отряхнуть, – отмахиваюсь как от грязи, пока мелкая рассматривает меня со своего ракурса. То есть, из подмышки.

– Дочка, что случилось, а? Ты так закричала… На тебе лица нет, – тут же приобнимает её мамаша, пока та смотрит на меня своими блядскими невинными зелёными омутами и не моргает. Меня уже тошнит от её внешнего вида. Пипец она на мать похожа. Мой личный триггер в квадрате.

– Я… Я там паука просто увидела… Не важно. Можно мне другую комнату? – пискляво просит, вжимаясь в неё, словно ей десять лет, блин.

– Можно, конечно… Большой что ли паук был? Ты же никогда не боялась… – удивляется она.

– Да нет… Не такой уж большой, – пиздит напуганно, и я, если честно, удивлён. В Божий одуван играть собралась? Ну надо же, блядь, сколько эмоций на лице. И всё в себе давит, сука. Терпеть не могу, когда притворяются. А паук, кстати, большой.

Естественно, большой. Здоровенный американский чёрный тарантул. Самка. Десять сантиметров. Я специально для неё выбирал. Чтобы побольше волосков было, и она обосралась от страха.

– Никита… Господи, извини… Вы познакомьтесь нормально, – тут же звучит из уст моей нелюбимой мачехи. Или кто она там мне? Хер проссыт… Для меня так вообще просто шкура.

– Да знакомы уже, – насмехаюсь я, глядя на сеструху. – Преклонил бы колено, да артрит замучил…

Блонди косится на меня, а её мамашка качает головой. Нет у меня никакого, нахрен, артрита. Мне с ними стоять-то рядом тошно. Две пигалицы, сука… позарившиеся на чужое.

– Ну если мы закончили… Я хочу пожрать пойти, – отрезаю напоследок, обходя их стороной, и она снова окликает меня.

– Никит… Я там привезла ещё остатки шарлотки из дома… В холодильнике лежит.

Стискиваю челюсть и сжимаю кулаки. Удивлён, что зубы не скрипят. В такой ситуации – не лишнее.

Я скорее грязь во дворе пожру, чем твою шарлотку, дура.

– Ага… – иду вниз и прокашливаюсь от тугого кома, застрявшего в горле. Меня всего на части разрывает. С отцом очень долго ругались. Крайне долго. Я бы даже сказал, что в итоге мы пришли к тому, что я должен вести себя «нормально», только потому что мама сказала, чтобы не жестил сильно…

Глава 4.

Евгения Хомова

Господи, он ещё хуже, чем я думала. Просто какой-то чёрт во плоти. Фу…

Мерзкий зажравшийся хамоватый переросток. Почему я так говорю?

Да потому что он слишком огромный для своих девятнадцати или сколько там ему. Высокий, блин, такой, широкоплечий и кичится тем, что бросает вызов девчонке вроде меня, которая дышит ему в пупок. Какое же позорище, ну, правда! Что за залюбленные полоумные самцы тут обитают? Кто их такими воспитывает-то?! Разве парень может вести себя настолько по-идиотски?

Уходит с кухни, демонстрируя всем свою напускную важность. Которой на самом деле нет. Он её выдумал! Придурок с завышенным самомнением.

Смотри, чтобы твоё эго тебя на дно не утянуло прямиком к твоим собратьям – навозным жукам, тебе там самое место!

Ну это в мыслях я так ему говорю, а на деле…

Убираю за ним то, что он тут разлил, но ни слова не рассказываю маме. Она и так нервничала из-за его поведения, и если расскажу, уверена, вызову ещё больший скандал. Его отец будет в бешенстве. Понятно, конечно, что носить в себе тоже плохо, но мне жаль маму и их только-только зародившиеся отношения. Я не хочу разлада. Пусть всё остаётся как есть.

Я слышала, что его мама… Кстати, по иронии судьбы её зовут прямо как мою лучшую подругу – Наталья Викторовна, очень суровая и стервозная женщина. Но это я слышала не от моей матери, конечно. Его отец так сказал зачем-то… Уж не знаю, что они там не поделили. Я особо не вникала в подробности, но теперь хотя бы понимаю, что яблоко от яблони недалеко подает, и сыночек явно пошёл в неё.

– Всё в порядке? Он точно тебя не обидел? У тебя лицо такое бледное… – спрашивает мама волнительно, вырывая меня из мыслей. Она ведь предупреждала, что с ним нужно быть осторожнее. Что где-то лучше промолчать. Я так и делала, собственно говоря. Но мне кажется, тем самым только продемонстрировала собственную слабость. И уже жалею об этом. Потому что он не только меня оскорбляет, но и мою любимую маму, а я между тем про его семью и слова плохого не сказала!

