Попаданку приглашали? 1983 - Тунис

Пролог - Глава 1 - Отель

ПРОЛОГ

Пришлось продать машину и даже закрыть бизнес. Небольшой, но всё же. Жалко, но и это почти ничего не меняло в моей вопиющей ситуации. Долгов было море. Жизнь ещё раз дала понять, что если я не перестану воспринимать всё и всех вокруг, как добрых и порядочных дядь и тёть, и не научусь мстить за подставы и откровенный обман, то в следующий раз точно мало не покажется. Ну, как мстить? Не мстить, а менять своё отношение к поступающей информации, независимо от формы и способа подачи. Везде ангажированность и скрытое желание тебя использовать. Степень использования пора регулировать быстро и на свой счет. Не то, чтобы я была уж совсем простушкой, но гештальты имелись.

Я сидела в кафе в центре Москвы, попивая самый дорогой кофе, который подавали в заведении. Из принципа. Можно было выбрать из девяти или десяти сортов кофейных зёрен, заботливо насыпанных в хрустальные колбы с массивными крышками в виде капель. Я взяла африканский, из Бурунди. Он отдавал арахисом и цитрусовыми, остальные ноты, которые ему приписывали, я не слышала.

- К вам можно? – передо мной стоял мужчина лет пятидесяти, дорого и со вкусом одетый. В одной руке он держал чашку кофе, в другой довольно потрёпанный кожаный портфель тёмно-зелёного цвета.

- Необычно, - ответила я ему, искренне удивляясь его просьбе, так как кругом было полно свободных столиков, - я вас знаю?

- Да, мы давно знакомы, Исидора. Мы учились в одном институте, только я на японском и несколько лет позже, а вы на арабском. Вас называли часто Дункан[1], я прав?

- То, что я училась в ИСАА[2] - это правда, а то, что вы там учились, не имею никакого понятия. Так что временно приму на веру ваши слова. А Дункан меня до сих пор многие зовут, это не секрет, – не говорить же ему, что это и есть моя фамилия, и ничего в этом странного нет, если люди меня зовут по фамилии, - садитесь, - я показала ему рукой на свободный стул за моим столиком.

- Нам не удалось близко познакомиться в студенческие годы, но я вас узнал и решил подойти. Вы почти не изменились, - продолжал мужчина, - Олег Пригожин, - он слегка наклонил голову, произнося своё имя.

Отлично. С окончания института прошёл не один десяток лет. Конечно, не изменилась. И о чём нам разговаривать? Мы же практически чужие люди, разве что из одного учебного заведения и одного города. Но это срабатывает за границей, не здесь, так что я приготовилась. Мало ли. Просто так вряд ли он бы подошёл. Тем более, что я поклялась всеми своими победами и успехами, что буду слушать людей внимательнее и ответы давать на следующий день, а не сразу, как на интернет-вебинаре по продаже курсов всего на свете.

- Я, собственно, ещё и хотел передать вам привет от Хакима, вашего тунисского друга, я видел его не так давно.

- Олег, не путайте меня, пожалуйста, - улыбнулась я, не имея никакого повода это делать, - я вас вижу первый раз, а вы мне передаёте привет от иностранца, которому сообщили, что собираетесь со мной увидеться? Я могла бы и не разрешить садиться со мной за один столик, тогда что бы вы делали?

- Исидора, это всё формальности, не имеющего к делу никакого отношения. Вам привет от Хакима Хаммами, точнее, привет-вопрос.

- Задавайте!

Я подумала, что мало теряю. Выслушаю. Хаким… прошло примерно лет сорок, как я вернулась из языковой стажировки из Туниса. Нас, меня и ещё трёх однокурсниц из МГУ, и двух студентов из Армении, отправили тогда учиться в Тунисский университет Эль-Манар, точнее, Институт современных языков Бургибы. Время было советское, лихое, мы были наивны, доверчивы, полны иллюзий о странах арабского Магриба, и столкнулись с такими сложностями пребывания в капстране, что один парень даже не выдержал напряжения, и его отправили раньше срока обратно. Почти свихнулся бедный. Начал заговариваться. Никак не мог смириться с тем, что общаться с окружающим миром можно было только предупредив о каждом своём шаге в посольство, а со вторым однокурсником отношения не сложились.

Хаким как раз помогал нам справиться с бытом и навести кое-какие контакты с местным населением. Мы же были любопытными, и нам очень хотелось попробовать именно то, что запрещалось, сходить туда, куда нельзя, купить что-нибудь на чёрном рынке и так далее. Я сразу вспомнила этого общительного типчика по прошествии стольких лет. Да он, наверное, совсем старый уже. Что ж ему от меня понадобилось?

- Он мне передал, что ждёт вас в Тунисе. Готов оплатить перелёт и проживание по самому высшему разряду. Приглашает вас в гости.

- Опять необычно, - я отпила от остывающего кофе, - а вопрос-то в чём?

- Если вы согласитесь и поможете ему в одном расследовании, как я понял, у вас больше не будет материальных проблем.

- Откуда вы знаете про мои проблемы?

- Я? Я ничего не знаю, Исидора, что вы! Я лишь любезно согласился выполнить просьбу Господина Хаммами связаться с вами.

- О какой сумме идёт речь?

- Хаким очень состоятельный человек сейчас. Но сумму он мне не озвучил, - Олег развёл руками.

- От состоятельных как раз больше проблем, чем от обычных людей. А что за расследование, тоже не знаете, так?

- Оно связано с его сестрой, Марьям, - серьёзно так произнёс Олег.

- Понятно. Его сестра пропала в мою бытность в Тунисе, то есть почти сорок лет назад. Вы шутите?

