Попаданка. Одержимость Короля

Глава 1. Предчувствие

— Она не сможет стать королевой! — выдает королевский маг.

— Что ты несешь?! Её отобрали среди двенадцати лучших претенденток на роль моей жены. Если не она, то кто?! — вырывается вперед брюнет.

От выразительного взгляда его сапфировых глаз по телу идут горячие мурашки, хотя я знаю, что это просто сон. Один и тот же сон, который я вижу раз от раза словно на повторе.

— Ваше Высочество, не забывайте, где вы находитесь. В руках будущего короля весь мир, но на нем же и великая ответственность. Будьте благоразумны, не спорьте с традициями предков, — шепчет ему жалобно на ухо старик в длинной темно-синей мантии, но одним лишь взором брюнет затыкает его.

— Говоришь, весь мир? Тогда отчего я не могу жениться на той, кого выбрал?! — злится брюнет, а внутри меня все вибрирует, будто его злость — это моя злость, точнее моя боль….

— Так говорят боги, Ваше Высочество. Королевой Мие Стор никак не стать. Только после ее смерти, вы встретите истинную королеву.

— Что ты несешь?! — раздается утробный рык, и я вскакиваю.

По телу идет дрожь, а на глазах мои - слезы, будто я в самом деле присутствовала там, в темных стенах какого-то замка во время этого страшного разговора.

Но я здесь. В маленькой комнатке с деревянными стенами, все еще пахнущими смолой. Лежу не в ночной сорочке, а в платье, потому что вчера так валилась с ног, что упала “замертво”.

Петухи уже покричали? Боги! Как давно?

Мне нужно скорее на кухню, чтобы приготовить завтрак для отца и братьев. Хотя, они мне не родная семья. И это мир, где вместо технологий — магия, а по небу летают не самолёты, а настоящие драконы — тоже не мой.

Я очнулась здесь два года назад в окружении трех незнакомцев, которые ждали, явно, не меня. Однако скрываться от всего мира в теле бывшей хозяйки приходится мне.

Я понятия не имею, что она натворила, но знаю, что мне нельзя попадаться людям на глаза. Особенно знати.

Потому, умывшись, я тянусь к вуали. Бросаю взгляд в старое зеркало над пожелтевшей раковиной. Мы немного похожи: настоящая я и девушка, в чьем теле я теперь выживаю.

Каштановые упругие кудри, бледное, точно фарфор лицо, а брови и ресницы темные как ночь. Только у нее острый подбородок, немного пухлые щечки и припухлые губы.

Но то, что поражает меня больше всего — это глаза.

Глаза — мои. Ярко-зеленые радужки, исписанные желто-синими линиями. Я больше таких ни у кого не видела. А у нее, говорят, были такие же.

— Что за суета? — пугаюсь я, входя на кухню, где вовсю хозяйничает Драко, мой “брат”, а вместе с ним и парнишка с соседней улицы.

Не зря надела вуаль. Но о гостях стоило бы предупредить.

— Разве ты не должен быть в лавке? — хмурюсь на брата, после того, как кивком здороваюсь с гостем.

— Сегодня лавка не работает.

— Почему?

— Процессия Его Величества пройдет по нашему захолустью.

— Будто Его Величеству есть дело до нас, — усмехается гость.

— Новый король — новые правила.

— Все они в первый год хорохорятся перед народом, а потом плюют на нужды бедных и подписывают грамоты во благо знати. Этот будет таким же.

— Язык прикуси, пока никто не услышал.

— У нас новый король? — спрашиваю я, ибо подобная новость должна была прогреметь из каждого камина, я не слышала.

— Ты в погребе что ли живешь? — усмехается гость, но брат тут же толкает его в бок локтем.

Потому что вопрос оказался ответом. Практически в погребе. Только называется он лавка целителя. Там я обитаю с рассвета до заката вот уже полтора года.

Но даже те, кто приходят туда, не знают, кто на самом деле их лечит. Женщинам не положено врачевать, и потому, у нас работает целая схема. Опасная схема.

Господину, то есть моему отцу, это нужно ради выживания, а для меня это шанс держаться за жизнь. Моя миссия.

Должна же быть причина, почему именно я оказалась в этом мире еще и получила дар, которым не владела моя предшественница.

Именно эта мысль не дает мне повесить нос. Я исцеляю, я спасаю, пусть об этом никто и никогда не узнает. Значит, я дышу не зря в чужом теле.

— Тихо ты! — ворчит на гостя Драко и выпихивает за порог.

А тот, даже уходя не оставляет попыток заглянуть мне под вуаль. Он не верит, что я ношу ее лишь потому, что мое лицо в шрамах из-за того, что в детстве упала в угли.

Такого, конечно, не было. И шрамов никаких нет. Зато это отлично помогает отогнать женихов от невесты на выданье и тем самым сохранить мою магию.

— Анна, иди в лавку, — возвращается в дом брат, когда я домываю в тазу посуду.

— Сказали же, что сегодня работать нельзя.

— Особый клиент, — отвечает он, а сам такой хмурый, будто небо перед дождем.

Дара предвидения у меня нет, однако сейчас я каждой клеточкой чувствую, что встреча с этим самым “особым клиентом” изменит… все.

И самое странное - ощущение, будто эта встреча обязана случиться….

Глава 2 . Особый гость

Иду по улице и не узнаю знакомые края. Мы живем здесь почти год, но я еще ни разу не видела такой чистоты и убранств.

Даже простые крестьяне вырядились в самое лучшее, чтобы увидеть короля.

И мне отчего-то тоже очень хочется взглянуть на него хоть краем глаза. Так тянет, что меня даже пугает это необузданное чувство. Будто само тело говорит: “Иди. Ты должна!”, но нельзя.

Если ослушаюсь отца и останусь здесь, он будет в ярости.

Господин Дарвел столько всего сделал, чтобы спасти меня и спрятать, когда мог запросто отказаться от меня, зная, что я не та, кого они хотели вернуть. И за это я ему безмерно благодарна.

— Скорее сюда! — торопит меня Лайнел, едва вхожу во двор.

Лайнел – второй “брат”. Ему восемнадцать, на год младше меня.

Я быстрым шагом обхожу дом и проскакиваю в заднюю дверь, чтобы никто не увидел. Отец уже здесь. Его белые, как снег брови, хмурятся, а я улавливаю исходящую от него волнами тревогу, что очень странно.

Ведь он не тот человек, который беспокоится по пустякам. Кто же наш сегодняшний клиент? Если он так влиятелен и опасен, то может не стоит его сюда впускать? Что, если он узнает наш маленький секрет? Нас всех ждет тогда суд.

— Мы не можем отказать, — отец не многословен и говорит лишь это, когда я озвучиваю свои тревоги. — Приказ короля.

И опять от упоминания Его Величества внутри все сводит в тугой узел. Это смесь страха с… чем? Не понимаю сегодня свое тело. Но предчувствие, что вот-вот все кардинально изменится, не оставляет меня.

Ради кого такого особенного Его Величество отдал приказ?

Нет. Не о том я думаю. Чем болен этот человек — вот, что важно.

Меняю крестьянское платье на мужской наряд. К счастью, в этом мире целители носят поверх рубахи и шароваров бледно-желтые мантии. Она и скрывает тонкую девичью фигуру. А вуаль приходится сменить на маску, в которой видно лишь лоб и глаза.

— Анна, — сучит в маленькую кладовку Лайнел. — Скорее!

Я тут же выхожу и прячусь за ширмой позади стола моего отца. Слышу голоса с порога. Он уже встречает гостя. И не одного.

Дверь со скрипом открывается, и внутрь заходит высокий статный мужчина лет тридцати со светлыми волосами, собранными в высокий хвост. На груди его мундира золотой знак. Не могу разглядеть его сквозь ширму, но напрягаюсь от мысли, что он – либо генерал, либо инквизитор.

Очень-очень плохо….

— Расскажете что вас тревожит? — просит отец, предлагая гостю место в кресле.

— Я думал, это сделаете вы. Не даром о вас ходит столько слухов, что до королевского двора дошло, — выдает гость, а его низкий голос сковывает меня по рукам и ногам.

В ушах отчего-то начинает звенеть, и воздуха становится мало. Ладони потеют. Что со мной?

— Как пожелаете, Ваша Светлость, — учтиво кланяется отец, но его напряженность я не могу не заметить. — Однако, я могу приступить к осмотру лишь когда мы будем наедине. Это не моя прихоть. Так нынче работает моя целительная магия.

Гость кивает головой кучке стражников, что умело слились с белыми стенами при том, что на них зеленые мундиры. Они уходят также быстро и незаметно, как и вошли сюда. Будто призраки. Вот это умения у людей этого важного гостя.

— Прошу, наденьте это, — отец тянет мужчине повязку, которой тот должен закрыть глаза, и тут же виновато кланяется, получив негодующий взгляд.

— Только так я смогу вам помочь, — в извиняющейся манере объясняется отец, и гость соглашается на это условие.

А я все не могу понять, зачем ему все это. Он не простой, раз привел с собой кучу охраны. Передвигается сам, спину держит прямо. Каждое движение такое, что военная выправка отдыхает. От него пышет силой так, что я чувствую эту мощь даже здесь. Зачем ему целитель?

Может, это уловка, чтобы разоблачить нас?

Эта мысль кажется мне все более верной, но утешает тот факт, что отец не простофиля. Он не попадется так просто.

— Не двигайтесь, и ничего не говорите, пока я не спрошу, Ваша Светлость. Сейчас заиграет арфа.

Магия цепляет струны инструмента, разливая гармоничную музыку, и я тихо, неслышно выныриваю из своего закутка, чтобы посмотреть недуги гостя вместо отца. Вот только сейчас ноги отчего-то не идут. Они не слушаются, а сердце не просто бьется, а вырывается из груди и тянется, тянется к нему — к этому незнакомцу.

Строгий взгляд отца приводит меня в чувства, и я наконец-то подхожу. У человека завязаны глаза, на моем лице маска, а чувство, будто он все равно видит меня.

Успокойся, Аня, ты делала так, сотни раз. Просто повторяй то, что умеешь лучше всего.

Останавливаю ладони в нескольких сантиметрах от головы гостя и закрываю глаза, позволяя магии все мне прошептать. Ну вот, как я и думала, этот мужчина полностью здоров. Более того, силен так, будто в нем бьет тысяча ключей живительной силы, а еще он….

Я вздрагиваю, когда меня разом пробирает боль и вспышки. Чудом не выдаю и звука, когда хочу прошептать:

— Обман! — потому что передо мной никакой не блондин, передо мной брюнет под искусной иллюзией.

Глава 3. Мия...

От его прикосновения все внутри вспыхивает, а по телу волнами бегут муражки. Я вскрикиваю, хочу отдалиться, но господин не позволяет.

— Что вы делаете?! — кидается к нам отец, но мужчина одним взглядом заставляет его остановиться.

Резко поднимается на ноги, возвышаясь надо мной на целую голову и скидывает с себя и повязку.

— Так вот чем вы промышляете, бывший королевский лекарь, — выдает гость с небывалым презрением.

— Как вы…? — давится от удивления отец.

Гость щелкает пальцами, и поддельный облик расходится дымкой, оголяя истинный лик.

Иссиня-черные волосы. Строгое смуглое лицо. Выточенные высокие скулы. И глаза. Те самые синие глаза, способные разрезать толщу льда одним лишь взглядом.

И этот взгляд направлен на отца.

— Ваше Высочес… Ваше Величество?! — дрожащими губами выдает отец.

Лицо его в момент бледнеет, покрываясь испариной, и отец падает ниц.

А я стою как вкопанная и даже не дышу, переводя взгляд от отца на гостя.

Величество? Отец ведь так обратился к нему....

Он — и есть наш новый король?!

— И давно ты дуришь мой народ? — журит брюнет, а я в испуге гляжу на свое запястье, заключенное в стальной руке. Он даже не касается меня, нас разделяет ткань моей одежды, но я все равно чувствую жар и холод его кожи.

— Используешь мальчишку вместо себя! — отчитывает король, переводит взгляд на меня и вдруг застывает, встретившись со мной взглядом.

Застывает не только он.

Застываю и я.

Все вокруг. Даже воздух и звуки.

Он смотрит мне в глаза, а кажется, что вокруг взрываются тысячи фейерверков. Я не понимаю, что происходит, но внутри меня завязываются новые и новые тугие узлы. Кровь горячеет и моментально остывает так, что вот-вот станет льдом.

А он все смотрит. Неподвижно. Не моргая. Даже не дыша.

Режет этим странным взглядом синих прищуренных глаз. А я....

О боги! Не пристало так пялится на короля, коль жизнь дорога!

Мне нужно опустить глаза, пока не не посчитали дерзостью. Я должна….

— Ты… — шепчет государь едва слышно, как только я отвожу взгляд в пол.

От звука его напряженного как высоковольтные провода голоса становится почему-то больно.

Будто это не у него в горле застрял острый кусок стекла, а у меня.

А в синих, ни с чем не сравнимых глазах начинается настоящая беспощадная буря.

Почему он так смотрит? Почему меня прорывает его шок и ярость так, что я хочу заплакать?

Что он делает со мной?

Пугаюсь собственных чувств и хочу отстраниться, но государь не позволяет, тянет меня за запястье обратно, заставляя впечататься в него всем своим телом. Все внутри вздрагивает, обливаясь огнем, а он незамедлительно срывает с меня маску.

Боги! Нет! Нельзя!

Рефлекторно тяну свободную ладонь к лицу, чтобы закрыться, но он останавливает и ее.

Я схвачена. Я обезоружена. В его полной власти.

И даже не знаю, чего от него сейчас ждать....

А он словно застывшая статуя. Окаменел так, что даже не дышит, и только грозные, ярые глаза расходятся десятками трещин. И эти осколки будто пронзают меня насквозь, заставляя испытывать необъяснимую душевную боль. Его… боль….

— Мия…. — называет он меня чужим именем….

Именем той самой невесты, которой не суждено было стать его королевой….

Дорогие читатели, добавляйте книгу в библиотеку, чтобы не потерять. Ставьте звездочку, есои нравится. Мне будет очень приятно, что мой труд оценен

Новые главы выходят через день.

Искренне Ваша София Руд.

Визуализация героев

Дорогие читатели, очень хочу познакомить вас с героями нашей истории:

Ардер Саарх — новопровозглашенный Король, ведущий “войну” со свитой министров, которых распустил его покойный дед, предыдущий король. Единственная слабость Рэнгла — его невеста, которую он считал погибшей до встречи с Анной.

Анна попала в другой мир в чужое тело и получила дар, который считает своей миссией – спасать и исцелять. Она живет в тени, но когда Король видит ее лицо – все меняется, потому что он считает ее той, кем до сих пор одержим.

А вы так их себе представляли или иначе?)

Глава 4. Это не она, Ваше Величество!

