Пока не погаснет вечность

Глава 1. Тени за плечами

Тьма пахла временем.

Варион стоял в тени колонн, впитывая запах старых камней — пыль, воск, влажное дерево. Собор был пуст в этот час, лишь редкие огни свечей дрожали вдали, как пленённые звёзды. Он приходил сюда часто: здесь, среди готических сводов, можно было на мгновение забыть, что ты не принадлежишь Богу.

И тогда он услышал её.

Голос пролился с хоров, чистый и острый, как лезвие. Он пел без слов — просто звук, струящийся вверх, к витражам, где застыли лики святых. Варион замер. Триста лет жизни — и он никогда не слышал ничего подобного.

Это больно, осознал он.

Не физически. Глубже. Где-то в той части, что когда-то была душой.

Он шагнул вперёд, нарушив правило: никогда не показываться людям. Но она не видела его — стояла спиной, рыжие волосы рассыпаны по плечам, руки прижаты к груди. Она пела, будто молилась.

И вдруг —

Она обернулась.

Зелёные глаза встретились с его серыми.

— Вы... — она смолкла, но не испугалась. — Вы тоже пришли послушать акустику?

Варион не ответил. Он чувствовал её кровь. Она пахла опасно.

Не страхом, не сладостью человеческой плоти — чем-то другим. Как будто в её жилах текла не кровь, а забытое заклинание.

— Я Далия, — улыбнулась она, не зная, что говорит с тем, кто старше этого собора.

Он должен был уйти.

Вместо этого спросил:

— Что это была за мелодия?

— Не знаю, — она пожала плечами. — Просто... родилась в голове.

И тогда он понял.

Её голос разбудил то, что спало в нём веками.

Желание жить.

***

Вечер. Улицы города тонули в золоте заката. Варион стоял на крыше старинного здания, воротник пальто приподнят против ветра. Его глаза, холодные и бездонные, неотрывно следили за фигурой внизу.

Далия шла по мостовой, перебирая пальцами бахрому шарфа. Ее рыжие волосы, собранные в небрежный пучок, вспыхивали в последних лучах солнца, как медный костер. Она несла под мышкой пачку старых книг — должно быть, задержалась в библиотеке допоздна.

Варион ощущал ее запах даже отсюда.

Не просто кровь. Нечто большее.

Соленый ветер. Чернила. И что-то неуловимое… словно запах грозы перед рассветом.

Он шагнул вперед — и исчез в тени.

Тени обволакивали его, как вторая кожа.

Вот он скользит за ней по переулку, не производя ни звука. Его шаги — лишь шелест опавших листьев под ногами.

Вот замирает у витрины кафе, когда она оборачивается — почувствовала ли?

Нет. Люди редко чувствуют, когда за ними наблюдают.

Но Далия…

Она остановилась у фонаря, резко подняв голову.

"Что-то не так" — читалось в ее напряженной спине.

Варион прижался к стене, замерев. Его давно не бившееся сердце сжалось.

Смешной. Ты — древний, а дрожишь, как юнец.

Но она лишь поправила сумку и пошла дальше.

Ее мир. Он узнал о ней все за эти дни. Она живет в маленькой квартире на третьем этаже, с окнами во внутренний двор. Каждое утро покупает кофе в одной и той же хмурой лавке. По вторникам посещает полузаброшенную церковь — не для молитвы, а чтобы петь, когда там никого нет.

А еще… Она видела его. Не сейчас — раньше. Во снах.

"Снова тот мужчина… Серые глаза. Говорит на языке, которого я не знаю, но понимаю. Кто ты?"

В тот вечер все пошло не так.

Далия свернула с освещенной аллеи, сокращая путь. Ветви вековых деревьев сплетались над головой, превращая дорожку в туннель из рыжего осеннего мрака. Она натянула шерстяной шарф повыше — вечер выдался холоднее обычного.

Странно, — мелькнуло у нее в голове. Воздух внезапно стал густым, словно пропитанным духами, от которых першило в горле. Неприятное ощущение пробежало по спине — будто кто-то провел ледяным пальцем вдоль позвоночника.

Она замедлила шаг. Запах. Сладковатый, с нотками порченого вина и увядших роз. Как бальзамирующий состав в гробу аристократа.

"Откуда в парке..."

И тогда тени шевельнулись.

Он понял раньше, чем увидел. Ветер донес до него запах-предупреждение. Амбра — дорогие духи, которые носят только вампиры старше двухсот лет. И под всем этим — кислотная нота голода.

Варион сжал кулаки, ощущая, как ногти впиваются в ладони. Его зрачки расширились, вбирая последние крохи света.

Не здесь. Не с ней.

Он двинулся вперед, растворившись в стремительном потоке теней. Первый шаг его пальцы стали прозрачными. Второй контуры тела расплылись, как чернила в воде.

Далия обернулась на хруст ветки. Из-за дуба вышел незнакомец. Рост под два метра, но двигался он с змеиной грацией. Костюм темно-бордовый редингот с золотым шитьем, явно не XXI века. Волосы неестественно золотые, будто вылитые из полированного металла. Но хуже всего были глаза — янтарные, с вертикальными зрачками, как у ящерицы.

— Девочка, — его голос скользнул по ее коже, — как смело ты гуляешь одна в таком месте.

Он вдохнул полной грудью, ноздри трепетали.

— И этот аромат... Ты пахнешь... — его язык слишком длинный, слишком розовый провел по клыкам, — как последний ужин короля.

Далия отпятилась, наткнувшись на скамью.

"Это не человек" — пронеслось в голове со слепой ясностью.

Аристократ шагнул вперед. Его тень не совпадала с очертаниями тела — она извивалась сама по себе. На перстне с фамильным гербом шевелился выгравированный змей.

— Не бойся, — прошипел он, — я просто попробую...

Воздух взорвался черным вихрем.

Между Далией и аристократом материализовался Варион. Его пальто взметнулось, как крылья, а глаза горели полным, нечеловеческим серебром. Из разреза на ладони сочилась черная кровь — он успел провести защитный круг.

— Ласло, — Варион произнес имя так, будто это было проклятие. — Ты нарушаешь договор.

Золотоволосый вампир замер, лицо исказила гримаса:

— Варион? Но ты же не вмешиваешься...

— Уходи. Сейчас.

Ласло засмеялся — звук напоминал бьющееся стекло:

Глава 2. Ты не понимаешь в какой ты опасности

Далия сидела, вцепившись в холодный камень, словно он мог ее удержать в этом новом, невозможном мире. Ее колени дрожали, но голос оказался удивительно твердым:

— Объясни.

Варион стоял в трех шагах, его пальцы непроизвольно сжимали край мокрого от росы мрамора. Камень треснул под давлением.

Как? Как сказать ей, что ее кровь звенит в его жилах, как натянутая струна, уже три недели? Что он вычислил ее расписание до минут? Что знает, как она морщит нос, читая латинские тексты, и что поет в душе фальшиво, но обаятельно?

— Ты... — он начал и тут же замер.

Слова. Они были ему доступны на семнадцати языках, но сейчас все казались слишком человеческими.

— Ты в опасности, — выдавил он.

Далия подняла бровь — та самая, чуть более лохматая, чем вторая.

— Только что чувак в костюме из музея пытался меня съесть, да. Это я поняла.

Варион моргнул. Чувак. Она назвала Ласло, вампира из рода Батори, "чуваком".

— Он... не просто чувак, — пробормотал он, чувствуя себя идиотом.

— Очевидно, — она скрестила руки. — А ты кто? Его веганский брат?

"Веганский". Варион зажмурился. Он пережил три чумы, убивал и был убиваем.

Но никогда не чувствовал себя так беспомощно.

