Пончик для Пирожочка

Глава 1. Несса

Утро в кафе началось с того, что на кухню ворвался ошалелый шеф-повар. Мало того что он сегодня опоздал на работу, что для него было совершенно нехарактерно, так еще и заорал, даже не переодевшись в чистый фартук:

– Берегись! Пирожок идет!!!

Я в это время протирала столы в зале, чтобы они ярко блестели к моменту открытия нашего заведения, и удивленно подняла голову. Какой еще пирожок? Чего беречься?

К моему удивлению, сотрудники забегали по кафе в панике. Шеф, прямо на бегу надевая белый колпак, мчался поправлять живопись на стенах. Моя подруга Минни, старшая помощница мага-повара, напрочь забыла о воздушном креме, который взбивала в этот момент, и зачем-то бросилась аккуратно складывать полотенца.

Ей вообще всегда было плевать на полотенца. Да всем было плевать! Они у нас валялись как попало по всей кухне. Посетители туда все равно не заходят, а мы творческие личности, нам положен некоторый беспорядок. Я не то чтобы соглашалась с этим, но так уверял шеф-повар, а с ним сложно не согласиться. Он же здесь главный!

– Что стоишь столбом, Несса! – прикрикнул на меня проносящийся мимо Гарт. – Живее протирай!

Он был нашим магом-поваром. Длинный, тощий, как метла, и с такой же щеткой соломенных волос на округлой голове. Я его не любила. Гарт отбраковывал все мои кулинарные предложения и отказывался повышать до старшей помощницы, обосновывая это тем, что в кафе должна быть хоть одна младшая помощница. Да кому какое дело? Хоть я и проработала в кафе всего два месяца, а умела ничуть не меньше, чем Минни!

Не успела я опять на него разозлиться, как Гарт замер напротив книжных полок, до которых никто не дотрагивался, наверное, целый год, и одним порывом ветра сдул с них пыль. Как только вверх взмыло серое облачко, рискующее опуститься на только что вымытые мной столы, Гарт взмахнул руками, с помощью очередного воздушного потока собрал пыль в одну кучку и отправил ее точнехонько в мусорку.

Я вздохнула. Маг-повар все-таки. Мне до его уровня навыков еще практиковаться и практиковаться.

– Сахарную пудру ты бы с такой же аккуратностью напылял на булочки, – проворчал шеф, тут же поставив Гарта на место. – Несса, милая, скатерти успеем достать?

– А они у нас есть? – поразилась я.

Он почему-то заохал, схватился за голову и убежал на кухню.

– Хотя бы закончи протирание! – донеслось оттуда.

Я категорически не понимала, что происходит, но предпочла подчиниться. Кафе-кондитерская «Сладкое волшебство» было работой моей мечты – здесь создавали выпечку с помощью чар. А я столько лет и сил потратила на то, чтобы добиться этого…

Погруженная в безрадостные мысли, я протирала последний стол из четырех, когда Минни высунулась в окно и сдавленно вскрикнула:

– Идет!

– Стройся! – рявкнул нам главный повар.

Подруга схватила меня за руку и поставила рядом с собой, загородив плечом. Минни, вопреки своему имени, не была маленькой, поэтому полностью перекрыла мне вид на входную дверь, лицом к которой построились сотрудники «Сладкого волшебства».

Несколько мгновений мы ждали, вытянувшись по струнке. Все пятеро: шеф-повар, за ним Гарт, следом Франни – кондитерша, Минни и я. Почти лесенка дураков. Только Гарт выбивался – он был выше всех, а стоял вторым.

Наконец дверь со скрипом отворилась. Вместе со звуком шагов раздался странный стук. После суеты, наведенной товарищами, мне было немного страшно выглядывать из-за подружкиного плеча, но я себя переборола.

И окончательно перестала что-либо понимать.

В кафе вошел мужчина лет тридцати, высокий, стройный и элегантно одетый. От обычного городского пижона его отличали широкие плечи и особая стать, сразу дававшая понять, что перед тобой военный. Он опирался на трость, которая и издавала удививший меня звук. Незнакомец был привлекателен, даже красив, только очень уж мрачен. На лоб падали смоляные волосы, тонкие брови, похоже, постоянно хмурились, потому что между ними пролегли глубокие морщинки, несвойственные его молодому возрасту. Из-под рукавов длинного черного камзола по последней моде выглядывали манжеты рубашки – такие кипенно-белые, что я, кажется, ослепла на миг.

И это его, по-своему очаровательного красавца, все называли «пирожком» и боялись до дрожи в коленках? Уж с чем-чем, а с пирожком он точно ничего общего не имел.

– Это он? – шепнула я Минни, пока мужчина медленно шагал к нам через зал.

– Кто? – едва слышно ответила она.

– Ну, пирожок.

– Да нет же! Вот он – Пирожок, – мертвенным голосом сказала подруга, глядя в сторону.

Я повернула голову. Сердце испуганно трепыхнулось в груди.

