Порочные дикари для булочки

Глава 1

Люба

— Жанна, этот чизкейк просто восхитителен! — прикрываю глаза от ощущения нежного, тающего на языке крема, — ты его включишь в свою книгу?

— Да, — улыбается наш очаровательный рыжий шеф-повар, — обязательно! Спасибо, Люб.

— Вам только чизкейки трескать, Любовь Петровна, — слышу сзади противный голос, — я бы на вашем месте записался в фитнес-клуб.

— А ты, Маратик, не на моем месте, — скалюсь, резко разворачиваюсь и складываю руки так, чтобы моя полная «трешка» выгодно смотрелась, — не могу позволить, чтобы мои девочки сдулись.

Марат прищуривается, играет желваками.

Дело в том, что наше кафе «В гостях у булочки» сейчас переживает определенные пертурбации.

Моя лучшая подруга Стеша вышла замуж и теперь продвигает свой личный бренд. А наша кафешка сейчас спонсируется ее мужьями (да-да, их аж двое).

Маратик — красивый, но совершенно невыносимый мужчина, который терпеть не может девушек plus size (а я именно такая). Он наш финансовый директор. Противный, дотошный, но мне очень нравится над ним подтрунивать.

И в нашу первую встречу я сексуально приковала Маратика к батарее, предварительно убедившись, что на пышечек у него более чем стоит…

Позвольте представиться: Ромашкина Любовь Петровна, двадцати шести лет от роду. Жгучая брюнетка с колким язычком и чувственными пухлыми губами.

Ношу пятьдесят второй размер одежды и совершенно не собираюсь меняться.

— Больше я не куплюсь на это, Люба, — складывает ручищи на груди, сурово смотрит, — я пришел обсудить итальянские шторы…

Округляю глаза.

— Что с ними не так? — виляя бёдрами, прохожу мимо мужчины, ощутив приятный парфюм.

— Они дорогие, Люба, — гундосит качок, — а кафе пока что не приносит столько прибыли…

— Ты забыл об инвестициях? — резко разворачиваюсь, ярко улыбаюсь. — Сначала нужно вложить, милый. А потом уже пойдет заработок.

— Чем тебя ивановские шторы не устроили? — рычит, наступает. — Выглядят они так же, по качеству не хуже.

— Вот поэтому, — смело отвечаю на колкий взгляд, подхожу и поправляю его галстук, — я владелица кафе, а ты офисный сотрудник, Маратик. Просто по ивановским шторам видно, что они из Иваново. А по итальянским — что из Милана.

На самом деле я ничего не имею против ивановского текстиля. Но уж больно хочется уколоть наглого качка!

Касаюсь его ремня, напоминая о нашей самой первой игре. Мужчина хмурится.

— Не трогай меня, Люба. Ты же знаешь, я не люблю толстых…

— А я и не толстая, — почти шепчу, облизываю губы.

— Ты постоянно пытаешься меня соблазнить и намёки делаешь. А мне это неинтересно.

Смотрю прямо в его глаза, янтарь которых тут же заволакивает темный зрачок. Как же, не интересно ему, ага! Не буду напоминать, как крепко у него стоял, когда мы уединились с ним в кладовке…

— А кто тебе сказал, что у меня к тебе сексуальный интерес? — ухмыляюсь. — Сам придумал, сам обиделся, милый?

— Люба! — зовет меня Жанна, отрывая от любимого занятия. — Подойди, пожалуйста!

— В общем, изыщи средства, — делаю шаг назад, — к тому же завтра начинается строительство зоны для детишек. И мои итальянские шторы отлично впишутся в наш интерьер. Вместе с итальянской мебелью…

— ЛЮБААА! — рычит он, но я уже ухожу.

Не скажу, что не испытываю к нему сексуального влечения. Марат словно скала, которую хочется покорить. Но мужчины не входят в мои первостепенные жизненные цели.

Им тяжело со мной. А мне слабаки не интересны.

— Я слышала, вы о шторах говорили, — улыбается наша старшая смены, — звонил Гаврила, их сегодня уже привезут. Он сам на склад заедет.

Гаврила…

Дикарь, гора мышц, совершенно невоспитанный мужик. Я стараюсь избегать его, поскольку каждый раз Гаврила старается меня облапать.

А у меня секса слишком давно не было, так что себе не доверяю. Могу сорваться, потом он напридумывает себе невесть чего. А мне объясняйся…

— Поняла, — беру сумочку, — я поехала домой, у меня там кран на ладан дышит, жду сантехника.

Разворачиваюсь и бодро топаю к выходу, но внезапно врезаюсь в крепкую мужскую грудь. И нюх опаляет аромат агрессивного мужского парфюма.

— Любовь Петровна, — расплывается в улыбке Гаврила, — а я тут вам шторы привёз.

— Отлично, оставь на складе, — стараюсь прошмыгнуть мимо, но огромная ручища преграждает путь.

— Я тут услышал, что у вас проблемы с сантехникой, — нагло скалится.

— Специалист уже едет, и мне тоже пора. Всего доброго, Гаврила Арсеньич.

— Поехали, довезу домой и починю твой кран, — недобро ухмыляется громила, поигрывая тугими мышцами под майкой.

— Любочка, у вас же сантехник — алкаш! — встревает повар, я бросаю на неё убийственный взгляд. — И нет ему доверия! Ты сама жаловалась недавно.

Ну. Жанна, ну. удружила.

— Ладно, — невозмутимо заявляю, — поехали. Надеюсь, в деле ты также хорош, как и на словах.

— Я лучший, — шепчет, чуть не касаясь губами моего уха.

— Вот и посмотрим.

Подрываюсь в сторону его огромного пикапа.

Мы с Гаврилой видимся редко, в основном, когда нужен ремонт. Он постоянно делает непотребные намёки и домогается. А я, как гордая девушка, делаю вид, что ничего не понимаю.

Но боюсь, что после двух лет без мужской ласки моя крепость может пасть…

— Диктуйте адрес, Любовь Петровна, — рычит зверюга, я вжимаюсь в сиденье.

Так-то я девушка не робкого десятка. Но реакция на этого неандертальца у меня странная, и она мне не нравится.

Быстро доезжаем до моей уютной квартирки. По дороге отменяю сантехника, который, как выяснилось, ехать и не собирался. С утра уже пьян в зюзю.

— Проходите, — впускаю Гаврилу в квартиру, быстро разуваюсь, — оплачу по стандартному ценнику.

— Мне не нужны деньги, — ухмыляется, — показывайте ваш краник…

Вздрагиваю. Ну, развратник, а! Веду его в ванну.

— Вот, — стараюсь держать дистанцию, — этот кран капает, не закрывается.

Глава 2

Люба

— Гаврила… — выдыхаю, — ты сейчас что делаешь?

— А на что это похоже? — бородач нагло сжимает мою талию, и к низу живота стремятся предательские волны возбуждения.

