Попаданка для чудовищ. Без права голоса

Пролог

— Получилось? — женский голос, неприятный, резкий.
— Не знаю я! Должно было… — ответил мужской.
— Не знает он! — воскликнула женщина. — От этого зависит жизнь Катрины!
— Я впервые делаю два переселения одновременно, а одно ещё и из другого мира, — проворчал мужчина.

Все это я слышала, но не видела — веки были такими тяжёлыми, что открыть глаза не выходило. И звучало всё, как какой-то бред. Что вообще делают у меня дома все эти люди? Я же точно помнила, что засыпала в своей кровати. Отказалась идти на дискотеку с Викой, и… уснула.

— Мама… — раздался девичий голос. — О, слава трём! Катрина, ты жива!
— Мама, почему я такая уродина? — голос перестал быть испуганным и стал капризным, недовольным.
— Малышка, это единственный способ сохранить тебе жизнь.
— Но я хочу своё тело!

Абсурд звучал всё сильнее, и пришлось разлепить глаза, чтобы убедиться: я сплю и вот-вот проснусь. Но сна не оказалось.

Непонятная комната. Я лежала на кровати. Рядом мужчина преклонных лет в тряпье — словно друид из компьютерной игры. Рядом с ним плотная женщина в дорогой одежде обнимала девушку лет двадцати. Обе смотрели на меня крайне недовольно. И тут я поняла — я не дома.

— Кто вы? Где я? — спросила я хрипло.
— Она звучит, как я! Это мерзко! — закричала девица. — Мама, я хочу своё тело!
Мой собственный голос и правда был чужим. Я глянула на руки… тоже будто не мои. Слишком тонкие, чужие.

— Почему она может говорить? Ты должен был лишить её голоса! — рявкнула женщина.
— Что-то не сработало, — пожал плечами друид.
— Так исправь! Если она будет говорить, она всё расскажет — и они придут за Катриной, идиот!
— Сейчас, сейчас…

— Кто вы? — повторила я вопрос, чувствуя, как подступает паника. Слишком реалистично для сна.

Женщина резко обернулась ко мне, глаза её сверкнули:
— Ты призвана занять тело моей любимой дочери. Чтобы стать жертвой вместо неё. Добровольной жертвой.

— Что?! — выдавила я, едва веря в происходящее, и попыталась вскочить. Но друид прижал меня обратно к кровати.

— Не шевелись, а то вместе с голосом и зрение отниму!

Это никак не успокаивало, и я продолжала вырываться. За что получила удар по голове — и всё исчезло.

…Очнулась я с гулом в голове. Зрение вернулось — уже хорошо. Катрины в комнате не было. Только друид и женщина.

— Готово?
— Должно быть.
— Ты меня слышишь?

Я слышала, но отвечать не планировала.

— Скоро приедет карета и отвезёт тебя в замок Хабон. Ты будешь откликаться на имя Катрина. Ты поняла?

Я ничего не поняла, но решила пока молчать.

— Чего она не реагирует? Ты её чем приложил?
— Оглушил. Ничего такого. Она в сознании.

— Ты слышишь меня? Ты Катрина Нур. Тебя избрал жребий в дар одному из трёх. Остальное тебе не понадобится. Веди себя нормально — и скоро всё закончится. Вернёшься в свой мир.

— Не вернётся, — хмыкнул друид.
— Что?
— Говорю, не вернётся.

Женщина вспыхнула:
— Ты идиот! Зачем при ней говоришь?! Мне нужно было, чтобы она была послушной!
— А-а, ты её обмануть хотела? Видимо, теперь не выйдет, — я услышала сожаление. Но не обо мне, а о том, что не выйдет обмануть. Как мило.

Женщина повернулась ко мне.
— Ты будешь вести себя как положено. Ты Катрина Нур. Моя дочь. Ты в её теле, и этого тем выродкам будет достаточно. Ясно?

— Нет, — хотела сказать я. Но рот открылся без звука. Голос исчез.

— Отлично, — довольно кивнула она, убедившись. Развернулась и вышла, оставив меня наедине с друидом.

Глава 1

Я моргнула — и уже стояла перед каретой.
Карета была без кучера, но никого это, похоже, не смущало. Словно так и должно быть.

На мне оказалось какое-то дорогое платье, стянутое в талии так туго, что дышать было трудно, волосы аккуратно заплели в причёску, но, конечно, меня ни о чём не спрашивали. Я была куклой, игрушкой, наряжаемой к чужому спектаклю.

Друид поспешил удалиться, даже не глядя в мою сторону, словно выполнил заказ и теперь свободен. Дочь этой женщины, Катрина, больше не показывалась. Дом же… я успела разглядеть его и без слов понимала: семья жила богато. Тяжёлые ковры, хрустальные светильники, золото в отделке. Отчасти я даже могла понять желание матери уберечь своё чадо от чего-то страшного. Вот только от чего именно — мне никто не объяснил. Но судя по тому, что меня готовили заменить «любимую дочь», узнать я это должна была очень скоро.

Пока служанки стягивали на мне корсет, неприятное ощущение тесноты, будто меня заталкивают в чужую оболочку, я успела рассмотреть саму девушку, ради которой вся эта затея. Русые волосы с едва уловимой рыжиной, нежная кожа, тонкие пальцы, лёгкость в движениях. На вид лет девятнадцать — точного возраста никто не сообщил, но сразу чувствовалось: передо мной типичная представительница богатого рода. Ухоженная, хрупкая, избалованная… И именно ради неё я теперь стояла в чужом теле, связанная шнуровкой этой роскоши и совершенно молчаливая.

Карета вдруг открылась сама собой, створки дверей бесшумно распахнулись. Женщина, мать Катрины, скорбно заламывая руки, бросилась меня обнимать и причитать:

— Доченька! Катрина моя бедная! Как же я без тебя?..

Ради кого был весь этот спектакль — непонятно. Вокруг не оказалось ни души. Может, она пыталась убедить меня? Или себя? Всё выглядело настолько фальшиво, что хотелось закатить глаза. Но возразить я всё равно не могла: голоса у меня больше не было.

Меня усадили в карету, двери сами закрылись, и та мягко тронулась с места. Вернее, больше казалось, что тронулась я. Потому что ехать в повозке без кучера, которая катится сама по себе, — это уже за гранью привычной реальности.

Сначала я сидела смирно, но вскоре решилась — дернула за ручку дверцы, намереваясь выпрыгнуть и сбежать по дороге. Но бесполезно: двери не поддавались, запертые словно изнутри замком, которого там не было. Пришлось сесть обратно и прижаться к окну.

За стеклом медленно проплывал чужой мир. Дорога, выложенная гладкими серыми плитами, тянулась между холмами. На горизонте виднелись яркие башни и шпили, сверкающие в солнечных лучах. Леса здесь казались гуще и выше, чем в моём мире: деревья с серебристой листвой, будто каждая ветвь отражала свет. Иногда попадались группы всадников в странных доспехах, и они не обращали внимания на едущую без кучера карету — будто это было чем-то обычным.

Поляны сменялись деревушками: аккуратные домики из камня, витражи в окнах, дети, которые играли прямо у дороги. Люди видели карету — и поспешно склоняли головы, будто боялись смотреть прямо.

Я вжималась в сиденье, чувствуя, как внутри всё холодеет. Каждая минута пути всё яснее показывала: назад дороги не будет. Меня везли в этот замок Хабон — и никто не собирался спрашивать, хочу я туда или нет.

Дорога становилась всё круче, поднималась всё выше, пока за окном не показалась скала. Карета легко преодолевала повороты, будто сама знала путь, и вскоре я увидела его.

Замок.

Он высился на вершине горы, и первое, что пришло в голову — дом семейки Адамс. Только куда более реальный, давящий, пугающий. Чёрный камень стен казался напитанным сыростью и временем, башни вытягивались к небу, как когти, цепляясь за облака. Узкие окна с витражами напоминали глаза чудовища, в которых отражался тусклый свет заходящего солнца.

По стенам стлались тени, и казалось, что они шевелятся. Плющ обвивал стены, но вместо зелени был тёмно-бордовым, словно напитан кровью. Крыши с острыми шпилями напоминали иглы, а высокие ворота с коваными узорами выглядели так, будто их создали не кузнецы, а какие-то древние чудища.

Ни смеха, ни голосов, ни звуков музыки, которые я привыкла связывать с большими домами, — только гул ветра и скрип тяжёлых створок. Замок выглядел обиталищем не людей, а кошмаров.

Карета, словно подчинившись невидимой воле, подкатила прямо к воротам. Те распахнулись без единого прикосновения. Внутри темнел двор, залитый длинными тенями от башен. Воздух был тяжелее, прохладнее, чем внизу, и я впервые по-настоящему почувствовала, что меня везут не просто в чужой мир, а в саму пасть чудовищ.

Карета плавно остановилась у ворот, и в тот же миг в воздухе повисла тишина. Не скрип колёс, не шум ветра — словно сам замок задержал дыхание.

Из теней выступил мужчина.

Высокий, стройный, сдержанный в каждом движении. Белоснежные волосы, идеально гладкие, будто светились на фоне тёмного камня. Его черты были безупречны — тонкие, резкие, слишком совершенные для обычного человека. Красота, от которой хотелось одновременно восхищённо замереть и отшатнуться.

Но сильнее всего цеплял его взгляд. Лёд. Голубые глаза, холодные и равнодушные, скользнули по мне так, будто он видел не человека, а вещь. Взгляд был спокоен, но в нём не чувствовалось ни капли участия — только безразличное любопытство, как у учёного, рассматривающего новый экспонат.

Он подошёл к дверце, задержался на мгновение, словно решая, стоит ли вообще тратить усилие, и произнёс низким ровным голосом:

— Катрина Нур, значит. Что ж… выходи.

Холодные, на вид, пальцы коснулись ручки, и дверь сама собой распахнулась. Его жест был лишён поспешности, но в нём чувствовалась власть — он не сомневался, что я подчинюсь.

Я не спешила двигаться. Просто уставилась на него, крепко сжимая подол платья, будто оно могло меня защитить.
Мужчина чуть приподнял бровь, будто впервые за долгое время кто-то посмел его проигнорировать.

— Выходи, — повторил он, голос стал ниже, жёстче.

Литмоб Чудовищная любовь

Литмоб “Чудовищная любовь”

Легко любить прекрасных, а что, если судьба сводит тебя с кем-то ужасным?

Он монстр во плоти, страшный, опасный… Для всего мира он настоящее чудовище.

Но что, если это чудовище все еще способно любить?

Об этом и не только, в книгах нашего литмоба!

Расписание выхода книг

18.08

“Первая жена императора драконов”

Император драконов одержим мной, но я бесплодна, и он приводит в дом вторую жену.

Не прощу! Уйду от мужа… но ещё не знаю, что в чужих землях встречу настоящее “чудовище”.

20.08

“Котец твоему спокойствию, чудовище!”

Любава Ливада

Исповедь уличному коту привела меня в другой мир. Теперь я – невеста таинственного герцога, покидающего свое поместье лишь по ночам. Но почему?

22.08

“Чудо для Чудовища”

Тая Вальд

Он купил меня на невольничьем рынке как вещь. Но вместо цепей подарил заботу и дом.

28.08

“Попаданка для чудовищ. Без права голоса”

Тина Солнечная

Отданная на заклание, я полюбила тех, кого боится весь мир. Чтобы спасти меня им придется сделать невозможное.

31.08

“ Чудовище для чудовища”

Ария Блэт

Что, если жестокий суд выносит страшный приговор? Обрекает на судьбу хуже смерти… И единственный, кто может помочь выжить — настоящее чудовище…

05.09

“Хозяйка замка дракона”

Наталисс

Муж уличил в использовании темной магии и изгнал в заблудшие земли.

Но я выживу, заключив сделку с чудовищем, обитающем в темном замке!

13.09

“Принц-орк для крестьянки”

Он чудовищно красив и невероятно самовлюблен. Принц орков - наследник могущественного королевства. Так зачем ему я - простая крестьянка, да еще и человечка?

17.09

“(Не) люби меня, дракон!”

Валентина Ладная

19.09

“Опасная женитьба герцога Д’Армора”

Юна Рунова

На моём лице маска, но это не значит, что из нас двоих чудовище именно я.

23.09

“Измена. Истинная жемчужного дракона”

Марго Арнелл

После предательства жениха я попала в замок лорда-дракона. Он носит маску, скрывающую следы проклятия, и избегает любви. Но мое появление изменит все.

⇩ Читать тут ⇩

https://litnet.com/shrt/4Y6z

Приятного прочтения!

Визуализация героев-1

Знакомьтесь, дорогие мои!

Катрин Нур

Замок Хабон

Мужчина, который ее забрал. Скоро мы с ним познакомимся

Глава 2

Я не успела даже подумать, как его ладонь схватила меня за предплечье и легко подняла на ноги. Слишком легко, будто я весила меньше перышка. От его прикосновения по коже побежали мурашки — не от нежности, а от силы, от которой нельзя было вырваться.

Он не стал ждать моего согласия. Просто развернулся к замку и потащил меня за собой. Его шаги были быстрыми, уверенными, а я едва поспевала, спотыкаясь о край тяжёлого платья. Попробовала выдернуть руку — бесполезно, его хватка была железной.

Холодные каменные ступени вели к массивным воротам, и каждое моё движение казалось шагом в ловушку. Когда мы пересекли порог, он наконец отпустил меня.

За спиной с грохотом захлопнулись створки дверей, и эхо этого звука прокатилось по всему залу. Я дёрнулась, обернулась — двери выглядели так, будто вырезаны из цельной скалы.

А потом я осмотрелась.

Внутри замок оказался ещё страшнее, чем снаружи. Высоченные потолки, скрывающиеся в темноте. Каменные колонны, утыканные коваными факелами, чьё пламя горело нереально ровно, будто не зналo ветра. Пол из чёрного камня отражал отсветы огня, как зеркало. Сверху свисали тяжёлые гобелены, изображавшие сцены, которые я предпочла бы не рассматривать — слишком много крови и чудовищных фигур.

Воздух был холодным и влажным, пахнул сыростью и железом. Каждый шаг отдавался гулким эхом, будто замок жил своей жизнью и слушал нас.

Я застыла посреди огромного зала, не зная, что делать, сердце билось в висках. Всё казалось сном, но слишком явным, слишком настоящим, чтобы проснуться.

Он остановился в паре шагов и снова повернулся ко мне. Его ледяные глаза скользнули сверху вниз, задержались на моём лице, потом на руках, на платье, будто проверяя, всё ли с «жертвой» в порядке.

Я невольно выпрямилась, хотя сердце колотилось так, что казалось, грудь сейчас вырвется наружу. Вблизи он выглядел… да никак он не выглядел чудовищем. Мужчина как мужчина. Высокий, крепкий, красивый, с правильными чертами лица и безупречной осанкой. Даже слишком правильный. Если бы не холодный взгляд и это равнодушие во всём, он мог бы сойти за аристократа с какой-нибудь старинной картины.

Он скрестил руки на груди, окинул меня взглядом и вдруг произнёс с оттенком раздражения:

— Что, нормально зайти нельзя было?

Я распахнула рот, собираясь ответить, но из горла не вырвалось ни звука. Только беззвучное движение губ.

Мужчина нахмурился.
— Ты что… немая? — в его голосе впервые проскользнула тень удивления.