За незнакомцем в кафе вошла тварь из преисподней. Иное определение я для нее подобрать затруднялась. Зверюга была размером с пони. Огромные острейшие когти клацали по кафельным плиткам кафе, уши сердито торчали на макушке, вытянутую морду украшали желтые клыки, обнаженные в оскале, а глаза сверкали красным. На лоснящейся черной шкуре виднелись застарелые шрамы от чужих не менее острых когтей.

Нет, это был не демон, хотя очень хотелось его так назвать. По виду чудовище напоминало смесь волка с догом. Эту породу так и называли – волдог. Ее магически вывели не так давно, специально для защиты в сражении боевых магов. Один такой песик мог легко положить десяток вражеских солдат и был невосприимчив к некоторым чарам, что делало его настоящей машиной для убийства, едва ли не страшнее, чем сами боевые маги. Только они могли владеть волдогами.

Глава 2. Несса

Едва из поля зрения исчез черный камзол, Гарт сразу же завопил:

– Ты свихнулась, Несса? В детстве с сеновала упала и головой ударилась? Что мы сможем сделать за неделю без печки и магических ингредиентов?

– Спокойно! – осадил его шеф, за что я была ему благодарна. Меня будто выпили досуха всего за минуту разговора с графом, никаких сил спорить с врединой магом-поваром не осталось. – Несса молодец. Она единственная осмелилась возражать его сиятельству.

– А толку-то? Только нашу смерть отсрочила!

– Нет, ну наверняка же есть что-то, что получится изменить за неделю, – заметила Франни. Она всегда старалась видеть во всем хорошее. – Я объясню мужу, что у нас кризис, попрошу бабушек присмотреть за детьми. И все семь суток смогу хоть ночами в кафе проводить.

– Это не выход, милая, – покачал головой шеф. – Дети никуда не денутся, и тебе скоро опять станет некогда. Граф посмотрит на нас еще неделю, поймет, что мы вернулись туда, откуда начинали, и все-таки нас прикроет.

– Ну не сдаваться же нам прям так сразу! – вступила в спор Минни. – Я тут уже год работаю и не хочу никуда уходить. Что, кто-то хочет?

Мы, успевшие встать в круг, посмотрели друг на друга. Пусть у каждого были свои причины, но мы все любили «Сладкое волшебство» и не желали, чтобы оно закрылось.

– Давайте подумаем, – шеф стянул колпак – символ своей власти в «Волшебстве» – с седых волос и посмотрел на большие механические часы, стоявшие на полке шкафчика. – У нас еще десять минут до открытия.

– Будто к нам каждое утро очереди выстраиваются, – буркнул Гарт.

– А чья это вина? – не выдержала я. – Кто у нас единственный маг-повар, а?

Он уже выпятил грудь и раскрыл рот, чтобы выдать мне какую-нибудь гадость, но нас перебил шеф.

– Тише, милые, тише! У нас же не детский сад, а почтенное заведение с долгой историей. Все виноваты. И я тоже, – примирительно сказал он. – Упадок «Волшебства» начался задолго до того, как я стал главным поваром, но при мне стало только хуже, и пять лет войны в колониях мне не оправдание.

– Да, мы уже слишком привыкли к тому, что ничего не меняется, – согласилась Франни, пригладив завитки курчавых с проседью волос. – От нас вряд ли будет много толку, поэтому давайте лучше послушаем молодежь. У вас есть какие-то предложения?

Мы с Гартом замолчали, сердито посматривая друг на друга. Я знала, что этот ходячий веник обязательно высмеет, что бы я ни придумала. То же самое ждало в ответ его.

На мое удивление, первой нарушила тишину Минни. Пусть она и любила кафе, но с фантазией у нее были проблемы – она, по ее собственному утверждению, относилась к числу тех людей, которые твердо стоят на земле, а не тратят время на бесполезные мечтания.

– Поставщика пора менять. Видели, как Пирожок нос воротил от еды? А ведь я говорила, что туда всякую дрянь подмешивают. Псину только курица привлекла, которую Гарт из дома притащил, да мой творог. Я его сама на рынке вчера выбирала.

Мы закивали. Мясо и молочные продукты нам привозили с фермы семьи Лейтвин за городом. Когда-то их продукция считалась одной из лучших в городе, но война сказалась и на них. Глава семьи и несколько сыновей уплыли за море, сражаться за Коруэлл, а без них все покатилось с горки. Мы прекрасно видели: творог Лейтвинов давно не рассыпчатый, молоко быстро скисает, сыр со странным привкусом, а мясо не всегда свежее, даже если приехавший на телеге парень Богом клянется, что скотину забили только вчера.

Но еще Лейтвины снизили цену, в отличие от многих других фермеров, и по-прежнему оставались нам по карману. А денег граф Райатт для свершения чудес не одолжил…

– Все подмешивают, – произнес шеф, рассеянно сминая колпак в руках. – Лучшее мясо в столицу и за море идет. На хорошие остатки нам только если из своего кошелька платить, но кто из вас рискнет вложиться, если шансов на то, чтобы впечатлить графа, у нас пол-унции?

В кафе воцарилась тишина. Будь мы богачами, здесь бы не работали.

