Похищенная. Истинная для шпиона

Пролог

— Приветствую вас, генерал, — раздался немного скрипучий голос по коммуникатору. — У нас возникли непреодолимые обстоятельства, которые нужно устранить в кротчайшие сроки.

— Советник, — приветственно откликнулся мужчина. — Что случилось?

Мужчина с пепельными волосами, сидя за большим столом с неоновой панелью управления в своём рабочем кабинете, смотрел на экран коммуникатора, в котором отражался тот, чьё лицо всегда было скрыто под безразмерным тёмно-фиолетовом балахоном.

— Вы знаете, что на нашей планете процветает огромная проблема, которую мы не можем искоренить вот уже много столетий, — проскрипел советник.

Мужчина, облачённый в тёмно-синей китель с нашивкой космического военно-воздушного флота, утвердительно кивнул.

— Сколько бы ни боролись с этой проблемой, она всё равно, раз за разом возникает. Это несёт ущерб не только нашим экономическим связям с другими планетами, но так же ставит под удар и Альянс. Они крайне недовольны сложившимися обстоятельствами и требуют от нас немедленных действий, генерал.

— Я думал, что Альянс Прайду уже давно поставил на контроль проблемы, затронувшие многие планеты, — голос мужчины серьёзен, а взгляд сосредоточен на тёмном проёме, где должно находиться лицо собеседника, смотревшего на него по другую сторону коммуникатора.

— Конечно, — кивнул советник, — но это не отменяет того, что наши враги не дремлют, подрывая торговые отношения. Альянс из-за этого несёт просто колоссальные убытки. Ведь кто захочет связываться с теми, кто не в состоянии избавиться от такой угрозы, как пираты и работорговцы? Я знаю, генерал, что у вас отпуск и вы его, несомненно, заслужили, но случилось то, чего мы никак не могли ожидать.

Генерал Криенс чуть опустил подбородок вниз, из-за чего могло показаться, что он начал злиться. Но это не так — он лишь старался получше вникнуть в ситуации, в которой ему, судя по всему, предстоит разобраться.

— Кто-то выкрал новейшую разработку наших учёных, которая может позволить преодолевать просто немыслимые расстояния на невообразимой скорости, при этом оставаясь незамеченными. Кто-то сумел обойти нашу систему безопасности, оставшись при этом незамеченным.

— Как вы такое допустили? — голос мужчины спокоен, взгляд максимально сосредоточен на собеседнике.

Ни единой эмоции на лице. Выдержка. Многолетняя и ежедневная тренировка. Без неё не место в космическом флоте, и тем более занимать высокое военное положение. Если ты не владеешь своими эмоциями, то не достоин носить форму военного флота. Не только генеральскую, но даже обычного пехотинца. Только контроль над самими собой позволяет не терять голову при непредвиденных обстоятельствах. Контроль — первое, чему учат детей с раннего возраста.

— Это были секретные разработки, генерал. Видимо, один из шпионов каким-то образом прокрался на нашу базу. Либо, чего бы мне лично хотелось полностью исключить, в наших рядах появился предатель.

Криенс свёл тёмные брови к переносице.

— Я так понимаю, что эти разработки должны были послужить на благо Альянса? Корабли, которые могут преодолевать немыслимые доселе расстояния и которые невозможно отследить — настоящая находка для всех, кто желает быстро скрыться и при этом остаться незамеченным. Для военных действий — в частности.

— Для Прайду эта разработка позволит сделать огромный шаг в развитии. Как и для наших недругов, — не стал отвечать напрямую советник. Но этого и не требовалось, мужчина и сам всё прекрасно понимал.

Если враг завладел такой технологией, то найти его будет крайне сложно. А если эту технологию продадут, то масштаб нанесённого ущерба даже страшно себе представить.

— В чем именно заключается моё задание, советник? — сразу перешёл к сути дела Аллер, складывая пальцы «домиком».

— Отследить тех, кто выкрал нашу разработку и, само собой разумеющееся, вернуть её обратно на базу. Нельзя позволить осуществить продажу! Всех причастных уничтожить. Никого не щадить! Никто не должен знать вашего истинного положения. И это не обсуждается, генерал. Вы обязаны действовать тихо и под прикрытием. Думаю, с вашей особенностью метаморфа — это не составит особого труда. Вас никто не сможет узнать. На связь с Советом выходите лишь после того, как разработка будет в ваших руках и в относительной безопасности. В остальном, генерал Криенс, вам придётся действовать вслепую.

— Подождите, советник, — покачал головой мужчина, подавшись вперёд всем телом, — но того, что вы мне сообщили — крайне мало. Я даже не знаю, как выглядит эта разработка. Мне нужны координаты. С чего мне начинать поиски?

— Все данные я вышлю вам на коммуникатор по зашифрованному каналу связи. На этом откланиваюсь. И… удачи, генерал Криенс.

Экран переговорного устройства погас.

Мужчина тяжело вздохнул, откидываясь спиной в удобное кресало.

Да, задача предстоит не из простых: найти предателей, секретную разработку, не позволить осуществить продажу и вернуть на базу, при всём этом постараться не раскрыть себя.

— Папа! Папочка! — раздался на весь дом детский звонкий голосок.

В кабинет ворвалась малышка, лет пяти, с рыжими волосиками и зелёными глазами.

Завидев свою дочь, с лица мужчины моментально слетела маска непроницаемости, и все эмоции отразились на его красивом лице.

Проносясь ураганом по рабочему кабинету отца, она запрыгнула к нему на колени и положила рыжеволосую головку ему на грудь.

— Папочка, наша новая домомучительница снова заставляет меня заниматься талассийским и изучением всех народов, что населяют нашу Галактику Сактур. А ещё заставляет не проявлять эмоции. — Пожаловалась девочка, шмыгнув носиком.

— Родная моя, — улыбнулся мужчина, поглаживая дочь по волосам, — но ты же знаешь, как важно образование. А Акарха Туин Сутур отличный учитель. Одна из лучших, каких я только смог отыскать для тебя.

— Но она мне не нравится! — возразила девочка, преданно заглядывая в карие глаза своему отцу. — Она… она строгая!

Глава 1

День с самого утра совершенно не задался: сперва, поругалась с родителями, затем пролила на кофточку кофе, когда мы завтракали. И во время сего действа они постоянно капали мне на мозги: когда я приведу зятя в дом, когда уже подарю им внуков?

Нет, их понять можно, но почему я должна жертвовать своей свободой лишь ради того, чтобы порадовать родителей? Я что же, должна привести в дом первого встречного, родить от него, а затем всю жизнь мучиться? Да на фиг оно мне надо? Уж лучше тогда вообще одной быть. Придёт время, встречу своего суженого.

В общем, повздорили мы, но на этом мои злоключения не закончились.

Накануне, прошёл довольно сильный ливень. Оно и не мудрено, весь на дворе стояла осень. Уже не тепло, но и не холодно. Где-то посередине.

По дороге на работу меня какой-то особо «развитый» индивид, проехав на навороченной тачке, окатил водой из грязной лужи, так что поменянная кофточка во время завтрака с родителями — была ещё цветочком.

Когда зашла на территорию, то на лесенке подвернулась нога…

Я итак была уже на грани того, чтобы вспыхнуть и разразиться отборным русским матом, но этот каблук меня просто доконал.

Дотелепала до рабочего места и… обессилено плюхнулась на стул, готовая вот-вот разреветься от досады.

Да-да! Вот, прям, как маленькая девочка, которую кто-то обидел.

— Аня, — услышала рядом с собой слегка обеспокоенный голос коллеги. — Ты в порядке?

Подняла на неё влажный от слез взгляд и вымучено улыбнулась.

— Нет, Инга. Вообще не в порядке. У меня сегодня не день, а… Ну вот почему мне так не везёт, а? Где я так накосячила? В чем провинилась? У меня даже мужика нет!

— Пф, я тя умоляю, — фыркнула девушка, одетая в обтягивающую светлую рубашку и узкую юбку с небольшим разрезом сзади, — тут куда не ткни, у большей половины нашего женского коллектива нет мужика. Так что ты не одинока в своём горе. И вообще, чего ты расселась? Ты мне тут сейчас всё грязью замызгаешь! Иди, переоденься. И вообще, приведи себя в порядок. Не дело это — грязной сидеть. А то ещё распугаешь всех, и без того немногочисленных читателей. Ты, Ань, не поломойка же, а библиотекарь. Так что давай, дуй в подсобку, а то на тебя смотреть жалко.

Она фыркнула, сморщив чуть курносый носик, и надув обколотые ботоксом губы.

— Так и не смотри, — бурчу себе под нос, но всё же поднимаюсь со стула и иду.

Подсобка у нас находится не далеко — буквально через четыре двери прямо по коридору.

