Похититель душ

Глава 1

2001 год

Жёсткий удар о каменный пол заставил Грейнджер вскрикнуть.

Отпустил ткань её кофты и брезгливо тряхнул рукой, направился прочь от грязнокровки.

Лорд не доволен, сейчас достанется всем.

Втянул голову в плечи, склонил её низко — гордость сейчас ни к чему.

Начали прибывать другие: раненые, побитые и дезориентированы. Недоумки.

Отодвинул стул, чтобы сесть за стол. Поморщил нос от представшей картины: Эйвери согнуло пополам и выворачивает прямо на пол, под ноги Гойла старшего, который незамедлительно подхватил рвотный рефлекс.

Идиоты.

Вижу Северуса, который прищуренным взглядом смотрит на меня.

Осуждает или завидует, не пойму.

Не волнуйся, я не испытал большого удовольствия от того, кого поймал. Брезгливо вытираю руку, которой касался девчонки, о собственную мантию.

Сейчас каждый за себя.

Гордо поднял подбородок и взглянул на Северуса. Всё-таки, осуждает и… возможно, укоряет за такой поступок.

К чёрту всё.

К чёрту Поттера и его шайку.

К чёрту сострадание и все человеческие чувства!

Нарцисса мертва из-за своей человечности. Взбалмошная женщина! Чем она думала?
Драко жмётся в углу комнаты, красными глазами смотрит на грязнокровку. Ещё один слабак!

Что не так с кровью Блэков?

Цокнув языком, поднимаюсь с места: нужно забрать его оттуда.

Будь Малфоем, сопляк!

— Сын, возьми себя в руки! — шепчу злобно и предостерегающе. Он знает, что это значит. Беру его за плечо, подталкивая ко всем. — Пойдём.

Склонив головы, проходим к столу, Драко — в скорби по матери, я — в мнимой скорби и покорности Лорду.

Лорд зол.

Поттер жив, а это значит, что большая часть приверженцев в этой комнате будет наказана. По правде, я самолично накажу этих недоносков, если не разделю их участь.

Кретины — одним словом.

Уступить в битве школьникам. Презрительно хмыкаю и ловлю на себе взгляд Лорда.

Мерлин, помоги мне!

— Что тебя так веселит, Люциус? — шипящий голос пробирает до костей.

Не решаюсь смотреть в его сторону, склоняю голову. Я был уверен, что мне ничего не грозит. Нарцисса поплатилась за глупое враньё. А я единственный из прибывших, кто догадался взять пленника. Да и не кого-нибудь, а подругу мальчика-который-выжил.

— Мой Лорд, я… — не успеваю закончить. В меня попадает заклятие.

Спина выгибается дугой, и я соскальзываю со стула, словно змея обвиваюсь вокруг ног собственного сына. Стараюсь не кричать, но всё же горло хрипит от приступов боли, которую вызывает спазм мышц.

Маньяк! Я не заслужил этого!

Ноги сводит судорога от излишнего напряжения, и я шиплю словно змея. Краем глаза вижу движение под столом — Нагини. Конечно, пришла на зов змея.

Скользкая тварь касается моего лба своим языком, я не могу отвернуться. Это не Круцио. Нечто более изящное, чего удостоился на этот раз и я.

Гордись, Люциус Малфой!

Вот оно, то к чему ты стремился: следовать за Тёмным Лордом, пресмыкаться перед ним и валятся у ног собственного сына.

Какой позор.

Я знаю: остальным плевать. Они даже не смотрят на моё унижение. Здесь мы за одно, никто не поддержит, но и после не осмелится озвучить то, что происходило в этих стенах. Дружная семейка преданных Пожирателей.

Возможно, каждая шкура радуется, что наказывают не её. Я сам такой же. Хотя однажды что-то дрогнуло, когда Лорд одарил Драко дозой Круцио.

Боль. Какая же сильная боль. Изящное заклинание. Нужно сказать, его создатель достойный уважения. Кости трещат, мышцы сводит судорогой, а кожа горит и плавится. Бросаю взгляд на руки — внешне на них не видно следов от увечий.

Всё в голове.

Психологическая пытка.

Ненавижу.

Нечто холодное касается моего уха. Поворачиваю зрачки вправо — змея.

Ждёт.

Думает, что я достанусь ей в качестве ужина.

Подавишься моими волосами, тварь мерзкая!

Я чувствую, как боль отпускает меня, мышцы дрожат сами по себе, но тело выравнивается в ровную линию.

Протянул ноги. Лежу. Нагини уползает прочь.

Не сегодня, детка!

Улыбаюсь.

Чувствую кровь во рту. Чистая. Превосходная. Такую не жалко показать.

Делаю попытку встать, но конечности не слушаются. Барахтаюсь, словно утопающий в луже воды. Ударяюсь головой о крышку стола. Хватаюсь за колено сына и, наконец, опираюсь правой рукой на стул.

Вылезаю из-под стола. Бледный, как инфернал. На голове волосы спутались так, что больше напоминали клубок. Руки и ноги всё ещё дрожат.

Мерлин упаси видеть себя таким в старости!

Сын сидит ровно, положив руки на колени.

Молодец! Горжусь, что не подал мне руку. Не проявил слабость, как его трусливо-заботливая мать.

Одергиваю мантию, пытаясь выровнять её на плечах — почти получилось. Пальцы, словно грабли, растопырены в разные стороны. Решаю использовать возможность — причёсываю волосы. Малфои — всегда эталон красоты и безупречности.

Даже после пыток.

На самом деле выгляжу ужасно, но мне кажется, что красив. Искажённое восприятие реальности, скорее всего, из-за проклятия.

А прихвостни сидят, опустив головы и смотря на свои руки.

Ну-ну.

Делаю глубокий вдох.

— Мой Лорд… — прочищаю горло, покашляв кровью и сглотнув её. Родная и чистая, — мой Лорд, я привёл грязнокровку.

Слышу шорох мантии и звук шагов, Лорд за моей спиной.

— Поэтому, ты всё ещё жив, Люциус-с-с, — шёпот над головой, словно громкоговоритель, оповещает каждую клетку организма, что я везучий ублюдок.

Закатываю глаза вверх и мысленно благодарю Мерлина за грязнокровку.

Мерлина. За. Грязнокровку.

Сдерживаю порыв веселья от иронии собственных мыслей.

Уходит от меня, в поисках новой жертвы, которая пострадает за его неудачу с Поттером.

Глава 2

Весна 2001г.
Люциус вздохнул и присел на кресло. Он никогда не верил в карму или нечто подобное, что заставляет человека расплачиваться за содеянное. В ином случае он бы сейчас был бы мёртв. Ведь так?

Хотя, если у судьбы более изящные методы наказания….

Люциус перекрестил пальцы рук и упёрся на них подбородком.

Смерть — слишком простое наказание для такого человека, как он. А вот забрать жизнь супруги и единственного наследника — справедливое наказание. Люциус хмыкнул.

Сейчас он склонен обдумывать причинно-следственные связи событий прошедших трёх лет. Он стал разбитым и поникшим. Его жизнь сводилась к попыткам вернуть время вспять.

После того как Драко был убит весной 1999 года, Люциус потерял себя. Вся прожитая жизнь, стремления, статус и правление Лорда померкли и перестали иметь значение. На кой чёрт всё это, если у него не осталось семьи?! На кой чёрт богатство, статус и чистая кровь, если она не продолжит жить в венах твоих наследников?!

Боль.

Тупая, всепоглощающая и раздражительная боль стала спутником Люциуса Малфоя. Кто-то сказал бы, что болит душа, но Люциус знал: болью аукается самолюбие. Ущемлённое, растоптанное и удушающее самолюбие, которое обвивает тело, словно змея, не давая возможности вздохнуть полной грудью.

Он наплевал на всё, и на жизнь в целом, посвятив себя исследованию времени и попыткам изменить прошлое, чтобы его сын не умер одним злосчастным днём, исполняя задание Тёмного Лорда.