Он прищурился, словно проверяя, не обманываю ли я его. На миг в холодных глазах мелькнула растерянность — будто он ожидал чего угодно, но только не этого.

— Дрейн… — тихо выругался он и опустил руки, не сводя с меня взгляда.

Я смотрела на беловолосого, не понимая, чего он так расстроился. Ну правда, чего он ожидал? Может, по его логике я сюда вообще петь пришла? Хотя, это только мне и непонятно зачем именно я сюда пришла. Стоило бы выяснить.

— Ты хоть жестами общаешься? — нахмурившись, спросил он.

Я замотала головой.

На лице мужчины отразилась настоящая растерянность. Он будто впервые столкнулся с тем, что кто-то ломает привычный порядок. Его брови сошлись на переносице, взгляд стал жёстче.

И вдруг в тишине раздался новый голос — тёплый, более живой.

— Пришла?

В зал вошёл мужчина, шатен, высокий и тоже красивый, но совсем другой. Там, где первый был холодной статуей, этот двигался мягко, уверенно, словно жизнь его мало чему могла удивить. В уголках губ мелькала насмешка, глаза сверкали живым интересом.

Он окинул меня быстрым взглядом и усмехнулся:

— А я-то думал, мамаша её увезёт или ещё чего придумает. Слишком уж богатый род в этот раз выпал. Рад, что Нур всё же помнят: перед Тремя все равны.

— Она немая, — сухо сказал беловолосый.

Шатен мгновенно напрягся.
— Разве? — прищурился он. — Я не слышал, чтобы в каком-то из богатых родов были дети с такими проблемами. Думаешь, подменили?

В зале повисла тишина. Оба мужчины напряглись ещё больше. Белобрысый качнул головой:
— Не рискнули бы.

— Проверим, — отрезал шатен.

Он подошёл ближе, и прежде чем я поняла, что собирается сделать, в его руке появился клинок. Откуда он его достал — непонятно. Одним резким движением он схватил меня за запястье и полоснул по ладони.

Я беззвучно вскрикнула, слёзы брызнули из глаз. Клинок засиял золотым светом. Мужчины переглянулись, а у меня мир пошёл рябью.

— Это она, — хмыкнул шатен.

Но мне уже было всё равно. Капли крови стекали с ладони на каменный пол, и в этот момент паника взяла верх. Я рванулась к массивным дверям и начала дёргать за ручки. Очевидно, ничего хорошего меня тут не ждало.

Дверь не поддалась.

И в тот же миг меня схватили. Сильные руки беловолосого обвили моё тело, удерживая так легко, словно я и вправду ничего не весила. Я билась, вырывалась, брыкалась, но он был сильнее, спокойнее, и вдруг… зажал мою израненную ладонь в своей.

Тепло. Острая боль исчезла, словно её и не было. Когда он отпустил, на коже не осталось ни царапины — только кровь, измазавшая пальцы и платье.

Я отшатнулась от него, сердце ухало где-то в горле.

— Ритуал через месяц, — произнёс он холодно, будто приговор. — До этого твоя жизнь в безопасности.

Он думал, это меня успокоит?
Ошибался.

Визуализация героев-2

А вот и решительный шатен

Глава 3

Они не приближались. Просто стояли, ждали, пока я перестану дрожать. Смотрели на меня внимательно, слишком внимательно, будто разгадывали. В какой-то момент переглянулись — короткий, молчаливый обмен… чем?

Шатен сделал шаг ко мне. Я судорожно отскочила, прижавшись к холодной каменной стене. Открыла рот, пытаясь крикнуть «не трогай меня», но из горла не вырвалось ни звука. Только беззвучное хлопанье губами, как у рыбы, выброшенной на берег.

Оба мужчины снова переглянулись, и беловолосый наконец заговорил:

— Чтобы облегчить нам коммуникацию… Если да, то кивай. Если нет — качай головой. Поняла?

Я кивнула, и он, кажется, остался доволен, хоть уголки его губ и не дрогнули.

— Всем девушкам мы предлагаем выбор, — продолжил он холодным ровным тоном. — Мы можем дать тебе лекарство. Ты уснёшь и проснёшься только после ритуала.

Я уставилась на него, как на идиота. Нет, даже не так — это они меня явно за идиотку держали. Месяц спать? Удобно, конечно. Чтобы я не сбежала.

Я резко замотала головой.

— Все девушки соглашаются, — спокойно добавил белобрысый. — Им проще не мучиться.

Я снова замотала головой, ещё решительнее.

Он прищурился, и в его ледяном взгляде впервые мелькнуло что-то похожее на интерес.

— Ты понимаешь, что тебе придётся месяц жить с нами? — его голос стал ниже. — И во время ритуала мы не сможем дать тебе это зелье, если ты откажешься сейчас.

Я только смотрела на них. Ни кивка, ни отрицания. Потому что я вообще ничего не понимала.

Почему именно месяц?
Почему нельзя было доставить меня в день ритуала?
Что они делают с девушками всё это время?

Что это за зелье? Почему его нельзя принять во время ритуала?

Где гарантия, что после ритуала я проснусь? Где все те, кто уже проснулся? Я могу с ними поговорить?
И главное — почему они так уверены, что я останусь? У меня вообще другие планы.

Внутри копошилась тонна вопросов, но задать я не могла ни одного.

Шатен хмыкнул и прищурился, глядя на меня с каким-то почти весёлым любопытством:

— Тебе не понравится жить с чудовищами, — сказал он, будто проверяя мою реакцию.

Я не поняла, о ком именно речь. Про каких чудовищ? О них самих? Или тут где-то есть ещё кто-то похуже? Спросить я не могла, но внутри скривилась: ну уж простите, но умирать мне, пожалуй, понравится ещё меньше.

Шатен неторопливо достал из кармана маленький пузырёк. Стекло переливалось в свете факелов, жидкость внутри была густой, тёмно-синей.
— Как предусмотрительно, — мысленно хмыкнула я. — Местные, похоже, всегда носят с собой снотворное для жертв.

Но пить чёрт знает что я точно не собиралась. Я упрямо замотала головой.

И оба сразу нахмурились. Недовольные, как школьные учителя, которым впервые за годы кто-то осмелился перечить.
Ну да, все соглашались. Все пили. А тут я.

— Придётся подготовить для неё другую комнату, — сухо сказал беловолосый, и это прозвучало как приговор.

Я уставилась на него, внутренне содрогнувшись. «Интересно, а какую комнату они мне приготовили изначально? Кладовку? Морг?»

От этой мысли стало только холоднее.

— Я отведу тебя, — лениво протянул шатен, будто речь шла не обо мне, а о мешке зерна. — Иди за мной.

Я замерла.
Человек, у которого в кармане спокойно перекатывается пузырёк со снотворным, доверия не вызывал от слова совсем. Я мотнула головой и упрямо перевела взгляд на беловолосого. От него тоже веяло холодом и опасностью, но хотя бы бутылочки он не носил.

— Нет, — сказал он глухо, даже не смотря на меня. — Ты не будешь выбирать. Тебя отведёт Коул.

Я снова замотала головой, сильнее, чем раньше. Этот Коул мне определённо не нравился.

Шатен закатил глаза, как будто я была назойливым ребёнком, и фыркнул:
— Отлично. Мне самой судьбой велено не нянчиться и отдохнуть. — Он махнул рукой и, не торопясь, развернулся к выходу.

— Коул, — окликнул его беловолосый.

Тот даже не обернулся:
— Она не хочет. Возись с ней сам, Айс.

— Коул! — голос беловолосого прозвучал так, что стены будто дрогнули.

— Я в лаборатории, — лениво бросил шатен, уже исчезая в коридоре.

Неприятная тишина опустилась на этот небольшой зал.

Я повернула голову — и наткнулась на взгляд Айса. Чёрт, имя ему шло идеально. Эти глаза… ледяные, безжалостные, обжигали холодом до костей. Казалось, ещё секунда — и я обращусь в лёд, стоя на месте.

— Пошли, — сказал он тихо, но так, что спорить было бессмысленно. — Выберем тебе покои.

В его голосе не было ни угрозы, ни ласки. В целом, может это даже хорошо.

Я сглотнула и, чувствуя, как ноги дрожат, двинулась следом. Мраморный пол отражал свет факелов, воздух в коридоре был густым, холодным. Каждый мой шаг отдавался гулким эхом, и мне казалось, что замок слушает, считывает моё дыхание, мою дрожь, мои мысли.

Айс шёл впереди, ровно и уверенно, даже не оглядываясь. Его плащ мягко скользил по камню, шаги были отмеренными, идеальными, как у человека, который никогда не сомневается. Я шла следом, сжимая кулаки и уговаривая себя не отставать.

*****

Мои прекрасные!

Приглашаю вас в очень эмоциональную новинку

Марины Бархатовой

https://litnet.com/shrt/x5_U

“Первая жена императора драконов”

https://litnet.com/shrt/ZoFU

Глава 4

Мы шли молча по вполне понятным причинам. Я — почти крадучись за его спиной, он — уверенно, будто замок принадлежал ему так же, как воздух или тень. Хотя, вероятно именно ему замок и принадлежал. Или им. Пока неясно.

Коридоры были бесконечны. Высокие своды упирались в темноту, факелы горели ровно и слишком ярко, будто пламя подчинялось не ветру, а чьей-то воле. Каменные стены украшали гобелены: сцены охоты на чудовищ, дуэли людей и существ, которых я не знала, символы, похожие на древние руны. От них веяло тяжестью, и каждый рисунок будто наблюдал за мной.

Пол под ногами был выложен плитами, гладкими, как зеркало, но холодными настолько, что через подошвы пробирало до костей. В окнах — небо, разорванное тучами. Солнце уходило за горизонт, и всё вокруг приобретало тускло-свинцовый оттенок.

Мы миновали первую дверь. Айс распахнул её, шагнул в сторону, пропуская меня внутрь.

Я заглянула. Пусто.
Каменные стены, влажные и серые, в углу — ржавая койка, над которой ползала тень, похожая на сгусток дыма. Воздух пах плесенью и чем-то гниющим. У меня скрутило желудок.

Я резко замотала головой.

Айс молча закрыл дверь и пошёл дальше.

Следующая комната выглядела лучше — пока я не заметила, что окна выходят прямо в пропасть. Там не было даже решёток, только холодный ветер бил в стекло и завывал так, что казалось, он зовёт шагнуть вниз.

Я отступила, вцепившись в подол платья. Опять замотала головой.

Айс даже не вздохнул. Просто захлопнул дверь и двинулся дальше.

Мы проходили одну за другой: в одной стены были исписаны кровавыми надписями, в другой потолок трещал, будто вот-вот рухнет, в третьей стоял старинный саркофаг посреди комнаты и мне совершенно не хотелось выяснять пустой он или нет. Всё это явно не предназначалось для жизни.

Я уже начала думать, что меня поселят в морг или в подземелье, но, наконец, мы остановились у тяжёлой двери с резным узором. Айс толкнул её и вошёл.

Я шагнула следом — и впервые не отшатнулась.

Комната была другой.
Просторная, с высоким окном, из которого открывался вид на горы и лес внизу. Здесь не пахло сыростью, воздух был прохладным, но чистым. На полу лежал ковёр, у стены стояла кровать с резным изголовьем, накрытая тёмным покрывалом. В углу — шкаф, трюмо и кресло. Всё мрачно, но обжито, будто тут кто-то жил когда-то давно.

Я обернулась на Айса. Он смотрел не на меня, а на комнату, оценивающе, словно выбирал не для меня, а для себя. Потом коротко кивнул:

— Здесь будет нормально.

И только тогда его ледяные глаза снова встретились с моими.

— Запомнила дорогу сюда? — Айс кивнул в сторону коридора.

Я поспешно замотала головой.

Он тяжело вздохнул, как будто я уже умудрилась испортить ему жизнь.
— Ты всё ещё можешь выпить зелья, — напомнил он.

Я снова резко качнула головой.

— И на кой чёрт ты нам такая проблемная? — пробормотал он, уставившись в стену.

Я нахмурилась, сложив губы в упрямую линию. Это всё, что я могла сделать.

Айс закатил глаза.
— Слушай, я не собираюсь с тобой нянчиться. У меня полно дел. Пойдём. Я один раз покажу, где что находится. Не запомнишь — твои проблемы. Уяснила?

Я кивнула.

— Хорошо. И ещё. Это теперь твоя комната. — Он кивнул в сторону покоев, словно ставил печать на приговор. — Не найдешь ее, будешь спать в коридоре на коврике.

Мы вышли в коридор. Я изо всех сил старалась запоминать дорогу: поворот налево, лестница вниз, длинный коридор с гобеленом, резные двери с гербом… Кухня. Она оказалась довольно просторной, с камином и массивным столом, но пустой и холодной, как всё в этом замке.

— Прислуги тут нет, — сказал Айс сухо, заметив, как я окинула помещение взглядом. — Как ты привыкла больше не будет. Так что всё самой делать придется. Никто тебе завтраки готовить не станет.

Я с трудом сглотнула, разглядывая пустые полки и огромный очаг. Всё самой? Надеюсь, что добывать пищу мне самой не придется.

— И ещё, — его голос заставил меня поднять взгляд. — Даже не думай пытаться сбежать. Из этого замка уйти невозможно.

Я замерла.

— Убить себя ты тоже не сможешь, — продолжил Айс спокойно, будто говорил о чём-то бытовом. — Как только ты переступила порог этого дома, ты стала частью ритуала. Моей обязанностью теперь является хранить тебя от… непоправимых повреждений.

Звучало это так, что у меня мурашки пробежали по коже. Часть ритуала — прозвучало не лучше, чем «часть мебели».

Он окинул меня ледяным взглядом и добавил:
— Развлекать тебя здесь никто не будет.

Я судорожно выдохнула.

— И по дому сильно не шастай. Некоторые комнаты опаснее людей.

Последняя фраза прозвучала особенно нехорошо, и я сглотнула, невольно представив, что именно может прятаться в этих бесконечных коридорах.

На этой прекрасной ноте Айс развернулся, словно разговор окончен, и просто оставил меня стоять посреди кухни.

*****

Дорогие читатели!

Приглашаю вас познакомиться с необычной новинкой

“КОТец твоему спокойствию, чудовище!”

https://litnet.com/shrt/U2BF

от автора Любава Ливада

https://litnet.com/shrt/q6kI

Глава 5

Когда тишина окончательно разлеглась по углам кухни, я осторожно выдохнула и начала её обшаривать.

Шкафчики, буфеты, полки. Ожидала хотя бы сундуки с мукой или мешки с крупой, но, увы. Почти ничего. Ни тебе горы хлеба, ни вяленого мяса. Лежало несколько жалких корнеплодов, пара банок с какой-то мутной жидкостью и кусок сыра, подозрительно твёрдого, как камень. Вот и всё богатство.

Я нахмурилась. Готовой еды не оказалось вовсе, а продуктов — раз-два и обчёлся.
Ну ладно. Кушать пока не хотелось. Но ведь когда захочется — придётся сначала выяснить, как вообще готовить в этом каменном холодильнике.

Я посмотрела на очаг. Огромный, в полстены. Тяжёлые чугунные дверцы, какие-то рычаги сбоку. Ни дров, ни угля. Словно он существовал для красоты. Впрочем, ничего красивого в нём не было — скорее, чертовски пугающий элемент декора.