- Вы согласны? – он немного напирал и вообще был нагловатый и самоуверенный. Видимо, чувствовал за собой защиту, или тоже был состоятельный.

- Я абсолютно не в теме. После того, как закончилась практика, и мы уехали, Тунис и всё, что с ним связано, просто исчезли из моей жизни. Я ничем, наверное, не могу помочь. Я всегда готова помочь…

И тут я подумала: «а не съездить ли мне в Африку?»

ГЛАВА 1. Отель

Я открыла глаза. Передо мной синело Средиземное море, по пляжу нежно гулял тёплый ветерок, вечернее солнце клонилось к закату. Сама я лежала под зонтиком на большом белом полотенце, которое было постелено прямо на мелком жёлтом прибрежном песке. На мне был старомодный, но добротный пёстрый купальник, а ногти на ногах накрашены малиновым цветом, какой я сама бы ни в жисть не выбрала. Я всегда предпочитала красный педикюр, цвета венозной крови, как шутила одна моя приятельница. Рядом с полотенцем валялись резиновые вьетнамки, явно купленные наспех, широкополая соломенная шляпа местного производства, а под зонтиком стояла большая пляжная тряпичная сумка, тоже не в моём вкусе.

Глава 2 Кофе и маленькое пирожное

ГЛАВА 2. Кофе и маленькое пирожное

В шкафу, о Боже! висела женская одежда – белое платье из хлопка, светло голубые широкие брюки, две кофточки и лёгкий кардиган. Обуви не было, кроме ещё одной пары вьетнамок, чуть получше первых. В конце концов, у меня есть деньги, и я быстро закрою этот вопрос, что я и решила сделать, приняв душ.

В газетах ничего интересного не нашла, разве что сообщение о том, что фильм «Ганди» с Беном Кингсли в главной роли пророчат на Оскара. Подумала, что у Кингсли впереди будет много отличных работ, огромный успех, и Оскара он получит. Вспомнился «Дом из песка и тумана» с его участием, который вышел где-то в начале нулевых. Ганди он действительно был бесподобным. Вообще-то на меня редко так действовала актёрская игра, хоть я всегда и очень уважала их нелёгкий труд. Но иногда просто замирала в восхищении. Я любила ещё Анни Жирардо. Фильмы с ней я смотрела совсем юной, их показывали в СССР. Какая она была живая, естественная и по-своему красивая! Мне казалось, что француженки именно такие. Чего мы только не придумывали про француженок, американок, итальянок. Да, есть национальные особенности, но все мы сути хорошие или плохие, с сердцем или без, доброжелательные или завистливые сплетницы и интриганки, национальность – дело второстепенное.

Я отложила газеты и уставилась на себя в зеркало. Невероятно здорово увидеть себя вновь девчонкой. Это только кажется, что попав в прошлое, человек должен паниковать, бегать, как испуганная антилопа в поисках обратной двери, на самом же деле я сразу решила не тратить на это нервы – от меня ничего в таких случаях зависеть не может, так что лучше расслабиться и получать удовольствие. Теоретически тут могут и убить, конечно, и вообще всё, что угодно, но в любом случае не сразу. Зачем-то меня сюда доставили, так что ждём и изучаем обстановку.

Брюки мне оказались впору, кофточки более-менее тоже. Я спустилась вниз. В лобби сидели и курили разные мужчины. Почти перед каждым стояла чашечка кофе и стакан с холодной водой. Все столики были заняты. До визита Хакима оставалось два часа. Я пошла на поиски обуви, зная, что купить что-либо приличное можно было только в центре, но имея хоть какую-то цель, даже незначительную, стало как-то осмысленнее. Окажись я в совсем незнакомом месте, пришлось бы просить на ресепшене карту города и разговаривать с персоналом отеля, а так, я прекрасно знала, где находится отель.

- Мадемуазель, как вы находите Тунис? – жиголо номер два опять предлагал мне свои услуги, видимо, у них случился вечерний пересменок.

- Мне и моему мужу Тунис очень нравится.

- Я очень рад, - заулыбался жиголо и свалил в пять секунд.

Если честно, меня грела мысль, что я смогу заработать и решить все свои проблемы в той жизни, в которую мне предстояло вернуться, то есть в настоящей. Отчаяние часто притупляет страх, а я находилась на грани, и мне даже нравилось, что судьба предложила мне такой необычный вариант с ней же и поиграть. Новизна ощущений, а ощущения и есть полнота жизни, толкают нас к тому самому мифическому состоянию, которое называется счастье. Простая формула для понимания, но сложная для исполнения.

- Мадемуазель, ваш размер, - продавщица принесла мне белые босоножки, которые показались мне подходящими. На подошве было выбито “Fabriqué en France”[1]. Вопрос с обувью решился, едва начавшись. В Тунисе в этим всегда было не очень сложно. Я завернула вьетнамки в бумагу и засунула их в пляжную сумку.

- Ещё вот эту сумочку, - шопинг явно доставлял мне удовольствие.

Расплатившись за босоножки и сумочку в магазинчике отеля, я вышла на веранду и села за столик в предвкушении крепкого кофе, вкус которого так хотелось вспомнить.

В Советском культурном центре Туниса, где мы часто ошивались во время стажировки: помогали разбирать библиотечные завалы, раскладывать газеты или слушать лекции о международном положении, я познакомилась с Мариной Хабиб. Она приехала в Тунис примерно за десять лет до нас, выйдя замуж за тунисца, который выучился в Москве на инженера. Нам не очень разрешалось поддерживать контакты с русскими жёнами местных, но поболтать в стенах Центра особо не возбранялось.