– Да, просто не ожидала, что пролью. Что-то чувствую себя не очень… Видимо, переезд сказывается, – выдумываю на ходу, чтобы остаться одной.

– Брось… Ну не так ведь далеко, да, малыш? – приободряет меня мама. Да и не верит мне, наверное. Не знаю.

– Угу. Я пойду наверх, хорошо? Всё-таки начну разгружать вещи…

– Не будешь ждать Серёжиных людей? Я тогда помогу…

– Нет, мам… Ты отдохни лучше. Я сама, правда. Заодно с Наташкой по телефону потреплюсь, – улыбаюсь, и ей ничего не остаётся, как согласиться со мной.

Первым делом я иду наверх, чтобы осмотреть новую спальню. По пути с доскональным прищуром разглядываю пол. Вдруг эта чёрная пушистая фигня попадётся на дороге. Я, конечно, не арахнофоб, но… Такого бы любой испугался.

С ужасом вбегаю за закрытую дверь той спальни, что в итоге выбрала. Она в тёмных тонах, кстати. Но выбора особо нет. Остальные слишком огромные. Мне там будет совсем некомфортно.

Я уже говорила, что больше люблю компактность. Во всём.

А в обитель паука я вернусь только через свой труп.

Прикидываю мог ли он проползти через зазор под дверью, но думаю, что нет. Вряд ли. Слишком уж мало там места.

Выдыхаю, пытаясь успокоиться… Но сердце всё ещё неистово носится от переживаний, наматывая круги по грудной клетке.

Открываю рюкзак и прокручиваю в голове мысли.

Нам ведь с ним не обязательно общаться. Даже если мы в одном доме живём или одном универе учимся. Тем более, он на втором курсе, я на первом. Да и тут так много места, что можем вообще не пересекаться. Потому что я не знаю, как с таким гадом контактировать…

Не успеваю додумать, как вижу звонок от Наташки. И тут же поднимаю трубку, желая вывалить на неё всё, что со мной только что случилось. Как раз вовремя. Мы же всем делимся… С самого первого класса.

– Я уже скучаю… Это капец какой-то… – выпаливает, стоит мне взять трубку.

– Я тоже… Разгружаю вещи. И мне здесь не нравится.

– Почему? Разве там не светская жизнь? Я думала… Басик, коктейли, дворецкий…

– Ага, и тупой сводный… – прерываю я её восторженность, и атмосфера тут же покрывается мраком.

– Тааааак… поподробнее, – встревает подружка. – Он тупой?

– Ну типа… Не в этом смысле. Просто наглый и грубый, вот и всё…

– М… Сочувствую. Что уже было?! – тут же выпаливает и ржёт. Знает меня, как облупленную. Я никогда не стану просто так наговаривать на человека. Вёл бы себя нормально, вообще бы о нём сейчас не говорили.

– Ты точно хочешь это знать?

– Ты сейчас меня очень обидела… – равнодушным голосом говорит, вызвав у меня улыбку, и я заваливаюсь на кровать, хоть и тут же вздрагиваю с опаской осматривая поверхность, потому что вспоминаю про этого огромного ужасного паука. Бррррр.

– Сначала он подсунул мне коробку с тарантулом в комнату, а потом обозвал меня всяческими мерзкими словами, угрожал и разлил мой сок на пол, – тараторю, прокурчивая в голове мысль о том, как уже его ненавижу. – Как-то так…

Глава 5.

Никита Хорольский

– Сука, твою мать! – в этот же момент роняю телефон из рук и резко вытираю лицо, увидев, как эта сучка быстренько закрывает своё окно и показывает мне в него средний палец, окончательно скрывшись из виду.

Вот ведь падла, а…

Смотрю на экран, когда поднимаю телефон с земли, и вижу на нём трещину. Тупая стерва…

За неё она точно поплатится жизнью… Волна внутри меня моментально нарастает. Скрип внутренних конструкций, кажется, можно услышать на другой планете.

Только начинаю идти туда, чтобы задушить её собственными руками, как вижу её мать, которая заметив мой взбешенный, даже разъяренный внешний вид смотрит на меня в ужасе и стопорится на крыльце дома.