Драко — мой дракон. Он был лучшим из лучших!

Как же несправедлива жизнь! Сейчас, глядя на своё поведение в прошлом, я жалею, что был так холоден к сыну. Видит Мерлин, Драко заслужил похвалу от собственного отца.
Тогда я старался держать лицо. Всегда и везде, непринуждённый и гордый вид — моя крепость от нападок врагов. Я гордился сыном, его достижениями, открытиями и изобретениями в области магии, но я ни разу не сказал ему об этом.

Драко стал искусным магом, его талант открывался с каждым новым исполненным
заданием Тёмного Лорда. Он научился подчинять себе магию, делать её простой в исполнении, усовершенствовав несколько старых заклятий. Научился владеть тёмной магией и получать от неё не ущерб, а выгоду. Сын получил благосклонность Лорда благодаря находчивости и преданной работе.

Но всё же, величие заслоняет глаза пеленой, словно занавес, закрывает сцену от любопытных глаз. Гордыня заставляет расслабиться и думать о своей превосходности, не беспокоясь о самом простом и примитивном. Так и случилось с Драко, когда на одном из заданий, он не успел поставить защитный щит. Примитивное, лёгкое заклятие, которое волшебники умеют использовать с первого курса обучения в школе. Руки чесались отвесить сыну оплеуху за такой проступок! Если бы я только знал….

Досада и злость поначалу преследовали Люциуса. Он не верил в то, что его сын был настолько беспечным.

Попытки доказать подставу или вину кого-то другого не увенчались успехом. Виновен был убийца — кто-то из Ордена Феникса. Но больше всего виноватым был сам Драко.
За эти годы Люциус передумал множество вариантов развития событий, перебирая и анализируя своё поведение, поведение сына и их службу Тёмному Лорду.

Были моменты, когда он задумывался, а не вернутся ли в прошлое, в 1995 год, чтобы помешать возродится Тёмному Лорду. Эта мысль всё так же быстро исчезала, как и появлялась. Люциус не смог бы вмешаться в ход истории, считая, что возвращение Лорда — всего лишь вопрос времени. А если учесть то, что у Повелителя было много крестражей, то со временем Люциус поплатился бы головой за препятствия. А, возможно, и не только он….

Правление Лорда нравилось Малфою. Грязнокровки на своём месте, изолированы от общего магического сообщества на острове Уайт. Как и ожидалось, чистокровные семьи пользуются особыми привилегиями, что подразумевает больше власти и ещё больше денег.
Поэтому сейчас Малфой был более чем благодарен судьбе за то, что у него есть возможность пытаться вернуть сына. Сколько бы не довелось совершить попыток, он не намерен останавливаться.

***

Нотт-младший — смышлёный мальчишка. Именно ему Люциус благодарен за усовершенствование маховика времени. Теодору понадобилось всего семь месяцев на доработку старого маховика. Немыслимо быстрый результат!

Люциусу казалось, что дело в шляпе. Тогда ему думалось, что даже время способно покориться Малфоям. Он был полон сил и решимости, изменить прошлое, предотвратить ход событий и перехитрить судьбу.

Тогда-то, в конце 1999 года, он впервые вернулся в прошлое, посчитав, что лучше всего убить двух зайцев одним махом: спасти и жену, и сына. Он вернулся за день до битвы при Хогвартсе, оставив себе записку на прикроватной тумбе, чтобы ни в коем случае не подпускать Нарциссу к Поттеру.

Он так и сделал. На следующий день, после дуэли Поттера и Тёмного Лорда, Люциус предотвратил попытку Нарциссы пойти и проверить, жив ли избранный мальчишка.
Она осталась жива.

До вечера.

Ровно до того момента, пока на собрании не усомнилась в правильности принятых решений Тёмным Лордом.

Стоит ли говорить, что, вернувшись в настоящее, Люциус остался у разбитого корыта, испытав во второй раз горечь потери и досаду от собственной самоуверенности?
В утро Нового года он отправился в прошлое снова, посчитав, что правильнее всего будет сосредоточиться на спасении сына. Стараясь не нарушить баланс, Люциус снова оставил письмо самому себе. На этот раз он удосужился написать суть проблемы и советы для своих действий. По итогу, вернувшись в настоящее, он не обнаружил сына живым, осознав, что того настигла смерть из-за излишней отцовской опеки.

На этот раз боль вместе с разочарованием зажали Люциуса, словно в тиски. Он не думал, что будет так сложно.

Он пользовался единственным правилом: не попадаться себе прошлому на глаза. Он соблюдал его, но все же не получал желаемого результата.

Глава 3

Она бежала. Отбивала заклятия и пыталась быстрее пробраться внутрь замка, туда, куда минутой ранее проскользнула змея Волдеморта.

Мерлин помоги нам! Орден, авроры и учителя Хогвартса принимают участие в ужасающей битве. Гермиона сглотнула густую слюну, выставила щит, пригнулась и побежала вдоль разрушенной стены. Ей нужно найти Рона. Он был в замке. Ей просто необходимо находиться рядом.

Глубокое дыхание сбилось от быстрого бега на подогнутых ногах. Она остановилась на минуту и тут же оказалась в центре внимания одного из Пожирателей. Невербальные заклятия летели на неё, словно капли летнего дождя, такие же лёгкие и освежающие. Совсем нетипичные для Пожирателя.

Гермиона прищурилась, пытаясь узнать в фигуре знакомого человека. Лицо нападающего скрывала маска, и она подумала, что, возможно, это шпион Ордена, о котором когда-то говорил Дамблдор. Возможно, он создаёт видимость нападения, чтобы уберечь её от более жестокой борьбы.

Но эта версия тут же отклоняется разумом Гермионы. Она видит, как множество верёвок, напоминающих паутину, летят в её сторону. Пожиратель не подыгрывал ей, он просто… Просто хочет взять её живой. Тень ужаса касается её сознания, и гриффиндорка в последнее мгновение выкрикивает Протего. К счастью, к ней на помощь поспешил кто-то из авроров, одним кивком мужчина указал Гермионе на замок. Ей не нужно было слов, она знала, что её роль и миссия в этой войне совсем другая, нежели у авроров.

Снова Протего, и только вперёд, ещё каких-то метров двадцать до входа в школу.
Яркая вспышка зелёно-красного пламени отвлекает Гермиону, заставляя остановиться и замереть от увиденного. Гарри и Волдеморт сошлись в дуэли. Палочки двух волшебников соединились магической нитью произнесённых заклинаний. Красный луч струился из палочки Гарри и был длиною ровно в половину от расстояния до противника — невероятно-ужасное зрелище. Больше всего Гермиону поражает зелёный луч пламени, струящийся из палочки Волдеморта и уведомляющий о смертельном заклятии. Поток магии настолько сильный, что от яркого сочленения магической связи разлетаются искры.

В приступе паники Гермиона закрывает рот рукой. Её защитные чары развеиваются из-за потери концентрации, но это не важно. Многие, кто сражался на улице, прикипели взглядом к невероятному противостоянию Гарри Поттера и Тёмного Лорда.

Они ждут.

Кажется, все ждут решения этой дуэли, чуть ли не затаив дыхание. Противостояние длится несколько минут, не предвещая чьей-то победы. В какой-то момент магическая сила заклинаний начинает угасать, отчего луч становится тонким, слабым и почти бесцветным. Гарри, держащий палочку двумя руками, резко поднимает её вверх, разрывая связь. Волдеморт делает то же самое, поднося собственную палочку на уровень глаз и с пренебрежением рассматривая её.

От увиденного голова идёт кругом. Гарри не защищён щитом, он абсолютно открыт перед врагами, но никто не осмеливается нападать. Словно они оставляют почётную миссию своему Лорду. Так и есть.

Мерлин, это же хорошо! 

— Гарри, — понимаю, что горло пересохло и у меня не получилось крикнуть. Сглатываю и прочищаю горло, — Гарри.

У Гермионы получилось привлечь внимание друга.

Но не только его.