- На фига мне алкоголик с копеечной зарплатой и комнатой в квартире его родителей? – Марина, как и многие уехавшие из страны, подсознательно оправдывалась за свой выбор. Но меня её аргументы особо не интересовали, также как и квартирный вопрос. Она тосковала по общению, а мне хотелось узнать о стране больше, чем нам разрешалось, и это нас сблизило.

- Покажешь, где можно купить настоящие кораллы недорого? – спросила я практичный вопрос. Я раньше никогда не видела таких красивых украшений из кораллов, как тут. Да я вообще ещё мало видела, но про кораллы я знала с самого Союза. Мне хотелось розовых, но в Тунисе были только красные, тоже очень красивые. А если они попадались в руки талантливому ювелиру, то бусы превращались в настоящую красоту и оберег от «дурного глаза». Но найти подходящие коралловые бусы за приличную цену всегда дело хлопотное.

- Пошли на сук в Медину в четверг, - Марина отреагировала моментально. Ей бы только болтаться с кем-нибудь из своих, как я подумала тогда.

- Ты понимаешь, что никому про это говорить нельзя? – спросила я на всякий пожарный.

- Обижаешь.

Доверие – вещь ненадёжная, но я тогда ещё думала, что гадости случаются с другими, не со мной.

Я помню, как шла в следующий четверг по узким улочкам Тунисского сука между заваленными товаром магазинами, вдыхала новые запахи и слушала, как бухает от страха и восторга сердце.

Посуда, ювелирка, ткани, пряности и много чего другого, что для меня казалось загадочным, новым, таким непохожим на всё, что я видела и знала дома.

Марина видела мой восторг и круглые глаза. В такие моменты ей казалось, что я ей завидую. Но мне точно не хотелось оказаться на её месте.

Хозяин ювелирной лавки поздоровался с Мариной, как со старой знакомой.

глава 3 Встреча

ГЛАВА 3. Встреча

По телевизору показывали «Человек-оркестр», старый французский фильм с легендарным Луи де Фюнесом, ещё одним невероятным актёрским талантом, который меня потряс ещё в детстве. Я немного отвлеклась от волнительного ожидания, а время шло и перевалило далеко за семь. Тут мне пришла мысль, что те двое с веранды вполне могли поджидать моего Хакима по своим непростым делам, не имея никакого понятия о том, что будущий профессор, точнее, препод в их универе, шёл на деловую встречу с иностранкой, выписанной из будущего.

Я призадумалась. Если Хаким не появится, и я не смогу его найти в универе завтра же, то моё пребывание здесь принимает другой статус, то есть полный неизвестности. Я доедала финики и тупо смотрела не в телевизор, а на электронные часы фирмы Seiko, висевшие на стене.

Хаким так и не пришёл.

Ночью я спала вполне сносно. Я с детства оставляю мысли о проблемах на утро, если их нельзя решить вечером. Терпеть не могу не высыпаться. Утром я поняла, что после завтрака прямиком поеду в универ и разузнаю всё про Хакима. Спешить особой необходимости не было, так как обычно Хаким работал после трёх.

На завтраке народу было немного - туристы и отдыхающие давно загорали на пляже, все остальные уже отправились по делам. Поскольку я не ужинала, мне очень хотелось есть, и я дала волюшку своему изголодавшемуся организму: и омлет, и колбаса, я всегда любила их говяжью колбаску, и салатики, и йогурт, и кусочек багета, и кофе, ну, просто красота да и только.

Я уже заканчивала с завтраком, когда увидела парня со «Спартаком» на бейсболке, только в этот раз у него на голове ничего не было, и я разглядела его модную стрижку на светло-каштановых волосах. Он подошёл к шведскому столу, взял тарелку и начал накладывать еду. Смотреть было больше не на кого, и я поглядывала в его сторону, толком ещё не понимая, надо мне это или нет.

Он устроился через несколько столиков, особо не обращая на меня внимание. Это меня и насторожило. Он не мог меня не видеть. То здоровается, когда нет необходимости, то не замечает. Встала и направилась к выходу.

Микроавтобус отеля довёз меня до центра столицы. Времени до трёх часов было предостаточно, чтобы погулять. Я с удовольствиям предалась воспоминаниям ни на йоту неизменившегося места, которое я не видела полжизни – уникальное сплетение арабской, мавританской, берберской и европейской архитектуры. Мне даже показался знакомым попрошайка, сидевший у кафе, где я присела выпить лимонаду.

Кресла для посетителей в кафе были выставлены на французский манер – лицом к улице, чтобы, сидя, наблюдать за прохожими, пялиться по сторонам и наслаждаться бездельем.

Вспомнила сразу, как впервые попала в старый Карфаген, который находился в черте города. По преданию его основала финикийская царица Дидона, бежавшая из Тира в 814 году до нашей эры. Ну, историю Карфагена все мало-мальски помнят, кто учился в школе, а побывать там удается не каждому. Волшебное место. Хотя всё зависит от нашего воображения.

- Исидора!

Я вздрогнула. Обернулась, но никого не увидела. Голос до боли знакомый. Только не это. По спине пробежал морозец, и сердце заколотилось. Глотнула лимонаду.

- Здравствуй, Исидора!

Передо мной стоял Майкл Беренс собственной персоной. И тут я просто онемела. Во-первых, я не знала, на какой стадии знакомства мы находились в данный момент, то есть, если это было 10 марта, то я не помнила точно, я уже переехала к нему на виллу, или мы ещё просто встречались тайком; во-вторых, Майкл умер несколько лет назад, если считать по той жизни, из которой я прибыла. Меня потрясывало, а он, наверное, подумал, что я трепещу от встречи с ним. Как же, богатый американец, наследник какого-то там бизнеса, из известных кровей Царской России.