– Никита, всё хорошо? Твой отец звонил только что…

Тут же сам зависаю. Чувствую, как горит рожа… Весь покрываюсь багровыми пятнами. Злой так сильно, что повсюду лезут иголки… Еле себя сдерживаю, потому что палиться перед этой, значит, нажить врага в отцовском лице. И тогда всему точно конец. Я их не помирю никогда… И эти две будут счастливы. Я не могу этого допустить.

– И?

– Он едет домой уже. Отменилось что-то… У тебя всё в порядке? Вид такой…

– Нормально, – отрезаю и иду в сторону ванной, чтобы умыться. Надеюсь, это была не её моча. Мало ли что у неё в башке. Судя по всему, она та ещё сука и только притворялась ангелочком.

Ещё раз проверяю свой телефон. Меня Кира звала, но я с другом перетирал, потому что не хотел к ней ехать. Из-за недавнего инцидента с её братом. А теперь я мечтаю оторвать голову мелкой сучке… Позабыв всё остальное, потому что на меня ещё никто не смел вот так поднимать руку.

Мелкая возомнила себя войном в юбке? Серьёзно?

Да я её на раз разнесу. И повешу над универом флаг в виде её трусов, чтобы неповадно было.

Стаскиваю с себя весь верх, потому что на футболку попала вода, умываюсь в ванной и собираюсь пойти к себе переодеться, как вдруг снова натыкаюсь на эту бессмертную тварь, которая стоит и не дышит, заметив меня на пороге ванной с ковшиком в руках. Бежать уже поздно – она это понимает. Сама, блядь, пришла ко мне, как в мышеловку.

– Тебя сразу убить или на колени встанешь?

– Что?! – возмущается она, округлив свои глаза. – Да пошёл ты!

Секунды не проходит, как я обхватываю её за запястье и резко дёргаю на себя, после чего предплечьем придавливаю к двери, надавив на грудную клетку и нависнув над ней. У неё аж дыхание от страха перехватывает, а глаза тут же становятся неестественно огромными. Мы слишком близко друг к другу. И от её волос воняет каким-то дешманским приторным шампунем. Кажись, у меня аллергия. Потому что нос начинает чесаться и в горле першит. Возможно, аллергия на неё саму и их присутствие в моём доме.

– Я сейчас маму позову, – рычит она на меня, задрав вверх свою противную морду. Пытается меня мамкой напугать, серьёзно, блин?!

– Зови, сучка… Зови… Понравился же тебе мой паук? – хриплю прямо в лицо. – Ночью… – склоняюсь к её уху. – Я положу его прямо на твою подушку… Возле головы… – ухмыляюсь, изучая заслезившиеся глаза и дрожащий подбородок. А она что думала? Будет такую дичь творить и ответки не последует? Да я только начал. И хочу изощрённее. Медленно и мучительно.

– Только попробуй…

– Попробую… Я легко к тебе зайду, даже не сомневайся… – зловеще посмеиваюсь, вызвав новую драму на её лице.

– Что тебе от меня нужно?! – скулит она, состроив жалостливую гримасу. Реально думает, что у неё что-то есть? Для меня? Ага… Конечно.

– Ничего… Только чтобы вы собрали вещи и свалили отсюда навсегда туда, откуда вы с мамашей, нахрен, выползли, ты всё поняла?! – давлю её ещё сильнее, и она взвизгивает, а потом вдруг слышу голос отца.

– А что здесь происходит? Ник? – выныривает он из-за угла.

Я тут же отпускаю её, но сам ощущаю, что ещё не отошёл. Как сидела злость на поверхности, так и остаётся. Никуда не делась. И никакого удовлетворения от такой маленькой стычки я не получил.

– Жень… Он что-то тебе сделал?

Пиздец. Как будто меня здесь нет реально. Типа моё слово не в счёт, правильно я понял? По всем фронтам дерьмовый сын. Только суть в том, что дерьмовый он. Дерьмовый муж и отец. И не нужно перекладывать ответственность за свои поступки на меня. Это всего лишь последствия.

– Нет, Сергей Николаевич, – тут же шепчет она, поправляя свою кофту. Опять превратилась в одувана. Ну надо же… Бедняжка. Снова не стала сдавать. – Я пойду… – исчезает буквально за секунды, оставив нас втроём.

– А ты почему в таком виде?! – отец недовольно смотрит на меня полураздетого в шоке. А её мамаша ещё и прячется за его плечом, словно боится влезать в наш разговор. Дешёвка, блин.

