Полыхающее небо - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Анвин Росс (самиздат)

Пролог

971 год н.э. Норвегия

Воздух пропитался запахом тлена, крови и металла. В усыпанное звёздами небо поднимались огненные искры, отлетающие от зажженных факелов. Кругом слышались крики, плач и в созвучии огня и металла звучало лишь два ужасающих слово «Кровавая волчица». Ещё одна деревня, ещё один клан, ещё одна территория захвачена.

Уничтожай, захватывай, повелевай, иначе захвачен и уничтожен будешь ты. Таков закон безжалостной и незнающей поражений великой завоевательницы северного Фьорда.

Гьяллархорн прозвучал слишком поздно. Бесшумная глубокая ночь, никто не ожидал врага, желающего захватить их земли. Приближалась холодная зима и все воины сложили клинки, да топоры, позволяя прожить пару месяцев в объятиях любимых жён и звука детского смеха, ожидая, когда сойдут снега, и тропы станут не столь заснеженными, ожидая нового зова сражений и завоеваний. Наступила пора недолговечного мира, но только не для нее. Илва – молодая, с кровью, будто кипящая лава, владеющая умело топором и клинком, не знающая поражения, не защищающаяся щитом. Будто сам божий перст в лице одной из своих воительниц наслал гнев на жителей, ведя её в бой, даруя защиту, не то владычицы Хельхейма[1], желающая пролить реки крови, наслаждаясь собственной победой, вкушая её чужими руками.

Волчица, кровавая волчица, так прозвали её. Не знающая жалости и пощады. Уже пять лет мир содрогался и пылал при упоминании этого имени. Женщины, дети, мужчины... Ничто и никто не могло остановить её, ничто не заставляло дрогнуть сердце, низвергнуть слёзы, застилая глаза. Ничто и никто. Лишь клинок гнева управлял ею, ведя вперёд, не сгибаясь, следуя намеченной цели. Была ли она уцелевшей дочерью, когда-то жестоко убитых родных, чья месть сейчас не знала ни милости, ни пощады, иль какие иные причины побуждали столь юное создание стать кровожадной убийцей? А может и впрямь душу захватила Хель[2], в отмщение Одину[3].

Эта ночь грозилась всполыхнуть очередным пепелищем.

Огромный топор сверкнул в тени ночного неба, вырывая меч из рук воина. Перемахнув одной ногой через седло, Илва вскочила на обе ступни, приближаясь к мужчине, чей меч покоился в ярде от него. По его лбу и седовласой бороде стекали струйки крови. Воин был измождён неожиданным ночным нападением, казалось было готов сдаться, но в душе теплился неугасающий огонёк дать бой. Но силы были не равны.

– Хочешь наши земли – забирай. Но не трогай оставшихся в живых, – взмолился высокий мужчина.

Его одеяние больше напоминало лохмотья скитальца. Лоскуты пропитались кровью от не столь значительных порезов, но всё же ран. На вид ему было лет пятьдесят, может чуть больше. Втрое старше кровавой волчицы.

– Эти земли лишь свободный путь на север, – ответила Илва, занося топор, но прежде, чем он обрушился рубящим ударом, клинок преградил ему путь, встречаясь в чудовищном лязге с другим оружием.

Молодой, ровня Илве по возрасту парнишка, стоял, сжимая рукоять меча. Видимо, это было лишь по счету второе-третье сражение на его счету. Что он, мальчишка, мог сделать против неё, той, чьё имя слыло клеймом?

Клеймо, что страшило больше смерти. Оттолкнув седовласого мужчину, она с силой размахнулась топором, рассекая его горло. Молодой парнишка схватился за шею и повалился на колени, падая навзничь между Илвой и мужчиной.

– Ещё один враг повержен, – разнёсся голос по кромешной темноте и звук восторженной победы.

– Ты добилась того, чего желала. Отпусти женщин и детей, – хриплым голосом произнёс мужчина.

Девушка в голос рассмеялась:

– Перед тобой не просто твой враг, я враг всех твоих врагов. Я не оставляю никого в живых, лишь кому благоволит твой жалкий Один, уводя от битвы, позволяя скрыться подобно трусу в дебрях заснеженного леса.

– Твои воины и так перебили большую часть моих. Разве этого мало? Женщины и дети, что они сделали тебе? – Мужчина отступал назад.

Илва перешагнула через труп мальчишки и последовала за врагом, вторя его шагам, пресекая любую возможность бежать или схватить меч.

Хотя что он мог против неё? Клинок против здоровенного топора? Не насмешка ли судьбы?

– Неужели в твоём сердце нет ни капли сожаления или сострадания? Женщины и дети! Позволь им уйти забирай всех мужчин, но детей и женщин отпусти.

– Как благочестиво с твоей стороны, только все твои речи пусты, – усмехнулась девушка.

Когда воин схватил свой меч, Илва отшатнулась – острое лезвие сверкнула в луне кровавого рассвета. Раскатистый женский смех окрасил эту ночь ещё большей зловещей краской. Несмотря на усталость, на поражение своих воинов, мужчина продолжал торговаться и намеревался сразиться с ней, и видимо и с её войском тоже. Не смешно ли?!

Бросив топор на землю, девушка встала напротив мужчины.

– Ты достойный воин, несмотря на неминуемую гибель, продолжаешь сражаться, защищая то, что тебе дорого. Поэтому я позволю тебе сразиться со мной на равных, – улыбнулась она, обнажая ровную линию зубов. – Позволю то, что когда-то не позволил сделать ты.

Ей не нужно оружие: меч, клинок, секира, топор. Было достаточно боёв и ненависти, живущей в её сердце и душе, которые закалили в ней неистового воина. Лишь меч противника. Больше ничего.

Когда новая вспышка окрасила небесный свод взмахом клинка, девушка увернулась, перехватывая руку и выбивая меч, хватаясь за рукоять. Ударив по ногам врага, мужчина повалился на колени перед воительницей и не успел сделать вдох, как собственное острие клинка пронзила его грудь насквозь.

– Пожалей женщин и детей, – дрожащим и сиплым голосом прохрипел мужчина, и тонкая алая струйка потекла изо рта.

Илва ухмыльнулась, выпуская кожаную лямку мужского жилета и толкая воина на землю.

– Сожгите тут всё дотла! – выкрикнула воительница своей армии. – Не оставляя ни единого дома! Сожгите всё! – прорычала она, приближаясь к мужчине, что лежал на земле, держась за лезвие меча, торчащего из груди. – Так и быть, я не убью их как скот, но сожгу. Так твоя душа будет спокойна?

Глава 1

Спустя год и девять месяцев

По дому разносилось тихое женское пение и звук деревянных полозьев кресла. Возле окна в солнечном свете в кресле покачивалась девушка, баюкающая ребёнка на руках, укутанного расшитым лоскутами пледом. Поцеловав младенца в белокурые волосики, Илва улыбнулась. Ещё час у неё и Вильгельма есть возможность насладиться тишиной.

Мужские руки коснулись женского плеча, а губы нашли друг друга, запечатлев лёгкий, но обжигающий поцелуй.

Полтора года назад многое изменилось. После зимовки кровавая волчица так и не появилась со своей устрашающей армией, что не знала ни жалости, ни поражения. Исчезла, пропала с лица земли, будто и вовсе не существовала.

В одночасье всё переменилось. Будто сердце смягчилось, а былая боль ушла, точно сама Хель покинула мир живых, убираясь прочь в своё подземное царство. Настал мир. Ну как настал?

