Помощница некроманта

Глава 1

Кожа под металлическим ободком чесалась. По правде сказать, чесалось все тело, но шея прямо-таки зудела. Арабелла подняла руку и тут же усилием воли заставила себя опустить ее. Сцепила пальцы в замок. Ничего, можно потерпеть. Достаточно лишь подумать о других проблемах. Если чему-то ее и научили последние месяцы, то именно терпению.

Экипаж подскочил, когда под колесо попал камень, и ухнул вниз. Тряхнуло ощутимо. Значит, это не королевский тракт, а какая-то объездная дорога, о которой власти не слишком заботились. Ехали не в столицу, а прочь от нее. От сердца немного отлегло. На пересмотр приговора Арабелла не надеялась, потому решила: чем дальше от Рениора, тем лучше.

Экипаж снова качнуло, да так, что равновесие удержать не удалось. Если бы сидевший напротив мужчина не протянул руку, падение было бы неизбежным.

– Спасибо!

– Не стоит, – отмахнулся ее спутник. Достал тонкий накрахмаленный платок, вытер ладонь. – Ты и так выглядишь не лучшим образом. Не хватало только разбитого носа или синяка на скуле.

Арабелла проглотила слова, ставшие комом в горле, кивнула и отвернулась к окну. Лучше смотреть на темно-зеленые занавески, чем на лорда Эриаса, что брезгливо поджимал губы.

Она и сама стыдилась своего внешнего вида: коротких сломанных ногтей, въевшейся в кожу каменной пыли, непозволительно коротких для женщины волос, что так и норовили показаться из-под серой косынки. Темно-коричневое платье украшала не вышивка, а брызги грязи. Они пристали к подолу намертво. Арабелла, как ни старалась, не могла их стереть. Проще выбросить, чем привести эту в порядок, но другой одежды у нее не осталось.

– Да, надо было бы сперва отправить тебя в купальню, – продолжил лорд Эриас. Прижал платок к лицу. Другой платок. От первого, должно быть, избавился. – Как человек может так низко опуститься?

Щеки вспыхнули. Арабелла прикусила кончик языка, чтобы сдержаться и не сказать лишнего. В прошлом она не стерпела бы подобное отношение, но с тех пор слишком многое изменилось. Теперь ей не на кого рассчитывать. Не хватало еще испортить отношения с этим человеком. Пока он не сделал ничего, на что следовало обижаться. Не в ее положении. А слова?.. Пусть говорит. В какой-то мере он прав. Она и сама не отказалась бы от ванны с розовым или апельсиновым маслом, мягкой мочалки, что в умелых руках служанки не только помогала избавиться от пыли, но и снимала усталость.

Последние несколько месяцев приходилось довольствоваться малым. Кувшин воды в сутки – все, что полагалось рабыне на руднике. Сложно было поддерживать чистоту в таких условиях, но этому напыщенному аристократу не понять. Она и сама многого не понимала, даже не задумывалась, принимая как данность чистую постель, свежеприготовленную пищу, наряды из дорогих тканей, внимание молодых мужчин, чьи родословные насчитывали сотни лет. Теперь все в прошлом.

Тяжелый вздох не остался незамеченным. Лорд Эриас обернулся к своей спутнице.

– Кто ты? – спросил он, будто увидел ее впервые.

– Я не понимаю.

– Как твое имя? Фамилия? Кто твои родные?

Арабелла сглотнула, опустила глаза. Говорить о семье было по-прежнему тяжело.

– Белла. У меня нет семьи и нет фамилии. Я никто.

– У тебя нет больше имени. Помни об этом. Будь благодарна за то, что жива.

“Откажись от прошлого, от магии, смирись, чтобы выжить, – убеждал ее королевский дознаватель. – Заплатишь штраф, переждешь какое-то время. Глядишь, и получишь помилование”.

Арабелла поверила. Убедила мать отречься от нее, чтобы позор старшей дочери не лег на всю семью, не перечеркнул будущее младшей сестры. Подписала бумаги на продажу земель, что должны были стать ее приданым. Стерпела боль от клейма, которое выжгло не только черную звезду на ключице, но и магию. Приговор и правда смягчили, заменив смертную казнь пожизненной каторгой, лишив титула и имени. Ни деньги, ни связи, ни заслуги предков перед короной не помогли добиться большего.

– Что со мной будет?

Она все-таки решилась спросить, хотя не рассчитывала на откровенность. Не для того лорд Эриас вез ее ночью в закрытом экипаже, чтобы делиться своими планами.

– Господин.

– Что?

– Привыкай добавлять слово “господин” всякий раз, когда обращаешься к аристократу. – Арабелла кивнула. – Ты меня слышала?

– Да… господин.

– Следи за языком, смири гордыню, тогда никто тебя не обидит. Любое место лучше рудников, или ты думаешь иначе?

– Нет, господин.

– Ты девственница?

Неожиданный, неуместный вопрос застал ее врасплох. Арабелла с трудом промолчала, хотя наглеца следовало поставить на место. Лишь подняла глаза. Сердце билось где-то в горле. Ладони вспотели.

Оставалось только догадываться, чем вызван был интерес лорда Эриаса. Он фактически спас не только честь, но и жизнь девушки. За прошедшие десять часов не позволил себе ничего лишнего, если не считать обидных слов. Не для того же выкупил ее через посредника, чтобы снова продать. Кому? Зачем?

В служанки Арабелла не годилась. Она не знала ничего из того, что умели делать слуги. Вышивала как все благородные дамы, изучала языки, знала больше дюжины танцев, сносно готовила. Последнее было причудой отца, который считал, что любая женщина независимо от положения обязать разбираться в кулинарии. В лучшем случае Белла могла стать экономкой или развлекать гостей игрой на музыкальных инструментах, или просто развлекать.

Последняя мысль заставила сжаться от страха. Неужели Эриас решил сделать ее своей любовницей? Хотелось забиться куда-нибудь подобно испуганному зверю, что еще пытается спастись, хотя знает, что конец его предопределен.

– Я не услышал ответ на вопрос. Мне начинать жалеть о том, что я тебя купил?

– Все зависит от ваших целей, господин, – произнесла Арабелла, собрав волю в кулак, – но торговать собой не стану. Лучше сразу убейте меня.

Ответ она не получила. Экипаж остановился. Лорд Эриас открыл дверь, не дожидаясь, пока это сделает кучер, спрыгнул с подножки и витиевато выругался. Белле и в голову бы не пришло, что аристократы умеют так выражаться.

Глава 2

Говорят, человек ко всему привыкает, иначе он не смог бы выжить. Арабелла могла бы поспорить с этим утверждением. Вряд ли можно привыкнуть, тем более смириться с ее нынешним положением, но ничего другого ей не оставалось. Трудности можно преодолеть, хотя бы попытаться. Главное, что она жива. Знать бы еще, куда ее привез Эриас, какие цели он преследовал.

Лишь бы не одно из тех мест, где держат женщин для утех, взмолилась девушка. Слишком свежи были в памяти недавние события: запах дешевого вина с чесноком, грубые руки, что шарили по ее телу, пошлые фразы, которые главный смотритель рудника именовал комплиментами. Что может быть хуже?

Смерть, подсказал внутренний голос и был, как обычно, прав. Прислушайся Арабелла к нему, не было бы ни поездки в столицу, ни обвинения, ни катороги. Но разве можно было отказаться от первого в жизни бала? Тогда казалось, что нет. Теперь она многое отдала бы ради того, чтобы не видеть полные боли и отчаяния глаза матери, чтобы вовсе вычеркнуть из жизни те несколько месяцев позора, которые предопределили ее будущее.

Молния рассекла небо, озарив тусклым светом слишком мрачное для увеселительного заведения строение. Двухэтажный дом, сложенный из грубо отесанного камня, омытый дождем, темнел серой громадой. Смотрел белесыми окнами-глазами, словно слепец. Лишь тонкая полоска света пробивалась откуда-то снизу, будто из-под земли. Казалось, что только там, в подвале, еще теплилась жизнь.

Арабелла зябко передернула плечами. Щит, созданный лордом Эриасом, защищал лишь его самого. От ледяной воды, что лилась с неба, не было спасения. Одежда неприятно липла к телу. Холод пробирал до костей.

– Апчхи!

Совсем не аристократичный звук нарушил тишину. Лорд ухмыльнулся, но промолчал. Не прилагая усилий, пользуясь только магией, заставил стучать дверной молоток.

Один удар, два сдвоенных, еще один, короткий перерыв и снова в том же порядке будто некий язык, известный немногим.

Вряд ли внутри, если там и правда жили люди, можно было услышать какие-то звуки за шумом дождя. В окне рядом не загорелся свет. Ничьи шаги не возвестили о появлении человека, и вдруг дверь распахнулась. На пороге появилась тощая фигура в темно-сером балахоне. Низко надвинутый на глаза капюшон скрывал лицо. Незнакомец обошелся без лампы или иного источника света, будто не нуждался в нем. Не задал ни единого вопроса. Молча посторонился, пропуская гостей внутрь.

В нем больше чести и жалости, чем в этом напыщенном аристократе, подумала Арабелла, но не осмелилась сказать вслух. Кто знает, как отнесется к ее словам лорд Эриас. Он не похож на человека, который любит шутить.

Внутри было намного теплее, или же так казалось после промозглой ветренной ночи. Сесть бы у камина, укрыть ноги пледом, пить чай с малиновым пирогом и слушать старинные легенды, что так любила рассказывать старая Нейла.

– Где твой хозяин? – спросил Эриас немого слугу. – Позови его.

Фигура в балахоне поклонилась. Из рукава показалась тонкая, обтянутая сухой, словно пергамент, серой кожей безжизненная кисть. Мелькнула и пропала, словно человек стеснялся самого себя. Человек ли?

– Пресветлая Элва! – воскликнула Арабелла. Осенила себя обережным знаком и все же не отвела взгляд. Смотрела на белую руку, с ужасом осознавая, что та не могла принадлежать живому человеку.

– Понимаю, – произнес Эриас. – Я тоже не могу привыкнуть к его причудам. Тебе придется.

– Он же не мертв?

Вместо ответа лорд Эриас взмахнул руками. Поток воздуха сорвал капюшон с головы незнакомца, то ли слуги, то ли хозяина дома. Обнажил белые кости черепа, ровные зубы, не скрытые губами. Красные угли глаз сверкнули в темноте.

Арабелла зажмурилась. Ситуация в которой она оказалась, все больше напоминала кошмар, только проснуться никак не получалось. Ей-то казалось,что самое страшное она пережила. Будто предыдущих испытаний ей мало, уже появились новые.

– Кристиан! – крикнул Эриас. Не равнодушие и брезгливость, а страх отчетливо слышался в его голосе. – Крис, ты совсем потерял голову? Тебе нужны неприятности? Сам уничтожишь это чудовище или?..

– Не пытайся, Роджер. Благородной магии не под силу упокоить мертвеца.

Арабелла рискнула открыть глаза. Неживой привратник успел накинуть капюшон и затаился в тени. В нескольких шагах от него стоял мужчина. Нездоровая бледность и тени под глазами, острые скулы, впалые щеки не красили его. Длинные белые волосы рассыпались по плечам. Его легко можно было принять за призрак, и все же это был человек.

– А ты развлекаешься? – продолжил лорд Эриас. Впрочем, попыток избавиться от нежити больше не предпринимал. – Нравится ходить по краю?

– Я всегда так жил. Тебе ли не знать, Родж?

Мужчины обходились без титулов, общались слишком вольно для обычных знакомых. Совершенно не замечали Арабеллу, чем она и воспользовалась. Подошла к камину, протянула руки к огню. Прикрыла глаза, наслаждаясь столь желанным теплом. Согревалась и оживала подобно нежному цветку, укрытому заботливой рукой садовника.

Не сразу заметила, как стало тихо. Белла осталась одна в гостиной. Теперь она самой себе напоминала призрак. Ее словно не существовало. Никто не заметил бы ее исчезновения, только о побеге даже думать не стоило, да и бежать ей было некуда.

