Полет однодневки

Пролог

«Космос — это все, что есть, что когда-либо было и когда-нибудь будет. Одно созерцание Космоса потрясает: дрожь бежит по спине, перехватывает горло, и появляется чувство, слабое, как смутное воспоминание, будто падаешь с высоты. Мы сознаем, что прикасаемся к величайшей из тайн»

Карл Саган.

«Не стоит прогибаться под изменчивый мир -
Пусть лучше он прогнется под нас,
Однажды он прогнется под нас.»

Машина времени

Пролог

          Космос… Как много в этом слове! Тысячелетиями люди задаются вопросами, глядя в небо, в неведомые пространства, которые манят открытиями и новыми приключениями, новыми возможностями. Эта грозная бесконечная пустота, с миллиардами звезд и планет.

Космос - такой недосягаемый и загадочный – долгие века был для человечества страшной тайной.  Когда-то, за попытку разгадки которой, даже карали смертью.

          Что такое космос? Что вы представляете, когда слышите это слово?

            Для меня – это величайшая загадка, не просто небо, усеянное яркими светилами, а что-то невероятное, безграничное и родное! Смотришь на небо и понимаешь, какой же маленькой частью этой огромной Вселенной ты являешься.

           Человек никогда не был равнодушен к космосу, он как птица стремился вверх. Ведь его всегда восхищало и влекло темное и непостижимое. Другой мир, красоту которого невозможно описать. Тайна, которую невероятно сложно разгадать. Покорить бездну, столь недосягаемую и волнующую, прикоснуться к бесконечности.

           Именно поэтому космос так манит человечество. Масштабы космического пространства будоражат наше воображение.

Космос – это наше будущее, которое стремительно ворвалось в нашу жизнь, неожиданно став настоящим. В космосе - следующие ступени нашей эволюции, ответы на вопросы, возможности решения многих экономических, экологических, социальных проблем.

И вот сейчас, глядя в будущее, безусловно, верю, что наша история, история нашей цивилизации не закончится на Земле! Ведь мы, наша Земля, лишь крошечная песчинка в огромном космосе.

И кто знает, может быть в будущем, спустя столетия, человек сможет посещать другие планеты с такой же легкостью, как сейчас мы летаем в другие страны.

Глава 1

2159 год

О космосе я мечтала сколько себя помню. Даже не мечтала, я бредила им. Бредила полетами в космосе. В старшей школе девчонки обсуждали моду и как подцепить перспективного жениха, чтобы вырваться из наших трущоб, а я разбирала сложные формулы высшей математики и зубрила астрофизику. Я тоже мечтала вырваться из бедных кварталов заштатного городишки. Но только не посредством брака с залетным столичным принцем. Которых, кстати, как известно, на всех не хватает. Я мечтала улететь не только из родных трущоб, я отчаянно надеялась улететь с Земли вообще. Откуда такие мечты, было не понятно даже мне самой.

Пока я была маленькой, папа только посмеивался над моими наивными чаяниями. Мама ворчала и заставляла «выбросить дурь из головы» и заняться чем-то нужным. Например, убрать в нашем крошечном домишке, где из-за младших братьев-близнецов порядка не было никогда.

Я делала вид послушной дочери. В течении десяти минут расшвыривала все валяющееся под ногами по темным углам. Торопливо поднимала метелкой тучу пыли с пола. А затем так же торопливо прибивала ее к полу замусоленной тряпкой. А затем с чистой совестью шла куда-нибудь подальше мечтать.

Шло время. Чем старше я становилась, тем больше обязанностей по дому у меня появлялось. Тем более, что за неделю до моего пятнадцатилетия в семье появилась маленькая сестренка.

Теперь мне приходилось уже не только убирать в доме, но и готовить еду, стирать белье, присматривать за младшими братьями. И на учебу стало очень сложно выкроить время. К сожалению, хоть папа и любил меня, но все равно считал, что девчонке не нужно образование. Выскочит замуж, нарожает детей и будет сидеть дома. Главное, чтобы умела мужа обиходить.

Чем старше я становилась, тем больше с меня требовали. Мама после рождения сестренки стала сильно хворать. И постепенно обязанности по «обихаживанию мужчин в доме» перекочевали ко мне.  И я, задолго до обзаведения собственной семьей, люто их возненавидела.

