Покой мне только снится, или Не отрекаются любя

Глава 1

Люблю любить, любимой быть, любовью укрываться.

Проблема в том, что на двоих мне трудно разорваться.

Четвертый сон Маруси Климовой

Стою на своей кухне. Босая, глубоко беременная и с годовалым ребенком на руках.

За окном глубокая осень, все скрыла пелена дождя. На плите в высокой пятилитровой кастрюле бухтит суп, в толстостенном казане томится овощное рагу и жарится вонючая мойва на огромной сковородке. На столе, прикрытое махровым полотенцем, в миске подходит тесто на пироги с капустой.

Я бегаю туда-сюда и пытаюсь приготовить семье ужин.

Поодаль маячат Филлипэ и Эмилио с детьми чуть постарше у себя на шеях, и оба активно делают вид, что они не при делах, стирая с маек красочное детское питание. Под ногами у меня крутится толпа мальчишек с разноцветными глазами, сиреневыми и темно-кобальтовыми. Сыновья в возрасте от четырех до восьми цепляются за подол юбки и канючат:

- Ма-ам, а ма-ам! Хотим есть!

Ощущение постоянного, непроходящего дурдома, из которого вытягивает внезапный телефонный звонок.

- Алё, - подняла я трубку, мгновенно измазавшись в манной каше.

- Климова? – раздался на том конце строгий женский голос.

- Да, - коротко ответила я, вытирая руку вафельным кухонным полотенцем и поудобнее перехватывая играющегося моим рукавом ребенка.

- Хочу вам сообщить, - фальшиво вздыхает женщина, – что в детском саду вашего района свободные места появятся только в две тысяча тридцать втором году. – Издевательски: - Хотите записаться?

Я обвела безумным взглядом кухню, отдельно задержавшись на мужчинах с кровожадным намерением показать, что хорошим ножом можно не только шинковать капусту. Рявкнула:

- ХОЧУ!!! ХОЧУ!!!

***

- Дорогая, - сильные руки ласково сжали грудь, – если хочешь, зачем кричишь? Достаточно просто попросить…

- Прошу, - завертелась я на тесном ложе. – Отвали!

Чтобы отогнать шокирующие воспоминания о сновидении, я потрясла головой. Не помогло. Орущие и галдящие мальчуганы так и стояли перед глазами.

- Тебе что-то приснилось? – догадался Эмилио, удерживая меня от падения.

- Да, - не стала отпираться, – семеро детей!

- Чьих? – опешил Филлипэ, потирая свой аристократический, пострадавший от лунатичного феминизма нос. Со своими точеными скулами и высоким лбом синеглазый мог бы казаться писаным красавцем, если бы временами не ожесточенное угрюмое выражение лица, придающее Филу пугающую суровость.

- Моих! - рявкнула я. – То есть ваших! То есть наших! Но семеро!

- Так это же хорошо, - обрадовался оптимистичный Эмо.

Вот уж кто у нас настоящий красавчик с безоблачным настроением! И сиреневые глазки только освежают это впечатление легкомысленной приязни.

Эмилио обеспокоенно переспросил:

- А почему так мало?

- Кому мало? – нахмурилась я, начиная медленно звереть. Просто на меня нахождение внутри маленькой тесной каюты всегда влияло крайне отрицательно. Море люблю только под водой, и то – если я в акваланге. А если сверху – то не взаперти.

- Нам, - посмотрел он на меня как на умалишенную. – Дети – это хорошо.

- Так их семеро, - подозрительно сощурилась я, пытаясь понять – он шутит или издевается?

- Так это ж на двоих, - широко улыбаясь, наивно попытался утешить меня Филлипэ.

- Это, - вперила я в него злобный взгляд, – на меня одну! Поскольку для вас дурное дело - нехитрое!

- Почему «нехитрое»? – возмутился Эмилио. – Ребенка же нужно зачать…

- Выносить, родить и вырастить, - закончила я за него, пылая праведным гневом. – И все, кроме первого пункта, падает на хрупкие плечи женщины!

- Мы можем помочь, - легкомысленно проникся моментом синеглазый.

- В каком из пунктов? – деловито осведомилась я, успокаиваясь и переставая отбиваться. Поскольку мужчины так явно озаботились проблемой деторождения, что забыли, с чего этот процесс начинается. Собственно, мне это было на руку, или, вернее, на другую часть тела. – В смысле - родить или выносить?

- В смысле - вырастить, - поправил меня Эмилио. – Ну, еще можем носить тебя на руках всю беременность.

- Вместе с токсикозом? – фыркнула я, наливаясь черным ядом. – Не надорветесь?

- А что это такое? – наивно поинтересовался Филлипэ.

Я изобразила в лицах. Мужчины замерли, переглянулись и быстро сказали:

- Ну, ты тут отдохни, - одновременно соскакивая с кровати. – А мы пока пойдем свои дела сделаем…

- Да? – широко открыла я глаза. – И без секса?

- Все потом, - пообещали мне эти два гаврика и умелись на палубу. Наверное, на звезды решили полюбоваться.

Меня это полностью устраивало. Я блаженно вытянулась на узкой корабельной койке и закрыла глаза. Кайф!

Проснулась от ощущения, что токсикоз начался гораздо раньше, чем планировался. К тому же, как только я открыла глаза, чтобы выяснить, каким образом небеременная женщина может испытывать подобные ощущения, как меня немедленно уронило с койки и начало швырять по кубрику от стенки до стенки.

- Да что же это такое! – возмущалась я, пытаясь хоть каким-то образом обрести покой и цепляясь за все, что попадалось под руки. Но когда на меня чудом едва не наехал громадный обшарпанный сундук, исполняющий роль шкафа, поняла, что покой может быть и вечным, и заверещала не своим голосом.

- Маруся! – ворвались в помещение мужчины и устремились к постели. Конечно, ведь я могу быть только там. Голая, глупая и готовая! – Ты где?!!

- Здесь, - простонала я, удерживая от слишком тесного знакомства сундук, который мечтал слиться со мной в экстазе.

Меня нашли и мгновенно освободили от мебели и от остатков совести, уверенно заявив:

- Стоит тебя только оставить одну, как ты тут же находишь приключения!

- Планида у меня такая, - повинилась я, судорожно уцепившись за крепкую шею Филлипэ и бдительно следя за прыгающим сзади Эмилио. Причем прыгал он вместе с оголодавшим по приличному человеческому обществу здоровенным сундуком. – Но была бы у меня другая судьба - фиг бы вы меня здесь видели!

Глава 2

С берега город казался совсем близким, буквально рукой подать, но на суше топать до него пришлось добрых три часа. За это время мне удалось перейти от стадии белого каления до стадии тихого офигения.

Попервах мужчины никак не могли разобраться, как совместить в переноске меня и тюки. Одно всегда оказывалось лишним.

На мое предложение:

- А может я пойду сама? – мне ответили злобным взглядом и дружным фырканьем.

Тогда единственная дама в нашем семейном коллективе вынесла следующее предложение:

- Я могу понести пару небольших тюков, а кто-то из вас понесет меня, - тайно надеясь на то, что до них дойдет скрытый смысл моего послания. Не дошел. Заблудился в той пшеничной муке, которой они обсыпали свои шикарные гривы.

В общем, все было воспринято буквально, и я оказалась с двумя тюками на руках у слегка пошатнувшегося под тяжестью Филлипэ.