– Облился, – резко отрезаю и иду к себе тяжёлыми шагами. И хорошо, что он мне ничего не говорит, потому что я мог бы и снова сорваться. Только на этот раз было бы хуже. Ибо я сильно зол и раздражён. Ещё и мама написала сообщение, чтобы оставался жить здесь. Потому что я предлагал бросить всё к херам и переехать к ней. Но ей этот вариант не показался хорошим.

Моя спальня находится через две двери от той, куда в итоге влезла хомячиха. И я уже её не вижу. Спряталась, ссыкуха.

Глава 6.

Евгения Хомова

Господи, вот псих, а. У меня чуть сердце из груди не вылетело!

Боже, придурок. Отряхиваюсь и просто невозможно трясусь до сих пор. Потому что он касался меня. Давил своим предплечьем, и я ощущала, как тело прилипает к двери от этого давления.

Долго не могу прийти в себя. Как будто ни ног, ни рук до сих пор не чувствую. И голова как не родная. Кружится, да ещё и болит теперь. Наверное, от стресса.

Телефон разрывается на кровати, и я наконец иду туда, чтобы взять трубку.

– Таш… – отвечаю на звонок.

– Ты чего, блин?! Куда пропала-то?! Я только ей драму выложила, а она…

– Прости… Господи, прости меня… Тут такое было… Что ты там говорила?

– А что было? – тут же прерывает она мой вопрос удивлённо.

– Нет, ты первая!

– Нет ты! – спорит она в ответ, и я немного смеюсь, хотя у самой по телу до сих пор бежит дрожь. Вот это у него аура. Тёмная, агрессивная, пугающая. Я с такими ещё никогда не сталкивалась. Мне кажется, он на всё готов пойти, лишь бы выгнать нас с мамой из этого дома.

– Я вылила ему воду на рожу, потому что он трындел за глаза с кем-то по телефону и обзывал нас с мамой! – выпаливаю на одном дыхании.

– О-о-о… Офигеть… И?

– И он меня… Он хотел запугать в общем. Угрожал. Придавил к двери. Ужас какой-то. До сих пор мурашки…

– Да… Пипец. Твоя история душещипательнее моей…

– У тебя что? – спрашиваю, и мне уже неловко, блин, что не дослушала. Обычно я всегда вникаю, а тут он всё внимание на себя перетянул.

– У меня Коля… Я написала ему сегодня. Что поступила туда же, куда и он. И знаешь что?

– Что?!

– Ок… Просто ок!

– О, Боже мой… – зависаю я, ведь она ждала его реакции. Это парень, с которым они танцевали на выпускном. Он её пригласил, и она думала, что что-то есть, а тут такое.

– Что не так с этими парнями?! Они какие-то тупые или злые. Одно или другое…

– Лучше бы он был тупым, Таша, – начинаю скулить и прячу лицо в подушку, а она ржёт.

– Ну да… Лучше тупым, ты права… – вздыхает подруга, и мы вместе страдаем от того, какой несправедливой бывает жизнь. Я не хочу проводить с ним время. И учиться вместе. И завтракать… Блин, как это вывезти?

– Слушай, хома, ты должна завтра капец блеснуть перед всеми…

– То есть?

– Оденься круто. Чтобы парни постарше заметили. Желательно самые крутые парни! Он тогда точно обосрётся… А у тебя будут заступники…

– Таша-Таша… Опять ты мыслишь не в том направлении…

– Я-то как раз в том мыслю! Это ты! Не тупи, хомыч! Жопу в руки и вперёд выбирать свой лучший наряд! А ещё стрелки сделай! Ты же у нас красотка! Ну дай ему там жару!

– Ой, всё… Ты насоветуешь… Я проблем только найду на эту самую жопу, уверена!

– Я опять очень обижена твоим недоверием… Коза!

Смеюсь, услышав это, а затем слышу стук в дверь.

– Да? – испуганно спрашиваю, и снова шепчу Наташке, что перезвоню. Знаю, что уже достала, но игнорировать такое себе дороже… Вдруг что-то важное? Я же не в своём доме в конце концов.

И ко мне вдруг заходит Сергей Николаевич, заставив меня спрыгнуть с кровати и вытянуться струной перед ним.

– Ой…

– Жень, я часть вещей принёс, остальные ещё несут. Куда? Сюда? – спрашивает, подняв мой чемодан.

– Да, сюда, спасибо…

Он ставит сумки и смотрит на меня.

– Жень, я… Хочу заранее извиниться, если мой сын что-то тебе сказал или сделал…

– Нет, нет… Ничего, правда, – тут же встреваю, чтобы исправить ситуацию. Мне неловко, что ему приходится извиняться за этого изверга, блин. Он же не виноват, что сыночек вырос таким придурком… Наверное.