– Зачем ты привез ее?

Мужчины, видимо, находились на кухне, но не потрудились закрыть за собой дверь. Арабелла слышала не только голос Кристиана, но и запах мясного рагу. Она прижала ладони к животу, пыталась думать о чем угодно, только не о еде. Получалось неважно.

– Тебе нужна женщина.

– Мне нужен помощник, а не служанка или любовница. Тебе прекрасно об этом известно.

– Служанки в страхе убегают, любовницы, должно быть, умирают от тоски, потому что всякая нежить интересует тебя больше, чем женщина, страстная или застенчивая. Что до помощников... Сложно найти достаточно способного, чтобы угодить тебе. Да и родители не желают отдавать своих сыновей в ученики некроманту. Эта девица, считай, дар богов, поскольку сочетает в себе все качества и точно никуда не денется.

Глава 3

Все звуки стихли. Видимо, хозяина дома (кем еще мог быть Кристиан?) новость удивила не меньше, чем саму Арабеллу. Она не ждала возмущенных возгласов: рабство, несмотря на попытки некоторых аристократов изменить ситуацию, оставалось нередким явлением в королевстве, – но воцарившаяся тишина не предвещала ничего хорошего. Чем дольше мужчины молчали, тем страшнее становилось. В эту минуту вновь решалась ее судьба, а она опять никак не могла повлиять на исход событий.

Белла привыкла думать, что нет ничего хуже смерти и бесчестия, но можно ли назвать таковой жизнь в доме некроманта? Носители магии смерти всегда держались особняком. Даже поклонялись не светлой Элве, а мрачному Терусу. По слухам, до сих пор приносили ему кровавые жертвы. Даже сходили с ума, не силах справиться с той ношей, что ложилась на их плечи.

Белла не считала себя одной из них, даже несмотря на открывшийся дар, вернее, проклятие. То, что случилось с ней, казалось странным стечением обстоятельств, не имевших отношения к некромантии, но стоивших ей чести и свободы.

– У тебя холодно, как в склепе, – посетовал Роджер. – Прикажи согреть вина со специями.

– Я недавно вернулся. Кроме меня, камин здесь никому не нужен. Спиртных напитков не держу и приказывать мне некому. Могу предложить чай с медом.

– Кто-то же тебе готовит. Я чувствую запах мяса.

Кристиан хмыкнул и промолчал.

Арабелла поймала себя на мысли, что тоже хотела бы знать ответ на этот вопрос. Видя окружение человека, можно многое понять о нем самом.

Вместо него ответила женщина. Она появилась в дверях кухни. Вышла, пятясь, дабы не повернуться к господам спиной.

– Кушайте на здоровье, благородные господа, – произнесла незнакомка с издевкой, – больше моей еды в этом доме вам не удастся попробовать. Я и сама не останусь здесь ни на минуту. Думала, и правда работу нашла, а тут такие непотребства творятся. Тьфу!

Она махнула подолом цветастой юбки, подхватила небольшую дорожную сумку и, не прощаясь, распахнула входную дверь. На мгновение задержалась, будто решала, стоит ли мокнуть под дождем или переждать какое-то время. Осенила себя обережным знаком и шагнула в темноту. Обернулась и прошептала, прикрыв рот ладонью:

– Бегите отсюда, милочка, пока не поздно.

Арабелла была бы рада последовать этому совету, но не могла. Стоит ей отойти достаточно далеко, как тонкий металлический ошейник, будто маяк для корабля, приведет к ней хозяина. Судьба всех беглых рабов одинакова – смерть. Неважно, что стало причиной бегства, раб – вещь, а у вещи не может быть ни чувств, ни мыслей, ни желаний.

– Хорошо, – вновь заговорил Роджер, – если в этом доме мне не рады…

– Я предложил тебе чай, – парировал Кристиан.

– Если мне не рады, то не смею тебя задерживать.

Гость вышел первым. Окинул прихожую взглядом. На Арабеллу смотрел не дольше, чем на ящик с деревянными кольями, что стоял у камина. Поправил плащ.

– Родж, ты ничего не забыл?

Кристиан оперся о дверной косяк, сложил руки на груди. Черная рубашка натянулась на плечах.

– Нет, – улыбнулся Роджер, впервые на памяти Беллы. – Меня ждет Западный утес, а тебя нескучный вечер или ночь. – Он кивнул в сторону Арабеллы. – Развлекайся.

Лорд Эриас задержался на долю секунды. Театрально хлопнул себя по лбу, будто только теперь вспомнил нечто важное. Поманил Беллу.

На мгновение она подумала, что Роджер заберет ее с собой. Он не жалел ее, но ограничивался резкими словами и ни разу не поднял руку. Рядом с ним было привычно–тревожно. О том, чего ждать от некроманта, оставалось только догадываться.

– Не бойся, – добавил лорд Эриас. Улыбка удивительным образом преобразила его хмурое лицо. Даже черные глаза так не пугали. – Право жизни и смерти передаю Кристиану Эриасу. Да будет магия тому порукой, а Элва и Терус свидетелями.

Ошейник стал чуточку теплее и вдруг опалил холодом. Арабелла вскрикнула. Схватилась руками за металлический ободок, не давая ему соприкоснуться с нежной кожей шеи.

– Все, теперь она твоя, – добавил Роджер. – Не благодари.

Он коснулся лба пальцами правой руки, по-военному отдавая честь, и исчез за дверью. Белла едва не бросилась следом за ним, но вовремя вспомнила, что теперь у нее новый хозяин.

– Еда на кухне. Лечь можешь в гостиной, – произнес Кристиан. – Утром отправлю тебя обратно.

Слова звучали так просто, обыденно, словно он не о человеке говорил, а о вещи. Впрочем, разве могла рабыня рассчитывать на другое отношение?

В памяти тут же вспыхнули картины недавнего прошлого: рудник под палящим солнцем, открытый всем ветрам, пыль, что оседала на одежде, коже, проникала в легкие, постоянные угрозы надсмотрщиков. Руду приходилось просеивать через специальное сито, чтобы не потерять ни одного магического камня. К концу дня поясницу ломило так, что проще было ходить, скрючившись, чем терпеть боль. Руки тряслись. Ложка норовила выскользнуть и опрокинуть миску с безвкусной похлебкой. Изгрызенные то ли молью, то ли мышами одеяла, видимо, ни разу никто не стирал. Они вызывали чувство брезгливости, но больше укрыться было нечем.

Единственной возможностью хоть как-то выжить в этих условиях оставалось смирение. Чем тише и незаметнее раб, тем меньше к нему внимания.

Был еще один путь, на который некоторые ступали от отчаяния, – постель главного смотрителя рудника. Грехем никогда не принуждал. Он ждал, пока жертва не сломается и не примет его предложение. Делал поблажки, кормил чуть лучше, а после выбрасывал за ненадобностью, если любовница наскучила ему или позволила сказать лишнее слово.

Арабелла провела на каторге месяц, прежде чем получила приглашение поговорить. Ее не насторожило ни разрешение посетить купальню в середине недели, ни простое, но чистое платье, в которые ей было приказано переодеться, ни ужин, за которым она застала Грехема. Об остальном и думать не хотелось. Если бы не внезапное появление Эриаса, ничем хорошим для нее этот вечер не закончился бы.

Глава 4

– На все? – переспросил Кристиан. – Я бы на твоем месте не разбрасывался такими обещаниями.

И снова ни одной эмоции в голосе, словно говоривший сам был призраком. Но, в отличие от лорда Эриаса, маг смотрел на гостью, а не в сторону, хотя вряд ли сочувствовал ей.

– Но вы не на моем месте! – воскликнула Белла и опустила глаза. Сжала руки в кулаки. – Вы не на моем месте.

– Иди на кухню, утром поговорим, – ответил Кристиан, проигнорировав ее выпад. – Если хочешь чего-то добиться, привыкай…

– Я буду послушной, господин.

Обещала не столько ему, сколько себе. Не в ее положении показывать характер. С другой стороны, если сразу проявить слабость, никто после не станет с ней считаться. Она усвоила эту мудрость на руднике. Не отдала свою порцию похлебки другой каторжанке, несмотря на угрозы и пощечину. Ударила в ответ, как какая-то разбойница, зато отстояла себя. Больше заступиться за нее было некому.

– Даже не дослушала, – произнес некромант, покачал головой. – Смирения в тебе ни на гран. Иди, пока я не приказал Дерку проводить тебя.

То самое существо, которое открыло дверь дома, тут же отделилось от стены, сделало шаг в сторону девушки. Белла вскрикнула и бросилась на кухню. Она уже забыла об этом ходячем мертвеце. Может быть, и правда слишком поторопилась, когда сказала, что сделает все, чтобы остаться. Вряд ли ей удастся перебороть себя и жить под одной крышей с чудовищем. С другой стороны, возвращаться на рудник она тоже не собиралась. Лучше быть служанкой в этом странном доме, чем оказаться в постели Грехема.

Арабелла закрыла тяжелую дверь кухни, подперла ее табуретом. Другой защиты у нее не было, а страх никуда не делся. Осмотрелась. Небольшое пространство занимали стол, полки вдоль стен, большая печь. Помещение поражало чистотой. Сковороды, кастрюли сияли начищенными боками. Разложенные в ряд тарелки блестели в свете свечей. На плите томилось рагу, чей запах проник даже в гостиную. Видимо, кухарка постаралась, надеясь получить здесь место. Отчего же тогда так поспешно покинула дом? Что могло напугать ее?

Мертвец, ответила сама себе Белла. Вздрогнула, вспомнив красные угли-глаза. Если кто-то узнает о том, что Кристиан занимается некромантией, маг будет наказан, а вместе с ним и те, кто был рядом и не донес на него. Никакие деньги не стоят такого риска.

Мысль о том, чтобы остаться, уже не казалась столь привлекательной. Но пока выбора не было, и Белла решила воспользоваться хотя бы теми возможностями, которые ей подарила судьба в лице Роджера Эриаса. Она легко нашла кладовую. Устройство этой кухни мало чем отличалось от той, что располагалась в ее родовом замке, разве что размерами. За дверью обнаружила швабру, метлу и веник, несколько совков, ведра, крюки и еще какие-то приспособления, о назначении которых приходилось только догадываться. Все сухое, значит, давно не используемое.

Девушку интересовал лишь таз, спрятанный в глубине кладовой, и куски ткани, сложенные на полке. Она выбрала самый чистый и вернулась на кухню. Налила воды из чана, закрепленного над плитой, разбавила до приемлемой температуры и, спустив платье с плеч, смыла въевшуюся грязь. Раздеться не решилась, несмотря на то, что влажная ткань неприятно липла к телу. О полноценном купании пока приходилось только мечтать, как и о полотенце. Вместо него Белла использовала кусок ткани, стараясь не думать о том, что вытиралась тряпкой.

Покончив с водными процедурами, взяла тарелку, наложила уже остывшее рагу. Поискала глазами хлеб, но, не найдя его, не расстроилась. Сегодня она и вовсе не рассчитывала на ужин.

Нежнейшие овощи с кусочками говядины таяли во рту. Кухарка оказалась настоящей мастерицей и могла бы соперничать с лучшими поварами столицы. Кристиан вряд ли понимал, какое сокровище в ее лице он потерял.

Белла старалась не спешить, напоминая себе, что графиня не хватает еду кусками, как дикое животное, но голод оказался сильнее привитых с детства правил поведения. Девушка не только съела все до крошки, но даже облизала ложку. Благо никто не видел ее позора. Могла бы положить еще: хозяин вряд ли стал бы ругаться, сам разрешил, но сдержалась. Не хватало еще потом мучиться болями в животе.

Рядом с большой еще теплой печью Белла поставила два табурета, села, обняла руками колени. Ей нужно было хоть как-то согреться, чтобы не заболеть, и постараться не уснуть. Спать в незнакомом пугающем до дрожи в коленях месте она не собиралась. В гостиную, в которой остался Дерк, по своей воле не вернулась. Слишком пугал ее мертвый слуга и его невозмутимый хозяин.