- Может, я все же пойду сама? – чистосердечно пожалела страдальца.

Он не оценил моей самоотверженный порыв:

- Своя ноша не тянет, - натужно крякнул синеглазый, делая первый неуверенный шаг.

- Безусловно. - Я прямо удивлялась своей покладистости. Подумать только! Не дерусь, не ору, а всего лишь уговариваю! – Только прибивает. И все больше к земле.

Собственно, не то что бы я сильно хотела побродить по окрестностям сама. На ноги мне вместо удобных лайковых сапожек обули обмотки, натуральную пародию на обувь, помесь балеток и просто тряпок с тесемочками для закрепления на икре ноги. И кто-то чистосердечно полагал, что в этом можно вообще бродить по дороге, если не бегать! Если не первое или второе, то хотя бы ездить верхом. А что делать, если верхом не хочется, а по камням не можется? Летать? Или плыть вдоль берега новым стилем – «баттерфляй с гирями на ногах»?

Так что, исходя из собственных соображений безопасности, я комфортно путешествовала верхом на Филлипэ и заботливо промокала струившийся по его напряженному и слегка покрасневшему (цвет свеклы очень гармонировал с синими глазами) лицу уголком своей простыни.

- Хочешь отдохнуть? – первый раз спросил меня Филлипэ минут через двадцать с начала нашего путешествия по камням. – Ты, наверное, устала?

- Конечно! – согласилась я с энтузиазмом, еще теснее прильнув к мужественному плечу.

И мы отдохнули, усевшись на валуны. Меня тут же напичкали сухарями, орехами и напоили грогом. После чего мы продолжили путь. Только я уже ехала на руках у Эмилио.

- Вообще-то, я умею ходить, - во мне очередной раз проснулась совесть и укусила за что-то чувствительное.

- Незаметно, - сообщил мне Филлипэ, под молчаливое пыхтение Эмо.

- Могу показать, - без особого энтузиазма предложила я, промокая пот Эмилио.

- Не надо! – отмел сходу Филлипэ. – Тебя отпустишь один раз, потом будешь всю оставшуюся жизнь искать! А это время можно потратить с пользой! – сказал он с намеком на семерых детей.

Совесть скоропостижно скончалась и самопохоронилась.

- Спасибо, папуля, - пробурчала я, начиная постигать размер устроенной Хаосом подлянки. – В твоем мире у баб только один рабочий инструмент! И это не ноги! И даже не мозги!

- «Так и в твоем мире тоже самое, - прорезался Хаос. – Иначе откуда берутся дети?»

- «Так мы хотя бы до детей доходим», - злобно ответила я.

- «Зато здесь доносят на руках», - парировал заботливый папа.

- Ты устала? – выдохнул Эмилио, стоя на подламывающихся ногах и слегка пошатываясь.

- Безмерно, - с воодушевлением согласилась я.

Меня аккуратно посадили на валун и напичкали сухарями и орехами, утопив все в гроге. Не дай боже мне ни с кем так путешествовать, я ж сопьюсь!

А мужчины надорвутся…

- Если вы искренне полагаете, что я не умею ходить, - завела я свою шарманку, разглядывая слегка выдохшихся мужчин, развалившихся на камнях, – то хочу развеять этот миф!

- Лучше бы ты не умела говорить, - простонал Эмилио, с трудом выпрямляясь и держась за поясницу. Телосложением он был более хрупок, нежели Фил, и теперь с трудом ковылял, волоча тюки.

- Это тоже миф! – заявила я, оказываясь на руках у Филлипэ.

- Мифы основываются на правде, - попытался поспорить Эмо, подтягиваясь за нами.

- Серьезно? – поразилась я его наивности. – Вот бытует мнение, что женщина на каблуках чувствует себя красивой…

- А на самом деле? – влез в расставленную ловушку Эмо, который еще мог говорить.

- А на самом деле, - поучительно сказала я, выжимая свою простыню, – она чувствует себя защищенной!

- Почему? – не понял синеглазый, поправляя свою ношу поудобней.

- Потому что оружие всегда с тобой, - улыбнулась я, – но его за красотой никто не видит!

- Значит, - сделал резонный вывод Эмилио, – каблуки ты больше не носишь!

- Хорошо, - не стала я спорить. Во-первых, потому что никогда их не любила. А во-вторых, потому что есть еще много других вещей в женском туалете. Но это пока останется моим маленьким секретом.

- Тебе, наверное, нужно отдохнуть? – заботливо выдохнул синеглазый за пять приемов.

- Да, - согласилась я и вовремя успела соскочить с рук, чтобы не рухнуть на камни.

Достав и дожевав остатки сухарей и орехов, я полила остатками грога мужчин, предварительно сдвинув с них тяжелые тюки.

- Драгоценные, - обозрела я два неподвижно лежащих тела, подающих слабые признаки жизни исключительно кряхтением, – мне все же кажется, что мне лучше пойти пешком.

- Ты с ума сошла? – попытался сесть Филлипэ. – Два мужчины рядом, а ты пойдешь пешком?

- Ну, могу поползти рядом, - радушно предложила я, подпирая его со спины. – Потому как по-другому мы уже никуда не дойдем.

- Наверное, чисто теоретически… - простонал Эмилио. – Ты права.

- Что?!! – возмутился синеглазый, удерживаясь вертикально только с моей помощью. – И как мы потом будем выглядеть?

- Как умные люди? – предположила я, протягивая вторую фляжку с грогом Эмо.

Мы еще немного поспорили. Хотя лично мне казалось, что это было преднамеренно, чтобы подольше посидеть лежа или полежать сидя. В результате, мы все же договорились, что я пойду рядом, и в случае чего, сразу, мгновенно, горной козочкой запрыгну к ближайшему мужчине на руки.

Глава 3

- Вот так всегда, - грустно сказала я обрадованному синеглазому. – Между оружием и женщиной выбор всегда будет в пользу оружия.

- Дык, конечно, - согласился незнакомец, поднимая вилы и наставляя их на Эмо. – А-ну обалдуи, отпустили ледю и быстро рассказали куды, зачем, к кому и сколько есть денег!

- А рожу тебе вареньем не намазать? – разозлилась я, извернувшись угрем и спрыгнув с рук слегка отвлекшегося на угрозы Филлипэ. Встала перед новым воплощением Мюллера, уткнула руки в бока и грозно зыркнула.

- А че? Есть? – обрадовался незнакомец. – Давай!

- Магдалена, - тихо сказал Эмилио, пытаясь оттеснить меня с переднего края, – отойди и спрячься за камнями.

- Зачем? – нахмурилась я, обозревая предложенное укрытие. – Если я вам уже надоела, то так и скажите, зачем же так экстремально избавляться?

- Ты о чем? – не понял меня Филлипэ, не сводя напряженного взгляда с неприятеля.

- За этим! – ткнула я пальчиком в немыто-небритые рожи, довольно скалящиеся из-за валунов. – Там их слишком много! Если уж выбирать, то вас. Вас я хотя бы знаю!

- Ага! – подпрыгнул мужик, забирая дело в свои вилы… пардон, грабли… извините, руки. – Попалися! Счас все отдадите! Сами! А то мы вашу ледю!..

- Думаешь, справишься? – подняла я брови, почему-то абсолютно не испытывая страха. Наверное, страх посмотрел на себя в зеркало и окочурился.