Резко разворачиваюсь и вздёргиваю подбородок.

Спокойнее, Люба… два года! Два года без мужика, но это не значит, что…

— Прекрати сейчас же! — громко говорю, но Гаврила лишь ухмыляется. — Ты меня слушаешь?

— Слушаю…, но больше хочу услышать, кака ты стонешь, Любочка, — рычит он мне на ухо, затем ловко развязывает халат.

Черт, а этот громила знает, как обращаться с женским телом! Он тут же забирается под шелк халатика, накрывает мою грудь и стискивает в ручищах. Пробую возмутиться, но с губ срывается лишь томный стон.

— Ты так красиво стонешь, — мурчит громила, сминая мои груди в ладонях, а я лишь попискиваю от удовольствия.

— Оста… но… ммм! — громко выстанываю, когда наглые пальцы сжимают мои соски.

Гаврила прижимается к моей попе крепким стояком. Вот поэтому я и избегала его эти три месяца! Потому что вот чем подобные встречи заканчиваются.

Между нами с самого первого раза скакали искры, которые я умело переводила в спор.

Но мужчина выжидал. Словно хищник, терпел все мои закидоны, чтобы найти тот самый момент, когда я буду уязвима. И он нашел…

— Хва… тит… божеее! — это слишком хорошо, чтобы от такого отказываться.

Два года моё тело не знало мужской ласки. Я думала, что уже и не познает…

— Такая мягкая… — рычит, опуская ладонь к животу, — красивая и сексуальная… Люба, я влюблен пиздец.

— Не слишком ли громкие слова? — шиплю, но, тем не менее, плавлюсь в умелых руках.

— А я себя знаю, — ухмыляется, перекатывая в ладонях мои груди, оттягивая соски и покрывая жаркими поцелуями мою шею.

— Нам вместе работать! — пробую воззвать к его здравому смыслу, ведь мой уже где-то валяется без сознания.

— И что? Веселее будет, — хрипит этот непрошибаемый, вторгаясь в мою святая святых и вызывая еще более громкий стон, — ты вся мокрая, Люб, что время терять, а? Ты меня хочешь, я пиздец тебя хочу… ну… не дети же…

Боже!

— Ладно, — сдаюсь, — но только один раз.

Гаврила резко меня разворачивает. Смотрим друг другу в глаза, время напоминает сладкую вязкую жвачку. Тянется, будто давая нам шанс остановиться.

Но Гаврила прав. Мы не дети и прекрасно знаем, чем всё это заканчивается.

Подаюсь вперед, мы буквально сталкиваемся зубами. Наглый мужик срывает с меня халат, я же судорожно расстегиваю его джинсы.

Освобождаю крепкий налившийся член, сжимаю головку.

— Бляяядь, какая ты… Любааа, — рычит мне в губы, затем нагло засовывает язык мне в рот.

Порочный мокрый поцелуй вышибает последние капли здравого смысла из моей головы. Я ведь потом не разберусь с этим всем! Увязну и, не дай бог, влюблюсь в этого татуированного огромного мужика!

Ладно, разберусь с этим потом. А пока заберу все полагающиеся мне за два года оргазмы!

— Иди сюда, — стягиваю с Гаврилы джинсы, присаживаюсь перед ним на колени.

Как же долго я ждала! Огромного мужика, у которого на меня такой дикий стояк.

— Я тут, моя нимфа, — шепчет дикарь, облизывая губы.

Погружаю член в рот. Огромный! Весь точно не поместится, но…

— О дааа! — мужчина откидывает голову, громко стонет.

Сейчас я безумно возбужденная, голодная и готовая на всё. Отсасываю Гавриле, наслаждаясь терпким ароматом его мужественности. Это просто невероятно! И очень мне нужно…

— Даа! Соси, детка… давай… — он опускает взгляд, не мигая наблюдает за моей игрой.

Сейчас ты в моей власти, милый. И будешь делать всё, чтобы доставить мне удовольствие. И если хорошо постараешься…

— Ммм! Ммм! — мычу, играя язычком с головкой и невинно хлопая ресницами.

— Люба, я так долго не вынесу… прекрати… — он останавливает меня, срывая все планы, — иди сюда…

Ловко усаживает меня на стол. Раздвигает ноги и смотрит на мою мокрую голенькую киску. Да, дикарь, я ухожена и прекрасна во всех местечках!

— Блядь! — падает на колени и бросается на мою набухшую плоть.

— Ооо! — зарываюсь пальцами в густые волосы мужчины, прижимаю его к своей промежности.

От удовольствия аж кончики пальцев на ногах подрагивают. А Гаврила — умелый и страстный любовник. Может… не отказывать ему в дальнейших встречах? Такой не только кран починит, мебель соберет и сигнализацию установит…, но и все возможные течи устранит, откуда бы они ни были.

— Ммм! — второй рукой сминаю грудь. — Ты меня сейчас сожрешь… ммм! АААХ!

— Сожру, крошка… всю тебя… — рычит мужик, превращаясь в дикое животное.

Низ живота раскаляется добела. Если Гаврила продолжит в таком же бешеном темпе, то я… я…

— Божее! Не могу! Не могууу! — вою, бурно кончая на язык громиле.

— Молодец, хорошая девочка, — ухмыляется наглец, затем встает и жарко меня целует.

— Фу! — пытаюсь отстраниться. — У тебя губы мокрые…

— Они в тебе, моя нимфа, — бормочет мужчина, — иди сюда…

Тяжело дышу, схожу с ума от сладкой неги, растекающейся по телу. Боже, храни того, кто придумал оргазм!

Пока витаю в розовых облачках, мой громила уже готовится насадить меня на свой толстый ствол. И я очень даже не против, но…

— Погоди, — упираюсь ладонями в твёрдую грудь мужчины, невольно наслаждаясь ощущением тугих мышц под пальцами.

— Что такое, моя нимфа? — стонет Гаврила. — Не могу я ждать, хочу в тебя…

— Надень презерватив! — требую.

— Нет!

— Да!

— Нет!

— Гаврила! Ты знаешь, мне пока не очень нужны маленькие, бегающие по дому накачанные татуированные бородачи…

— Пока, значит? — скалится. — Оговорочка по Фрейду?

— Сейчас же надень резинку! — рычу.

— Хорошо, хорошо, — берет джинсы и лезет в задний карман, — но у меня есть одно условие…

Глава 3

Люба

— Ты еще смеешь ставить условия? — ёрзаю на столе, чувствуя горячей плотью твердый член и изнывая от желания.

Но моё правило — секс всегда с защитой. Дело даже не столько в детях, сколько в болячках. И им не поступлюсь никогда.

— Смею, моя нимфа, — ухмыляется этот наглец, — условие простое: ты сходишь со мной на свидание.

— Не хочу! — отрезаю. — Мне не интересны отношения.

— Просто свидание, моя нимфа, и больше ничего, — мурчит, зубами вскрывает презерватив.