Дождь стучал по крыше, но не успокаивал. Ветер бился в окна, словно голодный зверь, почуявший запах крови. Деревья царапали по стеклу скрюченными пальцами-ветками. Тонко на одной ноте выла собака.

Белла закрыла уши ладонями. Если не слышать, можно представить, что ничего нет. Буря не вечна. Однажды она стихнет. Мир проснется, вернется к жизни омытым дождями, обновленным. Придется убрать следы разрушений, навести порядок, но, не сломав старое, нельзя построить нечто новое. Так ее учили. Девушка уцепилась за эту мысль как утопающий хватается за ветку, надеясь на спасение.

Борясь со сном (уснуть на табуретах все равно не получилось бы, а упасть, задремав, – да), Арабелла думала о том, как резко изменилась ее жизнь. Вечер, чуть не стоивший ей чести и уважения к самой себе, перетек в ночь, полную страхов, и завершился днем, проведенном в пути. Этот день стал еще одним в череде многих, полных тревожного ожидания.

Нет, Белла уже не надеялась на смягчение приговора, но где-то в глубине души еще тлел огонек надежды. На что? Она и сама не знала, но разве смогла бы выжить на руднике без надежды?

Мысли, ленивые, неспешные, постепенно путались. Вытеснялись счастливыми детскими воспоминаниями, трепетными девичьими мечтами, предвкушением чего-то доброго, светлого, прекрасного.

Белла жаждала перемен. Жизнь изменилась, но лучше бы ей никогда не видеть столицу, не встречаться с принцем, не открывать в себе опасный проклятый дар.

Глава 5

Они были знакомы уже полгода. Сначала лишь переглядывались и улыбались друг другу. Время спустя начали встречаться втайне от родителей. Белла мечтала о белом платье и свадебной церемонии. Говард обещал просить ее руки, но не верил в счастливый исход дела. Они жили в одном городе, но оставались выходцами из разных миров. Сын торговцев рыбой, как бы ни был богат, не был ровней девушке из древнего дворянского рода, пусть и обедневшего.

– Давай убежим, – убеждал ее Говард. – Осядем в каком-нибудь приморском городке, купим дом. Деньги на первое время у меня есть, работы я не боюсь. Устроюсь в лавку или в порт грузчиком на первое время, а ты будешь ждать меня, дома. Прошу, Белла!

Для влюбленной девушки его слова звучали музыкой. Сердце билось сильнее в предвкушении этой новой жизни, щеки горели от первых робких поцелуев и прикосновений.

Сказке не суждено было сбыться. Такой союз никогда не осквернит их семью и память предков, заявил граф Пленнес. Ему мало было отказать влюбленному юноше. Он пригрозил спустить собак, если “потерявший всякий стыд женишок” сам не покинет их дом.

Никогда прежде Белла так не стыдились своего отца, не проклинала свое происхождение. Не имело смысла надеяться, что отец передумает. Все попытки переубедить его наталкивались на глухую стену непонимания. Еще и матушка поддержала супруга. Она видела дочь женой барона, а то и герцога, но никак не торговца, чья семья не первое десятилетие снабжала их морепродуктами.

Нужно было прислушаться к Говарду и бежать сразу, как только он предложил. Лишь после отказа отца, облеченного в грубую форму, Арабелла решилась. Несколько дней спустя, дабы не вызвать подозрений, взяв деньги, драгоценности, смену белья на первое время, она выбралась через черный ход. Царапая руки, пробралась через заросли роз, с трудом, но открыла старую калитку. Ржавые петли застонали, каркнула ворона, предвещая беду. Пустое! Девушка не верила в предзнаменования. Она твердо решила связать свою жизнь с Говардом. Уже представляла, как он будет рад, увидев ее на пороге дома. Но по ту сторону ограды беглянку ждали люди отца.

Белла находилась под домашним арестом. Неделю не ела, ни с кем не говорила. Втайне надеялась, что Говард предпримет попытку выкрасть ее, хотя бы передаст записку или подаст иной знак. Тщетно. Время шло, но от возлюбленного не поступало ни весточки, ни слова.

Несколько месяцев спустя Белла узнала, что Говард уехал из города. Служанка проговорилась еще и о том, что молодой господин настолько занят семейными делами, что вряд ли скоро вернется.

Сколько раз после Арабелла упрекала себя за нерешительность, но уже ничего не могла изменить. Родители уже предопределили ее будущее. В их мечтах она блистала при дворе, выбирала из десятка поклонников самого достойного, чтобы продолжить славный род Пленнес. Чувства шестнадцатилетней девушки никто не принимал всерьез.

Белла ждала, вглядываясь в темноту ночи, мечтала увидеть Говарда, но молодой человек так и не появился ни через месяц, ни через год. Быть может, приходил, но слуги не пускали его в дом. Быть может, забыл свою первую любовь.

За окном надрывно прокукарекал петух. Еще несколько пернатых товарищей вторили ему. Их голоса разогнали вязкую полудрему, в которой пребывала Арабелла.

Что толку тосковать о прошлом, волноваться из-за будущего? У нее есть лишь этот день, один день, чтобы попытаться изменить свою жизнь к лучшему или хотя бы выжить.

Девушка потянулась, разминая затекшие за ночь мышцы, прошлась по кухне. Вернула на место табуреты. Снова умылась, прогоняя остатки сна. Открыла заднюю дверь и выплеснула воду из таза. После вчерашнего дождя это была капля в море. Во дворе и без того хватало луж. Выходить на улицу и проверять их глубину не хотелось. Единственные башмаки Беллы еще не просохли. Новое испытание непогодой они вряд ли выдержат.

Белла руками расчесала волосы, повязала косынку. Простой головной убор хоть как-то скрывал неровно подстриженные, сухие, как солома, локоны. Нечем больше гордиться.

Она так и не решила, что делать дальше. О том, что у нее и права голоса-то нет, старалась не думать. Если нужно, будет умолять некроманта не отсылать ее на рудник, на колени встанет, но добьется своего.

Как низко может пасть человек, упрекнул лорд Эриас. Сейчас его слова уже не обижали так, как накануне. Белла поняла, что и правда на многое готова, чтобы лишь бы не возвращаться на каторгу. По слухам, дольше пяти лет там никто не задерживался. Тяжелый труд, скудная пища, отсутствие лекарей наказывали изощреннее палачей. Обширное кладбище, расположенное неподалеку, служило тому неоспоримым доказательством. Оказаться там снова, значит, быть похороненной заживо.

Белла хотела жить. Пусть бедно, скромно, обходясь самым необходимым, но самой распоряжаться своей судьбой. Оставалось самое сложное – набраться храбрости и поговорить с хозяином дома. Попытаться убедить его отпустить рабыню на свободу.

Некромант пугал до дрожи, но оказался одним из немногих людей, проявивших милосердие. Не выгнал на улицу, не унижал и не насмехался. Казалось бы, такая малость, когда есть возможность ответить, постоять за себя. Но Белла полностью зависела от воли другого человека, потому особенно ценила подобное отношение.

Стук в дверь, а стучал кто-то из гостиной, раздался так неожиданно, что снова напугал. Сердце забилось испуганной птицей. В горле пересохло. Надо брать себя в руки, иначе можно сойти с ума постоянной тревоги.

– Открой! – приказал Кристиан. – Не хочется портить замок.

– Здесь нет замка, – произнесла Арабелла. Спохватилась и отодвинула табурет. – Входите.

Дверь поддалась не сразу, будто поддерживая Беллу в ее желании спрятаться. Кристиан, судя по звуку, ударил плечом раз, другой, прежде чем сумел войти.

Сегодня он выглядел иначе. Будто не ночь отдыхал, а провел несколько суток в тишине, восстанавливая здоровье с помощью чудесных эликсиров. Длинные белые волосы были собраны в низкий хвост. Кожа уже не казалась такой бледной, как вчера в свете свечей. Но больше всего удивили его глаза: синие по краю радужки, карие у зрачка. Удивили потому, что у нее самой были такие. Заклинание придавало им ровный голубой цвет, и только Арабелла знала правду, но клятвенно обещала матери молчать.

Глава 6

Гроза этой ночью не так сильно напугала Беллу, как короткое “собирайся”. Значит, некромант все решил за нее, не спросив (рабынь не спрашивают), не выслушав, не дав и крошечного шанса. Стоило ли пытаться переубедить его? Вряд ли. Он был из тех людей, что не меняют свои решения по несколько раз на дню. Когда-то эта черта характера импонировала Белле.

Но жизнь стоила того, чтобы бороться за нее, хотя бы попытаться. Промолчать, значит, сдаться, погибнуть без борьбы. Ей же отчаянно хотелось жить, особенно теперь, когда она покинула мрачный рудник, когда снова вдохнула воздух свободы.

– Я, – начала Арабелла, сглотнула ставшие комом в горле слова, – я не могу вернуться на каторгу. Либо погибну там, либо сама наложу на себя руки. Лучше сразу убейте меня.

Опять не просила, а требовала. Даже не гордость была тому причиной, а страх, что мешал мыслить здраво. Ноги не держали. Напряжение, так долго сдерживаемое, грозило вылиться слезами. Девушка закрыла лицо ладонями, опустилась на табурет. Несколько раз глубоко вздохнула, но глаза оставались сухими.

– Я не собираюсь отправлять тебя на каторгу, – произнес Кристиан. – Я даже не знал, откуда тебя привез Роджер. Этот проходимец не утруждает себя объяснениями и не интересуется чужим мнением. Не разводи воду в доме, идем. Здесь тебе все равно делать нечего.

– Отчего же? – Белла ухватилась за его слова, чувствуя, что мужчина колебался и, кажется, не желал ей зла. – Я могу многое.

– Например? – Темная бровь изогнулась дугой. – Что ты можешь?

Арабелла задумалась. Этой ночью, борясь со сном, она успела перебрать в памяти все те знания, умения и навыки, которыми обладала, и не нашла среди них ничего, что могло бы пригодиться некроманту. Не могилы же ей копать, пряча следы его преступлений. В том, что он нарушал закон, не приходилось сомневаться. Достаточно было взглянуть на его немого слугу. От него веяло тленом. Не разлагавшейся плотью, а чем-то неуловимым, возможно, энергией смерти.

– Я… – начала девушка. От страха мысли в голове путались, а потому ни одной достойной внимания идеи не возникло. – Если вы скажете, чем занимаетесь, то я обязательно что-нибудь придумаю. Я столько всего умею!

– Петь, танцевать, играть на флейте, рисовать и отдавать приказы. Я все перечислил, или еще что-то осталось?

Некромант не щадил. Видимо, все маги, связанные с Тарусом, отчасти теряли человечность, способность сочувствовать и сопереживать. Но хуже было другое: Кристиан будто знал, кем в прошлом была навязанная ему рабыня. Ее и на рудниках дразнили белой костью и норовили толкнуть или подставить только за то, что она была дворянкой. Будто родственников выбирали! Она только выше поднимала голову, чем еще сильнее раздражала надзирателей и других каторжан.

– Я многому научилась от своей госпожи, – медленно, запинаясь, лгала Белла. – Читать, писать, вести себя в обществе.

– Встань! – приказал Кристан. Рабыня подчинилась. Мужчина обошел ее по кругу. – Твоя речь, осанка, изящество, с котором ты двигаешься даже в этих лохмотьях, выдает тебя с головой. Научиться подобному сложно. Ты же впитала подобную манеру поведения с молоком матери. Поверь, бриллиант будет сиять и в грязи. Моя мать была дочерью барона. Мне ли не знать?

– Я…

– Нет, – некромант выставил ладонь вперед. Белла послушно замолчала, но так и не опустила головы. – Не нужно обманывать и притворяться. Тебе нечего здесь делать. Мне не нужны посторонние люди в доме. Идем.