Быстренько приведя себя в порядок и переодевшись в свою запасную одежду, — это на случай, если приходится задерживаться и заниматься не только книжной картотекой, но ещё и другими мелочами, умылась, а затем, собрав волосы в конский хвост, отправилась на рабочее место.

Сейчас на мне были надеты: простенькая белая маечка, поверх которой я накинула клетчатую серо-голубую рубашку и голубые джинсы, а на ногах бело-голубые кроссовки фирмы Найк.

До открытия библиотеки оставалось ещё минут двадцать. Но это не страшно — всё равно с каждым днём сюда стало приходить всё меньше и меньше людей.

Оно и понятно, ведь сейчас почти каждый второй из читателей предпочитают электронные книги. Ну, или, за редким исключением, покупать что-то в книжном магазине. Хотя цены, надо признаться, жуть, как кусаются.

Сейчас нет дефицита в книгах. Даже наоборот, идёт перенасыщение. Можно найти историю на любой, даже самый притязательный вкус.

Сейчас в читальном зале собрались все наши работники. У нас, как говорится, планёрка.

— Так, коллеги, — в читальный зал вошёл Станислав Аркадьевич — наш директор. Мужчина, надо сказать, в самом расцвете лет.

Не высокий, с лёгкой проседью в волосах, с неизменной улыбкой на лице и озорством в глазах.

Ему не так давно исполнилось сорок шесть лет. Ещё не старик, но уже и не юнец. Вдовец. Имеет двух совершеннолетних детей.

Довольно типичная внешность. Даже можно сказать, что он симпатичный. Если не считать пузико, которое не скрыть ничем.

Не знаю, почему, но Инга от него просто млеет. Влюбилась, наверное.

Нет, Станислав Аркадьевич, конечно, не урод, да и не глуп, но… Неужели она, двадцати восьми летняя девушка, почти женщина, не может найти себе более молодого парня своего возраста?

Помню, как-то даже спросила её об этом. На что она только отмахнулась, сказав, что я дура и вообще ничего в мужиках не понимаю. У него квартира, машина и вообще…У него же о-о-опы-ы-ыт.

Да-да, вот так она мне и протянула это слово. Как будто для меня оно что-то должно значить.

И вообще, порой мне кажется, что Инга бывает инфантильной.

Конкретно мне наш заведующий библиотекой не нравится. Но это уже мои тараканы в голове. Остальная женская половина почему-то от него млеет, стоит ему только обратить на них свойвзор.

— Итак, коллеги, — вернули меня из размышлений слова заведующего центральной районной библиотекой им. Сухонского. — У нас на сегодня, как уже многие знают, назначен субботник. Так что библиотека, Анечка, — он обратился ко мне, — не будет работать.

Скривилась. Не люблю, когда оказываюсь в центре внимания. Мне, чем незаметнее, тем лучше. И вообще, вот это его фривольное «Анечка» раздражает меня до зубовного скрежета. Я даже как-то несколько раз просила его о том, чтобы он не обращался ко мне вот так, но… ему, что мёртвому припарка. Да он вообще ко многим тут обращался именно в таком варианте — уменьшительно-ласкательном.

В итоге, плюнула. Если нравится так называть, хорошо. Главное, чтобы дальше этого имени не зашёл. Я уже привыкла тут работать. Не хотелось бы уходить из-за того, что он мог положить на меня глаз.

— Давайте, дамы, давайте, не сидим, собираемся. Пожухлые листья и мусор сами себя не уберут.

А затем, снова глянул на меня и произнёс:

— А вас, Анечка, я попрошу зайти в мой кабинет — нужно обсудить с вами кое-какие важные моменты.

— Что-то серьёзное? — нахмурилась, поднимаясь со своего места со всеми остальными работницами районной библиотеки. — Я что-то натворила?

Глава 2

— И что ты намерена делать? — уперев руки в бёдра, недовольным взглядом сверлила меня мама. — Зачем уволилась, а? Чего тебе на заднице ровно не сиделось?

— Ма-а-ам, — закатив глаза к потолку, протянула я. — Ну, хватит уже. Я же тебе уже всё объяснила…

— И ты думаешь, я тебе поверю? Ты там два года проработала, а тут, вдруг, ни с того, ни с сего, твой начальник проявил к тебе внимание? — мама состроила скептическую гримасу.

— Ну, почему ни с того, ни с сего, — пожимаю плечами, насыпая в кружку сублимированного кофе, и добавляю полторы ложечки сахара, — он частенько бросал на меня алчущий взгляд…

— Какой-какой? — не поняла мама.

Ну да, она у меня человек не читающий, а образования всего девять классов и неоконченное средне-специальное. Папа — обычный тракторист, проработавший в одной организации много лет. Вся его жизнь — это страсть к технике и всё, что с ней связано, так что до книг ему вообще нет никакого дела.

Не то, что мне. Я их с самого детства обожаю!

— Мама, — вздыхаю, наливая в кружку кипятка и помешивая чайной ложечкой, а затем поворачиваюсь лицом к родительнице, — скажем так: похотливые. Так тебе понятнее?

— А ты мне тут не это… — взмахнула она руками, подбирая слова, — не умничай. А то ишь, выучилась, так теперь можешь умными словечками матери в лицо кидать?

Я снова закатила глаза к потолку, не желая отвечать на этот вопрос.

И вот так всегда, если мама чего-то не понимает, то начинает злиться и упрекать меня в том, что я «шибко умная». Да и вообще…

— Я пойду к себе, — вздыхаю и пытаюсь обойти её.

Но она не даёт.

— Анька, отвечай на вопрос, когда мать спрашивает! Зачем уволилась? И что, что твой директор начал приставать? Ну, уступила бы ему разок, глядишь, повышение бы получила, а там и прибавку к зарплате.

Резко остановилась, будто на стену налетела. Воздуха в лёгких не хватало, словно его выбило из меня.

Медленно поворачиваюсь, боясь расплескать на себя горячий кофе, а затем, заглядывая в глаза мамы Лиды, тихо, но вкрадчиво спрашиваю:

— Ты, надеюсь, сейчас пошутила, да?

— Вот ещё, — фыркает она, складывая руки на груди. — Вполне серьёзно. Ты у нас на шее всю жизнь сидишь. Питаешься за наш с отцом счёт…

— Да я с шестнадцати лет подрабатываю, чтобы у вас ничего не брать! Да я…

— Не перебивай меня! — прикрикнула мама. — Неблагодарная!

Обидно. Вот честно.

Да, она родила меня, вырастила, но… Чтобы я сидела у них с папой на шее?

С шестнадцати лет я подрабатывала везде, где только могла в силу своего возраста.

Как-то раз, когда мне был почти шестнадцать лет, то я попросила у мамы небольшую сумму денег, чтобы сходить с подружками в кафе и отпраздновать мой день рождения, который наступит через несколько дней.

Но вместо того, чтобы дать мне немножечко денег, мама разразилась такой гневной тирадой, что я пожалела, что вообще спросила.

В чём она меня только не обвиняла: я неблагодарная дочь, живу за их с отцом счёт, а они одевают меня и кормят. Покупают всё для школы, а я вообще ничего не делаю, только ножки свои с их шей свесила да болтаю ими. А потом ещё и пощёчину получила. За что? Я и сама не поняла.

В тот день я закрылась в своей комнате и проплакала до глубокой ночи, пока меня не сморил сон. Но именно в тот момент я прияла решение больше никогда не просить у родителей денег. Вообще никогда!

На следующий день начала искать подработку. И нашла.

После занятий в школе работала на полставки в местном кафе. Платили сущие гроши, но это были мои первые, собственноручно заработанные средства, поэтому я не жаловалась. Да и рабочий день для меня длился всего четыре часа.

За первый месяц, помню, получила пять тысяч рублей. И моей радости не было предела… Пока не узнала, сколько зарабатывают те, кто работает полный день — двенадцать часов. Девчонки получили почти по тридцать тысяч. Для меня на тот момент это были просто колоссальные деньги. И я им, честно признаться, позавидовала в тот момент. Но лишь на мгновение. Ведь уже тогда я понимала, что девчонки работают не по четыре часа, а намного дольше. Да и работы выполняют на порядок более моей. Так что мне было грех жаловаться.

И всё же… когда я пришла домой с первой зарплатой и сообщила об этом маме, то… Она не поверила. А вместо того, что похвалить, отобрала все деньги и пару раз ударила ремнём по спине, сказав, что я не могу работать, так как не являюсь совершеннолетней, а значит, эти деньги я украла.

Вот только что-то я не заметила, чтобы она отнесла их в полицию. Зато в её гардеробе появилась новая кофточка и новенькие сапоги.