— Я... — он провел рукой по лицу, забыв о силе. На щеке остались четыре кровавые полосы от ногтей.

Далия аж подпрыгнула:

— Окей, это новый уровень стрёмного.

Варион посмотрел на окровавленные пальцы, потом на нее.

— Это... не должно было...

Он заговорил быстрее:

— Я не хотел тебя пугать. Я просто...

Пауза.Где-то за спиной упала шишка.

— Ты когда-нибудь... — он сглотнул, — ...чувствовала запах, который не можешь забыть?

Далия нахмурилась:

— Типа, как шашлык в три ночи?

Варион закатил глаза и тут же испугался собственной человечности в этом жесте.

— Нет. Как... — он вдохнул, — ...как первый вдох после века под водой.

Она замерла.

— Это... поэтично. Жутковато, но поэтично.

— Твой голос, — выпалил он.

— Что?

— В соборе. Ты пела.

Далия покраснела, а он увидел, как капилляры наполняются кровью — и чуть не застонал от голода.

— Ты... подслушивал?

— Да.

— Это стремно.

— Я знаю.

Они смотрели друг на друга.

— Ты мне снишься, — неожиданно сказала Далия.

Варион онемел.

— Во снах ты... — она провела рукой по своей шее, повторяя линию его шрама, — ...раненый. И говоришь что-то на странном языке.

Сердце, давно мертвое ударило по ребрам.

— Это древнегреческий, — прошептал он.

— А что ты говоришь?

— Прости.

Тишина утяжелилась.

— Ладно, — Далия встала, отряхивая юбку. — Я пойду.

— Нет.

Он шагнул вперед — слишком быстро. Она вскрикнула, споткнувшись.

Варион поймал ее за локоть.

Контакт. Оба аж затряслись.

— Ты... — она вытаращилась на его руку, — ...холодный.

— Да.

— И сильный.

— Да.

— И, кажется, не дышишь.

Он отпустил ее, как ошпаренный.

— Пожалуйста, — его голос дал трещину, — просто... позволь мне проводить тебя домой.

Далия сжала сумку.

— А потом?

— Потом... — он посмотрел на луну, — ...я научусь говорить понятнее.

Она рассмеялась. Неожиданно, звонко, по-человечески.

— Ладно, вампир-неудачник. Пошли.

Тени деревьев смыкались над ними, как своды древнего склепа. Далия шла быстро, нервно перебирая ремешок сумки.

— Ладно, — она резко остановилась, заставив Вариона чуть не наткнуться на нее. — Давай по порядку. Ты говоришь, что мне угрожает опасность.

Она перевела дух.

— От того... золотоволосого вампира?

Варион почувствовал, как его клыки удлиняются от одного только упоминания Ласло.

— Не только от него.

Его голос стал глубже, с металлическим отзвуком, который заставил Далию непроизвольно отступить на шаг.

— Ты представляешь себе, что такое охота на единорогов?

Далия нахмурилась.

— Это же мифические...

— В нашем мире, — он сделал паузу, подбирая слова, — единорог — это метафора. Для таких, как ты.

Он медленно поднял руку, указывая на ее грудь.

— Люди с особой кровью. Чистые.

— Твоя кровь, — слова давили ему горло, — не просто редкая. Она — священный Грааль для моего вида.

Листья под ногами внезапно зашевелились, хотя ветра не было.

— Одного глотка достаточно, чтобы вампир обрел силу на десятилетия. Полная кровопускание...

Он замолчал, увидев, как побелели ее костяшки на сжатой сумке.

— Что? Закончи мысль.

— Даст бессмертие. Настоящее. Не то ущербное существование, что имеем мы.

Далия медленно опустилась на скамейку.

— И... много таких, как я?

Варион сел рядом, соблюдая дистанцию.

— В этом городе? Ты — единственная за последние сто двадцать лет.

Он начал перечислять на пальцах, и Далия с ужасом заметила, что суставы неестественно выгибаются назад.

— Аристократы вроде Ласло будут пытаться соблазнить, похитить, купить. Бродяги нападут сразу, без церемоний. Охотники — убьют тебя, чтобы якобы "спасти мир", а старейшины — если узнают, просто сотрут этот район с лица земли.

— И где ты в этом списке? — спросила она, глядя ему прямо в глаза.

Варион отвел взгляд.

— Я... исключение.

— Почему?

— Потому что... — его голос сорвался, — я уже попробовал.

Наступила мертвая тишина. Даже ночные птицы замолчали.

— Покажи, — неожиданно потребовала Далия.

— Что?

— Ты говоришь о моей крови. Докажи.

Варион вскочил, отпрянув как от огня.

— Ты не понимаешь...

— Нет, это ты не понимаешь! — она тоже встала, глаза горели. — Я должна ЗНАТЬ, с чем имею дело!

Они замерли нос к носу. Варион первым отступил.

— Хорошо.

Он достал из кармана перочинный нож . Далия непроизвольно ахнула, он сделал крошечный надрез на своем запястье.

Глава 3. Ласло был лишь разведкой

Треск в кустах оборвался так же внезапно, как и начался. Но воздух остался густым, словно пропитанным свинцом.

Далия инстинктивно прижалась к Вариону.

— Это... он вернулся?

Ее голос звучал хрупко, будто тонкое стекло, готовое треснуть.

Варион не ответил. Его ноздри трепетали, улавливая то, чего не могла почувствовать она.

Молотая корица и медная пыль, другой вампир, куда более древний.

Его рука обхватила ее плечо с силой, от которой кости хрустнули.

— Варион? Ты меня...

— Молчи.

Он втянул голову в плечи, как хищник перед прыжком. Глаза померкли, став абсолютно черными.

— Мы идем. Сейчас. Медленно. К выходу.

Они двинулись, будто через минное поле. Сухие листья хрустнули под ногами Далии.

Варион зарычал — низко, на частоте, от которой у Далии заложило уши.

— Покажись!

Тишина. Потом... Смех.

Не один. Три разных тембра, сливающихся в жуткую полифонию.

Далия увидела их последней:

Три фигуры вышли из теней бесшумно, как проекции:

Слева стояла женщина в викторианском платье, с веером из человеческой кожи.Справа подросток с лицом ангела и пустыми глазницами, а по центру старик в выцветшем мундире, с медальоном на шее. Внутри что-то пульсировало.

— Вариончик, — прошипела женщина, играя веером. — Ты что, не узнаешь свою родню?

Варион оскалился, и Далия впервые увидела его настоящие клыки — длинные, как хирургические скальпели.

— Магистр, — он кивнул старику. — Лилит. Аарон.

Подросток захихикал, и Далия поняла — у него не было языка.

— Ласло был глуп, — сказал Магистр, поправляя медальон. — Но полезен. Как пробник.

Его пальцы, а их было шесть на каждой руке постукивали по крышке медальона в такт ее пульсу.

Далия потеряла дар речи.

— Ты думал, — начал Магистр, — что скроешь ее от нас?

Он щелкнул пальцами, и воздух вспыхнул.

Над их головами проявились силуэты. Варион, следующий за Далией каждый день. Последний кадр, сегодня, как он нюхает ее шарф, пока она не видит.

Далия вздрогнула.

— Ты... следил за мной?

Варион не отводил глаз от Магистра.

— Не сейчас.

— О, пусть послушает! — Лилит хлопнула в ладоши. — Наш аскет влюбился в закуску!

Аарон закатил глаза и показал непристойный жест.

Магистр поднял руку — все замолчали.

— Выбор, дитя мое.

Он смотрел на Далию, но говорил Вариону.

— Отдай ее нам — получишь место в Совете. Умри вместе с ней, мы все равно возьмем ее кровь. Или же последний вариант. Преврати ее — и будь проклят вдвойне.

