Попутный ветер

Летней ночью. Даша

Всё началось в ночь июня. Вообще можно было бы сказать, что это было первое июня. Вот только это было уже второе, так как часы на стене как раз прошли рубеж полночи. Я перелистнула ещё одну страницу в фотоальбоме найденном в стенном шкафу дедушки и печально вздохнула, разглядывая такую молодую и искреннюю маму. Я её такой не помню. Совсем. В моих воспоминаниях она уставшая, с улыбкой выдавленной из последних сил, лежит в больничной постели. А так хотелось бы помнить...Смех, счастливые глаза, лучезарную улыбку, тёплые объятия... Пробрала дрожь. У меня всегда появляется что-то вроде озноба, всегда, когда я думаю о ней. Вообще, мать - единственное моё больное место. Тема табу. Даже для семьи, эта тема под запретом. Озноб становится сильнее и я закрываю глаза. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. И так пока не отпускает. Закрыла альбом, чтобы не бередить душу.

Внимание привлекло шебуршание за окном, а потом оно и вовсе распахнулось. Я уже собиралась встать и подойти, чтобы проверить и закрыть обратно, когда увидела руки цепляющиеся за подоконник. Страх и любопытство боролись внутри меня вместе, пока побеждал первый, приковав меня к стулу и крепко-накрепко закрыв рот. Человек за окном к тому моменту подтянулся получше, и уже по пояс навалился на мой подоконник, чуть не свалив цветочный горшок. Я лишь к своему стыду и изумлению могла моргать и судорожно дышать. Пытаясь вглядеться в сумрак комнаты, который до конца не мог разогнать тусклый свет настольной лампы, мне удалось разглядеть молодого парня. Светлые волосы собранные в хвост на затылке качались от его движений. Он в последний раз посильнее оттолкнулся и влез на подоконник полностью. Кто это? Что ему тут надо? Мысли лихорадочно носились в голове, одна хуже другой. От испуга я старалась не дышать лишний раз, чтобы не привлечь внимание этого странного чувака. Капец. Какая-то обезьянья отрыжка сидит на моём окне и один чёрт знает, что он вообще тут забыл. Тело покрылось мурашками ужаса, готова поклясться волосы встали дыбом. По крайней мере попытались. Парень в это время как ни в чём не бывало развязал шнурки на берцах, скинул их около моего многострадального окна и спокойно слез. Ничего и никого не замечая, он словно кот со всей грациозностью прошествовал к моей кровати и завалился на неё прямо в одежде. Лоскутный плед, что в студенческие годы шила Мама, скомкался под телом. Чужим. Грязным телом. Это оказалось сильнее, чем весь скопившийся во мне за последние три минуты страх.

— Да ты охренел! — мой голос прорезал ночную тишину, я еле сдержалась, чтобы не визжать, но вот крик получился громким, так что думаю кого-нибудь из своих я точно разбудила. Внутри меня горело пламя из гнева и негодования. Страх улетучился мгновенно. Никто не смеет так обращаться с моими вещами, в моём доме. Будь он хоть президент, хоть Апостол Пётр, хоть маньяк убийца. Как огрею сейчас молотком! Правда вспомнилось, что молотка нет поблизости...Вновь стал закрадываться страх, но я быстро взяла себя в руки, сжала кулаки. Нет уж, в своей комнате я бояться не собираюсь.

Парень заозирался по сторонам, а после сфокусировав свой взгляд на мне, резко сел на моей чудесной постели, которую смял своей жопой. Глаза его удивлённо раскрылись, губы сжались в полоску. Тело покачнулось в сторону, давая понять о том, что оно накачано алкоголем, а может ещё чем похуже. Сволочь. Пьяное, грязное тело, на моём сакральном прекрасном пледе.

— Ты вообще кто? — его голос был хриплым, слегка грубым и если бы не вся эта сюрреалистичная ситуация, я бы сказала завораживающим. Парень недовольно поморщился, видимо ему было не очень хорошо. А я запереживала, что ему может стать плохо, на моей постели.

— Я кто?! Это ты кто! И какого вообще хрена ты по чужим домам лазишь?! — зрелище смятого бело-голубого пледа, сшитого из множества лоскутков, под его явно не чистой одеждой вызывало гнев в душе и полное отсутствие тормозов. Даже не верилось, что это я недавно не могла пошевелиться от страха.

— По чужим? — он оглядел комнату, явно не узнавая её интерьера. — Тссс... Не кричи только. Ярослав. — он протянул мне свою наглую руку.

Я ещё гневно дыша, но пребывая в какой-то уверенности в моменте, подкатила на своём компьютерном кресле поближе и протянула свою.

— Дарья. — крепкое рукопожатие и внимательные взгляды. — Так, какого лешего ты тут забыл? — уже более миролюбиво, ибо незнакомец не проявлял каких либо неадекватных признаков, спросила я.

— Даа... Понимаешь, Дарья, меня родаки сюда к дядьке сослали вчера утром. Я сегодня с парнями местными познакомился, мы на берегу посидели, неплохо так, только ночью уже разошлись. А я в этой гребённой деревне нихера не знаю ещё. Вот и промахнулся с домом, вроде похож на дядькин же... — Я слушала его рассказ с невозмутимым лицом, по крайней мере очень старалась, а вот в конце дико заржала. Парень тут же вскочив с кровати зажал мне рот. Его рука горячая и шершавая. Прикусила его ладонь и он сразу убрал её. Улыбаюсь и он тоже.

— Да тише ты... — почти умоляюще попросил он. — Ты прости, а...Ну, что я так вломился. Вообще здесь не ориентируюсь ещё.

— Ну, да, к нашим улицам нужно привыкнуть. Здесь кажется, что деревня маленькая из трёх улиц. На деле же у нас больше двух тысяч домов. — Вырывается из меня маленький экскурсовод, с гордостью вещающий о родном Ельнике.