Спорить было бесполезно. Белла нехотя последовала за своим хозяином. Кристиан даже не потрудился запереть дверь дома. Зачем, если там оставался Дерк, одного вида которого было достаточно, чтобы отбить желание ходить к некроманту в гости. Прав был лорд Эриас, когда сказал, что мужчина мертвыми интересуется больше, чем живыми. Он совершенно не нуждался в обществе людей.

Омытый дождем город сегодня уже не выглядел таким пугающим, как накануне. В лучах восходящего солнца блестел шпиль городской ратуши, сиял купол храма пресветлой Элве, покровительницы магических искусств. В лужах отражались низкие каменные дома и деревья. Луж было так много, что приходилось чаще смотреть под ноги, а не по сторонам, чтобы не намочить обувь. Белла привычным жестом чуть приподняла подол платья и тут же поймала взгляд Кристиана. Я же говорил, дворянка – так и читалось в его глазах. Спорить не имело смысла.

Чем дольше они шли, тем уже становились улицы, тем меньше людей попадалось им на пути. Те редкие прохожие, что встречались, предпочитали отойти в сторону, а то и вжаться в стену. Их провожали испуганно-любопытными взглядами, но никто не решался подойти ближе. Репутация некроманта делала свое дело.

Наконец, они достигли лачуги, вросшей в землю. Черные провалы окон, покосившиеся стены, крыша, крытая листами железа – все говорило о крайней степени запустения. Но именно перед этим домом остановился Кристиан. Не постучал, приложил ладонь к одному из кирпичей. Дверь тут же с противным скрежетом открылась.

– Заходи.

Белле снова пришлось подчиниться. Но стоило ей переступить порог, как она не сдержала удивленного возгласа. То, что снаружи выглядело жалкой лачугой, оказалось просторным добротным домом. Далеко не каждый мог позволить себе паркет из вишневого дерева, резную мебель с бархатной обивкой и магические светильники вдоль стен. О том, сколько энергии требовалось на поддержание иллюзии, и вовсе страшно было подумать.

Арабелла провела рукой по спинке кресла, желая убедиться в том что оно настоящее.

– Оно настоящее, – произнес незнакомец, будто прочитав ее мысли.

Еще мгновение назад здесь никого не было, а теперь появился старик в сером бесформенном балахоне и остроконечном колпаке, расшитом звездами. Он сделал приглашающий жест рукой и первым занял одно из кресел.

– Развлекаешься? – спросил Кристиан. Улыбнулся, став похожим на человека, а не на мраморную статую, лишенную эмоций.

– Что еще мне остается? – вернул улыбку незнакомец. – Эдриан, к вашим услугам.

Глава 7

– Угрозы для кого? – уточнил Кристиан.

Он даже не пытался скрыть недовольство. Белла понимала его: сама не желала быть привязанной к кому или чему-либо.

– Для нее, конечно, – ответил Эдриан. – Ты господин, она рабыня. Заклинание удерживает ее рядом с тобой, чтобы не сбежала. Если попробует, то заклинание либо вынудит ее вернуться, либо убьет.

Светлая Элве! Значит, все правда. Ни сбежать, ни получить свободу не получится.

– Сам отпустить ее я тоже не могу?

Кристиан задавал те вопросы, что более всего беспокоили Беллу, словно читать ее мысли или, что вероятнее, слишком тяготился ненужным “подарком” в ее лице.

Маг иллюзий развел руками, мол, не все нам подвластно. Может быть, не знал ответ на этот вопрос, но не желал признавать собственную неосведомленность.

– Эд, ты один из сильнейших магов современности. Неужели ничего не сможешь сделать?

– Льстишь или обижаешь? Впрочем, не важно. Кое-что могу, если тебе так не терпится избавиться от девчонки.

Эдриан обошел Арабеллу со спины. Длинные пальцы скользнули за ворот платья, прижались к ошейнику. Послышались слова незнакомого языка – свистящие, шипящие, словно не человек говорил, а змея. Горячее дыхание мага обжигало кожу.

Чем дольше он говорил, тем теплее становился металл. Еще немного, и нагреется настолько,что обожжет.

Белла терпела, лишь сильнее сжимала зубы и комкала ткань наряда. Если такова цена свободы, она готова ее заплатить.

– Пять тысяч шагов – все, что могу сделать без последствий, – произнес Эдриан. Белла не сдержала разочарованного вздоха. – Роджер постарался? – уточнил маг, едва не задевая мочку уха девушки. – Так, а это что?

Он рванул ворот платья, обнажая плечо рабыни. Белла дернулась. Успела лишь прикрыть ладонью черную звезду на ключице. Вывернулась и отвесила магу хлесткую пощечину.

– Яблочко оказалось с червоточиной, – произнес маг, потирая щеку.

Говорил то ли клейме, то ли о поступке Беллы, то ли о ней самой. Выглядел скорее заинтересованным, чем обиженным.

– Что ты себе позволяешь? – не повышая голоса, медленно произнес Кристиан.

Накажет, решила Арабелла. Ни один дворянин, а некромант сам признался в аристократическом происхождении, не стерпит от рабыни такое поведение. Ей же следует молча сносить все унижения: опустить голову, подставил спину, терпеть побои. Белла уже слышала свист кнута надзирателя. Вдруг почувствовала, как на ее плечи опустилась тяжелая ткань. Кристиан тут же убрал руки, будто не желал касаться девушки лишний раз, оставил лишь свой плащ.

– Крис, ты видел метку на ее ключице? Знаешь, кому и зачем выжигают такие звезды?

– Знаю, – ответил некромант. И без того практически лишенный эмоций голос сейчас звучал особенно спокойно. – Могу и тебе напомнить.

– Не стоит. – Эдриан поднял руки вверх, будто признавал правоту гостя и сдавался на милость победителя. – Но и ты не забывай, что от женщин одни проблемы, или тебе мало Лиззи?

Кем была упомянутая магом девушка, Арабелла не знала, но едкие слова сделали свое дело, задев за живое. Кристиан только щелкнул пальцами, а Эдриан уже схватился за горло.

– Ты и нашей дружбой готов поступиться ради этой девки? – прохрипел последний. – Неужели она так хороша в постели?

Как грубо, как мерзко! Словно помоями облили. Казалось бы, за время, проведенное на каторге, следовало привыкнуть. Не получилось.

– Мы придем через месяц, – ответил некромант. – Прощай!

Он распахнул дверь, пропустил Беллу вперед, вышел следом. Подняв лицо к небу, прикрыл глаза. Стоял так какое-то время. Что-то обдумывал или пытался успокоиться.

Белла куталась в его плащ не от холода, хотя после вчерашнего до дождя воздух так и не прогрелся. Она пыталась унять внутреннюю дрожь. В памяти снова возникла отвратительная сцена в доме главного смотрителя рудника. Ему было мало посмотреть “товар”, нужно было, как он выразился “пощупать”. Сгорая от стыда, испытывая отвращение, Арабелла терпела прикосновения Грехема, пока он не попытался стянуть с нее платье. Только появление Эриаса спасло ее от бесчестия. Сегодня она сумела постоять за себя. В лице Эдриана ответила и смотрителю, и принцу. Понимала, что немалую роль сыграло присутствие Кристиана. Не будь его, неизвестно, как далеко зашел бы маг иллюзий.

В первые минуты знакомства Эдриан вызвал симпатию. Может быть, применил какое-то заклинание. Как бы то ни было, Белла в очередной раз убедилась в том, что верить никому нельзя. Каждый ищет свою выгоду и норовит использовать другого.

– Идем, – произнес Кристиан. – Только время потеряли.

Не извинился, но и сцен не стал устраивать на улице. На том спасибо.

– Что вы теперь намерены делать?

Вопрос о метке остался не заданным, но оба понимали, что неприятный разговор – дело времени. Сделать вид, будто ее не существует, не получится. Эдриан прав: мало кого так клеймили, выжигая или запечатывая магию.

– Поесть, а потом подумаем. Месяц придется как-то сосуществовать вместе. Я привык жить один и менять свои привычки не собираюсь. Ты тоже вряд ли рада такому соседству, как некромант или слуга-умертвие. Роджер, чтоб ему!

В отличие от лорда Эриаса, наследника одного из древнейших родов, Кристиан не ругался. Белла понимала его негодование, но решила, что все складывается не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Можно и потерпеть.

– На плите осталось рагу, – ответила Арабелла, чтобы поддержать разговор.

– Я съел его утром, пока ты надевала обувь, – признался некромант. На мгновение уголки его губ изогнулись в едва заметной чуть смущенной улыбке. – Кухарка ушла. Ты едва ли сумеешь что-то приготовить, так что…

– Я, – начала Белла, раздумывая, признаться ли в том, что кое-что в кулинарии она понимала, или, не выдавая себя, попросить вернуть ту женщину. С ней было немного спокойнее. – Я могла бы…

– Здесь неподалеку таверна, в которой я обычно обедаю. Идем.

– В таком виде?

Арабелла все так же удерживала одной рукой плащ, что скрывал безнадежно испорченное платье. Кристиан понял намек, но не изменилось решение.

Глава 8

Таверна была одним из тех мест, в котором приличной девушке, тем более дворянке, нечего было делать. Для таких, как она, существовали рестораны с накрахмаленными скатертями и услужливым персоналом. Белла привыкла к подобному с детства, а потому с опаской вошла в низкое каменное здание и внутри старалась держаться ближе к некроманту. Последний уже не пугал так, как прежде, хотя о доверии говорить было рано.

Удивительно, но ни пьяных матросов, ни ушлых разбойников, ни продажных женщин, которыми пугала матушка, внутри не оказалось. За простыми деревянными столами сидели обычные горожане и путники. Последних выдавала запылившаяся одежда и некоторая скованность, которая отличает людей, оказавшихся в незнакомом месте, долгое время проведших без движения.

На эти особенности обратил внимание Кристиан, пока они ждали подавальщицу. Белла не заметила бы подобные мелочи и могла неверно истолковать. Наблюдать за посетителями оказалось интересно.

Последние оказались приличными людьми – ни одного нищего или разбойника не попалось на глаза. Никто не шумел и не пытался обидеть двух девушек, что разносили пищу. Чуть громче остальных вела себя группа студентов. Молодые люди обсуждали жестоких преподавателей, требовавших от них невозможного, и строили планы на лето.

Лето. Это время года оставалось любимым для Беллы. Семья отправлялась к морю на месяц. И строгие родители, и капризная младшая сестра менялись до неузнаваемости. Но, главное, позволяли старшей дочери намного больше, чем в городе. Арабелла подолгу бродила по уже знакомым местам, собирала ракушки, кормила чаек, даже гуляла босиком по песку и разговаривала с рыбаками, пока гувернантка читала где-нибудь в тени очередной любовный роман. Она не докладывала о маленьких шалостях своей госпожи, а Белла, свою очередь частенько отпускала ее пораньше под благовидным предлогом.

В те светлые беззаботные дни, наполненные радостью, казалось, что счастье и радость будут вечными спутниками Беллы. Казалось, пока не умер отец. После его смерти вскрылись малоприятные факты, которые заставили матушку пересмотреть взгляды на многие вещи и изменить сам образ жизни. Нет, они не стали нищими, несмотря на многочисленные долги почившего главы семьи, но многое, среди прочего поездки на море, более не могли себе позволить.

Белла вздохнула и мысленно представила, как переворачивает страницу, а вместе с ней и прошлое, в которое невозможно вернуться. Семьи у нее больше не было. Она сама просила матушку отречься и все же в глубине души надеялась, что этого не случится. Разве можно выбрать между детьми?

Арабелла поймала внимательный взгляд Кристиана. Какая-то женщина, что оказалась рядом, и вовсе смотрела с сочувствием. Оба чего-то ждали, но не торопили.

– Что будешь есть? – спросил некромант.

Белла оглянулась, но вопреки ожиданиям, ни печатного, ни рукописного меню не обнаружила. Подавальщица тепло улыбнулась Кристиану, как улыбаются старому знакомому, не пытаясь флиртовать, и перечислила список готовых блюд. Видимо, не в первый раз. Перепелов и молочных поросят не предложила. Здесь о них вряд ли слышали, да и местная публика едва ли могла позволить себе подобные кулинарные изыски.