Ну и как тебя включать, чудовище? — пробормотала я, хотя звука всё равно не вышло. Лишь открыла рот и раздражённо щёлкнула языком.

Минут десять я бродила по кухне, заглядывала во все углы и ломала голову. Может, это магическая печь? Может, тут вообще всё варится само, стоит только пожелать?

От одной мысли, что придётся выяснять это на практике, внутри похолодело.

Ладно. Допустим, я найду способ. На кого готовить?

Я представила этих двоих. Холодного, как лёд, Айса и его насмешливого брата Коула. Они же братья? Мужчины, которых весь город считает чудовищами. И которые точно не нуждаются в том, чтобы я их кормила.

Сердце ёкнуло. Нет уж. Пусть чудовища питаются чем хотят.

Я упрямо сложила руки на груди. Готовить буду только для себя.

Я уселась на край массивного стола и обхватила голову руками.
Хорошо. Я готовлю только на себя. Но… чудовища ведь тоже что-то едят, верно?

Живут же они не воздухом и мрачными взглядами. Значит, где-то продукты должны быть.

Я встала и, осторожно озираясь, вышла в коридор. Шаги отдавались эхом, будто замок слушал каждый мой звук. Длинный проход, поворот налево, потом направо — я шла почти наугад, держа ладонь на холодной стене, чтобы не сбиться.

Двери попадались разные: то слишком узкие, то массивные и запертые. За одной слышалось что-то похожее на шорох, и я сразу отступила, решив, что «опасные комнаты» лучше не проверять.

Наконец, в самом углу коридора, я наткнулась на невзрачную дверь. Старая, деревянная, без узоров и замков. Сердце забилось быстрее: если это кладовка — то ура, если склеп — то конец.

Я толкнула створку, и дверь скрипнула так, будто не открывалась целую вечность.

И… да. Кладовая.

Полки в три ряда, кое-где стояли мешки с крупой, несколько корзин с овощами, сушёные травы в пучках, подвешенные к потолку. Не скажу, что здесь было изобилие, но по сравнению с пустой кухней это выглядело как настоящий пир.

Я облегчённо выдохнула. Пусть немного, но еды хватит, чтобы хотя бы не умереть с голоду.

Ну хоть в чём-то мне повезло, — подумала я, разглядывая кривую морковку и небольшой кусок копчёного мяса, будто это были сокровища.

С гордостью таща в охапке пару морковок, маленький мешочек крупы и кусок копчёного мяса, я вернулась на кухню. Бросила всё на стол и решительно подошла к очагу.

— Ну что, посмотрим, как тебя включить, — прошептала я беззвучно. Да, попыток говорить я не бросала, хоть они и оставались просто бессмысленным шевелением губ.

Осторожно потянула за рычаг сбоку, постучала по каменной дверце — и вздрогнула так, что едва не уронила морковку. Очаг вспыхнул сам, ровным золотистым пламенем, как будто услышал мои мысли.

Я в панике отскочила, вцепившись в подол платья. Сердце ухало, руки дрожали.

— Чудеса технологии, мать их… — пробормотала я беззвучно, — или магии… какая, впрочем, разница.

Минуту я смотрела на огонь, словно он вот-вот выпрыгнет из очага и сожрёт меня заживо. Но он просто горел — ровно, спокойно, даже уютно.

Я осторожно выдохнула и вернулась к столу. Если уж замок решил сотрудничать, глупо этим не воспользоваться.

Порывшись на полках, я нашла что-то подозрительно похожее на макароны. Пусть и странной формы, но определённо макароны. К ним решила соорудить соус: немного сушёных трав, кусочек мяса, и — о, чудо! — банка чего-то, что очень напоминало томатное пюре.

Поставила воду на огонь и, наблюдая, как она закипает, вдруг поймала себя на мысли: готовлю ужин в замке чудовищ. Отлично. Мама бы гордилась тем, какая я хозяйственная в любой ситуации.

Скоро на плите булькала кастрюля, пахло мясом и травами. Я попробовала соус и невольно зажмурилась: получилось неожиданно вкусно.

Хоть какая-то радость в этом аду, — подумала я, помешивая ложкой.

Соус уже булькал, пах так, что желудок предательски заурчал. Я решила добавить ещё пару специй и полезла в кладовку. Там оказалось темнее, чем я запомнила: тусклый свет факелов еле доставал до полок, и каждый угол казался подозрительным.

Я рылась в банках, вытаскивала какие-то странные сушёные травы, выбирала, что хоть отдалённо напоминало специи. В итоге нашла маленький кувшинчик с ароматным маслом. «Финальный штрих», — подумала я и вернулась на кухню.

И застыла.

*****

Дорогие читатели, приглашаю Вас в свою потрясающую МЖМ-новинку

https://litnet.com/shrt/vpIj

“Драконов мне в мужья! Наездница по ошибке”

❤️ АННОТАЦИЯ

— Очнись наездница, — слышу властный голос, но не вижу его хозяина.

— Кто?

— Наездница драконов и спасительница Верхних миров, — настаивает голос.

Глава 6

У очага, вольготно устроившись на моём месте, сидел Коул. Его каштановые волосы блестели в огне, губы растянулись в довольной ухмылке. В руках у него была моя тарелка. Тарелка, где лежали аккуратно выложенные макароны, щедро политые моим соусом.

Он уже ел. Вкусно так ел, скотина. Спокойно. Будто всё так и должно быть.

— М-м, — протянул он, закрывая глаза от удовольствия, — неплохо. Даже очень неплохо, как для дамочки, что привыкла к слугам.

Я застыла в дверях, сжимая кувшин так, что пальцы побелели. Воздуха будто не хватало.

Коул, заметив меня, поднял взгляд и ухмыльнулся ещё шире:
— Что? Я должен был убедиться, что оно не отравлено.

Он спокойно зачерпнул ещё вилкой, с наслаждением поднёс ко рту и медленно прожевал, будто нарочно, чтобы я всё это видела.

Я чуть не задохнулась от возмущения. Хотела закричать, выругаться, швырнуть в него кувшином, но, разумеется, из горла не вырвалось ни звука. Только беззвучное «ах ты!..» и судорожный вдох.

— Эй, не смотри так, — сказал он, подмигнув. — Я же поделюсь. Ну… может быть.

И снова зачерпнул.

Я медленно подошла, сжимая кувшин в руках, и выхватила тарелку прямо у него из-под носа. Коул приподнял брови, но даже не попытался удержать — только ухмыльнулся ещё шире.

— Ну-ну, не будь жадиной, — протянул он, облокотившись на стол и лениво поигрывая вилкой. — Мне же тоже надо питаться.

Я возмущённо замахала руками: жадина? я?
Показала на кастрюлю, потом на него, потом ткнула пальцем в себя и покачала головой, пытаясь хоть как-то объяснить, что готовила для себя, а не для двоих монстров с дурными манерами.

Коул фыркнул и засмеялся:
— Ничего не понял, но выглядишь очень убедительно.

Я сердито поставила тарелку себе под нос и демонстративно отвернулась от него, делая вид, что есть собираюсь прямо здесь, стоя.

— Ох, — протянул он, явно наслаждаясь зрелищем. — Мне так нравится, что ті не можешь разговаривать. Это даже любопытно.

Он наклонился ближе, так что я почувствовала запах вина и пряностей, и шепнул почти заговорщически:
— Но жадность, девочка, грех похуже трусости.

Я едва не пихнула его локтем в бок, но вовремя сдержалась — ещё не хватало спровоцировать. Вместо этого яростно уткнулась в свою тарелку.

Я ещё не успела насладиться первым куском, как Коул вдруг встал. Спокойно, без лишних слов, потянулся к плите и взял кастрюлю. Целиком.

— Эй! — беззвучно вырвалось у меня, глаза чуть не выскочили из орбит.

Но он даже не посмотрел в мою сторону, поэтому мои возмущения даже не заметил. Открыл шкафчик, достал себе чистую вилку (как будто специально, чтобы меня добить), и совершенно невозмутимо зачерпнул прямо из кастрюли.

— Вкусно, — протянул он, удовлетворённо кивая. — Сытно и даже не пересолено.

И пошёл к выходу. С кастрюлей. Моей кастрюлей, где был мой ужин.

Я вскочила, замахала руками, показывая: поставь на место! верни! это моё! Но он даже не обернулся.

— Спасибо за ужин, малышка, — лениво бросил он через плечо. — Не ожидал, что жертва окажется с кулинарным талантом.

Дверь за ним хлопнула, и я осталась стоять с пустой тарелкой, чувствуя, что вскиплю сильнее, чем его чёртов соус.

Я осталась сидеть за столом, уставившись на дверь, за которой скрылся Коул с моей кастрюлей. В голове вертелся только один вопрос: как это вообще называется?!

Мало того что меня сюда затащили насильно, лишили голоса и выставили жертвой, так ещё и ужин украли прямо из-под носа. Жертва с доставкой на дом, ещё и с поварским обслуживанием, да?

Я посмотрела на свою тарелку. Нет, ну её хотя бы утащить не успел. И на том спасибо.

Осторожно придвинула её поближе и начала есть, буквально обнимая глазами макароны. Потому что если я отойду хоть на шаг, придёт ещё кто-нибудь и стащит остатки.

Жевала я с такой сосредоточенностью, словно участвовала в ритуале куда более древнем и священном, чем тот, ради которого меня сюда притащили.

Невозможно. Просто невозможно! Еду надо охранять, как дракону золото. Ну здравствуй, новая жизнь.

Я доела свой ужин, демонстративно помыла тарелку и поставила её сушиться, будто это был маленький акт мести в мире, где у меня отобрали даже кастрюлю. На всякий случай взяла пару фруктов из кладовой — неизвестно, когда снова доведётся поесть с этими чудовищами.

И, вздохнув, отправилась в сторону своей спальни.

Коридоры выглядели одинаково: своды, факелы, бесконечные двери с узорами. Я шла, стараясь повторить маршрут, который показал Айс. Поворот налево… лестница вниз… направо… длинный гобелен… Вроде всё правильно.

Передо мной оказалась массивная дверь с узором в виде сплетённых ветвей. В памяти всплыло, что где-то здесь должна быть моя комната. Я осторожно потянула за ручку и открыла.

И застыла.

Внутри был мужчина. Совсем другой. Его я раньше не видела. Он сидел в кресле у окна, полуспиной ко мне. Огненно-рыжие волосы отливали золотом в свете факелов, спадая на плечи. Широкие плечи, сильные руки, длинные пальцы, сжимающие бокал с густой тёмной жидкостью. Лицо резкое, красивое, но… дикое. В нём не было ледяной холодности Айса или ленивой насмешки Коула. Здесь чувствовалась сила — необузданная, опасная, живая, как пламя.

Мужчина поднял глаза, и янтарный взгляд встретился с моим. Пронзительный, слишком внимательный. У меня внутри всё похолодело.

Я с глухим всхлипом захлопнула дверь и прижалась спиной к стене. Сердце колотилось так, что отдавалось в ушах.

Так. Спальня должна быть… явно не там. Где-то дальше. Ну же, вспоминай! Лестница, гобелен, дверь с узором… какая именно?!

Я закрыла глаза, пытаясь восстановить маршрут. Главное — не открыть ещё какую-нибудь «не ту» дверь. Потому что, похоже, в этом замке за каждой дверью могло ждать новое чудовище.

*****

Дорогие читатели!

Визуализация героев-3

Наше третье чудовище, дорогие мои!

Глава 7

Я торопливо шагала по коридору, стараясь вспомнить повороты, но паника мешала думать. Сердце всё ещё бухало после встречи с рыжим, и каждый шаг отдавался в висках. Лестница вниз или вверх?.. Гобелен был с лошадьми или с птицами?.. Всё смешалось.

Я свернула налево, потом направо — и оказалась у знакомой двери. Точно моя.
Схватившись за ручку, дёрнула — и замерла.

Это снова была не моя спальня.

Здесь никого не оказалось. Но от самой комнаты повеяло таким холодом, что по коже пробежали мурашки.

С порога я увидела пространство, которое идеально описывало своего хозяина. Всё было слишком правильным, строгим, словно из военного лагеря, а не из замка:

Высокая кровать с тёмным резным изголовьем, покрытая чёрным покрывалом, гладким и без единой складки. У стены стоял массивный письменный стол, на нём ровными рядами лежали книги и бумаги. Ни одного беспорядочного предмета, всё будто выверено до сантиметра. На полу — ковёр цвета ночи, тяжёлый и строгий, будто создан, чтобы глушить шаги.

Окно с узкими переплётами выходило на скалы, и холодный свет луны падал прямо на кровать. Воздух здесь казался плотным, как лёд, и я почти физически ощущала присутствие хозяина, даже если его не было.

Я не осмелилась переступить порог, но и закрыть дверь сразу не смогла. Стояла, прижавшись к косяку, и рассматривала. В этом холодном порядке было что-то пугающе завораживающее.

Похоже на Айса, — подумала я. Холодная спальня для ледяного мужчины. Ничего лишнего. Ни тепла, ни уюта. Только контроль и дисциплина.

Только когда меня пробрала дрожь, я наконец спохватилась и осторожно прикрыла дверь.

То, что я нашла спальню Айса, ничем не помогло. Даже наоборот. Если я не могла вспомнить дорогу в свою комнату, то запоминать чужие и вовсе было бесполезно. Всё равно всё смешалось в голове: коридоры, лестницы, гобелены, одинаковые двери.

Я пошла дальше, но шаги становились всё тяжелее. Каждая новая дверь вызывала дрожь: а вдруг снова не та? Мир за этими каменными стенами казался не домом, а огромным лабиринтом, построенным специально, чтобы я в нём потерялась.

Через какое-то время я остановилась. В коридоре стояла узкая лавка, старое дерево скрипнуло подо мной, когда я опустилась. Я обхватила себя руками и сжалась в комок, прижимая колени к груди.

Сил не было. Голова раскалывалась, сердце колотилось, и холодные стены давили, словно сходились всё ближе. Я не знаю, где я. Не знаю, куда идти. Не знаю даже, что со мной будет завтра.

Губы дрожали. Грудь сжалась от комка, который не давал дышать. Я уткнулась лицом в колени, и слёзы сами покатились по щекам. Тихо, без звука — я ведь и так не могла издать ни звука. Но от этого было только горше: даже поплакать вслух не могла.

Капли падали на платье, оставляя тёмные пятна. Я сидела посреди бесконечного коридора, среди камня и теней, и чувствовала себя потерянной девочкой, которой навсегда перекрыли дорогу домой.

Не замок, а клетка. Лабиринт, из которого не выбраться.

И в этот момент впервые по-настоящему дошло: я здесь одна. И никто не собирается мне помочь.

Я сидела, спрятав лицо в коленях, когда вдруг услышала шаги. Лёгкие, неторопливые.

— Еле тебя нашёл, — раздался знакомый голос. — Хотел проверить, сделала ли ты десерт…

Я подняла голову. Коул. Тот самый вор кастрюль. Он замер, увидев моё заплаканное лицо.

— Эй… что случилось? — спросил он уже другим тоном, мягче.

Я уставилась на него, не в силах объяснить. Плечи снова затряслись, слёзы побежали сильнее.

Он прищурился, склонил голову набок.
— Потерялась?