Можно было бы, конечно, поломаться…, но поезд ушел. Ведь я уже сижу с раздвинутыми ногами, а мужчина натягивает резинку на свой огромный…

— Хорошо, — сдаюсь под натиском здравого смысла, понимая, что в нынешней ситуации тоже заинтересована в своем собственном согласии.

— Отлично, — скалится богатырь, затем резко и грубо натягивает меня на свой большой горячий член.

Перед глазами звезды пляшут, душа бьется в сладкой агонии. Господи! До чего же хорошо!

— Ммм! — обвиваю руками мускулистые плечи Гаврилы, мужчина вжимает мои бедра в себя, проникая еще глубже.

— Я тебя всю чувствую, моя нимфа, — рычит мне на ухо, глубоко и часто дышит.

— И я… — попискиваю, готовая сдаться на милость этих рук и члена.

Серия жестких толчков возносит меня в небеса, затем роняет в порочную глубину безумного огненного оргазма.

— Такая чувственная девочка… кончаешь и кончаешь, — комментирует бородатая зараза, но я не спорю.

Его хриплый голос добавляет остроты нашему внезапному сексу. Еще утром я завтракала за этим столом и сокрушалась, что два года без любви.

А теперь сижу с раздвинутыми ногами и…

— Глубжеее! — стону, теряя контроль над своим женским началом, которому ну очень по душе ощущать мужской конец Гаврилы в себе по самые яйца.

— Знаешь, Любочка, мне неловко… я ведь весь в тебе уже, — усмехается.

— Замолчи и трахай меня, — рычу, впиваясь в горячие губы громилы.

Его борода царапает мою нежную кожу, ручищи нещадно сминают груди. Этот мужик каким-то образом вскрыл мою защиту и заполнил всю меня. В прямом и переносном смысле.

По упругим мышцам стекают капельки пота. А мне вдруг хочется слизать их. Но…

— Ох! Не могу больше… — теряю голос, с губ срываются лишь всхлипы. — Я сейчас… ммм!

— Давай-ка, кончи еще разочек, и мы перейдем в горизонтальную плоскость, — ухмыляется наглый мужик.

Пользуется тем, что я совершенно поглощена оргазмом.

Гаврила подхватывает меня под попку и несет в спальню.

— Я не разрешала, — пробую повыпендриваться.

— А я и не спрашивал, — рычит мне на ухо, — кроватка у тебя что надо, нимфа моя… сейчас мы ее как следует испытаем.

Он роняет меня на постель, нависает сверху.

Прищуриваюсь, облизываю губы. И мы снова целуемся. Пожалуй, это один из лучших вечеров за последние пару лет. Хотя… самый лучший.

Потому что даже два года назад мой бывший так меня не трахал…

— Люба, это было круто! — бывший мужчина заваливается на постель рядом со мной, затем тянется за сигаретой.

— Ничего не забыл? — выгибаю бровь, намекая на как бы мелочь, но…

— Чего? — таращится на меня.

— Ну, — опускаю взгляд вниз, где осталось без финала одно женское начало.

— Ты не кончила, что ли? — пучит на меня глаза.

Вздыхаю, затем аккуратно слезаю с постели и начинаю одеваться.

— Люб, ну ты чего? Давай я докурю, и всё будет! Не дуйся, пыш!

— Знаешь, — резко разворачиваюсь, — давно хотела тебе сказать, да всё повода не было. Мы расстаемся. Собирай манатки и вали из моей квартиры.

— Из-за оргазма, что ли?! — охреневает он.

— Из-за его отсутствия. Я тут благотворительностью не занимаюсь, Ваня.

Он скатывается с постели, злобно сверкает глазами.

— Сказала бы спасибо, что я вообще тебя трахаю!

— Пожалуйста, — фыркаю невозмутимо, — а теперь выметайся.

— Нет уж, ты выслушаешь, — он подлетает ко мне, толкает так, что я падаю на пол, — да на такую жирную тушу не встанет ни у одного нормального мужика! Ты себя в зеркало видела?

Он пытается задеть меня побольнее. Но не знает, что у меня уже броня в три пальца. Всё детство мы с лучшей подругой подвергались травле из-за особенностей фигуры.

Но выстояли. И какой-то слизняк не заставит меня плакать снова.

— Знаешь, Ваня, — встаю, отряхиваю халатик, смотрю на расползающийся на локте синяк, — я ведь дала тебе шанс. Но тут всё безнадёжно. И дело не в моей фигуре. Любая уважающая себя девушка пошлет тебя после первого же секса…

— А у тебя ебля на первом месте? — пыхтит, как разъяренный бизон.

— Не ебля, а хороший секс. И не на первом, но на важном. Я не хочу прожить всю жизнь, не испытав радостей множественных оргазмов.

— Да ты шлюха, Люба!

— Называй, как хочешь. Но нам с тобой больше не по пути, Вань, — иду к двери, распахиваю ее, — выметайся, пока я полицию не вызвала и не сняла побои.

Стоит ли говорить, что волшебное слово «полиция» стало решающим аргументом для бывшего быстро одеться и исчезнуть из моей жизни…

И вот нашелся мужчина, с которым я кончаю без остановки. Сильный мускулистый богатырь с густой бородой и пронзительными цепкими глазами.

Гаврила крутит меня и вертит, трахает во всевозможных позах, словно я ничего не вешу вообще.

И в миг последнего яркого оргазма я почти что теряю сознание.

Балансирую на грани. Громко кричу, сокращаясь на большом члене.

— Любааа… — внезапно в голове вспыхивает образ Маратика.

Я реально вижу его, и мой оргазм превращается во что-то неистовое. Пальчики на ногах сводит судорогой, а тело пронзает новый яркий финал…

О нет!

Почему я кончила, думая о невыносимом качке?

Глава 4

Люба

— Ахуеть ты горячая, — Гаврила жадно гуляет глазами по моему телу, — но у меня член опух уже…

— И это всё? — выгибаю бровь, пытаясь скрыть смущение и панику от своей недавней фантазии.

Я кончила, думая о том, кто меня на дух не переносит и кого я сама готова прибить! Да как так-то?

У меня и самой все тело истерзано, вымотано и удовлетворено. Но признаться в этом? Увольте!

Мои мысли напрочь сбивает жесткий тон богатыря.

— Нет уж, милая! Сейчас я передохну, и мы продолжим!

— СТОП! — медленно отодвигаюсь на край кровати. — Я пошутила. Слышишь? Это шутка была!

— Я всё услышал, моя нимфа! — гремит мужик, затем быстро ловит меня и прижимает к себе.

С губ срывается жалобный писк. Помогите!

— Пошли в душ, а потом поужинаем, — Гаврила встает, потягивается.

Играет мускулами. Невольно любуюсь на его совершенное тело. Выкуси, Ванцо! Я всё-таки нашла свой источник мультиоргазмов.