Слыла молва, стоило сгинуть волчице, как многие кланы воспряли духом, и теперь не было у них одного общего врага. Начались кровопролитные войны, междоусобицы. Всё стало, как и прежде.

Лишь очерствевшее сердце Илвы внезапно ожило. Сперва было принято решение избавиться от ребенка, но впервые взяв на руки маленькое крохотное существо, сердце дрогнула, и первая слеза скатилась по щеке. В тот день всё изменилось. Когда-то пугающий и держащий в страхе клан Кровавой волчицы стал жить иной жизнью. Стал легендой. Будто заклятие спало.

Увидев впервые младенца, Илва провозгласила имя Вигдис. Богиня войны. Эта же богиня положила конец всем распрям, что пять лет вела грозная воительница. Лишь крошечное существо стало всем огромным светлым миром.

– Люблю тебя, – в уста проговорил Вильгельм.

Илва улыбнулась и так же в ответ прошептала клятву любви. Этот мужчина дважды спас её: сперва тело, а после душу. Одна судьба на двоих.

– Давай её мне, а ты иди, отдохни, – прошептал мужчина, забирая свою дочь себе на руки.

Прекрасные сонные звуки дочери радовали слух. Но в одночасье всё изменилось. Раздался звук угрожающего гьяллархорна, и плач ребенка сотряс былую прекрасную мелодию дыхания влюблённых.

На их деревню напали.

Вручив дочь обратно на руки матери, Вильгельм схватил висящие на стене топор и клинок.

Они так далеко ушли от всех войн, от захваченных территорий, но кто-то добрался и до них. Никто не знал, где обитала волчица и была ли она жива.

Сердце колотилось в груди, и девушка прижала плачущего ребёнка, шепча мелодичным голосом слова, пытаясь утешить младенца, но всё тщетно. Когда дверь распахнулась, и прохлада влетела в дом, на пороге стояла Руна – мать Вильгельма. Женщина махнула рукой.

– Что происходит? – только и спросила Илва.

– На нас напали…

Девушка кинула взгляд в небольшое окно. Всё происходило слишком быстро. Первые два дома полыхали как факелы.

– Война настигла нас. Собирай необходимые вещи, бежим пока не поздно, – проговорила Руна, скидывая детские вещички в холщовой мешок. Илва лишь продолжала качать рыдающую малышку.

– Руна, – подбежав к женщине, она окликнула её. – Молю, спаси мою дочь! – Девушка хотела отдать ребёнка, но в дверь ворвался мальчишка, лет десяти. – Халлдор! О, великая Фрея[1], защити их! – Схватив с кровати тёплое покрывало, Илва укутала плачущую дочь и подбежала к нему, опускаясь перед ним на колени. Она знала, он защитит Вигдис. Он хоть и был юн, но уже был настоящим воином. – Ценой собственной жизни сбереги её, молю тебя. – Сняв с шеи амулет, Илва повязала его на шею дочери. – Не допусти, чтобы ей причинили боль.

Мальчик кивнул и взял сверток, ценнее собственной жизни, крепко прижимая к груди.

– Руна, бегите, забирайте всех, кто не может сражаться и бегите.

Стянув с себя тёплую шаль, Илва подбежала к топору и мечу, хватая их. Руки больше не были грубыми, в мозолях и волдырях от каждодневных сражений и побед. Сейчас рукояти казались жёсткими и тёрлись о нежную кожу. Год и девять месяцев её жизнь протекала сказкой, не принадлежащей ей, украденной у кого-то. Пришло время вернуться на прежний «пост».

Схватив оружие, девушка выбежала на пропитанный морозом воздух, обдувающий со всех сторон. Приближаясь к звукам сражения, кожу обдавало не льдом, а самым настоящим пламенем. Дома горели как соломенные снопы. Крики, вопли. Илва обернулась, смотря, как Руна и Халлдор удалялись прочь. За ними следовала перебежками сестра Вильгельма – Дагней.

Бросившись в самое пекло сражения, Илва занесла топор и меч. Если именно так ей предстояло встретить свою смерть, плечом к плечу со своим мужем, защищая то, что так дорого сердцу, так тому и быть. Если именно таков закат кровавой волчицы, то она встретит его с гордо поднятой головой. Несмотря на отсутствие боя, тело ни на секунду не забыло ощущение войны. Размахивая мечом и топором, как и прежде, Илва пробивалась в самое пекло. Если суждено войти в историю как единственная женщина воин, не знающая поражения и жалости, никогда не скрывающаяся от опасности щитом, а владеющая в битве двумя руками на равных, то так тому и быть.

Воздух согревался от языков пламени. Морозной свежести больше не ощущалось. Продолжая сражаться, Илва рубила одного врага за другим. Но свист летящей стрелы внезапно обрушился на неё пронизывающим ударом, и острие наконечника пробила кожаный жилет с обеих сторон, заставляя девушку взвыть от боли, но ни на секунду не выпустить клинка из руки.

До слуха донёсся гулкий рокот: волчица. Будто невидимая листва от порыва ветра зашелестела её имя.

Острое лезвие меча полоснуло её бедро. Но это не могло остановить. Происходило и не такое. Сжав крепче рукояти, девушка продолжила сражаться, ощущая, как ещё один режущий удар пронзил её бок, окрашивая не только болью, но и горящим прикосновением хлынувшей крови.

Пошатнувшись, Илва нанесла рубящий удар топором, снимая голову противнику, и, воткнув меч в землю, схватила клинок врага, метнув его в лучника, выбивая того из седла. Прихрамывая и держась за рану, девушка направилась дальше, ища взглядом своего мужа и молясь всем известным и неизвестным богам, лишь бы Руна и её дочь удалились как можно дальше от этого места сражения. Возможно, Илва больше никогда не посмотрит в глаза дочери, так напоминающие фьорде, как и очи её отца, но Илва будет знать, что она жива, и её ждет другая участь. Не такая жизнь. Вигдис не повторит жизнь её родителей ни на йоту. Если тому цена – жизнь – она заплатит её.

Глава 2

Спустя еще двенадцать лет

– Я иду с вами! – Элин отмахнула плотное сукно, служащее защитой от холодного ветра в небольшом шатре, где решались полномасштабные планы действия сражения, что неминуемо приближалось к ним. Холодный, почти морозный поток воздуха ледяного утра ворвалось внутрь вместе с Элин.

– Выведите кто-нибудь отсюда эту неугомонную девчонку! – произнёс Эсбен. – И как можно дальше, чтобы я не слышал её голоса!

– Ты знаешь, что я сражаюсь не хуже тебя! – зло прорычала она. Кровь закипала в венах, будто лава. – И я пойду!

– Элин, одно дело махать топором со слабыми воинами – другое дело, когда к нам приближается сильный враг! И женщине не место на поле битвы! – Он указал жестом на вздымающуюся шкуру от ветра.

– А интересно, где место женщины? – Девушка сверкнула тёмно-синими глазами, будто ледяные фьорды отразили весь гнев небесных богов. – Особенно моё? Может быть в твоей постели? – огрызнулась она, когда двое мужчин подошли к ней.

Это порой начинало забавлять. Даже два высоченных бугая не всегда могли справиться с хрупкой девчушкой двадцати лет, которая едва ли им доходила по плечо.

– Эсбен, ты знаешь, я отличный воин! Я сражаюсь не хуже тебя. Но ты мне мстишь, потому что я тебе отказала? В этом всё дело?