Я замерла. Его догадка была настолько точной, что я удивлённо кивнула, всхлипывая.

Коул вдруг улыбнулся. Тепло, без насмешки.
— Я тоже терялся, когда попал сюда. Ничего страшного. Пойдём вместе поищем твою комнату.

Я вскинула на него взгляд. Когда попал? Получалось, он не всегда здесь жил? Так кто же он тогда? Откуда взялся?

Но спросить я, как всегда, не могла.

— Слушай внимательно, — продолжал он, ведя меня по коридору. — Тут всё похоже, специально так построено. Но есть лёгкие ориентиры. Видишь эти факелы? — он показал рукой. — У каждого коридора свой узор на держателях. Здесь — листья, дальше — птицы. А у твоего этажа — клыки. Гость этого никогда не заметит, а если знать — не заблудишься.

Мы шли дальше, и он всё показывал: маленькую трещину на полу, особый рисунок гобелена, изгиб арки. Всё это складывалось в карту, невидимую для чужаков.

— Вот так и запоминай. И всегда считай шаги между поворотами. Замок любит играть, но если знаешь его правила — справишься, — сказал он, бросив на меня быстрый взгляд.

Я шла рядом, всё ещё с опухшими от слёз глазами, но постепенно внутри становилось спокойнее.

Кто же он? — не переставала я думать. Чудовище ли? Или такой же чужак, как я, только прижившийся в этом кошмаре?

*****

Дорогие читатели, приглашаю Вас в свою потрясающую МЖМ-новинку

https://litnet.com/shrt/TV7T

“Невеста дома Доустер”

❤️ АННОТАЦИЯ

Мишель продали в невесты драконам дома Доустер.

Но я — не Мишель.

Драконы уверены, что выбирают они. Наивные. Настоящий выбор будет за мной. И ещё вопрос — стану ли я вообще женой хоть кого-то в этом доме или переверну их игру с ног на голову.

Я не собираюсь покорно улыбаться и ждать милости. Я намерена узнать, зачем братьям так срочно понадобилась жена, какие тайны они прячут за своими стенами и почему развод для них невозможен.

Глава 8

С горем пополам мы нашли мою спальню. Я была уверена, что ещё пара поворотов — и я бы окончательно потерялась. Коул посмотрел на дверь, потом на меня, и в его глазах мелькнула лукавая искорка.

— Знаешь что? — протянул он. — Давай вернёмся на кухню, а потом ты попробуешь найти сюда дорогу снова. Я рядом буду. А то не дело терять тебя в коридорах. Ещё пропадёшь — кого нам потом… в общем, не важно.

Я закатила глаза, но кивнула. Честно говоря, лучше уж так.

Мы вернулись на кухню. Коул первым делом заглянул в кастрюли, но, увидев пустоту, только тяжело вздохнул.
— Вот так всегда… — пробормотал он. — Я сладкое люблю, но готовить его не умею. А ты? Умеешь?

Я кивнула.

— Отлично. Тогда приготовишь — оставь и мне кусочек, — сказал он с самым невинным видом.

Я упрямо покачала головой.

— Жадина, — усмехнулся Коул. — Ладно. Ты главное приготовь, а мы там на месте разберемся. Иди снова искать свою спальню.

Я выдохнула и пошла.

Коридоры снова встретили меня одинаковыми стенами и гобеленами. Сначала я уверенно повернула налево… потом засомневалась… снова пошла прямо. В итоге упёрлась в тупик.

— Не туда, — раздался за спиной голос Коула.

Он шёл неторопливо, с явным удовольствием наблюдая за моими метаниями.
— Помнишь, что я говорил? Считай шаги. Смотри на факелы.

Я обернулась, заметила резные держатели в форме клыков и осторожно пошла обратно, свернув в нужный коридор. Коул кивнул, будто проверяя ученицу.

— Вот так. Уже лучше, — сказал он. — Не переживай, скоро будешь бегать по этому замку, как у себя дома.

Я не была в этом уверена, но на этот раз, когда мы дошли до моей спальни, я хотя бы понимала, где нахожусь.

Коул проводил меня до двери и, опершись плечом о косяк, кивнул:
— Я ушёл работать. Десерт не забудь… если вдруг доберёшься до кухни. Не теряйся больше.

Он развернулся легко, как будто всё это — лабиринты, ритуалы и я — мелкие помехи на пути к его «делам». Я проводила его взглядом, пока его шаги не растворились в коридоре, и вернулась в свои покои.

Села на край кровати. Дерево изголовья холодило спину, матрас пружинил почти неслышно, простыни — чистые, но пахли не домом, а чем-то выветренным, старым, как этот замок.
Ну да уж. Денёк выдался.
— попала в тело богатой девицы;
— не могу сказать ни слова;
— живу в замке с тремя «вроде как» чудовищами.
Из них как минимум одно чудовище любит сладкое и ворует кастрюли, а значит, возможно, не самое страшное. Пока больше всех пугал рыжий — от его взгляда мороз по коже. Айс больше похож на одинокого злюку с которым в детстве никто играть не хотел. Коул пока мне напоминает хулигана.

Я поднялась и пошла в ванную. Комната при спальне оказалась такой же строгой: каменная раковина с гладким краем, высокий кувшин на подставке, латунные краны в форме звериных голов. На стене — узкая полочка, сложенные полотенца, крючки. Всё правильно и безупречно — и абсолютно непонятно.

Повернула левый кран — ничего. Правый — тоже тишина. Сильнее — скрипнула латунь, но воды нет. Я присела, заглянула под раковину — там лишь гладкий камень. Ни труб, ни бачков.
Отступила на шаг, уставилась на кувшин — пуст. На бортике раковины — резьба: тонкие линии, как руны. Я провела по ним пальцем — ни искры, ни тепла.
В кухне кран открылся, как в обычной жизни. Здесь — будто издеваются.

Я постукиваю по кранам костяшками, кручу-верчу — ноль. Беру полотенце, нюхаю: чистое. Смотрю на своё отражение в полированном металле кувшина — чужое лицо с моими эмоциями. Забавно, что привычки переходят с душой. Волосы заплетены в сложную причёску, но некоторые пряди уже выбились тонкими ниточками. Корсет давит под рёбра так, что дыхание цепляется за горло. На запястье ещё следы крови — не ранка, её Айс убрал, а тёмные пятна, впитавшиеся в ткань.

Может, вода по словесному запросу? — приходит мысль. Я открываю рот и молчу. Воздух срывается беззвучно, и руны на бортике, конечно, не загораются.
Смеха ради — мысленно говорю «вода», «пожалуйста», «работай». Пальцы жмут на кран ещё раз. Пусто.

Снимаю тугую ленту причёски — волосы с облегчением рассыпаются по плечам. Расшнуровываю корсет настолько, насколько позволяет хватка — грудь наконец вздыхает глубже. Платье, не рассчитанное на бег по коридорам, шуршит устало. Беру полотенце, пытаюсь хотя бы протереть лицо и шею — сухая ткань счищает лишь пыль дня, а липкая усталость остаётся.

Я сдаюсь. Возвращаюсь в комнату — шаги мягко тонут в ковре. Шторы колышутся от сквозняка, снаружи слышно, как ветер вылизывает камни башен. Где-то далеко в глубине замка отзывается гул — то ли двери, то ли сердце этого каменного зверя.

Я аккуратно откладываю на тумбу два фрукта, которые оставила себе на утро, как будто это придаст контролируемости завтрашнему дню. Сбрасываю туфли, они глухо падают у кровати. Забираюсь под покрывало не раздеваясь до конца — сил нет, ещё чуть-чуть и я разревусь от бессилия.

Лежу на боку, обнимаю себя, пытаясь согреться собственными руками. Тишина давит. В висках отстукивает прошедший день: «карета без кучера», «мать Катрины», «удар по голове», «ледяные пальцы на запястье, так ловко убирающие боль», «улыбка Коула — кастрюля ушла», «рыжий с обжигающим взглядом».
Глаза закрываются. В горле стоит немой крик — и от этого ещё один круг отчаяния: даже если бы я захотела позвать на помощь, я бы не смогла.

Поворачиваюсь лицом к стене. Камень холодит щекой через подушку. Считаю вдохи, как Коул учил считать шаги. До десяти — и снова сначала. Где-то между семёркой и восьмёркой проваливаюсь в сон — неуклюжий, ломкий, как всё сегодня.

*****

Дорогие читатели!

Добро пожаловать в новинку

“Чудовище для чудовища”

https://litnet.com/shrt/EBYQ

Глава 9

Утро встретило меня холодом. Сквозняк лизал лицо, и я сжалась в комок под покрывалом, но оно не грело. Пришлось открыть глаза — и первое, что вспомнилось: где я.

Замок. Не мой дом. Не моя жизнь.
И от этого внутри всё закипело.

Я ненавидела эти стены, эти коридоры, этот кошмарный ритуал, в который меня вписали без спроса. Я хотела проснуться у себя — в своей кровати, с телефоном на тумбочке и запахом кофе с кухни. Но нет.

Я резко села, бросила покрывало. Встала, пошла в ванную. Подошла к крану — дёрнула. Ноль. Сильнее. Ноль.
Я застучала по латунным головам зверей, рванула обе ручки — ничего.

— Да чтоб тебя!.. — хотела заорать, но горло выдало только хриплый беззвучный рык. Это бесило ещё сильнее.

Злость сжала меня, как кулак. Хотелось кинуть что-то в стену. Хотелось кричать. Хотелось… домой.

В итоге я, сжав зубную щётку, спустилась вниз. В пижаме из чужого гардероба, с нечищенными зубами и лицом, перекошенным от злости. На кухне было пусто. Я плюхнула щётку в кружку, налила немного воды из работающего крана и начала чистить зубы прямо там, у мойки.

И именно в этот момент в дверях появился Айс.

Он остановился, и я замерла с щёткой во рту. Его ледяные глаза уставились на меня. Ни бровь, ни губа не дрогнули — каменное равнодушие.

Я, с пеной во рту, смотрела на него в ответ. Вид, наверное, тот ещё: злая, взъерошенная, с щёткой в зубах в чужом платьем.

— Ты серьёзно?.. — наконец сказал он.

Голос прозвучал так, будто он не мог решить, то ли убить меня на месте, то ли проигнорировать этот позор.

Я с пеной во рту попыталась что-то показать, жестикулируя щёткой, но Айс только прищурился и холодно бросил:

— Воспитанные девушки зубы на кухне не чистят.

Я захлебнулась воздухом, едва не подавилась пеной. Ах так?
С яростью выплюнула воду в раковину, схватила его за рукав и потянула.

Он даже не шелохнулся. Каменная статуя. Только брови едва заметно дрогнули — удивление, что я вообще посмела.

Но я не остановилась. Тащила, дёргала, упиралась ногами, словно могла сдвинуть гору. В конце концов он хмыкнул и, покачав головой, двинулся за мной.

— Проблемная, — пробормотал он себе под нос. — Самая проблемная из всех.

Спасибо, приятно слышать, — мысленно огрызнулась я.

И тут случилось чудо: дорогу до своей комнаты я вспомнила легко, будто замок сам подсказал нужные повороты. Даже я не поняла, как это у меня вышло.

Я влетела в свои покои, потянула Айса за собой и, к его явному изумлению, попыталась затащить в ванную.

— Нет. Нет, нет, нет, — заговорил он быстро, как будто я собиралась его соблазнять. — Все эти твои штучки меня не интересуют. Предложи Коулу.

Я чуть не взвыла. Да какое соблазнение?!
С силой дёрнула за рукав и буквально запихнула его в ванную. Подошла к крану, ткнула в него пальцем, потом в себя.

— Ну? — холодно сказал он. — У тебя есть ванная в комнате. Я в курсе. И что?

Я резко провернула ручки крана. Пусто.
Показала ему, что оно вообще не включается.

— Ты просто неумеха, — бросил он с раздражением. Подошёл, взялся за ручку и провернул её. Ничего. Сильнее — тишина.

Его губы сжались. Он попробовал другой кран. Потом оба сразу. Ноль.

Я развела руками, сделав выразительное «ну вот видишь?».

Айс нахмурился.
— Вижу, вижу, — пробормотал он.

Потом выдохнул, поднял ладонь и провёл ею над краном. Синие искры пробежали по латунным звериным мордам. Резьба на бортике вспыхнула, но тут же погасла.

Вода не пошла.

Я скрестила руки на груди и посмотрела на него так, что комментарии были излишни.

Айс нахмурился ещё сильнее.
— Это… не должно быть так, — сказал он и попробовал снова. На этот раз сильнее, с другой интонацией в голосе, но результат остался прежним.

Я молча вскинула брови, будто говорила: ага, а кто тут неумеха теперь?

Айс отдёрнул руку от крана и тихо проворчал:
— Я просто не завтракал. На голодный желудок такие дела не решаются.

И, не удостоив меня взглядом, направился к двери.

Я всплеснула руками, пытаясь его остановить. Но он бросил через плечо:
— Пока не поем, не вернусь.

Ну и прекрасно! Тогда я с тобой.
Живот тоже подал голос, и я пошла за ним, подхватив щётку и яблоко на ходу.

Мы спустились на кухню — и я застыла в дверях.

За столом уже сидел Коул, облокотившись на локоть, и… рыжий. Тот самый, которого я вчера случайно обнаружила в… вероятно, его спальне.

Рыжий поднял глаза и посмотрел прямо на меня. Взгляд — тёплый и опасный одновременно, янтарь с искрой. Захотелось спрятаться.

— Значит, не показалось, — произнёс он, больше себе, чем остальным.

— О чём ты, Шарх? — лениво спросил Коул, потянувшись к кружке.

— Вчера видел её. Думал, померещилось, — ответил рыжий. Его голос был ниже и мягче, но в нём звучала сталь.

Айс прошёл мимо, открыл шкаф, не глядя на меня.
— Нет, она отказалась пить зелье.

Коул поднял брови, и в уголках губ заиграла улыбка:
— Вот как?

Шарх перевёл взгляд на меня снова.
— И чего ты решила жить с тремя чудовищами целый месяц вместо спокойного сна?

Я сложила руки на груди, выпрямилась и уставилась на него. Пусть голоса у меня и нет, но взгляд вполне говорил: а какое тебе дело?

Айс захлопнул дверцу шкафа и, не оборачиваясь, сказал:
— Она немая.

Потом обернулся и добавил, уже глядя прямо на меня, холодно и колко:
— Но при этом её всё равно слишком много.

*****

Дорогие читатели, приглашаю Вас в свою потрясающую МЖМ-новинку

https://litnet.com/shrt/tAXl

“Бракованные мужья для попаданки”

Глава 10

Я судорожно втянула воздух, закипая от возмущения. Ах так?
Но ответить могла только глазами и жёстким прищуром.

— Чем ты так недовольна? — лениво поинтересовался Коул, жуя хлеб и уставившись на меня.

Я закатила глаза и замахала руками, потом ткнула пальцем в Айса, показывая, что он пусть объясняет.

— У неё в комнате кран не работает, — сухо сказал Айс.

Коул нахмурился, но только на секунду, и пожал плечами:
— После завтрака посмотрю. У меня недавно тоже не работал.

Я посмотрела на него с неожиданной благодарностью. Ничего такой. Второй раз уже мне помогает.