Волдеморт смотрит на неё, затем переводит взгляд на недавнего соперника. В его глазах читается ненависть, он весь словно горит от собственного гнева. И воспламеняется. Волдеморт превращается в дымчатую тень — чёрную и густую. Он срывается с места и несётся по направлению к Гарри, сбивая того с ног и развеиваясь чёрным дымом в воздухе. Вокруг творится хаос: Пожиратели срываются с места, следуя примеру своего предводителя, авроры в растерянности пытаются поймать преступников.

Краем глаза Гермиона видит, как Гарри Поттер встаёт с земли, держась рукой за правый бок. Рядом с парнем тут же оказываются авроры, уводя его в укрытие.

Он жив, всё в порядке.

Гермиона отмирает, вновь обретая способность двигать конечностями и трезво соображать головой. Мысли тут же подкидывают ей хорошую идею: помочь в поимке противников, ведь любая информация может быть ценной для Ордена Феникса и для дальнейшего противоборства с Пожирателями.

Это не конец. Возможно, только начало.

Гриффиндорка проходит в полуразрушенный уличный проход между корпусами; она видит, как пожиратели убегают из Хогвартса, в попытках добраться до анти-аппарационного барьера.

Гермиона решила, что неплохо было бы оглушить одного из противников.
Возможно, у неё снова получится быть полезной для Ордена Феникса. Она метнула Ступефай в бежавшего пожирателя, но заклятие пролетело мимо. Снова нацелила древко в другую сторону, намереваясь воплотить свою задумку по поимке врага, но не успела ничего предпринять.

Поначалу ей показалось, что Волдеморт вернулся и материализуется прямо перед её глазами, но эти мысли быстро сменились паникой. Никого не было, а вот с ней что-то происходило: тёмная дымка распространялась перед глазами, забирая её зрение в плен беспросветной темноты.

Палочка выскользнула из рук по мановению магии, взамен оставляя панику, которую можно было попробовать на ощупь. Взгляд метался из стороны в сторону, в попытке восстановить зрение, но чётно. Беспросветная тьма, поражающая разум устрашающей реальностью — это чьё-то заклятье. Гермиона слышит шаги слева и пытается быстро отойти в противоположную сторону. Спотыкается и почти падает, но в последний момент кто-то грубо хватает её за капюшон кофты, словно щенка за шкирку.

Это враг. Один из его людей.

Она беспомощно хватает ртом воздух, в попытке унять панику. Машет руками, пытаясь разорвать мёртвую хватку на своей одежде и хоть как-то задеть противника. Но Пожиратель, а это именно один из них, резко дёргает её, прижимая спиной к себе.
Гермиона всё ещё глубоко дышит и надеется отцепить назойливую руку, изворачиваясь и протестуя всем телом против такой несправедливости. Кажется, от её резких движений волосы выскользнули из резинки и теперь распустились пышной гривой, прилипая к вспотевшему лицу.

Глава 4 Послание из будущего

За день до битвы.

Яркие вспышки прекратились, и Люциус медленно открыл глаза, оценивая обстановку, в которой оказался. Это его кабинет, в котором почти ничего не изменилось. Дорогая мебель, редкие фолианты, особо ценные артефакты, ковёр из шерсти полярных Гудоннов и особо любимый запах хвои. Окинув помещение взглядом, маг хмыкнул. Стабильность, выдержка и дань традициям — всегда были сопутствующими чертами рода Малфоев.

Люциус повернулся лицом к окну, возле которого стоял массивный стол из драконника, и направился к нему. Аккуратно, чтобы ничего не задеть на столе, Люциус встал возле стула и поспешил достать письмо, которое написал самому себе.

Маг живо шарил рукой по карману, но желанного пергамента не ощущал. С лёгким недоумением он исследовал второй карман мантии, но и там письма не нашёл. В неверии Малфой вывернул карманы для пущей уверенности, потрусил ткань мантии.

«Я забыл» — пронеслось в мыслях.

И тут, как гром среди ясного неба, мужчина услышал собственный голос.

— Я кое-что забыл, Нарцисса.

Вот дьявол!

«Здравствуй кукушка» — пронеслось в голове.

Растерявшись, Люциус нырнул под стол, становясь на карачки и придвигая стул поближе к себе. Как же ему повезло, что его излюбленное укрытие сделано из массивного куска дерева, и его передняя панель полностью глухая. Сейчас он возрадовался тому, что у предков была маниакальная идея украшать гербом семейства предметы мебели, которые просто не могли быть скудно сделанными в ажурном стиле. Вот и на этом столе, который изготовили по заказу прадеда Люциуса, спереди, на панели, величественно красовался герб рода Малфоев.

Меж тем, двери отворились, и чёткие поставленные шаги пересекли комнату. Маг открыл один из книжных стеллажей, доставая небольшой фолиант. Люциус наблюдал из-под стола за самим собой, и ему казалось, что он сошёл с ума. Даже представить невозможно, что бы случилось, встреться он будущий с самим собой в этом прошлом.

Достав книгу и уменьшив в несколько раз, Малфой спрятал её в нагрудный карман мантии и направился к выходу.

Люциус из будущего, что сидел под столом, с грустью подумал, какой же он тогда был сильный и решительный. А ведь он даже не подозревал о том, какие несчастья ему подготовила жизнь. Сейчас он идентифицировал себя, как разбитого и депрессивного мага — ни больше, ни меньше.

Удивительно, как смерть близких может убивать нас самих!

Как только дверь закрылась, и звуки шагов стихли, Люциус отодвинул стул. Выбираясь на четвереньках из-под стола, мужчина с иронией подумал, что сейчас, находясь в собственном доме, прячась под столом в своём кабинете, он похож на вора. Вывернутые карманы тому подтверждение. Выбора нет: придётся либо писать письмо, что довольно рискованно из-за лимита времени, либо вернуться в другой раз. Малфой уже почти принял решение, как вдруг вспомнил о маленькой личной вещи, которую он хранил годами в шкафу собственного кабинета.

Люциус резко повернул голову влево и уставился на тот самый шифоньер. Омут памяти появился у него сразу после смерти отца. Малфой тогда нуждался в хранении воспоминаний не потому, что они ему дороги, а потому, что они вытягивали его на эмоции, отбирая энергию. Так он стал прощаться с сомнительными происшествиями из своей жизни, оставляя грустные, счастливые и жуткие воспоминания в Омуте памяти. Ему приходилось изливать свои эмоции и переживания в сосуд, который прятал его настоящего. И всё для того, чтобы представать в мире сильным, независимым и стойким волшебником, который всегда и везде держит себя в руках, не показывая лишних чувств.

Вот и сейчас волшебник решил оставить свои эмоции в этом сосуде. Послание из будущего, которое уж точно оценит он настоящий и, несомненно, послушается самого себя.
Гениальность идеи заставила его улыбнуться. Пожалуй, Омут памяти — лучший вариант в данной ситуации.

Люциус достал палочку и подошёл к шкафу, произнёс отпирающее заклинание и с облегчением выдохнул, когда увидел знакомую чашу.

Маг поспешил изъять всё самое нужное и окунуть их в глубокую чашу. Малфой постарался оставить самые важные и самые эмоциональные моменты из пережитого им.

Поверхность воспоминаний волновалась от каждой новой частицы, отсвечивая переливами светло-голубого и серовато-синего цветов. Поразмыслив немного, он достал последнее — в котором писал письмо самому себе обо всём.

Как контрольный выстрел в голову.

Малфой знал, что, несмотря на откровенно-жестокую реальность оставленного послания, он справиться. В конце концов, не в первый раз уже это происходит. Маг прикрыл дверки шкафа, но не стал запирать его заклинанием. Волшебник намеренно оставил щель между дверцами, чтобы уж наверняка он прошлый заметил свечения из кубка с воспоминаниями.

Люциус перевёл взгляд на часы, которые висели над камином. Осталось несколько минут до того момента, когда он вернётся в будущее, чтобы узнать была ли эта попытка напрасной или всё-таки нет.