— Мия…. — называет он меня чужим именем.

Именем той самой невесты, которой не суждено было стать его королевой…. Невестой из моих снов. Точнее, теперь стоит полагать, видений?

Сама не знаю почему, но от этого обращения на глаза наворачиваются слезы. Меня так называли множество раз, когда я только очнулась в этом мире, но еще никогда это обращение не проникало в меня так глубоко и болезненно.

И не только названное королем чужое имя, но даже его взгляд сейчас подобен пытке. Он пронзает насквозь, разбирает меня на части, и в то же время смотрит так, будто нашел самый ценный на всем свете артефакт, который так долго и тщетно искал.

Вот только я ведь не Мия….

— Ваша Величество! Ваше Величество! — доносится до меня голос отца.

И судя по потому, что он стоит на коленях очень близко и уже тянется к королю, отец зовет не в первый раз, но никто из нас двоих его не слышал. А король, может, и сейчас его не слышит.

Все, что есть в этот момент в его мире — это я, точнее та, за кого он меня принимает.

— Ваше Величество, это не принцесса, это не она! — чуть ли не в слезах молит отец, и в этот раз его слова доходят до слуха короля, вырывая его из того кошмара, в котором он пребывал.

Яростный, пылающий неудержимым огнем взгляд молниеносно обращается к отцу, обещая испепелить на месте.

— Что ты несешь?!

— Клянусь вам своей жизнью, повелитель. Эта девочка не Мия Сторн. Я нашел ее во время скитаний, когда утратил свой дар. Она была сиротой и рабыней, которую я выкупил.

— Ты меня за идиота держишь?! Думаешь, я не узнаю собственную невесту спустя два года?! Прекрати нести этот бред, пока я не лишил тебя поганого языка!

— Лишите меня головы, Ваше Величество. Я не смею вам лгать. И всю жизнь верой и правдой, душой и сердцем принадлежал вам. Если бы эта девочка была той, кем вы ее считаете, я бы сам привел ее во дворец. Признаюсь, в первую встречу я принял ее за Ее Высочество. — молвит в слезах отец, а я стою как вкопанная, пока внутри творится что-то непонятное и похожее на землетрясение.

Меня будто разрывает на части. Будто от меня отламываются куски, будто земля идет трещинами. Или это не мои чувства, а чувства того, кто все это время крепко сжимает мое запястье, будто оно принадлежит ему?

Король молчит, но от этого становится лишь страшнее. Один его взгляд сейчас опаснее тысячи ядовитых стрел, нацеленных в самое сердце.

— Прошу, услышьте меня, Ваше Величество. Не знаю, как так вышло. Может, злая насмешка богов, что они так похожи, но эта девочка не Мия Сторн. У нее совсем другая аура, другая энергия. У Ее Высочества не было таланта к магии, а эта девочка обладает даром целительства. Удивительно сильным, такой не скрыть!

— Дар целительства, говоришь?

— Именно так, Ваше Высочество. Его нельзя обрести. С ним можно только родиться. Потому эта девочка никак не может быть Мией Сторн.

— Зато может из-под полы, будучи женщиной, лечить моих подданных вопреки закону?!

— Это я виновен, владыка! За все грехи отвечу я. Но не наказывайте ее, она всего лишь лечила недуги тех, кто вспахивает ваши земли, тех, кто растит скот, чтобы королевство могло процветать. Она ничего с этого не имела….

— Достаточно! — отрезает король, и я вздрагиваю.

Комната погружается в звенящую тишину, а я не дыша гляжу на короля, все еще по-хозяйски владеющего моей рукой. Понятия не имею, что происходит в его голове, и потому мне дико страшно.

— Дар…, — едва слышно вытекает хрип из его рта. Такой, какой издают раненые звери, испытывающие адскую боль перед кончиной.

Он переводит взгляд на меня так резко, что я вздрагиваю. Знаю, что должна отвести глаза, что должна поклониться, а может быть, упасть на колени рядом с отцом и молить о пощаде, но я словно себе не принадлежу. И потому умираю, глядя в эти опасные, пылающие яростью и неприятием глаза.

— Кто ты? — хрипит король, а у меня спирает дыхание в тот самый момент, когда нужно дать ответ.

— Ан… Анна….

Хруст.

Будто кто-то наступил жесткой подошвой на стекло. Но ничего не разбилось. Ничего, кроме лица короля. Оно будто пошло трещинами, превратившись в расколотую маску гневного правителя.

Теперь он верит нам? Знает, что я не та, за кого он меня посчитал?

Разочарован до гнева?

Но все равно смотрит так, что скрипит и колется мое собственное сердце. Отшатывается, наконец-то выпуская из стальной хватки мое запястье, боли в котором я не чувствовала до этого самого мига.

А теперь оно горит так, что я спешно прижимаю к груди.

— Стража! — резко как выстрел звучит голос короля, и в двери врываются бравые молодцы с идеальной выправкой. Что сейчас будет?

Глава 5. На допрос ли?

Повозка тихо поскрипывает, а я все еще варюсь в происходящем, глядя то на решетку на крохотном окне, то на отца, сидящего напротив.

Перед глазами все еще стоит гневное лицо короля и этот его взгляд, выворачивающий душу наизнанку. У меня столько вопросов, что не знаю, с чего начать. И отец понимает, что рано или поздно, пауза между нами закончится, и ему придется отвечать.

— Отец, — тихо зову его, а голос такой тихий, что его практически заглушает скрип колес и топот копыт сопровождения.

— О какой невесте вы говорили с Его Величеством? — решаюсь узнать я, и отец, сморщившись на секунду, отводит взгляд в сторону.

— О покойной, — вздыхает он.

— Это же в ее тело я попала? — спрашиваю, хотя на сто процентов уверена, что так и есть. Никто не рассказывал, кем была Мия, тем более никогда не упоминали наследного принца из моих снов, а ныне уже — короля.

Все кажется очевидным, но я нуждаюсь в железном подтверждении.

— Тихо! — подпрыгивает отец и в прямом смысле слова зажимает мне рот рукой. Оглядывается в опаске, что мой шепот мог кто-то услышать. — Никогда! Слышишь, Никогда, этого никому не говори. Иначе нам всем не сносить головы!

В шоке гляжу в его дрожащие, полные влаги глаза.

Человек, который не боялся скитаний в горах, который мог прожить без еды и воды несколько дней, который шел грудью на диких зверей и бандитов, теперь трясется от страха.

Значит, и мне нужно бояться.

— Ты помнишь наши легенды? — шепчет он, и я коротко киваю. — Придерживайся самой первой. Отныне – она твоя единственная истина и единственный шанс на спасение. Ты поняла?

Киваю вновь, и отец убирает с моего рта руку и садиться на свое место.

— Что нас теперь ждет? — говорю еще тише, так, что отец практически читает по губам.

— Мошенникам грозят либо розги и тяжела работа либо даже казнь. А учитывая, что я позволил женщине заниматься мужским делом, я и сам не знаю, чего ждать. Может, король и смилуется в память о былом, — вздыхает он, кидает взгляд назад, на стенку, за которой сидит кучер, и судя по всему где-то там идет королевский конь.

— Но даже если повезет, радоваться не спеши, — предупреждает он. — Его Величество был одержим покойной невестой. Выбрал ее вопреки закону и не хотел отступать даже после пророчества королевского мага. Ходит слух, что он даже хотел связать их жизни воедино, чтобы спасти ее. Потому будь очень осторожна. Не позволяй ему понять, кто ты. Иначе бог знает, что с тобой сделают, чтобы докопаться до истины. Король всегда был до жути упрям. Но тогда он был слишком молод, а враги его коварны, а сейчас….

— Враги?

— Люди глупо полагают, что жизнь во дворце подобна манне небесной. На деле, это самое опасное место во всем королевстве. Запомни мои слова. И чтобы ни случилось, никому не доверяй.

Затем отец прикладывает палец к губам, намекая, что нужно держать рот закрытым. Слышу как лязгают ворота, а внутрь повозки проникает противный запах горящего сала. Говорят, что так пахнут только никогда не гаснущие факелы у ворот дворца. Значит, мы уже здесь.

Напряжение растекается по венам до кончиков пальцев. Почти не дышу, ожидая того, что будет с нами, как только повозка остановится, и вот она тормозит….

Черная дверь повозки открывается, и нам велят выходить. Отец не позволяет идти первой, и сначала выходит сам. Едва шагаю за ним, как меня ослепляет яркий дневной свет после долгого нахождения в полумраке.

Смаргиваю и замечаю, что самого короля с нами уже нет, зато здесь дюжина стражников вокруг нас, и еще двое у входа в высокое каменное здание. Туда нас и ведут минуту погодя.

— Вам сюда, — сообщают стражники отцу, и меня тут же атакует страх, что мы расстанемся. А вдруг с ним что-то случится?

Отец кивает стражникам, кидает в меня взгляд, велящий быть сильной, и ступает вместе с охраной вглубь коридора, а мне говорят идти дальше.

Узкая, пахнущая сыростью лестница приводит на третий этаж, где все двери имеют маленькое окошко с решеткой. Это местная тюрьма?

— Располагайтесь и не шумите до приказа Его Величества, — нарекает стражник, отпирая тяжелый заржавевший замок.

Петли противно поскрипывают, а затем я вхожу в комнату, больше похожую на келью, нежели на тюремную клетку. Узкая, но достаточно опрятная кровать с постельным бельем, стол и лавка, прикрученные к каменному полу. Здесь даже есть дверь, за которой прячется крохотный туалет и душевая.

Думала, все будет гораздо хуже. Но и облегчения от вполне приличной обстановки не испытываю. Думаю об отце и его участи, и потому не нахожу себе места.

За квадратным маленьким окошком алеет небо. Скоро ночь, а вестей от него все нет.

— Сюда. Во вторую клетку, — доносятся голоса из коридора, и я тут же спешу к окошку в двери.

— Отец! — не могу сдержать волнения, когда вижу его.

Сердце сжимает от того, насколько уставшим он выглядит. Но крови и синяков не нахожу. Его ведь не пытали? Боги!

— Тихо там! — рявкает страж, а отец все равно успевает подарить мне один взгляд и едва заметную улыбку. Хочет, чтобы я думала, что все хорошо? А так ли это на самом деле?

Глава 6. Снимай

Женщины ведут меня по двору к другому зданию с огромным крыльцом, больше похожим на террасу, а я подмечаю, что слуг вокруг почему-то не видно. Еще ведь не ночь, а вечер, разве двор не должен быть полон работников?

В самом здании тоже мало народу. Нас встречает лишь одна худощавая высокая дама с такой осанкой, будто к спине примотаны палки.

Говорит она строго, обращаясь исключительно к женщинам, что меня привели. В основном диктует, что и как сделать, и мне все больше становится не по себе.

Будто меня на выдан готовят, а не к допросу. Хотя, наверное, глупо пытаться себя убедить, что меня действительно будут допрашивать.

— Простите, — хочу узнать их, какая же судьба мне уготовлена, но женщины испуганно смотрят на старшую.

— Нам не велено говорить, — отчитывается та, а затем открывает двери, за которыми скрывается купель.

Принять “ванну” в одиночестве мне тоже не позволяют, из-за чего я испытываю себя до ужаса неловко. Хуже было только в душевой в бассейне, куда нас водили в честь окончания учебного года в школе при приюте. Не только раздеваться нужно было при всех, но и перегородок в душевых почти что не было.

С трудом справляясь со стыдом, наспех омываюсь, а затем дамы подают полотенца и платье.

Оно не похоже ни на их униформу, ни на то, что носили в деревне, где мы жили в последний год. Приятная ткань качественного кроя, однако, немного грубовата. Но мне ли жаловаться?

Когда я готова к “допросу”, женщины велят накинуть на лицо вуаль. Разве не странно? Я думала, что прятки кончились, когда моя личность, если можно так сказать, раскрылась. Выходит, нет?

Послушно исполняю приказ и иду за главной дамой по длинному коридору. А те две женщины в двух шагах позади меня, будто стерегут, чтобы не сбежала. Но разве отсюда улизнешь? Разве что, на штык стражника напорешься.

Коридор становится все шире, а затем перетекает в просторный и красивый холл, где все внимание привлекает лестница. Но мы проходим под ней к другой, видимо, той, которой пользуются слуги.

Однако на всем пути я встречаю лишь пару девушек и одного мужчину, которые бросив в мою сторону удивленные взгляды, тут же склоняют голову под строгим взором придворной дамы.

А вот у тех высоких двустворчатых дверей, где заканчивается коридор этого этажа стоит целая куча слуг. Сколько их? Шестеро? Нам туда?

Чем ближе мы оказываемся, тем меньше я хочу идти. Замедляю шаг так, что женщины позади меня уже дышат в затылок, а затем и вовсе застываю на месте.

Все внутри дрожит и паникует. А в голове мечутся опасные мысли: что, если я тут не для разговора, а для….

Нет. Даже думать не хочу! Боюсь!

— Ну же. Король не должен ждать, — приказывает мне дама, а затем, развернувшись к дверям громким голосом объявляет, что гостья явилась по приказу Его Величества.

— Пусть войдет. Одна. — раздается голос за дверью, и все мое тело просится в побег.

— Вы слышали, — косится на меня придворная дама, а затем кивком велит другим слугам распахнуть двери. — Чего вы тянете?

В самом деле, чего я тяну? Что я могу сейчас сделать? Сигануть в окно? С воплями броситься прочь до первого угла, где меня сцапают?

Я, ведь, даже не знаю, чего от меня хочет король. А что, если я себе все напридумывала? Что если эти водные процедуры нужны были лишь потому, что ему неприятно общаться в чумазиком после “кельи”? Кто знает, какие у него тараканы в голове.

В любом случае, выбора у меня сейчас нет.

Сжимаю дрожащие пальцы в кулачки и заставляю себя идти. Ноги еле двигаются в немного великоватых новых туфлях, а чувства так обострены, что я даже чувствую, как мнется под подошвой ворс алой ковровой дорожки.

Вот и дверь, в которую мне нужно войти.

Мнусь, хоть и знаю, что опять получу нагоняй, но мне нужна эта пара секунд, чтобы решиться. И вот я пересекаю порог.

Оказываюсь в огромной комнате, назначение которой не определить с одного взгляда. Это похоже на огромный зал, где есть уголок из диванов и кресел в бархатной обивке оливкового цвета. Рядом камин, потрескивающий угольками. Низкий столик, на котором стоит поднос с чайником из белого фарфора. Из носика струится пар. Тут же имеется и стол с бумагами. И двери в соседнее помещение, заглянув в которое, я тут же бледнею и обливаюсь потом. Там — кровать!

— Явилась, — раздается голос, и лишь сейчас я понимаю, что забыла отыскать в комнате главное, точнее главного — самого короля.

Где он?