- Хай, Майкл! Садись рядом, если не спешишь.

- Я вчера у тебя попросил конспекты февральских лекций. Я уезжал в Штаты и пропустил занятия. Если, конечно, тебя это не затруднит.

Вспомнила. Мы начали с ним встречаться в середине марта. Сейчас я не могла ему дать конспектов, а вдруг? Тут я совсем разволновалась. А вдруг я здесь и я в универе – это две меня? А его тогда сколько? Если он один, то он будет общаться со мной, потом продолжать со мной второй? Надо проверить. И надо найти Хакима.

- У тебя новая причёска. Тебе идёт.

- Майкл, прости, совсем забыла, мне надо бежать, - я посмотрела на часы на башне, - увидимся вечером. Ты не против?

Какая ещё новая причёска? А какая у меня причёска была в то время? Значит, он виделся с мной другой.

- Странная ты, как всегда. Сидишь в кафе в центре на виду, вам же нельзя, - он улыбнулся.

- Да, мне надоело всё время прятаться. На всякий случай, не говори никому, что ты меня видел сегодня, до вечера! - я вскочила с плетёного кресла, чуть ли его не опрокинув, и быстро пошла сама не знаю куда. Даже не расслышав, попрощался он со мной или нет. Подумал, сто пудов, что я испугалась сидеть с ним у всех на виду. Ну, и ладно.

Ноги несли меня в непонятном направлении, но точно не в сторону универа. Я развернулась и пошла обратно по улочке, которая шла параллельно центральной улице. Кошки сидели почти у каждого входа в дом. Что за страсть с этими кошками в Тунисе, я так и не выяснила. Рыжие, серые, чёрные, полосатые, драные, одноногие, - всякие.

Через минут двадцать я подошла к универу. По дороге купила косынку и завязала волосы – какая у меня была тогда причёска, я так и не вспомнила. Обычно я носила волосы до плеч, но сейчас они были короче, где-то до середины шеи, как раз той длины, которую я любила в той жизни.

В универе стояла тишина – шли занятия. Я быстро прошла в администрацию и посмотрела вывешенное расписание. Всё нормально, Хаким должен быть скоро, у него пара через пятнадцать минут в пятнадцатой аудитории. Я пошла к пятнадцатой аудитории и встала за колонну. Наших быть не должно раньше пяти, у нас никогда не было занятий в первой половине дня.

Глава 4 Карфаген

ГЛАВА 4. Карфаген

Просидела я так минут двадцать по моим подсчётам. Часов у меня ещё не было, я совсем забыла про этот аксессуар, поскольку телефон в нашей жизни заменяет практически все потребности. Решила непременно купить какие-нибудь электронные японские часики, как тогда было модно, Casio или Seiko. Из подъезда вышли Ленка и Женька. Ленка, как обычно, что-то жевала на ходу, в своём жутком платьице в цветочек, Женька несла пластиковый пакет с мандаринами. Они что-то обсуждали, но я сидела далековато и не могла разобрать. Значит, в квартире осталась Галька и я. Или только я, или только Галька. Мне ничего было не надо, я не собиралась вступать в контакт, мне надо было только убедиться, что меня две.

И я дождалась. Я-вторая вышла из подъезда и быстрым шагом направилась в другую сторону, не в ту, куда пошли две другие. Волосы у меня развивались на ветру и как раз достигали уровня плеч. Необычное зрелище – смотреть на себя живую со стороны. Вот если бы можно было подойти, поговорить, рассказать ей про её ошибки, стоившие ей потом так дорого. Мне даже захотелось её обнять, эту глупышку. Майкл меня увидит вечером опять с длинными волосами, призадумается. Если только это тот же Майкл, а не из другого вектора, как я.

И опять мне стало непонятно – если я её-себя вижу, то она меня теоретически тоже может видеть, или как? Или у меня той случившийся вектор, а я из не случившегося? Но это были всего лишь мои догадки. С кем бы об этом поговорить? И что мне делать? Ждать. Меня сюда выписали, я же не сама сюда прилетела, значит, ждать. Даже немного успокоилась. Я же ночевала не в квартире, и никто ничего не заметил, значит, и в отеле я могу свободно ходить и делать, что мне вздумается, а Хаким мне нужен другой. А Майкл мне зачем?

Майкл пялился на меня с самого начала, как мы начали заниматься арабским. Ни с американцами, которых в группе было пятеро, ни с испанцами, ни с разными бывшими нашими нам общаться не разрешалось. Только на уровне «нет ли у вас запасной ручки» или «не могли бы вы повторить, что сказал препод, я не расслышала». Американцы были почти в такой же ситуации, но чуть по вольнее, им можно было трепаться с нами на переменах, но вместе никуда не ходить. Майкл, хоть и был американцем, но не из той группы, которая приехала по обмену из Нью-Йорка, какого-то там языкового колледжа, он учился сам по себе за свои деньги и был немного постарше.

- Исидора, у вас отличное произношение, браво! – это первое, что он мне сказал, да ещё по-русски. Сразу, как прозвенел звонок на перерыв.

Поскольку девчонки, кроме Женьки, в универ особо не ходили, им было лень учиться, и после окончания в Москве они уже знали, где будут работать или не работать, то рассматривали стажировку как турпоездку. Женька нет, она училась, как и я, но в тот день ее тоже не было.

Так что, когда Майкл начал подбивать клинья, никто из девчонок на занятия не пришёл. Армянские сокурсники в этот день тоже отсутствовали, так как им почему-то поменяли расписание и отправили на две недели в другую группу нагонять грамматику у другого препода.