Было ли мне обидно? Нет! Я была в бешенстве, но и это послужило мне неплохим уроком — не нужно ей знать, что я теперь зарабатываю.

И после этого я молчала о своих доходах, потихоньку копя себе на колледж. Ведь я понимала, что мама точно начнёт настаивать на местном техникуме. Тут его все называют шарагой. Почему? Понятия не имею. Просто так повелось ещё с её молодости. Там она училась на штукатура-маляра. Но не доучилась. Почему? Не знаю. Но, видимо, она хотела, чтобы и я тоже пошла по её стопам. Но у меня на этот счёт были другие планы.

Поэтому молча, пока училась в школе, подрабатывала каждый день. А когда пришло время, то не стала слушать маму, а просто подала документы в колледж, находящийся в другом городе.

Мама была в гневе, и, помню, кричала, что если я уеду, то она ни копейки мне не даст. А значит, я приползу к ней на брюхе, умоляя простить и принять обратно в семью. И она ещё подумает, делать это или нет.

Её слова ранили, словно нож, но…

Я всё равно уехала.

Три года моей жизни в другом городе — это особое наслаждение. Никто не ругается, никто не зудит и не требует от меня беспрекословно слушаться. Именно тогда я почувствовала вкус свободы. Именно тогда я вдохнула жизнь полной грудью.

И, возможно, всё именно так и продолжалось бы и после обучения, если бы не одно «но», которое предрешило моё возвращение обратно в лоно семьи — мама сильно заболела.

Глава 3

Очнулась.

В голове гудит, будто по ней несколько раз битой ударили, во рту сухость и безумно хочется пить.

Открываю глаза и… ничего не вижу. Вокруг непроглядный мрак.

Снова закрываю, а затем медленно открываю глаза, в надежде, что всё прояснится, но картинка не меняется — меня окружает всё так же темнота.

В душе моментально поднимается паника.

Что за ерунда? Почему я ничего не вижу? Я ослепла? И где я, чёрт подери!

Отчётливо чувствую, что лежу. Спиной ощущаю твёрдую и довольно прохладную поверхность, которая, как мне кажется, слегка вибрирует. На ощупь пытаюсь понять, где нахожусь, но это мало помогает.

Просто голые, холодные и немного влажноватые стены и пол.

Кое-как сажусь, и голова моментально раскалывается ужасной болью. Даже дышать становится тяжеловато, а к горлу подкатывает тошнота.

Сотрясение, не иначе. Кто-то знатно приложил меня по голове.

Сволочи!

Снова пытаюсь осмотреться вокруг, но попытка оказывается провальной.

Тяжело, когда нет даже малюсенького обзора.

Снова пытаюсь нащупать хоть что-то, что помогло бы мне понять, где я нахожусь, но всё тщетно — рядом только стена, а впереди пустота. Что там дальше — не решаюсь проверить. Мало ли, что или кто там может быть.

В голову приходит мысль встать с того места, где лежу, и попытаться так же, на ощупь, сориентироваться?

И тут же отметаю эту идею — это чистой воды безумие.

При моем-то обзоре, а он равен нулю, я могу запросто запнуться обо что-нибудь и ненароком свернуть себе шею. Поэтому принимаю рациональное решение остаться сидеть на прежнем месте.

Шарю руками вокруг себя.

Подо мной какая-то небольшая тряпица, на которой я, судя по всему, и лежала, за её пределами холодная, довольно ровная поверхность. Чуть влажноватая. Сырость. Может, я где-то в подвале?

Неосознанно пожимаю плечами — так почему-то легче. И всё же, до сих пор непонятно, где я нахожусь.

А если судить по тем крупицам, что у меня имеются, то я, более всего из очевидного, заперта в каком-то замкнутом пространстве. Да, возможно, это подвал. Но чей и… где?

В голове моментально ярко вспыхивает запоздалая паника: меня похитили? Держат в заложниках? Хотят продать на органы? Меня убьют?

И на все эти безумные вопросы в голове отражается одна-единственная мысль: да!

Да, чёрт подери, мне крышка!

Сердце ухает в пятки, в горле возникает огромный ком, в голове пушечными залпами взрывается паника, и мне хочется кричать от возникающего ужаса.

Но ком в горле не позволяет проронить ни звука — вырывается лишь жалкий сип.

Меня трясёт, внутри всё леденеет от осознания, что, видимо, скоро моя жизнь оборвётся, так толком и не начавшись.

Да уж, изменила жизнь. Хотела перемен, Аня? Ну так вот, получи. Ты же не конкретизировала, каких именно перемен желаешь!

Мысленно говорю себе, а самой хочется выть белугой.

Ну, вот где справедливость?

Мама оказалась не мамой на самом деле, а чужим человек, ненавидящим меня всю жизнь, папа — не папой, а не пойми кем, кто и вовсе делает вид, что меня не существует. За редким исключением: когда он трезв и не на работе, но это бывает крайне редко.

Кому я нужна? Да никому! Я осталась совершенно одна… Теперь ещё и жизнь скоро оборвётся. Это не то, что не радостные перспективы, они уходят в глубокий, глубокий минус.

Чувствую, как в глазах защипало, а внутри всё будто покрывается корочкой льда. Руки похолодели от страха перед неизбежным…

Я хочу забиться в уголок на своей кровати, свернуться калачиком, накрыть голову одеялом и замкнуться в своём собственном внутреннем мирке, как это делала в детстве, чтобы таким образом справиться с проблемой и решить, в каком направлении двигаться дальше…

Но я не в своей комнате и уже давно не маленькая девочка. Так что…

Где-то отдалённо слышу какой-то лязг и тяжёлые шаги по поверхности.

Замираю в страхе, а сердце пропускает удар.

А что, если это идут по мою душу?

Затаилась, молясь всем богам, чтобы только обладатель этой тяжёлой поступи прошёл мимо.

Пытаюсь отсчитывать время по биению сердце, но его ритм настолько рваный, что я фактически сразу сбиваюсь со счёта.

Неизвестный, к моему счастью, проходит мимо, и я облегчённо выдыхаю… но ненадолго — следом раздаются ещё шаги. Теперь уже не одного человека, а нескольких.

Помимо шагов слышу ещё какой-то звук, чем-то напоминающий стрёкот, а затем то ли воронье карканье, то ли простуженный кашель старика, пытающегося смеяться.

От этих звуков мне почему-то становится более жутко, чем до осознания, что я оказалась запертой в некоем пространстве в полнейшей темноте.

Что-то в их звуке было жуткое, иррациональное.

Шаги становятся всё ближе и ближе, и я замираю, когда слышу лязг открываемого замка.

Они пришли… явились за мной!

Сердце замирает, по рукам и спине бегут морозные мурашки, заставляя ёжиться, а внутренности леденеют от испытываемого страха.

Чисто на инстинктах двигаюсь спиной назад, упираясь в холодную, немного вибрирующую стену.

То, что она как-то странно вибрирует, откладывается лишь на задворках моего сознания, потому что сейчас всё моё мышление устремлено на то место, где, предположительно, должна находиться дверь.

Лязг прекратился, и раздался щелчок, после которого дверь начала отворятся, запуская внутрь тоненькую, неяркую полоску света, а затем....

Пространство тут же разрезал ярко-алый свет, исходящий от лампочки наверху, над самой дверью.

Очень часто моргаю, прикрывая рукой глаза, чтобы дать им возможность привыкнуть к появившемуся источнику света. И когда это происходит, то сосредотачиваю всё своё внимание на тех, кто пожаловал ко мне.

Нужно запомнить каждую частичку их лиц. Это поможет мне, если удастся сбежать, составить на них фоторобот в полиции.

Но эта мысль сразу же отпадает, когда я вижу своих похитителей.

Глава 4

Меня трясёт, как в лихорадке.

Глаза ищут, за что зацепиться, как избавиться от того, что я вижу перед собой, но выход только один и он занят этими существами.

Тот, что стоит позади, что-то стрекочет переднему, и он кивает, стрекоча о чём-то в ответ.

А я ни жива, ни мертва — страх полностью завладел не только моим телом, но и сознанием.

Зачем я им? Что они хотят со мной сделать?

То, что не для сексуального рабства — точно. Не думаю, что такие твари желают поразвлечься моим телом. Скорее, для них я — лёгкая закуска. Аперитив…. С такими-то жвалами!

Первый делает угрожающий шаг ко мне, а я чуть ли не скулю, пытаясь забиться в самый угол этой убогой камеры. Скребу ногами по полу, пятясь задом, руками цепляюсь за холодные, сырые стены, от которых до сих пор исходит странная вибрация…

И будто набатом в голове звучит: «Хочу жить! Я хочу жить! Я должна выжить! Обязана!»

Тот, что двигается в мою сторону, смотрит неотрывно, и стрекочет. Жвала двигаются так, будто этот монстр сейчас набросится на меня и сожрёт.