Он заметил мой взгляд и вдруг подмигнул. Я замерла, чувствуя, как в груди что-то предательски ёкнуло. Это я сейчас смутиться должна? Ладно, сделаем вид, что смутилась — так, слегка отвела глаза, щёки вспыхнули.

Между тем я заметила, что мужчины едят разное. Айс — что-то простое, хлеб с сыром. Коул ковырялся в тарелке с кашей и бутербродом, а Шарх ел мясо.

Я вздохнула и пошла пошарить по кухне. Нашла немного муки, яйца, молоко. Решила приготовить блинчики. Себе. С вареньем, которое предусмотрительно прихватила из кладовой.

Замесила тесто — быстро, привычными движениями, — и налила первый круг на сковородку. Запах разошёлся по кухне, и я уже улыбнулась, предвкушая. Но стоило мне снять первый блинчик и положить на тарелку, как рука Коула вытянулась и…

— Спасибо, — сказал он совершенно невозмутимо, макнул блин в моё варенье и попробовал. — Отлично получилось.

Я возмущённо замахала руками. Эй! Моё!

Он сделал вид, что ничего не заметил, и потянулся за следующим.

Я закатила глаза и продолжила печь. Но очень скоро и Айс, и Шарх тоже начали «подтаскивать» готовые блины. У меня оставалось только два варианта: либо бросить сковородку в кого-нибудь, либо смириться. И я бы выбрала первый вариант, но кто тогда будет чинить мой кран?

В итоге я тяжело вздохнула и села рядом с ними, положив себе несколько блинчиков. К моему удивлению, Коул подвинул мне тарелку и сделал бутерброд из того, что готовил себе — хлеб, мясо, кусочек сыра — и протянул.

Я приподняла бровь.

— В этом замке нас всего трое… чудовищ, — сказал он с ленивой улыбкой. — И мы живём как братья. Так что можешь месяц провести как пленница… или как часть, хм… семьи.

— Я на это не соглашался, — тут же отрезал Айс холодным тоном.

— А я не против, — спокойно сказал Шарх, отрезал кусок мяса и кивнул в мою сторону. — Готовит она неплохо.

И, словно подчеркивая свои слова, налил мне кружку горячего напитка, ароматного и терпкого.

Я уставилась на кружку. Три чудовища. И я. За одним столом. Едим блины. Как семья…

Шарх откинулся на спинку стула, лениво обводя меня взглядом, и вдруг спросил:
— А писать умеешь?

Я замерла. Мысль показалась мне отличной. Ну да! Я же могу объясняться письменно! Я оживлённо кивнула.

Рыжий приподнял бровь, потянулся к тумбе у стены, достал оттуда тонкий лист пергамента и грифель, протянул мне.
— Напиши своё имя.

Я жадно схватила грифель. Сконцентрировалась. Ну вот, сейчас всё прояснится. Напишу, кто я, откуда. Хоть так объяснюсь.
Вывела первые буквы…

И застыла. На бумаге вместо «Наташа» или хотя бы «Катрина» появился нелепый цветочек и каракули, будто рисовал ребёнок.

Я нахмурилась, попробовала ещё раз. Сосредоточилась до боли в пальцах. Линии вывелись ровные, но… снова билиберда. Что-то кривое, бессмысленное.

— Что за… — выдохнула я беззвучно.

Айс нахмурился, протянул руку:
— Дай.

Взял грифель и спокойно, медленно, произнося по слогам:
— Кат-ри-на.

Вывел на листе ровные буквы — но когда я посмотрела… там снова оказалась непонятная абракадабра.

— Можешь прочитать? — он поднял глаза на меня.

Я резко замотала головой.

В кухне повисла тишина.

Коул присвистнул.
— Странно. Чтобы в семье Нур — и такая безграмотная девочка? — он покачал головой. — Они, что знали, что одна из дочерей пойдёт в жертву? Неужели специально с ней так обошлись?

— Они не могли знать, — сухо сказал Айс. — Мы же не избираем наперёд. Ты сам знаешь.

— Тогда как так вышло? — Коул прищурился, постукивая пальцем по столу. — Немая — ладно. Но читать и писать не умеет? Что, нелюбимый ребёнок? Зачем тогда вообще держали? Никаких гарантий, что именно она станет жертвой.

Он говорил спокойно, но каждая его фраза резала, будто ножом.

Я сидела с опущенной головой, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони. Хотела бы закричать, что всё не так, что я вообще из другого мира. Но могла только поджимать губы.

*****

Дорогие читатели!

Приглашаю вас в новинку Наталисс

https://litnet.com/shrt/WdF5

Хозяйка замка дракона

https://litnet.com/shrt/rA3r

Глава 11

— Может, ты хочешь нам что-то рассказать? — первым нарушил молчание Шарх. Его голос был мягче, чем у Айса, но в нём слышалось внимательное давление, как будто он вытягивал слова.

Я резко выпрямилась и замахала руками. Да! Хочу! Очень хочу!

Показала на себя — и замотала головой. Потом ткнула пальцем в стол, словно говоря: я не я. Попробовала изобразить крест руками, будто вычёркиваю себя.

Мужчины переглянулись.

— Что это она делает? — Коул приподнял бровь, явно не понимая.

Я снова показала на себя, снова замотала головой и, собравшись, ткнула пальцем в окно, будто где-то там — далеко, совсем другое место. Потом руками очертила круг — мой мир, моя жизнь.

Айс хмурился всё сильнее, взгляд его становился колючим.

Я снова показала на себя, сложила руки, будто сплю, потом — резким движением провела по горлу. Смерть. Потом указала на себя и снова помотала головой. Я не та, кто должна здесь быть!

Шарх склонил голову, янтарные глаза сузились.
— Что-то вроде… не хочу умирать?

Коул фыркнул.
— Или просто дразнится.

Я стукнула кулаком по столу, глаза заслезились от бессилия. Ещё раз: я — нет! я — чужая!
Изобразила, будто снимаю с себя кожу, будто в этом теле кто-то другой.

Мужчины наблюдали с непроницаемыми лицами.

— Я ничего не понял, — признался Коул, откинувшись на спинку стула. — Но выглядит занятно.

— Я тоже, — холодно сказал Айс. — Махает руками и ведёт себя странно.

Шарх задумчиво потер подбородок.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать что-то для тебя важное, но не понимаю ни одного слова. Как ты в семье общалась вообще?

Я уронила руки на колени, тряслась от злости и отчаяния. Ни звука, ни слова. Только бесконечное, глупое жестикулирование.

— Ладно, — сказал Коул, лениво поднимаясь из-за стола. — Пойдём починю твой кран. А то это можно продолжать бесконечно.

Я тяжело выдохнула. Сопротивляться было бессмысленно. Сдалась.

Мы пошли по коридорам, и на удивление, на этот раз я запомнила дорогу. Может, потому что рядом был он — лёгкий, расслабленный, будто стены и своды не давили на него, как на меня.

Войдя в мою комнату, Коул сразу направился в ванную.
— У меня тоже недавно не работал, — сообщил он, закатывая рукава. — Там застрял один местный вредитель. Такой гадкий мелкий тип… вроде крысы, только магической. Вечно лезет туда, где его не ждут.

Я хмыкнула про себя, но слушала внимательно. Он наклонился к раковине, приглядываясь к кранам. Потом вдруг недовольно скривился и стал стаскивать рубашку через голову.

Я едва не поперхнулась воздухом.

Передо мной оказался Коул в одних штанах. Спина — широкая, мощная, каждая мышца будто отлита. И вся покрыта замысловатыми татуировками: линии, символы, звериные силуэты, будто оживающие в полумраке. От их вида у меня по телу побежали мурашки. А еще трогать захотелось. Руки чесались, будто сами тянулись…

Он, конечно, ничего не замечал. Стоял, склонившись к раковине, серьёзный и сосредоточенный.

— Ну что, посмотрим, что тут у тебя, — пробормотал он, положив ладонь на латунного зверя, из головы которого должен был течь поток.

И тут началось.

Его пальцы светились мягким янтарным светом, будто татуировки на спине отзывались и пульсировали в такт. Вода в трубах зашипела, где-то глубоко послышался писк, словно что-то мелкое возмущённо сопротивлялось. Коул нахмурился, щёлкнул пальцами, и из крана брызнул фонтан мутной воды с тёмной искрой внутри.

— Ага, вот и гадёныш, — удовлетворённо сказал он.

Вместо инструментов — только его руки и магия, но выглядело это чертовски… правильно. Сантехник, только магический, да ещё и красивый до неприличия.

Я застыла в дверях, не в силах оторвать взгляд от изгиба его спины, от блеска татуировок и от того, как легко он справлялся с этой странной проблемой.

Коул, сосредоточенный и уверенный, ухватился за что-то в глубине трубы и рывком вытянул наружу. Я вздрогнула, когда на его ладони оказался странный зверёк — маленький, серый, с блестящими бусинами-глазами и зубастой мордочкой.

— Не бойся, — сказал он спокойно, заметив, как я отпрянула. — Он не кусается.

И правда, зверёк только пискнул и попытался укусить воздух. Коул вздохнул, провёл рукой, и в воздухе возникла крошечная клетка, сотканная из золотых линий. Он аккуратно опустил туда вредителя и поставил рядом на подоконник.

— Ну вот. — Он стряхнул руки и посмотрел на меня с ленивой усмешкой. — Что-то ещё починить надо?

Я открыла рот, но слов не было. Просто смотрела. На него. На эту сильную спину, на татуировки, которые всё ещё мерцали слабым светом, на движение его рук. Отвести взгляд было невозможно.

Что за наваждение?
Да, у меня секса давно не было, но чтоб вот так, просто от вида полуобнаженного мужчины? Я ведь реально поймала себя на мысли, что готова расплатиться с этим мастером натурой.

— Катрина, — повторил он, чуть громче, и наклонил голову. — Что-то ещё чинить?

Я дёрнулась, вынырнула из собственных фантазий и резко замотала головой.

— Хорошо. — Коул кивнул, совершенно спокойно. — Я тогда пойду.

Он начал надевать рубашку, и я едва не застонала вслух. Стоп. Остановись! Не уходи!
Я бы удержала его, если бы могла. Но… чёрт. Я же здесь «Катрина», очевидно, правильная девица, которая, скорее всего, и пальцем к мужчине не прикасалась. Девственница, даже проверять не надо.

А вообще, есть ли мне до этого дело? Меня ведь сюда отправили в жертву. Может, я имею право соблазнить одно из чудовищ? И немного подпортить это тело… Хм.
Боги, что за мысли?
Мне нужно сбежать. Найти выход. Спастись. А не строить планы, как затащить чудовище в постель.

Коул, между тем, наконец застегнул рубашку и, заметив мой растерянный взгляд, усмехнулся чуть мягче, чем обычно.

— Не ломай ничего нарочно, у меня довольно много работы, — бросил он и, развернувшись, вышел.

Глава 12

Я долго мыла ванную, с маниакальной тщательностью проверяя трубы, как будто там мог притаиться ещё один магический зверёк. Только когда убедилась, что всё чисто, решилась открыть кран. Вода зашумела и пошла сразу — горячая, пар поднимался, клубился, окутывал комнату мягкой дымкой.

На всякий случай я замотала кран тряпкой — мало ли кто оттуда ещё вывалится.
Потом сбросила одежду и осторожно опустилась в воду. Горячая. Почти обжигающая. Но тело расслабилось, дыхание стало ровнее.
Блаженство.
Впервые за всё это время я почувствовала себя человеком, а не жертвой, не пленницей, не частью чужого ритуала.

И именно в этот миг дверь с тихим скрипом открылась.

— Катрина, я пришёл почи…

На пороге стоял Айс.
Он оборвал фразу, уставившись прямо на меня. На меня — обнажённую, в воде, с волосами, прилипшими к плечам, с паром, ласкающим кожу.

Его глаза дрогнули, и он резко отвёл взгляд.
— Прости. Чёрт… Коул же собирался чинить. Вечно я невнимательно слушаю, — сказал он быстро, резко, отвернувшись ко мне спиной.

Я застыла. Сердце гулко билось, а вода казалась слишком горячей. Инстинктивно прикрылась руками, хотя пар и так скрывал больше, чем открывал.

И всё же… Он стоял. Спиной. Прямо посреди ванной.
Я замахала руками, показывая, что уходи же!

Но он не двигался.
Ну что за дятел?!
Зачем остался, если отвернулся? Почему не уходит?

Я плеснула рукой по воде, пытаясь привлечь его внимание. Всё ещё прикрытая, но в панике.

— Катрина, — проговорил он, всё ещё не оборачиваясь. Голос у него был странный: глухой, напряжённый. — Я… выйду.

Ну наконец-то.

Айс всё же обернулся — на секунду. Его взгляд зацепился за мой, и я вжалась глубже в воду, готовая провалиться сквозь землю.
Но вместо того, чтобы выйти, он быстрым шагом подошёл ко мне.

Я испуганно вскинула руки и беззвучно закричала. Он что, собирается…?
Сердце ухнуло в пятки.

Но в следующий миг Айс резко наклонился, и его рука молнией метнулась к самому краю ванны.
Я только моргнуть успела, а он уже держал в пальцах извивающуюся ящерицу, длинную и неприятную, с блестящей кожей. Он сжал её — и та вспыхнула ярким светом, растворившись в воздухе.

— Ядовитая, — выругался он и метнул на меня гневный взгляд. — Повезло, что я зашел, а то пришлось бы новый отбор проводить.

Я всё ещё сидела в воде, голая, обхватив себя руками. Шок мешал со страхом.

Он провёл взглядом по моему телу — быстро, но всё же слишком внимательно. И дыхание его сбилось, стало тяжелее.

— Дрейн… — рвано выдохнул Айс, и злость в голосе прозвучала уже не только от ящерицы.

Он отвёл глаза, потом резко оглядел ванную, как будто выискивая ещё угрозу.
— Если тут одна была, значит, могут быть и другие. Где твоё полотенце?

Я растерянно развела руками. Меньше всего хотелось думать о полотенце.

— Да, что ж такое, — Айс зарычал сквозь зубы. — Вылезай давай. Поживёшь пока в моей комнате.

Я замерла, не в силах поверить.
Что? Его комнате?
Вылезать как? Голой? Вода капает. Волосы прилипли к плечам. Сердце выскакивает из груди.

Он отвернулся снова, но слишком резко, и я всё равно заметила, как напряглись его плечи… и как брюки предательски выдали его реакцию.

Айс резко развернулся и вышел, оставив меня сидеть в воде с бешено колотящимся сердцем. Я подумала, что всё — уйдёт, и я смогу отдышаться. Но нет. Уже через пару минут дверь снова открылась, и он вернулся.

— Полотенца нет, — сказал он хмуро. — Но тебе всё равно надо вылезать. Они любят горячую воду. Не удивлюсь, если скоро появятся новые.

Я не сразу поняла, о ком «они» речь, но по тону догадалась — речь не о людях. Меня передёрнуло.

Айс коротко выругался, сорвал с себя белую рубашку и протянул мне, отворачиваясь.
— На, обернись.

Я, краснея, подтянула рубашку к себе, выбралась из воды и быстро закуталась. Ткань липла к мокрому телу, но была единственным спасением.

— Готова? — спросил он, естественно, ответа не услышал и повернулся.

А потом замер.