Глубоко в душе мужчина сомневался, что у него что-то получится на этот раз. Но внутри собственного сознания разум говорил ему верить, что его Драко останется жив. Его личное эго кричало во всю удачливой попытке номер пять. Маг продолжал смотреть на часы, наблюдая, как секундная стрелка отмеряет время до его возвращения в реальность.

***

— Вон! Вон с дороги! Нахлебники! — Люциус Малфой ворвался в гостиную собственного дома злой, словно дракон.

Бедные эльфы чистили пол, когда волшебник налетел на одного из них, встав на руку существу, отчего тот едва не упал ниц. Маг сердито пинал слуг и злился на того-кому-нельзя-об-этом-сказать.

— Люциус, эльфы не виноваты в твоих неудачах. — Серьёзный голос профессора Снейпа раздался сзади.

— Ты так говоришь, потому что у тебя нет эльфов. — Выплюнул Малфой и направился к дивану.

Маг уселся на мягкую мебель и разжёг огонь в камине. Ему просто необходимо успокоиться после собрания Пожирателей, на котором на него повесили все неудачные попытки по поимке Поттера. В добавок к всеобщему нападению, Тёмный Лорд одарил его дозой Круцио и приказал участвовать в завтрашнем нападении на Хогвартс, и быть на передовой.

Глава 5

Люциус смотрел на безумие во дворе Хогвартса затуманенным взглядом. Как бы он не готовился к смерти собственной жены, всё равно оказался не готов. Когда безжизненное тело тяжело упало у его ног, он чувствовал, как рядом с Нарциссой распласталось его самообладание и смелость. По телу прошла судорога, а горло свело от приступа спазма. Ощущение, что сам нечистый сдавил кадык и изнутри пытается вырвать язык, не давало возможности сдвинуться с места.

Малфой видел, как смело и уверенно Драко сражается на стороне Тёмного Лорда. Самообладанию собственного сына он теперь мог только завидовать. Сам же маг ограничился щитом и поспешил укрыться за развалинами. В бессознательном состоянии Люциус отбивал летящие в него заклятия и ни о чём не думал.

Из ступора его вывела схватка Повелителя с Поттером, которая не увенчалась успехом. И вместо того, чтобы прикончить мальчика-который-выжил, Лорд растворился в воздухе. Недоумение привело волшебника в чувства, и он решил действовать. Спрятавшись за стеной уличного прохода, Малфой снял перстень с безымянного пальца. Создать порт-ключ и забрать тело Нарциссы — первостепенная задача. Видит Мерлин, Драко не нуждается в защите отца. Но вот сын никогда не простит того, что тело его матери останется во дворе школы.

Пожиратели спешили ретироваться вслед за Лордом, но в этом им всячески мешали авроры. Видимо, хотят выслужиться перед Министерством, не иначе. Ещё бы! Поймать Пожирателя и добыть хоть немного информации о Тёмном Лорде — успех для жалкого аврората. Министерству плевать, каким путём и способами авроры добивались признаний. А ведь, по правде говоря, эти Министерские прихвостни ничем не лучше самих слуг Лорда.
Люциус отлевитировал кольцо к Нарциссе и надел на безымянный палец. В мгновение камень на украшении вспыхнул — и тело ведьмы растворилось в воздухе. Он вздохнул с облегчением. Жена уже в мэноре, а это значит, что можно позаботиться и о себе.

Маг шагнул в сторону выхода из двора и увидел её — грязнокровную выскочку, из-за которой ему придётся осквернить собственный дом её невыносимой персоной. Люциус поджал губы. Это счастливый случай, ведь он совсем забыл о том, что должен притащить подружку Поттера к Лорду.

Малфой направился в сторону девушки, понимая, что она слишком сконцентрирована на том, чтобы поймать одного из Пожирателей, и совсем не замечает его.

«Слишком много на себя берёт» — подумал маг и взмахнул палочкой.

Уверенность в себе и радость.

Он почувствовал радость от растерянности Грейнджер. Её слепые метания, взгляды из стороны в сторону придавали важности Люциусу. Он почувствовал удовлетворение и правильность своих действий. Гордость распустилась в нём, словно пион под весенним солнцем. Ради таких моментов мужчина живёт и служит Лорду, чтобы доминировать над теми, кто вовсе не достоин того, чтобы быть частью магического общества. Не говоря уже о том, чтобы держать волшебную палочку в руках.

Кстати, о палочке….

Маг выхватил древко из рук девушки, и она метнулась в сторону. Как бы ему не хотелось прикасаться к этому недостойному созданию, он всё же схватил её за шкирку, чтобы аппарировать вместе.

***

На время заседания Люциус оставил грязнокровку на полу у одной из стен гостиной залы. Сегодня ему досталось от Лорда, но всю горечь от пытки скрашивала она — грязнокровная девчонка. Единственная пленница, которую привёл Люциус. Подруга Гарри Поттера, как маленькая компенсация Лорду за сегодняшние неудобства.

Хотя мужчина не до конца понимал, что произошло между Лордом и Поттером, и в чём здесь виноваты все они, но в этом он разберётся позже. А сейчас маг наслаждался поведением грязнокровки, к которой (о, Мерлин!) снова вернулось зрение!

Несмотря на собственный страх перед Лордом, Малфоя изрядно веселила дрожащая грязнокровка. Он чувствовал себя превосходно, благодаря тому, что девчонка пребывала в шоке по его вине. У неё всё впереди, вед Лорд самолично займётся ею.

Малфою было противно смотреть на неё после допроса Тёмного Лорда. Растрёпанная и дрожащая, лицо в крови и ссадинах, сидит на полу и только не скулит, как сука. Люциус посочувствовал бы, если бы не считал, что так правильно. Вещи должны находиться на своих местах.

Несмотря на то, что перед ним девушка, он не испытывал жалости или сострадания. Единственной, кем Гермиона Грейнджер являлась в его глазах — это недостойной магглой.
Невзирая на то, что перед ним ровесница его сына, мужчина не испытывал чувства вины за то, что обрёк её на плен.

Если так нужно для дела, то будь он проклят, если даст слабину и волю человеческим чувствам!

— Подымайся на ноги, грязнокровка.

Жалкое подобие ведьмы! Строит из себя невесть что!

Люциус с презрением наблюдает за её нелепыми попытками встать на ноги. С долей удивления смотрит на девушку, когда, подымаясь, она встречает его взгляд.

Неслыханная дерзость!

— У тебя будет шанс показать свою смелость, — обходит сзади и осознаёт, что снова нужно прикасаться к ней, дабы аппарировать, — у нас будет много времени, грязнокровка.

От его слов Гермиона напряглась, звучит как…

Обещание?

Угроза?

Или приговор?

Возможно, она узнает об этом очень скоро, прочувствовав на себе гнев самого знаменитого чистокровного сноба во всей Британии.

***

Гермиона приземлилась на ноги, за что была благодарна Малфою. Ещё одного удара, её колени не выдержали бы. Маг поспешил оттолкнуть её от себя, из-за чего Гермиона чуть не упала, споткнувшись о выступивший камень.

— Твои апартаменты, грязнокровка, — ехидно проговорил Люциус.

Гермиона поправила кофту и осмотрелась по сторонам. Они аппарировали в большое помещение. Каменный пол, светло-серые стены, в правом углу стоит нечто похожее на кровать. Единственным источником освещения являлась небольшая свеча, что висела по левую сторону от Малфоя. Девушка повернулась лицом к Люциусу и увидела, что вместо четвёртой стены установлена решётка. Она невольно вздохнула, осознавая, что находится, скорее всего, в подземельях.

Глава 6

— Люциус, как дела с грязнокровкой? — Тихий голос Лорда заставил Малфоя напрячься.

Он не ожидал, что Повелитель станет спрашивать о той, до кого им точно не должно быть дела. Прошло шесть дней с момента, когда он привёл грязнокровку в подземелья мэнора и запер. Шесть дней с момента, как Нарцисса Малфой умерла, а мужчина узнал, что Драко очень сильно изменился. Шесть дней с момента, когда Волдеморт решил не завершать войну.