– То же, что и господину, – ответила Белла, не задумываясь.

Она то и дело оглядывались, словно ждала удара или осуждения, хотя посетители едва ли удостаивали ее вниманием. Обедали, расплачивались и уходили.

Постепенно Арабелла успокоилась. Глядя на то, с каким аппетитом ел Кристиан, взяла, наконец, ложку. После похлебки, коей кормили каторжан, чтобы они не умерли раньше времени, суп с потрохами казался поистине королевским лакомством, как и свежеиспеченный хлеб, и салат из овощей. К последнему прилагалось целое блюдо куриных крылышек. Зажаренные до хрустящей корочки, они источали такой аромат, что невозможно было устоять.

Вместе с чувством сытости проснулось любопытство. Девушка с интересом рассматривала большую металлическую люстру под потолком. Свечи на ней, судя по голубоватому оттенку, были магическими, значит, служили дольше обычных. Изображения фруктов и овощей украшали стены, а букетики свежесорванных цветов – столы. Простая, но добротная мебель как нельзя лучше соответствовала этому месту. Таверна, несмотря на значительные размеры, оставалась уютной.

Дверь снова открылась и закрылась, пропуская с десяток крепких бородатых мужчин. Сразу стало тесно. Гости сдвинули вместе несколько столов и в ожидании обеда принялись что-то громко обсуждать..

– А я говорю, видел. Как пить дать, видел призрака!

– Пить ты горазд. Неудивительно, что что-то там видел.

– Не веришь? А я повторю: дева вся прозрачная парила над землей, тянула ко мне руки.

– А ты?

– А что я? Дал деру, пока еще ноги держали. Что-то нечистое там творится, помяните мои слова.

– В голове у тебя сумбур и женщины давно не было, вот и мерещится всякая дрянь. Признавайся, когда последний раз…

– Идем, – произнес негромко Кристиан.

Белла отвлеклась и не услышала окончание фразы, только громкий мужской смех, больше напоминавший конские ржание. В отличие от собеседников, она верила говорившему. Сама видела призрак девушки, более того, слышала, потому и заподозрила неладное. Светлые маги в этом смысле ничуть не отличались от обычных людей и только некроманты могли взаимодействовать с бесплотными сущностями.

– В ратушу надо сообщить, – долетели в спину слова. – Пусть пришлют кого-нибудь ввести порядок и поставить твою нечисть на место.

Странно, что они не обратились к Кристиану сразу. Казалось, даже не узнали в нем некроманта. Неужели не чувствовали, каким холодом от него веяло? Последний также не спешил предлагать свои услуги. Может быть, находился здесь тайно и не спешил раскрывать всю правду о себе. Может быть, следовал некоему порядку, согласно которому прошение должно поступить вначале в ратушу, а потом к исполнителю. Бюрократия везде оставалась таковой.

Спросить прямо Арабелла не решалась, хотя и сгорала от любопытства. Пока еще слабо представляла те границы, переступать которые не имела права в общении со своим… Хозяином язык не поворачивался его назвать. Да и не привыкла она кого-то считать своим господином, разве что короля, но ему все присягали на верность.

Глава 9

Они шли молча, погруженные в свои мысли. Общих тем не нашлось, а пустые разговоры Кристиан не вел. Белла была благодарна ему за то, что он дал ей время. Поговорить, конечно, придется, но к тому времени она сумеет подобрать верные слова.

Улицы становись все шире, прохожих попадалось все больше. Вот показались торговые ряды, а за ними лавка готовой одежды. Другая девушка на ее месте радовалась бы, но Белла остановилась в десятке шагов. Рассматривала вывеску, бело-голубые цветы, высаженные вдоль дорожки, и на решалась войти.

– Тебе нужно новое платье, – не выдержал некромант.

Ей ли не знать об этом!

– Я не могу пойти в таком виде, – призналась Арабелла.

Ей и правда было стыдно показаться в грязном порванном платье, пусть и скрытом плащом, в приличном месте. В швейных мастерских и лавках Белле прежде не приходилось бывать. Портниха с помощницей сама приезжала в родовой замок, привозила ткани, кружева, эскизы платьев. Оставалось только выбрать и выдержать несколько примерок. О цене вещей тоже не приходилось задумываться: родители оплачивали все расходы.

– Поверь, они на многое закроют глаза, когда поймут, что у тебя есть деньги.

Кристиан снял с пояса мешочек монет, протянул Белле. Та не спешила брать их. Гордость, чувство собственного достоинства мешали принять помощь постороннего человека. Цена этой помощи могла оказаться слишком высока, а платить ей было нечем. Но и отказаться нельзя. Не ходить же в порванном грязном платье.

Кристиан, видимо, устал ждать. Вложил деньги в ладонь Арабеллы, сжал ее пальцы. Защелкнул застежку на плаще, избавив девушку от необходимости удерживать его рукой.

– Как тебя зовут?

– Белла.

– Быть любезна, Белла, избавь меня от необходимости выбирать за тебя чулки. И это не тот случай, когда можно спорить. Иди.

Он сам открыл дверь и подтолкнул девушку. Той ничего не оставалось, как войти. Если прежде она смущалась, то теперь чувствовала, как щеки загорелись от стыда. Мало того, что она вынужденно взяла чужие деньги, будто содержанка или продажная женщина, так еще и обсуждала нижнее белье с мужчиной. Придется привыкать, решила она, к новому положению, а лучше постараться отплатить Кристиану, чтобы не чувствовать себя обязанной.

В лавке Белла оказалась не одна. Две женщины, судя по внешнему сходству и разнице в возрасте, мать и дочь, обсуждали фасон одного из платьев. Девушка капризно надула губы и отказалась даже смотреть наряд.

– Слишком простое. В таком стыдно на улицу выйти.

Белла отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Разве могло изящное синее платье, украшенное лишь серебристой вышивкой у ворота, сравниться с розовым, усыпанным несколькими десятками бантиков? Безвкусное, зато яркое. В таком невозможно остаться незамеченной.

Арабелла попросила другую продавщицу принести готовое белье. Его не выставляли на прилавки. В ожидании перебирала развешанные вещи: привычные длинные юбки прямого кроя и на ладонь укороченные, блузки с высоким воротом и довольно открытые, с рюшами, перламутровыми пуговицами и простыми из металла и дерева. Пыталась понять, может ли позволить себе хоть что-то из этих нарядов. Не имея собственных денег, должна была трижды подумать, прежде чем что-то взять. Да и в ценах едва ли разбиралась.

– Я думала, это приличное место, а тут обслуживают всяких…

Белла не только слышала, но и понимала, что речь шла о ней. Она намеренно не обернулась. Несмотря на обиду, что отравляла душу, сдержалась. Не в ее положении ссориться с местными жителями. Более того, некоторым людям невозможно что-то объяснить или доказать в силу их недалекого ума.

Последняя мысль успокоила. Белла принялась рассматривать принесенные ей чулки, лифы, панталоны. Откладывала самые простые.

– Тише, Кетти, эта простолюдинка не стоит твоего внимания, но нам и правда здесь нечего больше делать.

– Госпожа Дорас, госпожа!

Обе продавщицы, оставив другие дела, засуетились перед состоятельными покупательницами. Говорили, перебивая друг друга, сыпали извинениями. Наперебой предлагали товары, бросали гневные взгляды в сторону Беллы. Одна и вовсе набралась смелости, подошла последней и шепнула:

– Думаю, вам и правда лучше уйти. Поищите другое место для покупок.

– Как ты!.. – начала Арабелла, но вовремя вспомнила, что теперь ее положению в королевстве не позавидовала бы и последняя нищенка.

Уже не обида, гнев обжигающей лавой клокотал в душе, требовал выхода. Если бы Белла по-прежнему владела хотя бы теми крохами магии, что достались ей от прабабушки, она заставила бы этих людей уважать себя. Теперь же не оставалось ничего иного, как уйти. Остаться, просить, значит, только унизить себя. С нее достаточно!

Девушка стрелой бросилась к выходу, распахнула дверь и едва не столкнулась с Кристианом. Замерла меньше, чем в шаге от него. Как ей не хватало его холодной невозмутимости.

– Ты без покупок? Не хватило денег? Лавка не достойна тебя? – спросил он.

– Скорее я не достойна этой лавки и продавщиц. Мы можем найти другое место?

– Можем. Ты так и будешь бегать от трудностей и неприятных людей?

– Я не… – начала Белла и поняла, что ее поведение и правда похоже на трусость. И все же не желала признавать правоту некроманта. – Вам легко говорить. Вы мужчина и свободный человек, но забываете, что я теперь рабыня.

Слова дались тяжело. Глухой застарелой болью отдались в груди. Всколыхнули воспоминания о тех счастливых днях, когда Белла ощущала себя хозяйкой собственной жизни, и о тех, когда она все потеряла.

– Кто знает об этом, кроме нас с тобой?

Кристиан наклонился так низко, что Белла чувствовала его дыхание кожей. Голос, обычно лишенный эмоций, звучал иначе, интимнее. Вызывал странное волнение.

– Никто, – так же негромко ответила Арабелла. Чувствовала себя спокойнее от того, что с кем-то разделила тайну, камнем висевшую на шее. – Только мы.

Некромант кивнул. Положив руки на плечи девушки, заставил ее развернуться. Заметив ее неуверенность, вошел в лавку первым.

Глава 10

Слабость Белла позволила себе намного позже, когда осталась одна. Кристиан выделил ей комнату, будто она была не рабыней, а гостьей в его доме. Показал, где взять чистое постельное белье. Как оказалось, раз в неделю приходила горничная, наводила порядок, раскладывала принесенные из прачечной вещи. Некромант также разрешил пользоваться купальней, хотя мог бы отправить в общественную.

Белла не стала злоупотреблять. Быстро помылась, переоделась и ушла в комнату. Закрыла дверь, легла, не раздеваясь, уткнулась лицом в подушку. От осознания того, что чужой человек, которому она доставила столько хлопот и не принесла пользы, проявил большее участие, чем близкие, слезы сами навернулись на глаза. Никто из родственников отца или матери не заступился за нее. Никто из старых друзей не попытался помочь. Все, кого она знала, кому верила, словно по волшебству забыли о ней, вычеркнули ее из своей жизни, будто боялись испачкаться.

Когда слезы иссякли, в душе воцарилась пустота, в голове не осталось мыслей. Но такое состояние не могло длиться вечно. Чтобы отвлечься и не думать о прошлом или будущем, Белла решила занять себя делами. Конечно, прежде следовало поговорить с Кристианом, узнать, что можно делать, а что под запретом, но предстоящий разговор пугал не на шутку, да и сам хозяин, не спешил начинать его.

Арабелла отправилась на кухню. В кулинарии она разбиралась довольно посредственно, но твердо решила быть полезной. С чего-то надо было начинать.

На кухне было по-прежнему чисто, тихо и пусто. В нижних шкафах обнаружились запасы муки, соли, сахара, круп. Ни яиц, ни мяса или рыбы не было и в помине. То ли вчерашняя кухарка потратила последнее, что было, то ли принесла с собой. Если верно второе, то бедняжку и вовсе жаль. Как нужно нуждаться в работе, чтобы, желая впечатлить кого-то своим мастерством, приносить с собой продукты?

Будь Белла хозяйкой, она ни за что не отпустила бы эту женщину. Теперь придется готовить самой или попытаться уговорить Кристиана вернуть кухарку.

Арабелла еще раз осмотрела ящики, но не нашла там даже перца, не говоря уже о других приправах. Подняла тяжелую крышку, утопленную в пол, зажгла свечу, заглянула в погреб. Даже спускаться не нужно было, чтобы понять: внутри ничего нет. Чем только питался некромант? Едой из таверны? А Дерк? Нуждался ли он в пище? Если нет, то как существовал?