– А зачем нам впечатлять самого графа? – вдруг осенило меня. – Он же сам сказал: хотя бы пса! Справимся с этим – получим еще отсрочку на то, чтобы наладить дела!

– Несса, как всегда, брызжет идеями, – съехидничал Гарт. – Талант бы у тебя так фонтанировал. Разве не очевидно, что граф просто играет с нами? Собаку его впечатлить! Мы здесь не собак кормим!

– В самом деле, что это за условие такое, – проворчала Минни. – От того, что мы заставим волдога обожраться, работа кафе никак не изменится.

– Аристократы известны своими причудами, – возразила ей Франни. – Райатт – лорд в демоны знает каком поколении. Его папаша тоже был… с заковыркой.

Шеф кивнул.

– А уж матушку Ардана как полоскали за то, что она открыла первое магическое кафе-кондитерскую в городе. Ладно бы она просто дала на это денег, но так ведь работала сама, пекла своими руками! Тогда для высшего общества это был нонсенс, хотя графиня всего лишь осознала, что не стоит пускать на ветер редкий талант к кулинарной магии. Жаль, сын получится таким, что скалку от сковородки не отличит.

– Его отец после смерти жены совсем помешался, – Франни понизила голос до шепота, будто рассказывала некий ужасный секрет, а не то, о чем был наслышан весь город. – Забыл обо всем, кроме охоты.

Глава 3. Ардан

Стиснув зубы, я опустился в рабочее кресло. Колено отдалось такой болью, что я прикрыл веки и на несколько мгновений оцепенело откинулся на спинку.

Боль утихнет через пару минут. Хотя сегодня, может, она будет мучить меня и дольше. За день пришлось слишком много ходить – мне нужно было проверить некоторые принадлежащие отцу владения, прежде чем решить их судьбу.

«Принадлежащие мне», – тут же мысленно поправил я себя. К этому оказалось тяжело привыкнуть. О смерти отца я узнал, когда уже валялся в госпитале с ногой, почти превращенной в кашу во время одного из боев, и эта новость отнюдь не способствовала выздоровлению.

Когда я открыл глаза, прямо мне в лицо заглядывала огромная черная мохнатая морда. Пирожок держал в зубах искромсанный тряпичный мячик и нетерпеливо переступал лапами, но в кресло ко мне не лез. Усвоил, что так делать больше не стоит.

– Серьезно? – с упреком спросил я пса. – Мы только что целых полчаса гоняли в саду.

Пирожок склонил голову набок и посмотрел на меня со взаимным укором. «Гоняли? – говорил весь его вид. – Ты с места не сходил. И не целых, а всего полчаса!»

Ладно. В конце концов, он был прав. Наша с ним вечерняя игра совершенно не походила на то, к чему мы привыкли в Танджании. Там это было каждый день, по несколько часов, и не ленивые броски палками и мячиком, как домашней ручной подушке-блохоносцу, а полноценные боевые тренировки в команде. Здесь…

Хотел бы я для начала просто стоять на ногах прямо.

Я со вздохом потрепал волдога по мохнатой морде, вытащил уже почти развалившийся мячик и бросил в окно. Со второго этажа.

Пирожок радостно залаял и бросился из комнаты, царапая когтями старинный паркет. В коридоре раздался коротенький женский взвизг. Очевидно, пес напугал идущую по делам горничную. Я внимательно прислушался, но нового шума оттуда не раздавалось, а значит, не нужно было вскакивать с места, бежать извиняться перед бедной женщиной и отчитывать заигравшегося волдога.

Боже, какое облегчение.

– А это не слишком жестоко? – неожиданно подал голос управляющий делами моей семьи, который все это время стоял в глубине комнаты и даже не шевелился.

– Что именно? – не понял я.

– Бросить мячик в окно, – робко уточнил мужчина, кивнув на открытые створки.

Я рассеянно проследил за его взглядом, затем вернулся к управляющему. Его звали Харвел, и он служил нашему роду уже много лет. Высокий, худой, в мешковатом старомодном камзоле, с залысинами, крючковатым носом и в очках с железной оправой он походил на сверчка, хотя у нас в полку таких звали конторскими крысами. «Ему нельзя доверять! – кричали все мои инстинкты. – Он никогда не был на войне и поэтому ничего не знает о жизни!»

Однако, как и в прошлые разы, я заглушил их голоса, засунул раздражение подальше и улыбнулся Харвелу.

Да, он не был на войне и не может знать, как принято тренироваться с волдогом. Но мы и не в Танджании. Теперь я в другом, новом и незнакомом для себя мире, где почти никто не участвовал в сражениях и где уже нельзя настолько легко судить о человеке по внешности. Моя жизнь и судьба зависят именно от таких конторских крыс. Они разбираются в финансах, работе банков, доходности от разных типов земель и предприятий. Я – нет.