- Вы просто не стараетесь, Майкл, - ответила я, нагло смотря ему в глаза. Почему не ответить-то? Красавчик, самоуверенный, нагловатый.

Он, конечно, ждал, что я его спрошу с выпученными от удивления глазами, откуда он знает русский? У меня промелькнула такая идея, но я решила подождать.

- Вы не даёте мне сосредоточиться, - да, нагловатый. Я же сказала.

- Представьте, что меня нет.

- Тогда зачем же мне сюда ходить?

Он осмелел вконец, девчонок же не было, американцы ему были не помехой, он их в упор не видел, каких-то там сопляков и соплячек, - полная свобода к действию.

- Дайте подумать, - ответила я ему по-английски. Он же не знал, что я супер как болтала на английском после спецшколы в Москве и четырёх курсов в универе. Это французский у меня был слабоват, а с английским-то я работала даже на синхроне, когда некого было ставить один раз, и всё у меня тогда получилось.

Он тоже не подал виду, типа, кто в наше время не знает английский, само собой разумеющийся факт.

- Слушай, пошли посидим в кафешке, пока твоих нет, протрепимся.

Я рассмеялась.

- Не протрепимся, а потрепимся, - он иногда делал ошибки в русском, которые я потом всегда ему исправляла по его же просьбе, - пошли, конечно, - опять же, желание пойти туда, куда нельзя, так и подмывало.

Мы быстро смотали удочки. В кафе мы просидели до закрытия, и дома я появилась к половине двенадцатого. Девчонки уже хотели идти в посольство заявлять на пропажу. Больше всех активничала Ленка, она обожала доносы и порядок. Ну, что сказать? А ничего. Так было.

Я им наплела что-то про Самохина, директора нашего Культурного центра, что я его встретила , и мы сидели в пиццерии.

- В какой пиццерии? Он удавится на тебя бабки тратить, - с завистью сказала Ленка.

- Да у него ж представительские есть, забыла? – отфутболила я вопрос и пошла в свою комнату, то есть в ту, которую я делила с Женькой.

- Вот повезло, - Ленка не удержалась, - буду иметь в виду.

Я взглянула ещё раз на дом, нашла глазами зачем-то окна квартиры и пошла искать такси, чтобы доехать до отеля. Как я попаду в ту самую реальность, а не останусь в этой, я не думала. Такого не могло случиться, просто мне дали понять, как обстоят дела.

Я вошла в отель свободной поступью человека, который не прячется от всевидящего ока родного посольства и всем, что с ним связано. Чего мне теперь бояться – я сама кого хочешь напугаю. Я имела в виду соотечественников. Они понятия не имеют о том, что известно мне, да даже, что будет через два месяца. А там много, что случилось тогда, вплоть до убийства и побега в Штаты главного идеолога с женой. Они отправились в трениках и с теннисными ракетками прямиком в аэропорт, где их ждали представители вражеского государства. На плите оставили горячий обед и все накупленные для торговли в СССР шмотки. Вспомнила и махнула рукой. Я всегда презирала предательство на всех уровнях.

Глава 5 Майкл Джексон

ГЛАВА 5. Майкл Джексон

Я никак не решалась позвонить. Согласно старой истории мы ещё не ездили в Карфаген, и у нас ничего с Майклом не было. Я рано приехала, если отслеживать хронологию, но ждать мне было нечего, так как я могла его больше вообще не увидеть, а от Хакима никаких новостей не приходило. Нажала на звонок.

- Исидора? – Майкл стоял в одних шортах. Но стесняться ему было незачем – спортивный, стройный, откормленный по всем правилам, как мы шутили в той жизни в Москве.

Я стояла и молча хлопала глазами.

- Что-то случилось? Проходи!

- Ты был в институте сегодня вечером? – мне надо было понять, что за Майкл передо мной, из какого вектора, и как себя вести.

- Нет, я ездил в Сус на день рождения одной подруги. Говори, Исидора, ты какая-то загадочная, правда. Как ты меня нашла? Адрес-то почти никто не знает.

Он усадил меня на диване в гостиной и сварил кофе. Я попросила.

- Майкл, ты не находишь, что я немного другая, не такая, как обычно? Посмотри на меня внимательно.

- Ну, может, стала ещё симпатичнее, подстриглась. Оделась по-другому. Я не понимаю.

- Майкл, я – это не совсем я. Я – другая.

- О чём ты?

- И ты другой, потому что ты меня видишь. Я пришла из будущего. Только я не наю, зачем меня сюда прислали. Кроме тебя я никого не знаю здесь.

- Исидора, дорогая, мы играем в какую-то сложную игру? Как это, ты никого здесь не знаешь? У тебя здесь целое посольство в конце концов.

- Хочешь увидеть себя другого?

- Я вообще-то сейчас собирался съездить по делам к одному приятелю, он меня ждёт.

- Нет, в другой раз съездишь. Собирайся, а то будет поздно, - тут я немного блефанула, потому что он совсем мне не верил, - я покажу тебе одну вещь, а ты потом пойдёшь, куда хочешь. Позвони, что немного опоздаешь.

Верил он или нет, но ему приятно было со мной общаться, и я знала, чего он хотел по другому вектору, поэтому особо не переживала. Мне надо было понять, что мне надо сделать, и когда я смогу вернуться обратно. Оставаться в Тунисе навсегда неизвестно на каких условиях и в каком-то непонятном мире мне совсем не хотелось. Я волновалась, конечно, что могу не проскочить сквозь портал, и тогда придётся всё рассказывать словами, но решила рискнуть. Да, после того, как поняла, что всё дело в порталах, а какие технологии требовались, чтобы можно было ходить из одного в другой без последствий, особенно психологических, я понятия не имела. Это меня и начинало тревожить, и вся бравада первого дня моего пребывания в Тунисе постепенно улетучивалась.