Белая рубашка на моём мокром теле… казалась прозрачной. Она обрисовывала каждую линию, прилипала к коже, будто нарочно подчеркивала всё, что я отчаянно пыталась скрыть.

Айс едва заметно дёрнул подбородком, будто хотел заставить себя не смотреть. Но взгляд всё равно скользнул по мне — слишком жадно, слишком внимательно. Его дыхание сбилось.

Он стиснул зубы.
— Дрейн… — выдохнул он почти беззвучно, и резко отвернулся снова.

Я стояла, кутаясь крепче, понимая, что даже думать не хочется, как именно выгляжу сейчас в его рубашке.
*****

Уважаемые читатели, рекомендую новинку от Валентины Ладной

https://litnet.com/shrt/xACI

(Не) Люби меня, дракон!

https://litnet.com/shrt/5zLG

Глава 13

— Пошли, — коротко сказал Айс, голосом, в котором звенела сталь.

Я подчинилась, выйдя из ванной в его рубашке. Она прилипала к телу и липла к коже, а по полу оставались мокрые следы.

Айс скользнул по мне взглядом, но тут же отвернулся, подошёл к кровати и резким движением стянул с неё тёмное покрывало. Развернул его и накинул мне на плечи, укутывая так, что я оказалась в плотном, тёплом коконе.

Он задержался на секунду, поправляя ткань, чтобы не сползала. Потом посмотрел на меня снова — уже спокойнее, без того хищного голода в глазах, который только что едва не выдал его с головой.

— Вот так лучше, — сказал он тихо, и впервые голос его прозвучал не холодно, а почти по-человечески тепло.

Я кивнула, кутаясь крепче. Да, так лучше. И безопаснее. И ещё… так не холодно.

Айс уверенным шагом повёл меня по коридору. Я сразу узнала эту дверь, это та самая спальня, которую я вчера случайно нашла.

— Здесь я живу, — коротко сказал он, открывая дверь. — И ты немного поживешь.

Я замотала головой и замахала руками, пытаясь объяснить. Нет! Я не могу жить здесь. У меня была другая комната. Мои вещи там.

Показала на себя, потом на дверь, изобразила круг, потом «мешок» руками. Показала, как будто беру что-то, тащу к себе.

Айс нахмурился, не понимая ни слова. А в этот момент с меня предательски сползло покрывало.

Я судорожно прижала его к груди, но рубашка под ним всё равно оставалась мокрой и прозрачной. Айс скользнул по мне взглядом — коротко, и тут же резко отвернулся, будто от удара.

— Дрейн, — пробормотал он, рывком открыл сундук, достал чёрную свободную рубаху и мягкие штаны. Протянул, не глядя. — Переоденься. В моей ванне. Там безопасно.

Я сглотнула, кивнула и скрылась за дверью ванной. Там действительно было сухо, тепло, и, судя по всему, ни одного лишнего существа. Я быстро переоделась в его одежду — она была на мне велика, но зато сухая и удивительно удобная.

Вышла, прижимая свои тряпки и снова жестами спросила: А моя одежда?

Айс прищурился, глядя на меня, и догадался:
— Сначала надо проверить. Они любят прятаться в тёплых вещах.

Я всплеснула руками. Ну так иди и проверь!

— Нельзя, — покачал он головой. — Вода ещё горячая, а этих гадов надо ловить когда в комнате холодно. Эта ванная зачарованная — она будет оставаться тёплой до завтра.

Я в отчаянии развела руками. И что я буду делать всю ночь?

Попробовала снова объяснить: «другая комната», «где-то ещё». Показала руками, будто открываю дверь, машу «нет», потом другую дверь.

Айс посмотрел на меня устало и холодно.
— Я ничего не понимаю из твоих жестов. Не понимаю, как ты прожила столько лет и не научилась коммуницировать.

И, развернувшись, бросил:
— Живи здесь. По крайней мере до завтра ты в безопасности. А завтра вытравим твоих подселенцев и сможешь вернуться в спальню.

Я начинаю пытаться донести мысль, что не собираюсь спать в его комнате, но за вещи спасибо, но Айс вообще не сильно догадливый, да и аниматор с меня такой себе.

— Не нравится — иди гуляй по дому, — сказал Айс устало. — У меня дела.

И, не дождавшись моего ответа, вышел, оставив дверь открытой.

Я осталась стоять посреди его комнаты в его же рубахе и штанах. Внутри всё клокотало. Жить здесь? В его спальне? Да никогда в жизни!
И вообще, хватит. Надо искать выход. Если никто не удерживает меня силой — значит, есть шанс.

Я натянула штаны повыше, затянула пояс — мужская одежда сидела мешковато, но на удивление удобно. В такой можно и бежать, и прыгать, и карабкаться.

Вышла в коридор и начала искать выход.

Первая дверь, что показалась знакомой, вывела меня в пустую галерею с высокими окнами. Я подбежала к ближайшему, толкнула створку — и тут же отпрыгнула: стекло оказалось каменным на ощупь. Оно не поддавалось ни толчкам, ни царапанью ногтями. Гладкое, холодное, без малейшей щели.

Я пошла дальше.

Вторые двери — массивные, с железными ручками. С усилием потянула… бесполезно. Будто с другой стороны их держала гора.

Третьи — я узнала: главный вход. Сердце забилось быстрее. Я схватилась за кольцо-ручку обеими руками, повисла на нём. Но створки даже не дрогнули. Зато в глубине замка отозвалось гулкое эхо, будто сама постройка смеялась надо мной.

Я в отчаянии побежала по лестнице вниз, потом вверх, открывала двери подряд.

За одной оказался узкий коридор, уходящий в темноту. Я шагнула внутрь — и сразу же почувствовала, что воздух там густеет, становится липким. Сердце похолодело: лучше не надо. Захлопнула дверь.

За другой дверью была библиотека. Сотни книг, но ни одного окна, ни одной двери наружу.

Следующая — каменная кладка, как будто вообще никакой двери не было, только стенка.

Я снова вернулась к входу, ударила кулаком в створку, даже ногой пнула. Тишина. Замок будто жил своей жизнью и смотрел на мои попытки свысока.

Шла дальше. Один поворот, второй. В какой-то момент я поняла, что заблудилась: коридоры петляли, своды давили сверху, и каждый шаг уводил всё глубже внутрь, а не наружу.

Я остановилась, тяжело дыша. В груди копилось отчаяние. Нет выхода.
И хуже всего было то, что я не могла даже крикнуть, не могла позвать на помощь. Да и кого звать-то?

Глава 14

Я шла по коридорам, уже почти на автомате сворачивая туда, куда подсказывало странное чувство. И вдруг заметила: я ведь ориентируюсь. Неосознанно, но уверенно. Как будто дом сам вел меня.

Странно. Я же в жизни не смогла бы запомнить столько поворотов за один раз…

И всё же ноги вынесли меня к высокой дубовой двери. Я толкнула её — и вошла в библиотеку.

Зал был огромный, потолки терялись в тени, полки уходили ввысь. Книг было столько, что хватило бы на десятки жизней. Я подошла к ближайшей, потянула наугад. Тяжёлый том в кожаном переплёте.

Открыла.

На странице — рисунок: какой-то зверь, похожий на льва с крыльями. А рядом — текст. Вернее, то, что должно было быть текстом. Но для меня это был набор иероглифов, узоров, кружков и завитков, будто дети рисовали картинки вместо букв.

Я нахмурилась. Взяла другую книгу. Та же история: рисунки яркие, подробные, а рядом снова странные каракули.

Третья. Четвёртая. Всё одинаково.

На первый взгляд казалось, что это буквы, алфавит. Но никакой системы, никакой логики. Мозг скользил по ним, как по воде, не находя за что зацепиться.

Злость ударила в виски. Я со всей силы хлопнула книгой и бросила её на пол.

Звук гулко разнёсся по библиотеке, отозвался эхом.

Я зажмурилась, выдохнула и подняла том обратно. Аккуратно поставила на полку.
Книга-то не виновата. Просто капец какой-то…

Я обвела взглядом ряды книг, и по коже пробежал холодок. И что толку? Всё равно ничего не пойму.

Я вышла из библиотеки, раздражённо вытирая ладонью глаза. Бесполезно. Всё бесполезно.

Коридоры снова приняли меня в свои объятия, петляя и заворачивая, будто дразнили: ну давай, ищи выход, всё равно не найдёшь. Я шла куда глаза глядят, и вдруг уловила странный шум. То ли стук, то ли звяканье.

Любопытство пересилило осторожность. Я остановилась возле двери, прислушалась. Звук усилился: металлический звон, лёгкий треск, глухое бурчание.

Я приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

Комната оказалась совсем не похожей на остальные залы замка. Никакой мрачной роскоши — только практичность и хаос. Длинные столы, уставленные склянками, пузырьками, котелками. На стенах — полки с пучками сушёных трав, камни странных форм, кости зверей. В воздухе витал запах чего-то жгучего, пряного и металлического одновременно.

В центре, склонившись над пузырящейся колбой, стоял Коул. На нём не было рубашки — только кожаный передник, испачканный чем-то тёмным, и штаны. Его волосы были взъерошены, виски блестели от пота. Он двигался уверенно и быстро, словно всё происходящее для него — вторая натура.

Я застыла на пороге. Всё это выглядело так… необычно. Почти завораживающе.

Колба зашипела, внутри что-то заискрилось. Коул щёлкнул пальцами, и огонь под стеклом вспыхнул ярче. Другой рукой он подсыпал порошок, и изнутри вырвался фиолетовый пар.

Я невольно сделала шаг вперёд. Половицы скрипнули.

Коул обернулся. Его тёмные глаза встретились с моими. На миг в них мелькнуло раздражение, но тут же уголки губ дрогнули.

— Привет, — сказал он лениво, вытирая руку о передник. — Обычно ко мне никто не заходит.

Я замерла, не зная, как объяснить, что просто бродила. Только развела руками.

Коул фыркнул, покачал головой и кивнул на стол с пузырьками.
— Добро пожаловать в мою маленькую лабораторию.

Я замялась у двери, потом подняла руку и показала на выход: уйти?

Коул прищурился, скользнул по мне взглядом и усмехнулся.
— Можешь остаться. Если не боишься.

Я замотала головой и шагнула ближе. Любопытство било ключом.

— Хорошо, — сказал он, поворачиваясь к столу. — Смотри. Только руками ничего не трогай.

Я кивнула и подошла к самому краю стола.

Коул взял прозрачный сосуд, где тихо булькала густая жидкость с золотыми искрами. Он добавил туда щепоть порошка, и сразу же вспыхнуло синее пламя, будто пойманное в стеклянную клетку. Пламя не жгло, но танцевало, изгибалось, складывалось в формы — я различила очертания птицы, которая вспорхнула, ударилась о стенки сосуда и рассыпалась тысячами искр.

Я ахнула беззвучно и улыбнулась, не в силах скрыть восторг.

Коул скосил на меня взгляд и довольно усмехнулся.
— Красиво, да? Это всего лишь реакция эфирного песка с дракосолью. Для меня рутина.

Я покачала головой. Для него — рутина, а для меня — чудо.

Он продолжил эксперимент: налил в широкую чашу чёрную жидкость, капнул туда что-то ярко-зелёное. Жидкость зашипела и вдруг вспыхнула светом, превращаясь в прозрачный кристалл прямо на глазах.

Я прижала руки к груди, глядя, как он легко управляется с магией и алхимией, будто это не опасно, а просто игра.

Коул заметил мой взгляд и качнул головой:
— Не вздумай даже пальцем тронуть. Здесь всё либо горит, либо взрывается, либо травит.

Я виновато улыбнулась, но восторг никуда не делся.

Я наблюдала за тем, как Коул ловко пересыпает порошки, как его пальцы работают быстро, но аккуратно, и всё же меня не отпускало любопытство. Я ткнула пальцем в колбу, потом на него, подняла брови. Что ты делаешь?

Он нахмурился, будто не сразу понял.
— Опыт, — отозвался коротко. Но я не отвела взгляда, продолжая спрашивать глазами.

Коул вздохнул, потёр шею и хмыкнул:
— Ты хочешь знать… чем я это считаю? Хобби, наверное.

Я изумлённо приподняла брови.

Он уловил мой посыл и усмехнулся, чуть криво:
— Да. У чудовища может быть хобби.

Я покачала головой и жестом показала: Ты не чудовище.

Коул прищурился, в уголках глаз мелькнула тень улыбки.
— Странно слышать… ну, не совсем слышать… от тебя такое. Ведь тебя же принесут в жертву одному из троих.

Я нахмурилась. Одному из троих? Подняла пальцы — раз, два, три. Потом указала на него, вопросительно приподняв брови: В жертву тебе?

Он моргнул, не понимая, и покачал головой.
— Ты странная, — сказал он тихо. — Совсем не так боишься, как должна бы.

Глава 15

Когда колбы наконец остыли, Коул щёлкнул пальцами, и огоньки на столе один за другим погасли. Он спокойно начал убирать за собой — смахнул пепел, расставил склянки по местам, протёр стол сухой тряпкой. Всё делал уверенно, будто у него был свой строгий порядок даже в этом хаосе.

— Ладно, — сказал он, стянув с себя передник и бросив его на крючок. — Пора ужинать. Но готовить будешь ты.

Я уже собиралась жестом показать, что не согласна быть кухаркой. Но он добавил чуть мягче:

— А я помогу.

С этими словами он снял передник — и я застыла. Под ним снова оказалось то самое тело: сильное, рельефное, с татуировками, бегущими по коже. Каждое движение будто подчеркивало линии мышц. Я поймала себя на том, что снова пялюсь, и поспешно отвела взгляд. Умеет, гад, сбить с толку.

— Пошли, — сказал он просто, и повёл меня в сторону кухни.

Мы вошли туда первыми. На удивление, там было тихо — ни Айса, ни Шарха.

— Ну? — спросил Коул, глядя на меня с прищуром. — Будешь готовить?

Я пожала плечами: А что остаётся? В конце концов, он довольно милое чудовище.

— Хорошо, я помогу, — кивнул он, будто заранее согласился на все мои условия. — Давненько не ел нормальной еды.

Я кивнула и достала продукты. Он смотрел внимательно, но без лишних вопросов. Я показала на нож, потом на овощи — и он взялся резать. Ловко, быстро, хотя явно не по привычке, но выходило довольно прилично.

Я помешивала на сковородке, он подавал, чистил, держал тарелки. Слов не нужно было: стоило мне показать жестом, как он понимал и делал. Вообще, Коул гораздо более сообразительный, чем Айс в этом плане.

Мы словно поймали этот ритм. Я киваю, он действует. Он бросает в сторону какую-то шутку — я закатываю глаза, но улыбаюсь. Даже смеюсь без звука, когда он балуется, как подросток. И он смотрит так, будто это для него большее чудо, чем все его алхимические колбы.

На кухне стало… уютно. Почти по-домашнему. Большой красивый мужчина дурачится, на забывая выполнять все мои указания. Ну как можно от такого отказаться?

И именно в этот момент дверь со скрипом открылась.

На пороге стояли Айс и Шарх.

Атмосфера тут же сменилась.

— Пахнет вкусно, — первым нарушил тишину Шарх, шагнув ближе к столу и вдыхая аромат.

— Я бы сказал непривычно, — бросил Айс, уже достав какие-то свои продукты и спокойно садясь за стол.