— Проходи, — вновь звучит голос, и я тут же прислушиваюсь. Вот там, за тонкой белым тюлем, раздуваемым потоками вечернего ветра, кто-то стоит.

Он?

Точно, он….

Делаю пару робких шагов, и мне открывается вид на огромный балкон с кованными изящными перилами. У них и стоит Его Величество, глядя куда-то в утопающей во мгле горизонт.

Но стоит мне остановиться, как он оборачивается. Окидывает взглядом с головы до ног мой новый образ и велит:

— Снимай.

Глава 7. Зачем ты мне лжешь?!

— Снимай.

— Что? — пугаюсь так, что голос мой звучит невнятно.

— Сними вуаль, — велит он, остановив взгляд на моем лице.

Не хочу подчиняться, но мои желания, явно, не заботят владыку. Лишь бы его не разгневать, тогда может еще и спасусь… от всего, что бы он мне не уготовил в эту встречу.

Розовая тонкая ткань освобождает мое лицо, и едва уловив вспышку в очах государя, я тут же склоняю голову.

— Подними, — велит он, а голос его сухой и безжизненный.

— Негоже, Ваше Величество. Как ваша покорная слуга смеет…?

— Посмотри. На. Меня.

Боги, за что он так мучает меня, заставляя идти против закона сейчас? Мало я наделала ошибок прежде?

Закусываю губу, и что есть воли заставляю себя взглянуть на него исподлобья.

Как же идет ему этот темно-синий камзол с золотой вышивкой, а на руках его белые перчатки. Зачем они внутри покоев? Если подумать, то он и лавке был в похожих….

— Ты издеваешься? — злится он, потому что недоволен моей робостью. — Хочешь заставить меня повторять?

— Никак нет, Ваше Величество, — тараторю я и, наконец-то, полностью поднимаю голову.

Боги, если бы вы только знали, как я сейчас хочу закрыть глаза. Зажмуриться. Убежать.

А король тем временем делает шаг навстречу.

Один.

Второй.

Третий.

Мое сердце застывает. Застывают и звуки, лишь треск углей в камине и эхо его решительных, медленно приближающихся шагов, касается слуха и сковывает меня по рукам и ногам.

Король останавливается в метре, а мне кажется, что он дышит прямо мне в губы. Хотя какой там, я ведь на голову ниже его.

— Скажи еще раз, как тебя зовут, — велит он леденящим душу голосом.

— Анна, Ваше Величество.

От звука моего голоса, точнее голоса прежней хозяйки этого тела, у короля сводит скулы.

— Повтори.

— Анна.

Смолкает, будто дико недоволен. Но что я могу сделать? Я не та, кого он ищет во мне.

— Это правда, что полтора года назад тебя нашел и выкупил бывший королевский лекарь Дарвелл?

— Да, Ваше Величество, — шепчу и, не удержавшись, опускаю глаза. Хоть бы он не разгневался.

— Расскажи мне эту историю.

— Господин спутал меня с кем-то, потому и отдал все, что у него было, за меня. Потом понял, что ошибся, но мой дар оказался полезным, — шепчу то, что было велено “отцом”.

— Перепутал, говоришь? — не вижу его лица, но слышу горькую насмешку в голосе. Нет, “горечь” не подходящее слово, скорее уж ядовитую, да настолько, что прожигает плоть и кости. — И ты знаешь, с кем он тебя перепутал?

— До вашего прихода, повелитель, знать не знала. Никто мне не говорил.

Отвечаю, и слышу, как хрустят его кулаки.

Почему он злится сейчас? Почему от его тела расходится такое напряжение, что вот-вот воздух заискрит? За что он так гневается?

— Ты расскажешь мне все. — велит король, отворачивается, потому что смотреть на мое лицо — ему невыносимо.

Он видит ее, но знает, что перед ним я.

— Где родилась. Из какой семьи. Где и как жила до встречи с лекарем! — требует король, а я с болью гляжу на его мощную спину.

Боги, никто в этом месте даже не догадывается о том, что происходит за стальной маской всесильного, непоколебимого правителя. И я не должна подавать виду…

— Я бы хотела вам все рассказать, но мало что помню.

— Что это значит?

— Я потеряла память, когда упала в реку.

— Совсем ничего не помнишь? — оборачивается он.

— Нет, — я лгу, потому что за правду меня и мою “семью” ждет смерть.

А как еще поступят с попаданкой, оказавшейся в теле той, кто должна была стать женой короля? Той, которой он до сих пор одержим.

— В глаза смотри, — велит он, и я вновь вынуждена тонуть в холоде синевы его колючих глаз. — Повтори.

— Мне было пятнадцать, когда я лишилась всех воспоминаний. С тех пор я жила то там, то тут, пока меня не нашел “отец”. — шепчу я, а сама невольно уплываю в прошлое.

В свое настоящее прошлое и настоящую причину, по которой лишилась воспоминаний. Жуткая авария: грузовик и легковушка. В живых из семьи из троих человек только я.

В приюте говорили, что мне повезло, что я не помню родных, что так меньше боли, просили не вспоминать. А я же так хотела сохранить хотя бы частичку прошлого, чтобы не чувствовать себя чужой в мире равнодушных незнакомцев. Чтобы не учиться жить будто бы с нуля.

— Ты издеваешься?! — хрипит король, резко дёргает за руку, заставляя впечататься в него всем телом и ощутить жар его мощной груди. Касается опаляющими пальцами моего подбородка, заставляя посмотреть ему в глаза, и я застываю от этой непростительной близости….

Глава 8. Не показывай своего лица

— Зачем ты мне врешь?!

— Это правда, Ваше Величество. Я ничего не помню, — чуть ли не в слезах молю его, а он врывается все глубже в мою душу.

Смотрит в глаза, которые причиняют ему невыносимую боль.

И я чувствую эту боль, как свою.

Я знаю, что каждым своим движением, каждым взглядом и даже голосом напоминаю ему ее…. Невесту, за которую он бился, будучи еще совсем юным, но не смог уберечь.

И это терзает его так, будто в сердце ад. Нет. Он весь горит в диком пламени, но никто этого не видит. Никто, кроме меня с моим даром.

И где-то в глубине души я отчаянно хочу сказать ему правду, но понимаю, что это ничего не изменит. Ее не вернуть, а я погублю не только себя, но и людей, которые поставили на кон свои жизни, чтобы меня спасти.

Единственное, что я сейчас могу сделать для него — это забрать его боль. Но без его согласия магия не подчиниться мне. А как спросить разрешения у такого как он?

— Ваше Величество….

— Хватит. — отсекает будто ножом и тут же отстраняется от меня. Словно я — огонь, опаливший его до самых костей.

Его кожа цела, но чувство, будто вся плоть сейчас кровоточит.

Это не просто тоска. Не сожаление. И не вина.

Это что-то другое. Что-то, чего я пока что не могу понять. Что за неведомый недуг терзает его?

— Говоришь, ты обладаешь даром исцеления? Докажи! — бросает еще одну проверку. — И сделай это так, чтобы я безоговорочно поверил!

Его глаза пылают так, что все внутри обращается в угли. Мне больно, но ему — невыносимо. Может быть, это и есть шанс? Миссия, ради которой боги засунули мою душу в это самое тело?

— Как прикажете, Ваше Величество, — шепчу я и робко протягиваю ладонь. — Позвольте мне коснуться вас и забрать себе вашу боль.

— Что?! — не просто хмурятся, а взлетают в негодовании черные брови.

— Простите мне мою дерзость. Но лишь так, я смогу вам доказать, что не являюсь той, кого вы ищете во мне. — выпаливаю я, но кажется, делаю лишь хуже.

Смолкаю, а он не спешит говорить или действовать, зато расчленяет меня гневным взглядом. Ну же, Ваше Величество, одно прикосновение лишит вас ненужный подозрений и… надежд.

— Хочешь коснуться руки короля?

— Лишь если вы позволите…. Иначе ваш недуг.

— Недуг?! С чего ты взяла, что у главы этой страны может быть хоть какой-то недуг?! — рявкает он так, что дрожат вазы. А вместе с ними дрожу и я, да так, что вот-вот застучат зубы.

— Мне магия подсказала….

— Твоя магия ни на что не годна! Она ошиблась! Ты ошиблась!! — заявляет он, а я прихожу в замешательство.

Магия никогда не подводила меня. Я не могла перепутать. Я уверена, что его тело, и даже душу терзает страшный недуг. Он не может не замечать его. Тогда почему так говорит сейчас?

— Уходи. Сейчас же! — гонит он, а я в еще большей растерянности. Если ослушаюсь — накажут за неповиновение. А если не докажу, что обладаю магией, то тоже быть беде, ведь так?

Боги, я будто стою на середине моста, который подожгли с обеих сторон. Куда мне бежать?

Кидаю кроткий взгляд на короля и понимаю: как можно дальше. Ибо если задержусь тут еще хоть на секунду — мне не жить.

Тот час кланяюсь и спешу к выходу, отчаянно стараясь сдержать слезы страха.

— Стой. — раздается мне в спину, и я тут же застываю.

Наверное, нужно обернуться, но не могу.

— Накинь вуаль и не смей никому показывать свое лицо. Это приказ. — бросает мне король, и тут же спешу спрятать лицо за тонкой тканью.

Как только приказ исполнен спешу как можно быстрее покинуть эти покои. Даже не оглядываюсь, но чувствую спиной его взгляд.

Двери плотно закрываются, будто разрезая между нами пространство. Мы оказываемся в разных мирах, а меня все еще трясет.

На глаза почему-то просятся слезы. Не от страха, не от шока. Не понимаю, что происходит с этим телом.

— Идемте, — торопит меня придворная дама, пока я утопаю в своих мыслях.

Киваю тоже будто бы во сне. Следую за ней по коридору, даже не думая, куда и зачем мы идем. Мои мысли все еще там, с королем.

А голове путаются вопросы, ответы на которые я никак не могу придумать. Почему он отрицал недуг? Почему так разозлился? Почему это так ломало при виде меня, будто все кости трещали разом? Зачем велел обратно накинуть вуаль?

Меня не должны увидеть? Почему? Сочтут, что его невеста жива, и что тогда сделают?

“Он был молод, а враги его коварны”, — всплывают в памяти слова отца, и тело пробирает дрожь. Может ли быть такое, что Мие помогли покинуть этот мир те самые враги?

Тогда, если они узнают обо мне, то решат закончить начатое? Мамочки!

Шок настолько пронзает меня, что я не замечаю, как кончаются ступени, и споткнувшись, лечу вперед.

— Боги! — вскакивает придворная дама, пытаясь меня поймать, но увы, я падаю на пол. Зато моментом прихожу в себя и понимаю, как сильно хочу жить.

Глава 9. Мне ее убить?

Ардер Саарх (король):

— Ваше Высочество, вам нужно смириться, — умоляет меня наставник, упав на колени, а меня трясет от этих слов.

Смириться с бредом? С байками обезумевшего придворного мага? А как еще назвать того, кто говорит противоречивые вещи. Немногим ранее, проверяя, под какой звездой родилась Мия, он предвещал счастливый брак и великую мать королевства. А увидев ее после отбора, сказал, что королевой ей не стать. Что ее ждет смерть.

Скриплю зубами от злости. Готов разнести здесь все, но так не подобает будущему королю. Всегда сдержан, всегда холоден, всегда рассудителен — три истины, которые я впитал с молоком кормилицы.

— Что там за суета? — отрываюсь от мыслей, когда за окнами покоев раздаются звуки. Суета посреди ночи в пределах королевского двора — дурной знак.

— Беда! Беда! — в голос плачут слуги, и все внутри напрягается, потому что они бегут в сторону покоев будущей королевы.

— Что случилось?! — срываюсь с места и требую у лакея ответ, а он испуганно отводит глаза. Весь дрожит, будто его убивать собрались. — Отвечай!

— Ваша невеста… она… выбросилась из окна! — выдает он мне, и все внутри холодеет.

Что за бред? Неслыханная ложь!

Срываюсь с места, чтобы найти того, кто пустил этот гадкий слух, но, едва выйдя из стен дворца, натыкаюсь на толпу.

Она там… на земле… обездвижена….

— Мия! — выкрикиваю и просыпаюсь в холодном поту посреди ночи. Пальцы горят, обтекая той самой магией, которой я тщетно пытался исцелить ее тело, отбиваясь от ноющих слуг, умоляющих остановиться.

Передо мной все еще стоят распахнутые зеленые глаза, исписанные желто-синими линиями. Они стеклянные, холодные…. В них больше не теплится жизнь. Они пусты и мертвы. Ее. Больше. Нет.

Здесь. В моем дворце. У меня под носом…. Кто?!

— Ваше Величество! — влетает в комнату Дирен, развеивая остатки сна.

Его рука плотно сжимает рукоять меча, что готов в любой момент выскочить из ножен.

Опять он за свое.

— Прошу прощения, мне показалось, тут кто-то есть, — опускает светлую голову личный страж. — Вам опять начал сниться тот сон?

Вздыхаю, потому что этот “сон” и не прекращал меня посещать. Хотя в последнее время стал сниться чаще на фоне коронации и прочих дрязг. Но после встречи с ней стал в разы ярче.

Гоблины меня дернули покинуть карету во время обхода земель. А как иначе, когда до меня дошел этот слух?

Слух, что на хуторе близ Северного леса объявился удивительный целитель, которому приписывали в прошлом службу во дворце.

Уж не о нашем ли Дарвеле речь?

Может быть, он знает о смерти Мии то, чего не знаю я? Или знает, кто за этим стоит? В любом случае, он неспроста покинул дворц так резко. Дед поверил в его недуг, но не я.

— Он бы не посмел, Ваше Величество, — заверяет страж, зная законы государства.

— Организуй мне встречу, — решаю проверить своими глазами.

Крепко сжимаю кулаки, когда на порог знаменитой лавки выходит седовласый мужчина в белых одеяниях. Постарел, лицо осунулось, но узнать его легко.

Значит, все-таки пошел против закона. Открыл лавку для простолюдин, будучи не освобожденным полностью от службы во дворце.

Интересует не только это, но и то, как он себя ведет. Просит остаться наедине, закрыть глаза. Глупец, думает за игрой арфы я не услышу тихих шагов?

Но в недоумение приводит не мальчишка, пойманный за руку, а его глаза. Зеленые с десятком сине-желтых линий. Глаза Мии.

Срываю с обманщицы маску и замираю. Боги…. она….

Мир будто раскалывается на части, будто земля ходит ходуном, а мне все равно. Эти глаза… не мертвые, не бездушные, не застывшие как янтарь. А живые... живые глаза!

— Это не принцесса, это не она, — твердит слезно лекарь, и внутри поднимается дикая злость. Считает меня идиотом?!

Думает, я не узнаю собственную невесту? Это она! Даже ее взгляд ровно такой же, каким был в нашу первую встречу, когда будучи еще ребенком решила потягаться со мной в остроумии, и тут узнала, что отчитала будущего короля.