- Исидора, давай так, Если сейчас ничего не случится, и я себя не увижу, мы закроем эту тему, или игру, и будем просто общаться, как друзья. Са-ва?[1]

Майкл припарковал свою Пежо недалеко от универа.

- Сейчас будет перерыв, и ты посмотришь на себя во всей красе. Пошли, нас никто здесь не видит.

Надо сказать, что он слушался. Он же понимал, что я рискую, находясь с ним, да даже просто находясь с ним в одной машине, и особо сопротивления не показывал. А что он думал на самом деле, кто ж знает.

Мы прошли по пустому коридору и встали у колонны, за которой я пряталась, когда ждала Хакима. Хотя прятаться было совсем не обязательно.

- До звонка три минуты. Потерпи, Майкл, я не сумасшедшая, - сказала и подумала, что если не сработает, он и правда решит, что я чокнутая или пришла к нему его соблазнять, - я знаю твой адрес из прошлого вектора. Мы были любовниками.

- Да ты что! Ну, так пошли обратно, зачем мы здесь тогда? – но в его голосе я продолжала чувствовать недоверие.

- Ты курил после секса сигарету – Мальборо, если забыл – а в дУше у тебя всегда пахло жасмином и полотенца были с голубыми и зелёными полосками, всегда одной и той же расцветки.

- Ну, это можно подсмотреть, - хихикнул Майкл.

- Да, можно, но я не буду сейчас вдаваться в интим, впрочем, я могу напомнить тебе тату, которое у тебя есть на заднице, если ты мне не веришь.

- Напомни, конечно, а то я подзабыл, - он немного напрягся.

- Сердце со стрелой, банально и пошло, если на то пошло.

- Ты кто, Исидора?

Прозвенел звонок.

- А сейчас смотри, - уверенно сказала я, но на самом деле волновалась не меньше, чем он. Ведь могло и не сработать.

Сработало.

Из нашей аудитории сначала вышли американцы, они всегда вылетали пулей и первыми, потом испанка, девчонка, которая ни с кем не общалась, потом Женька, я и наконец сам Майкл. Он постоял немного, посмотрел в сторону, куда пошла я с Женькой, развернулся и пошёл на нас, на колонну. За колонной стоял столик, и там всегда тусовались студенты в перерыве, кто не ходил вниз курить.

- Исидора, что происходит?

- Я за этим к тебе и приехала. Пошли отсюда. Надо всё обсудить.

Мы сели в его машину. Он даже повеселел, убедился, наверное, что я не придумываю и не сумасшедшая.

- Ну, раз мы были с тобой любовниками, не вижу смысла ничего менять, - он наклонился и поцеловал меня в губы, но так, невинно, без языка.

- Поехали опять к тебе, послушаем Майкла Джексона, я его всегда любила, даже в будущем.

- Он тебе меня, наверное, напоминал, - пошутил Майкл.

- Майкл Джексон умрёт в 2009 году, когда ему будет всего пятьдесят лет. Я плакала, как будто умер очень близкий мне человек.

- Ты серьёзно? От чего? – Майкл выглядел неравнодушным к моим словам.

- Он работал над новым концертным туром. На следующий год, если мы в 1983 сейчас, то в 1984, на съёмках рекламы он получил сильные ожоги и вынужден был принимать обезболивающие. А потом в конце девяностых он упал с огромной высоты во время концерта, рухнула какая-то платформа. Он повредил позвоночник.

- Да ты что? Исидора, неужели? Бедный парень! И?

- У него развилась зависимость от пропофола, я знаю про этот препарат, он для наркоза при операциях. Слышала от родителей, они же врачи, а мама хирург. Ещё у него была дикая бессонница. Боль и бессонница. А когда он готовился к туру, то после репетиций нужен был отдых, он уже был не мальчик. Ну, и произошла передозировка. А личный врач это проворонил.

Глава 6 Марьям

ГЛАВА 6. Марьям

В ресторане я заказала жаренные сардины и арабский салат, в котором все овощи нарезали микроскопически мелко, добавляли много лимонного сока и какую-то вкусную приправу. Майкл взял себе кусок тунца с соусом харисса и такой же салат. От вина я отказалась, но он всё-таки заказал по бокалу розового.

- У Хакима очень властный отец, разбогатевший на каких-то сомнительных делах в Ливане.

- Насколько сомнительных? – переспросила я.

- Самых сомнительных вплоть до трафикинга.[1]

- Пока не вижу связь между собой и этим преступником, - я всё-таки отпила немного вина, - тебе про него сам Хаким сказал, или знаешь из других источников?

- Я думаю сейчас, зачем ты ему понадобилась. Хочешь кофе или десерт? – Майкл стал серьёзным.

- Да, кофе и мороженое. Клубничное.

Он попросил для меня десерт, а себе сигару.

- У Хакима произошла одна очень сложная история с сестрой.

- Марьям? – сразу спросила я.

- Да, ты с ней знакома?

- Немного знакома. Очень красивая девушка, - я сразу почувствовала, что собака зарыта именно здесь. Олег в Москве же мне так и сказал, «помочь в расследовании, которое связано с сестрой Марьям».

- Я знаю только, что Хаким очень её любит, они близнецы, выросли вместе. Отец Хакима обещал её какому-то своему партнёру из Ливана в жёны. Скорее всего, такому же бизнесмену, как и он сам.

- Когда Хаким это тебе сказал? – так, сегодня 11 марта, Мариям пропала в конце апреля. Я вспомнила, это случилось перед Майскими.