Варион дрожал всем телом.

Далия вдруг поняла — он боится. Впервые за триста лет.

— Я... — начал Варион.

Внезапно медальон Магистра раскрылся.

Внутри оказалась капля крови — ее крови, с фонтана.

— Нет!

Но было поздно. Капля вспыхнула, и Далия закричала — будто кто-то вонзил раскаленную спицу прямо в мозг. Все потемнело.

Последнее, что она увидела — Варион, рвущий себе грудь когтями, и три пары горящих глаз, приближающихся...

Боль была первым, что вернулось к Далии. Она не открывала глаза, но уже знала. Ее тело лежит на чем-то холодном. Во рту привкус медных монет и полыни.

Но хуже всего было другое — в голове стучало, будто кто-то вколачивал гвозди в череп. Воспоминания. Не ее. Чужие.

Далия провалилась в сон. Константинополь. 1452 год.

Она бежит по мокрой от крови мостовой. В руках икона Богородица, глаза выколоты. Сзади слышен топот. Но это были не люди, нет, они слишком быстрые. И тогда... Он появляется из огня. Варион. Но другой — в доспехах с крестами, с мечом в руках. Его глаза...

— Беги! — кричит он, голос грубее, резче. — Они уже здесь!

Она оборачивается и видит тени на стенах начинают шевелиться.

Далия дернулась, пытаясь проснуться. Ее веки дрожали, но не открывались.

Где-то рядом слышны голоса:

— ...должна проснуться до восхода... (женский, незнакомый)
— ...если помнит, то мы уже проиграли... (мужской, хриплый)

Терпкий запах полыни усилился.

Она снова падает...

Париж. 1793 год. Она стоит на эшафоте. В толпе — он. Варион в камзоле, лицо искажено. Палач поднимает топор. Внезапно — вспышка. Кровь на ее руках. Но не ее. Палач лежит без головы. Варион держит ее за плечи и кричит:

— Ты должна запомнить! Ищи знак, три капли на западной стене...

Его слова растворяются в криках толпы.

Далия наконец открыла глаза. Потолок похожа на старинную фреску, ангелы с пустыми глазницами. Тело — приковано серебряными цепями, а ожоги дымятся. И он — на коленях рядом, с кинжалом у собственного горла.

— Прости, — шепчет Варион. — Я не знал, что ты... ее...

За его спиной — Магистр с медальоном, теперь полным алой жидкости.

— Проснулась, сестричка? — его голос течет как мед. — Пора вспомнить, кто ты на самом деле.

Далия смотрит на свои руки — и видит знак. Три кровавые точки на запястье. Как в 1793 году.

Глава 4. Три капли правды

Медальон Магистра пульсировал у Далии перед глазами, как второе сердце. Сквозь запотевшее стекло она различала капли. Одна черная, как смоль вампиров, другая алая, с золотыми искарми. Это была ее капля.А третья будто смешанная, странного фиолетового оттенка.

"Это не просто кровь..."

— Реакция еще не завершена, — прошептала Лилит, облизывая лезвие веера. Ее глаза отражали медальон, как два крошечных зеркала. — Но уже видно...

Варион вздрогнул, и серебряные цепи на его запястьях зазвенели.

— Вы соврали мне. Вы сказали, это просто тест...

— Мы сказали ровно столько, сколько ты мог вынести, — поправил Магистр. Его шестипалые руки сжимали медальон с почти эротической нежностью.

Далия сфокусировалась на каплях, и вдруг... Боль. Как будто кто-то ввинтил раскаленный гвоздь прямо в висок. Перед глазами вспыхнули образы. Женщины в белых одеждах стоят у алтаря, вокруг горят свечи из человеческого жира.Трое, узнаваемые силуэты вампиров, преклоняют колени, но не в поклонении, а удерживая ее. Нож из черного обсидиана входит в ее грудь и кровь не алая, а фиолетовая, как в медальоне.

— Это моя кровь? — Далия выдохнула, чувствуя, как реальность плывет.

Лилит рассмеялась — звук, похожий на бьющееся стекло.

— Твоя? О нет, дорогая. Ты просто сосуд.

Магистр щелкнул пальцами, и тени ожили. Лилит не просто вампир. Она первая невеста Каина, обращенная до Потопа. Ее платье сшито из кожи тринадцати ее же дочерей. Аарон немой не от рождения. Его язык вырвал сам Люцифер за попытку предупредить человечество. Магистр бывший архангел низшего чина, павший не из-за гордыни, а из-за жалости к людям.

— Мы старше понятий добра и зла, — прошипел Магистр. — Мы — баланс.

Варион застонал, будто каждое слово жгло его.

— Вы... хранители.

— Смотрители, — поправил Аарон беззвучно, но слова отпечатались в сознании Далии.

Лилит провела пальцем по цепи Далии, оставляя кровавый след.

— Ты чувствовала это, да? Зов в крови. Воспоминания, которые не твои.

Далия кивнула, не в силах солгать.

— Потому что ты — ключ, — продолжил Магистр. — Когда она разделила свою кровь, часть души разлетелась по векам. Ты — последний сосуд.

Варион резко поднял голову:

— Вы обещали не трогать ее, если я...

— ...станешь нашим псом? — закончила Лилит. — Но теперь мы знаем правду.

Она наклонилась к Далии, ее дыхание пахло мертвыми розами:

— Она выбрала тебя не случайно. Ты родственница.Магистр открыл медальон полностью.

Фиолетовая капля вспыхнула, и Далия закричала — на этот раз голосом, который не был ее:

— ВАРИОН!

Цепи лопнули.

Варион вскочил, но не к ней — к троим. Его клыки обнажились:

— Вы нарушили договор.

Магистр улыбнулся:

— Нет. Мы переписали его.

Аарон поднял руку — и стены комнаты обрушились, открывая бездну за ними.

Последнее, что увидела Далия — как Варион бросается в нее, а три фигуры складывают руки, как судьи.

Тьма не окружила Далию — она проявилась изнутри, как чернильное пятно, растекающееся по стеклу сознания.

Первая секунда, ее тело растворилось, но боль осталась.Кости стали жидкими, стекая по невидимым склонам.

Где-то далеко она услышала голос Вариона:

— Держись за мой голос!

Но его слова разрывались, как старый радиосигнал.

Бездна не была пустой. Стены были сплетены из спиралей ДНК, где вместо азотистых оснований имена мертвых. "Воздух" густой, как сироп, наполненный обрывками криков.

Далия сидела в центре бездны, завернутая в саван из паутины, но нитей было ровно семь, и они пели.

— Ты опоздала, — сказала Сущность, и это был не звук, а впрыск памяти прямо в вены.

Далия узнала ее. Глаза такие же, как в снах. Шрам на шее зеркальный варионовскому. Пальцы были с такими же неровными ногтями, как у нее самой.

Сестра? Мать? Она сама из другого века?

Сущность улыбнулась, слишком много зубов:

— Я — обещание, которое они не смогли сдержать.

Сущность протянула руку, и Далию накрыло. Первое предательство Магистра, тогда еще с двумя глазами, заковывает Сущность в золотые цепи.

Далия закричала, понимая:

— Я — не сосуд... Я — дверь.

Сущность кивнула, и ее глаза потекли черным:

— А Варион... страж, которого я посадила в их лагерь.

Внезапно что-то схватило Далию сзади

— Пора домой, — прошипел голос Лилит, но звучал он изнутри самой бездны.

Сущность вскочила, и саван распался, открывая грудь с вырванным сердцем.

— Найди мое имя! — крикнула Сущность, и бездна заколебалась. — Оно в твоей... Тьма.