— Она жива, мой Лорд. — Единственный ответ, который пришёл Люциусу на ум. Да и что можно было ответить на такой вопрос?

— И всё? — Спокойно спросил маг.

Что-то в глубине души говорило волшебнику, что это мнимое спокойствие и его ответ не устраивает Тёмного Лорда.

— Да. — В подтверждение своего ответа, Малфой кивает головой, словно до собеседника плохо доходят слова.

— Что ты можешь сказать о ней, — Лорд приложил указательный палец к губам, будто подбирал последующие слова, — основываясь на личных выводах?

Что за больной интерес к вонючей грязнокровке?

Мысленно Люциус дал себе пендаль за такие мысли при Повелителе.

А что он мог ответить? Разве он наблюдал за Грейнджер? Что можно сказать о той, которую ему отдали на хранение без каких-либо указаний на её счёт? Кроме сохранности её жизни, разумеется. Так-так-так, вспоминай Люциус. Что там когда-то говорил Драко?

— Посредственная… — Малфой скривился в надежде подобрать слово, что охарактеризовало бы девушку, и продолжил, — посредственная, примитивная маггла.

Он хотел добавить словосочетание «тупая сука», но не посмел использовать современный лексикон в общении с Повелителем. Лорд может счесть это за скудоумие и дерзость, а Малфою вовсе не хотелось сегодня получать.

— То есть, ей присвоен по ошибке статус самой умной ведьмы своего поколения? –Остановившись с противоположной стороны стола, напротив Люциуса, Волдеморт с интересом наблюдал за Малфоем-старшим.

Мужчина повёл головой в сторону. Вообще-то самым умным в школе был Драко, а эта выскочка прославилась благодаря дружбе с мальчиком-который-выжил. Но и этот ответ он не намерен озвучивать.

— Начитанность и предрасположенность к хорошему запоминанию — не более. — Презрительно ответил Люциус.

Разговор про грязнокровную подружку Поттера начинал его раздражать, поскольку он не понимал цели данных вопросов. Особенно сейчас, когда несколько десятков пар любопытных пожирательских глаз смотрели на него с большим интересом. Такое ощущение, что они все знают, что нужно было делать с грязнокровкой. Люциус раздражённо хмыкнул, за что получил по ноге носком ботинка от собственного сына.

— А как насчёт невербальной магии? — С усмешкой продолжил свой допрос Тёмный маг. — Она смогла тебя удивить?

Кто она?

Грязнокровка или магия?

— Мой Лорд, я-я…

— Я так и знал, Люциус-с-с. — С долей раздражения прошипел Волдеморт. — Ты даже не подходил к ней!

Тихое хихиканье раздалось по залу.

Гнусные шакалы! 

— Мой Лорд…

— М-м-м, Мой Лорд, Мой Лорд. — Раздражение читалось в голосе мага, когда он перекривлял Пожирателя. — Ты такой же недалёкий, как и грязнокровка, Люциус. Может, стоит попытаться? — Тёмный Лорд обошёл стол и встал возле Люциуса, прокручивая волшебную палочку в руках. — Может, вы найдёте общий язык?

По залу пронёсся откровенный хохот, и Люциус поспешил посмотреть на тех, кто потешается с его временной слабости.

Жалкие, трусливые паразиты!

Он перевёл взгляд на Повелителя, но и тот стоял, закусив кончик языка между зубами и улыбаясь во все зубы.

Пидорасы! — Не сдержал собственных мыслей. И тут же поспешил заглушить их словами:

— Мой Лорд, не вижу смысла пачкать руки….

— Смысл есть, мой друг. — Снова перебил речь Малфоя. Судя по всему, Тёмный Лорд не считал нужным придерживаться норм и правил общения, принятых в магическом обществе. — Ты можешь узнать важную информацию, например, выведать адрес штаб-квартиры Ордена. — Он прикоснулся к плечу Малфоя и сжал его костлявыми пальцами, так что маг почувствовал сквозь одежду холод от руки Повелителя. — Или, скажем, открыть для себя, что общество грязнокровки может быть приятным.

Снова послышались смешки и одобряющее хмыканье со стороны Пожирателей.

Люциусу хотелось сплюнуть скопившуюся слюну на стол, от столь возмутительного и грязного предположения. Всё, что связанно с ней грязное: Поттер, Уизли, её отвратительное одеяние, манера поведения, разговоры о ней и допустимые мысли со стороны Пожирателей, её кровь и она сама. Всё. Грязное. Словно слово «грязнокровка» характеризует не только её происхождение, но и судьбу.

Вместо скопившегося ехидства, мужчина сконцентрировался на защите собственных мыслей, которая трещала по швам. Сглотнув обильные выделения слюны, смиренно проговорил:

— Да, Повелитель.

— Я надеюсь на скорую информацию от грязнокровки посредством твоих стараний, Люциус. — Нарочно не приказным, но жёстким голосом, прошипел Тёмный маг.

Малфой-старший кивнул на приказ, не решаясь открывать рот. Повелитель смотрел на него ещё несколько секунд, а потом, отмерев, сообщил:

— Все свободны. А ты Драко, задержись.

Послышались вздохи облегчения, и Пожиратели поспешили встать из-за стола и покинуть зал. Люциус задвинул стул на место и, сжав предплечье сына, также поспешил к выходу. Он знал, что Тёмный Лорд даёт особые задания для Драко, и гордился этим. Возможно, в этом есть хороший знак, и можно уповать на то, что Лорд забудет предательство Нарциссы и станет более благосклонен к Малфоям, как это было раньше. Каким-то образом парень сумел выделиться за эти шесть месяцев и завоевать расположение и доверие Лорда. Теперь Малфой-младший был на передовой и знал обо всех грядущих планах Волдеморта. Возможно, он даже знает, почему Повелитель прекратил дуэль с Поттером?

Люциус вышел в холл здания, где находился большой камин, но услышав шаги позади, резко развернулся. Даже находясь в особняке Лорда, в компании единомышленников, нельзя разворачиваться спиной к «друзьям-Пожирателям». Увидев старого приятеля, Люциус усмехнулся серьёзности мага. Скорее всего, Северус проявит слабость и скажет, что нельзя измываться над девчонкой.

Глава 7

Холод.

Есть вещи страшнее простой смерти. Спустя какое-то время, Гермиона пришла именно к такому выводу. И это — смерть от переохлаждения.

Чудовищный озноб начал пробивать её сразу, как только Малфой ушёл. Спустя пару минут, она почувствовала, как вслед за промёрзшей кожей, холодеют мышцы.

Гриффиндорка сняла кофту с капюшоном и гольф, еле стащила джинсы. Оставив на теле нижнее бельё, она кое-как выкрутила одеяние окоченевшими руками. Иного выхода, как снять мокрую одежду, выкрутить её и раскинуть на краю кровати, она не нашла. С её стороны было бы полным безрассудством раздеваться полностью, находясь в логове врагов, поэтому девушка приняла решение оставить бельё высыхать на себе.

Приподняв нечто, именуемое матрасом, Гермиона забралась на доски и прикрылась плотным куском ткани.

Такой холод Грейнджер ещё никогда не испытывала.

Зубы стучали от того, что всё тело буквально подкидывало от озноба. Пальцы рук и ног теряли чувствительность, занемев до такой степени, что было больно ими двигать. Она буквально чувствовала, как вместе с телом холодеет кровь и разносит стынь по нервным окончаниям, заставляя её замедлять разум и угнетать здравомыслие.

Слова Малфоя-младшего заставили её нервничать.

Зачем Люциусу приходить к ней?

Хотя гриффиндорка догадывалась о том, что её будут допрашивать. Но с другой стороны, она находится в темнице довольно длительное время, и к ней так никто и не пришёл. Скорее всего, информация, которую девушка может предоставить, не столь важная.