- Пару дней назад.

- А Марьям не хочет выходить замуж за этого трафиканта из Ливана, так?

- Скорее всего не хочет. Жениху, как я понял, лет шестьдесят. Но Марьям никто не спрашивает. Я её видел. Она удивительно красивая.

Я поджала губы. Так и было. Хаким тоже был хорош собой, но его сестра била все рекорды красоты – высокая, стройная, с ярко зелёными глазами кошки. Настоящая Бастет.[2]

С Марьям меня познакомила Марина. Она привела её в Культурный центр смотреть «Вокзал для двоих»[3] с французскими титрами. Народу набралось много, как нашего, так и тунисского. Пришли даже местные представители посольств дружественного соцлагеря: венгры, болгары, кубинцы.

Никто не прошёл мимо, чтобы не поглазеть на женщину редкой красоты. Марьям не носила абаю, специальную женскую мусульманскую одежду, не носила платка. В Тунисе многие женщины в городе ходили в обычной европейской одежде, даже в мини, и пользовались косметикой. Марьям прекрасно говорила по-французски, и вела себя абсолютно по-светски. Есть женщины, которые даже женщин не оставляют равнодушными и завораживают своей красотой. До встречи с ней мне часто попадались в книгах описания разных красавиц и их власть над мужчинами, но я приписывала это субъективному восприятию героя, его влюблённости, складу характера, Марьям же заставила меня посмотреть на красоту по-другому. От неё нельзя было оторвать глаз, люди просто пожирали её глазами и отворачивались только из-за приличия и воспитания. Помимо чисто физических совершенств: кожа, разрез и цвет глаз, жемчужные ровные зубы, полноватые естественные губы, длинная шея, точёная фигура, стройные ноги, ну, всё, короче, что принято считать эталоном, у неё был завораживающий взгляд и умопомрачительна улыбка. Или оно так казалось уже на фоне этого великолепия, трудно сказать.

В Центре мы поговорили о всякой ерунде, попробовали угощение из небольшого буфета – пирожки, баранки, мармеладки, которые предлагались перед фильмом, выпили кофе и пошли в зал смотреть кино. Я не придала большого значения этому знакомству, если только не считать моё восприятие её, как несравненной красавицы.

- А почему Хаким стал рассказывать про сестру? Вы с ним в близких отношениях, - спросила я.

- В нормальных отношениях. Откуда мне знать почему. Что-то вынюхивал.

- Марьям могла как-то бороться с судьбой?

- У всех всегда есть шанс.

- Например… - я посмотрела ему в глаза, и что-то меня смутило. Что-то промелькнуло у него в глазах, какая-то ложь.

Да, мы были увлечены друг другом в Тунисе, но мы рассматривали нашу связь, как временный подарок, угощение. Ужин перед дорогой. Ни Майкл, ни я не строили планы на будущее, да у нас и времени-то не было понять, нужны мы друг другу или нет. С середины марта до середины июня прошло всего два месяца с небольшим – я улетела домой и никогда больше его не видела. Писать мне за границу не разрешалось, особенно после поездки, а его я попросила меня официально не искать. Я получила от него весточку только лет через десять, в лихие девяностые. Для меня жизнь в девяностые была как раз очень неплохой, так как я работала в западной компании за приличные деньги, и получив от него бумажное письмо, которое мне передал какой-то русский, прилетевший из Америки, я прочитала, но не ответила.

Всё так, но к данной ситуации это не имело никакого отношения. И всё-таки я решила, что надо сказать.

- В том векторе Марьям исчезла. Её не нашли. И она не вышла замуж за ливанца. Что скажешь?

- Не может быть… - Майкл заёрзал на стуле и опять зажёг потухшую сигару.

- И я так думаю, Майкл. Кто-то свёл нас опять вместе, чтобы мы что-то сделали.

- Мы должны что-то предотвратить! Исидора, мы должны спасти Марьям.

- Да ты что!!! – я чуть не поперхнулась, глотнув остатки вина в бокале.

- Поехали ко мне, обсудим? Знакомые полотенца, в конце концов, - Майкл взял мою руку и поднёс к губам, - может, я тоже кое-что вспомню.

А что меня, собственно, останавливало? Это же другая история.

ГЛАВА 7. Беренсы

Майкл встал раньше меня и приготовил завтрак. Мы чувствовали себя старыми друзьями. Даже больше, чем любовниками. Я-то ладно, у меня в голове что-то осталось от прошлого, а он, вроде бы, по новой. Я подумала, что зря я спустила на тормоза наши отношения тогда. Я просто не успела влюбиться, и вообще была избалована вниманием мужского пола.

Хотя, просто друзья, конечно, так себя не ведут.

Глава 7 Я умею молчать

ГЛАВА 8. Я умею молчать

Выйдя от Ахмада, мы перекусили на набережной жареной рыбкой и поехали обратно. Я помалкивала. И чувствовала, что Майкл не договаривает. Не стала наседать. Всему своё время. Всю дорогу он тоже молчал. Мы слушали музыку и перебрасывались незначительными фразами, комментируя виды за окном.

- Поехали сразу ко мне, - сказала я, как стали приближаться к городу, - тем более, я там вчера не была. Мне бы переодеться не мешало.

В магазинчике, где я купила босоножки и сумочку, продавалось всё, что нужно путешественнику, не только одежда и обувь. Продавщицы встретили меня с распростёртыми объятиями. Я быстро купила, не меряя, кое-какую одежду и бельё, прихватив у кассы дезодорант, фонарик-свисток в виде какого-то арабского духового инструмента, который мне очень понравился. Сделано было оригинально и изысканно. Я люблю в сумке разные мелочи. Увидела ещё стеклянную пилочку для ногтей. Майкл ждал в холле. После магазинчика мы пошли с ним к лифтам и опять встретили моего знакомого со «Спартаком» на бейсболке. В этот раз он не поздоровался, но отлично видел, что я не одна. «Что он тут болтается каждый день»? - промелькнула мысль.