– Нет, не в этом! Выведите её прочь, чтоб глаза мои больше не видели здесь эту девчонку! Если она ещё раз сюда войдет, я вздерну каждого из вас! Если понадобится, чтоб она больше ни шагу не сделала сюда, то стойте снаружи и караульте вход! – разъярённо ответил Эсбен.

– Малышка, лучше пойдём. – Двое мужчин: Лейф и Роальд, не раз участвующие в боях с Элин, знали, девочка была отличным воином. – Это бессмысленно! – Лейф взял нежно под руку девушку и попытался развернуть Элин к выходу. – Но как бы я не хотел сражаться бок о бок с такой как ты, я сейчас согласен с Эсбеном. Противник не из лёгких. Нужны крепкие мужчины, а не женщины. Прости, малышка.

– Кто этот враг? – Оскалилась Элин. – Чем он так несокрушим? Ты же знаешь, я хороший воин. Ты сражался со мной бок о бок, и знаешь это.

– Волчица…

Глаза Элин вспыхнули сокрушительным огнём, и, схватив висевший топор на поясе Лейфа, девушка резко развернулась и метнула орудие в сторону Эсбена, с силой и намертво вонзая её вместе с остриём одну из прядей к деревянной балке, – одной из тех, что держала это шаткое сооружение.

– Я иду! – чеканя, произнесла Элин. – Если ты возразишь, следующий топор полетит в твой череп! И поверь, я не промахнусь!

Отмахнув шкуру, служащую защитой от ветра и холода, девушка направилась к своему дому, крепко сжимая кулаки. Мужчины продолжали что-то обсуждать, а поверх этого гомона слышался голос Эсбена, но Элин не понимала ни единого произнесённого слова. Лишь гудящая в ушах кровь. Кровь, что превратилась в настоящий бурлящий кипяток в котле, сейчас протекала по венам.

Внутри всё горело. Злость, ненависть. С волчицей у неё были давние счеты, и неизвестно какие боги благоволили Элин сейчас. Этот день настал. Теперь она сможет поквитаться с тем, кто безжалостно убил её мать и отца. Хладнокровно отнял жизнь. Это же сделает и она. Этот день настал!

Элин будет смотреть в глаза волчицы и наблюдать, как жизнь потухает в её очах. Слышать, как последний вздох коснётся её холодных уст. Когда смерть родителей Элин наконец-то будет отомщена, может быть тогда, она сможет спать спокойно и не просыпаться каждую ночь от собственного крика. Кровь, раненые воины – её вечные спутники с самого детства.

Вытащив амулет – оберег, доставшийся от матери, Элин крепко сжала его, преподнеся к губам.

– Мамочка, скоро я отомщу за твою смерть. Мамочка… Как и смерть отца… Я обещаю. Клянусь Одином. Я отомщу…

***

– Я тоже иду! – За спиной девушки прозвучал голос Акселя.

– Нет! Ты не идёшь! – Элин повернулась к молодому пареньку.

Разница в возрасте составляла два года. Она всегда стояла за него горой, оберегала, опекала как мать. Но сейчас смотря на Акселя, порой затекала шея. Элин не была маленького роста, да и она из северных народов, среди которых редко когда встретишь маленькую миниатюрную дюймовочку. Почти каждая была на полголовы, да выше жителей южнее от фьорда. Но Аксел, когда-то, будучи мальчонкой ей по плечо, вымахал за последнее пару лет в росте, что даже потягался бы с Эсбеном. Да уж что говорить, потягаться. Элин выросла прекрасной красавицей, белоснежные волосы, точёные линии лица, а глаза. Глаза прекрасней самых глубоких озёр.

Многие мужчины претендовали на сердце прекрасной воительницы, но душа рвалась в бой, грезила войной, битвой, местью. Элин медленно тлела изнутри. Да и что кривить душой, ни один мужчина ей был не по сердцу. И было решено, кто победит в кулачном бою Акселя, тот и станет её мужем. Вот и Эсбен провалился со своей попыткой с треском, проиграв эту битву. И да, Аксел был хорош в битве – но точно не этой.

Они оба поклялись с самого детства защищать друг друга до последнего вздоха. Быть одним целым. Только сейчас их дороги расходились. Это её личные счёты. Аксел станет помехой в этой битве. Элин будет разрываться между волчицей и желанием защитить брата. Она не могла допустить его смерти.

– Ты хочешь, чтоб я тоже метнул в тебя топор. – Аксел скрестил руки на груди.

– Подслушивать не хорошо, – усмехнулась девушка, натягивая на себя кольчугу.

Уже через час они должны направиться в путь. Нет времени медлить. Они должны опередить волчицу, и, прежде чем её клан доберётся до их деревни, они обязаны разбить своего врага, не позволяя им напасть на деревню и сжечь все дома и землю дотла. На одном месте они прожили больше пяти лет, и Элин прикипела к этим местам душой и сердцем. Но нет мятежному духу покоя.

– Элин, ты же знаешь, мы отличный тандем. Мы друг за друга горой, помнишь? – Аксел подошёл к ней и провёл двумя пальцами по щекам по диагонали, словно рисуя невидимые метки. – Помнишь, когда я нарисовал их, ты рассмеялась и сказала, викинги не раскрашивают своё лицо, а я сказал: «Знаю. Эти две полосы – мы». Неразделимые навеки вечные, как они. Помнишь?

Глава 3

Все были готовы отправиться в бой и, попрощавшись взглядом с деревушкой, направились на запад.

Окинув взглядом окрестности, Элин так и не нашла среди населения милого лица Акселя. Сердце сжалось. Он даже не пришёл с ней проститься. Не хотел видеть её.

Закрыв глаза, девушка откинула грустные мысли. Когда она вернётся с победой, то обнимет его как в детстве и скажет: все хорошо. Он обнимет её в ответ, и они вновь заживут, как и прежде. Даже лучше. Элин и её семья наконец-то будет отомщена. Возможно, и Аксел тоже. Никто не знал, кто напал на его клан и разбил, убивая каждого, не гнушаясь ничего и никого.

Отвернувшись, Элин последовала за воинами. Это было не в первый раз. Она привыкла уходить на поле боя, зная, что возможно больше не увидит светлых глаз бабули Эстер. Она заботилась о ней и Акселе с самого появления среди них.

Элин была благодарна и любила её как родную мать. Девушка когда-то давно лишилась самого дорогого, но Эстер смогла заменить и мать, и отца. Сердце переполнялось любовью к этому светлому человеку.

Но откинув все мысли: хорошие и плохие, Элин устремилась вперёд. День им благоволил. Солнце светило над головой, в лучах переливались искры снега, а под ногами хрустел наст. Это лучше, чем недавняя слякоть. Ещё неделю назад лили холодные дожди, будто небо оплакивало павших в битве воинов. А получив свою жертву, ликовало, усыпая землю белоснежными хлопьями.

Продолжая следовать за воинами, Элин перебирала в голове как поведёт себя на поле брани. Ринется искать волчицу или будет сражаться со своим кланом плечом к плечу, как и всегда? Ей даже было невдомёк, как выглядела эта гроза всех кланов. Лишь имя, как звук плети звучало в ушах. Ещё одна женщина воительница, не знающая поражений.

Женщин воинов можно сосчитать по пальцам. Эсбен был прав, говоря свои слова. Но все женщины разные. Есть такие как Элин. Сердце её сплошь пропитано ядом потери. Не все идут в бой. Но она другая. Этот амулет, оберегающий её все эти годы от ненастий, толкал в путь, в бой. Жить и знать, что убийца родителей всё ещё дышит с ней одним воздухом и смотрит на прекрасные фьорды, душило изнутри.