Белла не видела Кристиана с того момента, как он показал ей комнату. Искать сама его не стала: всеми силами пыталась отсрочить предстоящий разговор. Вернулась в гостиную, убедилась в том, что хозяина дома там нет. Проверила, что все пуговицы высокого воротника ее блузки застегнуты, а ошейник надежно скрыт от посторонних глаз. Открыла дверь и тут же почувствовала чье-то присутствие за спиной.

Кожа покрылась мурашками. Белле не было нужды оглядываться, чтобы понять: позади стоял Дерк. Она медленно, боясь спровоцировать слугу, повернулась. Показала корзину и мешочек с деньгами. Кристиан так и не забрал монеты.

– Я иду за продуктами, – произнесла она едва не по слогам. – На рынок.

“Я провожу”, – беззвучно, одними губами ответил Дерк.

Взял корзину, распахнул дверь шире, пропустил Беллу вперед и рукой указал направление.

Более странного провожатого сложно было представить. Арабелла успокаивала себя только тем, что Дерк не стал бы вредить ей, не имея прямого приказа господина, а Кристиан уже доказал, что не желал ей зла. Если бы захотел избавиться, сделал это раньше, в бедном квартале. Эдриан с удовольствием помог бы.

Но и в том, что слуга был наделен разумом, свободой воли, тоже не приходилось сомневаться. Значит, осторожность не будет лишней.

Несколько поворотов, и Дерк вывел свою спутницу к рынку. Это место тоже было новым для Беллы. В прошлом ей не приходилось лично покупать продукты. Этим, как и составлением меню на день, занималась старшая кухарка. Матушка лишь одобряла его или вносила незначительные изменения.

Широкая утоптанная сотнями ног площадь была практически пуста. Торговцев после полудня почти не осталось. Большинство успело продать товар и разойтись по домам. Пришлось довольствоваться рыбой, судя по запаху, свежей, и последним пучком петрушки.

– Надо бы в следующий раз прийти пораньше, – сказала Белла, обращаясь больше к самой себе, но Дерк кивнул.

В последний момент девушка вспомнила о хлебе и попросила слугу проводить ее. Для того, чтобы общаться с ним, она поворачивалась и медленно проговаривала слова. Слышал ли он ее или нет, не знала. Сама читала по губам, когда Дерк отвечал ей. Чаще всего он лишь кивал, но в ответ на последнюю просьбу отрицательно покачал головой.

– Ты знаешь, где хлебная лавка? – уточнила Белла.

Кивок.

– Она еще работает?

Снова кивок. Видимо, при жизни этот человек неплохо ориентировался в городе.

– Ты проводишь меня туда?

Дерк снова покачал головой.

“Не могу. Она там. Не должна… Не могу”.

Белла поняла слова, но смысл сказанного никак не укладывался в голове. Неужели Дерк, по сути своей умертвие, кого-то боялся? Был ли то человек из прошлого или воспоминания, что не давали ему покоя? Что держало его здесь – долг, привязанность или воля Кристиана?

Как мало она знала о призраках, умертвиях и прочих сущностях. Прежде ей и в голову не приходило интересоваться подобным. Во время суда стало не до того. На каторге осталась только одна цель – выжить. Белла вдруг поймала себя на мысли, что эта тема действительно интересна ей. Подобные тайны пугали до дрожи и в то же время влекли ее. Быть может, темная магия Теруса и правда не была чужда ей?

– Можешь хотя бы показать, куда идти?

Дерк кивнул. Присел на корточки. Не боясь испачкаться, пальцем начертил на земле схему, стер, начертил снова. Посмотрел на свою спутницу снизу вверх.

– Я не понимаю, – призналась ему Белла. – Можешь довести хотя бы до улицы, на которой находится лавка, или до двери? Постоишь снаружи, пока я все куплю.

Слуга ничего не ответил. Поднялся, опустил капюшон еще ниже, махнул рукой.

Глава 11

Рыба получилась отменной: в меру жареная, а под тонкой румяной кожицей, щедро сдобренной приправами, нежное белое филе. Такую и на королевский стол не стыдно подать, но королю Белла не была представлена, а принц обойдется. Кристиана же хотелось порадовать хотя бы такой малостью, как вкусная еда. Впрочем, недооценивать пищу, особенно хорошо приготовленную, тоже не стоило. В этом бывшая графиня не раз убедилась, пока выживала в темнице и на каторге. Хотелось бы забыть те мрачные, полные отчаяния и тоски дни, и не получалось. Но и отравлять подобными воспоминаниями сегодняшний вечер тоже не хотелось.

Белла достала тарелки, ножи и вилки, сервировала стол на кухне. В центре поставила блюдо с рыбой и гарниром, хлеб в плетеной корзине, горчичный соус. Последний, как и специи, она купила по дороге домой в крошечной лавке на углу. Скучавший за прилавком старичок так обрадовался первой за день покупательнице, что угостил пастилой с корицей и взял обещание зайти в следующий раз.

Арабелла легко согласилась. Общение с простыми людьми, не связанными условностями, этикетом, изжившими себя церемониями, доставляло ей истинное удовольствие. С хорошим настроением любое дело давалось легко. Даже процесс приготовления пищи превратился из необходимости в увлекательное занятие.

Из всех блюд рыба – жареная, запеченая, тушеная, – давалась ей легче всего. Как иначе, если Говард часами мог рассказывать о видах рыб, их вкусовых качествах и даже делился любимыми рецептами своей матери? Белла, готовясь связать с ним жизнь, жадно впитывала эти знания. Она мечтала стать не только хорошей женой, но и другом, и союзником, поддерживать и помогать будущему мужу. Жаль, не всем мечтам суждено сбыться.

– Белла, я ухожу. Вернусь утром. – Кристиан мог бы не предупреждать, но проявил вежливость. – Внутри дома тебе ничего не угрожает, но ночью на улицу лучше не выходить. Дерк присмотрит за порядком.

Слова с делом у некроманта не расходились. Судя по звукам, доносившимся из гостиной, он собирался уйти прямо сейчас.

Белла так увлеклась приготовлением пищи, что упустила из виду важную деталь: у Кристиана на вечер могли быть иные планы. Возможно, он шел к женщине, которая накормит его и не только, и не нуждался в заботе и внимании навязанной ему рабыни. Конечно, не должен был отчитываться перед ней.

Должно быть, так, но Белла все же спрятала поглубже гордость, выглянула из кухни и сказала:

– Я ужин приготовила. Может быть, хотя бы попробуете, господин?

Кристиан медленно обернулся. Карие с синью глаза потемнели, словно небо перед грозой.

– Это Роджер тебя надоумил так меня назвать?

– Он лишь указал мне мое место, – произнесла Белла. – Разве он не прав?

– У Роджера на все найдется объяснение. Таких хитрецов еще поискать. Но он не учел кое-что: до пятнадцати лет я сам чистил себе сапоги и зарабатывал на жизнь, показывая уличные фокусы…

– Я не хотела… Простите.

– Хоть раз дослушай до конца! – повысил голос некромант и добавил чуть тише:

– Давай договоримся, на людях можешь обращаться ко мне господин Кристиан, но дома – по имени. Я не выношу церемонии. Не для того уехал из столицы. Даже Дерк обращается ко мне без титулов.

– Вы можете слышать его? Простите, глупость сказала.

– Как ты общалась с ним? – уточнил некромант.

Белла почувствовала, что ступила на зыбкую почву. Вроде бы и скрывать ей нечего, но все равно тревожно.

– Читала по губам.

– Хорошо. Поговорим об этом после, когда я закончу с делами. Теперь о главном. Что ты говорила про ужин?

– Ах да! Я рыбу приготовила, но она, наверное, уже остыла.

– Ты умеешь удивлять, Белла.

– Надеюсь, в хорошем смысле… Кристиан.

Обращаться к постороннему мужчине по имени, без титула или других регалий, казалось странным. В прошлом такое было недопустимо, но теперь у нее другая жизнь. То, как она сложится, во многом зависит от самой Арабеллы. Не об этом ли она мечтала?

– Сейчас узнаем.

Некромант повесил плащ обратно на вешалку и отправился на кухню. Окинул взглядом стол, кажется, даже потянул носом воздух и улыбнулся.

– Пахнет аппетитно!

Он сел, протянул руку к блюду, но Белла опередила его.

– Позвольте мне.

– Ты вовсе не обязана мне прислуживать.

– Нет, но сейчас мне хочется, – она недоговорила, потому что сама до конца не понимала себя, этого странного желания позаботиться о Кристине. – Просто позвольте мне сделать так, как я считаю нужным.

Некромант кивнул. Белла положила на тарелку несколько кусочков рыбы, гарнир, подвинула соус. Она не знала ни вкусов, ни предпочтений этого мужчины. Не пыталась предугадать его желания. Вместо этого прислушивалась и присматривалась к нему, ловила каждый жест, пыталась понять, что ему нравится, а что вызывает отторжение. И снова, если бы кто-то спросил ее, зачем, она не смогла бы ответить. Не из желания понравиться, скорее потому, что этот мрачный на первый взгляд человек вызывал у нее искренний интерес.

Кристиан отрезал кусочек рыбы, медленно прожевал его, улыбнулся.

– Что думаете? – не удержалась от вопроса Белла.

– Думаю, что ничего не потерял, когда отпустил Люсину. Ты прекрасно готовишь и не вздрагиваешь каждый раз, когда видишь Дерка.

Арабелла могла бы поспорить с последним утверждением, но теперь, когда она чуть лучше узнала молчаливого слугу, когда прикоснулась, пусть еще и не разгадала его тайну, начала относиться к нему иначе.

– Люсину, если позволите, можно было вернуть. Она могла бы приходить днем, готовить еду и оставлять в холодильном шкафу. Я видела у вас такой, но он, видимо, разрядился. В нем теплее, чем на улице. Боюсь, что каждый день есть рыбу вы не сможете, а ничего другого я толком не умею готовить.

– Я подумаю, но что тогда будешь делать ты?

Белла уже пожалела, что начала этот разговор, но уйти от него теперь не получится. Нет смысла постоянно избегать неприятных тем. Лучше решить все раз и навсегда, чем мучиться неведением. Ее положение здесь и так было слишком зыбким. Нужно было придумать что-то, чтобы доказать свою полезность прямо сейчас.

Глава 12

– Как вы посмели?.. С чего вы взяли?.. Как такая глупость вам только в голову пришла? У меня и в мыслях подобного не было!

От возмущения Белла встала из-за стола, едва не опрокинув тарелку, и расхаживала по кухне. Бросала гневные взгляды в сторону некроманта. Последний продолжал есть с тем же невозмутимым видом, который прежде восхищал девушку, а теперь вызывал лишь глухое раздражение.

– Нет? – уточнил он, ничуть не стесняясь вопроса. Манеры этого человека и правда оставляли желать лучшего.

– По-вашему, я одна из тех женщин, что готовы любого соблазнить, чтобы только устроить свою жизнь?

– Любого? По-твоему, я похож на человека, который покупает любовь женщин?

Белла ничего не ответила. Кристиан слишком откровенно говорил о вещах, которые в приличном обществе обсуждали разве что шепотом. Но и с себя вины не снимала: первой высказала глупость, а теперь не знала, куда деть глаза от стыда. Некромант не в первый раз провоцировал ее, словно проверял, а она раз за разом попадала в ту же ловушку. Поверила, что он и правда станет относиться к ней иначе, чем другие господа к рабам, расслабилась, позволила себе вольность в обращении. Стоит ли удивляться тому, что новый хозяин неверно понял ее и поставил на место?

– Нет, мне кажется, что вас совершенно устраивает ваш образ жизни, господин, – ответила, по-прежнему глядя в сторону. – В присутствии других людей вы не нуждаетесь, но об этом не мне судить.

– Даже так? Впрочем, пусть будет так, – ответил Кристиан. Встал из-за стола. – Спасибо за ужин. Готовишь ты намного лучше, чем контролируешь свои эмоции. Отвечая на твой вопрос, чаще всего помогаю упокоиться душам умерших, а иногда и телам, поднятым из могил чьей-то злой волей. Теперь подумай, чем ты можешь быть мне полезной?