Далия рванулась вперед, ударившись лбом о каменный пол.

Она была в теле. Но что-то добавилось. На ладонях шрамы от несуществующих цепей. Во рту вкус фиолетовой крови. А в голове имя, которое она не могла произнести.

Рядом лежал Варион — его кожа трескалась, как старый фарфор, сквозь щели светилось что-то золотое.

Лилит приседала рядом, трогая его:

— Ох, сестричка... Ты и не знала, что он тоже сосуд?

***

Далия очнулась на кожаном диване в лофте, который явно стоил больше, чем она заработает за всю жизнь.

Запах кофе, старые книги и… кровь. Не свежая. Та, что въелась в стены. За окном обычный городской гул, но слишком четкий, будто кто-то прибавил громкость.Каждая мышца девушки горела, а на запястье красовался новый шрам – три переплетенные змеи.

Варион стоял у окна, спиной к ней. Его тень вела себя странно – слишком густая, слишком… живая.

— Где мы? – голос Далии звучал хрипло.

— Мой дом. Вернее, один из них. – Он не обернулся. – Ты пробыла в бездне три дня.

Далия села резко, и мир поплыл.

— Какой… город?

— Стамбул. Но вампиры до сих пор называют его Константинополем.

Глава 5. Тени Константинополя

Улицы кишели людьми, но теперь Далия видела больше. У фонаря – девушка с змеиными зрачками продавала «антиквариат» в ларьке лежали настоящие реберные кости. На крыше тень слишком большая для кошки. В кафе мужчина в дорогом костюме не отражался в зеркалах.

Варион держал ее за руку, но не для поддержки, чтобы сдерживать.

— Они чувствуют тебя. Но пока не понимают, что именно ты теперь такое.

Далия сжала пальцы:

— А что я теперь?

Он впервые посмотрел на нее полностью – его глаза светились в сумерках, как у волка.

— Проклятие. Ключ. И… моя вина.

Рынок специй оказался прикрытием. За шторкой из бисера находился подпольный клуб:

Клиентами были вампиры-аристократы в масках, оборотни-диджеи, люди с глазами как у осьминогов.

Ласло сидел за столиком, играя серебряным ножом. Его раны уже затянулись.

— Ах, проснулась наша принцесса! – он потянулся к ее руке, но Варион зарычал.

Ласло засмеялся:

— Расслабься. Она же теперь не совсем человек. Разве не чувствуешь?

Далия вдруг осознала – она слышит его сердцебиение. Слишком медленное. Слишком… вкусное.

Из толпы вышла девушка в кожаном корсете. Она была охотницей. Оружие не классический кол, а шприц-ручка с жидким серебром.

— Далия? – Ее голос звучал как ультиматум. – Вам нужно пройти с нами. Ради вашей же безопасности.

Варион шагнул вперед, но Далия опередила его:

— А если я откажусь?

Охотница улыбнулась:

— Тогда мы расскажем всем, что в вас просыпается что-то точно не человеческое.

Тишина. Даже музыка замерла. Варион схватил Далию за плечо:

— Бежим. Сейчас.

Но она вырвалась.

— Нет. – Ее голос звучал странно – глубже, чем обычно. – Я устала бегать.

Ладонь сама потянулась к шраму на шее Ласло.

— Ты чувствовал ее, да? Ту, в бездне?

Ласло побледнел , для вампира это был подвиг:

— Ты… не должна помнить.

Далия улыбнулась.

— А я не только помню.

Шрам на ее руке вспыхнул фиолетовым

Ласло упал на колени, схватившись за голову, будто кто-то взорвал его изнутри. Охотница достала оружие, но застыла, ее собственные тени обернулись против нее.

Варион смотрел на Далию с ужасом и… гордостью?

— Что я сделала? – прошептала Далия.

Варион притянул ее к себе:

— То, ради чего они охотились на такую силу веками.

Где-то вдали завыли сирены.

Орден уже знал.

Они мчались по крышам, как в старых фильмах. Далия чувствовала каждую клетку тела быстрее, сильнее, опаснее.

Варион проклинал себя за каждую рану на ее руках.

Далия остановилась на краю крыши.

— Довольно.

Она развернулась к погоне – и впервые не испугалась.

Шрам горел, но теперь это было приятно.

— Пусть попробуют.

Дождь стучал по жестяным крышам Галаты, как нетерпеливые пальцы по клавишам пианино. Вода стекала по лицу Далии, смешиваясь с потом и чем-то еще – чем-то липким и теплым, что сочилось из нового шрама на ее груди.

Она стояла перед треснувшим зеркалом в заброшенной кофейне, дрожащими пальцами расстегивая мокрую рубашку.

— Не делай этого, – резко схватил ее за запястье Варион. Его пальцы были холодны, но в них дрожал странный жар.

Далия лишь покачала головой, сбрасывая его руку.

— Я должна видеть.

Ткань соскользнула, обнажив кожу между ключицей и левой грудью.

Шрам.

Не рана, не след от ножа – знак. Три изогнутых полумесяца, переплетенных в странном танце, светились под кожей фиолетовым огнем.

— Когда... – ее голос сорвался.

Варион отвернулся к забитому досками окну. Его профиль в полутьме казался вырезанным из старого дерева – слишком резким, слишком вечным.

— В бездне. Когда ты коснулась ее.

Далия прижала пальцы к знаку – и мир взорвался.

Боль. Но не та, что заставляет кричать. Та, что вспахивает память. Ты носишь мой знак – теперь ты дверь.

Голос в голове звучал как ее собственный, но... древнее. Грубее.

— Варион! – Далия схватилась за край умывальника, чувствуя, как пол уходит из-под ног.

Он был рядом в мгновение ока, его руки обхватили ее плечи, но не для поддержки – чтобы удержать от падения куда-то дальше.

— Дыши. Только дыши.

Но она уже видела:

– Комнату с сотнями зеркал, и в каждом – она, но не она. Девочка. Старуха. Существо с крыльями из теней...
– Человека у окна – похожего на Вариона, но... мягче. Без шрамов. С карими глазами, полными слез...
– Нож на столе – черный обсидиан с рукоятью, обмотанной ее же волосами...

— Это воспоминания? – прошептала Далия, чувствуя, как шрам пульсирует в такт ее сердцу.

Варион провел пальцем по ее щеке, стирая дождь и что-то еще – что-то соленое.

— Нет. Это обещание.

— Ты знал. – Далия не спрашивала. Она обвиняла.

Варион закрыл глаза.— Я знал, что это возможно.

— И не сказал?

— Ты бы поверила? Если бы я сказал, что в тебе просыпается силв, которую я должен был убить триста лет назад?

Молчание. Где-то за стеной скрипнула доска.

— А теперь? – ее голос звучал хрупко, как первый лед. — Теперь ты хочешь закончить работу?

Его рука дрогнула на рукояти ножа. — Я пытался. Вчера. Когда ты спала.

— Но?

— Но твой шрам... он запел.

Дождь за окном стих. Наступила та тишина, что бывает только перед бурей.

— Что я становлюсь?

Варион наконец посмотрел ей в глаза. — Надеждой. И проклятием.

— Твоим?

— Моим. Их. Всех нас.

Когда они вышли на улицу, шрам горел.

Не метафорически – Далия видела, как фиолетовый свет пробивается сквозь ткань рубашки.

— Они близко, – прошептал Варион, прикрывая ей спину.

Она знала, кто "они". Не только вампиры. Не только охотники. Те трое. Те, что ждали у моста в ее видениях.

Первый оборотень выскочил из переулка с рыком, но Далия уже двигалась – не сама, а ведомая тем голосом в голове.