А лекарь все лепечет и лепечет, возводя мою злость до небес. Вырвать бы его лживый язык, но доводы, Тьма их сокруши, сильны. Дар? У нее есть дар?

Мия зовет себя совсем другим именем, и пелена падает с моих глаз.

Это лицо, этот голос принадлежит Мие, но за стеклом влажных зеленых глаз — не она. Секунду назад была она, а потом сразу – нет.

Это кто-то другой.

Как такое возможно?

Мысли сводят с ума, пока мы держим путь ко двору. Они же сбивает с толку, пока разбираю государственные бумаги. И ночью я тоже не усну, пока окончательно не буду уверен, что та девчонка из лавки — не Мия.

Но как они могут быть так похожи?

Нет. Как лицо Мии может принадлежать кому-то еще?

Это ведь точно было оно. Мне не показалось, я не придумал!

Глава 10. Ты знаешь, чего может стоить прикосновение?

— Господин министр, прошу остановитесь! Если вы сделаете это, Его Величество будет в ярости. — выпаливает придворная дама за секунду до того, как мужчина мог бы сорвать с меня вуаль.

— С чего Его Величеству вступаться за простую девчонку? — рявкает он.

— Она — наложница, господин. — сообщает придворная дама, и глаза мои лезут на лоб.

Сначала от ее шокирующего заявления, а затем от того, как отскакивает в сторону министр, будто бы только что узнал, что будет проклят, коснувшись меня.

— Наложница?

— Именно так, Ваша Светлость. Позвольте нам идти. Госпожа сильно устала, — сообщает дама, и министр вновь бросив в меня подозрительный взгляд, морщит нос и кивает мол, свободны.

Дама помогает мне встать на ноги и ведёт к выходу. Идёт спокойно, чтобы не вызвать подозрения, но внутри вся дрожит. Она боится этого человека. Значит, и мне стоит держать с ним ухо востро.

Красивый антураж быстро меняется на каменные стены, а вместо дам меня уже сопровождают стражники в знакомую “келью”.

Надеюсь, “отец” еще здесь и его никуда не повели?

Вижу знакомое лицо в окошке в двери и вздыхаю с облегчением. Он поступает так же. Представляю, как переволновался, пока меня не было. А сколько у него вопросов, которые не может задать вслух.

— Ты в порядке? — спрашивает он, но тут же получает выговор от стража.

— Тишина. Никак разговоров.

Ответить мне не позволяют, но отец понимает все по взгляду.

Дверь за моей спиной закрывается, и все вокруг погружается в тишину.

Я в ней тону, в этой тишине. Тело ломит усталость, но я не могу сомкнуть глаз. Не могу успокоиться, думая о том министре и о самом короле.

Чувство, будто я оказалась втянута в какую-то опасную игру. И единственный, кто может рассказать мне о правилах выживания, сидит за соседней стеной не вправе открыть рта.

— Анна, — шепчет отец, и я тут же подбегаю к решётке в двери.

Боюсь, что опять поругают, но стражник спит, повесив нос на грудь. Шумно посапывает.

— Как вы? — спешу узнать у отца. — Вам ничего не сделали?

— Обо мне не беспокойся. Чего хотел король? Он все ещё считает тебя Мией?

— Мне не ведомо, что он думает, — шепчу я, а затем прислушавшись к размеренному сопению стражника, добавляю ещё тише. — Отец, вы знали, что король болен?

— О чем ты говоришь? — хмурится он и тут же оглядывается, будто я произнесла что-то очень опасное.

— Его Величество просил доказать, что у меня есть дар, и моя магия уловила его недуг.

— Тише! Никому и никогда не говори, что ты это почувствовала! — велит он мне, и тут же бледнеет глядя в глаза. — Ты ведь ему не сказала?

— Он ведь велел…

— О боги, что ты наделала? — сокрушается отец, а я никак не пойму, что не так.

Король ведь такой же человек, как и все. Разве он не может быть болен? Он ведь не каменный. — Ты не должна была говорить….

— Почему? — искренне не понимаю я.

— Потому что любой недуг ослабляет власть короля и дает силу его врагам. Думаешь, тебе дадут спокойно жить, когда ты знаешь о подобном?

— И что же будет? — пугаюсь я. — Меня казнят? Отрежут язык?

— Молись, чтобы тебя спасло это лицо. Оно было твоим проклятием, теперь шанс на спасение, — говорит отец. — Ты уверена, что не ошиблась?

— Там невозможно было ошибиться. То, что я почувствовала…. Это сложно объяснить….

— Что именно?

— Я никогда такого раньше не чувствовала. Будто его тело, нет, будто сама душа расколота. Будто в нем дыра, которая высасывает силы. Я такого раньше не видела. Будто это вовсе не хворь, а… проклятие? — шепчу я, и отец становится еще бледнее. — Вы что-то знаете об этом?

— Король защищен от проклятий всеми печатями. Это не оно…. — качает он головой, но я чувствую, что на уме у него что-то есть.

— Но вы ведь догадываетесь, что это может быть?

— Догадываюсь ли…. Надеюсь, я ошибаюсь, и он этого не сделал.

— Не сделал чего? — спрашиваю я, но отец как назло смолкает. — Ответьте.

— То, что и собирался. Не связал свою жизнь с жизнью Мии… — говорит он и тут же прикусывает язык, потому что стражник, захрапев, дергается от собственного громкого звука.

К счастью, не просыпается. Вновь начинает сопеть.

— Вот почему ее тело смогло так долго пробыть сохранным без души, — тихо добавляет отец, рисуя в моей голове еще одну загадку.

— Что это за обряд такой? Расскажите, отец.

— Если один из тех, чьи жизни связаны, окажется на пороге смерти, энергия второй души должна его спасти, — говорит он.

Но судя потому что Мии больше нет, а в ее теле я, что-то пошло не так.

— А если одна душа все-таки умрет? — тихо спрашиваю я.

— То вторая остается расколотой. Из нее медленно утекает жизнь. Конец неизбежен.

Глава 11. Близко

Ардер Саарх (король):

— Убить? — усмехаюсь я. — Зачем убивать ту, кто возможно, способен справиться с этим проклятием?

— Вы думаете…? —- загораются глаза Дирена. — Неужели, боги услышали наши молитвы?

— Погоди радоваться. Еще ничего не ясно, — сообщаю ему, а сам думаю, стоит ли подписываться на эту авантюру.

С одной стороны, я ничего не потеряю, если дам девочке шанс попробовать. Даже если она провалится, хуже не станет. Она и так знает, что с моим телом что-то не так. Интересно, насколько хороша ее магия.

Следующим днем решаю разобраться с этим вопросом с самого утра, так как держать копию Мии у всех под носом — опасно. Никогда не можешь быть уверен, что враги не прознают.

А они уже вынюхивают. Дознаватель, должность которому дал в заслугу за службу мой покойный дед, уже пытается что-то вынюхать. Лукавит и хитрит, но я то знаю, под чьим крылом он сидит. А вот ему, и его министру не стоит знать раньше времени о моих догадках и планах.

Отсылаю всех прочь и вхожу в темницу.

Мия… Анна сидит за столом, сжавшись в ком и почти что не дышит. Надо бы с ней помягче, но это невозможно.

Невозможно смотреть на чужую женщину с тем же лицом, что было у Мии. Берет такая злость, будто она это лицо украла и жизнь ее украла. Но это ведь бред.

Ладно, назвалась целительницей, пусть докажет!

Касается моих пальцев и… ничего не происходит.

Она не взвизгивает, не падает без чувств, даже не бледнеет в момент, как это бывает со всеми. Смотрит на меня испуганными глазами, но не отпускает руки. Сжимает своими тоненькими пальчиками мою ладонь, что есть силы.

Я чувствую прохладу ее кожи. Чувствую прикосновение, живое, настоящее, не через ткань перчаток.

Прикосновение, которого был лишен последние два года.

Анна бледнеет, а на виске выступает капелька пота, и только сейчас я соображаю, что ей, возможно, больно.

Еще миг, и ее глаза закатываются, а она, лишившись сознания, падает наземь. Успеваю поймать, стараясь не касаться ее оголенной рукой. А той, что в перчатке хлопаю по щеке, что с каждой секундой становится все бледнее.

Тьма! И почему я решил, что с ней все будет иначе? Продержалась дольше обычного, но закончилось все точно как и со всеми!

— Стража! Дарвелла сюда! — ору как ни в себе, и спустя несколько секунд они заводят в комнату лекаря.

— Боги! — пугается целитель, видя, как я укладываю почти бездыханное тело на постель. Тьма, через перчатку не поймешь есть ли у нее жар, не прощупать толком пульс.

— Он остается. Всем вон! — отдаю приказ, и стража тут же удаляется, а лекарь спешит к нам.

— Вот же глупая, — вздыхает он, проверяя ее пульс, дыхание и состояние энергии.

— Не спросишь, как это произошло?

— К чему вопросы, когда и так знаю, — вздыхает Дарвелл. — Глупышка слишком много сил отдала, не рассчитала. Она впервые сталкивается с магическими болезнями. Переусердствовала.

— Так ты тоже в курсе? — спрашиваю я, а сам еще отмечаю, что лекарь не глупец, не стал бы просто так говорить о подобном недуге, зная, как принято закрывать опасные рты в королевской чете.

— Анна спросила, можно ли исцелить ваш недуг. Думала не о своей участи, а о вашей, — говорит он. — А мне не составило труда догадаться, откуда растут ноги у этой магической хвори. Вы ведь именно меня расспрашивали о соединении жизненных нитей. Вот и соотнес одно с другим. Уж простите, Ваше Величество.

— Ей можно помочь?

— С ней все будет в порядке. Это не то, что вы подумали, — заверяет лекарь.

Легко сказать, я стольких отправил на больничную койку, сам того не ведая в начале, что уже не верится, что может быть иначе. И что противнее всего, с каждым месяцем прикосновения все более и более опасны.

Начиналось с легких головокружений, а в итоге пришло к обморокам и затяжным болезням. И не ровен час, когда коснувшись, я буду против своей воли вытягивать столько жизненных сил, что убью.

— Как вы себя чувствуете, Ваше Величество? Ощущаете легкость, прилив сил? — спрашивает лекарь. — Уверен, у Анны все получилось отлично для первого раза. Желаете проверить?

Что?

Он протягивает мне свою ладонь и склоняет голову. Не боится, когда знает, что может оказаться рядом с приемной дочерью без чувств.

— Я верю в силы Анны, — шепчет он. А вот у меня нет никакого желания калечить еще одного.

К тому же Дарвелл, хоть у меня есть тьма поводов злиться, мне не чужой человек. А до своей “самоволки” и вовсе был ближе семьи.

Но его покорность и мольба давят на душу.

— Стража. Принести цветок в горшке! — велю я людям, и уже через пять минут запыхавшийся стражник опускает на стол цветущий куст, и тут же уходит.

Касаюсь бархатных листочков, которые обычно тут же вянут, лишившись жизненных сил, но сейчас не происходит ничего. Странно. Будто я совершенно ему не врежу.

— Видите, Ваше Величество, — улыбается лекарь со слезами на глазах. — Анна смогла вам помочь.

— Ты сказал, что она справилась “на этот раз”. Значит, недуг вернется?

Кивает.

— Если позволите, я помогу ей построить правильную программу лечения, чтобы оно было максимально эффективным и быстрым, — заверяет лекарь.

А я все еще не верю, что могу коснуться и “не убить”.... Будто сон какой-то. И за мой чудесный сон своими силами расплатилась она....

— Позаботься о ней. Мой личный страж займется вашим распределением. Никто не должен знать о том, чем мы занимаемся. Никто не должен увидеть ее лица.

Лекарь покорно склоняет голову, и я, глянув еще раз на несчастную девушку, покидаю темницу.

И зачем она так усердствовала, что даже в обморок свалилась? Почему не остановилась, как только почувствовала, что становится хуже? Или так хотела доказать, что ее магия сильна?

А она сильна. В этом сомнений не осталось. Иду по саду, касаясь пальцами кустов роз. Ощущаю прохладу лепестков, забираю себе с них росу. Я словно снова живу.

Глава 12. Девка пахнет девкой

Анна:

Я почти не дышу, глядя в эти мерцающие синевой глаза-сапфиры. Они так близко, что в голове почти не остается мыслей. Лишь одна единственная бьется где-то в закоулках разума раненной птицей: “Он ведь король! Ты не имеешь права так на него глазеть! Не имеешь права быть так близко!”.

А его взгляд почему-то опускается ниже. К моим губам, и тут я вовсе застываю. Уже даже не чувствую кончиков пальцев. От волнения закусываю губу, и глаза-сапфиры наполняются каким-то необузданным пугающим огнем.

— Прошу простить мне глупость, Ваше Величество! — выпаливаю я, отлетев от него как от огня, но его огонь остается и все еще пылает внутри меня.

Тут же склоняю голову и возобновляю отчаянные попытки зацепить эту скользкую вуаль. Получается, хвала богам!

— Здесь душно. — выдает правитель севшим голосом, а я замечаю, как он нервными рывками ослабляет белоснежный, накрахмаленный ворот рубашки, оголяя участок бронзовой кожи.

Затем распахивает двери на балкон, и потоки прохладного воздуха, тут же врываются в покои, разгоняя дорогие светлые тюли, и остужая мою плоть.

Король не раздумывая выходит на балкон. А мне что делать? Идти за ним? Стоять здесь?

Боги, ну почему мне не выпала возможность лечить какого-нибудь лорда? Тому хоть вопросы можно задавать. А с королем, коль сам не велит, заговаривать нельзя. Тем более простолюдинке, как мне. Тем более женщине.

А где-то в душе мне так хочется набраться смелости и говорить. Говорить все, что думаю. И чтобы говорила не только я. Чтобы говорить могла любая в этом мире, независимо от рода и гендерной принадлежности.

Я даже допускаю мысль, а вдруг боги дали это тело и магию именно мне не только ради спасения правителя. А чтобы мой настоящий мир, где люди равны, где есть право голоса, пришел сюда вместе со мной. А я только и делаю, что молчу.

— Дарвелл сказал, что поможет определиться с системой лечения, — выдает король, и поскольку я его почти не слышу, считаю все же нужным подойти.

О боги! Какая же здесь красота.

Едва выйдя на этот балкон и охватив взглядом невероятно вдохновляющий вид, на секунду забываю, зачем вообще сюда пошла.

— Вы уже приступили? — продолжает король, к счастью, не заметив, как у меня чуть не отвалилась челюсть.

— Да, Ваше Величество. Отец сейчас все подготавливает. С вашего позволения, он хотел бы забрать свои некоторые инструменты и писания из лавки. — стараюсь сделать голос хоть чуточку смелее.

— Знаю. Он сообщил в записке. — сообщает король и смолкает.