– Слушай, у него просто период тяжёлый. Он маму очень любит. А у нас с ней… Давно конфликтная ситуация, Ник не знал… Я уже подал документы на развод и собираюсь… Сделать твоей маме предложение. Ты не против? – спрашивает, и у меня прямо-таки голос дрожит.

– Нет, – отвечаю, будто не своим. Вот что мне сказать? Да, я против и мечтаю, чтобы Ваш сын остался где-нибудь за тридевять земель от меня? – Я не против…

– Хорошо тогда. Я очень рад слышать… А Ник, он… Мальчик достаточно своеобразный. Хороший, любящий, но бывает дерзким. Просто нужно время…

– Всё хорошо, правда.

– Ладно. Ни пуха, ни пера завтра. И давайте там учитесь хорошо. Приглядывайте друг за другом… И главное, если что-то… то сразу говори, не молчи, идёт? – подставляет мне кулак и улыбается, и мне ничего не остаётся как сделать так же. – Вечером ждём внизу на ужин… Чтобы объявить…

– Хорошо…

Он уходит, а я смотрю на свою сумку.

Быть может, Таша всё же права, а? Может мне стоит по-особенному выглядеть завтра? Чтобы понравиться всем… И чтобы он не наезжал на меня больше?

Глава 7.

Никита Хорольский

Каждый раз, когда её вижу, хочется раздавить как таракана. Ещё и уселась напротив, будто специально. Пялится так, что глаза сейчас из орбит точно выпадут. У неё они и обычно-то большие, а тут прям-таки реально выражают весь шквал эмоций, что таятся внутри. И я, как истинный хищник, чётко улавливаю страх, который она пытается скрыть за маской дружелюбия и покорности. Фальшивая дешёвая выскочка.

Пишу Кире сообщение о том, как люто бешенно хочу ебаться, а она жалуется, что когда звала я не приехал, зато теперь у неё якобы мама дома. Будто меня это вообще волнует. Отсосать можно и в тачке. Нихуя сложного. Рот открыла и вперёд. Тем более уж что-что, а сосать она умеет. Как пылесос, нахрен. У неё даже негласное погоняло между нами с пацанами – Дайсон, блядь.

Хули нет, когда да.

– Жень, ну ты как вообще, готова к первому дню? – спрашивает отец, выдирая меня из переписки, пока у меня внутри всё кипит. Я вообще не желаю слушать о планах этой деревенской сучки и уж тем более видеть, как он ей восхищается. Слюны во рту, ровно как и гнева внутри становится больше. Так и бы харкнул ему в рожу, если честно. За маму и всё, что ей приходится переживать, пока он тут кокетливо сюсюкается с совершенно чужими ему людьми.

Уже не могу нормально переписываться, потому что всё внимание на эту убогую. Жду, что такого скажет, чтобы тоже повосторгаться её умениями. Может там много скрытых талантов, а я и не в курсе… Как, например, у её мамаши. У той-то точно есть, раз отца моего из семьи увела. Ш…

– Да, готова, – пищит она в ответ, и её мамаша улыбается. Я от всей этой приторной сказки уже готов выйти из окна. Что за актёры погорелого театра? Им самим что ли это нравится?

– Женя всегда скромничает. А вообще она даже планирует стать старостой группы… У неё все задатки для этого имеются…

– Ну, конечно же, – подъёбываю я, ковыряясь в тарелке.

– Что, Ник? – тут же прерывает отец, и я поднимаю свой озлобленный взгляд.

– Говорю – задатки видны сразу же. Невооруженным глазом.

Все замолкают, и я тоже продолжаю молча есть. Хотя кусок в горло не лезет. Тошно с ними обеими. У меня аж челюсть сводит. И даже еда приобретает привкус разочарования и уныния от сегодняшнего вечера.

– Ну… – прерывает тишину её мама. – Почему сегодня сделку пришлось отменить?

Серьёзно, блядь? Ещё и в бизнес уже лезет…

– Да там… Не бери в расчёт. Ерунда. Главное, что я всё сделал по твоему вопросу.

– Что? Серёжа…

– Я ведь говорил, что сделаю…

– Ну не нужно было… Зачем?! – тут же возбухает она, а мне прям интересно о чём они там вещают.

Пока мелкая сидит и смотрит на меня исподлобья, я отправляю ей воздушные поцелуи. После чего она тут же стыдливо прячет взгляд и старается вообще не смотреть. Ибо нехуй. Всегда так буду делать. Так и знал, что целка. Сразу же по взгляду видно. Вся сжалась, как будто её пытают. Ещё один рычаг давления. От меня не сбежишь, нахрен.