— А меня угостят? — лениво поинтересовался Шарх, глядя на меня.

Коул посмотрел в мою сторону, вопросительно приподняв бровь.
Я кивнула: да, всё равно мы приготовили много.

— Тогда ладно, — сказал рыжий и усмехнулся, усаживаясь напротив.

Айс тем временем поднял глаза от тарелки и сказал спокойно, будто между делом:
— В её комнате завелась ядовитая галыста. Поэтому сегодня она будет в моей спальне.

Я поперхнулась, чуть не уронив ложку, и замахала руками: я против! Совершенно против!

— Как-то ты быстро её в постель потащил, братец, — протянул Шарх с усмешкой, склонив голову набок.

Я ещё сильнее замотала головой, отчаянно жестикулируя, будто отбиваясь от их слов.

Айс даже не дрогнул.
— Не в постель. В комнату. Мы не знаем, есть ли эти твари в других гостевых. А защищены только три спальни — наши. Завтра придётся её комнату зачаровать.

Шарх кивнул, но в его глазах плясали насмешливые огоньки.
— Ну так пусть Катрина сама выберет, с кем проведёт эту ночь.

Я замерла, испуганно переводя взгляд с одного на другого. Сердце билось, как сумасшедшее. И, не отдавая себе отчёта, я шагнула ближе к Коулу, прижалась спиной к его плечу.

Шарх это заметил, и его улыбка стала шире.
— Вот. Она сама показала. Хочет к нему, а не к тебе, Айс. И даже то, что ты нарядил её в свою одежду, тебе не поможет.

Я вздрогнула. А Коул только в этот момент, наконец, по-настоящему обратил внимание. Его глаза сузились, скользнув по рубахе и штанам, в которых я сидела.

— Это что ещё за фокусы? — хмыкнул он. — Ты в его одежде? Почему?

Я вспыхнула и замахала руками, пытаясь объяснить, но чем больше махала, тем шире улыбался Шарх.

А Айс смотрел на меня с таким холодным выражением, что стало зябко, несмотря на тепло кухни.

— Надо было быстро вывести ее из спальни.

— А где ее одежда? — спросил Шарх.

— На ней тоже могут быть мелкие дряни, — сказал Айс.

— На той, что в шкафу да, а на той, что была на ней?

— Она была голая, — совершенно спокойно ответил Айс и взгляды Коула и Шарха скрестились на мне.

Я замотала руками, а Шарх улыбнулся.

— Какая увлекательная история.

— Ничего увлекательного, — сказал Айс.

Запах еды окончательно перебил разговоры. Я разложила тарелки, угощая всех, кроме Айса. Он даже не посмотрел в мою сторону, продолжал ковыряться в своей еде — то ли заранее приготовленной, то ли только ему понятной смеси. Сидел, нахмурившись, пыхтел и всем видом показывал, что его участие в трапезе добровольным назвать нельзя. Но это был его выбор.

Шарх и Коул ели с аппетитом. Рыжий первым откинулся на спинку стула и сказал:
— Ты очень вкусно готовишь.

Я смущённо улыбнулась и жестом показала на Коула.

— Эй, — Коул ухмыльнулся, откинувшись на локоть. — Я, конечно, помогал, но без тебя бы и близко так не приготовил.

Я улыбнулась. Мне было приятно и то, что они хвалят и то, что Коул довольно неплохо меня понимает.

Мы ели и разговаривали. Точнее, они разговаривали, а я слушала. Обсуждали что-то про замок, про защиту, про то, как ведёт себя «дрянь», проникшая в комнаты. Иногда перекидывались подколками, спорили, но в целом за столом стояла почти домашняя атмосфера. Странно уютная для дома чудовищ.

Когда ужин подошёл к концу, все встали собирать тарелки. Я тоже потянулась помочь, но мужчины переглянулись, и Шарх, будто между делом, спросил:
— Ну что, к кому ты пойдёшь в комнату?

Глава 16

Я замерла, уставившись на него во все глаза. Сердце подпрыгнуло к горлу.

— К Айсу? — продолжил он с невинной улыбкой.

Я резко замотала головой.

— Ну и не очень-то и хотелось, — холодно отозвался Айс, даже не взглянув на меня.

— Тогда ко мне? — Шарх подался чуть вперёд, огоньки в глазах явно насмешливые.

Я сглотнула и медленно, неуверенно покачала головой.

— Ну, значит, идёшь к Коулу, — заключил рыжий, будто это и не вопрос вовсе.

Моё дыхание сбилось. Я медленно повернула голову к Коула, глаза расширенные, как у загнанного зверька.

Он поднял на меня взгляд — спокойный, чуть насмешливый, как всегда. В уголках губ дрогнула тень улыбки.

— Ну… ко мне так ко мне, — сказал он спокойно, будто речь шла о самом обычном деле.

Я замерла, растерянная, но тут же он добавил:
— Возьмём с собой сладостей к чаю.

Я моргнула. Сладости? Чай? Обычность этой фразы сбила весь страх. Напряжение в груди ослабло. Совсем недавно я ведь сама думала, что не против остаться с ним наедине… Меня больше пугала перспектива других чудовищ.

Ну, если выбирать меньшее зло — пусть будет он.

Я кивнула. Глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь успокоиться.

Мы пошли вместе в кладовку. Я взяла коробочку со сладостями, Коул достал чайник и чашки. Всё это он ловко поставил на поднос. Я невольно усмехнулась: и чудовище, и алхимик, и официант в одном лице. А какой сантехник…

Он подхватил поднос, а я пошла рядом, стараясь запомнить дорогу. Коридоры снова глотали шаги, но теперь, когда мы шли вдвоём, не так страшно.

Его комната оказалась совсем не такой, как я себе представляла.

Никакой холодной строгости, как у Айса, но и не той ленивой хаотичности, что витала вокруг самого Коула. Здесь было… тепло. Стены увешаны полками с книгами и какими-то странными предметами — от маленьких фигурок зверей до кусочков кристаллов, переливающихся мягким светом. У окна стоял письменный стол, заваленный записями и флаконами, но в хаосе угадывался порядок.

На полу лежал ковёр с замысловатым узором, приглушённые тона делали пространство уютным. В углу — кресло с высокой спинкой и маленький столик рядом, словно специально для вечеров с книгой или чашкой чая.

И кровать. Широкая, с мягким покрывалом, на удивление аккуратно заправленная.

Я застыла у порога, рассматривая всё это. Не так я представляла логово именно этого чудовища.

Коул поставил поднос на столик у кресла, оглянулся на меня и усмехнулся:
— Ну что, устраивает?

Я кивнула и прошла в комнату. Коул тем временем стянул с себя рубашку и натянул мягкую тёмную футболку — явно «домашнюю». Потом сменил штаны на более лёгкие, будто «пижамные».
Он бросил на меня взгляд и приподнял бровь:

— Хм… дать тебе мою футболку? Будет тебе как платье. Или будешь спать в этом?

Я замотала головой.

— Нет на футболку, или нет на одежду Айсвинга? — уточнил он с усмешкой.

Я ткнула пальцем в себя.

— Ага, — кивнул Коул, покопался в сундуке и вытащил длинную чёрную футболку. Для меня она и правда могла сойти за платье. Протянул.

Я взяла и благодарно кивнула.

— Хотел бы я узнать, как ты оказалась голой перед Айсом, — пробормотал он, прищурившись. — Но вряд ли пойму эту шараду.

Я закатила глаза, но решила всё-таки попробовать объяснить. Взяла его за руку, повела в ванную. Показала на кран, потом жестом изобразила «чиню».

— Да, я починил тебе кран, — кивнул он.

Я замотала головой.

— Он снова сломался?

Я снова мотнула «нет» и повторила движение «чиню».

Коул хмыкнул.
— Ааа… Айс тоже пришёл его чинить? Он никогда не слушает, когда другие говорят. — Он усмехнулся, явно представляя картину.

Я снова показала руками, будто «купаюсь».

— Ага… — протянул Коул. — Этот идиот даже не постучал. Невоспитанный гремлин. Я понял, он вошел, когда ты купалась?

Я улыбнулась, наконец-то попав в точку. Потом показала, как Айс что-то хватает и «уничтожает».

— Он тебя спас? — уточнил Коул и кивнул сам себе. — Ну… это хорошо, что его глупая привычка хоть раз оказалась полезной.

Потом он махнул рукой:
— Ладно, переодевайся. Я выйду.

Он вышел, оставив меня одну.

Я сняла рубашку и штаны, натянула его футболку. Она оказалась по колено, широкая, мягкая… но под ней-то ничего.

Я села на край ванной и задумалась. Надеть обратно штаны? Но выглядело бы глупо. Футболка длинная. Должно быть, нормально. Да и женских трусов он мне всё равно не даст.

Глава 17

Я вышла из ванной. Футболка, хоть и была велика, сидела на мне как платье. Коул поднял взгляд — и впервые за весь вечер улыбнулся почти по-настоящему.

— Тебе идёт, — сказал он просто.

Я смущённо дотронулась до подола и кивнула.

— Чаю? — предложил он.

Я снова кивнула.

Он налил из чайника в кружки, одну протянул мне.
— Кресло одно, садись, — сказал он. — А я стул придвину.

Я осторожно забралась в кресло, поджимая ноги и устраиваясь так, чтобы подол футболки надёжно прикрывал то, что прятать было особенно важно. Довольно сложно, но я справилась.

Коул сел напротив, поставил кружку на колени, на миг задумался и вдруг сказал:
— Знаешь… так, как сейчас, я не общался ни с кем уже очень давно. Наверное, в последний раз ещё до того, как оказался здесь.

Я подняла брови, показывая вопрос жестом. Как ты здесь оказался?

Он понял. Усмехнулся безрадостно.
— Как и остальные. Когда мне исполнилось восемнадцать, во мне проснулся запретный дар. Меня сразу окрестили одним из троих чудовищ и отправили в Хабон.

Я слушала, затаив дыхание.

— На тот момент здесь уже были двое старых чудовищ. Когда одно из них умирало, появлялся новый. Так пришёл Айсвинг. Потом Шарх. Так мы и живём. Когда кто-то из нас умрёт, дар проснётся в другом. И его приведут сюда.

Я нахмурилась, пытаясь жестами показать: Но почему чудовища? Это же дар.

Коул не понял, что я пытаюсь сказать, хмурился, пытаясь разгадать, потом пожал плечами.
— Не знаю, что именно ты хочешь спросить. Но знай: то, что мы сейчас с тобой беседуем, никак не изменит твою судьбу. Ты понимаешь это, Катрина?

Я кивнула — неуверенно, но кивнула.

Он посмотрел на меня внимательно, почти мягко, и продолжил:
— Я не хочу тебя обнадёживать. Читал, что некоторые девушки тоже не пили зелье и пытались… задобрить чудовищ.

Слова его задели меня до глубины души.

— Но правда в том, что это невозможно, — закончил он. — У тебя есть месяц до ритуала. А потом всё будет так, как должно.

Я обняла кружку с чаем обеими руками, греясь о неё, и не знала, что страшнее: слова о ритуале или то, что впервые за день я чувствовала себя почти… не одинокой рядом с ним.

— Я не хотел тебя пугать или заставлять ходить целый месяц расстроенной, — сказал Коул спокойно. — Но такова ситуация.

Я опустила глаза. Тепло кружки остывало в ладонях.

Он протянул мне конфетку. Я взяла её и благодарно улыбнулась.

— Когда ты улыбаешься, — сказал он вдруг, тихо, почти смущённо, — ты очень красивая.

Я снова опустила голову, стараясь спрятать пылающие щёки.

— У меня только одна кровать, — продолжил он после паузы. — Но она довольно широкая. Мы можем положить подушку посередине, если хочешь.

Я кивнула.

Мы доели конфеты с чаем, и он поднялся. Я быстро юркнула под одеяло, а он спокойно стянул с себя футболку, потом штаны. Остался в одних тёмных трусах. Я едва дышала, наблюдая за этим неожиданным стриптизом, и чувствовала, как внизу всё предательски отзывается теплом и влажностью.

Чёрт. Думай о чём-то другом. Одеяло. Да, одеяло.

Я укрылась повыше, будто это могло скрыть мои мысли.

Коул действительно положил подушку между нами, как обещал, и лёг с другой стороны. Магия мягко скользнула по комнате — и свет погас, оставив нас в полной темноте.

— Пора спать, — сказал он.

Но сна не было. Я ворочалась, не находя места.

— Что такое? — раздался его голос в темноте.

Я показала руками, что неудобно без света — жесты ведь не видно.

Он тихо усмехнулся:
— Я же не вижу твой ответ.

И наугад протянул руку. Его пальцы коснулись моего живота. Я вздрогнула.

— Не бойся, — сказал он тихо. — Дай руку. Ага… вот. Сжимай мою руку, если да. Хорошо?

Я осторожно сжала его ладонь.

— Вот и отлично, — произнёс он. Его голос был мягким, как никогда прежде.

— Хочешь спать? — спросил он в темноте.

Я не сжала его руку.

— Это «нет»? — уточнил он.

Я сжала его ладонь.

— Так… надо и для «нет» придумать знак, — задумчиво сказал он, и большим пальцем мягко провёл по моей руке. — Вот так. Погладишь — значит «нет».

Я тут же сжала его руку.

— Хочешь спать? — снова спросил он.

Я медленно погладила его ладонь.

— Я тоже не хочу, — признался он тихо. Голос звучал низко, чуть хрипло, и от этого по коже пробежали мурашки. — Но свет включать не станем. Завтра утром мне надо закончить эксперимент. Так что лучше спать.

Он сделал паузу… но руки не убрал. Его пальцы всё ещё лежали поверх моих, тепло и уверенно.

И я лежала в темноте, прислушиваясь к его дыханию и чувствуя, как сердце бьётся всё быстрее, будто сама ночь смотрела на нас, затаив дыхание.

*****

Дорогие читатели, приглашаю Вас в свою новую увлекательную МЖМ-новинку

https://litnet.com/shrt/btJB

“Не рычите на меня, Альфы!”

❤️ АННОТАЦИЯ

— Ты жалкая замена моей внучки. Пришло время послужить пользой нашему роду. Я выдам тебя замуж за одного из трех наследников Алого Сумрака.

— Но я альфа! — вырвалось у меня. — Нельзя так поступать с единственной наследницей Серебряной Луны!

Он рассмеялся сухо, зло, так что по коже побежали мурашки.

— Моя внучка рождена омегой, и все это знают. Она не могла просто взять и стать альфой. Ты продолжишь скрывать свою природу, пока я не прикажу иначе.

Глава 18

— Что ты почувствовала, когда тебя выбрали в жертву? — вдруг спросил Коул в темноте.

Я застыла. Сердце ухнуло вниз.

Сжать руку — «да». Погладить — «нет». Но здесь не было ни «да», ни «нет». И вообще — это не про меня. Я не та.

Я попыталась объяснить жестом: подняла его ладонь, потрясла её, ткнула пальцем в себя, покачала головой. Но он не понял.

— Не понял, — тихо сказал он. — Значит, тебе было… грустно?

Я замотала головой, потом снова сжала его руку, погладила, снова сжала — ничего не выходило.

Одной руки мало. Не хватит.

Я села на кровати, резко, почти отчаянно. Взяла его за плечо, потом за грудь, пытаясь показать: Я — не она. Я другая.