Опять это чувство неловкости и мысли, куда себя деть, чтобы не стоять тут как бесполезная ваза.

— Он будет готовить снадобья, что поддержат и усилят эффект моей магии. А я же должна буду латать вашу душу раз через сутки.

— Значит, сегодня ты целить не будешь? — делает вывод король.

— Мне нужно собрать силы, Ваше Величество.

— Хорошо. Собирай. И эти руки, — он указывает взглядом на мои ладони, сцепленные впереди. — Не вздумай их поранить. И еще. Никто ни при каких условиях не должен видеть твоего лица. Запомни в этот раз.

— Вы беспокоитесь, что кто-то примет меня за нее, если видит? — спрашиваю я, а сама все думаю о том, что если подобное произойдет, то тут не только будет скандал, но и начнется настоящая охота. Охота на меня.

Он хмурится. Кажется, я зря это сказала.

— Тебе не нужно знать, о чем я беспокоюсь. Используй либо артефакт, либо вуаль. И еще. Никто не должен узнать, чем именно вы с отцом здесь занимаетесь. Ты все поняла? Есть вопросы?

Есть и их много.

Что мне сказать, если кто-то, такой же наглый как тот министр пристанет с вопросом? Или, что меня ждет, когда недуг короля будет исцелен?

Смерть?

Хорошей жизни после дворца и своих визитов к королю мне, наверное, не видать. Хотя, кто знает?

Если подумать, то я и эти два года тут не жила. Не жила для себя. Зато искала смысл жизни в лечении людей. Теперь делаю то же самое, но уже, служа Его Величеству.

Боги, когда я стала такой запуганной и тихой, готовой плыть по течению не поднимая головы? Я даже не заметила, как этот новый мир меня поглотил и погнул.

С такими мыслями и покидаю покои короля.

В этот раз после встречи с ним мне куда спокойнее. Либо от того, что я уже устала трястись и бояться всего вокруг, либо от того, что вспомнила, какой смелой была раньше.

Боги, как же скучаю по прежней себе.

Так скучаю, что на глаза просятся слезы. Но мужчинам не пристало плакать, а я сейчас шурую к лекарне как раз под видом лакея, который не пришелся по вкусу королю.

И чего это он? Лицо Мии видеть не хочет. Женщинам исцелять нельзя. Сословием не угодила? Ну так за иллюзию кого-нибудь статусного могло еще сильнее влететь.

Вздыхаю и прощаюсь с придворной дамой. Ей ни к чему светиться во дворах лекарей, а мне не стоит вертеться возле нее, чтобы не вызвать лишних слухов и подозрений у потенциальных врагов.

Глава 13. Давай сбежим.

— Ты кто такая? Что тут замышляешь в чужом обличии?! Ну-ка снимай! — выдает он, а я не нахожу ничего умнее, кроме как пуститься прочь со всех ног.

Мне-то нужно по идее только добежать в укромный уголок, а там я смогу снять артефакт, и стать собой. И он не докажет, что это была я.

Или докажет? По запаху… боги, да что такое этот блондин унюхал?

Некогда думать! Надо бежать! Бежать! Бежать!

— Стой! — раздается так близко, будто он уже за моей спиной.

Резко сворачиваю за угол, чудом не врезавшись в целую колонну слуг. Бегу дальше и слышу позади вопли.

Значит, блондин хоть и быстрый, но не такой ловкий. Врезался.

Даже не оборачиваюсь, заскакиваю за ворота лекарни и налетаю на отца.

— Боги! — пугается он, а я тут же за ширму, снимаю артефакт и сыплю на себя горчичный порошок, чтобы спутать запах.

— Анна, что происходит? — спешит за мной Дарвелл, но ответить не успеваю — на пороге появляется разъяренный преследователь.

— Где мальчишка?! — рявкает он, а я тут же захожу еще дальше за ширму, чтобы меня случайно не увидели.

— Что? — хмурится отец.

— Где лакей? Он побежал сюда!

— Не было здесь никого, — утверждает отец. Он догадался, что речь обо мне?

Боги, как же сердце бешено бьется от страха. Нужно дышать ровно и тихо. Нужно стереть пот со лба на случай, если этот блондин увидит меня.

— Посторонись! Мне нужно все осмотреть! — гаркает преследователь.

— Да кто вы такой, чтобы вваливаться в лекарню Его Величества?

Блондин не отвечает. Силой отодвигает отца и я вздрагиваю, слыша как быстро приближаются сюда его шаги.

— Девчонка?! — хмурится он, наткнувшись на меня разъяренным взглядом. — В лекарне….

— Моя дочь. Принесла мне травы по заказу. А теперь я спрошу. Еще раз! Какое у вас право тут находиться и допрашивать нас?

— То самое, что мне позволяет преследовать преступника, применившего иллюзию во дворце где угодно, кроме покоев самого короля! — рявкает блондин, тыча в эмблему на правой груди.

Гоблины! Инквизитор высшего ранга!

— Ты, — щурится блондин, а его ноздри раздуваются, будто он пытается уловить мой запах как охотничий пес.

А я молю, чтобы пудра сработала.

— Почему ты в вуали?

— На угли в детстве упала, Ваша Светлось, — шепчу едва слышно и стараюсь сделать голос как можно тоньше, чтобы не заметил схожих нот.

А он, как истинный дознаватель, сканирует взглядом точно рентгеном, выискивая во мне ложь.

Прищуривается, и сердце уходит в пятки. Я уже судорожно думаю, что буду говорить, если он сейчас уличит меня в случившемся, но инквизитор вдруг остраняется и устало вздыхает.

— Видела здесь где-нибудь мальчишку в одежде лакея? — спрашивает он, и сердце чуть ли не выпрыгивает от радости. Боги, гора с плеч. Он поверил, что это не я!

— Нет, Ваша Светлость, здесь были только мы с отцом, — шепчу я, и инквизитор, чертыхнувшись на каком-то наречии, покидает лекарский двор.

Ноги мои дрожат так, что я тут же спешу сесть, пока не упала. Но взгляд Дарвелла не дает расслабиться. Приходится все ему объяснить. И про приказ короля не показывать своего лица, и про иллюзию, и про то, что инквизитор учуял женский запах.

Отец вздыхает, дает мне связку трав с полынью, чтобы носила с собой. Любой запах притупит.

— Что будет, когда все закончится? – спрашиваю Дарвелла, но отвечать он не спешит. — Нас убьют, чтобы сохранить тайну?

— Не думай об этом, Анна. Король строг, но справедлив. За доброту он ответит добром, — говорит отец, а мне попросту кажется, что он меня утешает. — Возможно, наградит. Возможно, даже дарует тебе хорошего мужа.

— Как можно даровать мужа той, которую назвали наложницей? — не верю я.

— Я об этом позабочусь, — обещает отец, но почему-то отводит взгляд.

— Но я не хочу. Тогда ведь моя магия…..

— Анна, лечить недуги в одиночестве до самой старости – не та мечта, что должна быть у женщины. Давай потом об этом поговорим, — вздыхает отец, и все внутри меня хочет с ним поспорить, но он взывает к работе и выбору снадобья для короля.

Ни Дарвелл, ни тем более я, не знаем, сколько продлиться лечение, и не можем быть уверены в том, что оно поможет. Потому не поднимаем головы от лекарских книг и книг о проклятиях, пытаясь найти нужный способ лечения.

Нам нужно изучить болезнь как можно тщательнее, чтобы моя магия не просто имела временный запечатывающий разрыв души эффект, а исцеляла полностью. А это, как говорит Дарвелл, очень сложно.

— Завтра, твой брат принесет мои вещи. Я буду в покоях короля. Передай ему записку, — нарекает отец, поднимаясь на затекшие ноги после долго дня.

Велит мне хорошо отдохнуть и сам тоже идет в свои комнаты.

Только его покои в лекарском дворе, а мои в соседнем доме, где живут придворные дамы. В одежде одной из них я и буду разгуливать с завтрашнего дня. Ее уже принесли и положили на постель.

Глава 14. Думаешь, я не узнаю твой запах

— Что? — охаю я, потому что подобного предложения никак не ожидала от Лайнела. — Ты понимаешь, о чем сейчас говоришь?

— Понимаю.

— Если я исчезну, за это будет отвечать отец! — говорю ему, и Лайнел сердито отводит взгляд. Что, об этом дорогой брат не подумал?

— И отца заберем, — только и рычит он, но уже не так смел.

— И куда мы подадимся? И как? Думаешь, если сбежим, нас не найдут? Нас не искали, но все равно разоблачили. А если начнут проверять каждый угол….

— И что? Ты согласна платить собой?! — кидает мне в лицо обвинение, будто я тут куртизанкой устроилась. Аж злость берет.

— Никто о подобном меня не просит! И не думаю, что такое возможно. Отец бы предупредил. — говорю скорее не ему, а себе. Потому что мне очень важно верить в это.

Верить, что отец честен ос мной. Что он на моей стороне.

У меня прежде не было поводом в нем сомневаться, но сейчас ведь мы в руках короля…. Нет. Дарвелл так не поступит. Это только легенды и домыслы.

Но на всякий случай, я у него спрошу, а потом…. Боги знают, что потом. Пока буду молиться.

— Как знаешь, Анна. — отрезает сердито Лайнел и уходит с такой обидой, будто я отказалась спасать его, а не себя, а я попросту оседаю на пол и перевариваю случившееся.

Только вот какой смысл в этом копаться? Нужно разузнать побольше. И теперь не только о недуге короля, но и о том, может ли меня ждать описанная участь.

Листаю книги одну за другой, пока не приходит отец. Уставший, будто марафон бежал.

— Как все прошло? — спешу узнать у него, и он одаряет своей сухой и заботливой улыбкой.

— Все в порядке. Лайнел принес, что я велел?

— Да. И записку я ему передела, — отвечаю и тут же смолкаю, чтобы набраться смелости и спросить. — Отец, это правда, что девушки скрывают целительную магию потому, что за ними может начаться охота?

— Что? — хмурится он.

— Я слышала, что… одна ночь может исцелить любой недуг….

— Старые сказки, — отсекает отец, но в этот самый момент я впервые не могу поверить ему до конца. И он это чувствует. — Да, Анна. Такое было. Очень и очень давно. Но люди верили в этот бред напрасно. Увы, из десяти случаев, лишь один срабатывал. Напрасная жертва, цена которой утраченная магия. Уже давно никто не верит в эти глупости.

— Тогда почему девушкам запретили быть лекарями?

Отец горько усмехается.

— Им не запрещали. Им попросту никогда не позволяли.

— Почему? — искренне не понимаю я.

— Потому что этот мир изначально принадлежит мужчинам. Хватит разговоров. Ступай к Его Величеству, — нарекает отец и демонстративно погружается в дела.

Что ж, больше я из него ничего не выведаю. По крайней мере в данный момент.

Киваю на прощание и спешу покинуть лекарский двор.

Опять ловлю недовольные взгляды мужчин, считающих, что женщине здесь не место. Будто руки у нас растут из пятой точки или глаза настолько косые, что травы мы не различим. Обидно, что не ценят по заслугам.

Вот так родилась бы в жэтом мире и всю жизнь считала бы, что мой удел – кухня, да камин. А сейчас…. Сейчас еще хуже, потому что я помню, что значит, равноправие.

Задумавшись, не успеваю отскочить в сторону, когда в меня врезаются мальчишки слуги. Они тут же просят прощения, испугавшись, что задели служанку высшего ранга, но я не собираюсь злиться. Лишь прошу их быть осторожнее, чтобы не наткнулись ни на кого другого и продолжаю свой путь через сад, любуясь алыми розами. И в голову кручу мысли, как бы так намекнуть королю, что женщины вообще-то тоже люди, у них есть мозги и руки, которым можно найти достойное применение.

Но он разве послушает? Эх….

А как сделать так, чтобы послушал?

— Так и знал, что это была ты, — раздается голос со спины, и обернувшись, я ошарашенно перевожу взгляд с довольного прищура инквизитора на его руку, в которой находится тот самый мешочек с полынью, который мне дал отец.

Когда я его обронила? Из-за мальчишек? А это блондин, что, следил за мной?

— Такой чудесный аромат даже полынь не затмит, — выдает он мне. Подходит ближе, а я тут же отстраняюсь. — Кто ты такая и почему прячешься?!

Боги, что мне ему отвечать?

— Шпионка?! На кого работаешь?!

— Это не так! — отрицаю я, а что сказать, все еще не могу сообразить.

— Снимай свою вуаль. Давай поглядим, на какие угли ты упала.

— Не могу! — отхожу еще дальше. — Это приказ Его Величества.

— Что? — изгибается темная бровь.

Вот интересно. Волосы светлые, а брови и ресницы у него цвета графита.

— Зачем королю отдавать такой приказ?

— У Его Величества и спрашивайте. Я не шпион. И никакой закон не нарушала. А говорить мне не велено. Даже инквизитору.

— Это приказ!

Глава 15. Вспышка

— Ваше Величество, я…. — пытается объясниться инквизитор, которому все еще дико больно после моего пинка, но замолкает, видя, как король молниеносно оказывается рядом со мной.

Берет меня за руку и заводит за свою спину.

Боги… это прикосновение! Так же нельзя. Слуги не имеют права касаться короля. Таков ведь закон, если я не ошибаюсь. И судя по ошарашенному лицу инквизитору, я права.

А король все еще не отпускает мою руку. Сжимает ее так, будто боится, что я вдруг испарюсь, если отпустит.

— Что ты себе позволяешь, Горан?! Она тебе ясно сказала, что это был мой приказ. — Его Величество отчитывает так, что кажется, что от его голоса даже стены дрожат.

Я уж точно дрожу как осиновый лист.

— Как я мог верить ей на слово, Ваше Величество? Она скрывалась под иллюзией лакея. Я думал, она шпион, — клянется инквизитор, а в глазах у него все больше вопросов.

— Довольно. Отчитаешься по каждому пункту. И запомни, ты больше к ней не приблизишься.

— Слушаюсь, Ваше Величество. — выпаливает инквизитор, а его взгляд намертво приклеен к моему запястью, которое все еще сжимает король.

— Пойдем, — велит владыка и тянет меня за собой.

Боги, так ведь нельзя! Увидят!

— Ты чего? – оборачивается ко мне, когда я заплетаюсь в ногах и медлю, оглядываясь по сторонам.

Ловлю его взгляд и сокрушаюсь.

Кажется, он не меня сейчас защищал. Кажется, он опять видит во мне… ее. И это ради нее он готов нарушать устои и порядки.

Смотрит в мои глаза и будто читает все мысли. Злится пуще прежнего и… отпускает мою руку.

Уводит взгляд к кустам, и я готова поклясться, мысленно он сейчас костерит этот мир последними словами.

— Идем за мной, — немного успокоившись, выдает он.

Снаружи – глыба льда, внутри — безумное безудержное пламя. Меня разрывает от его эмоций.