Наша семья была небогатой. Но и не бедной. Некоторые мои подруги были намного беднее нас. Но тем не менее, дарить подарки на дни рождения в нашей семье было не принято. Я вообще до определенного времени не знала, что так бывает. Что так можно. Свой самый первый подарок я получила на восемнадцатилетие. И совсем не от своих родных.

Мое восемнадцатилетие припало на выходной день. Мама снова хворала. И не выходила из спальни.

 Братья, проглотив нехитрый завтрак, умчались на каток. Зима в этом году была лютая и затяжная. Конец марта, а за окном сугробы по пояс. Братья отправились на замерзший пруд в конце нашей улицы погонять в хоккей, пока есть такая возможность.

Папа с соседом засел на кухне «отмечать» мое совершеннолетие. И я периодически ловила на себе хитрые неприятные взгляды папиного компаньона по бутылке. Не то, чтобы я не знала, что означают такие взгляды. Но наш сосед был всего на пять лет моложе папы и думать о нем, как о мужчине было неприятно. Тем более, рассматривать его, как потенциального кандидата в мужья.

Я старалась игнорировать его, делала вид, что не понимаю его намеков и утешала себя тем, что я еще не окончила школу. А как бы мне не было тяжело физически, я не хотела бросать школу. Мне необходимо был аттестат как воздух. Чтобы осуществить свою мечту.

Вот в этом месте мои планы буксовали. Я не знала в какое учебное заведение нужно поступать. И вообще, где на Земле можно выучиться на пилота космического корабля. Но решила пока не ломать над этим голову. Будет аттестат, найду куда поступать. Пойду в городскую библиотеку и поищу в интернете, какие учебные заведения учат летать на космических кораблях.

Я нарезала еще хлеба и добавила на стол домашних соленых грибочков, ловко уворачиваясь от жестких пальцев соседа, которыми он все норовил меня ущипнуть. Папа был уже прилично пьян и не мигая смотрел на экран старенького телевизора. Показывали последние новости. Я не вслушивалась в унылое лепетание местной ведущей. Мне никогда не было интересно, какую машину купил себе наш мэр, или какую рыбину выловили в пруду на окраине города. Но вдруг бормотание прервалось буквально на полуслове. Сосед удивленно крякнул и пихнул в бок папу:

 -  Слышь, сосед, кажись чегойсь стряслося. Вона, федеральные новости будут болтать.

Я изумленно повернулась к телевизору. Федеральные новости по выходным у нас показывали раз в день, вечером. А сейчас на часах было десять тридцать утра. Но на телевизионном экране тем не менее уже появилась заставка федеральных новостей. А через пару секунд картинку с эмблемой федерального телеканала и государственной символики вдруг сменило лицо нашего президента. У меня почему-то екнуло сердце. Словно предчувствуя перемены.

В кухне раздался взволнованно-торжественный мужской голос:

 - Дорогие мои сограждане! Сегодня знаменательный для нас день!..

Сердце забилось еще сильнее. Я даже дыхание затаила, пока президент напыщенно вещал что-то о том, что мы прошли долгий и тяжелый путь. Волнение почему-то душило и отдавалось грохотом в ушах. Кое-как я успокоилась. И как раз вовремя:

 -  …сегодня совет Звездного Альянса принял решение в пользу Земли. – президент сделал торжественную паузу – Мы, дорогие сограждане, отныне полноправные члены Звездного Альянса. Имеем право работать и учиться на других планетах, отдыхать…

Я взволнованно перевела дух. Самое важное для себя я услышала. Я могу учиться в Альянсе! Я точно получу так необходимый мне диплом!

Вновь увернувшись от наглых пальцев соседа, я выскользнула из кухни. Мне нужно готовиться к поступлению!

                                             ***

К школьному выпускному меня уже не слабо потряхивало. В нашем земном интернете информации было с кошкины слезки. Земля уже подключилась к галанету – своеобразному интернету Звездного Альянса. И из нашего городишки выйти в галанет тоже можно было. Только очень дорого. Но я нашла выход.

Глава 2

Как показало время, настоящая проблема ждала меня впереди. И пришла она оттуда, откуда я ее совсем не ждала.