Причем конкретно Харвела я ни в чем подозревать не мог, хотя и не любил крючкотворцев. По их вине у нас в полку часто недоставало то снаряжения, то провизии, а приказы от них зачастую приходили совершенно идиотские. Хочешь выжить – делай прямо наоборот. Но опять же следовало напомнить себе, что мы не на войне. Поместье и остальные мои владения – вотчина Харвела. Это он провел последние годы, стараясь спасти хоть какое-то фамильное имущество, чтобы оно банально не развалилось в прах из-за ветхости или чтобы отец, щедрая душа, не раздарил его бесконечным партнерам по охоте, которых далеко не всегда знал даже по именам. Возможно, если бы не Харвел, из раздолбанного «дворца» с протекающей крышей, убыточного кафе-кондитерской, пары запыленных складских помещений в Шенберри и кучи отцовских долгов я бы унаследовал только долги.

– Не волнуйтесь за Пирожка, – сказал я настолько вежливо, насколько мог. – В Танджании он в качестве утренней разминки переплывал реку с крокодилами.

«И съедал пару диких танджанийцев», – хотел пошутить я, но Харвел почему-то побледнел.

А ведь про реку было чистой правдой. Причем однажды Пирожок загрыз рискнувшего подплыть к нему слишком близко аллигатора.

– Давайте документы, – замял я неловкую паузу. – У нас сегодня вроде бы склад на перекрестке Кирпичной и Стеклянной улиц?

– Да, ваше сиятельство.

Он с готовностью подошел к столу и выложил передо мной крупную папку с бумагами. Я раскрыл ее и принялся изучать списки, отчеты и планы здания. Отвлекшись через минуту, я обнаружил, что управляющий все еще торчит перед столом.

– Сядьте, Харвел. Кресел в кабинете достаточно.

– Но не принято же… – забеспокоился он.

Поморщившись, я что-то такое вспомнил. Да, кажется, слуге нельзя садиться при хозяине, пока тот работает. Почти как адъютанту при генерале. Мне это всегда казалось несусветной глупостью, но в армии я не дослужился до такого звания, чтобы вводить в полку собственные порядки, поэтому приходилось терпеть. Благо что хоть в правила, которых мы придерживались в моем отряде, никто не лез.

Глава 4. Несса

Когда я пришла домой, успела сгуститься ночная мгла. Вдобавок начался мерзкий мелкий дождик, который больше действовал на нервы, чем промачивал одежду.

На дворе заканчивался второй месяц осени. Я не любила это время года. Встаешь рано утром на учебу или работу – еще темно. Возвращаешься – уже темно. Деревья лишились почти всего золотого убранства, сходит на нет последний урожай. Небо вечно хмурое, а под ногами такая жижа, что не пройти ни по одной улице – либо сам провалишься по колено в грязь, либо с ног до головы окатит бурой волной от проезжающей мимо кареты.

Настроения не было никакого. Я настолько умаялась носиться по «Волшебству» с тряпкой, что не хотелось даже есть. Сбросив заляпанную обувь у двери, я поползла сразу к себе.

– Ужинать не будешь, зайка? – раздался с кухни голос отца.

– Не, в «Волшебстве» поела, – соврала я.

– Удобную ты выбрала работу, – засмеялся он. – Как только худой такой остаешься? У вас же там булки одни.

– Если пахать как лошадь, ни с каких булок не поправишься, – буркнула я себе под нос. – Па, а ма вернулась?

– Да, но уже опять убежала. Сказала, что отнесет свежей зелени миссис Гвеншорт, а то она вывихнула ногу и уже несколько дней не может выйти из дома.

В этом была вся мама – забывая о себе, помогать другим. Я надеялась, что унаследовала от нее это качество, но Гарт сильно портил картину – ему никакого добра почему-то не хотелось.

В доме нам принадлежало три комнаты – ровно половина одноэтажного каменного здания. За стеной обитала еще одна семья. Из-за стены и сверху постоянно слышались детские голоса и топот маленьких ножек – чердак был общим, но мы им почти не пользовались, и там часто устраивала игры соседская малышня. Сейчас, к счастью, для них наступил слишком поздний час, детей укладывали в кровать, поэтому стояла тишина. Громких звуков я бы в таком состоянии не вынесла.

Поскольку я была единственным ребенком в семье, родители отдали мне одну комнату в полное распоряжение. Здесь у меня стояли кровать, шкафчик, пара сундуков со старыми вещами и стол, а на стене висела полка с книгами. Скромно, зато уютно.

Подойдя к окну, я уже взялась за щеколду, но передумала его открывать. Неподалеку располагалась красильная фабрика, которая круглыми сутками источала зловоние. Сейчас в комнате благодаря развешанным повсюду пучкам ароматных трав ядовитый запах не ощущался, вот и не стоило ничего менять.

Поправив «веничек» в углу, я села за стол, положила на него руки и пристроила на них голову. Не хотелось не только есть, а вообще хоть что-то делать.

Весь день в кондитерской мы старались сохранять оптимизм, но под вечер сил на него не осталось. Было ясно как божий день, что Райатт нас все же прикроет. Чтоб его демоны на вертел вместе с этим лютым псом насадили! Старому графу мы ничем не мешали, несмотря на убыточность. А с нового что убудет, если он позволит «Волшебству» работать дальше? Райатты хоть и не такие богатые и влиятельные, как сто лет назад, но денег у них наверняка по-прежнему куры не клюют!