Господи, спасибо и сохрани!

В голове одна за другой всплывают молитвы, и я шепчу их про себя, точно мантру. Быстро-быстро и непрерывно.

Но помогут ли мне они? Неизвестно.

Монстр всё ближе и ближе, а я не знаю, куда себя деть…

Кричать? А какой в этом смысл? Тут никто не спасёт меня. Никто не услышит, но зато я могу спровоцировать этих существ на ответный шаг — они прикончат меня быстрее, чем я успею хотя бы моргнуть.

Я не знаю насколько они быстрые или же медлительные, не могу знать их физическую силу. А может, они обладают какими-то сверх способностями? Что, надо сказать, не исключено.

Я не могу узнать, о чём они думают, не могу залезть им в эти отвратительного вида головы и понять их намерения. Что им от меня нужно? Для чего похитили?

Тот, что с непонятной, светящейся пушкой, подошёл почти вплотную… И я просто закрыла глаза.

Не могу на него смотреть. Нет сил — только первобытный страх!
Снова этот жуткий стрёкот и подобие смеха. Краем сознания понимаю, что они снова о чём-то переговариваются и, кажется, вся эта ситуация их только забавляет. Сволочи инопланетные! Да что б вас гигантским тапкам размозжило!

Чувствую, как к коже прикасается что-то холодное, шершавое и неприятно-склизкое… У меня мороз по коже, а к горлу подкатывает тошнота.

Резко распахиваю глаза, и мой дикий крик замирает в горле.

Эта отвратительная морда прямо напротив моего лица, и… он касается меня своими лапами! Своими длинными, мерзкими тараканьими лапами! Бр-р-р-р!

Дёргаюсь, как от удара и заваливаюсь набок, пытаясь отползти как можно дальше, но и монстр не дремлет…

Хватает за ногу и резко, с нечеловеческой силой подтаскивает к себе.

И я не могу больше… Кажется, я попала в свой самых худший из кошмаров.

Всё это небольшое пространство, в котором мы находимся, оглушает душераздирающий крик.

Да, я закричала. Мне не просто страшно, я в диком ужасе.

Трясёт не по-детски.

Куда? Куда мне бежать? Как скрыться? Я хочу выжить, во что бы то ни стало! Я должна! Не ради кого-то, а ради себя самой. Я ещё совсем молода! У меня вся жизнь должна быть впереди, а не вот это вот всё!

Не знаю, откуда у меня находятся силы, но я отчаянно отбрыкиваюсь от жуткого существа, и удачно попадаю тому в огромный глаз пяткой своего кроссовка.

Монстр взвыл, отшатываясь в сторону, а я моментально оказываюсь на трясущихся от ужаса ногах.

Пока он дезориентирован, я должна бежать. Но, как и куда? В дверях стоит ещё один и явно с недоумением смотрит на неприятно стрекочущего приятеля, зажимающего свой огромный глаз отвратительными лапами.

Он делает шаг внутрь, а я снова жмусь к стене. Нужно просто выгадать момент…

Первый зло шипит и теперь поднимается во весь рост! Да, не менее двух метров, как я и подумала изначально. Куда я против него? Мои сто пятьдесят три сантима — против его двух метров! Моська против слона, ей богу!

Но я не могу сдаться вот так просто, без боя.

Собираю всю свою волю в кулак, и делаю рывок вперёд — прямо под ноги первого жуткого существа.

Он явно не ожидал такого манёвра, потому и не сразу понял , что я задумала Да я и сама, честно признаться, не знала, что делаю. Просто действую на инстинктах самосохранения. Я. ДОЛЖНА. ВЫЖИТЬ!

Проскальзывая под ним, выхватываю ту штуку, что светится неоновым огоньком из его лапы, и, перекатившись по полу, резко вскакиваю на ноги, направляя оружие… это же оно, да? по очереди, то на одного, то на другого.

— Стоять! — рявкаю, и понимаю, что мой голос почему-то заглушается. Он тихий, совершенно не такой, как я ожидала. Как будто мне кто-то резко убавил громкость.

Почему? Что случилось? Не могла же я его потерять?

Снова делаю попытку, но результат остаётся тот же: слышимость моего голоса до ужасающего низкая.

Снова наставляю пушку на первого стрекоча, давая понять, чтобы он поднял лапы вверх.

Но вместо этого он лишь застрекотал на своём жучьем языке, глядя на товарища. А я… меня для них словно не существовало.

Что за ерунда?

Отвлекаюсь на долю секунды, разглядывая оружие, и тут же понимаю, что сглупила — существа разом кидаются в мою сторону…

Они невероятно быстрые, я бы даже сказала, стремительные для своих габаритов.

Но вот, пушка выбита из рук, а я повалена с ног, и моё лицо утыкается в холодный, влажный пол. Один из монстров прижимает меня своими лапищами сверху и стрекочет что-то над ухом.

— Слезь с меня, — шиплю сквозь злые слёзы и боль, что пронзает со спины.

Оказывается, лапы этих тварей покрыты острыми шипами, которые сейчас и причиняют мне страшную боль.

Будто несколько скальпелей пронзают в разных местах, не оставляя на мне живого места.

Краем глаза замечаю, как второе существо поднимает с пола, куда-то нажимает. Пушка начинает светиться ярче и издаёт тихий гул. Секунда, и монстр целится им в меня.

Глава 5

Где-то сбоку раздаётся тихое шуршание, будто что-то отодвигается.

Кое-как, с усилием поворачиваю голову, и вижу, что «шуршание» издаёт стена, которая разъехалась в разные стороны, и в помещение вошло неизвестное мне существо, повергшее меня в шок.

Оно отличается от тех, что навещали меня накануне.

Этот индивид иной: субтильный, сгорбленный и с обвисшей кожей. Голова почти лысая, но кое-где покрыта редкими красными волосами, впалые огромные глаза, скрюченный, длинный нос, тонкие губы, из-под которых видны довольно острые жёлтые клыки.

Тонкие, я бы даже сказала, костлявые руки с длинными пальцами и острыми, красными, как и редкие волосы на голове, когтями. Ноги странным образом выгнуты назад, будто ему колени развернули в другую сторону, и таким образом заставили ходить. А ещё это странное существо хромало на одну ногу и опиралось на какую-то металлическую штуковину, чем-то напоминающую трость, только светящуюся и издающую тихое гудение.

Существо прошло по помещению, совершенно не обращая на меня внимания, и уставилось на полупрозрачные мониторы с датчиками и непонятными мне графиками. Он явно что-то пытался в них высмотреть, что-то понять.

Я замерла, даже боясь дышать.

Что это за создание? И что оно со мной делает? Проводит опыты? Эксперименты?

Меж тем этот монстр покачал головой, а затем посмотрел на меня своими огромными, впалыми глазами, цвета ночного неба.

— Шук шу хур, аба ту ру? — что-то «чирикает» он, с явным интересом воззрившись на меня.

— Чего? — сипло шиплю я, чувствуя, как дерёт горло.

Больно, зараза.

И я поморщилась.

Существо кивнуло, и нажало на какую-то кнопку на панели приборов.

— Ак шах ар, ана тан су?

— Да пошёл ты, гуманоид чёртов, — качаю головой, на мгновение прикрывая глаза.

И снова слышу, как инопланетянин, это же он, да? нажимает на какую-то кнопку.

Раздаётся тихий, еле слышный писк датчиков.

— А так? Вы меня понимаете?

Резко распахиваю глаза, и в недоумении смотрю на него.

— Чего-чего? Это вы мне? — бормочу.

И понимаю, что у меня самый натуральный шок!

— А-а, — протянул он, обнажая свои клыки. Это он что, только что улыбнулся, что ли? — Значит, теперь вы понимаете меня?

Неосознанно киваю.

— Прекрасно. — Он кивает в ответ, и снова нажимает на какую-то кнопку на панели приборов, после чего раздаётся непонятное гудение, и из края стола, будто из ксерокса, вылезает небольшая штуковина, чем-то напоминающая дискету. — Значит, вы землянка.

Он убирает дискету куда-то себе за пазуху.

А я молчу, ибо не понимаю, что тут можно сказать, да и вообще, кажется, у меня дар речи пропал.

— Что ж, я надеялся, что нас не занесёт столь далеко от Галактики Сактур, но, видать, не судьба, — разводит он своими сухими конечностями в стороны. — Я, кстати, Сату Дун Тар. Врач на этом корабле. А вы?

Странно, но у меня почему-то прошла боязнь. Может, это из-за того, что я стала его понимать?

— Я… я…

Он выжидательно склонил голову на бок.

— А я — библиотекарь, — ляпнула, что первое пришло в голову.