Результатом моей сумасшедшей зубрежки стало то, что выпускные экзамены в виде тестирования я сдала блестяще, на высший бал. На выпускном балу, против обыкновения, присутствовал мэр нашего города. Я только потом, после прочувствованной речи директора нашей школы поняла почему. Таких идеальных аттестатов в нашем городке еще не было.

Мэр, пряча под раздутой важностью изумление, вручил мне «красный» аттестат с одними высшими баллами по всем предметам, золотую медаль и… денежное вознаграждение. У меня на сердце потеплело. Одной проблемой меньше. Деньги на дорогу есть. На сколько я могла судить, сумма мне причиталась не маленькая. А самое главное, что принадлежала она лично мне. Лежала на банковском счету, открытом на мое имя. А в руках я держала свою самую первую банковскую карту.

После торжественной части папа попытался выдернуть карту у меня из рук, со словами, что у него она будет целее. Но я ловко увернулась и спрятала карту вместе с ненужными папе документами об окончании школы.

Гулять я планировала до традиционной встречи рассвета. Но ушла очень рано, едва за полночь. А все потому, что каждый из моих одноклассников считал своим долгом записаться в мои друзья. А раз мы друзья, то я просто обязана друзей угостить выпивкой. Ведь деньги-то у меня есть! И свои собственные!

Я некоторое время тактично отмахивалась от подобных поползновений меня раскрутить. Потом уже не совсем вежливо огрызалась. Но, чем пьянее становились парни, тем яснее было мне, что нужно уходить домой, пока не случилось беды. Так что с моими планами погулять не сложилось.

На утро после выпускного я была выспавшаяся, но все равно очень злая. Обидно, когда твои планы летят псу под хвост из-за чьей-то глупости и жадности.

Вторым разочарованием этого утра стало то, что пришлось отложить поездку в библиотеку. Я хотела еще раз зайти на сайт Академии потому, что обещанного информационного письма все не было. Но мама велела сидеть дома с младшей сестрой, потому что ей самой нужно было к врачу и по делам. Пришлось скрепя сердце оставаться дома.

От злости я тщательно убрала в доме, используя даже такую малость в качестве силовой тренировки. Побегала за мелкой, пока она не устала. И, уложив сестренку спать, снова принялась за зубрежку.

В доме было тихо. Отец с самого утра ушел на работу. Мама в поликлинике. Братья где-то шатались, пользуясь каникулами и отсутствием родительского контроля. Так что мне никто не мешал зубрить всеобщий язык. За этим занятием меня и застала мама.

 -  Крис, ты чем опять занимаешься? - мамин недовольный голос полоснул по нервам – Почему обед еще не готов?

         Я подскочила при звуке ее голоса, уронив учебник. Мама подошла, подобрала книгу и посмотрела на обложку, а потом на меня:

 -  Зачем тебе это? Ты все еще никак не избавишься от своей глупой затеи? Ну какой из тебя пилот? Крис, место женщины дома, подле мужа. Лучше бы поучилась готовить. А то только суп и можешь сварить. Чем мужа кормить собираешься?

                       Нотации на тему замужества в нашем доме в последнее время звучали все чаще и чаще. Обычно, я молча все выслушивала, но оставалась при своем мнении. Но сегодня злость меня переполняла. Конечно, злилась я не на маму. Хотя нет, и на нее тоже, но совсем чуть-чуть. Куда большее раздражение вызывало само мое бесправное положение, моя беспомощность и невозможность быстро и ловко разрулить ситуацию.

                   Сегодня ко всему уже перечисленному добавлялось раздражение от того, что мне не дали повеселиться в свое удовольствие хоть раз. И мамина реплика оказалась сродни искре, поднесенной к сухой траве. Вспыхнуло пламя ссоры.

 -  Ничем! Я ничем не собираюсь кормить мужа! По той простой причине, что замуж я не собираюсь еще по крайней мере лет десять! Потому что мне не интересна жизнь домашней курицы! Потому что я хочу сама зарабатывать, а не клянчить у мужа копейки! Да и те не себе, а ребенку на ботинки! Потому что ребенок весь в папашу и залез в лужу! А обувь взяла и развалилась, потому что ее, мокрую, требовалось срочно высушить, и потому ее положили на горячую батарею! А все потому, что муж для семьи деньги зажимает, а то ему на выпивку не хватит! А сама буду ходить зимой в стоптанных осенних ботинках пятилетней давности! Авось, не сдохну от воспаления легких!