- А че тут хитрого? – обиделся незнакомец. – Усе бабы одинаковые! И у ледей ничего такого нет!

- Есть! – убежденно сказала я. – Ты просто не в курсе!

Мои мужчины оценили расстановку сил и зажали меня между собой, занимая круговую оборону.

- Прости, Магдалена, - шепнул мне Эмилио, – но если они до тебя доберутся…

- То смерть им покажется раем, - фыркнула я. – Нашли с кем связываться!

- А че такое? – всполошился мужичок. – Че у вас есть такое страшное?

- Я! – улыбнулась приемная дочь Хаоса, довольно потирая руки. – Женщина – это страшное оружие в руках пролетариата!

- Ты че ругаешься? – прищурился главарь. – Или заклинания бормочешь? И чем ты можешь нас удивить?

- Да этим, - фыркнула я, скидывая простыню.

Шок начался у всех, включая камни.

- Ты с ума сошла!!! – заорал Эмилио, начиная стаскивать с себя порванный неизвестными акулами камзол, чтобы меня в него закутать.

- Ой! – уронил вилы мужчинка. – И че, все разденутся?

- Ну да! – заверила я его на полном серьезе. – Мы один за всех и все за одного! Ты секса хотел? Вот и получишь оптом!

- Никакого почтения к устоям! – орал синеглазый, в свою очередь неуклюже стягивая с себя одежку и делая рывок, чтобы прикрыть мою особу.

- Дык я по бабам, - попятился от нас незнакомец, забыв про вилы.

- Это неважно! – махнула я ладошкой. – Когда ты увидишь, какие тут мужики!..

- Идите-ка вы своей дорогой! – нахмурился главарь. – Взять с вас нечего! А пожрать и самим охота! И нечего тут всякие пакости показывать!

- Это кто тут пакость?!! – нахмурилась я, подбирая вилы. – Ты на кого вякалку свою раззявил, самородок каменный? Я тебе счас покажу как нужно правильно есть яйца, пользуясь подручными средствами! – и взвесила оружие в руке. – Ничего, сбалансированное!

- Она у вас дикая? – ошарашенно полюбопытствовал мужичок у моих спутников.

- Да как ты смеешь? – взбесился Эмилио. – Как у тебя только язык повернулся, смерд!

- Дикая, - не стала запираться я. – И бешеная. Хочешь, укушу?

- Не надо, - отодвинулся главарь. – Это лишнее!

- Лишнее – это то, что я откушу, - старательно убеждала его я.

- Сумасшедшая! – заорал мужчинка.

- Подруга! – из-за камней выскочила невысокая хрупкая темноволосая девушка в полном облачении приличной разбойницы: рваная блузка, художественно подранная юбка, обтрепанная шаль и яркая индивидуальная наглость. – Наконец-то кто-то разделяет мои убеждения!

- Доча! – кинулся ей наперерез главарь. – Это опасно!

- Папа, - нахмурилась девушка, поправляя темную прядь волос, выбившихся из-под банданы, – в этом мире опасно все. И в первую очередь ваши заблуждения относительно женщин!

- Ты тоже против подавления личности особью? – закинула я удочку, поднимая свою простыню и заворачиваясь.

- Да! – радостно сказала девушка, обходя отца и приближаясь к нам. С восторгом: - – Тебе помочь избавиться от особей, чтобы полностью ощутить себя личностью?

- Пока не надо, - заслонила я своих. Выдала афоризм: – Только через трудности постигается сущее!

- Какая умная мысль! – обрадовалась разбойница. – Нужно ввести ее в массы.

«Массы» жалобно застонали, сетуя на тяжелую судьбу мужчин в этом мире.

- А-ну цыц! – прикрикнула на них девушка. – А то по пятому разу прочитаю вам замечательную книгу Симоны де Бовуар «Второй пол»! И потребую от каждого подробного изложения понятого и…

Разбойники мгновенно растворились в камнях, прикидываясь чем угодно, только бы не слышать, как женщины за их счет будут преодолевать свои трудности.

- Все равно вечером прочитаю! – крикнула им вслед просветительница. – И потребую письменного изложения тезисов!

- Какие у вас образованные разбойники! – хмыкнула я, прижимаясь к Филлипэ.

- Сам удивляюсь, - пробормотал тот. – Чего только не узнаешь по дороге к дому Эмилио.

- Это еще не наши владения, - открестился Эмо, одеваясь обратно. – Это городские земли, и мы за них ответственности не несем.

- А вы куда в таком виде? – влезла в наш разговор разбойница, отмахнувшись от наседавшего на нее с претензиями отца.

- В город, - коротко ответил синеглазый, сжимая мои плечи.

- Может, погостите? – тут же вынесла предложение девушка, вперив в меня умоляющий взгляд. – Потрапезничаете с нами… если только отдадите папе его любимую вилку.

- Он что, с этого ест? – подозрительно посмотрела я на вилы.

- Бывает, - кивнула девушка. – Когда забывается. Он с вилами делает все – корнеплоды запекает и яблоки. Мясо жарит. Ест тоже… ну, когда я слегка увлекусь чтением.

Глава 4

- Приятно встретить единомышленницу! – просияла девушка, пожимая мне руку. С сожалением произнесла: – Я вас провожать не пойду. У меня пара лекций на сегодня запланирована, а мне еще слушателей отлавливать…

- Удачи в нелегком деле просветительства! – пожелала я ей от души.

- Доча! – махнул на прощание нам рукой главарь, прижимая к себе вновь обретенное оружие производства. Умоляюще: – Не надо! Так вся наша шайка разбежится!

- Пускай бегут, - хмыкнула ершистая дочь. – Им же хуже… Там их мама Жорж Сандом встретит…

Под эти незабываемые слова мы погрузились в лодку, спрятанную за скалами, и тронулись в дальнейший путь. Который стал гораздо легче, о чем я немедленно пожалела.

Через полчаса…

Плюхи-плюх. Плюхи-плюх, - мерно опускались и поднимались весла узкой длинноносой лодки. Мы приближались к городу морем, и не сказать, чтобы это было особенно быстро.

- Дорогая, - завел свою неумолкающую шарманку Эмилио, – ты совсем исхудала, тебе нужно покушать!

Я прикрыла глаза, мысленно сосчитала до ста и пробурчала:

- Тридцать три… Нет, спасибо!

- А что - тридцать три? – полюбопытствовал Филлипэ, гордо высиживая на задней скамье лодки со мной на руках.

- Вы мне уже тридцать три раза предложили покушать, - с непередаваемым вздохом сообщила ему я. – Двадцать один раз попить. Четырнадцать раз отдохнуть и одиннадцать поспать!

- Высокие лорды, - звонко крикнул один из гребцов, – а ваше предложение только на ледю распространяется или все могут поучаствовать?

- Кхе-кхе-кхе! - Эмо от возмущения поперхнулся и подавил рвущуюся наружу матерную тираду. Но я же видела - видела! – как сильно ему хотелось на этот счет высказаться. Аж побурел от натуги!

Филлипэ поступил проще: выудил из практически пустого кошелька серебряную монету и посулил золотой за доставку на место до полудня.

Второй гребец, его напарник, в это время тоже опустил свое весло и приложился к фляжке, которую достал из нагрудного кармана. Баклага была явно не с апельсиновым соком: у хозяина посуды на глазах появились слезы, в нос шибануло специфическим ядреным душком виноградного самогона. Передние гребцы завистливо скривились, жадно провожая глазами каждый глоток.