По крайней мере, я отдраила каждый дюйм в каждом нашем помещении, даже кладовку вымыла, так что завтра можно будет забыть о неприятном занятии. Шеф разрешил опоздать на работу и сходить с утра в библиотеку колледжа. Я там больше не училась, но библиотекари знали меня очень хорошо и наверняка пустят полистать учебник. А может, и сами что подскажут.

Через щелку я услышала стук во входную дверь, отцовские шаги и скрип железных петель.

– Минни! – весело поздоровался папа. – Учились вместе, работаете вместе, еще и после работы расстаться не можете. Как вы друг другу не надоели до сих пор?

– Это магия, – шутливо ответила подруга, и они вместе засмеялись.

Через несколько мгновений открылась уже дверь в мою комнату. Минни по-хозяйски в нее зашла и с ногами влезла на кровать.

– Кончай хандрить, – скомандовала она, расправила большой чистый платок и высыпала на него большую горсть соленых орехов и сушеных ягод. – Спорим, ты не ужинала? Смотри, что я с рынка принесла.

– Орешки! – обрадовалась я и кинулась присоединяться к подруге.

Несколько минут комнату наполняли только звук разгрызаемых орехов, шорох платка и причмокивания. Настроение стало быстро налаживаться.

Минни сидела напротив меня, соревнуясь в скорости подъедания орехов. Она была очаровательной, но не верила в это. Природа вместе с родителями и Богом наградила ее густыми медными кудрями, чистой белой кожей и симпатичным личиком, при этом обделив в здоровье. Когда мы были маленькими, другие дети издевались над ней, обзывая жирной коровой. Правда, издалека – они быстро усваивали, что всего один легкий щелбан от Минни гарантированно отправляет в весьма болезненное беспамятство.

Я тоже частенько бывала жертвой насмешек из-за того, что мой дар к магии проснулся слишком поздно и поначалу был слабым. В то время как десятилетки уже с легкостью зажигали свечи с помощью чар, тринадцатилетняя я пыхтела, обливалась потом и не могла разжечь даже искорку. По итогу я оказалась талантливее многих, но на то, чтобы выяснить это, ушло столько лет…

Вот так и получилось, что мы начали общаться – два ущербных ребенка нашли друг друга.

Укреплению дружбы способствовало то, что Минни жила всего в трех домах от моего ниже по улице. Только Минни все равно считала себя деревенской – вся ее родня обитала на ферме недалеко от города. Ее отец в свое время влюбился в городскую девушку и переехал поближе к ней, устроившись на красильную фабрику. Там же работал и мой папа. А моя мама помогала торговать в лавке зеленщика, куда часто захаживала и мама Минни.

Глава 5. Несса

Утром я первым делом выспалась.

Сегодня меня отпустили на полдня, чтобы я могла сходить в колледж и выяснить все про волдога. Хотя я собиралась пойти туда относительно рано, часам к девяти утра, чтобы библиотека успела открыться, а библиотекари – попить чай и настроиться на рабочий день, для кондитера это был уже поздний час. Чтобы посетители могли с утра, перед работой, перекусить булочкой и получить от этого настоящее удовольствие, выпечка должна быть свежей, в идеале еще теплой, если это касается пирожков и сдоб. А сначала нужно замесить тесто, дать ему взойти, подготовить начинку, потом поставить изделие в печь и иногда держать его там два часа…

Конечно, мы, маги, умели экономить время. Например, тесто у нас поднималось в зачарованных емкостях, благодаря которым это происходило быстрее и было не страшно оставить опару на ночь. Начинку по пирожкам Гарт наловчился распределять одним взмахом руки, с помощью отточенных воздушных чар. Минни навострилась стремительно смазывать пирожки яйцом перед выпечкой, даже не прикасаясь к кисточке – та бегала по аккуратным комочкам теста сама. И вуаля! Там, где обычный пекарь будет возиться три часа, мы справлялись за полтора.

Но вставать все равно приходилось раньше, чем многим другим. Обычно я уходила на работу, когда родители еще спали, а сегодня удалось застать их обоих за завтраком. Правда, на сей раз это я «опаздывала», а они уже убегали на работу.

Мама шлепнула передо мной на стол миску каши и засмеялась:

– В кои-то веки материнской стряпни поешь. Без магии небось и невкусно!

– М-м-м… Мтвоя готофка фшегда идеальна, м-м, – промычала я, набивая рот овсянкой.

Орешки хоть и были вкусными, но полноценным ужином это назвать не получалось, так что к утру я здорово проголодалась и чувствовала себя немного волдогом – съела бы сейчас и кабана. Сырого. Прямо с копытами…

– И все-таки вас в кафе точно кормят? – с сомнением уточнил папа, допивая утренний чай и наблюдая за тем, как стремительно я поглощаю завтрак.

– Точно-точно. У меня просто растущий организм.