— Бибили… билибио… билибибио… Нет, не выходит, — покачало он почти лысой головой. — Странное имя.

—Не страннее вашего, — тут же реагирую я, запоздало закрывая рот.

И вот так всегда — вечно меня чёрт за язык тянет.

Этот Суту Куту Туру, Как Его Там, издал какой-то рокочущий звук и немного затрясся телом. И я поняла, что он, похоже, таким образом смеётся.

— Вы довольно интересная особь, Билибиби…

— Я не бибилиби и ещё чёрт пойми кто, меня зовут Аня, и я не особь. Я — человек.

— А я сатарианец, — ответило это существо, направляясь ко мне. — Скажите... — он немного запнулся на полуслове, но потом всё же продолжил: — Скажите, Ан-ня, вы же самка?

От такого вопроса я немного приофигела.

Я? Самка? Да что он себе позволяет? Я не…

Нахмурилась.

Видя моё замешательство, он решил пояснить:

— Ну, вы женская или же мужская особь? Просто я не могу до конца этого понять. Мониторы показывают, что большая часть гармонов у вас всё же женская, но… я не могу быть уверенным на сто процентов, так как никогда ещё не контактировал с вашей примитивной расой.

А у меня дар речи отпал. Напрочь.

Только и могу, что открывать да закрывать от в полном беззвучии.

— Понятно, — видимо, что-то прикинув в своей жуткой голове, произнёс сам себе, — видимо, ещё не до конца отошли от препаратов. Что ж, сейчас я проведу вам полную диагностику, и тогда смогу понять, где в ваших мозгах брешь, а затем мы её быстренько устраним.

Стоп! Он что, в моих мозгах будет ковыряться? В прямом смысле?

— Стойте! — вскрикнула я, с ужасом взирая на этого жуткого врача.

И он остановился, с любопытством глядя на меня.

— Я… я самка. Да. И… не надо в моих мозгах колупаться. Я вас понимаю, просто…

И я только сейчас осознала, что, таки, да, я его понимаю. Но как?

Кажется, я задала этот вопрос вслух, потому что это существо мне ответило:

— Вам вживили микроскопический межгалактический чип, на котором установлено тринадцать различных языков с разных планет, входящих не только в Альянс Прайду, но и за его пределы. Благодаря моим разработкам, информация сразу же попадает в ваш мозг, распространяется по нейронам и укореняется. Таким образом вы не будете чувствовать дискомфорта при общении с другими расами. Просто… его нужно было настроить под вас. Именно поэтому вы не сразу поняли, что я вам говорю, когда только вошёл сюда.

Моргаю глазами, и понимаю, что вот вообще ничего не понимаю, кроме того, что мне впендюрили какую-то фиговину, благодаря которой я теперь могу спокойно общаться с этим жутким типом.

— Что со мной будет? Для чего меня похитили?

Понимаю, что внутри всё замирает в ожидании этого ответа. Пальцы на руках и ногах холодеют, кожа покрывается гусиными пупырышками, волоски на руках и ногах встают дыбом, а сердце готово разорвать грудную клетку — так сильно оно грохочет в груди.

Глава 6

Глаза резануло ярким светом.

Хочу прикрыть их рукой, но не получается — меня будто что-то сдерживает.

Снова скованна? Снова в капсуле? Или… что похуже?

Даю глазам время, чтобы привыкли, а затем пытаюсь оглядеться.

Небольшое, но довольно светлое помещение. На стенах лампы, которых я раньше не видела. Странные. Понимаю, что они работают не на электричестве. Но на чём?

Хотя, какое мне до этого может быть дело? Главное — понять, где я сейчас и что со мной хотят сделать.

Осматриваю помещение дальше.

У противоположной от меня стены замечаю дверь, точно у каюты на корабле: железная, с металлической ручкой, правда, на ней мигает индикатор. Видимо, для её открытия нужен допуск. Ключ-карта? Всё возможно, ничего нельзя исключать.

Скольжу взглядом дальше.

Стена.

Небольшой, открытый, без дверец подвесной шкаф, в котором вообще ничего нет. Тогда для чего он вообще нужен.

Рядом стол, на котором лежит непонятное мне устройство с мигающим ярко-голубым светом ободком экрана, хотя сам экран угольно-чёрный.

Возле стола металлический стул со спинкой.

Уже почти обвела взглядом всю комнату. Осталось только одно место, где я не посмотрела — там, где я и нахожусь сама.

Пытаюсь привстать, но не получается — только головой и могу двигать, но я не прикована. Не нахожусь в капсуле — просто лежу на неширокой кровати, застланной какими-то тряпками.

На моё тело накинута непрозрачная, серая ткань, которая и прикрывает наготу.

Мне снова хочется пошевелиться, но ничего не выходит. Пытаюсь хоть что-то сказать, но и эта затея проваливается с треском.

Что со мной сделали?

Слышу тихий щелчок, и дверь отворяется.

В помещение входит тот самый врач, который поставил мне тот непонятный чип в голову. Или мозг? Хотя, разве есть разница?

— Прекрасно, — кивает он, подходя ко мне поближе, и срывая серую ткань, прикрывающее моё тело, и бросая её на спинку стула.

Хочу запротестовать, но не получается — только кое-как удаётся издать тихое мычание.

— Не утруждайтесь, всё равно ничего не получится. Я дал вам… — он хмыкнул, — а давай перейдём на «ты», всё же я довольно тесно общался с тобой, хотя ты этого и не знаешь. Так вот, Ан-ня, я дал тебе седативное и ещё кое-что из своих препаратов, поэтому ты пока не чувствуешь своего тела, хотя голова должна соображать довольно здраво. Я прав?

Сглатываю, желая испепелить его взглядом.

Этот «комар» кивает.

— Прав. А теперь давай-ка я осмотрю тебя — нужно, чтобы ты соответствовала заявленному качеству.

Заметив моё недоумение, «комар» поясняет:

— Ты — товар, который нужно доставить в надлежащем виде. Если товар попорчен, то и цена на него, соответственно, намного ниже. А наш капитан не любит терять прибыль.

Пытаюсь хоть что-то промычать, но не выходит.

— Так, — подходит этот врач, потирая свои костлявые, длинные пальцы с острыми, красными когтями, — посмотрим на твои ноги.

И начинает трогать меня снизу.

А я без простыни! Без одежды!

И мне ужасно стыдно, что я обнажена. Чувствую, как кровь приливает к лицу, а сердце ускоряет свой бег.

Сату Дун Тар внимательно оглядывает каждый сантиметр моего тела, а мне хочется сквозь землю провалиться.

Обнажённая, обездвиженная, словно… словно чья-то игрушка! Безвольная кукла.

Из уголков глаз выступают злые слёзы. Хочется рвать и метать, но вместо этого лежу и ничего не могу предпринять!

Чёртовы препараты, которыми меня напичкал этот эскулап космического происхождения!

Вижу, как его пальцы скользят всё выше и выше, и понимаю, что от его прикосновений меня начинает мутить.

Гадко… противно… тошнотворно.

— Прекрасно. Никаких рубцов на теле не замечаю. А по датчикам, которые я уже успел с тебя снять, было видно, что и внутренние органы пришли в норму. Значит, ты почти готова к продаже.

Внутри всё замирает от того, что меня ждёт впереди.

Ничего хорошего — это уж точно.

Чужая планета. Даже Галактика. Я далеко от дома. И никому я тут не нужна. Сгину, всеми позабытая. Мама… вернее, Лидия, точно по мне скорбеть не станет — я для неё никто — только обуза. А папа, который мне и не папа вовсе… Ему давно уже нет до меня никакого дела.

Те, кто казался мне родными, и за кого много лет так переживало моё сердечко, оказались, на самом деле чужими.

А теперь меня готовят к продаже. И не на Земле, а на чужой и далёкой планете, о которой я не имею никакого понятия.

И неизвестно, что со мной будет: стану обычно рабыней, которая драит полы и стены, а может, чьей-то экзотической закуской? Обрядят в ритуальные одежды, как из фильма «Валериан», да подадут какому-нибудь жуткому существу, которое вознамерится сожрать мои мозги, поливая их соком дольки лимона или апельсина, если они тут, конечно, есть.

Как не крути, но перспективы совершенно не радужные.

Остаётся бежать.

Но… как и куда? И вообще, я не знаю, смогу ли дышать, как только окажусь на поверхности неизвестной мне планеты? Может, для этого мне понадобится специальное оборудование? Как его там?.. Скафандр, вроде? Может, нужна кислородная маска? Я ничего не знаю. И от этого становится ещё горше и поганее на душе.

Бесправный товар, не имеющий никакого оптимистичного будущего.