Он замер, а потом невольно дёрнулся и усмехнулся:
— Щекотно.

Я стиснула зубы от досады и ещё раз коснулась его груди, сильнее, будто хотела вбить в него смысл.

Он посмотрел на меня серьёзно, покачал головой и мягко сказал:
— Прости, Катрина. Я не понимаю, что ты хочешь сказать.

От отчаяния я слегка постучала его кулаком в грудь — не больно, скорее как бессильный знак протеста. Потом опустила ладони и оставила их на его груди, будто сдаваясь.

И вдруг почувствовала: он накрыл мои руки своими. Тёплыми, сильными.

Мгновение я не могла пошевелиться. Осознала — всё это время я касалась его груди. А теперь его ладони аккуратно скользили по моим, словно успокаивая.

Я покачивалась на месте, и дыхание сбивалось. Он смотрел на меня так, будто хотел сказать что-то важное, но тоже не находил слов.

И только его руки, гладящие мои, говорили за нас обоих.

Он тихо вздохнул, и я услышала в темноте:
— Не стоило спрашивать. Прости. Наверняка ты была так же расстроена, как и я, когда во мне проснулся дар.

Тёплые пальцы коснулись моей щеки — осторожно, словно он боялся ранить. От этого прикосновения меня отпустило: как-то само собой я опустилась ниже, прижалась лбом к его груди. Коул ничего не сказал — просто обнял, притянул ближе и стал баюкать, гладя ладонью по волосам и по спине. Дышал ровно, грудь под щекой поднималась и опускалась, и этот размеренный ритм был успокоением.

Слёзы подступили неожиданно. Сначала одна — горячая, упрямая. Потом другая. Я старалась дышать ровно, но вскоре уже тихо дрожала у него на груди, и он не сразу понял.

— Эй… — шепнул он, чуть отстраняясь, чтобы заглянуть мне в лицо. — Ну что ты, не плачь, Катрина. Всё хорошо. Слышишь?

Я прижалась сильнее, будто от этого мир действительно мог стать терпимее. Он мягко продолжал:
— Не плачь… а то я начну тебя щекотать.

Я, конечно, не послушала. И тогда он действительно провёл пальцами по моим бокам — лёгкий, игривый укол. Я вздрогнула и, несмотря на ком в горле, беззвучно рассмеялась. Он повторил — сильнее. Я заёрзала, отбиваясь ладонями, а он, смеясь, безжалостно «наказывал» меня щекоткой ещё и ещё.

— Вот, — проговорил он сквозь собственный смех, — когда ты смеёшься, это понятно даже в темноте по тому, как ты мило вздрагиваешь.

Мы боролись на кровати почти по-детски: я пыталась перехватить его руки, он ловко уворачивался; я тянулась за запястьем — он выскальзывал и снова находил то самое место на моём боку. Смех рвался наружу, без звука, но так, что дышать становилось трудно; я закусывала губу, он смеялся уже вслух, и в какой-то момент мы одновременно попытались перевернуться…

Я оказалась сверху, сижу на нём, упираясь ладонями в его плечи, а он придерживает меня за талию. Скорее всего, он собирался снова щекотаться мои бочка. Но мы оба почему-то замерли. Смех — тоже. Тишина стала плотной, как ночь за окнами. Наши лица — в сантиметре друг от друга. Его дыхание касается моих губ; мои пальцы всё ещё лежат у него на ключицах; в темноте блеснули его глаза — внимательные, серьёзные.

Коул медленно поднял руку и кончиками пальцев стёр с моей щеки дорожку слёз. Голос прозвучал почти неслышно:
— Можно я тебя поцелую?

Отвечать было не нужно. Я наклонилась первой.

Касание вышло осторожным — тёплые губы к губам, словно мы оба проверяли, не распадётся ли это хрупкое «сейчас», стоит лишь надавить сильнее. Потом он чуть глубже притянул меня за талию; я ответила, и поцелуй стал увереннее: мягкий, тянущийся, с выдохом друг в друга. Его ладонь скользнула к затылку, удержала, мои пальцы сомкнулись на его плечах. Время стянулось в тонкую нить — только дыхание, тепло и вкус этого первого, невозможного поцелуя.

Мы отстранились на миг — ровно на вдох. Лбы почти соприкоснулись. И он снова спросил глазами.

Я едва заметно кивнула, и его губы вновь накрыли мои. Поцелуй стал глубже, теплее, в нём было столько осторожности и в то же время жадности, что я сама не заметила, как растворяюсь в этом мгновении. Его дыхание смешивалось с моим, и казалось, что всё вокруг исчезло, остались только мы двое.

Его ладони медленно скользнули по моей спине, обняли крепче, потом опустились ниже — к талии, к бедрам, плавно очерчивая мои линии. Я затаила дыхание, когда пальцы уверенно прошлись по округлости ягодиц, задержались там, где должны были быть трусики… но их не оказалось.

Коул резко выдохнул мне в губы, почти срываясь на стон, и его руки пошли дальше, поднимаясь по моей спине уже под тонкой тканью футболки, касаясь кожи — горячо и требовательно.

— Я забыл, что тебе нужно бельё, — прошептал он прямо в мои губы, так близко, что слова растворялись вместе с поцелуем.

Глава 19

Он оторвался от моих губ, тяжело дыша, и уткнулся лбом мне в плечо. Его руки всё ещё держали меня, горячие, настойчивые, под моей, вернее, его футболкой.

— Нам нужно прекратить, — хрипло сказал он, голос дрогнул, словно он убеждал больше себя, чем меня. — Я чудовище. И то, что мы делаем… неправильно. Ты ведь невинна. Это не то, что тебе нужно.

Я застыла, вглядываясь в темноту. А что он думает, нужно Катрине? Той, которую обрекли умереть через месяц?

У меня же внутри всё горело — низ живота пульсировал от жара, дыхание сбивалось, а его ладони, скользящие по моей коже, только разжигали этот пожар. И в этот момент мысль пришла сама собой: секс с таким горячим и страстным мужчиной — неплохая идея, особенно если всё равно жить отмерено по чужой воле совсем недолго.

Я прикусила губу, подалась чуть ближе, чувствуя, как он всё ещё сжимает меня, не отпуская, хотя сам же говорил о том, что надо остановиться.

Я не дала ему договорить. Снова подалась вперёд, губами к его губам — решительно, как будто этим движением перечеркнула все его «надо прекратить».

Он ответил мгновенно — жадно, отчаянно, словно ждал этого. Поцелуй уже не был осторожным: глубокий, требовательный, с таким напором, что дыхание перехватило.

Его руки стали куда смелее. Скользнули вверх по моему телу, обняли, потом накрыли мою грудь через тонкую ткань футболки. Ладони уверенно ласкали, пальцы сжали нежно, но властно.

Я зажмурилась и беззвучно застонала, выгибаясь навстречу этому прикосновению. Звук не вырвался, но тело само выдало желание — дрожью, стоном внутри груди.

Он жадно целовал меня, ловил мой беззвучный отклик, и в этом поцелуе уже не было ни сомнений, ни запретов — только огонь, рвущийся наружу.

Я подняла руки, давая ему понять, чего хочу. Он замер на секунду — глаза блеснули, дыхание стало ещё тяжелее. Потом медленно стянул с меня футболку, и прохладный воздух коснулся обнажённой кожи.

Мы снова встретились в поцелуе, и этот раз был ещё ярче, ещё требовательнее. Его ладони больше не сдерживались: скользили по моему телу, гладили спину, прижимали ближе, пальцы жадно ласкали грудь, заставляя меня выгибаться и дрожать от наслаждения.

Я чувствовала его возбуждение прямо под собой — твёрдое, настойчивое, горячее сквозь тонкую ткань. И сама не заметила, как начала ерзать, двигаясь бёдрами в такт его дыханию.

Коул задохнулся, вырвавшись на миг из поцелуя, но его руки только крепче сомкнулись на моём теле, будто он и сам не мог остановиться.

— Катрина… ложись спать, девочка, — шептал он мне в губы, хотя сам уже осыпал мою шею горячими поцелуями. Его голос дрожал, как и руки, блуждающие по моему телу. — Останови меня и ложись спать…

Но я даже и не думала. Не собиралась останавливаться.

Новая волна ласк накрыла меня: его губы жадно спускались ниже по шее, оставляя трепетные следы, от которых по коже пробегали искры. Я выгибалась навстречу, беззвучно стонала, пока его ладони скользили по бокам, обнимали крепче, снова возвращались к груди, лаская её всё смелее и настойчивее.

Мои пальцы вцепились в его плечи, я тянулась к его губам снова и снова, требуя всё больше. Поцелуи становились глубже, жаднее, словно мы оба задыхались и искали спасение друг в друге.

Его дыхание сбивалось, грудь ходила часто, а бёдра подо мной напрягались всё сильнее, отвечая на каждое моё движение. Мир исчез, остались только его руки, его губы и это жгучее желание, от которого кружилась голова.

Он резко перевернул меня на спину и навис над самым лицом, так что тёплое дыхание касалось губ. В глазах его горело то, что я уже успела почувствовать — и страсть, и мучение одновременно.

— Это не то, чего ты хочешь… — прошептал он почти чужим голосом, пытаясь убедить не только меня, но, кажется, прежде всего самого себя.

Я потянулась к его губам, без слов требуя ответа, и он отдал мне поцелуй — короткий, тяжёлый, полный того, чего нельзя было описать словами.

— Я хочу тебя очень, маленькая Катрина, — сказал он хрипло, — но ты этого не хочешь. Я не смогу тебя спасти. Понимаешь ли ты, что эта ночь ничего не изменит? Утром ты будешь ненавидеть меня…

Глава 20

Слова ударили как хлыст. Он говорил спокойно, будто выносил приговор, и в их ровности слышалась стальная убеждённость. Похоже, он сам старался себя убедить сильнее, чем меня.

Его руки на мгновение ослабли. Он отстранился, словно от ожога, опёрся на локоть и замер. В комнате царила густая темнота, слышалось только наше сбивчивое дыхание.

Мне же было плевать на его приговоры. У меня было другое мнение. Я села, и в этот момент он резко сказал:

— Нет.

Но я даже не остановилась. Просто перекинула ногу и снова оказалась верхом на нём, упираясь ладонями в его грудь.

Он замер, а потом хрипло засмеялся, качнув головой:
— Я не понимаю, почему ты так настаиваешь… Девушки, особенно невинные, так себя не ведут.

Я взяла его руку и крепко сжала, как мы договаривались — «да».

— Что «да»? — нахмурился он.

Я снова сжала его руку. «Да».

И, не давая ему больше сомневаться, потянулась и поцеловала его сама.

Он застыл на миг, потом тихо простонал, будто ломаясь изнутри.
— Катрина… одумайся, — прошептал он мне в губы. — Я не смогу отговаривать тебя всю ночь. Я не железный…

Я снова сжала его руку. «Да».

И тогда он сдался. В его поцелуе уже не было сдержанности — только жар, которому он больше не пытался сопротивляться.

Его губы сомкнулись с моими так жадно, что я ахнула, даже беззвучно. В этот раз в его поцелуе не было ни осторожности, ни запретов — только голод и огонь. Он целовал меня так, будто боялся потерять, будто в этом касании было всё, что он скрывал слишком долго.

Его ладони сжали мою талию, прижали крепче, и я ощутила, как его дыхание стало неровным, сбивчивым. Он уже не сдерживался: пальцы скользили по моей коже всё смелее, по спине, по бёдрам, возвращаясь к груди, жадно лаская.

Я выгнулась навстречу, и он простонал прямо в мой рот, углубляя поцелуй. Его язык ворвался в мои губы, требуя, подчиняя, но я отвечала с той же жадностью, с которой горело моё тело.

Мы сливались воедино — в этом жарком, требовательном поцелуе, от которого кружилась голова. Его руки будто не знали границ, а я уже и не хотела, чтобы они их знали.

Он больше себя не сдерживал. Каждое движение, каждое прикосновение было ярче, сильнее, отчаяннее, чем прежде.

Он вдруг резко прижал меня к себе, переворачивая, и снова уложил на спину. Мир качнулся, а потом замер, когда его тело нависло надо мной. Его губы жадно впились в мои, а рука скользнула вниз — от груди к животу, ниже…

Я выгнулась, когда его пальцы оказались там, где я уже пылала. Прикосновение было осторожным, но в то же время властным, и от него по всему телу прокатилась горячая волна.

Я беззвучно простонала, вцепившись в простыню. Он смотрел на меня сверху, и в его взгляде горела смесь восхищения и голода.

Его пальцы двигались умело, доводя меня до дрожи. Я извивалась под ним, ловя каждое новое движение, и чем больше он ласкал меня, тем сильнее наслаждался моей реакцией.

— Боги… — выдохнул он охрипшим голосом, наблюдая за тем, как я таю под его рукой. — Ты такая отзывчивая и мокрая…

Я выгибалась, чувствуя, что ещё немного — и я просто растворюсь в этом огне.

Его пальцы скользнули глубже, и я захлебнулась беззвучным стоном, выгибаясь навстречу. Он медленно двигался, проникая в меня, и каждая новая секунда только разжигала огонь внутри.

— Ты такая узкая… — выдохнул он, голос срывался от жажды и сдержанности. — Боги, Катрина…

Он замер на миг, вглядываясь в меня сверху, ладонью всё ещё ощущая, как я сжимаю его пальцы.
— Останови меня прямо сейчас, если не хочешь. Скажи «нет». Или сделай знак… — прошептал он, но рука его продолжала медленно ласкать, будто проверяя, насколько далеко я готова зайти.

Я не могла произнести ни слова. Только дыхание — рваное, сбивчивое. Только тело, которое само выдаёт ответ — выгибается, жмётся ближе, требует большего.

Его губы скользили по моей шее, оставляя огненные следы, и вдруг он прошептал, хрипло, почти умоляюще:

— Скажи, что я мерзкое чудовище… пожалуйста… не будь со мной такой нежной.

Слова пронзили, но я лишь сильнее прижалась к нему, словно опровергая каждое из них. Он вскинул голову, и я поймала его губы своими. Поцелуй взорвался жадностью — горячий, требовательный, сливался с моими беззвучными стонами.

Его пальцы не останавливались, всё глубже и увереннее лаская меня, и я дрожала под ним, теряясь между его отчаянными словами и тем наслаждением, которое он дарил.

Он целовал меня так, будто хотел утонуть в этом касании, забыться, исчезнуть в моих губах — а его рука всё настойчивее подводила меня к самой грани.

Я перехватила его руку, горячую, настойчивую, и убрала её от себя. Он замер, нахмурился, уже готовый отстраниться, но я тут же обвила его за шею и притянула ближе.

Коул позволил мне — и через мгновение устроился между моих ног, накрыв меня всем телом. Тяжесть его тела, жар его кожи, вкус его губ — всё слилось в одно. Мы снова целовались, и в этом поцелуе не осталось ничего, кроме желания: жадного, огненного, требующего продолжения.

Он оторвался лишь на миг, уткнувшись лбом в мой. Дыхание его было тяжёлым, сбивчивым, руки дрожали от напряжения, когда он удерживал меня за талию.

— Это твой последний шанс передумать, — выдохнул он, голос сорвался на хрип. — Оттолкни меня сейчас, не отдавай себя чудовищу.