– Потому что я так захотел. Я – мужчина, Эля… Разговор закрыт, – мягко заявляет отец, положив свою руку на её, и она тут же затихает, вжав голову в плечи. Нашёл себе покладистую пизду без мнения. Теперь радуется. Мама ведь никогда под ним не прогибалась. Аж бесит.

Смотреть на это не могу нормально. Сразу хочется наблевать и уйти.

– Я наелся, спасибо, – заявляю, отставив тарелку, и отодвигаю стул со скрипом, но отец прерывает мою попытку.

– Ник, посиди ради приличия. У нас не просто ужин. Важное объявление, – напрягается он, пока я смотрю на них всех волком. Что он там, блядь, объявить решил? – Я… Сделал Эле предложение… Она согласилась, а Женя благословила нас…

– Как неожиданно, – отвечаю я язвительно.

А у него такой взгляд сейчас. Уверен, он жалеет, что я его сын.

– Не поздравишь, даже?

– Поздравляю, – дроблю безэмоционально. Внутри всё полыхает. Сжёг бы эту гостиную до тлеющих углей. Вся их компашка мне противна. Будто черви завелись под кожей. Ненавижу.

– Поздравляю вас, мам… Сергей Николаевич, – тут же продолжает хомяк. – Я очень за вас рада, правда.

– Спасибо, Женя… Огромное, – делает акцент любимый папочка, чтобы обозначить, как ему не понравилось моё скупое поздравление. Но пусть не обольщается, мне тоже спектакль не зашёл. Так что обойдёмся без оваций.

– Всё? Представление закончилось? Можно мне идти? – спрашиваю и уже вижу, что он начинает закипать, как она вдруг кладёт руку ему на плечо и склоняется к уху.

– Не надо, дорогой. Прошу тебя…

Он стискивает зубы и смотрит на меня как на говно. И как я посмел его разгневать? Такого хорошего заботливого папочку? Урод Ник…

– Иди, – отрезает, и я тут же кланяюсь всему столу.

– Семья, – раздражительно произношу с улыбкой и ухожу к себе, пока сзади меня стоит неловкое молчание. Едва прячусь за стеной, как слышу отцовское:

– Не обращайте внимания. Извините за его поведение… Мне очень стыдно.

– Всё хорошо, дорогой, – тут же успокаивает его старшая.

Глава 8.

Евгения Хомова

Точно псих! Ненормальный! Шизанутый, блин!

Кое-как справляюсь с дыханием и слышу, как он скребёт мою дверь с той стороны, а потом расхаживает возле неё туда-сюда как настоящий маньячелло.

– Свали отсюда, придурок! Иди на фиг! – отправляю его и прислушиваюсь. Вроде как слышу, что уходит. Хотела помыться на ночь, но теперь явно не пойду. Или придётся ждать, когда пройдёт время.

Немного валяюсь на кровати, немного переписываюсь с Наташкой. Рассказывая ей всё. И она от него просто в шоке. Да я и сама. Никогда бы не подумала, что так можно ненавидеть.

Когда стрелка часов переваливает за двенадцать я подхожу к двери, а там стоит мёртвая тишина. Кажется, все уже почти спят.

Поэтому я тут же выхожу и иду в сторону ванной, закрывшись там на щеколду. Выдыхаю, поняв, что наконец здесь одна…

Начинаю мыться и приводить себя в порядок. Всё своё взяла с собой. Шампунь, щётку там… И прочее.

Моюсь я всегда долго. Минимум минут сорок. У меня много средств для волос и вообще я люблю подольше постоять под струями тёплой воды. Тем более, тут очень красивая душевая, которая вызывает у меня восторг.

Обратно в коридор выхожу с опаской. Оглядываюсь. Всё проверяю, но вокруг как была тишина, так и остаётся. И всё-таки он, наверное, уже спит…

Резко залетаю в комнату и включаю свет первым делом. Проверяя нет ли нигде того дурацкого паука. Мало ли…

Только убедившись, переодеваюсь в домашнюю пижаму и готовлюсь ко сну, предварительно расчесав и высушив свои длинные волосы. Кстати, это одно из немного во мне, чем я очень горжусь. Они у меня и впрямь ухоженные. Светлые, практически всегда прямые, но бывает, что вьются немного. К примеру, если лягу спать нерасчёсанной…

Ставлю телефон на зарядку и прикрываю глаза… Пока шуршу одеялом не сразу осознаю присутствие в комнате другого человека.