— Куда пошла? — рычит мужик, я подрываюсь в сторону ванной, но меня ловят и подхватывают на руки. — Мы идём вместе.

— Ты немного не понял… Гаврила… мы не пара и не…

— Разве я что-то такое сказал? — хмыкает громила, затем осматривается. — Полотенца у тебя где, Любань?

— В шкафу…

Да черт возьми! Он ведет себя совершенно не так, как я могла бы предугадать. Каждым действием этот татуированный богатырь вводит меня в шок и ступор. Он ставит меня на пол.

Гаврила по-хозяйски забирается в шкаф и достает два полотенца.

— Залезай в душ, моя нимфа, мыть тебя буду…

— Погоди, я и сама могу… Гаврила! — возмущаюсь, когда меня буквально вносят в душевую кабинку.

Сам он еле помещается со своей мышечной массой. Я оказываюсь придавлена сначала к его мускулистой спине, а потом и к груди, когда Гаврила разворачивается. Мы сталкиваемся взглядами.

— Ты вторгаешься в моё личное пространство! — пыхчу недовольно. — Мы всего лишь переспали…

— Так помыться же нужно, — заявляет этот невыносимый, — давай я твоих девочек намылю.

— Я сама! — вырываю у мужика из рук мочалку и пытаюсь намылиться, но места слишком мало.

В итоге сдаюсь и молча протягиваю мочалку Гавриле. Он лишь ухмыляется. Затем начинает соблазнительно елозить по моей коже. Так, что я снова возбуждаюсь. Но пытаюсь этого не показать.

— Вот так, моя нимфа, — рычит, откладывает мочалку, затем продолжает ласкать мою грудь мыльными руками, — как звучит… нравится?

— Ни капельки!

— Врешь, сладкая, — мурчит, накрывая сосочек пальцами, — твоё тело говорит мне, как ты сильно возбудилась.

Закусываю губу, чувствуя себя в ловушке. Что он творит? Вот поэтому я и не хотела сближаться! Знала, что мне не оставят выбора…

— Ты очень красивая, — признается, — такая вся ладная, мягкая…

Да, я такая. Но его слова ласкают душу. Как и любой девушке, мне безумно приятно слушать комплименты.

— И тут у нас всё готово, — переходит на рык, ныряя пальцами к моей мокрой киске, — знаешь, Люба, я знал, что ты сексуальная, но что настолько…

— Ты вообще молчишь? — густо краснею от его внезапных заявлений.

— С тобой не получается, — толкается пальцами глубже, — ты меня пиздец как возбуждаешь, я просто не могу об этом молчать…

— Я чувствую, — бормочу, ощущая кожей мощный стояк.

— Развернись, — рычит Гаврила, — быстро, нимфа моя… трахну тебя еще раз…

— У тебя же опух, — дразнюсь, но выполняю приказ.

Что-то в этом есть. Когда долго командуешь другими, в постели хочется отпустить поводья и отдаться сильному мужчине.

Любааа…

Голос Маратика снова вспыхивает в голове, когда член Гаврилы погружается в меня. Да как так?! Они оба меня возбуждают?

— Ааах! — громко и протяжно стону, сжимая собой толстый ствол.

— Блядь! Узкая ты, Любаня… пиздец… — хрипит богатырь, пока я отчаянно сражаюсь с собственными фантазиями.

Но с каждым толчком я стремительно проигрываю эту битву. И вот, перед самым оргазмом меня уже трахают двое. Один в реальности, а второй вместе с ним в моей больной фантазии.

— ААА! МММ! — кричу, содрогаясь всем телом и чувствуя внутри разливающийся жар.

— О да, малышка… в тебе так сладко, — Гаврила замирает.

— Ты что натворил?! — взвизгиваю, резко разворачиваюсь.

— Что? — непонимающе хлопает ресницами.

— Я ЖЕ СКАЗАЛА! — хватаю мочалку и начинаю лупить ей наглого бородача. — ТОЛЬКО С РЕЗИНКОЙ!

— Блядь, Люб… — виновато смотрит, позволяет мне хлестать его, — прости, я это… ну пиздец… давай всё вымоем, а?

— Убирайся! — рычу, мужчина выскакивает из душевой, несется за своими вещами. — Ты обещал!

— Знаю, милая… прости! — быстро натягивает штаны и футболку прямо на мокрое тело.

— Стой… — выдыхаюсь, прислоняюсь спиной к шкафу, — куда ты собрался мокрый, а? Простудишься и…

Опускаю глаза, вижу, что по ногам стекает его сперма. Ладно! Лезу в сумочку и достаю таблетку экстренной контрацепции. С некоторых пор таскаю с собой на всякий случай.

Малышей я очень люблю и хочу в будущем, но пока не готова. Поставлю кафе на ноги, появится прибыль, тогда можно. А пока моя финансовая ситуация слишком шаткая.

Я многое поставила на бизнес и не могу проиграть.

— Ну, я… — Гаврила виновато чешет затылок, — слушай, Люб, я правда облажался. Если забеременеешь, я возьму ответственность, клянусь тебе!

Я резко остываю. Сейчас мужчина выглядит растерянным. В конце концов, я тоже впустила его без резинки, так что половина вины на мне. Подхожу и стягиваю с Гаврилы одежду.

Мне не нравится огонь, который разгорается в груди. Я влюбляюсь в Гаврилу очень быстро и не успеваю привыкнуть…

Знала же, что так будет.

Внезапно из сумочки раздается вой мобильного.

— Алло? — нехотя беру трубку, увидев номер Маратика.

— Люба, у меня к тебе дело, — ни тебе «привет», ничего.

Хамло невоспитанное! И о нём я фантазировала во время секса? Бес попутал, не иначе!

Глава 5

Люба

Вздыхаю.

— Кто там, Любаш? — хмурится Гаврила.

— Ну, как тебе сказать, — хмыкаю, — Марат, я не одна. Не знаю, зачем ты…

— Я поднимаюсь, — кладет трубку.

Какое-то время я непонимающе хлопаю ресницами. Что за хамло? И наглый какой! Мне нравится… так, фу, Люба! Это не моего поля ягода.

— Марат что тут забыл? — хмурится Гаврила, стоя голышом посреди моей квартиры.

— Это ты у него сам спроси, — хмыкаю, одолеваемая противоречивыми эмоциями.

С одной стороны, мне очень не нравится, что оба мужчины так нагло вторгаются в моё личное пространство. А квартирка — моя тихая гавань, в которой я отдыхаю от мирской суеты и проблем в кафе.

А с другой… смотрю на огромного голого богатыря, покрытого татуировками, и понимаю, что не хочу, чтобы Гаврила сегодня уезжал. Хотя это наверняка всего лишь эффект от нескольких обалденных оргазмов, которые мне подарил этот громила.

Глядя на меня, Гаврила расплывается в порочной ухмылочке. Но тут раздается настойчивый звонок в дверь.