Вопрос повис в воздухе. Некромант ушел, не простившись. Хлопнул дверью или, что вероятнее, не удержал ее: Арабелла слышала, как за окном бесновался ветер. Небо снова заволокло тучами. Видимо, опять будет дождь.

Надвигающееся ненастье окончательно испортило и без того неважное настроение. Вечер, который так славно начался, закончился какой-то глупой ссорой. В этом Белла тоже винила себя. Нужно быть сдержаннее, помнить о том, кем она стала, набраться терпения. Тридцать дней не такой большой срок, если после она обретет свободу. Тогда можно будет уехать из королевства и начать жизнь заново. Здесь ей все равно не удастся добиться справедливости: ни один судья не пойдет против принца. Даже избавившись от ошейника, для общества она все равно останется бесправной рабыней.

Арабелла была уверена в том, что лорд Эриас купил ее незаконно. Будь такая возможность, неужели матушка не воспользовалась бы ею, чтобы спасти свою дочь, облегчить ее страдания? С каторги, как известно, еще никто не возвращался живым.

Девушка помыла посуду, убрала со стола, подмела пол на кухне. Что бы она ни делала, повторяла про себя одно лишь слово – смирение. Чем тише и незаметнее она будет, тем меньше будет раздражать Кристиана. Он с первого дня не скрывал, что не рад такому соседству. Мог бы сослать ее куда-нибудь подальше или продать, не заботясь о дальнейшей судьбе. Следовало быть благодарной уже за то, что не избавился от нее, а согласился терпеть в своем доме.

Мысль эта отчего-то не успокаивала. В прошлом, за которое она по-прежнему цеплялись, мужчины выстраивались в очередь, чтобы пригласить ее танцевать. Двое или трое даже сделали брачные предложения, над которыми матушка обещала подумать. Видимо, отказала еще до бала в столице.

Хотелось выговориться, но кто бы стал ее слушать? Разве что…

– Дерк! – позвала Белла, выглянув из кухни. – Ты здесь?

Слуга появился беззвучно, выступил из тени, хотя мгновение назад его там не было. Арабелла могла бы поклясться в этом своей жизнью.

Кем же он был: духом, насильно привязанным к физическому телу, или иной сущностью, принявшей человеческий облик? Жаль, что не у кого спросить. Сам Дерк отвечал только по необходимости, да и читать по губам было непросто. Кристиан вряд ли будет настолько откровенен с ней. Впрочем и ей не стоило переходить грань в отношениях с некромантом.

– Служанка, не более того, – произнесла Арабелла вслух и скривилась. – Смиренная, покорная служанка.

Дерк смотрел на нее своими немигающими глазами-углями, что казались особенно яркими на фоне землистого цвета кожи.

Несмотря на страх, Белла рассматривала его, отмечая, насколько он изменился с их первой встречи. Тогда она видела лишь голые кости черепа и ровные белые зубы и вряд ли смогла бы читать по губам, поскольку их не было вовсе. Значило ли это, что Дерк со временем снова станет человеком? Был ли он им? Может, все лишь привиделось ей? Она до сих пор лежала на узкой деревянной кровати в обществе нескольких десятков таких же узниц и медленно сходила с ума?

Как проверить? Как понять, что есть ложь, а что истина? Нужна ли ей эта правда или лучше и дальше пребывать в мире иллюзий?

Арабелла ущипнула себя за руку. Неприятное ощущение, будто легкий ожог, быстро прошло, оставив после себя лишь красное пятно на коже.

Она чувствовала. Значило ли это, что остальные события тоже реальны?

Додумать эту мысль Белла не успела. Шею сдавило так, что стало трудно дышать. Девушка вцепилась в металлический обруч руками, попыталась оттянуть. Давление чуть ослабло, но на смену ему пришла боль. Она накатывает волнами, обжигая то жаром, то холодом.

Так вот как действовала магическая привязка раба к хозяину!

– Ты знаешь, куда отправился Кристиан? – прохрипела Арабелла. Дерк кивнул. – Отведи меня туда.

Слуга отрицательно покачал головой.

“Нельзя, опасно”.

– Прошу! – попыталась воззвать Белла то ли к жалости, то ли к совести слуги. – Иначе я умру.

Нужен ли был ей провожатый, если благодаря этой связи она сама могла найти некроманта? Придется, конечно, поплутать, пережить неприятные ощущения, если слишком отдалится от него, но оно того стоило. Даже если Кристиан сделал это нарочно, задумав избавиться от нее, она не станет сидеть сложа руки. Не теперь, когда рабыня почувствовала вкус жизни, когда желанная свобода манила ее будто маяк в штормовом море. Она еще поборется.

Глава 13

Услышал ее, наверно, только мрачный Тарус (все-таки ночь – его время), поскольку Дерк вышел следом. Обошел девушку, махнул костлявой рукой, приглашая следовать за ним.

Белла облегченно выдохнула. Кем бы ни был слуга Кристиана (слуга ли?), пусть даже умертвием, рядом с ним было спокойнее, чем одной.

Они обошли дом, свернули в проулок. Двигались, судя по ледяному ветру, так и норовившему сбить их с ног, на север.

В такие ночи люди предпочитали отсиживаться по домам, греться у огня, пить горячий чай или эль с медом, вспоминать прошлое или строить планы на будущее.

Будь у Беллы выбор, она едва ли покинула бы свою комнату, но связавшее ее с некромантом заклинание, страх за собственную жизнь гнал ее вперед. Она шла, несмотря на пронизывающий ветер и холод ночи, по разбитой дороге, не видя ничего дальше нескольких шагов. Редкие фонари, что освещали улицу, остались позади. Небо, затянутое облаками, нависло так низко, что, казалось, протяни руку, и можно будет коснуться его. Порой тучи расступались, являя ярко-оранжевую, как яичный желток, луну. Но та пряталась, словно стыдливая красавица из тех, которых рассказывала сказки старая Нейла.

О лампе Арабелла не подумала. Сама же не могла сотворить даже крошечное заклинание, чтобы осветить дорогу. Проклятое клеймо лишило ее возможности использовать и бытовую магию.

Дерк изредка оглядывался, проверял, не отстала ли его спутница. Мог бы идти быстрее, но щадил ее и время от времени замедлял шаг. Белла почти завидовала ему, ведь он не чувствовал холода, не нуждался в пище и прекрасно видел в темноте. Почти, потому что даже сейчас она не променяла бы свою человеческую жизнь на то пограничное состояние, в котором пребывал слуга некроманта. Не мертвец, не живой – умертвие, как назвал его лорд Эриас.

Арабелла старалась думать о чем угодно, только чтобы отвлечься. Пару раз ей даже удалось настолько погрузиться в свои мысли, что она переставала ощущать мелкую морось – еще не дождь, лишь предвестник грядущей непогоды, – и страх перед неизвестностью.

Дорога казалась бесконечной. Под ногами хлюпала грязь. Кожа покрылась мурашками. Белла спрятала ладони в рукава блузки, но так и не смогла согреться. Лишь одно обстоятельство заставляло ее двигаться вперед: чем дальше она уходила от города, тем легче становилось дышать. Ошейник уже не давил, лишь слегка холодил кожу.

Бело-голубые всполохи внезапно озарили небо. Огненные шары взлетали и падали вниз. Тут же гасли, но на мгновение вырывали из темноты могильные камни – светлые, совсем еще свежие памятники и темные, покрытые мхом и лишайников, выросшие в землю. Между ними метались тени – то ли призраки, то ли люди.

Белла не слышала голосов или звука шагов. Она остановилась на краю погоста, прислонилась к старому платану. Провела рукой по грубой коре, чтобы только ощутить что-то живое в этом мире мрака и безмолвия. Отвлеклась лишь на мгновение. Когда обернулась, поняла, что осталась одна. Дерк пропал, словно растворился в тенях. Сил искать его или звать не осталось. Ноги дрожали от напряжения. Холод ощущался все острее. Тонкими иглами проникал под кожу. Медленно отравлял ядом безразличия.

Белла почти сдалась. Словно жрица светлой Элве, отрешилась от мира и его забот. Медленно сползла вниз. Она уже не чувствовала ни рук, ни ног, ни желания двигаться. Сознанию не за что было уцепиться. Грезы и воспоминания, сплетаясь в причудливый узор, постепенно вытесняли иные мысли.

Арабелла прибыла на бал, устроенный в одном из столичных дворцов. Последние три дня она только и делала, что заучивала имена, титулы, родословные. От избытка все смешалось в голове. Страшно было что-то перепутать и тем самым оскорбить кого-либо из гостей.

Дворецкий услужливо распахнул дверь, пропуская ее и матушку. Церемониймейстер объявил их имена. Хозяин приветствовал легким поклоном.

– Рад видеть вас, – седой, но еще крепкий статный мужчина поцеловал руку графини Пленнес, по-отечески тепло улыбнулся Белле. – Обещайте мне танец.

Графиня опустила глаза, развернула веер у лица в попытке изобразить смущение. Сделала реверанс и отошла в сторону, уступив место другим гостям. Вела дочь под руку, расточала улыбки, кивала знакомым.

– Мама!

– Тише, Белла, это невинный ни к чему не обязывающий флирт. Я уже не в том возрасте, чтобы думать о замужестве, до интрижек не опущусь. Поверь, место твоего отца в моем сердце никто не займет.

– Прости, я не хотела тебя обидеть. Мне кажется, папа был бы рад, если бы ты снова обрела…

– Тсс, сейчас разговор не обо мне. Из-за траура ты и так пропустила осенний бал. После него, как известно, заключается очень много браков. Присматривайся к кавалерам, но помни: не больше одного танца. Два – это намек на симпатию, три – почти отношения. Наша семья уже не так состоятельна, как в прошлом. Красота и молодость недолговечны. Ты не имеешь права на ошибку, поэтому улыбайся всем, но никому не давай обещаний. Честь не платье: один раз запятнав ее, уже не отмоешься.

… Один партнер сменял другого. Имена, лица, комплименты – все смешалось. Слишком много впечатлений для одного вечера. Когда слуга вручил записку, Арабелла обрадовалась короткой передышке.

Переход из бальной залы на балкон с видом на сад занял немного времени. Насторожили задернутые шторы, но Белла не ждала подвоха. Кто-то из знакомых, должно быть, решил разыграть ее или Говард нашел возможность встретиться и объясниться. Она решительно шагнула вперед и угодила в чьи-то крепкие объятия.

– Попалась, птичка, – прошептал незнакомый голос.

Это не Говард. Глупо надеяться, что по прошествии почти двух лет он станет искать встречи с ней. Попыталась вырваться, но крепкие руки только сильнее сжали ее плечи.

– Отпустите, слышите меня? Я не давала вам права…

– Значит, дашь. Мне еще никто не отказывал, птичка.

Разум кричал об опасности, но тело перестало подчиняться. Какой-то звук на грани слышимости змеей проник в сознание, подчиняя себе. Арабелла тряпичной куклой повисла на руках мужчины, в котором к своему ужасу узнала принца.

Глава 14

Белла боролась, сколько могла, пока последние силы не оставили ее. Под мерное покачивание, низкий мужской голос задремала. Находясь в каком-то пограничном состоянии между сном и явью, то впадала в забытье, то приходила в себя. Слышала шум дождя или воды, обрывки фраз и не пыталась понять смысл сказанного.

В какой-то момент Арабелла ощутила пустоту, будто лишилась чего-то важного, жизненно необходимого. Пыталась ухватиться руками, но закоченевшие пальцы плохо слушались. Некто легко пресек все попытки сопротивления, подчинив своей воле. Борьба отняла последние силы. Белла сдалась.