Глава 6. Трое против Ордена

Дождь превратился в ледяную пелену, застилая силуэты трех фигур в конце моста.

Магистр стоял по центру, его старый мундир намок и почернел, но медальон на шее горел алым светом. Лилит слева – ее веер из человеческой кожи теперь был раскрыт, но вместо рисунка на нем шевелились настоящие лица. Аарон справа – подросток с пустыми глазницами держал в руках что-то, похожее на сердце, но слишком большое, слишком... живое.

Далия замедлила шаг, чувствуя, как шрам на груди сжался в предупреждении.

— Они... — она обернулась к Вариону, — предали нас?

Но Варион не ответил. Его взгляд был прикован к четвертой фигуре, что вышла из тени за спиной Магистра.

Охотник в серебряной маске. Глава Ордена.

— Варион из рода Драгош, — голос Охотника звучал механически, будто из-под маски говорило нечто большее, чем человек. — Ты нарушил Клятву Крови.

Лилит рассмеялась – звук, как треск льда.

— Ох, он не просто нарушил. Он влюбился в запретный плод.

Магистр поднял руку, и медальон вспыхнул.

— Далия. Ты носишь в себе ее суть. По закону Ордена – ты должна быть стерта.

Далия шагнула вперед, чувствуя, как гнев поднимается из шрама, как черный прилив.

— Попробуйте.

Но прежде чем кто-то успел двинуться –

Аарон упал на колени.

Его безглазый взгляд был направлен на Охотника, а из сжатых кулаков капала черная кровь.

— ...

Он не говорил. Ему не нужно было.

Потому что в тот же миг –

Земля под мостом взорвалась.

Оказалось, Аарон никогда не был немым. Он был запечатан. И теперь – разорвал печать.

Его рот раскрылся слишком широко, обнажая ряды зубов, которых не должно быть у человека. Голос, который хлынул из горла, не был его – это звучали тысячи запертых в нем душ. Слова, которые он наконец произнес, сожгли ему губы:

— "БЕГИТЕ, ГЛУПЦЫ!"

Мост рухнул. Каменные плиты взорвались снизу вверх, как будто гигантская рука ударила по ним из-под воды.

Охотник вскрикнул – первый человеческий звук за все время – и исчез в облаке пыли.

Лилит уже была рядом с Далией, ее веер рассекал летящие обломки.

— Нам недолго осталось, девочка. Аарон лишь отвлек их.

Магистр схватил Вариона за плечо:

— Они уже вызвали Старейшин. Если те доберутся сюда –

— Я знаю, — Варион стиснул зубы. — Что вам нужно взамен?

Лилит улыбнулась, и в этот момент Далия увидела – она прекрасна. По-настоящему.

— Ничего. Мы просто... устали слушать их правила.

Аарон, все еще стоящий на коленях посреди рушащегося моста, повернул к ним лицо. Его глазницы теперь полны звезд.

— ...

Но Далия поняла.

"Идите. Мы задержим их."

Когда они бежали по переулкам Галаты, Магистр крикнул им вслед:

— Далия!

Он швырнул что-то – медальон.

Он уже не светился алый. Теперь он был фиолетовым.

— Она зовется Лайла! Помни это имя!

За его спиной поднялась стена огня – серебряного, ангельского. Орден пришел. Но трое уже ждали их.

В убежище, под старым собором, Далия разглядывала медальон.

— Кто... кто такая Лайла?

Варион отвернулся.

— Та, что начала все это. Та, чью часть ты носишь в себе.

Он коснулся ее шрама – и впервые его пальцы не дрожали.

— И теперь... мы должны найти остальных.

За окном завыли сирены.

Но теперь – у них был план. И трое, что купили им время.

Особняк на берегу Босфора

Солнце будило Далию мягко, как нежный любовник. Оно струилось по шелковым шторам, золотило паркет, целовало ее веки. Она потянулась, и только тогда почувствовала медальон. Тяжелый, холодный кусочек другой реальности на ее груди.

— Защита, — напомнила себе Далия, проводя пальцами по замысловатой резьбе.

Дверь приоткрылась без стука.

— Ты проснулась? — Варион стоял на пороге с подносом. Аромат свежего кофе и круассанов заполнил комнату.

Она приподнялась на локтях:

— С каких пор ты носишь завтраки в постель?

— С тех пор, — он поставил поднос на колени ей, — как стал примерным другом известной реставраторши.

— Всего лишь другом? — изумилась она. Далия ведь чувствовала, что между ними больше чем дружба. Но не стоило торопить события, ведь угроза их еще не миновала.

Его пальцы — те самые, что вчера рвали глотку оборотню — теперь аккуратно поправляли салфетку. Игра. Но какая красивая.

Дверь в отдел редких рукописей скрипнула так знакомо, что у Далии на мгновение перехватило дыхание.

— Далия! Наконец-то!

Миссис Арутюн — дородная женщина лет шестидесяти с вечной укладкой "бабетта" — бросилась к ней с объятиями. Ее духи "Красный закат" перебивали странный горьковатый шлейф, но Далия уже знала этот запах.

Полынь. Слишком много полыни.

— Мы думали, ты никогда не оправишься от этого ужасного гриппа, — говорила миссис Арутюн, не выпуская ее из объятий. Ее пухлые пальцы с ярко-красным лаком сжимали Далию так крепко, что медальон под блузкой врезался в грудину.

— Спасибо, — Далия сделала шаг назад, намеренно пошатнувшись. — Еще слабость осталась.

Она видела, как зрачки миссис Арутюн резко сузились — слишком быстро для человеческой реакции.

— Конечно, конечно! Садись, я принесу тебе чаю с малиной.

Пока женщина удалялась, Далия осмотрела свой кабинет. Стол стоял под тем же углом к окну, книги лежали аккуратными стопками, а чернильница сдвинута на два сантиметра влево.

— Кто-то переставил мои чернила, — прошептала она, проводя пальцем по пыльной линии на дереве.

Медальон тепло дрогнул у нее на груди. За стеклянной дверью коридора мелькнула тень — слишком высокая, слишком угловатая для низкорослого Марка из каталогизации. Когда Далия резко подняла голову, в отражении стекла на миг застыло лицо с пустыми глазницами.

Аарон?

Но когда она обернулась, в коридоре никого не было. Только запах — медный, как кровь, и горький, как...

Глава 7. Ноктюрн для посвященных

Зал филармонии замер в предвкушении. Хрустальные люстры дрожали от сдерживаемого гула голосов, пока из-за кулис не появился он — Варион Драгош, виртуоз, о котором в этом сезоне говорил весь Стамбул.

Его выход был совершенством. Смокинг, сшитый на легендарной римской улице Via dei Condotti, облегал плечи как вторая кожа. Волосы, собранные в небрежный узел, выдавали "случайную" прядь, падавшую на лоб — публика обожала эту деталь Пальцы, которыми он два дня назад вспорол брюхо оборотню, теперь выглядели утончёнными инструментами художника

"Браво!" — крикнула какая-то восторженная дама из первого ряда. Варион ответил улыбкой, в которой только Далия различала оскал хищника.

— Сегодня я исполню для вас ноктюрн Шопена до-диез минор, — его голос тек как тёплый мёд, но глаза метали молнии в сторону третьего ряда.

Первые аккорды прозвучали обманчиво правильно. Пока Далия не поняла — это ловушка.

На двенадцатом такте мелодия сломалась, превратившись в то самое. В ту песню, что она пела в пустом соборе, когда думала, что совершенно одна.

Изменения были довольно тонкими. В басовой партии ритм древнего шаманского бубна, а в верхнем регистре едва уловимый диссонанс, напоминающий крик гарпии. И главное тот самый мотив, который сводил её с ума в кошмарах.