Услыхав про награду, народ сказочно оживился, и четыре грабителя, воодушевленные бонусом, стали грести с такой скоростью и силой, что скалистый берег проносился мимо, будто мы сейчас плыли на моторном катере.

Примерно через час, руководимые ценными указаниями Эмилио, мы попали в систему извилистых каналов, на берегах которых высились очаровательные аристократические виллы и стоящие впритык разноцветные двух-трех-этажные дома. А неплохо тут живут средневековые семарцы! Небедно.

На водных артериях-улицах морского града бурлила жизнь. Мы плыли в такой толчее, словно в московских пробках.

Где-то нас материли, где-то матерились наши извозчики, но ни шатко ни валко все же, хоть и с потерей скорости, мы уверенно продвигались к цели.

Я успела насмотреться на крикливых прачек, которые прямо на берегу канала стирали белье, на рыбацких жен и дочерей, которые помогали свои мужьям, сыновьям и отцам сгружать еще живой улов. Все это сопровождалось веселыми насмешками, беззлобной перебранкой и тягучим южным наречием, в котором я почти не узнавала усвоенный ранее язык.

Женщины были в черных или темно-синих юбках, в белых или кремовых блузках, с непременной огромной цветастой шалью с длинными кистями, повязанной на голове, груди или на пояснице. Жгуче-черные, каштановолосые или рыжие молодки и старухи, уродины и красавицы делали свои обыденные дела, перешучиваясь друг с другом или с соседями. Честно говоря, горластые барышни, ну просто на редкость!

Проплывая под полукруглыми каменными и деревянными арками-мостами, крутясь узкими улочками, где море было зажато в каменные тиски, обплывая многочисленные лодочные пристани прямо у входа в дом, я весьма заинтересовалась непривычным бытом.

Похоже, наши проводники выбрали для проезда не самые аристократические районы, но и места проживания бедняков тоже были безумно интересны.

По пути я вволю попялилась на передвижные лавки - лодки с товарами. Нам встретилась лавка с милыми женскому сердцу вещичками – шелковыми лентами, булавками, пряжками, заколками и прочей ювелиркой и бижутерией. Все равно не в моих силах отличить тут первую и вторую.

Видела вдали еще одну плавучую лавку с домашней утварью. Но более всего повеселила лодка не то портного, не то старьевщика с кружевными воротничками, шалями, шляпами, готовыми юбками и блузами. Этот товар пользовался наибольшим спросом!

Несколько раз мимо на роскошных гондолах проезжали надменные дворяне в масках. Их ало-черные золоченые лодки безжалостно расталкивали рыбачьи утлые суденышки прочие плавучие средства, а гребцы с гортанными криками вовсю орудовали баграми и шестами. Горожане огрызались, но все же пропускали их вперед. Делалось это без паники или священного пиетета, но все особо же не нарываясь.

Один раз даже попытались отпихнуть нашу неказистую посудину, но рык Эмилио и вынутый казгази Филлипэ сделали свое дело, и нас больше не задирали. По-моему, гораздо сильнее казгази драчунов и горлопанов испугали глаза нашей троицы, когда задиры всмотрелись попристальней.

Завидев непонятную компанию, местные жители на берегу частенько замолкали, удивленно сопровождая взглядами наше судно. Где-то вдалеке виднелись высокие шпили белоснежных храмов, красно-белые башни с острыми шпилями заставляли гадать об их возможном назначении.

Поперек каналов в некоторых местах поставлены решетчатые ворота. Открытые днем, ночью, по всей видимости, они преграждали сомнительным гостям путь к своему дому и в центр Семары.

Из окон и балкончиков с видом на канал виднелись многочисленные горшки, кашпо и ящики с зеленью и всевозможными яркими гирляндами цветов. Кое-где даже виноград вырос, по-моему.

Особенно удивительными показались места, где дома приступили настолько близко, что возле них не осталось даже узеньких проходов. Люди из лодки заходили прямо в дверь, передавали покупки в окна, а из окна одного дома можно было вполне перебросить что-то в соседнее на противоположной стороне улицы. Чудно!

Глава 5

- Эм-м-м, - уставился на моих мужчин здоровяк в замешательстве. – А-а-а…

- Магдалена – иномирянка, - выдавил из себя синеглазый. – Она еще не знает наших обычаев.

- А-а-а, - успокоился «всех корыт большой начальник и причалов командир». – Буду рад услужить Высокой леди.

- Во всем? – прищурилась я, не обращая внимания на все крепче сжимавшие меня руки Филлипэ.

- Во всем! – с готовностью кивнул здоровяк, после чего все побледнели-покраснели и позеленели еще больше.

- А как мне вас называть? – наивно спросила я, имея в виду званием или именем.

Анастасио застеснялся и прошептал:

- Можно Стаси, - и побагровел.

Взбледнутость и хлорофилообразность достигли кульминационного предела и готовились уйти в мир, прихлопнув меня напоследок.

- Нельзя! – рявкнул отошедший - нет, не в лучший мир, а от шока - синеглазый. – Его можно называть начальник лодочной охраны Анастасио Корманьеро! И никак иначе.

Я свесила голову и посмотрела на пальцы, судорожно сведенные на моих частях тела. Представила, как все это перемещается выше к шее, примерила на себя роль Дездемоны и честно сказала:

- Запишете, и я потом выучу, чтобы не заикаться.

И настали мир и благоденствие после моих незатейливых слов. Двигаясь по выложенной булыжниками дорожке сада, меня понесли к виднеющемуся вдалеке строению, по дороге расспрашивая старающегося не смотреть в мою сторону Анастасио о свежих новостях.

За неспешными разговорами кто, кому, сколько раз и какими словами, мы приблизились с черного хода к дому Эмо, обошли его с правой стороны и попали к парадному подъезду. Ох, «дом Эмо» сказано было сильно сгоряча. Если родовое гнездо Джулио Мундено я называла замком, то эту систему строений можно условно именовать только виллой. Она стояла почти на самом берегу и внушала уважение простотой и завершенностью линий, и благородством классики.

Центральный вход – барочные колонны, два этажа. Сама форма здания напоминает выгнутую подкову. Перед центральным фасадом высажены разнообразные кустарники, по-моему, можжевельники, часть из которых выстрижена в виде зеленых фигур зверей. Были даже дельфины и летучие рыбы.

Позади виллы раскинулся огромный сад, где среди апельсиновых деревьев изредка попадались лимонные деревца. В качестве ограды задействовали карликовые гранаты и персики. Дальше было видно посадки винограда. Виноградом же были увиты балюстрады балконов и северная часть галереи. Красота!

Чуть в сторонке, ближе к дому высились раскидистые платаны и свечи кипарисов, под которыми я углядела предающихся лени слуг и даже одну парочку, занимающихся с утра на холодке тем, чем мои мужья предпочитают заниматься в четырех стенах.

Белели бесстыдно раскинутые ноги и чей-то мужской волосатый зад, постанывала счастливая женщина, царапая многострадальную спину любовника. За «сладкой парочкой» из кустов подглядывала целая дивизия молодых бездельников, причем настолько уморительно, что если бы их засняли в фильме, то какая-то жалкая «Нимфоманка» Ларса фон Триера скрылась бы в тумане от позора. Во-всяком случае, жестикуляция у наблюдателей была ну о-о-очень интересная. Как говорится, незатейливые радости жизни!