Отогнав очередные мысли, Элин смотрела вперёд, стараясь не думать вообще. Иначе дойдя до фатальной встречи, девушка не сможет сражаться, как полагается.

Да и путь их далёк. Если бы тропы оказались не заснежены, то можно взять коней в путь. Но тонущие лошади в снегу станут проблемой. Поэтому только вперёд – шаг за шагом. Возможно, к завтрашнему дню они дойдут до лагеря волчицы, и она не успеет пойти на запад, сокрушая всю свою мощь на их деревню. Клан Эсбена не мог проиграть. Воины должны вернуться домой, защитив свои семьи. Они должны разбить своего врага. Иначе ни у кого не останется шанса.

***

Ночь оказалась холодной. Несмотря на тёплую одежду, Элин ощущала, как под слои тюков её наряда, задувал морозный ветер. Приблизившись к одному из мужчин, девушка прижалась спиной, ощущая, как тепло расходится по телу. Когда дремота начала пробиваться сквозь зимнюю стужу, девушка провалилась в сон.

Элин стояла на берегу чудесного фьорда. Было непривычно жаркое лето. Зелёная трава пробивалась повсюду, покрывая подножие высоких гор. А скалистые просёлочные дороги тянулись вверх – к самому пику. В лучах солнца казались белоснежными, будто молочные реки стекали с вершин. В кристально чистой воде плескалась рыба, чешуя которой переливалась в свете солнца, будто россыпь бриллиантов. Приятный шум накатывающих волн, всплески рыбьих хвостов. Чудесные мгновения. Вдох полной грудью. Божественный аромат. Это самые чудесные минуты жизни. Зимой же являлась глазу иная красота. Заснеженные горы, будто белоснежный туманный флёр струился вниз. Кристально чистая вода напоминала гладкое потемневшее зеркало. И в любое время дня и ночи воды отражали в себе всю глубину этой необычайной живой красоты. Горы, ясное небо, звёзды, небольшие домики на берегу. А в самую лютую стужу озера затягивались льдом.

Четыре года назад Элин с Акселем катались на коньках, смастерённых из костей жертвенных животных. Это последний раз, когда она видела фьорд. Возможно, совсем скоро её мечта сбудется вновь. Сердце трепетало только от одной мысли. И даже пусть эти чудесные виды были сном, но так близки сердцу.

Но лёд треснул и будто холодная вода, хватая её своими ледяными руками, утягивала куда-то вниз, заставляя неистово дрожать. В лицо впилась стая ледяных игл. Когда Элин открыла глаза, то сильная метель ударила в лицо. На дворе стояла глубокая ночь. Снежинки били по коже. Попадая на горячие губы, тут же таяли, а касаясь кожи лица, стекали будто слёзы.

Сев на земле, девушка осмотрелась: тела воинов слегка запорошило снегом. Если пошёл снег, значит мороз сбросил свою власть. Подтянув к себе колени, девушка обхватила их руками, утыкаясь подбородком в них. Было тепло, но тело бил озноб. Вряд ли Элин теперь уснёт. Возможно, стоит всех разбудить и направиться в путь, пока спящих воинов не замело снегом. Но когда среди деревьев и витающих в воздухе снежинок промелькнула какая-то тень, девушка опустила руку на спящего рядом мужчину и потормошила его, а второй дотянулась до рукояти топора.

Когда воин открыл глаза, то с недоумением уставился на Элин. Она одними глазами показала на сторону леса, и мужчина поднялся с земли, осматриваясь и прислушиваясь. Ветер разносил по лесу белоснежные хлопья снега. Элин ведь могло почудиться что угодно, но странный хруст заставил его мышцы напрячься, и он тут же толкнул следующего, чтоб тот незамедлительно поднимался. Когда все воины встали на ноги и схватили своё оружие, внезапно раздался свист и обрушился град летящих стрел.

Трусы! Только трусы могли использовать стрелы! Ни один достойный воин не убьет другого, не смотря в его глаза. Только тот, кто боялся меча и топора стрелял из лука.

Спрятавшись за деревьями, Элин продолжала слышать свистящие в полете стрелы. Острые наконечники врезались в стволы деревьев, заставляя разлетаться жёсткую кору в разные стороны. Когда град из стрел затих, Элин замерла, прислушиваясь. Вот только ветер мешал.

Глава 4

Тело бил озноб. Плечо обдавало жаром, а в голове звенело так, будто Элин выпила залпом все бочки с вином. Но когда пяток коснулся ледяной прут, будто кто-то стеганул её металлическим кнутом, оставляя след, девушка открыла глаза.

Над головой повисло чистое звёздное небо. Ни единой пушинки снега не витало в воздухе. Моргнув пару раз, зрение прояснилось, и Элин заметила, как над ней возвышались прутья клетки, где обычно держали волков или скот для принесения в жертву богам.

Резко поднявшись, девушка до боли закусила губу, сдерживая порыв вырывающегося крика боли от раны в плече. Обломанный край стрелы едва торчал из пробитых звеньев кольчуги, а небольшая часть с оперением была так же обломана. Видимо пока Элин пребывала без сознания, кто-то обломал оба края, позволяя передвигать её тело без преград. Возможно, и к счастью, тот, кто укоротил стрелу, позволил сдерживать поток крови, пережимая вены и капилляры, не позволяя ей истечь кровью так быстро.

От полного осознания происходящего, сердце забилось сильнее. У костра сидели мужчины и несколько женщин, поглощая приготовленную еду, не обращая на Элин никакого внимание. Аксел! Что произошло с ним? Жив он или нет?

– Элин…

Прозвучал едва шепчущий голос и послышался шум прутьев клетки. Посмотрев вправо, девушка увидела Акселя, сидящего точно в такой же клетке, как и она. Обе находились на небольшом расстоянии друг от друга. Сердце сжалось от вида мужчины, запертого в неволе, но и с плеч свалился груз его возможной смерти. Аксел, как и она, всё еще находились в одежде, но на ногах не было обуви.

Там, где стояли клетки, была земля. Видимо обданная кипятком, заставляя сойти снег, но этого слишком мало. Дул холодный, пробирающий до костей ветер. Даже тёплые шкуры не спасали их.

– Элин, прости меня… – прошептал он. – Это моя вина…

– Нет. – Несмотря на боль в плече, девушка прильнула к клетке и, просунув руку, дотянулась до его озябших пальцев, что сжимали железные прутья, препятствующие свободе. – Ты не виноват. Это моя вина. Я не должна была запрещать тебе идти с нами. – Элин переплела свои пальцы с пальцами паренька. – Это только моя вина.

– Элин, – Аксель прижался лбом к решётке, – прости…

– Не смей! – Девушка заглушила порыв накатывающих слёз. Она сильная, она не будет плакать. – Не смей сдаваться. – Просунув вторую руку через прутья, дотянулась до его подбородка, приподнимая поникшую голову Акселя. – Я обещала, что никогда никому не позволю причинить тебе вред. – Элин провела диагональ двумя пальцами по щеке. – Это мы… – Девушка не сдержалась и всхлипнула, но тут же заглушила приступ слабости, закусив губу. – Это мы, не делимые и не рушимые. Мы одно целое, слышишь и не смей сдаваться. Я обещала, и я всегда, всегда буду держать своё слово. Мы выберемся!