В третьем ряду дама в жемчугах вдруг выпрямилась, будто получила удар током. Её нитка жемчуга лопнула, рассыпавшись по бархатному креслу.

— Вы слышите? — Далия наклонилась к соседке, молодой османской аристократке в тюрбане.

— Что именно, дорогая?

— В музыке... это же не...

— Прекрасный Шопен, не правда ли? — женщина улыбнулась, демонстрируя слишком ровные зубы. Слишком... свежие для её возраста. — Особенно вторая тема — чистейший романтизм.

Далия сжала медальон. Металл впился в ладонь, но дал ответ — они действительно не слышали.

Только она. И ещё кто-то. Её взгляд скользнул к ложам. В глубине, за полупрозрачным занавесом, три силуэта замерли в неестественной неподвижности.

Трое. Но когда она моргнула — ложы оказались пусты.

А на сцене Варион играл уже настоящего Шопена, с невозмутимым лицом человека, который только что не передавал тайное послание. И не был пойман.

Только его мизинец дрожал на педали — единственная улика настоящей игры.

Особняк. Полночь

Дождь за окном рисовал на стеклах текучие узоры, превращая огни Босфора в размытые пятна акварели. Далия стояла, прижав ладонь к холодному стеклу, наблюдая, как в отражении Варион наконец сбрасывает маску.

Его плечи согнулись под невидимым грузом, пальцы, только что летавшие по клавишам с безупречной точностью, теперь дрожали, наливая янтарную жидкость в хрустальный бокал.

— Ты рисковал, — ее голос звучал глухо, словно проходя сквозь толщу воды.

Виски звякнуло о стекло, когда он поставил бутылку.

— Они все равно знают. — Варион сделал глоток, и Далия видела, как мышцы его горла напряглись, с трудом проглатывая человеческий напиток. — Но теперь думают, что мы приручены.

Она резко повернулась, и медальон врезался в кожу:

— Надолго ли?

В тот же миг металл ледяным клыком впился в грудь. Далия вздрогнула — медальон никогда не холодел просто так.

Варион оказался за ее спиной бесшумно, как только умеют существа его рода. Его руки обвили ее талию, холодные даже через шелк ночной рубашки. Губы коснулись шрама на шее — того самого, что оставил зуб Ласло неделю назад.

— До новолуния, — его дыхание обожгло кожу, парадоксально теплое для вампира.

За окном зашуршали кусты. Не от ветра — что-то большое пробиралось сквозь них, стараясь не шуметь.

Далия прикрыла ладонью медальон, чувствуя, как под пальцами оживает резьба:

— А потом?

Его руки сжали ее плечи — не ласка, а подготовка к прыжку.

— Потом мы сбежим.

В зеркальном отражении она видела, как его глаза вспыхивают вампирским золотом. Видела, как его клыки удлиняются, когда он целует ее висок.

Он не сказал остального. Не надо.

Потому что за окном что-то засмеялось — звук, похожий на бьющееся стекло.

Потому что медальон застыл ледяной глыбой. Потому что в следующую секунду погасли все фонари на набережной.

Их "обычная жизнь"заканчивалась. Настоящая — только начиналась.

Далия прислонилась к его груди, чувствуя под щекой холодный шёлк смокинга. Здесь, в этом тёмном уголке особняка, где не доставали лунные лучи, она могла притвориться, что они — просто двое влюблённых.

Её ухо улавливало ровный ритм — ложное сердцебиение вампира, искусственное, рассчитанное именно на такие моменты.

— Ты знал эту мелодию, — она произнесла это не как вопрос, а как приговор.

Его пальцы, игравшие Шопена для толпы, теперь нервно перебирали прядь её волос.

— Да.

В тишине комнаты этот ответ прозвучал громче, чем все аплодисменты в зале.

— Откуда?

Варион замолчал. Слишком надолго. Слишком значительно.

За окном тень пробежала по лужайке, слишком быстро для кошки, слишком бесшумно для человека.

— Она старая, — наконец прошептал он, и его голос внезапно стал другим. Более грубым. Более... древним. — Старше меня. Старше них.

Медальон между их телами забился в странном ритме. Раз -холодный импульс, два- горячая волна, три- боль, острая как кинжал

Он пульсировал как третье сердце, как живое существо, запертое в металлической тюрьме.

Где-то в городе взвыла сирена — то ли полиция, то ли скорая, то ли они.

Далия закрыла глаза, вдруг осознав:

— Это её мелодия. Лайлы.

Варион не ответил. Но его руки сжали её так, что кости заныли в протесте.

Обычный день — с чаепитиями, концертами, улыбками — умер.

Глава 8. Охота и ожидание

Дождь стучал по витражным окнам, рисуя кровавые узоры на паркете. Варион стоял у камина, его пальцы сжимали бокал с недопитой кровью — охладевшей, неживой, отвратительной для его нынешнего состояния.

— Ты должен идти, — Далия наблюдала за ним с лестницы, обхватив себя за плечи. Ее запах — теплый, живой, невыносимо притягательный — витал в воздухе.

Варион резко поставил бокал. Хрусталь треснул под силой вампирского захвата.

— Я знаю.

Его зрачки — обычно такие человеческие, такие обманчиво нормальные — сузились в вертикальные щели. Кошачьи. Голодные.

Далия спустилась на шаг ближе.

— Ты нервничаешь.

Не вопрос. Факт.

Варион замер, его тень на стене дернулась неестественно:

— Они следят за домом. Чувствую.

Его клыки — обычно скрытые гладкой вампирской иллюзией — обнажились на мгновение. Белее кости. Острее бритвы.

Далия не отступила. Вместо этого коснулась своего шрама — того, что фиолетовел в такт его настроению.

— Я не беззащитна.

Медальон вспыхнул в ответ. Варион вдруг оказался перед ней — не подошел, использовал скорость своего рода. Его пальцы прикоснулись к ее шее, чуть выше пульса. Холодные. Дрожащие.

— Не открывай никому. Даже мне, если я...

Он не договорил. Его зрачки сузились до тончайших черточек.

Далия поняла:

— Ты боишься потерять контроль.

Варион зарычал — низко, по-звериному — и исчез в ночи.

Оставив после себя тишину, в которой Далия впервые почувствовала себя одинокой.

Далия подошла к окну. Где-то в городе ее вампир охотился.

На кого? На девушку из бара? На пьяного туриста? Или... Хуже. На кого-то, кто заслужил это?

Медальон пульсировал — предупреждение. За окном мелькнула тень. Слишком высокая. Слишком знакомая. Они пришли. Но Варион еще не вернулся.

Дождь бил в витражи, окрашивая мраморные плиты холла в кровавые оттенки. Далия стояла у камина, чувствуя как медальон под платьем пульсирует в такт её учащённому сердцебиению. Огонь в очаге горел неестественно зелёным пламенем - Варион всегда говорил, что это из-за меди в дровах, но сейчас она знала правду.

Они здесь.

Стеклянная дверь шкафа-витрины задрожала, хотя в комнате не было сквозняка. В отражении Далия увидела тень за спиной, слишком высокую для человека

— Играешь в прятки? - её голос прозвучал твёрже, чем она ожидала.

Ответ пришёл с потолка - капли воды сложились в слова на мраморе:
— Мы не играем, сосуд.

Дверь в библиотеку распахнулась сама собой, выпуская запах старого пергамента и... полыни. Далия сжала медальон, чувствуя как металл впивается в ладонь.

— Выходите. Или вы боитесь девушки с безделушкой на шее?

Тени в углу сгустились, приняв форму. Человек? Почти. Слишком плавные движения, как у марионетки на невидимых нитях.