Вздергиваю подбородок, осматриваю себя. Резко запахиваю халатик, встряхиваю темные локоны.

— Оденься, — бросаю мужчине в своей спальне, — а то Маратик упадет в обморок от шока…

— В смысле?

Дзынь! Дзынь!

Да чтоб тебя! Вот же нетерпеливый тип!

— В прямом, Гаврила! Маратик думает, что я старая дева и у меня нет секса.

— С чего ты взяла? — хмыкает. — Он тебя глазами пожирает, когда не видишь…, а я вижу. Давно уже хочу ему их выдавить.

Да ладно?! Сердце делает кульбит в груди. Так, стоп! Давно пора освоить методики шибари с собственной реакцией на некоторых персонажей…

И нещадно вязать своё предательское сердечко.

Я не нужна Марату, он не интересен мне. Фантазия не считается. Это была разовая акция моего неспокойного мозга. Ну, или двухразовая, ладно. Я себя прощаю!

Дзынь! Дзынь!

Иду открывать. Натягиваю на лицо очаровательную улыбку и распахиваю дверь, когда Маратик уже в третий раз тянется к звонку.

— Я уж думал, ты утонула, — зло шипит, — сколько мне ждать?

Осматриваю его. Весь взъерошенный, рубашка набекрень. А что случилось? Он бежал кросс?

— Сколько нужно, столько и ждать. Я гостей не люблю, — спокойно отвечаю, — зачем пришел?

— Я взял смету для строительства детского зала, нужно согласовать, — показывает на папку, зажатую под мышкой.

— Это терпит до завтра, — ледяным тоном заявляю, — еще что-то?

— Не терпит, Люба, документы нужно подписать сегодня, а без тебя этого не сделать. Могу войти?

Он скользит по мне настойчивым взглядом. Задерживается на груди. А у меня как раз соски встали. Упс!

Но мне стесняться нечего, так что расправляю плечи. Маратик зависает.

— Потрогать не дам, — резко возвращаю его в реальность.

— Больно надо. Я люблю небольшую аккуратную грудь, — фыркает, — а здесь сугубо по делу.

— Ну конечно! — за мной возникает массивная фигура Гаврилы, мужчина кладет ладони мне на плечи. — Ты поэтому притащился сюда после работы? Трудоголик дохуя?

Не реагирую. Посмотрю на реакцию недоступного качка. Как кисейная барышня, честное слово! Сам пялится, а потом пытается уколоть. Детская травма, не иначе.

— Ты не одна? — кадык Маратика дёргается, он плотнее прижимает к себе папку.

— Именно, — широко улыбаюсь, — а у тебя какие-то проблемы?

— В нашей компании служебные романы не приветствуются, — цедит.

— А я не работаю в вашей компании. Напомнить, как всё было, милый? — ухмыляюсь. — Тебя мне в аренду сдали за то, что в коллективе не уживаешься и вообще противный по жизни.

Босс Марата передал мне эту прелесть на перевоспитание. В коллективе от его дотошности и душности выли волками. А мне всё равно. Мне с ним детей не крестить.

— Я не виноват, что люди в большинстве своём ленивы, — рычит Маратик, — а мне нравится моя работа.

Видимо, только она.

— Отдай мне, я гляну и подпишу… — хмыкаю, не желая сейчас спорить.

Я бы поужинала в приятной компании Гаврилы, а потом уснула у него под боком. Хоть раз испытать бы, что такое быть беззащитной девочкой рядом с большим и сильным мужчиной.

— Нет, — отрезает, — некоторые пункты нужно обсудить.

— Ты душнила, в курсе? — вздыхаю, затем отхожу. — Проходи. Чай будешь?

— Буду благодарен, — сухо заявляет.

Закатываю глаза и иду на кухню. Гаврила усаживается за стол, Маратик проходит следом. Невозмутимо раскладывает бумаги.

А я чувствую на попе прожигающий взгляд. Резко оборачиваюсь и сталкиваюсь с тьмой в глазах Маратика. А Гаврила смотрит в окно.

— Ну так что в смете тебя не устроило? Шторы? Если что, я обожаю фабрику в Иваново, Марат. Но для кафе выбрала другие. Смирись.

— Плевать на шторы, — вздыхает наш дотошный, — я про мебель.

— С ней что не так?

— Класс эмиссии. Можно взять Е1, он будет безопасен.

— Это для детей, Марат. На их безопасности я не буду экономить. Только Е 0,5 и не больше.

— Е1 подойдет, — продолжает гундеть он, — мы оптом берем, скидка будет больше.

— У тебя купюры вместо мозгов, Марат? — рычит Гаврила. — Она сказала такой, значит, такой. Как строитель я подтверждаю, что у нас требования к безопасности мебели для детей очень высокие.

— Е1 допустима, — душнит мужчина, — это никак не повлияет на здоровье ваших маленьких посетителей.

— Наших, — невозмутимо заявляю, затем насыпаю чайные листья в заварку.

Я чувствую, как Марат взглядом прожигает во мне дыру. И не в спине, а кое-где пониже.

— Прекрати пялиться, любитель воблы, — рычит Гаврила, встает и нависает над нашим душным финансистом, — думаешь, я не вижу?

— Что ты не видишь? — Марат встает, они смотрят друг на друга.

— Как ты смотришь на мою женщину.

— А куда мне смотреть, если ее попа занимает всю кухню! — возмущается Маратик. Мои глаза ползут на лоб.

Охренел, что ли?!

Глава 6

Гаврила

— Ты идиот, — рычу, когда мы вместе спускаемся по лестнице на первый этаж дома моей нимфы, — так тяжело держать язык за зубами?!

Люба сдержала слово и прогнала нас обоих. Этого кретина понятно за что. Но я-то ее честь отстаивал. Несправедливо.

Уверен, она бы предложила мне остаться на ночь. И я бы до утра погружался в ее мокрую узкую киску. А потом мы бы вместе позавтракали. Но всё, сука, испорчено. И из-за чего?! Из-за спора о классе эмиссии формальдегида?!

Пиздец!

— Я всего лишь правду говорю, — заявляет никчемный качок.

— Тогда нахера ты приперся? — выгибаю бровь. — Именно сейчас? Не звезди мне тут про сроки, я занимаюсь строительством и прекрасно знаю, что у нас есть неделя.

— Всегда лучше всё сделать заранее, — лицо Марата белеет.

— Сочиняй! — рычу. — Тебе Жанка сказала, что Люба со мной уехала, ты и подорвался. Заревновал, а?

— Ты смеешься? — выгибает бровь, но его кадык дергается, а челюсть сжимается.

Ревнует. Марат запал на Любочку. Но она моя!

Мы с ним знакомы довольно давно. Он работает на моего друга Стасика. Судя по многочисленным жалобам, достал даже своего босса. И весь офис в придачу.