– Элин, – Аксел прижал её пальцы к своей щеке, а губами коснулся холодной ладони, где саднила кожа от столь яростной битвы, – обещай, что ты будешь жить, и, если для этого мне придётся отдать жизнь, не спасай меня. Это моя судьба. Любой ценой, выживи. Прошу тебя.

Горячие слёзы потекли по щекам. Сил больше не оставалось, да и от напряжения боль в плече дала о себе знать, и Элин застонала, прижимая руку к ране. Боль ушла на второй план, когда её взгляд встретился с одним из тех воинов, чей щит она разломала в щепки. Если до этого викинги вкушали сытную пищу и алкоголь, празднуя победу, не обращая на свой «улов» никакого внимания, то сейчас Элин привлекла одного из них.

Поднимаясь с грубо вытесанного полена, он направился в их сторону.

Элин тяжело задышала, молясь, чтобы смерть обошла их стороной.

– Халлдор, тебя зовёт Илва, – прозвучал женский молодой голос, возможно на пару лет старше самой Элин.

Слава великому Одину! Мужчина остановился и, решая идти дальше или же последовать женскому зову. Всё же он выбрал второе. Элин выдохнула и через секунду припала к прутьям клетки, дотягиваясь до пальцев Акселя, что по-прежнему сжимали преграду.

– Аксель. – Она одними губами прошептала его имя. – Я обещаю выжать, но и ты пообещай, любой ценой остаться в живых. – Девушка сжала его пальцы. – У них не так много мужчин. – Элин покосилась взглядом на сидевших у костра воинов. Она не видела лиц во время сражения, но наверняка знала, что не все эти мужчины участвовали в бою. И склонна считать, что это основная часть клана. – Им нужны мужчины. Нужна рабочая сила. Если нас ещё не убили, то я… я им не так нужна, как ты. – Сглотнула ком в горле девушка, притягивая ближе к себе озябшие ноги. – Делай то, что они говорят. Сделай так, чтобы они доверяли тебе. А когда появится момент – беги. Ты понял! Только так я согласна выполнить твои условия, слышишь?

– Элин…

– Нет, Аксел, только так. Прими это, не пытайся сражаться с ними, у нас нет шансов сразиться против них вдвоём…

– Наш клан, Элдорин, они придут за нами, – прошептал он.

– Ты думаешь, они остались живы? – спросила Элин.

Последнее, что она помнила, это Аксел, трое мужчин, вспоротая грудь топором и раненый в плечо её копьём. Дальше кромешная темнота.

– Я не знаю, – он покачал головой. – Когда тебя ударили, и ты упала, я следом провалился в темноту.

Если их клан разбит, то возможно другие последовали по следам. Возможно, их деревни больше и не было. Лишь черное пепелище. Оставалась надежда на то, что метель запорошила их следы, и кто-то уцелел и бежал предупредить остальных. Но Элин знала наверняка, клан не будет искать её. Акселя? А знал ли вообще кто-то, что с ними находился тот, кому не место среди них? Они одни. Как и всегда это было. Только они вдвоём. Такова их судьба. На то воля Одина или кого-то ещё из богов.

– Аксел, обещай мне, что сдержишь слово?!

– Хорошо, – с болью в голосе ответил он. – Но и ты, не смей раньше меня посетить Вальхаллу.

Элин кивнула и дотянулась до амулета, висевшего на шее. Сняв его, девушка протянула кулон Акселю:

– Возьми его, – прошептала она, косясь в сторону всё ещё сидящих подле костра мужчин.

Глава 5

Когда Элин очнулась в очередной раз, то на дворе стояла тишина и небо, казалось, голубее бирюзы, с лёгким налётом дымки. Яркие солнечные лучи, пусть и морозные, но согревали. Вот только тело пробивал озноб. Элин прекрасно знала, обувь являлась первым атрибутом, который отнимали у пленников, не давая им возможности бежать. Да и на дворе стоял не тёплый месяц. Даже в обуви далеко не убежишь, не то что без неё. Сезон морозов и метелей, особенно ближе к северу.

Поднявшись, Элин осмотрелась. Аксел сидел, съежившись у стены клетки. Сейчас и не скажешь, что он был выше её на голову и шире в плечах в два раза. Словно ему было не восемнадцать, а всё те же пять лет, когда она заботилась о нём и оберегала, как своего ребёнка. Хотелось обнять и утешить, только сил не было даже позвать его. Плечо горело, и с каждой минутой её пробирала дрожь. И вовсе не от мороза. Рана воспалилась, и Элин это чувствовала. Если не вытащить стрелу и не обработать рану, то в скором будущем смелая воительница умрёт в муках от заражения крови.

Желая прилечь обратно на землю, Элин заметила, как молодая девушка приближалась к их клетке. Элин напряглась. Хотя, что ей могла сделать эта девушка? Вот только сейчас ей и ребёнок мог причинить и нанести вред. Вряд ли Элин сможет даже подняться на ноги.

Когда девушка подошла ближе, то возле клеток поставила две миски. Элин сжала губы и одарила незнакомку злым взглядом, желая собственными руками сжать её горло, если та приблизится хоть на йоту ближе. Но девушка быстро удалилась от клетки, не задерживаясь, словно прочитав мысли Элин.

Когда они снова остались наедине с Акселем, то Элин подползла к миске и взглянула в содержимое.

В ней лежали куски срезанного с кости мяса. С чего бы такая щедрость? Если только не отравлено. Но просунув руку через прутья, Элин притянула к себе миску и поднесла к лицу, пытаясь уловить запах. Вроде еда казалась пригодной к употреблению.

– Аксел, – проговорила она, заставляя паренька оторвать голову от колен. – Поешь. – Элин указала на миску возле клетки и протянула свою.

– Это твоё! – возмутился он.

– Тебе нужны силы. Если мы хотим бежать, то нужен кто-то один, у кого будут силы. Моя рана… – Девушка посмотрела на плечо. – Только ты сможешь помочь мне. От меня нет никакого проку. Поэтому ешь.

– Элин, один кусочек. Прошу, остальное съем я. – Аксел оттолкнул её миску обратно к ней. – Кусочек, и я заберу остальное.

Девушка кивнула. Взяв один маленький кусочек, Элин откусила, ощущая, как потрескавшихся губ коснулся пусть и холодный, но сок приготовленного мяса.

Было вкусно и казалось, Элин не ела целую вечность. Вот только это ей не поможет. Ни кусочек, ни два, ни целый скеппунд тушёного или вареного мяса. У неё оставалось в запасе лишь пару дней. А еды в миске было не так и много, чтобы подкрепиться и сражаться. В еде ей не было нужды. Так хотя бы был шанс у Акселя.

Когда девушка протянула ему свою миску, Аксел не сопротивлялся. Знал, какой Элин бывает упёртой. И она всегда добивалась желаемого, чтобы ей это не стоило.

– Зачем они это делают? – Когда мужчина закончил с трапезой, то обратился к Элин.

Девушка лежала, вытянув ноги вперёд, а не сворачивалась калачиком, как прежде. Благо размеры клетки позволяли. Веки распахнуты, и она не моргнула ни на секунду. Сердце забилось в груди, но когда Элин повернула голову, то Аксел выдохнул.

– Я не знаю…

– Они же никого не оставляют в живых… – Мужчина покосился на разбитый лагерь. От былого костра остались одни угольки, и только несколько женщин передвигались по местности. Никого не было. Утро хоть и было ранним, но в их деревушке жизнь била ключом уже в шесть утра. – И почему только мы, а не кто-то ещё?