И лишь когда его ладонь вновь ложится на мой рот и затыкает его, я начинаю мычать и драться. Не на жизнь, а на смерть.

– Ну, привет, хомяк, чё поиграем?

Чувствую, как он залезает на меня и придавливает собой к матрацу, пока я пытаюсь бить его кулаками. А потом и вовсе кусаю его руку. Со всей силы стиснув зубы на его коже, отчего он озлобленно шипит на меня.

– Помо!!! – не успеваю докричать, как мне на голову приземляется подушка.

– Заткнулась быстро! – рычит он на меня, но я слышу лишь приглушённо, пока брыкаюсь под ним, сталкивая с лица подушку и жадно втягивая носом воздух. – Если не замолчишь, я отрежу их. – придавливая мои руки к кровати собственным весом, он держит ножницы прямо возле моих красивых волос, и я дышать перестаю, пытаясь справиться с эмоциональным шоком. – Всё? Замолкла?

– Не надо их трогать, пожалуйста…

– Чё боишься, что ли? А… староста группы? – издевается он, насмехаясь. – Хочешь на лысо тебя побрею? Всё внимание будет на тебя… Как ты любишь.

– Я тебе потом такое сделаю… – цежу сквозь зубы и жмурюсь, когда он пугающе сжимает их, но пока не режет. А только запугивает меня.

– Отвечай о чём шла речь внизу.

– Я не знаю! Я вообще ничего об их отношениях не знаю! С чего ты вообще взял, что я рада?!

– Ага. Так я тебе и поверил, деревенщина, блин. Откуда ты такая, нахрен, вылезла?

Раздуваю ноздри, лёжа под ним. И грудная клетка вздымается в истерике. Что у него за приколы такие?

– Тебе что доминировать нравится? Унижать? Ты в курсе, что у тебя психологические проблемы?!

– Рот свой закрой… А то психологические проблемы будут у тебя.

– Они и так уже есть из-за тебя, блин! Отпусти меня!

– А что если не отпущу… А, хомяк? Что сделаешь тогда? – склоняется он ближе и обжигает меня своим дыханием. Я вдруг начинаю осознавать, что переодевалась здесь при свете… Он меня видел? Видел в трусах, блин?! Полуголой?! О, Боже… Я умру тогда…

– Я правда ничего не знаю… Ник… Отпусти меня, а. По-хорошему…

– Угрозы бросаешь, блондиночка? – спрашивает, усмехаясь, и рассматривает моё лицо при свете огромной луны. Сегодня очень большая и глаза уже привыкли, так что я тоже его вижу, хоть и плохо, конечно. Только мне от этого хуже… Я не хочу чувствовать этот зловещий взгляд на себе. – Имей в виду, что я тебе нормальной жизни не дам. Ты пожалеешь, что сюда приехала.

Я молчу и просто хмурюсь в ответ. Потому что не знаю, как ещё до него донести, что я здесь ни при чём. И что ему придётся смириться с этим браком. С разводом родителей и прочим. И что я уже жалею, блин! Потому что сама не хочу ничего из этого! Кроме универа, конечно…

– У тебя точно с головой вава… Сходи к специалисту.

– Хах… Да я на нём уже сижу… Как тебе, кстати? Не сильно давит?

Пыхчу под ним, а он продолжает смеяться.

– Твоё привычное положение теперь… Всегда вот так будешь…

Как же я его призираю. Мало того, что он мне уже всё отдавил своим телом, так ещё и издевается.

– Слезь с меня!

Глава 9.

Никита Хорольский

Чуть от смеха не помер, когда она визжала и дрыгалась, как психичка. Это было лучшее, что я чувствовал за последнее время… Тупо, конечно, что возбудился, когда на ней сидел. Реакций тела не унять. Ебаться хочется дико просто. А она ещё там сиськами своими светила, будто нарочно. И в принципе, если затолкать её башкой под подушку и вздёрнуть жопу кверху, то можно присунуть. Фу, блядь! Какого вообще хера?! О чём я только думаю?!

Лежу в комнате под аккомпанемент отцовских шагов и её визгов, и ржу, переписываясь с пацанами.

Alex: «Чё ты сделал??? Ахахахахха, придурок, сука».

Vano4: «Она ебабельная вообще?».

Nick09: «Нихуя подобного. Она целка, инфа сотка, и на вид как дешёвая шалапендра».

Vano4: «Шалапендры же ебабельные…».