Все слуги темноволосые, темноглазые и какие-то… в общем, если вы видели лошадь, тянущуюся мордой через забор, то я как раз об этом. Угу. О характерной морде лица. Ну, типаж такой тут принят у местных. Кто на лошадиную морду не сдаст, того в слуги не берут.

- Кого поймал на этот раз, Анастасио? – вальяжно осведомился самый упитанный из слуг в подозрительно чистой рубашке и расшитой золотом ливрее. Если я правильно вспомнила название навороченного халата.

- Стыдись, Настурцио! – рявкнул жутко довольный здоровяк, принимая горделивую позу. – Или ты не узнал Высокого лорда Эмилио? Значит, твои глаза уже не такие острые и тебе пора оставить свою высокую должность открывателя парадных дверей?

Эть! Упитанный подорвался как с пропеллером в заднице и на выхлопных парах устремился к нам. Я так думаю - удостовериться, что за лохмотьями и мукой тщательно скрывается хозяин.

- Высокий лорд! – затанцевал вокруг нас возбужденный открыватель. – Как мы все счастливы, что вы благополуч… - взгляд на лохмотья. Вторая попытка: - Удачн… - тут разглядели Филлипэ и меня. Мужик не знал, что сказать, и выдал нейтральное: - Добрались до дома! – склонившись в глубоком поклоне попятился к своему месту работы.

- Эмилио, - подавилась я смехом, – у вас все «раком» ходят? А я все думала, откуда у тебя такие предпочтения!

- Магдалена! – возмутился слегка порозовевший Эмо. – Это всего лишь этикет приветствия.

- Который писал кто-то сильно озабоченный, - припечатала его я. – Материально озадачен, сексуально озабочен. Лежа в постели, работай до ночи!

- Это неприлично! – выговорил мне синеглазый. – Упоминая о плотском в благородном обществе! И может привести к неожиданным последствиям.

- Каким? – наивно спросила я.

- Вот этим, - опустил он меня чуть ниже, прикрывая «последствия».

- Вот я и думаю, - вздохнула я, – как вы в приличном обществе вообще находиться можете, а? Вы же при виде дамы всеми частями организма встаете.

- Высокий лорд! – завыла сиреной тетка, которая вела активный отдых под кустиком, выкарабкиваясь из-под недовольного партнера и поправляя юбки. – Высокая леди!

Партнер разглядел из-за чего весь сыр-бор и решил поучаствовать если уж не в том, так в этом с душераздирающим воплем:

- ВАШ СЫН ВЕРНУЛСЯ!

- А нельзя просто подойти и сказать? – полюбопытствовала я, слегка обалдевая от этого гомона.

- А где тогда радость? – философски ответил Эмилио, улыбаясь во все тридцать два, включая зубы мудрости и зубные зародыши. Почему-то возникло дикое желание уменьшить их общее количество до шестнадцати. Но я мужественно справилась с внезапным порывом, памятуя о том, что вставные челюсти имеют неприятное свойство шамкать и изредка, но в самый неподходящий момент, выскакивать наружу.

Глава 6

- Филлипэ, - подняла я брови, – неужели ты согласишься, чтобы тебе во все места лезло сено?

- Соглашусь, - кивнул синеглазый, – при условии, что ты не будешь лезть в мой мозг.

- Что я, целины, что ли, не видела? – бросила я цепкий взгляд в его сторону, мечтая метнуть в том же направлении чего-нибудь потяжелее. – Вообще, я смотрю - пока он всех перецелует даже воздушными поцелуями, мы уже успеем скончаться от глубокой старости. Ну так как, может, пойдем в тенечке посидим?

Призыв пропал втуне. Кто-то сильно обиделся. Зря-я, нетронутое цивилизацией имущество ценится гораздо дороже. К тому же меня сбросили с рук и сделали вид, что я не с ним. Да и ладно!

Мы стояли на припекающем солнышке, умываясь потом, и ждали, когда, наконец, рассосется очередь к Мило. Видя, что с обоими красавцами ни каши не сваришь, ни пива не попьешь, я решила отойти в сторону.

Ну, во-всяком случае, попыталась это сделать. Потому что ко мне сразу подвалил достаточно импозантный мужчина и, куртуазно выражаясь, пригласил меня в кусты на брудершафт.

- Это моя жена! – зло рявкнул мгновенно отошедший от обиды Филлипэ, нащупывая казгази. Гневно: – И в кусты она ходит только со мной.

Я с тоской посмотрела на длинную очередь родственников, выстроившуюся к Эмилио, и предложила:

- Может, в подкидного дурака сыграем?

- Это как? – заинтересовался любитель халявы.

- Мы вас подкидываем, - любезно пояснила я, – а вы делаете вид, что все так и задумано.

- Кажется, мне нужно поприветствовать своего троюродного кузена! – резко вспомнил незнакомец и срочно занял очередь на обслюнявливание самым последним.

- А как дышал-то, как дышал! – пригорюнилась я.

- Тебе обязательно нужно провоцировать посторонних мужчин? – выдавил сквозь зубы Филлипэ, загораживая меня собой. – Нельзя просто проявить терпение и подождать, когда на тебя обратят внимание хозяева?

- Можно, - пожала я плечами. – При условии, что мы не будем зимовать на улице.

Именно в этот момент нарисовалась парочка рогоносцев… ой! Оруженосцев. Надо же, как они быстро доскакали. Видимо, как справедливо было сказано в детском фильме «Айболит-66», «нормальные герои всегда идут в обход».

- Тэн! – оживился Филя, прищелкивая пальцами. – Рев! Быстро сюда!

Слуги, как ни странно, его в этом гаме услышали и галопом подскочили к… не будем показывать пальцем. Просто ткнем им в глаз!

- Охраняйте! – приказал синеглазый. И парочка быстренько заняла почетный караул у меня по бокам.

- Тыл не прикрыт, - спокойно заметила я своим церберам. Повернулась к подлому Филе: – И давайте уточним условия пребывания под стражей.

- Какой тыл? – раздраженно обернулся мужчина.

- Мой, - показала я себе за спину. – С флангов артиллерия, спереди кавалерия, а с тылу могут заходить все? Или там пропускная система?

Филлипэ мгновенно передислоцировался, встав сзади и открыв мне обзор на дивную картину. Эмилио в это время целовал уже миллион какой-то родственник.

- Мило! – визжала брюнетка, расцеловывая мужчину в то место, куда доставала. А при росте метр на каблуках в подскоке доставала она туда, чем, как оказалось, встают в приличном обществе.

Эмо вздрагивал и отодвигался, надеясь все же в будущем попользоваться тем, чем его так щедро одарила природа.

- На мыло, - сжала я челюсти. – Что за собачья кличка?!!

- Ты о чем? – полюбопытствовал синеглазый.

- Об этом, - ткнула я пальцем в толпу народа и передразнила: - «Мило!» - как мило! Тьфу!

- Ты просто завидуешь, - заметил Филлипэ, начиная массировать мне плечи.

- Чему? – удивилась я. – Тому, что его счас обглодают до гипофиза?

Причитания:

- Мило, Мило! – перемежались звучными чмоками, громкими ахами и бесчисленными охами. Такое впечатление, что они отправляли своего «мальчика» на войну, и он только вернулся из боя. Угу. Эротического.