– Я не знаю. – Элин опустила ладони на холодную землю, понимая, как её тело горит. Температура поднялась выше, и если Элин лечь на снег, то он начнёт таять под ней. Озноб уже не бил, как прежде. – Возможно, мы единственные, кто уцелел. Возможно, им нужен кто-то для жертвоприношения. А может, это извращённый способ убить пленников. Сначала дать надежду, а потом отнять жизнь. Я не знаю. – Прикрыв глаза, Элин ощутила, как тошнота подкатывает к горлу. То ли от недоедания, то ли от высокой температуры.

Сев, девушка опёрлась спиной о железные прутья клетки. Они как животные сидели здесь, ели то, что осталось от их хозяев. Тошнота ещё больше подступала к горлу. Если они хотели их убить, то пусть поторопятся, иначе Элин не доставит им такого удовольствия. У них оставалось не так много времени.

Элин слышала голос Акселя, но её разум затуманился, и она ощутила, как тело покренилось в сторону, прижимаясь плечом и щекой к прутьям клетке. Аксель продолжал что-то говорить ей, но последний ускользающий лучик света погас в кромешной темноте.

***

Элин открыла глаза, когда ощутила на себе пристальный взгляд. Когда её сознание уволокло куда-то в тёмные дали, проносясь над полями небесного чертога, то сейчас перед ней снова находилась решётка, а голова повернута в сторону Акселя. Юноша теперь сидел и не смотрел на неё, как это было раньше, или же страдальчески прижимался головой к коленям или решётке. Его лицо, взгляд были прикованы вперёд, а пальцы сжимали прутья клетки так, что он был готов выжать из них металл собственными руками, будто это сусло.

Проследив за его взглядом, Элин увидела возвышающуюся мужскую фигуру подле своей клетки. В солнечном свете она не видела лица. Но сам факт, что вот она – смерть – постучалась в двери, прошибло, как молотом Тора. Собрав все силы, девушка, отталкиваясь ногами и цепляясь пальцами за железные прутья, прильнула к дальней стене клетки.

Мужчина присел, и Элин в ужасе распахнула глаза. Это был всё тот же воин. Вроде его звали Холдон или Халлдор – если ей правильно помнилось, то именно так назвал его женский голос.

Он снял замок, и дверца клетки отворилась с ужасным скрипом.

– Выходи! – приказал он, и Элин ещё больше прильнула к железным прутьям. – Не вылезешь сама, я вытащу силой.

Глава 6

Слишком жарко. Было слишком жарко. Тело, будто горело в огне. Возможно, температура так и не спала, и все её мучения оказались напрасны. Но на удивление острой боли в плече не ощущалось. Желая дотянуться до раны, кожу запястий Элин сковало неприятное ощущение. Руки до сих пор связаны.

Открывая веки, девушка часто заморгала, не понимая, почему перед глазами стоит совершенно иная картинка. Светло бежевый покатый потолок смотрел на неё вместо неба. Что происходило? Тело так и обдавало жаром. Когда Элин села, то с плеч соскользнула овечья шкура, и девушка осмотрелась по сторонам. Она не находилась в клетке. Даже более того, Элин, укрытая, лежала в постели своего врага. Сердце заколотилось в груди, будто подгоняя её, требуя от девушки немедленного подъёма. Ноги же не были связаны.

Что вообще происходило?

Элин прижала связанные запястья ко лбу, пытаясь вспомнить произошедшее за последнее время. Из-за её ранения она то и дело погружалась то в сон, то в забытье. Элин помнила: мужчина, вошедший в свою хижину, дальше всё… темнота. И теперь она в его постели.

Осмотревшись по сторонам, девушка заметила на столе клинок, что послужил последней пыткой для неё. Схватив его, Элин села на шкуру и зажав рукоять между ступней, приступила к попытке разрезать верёвки, надеясь на милость богов, кто не позволит в это мгновение хозяину навеса появиться на пороге. Края лезвия хоть и сточены, но не были столь острыми.

Когда верёвка наконец-то поддалась, Элин откинула её в сторону, вновь осматриваясь по сторонам. Бросившись к постели, девушка начала поднимать шкуры друг за другом, надеясь найти хоть какое-то оружие. Но ничего. Продолжая ощупывать, Элин водила руками по постели – та до сих пор хранила её тепло. Неужели в хижине не осталось никакого оружия? Продолжая ползать по застеленной земле в поисках хоть чего-нибудь, Элин нашла ключ. Ключ! Ключ от той самой клетки. Сердце забилось сильнее, ударяясь о рёбра. Это был шанс. Тот шанс, что ниспослали боги.

Нож, что послужил и врачеванию, и освобождению, пусть и тупой, но мог сгодиться для побега. Элин схватила его и крепко сжала ключ.

Теперь у Акселя появился шанс выбраться из клетки. У них появился шанс бежать.

Она не знала, какое время суток на дворе. Но если бы сейчас была ночь, разве Халлдора не было бы здесь? Значит, Элин провела слишком долго без сознания. Даже плечо не смогло бы за пару часов перестать обдавать тело обжигающей волной накатывающей боли, словно кипяток.

Было утро следующего дня. Оставалось молиться, чтобы за это время с Акселем ничего не произошло. Отодвинув шкуру, Элин осмотрелась. Почти никого не было. Только пара девушек сновали из стороны в сторону, хлопоча по своим делам. Выбравшись на улицу, кожу тут же обдало ветром, а ноги сковал холод. Медленно, словно ничего и не происходило, Элин направилась в сторону клеток. Аксел сидел на прежнем месте.

– Ты жива! – прошептал он, обхватывая озябшими ладонями девушку за лицо. – Он тебя не тронул? Не причинил боли?

– Нет. – Элин покачала головой. Не было времени для разговоров.

Схватившись за замок, Элин попыталась открыть его, но услышала крик. Это было по её душу. Вручив ключ и тонкий клинок, она сжала руку Акселя.

– Беги, открывай дверь и беги, что есть сил в наш лагерь, беги на восток. Не останавливайся, – прошептала она и побежала на запад. Если Элин отвлечет всех, то у Акселя появится возможность незаметно сбежать.

Припустившись со всех ног, Элин пробежала через весь лагерь, минуя двух девушек, которые лишь расступились по сторонам, боясь, что она могла причинить им вред.

Когда Элин выбежала на заснеженную тропу, где не ступала чужая нога, то ощутила, как ступня провалилась в снег, царапая кожу, но продолжила путь, делая широкие шаги, перепрыгивая через сугробы.

Найдя взглядом проторенную дорожку, Элин ускорилась, надеясь, что Аксел выбрался и уже бежал в другую сторону. Ноги саднили от ссадин, оставленных льдистой корочкой снега. Девушка каждый раз проскальзывала на холодном насте. Когда дорога пошла под откос, не устояв на ногах, она повалилась вперёд, ощущая, как ладони царапала жёсткая поверхность.

Поднявшись на ноги, Элин продолжила бежать. Она не знала, следовал ли кто-то за ней. Кровь бурлила в венах, сердце молотилось в груди. Если остановится или обернётся, то потеряет драгоценные секунды. Должна бежать. Возможно, им удастся сегодня сбежать из разбитого лагеря волчицы.