— Так, сейчас я дам тебе один препарат, ты его выпей. Он неприятный на вкус, но действенный. Оцепенение пройдёт за считанные мгновения, — вывел меня из не радужных раздумий «комар». — А затем нужно будет одеться.

Он отвернулся, подошёл к тому самому навесному шкафчику и, нажав куда-то, открыл его! Открыл то, что, казалось, не должно было открываться!

А я-то думала, что там ничего нет! Оказывается, в нём встроен потайной замок, который и скрывает содержимое.

Достав из шкафчика небольшой, тёмный флакончик, «комар» снова подошёл ко мне и, не церемонясь, надавил большим и указательным пальцами мне на подбородок, заставляя открыть рот, а затем влил в него содержимое.

Глава 7

— Больная особь? — слышу голос.

— Она-то? — отзывается «комар». Видимо, пришедший хвостатый индивид, кивнул. — Нет, я её уже подлечил. Думается мне, что она так отреагировала, узнав, чем там занимаются арахноиды.

— Ясно, — раздался лаконичный ответ. — Док, капитан приказал повысить дозу препарата для тех особей, что остались в камерах.

— С чего бы? — голос врача удивлённый.

— Феромоны. Они начинают их распространять по всему кораблю. А ты знаешь, к чему это может привести.

Чуть приоткрываю один глаз, но так, совсем чуть-чуть, чтобы можно было хоть что-то разглядеть.

— Да, — кивает «комар», — к порче товара. Не хочется, чтобы члены команды набросились на самок. Кстати, Ксей, давай-ка мы и тебе введём блокатор — ты талассиец, и твои андрогены работают сильнее, чем у остальных, а значит, и феромоны женских особей на тебя влияют немного иначе.

Тот, что стоит ко мне спиной, кивает.

Из-под ресниц начинаю разглядывать его.

Высоченный. Ничем не меньше тех жутких жукообразных тварей, которых «комар» назвал арахноидами. Пепельного цвета волосы до плеч, внушительная мускулатура, которую невозможно скрыть даже одеждой.

Широкий разворот плеч.

Узкие талия и бедра с упругими на вид ягодицами. Ноги мускулистые и длинные. Но вот что меня поразило больше всего — шикарный… Нет, просто невероятный, пушистый хвост в цвет волос этого… Ксей? Так же его, вроде, назвал Сату?

— Идём в мед отсек — там и поставим.

— Договорились, — снова кивает талассиец. — Кстати, через несколько часов прибудем на Ксандор.

— Да, — кивает Сату, — а у меня ещё не все особи обследованы.

— Тогда советую тебе с этим поторопиться — капитан не любит, когда что-то идёт не по плану. Некоторых придётся сбагрить именно на Ксандоре. Остальные полетят с нами дальше.

— Да знаю я, — отмахнулся своими костлявыми руками «комар», прихрамывая на одну ногу. — Ладно, давай так: ты отведёшь эту,— и он кивает в мою сторону, — обратно в камеру, а затем ко мне. А я пока направлюсь в мед отсек и всё подготовлю.

Ксей кивает, и поворачивается в мою сторону.

И я просто впадаю в ступор!

Он… он похож на человека! Только… С небольшим различием: заострённые кончики ушей. Нет, они не такие, как у эльфов из фильмов и книг, они, скорее, как у меня по размеру. Но да, заострённые.

Высокий лоб, низко посаженные, тёмные брови, прямой нос, чётко очерченные губы… А глаза… Ого! Серые и с вытянутым зрачком, как у рептилии.

Но эти волосы, обрамляющие красивое, мужественное лицо…

Да, он отличается от меня, и довольно сильно, но… он первый, кто не вызвал во мне того же ужаса, что арахноиды и «комар». Скорее, даже наоборот…

А вот одежда чем-то напоминает стиль Хана Соло. Ну, так, слегка.

Серые штаны с широким ремнём, рубашка нараспашку, в вырезе которой видна мускулистая грудь без волосков, поверх рубашки куртка с длинными полами, а на ногах высокие сапоги на довольно толстой подошве.

Просто, но со вкусом.

— Хм, — смотрит на меня, чуть склонив голову набок, — какая занимательная особь.

— И в чём же? — поинтересовался Сату.

— Я чувствую, как от неё исходит желание, направленное на меня. Она источает запах, Сату.

— Да неужели? — И без того большие глаза «комара» становятся просто огромными.

— Ага, — на лице талассийца появляется ухмылка, от которой моё сердечко почему-то ухает в низ.

Ох, до чего же он красивый! Жаль только, что инопланетянин. И почему таких, как он, не водится на Земле? Ну, не считая хвоста, ушей и глаз с вертикальным зрачком.

— Это любопытно, — смеётся док, потирая свои костлявые ручонки. — Вы разного вида, но она испытывает влечение. Надо изучить сей феномен!

«Комар» воодушевлён, глаза «горят» от предвкушения, а на лице «расцветает» улыбка.

— Не успеешь — через пару часов она должна быть готовой к продаже. Да и вообще, у тебя других особей для экспериментов хватает. — Ксей хмыкает, продолжая разглядывать меня.

— Открой глаза, — отдаёт он приказ. — Я знаю, что ты не спишь — биение твоего сердца выдаёт тебя, землянка.

Чертыхаюсь про себя, но подчиняюсь.

Сейчас, когда я могу в открытую смотреть на него, он кажется мне ещё привлекательнее.

Но ведь так не должно быть, верно?

Меня похитили, бог весть, что вытворяли в той капсуле, к которой были подключены приборы и датчики, а теперь ещё и на продажу готовят.

Да и этот, «Хан Соло» местного разлива не человек, а чёрт знает кто.

— Интересно, почему она так реагирует на меня?

И… он начинает водить носом… Он что, вынюхивает что-то?

Удивлённо распахиваю глаза, резко принимая сидячее положение.

Да-да, до этого времени я лежала там же, где очнулась до всех недавних событий — на узкой койке.

— Остановись, Ксей, — предостерегающе трогает за плечо талассийца «комар», недовольно хмуря брови. — Если она источает феромоны, то для тебя это может быть опасным — попадёшь под её влияние. А нам этого не нужно. Ей я тоже введу препарат, а тебе срочно нужен блокиратор.

— Ага, — кивает он,

Он всё равно продолжает принюхиваться, словно мимоходом сбрасывая со своего плечам руку дока.

Глаза Ксея будто вспыхивают или, даже не знаю, фосфоресцируют, когда он делает шаг в моём направлении, из-под верхней губы отчётливо виднеются небольшие, но очень острые клыки, а зрачок становится просто тонюсенькой полоской.

Хвост дёргается из стороны в сторону.

— Вкус-с-сная, — почти рычит он, а у меня от ужаса волосы встают дыбом везде, где только можно, и сердце в груди замирает.

Вот тебе и красавчик!!!

Щас как кинется на меня, ещё и загрызёт, на фиг!

Да ну его, к чёртовой бабушке!

— П… по… помогите, — испуганно выдыхаю я, вытаращив глаза на этого мужика.

— Ксей! — повысил голос Сату. — Ксей, прекрати! Выйди, немедленно!

— Ага, — снова кивает талассиец, но делает совершенно противоположное словам врача — снова шаг ко мне. — Она вкус-с-сная.

Глава 8

Арахноид скинул меня со своего плеча на ту же самую отвратительную лежанку, на которой я очнулась в первый раз.

Но на данный момент мне было всё равно — боль…

Она пронзала мою голову, заставляя видеть картинки из прошлого…

Сперва, ближайшие события...

Корабль, «комар», арахноиды с той странной пушкой и крики женщины, голос, который был очень похож на…

Лидия… наша ругань в квартире и признание, что я для неё никто…

Боль пронзает виски… И картинки стираются из памяти, становясь лишь серой массой… пустотой…

Моя работа…

Коллектив, и похотливые взгляды заведующего библиотекой, его предложение, и моё увольнение….

Серая жизнь с «родителями» и постоянное недовольство «мамы»…

Учёба — самое лучшее время в моей жизни. И то счастье, что я никогда прежде не испытывала…

Боль, и в голове лишь серая пустота, а не воспоминание…

Снова ненавистная квартира…

Я — ребёнок. Лидия бьёт меня ремнём… снова за какой-то проступок. Но какой? Я всегда пыталась вести себя хорошо. Даже перечить ей перестала, но ей, похоже, просто нужна была причина, чтобы на ком-нибудь сорваться. А тут я…

И снова боль в голове…

Все эти воспоминания стираются из памяти, оставляя в душе пустоту и серую никчёмность бытия.

Для чего я живу?

И снова картинка, но…

Из далёкого-далёкого прошлого… Та часть моего воспоминания, которая была скрыта очень глубоко в подсознании…

Высокий, красивый мужчина, карие глаза, каштановые, как и у меня волосы… Кто он?