Иду за ним тихо и смиренно по уже знакомому маршруту, и тут король вдруг тормозит, завидев кого-то вдали.

Затем оборачивается и соизмеряет наряд дворцовой служанки и вуаль.

— Артефакт с тобой?

— Со мной.

— Надевай и молчи. — велит он, вновь глядя куда-то вперед, а я тут же выполняю приказ.

Боги, неужели в этом замке одни враги, от которых нужно постоянно скрывать свои мысли и планы?

Как он вообще выживает все это время? Как не сломался?

— Ваше Величество! — преклоняет голову тот самый министр, что несколько дней назад сам готов был сорвать с меня вуаль.

В этот раз он сама покорность. Не смеет даже глаза на короля поднимать, но я чувствую ложь в каждом движении, в каждой нотке его тихого голоса.

— Слышал, ты еще утром просил моей аудиенции, — выдает король.

— Все верно, Ваше Величество. Я покорно ждал, когда вы сможете уделить время моему вопросу. — склоняет голову советник.

— И каков же вопрос? — спрашивает король.

Кажется, он тоже не верит в искренность этого типа. Но следует правилам опасной дворцовой игры.

— Казначеи в смуте, Ваше Величество. Вы велели выделить зерна для посева из дворцовых хранилищ и снизить налоги крестьян, чего не делал ни один государь уже десятки лет. Позвольте узнать, что побудило вас?

— Логика, господин министр. Если мой народ изможден, то в скором времени не сможет приносить денег в казну.

— Изможден? — поднимает круглые глаза мужчина. — Кто донес до вас эти нелепые слухи? Ваши подданные живут достойно. Вы же сами все видели…. А этого лжеца нужно выпороть по закону….

— Не торопитесь искать лжецов, господин министр. Я видел все своими глазами. И даже то, что от меня хотели скрыть, — преспокойно выдает король, и воздух в зале уже начинает искрить от напряжения.

— Что вы имеете в виду? — бледнеет министр, а я каждой клеточкой чувствую, что он уже точит невидимый нож в своих мыслях.

— Ровно то что сказал. Приказ не отменю. Свободны. — точно так же преспокойно заканчивает разговор король, и не дожидаясь пока министр придет в себя, продолжает путь.

А я растерянно плетусь за ним. Зал и пугающий скользкий политик остаются позади, а мне все еще неприятно и мерзко от встречи с ним. И сердце колотится как бешеное. Кажется, я на подсознательном уровне его боюсь. Или же его боялась Мия?

А молодой король вовсе не прост. Я слышала от братьев и других гостей лекари слухи о том, что министры десятилетиями вертели прошлым королем, что укрепили власть золотом так, что новый государь не пойдет против них. Но что же я наблюдаю сейчас?

Смотрю на широкую спину, и чувствую каждой клеточкой его гнев и его решительность. Это пугает меня не меньше, чем хитрая и лживая натура того министра. Невольно прикрываю нос рукой, ощутив запах металла. А затем и соленый привкус на губах.

Кровь?

Крови нет. Нигде. Тогда что это? Знамение?

— Что? – переводит на меня свой взгляд король, когда мы заходим в покои.

Глава 16. Министерская дочка

Образы неясные, будто смотрю на все сквозь стекло, по которому бежит вода.

— Цветы? Мне? — этот голос я узнаю. Мой голос. Точнее голос Мии.

— Если захочешь, я прикажу положить к твоим ногам все розы в этом саду! — горделиво заявляет мальчишка.

Картинка становится четче, и я едва не роняю челюсть.

Боги, это же Его Величество, только лет на десять моложе. Такой забавный, даже в этом возрасте уже важно задирает нос.

— Ваше Высочество, такой подарок не принесет мне радости.

— От чего же? Все юные леди любят цветы. — важно заявляет принц.

— Эти цветы завянут через пару дней, как срежете, и от этого мне будет грустно. Просто позвольте наслаждаться их цветением в этом саду, — выдает Мия, и вспышка обрывается так же резко, как проникла в мое сознание.

Ого!

Хлопаю глазами, пытаясь осознать, что я уже нахожусь в реальности, и натыкаюсь взглядом на прищур пронзительных глаз короля.

Боги, даже не верится, что этот строгий, в некотором смысле беспощадный мужчина когда-то был таким забавным мальчиком. Задавакой немного, но все же очень очаровательным.

А теперь его глаза источают лишь опасность, холод и … боль, которую не видит никто кроме меня.

— Что-то не так? — подозрительно щурится король, а я не знаю, что ответить.

Что это сейчас было вообще? Дара предвидения за мной никогда не наблюдалось. Стоит ли говорить?

Однозначно, нет.

При всей тяге этого тела к королю, я не могу ему доверять. Он порвет за Мию, но я не она, нельзя это забывать. Я могу оказаться как раз той, кого порвут….

— Ничего, просто укололась, — говорю ему и, не позволяя разглядеть капельку уже свернувшейся крови на подушечке пальца, прячу руку.

Король хмурится, но решает оставить все как есть. Говорит, что пошлет за мной позже, и я покидаю покои.

Покидаю телом, а мысли остаются там. У тех самых роз в горшке. И интересует меня вовсе не то, что, как я могу полагать, с тех пор король не срезает цветы, а то, что мне это открылось.

Это ведь было прошлое? Их прошлое с Мией? Почему оно посетило меня? Потому что я в ее теле? Но ранее ее воспоминания никогда не открывались мне.

В чем же дело? В короле?

Она его так любила, что эта любовь до сих пор живет в жилах, я ее чувствую так остро, что порой даже забываю, кому она принадлежит. И это опасно. Надо гнать это прочь от себя.

Задумавшись, даже не сразу замечаю суету на каменной дорожке у сада.

— Ровнее! — командует девица в пышном бирюзовом платье и свысока глядит на прислугу у ее ног.

Я бы сказала, что эта брюнетка очень мила личиком, вот только взгляд у нее такой, что лишь одно слово приходит на ум: стерва. Очень красивая стерва.

Кто она? Разве у короля есть младшие сестры?

— Еще ровнее! — командует брюнетка, и я лишь сейчас понимаю, что именно делает у ее ног несчастная служанка.

Она вытаскивает голыми сбитыми пальцами тяжелые камни дорожки и вновь укладывает их. Один за другим. Глаза ее блестят от слез, пальцы уже в крови, но возразить не смеет.

— Злыдня, — слышу шепот за спиной и натыкаюсь на тех самых мальчишек, что недавно чуть не сбили меня с ног.

— Псс, — подзываю их. — Что тут происходит?

— Мирта споткнулась и уронила кувшин с водой. Туфли дочке министра забрызгала парой капель, вот та и заставляет ее делать дорогу ровной.

Чего?!

Я тут за два года бесправной жизни ко многому привыкла, но это…. Из-за пары капель воды так издеваться над девочкой?! Эта министерская дочка вообще человек?!

Берет такая ярость, что задыхаюсь….

Тихо, Аня, не забывай, что это не твой мир. Тут другие правила.

— Что, дорожка ровная? — задирает нос еще выше министерская дочка, когда несчастная девчушка едва может шевелить дрожащими пальцами.

Боги, да этой девочке лет пятнадцать от силы. Как можно так мучить ребенка?

— Да, Ваша Светлость.

— Значит, дело не в ней, а в твоих дырявых руках? — выдает нахалка и в следующую секунду опускает свой каблук прямо на руку несчастной девчонке. Да с такой силой, что та вскрикивает.

Боги!

— Что вы делаете?! — выскакиваю я, не успев даже подумать.

Черт! Гоблины! Отец меня убьет если узнает, что я вмешалась, но это просто невозможно! Невыносимо стоять в стороне.

— Что? Ты это мне? — стреляет в меня серыми глазами красотка…. Я попала.

Глава 17. Кто придумал эти законы?

— Что? Ты это мне? — стреляет в меня серыми глазами красотка….

— Смеешь мне хамить, заступаясь за простолюдинку? — выкатываются от возмущения глаза брюнетки. Блестят так, что я уже слышу в мыслях, как по мне проходятся розги.

Боги, как поступить?

— Что вы госпожа, — выдавливаю из себя улыбку, когда хочется попросту сломать этой хамке ту самую ногу, которой она только что чуть не раздавила пальцы служанке. — Ни в коем случае. Как такая, как я, посмела бы вам перечить? Я лишь беспокоюсь о том, что вы испачкаете свою обувь, Ваша Светлость. Позвольте мне наказать эту неумеху для вас.

— Тебе? — изгибается черная бровь, а надменный взгляд оценивающе проходится по моему платью. Видит, что я слуга высшего ранга и по идее имею власть над низшими слугами.

— А кто тебе вообще право давал вмешиваться? Думаешь, тебе сойдет это хамство с рук? Я вас обеих накажу! — фыркает дамочка, но все же убирает свою проклятую туфлю с руки несчастной девочки, что все это время закусывает губы, чтобы не взвыть от боли.

Злыдня задирает нос, и стрельнув в меня угрожающим взглядом, уходит прочь. А я тот час кидаюсь к девочке.

— О боги! — смотрю на нее окровавленные пальцы. Они ведь не поломаны?

Нет. Но сухожилия… Черт!

Как же ей больно....

— Идем со мной. Скорее. Это нужно срочно залечить.

Со всех ног спешу в лекарню, и вновь ловлю негодующие взгляды местных мужчин. Тьфу! Будто только у них есть мозги для врачевания. Ладно, сейчас не об этом.

Скорее завожу девушку в кабинеты отца, чтобы меньше глазели.

— Садись. Потерпи немного. Я мигом, — говорю несчастной, которая так корчится от боли, что даже не понимает, куда я ее притащила.

Где же обеззараживающие травы?

Вот! Наспех толчу корешки в ступе. Если все сделать вовремя, то девочка сможет двигать пальцами. А если применить еще и компресс после, то и шрамов не останется.

— Анна? — хмурится отец, замечая мою суету и несчастную девочку. — Что ты делаешь? Зачем ты привела сюда служанку?

— Разве ты не видите? У нее рука серьезно ранена. — выдаю ему, не отвлекаясь от дела и надеюсь, что он мне поможет, как делал всегда.

Но отец почему-то застывает как камень.

— Анна, — хмурится он и тотчас хочет останавить меня. — Мы не можем лечить здесь слуг!

— Что?

— Это королевская лекарня. И лечат тут только Его Величество и благородных господ, приближенных к нему. Никак не слуг. Немедленно уведи ее отсюда! — выдает отец, и я впадаю в ступор от шока и негодования.

То есть как это? Нельзя лечить здесь девочку только потому, что она служанка? Что за бред? Я не ослышалась?

Судя по давящему взгляду отца, нет.

— Я не могу. Если ей не оказать помощь вовремя, то она не сможет шевелить нормально пальцами! — пытаюсь объяснить ему, но он…

Он даже слушать не хочет. Стоит на своем, а я....

Боги, я никогда не пойму этот мир.

Плевать! Не хотят помогать, пусть хоть не мешают.

— Анна. Остановись! Тебя могут наказать. — вновь взывает отец, когда я, невзирая на его приказ, вновь толчу травы.

— И пусть. Я устала всего бояться. — выдаю я, хватаю ступку и кувшин и спешу к девочке.

— Потерпи, — очень прошу ее и обливаю руку теплой водой. Она щурится и взвывает от боли. Я сейчас! Я мигом!

— Остановись! — оттягивает меня отец в столь важный момент.

Но как тут послушаться, когда девочке больно.

Вырываюсь и прикладываю компресс к ранам. Должно обезболить и заживить. Но этого мало. Нужна повязка.

— Глупая, что же ты творишь? Ты хоть понимаешь, что нарушаешь закон?! — вновь хватает меня отец и встряхивает за плечи как куклу, чтобы у нее в голове все шестеренки на место встали.

Только вот сейчас я не могу ему подчиниться. Я должна ей помочь....

— Да что за закон такой? Нужно молча смотреть, как у нее отнимается рука, когда здесь есть все, чтобы это предотвратить?! Кто только придумал эти тупые правила?! — шиплю я в гневе и что есть силы вырываюсь из хватки и лечу к девочке, но застываю, когда вижу на пороге…. короля.

— Тупые правила? — переспрашивает он, опасно глядя на меня, а затем переводит убийственный взгляд на несчастную служанку, которой тут не место….

Глава 18. Устала молчать!

Одного его взгляда мне достаточно, чтобы понять, что сейчас здесь разгвегнется буря. Надо бы слезно вымаливать прощения и говорить, что я так больше не буду, но я…. Хватаю со стола лоскуты и наспех завязываю их на ладони девушки.

— Ан… — только и успевает шикнуть отец, но прикусывает язык, не сведя взгляд с короля.

Вот и узелок.

Готово!

…

Момент радости от того, что успела все-таки помочь девочке, тут же сменяется страхом. Мой взгляд все еще прикован к повязке, но я каждой клеточкой чувствую, как густеет и электризуется воздух в помещении. Сейчас будут искры….

Поднимаю глаза на служанку. Такая бледная. Влажные глаза дрожат. Лоб в испарине. Почти не дышит. Кажется, она уже готова откусить себе эту самую руку, опасаясь гнева правителя, а вот и не дам!

— Ваше Величество! Не гневайтесь на нее. У нее болевой шок, она не понимала, что происходит, и куда я ее привела! — выпаливаю точно бравый солдат, обернувшись к королю.

За спиной раздается испуганный всхлип.

И все. Тишина.

Его Величество не спешит молвить.

Внимательно, не моргая смотрит на меня, будто пытаясь убедиться, что я в здравом уме.

Точно! Я же до этого и головы то не поднимала, а тут пошла наперекор всему.

Ну, извините. Я бы не простила себя, если бы из-за страха перед наказанием, позволила этой девочке остаться калекой на всю жизнь.

— Все вон. — металлическим холодным звоном звучит приказ короля.

— Ваше Величество, — пытается влезть отец, но прикусывает язык, напоровшись на убийственный взгляд короля.

Опускает голову, но на долю секунды смотрит на меня. С сожалением. С вопросом: “Что же ты наделала, глупая?”.

И я должна жалеть, должна дрожать… но ничего подобно не чувствую. Напротив, мне отчего-то хочется идти в бой, даже если битва заведомо проиграна.

Я. Устала. Молчать.

Устала терпеть эти дурацкие правила!

Отец забирает одеревеневшую служанку, и за их спинами плотно закрывается дверь.

Теперь мы только одни.

Я и Его Величество.

— Объяснишься? — изгибается черная бровь, а голос холоден как кладбищенский туман.

— Я всего лишь спасла руку служанке, которая пострадала ни за что, — сообщаю ему.

Может быть, слишком дерзко.

Надо умерить пыл?

— Ты не знаешь правила? Те самые, что назвала тупыми! – буравит взглядом. Вот сейчас страшно.

Но я уже не отступлю.