Продолжая бежать и петлять между лысых деревьев, девушка, ощущала, как ступни сковывало ледяными тисками. Да и мелкие ссадины кровоточили, оставляя видимые следы. Если среди белого плена можно сразу и не разглядеть следов, то вот капельки крови были как факела среди самой тёмной ночи.

Но когда до слуха послышались шаги, девушка припустилась бежать из последних сил, не обращая внимания на боль. Шаги явно доносились с горы, откуда она упала. У Элин всё ещё оставался шанс спрятаться. За деревьями, в белоснежном плену.

Свернув в сторону, девушка ощутила, как нога по колено ушла под снег, царапая еще больше кожу. Здесь было слишком глубоко. Но и это её шанс. Вес не столь велик, как у мужчины. Продолжая пробираться по огромным сугробам, Элин, прошагав более двадцати метров, её взгляду открылись заснеженные горы и затянутый льдом фьорд. Девушка так давно мечтала увидеть их вновь. И мечта сбылась. Только обстоятельства оказались весьма прискорбные.

Продвигаясь дальше, Элин услышала, как шаги приближались. Мужчина нагонял её. Стараясь передвигаться быстрее, девушка ползла по снегу. Нужно добраться ещё до одного склона, и она сможет бежать дальше. Ступни горели ни то от холода, ни то от кровоточащих порезов о твёрдый снег.

Обернувшись, Элин встретилась с горящими от гнева глазами Халлдора. Он пробирался через сугробы, проваливаясь ещё глубже чем она.

От столь рьяных движений, Элин ощутила, как плечо обдало жаром. Видимо, рана открылась и кровоточила. Но это уже не имело никакого значения. Продолжая пробираться по снегу, девушка соскользнула с горы и когда приземлилась на ровную поверхность, то припустилась бежать, надеясь, что водная гладь затянулась достаточным слоем льда, и он сможет удержать её. Главное только её.

Глава 7

Элин открыла глаза от странного шума, доносящегося со стороны улицы. Да и сильный ветер заставлял «стены» навеса выгибаться внутрь, и девушка чувствовала, как холодные потоки воздуха проникали в лачугу, касаясь её лица.

Халлдор слегка промахнулся. Холода наступят не через неделю, а уже. Но волновало не это, а Аксел.

Поднявшись с кровати, Элин на носочках направилась к дверному проему, но шкура, защищающая от ледяного воздуха, с силой отлетела в сторону, и в «хижину» вошёл мужчина. Стоило Элин застать врасплох, как она резко отступила назад, только страх ощутить новый приступ боли, заставил её наступить на пятки, и тут же повалиться назад себя, но сильные руки Халлдора обхватили её за талию, привлекая к широкой груди, не позволяя Элин упасть.

– Ты снова решила совершить глупость? – поинтересовался он, смотря на неё.

– Нет, я… хотела… увидеть брата, – ответила она, и, упёршись ладонями в широкую грудь, отшатнулась от врага.

– Он твой брат? – удивился Халлдор. – Я думал муж. Вы совершенно не похоже.

И это не удивительно. Глаза Элин были синие, а Акселя – зелёные. Если сама девушка обладала плавными линиями лица, то вот мужчина имел грубые и резкие черты: широкие скулы, узкий нос, волевой подбородок и высокий лоб. Единственная схожесть – светлые волосы. Но и это не было чем-то особенным в рядах жителей заснеженных берегов.

– Чтобы назвать другого человека братом или сестрой, нужны обязательные схожие черты? – зло произнесла Элин.

– Нет. – Он покачал головой и прошёл дальше, садясь на постель. – Такая преданность и отношения… столь тёплые.

– Мы любим друг друга, но любовью брата и сестры. Пятнадцать лет назад, я поклялась, что никому и никогда не позволю причинить ему вреда. И пока бьётся моё сердце, я буду сражаться за него. И убью каждого, кто причинит ему вред. – Продолжая стоять на носочках и смотреть на мужчину, Элин хотелось наброситься на него, приставить нож к горлу. Перерезать каждого здесь, и наконец-то ощутить долгожданный глоток свободы. Но теперь у них с Акселем нет возможности сбежать и остаться в живых. Точно не сейчас.

– Что тобою движет? Откуда у девушки желание сражаться?

– Ты! – с горечью выпалила Элин. – Этот клан!

Кровавая волчица. – Она сжала пальцы в кулак.

Вряд ли Халлдор мог участвовать в убийстве её родных. На вид мужчине было не больше тридцати. Тогда от силы ему исполнилось лет десять. Но он принадлежал этому клану. Он – враг.

– Хочешь всех убить? – усмехнулся Халлдор. Вытащив из-за пояса сакс, мужчина кинул его к ногам Элин, и девушка отшагнула, боясь, что лезвие полоснёт её своим остриём. – Можешь убить меня, если так этого хочешь.

Она посмотрела на клинок, а после бросила взгляд на Халлдора. Великое искушение, только всё будет зазря.

Опустившись, Элин сжала рукоять ножа и приблизилась к мужчине.

– Ты прекрасно знаешь, если я убью тебя сейчас, – она опустилась рядом с ним, замирая в паре дюймов от его лица, – то не доживу до апреля. Но через четыре месяца этот клинок окропит твоя кровь. – Элин сжала рукоять и вонзила нож в три слоя шкур, пронизывая каждую. – И я вовсе не промахнулась. – Оба покосились на сакс. Лезвие прошло между указательным и средним пальцем мужчины и, протыкая шкуры, вонзилось в землю. – И я хочу вернуться в клетку, – ответила она, поднимаясь.

– Боюсь, я тебя огорчу, – произнёс Халлдор. – Через два часа мы отправляемся в путь. У тебя есть время поесть и переодеться.

Элин открыла рот, но ни слова не произнесла. Дыхание участилось, а сердце забилось сильнее. Мороз усилился, и если они направляются в поселение клана Кровавой волчицы, где их ждут жёны и дети, то Аксел мог не пережить этого похода. Без обуви, пешком и скорее всего на привязи. Вряд ли он сможет поспевать за лошадьми, как и она. Внутри всё затряслось от страха и гнева, но под навес вошла девушка, ставя миску на стол, и положила одежду, тёплую шкуру и обувь на скамью.

– Прошу, дайте обувь и одежду брату. – Элин шагнула к Халлдору и присела рядом, хватая его за руку и сжимая её. – Прошу… – Глаза наполнились слезами. – Эта обувь мне большая, можешь отдать ему.

– Зачем мне это? – Его взгляд буквально пригвоздил к земле.

– Тогда почему вы не убьёте нас? Чтобы издеваться в пути, таща наши тела на привязи по снегу?

– Одевайся, – только и ответил он. – И ешь.

Освободив свою руку, он направился к выходу.

Хотелось закричать, зарыдать. Только зачем она вонзила этот клинок в землю, зачем сказала эти слова? За них поплатится не она, а Аксел.

Но сейчас Элин ничего не сможет изменить. Ей нужно одеться, поесть и срочно что-то придумать. Приступив к трапезе, она съела всё, что принесла девушка, а после облачилась в тёплые штаны и рубаху. Одежда, скорее всего, принадлежала одной из девушек. Хотя все те, кто здесь обитал, ходили в платьях. Кроме одной. Не хотелось носить одежду той, кто безжалостно убила её мать. Но ради того, чтобы отомстить, вонзить топор в её холодное сердце, Элин готова пойти на такие жертвы.

***

Всё было готово. Разобрав навесы, их погрузили на тележку. Большая часть уже направилась вперёд.