Ласково смотрит на меня, а у самого слёзы на глазах…

И словно наяву слышу голос: «Анечка, как же ты похожа на маму». Его голос надломлен, в глазах притаилась вся вселенская печаль.

Мне больно. Но эта боль не в голове — в душе.

От чего? Почему? Кто он?

Картинка сменяется.

Этот же мужчина. Он смеётся, держа меня на руках, то подкидывая вверх, но ловя и прижимая к своей широкой груди. А я звонко смеюсь. Да, я точно знаю, что это именно я… только совсем ещё кроха, может, месяцев десять, может, чуть больше…

«Доченька, — обращается этот мужчина, улыбаясь мне совей потрясающей, открытой улыбкой, от которой щемит в груди, — ты — моё сокровищ! Ты — дар, оставшийся от твоей мамы. Я люблю тебя, родная».

Мне хочется реветь.

Папа? Это… он?

Покажите мне его снова — хочу увидеть! Запомнить его образ, его лицо, его... Каждую морщинку…

Но не вижу…

Мне больно так, словно все кости выворачивают, ломают и не дают срастись обратно…

Снова картинка…

Я сижу на полу в ворохе подарков и стоящей рядом большой, украшенной разноцветными гирляндами и игрушками, ёлкой. Одета я была в бело-розовое платье с рюшами и оборками, а на голове пышный бантик.

Вижу, как рву обёртку от одного подарка, а рядом сидит тот же мужчина и довольно улыбается.

Папа… Да, теперь я точно понимаю, что это он…

— С новым годом, Анюта.

Я могу лишь угукать и изредка произносить «па-па». Мне, примерно, годик. Я — малышка.

Я будто наяву слышу этот приятный, низкий голос…

И снова боль пронзает с невероятной силой, заставляя кричать в голос.

Вместо картинок из прошлого, на меня давит серая пустота, вырывая из моей памяти образы родного и любимого человека…

Я не хочу… Не хочу, чтобы то, что я увидела, ушло в серость… Не хочу забывать… Только не это! Только не… папу.

Слёзы крупными каплями катятся по лицу…

Уткнулась носом в тряпье на полу, и кричу…

Мне больно… Я понимаю, что то, что я увидела — часть моего прошлого. Счастливого прошлого… Когда родной отец был ещё жив… Когда меня любили.

Боль пронзает голову с новой силой. Я пытаюсь сопротивляться тому, что происходит, но…

Постепенно образ этого мужчины начинает стираться из памяти…

И в голове пустота. Как и в душе.

Боль резко схлынула, будто её и не было вовсе.

Только пустая серость.

Покачиваясь от усталости, сажусь на полу, прижимая колени к груди и обнимая их руками. Начинаю раскачиваться из стороны в сторону. А слёзы всё равно катятся по щекам, капая мне на грудь прижатые к ней колени.

Сколько так просидела — даже представления не имею.

Но в какой-то момент будто просыпаюсь от этой прострации…

Что произошло?

Где я?

Что это за странное место?

Поднимаю руку к лицу, и с удивлением вытираю мокрое от слёз лицо.

Я плакала? Но почему?

Не помню…

Я ничего не помню…

Как же устала… Хочу спать…

Но упрямо поджимаю губы и пытаюсь подняться на ноги.

Нужно понять, где я.

Почему-то ноги трясутся, а изнутри меня трусит не по-детски.

Что за ерунда?

Хватаюсь рукой за стену, чтобы не упасть, и чувствую исходящую от неё вибрацию.

В сознании что-то кольнуло, но тут же отступило. Что это было?

Не знаю, но такое странное ощущение… словно, нечто подобное со мной уже происходило.

Странно… Очень странно.

Еле волоку за собой ноги — пытаюсь добраться до двери.

И стучу в неё рукой.

— Эй! — кричу.

Но голос почему-то слабый.

— Есть кто?

Прислушиваюсь.

За дверью тишина, словно все вымерли.

А что, если я одна в этом жутком месте?

Не понимаю, почему, но оно и в самом деле навевает на меня жуть.

Четыре стены… и один выход. И тот заперт.

— Откройте!

Но ответом мне снова послужило гробовое молчание.

Я одна тут…

В груди неприятно покалывает… Что это?

И приходит некое осознание, что это предчувствие.

Что-то нехорошее… Жуткое.

Смерть?

Не знаю… Я не помню, что это означает…

Но внутри от этого всё холодеет.

Как же всё запутанно.

Я могу чувствовать, могу осознавать, но… не всё.

Снова ударяю рукой по двери…

И в голове неожиданно возникает образ.

Высокий мужчина с пепельными волосами и пушистым хвостом.

Почему-то этот образ кажется мне не странным, а вполне приемлемым.

Глава 9

Меня вертели из стороны в сторону: рассматривали, щупали руки, ноги, волосы. Даже заглядывали в рот, словно я… даже и не знаю, что подобрать в сравнение, но…

Почему-то на язык просится слово «кобыла». Да!

Я не знаю, не помню, что оно значит, но… ощущения не из приятных.

Сейчас я находилась в другом месте — не у Сату в мед отсеке, а в более просторном помещении.

Такое же серое и убогое, с ржавчиной на стенах и с запахом сырости и плесени, от которого мне то и дело хотелось поморщиться и поёжиться. Кожа то и дело покрывалась пупырышками.

Неприятно.

На меня внимательно смотрел какой-то странный индивид.

На вид чем-то смахивает на человека. Нет, скорее, он и есть человек: тёмные волосы, высокий, крепкий, поджарый. Мускулистый. Я бы даже сказала, что он вполне симпатичный. Но глаза… Они у меня вызывали оторопь. Жуткие, пронзительные и ледяные…

Вертикальный зрачок льдистых глаз, постоянно смурное выражение лица… и брови сведённые к переносице.

Одежда, вроде, и нормальная, но и странная одновременно: рубашка из серой ткани на молнии отлично подчёркивало его сильное тело, на плечи накинуто нечто, похожее то ли на плащ, то ли на камзол, то ли на сюртук… Я даже и не знаю… Образы и слова сами всплывают в голове, не принося мне дискомфорта. Я просто… просто знаю, как называется вещь. Но это… короткий перед, до талии, на трёх пуговках, а сзади длинно. До колен, если быть точнее. И я не понимаю, что это за одеяние такое.

Да, серое, странное и… довольно интересное.

Темные штаны, совершенно не скрывающие его сильные и длинные ноги.

— Повернись, — раздаётся приказ от него.

И у меня снова бегут мурашки по телу, но от них мне становится жутко и неприятно. Интуитивно чувствую, что этот тип страшный.

Я поворачиваюсь, а у самой ноги дрожат. Да ещё и эта тряпица, именуемая платьем.

— Медленнее.

И снова приказ.

Его голос низкий, вибрирующий и грубый.

Я на мгновение замираю, а затем начинаю поворачиваться медленнее.

— Хороша, да? — довольно скалится Сату, ища одобрения во взгляде этого странного мужчины.

— Неплохой товар, док, — кивает он, а у самого во взгляде только холодный расчёт.

Мне кажется, он уже продумывает миллионный вариант, как бы продать меня подороже. Как бы не продешевить?

— Она точно ничего не помнит, док?

— Обижаешь, капитан! — поднял свои сухие руки вверх Сату. — Я вколол ей тот самый, новый препарат…

— Но он нестабилен, — снова хмурится мужчина.

Вернее, как назвал его «комар», капитан. Так вот, как он выглядит! Вот, кто хочет меня продать!..

Почему-то глубоко в душе поднимается волна негодования, несогласия…

Я не хочу! Не хочу, чтобы меня продали! Я… Всё моё нутро противится этому!

— Да. Конечно, он нестабилен, но… Пока такой эффект мы видели на талассийце, но я уверен, что это из-за особенности его происхождения. У остальных же особей, которых мы выкрали с разных планет, такого не наблюдалось. Их память стёрта. Конечно, кое-какие моменты возвращаются, но они незначительные. Скажем, знание языка, продуктов, эмоций и чувств. Всё это они снова начинают осознавать и понимать. Страх, боль, гнев, радость… Смерть. Остальное же, то как они жили раньше, они уже не могут вспомнить. Так что, думаю, что и у этой примитивной особи, — он кивнул на меня, — будут такие же показатели.

— Ты… думаешь? Думаешь?! Ты должен это точно знать! — голос мужчины грозен. И я будто чувствую, как у него поднимается волна ярости, исходящая откуда-то из самых глубин его тела и сознания. — Я не хочу, чтобы в разгар торгов она вспомнила всё своё прошлое и устроила истерику! Она — рабыня! И должна ею оставаться до конца продажи. А вот после… это уже не наши проблемы. Даже если она сдохнет, то это будет нам только на руку! Мне нужны гарантии, Сату, иначе…

И капитан утробно зарычал.