— Вы про то, что слуг нельзя лечить? Нужно было дать ей остаться калекой? Так вы считаете, Ваше Величество? — не могу сдержать вызов в голосе. Так сильно колотит внутри. — Не вы ли говорили, что от здоровья ваших подданных зависит их работа и, следовательно, благосостояние королевства?

— Это совершенно другое.

— Разве? Вы боритесь с одними проблемами, но на другие закрываете глаза? Ее пальцы истерзаны из-за прихоти капризной барышни. Если не оказать помощь вовремя….

— Для слуг есть лекарь слуг! — отрезает король. — Они вовсе не безграмотны и с этой задачей бы справились. Прежде, чем дерзить, потрудись выучить правила дворца. — выдает он, и я на секунду теряюсь.

Для слуг есть свои лекари? Об этом никто не сказал…. А даже если бы сказали….

— Времени у нее не было, Ваше Величество. Нужно было действовать незамедлительно.

— Совсем не признаешь своей вины? — опять давит взглядом, но в этот раз в его глазах есть что-то еще.

Будто он вновь и вновь пытается меня изучать.

— Правила нарушила, значит виновна, Ваше Величество.

— Но не раскаиваешься. — констатирует он.

Он это одобряет или порицает? Что-то я сейчас совсем запуталась.

— Ты дважды преступила закон за эти несколько дней.

— И оба раза во благо вашего народа, во благо вам! — выдаю я, потому что огонь пылающий внутри все не унимается.

Быть может я об этом пожалею. Точно пожалею, но сейчас…. Сейчас я буду говорить!

И этот взгляд, что прожигает насквозь и терзает душу, не остановит меня.

А король прищуривается, испытывая вновь и вновь, веля немедля подчиниться. Меня трясет, ладони потеют, но я не опускаю взгляд.

— Твой язык стал острее. — вдруг выдает владыка, а на его строгом лице вырисовывается едва заметная ухмылка. — Мне тут донесли, что одна придворная дама кинулась на благородную барышню и нагрубила. Голову ломал, кто же это может быть. А это была ты.

— Я не губила. Я бы не стала.

— Но служанку у нее увела ты. Сама сейчас сказала.

— Все было в рамках приличий и классов, — заверяю я.

Он верит или нет? Почему же я его сейчас совсем не понимаю? Гоблины!

Глава 19. Другой способ исцелиться.

Ведет меня прямиком через двор, даже не думая о том, что на нас смотрят слуги. еще бы, король, взяв за руку придворную даму, куда-то ее тащит. Да это же скандал!

А Его Величеству плевать. Понятия не имею, о чем он сейчас думает. Зато у самой сердце судорожно мечется в пятках от мысли, что меня накажут так, что обратно я уже не вернусь.

Но нет. Король может быть и суров, но не жесток. Не кровожаден. Он строг, но справедлив и милосерден, и даже не спрашивайте, откуда я это знаю. Это будто живет под кожей.

И чем дольше его пальцы, сжимающую мою дрожащую руку, опяляют меня, тем больше мне кажется, что мы знакомы вовсе не несколько дней. И дело не в теле Мии. А в чем?

Понять не успеваю, так как король входит в здание и берет маршрут вверх по лестнице. Нужно смотреть под ноги, чтобы не упасть.

Лестницу я благополучно миную без происшествий, а вот, когда открывается одна из дверей, чуть не падаю, запутавшись в собственных ногах.

Король ловит, кутая в запретное для простолюдинки, объятие. По коже моментом проносятся огненные мурашки. Все внутри вспыхивает так, что даже щеки алеют.

О боги. Я сама-то никогда толком не касалась мужчин вот так, а тут еще и тело, которое каждой клеточкой тянется к этому мужчине.

Ловлю на себе его взгляд. Только что был свирепым, а теперь застыл, будто вновь видит призрака.

Что это? Мне кажется, или в глазах короля все же есть место беспокойству за других? За меня?

От этой мысли становится еще более не по себе. Стараюсь выбраться, а он не дает. Его руки будто обратились в сталь.

Это что еще такое? С чего вдруг?

Отпускает. Смаргивает, будто прогоняя наваждение и отступает от меня на пару шагов.

А отчаянно пытаюсь дышать тихо, когда хочется жадно хватать воздух ртом. Ведь в его объятьях я как дурочка забыла, как дышать.

— Узнаешь? — спрашивает меня.

Голос взволнованный, но не злой. С хрипотцой, будто в горле у него пересохло.

— Что я должна узнать?

— Все это, — говорит король, указывая на комнату, в которую меня привел.

Говорит так вкрадчиво и нежно, что я даже теряюсь.

Кровать с балдахином нежно-розового цвета. Пара кресел в дорогой обивке, мольберт для живописи. Стол.

— Нет, — мотаю головой. Впервые это вижу.

— Не может быть. Посмотри еще раз! Вспомни! — велит он мне с огнем в глазах, и до меня доходит….

Он все еще путает меня со своей невестой. Думает, что я потеряла память, что я вспомню?

Он подходит ближе, вновь сокращая дистанцию донельзя, и кладет свои ладони мне на щеки.

Боги, а я ведь только отдышалась….

Касается лбом моего лба, и внутри меня все связывается в тугой узел. Сердце мечется. Просится к нему.

Боги! Да что это за проклятие?

— Вспомни, — шечет мне прямо в губы. — Ты должна все вспомнить.

Больно. От его слов невыносимо больно. И сейчас, я против воли, тоже причиню боль ему….

— Я не она, Ваше Величество, — шепчу я, и огонь в глазах короля обращается в лед.

Он отшатывается, будто только что его окатили ведром ледяной воды. Вспышка, ослепившая его, проходит. Он понимает, как сильно ошибся. В который раз ошибся. В который раз позволил себе обмануться.

— Ваше Величество! — вбегает следом за нами отец и начинает причитать, что так нельзя. Что это могут увидеть и донести врагам. Что это опасно.

А король будто не слышит. Отмахивается, глядя куда-то в пустоту. И не говоря ни слова, но взглянув на меня еще раз, уходит на деревянных ногах прочь….

Ардер Саарх (король):

Я схожу с ума.

Ополумил. Обезумел. Иначе это никак не назвать.

Я знаю, что девчонка передо мной - подделка и только. Но порой она выдает такое, что все логические доводы теряют смысл.

Ее взгляд, ее интонации, ее манера держаться, каждый жест – все в ней сегодня принадлежало Мие.

А еще эти слова. В точности, как рассуждала она.

Если бы я верил в загробную жизнь, то решил бы, что это Мия на миг завладела этим телом. Тот огонь в ее глазах ни с чем не спутать. То был ее взгляд. Ее!

И если я до сих пор так считаю, то точно болен.

Так не может продолжаться. Одно дело, подыхающий от магической хвори король, другое — безумец.

Надо это прекращать, пока совсем не потерял рассудок. Нужно избавиться от нее. Но как, когда она мое лекарство?!

— Ваше Величество, — отрывает меня от гневных мыслей советник.

Обращаю взгляд к министрам, заполнившим зал.

Самое бесполезное время. Процедуры, которые я по традиции должен соблюдать. И я буду соблюдать, пока они мне выгодны. Пока не найду тот рычаг, что позволит мне очистить верхушку власти от таких гиен как Саторан.

Глава 20. Библиотека

— Ваше Величество, — склоняет голову лекарь. — Это всего лишь слухи! Басни! Выдумки! Нельзя верить всему, что выдумывает люд. —- взывает он.

Вот только я ему сейчас не верю.

— Говоришь, одна ночь с ней меня не исцелит?

— Ваше Величество, если бы такое было возможно, я бы непременно вам доложил….

Но врет же!

Нервничает. По виску катится капелька пота.

— Я поверю тебе, Дарвелл. Но если мои люди, которых я отправлю на расследование, доложат, что ты меня обманул….

Бледнеет.

— Скажи мне правду, Дарвелл. Позволь мне думать, что ты не просто так водил меня все это время за нос. Говори!

Кривится, будто ему руки выламывают, но поднимает свои глаза. Он скажет. Он мне все скажет.

Анна:

Никогда бы не подумала, что библиотека может быть настолько большой. Да здесь же потеряться можно!

Усмехаюсь. Верчу в руках ту самую табличку, что выдали нам с отцом по приказу короля. Она и стала моим билетом сюда. Хотя, не только она, но и иллюзия.

Поговорив с отцом, решили, что лучше мне с ним идти под видом лакея. Нечего своим платьем привлекать внимание. А то еще разговоры пойдут: женщина в королевской библиотеке.

Насколько знаю, здесь даже прислуживают одни мужчины. Ну и как выживать в таком мире.

Вздыхаю. Снимаю иллюзию, перебираю пару тройку книг. Отца все нет.

Его позвали к королю прямо перед выходом, но он давно должен был вернуться.

Решаю не паниковать, а самой посмотреть что-нибудь полезное из литературы. Нужный мне отдел по заклинаниям и проклятиям находится в самом конце, заперт за дверью из кованых прутьев.

Но у меня ведь есть отмычка. Точнее королевская табличка.

Подношу ее к замку, и Оп! Открыто.

Сколько же здесь фолиантов….
Так увлекаюсь, что совсем теряю счет времени. Боги, будь моя воля, я бы тут все перечитала.

Взгляд жадно скользит по строкам, когда глухо хлопает входная дверь.

Отец?

Нет…. Шаг совсем другой. Уверенный, но легкий.

Затаиваюсь и подумываю, не накинуть ли иллюзию. Выглядываю вошедшего сквозь промежутки между книгами и полками.

Широкие мощные плечи, острый подбородок, пылающие льдом синие глаза.

Король!

Вот только выглядит так, будто трое суток не спал.

Опускается за стол, берет книгу. Открывает, но не читает. Просто закрывает глаза и откидывается на спинку стула.

О чем он думает? Что его так тревожит?

Это мне неведомо. Зато я знаю, что несокрушимый король приходит сюда, чтобы спрятаться от мира. Как тяжела его ноша? Каково это быть королем? Ни тебе свободы, ни тебе счастья. Только вечные правила, ответственность и долг.

А еще борьба. Вечная борьба за власть с теми, кто играет подло. Он еще молод, а уже втянут в эту игру, где ставка жизнь и смерть.

Здесь он настоящий, без маски, без доспехов. И не думаю, что ему хочется, чтобы кто-то видел его таким. А значит, мне следует уйти.

Быстро накидываю иллюзию, чтобы у стражи в коридоре не взорвался мозг: как так вошел лакей, вышла девчонка в вуали.

Тихо кладу книгу на место. А затем бесшумно крадусь к кованой решетчатой двери.

Ее нужно закрыть, но как сделать это, не издав и звука. Петли не заскрипят? Но открытой ведь все равно бросать нельзя. Это не те писания, что можно оставлять доступными.

На свой страх и риск тяну дверь. Боги на моей стороне. Закрывается она бесшумно. Лишь легонько клацает в конце. Король ведь не услышал?

Не думаю. Он настолько был погружен своими думами. Надо скорее идти.

Едва делаю пару шагов на носочках, как меня грубо хватают, и чуть ли не заломав руку, припечатывают к спине.

— Ай!

— Ты кто и что делаешь в моей библиотеке?

— Ваше Величество! Это же я! — болезненно взвизгиваю я, но до него, кажется, не доходит.

Точно! Я ведь под иллюзией другого лакея! Спешно выпускаю из руки артефакт, пока мне еще что-нибудь не вывихнули.

Он разворачивает меня одним движением, но уже осторожнее. Синие глаза короля, что только что были заполнены холодной решимостью, вспыхивают. Никак не могу прочитать этот пугающий взгляд. Мысли путаются и краснею, потому что теперь ощущаю грудью уже не стену, а жар его тела. Слишком близко!

Глава 21. Пробил твой час

Мы слишком близко. Настолько, что у меня зашкаливает пульс, и бьется в ушах. Надеюсь, Его Величество этого не слышит.

Но все же он видит, как румянец ползет по моему лицу.

Видит, и все равно не отходит.

В глазах лед. Лишь кадык подпрыгивает, когда он сглатывает будто ком.

— Скоро ты покинешь дворец.

— А как же лечение?

— Дарвелл тебе не сказал?

— Нет, — мотаю головой. - Мы даже не виделись с тех пор, как его вызвали к вам.

Не нравится мне, то что происходит сейчас в глазах короля.

— Королевский маг высчитал благоприятный день для бракосочетания с будущей королевой, — выдает он мне, и сердце невыносимо щемит. Сердце Мии.

Ей больно, и я пытаюсь заглушить эту бездну в душе другими мыслями. Например, о том, что король, возможно, не совсем готов. Мы только начали лечение.

Но о таком ведь не скажешь в лицо.

Уж точно не девушка должна ему говорить. И точно не я.

— Когда? — заставляю свой голос звучать ровно, когда внутри все предательски стонет. Что б это тело!

Но, может быть, нам с отцом хватит времени, чтобы увериться в стабильном результате?

— В конце новой недели. Потому, я жду тебя завтра. Ночью. В своих покоях, — выдает Его Величество, и я не понимаю.

Зачем мне приходить к нему ночью. Чтобы не увидели?

— Тебя подготовят. Следуй указаниям, — выдает он, отрывается от меня, и тело тут же отдает холодом и… тоской?

— Каким указаниям? – хочу спросить, но король уверенно идет к выходу.

Он не станет утруждать себя ответом.

Нет. Остановился, хотя я так и не задала свой вопрос.

— Ни о чем не беспокойся. Я даю королевское слово, что с тобой все будет хорошо. Твое будущее я беру на себя. — выдает он, не глядя на меня, а затем толкает тяжелую дверь, что отлетает от его ладони точно пушинка.

Что значит “Твое будущее я беру на себя”?

Ничего не понимаю.

Зато ясно, что сидеть в библиотеке дальше нет никакого смысла. Мне нужен отец. Уж он-то знает, что затеял король.

Спешу обратно накинуть иллюзию и покидаю царство книг. Бегло миную двор. Вот и королевская лекарня.

Господа лекари даже носа не воротят, потому что входит лакей, а не женщина.

Снимаю иллюзию, лишь когда захожу в кабинеты отца и убеждаюсь, что кроме нас с ним тут никого больше нет.

Дарвелл сгорбился над столом, что-то упорно создавая по инструкции из старой книги. Похоже на красивую подвеску из изумрудного камня в золотой оправе. Только слишком большая для цепочки. Она тут не одна. Их тут штук пять. А рядом плюются искрами и паром котелки.

Что за спешка? К чему?

— Отец? – зову его.

— Ох, это ты. — поднимает на меня взгляд и тут же отводит его.

— Что это такое?

— Пустые артефакты. Мы зарядим их твоей силой. Сейчас будет готово зелье, что увеличит ее на час. А потом выпьешь восстанавливающий отвар. Нужно будет поспать как минимум три часа. И вновь все повторить.