                     Хрясь!

         Мой словесный понос прервала звонкая пощечина. Голова мотнулась в сторону. В ушах зазвенело. Оказывается, это очень больно, когда тебя бьют по лицу. На глаза навернулись слезы. И я почти с ненавистью посмотрела на мать. А она сжимала кулаки и смотрела на меня:

 -  Неблагодарная! Не смей со мною так разговаривать! Придёт отец, я все ему расскажу! И не буду тебя больше от него защищать! Он прав – я тебя распустила! 

 -  И в чем же заключается твое распустительство меня?

Меня несло. И я не могла остановиться. Да и не хотела. Отец зарабатывал очень неплохо. Но я об этом узнала только перед самым выпускным. Раньше я думала, что те деньги, который отец отдавал маме, это все его жалованье. И потому терпеливо переносила отсутствие косметики и не самые модные туфли. Потому что были еще дети. Потому что мама болела и действительно имела на осень и зиму только одну пару обуви. Пусть, она из дому выходила очень редко. Чаще посылала меня или братьев что-то купить или сходить на почту. Но все равно, иногда ей требовалось выйти в больницу самой. И если это случалось морозной зимой, то чаще всего заканчивалось тяжелой простудой.

А за пару недель до выпускного я нечаянно подслушала, как ругались родители. Мама просила у отца больше денег, потому что мне нужно было купить приличное платье и туфли на выпускной. Меня поразила мамина фраза:

 - Стас, я знаю, что у тебя еще остались деньги от второй половины жалованья!

Глава 3

Что делал на задворках нашего дома дядько Павел, всегдашний папкин компаньон по застольям, я не знала. Да и не ожидала я его там встретить. А потому, не особо аккуратно перебравшись через старый шаткий заборчик, едва не уселась на соседа сверху. В самый последний момент сумев все-таки отшатнуться в сторону. И не миновать бы мне гостеприимных объятий зарослей злющей крапивы, если бы дядько Павел не поймал меня за руку.

Шершавые цепкие пальцы ухватили меня повыше локтя и спасли от беды. Я выдохнула и с трудом промямлила слова благодарности. Но мужские пальцы не спешили меня отпускать. Я недоуменно посмотрела в лицо своему спасителю. И застыла.

В глазах дядьки Павла плавилось нечто омерзительное, склизкое и маслянистое. Заметив, что я на него смотрю, он ухмыльнулся:

 -  Ну что же ты замолчала? Продолжай. У тебя такой чудесный голосок – так бы и слушал. А еще лучше – сосед лизнул кончиком языка свою нижнюю губу – пойдем ко мне.

Меня затошнило, и я с трудом выдавила:

 - Ззачем?

Сказала, и сама себя обругала идиоткой. Уж лучше бы сказала, что папа меня ищет и я тороплюсь. А сосед словно только и ждал моего дурацкого вопроса:

 - Зачем? Зачем… Ах, зачем! Ну так я тебе сейчас все подробно расскажу. И даже покажу. Пошли, детка.

И пальцы впились в мою руку сильнее. Теперь уже до синяков. Дядька Павел потянул меня в сторону калитки, давно проделанной папой в заборе между нашими участками, чтоб в гости было ходить сподручней. Тем более, что сама калитка находилась прямо напротив двери в дом дядьки Павла. Буквально, в паре метров от порога. Это до наших дверей надо еще умудриться добраться. В обход дома, мимо старой, полуразвалившейся сараюшки, в которой когда-то давно мама хотела разводить курей, сквозь заросли колючей ежевики.

Ежевику папа регулярно грозился извести под корень. Потому как колючая невозможно. Но братья, любившие сладкую ягоду, неизменно защищали грозные заросли. И папа, поругавшись и покричав на всю улицу, уходил залечивать кровавые царапины. А кусты росли себе дальше.

И вот теперь именно из-за ежевики меня никто не увидит в окно. Забор и калитку от взгляда из окна вредные колючки скрывали надежно.