«Комар», кажется, весь сжался и втянул голову в свои костлявые плечи, обтянутые обвисшей кожей.

— Я обещаю вам, капитан, — дрожащим просипел док, — у вас не возникнет проблем с этой самкой.

— Смотри, Сату, ты за это головой отвечаешь. Она — ничто. А вот продажа…

И он так посмотрел на «комара», что меня и саму озноб прошиб.

— Иди сюда! — очередной приказ от капитана.

Сглотнула, но подчинилась. Мне кажется, что это самое рациональное, что я могу сейчас сделать.

Иду, а у самой внутри, словно всё вымерзает. Холод пробирает до самого нутра, но это не физический холод, а, скорее, душевный или… не знаю даже… но что-то давит на меня, заставляя ужасаться этому мужчине с «ледяными» глазами и вертикальным зрачком.

— Ты, скорее всего, и не запомнишь, как меня зовут, — поднимается он с небольшого диванчика, что находится в этом убогом помещении, а затем делает ко мне шаг.

Я замираю, с ужасом глядя на этого верзилу. Он по росту даже выше арахноидов, примерно, на голову. Я ему, в буквальном смысле, по пояс. Причём, моя макушка по пояс, а вот нос упирается прямиком в… эм… ну, да… туда.

Моя голова запрокинута вверх так, что, кажется, сейчас шея переломится, но этот бугай подходит ближе и опускается передо мной на колено.

И всё равно оказывается намного выше меня!

— Аксэль.

Длинные пальцами осторожно, чтобы не поранить своими острыми когтями мою кожу, берёт за подбородок, а затем смотрит прямо в глаза:

— Ты — землянка.

— Капитан!.. — попытался возразить Сату, даже подавшись всем телом в нашу сторону.

— Молчать! — рявкает мужчина, лишь на мгновение отвлёкшись от меня.

И Сату замолкает, резко отступая назад, будто стараясь слиться с интерьером.

— Покинь нас.

Док кивает и, хромая и опираясь на свою трость, как можно скорее удаляется из помещения, оставляя меня наедине с этим жутким мужчиной.

— Хорошо, — выдыхает он.

А я стою, и понимаю, что мне даже дышать в его присутствии страшно.

Глава 10

Аксэль говорит что-то ещё, но я не особо обращаю на это внимание. Все мысли о том, как мне действовать дальше. Поэтому не отслеживаю того момента, когда этот верзила снова подходит сзади ко мне вплотную, и одной рукой хватает за плечо.

Вскрикиваю, и с ужасом, через плечо взираю на него снизу вверх.

— Не кричи, — хмыкает мужчина. — Я всего лишь надену тебе одно украшение.

Не успеваю опомниться, как он надевает мне на шею нечто, похожее на ошейник с металлической вставкой спереди.

— Что вы?..

— Молчи! — тут же пресекает мою попытку сопротивления.

Пусть я и не помню о многом, но понимаю, что такое «украшение» — не есть хорошо.

Оно, будто… даже и не знаю… наверное, оно словно клеймо для меня.

— Когда мы прибудем на Ксандор, тебе эта штука, — он тронул пальцами ошейник, — очень пригодится.

Не выдерживаю, и задаю вопрос:

— Зачем вы это делаете?

И поворачиваюсь к нему лицом.

Господи, как ему в глаза смотреть, если он такой высокий?

Но, к счастью, мне и не приходится задирать голову столь высоко.

Аксэль отходит немного в сторону и садится на металлический стул, складывая ногу на ногу и начиная неспешно ею покачивать.

— Даже по нашим меркам, Аня, ты довольно красивая самка.

— Девушка, — вырывается само собой, и я даже хмурюсь.

Мужчина замирает и начинает хмуриться в ответ.

— Повтори. — Это не просьба — приказ.

— Девушка, — произношу так, будто впервые «пробую» это имя на вкус.

— Хм, интересно. Значит, препарат действует, но… не так, как мы ожидали. А Сату говорил, что никаких проволочек и проблем не будет. Что ж, это очень плохо. Значит, нужно успеть продать тебя до того, как память начнёт восстанавливаться. А с учётом того, что ты неосознанно уже используешь слова, которыми пользовалась на родной планете, то восстановление происходит слишком быстро. Это что, особенности твоего вида?

Стою, недоумевающе хлопаю глазами, пытаясь сообразить, о чём он говорит.

— Ладно, время ещё есть. Итак, Аня, даже по нашим меркам ты — красивая… — он хмыкает, — девушка. Ты на генетическом уровне подходишь многим расам из Галактики Сактур. Но… тут вот в чём загвоздка: у нас специальный заказ. Тому, кто заведует чёрным рынком на Ксандоре, нужна именно землянка. Я уж не знаю, для какой цели, но факт остаётся фактом. Поэтому ты здесь. Тут нет ничего личного, дорогуша, просто всему первопричина — кредиты. И да, на Ксандоре меня ждёт ещё один заказчик. И поверь, не ты главная причина моей сделки.

— А что именно? — задаю вопрос быстрее, чем успеваю подумать.

Аксэль усмехается, но всё же решает ответить:

— То, ради чего всё и затеялось. У меня есть то, что искал Аллер. Он нашёл, да, внедрился в команду, да вот только просчитался. Наш док — искусный учёный. Не составило особого труда выяснить, зачем на самом деле сюда заявился Криенс. Я не ожидал, что встречу метаморфа. Тем более такого.

— И ради чего он появился у вас на этом судне? — развела руками в стороны, показывая на это место.

— Чип, — непринуждённо пожал плечами Аксэль. — Разработка, которую я выкрал с Таласса. И даже успел проверить на деле. Невероятное изобретение. За него все, кто будет присутствовать на аукционе, будут готовы порвать друг другу глотки, лишь бы заполучить в свои руки. А если после его ещё и размножить… Уф, — и он состроил гримасу.

— Для чего оно?

— А не слишком ли много вопросов? — усмехается он, обнажая острые клыки.

И перед глазами возникает мимолётная картинка: Криенс бросается в мою сторону, обнажив клыки.

Вздрагиваю, пытаясь прогнать видение.

И вообще, что это только что было? Неужели, как и сказал капитан, память возвращается? Быстро, однако. И это хорошо — не хочу всю жизнь оставаться в неведении и не знать, кто я на самом деле. Что за человек.

— Ладно, — поднимается он на ноги, а затем подходит ко мне вплотную, заставляя запрокинуть голову вверх. Пальцами фиксирует мой подбородок, чтобы я не смогла увернуться или отойти, а затем наклоняется.

Всё ближе и ближе, пока наши лица не становятся на одном уровне.

— Кареглазая, — шепчет он, а у меня по спине мурашки бегут. — Мне нравится.

Не успеваю опомниться, как его губы прижимаются к моим. Он — захватчик, и я это прекрасно осознаю, потому как даже мои губы он захватывает.

Надавливает на челюсть пальцами, заставляя приоткрыть рот, и целует так, что у меня ноги подкашиваются, а в голове образуется туман.

— С-сладкая, — рычит он, отстраняясь. — Даже жаль будет потерять тебя. Но и другого выхода у меня нет.

А я стою, и не знаю, как себя вести.

С одной стороны меня возмутил его поступок, но с другой… Взволновал так, что даже сложно описать то, что я сейчас чувствую.

Слабость в теле, дрожь, сердце готово выскочить из груди и ускакать плясать на кольцах Сатурна… Ну или ещё где-нибудь. Короче, вскачь автостопом по Галактике.

— Оставайся тут, Аня. И не делай того, о чём потом можешь пожалеть. Если будешь хорошей девочкой, то ещё есть шанс, что ты выживешь на Ксандоре. А мне пора подготовить Аллера к тому, что его ожидает.

И вот после этого ушёл.

И только сейчас меня нагоняет запоздалая реакция: начинает трясти, а к горлу подступает тошнота.

Вот только я не понимаю, это страх или… нечто иное?

Аксэль — злодей. Он похитил меня с родной планеты, желает продать и обречь на страдания и рабство… И ведь не только меня! Нет, меня не может влечь к нему после этого поцелуя! Не может.

На подкашивающихся ногах иду по помещению и сажусь на тот самый стул, на котором не так давно сидел и он.

— Это безумие, — шепчу, неосознанно потянувшись к губам, на которых ещё ощущала его губы.

Сильные, заставляющие подчиняться… Он и в самом деле завоеватель… Он — варвар. И я — его пленница.

В помещение, хромая, вошёл недовольный Сату Дун Тан.

— Мальчишка! Совершенно не думает своей головой! Продать того, из кого я позже смогу выудить ценную информацию! Что за безумие толкнуло его на этот поступок?