— Зачем это? — не понимаю я.

— Король хочет получать твое исцеление через камни, без лишних встреч.

Серьезно?

— Но он ведь сказал, чтобы я пришла завтра. К тому же, прямо контакт намного лучше артефактов.

— Знаю, но скоро у нас не будет твоей целительной магии. А если обряд провалится, то они очень пригодятся.

— О чем вы говорите? Что за обряд? Что значит, у меня больше не будет целительной магии? — пугаюсь я.

А он как назло смолкает. Застывает, и из его пальцев выкатывается на стол зеленый камень.

Делает несколько шагов в сторону, а я напрягаюсь каждой клеточкой тела.

Боги! Да что же он хочет сказать?

— Пробил твой час стать женщиной, Анна. Ты должна исцелить короля, отдавшись ему.

Глава 22. Инструмент

Кто эта девушка в отражении? Я ее не знаю. Ее глаза разбиты и пусты. Она потеряна и не способна сама себя отыскать. Она хочет сбежать, но бежать ей некуда. Разве что прямиком на виселицу.

Если она не согласится по-хорошему, то будет по-плохому. Никто не смеет отказывать королю.

Она это я. И ровно эти слова мне и сказал мне тогда отец.

— О чем ты говоришь? — пробирает меня ужас после его оглушающего сообщения. Отдаться королю?

— Ты все прекрасно поняла. Король должен обрести королеву. Должен дать наследника престолу. Ему нужно исцелиться. И самый быстрый способ — забрать твои силы близостью.

— Ты говорил, что это лишь сказки. Что этого не произойдет, — в шоке лепечу себе под нос, вспоминая его же слова. Смотрю в серые глаза, пытаясь понять, зачем же он мне солгал? Что скажет в свое оправдание?

Ничего. Даже не собирается.

— Таков твой долг, Анна. — выдает он, но в этот раз я не могу с ним согласиться.

Я никому ничего не должна! Я не виновата, что оказалась здесь в этом теле! Почему я должна отдаваться тому, кому я как кость в горле? Тому, для кого я как гной в незаживающей ране?

— Если угодно, считай, что это твое предназначение. Боги ничего не делают напрасно.

— Предназначение? — то самое слово, которым я утешала себя, после того, как очнулась в непонятном мире без прав и голоса. Но сейчас оно меня не успокаивает. Оно меня злит.

Смахиваю с ресниц слезы и сжимаю кулачки.

— Я всегда была покорна. Всегда слушала, что говорят. Беспрекословно изучала ваши манеры и правила, чтобы не выбиваться из толпы, чтобы выжить! Но это слишком высокая для меня цена. Я ведь живая. Я человек. И пусть это тело не мое, но чувствую все я. Мне с этим жить. — выпаливаю в сердцах.

— Тише! — шипит отец и оглядывается, боясь, что мою пылкую речь услышат. — Раз учила правила, то знаешь, что против приказа короля не идут. Не согласишься по-хорошему, может быть и по-плохому. Это не та ставка, которую король может понизить или отложить. На кону слишком многое.

— Понимаю. Наследник рода королевского. Но почему нельзя просто подождать, когда мы залечим разлом? К чему эта спешка? Зачем так играть с моей жизнью?

— У короля на все есть причины. Я не в праве их раскрывать. Но поверь, он знает, что делает. Он дал королевское слово, что позаботиться о тебе. У тебя будет все, — заверяет отец, но мне сейчас не нужно это “все”.

Мне нужна моя воля, моя свобода выбора, контроль над собственной жизнью.

Я все понимаю… головой, но сердце….

— Послушай меня, Анна. Все это скоро закончится. Ты будешь в безопасности. Не глупи, не усугубляй все. Как ни как все мы в его власти.

Все мы в его власти…

Повторяю как заезженная пластинка последнюю фразу, пока высокая худощавая мадам расчесывает мои влажные волосы, готовя к судному часу. Вторая любуется платьями и выбирает парфюм.

А я будто кукла. Сядь, встань, подними руки. На моем лице расколовшаяся мертвая маска, а они будто этого не видят. Щебечут о своем, суетятся. Им плевать, что сегодня меня лишат всего. Она велят мне радоваться, ведь король никого не звал к себе в последние четыре месяца. Говорят, я особенная, но даже не понимают, насколько сейчас правы.

Я не фаворитка, я инструмент. Инструмент, после которого эти фаворитки могут появиться.

Четыре месяца. Значит, в тот момент его болезнь достигла апогея. Я думала это случилось раньше, а хворь медленно набирала обороты.

Что ж, скоро он будет здоров, а я…. я стану ненужным флаконом от использованного зелья.

— Мы принесем вам специальный отвар, — сообщают последние две девушки, что заканчивают все приготовления.

Уходят, а я пускаю взгляд к нему. Такие же звезды, как и в моем мире. Только порядки тут дикие. А мужчина, при виде которого билось сердце, спокойно может не считать с чувствами других.

Нет. Не так. Мию он бы и пальцем не тронул. Но я не она. Я всего лишь инструмент, от которого он спешит избавиться.

Наверное, так даже лучше. Не хочу его больше видеть!

— Анна, — раздается за спиной голос, но обернувшись, я вижу вовсе не дам, что ушли за отваром. Да и таким басом они не говорят.

Глава 23. Он никогда тебя не защищал

— Лайнел? — в удивлении смотрю на брата. — Что ты тут делаешь? Тебе сюда нельзя!

— Это тебе нельзя здесь оставаться. Пойдем со мной. Скорее. У нас не больше пяти минут. — выдает он, и только сейчас я замечаю, как он взвинчен. Как напряжен и взьерошен.

— Лайнел, что ты наделал?

— Пока еще ничего. Но сделаю, если это потребуется для того, чтобы тебя спасти. Я ведь предупреждал тебя. И оказался прав!

— Как ты…

— Это сейчас не важно. Нужно уходить. — торопит меня, но при всем своем желании (а оно сильно) сбежать отсюда я не могу.

— Анна, ты чего? — злится, когда видит, что я не собираюсь идти. — О чем ты думаешь? Они окончательно запудрили тебе мозги? Что они сказали? Наобещали богатую жизнь, которой на самом деле не будет? Нет, Анна, ты не такая. Так в чем дело, гоблины тебя дери? Тебя же завтра же убьют, чтобы не болтала языком. Ты это понимаешь?

— Лайнел, ты преувеличиваешь….

— Это ты не хочешь видеть очевидное. Зачем королю опасный свидетель? Зачем тратить казну, когда проще избавиться от отслужившей бесполезной вещи? Приди в себя, Анна! Ты лишь инструмент!

В точку, черт возьми! В яблочко. В сердце! До боли!

— Даже если и так, я не могу. И ты прекрасно знаешь, почему! Если я сбегу, накажут Дарвелла!

— И что? — выдает он, шокируя меня еще больше. — Ты пожертвуешь собой ради него?

— Он спас меня. Он защищал. Приютил. Всему научил.

— Не ради тебя, Анна! Это все было не ради тебя! — рычит Лайнел.

Что?

— Видят боги, я не хотел тебе это говорить. Я не хотел, чтобы ты это знала, но Дарвелл никогда не защищал тебя.

— Что?

— Он защищал только тело, в которое ты попала! Он все это время пытался найти способ, как вернуть душу Мии. Ты просто энергия, Анна. Энергия, подпитывающая этот сосуд для другой. Теперь ты понимаешь?

— Нет. Этого не может быть, — оседаю, потому что ноги становятся ватными.

Это не может быть правдой!

Он ведь учил меня всему. Был заботлив как отец. Пусть поначалу был холоден, но потом. Я не могла так ошибиться.....

— Если ему нужно только это тело, то зачем тогда быть со мной добрым. Как в этом смысл, Лайнел? Он мог просто меня запереть!

— Ответ очевиден, Анна. Потому что ему нужна была твоя магия. Если бы он, действительно, тобой дорожил, то согласился бы на мой план, когда ты только пришла во дворец. Он бы не доводил до всего этого. Я бы увел тебя. Спрятал, подделав твою гибель. Ты была бы свободна, а не обречена! — выпаливает Лайнел.

— Так что подумай еще раз, стоит ли губить себя ради того, для кого ты только инструмент, Анна!

Инструмент…. Как же я ненавижу это слово!

Инструмент для короля. Инструмент для того, к кому привязалась, как к отцу. Нет, я все еще не верю.

Но мне больно! До ужаса больно.

— Читай, — велит Лайнел, потягивая маленькую книжку в коричневой обложке. Дневник отца? — Я знал, что ты так просто не поверишь.

— Откуда он у тебя?

— Это тоже не важно. Смоти сама.

Переворачивает страницы и….

Боги, да за что мне это?

Может, это подделка? Но зачем Лайнелу так поступать?

Это почерк отца. Это точно его заметки!

— Плакать будешь потом, а сейчас уходим, пока не поздно! — командует брат, хватает меня за руку, но тут же останавливается.

За дверью слышатся голоса придворных дам и тяжелые шаги. Стража тоже пришла в сопровождение?

Если нас тут поймают, нам конец!

— Слушай меня внимательно, Анна! — выдает брат и резко запирает дверь на замок.

Дорогие читатели, приглашаю вас в свою новинку, на написание которой долго не решилась и до сих пор сильно волнуюсь.

Надеюсь, вам понравится эта история:

— Неужели ты действительно думаешь, что я женюсь на такой, как ты? Даже не мечтай об этом! — так мне сказал тот, кого я искренне любила.
Тот, кто подарил мне крылья, унизил меня. Вырвал мое сердце и растоптал душу.
Но я нашла силы бороться, восстала из пепла, обрела свою магию и истинную красоту.
Все, что я хочу: никогда больше не встречать Его.
Но у судьбы свои планы, а у наглого дракона теперь виды на меня.
Вот только я уже не та наивная девочка. Я не прощу тебя, дракон!

https://litnet.com/ru/reader/otvergnutaya-nevesta-drakona-b466893?c=5451729

Глава 24. Последний шанс

— Что происходит? Почему дверь заперта? — доносится из коридора.

— Отойдите! — рычит низкий бас.

Ломать замок собрался?

Не нужно. Я сама открываю дверь и, расправив плечи выхожу в коридор.

Служанки взволнованы, но я ровным голосом заверяю, что все впорядке.

— Так мы идем? – спрашиваю их, после того, как отпиваю пару глотков гадкого отвара, а сама держу за щекой сухой лист гасены. Она отсрочит действие любого зелья на несколько часов.

Служанки спешат указать путь, который я и так уже отлично знаю.

— Анна, — зовет отец, ожидающий нас крыльца, а затем смотрит на свиту. — Дайте нам минуту, пожалуйста. Это важно.

Придворные переглядываются, но отступают на пару шагов.

Я же не могу пошевелиться. Во все глаза смотрю на того, кого любила как отца, и не могу поверить.

Он говорит. Говорит про отвар. Спрашивает, выпила ли я его. Просит не бояться. А я думаю лишь об одном.

— Это правда? — спрашиваю я его, но он, конечно же, не понимает, о чем речь. — Ты держал меня рядом, чтобы вернуть в это тело ее?

— Анна! — вспыхивает Дарвелл и тут же косится на слуг.

Нет. Они не слышат. Я не идиотка, чтобы говорить громко.

А вот он и вовсе не спешит говорить. Он растерян, сбит с толку, и это становится настоящим признанием.

Поверить не могу!

Как же это больно.

— С чего ты взяла этот бред? — шипит Дарвелл, но уже поздно. И он видит по моему взгляду, что пойман с поличным. — Я все тебе объясню. А сейчас ты должна быть с королем.

Конечно. Понятно.

Я должна. Я лишь игрушка в их руках. Глупая.

Втягиваю воздух, чтобы не заплакать, и спешу скорее уйти, ибо не могу больше смотреть ему в глаза. Не хочу. Слишком больно.

Прохладный воздух остужает разум, но не долго. Двор сменяется богатым интерьером дворца. Слишком быстро. Быстро для меня. Я даже не успеваю отдышаться, а вот уже покои короля.

Сердце леденеет, когда распахиваются высокие темные двери. Нужно сделать шаг, а я не могу.

Ну же. Иди.

Через силу ступаю внутрь.

Здесь мрачно. Лишь дюжина свечей освещают большую обитель. Король, как заведено, стоит на балконе. Только уже не в камзоле, а в белой рубашке, которую треплет прохладный ночной ветер.

Дверь за моей спиной закрывается, издавая достаточно громкий щелчок, но король не оборачивается. Он знает что я здесь, так чего же ждет?

— Все-таки пришла, — раздает его голос. Не грозный и властный, как обычно, а сиплый с хрипотцой.

Верно, он тоже не рад этой ночи? Я же не его возлюбленная. Я — горькое лекарство.

— Приказ короля равносилен закону, Ваше Величество, — так я шифрую фразу “будто у меня был выбор!”.

— Одни законы ты дерзко нарушаешь, а вторым бесприкасловно подчиняешься? — оборачивается он, и от его острого взгляда кожа покрывается мурашками. Ладошки мокнут от нервного напряжения.

— Вы недовольны тем, что я вам подчиняюсь? — спрашиваю в лоб, хоть и знаю, что за это мне может влететь.

Но я хочу знать, к чему все эти вопросы.

А он молчит.

Не считает нужным отвечать такой как я? Или в чем тут дело?

— А ты, в самом деле, подчинишься? Пойдешь до конца? — подходит ближе, и я с трудом удерживаю себя на месте, когда хочу убежать.

— А у меня есть выбор? — в этот раз спрашиваю в лоб.

Темные глаза едва заметно вспыхивают.

— А если бы был? — останавливается он так близко, что дышать ровно уже не возможно.

Взгляд падает на ворот его рубашки, что растегнут настолько, что видно рельефные мышцы груди.

Нервно сглатываю и отвожу глаза в сторону.

— Не дразните меня свободой, если не намерены ее давать, — прошу его, ибо знаю, что он уже принял решение.

Не пойму только, зачем сейчас эта игра.

— Как знаешь, — шепчет мне у самого уха, опаляя кожу горячим дыханием, а потом… касается носом моих волос, и все внутри подпрыгивает.

Обледеневшую кожу обдает диким пламенем. Тело Мии горит, а меня трясет от страха. Я дрожу, он это видит. Кладет свои руки мне на плечи, стягивает лямки, вызывая новый приступ волнения и страсти. Со всей силы сжимаю кулачки. А он ведет своей рукое по шее. Не король, а демон-искуситель!

Сердце колотиться как бешеное. Голова идет кругом. Как так? Почему? Из-за зелья? Я ведь успела прожевать листок.

Тогда что со мной не так?

Он подхватывает меня на руки, и не давая опомниться, кладет на кровать. Проводит пальцем по моим онемевшим губам и смотрит так, что я готова умереть за этот взгляд.

Идиотка…. он опять видит ее, а не меня!