— Тогда я повторяю вопрос: почему ты приперся? — хватаю мудака за грудки и прижимаю к стене.

— Отпусти! — рычит, с силой отталкивает меня. — В любом случае, тебя это не касается.

— А у тебя, смотрю, мускулы есть? Тогда почему ты оскорбляешь красивую женщину? Когда должен защищать?

— Она только для тебя красивая, — фыркает, — я ничего никому не должен.

— Яйца в глотку затолкаю! — реву. — Не смей больше никогда так говорить про Любашу. Ты лишь счетовод. Не тебе рассуждать о классах эмиссии формальдегида и женской красоте. Иди воблу жри свою!

— Я не люблю воблу, — блеет, когда мы всё-таки выходим из подъезда.

— Судя по твоим пристрастиям, очень любишь. Пёс, бросающийся на кости.

— Девушка должна следить за собой, — гундосит, — лишний вес — это нездоровая тенденция. Люба бы вместо того, чтобы обижаться, послушалась. Я бы посоветовал ей режим питания и хорошего тренера.

Еле держусь, чтобы рожей его асфальт не разукрасить. Только вот Марат сильный, паразит. Я его недооценил. Если запахнет жареным, он может удивить.

Хотя где-то в глубине души я хочу вывести его на настоящие эмоции. Этот кусок льда кажется мне подозрительным.

Почему-то он скрывает свою симпатию к Любаше. Обижает ее. Только потому, что она в какие-то его личные стандарты не вписывается? Как же бесит!

— Из-за тебя меня тоже выгнали, — фыркаю, — а мог бы сейчас наслаждаться прекрасным телом красивой женщины.

— А не нужно чуть что лезть сразу с кулаками.

— Нечего шляться по чужим женщинам ночами, мудила, — рычу, мы подходим к моей машине, — ты на автобусе, что ли?

— Тут пешком недалеко. Я узнал, что Люба живет в получасе ходьбы, и решил прогуляться, — сует руки в карманы и пожимает плечами.

Сплевываю, затем достаю сигарету.

— В общем, ты меня понял, счетовод. Еще раз хоть взгляд кривой на Любу бросишь — убью. Усвой это раз и навсегда.

Сажусь в тачку. Достаю мобильный. Решаюсь позвонить Любе и извиниться, но вдруг на экране высвечивается: Стася.

— Привет, дочурка, — улыбаюсь, — как твоё ничего?

— Пап, — строго говорит она, — ты ничего не забыл?

Судорожно перебираю в голове все даты, годовщины, праздники. Её мать в своё время плешь мне проела, что я слишком много работаю и забываю, что пять лет и два месяц назад мы в первый раз пошли в кино.

Кстати, Любочку нужно сводить будет. На последний ряд. И как следует потискать. Она такая мягкая, сладкая… блядь, у меня стояк.

— ПАПА! — голос дочки охлаждает разбушевавшиеся фантазии.

— Ну что, милая?

— Ты забыл, да? — губы дует.

— О чем? — сдаюсь.

— Мы сегодня с тобой должны были поужинать в той кафешке, ну, помнишь?

— Ааа, да! — вспоминаю и сильно стыжусь, что забыл. — Что-то на узкоглазом…

— Это японский ресторан, пап.

— Хорошо, милая. Переоденусь и приеду.

— Мама будет рада тебя видеть, — смеется дочурка, а я громко стону.

С Ольгой мы развелись пять лет назад, когда Стасе было тринадцать. Громко, со скандалами и обвинениями. Тогда я приобрел пару седых прядей…

Разворачиваюсь и гоню домой. По дороге пишу своей нимфе сообщение.

Прости, моя сладкая. Увидимся завтра в кафе. И не забудь, что должна мне свидание…

Люба читает, но не отвечает. Усмехаюсь. Гордая она у меня. Но я влюбился в эту женщину с первого взгляда. Никогда не любил худых или «модных» женщин с надутыми губами и ресницами-веерами. У которых между ног можно полку привинтить…

Мне по душе сладкие булочки с красивой натуральной грудью и круглой попкой.

Я сам большой, и такие красотки, как Любочка, гармонично со мной смотрятся. Но Люба — это полный отвал башки.

Характер с перчинкой. Умная, бойкая. Однако в постели нежная и податливая. А какая у нее тугая киска…

Три месяца, как Стас подрядил меня помогать ей с расширением кафе. Но нимфа от меня бегала как ошпаренная и постоянно ругалась. Сегодня во мне что-то вспыхнуло, я надавил и пошел ва-банк.

В итоге наслаждался ее шикарным телом и жаркими стонами. Значит, Любу нужно завоевывать активными действиями.

Я бы с радостью повторил наш секс-марафон, но появился этот Марат.

Рычу себе под нос.

Я вижу его взгляд. Он хочет мою Любочку. Но обижает ее. Почему? Что у него за пиздец в башке? Нужно оградить мою нимфу от этого странного типа. Я чувствую угрозу.

Ревную…

Почему-то мне кажется, что Любу задевает поведение этого качка. Словно он ей не безразличен. Трясу головой, смахивая эту гадкую мысль.

Она не может влюбиться в него, это просто невозможно…

Глава 7

Люба

— Это всё ты виновата! — выговариваю Жанке по телефону. — Весь романтик мне испортила!

— Да что я-то? — обалдевает рыжая. — Кто же знал, что он к тебе сорвется. Слушай, Люб…

— Что?

— А Марат не влюблен в тебя, часом? Уж больно резво прискакал, когда узнал, что ты с Гаврилой уехала.

— А ты ему зачем сказала-то? — вздыхаю. — Очень сомневаюсь, Жан.

После того, как моя Стешка нашла свою любовь, она полностью окунулась в беременность и собственный бренд. Я ее не тереблю, встреч не требую. Мы созваниваемся регулярно, но встретиться не получается.

На этой почве я сдружилась с Жанной. Она красивая рыжая девчонка, молоденькая, сразу после университета к нам пришла. Тоже плюс сайз. Очень эффектная.

Начитанная, интересная.

Но вот мужчину, как и я, найти никак не может. Даже с такой фамилией — Невестина.

— Да ляпнула, не подумав. Он же постоянно фыркает в сторону полных, вот и показалось, что образ богатыря Гаврилы его удержит от новых комментариев…, а он взял и к тебе поехал.

— Ничего… — я окончательно запутываюсь.

Еще и эти фантазии. Я мазохистка, что ли? Мужик меня на дух не переносит, а я мечтаю о том, как он меня трахает. Да еще и вместе с Гаврилой!

Ох, зря я на эмоциях богатыря своего выгнала! Может, он бы меня сладко успокоил.

Вот всегда я сначала делаю, а потом думаю.

— Люба! Прием, Земля! — хихикает Жанна в трубку. — Ты там задумалась о нашем горячем строителе?

— Ох, Жан, эти мужики с ума меня сведут, — вздыхаю, — вот не было их, жила себе спокойно.