Тогда зачем её вообще удерживают здесь?!

Вопросы, вопросы и вопросы. Грейнджер не могла найти логичное объяснение своему одиночному плену, кроме того, что оказалась подругой Гарри Поттера, которая попалась на глаза гнусному фанатику.

От досады хотелось выть. От безвыходного положения — лезть на стены. А от злости — подвесить Люциуса Малфоя за ноги и с таким же довольным видом наблюдать за ним, как он делал это, когда пленил её.

Но правда такова, что ничего из вышеперечисленного волшебница сделать не сможет. Уж точно не в таком положении, в котором она сейчас оказалась. Для того, чтобы как-то повлиять на свою судьбу, ей как минимум нужно выбраться из этой проклятой темницы.

Снова послышался душераздирающий крик из темноты. Гермиона скрутилась клубочком, ещё сильнее поджала ноги к груди. Ей было не по себе слышать звуки боли и отчаяния чужого человека.

Раньше она хотела присутствия живой души? Очень даже зря.

Ещё больше её задевало то, что она знала, кто становится причиной страданий пленника. Когда Малфой-младший успел стать таким… жестоким и смелым?

Анализируя ранее поведение Малфоя, Гермиона понимала, что все его выпады — это сплошное позёрство в угоду своему эго. Но сейчас буквально на глазах позёрство превратилось в нечто конкретное, обретая смысл и заставляя Гермиону по-новому оценивать белобрысого парня. Похоже, что за время их отсутствия, Малфой не терял времени зря. Скорее всего, он прошёл какой-то курс обучения на Пожирателя, о чём говорило его присутствие в темнице в качестве дознавателя.

Мимолётная мысль о том, что, возможно, Драко находится под Империусом, посетила разум Гермионы, но тут же испарилась. Вряд ли Волдеморту нужно использовать это заклятие для того, чтобы привлечь чистокровных фанатиков на свою сторону. Ему достаточно пообещать то, чего они больше всего хотят: власть, первенство в магическом обществе, истребление магглорождённых. Удивительно, насколько похожи приёмы ведения политики с маггловскими!

Интересно, они хоть знают, что Тёмный Лорд ничего нового не придумал в этом плане? Что он водит их за нос, ведя куда более интересную игру и преследуя собственные цели? Они хоть подозревают, что он ненавидит их так же, как и грязнокровок?

Люциус бы рвал волосы голыми руками, если бы узнал о том, что устои волшебного мира много в чём совпадают с тем, который он так ненавидит. Гермиона улыбнулась в темноте от этой мысли. Почему-то ей было приятно думать о злости и разочаровании Люциуса Малфоя. Такие мысли помогали унять боль и досаду за то, что он пленил её. А бедные Гарри и Рон! Гермиона так скучала по ним. Это худшее, что могло произойти между ними. Её плен — это сильный удар по Гарри Поттеру и Ордену в целом. Не то чтобы Гермиона мнила себя супер полезной в борьбе, но для общего поддержания силы духа и уверенности в борьбе со злом, она вполне годилась. Как ни как, девушка являлась участницей Золотого Трио, которое не раз совершало безумные, но полезные поступки.

Мысли о том, что Грейнджер всё ещё может быть полезной, грели и тело и душу.
Кажется, теперь не так холодно. По крайней мере, утихла дрожь. Тело немного согрелось, заставляя расслабиться и погрузиться в дремоту.

Краем засыпающего сознания, гриффиндорка слышала чьи-то шаги, но ей было всё равно. Несмотря на предупреждение о приходе Люциуса, она знала, что это Драко уходит из подземелий. Над ней он поглумился, ну и спас конечно же. За то, что он появился вовремя, Гермиона была благодарна, но ни за что на свете не скажет ему об этом. Всё же хорёк не целенаправленно пришёл для её спасения, в отличие от своего отца, который осознано запхал её в этот ад.

Звуковые рецепторы уловили, какое-то движение возле решётки, но вряд ли Малфой будет любоваться ею. Разве только станет потешаться над её слабостью и положением.

***

— С добрым утром, грязнокровка! — Ухмыляющийся Люциус Малфой стоял в камере, прислонившись спиной к решётке, и пристально наблюдал за тем, как Гермиона часто мигает от недоумения.

Она спала, а Малфой просто наблюдал за ней?

Сколько времени он находится здесь?

Гермиона поспешила сесть, но тут же ужаснулась.

Одежда!

Перед тем, как уснуть она сняла мокрое одеяние и оставила на… краю кровати. И, слава Мерлину, всё на месте.

Гермиона перевела взгляд с одежды на Малфоя и снова на одежду. Маг скрестил руки на груди и просто рассматривал Грейнджер. Сложившаяся ситуация удивляла его.

Глава 8

Он шёл быстрым шагом.

Хотелось бы остановиться и просканировать всю округу. Хотелось бы бесшумно взлететь чёрной дымкой, исследовать территорию и применить чары. Но антиаппарационный барьер был весомым препятствием для его желаний. Малфою оставалось шагать по полю и на ходу вливаться в охранные чары, принимая их магический настрой и сливаясь с ним. Не приведи Мерлин, остановиться и быть обнаруженным. Хотя…мысль заманчива лишь потому, что в таком случае ему придётся убить половину семейства Уизли. Мог бы быть не плохой улов для потребностей его тёмной душонки, нуждающейся в подкреплении магией посредством убийств.

Но не сегодня.

На эту ночь у него задание от Лорда: проверить наличие Поттера в доме рыжих нищебродов.

Даже жильё назвали под стать себе — «Нора».

Драко скривился от одной мысли об убогости чистокровных волшебников. В его понимании чистокровность — это залог успеха, силы и влияния. Но Уизли разрушали это понятие, заставляя ненавидеть их, способ их жизни и манеру поведения.

Ему хотелось вдохнуть полной грудью, но чёртова маска мешала это сделать. Его мнимая защита от опознания. Или, скорее всего, не защита, а почётная форма, указывающая на привилегированное место в обществе. В нынешнем и будущем, которое он создаёт своими руками.

Малфой подошёл до изгороди и прытким движением перепрыгнул её.

Изгородь из дерева… Даже волшебные существа живут куда лучше. 

Он направился влево, чтобы обойти дом, оставив за собой невидимую линию чар наблюдения. Его новое изобретение: чары, которые фиксируют наличие волшебников на определённой территории. Достаточно пересечь невидимый барьер — и имя волшебника тут же появляется в тетради Малфоя. Но стоит волшебнику покинуть границы магического действия — его имя исчезнет. Гениальное заклятие, очень нужное и неоднократно доказавшее свою пользу. Изобретением которого Драко очень гордился. Впрочем, как и другими заклинаниями, в создании которых он преуспел.

Слизеринец обошёл дом по кругу, ругая задание Лорда, на чём свет стоит. Последние метров двадцать ему пришлось быстро шагать по грядкам, то и дело подбивая ногами гномов, а иногда спотыкаясь о них. Парень снова перепрыгнул через изгородь и поспешил в поле; ему осталось покинуть ареол со слабой магической защитой, которой была окружена «Нора». Драко вышел наверх холма, чувствуя отсутствие защитных и антиаппарационных чар. Он согнулся, опираясь руками на колени: активная ходьба вымотала его, заставляя лёгкие работать в удвоенном режиме.

— Фактотум Прегма, — Драко сосредоточился, чтобы снять заклятие обнаружения его магии.

Это последнее изобретение, которое он успешно проверил, и пока что не намеревался делиться им с кем-либо. Благодаря двум словам парень заглушал свою магию. Проще говоря — делался сквибом. Но всё же, если быть точным, то магические способности оставались при нём. Но вот когда его аура соприкасалась с инородной магией, его ментальная и энергетическая часть принимала облик чужеродного волшебства. Сложное действие заклинания позволяло не только незамеченным проходить сквозь охранные чары, но и чувствовать магическую силу другого волшебника, оценить его настрой и потенциал. В уме Малфой поставил галочку, чтобы попрактиковаться на Пожирателях, а за одно и узнать, кто на что способен.