И никто не хотел заткнуться первым. Одни выли: «Мило!». Вышеназванный кивал и выдавливал: «Как я рад вас всех видеть!».

Мне стало его жалко, и я закрутила головой в поисках чего-нибудь, из чего можно сделать транспарант и подпихивать всем желающим… ну, или отбиваться от всех жаждущих.

- Приветствую тебя, Филлипэ, - презентабельный молодой мужчина в дорогом бархатном костюме пробился сквозь толпу слуг.

Честное слово, я бы родителям Эмо приз выдала за воспроизведение особо опасных образцов в больших объемах! Такого красавца нужно еще поискать. Фамильное сходство, безусловно, налицо. Но к красоте прибавлялся еще опыт, жесткость и упорство.

- И тебе того же, Лоренцо, - склонился в равном поклоне синеглазый, мгновенно оттесняя меня за спину. – Как твои дела?

- Очень неплохо, - белозубо улыбнулся аристократ. И поинтересовался, подняв одну из роскошных бровей: - А своей спутнице ты меня представить не хочешь? Или она…

- Папа, мама, познакомьтесь, это моя жена Магдалена! – Эмилио все же дотащил до нас родителей и сунул им под нос меня как достояние республики.

Идиллия закончилась мгновенно. Вот любопытно, они против меня так восстали, или против несанкционированных браков в общем?

- Весьма приятно с вами познакомиться, - присела я в подобии реверанса, придерживая двумя пальчиками простыню. – Как поживаете?

- Минуту назад было гораздо лучше, - пробормотал растерявшийся глава семейства.

- Магдалена, - торжественно произнес Эмилио. – Позволь представить тебе своих дорогих родителей… Папа, подержи маму, пожалуйста!

Мама норовила сползти в обморок, предварительно пощупав меня руками, дабы убедиться, что я не привидение и не морок.

- Так вот, - продолжил Эмо, когда его папа подхватил маму на руки. – Это мой отец – Роберто. И мама – Розалинда.

- Это такая честь для меня, - снова на всякий случай присела я. Ну вдруг от этого им станет легче? А то тут у всех такие симпатично-потрясенные физиономии…

Белое, как мел, пораженное лицо Розалинды и вытянутое лицо аристократического Роберто. Они сохраняли напряженное молчание и выглядели… гм, ошарашенными. Какие еще скелеты хранятся в надежно закрытом семейном шкафу?

Глава 7

- Так ваше проклятие снялось? – сообразил настырный братец, чтобы ему муха в супе говядиной показалась!

- Мняф! – попыталась высказаться я по делу. Рот заткнули еще настырнее.

- Мне бы не хотелось обсуждать это при всех, - спокойно сказал синеглазый, сглаживая обстановку.

Ну-ну. А то я не почувствовала, как мне что-то в зад упирается. Так не сглаживают, так… э-э-э… накаляют и нанизывают.

- Я тебе, Лоренцо, потом все наглядно объясню и покажу… если захочешь, - с угрозой сказал Эмилио, отрываясь от моих губ и утрамбовывая меня поглубже между собой и Филлипэ.

Это у меня такое родоубежище? Интересно, какой процент проникновения снаружи?

- Ты наша тетя! – атаковали меня детишки всех полов и возрастов, стараясь взобраться по мне, как по елке, и присвоить звезду. Ну ту, которая во лбу горит и освещает всем желающим путь в светлое будущее… и желательно - в саване.

- Допустим, - кивнула я, держась за своих мужчин, чтобы не рухнуть на землю под весом множества маленьких юрких тел, – и что?

- Ты красивая, - сообщила мне одна из девочек, запихивая в рот большой палец.

Я плюнула на этикет и уселась на землю. Меня мгновенно атаковали детки, повиснув гроздьями. Я погладила кудрявые головки тех детишек, до кого смогла дотянуться. Кому-то вытерла сопли. Кому-то подтянула штанишки. И выудила у ребенка палец изо рта:

- Будешь так делать, - на полном серьезе сказала я, – будешь всю свою жизнь ходить вот так, - показала я на свою простыню. – Это наказание за то, что суешь в рот что ни попадя.

Девчушка впечатлилась и пообещала ничего больше в рот не тащить. Да-а-а, чую, скажет мне большое грозное спасибо ее будущий муж…

А над моей головой разгорелись баталии. За время моего общения с подрастающим поколением, оставшееся поголовье… оставшиеся родственники высказали друг другу все приятные и вежливые слова в экстравагантной, слегка матерной форме. Иногда приличными были только предлоги. И то – далеко не все.

Меня начало затапливать бешенство. Глаза заволокло красной пеленой. Предчувствуя, что сейчас пострадают все и даже невиновные дети, я осторожно сняла с себя ребятню и вскочила на ноги.

- Молчать! – рявкнула я. – Если вы наивно полагаете, что мы будем покорно исполнять роль мослов, пока вы будете нас грызть…

На этот раз меня заткнул Филлипэ. Впрочем, поцелуем он не ограничился и подхватил меня на руки, когда Эмилио быстро задал вопрос:

- Домой пойдем, или она здесь всех положит?

- А она может? – окинул меня оценивающим взглядом Лоренцо.

Уверенности у меня не было, но блефовать так блефовать!

- Вы как предпочитаете лежать: штабелем или валетиком? – возвратила я ему прищур, при этом радушно оскаливаясь.

От меня шарахнулись все.

- Прошу в наш дом, - быстро отреагировал Роберто. – А вы, - повернулся он к моим мужчинам, – как только устроите свою… даму, сразу ко мне в кабинет! Думаю, нам есть что обсудить!

- Конечно, отец! – кивнул послушный сын и подхватил меня на руки.

- Займете гостевые апартаменты, - бросил на ходу глава дома, таща свою супругу. – Твоя спальня, Эмилио, слишком мала для… вас троих.

- Но, отец… - попробовал возразить сын.

- Пока еще я здесь хозяин! – рявкнул, не оборачиваясь, Роберто. И неожиданно добавил фразу, которая меня насторожила: - Потом, надеюсь, сам все поймешь!

- Как прикажешь, отец, - прошипел сквозь зубы разозленный сиреневоглазый, сильнее прижимая меня к себе.

- Дорогой, - выдавила я, с трудом вдыхая, – еще немного - и ты увидишь насколько красочен мой внутренний мир. Ты его просто выдавишь наружу.

- Извини, дорогая, - рассеянно чмокнул Эмилио меня в макушку.

Мы протащились сквозь железный строй рыцарей на пьедесталах в просторном холле. Ничего не скажу, готичненько. Стоят в ряд железные истуканы с пышными черно-белыми плюмажами на фоне высоко расположенных золоченых арок и картин на потолке с голубо-синим фоном а-ля «чистое небо». Наши навесные потолки и рядом не лежали!

Пыльно, просторно и гулко. Мраморные полы классической черно-белой шахматкой под ногами и огромные высокие окна, часто расположенные. Много солнца, много яркого света.

Особо вдохновили всадники на конях. Все в железе с головы до ног, манекенам всучили в руки по здоровенному копью. Кое-где пеших манекенов-рыцарей расположили вторым этажом, что смущало особенно: а ну-ка упадут? И что тогда делать будем?

Но моих спутников такие мелочи совсем не отвлекали.

- Может быть, лучше я понесу? – тихо спросил шедший рядом Филлипэ. – Не хотелось бы стать вдовцом раньше, чем мужем.