Очередь дошла до Элин и Акселя, их выпустили из клетки. Рядом стояло пятеро мужчин с оружием. Это не могло не польстить. Едва ли она могла справиться хоть с одним. Аксель чисто физически не смог бы потягаться даже с двумя мужчинами, в чьих руках находилось оружие. Поэтому пять человек на их две души – как комплемент.

Когда Халлдор приближался к ним, то держал в руках сапоги и скрученные мотки верёвок.

– Иди сюда. –Халлдор попытался схватить Элин за руку и притянуть к себе, но Аксел перегородил путь, не позволяя добраться до девушки, но двое мужчин тут же схватили юнца, оттаскивая в сторону. – Руки, – сказал он. – Всё так же для твоей безопасности, – добавил мужчина.

Элин покорно вытянула руки вперёд, и Халлдор туго связал запястья, а затем, сделав петлю из новой, более длинной веревки, он намеревался накинуть её на шею Элин, как девушка отшатнулась.

Глава 8

Спустя десять часов верховой езды, Элин ощущала, как голова отяжелела. Девушка сама льнула спиной к груди мужчины, ища поддержку, а уходящее солнце, скрываясь за горизонт, заставляло веки смыкаться с каждым шагом четвероногого друга. Белоснежные льдистые поля давно сменились прекрасными пейзажами. Путников окружали заснеженные горы, затянувшиеся льдом фьорды, а ускользающие лучи, окрашивали в разноцветные оттенки алого морозное небо и собравшиеся в длинные дорожки облака, создавая истинную гармонию прекрасного вида.

Гладкий лёд, где снег не успел запорошить поверхность, отражали красочные алые волны, плавно огибающие воздушные облака, раскрашивая их будто акварель. Элин знала эти места. Четыре года назад Элдорин проходили здесь. Девушка никогда не забывала эти красоты и никогда не могла спутать их с другим озером.

Каждый фьорд по-своему прекрасен и не похож друг на друга. Эти виды забирали душевную боль, заставляя на какие-то доли мгновений ощутить спокойную жизнь и кусочек счастья мирной жизни.

Прошёл ещё один час, веки отяжелели, а тепло, растекающееся по всему телу, заставляло терять ниточку, связывающую её с этим миром, и Элин постепенно проваливалась в сон. Тело так измождено, и сопротивляться не осталось сил. Прильнув щекой к плечу мужчины, девушка окончательно погрузилась в безмятежный сон. Обе руки Халлдора держали поводья, удерживая Элин, не позволяя ей выпасть из седла, падая с лошади.

Продолжая следовать проложенной тропы, они продвигались вперёд. Последний луч света ускользнул за горизонт, опуская на небо тёмное покрывало. Задул ветер, пропитанный морозным дыханием севера, а белые снежинки, кружась в воздухе, опускались на землю. С каждым шагом метель усиливалась, и едва ли можно было хоть что-нибудь разглядеть. Оставалось всего ничего. Ещё два часа и они будут на месте.

Продолжая свой путь, Халлдор внимательно смотрел вперёд, на Акселя, как и на верёвку. Метель усиливалась, огромные хлопья снега летели в лицо. Касаясь горячей кожи, те превращались в капли дождя, соскальзывая вниз, будто слёзы.

Бросив взгляд на спящую Элин, мужчина улыбнулся. Девушка мирно спала и сейчас казалась самым беззащитным существом на этом свете. Смотря на неё, нельзя сказать: та, ожесточённая воительница, что рубила топором его щит, могла оказаться вот этим прекрасным созданием. Большие снежинки касались её лица и чистыми слезами скатывались вниз. Элин не ощущала ни холода, ни метели, что била в лицо. Девушка мирно спала, прижимаясь к мужчине.

Очерчивая взглядом её плавные линии лица, губ, носик. Девушка была прекрасна. Будто мирно спящий ангел. Залюбовавшись ею, Халлдор не заметил, как веревка внезапно натянулась. Лишь звонкое ржание коня Акселя заставило мужчину отвлечься. Фигура паренька в седле внезапно повалилась вперёд, утыкаясь лицом в шею животного, и лошадь вновь заржала, и будто кто-то пришпорил её, припустилась бежать.

Зрачки Халлдора в ужасе расширились. Успев перехватить верёвку, он с силой дёрнул её, заставляя парня вздернуть руками вверх и слететь с коня. Когда Аксел сорвался с лошади, то та вновь заржала и, вскочив на дыбы, помчалась прочь, утопая в летящих снежинках.

Элин встрепенулась. Распахнув глаза, она резво схватилась за переднюю луку, будто боялась упасть. Снежинки застилали глаза, обжигая веки морозной свежестью. Девушка вновь вздрогнула, когда увидела Акселя, поднимающегося с заснеженной земли. Вокруг него вились снежинки.

Элин не понимала, что происходило. Фьорды закончились, теперь их окружали высокие деревья, чьи ветви покрывала толща снега, и кругом стояла темнота. Что могло произойти?!

Элин не успела выкрикнуть, как Халлдор заговорил грубым голосом.

– Теперь ты идёшь пешком, может быть, так не уснёшь!

– Прости, – Аксел прошептал слова, смотря на Элин. – Прости.

Девушка разжала губы, ощущая, как хлопья снега попадают на горячие уста и в рот. Она до сих пор не понимала происходящего. Элин видела растерянный вид Акселя, лошадь, что вскочила на дыбы и ускакала вдаль, к горизонту. Девушка до сих пор слышала топот её копыт.

Халлдор дёрнул за верёвку, заставляя паренька приблизиться к лошади и последовать рядом с ними.

Стоило Акселю поравняться с идущей лошадью, как Элин коснулась связанными руками его плеча. Аксель прижался к ним щекой.

Просить, слезно умолять Халлдора бесполезно. Лошадь не выдержит троих. Да что уж там. Она не выдержит двух здоровых мужчин. Оставалось молиться, что скоро будет разбитый лагерь или они доберутся до их клана.

Радовало одно: в отличие от неё, Аксел не был ранен, ему дали сапоги, а теплая овечья шкура скрывала его тело. Но он, как и Элин был измождён и почти ничего не ел. Разве можно выспаться на холодной земле в клетке, в окружении врагов?

Стряхнув с себя оставшиеся нотки сна, девушка выпрямила спину, стараясь не касаться мужчины позади себя. Да, недавно она прижималась не просто спиной к мужской груди, а щекой. Жар его тела до сих пор хранила её кожа. Но это ничего не значило. Сейчас в Элин пробуждалось желание скинуть второго всадника и, позволив Акселю вскочить на коня, понестись прочь. Теперь-то мужчина точно не догонит её. А в таком снегопаде сложно разглядеть хоть что-нибудь и кого-нибудь. Скрыться гораздо легче, чем морозным утром.

Но что-то ей подсказывало, если она воплотит свой план, то всё закончится в разы хуже последнего побега.

Продолжая путь, Элин кинула короткий взгляд на Акселя. Его ноги всё время заплетались, и он спотыкался даже на ровном месте. Он шёл уже больше получаса. Да, лошадь шла медленно, но в отличие от Акселя, коня кормили, как полагалось. Сердце сжималось от боли.

– Стой! – вскрикнула Элин, когда ноги Акселя подкосились, и он повалился на колени, а после рухнул лицом на землю.

Лошадь зафырчала, и стоило Халлдору натянуть поводья, животное остановилось. Элин боялась, что и этот конь встанет на дыбы. Если он скинет двух всадников, это не так страшно, вот только где-то под его копытами лежал Аксел.