– Вширь, – хмыкнула мама и взъерошила мне волосы. – Ну все, я побежала.

За ней умчался и папа, которого на фабрике ждали красильщики. Я сгрузила посуду в тазик для мытья и привычно отправила тряпку саму «ползать» по грязным тарелкам, а сама быстро оделась, затем вытащила уже чистую посуду, сполоснула свежей водой и тоже заспешила по делам.

Солнце уже давно встало, но небо оставалось хмурым. Лицо обдувал колючий ветер, под ногами хрустел ледок. В конце октября ночные заморозки никого не удивляли. Еще две-три недели – и земля укроется пушистым слоем снега.

Колледж находился минутах в двадцати быстрой ходьбы от дома. Я скакала по улице газелью, не глядя под ноги. За годы учебы дорога была выучена наизусть. Здесь глубокая яма, здесь всегда скользко, потому что соседи выливают в это место помои, вот тут грунт неровный и можно споткнуться – прямо не пройдешь. Приличная мостовая, без дыр, с гладко обтесанными булыжниками, начиналась недалеко от колледжа. Там ведь учился не кто-нибудь, а волшебники!

В детстве я считала, что быть магом очень здорово и почетно. Управлять стихиями, менять настроение людей, создавать впечатляющие иллюзии – далеко не каждый так сможет! А когда немного подросла, то обнаружила, что не все так просто.

Люди с предрасположенностью к магии рождались не так уж часто, но и ужасной редкостью не были. Больше всего насчитывалось тех, чьи силы ограничивались возможностью подтянуть к себе инструмент, лежащий в нескольких дюймах от руки, или задуть свечу, не вставая с кровати. Таких людей даже магами не называли. В лучшем случае их именовали колдунами или просто одаренными, но не ценили в обществе, потому что все равно от них оказывалось немного толку.

Дальше шли люди со слабым даром вроде Минни. Она могла заставить метлу прибраться в торговом зале, а яйца – попрыгать из лотка в кипящую воду, не разбив, разжечь огонь под чайником или быстро подсушить волосы, чтобы с мокрой головой не выскакивать на мороз.

Минни считалась стихийником, хотя на самом деле была универсалом. Ее потенциал был ограничен из-за того, что ее больное сердце начинало ныть уже после двух-трех попыток колдовать в день. Так большую практику не приобретешь и за пределы стихийной магии не выйдешь, хотя подруга и старалась.

Я могла вынести побольше. Мне под силу были и стихии, и ментальные заклинания, и иллюзии, и исцеление – основные четыре силы, которым нас учили.

Если поднатужиться, у меня получалось успокоить слезы ребенка, которому мама не разрешала есть сладкое, потому что он и так уже покрылся сыпью, и даже немного свести эту самую сыпь. Хотя, конечно, про целительство я обычно молчала – для успехов в нем следовало слишком долго учиться, а моим пределом было подлечить насморк при простуде. Иллюзии: миражи, игру света и тени – я не использовала вообще, так как не видела в этом большого смысла для себя. В основном на изучение магии иллюзий налегали те, кто хотел развлекать людей в театрах, или боевые маги, которые насылали на врагов ужасные видения, чтобы у тех падал боевой дух.

Если маг, подобный нам с Минни, посвящал себя какому-то определенному направлению в колдовском искусстве, то он мог достичь значительных высот. Например, магу-кулинару и не требовалось двигать горы, чтобы стать личным королевским поваром. Стихийники, выбравшие для себя одну из сил природы, тоже устраивались очень неплохо, особенно если осваивали боевые заклинания – умелые военные требовались всегда. Как правило, опытных магов, укрепивших изначальный дар и уверенно себя чувствовавших в пределах своей специализации, называли средними.

Глава 6. Несса

Из кафе меня отпустили пораньше. Шеф сказал, что я молодец и свою задачу выполнила на отлично, поэтому могу отдыхать. Гарт, который, напротив, пока ничего не сделал, остался с сердитым фырканьем мыть посуду вместо меня.

Минни тоже задержалась на работе, чтобы потом встретиться с тетей, поэтому мне опять пришлось брести домой в одиночку. Настроение почему-то было кислым. Не помогло даже то, что я сделала небольшой крюк и прогулялась мимо запущенного сада возле одного из заброшенных домов и пошуршала осыпавшейся желтой листвой. Тихий шорох сухих листьев сегодня только наводил задумчивость, а из головы никак не шли Ардан Райатт и его серые глаза.

Мне бы такую силищу, как у него… Надо же, одним движением руки обновить чары на кристалле, еще и зарядить его на полгода! Да если я бы весь свой запас вложила до остатка, не хватило бы и на две недели. С выпечкой гораздо проще – туда достаточно чар на день вложить. Ну в крайнем случае на два, потому что потом булочки все равно зачерствеют и никто не станет их есть. И это еще надо суметь сделать – ни я, ни Минни пока этого не могли. А с силой Райатта даже магические ингредиенты не понадобятся! Сам заряжай тесто или начинку чарами, какими в голову взбредет. И почему такие люди, как он, не любят сладкое?