Но и такого классного секса не было. Облизываю губы, вспомнив, с какой яростью в меня вбивался Гаврила, и мгновенно намокаю. Мне срочно нужно развеяться.

— Жанна! Пошли-ка с тобой, потусим, как две холостячки и завидные невесты, — предлагаю, — ты свободна?

— Да. Сейчас рецепт доработаю и через часик буду готова. Куда пойдем?

Задумываюсь. Стеша мне говорила, что совсем недавно рядом с ними открылся приятный японский ресторанчик. И там шеф-повар — настоящий японец!

— Пошли в этот, как его… Юби… Шьюби…

— Эби Фиш? — угадывает Жанна.

— Да, оно! Заодно посмотрим, как мастера организуют работу. Ты же японские десерты тоже в книге представила?

— Да, конечно. Тогда через два часа у ресторана встретимся, окей?

— До встречи, дорогая! — кладу трубку.

Присаживаюсь за стол и задумываюсь. Мысли вертятся вокруг Маратика и его комплексов. Интересно, его в детстве отшила полная девушка? Или юная пышечка треснула по голове в игре в вышибалы?

Откуда у мужчины такая ненависть к полным, которую он еще и сдержать не может?

Делаю себе вкусный чаек. Пока пью, смотрю в окно. Немного одиноко. Я ведь и правда хотела провести с Гаврилой эту ночь. И утро, если бы вел себя хорошо. А он вел…

Меня беспокоит другое: образы Марата и Гаврилы перемешались в голове, не позволяя определиться, о ком конкретно я думаю…

Прости, моя сладкая. Увидимся завтра в кафе. И не забудь, что должна мне свидание…

Вижу сообщение на телефоне. Беру, внимательно читаю каждую буковку. Перечитываю и представляю, как мой богатырь произносит это сексуальным хриплым голосом. Пальчик уже было тянется к кнопке «ответить», но одёргиваю себя.

— Помариную тебя немного, мой милый, — улыбаюсь, — поиграем. А потом ты получишь заветный приз.

Мой опыт показывает: чем дольше мужчина бегает за женщиной, тем она для него ценнее.

И нет, секс — не предел для желания обладать. Можно переспать, но так и не получить любовь и обожание.

Гаврила из тех, кто хочет заграбастать девушку целиком. Я это сразу поняла.

Настроение улучшается, Маратик испаряется из мыслей.

Лезу в шкаф и долго перебираю наряды. Останавливаюсь на красном платье с открытыми плечами. Оно выгодно подчеркивает мою зону декольте и узкую талию.

Длиной до колена, тип юбочки «колокол».

Распускаю волосы, тщательно укладываю крупными волнами. Крашусь. Делаю акцент на алые губы. Мама всегда учила меня быть красивой. Как бы жизнь ни складывалась, красота притягивает красоту.

А уродство… ну, тут всё понятно.

— Жалко Маратика, — вздыхаю, — он ведь не понимает сути красоты.

Кручусь перед зеркалом, любуюсь собой. Красотка!

Моя мама умерла, когда мне было девятнадцать лет. И с тех пор я сама по себе. Но все ее наставления, мои жизненные константы, не подвели ни разу.

Вызываю такси. Сегодня позволю себе раскошелиться!

И еду по нужному адресу. Жанна немного опаздывает. У ресторана вижу знакомый внедорожник. Интересненько!

Это Гаврилы или просто похожий?

Да нет, даже царапина такая же на пассажирской двери. Интересно, что мой богатырь делает в японском ресторане?

— Привет! — ко мне подбегает запыхавшаяся Жанка. — Я опоздала, автобуса не было. Замешкалась.

— Жан, — прищуриваюсь, — это случаем не внедорожник Гаврилы?

— Похож, — хмыкает она, — но вряд ли он такой один в городе. Или ревнуешь, думая, что он сейчас с какой-нибудь мадам тут зависает? Признавайся, льдинка.

— Почему же ревную? — вздергиваю подбородок.

Меня и правда пожирает ревность. Жгучая, неприятная, она пульсирует в груди. Но я в этом не признаюсь!

— Пошли, заодно и узнаем, — подмигиваю подруге.

Мы с Жанной заходим.

— Добрый день, девушки, — навстречу выходит приятного вида молодой человек, — вам столик у окна или…

— Ха-ха! Да, и правда! Ну ты крута! — слышу заливистый смех Гаврилы.

Тут же разворачиваюсь и вижу, что он тут с молодой девицей. Мне тут же срывает все предохранители разом.

И я направляюсь к сладкой парочке…

Глава 8

Люба

— Добрый вечер, — подлетаю к их столику, грозно возвышаюсь.

— О, Любаня! — скалится Гаврила. — А я думал, ты устала и спать легла.

— Как видишь, нет, — ледяным тоном заявляю, — а ты времени зря не теряешь…

Оцениваю спутницу своего богатыря. Хрупкая милая брюнеточка с огромными глазами и пухлыми губами. Груди нет, одежда оверсайз. Студентка?

Выгибаю бровь.

Как низко ты пал, Гаврила. Только вот в груди щемит всё сильнее. И ему тоже нравятся худые…

— Присаживайся! — он подскакивает, касается моей талии.

— Не трогай меня! — шиплю. — Предлагаешь мне третьей быть?! Какая наглость! Я тут с Жанной, подошла поздороваться только. Удачного свидания.

Резко разворачиваюсь и направляюсь мимо столиков с обалдевшими посетителями обратно к выходу. Аппетит пропал, но я останусь из принципа. Ишь ты! Из моей койки сразу ринулся клеить студентку! Ууу!

Все мужики одинаковые!

Такому меня мама не учила, это моё личное наблюдение.

— Люба, постой! — громила догоняет меня, хватает за руку.

Резко вырываю. Черт, я же хотела вести себя достойно и сцен не устраивать! В конце концов, мы друг другу никто и…

— Моя ревнивая нимфа, я польщен, — скалится, словно всё впорядке.

— Ты вообще в себе, Гаврила?! Тебя там девушка ждет…, а ты за мной бегаешь! Думаешь усидеть на двух стульях?

— Каких стульях, Люба? — он пучит на меня глаза. — Это Стася, дочурка моя. Я давно ей обещал сюда сходить…

— Дочка? — впервые в жизни я не знаю, что сказать.

Слышите звон? Это моё достоинство падает к ногам и разбивается вдребезги. Я так заревновала, что мозги напрочь отключились и уехали в пешее эротическое. А еще мнила себя женщиной с холодной головой.

Позорище!

Стыдоба!

Дочурка громилы и правда невероятно милая. И если присмотреться, в ней угадываются черты отца.

— Жанна! — гремит на весь ресторан Гаврила. — Айда к нам! Вместе веселее!

Поджимаю губы, желая провалиться сквозь землю со стыда.