Сука! Вано, блядь…

Alex: «Ваня, для тебя даже твоя собака ебабельная, так что».

Nick09: «Ахахахахахах».

Vano4: «Гондоны…».

Пока сижу и угораю сам с собой, в дверь звучит стук. Приглушенный, тихий, и я тут же смотрю на время. Почти час уже… Сто процентов отец. Ну кто ещё?

Иду к двери и сразу открываю.

– Чё? – замечаю его, пока он косится на меня.

– Она не рассказала, но я уверен, что это ты успел её запугать… Ник… Что происходит? Я уже не раз тебе говорил. У нас с твоей матерью давно всё плохо…

– Это ты так решил. У тебя всё хорошо, как я могу видеть. А вот у неё плохо, – сцепив зубы, произношу, пока он вздыхает.

– Я хотел переехать в другой дом, ты знаешь… Мама настояла, что тебе будет сложно. И хотела, чтобы ты оставался здесь со мной. Но ты ведёшь себя… Как ребёнок, Ник.

– Это всё? Претензии на сегодня закончились? – пытаюсь закрыть дверь, но он перехватывает.

– Нет, подожди, я не договорил… Ник, завтра её первый день в университете. Вспомни, как тебе было… Прошу тебя, не учуди ничего…

– Вспомнить как мне было… А ты помнишь? Или в этот день заключал очередную ссанную сделку?! – выпаливаю я, и он меняется в лице.

– А тебе плохо из-за этого? Разве деньги не то, что тебе от меня нужно, сын? Что-то я не заметил, чтобы ты жаловался. Ты или твоя мать. Когда покупал вам по бентли, когда ездили отдыхать куда-то без меня, пока я работал. Я не жалуюсь тебе. Я просто даю. А ты должен уважать меня, хотя бы немного, Ник. Я – твой отец!

У меня сжимаются кулаки. Я, сука, так на него злюсь, что половины слов не воспринимаю. Надо же… Как он устал. Один ведь в семье пашет… Бедняга. Со сделки на сделку, пока мы такие хуёвые отдыхаем…

Молчу, а он ещё раз заглядывает в мои глаза.

– Я надеюсь на тебя, сын. Будь мудрее… – и уходит, а я захлопываю за ним дверь.

Теперь ещё злее, чем обычно. Аж зубы скрипят. Боюсь всю эмаль к херам стереть такими темпами.

Nick09: «Хочу устроить ей какую-нибудь дичь. Идеи-то будут, не?».

Alex: «Хз, взглянуть на неё сначала надо. Завтра обговорим».

Nick09: «А мне щас надо. Или не усну».

Alex: «Вано, походу, обиделся… Рыдать пошёл».

Vano4: «Лёха, соси уже, а. Тебя мамка твоя ждёт».

Alex: «Падла».

Сижу и угораю. Задолбали уже, блин.

Nick09: «Мне нужно что-то жёсткое. Чтобы она отметилась… Может облить её зелёнкой, а?».

Alex: «Уже было… Неинтересно».

Это он про школьное время. Мы узнали, что Тохина девушка встречалась сразу с двумя и отомстили ей подобным образом. Пометили, так сказать, ночью, когда возвращалась с очередного «свидания» в машине. В школу она не пришла, конечно же… Пиздела ему, что заболела. Но когда он пришёл к ней, буквально сразу всё просёк. Мы те ещё мстители…

Vano4: «Подкат?».

Alex: «Тебе лишь бы подкатывать…».

Vano4: «А чё сам хочешь?».

HalenTox: «Чё я пропустил?».

Nick09: «Кароч, ладно… Решу вопрос завтрашним утром».

Вырубаю телефон и прикрываю глаза. Но сердце в груди продолжает херачить бит. Если до утра ничего не придумаю, точно с ума сойду. Не успокоюсь. Мне нужно что-то очень унизительное. Прокручиваю в голове её эти невинные взгляды… У неё же никого там нет. Вообще никого. Она одиночка.

«Вспомни, Ник, каково тебе было в первый день».

Бинго, блядь…

Открываю глаза и тут же отправляю сообщение в чат.

Nick09: «Тайный поклонник. Мне нужен второй аккаунт, блин!».

HalenTox: «Заведи».

Nick09: «Общий будет. Все будем с ней общаться».

Vano4: «Ахахахах ну чё прикол, давай».

Nick09: «Ща я сделаю. Дайте идеи. Кто? Сопливое имя».

Alex: «Вано».

Vano4: «Иди на хуй».