— Далия, — голос звучал одновременно и справа, и слева, и внутри черепа. — Ты носишь то, что не принадлежит тебе.

Она рассмеялась, удивляясь собственной храбрости:
— Похоже, я не единственная ворованная вещь в этой комнате.

Фигура сделала шаг в свет. Мужчина? Женщина? Трудно сказать. Лицо менялось с каждым вздохом, как ртуть.

— Медальон,— протянуло существо рукой с слишком длинными пальцами. — Он не твой.

Далия почувствовала, как по спине пробежал холодок. Но не страх - предвкушение. Шрам на груди загорелся, и вдруг она ЗНАЛА.

— Вы - Хранители Порога,— она сделала шаг навстречу. — Но кто вас послал? Магистр мёртв. Лилит бежала. Аарон...

Они мертвы? Эта новость повергла меня в шок.

Существо впервые проявило эмоцию - его брови, были ли они настоящими, дёрнулись.

— Ты не должна помнить это.

Далия коснулась шрама. Боль пронзила грудь, но вместе с ней пришла ясность:

— Я помню всё. Как вы стояли у моста. Как смотрели, когда он...

Голос предал её. Медальон забился, как птица в клетке.

Хранитель двинулся вперёд, его форма теряя человеческие очертания:
— Последний раз - отдай его добровольно.

Далия глубоко вдохнула. В воздухе запахло грозой и медью.

— Хотите? Тогда возьмите.

Она резко дёрнула цепочку - медальон упал на мрамор с чистым звоном. В тот же миг все окна в особняке разбились одновременно и из шрама на её груди хлынул свет - не фиолетовый, а ослепительно белый.

Хранитель вскрикнул - первый настоящий звук за всю встречу - и отпрянул. Его маска растрескалась, обнажая... ничего. Пустоту.

— Ты... ты не просто сосуд,— его голос рассыпался, как песок. — Ты...

Далия подняла медальон. Теперь он висел в воздухе перед ней, вращаясь и испуская искры.

— Я дверь,— она сказала просто. — И я открываюсь.

Особняк содрогнулся. Где-то в городе завыли сирены. А в зеркалах по всему дому отражалась уже не она - а женщина с пепельными волосами и глазами, полными звёзд.

Последнее, что услышала Далия перед тем, как сознание поглотил свет, был голос Вариона, зовущий её из тьмы... и странный, древний смех, звучащий из её собственного горла.

Нож со звоном упал на мраморную столешницу. Далия замерла, наблюдая как из пореза на указательном пальце вытекает... не кровь.

Не та алая жидкость, что лилась из ее ран всю жизнь. Фиолетовая.

Как чернила средневековых иллюминированных рукописей. Как сумерки над Босфором в час весеннего равноденствия. Как глаза той Сущности, что смеялась в ее кошмарах.

— Что за...

Капля упала на серебряный медальон. Металл взвыл высоким чистым звуком, заставив дрожать хрустальные бокалы в буфете.

В зеркале над раковиной отражались ее волосы, отдельные пряди седели на глазах

— Что... — голос звучал слишком низко, с придыханием, которого не было прежде.

Вторая капля упала в раковину. Фиолетовое пятно зашипело, разъедая эмаль.

Боль пришла волнами. Первая волна по венам вверх, к сердцу, выжигая древние руны на его стенках, вторая — вниз, к кончикам пальцев, переплавляя ногти во что-то острое и прозрачное, третья же внутрь, в кости, наполняя их тяжестью расплавленного металла.

Глава 9. Превращение

Дождь хлестал по витражам, окрашивая мраморный пол библиотеки в кровавые оттенки. Варион ворвался через черный ход, его смокинг был изорван в клочья, а на запястье дымилась свежая рана - след от серебряной пули.

— Далия?!

Тишина. Только треск догорающих поленьев в камине отвечал ему. Но воздух... воздух был другим. Пахло грозой и фиалками, медью и чем-то древним - как страницы книг, которым нет возраста.

Его вампирские чувства уловили запах её крови, но теперь с примесью чего-то горького, как полынь.

Она стояла у окна, залитая лунным светом. Но когда повернулась Варион замер.

Это была не его Далия. Её волосы, некогда огненно-рыжие, теперь наполовину поседели, будто кто-то выжег цвет временем. Глаза... Боги, глаза! Фиолетовые зрачки с золотыми искрами, вертикальные, как у хищника.

— Ты опоздал, - её голос звучал странно, с эхом, будто говорили несколько человек одновременно.

Варион почувствовал, как его клыки сами собой удлинились в ответ на угрозу. — Что ты сделала?

Она рассмеялась, и звук заставил задрожать хрустальные бокалы на полке. — Я? Ничего. Просто... вспомнила.

Её рука поднялась, и он увидел - вены под кожей светились фиолетовым, складываясь в древние руны. Те самые, что украшали стены запретной вампирской библиотеки под Веной.

— Лайла, - прошептал он, впервые за три века почувствовав, как его мёртвое сердце сжимается от страха.

— Часть меня, - поправила она, делая шаг вперёд. Теперь он видел - она не шла, а почти парила над полом. — Ты ведь всегда знал. Чувствовал это каждый раз, когда слышал, как я пою.

Варион отступил, натыкаясь на стол. Его пальцы вцепились в дубовую столешницу, оставляя вмятины. — Нет... Это невозможно. Я убил её. Я сам...

— Убил тело, - она внезапно оказалась перед ним, её холодные пальцы коснулись его груди прямо над шрамом. — Но кровь... кровь нельзя убить, Варион. Особенно такую древнюю.

Боль пронзила его, как раскалённый клинок. Видения хлынули потоком. Они в другом веке, он в доспехах с крестами, она в белом платье, поёт ту самую мелодию, меч в его руках, её смех, когда сталь пронзает грудь.

— Вспомнил? - её дыхание обожгло его губы. Теперь в её глазах он видел не одну пару зрачков, а три - наслаивающихся друг на друга. — Твой выбор тогда был ошибкой.

За окном грянул гром, и в этот миг Варион почувствовал - в доме кто-то есть. Не она. Другие. Те, кто идёт за ней.

— Они здесь, - прошептала Далия-Лайла. Её голос вдруг ставший удивительно нежным. — Ты должен решить, мой рыцарь. Убьёшь меня снова... или наконец защитишь?

Её губы коснулись его - холодные, как могила, и жгучие, как адское пламя. В тот же миг медальон на её груди раскрылся, выпуская золотую каплю, которая повисла в воздухе между ними...

На пороге библиотеки заскрипела половица.

Шрам на груди Далии никогда не был обычной раной.

При ближайшем рассмотрении, каким обладал только вампирский взгляд Вариона, становилось видно, что фиолетовый оттенок происходил от микроскопических кристаллов, вплетенных в ткань кожи. Пульсация же совпадала не с ритмом сердца Далии, а с древними астрономическими циклами

Когда Варион прикоснулся к шраму кончиком клыка как делал это лишь раз в прошлом, он увидел нож из черного обсидиана, на котором дымящейся кровью выведено то же имя и ритуал, где Лайла вплетает часть своей сущности в кровь потомков.

— Это не шрам, — прошептал он. — Это договор.

Далия вдруг вспомнила то, чего не могла знать. Как первая из ее рода получила его не от раны, а проснувшись с ним

— Мы никогда не были просто людьми, — сказала Лайла ее голосом.

Шрам функционировал как дверь, позволяющая сознанию Лайлы просачиваться при каждом переходе луны.

Теперь, когда имя было произнесено, шрам углубился до ребер, обнажив светящуюся кость.

Далия больше не чувствовала его как часть себя — это она стала частью его.