Юноша перевёл взгляд на ветхий дом, достал палочку и приступил к сканированию. Результат был ожидаем: в «Норе» нет Поттера. Почти всё семейство в сборе, за исключением младшей Уизли, которая, скорее всего, лобзается с тем же Поттером, и Перси, который лижет зад кому-то из Министров. Больше ему нечего было делать в этой дыре.

Драко посмотрел на луну и растворился в чёрной дымке аппарации, намереваясь посетить маггловский Лондон, чтобы восполнить магические силы единственным удобным способом — прикончив парочку магов.

***

«Чтобы ты вспоминала обо мне».

И она вспоминает, проклинает и желает подобных мучений Люциусу Малфою. За то, что украл у неё нормальную жизнь.

У Гермионы не было сил подняться с холодного пола. Она пришла в сознание спустя какое-то время и первое, что почувствовала, — это боль в руках. Боль, которая задевает душу посредством зудящих нервных окончаний.

Значит, жива.

Видимо, войдёт в норму ощущать себя в реальности при помощи боли.

С Малфоем это возможно.

Её руки согнуты в локтях, безвольно лежат на животе. Гермиона боится ими шевелить, опасаясь почувствовать новый приступ мучения. И ей не хотелось бы видеть то, что случилось с конечностями. Кажется, визуальный контакт будет более ощутимым, чем физическая активность. Каменный пол не казался уж таким холодным: её грели руки. Точнее мысли о том, как было горячо и противно от собственных страданий.

И в это мгновение ей казалось, что лучше встретить смерть, нежели потихоньку гнить и страдать в темнице, понимая, что от тебя ничего не зависит. Она никак не могла повлиять на Люциуса Малфоя, без палочки уж точно. Вряд ли в этой ситуации могут помочь уговоры или лесть. Не с её статусом крови. Иных вариантов Гермиона не видела, кроме как взгреть мага чем-то тяжёлым по голове. И, если представить такой счастливый случай, то в помещении просто-напросто не нашлось бы подходящего предмета. Лавка-кровать не в счёт. Это цельный предмет, который Гермиона не смогла даже с места сдвинуть, не то, чтобы поднять в воздух. Был ещё один безумный вариант, который испокон веков использовали девушки, — обольщение. Но проблемы было две: она не такая, и Малфой не такой.

Хотелось завыть от того, что данное предположение посетило её и подкинуло вариант, при котором, она, возможно, сможет сбежать. Но Гермиона радовалась, что её воспитание, совесть и взгляды далеки от таких поступков. От поступков слабых людей. Да и Малфой не по этим делам. Насколько она могла судить, он не проявлял интереса к ней, в отличие от того же страшного Пожирателя, который положил на неё глаз на собрании. Скорее всего, Люциус находится в трауре по собственной жене и совсем не испытывает влечения к другим представительницам женского пола.

Глава 9

— Чёрт бы побрал грязнокровку! Всех грязнокровок!

Строгий, поставленный шаг, ровная осанка и непринуждённый вид, хотя, на самом деле, внутри всё горит.

Я иду по коридорам в надежде унять гнев и отвлечь себя от мыслей вернуться в камеру к Грейнджер и свернуть ей шею. А позже, на собрании, сказать Лорду, что она поскользнулась и убилась сама. Единственное, что меня останавливает — это воспоминание из будущего. Мерлин подери, но я до сих пор в шоке!

Моя жизнь словно в тумане. Битва у Хогвартса перевернула всё вверх ногами!

Предательство Нарциссы — моё падение в глазах Волдеморта. Правду говорят: от женщин одни проблемы. Кажется, я сам того не зная спас себя, взяв грязнокровку в плен. Мерлином клянусь, Лорд мог меня убить в тот день.

Единственной силой в моих руках является сын — гордость и наследник Малфоев. Сын, который больше не слушает советов отца.

Поджимаю губы и думаю: к лучшему это или нет? Не знаю.

Захожу в кабинет и направляюсь к бару. Мне нужно утолить жажду, которая нашёптывает разуму о неправильности моих действий. Отец, наверное, в гробу переворачивается, зная, что грязнокровка переступила порог мэнора. Святая из святых. Смотрю на пустующую стену над камином. Как хорошо, что я убрал его портрет в библиотеку! Абраксасу Малфою здесь точно не место. Он при жизни мне все нервы вымотал. К счастью, умер рано. Но ему на смену пришла Нарцисса. Зло смотрю на след от портрета и думаю, что нужно как-то разбавить пустоту. Моей жене здесь тоже не место. В этот момент решаю, что и её портрет отправлю в библиотеку к отцу. Пусть там выносят мозги друг другу, а я хочу тишины и покоя в своём кабинете.

Сажусь в кресло и отпиваю огневиски из горла. По мановению руки в камине вспыхивает огонь. Откидываюсь на спинку кресла, теперь моё время. Отдых и самобичевание перед сном — то, чем я занимаюсь в последнее время. Горючие напитки помогают расслабиться и забыться в пьянящем ощущении.

Я так и не понял задания Тёмного Лорда. Точнее, правда ли он хотел, чтобы я узнал какую-то информацию от грязнокровки, или же он просто издевался надо мной в своей привычной манере. Волдеморт ведь сам просмотрел все воспоминания грязнокровки! Или не все?

Юмор, конечно, у Повелителя, своеобразный.

После стычки с Поттером Тёмный Лорд стал дёрганным. Я бы сказал, что он боится и опасается всех и вся. Собрания проводятся реже, всё чаще — индивидуальные встречи, при которых каждый раз он наказывает Пожирателей. На прошлой неделе видел Алекто без передних зубов и с распухшим козырьком вместо верхней губы. А вчера приходил Долохов без двух пальцев на левой руке. Пожиратели для Лорда словно эльфы, чтобы сгонять злость на тех, кто не может ответить взаимностью. Учитывая всё это, не буду удивлён, если окажется, что и Лорд прикладывается к алкоголю по вечерам.

Смотрю на огонь: он завораживает и успокаивает. Делаю ещё несколько глотков и чувствую, как по телу распространяется жидкое пламя. Вот оно — то состояние, к которому я стремлюсь каждый вечер. Лёгкое опьянение, тепло и беззаботность призывают моё внутреннее «я» к разговору по душам и размышлениям. Но теперь, почти каждый вечер, мои мысли крутятся вокруг сына. Вокруг сына и этой грязнокровки. Нелепость какая, чтобы чистокровный представитель древнейшего рода мог быть хоть как-то связан с магглой. Чтобы жизнь Драко зависела от Грейнджер. Закатываю глаза от нелепости сложившейся ситуации.

Откидываю бутылку в огонь, из-за чего пламя вспыхивает сильнее, заставляя прижмуриться. С презрением смотрю на стекло в огне. Возможно, со временем я спился? И в момент, когда вернулся в мэнор, чтобы оставить воспоминания, я был не в себе? Эта мысль быстро захлёбывается реальностью. А реальность такова, что мне дали предупреждение. Если я и был не в себе, раз предположил, что Грейнджер способна как-то помочь Драко выжить, что насчёт воспоминаний? Омут невозможно обмануть! Это сродни Веритасеруму. Можно забрать подробности, скрыть их окклюменционным блоком, но обмануть, поставив ложные, — никогда.

Подымаюсь с кресла и иду к шкафу. Ещё один вечерний ритуал: посмотреть в Омут снова и убедиться, что я не брежу целый день. Смотрю, чтобы воспрянуть духом и провести завтрашний день, думая о сыне и присматривая за грязнокровкой.

И тут в голове проскальзывает собственное предупреждение из будущего. Как я мог забыть?!

— Мерлиновы кальсоны! — Мой крик слышен на весь мэнор, не иначе, поскольку заспанный эльф тут же появляется в кабинете.

— Хозяину что-то нужно? — Трёт глаз засранец. Ну-ну. С тобой я разберусь позже.