- Мне бы тоже не хотелось, - согласилась с ним я. – Не переношу холод.

- Нет, - отверг помощь Эмо. – Мне сейчас просто необходимо за что-то держаться.

- И это «что-то» - моя задница, - перевела я для себя. Хмыкнула ядовито: – Хороший якорь в этом мире…

Вот за такой, можно сказать, семейной беседой мы и дошли до гостевых апартаментов.

А тут вообще был полный атас! Потому что все было коричневым в разных оттенках – от светлого бежа до самого темного оттенка охры и цвета красного кирпича. Гобелены на стенах вместо обоев – та же гамма. Высокие потолки.

Дорогой, инкрустированный перламутром темный буфет, полки для посуды, секретер, изящные встроенные шкафы.

Впечатлил резной ореховый поставец с группой полуголых, играющих на разных инструментах мальчиков, не то ангелочков, не то чертят – лично мне у них на головах все рожки мерещились. Подножие у него – лапы вытянутых гепардо-сфинксов, навершие – две хищных, с голодным взглядом химеры со щитом в зубах. И тонкая подставка посредине с охренительно сложной головкой позолоченного, в остальном в общем-то примитивного до убожества ключа. Эстетика, млин!

В углу комнаты три кресла с металлической ажурной основой. Основной мотив – листья, венки, виноградные лозы.

И занавески, повсюду занавески! Занавески с тяжелыми витыми шнурами над каждой одностворчатой дверью – а тут их было целых три! – длинные пятиметровые бархатные шторы, отделяющие альков с огромной кроватью на массивных столбиках; двойной слой занавесей на окнах… С учетом их рыже-коричневого оттенка и того, что этот же цвет повторялся в коврах на полу, в мебели и решетчатом элементе декора потолка, мне показалось, будто я попала в тюрьму. Плюшевую, нет, бархатную!

Глава 8

- Зато она помогает смотреть на вещи трезво, - зевнула я. – Да идите вы уже. Честное слово, буду сидеть… лежать здесь безвылазно.

Мужчины сделали вид, что поверили и, поцеловав меня каждый по три раза, умелись, пообещав при возвращении помыть, погладить и поиметь.

Я почти беззлобно заверила их в том, что желания не всегда совпадают с возможностями и придремала.

Но планида была сегодня сексуально озабочена ничуть не меньше моих мужчин и все норовила показать мне тыл. Как только затихли в коридоре шаги, дверь скрипнула.

Я приоткрыла один глаз. В комнату заглядывала знакомая девчушка, с нескрываемым искренним детским любопытством рассматривая лежащую на кровати тетеньку.

- Заходи, - вздохнула я, не в силах отказать молчаливой просьбе хорошенького ребенка.

Угу. Явно поторопилась. Надо было срочно прикинуться мертвой.

- Пошли! – крикнула в коридор гостья. И в комнату влетела куча малышни, мгновенно устроившая форменный дурдом.

- Джиованна, Джиованна, смотри, какие у нее тонкие пальцы! И волосы странные, - вопило одно дитя. Тихо разговаривать местные отпрыски явно не умели.

- А ты, Микеле, не говори так, это неприлично! – так же громко возражала вторая. Громко – в смысле, стекла уже звенели и тряслись, но люстры еще не качались.

- Сильвия, отойди, ты стала мне на ногу! – верещало третье чудо в коротеньких штанишках на помочах. От исторгаемых «чудом» звуков мои уши завяли. Тю, а вроде и не эльфийские лопухи! Ну, я так раньше думала…

- Кармела, прекрати бодаться и отдай мою конфету! – находил просвет в бесконечном диалоге четвертый цветок жизни на могиле родителей.

- А Массимо вчера отобрал у меня лягушку! Я ему подкинула в постель ужа, он так вопил, так вопил! – докладывала сиреневоглазая деточка, умильно улыбаясь. При слове «уж» меня передернуло. Это и меня так попробуют осчастливить, интересно?

- Вот она! – у меня перед лицом закачалось придерживаемое за одну лапку полузамученное земноводное. – Правда, красивая?

- Наверное, - задумчиво ответила я, отшатываясь. – Но таких красивых нужно держать подальше от других, чтобы не отобрали.

- Ага! – прыгнула на меня Джиованна, прилипая, словно чертополох. – Теперь понятно, почему папа постоянно запирает маму в спальне и там ее караулит. И кричит!

- Ага, - авторитетно подтвердил Массимо, – громко и с подвыванием. Я думаю, они там от скуки в волков играют. Сначала бегают друг от друга по кровати, потом дышат тяжело, потом снова бегают, а в конце воют. Наверное, очень увлекательная игра, если так часто играют. Но хитренькие! Правила не рассказывают.

Я покраснела.

- А-а-а! – ухватила меня за алеющие щеки маленькими ладошками Кармела. – Ты знаешь! Расскажи, а?

От объяснений меня спасли внезапно заявившиеся мужчины. И вид у них был весьма недовольный и потрепанный.

- Это что такое? – раздраженно рявкнул Эмилио. – Почему вы все тут?

- Прячемся! – мгновенно сориентировалась Джиованна. И ребятня в считанные мгновения скрылась из виду, но не из комнаты.

Я получила незабываемое удовольствие, рассматривая двух взъерошенных и вспотевших мужчин, выуживающих детей из-под кровати, кресел, шкафов. Вытаскивающих из-за занавесок и снимающих с карнизов и мебели.

Причем, мелкие никак не хотели стоять после поимки на месте и тут же прятались снова. В результате, после потери трех кинжалов, двух стилетов, кошельков и чего-то еще по мелочи, Эмо и Филя сдались и позвали нянек и кормилиц, которые забирали детей по описи.

- Высокий лорд, - бурно возмущалась пышногрудая дама в белоснежном переднике, тряся жирным подбородком. – Я не вижу Маурицио и, пожалуйста, не надо нести Кармелу вверх ногами.

- Ее по-другому не понесешь! – громко фыркнув, встряхнул ребенка Филлипэ и попытался оторвать детские ручки от казгази, который девчушка щупала с восторженным писком.

Между прятками и поисками детишки успели меня обцеловать, ущипнуть, задрать простыню и заплести штук тридцать разномастных косичек.

- У вас в семье цыган не было? – поинтересовалась я, когда за последним дитятей захлопнулась дверь, которую для верности еще и заложили засовом. Мой вопрос пропал втуне.

Когда малышню увели, я повторно пострадала от бандитского рейда, на этот раз от взрослых.

- А теперь, дорогая, - с темным огнем в глазах облапил меня Эмо, – мы пойдем купаться!

- А при этом обязательно щупать меня за грудь? – только и успела спросить я до того, как мне заткнули рот поцелуем.

- Естественно, - заверил меня Фил, пристраиваясь сзади.

Хотя у меня и были возражения по поводу естественности и противоестественности, но они так и остались внутри. Поскольку рядом отирались две большие заглушки.

- Магдалена… - воркующе повторял Филлипэ, постепенно избавляя меня от одежды, пока Эмо жарко целовал, не давая вволю повозмущаться. Звучало это примерно так:

- Не! Мм-м… Хо! Чу! Мм-м…

- Что ты сказала? Мы не расслышали, милая, - журчал Фил, пока мы с Эмо пытались отдышаться.