В номере Майкл набросился на меня, как будто это была не я пять минут назад, а долгожданная дива из кино, единственная и только для него. Прямо страсть и огонь.

- Ну, ты и конспиратор, - почему-то мне пришло в голову, что он конспиратор, но это от напряжения.

- Я не могу отделаться от мысли, что я тебя знаю сто лет, что я потерял тебя, а сейчас нашёл. Мне с тобой офигительно, и я не хочу никаких твоих историй про векторы и порталы. Мы здесь и сейчас, - он достал пачку сигарет из кармана брюк и закурил.

- Если бы я что-нибудь понимала в том, что происходит, - протянула я.

- Тебе нечего бояться, я всегда смогу тебя защитить. Хотя, этих переходов из одной реальности в другую я могу не осилить, ты права. Но здесь у меня всё норм.

- Посмотри, что там есть в баре, если хочешь, - кивнула я в сторону холодильника.

Он встал с кровати и пошёл к холодильнику. Достал бутылочку вина.

- Будешь?

- Скажи мне, как есть, Майкл. Что у тебя было с Марьям?

Он резко притормозил и посмотрел на меня с таким выражением на лице, что мне стало его чуть ли не жалко.

- Идиотская история.

- Рассказал бы. Мы, вроде, делаем одно дело. Или нет?

- Я не знаю, как ты к этому отнесёшься, - он встал у окна ко мне боком, уставившись на море, - если бы ты появилась на пару дней раньше.

- Увы!

- Ты никогда не думала, что за несравненную, какую-то не от мира сего красоту, люди платят большую цену? Иногда цена слишком высока, непосильна. Человек не выдерживает и хочет избавиться от неё, стать как все, он устаёт от постоянной зависти и черноты в свой адрес.

- Нет, я на эту тему не думала.

- Марьям сказала отцу, что если он отдаст её этому ливанцу, она покалечится. Он ей не поверил. Его никто не смел ослушаться, такого никогда не было. Но всё имеет свой срок, даже «никогда».

- Господи! – испугалась я, - что она с собой сделала?

- Я согласился, Исидора!

- На что ты согласился? – я даже вскочила с кровати и заходила по комнате, пока Майкл выдерживал паузу. В голову лезли совершенно безумные мысли.

- Хаким попросил переспать с ней. Если она не девственница, то её в жёны не отдадут. Опрометчивый шаг.

- Поняла, - хмыкнула я.

- Я использовал презерватив, между прочим. Они приехали ко мне домой и начали умолять меня сделать это. Сумасшедшие люди.

- Почему выбрали тебя?

- Местного нельзя, будет знать весь Тунис, а я умею молчать.

- Хаким сидел на кухне и ждал? Так, что ли? – я немного успокоилась. Это было совсем не то, что я подумала от страха.

- Точно так. Потом они уехали. Я поймал себя на мысли, что ничего не испытываю к Марьям, понимаешь? Просто выполнил просьбу. Ты веришь мне? Когда всё тебе даётся даром, без усилий и чувств, ничего не работает, химии не происходит. Да, она прекрасная девушка, но она человек другой культуры, другого воспитания, других желаний и стремлений. И она пошла на это не потому, что я ей был интересен, она спасала свою независимость, как ей казалось, или мстила отцу.

- Не знаю. Пытаюсь тебе поверить, - он так искренне говорил, что я, правда, пыталась ему поверить.

- Это было за два дня до того, как я встретил тебя в городе в кафе. Знаешь, иду такой и вижу тебя, в таком месте , где ты не должна быть. И подумал сразу, вот девушка, которая меня привлекает. Разительный контраст в ощущениях.

- Послушай, Майкл, Марьям исчезла в том векторе , а это значит, что с ней что-то сделали.

- Неужели её отец… он и правда мог её продать, если узнал, что она не девственница. Вот чего я боюсь.

- Подождём Хакима, - тихо сказала я. Я вообще притихла, мне ничего уже не хотелось, и стало страшно за Марьям. Вот так ломаются судьбы, и исчезают люди.

- Ок, схожу вниз за газетами, - сказал Майкл, застёгивая рубашку, - хорошо, что я всё тебе рассказал. Легче стало.

Я молчала.

Его что-то очень долго не было. Я забеспокоилась, до семи оставалось полчаса. Оделась и спустилась. Прошла лобби от начала до конца – ничего и никого, заглянула на веранду – тихо, вышла в сад. На душе было тревожно. Он, что сбежал? Непохоже на него. Майкл был смелым мужиком и ответственным, так мне казалось И вдруг я услышала шум, крики, стоны и драку в самом дальнем конце сада, где рос кустарник. Я бросилась туда. Господи! Двое мужиков дрались с Майклом. Он отбивался отчаянно. Что делать? Орать? Дрожащими руками я вытащила из сумки свисток и дунула в него изо всех сил. Я даже не ожидала, что сувенирный свисток мог так громко звучать. Это дало какую-то секундную передышку, и Майкл врезал одному из ник в морду. Тот зашатался и упал.

- Помогите! – орала я изо всех сил. Второй обернулся на меня. Морда у него тоже была вся в крови. Майкл вдарил и ему. В это время уже начали подбегать служащие отеля. Майкл с трудом, но показал мне знак, чтобы я к нему не подходила и исчезла.