— Пошёл вон!

Срываюсь и бегу из кабинета. Бегу так быстро, как никогда и ни за кем не бегал. Отец заливается кровавыми слезами, лёжа в семейном склепе, оттого, что я бегу спасать грязнокровку. Грейнджер, будь ей не ладно, сидит в подземелье, распускает флюиды, которые чудом действуют на Макнейра.

Похотливый пёс давно пускает по ней слюни, а если учесть предупреждение из Омута…

«Ради Мерлина, не убей девчонку и не подпускай к ней Макнейра».

Слова, как эхо, звучат в голове, заставляя нестись по коридорам почти что над землёй, словно я являюсь призраком. Откидываю за спину противные волосы, которые лезут в глаза и рот. Вытаскиваю палочку из кармана мантии и надеюсь, что успею спасти грязнокровку.

***

— Привет, малышка. — Скривившись в усмешке, Макнейр перекладывает волшебную палочку из руки в руку.

Я не дышу. Я просто не могу сделать вздох от шока и страха. Пожиратель закрыл за собой дверь. Щелчок замков оживил меня, я часто моргаю в надежде развеять дурное видение. Ведь это не может быть правдой! Это очередная иллюзия. Выходка Малфоя. Но маг не исчезает — медленными шагами направляется ко мне. Глотаю невидимый шар боли, который ощутимо оседает в желудке. Пячусь назад, не отводя глаз от Пожирателя.

Он облизывает нижнюю губу, задерживая язык в уголках губ. Этот противный жест мне не нравится. На подсознательном уровне я понимаю, зачем он сюда пришёл. Но, Мерлин, как же мне хочется ошибаться! Его дикий взгляд говорит о многом. Я сжимаюсь, закрываясь в себе. Дрожу больше от страха, чем от холода.

Глава 10 Перемены

Гермиона сидела на кровати, поджав колени к груди и облокотившись о стенку. Её взгляд был пустым и отсутствующим, мысли путались и сменялись одна за другой, не давая возможности сосредоточиться на чём-то одном. Все события произошедшие сегодня днём казались дурным сном, не стоящим внимания. И всё-таки она раз за разом возвращалась к ним, соскальзывая с более приятных воспоминаний, которые гриффиндорка нарочно выуживала из недр своей памяти.

Поначалу она корила себя за то, что произошло, наивно полагая, что причина всех её бед в ней самой. Затем, Гермиона пришла к выводу, что виноваты Макнейр и Малфой. Но в итоге, всю свою злость гриффиндорка переметнула на Люциуса. Он был повинен во всём. Он, как та чёртова курица или яйцо в вечной дилемме о том, кто был первым.

Несмотря на отвратительность произошедшего, Грейнджер не жалела себя и не намеренна была впадать в депрессию. Она сидела на твёрдой дощатой кровати, понимая, что сон сегодня не придёт к ней, и решительно стала вспоминать то, за что любила этот мир. Ей вспоминались последние солнечные дни лета, в один из которых, Гермиона Джин Грейнджер получила письмо из Хогвартса, как подтверждение того, что она не странная и больная, а необыкновенная девочка, обладающая магией. Тут же сознание подбросило ей колкие слова Рона, брошенные им в её сторону на первом курсе, когда они ещё не подружились.

Гермиона повернула голову и уставилась в стену — серую и невзрачную, так не похожую на неё. Ведь она не такая. Она не серая, не невзрачная и не такая же скучная.
Светлые воспоминания затмили события сегодняшнего дня.

В который раз.

Гриффиндорка зажмурилась в надежде прогнать мысли, но они, словно кадры черно-белого фильма, визуализировались под зрачками. Противный Макнейр с его страшным и вялым членом.

Её шок и отверженность. Мольбы о спасении и надежда на него, когда пришёл Люциус, а затем потрясение, неверие и подавленность от осознания безысходности.

В который раз девушка прокручивала это у себя в голове и думала, как могла бы избежать того, что произошло. Смогла бы она хоть что-то изменить и как-то повлиять на события?

Макнейр припёрся сам, вряд ли она смогла бы противостоять ему. Судя по всему, Пожирателю нравилось упражняться с женщинами. И в этом случае, если бы Гермиона и смогла что-то изменить, то не в лучшую сторону. Не в свою пользу. Скорее всего, он бы жестоко избил её или проклял, возможно, даже до потери сознания, а потом поизмывался бы над ней.

А вот Люциус — отдельный объект в её мыслях.

Лучше сказать — единственный.

Всё, о чём думала Гермиона — это о Малфое и его странном решении взять её в плен. А если учесть, что она оказалась единственной пленницей, то это и вправду странно. Проявленный им интерес к ней заставлял задуматься о чём-то более глубоком, чем примитивная ненависть и откуп за проступки. Волшебнице казалось, что Люциус борется с самим собой, но вот причину она понять была не в силах.

Когда маг заставил её делать минет, Грейнджер подумалось, что мужчина никогда не желал обладать ею. И уж тем более, не с таким желанием он боролся. Эта мысль появилась и исчезла так же быстро, как молния на грозовом небе.

Гриффиндорка видела, как маг был расслаблен и одновременно напряжён внутренне. Он не испытывал наслаждения, но в нём читалось чувство удовлетворения. Малфой испытывал отвращение, но он смог кончить. Такой коктейль чувств не каждый день увидишь. И девушка волей-неволей задумалась над тем, что ей выпала уникальная возможность увидеть Люциуса в таком состоянии.

Возможно, это алкоголь так повлиял на мага?

Тут же вспомнился Святочный бал и счастливые, беззаботные лица друзей перепивших пунша с явным привкусом алкоголя. Чувство счастья наполнило её душу, согревая изнутри, словно самый тёплый летний ветер.

В это мгновение Гермиона поняла, нет, осознала, что всё в мире не зря! Она не зря получила письмо из Хогвартса, не зря подружилась с Гарри и Роном. Они не зря искали и уничтожали крестражи Волдеморта. Гриффиндорка подумала, что Люциус взял её в плен тоже не зря.

Возможно, теперь у неё личная миссия?

А может быть, что и у Люциуса была какая-то цель?

А что, если всё пережитое объединяет их вместе, сталкивая лбами в борьбе и заставляя творить историю?

Забавно, но по прошествии нескольких часов и метаний от счастливых воспоминаний до ужасов, которые ей довелось пережить, Гермиона почувствовала, что впервые за всё проведённое время в темнице, она сдвинулась с мёртвой точки. Чувство такое, словно Хогвартс-экспресс только что тронулся и ход набирает обороты, унося Грейнджер в волшебный мир приключений. Однозначно, это чувство связано с искренней радостью и предвкушением чего-то нового.

Девушка пришла к выводу, что всё, проделанное Люциусом, — её плата за спасение, о котором она просила, находясь с другим Пожирателем наедине. Именно поэтому волшебница не намеревалась себя жалеть. Это не самое страшное, что может случиться с пленницей, насколько говорили слухи. И, как принятие своих мыслей, Гермиона подумала о том, что благодаря произошедшему, у неё появился контакт с Люциусом. Своеобразный контакт и нестандартная точка соприкосновения, о пользе которых она намеревалась подумать и как-то обыграть сложившуюся ситуацию.

Жажда очень сильно докучала ей, делая слюну невыносимо густой, а запах его семени настолько ощутимым, что хотелось ударить себя чем-то по голове, чтобы не дышать Малфоем. Волшебница скривилась от досады: она так и не смогла вырвать то, что совершенно случайно, по принуждению, глотнула.

Когда Люциус ушёл, она хотела блевать.

Правда хотела.

Но у неё ничего не получалось. Настоящие рвотные позывы не приходили, и она помогала себе двумя пальцами. Но и физическое воздействие не принесло результатов.
Даже сейчас, сидя на твёрдых досках и неосознанно прокручивая действия и слова Малфоя, гриффиндорка не могла заставить свой желудок извергнуть съеденное семя. Будь ему не ладно, но Малфой в который раз оказался прав.