Я повздыхала, вспоминая, как он сегодня на меня смотрел. На меня, не на Гарта. Хотя чего бы ему этим веником любоваться? Девушка-то в любом случае интереснее. Наверное, ничего это не значит. И вообще, с чего бы мне вздыхать о Райатте? К нему в невесты наверняка уже весь город набивается. Об этом сегодня наверняка даже миссис Бендвик задумалась, вон каким голоском ему чай предлагала.

Собрав небольшой букетик из рыже-алых кленовых листьев, я наконец пошла домой. А там сунула листья в кружку (она в нашем доме заменяла вазу) и, пока еще не село солнце, занялась тем единственным делом, которое всегда, как бы ни было плохо, поднимало мне настроение – готовкой.

Ингредиенты я выбирала не глядя. Что под руку попадется – из того и будет блюдо. На стол так легли мука, молоко, сахар, масло и яйца. Посмотрев на них несколько мгновений, я улыбнулась – для идеального вечера не хватало всего одного важного ингредиента. Затем дотянулась до верхних полок шкафчика и достала дрожжи. Быстро подогрела молоко, поставила опару и начала колдовать над тестом в слегка побитой, видавшей виды металлической кастрюльке.

Это был в буквальном смысле древний артефакт из «Волшебства» – в ней готовила еще графиня Райатт. За тридцать лет чары, конечно, ослабли, емкость почти потеряла силу, в кафе теперь только мешала, и шеф распорядился от нее избавиться. Ну а я забрала домой, немножко подлатала – и вот уже можно было ждать не несколько часов, пока тесто подойдет, а полчаса.

Вымесив тесто – не меньше четверти часа, чтобы оно стало мягким и эластичным, я успела подустать, поэтому с облегчением выдохнула, когда накрыла кастрюльку и поставила поближе к горячей печи.

Пока тесто всходило, я подготовила все для дальнейшей работы и достала банку со сливовым вареньем. Не выдержала, приоткрыла крышку, сунула туда палец, обмакнула в рыжеватое желеобразное вещество, облизнула и томно вздохнула.

Это варенье мы с мамой делали не так давно, в самом начале осени. Вроде бы наварили впрок, но осталась всего пара банок. И как так получилось…

За подготовкой полчаса миновали незаметно. Казалось, я только повернулась – а тесто уже пыталось сбежать из кастрюльки, словно жаждало жить своей жизнью. Я ему погрозила пальцем и вытащила на стол.

Раскатать тесто в большой блин, вырезать с помощью специальной формы кружочки с дырками посередине было таким привычным делом, что заняло всего пару минут. Ну а после этого наступило время для самого важного – жарки.

У отца была достаточно хорошая должность, чтобы мы могли установить вместо кирпичного свода на печи большую чугунную плиту с несколькими отверстиями для варки. Родители ей почти не пользовались, а вот повару-кулинару, ну, или кондитеру в моем случае, она значительно упрощала жизнь. Похожая, только лучше, конечно, стояла и в «Сладком волшебстве». Я подбросила дров, чтобы огонь разгорелся посильнее, и поставила на отверстие глубокую сковородку, наполненную растительным маслом.

Чтобы тесто равномерно прожарилось, маслу следовало хорошенько разогреться. Для проверки, готово ли оно, не требовалось никакой магии – достаточно было бросить в него кусочек теста. Чутье меня не подвело – оно не утонуло на дне, а сразу всплыло. Кивнув сама себе, я принялась класть в скворчащее масло кругляшки.

Мне всегда казалось, что настоящее волшебство – это не то, как мы, кулинарные маги, заряжаем еду особой силой, способной дарить радость или лечить недуги. Это то, как сами продукты меняются в наших руках. Вот совершенно плоский «блинчик», попав в шипящее масло, разрумянивается и за считаные мгновения вздувается почти до размера шарика – разве это не чудо? Теперь он превратится во вкуснейшую булочку, а не положи я его туда, остался бы несъедобным и засох.

С помощью магии можно добиться чего угодно. А без нее еще попробуй создай вкусное блюдо из совершенно неаппетитных, на первый взгляд, ингредиентов!

Блестящими металлическими щипцами я переворачивала кругляшок за кругляшком, вылавливала готовые и подкладывала новые. Совсем скоро большая тарелка наполнилась до предела, даже пришлось выкладывать румяные шарики вторым этажом.

Отставив их, чтобы слегка остыли, я пригасила огонь, шлепнула туда чайник и немного прибралась на кухне. Дело оставалось за малым – с помощью кондитерского мешка наполнить булочки вареньем.

Глава 7. Несса

Трясясь на жестком сиденье дилижанса, я проклинала все: и очередной серый дождливый день, и неровные дороги, и графа Райатта, из-за которого приходится это терпеть, и заболевшую тетку Минни, и даже саму Минни, если уж честно. Она могла бы и сама съездить к родственнице, чтобы выпытать у нее, чем питается хозяин. Однако подруге приперло взять меня, потому что, по ее собственным словам, она глупая, забывчивая и вообще сама не справится, хотя я что-то не припоминала за ней подобных недостатков.