Лунный свет падал на Далию через разбитое витражное окно, разделяя её тело на две части. Левая сторона оставалась человеческой - зелёные глаза полные ужаса, дрожащие пальцы с облезающим лаком. Правая уже принадлежала Лайле - фиолетовый глаз с вертикальным зрачком, перламутровые когти вместо ногтей.

Варион в изодранном смокинге схватил её за плечи. — Борись с ней! - его голос звучал хрипло от напряжения. — Ты сильнее, чем думаешь!

— Я... не могу... - прошептала Далия своим голосом.
— Она никогда не сможет... - тут же ответил из её же рта низкий, многослойный голос Лайлы.

Внутри сознания Далии разворачивалась битва. Она стояла в зеркальном зале, где каждое отражение показывало другую её версию. Лайла скользила между зеркал, её платье соткано из дыма и теней.

— Зачем сопротивляться? Ты же чувствовала эту силу, - шептала Лайла, касаясь отражения, где Далия пела в соборе.

— Это моё тело! Моя жизнь! - кричала Далия, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.

В реальном мире тело Далии дёргалось в неестественных спазмах. Правая нога вывернулась под невозможным углом, волосы стремительно серели. Варион крепко держал её лицо в ладонях.

— Посмотри на меня!

— Ты... боишься... - выдохнула Далия.
— Он боится нас... - тут же добавил голос Лайлы.

Внезапно Далию пронзила вспышка чужой памяти - Лайла перед зеркалом без отражения, обсидиановый нож с дымящейся кровью. Шрам на груди вспыхнул ослепительным белым светом.

Глава 10. Что такое Орден...

Орден древняя организация, существующая в тени человеческой цивилизации на протяжении веков. Они называют себя "Хранителями Равновесия" и считают своей миссией контроль над сверхъестественными существами, включая вампиров, оборотней и других существ из мифов.

Орден состоит из трех каст.

Охотники — физическая сила организации. Это люди, прошедшие особую подготовку, вооруженные серебряным оружием и древними артефактами. Многие из них — потомственные охотники, воспитанные в ненависти к сверхъестественному.

Ученые — изучают природу магических существ, разрабатывают способы их контроля или уничтожения. Среди них встречаются бывшие алхимики и даже раскаявшиеся вампиры.

Совет Старейшин — тайная группа, управляющая Орденом. Говорят, некоторые из них не совсем люди... или уже не люди вовсе.

Их штаб-квартира скрыта где-то в Альпах, но отделения есть во всех крупных городах. Они действуют под прикрытием различных организаций — от фармацевтических компаний до церковных приходов.

Орден обладает библиотеками запретных знаний, арсеналом магического оружия, сетью информаторов среди сверхъестественных существ и древними ритуалами для контроля или уничтожения угроз.

Их девиз: "Humanum est, supernum est delendum" ("Человеческое — это, сверхъестественное должно быть уничтожено"). Однако в последние столетия их методы стали более... гибкими. Теперь они предпочитают не уничтожать, а контролировать, используя сверхъестественных существ в своих целях.

Именно Орден когда-то проклял Лайлу, разделив ее сущность. И теперь они пришли завершить начатое... или исправить древнюю ошибку.

***

Была глубокая ночь, когда в особняке Драгоша воцарилась зловещая тишина. Варион держал обессиленную Далию на руках, наблюдая, как три вида крови - алая человеческая, фиолетовая Лайлы и загадочная золотая - медленно смешивались на полированном мраморном полу.

Внезапно воздух в библиотеке стал густым и тяжёлым, наполнившись горьковатым ароматом полыни и пыльных фолиантов. Варион мгновенно узнал это присутствие.

— Аарон, - прошептал он, чувствуя, как по спине пробежали мурашки.

Из тени за роялем материализовался знакомый силуэт - высокий юноша с пустыми глазницами вместо глаз. Его бледные пальцы, неестественно длинные и гибкие, начали складываться в сложные знаки, будто ведущие беззвучный диалог на забытом языке жестов.

Далия вздрогнула в объятиях Вариона, почувствовав, как Лайла внутри неё встрепенулась в ответ на появление Аарона. Варион напрягся - он знал, что Аарон не появляется просто так.

Немой гость продолжил свой безмолвный разговор. Его руки двигались в воздухе, рисуя невидимые символы: сначала жест, означавший "Я пришёл помочь", затем - "Но цена будет высокой", и наконец третий, самый тревожный - "Она не уйдёт навсегда".

Варион стиснул зубы, чувствуя, как холодный пот стекает по спине. После мгновения колебания он кивнул: "Делай".

Аарон шагнул вперёд и одним пальцем коснулся лба Далии. Боль, острая и жгучая, как раскалённое железо, пронзила всё её существо. Она закричала - и этот крик странным образом звучал двумя голосами одновременно.

В этот момент шрам на груди Далии раскрылся, как дверь в иной мир, выпуская клубы фиолетового тумана. Голос Лайлы раздался в воздухе - но на этот раз в нём слышалось не ярость, а неподдельное удивление. Тени в комнате ожили, извиваясь как живые существа, и схватили фиолетовую дымку, сжимая её до тех пор, пока она не сконденсировалась в крошечный сверкающий кристалл, который Аарон ловко поймал в свою бледную ладонь.

Далия рухнула на пол, вся в поту, дыша прерывисто и тяжело.

— Где... она? - прошептала она, и Варион с облегчением услышал в её голосе только её саму, без посторонних примесей.

Аарон молча показал ей кристалл - внутри него пульсировало тревожное фиолетовое свечение. Его безглазое лицо выражало ясное предупреждение: это не навсегда.

Варион осторожно взял кристалл из рук Аарона.

— Надолго ли? - спросил он, хотя уже знал ответ. Аарон лишь пожал плечами, его пустые глазницы говорили сами за себя: до первого полнолуния, может быть меньше.

За окном завыл ветер, принося с собой тревожные намёки на приближение Ордена. А в глубине кристалла что-то пошевелилось...

Аарон стоял в центре библиотеки, его бледные пальцы дрожали, готовясь передать историю без единого слова. Он поднял руки, и тени на стенах ожили, превратившись в движущиеся картины прошлого.

— Покажи нам, - тихо сказал Варион, прижимая ослабевшую Далию к себе.

Аарон кивнул, и тени начали свой безмолвный рассказ:

Сначала появился образ Лилит - её прекрасное лицо исказилось от ужаса, когда серебряные крючья Ордена впились в её плоть. Её знаменитый веер из человеческой кожи был разорван пополам. Далия ахнула, увидев, как Лилит, умирая, протянула руку в их сторону, словно что-то защищая.

Затем тени показали Магистра - его змеиная борода бешено извивалась, когда он пытался защититься. Но охотники Ордена были готовы - они использовали его же медальон против него. Далия почувствовала, как Варион напрягся, увидев знакомый артефакт.

— Они... они умерли за нас? - шёпотом спросила Далия, её голос дрожал.

Аарон утвердительно кивнул. Его пальцы сложились в новый жест - "Они выбрали это". Затем он показал, как Лилит и Магистр отвели охотников Ордена в сторону, создав отвлекающий манёвр, чтобы дать Аарону время добраться до особняка.

Варион сжал кулаки: — Мы даже не знали...

Аарон коснулся его плеча, затем указал на Далию, делая жест "защита". Его безглазые орбиты выражали твёрдую уверенность - они не пожалели о своём выборе.

Затем он сделал несколько быстрых жестов:
"Опасность ещё не прошла. Орден знает о вас. Но теперь я свободен помогать"

Далия протянула руку: — Ты... ты останешься с нами?

Аарон покачал головой. Он указал на окно, где луна уже скрывалась за тучами, затем сделал жест "искать" и "информация". Понятно было, что ему нужно уйти по своим делам.