Время спустя, час или год, она не могла сказать, Белла очнулась. Холод медленно отступал, не желая выпускать ее из своих смертоносных объятий. Озноб сменился мелкой дрожью. Наконец, и она прошла. Кожу еще немного покалывало, но тепло уже проникло в каждую клеточку. Кровь бежала по венам быстрее. Жива.

Некромант придержал голову девушки, поднес к губам чашку. Горький, пахнущий травами отвар пришлось выпить до последней капли. Неприятный на вкус, как всякое лекарство, он все же сделал свое дело. В горле уже не першило. Сознание прояснилось, но голова по-прежнему оставалась тяжелой. Казалось, легче сдвинуть Лиренские горы, чем оторвать ее от подушки.

– Теперь отдыхай, – произнес Кристиан. – Утром поговорим, а лучше после полудня.

Утром, так утром, мысленно согласилась Белла. Свернулась калачиком и уснула. Ни сны, не воспоминания не беспокоили ее.

***

Солнечные лучи настойчиво пробивались сквозь неплотно задернутые шторы. То ли служанка опять забыла поправить их, то ли младшая сестра нарочно открыла. Последняя всегда шутила, что Белла проспит своей счастье. Мама пеняла, говоря, что даже для графини недопустимо так поздно вставать.

Арабелла только отмахивалась. Пару раз даже бросала в сестру подушки, лишь бы та не мешала спать. Ей и правда тяжело было вставать по утрам. То ли дело поздний вечер или даже ночь, когда она чувствовала прилив сил и желание что-то сделать. К ней даже учителя приходили после полудня.

Все в прошлом, осознала Белла, едва открыла глаза. Не вспоминать, не думать, не рвать себе душу. Забыть, иначе жить не получится. Она сама станет лишь тенью себя былой. Впрочем, она и так тень, хотя ей всего девятнадцать лет. Она еще может быть счастлива. Пусть не здесь, вдали от семьи и дома, главное – жить. Стало легче. Кажется, легче.

О вчерашнем нездоровом состоянии напоминала лишь легкая слабость и головокружение, когда Белла попыталась встать с постели. Пришлось переждать какое-то время, пока отпустило. Смотреть в потолок чужого дома, понимая, что свой родной замок она уже не увидит.

Арабелла рассматривала тяжелое одеяло. Дома такие использовали разве что зимой, в те редкие дни, когда было по-настоящему холодно. Потянулась, чувствуя себя заметно отдохнувшей, словно провела в постели не меньше суток. Отбросила в сторону ненужную вещь и тут же схватила вновь, натянула до самого подбородка: под одеялом на ней ничего не было.

Пыталась вспомнить, когда успела раздеться, но все воспоминания обрывались на погосте. Какие-то фрагменты событий этой ночи всплывали в памяти, но не давали ответ на вопрос, почему она оказалась обнаженной. Что стало с ночной сорочкой, без которой не обходилась ни одна девушка или женщина.

Арабелла строго следовала правилам, потому не знала, что и подумать. Кто-то раздел ее. Не спросив разрешения, воспользовался ее беспомощностью. Видел едва ли не больше, чем муж в первую брачную ночь. Какой стыд!

Белла застонала и спряталась с головой под одеяло. В этом доме жили всего трое. Несложно догадаться, кому она обязана и своим спасением, и тем, что от ее репутации не осталось камня на камне.

Какая репутация у рабыни, напомнила себе девушка. Для хозяев такие, как она, всего лишь вещь, для остального мира и вовсе пустое место. Нужно думать о том, что она жива, здорова вопреки ожиданиям. Остальное не столь важно. Ответы на свои вопросы она все равно получит.

Придя к такому выводу, Арабелла почувствовала себя уверенее. Встала, умылась. Благо в выделенной ей комнате за отдельной дверью имелись удобства, и по нужде не приходилось бегать на улицу. Надела черную юбку, голубую блузку. Застегнула ее, впрочем, не на все пуговицы. В доме было тепло, а гости сюда не ходили. Не стоило беспокоиться, что кто-то увидит рабский ошейник.

Волосы долго расчесывала пальцами за неимением гребня. Перевязала лентой и, посчитав себя готовой, вышла из комнаты.

Решимость ее пошатнулась почти сразу. Запах куриного бульона со специями, доносившийся с кухни, пробудил чувство голода, вытеснив остальные желания. Белла рассудила, что перед серьезным разговором следовало подкрепиться, чтобы набраться сил. Чего она точно не ожидала, так увидеть за столом некроманта.

Никого, кроме этого человека, на кухне не было. Даже Дерк куда-то делся или привычно прятался в тенях. В отличие от него Кристиан, не стесняясь, обедал. Аппетиту, как и выдержке этого человека, оставалось только позавидовать.

– Как ты себя чувствуешь? – вместо приветствия спросил он.

Белла могла бы ответить “как обесчещенная женщина”, но, судя по ощущениям, на ее честь никто не покусился. Сама девушка еще накануне пообещала себе быть сдержанной, не усложнять и без того непростые отношения, обходить острые углы. Все так, но характер не переделать.

Белла одарила некроманта мимолетным полным негодования взглядом, но промолчала. Взяла с полки чашку. Налила суп. Села за стол. Поесть хотелось в одиночестве, чтобы собраться с мыслями, продумать стратегию поведения, успокоиться и не наговорить лишнего.

– Я последовал твоему совету и попросил Люсину вернуться. Не ожидал, что она согласится.

– Вам кажется, что это подходящая тема для разговора?

– Не лучше и не хуже других, – ответил Кристиана, отодвинул от себя чашку. – Не нравится эта, можем поговорить о метке на твоей ключице.

– После того, что произошло, вас волнует только мое клеймо?

Глава 15

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– А я не понимаю причину твоего упрямства. Если бы ты представляла угрозу для королевства, тебя не оставили бы в живых. Никто не посмотрел бы на происхождение и заслуги предков. Я, к сожалению, знаю, как делаются такие дела. И все же ты здесь, пусть и с меткой, которую просто так не ставят. Что ты натворила?

– Я не могу сказать.

– Белла!

– Вы не понимаете, не могу, а не не хочу. Думаете, на мне только это? – Арабелла дернула ошейник, отодвинула ворот блузки. – Я поклялась молчать, и порукой тому моя жизнь. Если верить вам, то молчание не приведет ни к чему хорошему, но правда убьет меня быстрее. Я не хочу умирать, господин Кристиан, не хочу!

Признание в собственной слабости далось ей нелегко. Впрочем, Белла давно не считала себя сильной. Сильные не сдаются. Они готовы идти до конца, терпеть лишения, лишь бы добиться справедливости. Бывшая графиня мечтала только о свободе, но уже не пыталась бороться. Всеми силами избегала трудностей, боялась поверить и разочароваться.

– Нет такого заклинания. Кто-то внушил тебе эту мысль, – произнес некромант.

– Вы не были в пыточной при тюрьме для государственных преступников, иначе поверили бы.

Арабелла в ту единственную ночь, что провела там, слышала достаточно: мольбы о пощаде, стоны, признания. Мужчины кричали так, что от их голосов звенело в ушах, кровь стыла в жилах. Еще и палач, проходя мимо ее темницы, сетовал, что у преступников слишком крепкие кости, даже клещи сломались. Воображение дорисовывало то, что было недоступно глазам. Страх победил. Опасаясь расправы, девушка согласилась со всеми обвинениями, подписала все бумаги, но и это не помогло ей избежать наказания.

– Не был, – согласился Кристиан, – но даже если представить, что такое заклинание существует, оно работает в обе стороны. Тот, кому ты даешь слово молчать, обещает что-то в ответ. Скажи, этот человек сдержал обещание?

– Нет, иначе я не оказалась бы на рудниках.

– Так я и думал. Значит, клятву можно обойти. Если не веришь, если боишься, расскажи мне историю.

– Какую?

– Какую-нибудь, например, про девушку, которая оказалась на каторге.

Было страшно, так же страшно, как в зале суда, когда Белла услышала приговор. В тот день ей даже не дали попрощаться с близкими. Надсмотрщик, ухмыльнувшись, напомнил, что мать отказалась нее. Не стоило ждать помощи и поддержки.

– Пройдет месяц, даже меньше, и наши пути разойдутся, – произнесла Белла. – Зачем вам чужие тайны и проблемы?

– Зачем? Хотел бы я это знать. Может быть, потому что Эдриан не дал никакой гарантии, а без Роджера не удастся изменить удерживающее тебя заклинание. Хочешь всю жизнь ходить за мной как на привязи?

– Вы опять говорите обо мне.

– Ты наблюдательна, – улыбнулся Кристиан. – Я хочу разгадать загадку, которую подбросил Родж. Поможешь?

Некромант был непривычно многословен, но отвечал так, что вопросов становилось все больше. Белла не знала, что думать. В одном лишь была уверена: она не получит ответы, если не будет откровенна с ним. Страх, ее постоянный спутник, никуда не делся. Затаился и ждал подходящего момента, чтобы снова напасть.

Арабелла отошла к окну, постояла, глядя вдаль. Сколько можно оглядываться, дрожать от каждого шороха? Так недолго и с ума сойти.

– Я расскажу вам о девушке из состоятельной семьи, образованной, но лишенной каких-либо способностей к магии.

Кристиан хмыкнул, извинился и попросил продолжать.

Прежде Белла рассердилась бы, а сейчас лишь перевела дух и продолжила. Говорить о себе, представляя, будто речь идет о ком-то другом, оказалось легче, чем она думала. Больно было лишь от сознания собственной наивности и доверчивости. Теперь от иллюзий не осталось и следа.

Она почти спокойно поведала о приезде в столицу, знакомствах на балу, первых впечатлениях. Вспомнила свидание с принцем и словно заново переживала то ощущение беспомощности, которое испытала рядом с ним. Щеки горели от стыда, когда она упомянула, что мужчина домогался ее и угрожал расправой.

Арабелла, подчиненная чужой воле, не могла постоять за себя. Ни мольбы, ни слезы не трогали Эдуарда. Он наслаждался своей властью над ней.

Видимо, отчаяние придало бедняжке сил, высвободив некие силы, о которых она даже не подозревала. Сначала Арабелла заметила бестелесную сущность, что возникла за левым плечом принца. Потом почувствовала исходивший от нее холод. Эдуард, видимо, тоже ощутил нечто, что заставило его ослабить хватку, оглянуться по сторонам. Он не отпустил Беллу, но уже не прижимал к стене, не пытался целовать.

Арабелла, не мигая, наблюдала за призраком. Полупрозрачная девушка металась по балкону, проходила сквозь стены и снова возвращалась. Тянула руки к принцу и не могла прикоснуться к нему. Эдуард лишь вздрагивал, чувствуя исходящий от нее холод.

Белла осознала, что мир намного сложнее и загадочнее, чем она привыкла думать. Ей дана способность видеть больше, чем прежде, слышать то, что недоступно другим людям. Дар это или проклятие, тогда она не могла понять. Лишь внимала голосу в своей голове и повторяла вслед за призраком. Каждое слово подобно выпущенной стреле точно попадало в цель. Графиня прикоснулась к тайне, которая и спасла ее, и погубила.

Девушка, назвавшаяся Элизабет, обвинила Эдуарда в своей смерти. Готова была показать место захоронения и предоставить доказательства вины, предрекала скорую расправу своему убийце. Она жаждала мести и видела в Белле союзника, который поможет ей.

Принц слушал какое-то время. Сначала смеялся, посчитав все розыгрышем. Только детали из прошлого, отдельные слова и события, упомянутые призраком, убедили его в обратном. Сжав до боли плечи Беллы, он тряс ее как куклу и требовал признание. Кто она? Что задумала? Чего хочет добиться?

Арабелла испугалась не меньше него. Сегодня она впервые не только увидела, но и услышала призрака. Сейчас уже не ощущала его присутствие, лишь мелко дрожала. Только одно обстоятельство радовало: она снова обрела свободу. Оттолкнула принца, каждое прикосновение которого вызывало чувство брезгливости. Даже не думала позвать на помощь, дабы не погубить свою репутацию. Мечтала лишь сбежать и забыть обо всем.