Ехать в поместье пришлось ранним утром. Райатт жил за городом, и пешком по осенней хляби туда добраться было слишком трудно, а дилижанс до соседнего города, проезжавший мимо владений графа, отправлялся из Шенберри всего два раза в день: на рассвете и после обеда. Во втором случае мы бы не успели вернуться домой, так что выбора не оставалось.

Ясное дело, шеф разворчался ужасно. Который день подряд мы толком не работали, лишь шатались не пойми где, а главный повар и Франни тащили все на себе. Так за неделю кондитерскую с ног не поднимешь.

Но, пробурчавшись как следует, он нас все-таки отпустил, со вздохом сказав, что какая уже разница, если через несколько дней на «Волшебстве» будет поставлен крест. Хоть я и хотела узнать о любимом блюде графа, а после слов шефа почувствовала себя предательницей.

И правда, нам бы выполнять наши прямые обязанности и учиться у старших, пока это еще возможно, а мы за журавлями в небе гоняемся. Со стороны, наверное, наше постоянное отсутствие в кондитерской именно так и выглядело.

А потом вдобавок оказалось, что в дилижансе воняет, грязно так, будто по сиденьям и стенам проползло целое стадо хорошенько повалявшихся в луже свиней, и ужасно тесно. Перед главным праздником осени, Днем всех святых, который в некоторых деревнях по старинке называли Жатвой, жители небольших селений стремились попасть в более крупные города. Там можно было и повеселиться вовсю, и на ярмарке диковинок прикупить, и свой товар повыгоднее пристроить. Вот так и получилось, что я, по сути, сидела на коленях у Минни, хотя мы обе заплатили цену полного билета. И все потому что одна из пассажирок решила провезти с собой живую курицу в клетке…

Когда дилижанс замедлил ход, а снаружи раздалось: «Владения графа Райатта, выходите, кому надо!» – мы выкатились из экипажа с огромным облегчением и жадно вдохнули свежего воздуха. Вслед нам раздалось кудахтанье и вылетело облачко белых куриных перьев.

Дилижанс плавно качнулся и поехал дальше.

– Наконец-то, – едва слышно пробормотала Минни, расправляя платье.

Я тем временем огляделась и невольно выдала:

– О-о-о…

Оконца в дилижансе были маленькие, а сидели мы, как назло, в серединке, так что окрестностями полюбоваться не получилось. Теперь перед нами по обе стороны тракта простирались поля. Одно еще радостно желтело, ожидая уборки урожая, другие уже сиротливо подставляли под солнечные лучи «исподнее» – перепаханную сырую землю. Невдалеке виднелся лес, а перед ним – белый трехэтажный дворец. По бокам у него выделялись более крупные, чем основная часть, флигели, будто квадратные башенки, которые оканчивались крышей необычной формы. У каждой «башенки» она закруглялась и венчалась сооружением, похожим на беседку. Наверное, оттуда открывался прекрасный вид на окрестности.

Из-за этих флигелей здание напоминало старинный замок, но очень изящный и даже нежный. От основного тракта к нему отходила широкая дорога, упиравшаяся в кованые ворота. За ними было видно круглый фонтан – правда, он не работал. Вытянутые прямоугольные окна отражали пепельные облака и издалека казались дверьми в ненастное небо.

– Красота какая, да? – тоже выдохнула Минни.

– Ага, – только и смогла ответить я, не находя слов.

– Неудивительно, что за Ардана хочет выйти замуж каждая юбка Шенберри, – как всегда, очень рассудительно заметила подруга. – Особенно если учесть, насколько он сам хорош собой.

Мне невольно вспомнились его широкие плечи, стройная фигура и узкие бедра. Да, это тебе не долговязый Гарт-веник. А как граф, наверное, крепко прижимает к себе такими-то сильными руками…

По телу прошла странная дрожь. Сразу стало жарко в груди, и отчего-то засосало в животе, как от голода.

– Ты чего вздрагиваешь? – спросила Минни. – Замерзла, что ли?

От осознания, насколько неподобающими только что были мои мысли, а главное – насколько мне понравилось представлять Райатта в таком виде, жарко стало уже щекам. Я со стыдом отвернулась от подруги, надеясь, что она ни о чем не догадается.

Этот мужчина может разрушить нашу жизнь. А я еще слюни на него буду пускать? Ну уж нет, он этого недостоин!

– Да, сырость противная, пробирает до костей, – соврала я Минни. – Идем уже скорее. Надеюсь, на ходу согреюсь.

– Идем, – согласилась она.

Привратник удивился – гостей в поместье не ждали. Когда мы объяснили, к кому приехали, и показали заботливо заготовленные для тетки лекарства, нас пропустили без лишних вопросов и даже объяснили, куда идти. Отдельно и строго привратник предупредил, чтобы мы не шатались по владениям, припугнув Пирожком. Дескать, волдог не посмотрит, просто заблудились мы или обворовать графа пытаемся. Цапнет – и прощай, белый свет.

Мы покивали. Сомнения в этом не возникли ни на долю мгновения.