Потом смена ролей – за меня взялся Филлипэ, а Эмо раздевал. Выходило это у него на грани стриптиза – медленно и заманушно. А если учесть, что он при этом раздевался и сам, не забывая пройтись рукой под моей одеждой… А потом принялся за мою грудь, пока синеглазый в процессе поцелуя и вовсе запустил обе руки куда не следует, и спереди, и сзади - то через семь минут такого раздевания я позорно сдалась, растекаясь ртутной лужицей.

Ну что тут поделаешь? Я не стальная леди Маргарет Тэтчер. Когда меня так ласкают два красивых мужчины, то долго сопротивляться не могу. Не. Могу. Хотя очень-очень хотелось бы. Они меня подавляют совместно количеством тестостерона на единицу лошади… площади. Тьху, уже заговариваться начала!

Купальня тут была средняя по местным меркам, в каменном полу испускал пар бассейн размером всего лишь три на четыре метра. Эмо ловким движением хулиганской руки булькнул туда сладко пахнущую розоватую эссенцию с тонким ароматом, и я поняла, что пропала.

Глава 9

Я протестующе замычала, поскольку переработать эту сладкую, липкую гадость, да еще в таком количестве могла только промышленная мясорубка. И то исключительно при наличии гарантии на случай поломки.

«Что-то» повернулось на звуки и сдвинуло металлическую миску, прикрывавшую лицо, оказываясь красивой аметистовоглазой девушкой. Если кто-то любит высоких красоток-бодибилдерш с плечами, заслоняющими горизонт.

- Ты что-то сказал? – сдвинула она четко очерченные брови.

- Да, Высокая леди, - склонился в низком поклоне Тэн. – Ваш брат и Высокий лорд Филлипэ поручили нам охранять свою Высокую леди…

- И где она? – закрутила головой девушка.

- Му-у-у! Ту-у-у-у! У-у-у! – обозначила я свое местонахождение.

Неожиданная гостья широким шагом приблизилась к кровати, внимательно обозрела извивающееся мычащее тело и снова повернулась к слугам:

- И как это понимать?

- Приказано ее не трогать, - выпрямился и пожал плечами парень. – Нам ее в таком виде оставили…

- У-у-у! – усилила я громкость, всем своим видом показывая, в каком саркофаге я видела этот вид, и что я думаю по поводу…

- Ты, значит, не хочешь так лежать? – нагнулась надо мной девушка, мощной дланью отодвигая парня.

Я закивала.

- Понятно! – нахмурилась она, поднимая свой меч.

- Нельзя! – кинулся наперерез Рев. – Никак нельзя! Пусть лежит так, как есть! Как велели Высокие лорды!

Это он зря сказал.

- Лорды?! – рявкнула девушка. – ЛОРДЫ?!! А они мне не указ! - и двинула недрогнувшим железным кулаком одному в челюсть, а другому в ухо.

После того, как затих грохот двух падающих тел, она спокойно через них перешагнула и ловко разрезала сдерживающие меня веревки кончиком меча. Нугу изо рта я выудила уже сама.

- Спасибо! – поблагодарила я ее, двигая застывшей челюстью. – Очень вовремя вы появились. А вам за это ничего не будет?

- У меня ипохондрия, - кротко поведала меня девушка, смущенно отводя глаза. – Все спишут на нее.

- Удобно, - согласилась я, разминая затекшие суставы. – Так вы Эсмеральда?

- Ты меня знаешь? – нахмурилась она. – Откуда?

- Слышала, - отрапортовала я. – Про ипохондрию. Но мне, казалось, что она должна выражаться как-то иначе… по-другому, что ли…

- Самовыражение бывает разное, - пояснила, смягчаясь Эсмеральда. Робко улыбнулась, отчего на щеках появились миленькие ямочки. – А ярлыки лепят одни и те же!

- Мужчины? – полюбопытствовала я, сладко потягиваясь.

- Да! – грозно рыкнула воительница. – Думают, мир принадлежит исключительно им! И солнце встает и заходит исключительно для их желаний и потребностей.

- Несправедливо! – согласилась я. – И как с этим бороться в условиях мирового господства шовинизма?

- Укреплять свою оборону! – уверенно ответила Эсмеральда, вручая мне меч и кивая в сторону алькова. – Там, кстати, запасной доспех.

- Вот спасибо! – порадовалась я, с трудом удерживая тяжелый клинок. – А зачем?

- А подумать?.. – фыркнула Эсмеральда, наклоняясь и подхватывая Рева и Тэна за ноги. – Или совсем кавалеры мозги членами продырявили?

- Еще нет, - призналась я виновато. – Но очень близко к финалу.

- Ну так и дай им бой на их территории, - посоветовала воинственная Эсмеральда, с хеканьем утаскивая за дверь два тела одновременно. Зловеще усмехнулась: – А я пока с этими двумя ипохондрить продолжу!

Мне слуг в чем-то даже стало жалко.

- Похвально! – крикнула я ей вслед. – Только не нужно их использовать вместо меча. Этого несчастные хрупкие создания просто не переживут морально!

- Зато окрепнут физически! – донеслось из коридора.

Я внимательно посмотрела на меч. Осторожно потрогала пальчиком, проверяя заточку. Порадовалась, что острый, и опечалилась - слишком для меня тяжелый. В сущности, даже если мне повезет его поднять, то опустить я это оружие смогу исключительно вместе с собой, улегшись на него сверху. Бр-р-р!

- Нужно что-то делать! – заметалась я по комнате заполошной курицей, понимая, что сейчас придут два маньяка - и тут уж рассказывай о социальном равенстве, или не рассказывай, а все равно в равных для себя долях загнут, нагнут и поимеют.

- Да где же это! – ринулась я в альков, отодвигая занавеси, занавески и просто пыльные тряпочки. – О! Какая прелесть! – перед моими глазами предстал доспех какого-то мохнатого года. Явно неусовершенствованный и не облегченный.

Впрочем, меня сейчас интересовала не его историческая ценность или модификация, а то, есть ли у него бронетрусы! Оказалось - есть, и это наполнило меня неземным счастьем. Которое не убило даже то, что обмундирование было рассчитано на три меня в ширину и две в длину. Главное, они были!

То есть мне было чем сражаться с превосходящими силами противника!

- Еще бы все это меня не убило вместо сохранения жизни, - понадеялась я, с громадным трудом разбирая доспех на составные части и перетаскивая на кровать.

Это только кажется, что все так легко. Попробуй несведущему человеку найти крепления и застежки. Или разобраться в премудростях соединения и порядке надевания на себя.

Со вторым были жуткие проблемы. Поскольку я нацепила на себя трусы и нагрудник, а потом уронила нарукавники на пол. Поднимать их пришлось из положения лежа. Не все у меня, конечно, получалось с первого раза, но все приходит с опытом, особенно синяки.

Шлем я уже надевала лежа, искренне недоумевая, как во всем этом ужасе можно ходить. Но в данную минуту меня волновало лишь одно – можно ли меня отсюда выковырять. То есть сработает ли этот железный утеплитель как пояс верности? Хотелось надеяться…

Повернуться во всем этом у меня не получилось. Но я не расстроилась. Уснула на спине, прижав к груди меч. А что? Он тоже был частью доспеха. К тому же еще и так любезно отдолженный.

Теперь я была готова ко всем неожиданностям, обладающим эрекцией! Так и прикорнула с чувством глубокого удовлетворения от морального оргазма по поводу облома и динамо.