Я занервничала. Попробовала выкрутить руку из цепких мужских пальцев, но ничего не вышло. Дядька Павел только прицыкнул на меня:

 - Не торопись! Ишь, какая шустрая! Сейчас все будет. А понравится, так и будешь меня и далее навещать. – он хмыкнул – По-соседски.

Не обращая внимания на мое сопротивление, воровато оглядываясь по сторонам, дядька Павел уже почти подтащил меня к калитке. Когда его пальцы коснулись задвижки, запирающей калитку, ужас накрыл меня с головой. Совершенно потеряв голову, не соображая, что делаю, я изо всех сил впилась ногтями свободной руки туда, куда дотянулась. Пусть, ногти и короткие, но легко могу оцарапать до крови.

Жаль, что это были не глаза.

Я не сразу сообразила, что нечто мягкое и мокрое под моими пальцами – это губы дядьки Павла. Сосед завопил пожарной сиреной и с силой сжал мое запястье. Понимая, что сейчас случится, я постаралась сжать пальцы как можно крепче. И не ошиблась. Сосед больно дернул меня за руку, отрывая от собственной губы. Надеюсь, я хоть кусочек ему оторвала. Может, хоть после этого он перестанет раздевать меня глазами.

Я думала, что после такого демарша с моей стороны, сосед меня отпустит хоть на мгновение. И я смогу удрать домой. Но я ошиблась.

Оторвав от себя одну мою руку, и, по-прежнему удерживая повыше локтя вторую, дядько Павел прикоснулся пальцами к своей израненной губе. Больно, по-видимому, было сильно. Потому что сосед зашипел, как шипит выплеснутая в горящий огонь вода, и отдернул руку. Посмотрел на свои окровавленные пальцы и, размахнувшись, со сдавленным «с**а!» ударил меня кулаком по скуле. Между прочим, той же самой, которой сегодня уже досталось и так.

В голове что-то взорвалось. Что-то маленькое, но термоядерное. Этот взрыв выжег все предохранители. Я отключилась.

Приходила в себя наоборот, медленно. Словно всплывала со дна нашего пруда, когда вязкий ил на дне не хочет отпускать, а легкие уже горят от недостатка кислорода.

Кто-то рядом разговаривал. Я постаралась прислушаться. Получилось. Но не сразу.

 -  …не реви. Доктор сказал, что черепушка у Криски крепкая. Даже сотрясения нету. Поваляется денек, и все пройдет. Ну чего ты сырость развела?

Мама что-то ответила, но так тихо, что я ничего не разобрала за ее всхлипываниями. Папа в ответ досадливо крякнул:

 -  Ну а что Павка? Пущай в участке сначала ему мозг промоют. А потом уже я с ним по-свойски побеседую. – В словах папы мне почудилась какая-то угроза. – Нечаво моих девок портить. Как бы я потом в глаза Яну смотрел?

На этот раз мамин ответ, больше похожий на стон, я услышала:

 -  Так старый для Крис пан Черный.

Папа в ответ хохотнул:

 -  От ты сказанула, Маричка! Дочка, чай, его не варить будет! А старый конь борозды не портит. И, это, жена, перестань Криску шпынять за учебу. Пущай учится. Яну нужна ученая жена.

Мама снова что-то очень тихо пробормотала, сопроводив короткую фразу горестным всхлипом. Папа твердо ответил:

 -  Никаких поступлений! Ото книжки свои пущай читает. А по осени ее окрутим с Яном. Дальше пусть сам решает.

Мне стало горько. Папин начальник, конечно, мужчина видный. И обеспеченный. Да только вдовый он. Года три назад жену похоронил. А жена на семь лет моложе его была. У нас в городке болтали разное. В основном, глупости всякие. А как оно на самом деле было, я не знала. Может, и хороший он. Да только права мама, старый. Не о таком муже я мечтала. Да, если честно, то вообще о муже не мечтала.

Я перестала прислушиваться к разговору родителей, привычно отгораживаясь от реальности мечтами. В мечтах не было ни дядьки Павла, ни пана Черного, ни навязываемого замужества. В мечтах я была пилотом космического крейсера. Самым лучшим пилотом. Самого лучшего крейсера. Я так замечталась, что что не заметила, как уплыла в сон.