— Пошли, нимфа моя, — мой богатырь подхватывает меня под руку и ведет к столику.

— Здрасте! А вы Люба? Папа столько о вас рассказывал! — улыбается девушка. — Но никак не хотел нас знакомить.

— Нет, — растерянно бормочу.

Так, если есть дочь, то точно имеется в наличии и бывшая жена. Или не бывшая?

— Я Жанна! — охотно представляется рыжая.

— Люба, — спокойно отвечаю, беру себя в руки.

Ладно, опозорилась, теперь пора своё доброе имя восстанавливать.

— И как тут кормят? — беру меню, улыбаюсь приятному мальчику-официанту.

Гаврила прищуривается, играет желваками. Поревнуй, мой милый, тебе полезно.

Его ладонь ложится на моё бедро, сжимает. Вот же черт!

Так получилось, что я села с богатырем, а Жанка с его дочерью. Между нами стол, а наглые пальцы мужчины медленно ползут вверх.

— Мы могли бы продолжить, — тихо говорит мне на ушко, заставляя сердечко плясать в груди.

— Сегодня в моих планах сладко спать, — шепчу в ответ, сводя ноги, буквально выталкивая бёдрами лапу наглеца, — а завтра посмотрим.

— Нравишься мне, — рычит.

Улыбаюсь.

— Стася. Красивое имя. Ты учишься?

— Да! На журналиста! Точнее, специализируюсь на корпоративных медиа. Мечтаю устроиться в большой холдинг! — с сияющими глазами рассказывает девушка.

— Ничего себе! — Жанна подхватывает. — Ты молодец! Я в твоем возрасте хотела лишь свободы от тирана-матери и замуж…

— Спасибо! — краснеет Стася. — А вот папа против.

— Не хочу, чтобы моя дочь стала корпоративной крысой! — фыркает Гаврила.

— ПАПА!

— А что? Работа руками куда надежнее и всегда прокормит.

— Пап, предлагаешь мне доски строгать? — выгибает бровку девушка. — Сам вон себе бизнес-леди отхватил.

Улыбаюсь.

— Люба работает в полях, а не сидит в офисе. Это большая разница!

— В офисе нет ничего плохого, — мурчу, кладу руку на бедро мужчины.

Он рычит себе под нос. Но успокаивается.

— Я понял, — делает глоток кофе, — сговорились?

Дальше разговор возвращается в мирное русло. Стася расспрашивает меня о кафе, обещает зайти с подружками. А я всё больше проникаюсь к этой девочке. Она такая же непосредственная, как ее отец.

Милая, активная! Чудо просто.

Гаврила больше молчит, ест и довольно улыбается, глядя на нас. Стася щебечет о своих студенческих делах, я всё жадно впитываю.

И меня посещает мысль: если бы у меня была дочь…

Отгоняю ее. Не время мне пока детей рожать. Потом обязательно.

— А вы дадите мне свой номер? — улыбается девушка. — И вы, Жанна! Мне очень интересно узнать о вашей книге побольше!

Жанка густо краснеет. Что поделаешь! Гении часто сильно комплексуют. Мы со Стасей обмениваемся номерами.

Гаврила долго настаивает на том, чтобы отвезти меня домой, но я отказываюсь. Знаю, что приглашу его к себе, и пошло-поехало. Нет! Пока доступ к телу закрыт.

Возвращаюсь домой. И тут приходит сообщение от Маратика.

Завтра буду к шести. Есть, что обсудить по будущему строительству.

На губы почему-то лезет улыбка.

А на следующее утро в шесть утра я на работе.

Но его нет…

— Хм! Он всегда приезжает даже раньше. Стас очень хвалил его пунктуальность. Неужели что-то случилось?

На сердце как-то неспокойно. Я пытаюсь направить мысли в рабочее русло. Особенно, когда на часах девять, Гаврила вовсю командует рабочими, а Марата всё еще нет…

— Жан, — подхожу к повару, она с тревогой смотрит на меня.

— Что такое? На тебе лица нет!

А я беспокоюсь, не могу!

— Сейчас возьму адрес Марата и поеду к нему.

— А что такое? — пугается подруга.

— Он очень дотошный, всегда вовремя приезжает. Это его единственное достоинство. Он написал мне вчера, что в шесть будет, — хватаю сумочку, — вдруг случилось чего?

Выхожу, но меня перехватывает Гаврила. Хмурится.

Глава 9

Марат

Бам-бам!

Со всей силы луплю по боксерской груше. Отчаянно стараюсь выкинуть из головы Любу.

Но не получается. Я весь потный, уже майка и штаны мокрые насквозь. Но остановиться я просто не могу.

Как и не думать о горячем теле булочки. Блядь! Я даже в мыслях ее так называю! Сука!

— Отлично, Марат! — мой тренер подходит. — Ты выдохся уже.

— Я только начал, — делаю глоток воды, — полчаса тренируюсь.

— Бледный ты весь, может, хватит на сегодня? — смотрит с тревогой.

— Все ок. Сейчас еще пять минут и пойду на силовые…

— В последние недели ты просто с ума сходишь. Смотри, не заболей, дружище, — ухмыляется качок.

А как не сходить? Если в мыслях поселилась женщина, которую я одновременно и терпеть не могу, и хочу до боли в яйцах?

Все остальные просто меркнут на фоне Любы. А она ещё все свои прелести, блядь, выставляет! Чтобы все ее оценивали…

Бам-бам!

Сука! Ничего не получается. Как только я начинаю думать о Любе, мой член колом встает и не падает.

— Привет, Маратик, — ко мне подходит наша местная фитоняшка Кира, с которой я однажды по-пьяни переспал, — как твои дела?

— Хорошо, — продолжаю лупить грушу.

— Может, сходим куда-нибудь после зала? Тут рядом открыли ЗОЖ кафе.

— Я домой, прости, — резко отвергаю предложение.

А может, мне стоит увлечься кем-то? Ну, хотя бы вот Кирой. Всё при ней, здоровая и стройная. Только вот не торкает почему-то…

Когда я рядом с Любой, от одного ее аромата во мне всё дрожит.

Да как так-то?!

Ненавижу это чувство!

С трудом заканчиваю тренировку. Затем иду в душ. Сегодня мало народа, я там один. Беру полотенце и направляюсь в кабинку. Там включаю воду. Тыкаюсь лбом в кафель.

— Люба, Люба… что же ты за наваждение-то такое? — рычу, обхватывая рукой член.

Двигаю взад-вперед, задеваю головку. Удовольствие мощными волнами накрывает. Сегодня я пришел к ней домой… и увидел Любу с Гаврилой. Вместо того, чтобы проигнорировать или взбеситься, я возбудился.

Чёртов извращенец, блядь!

Мои мозги окончательно ломаются, когда в голове возникает картина: булочка с раздвинутыми ногами, а в ее киске орудует бородач. Она томно стонет. Смотрит на меня и взглядом манит.

Подхожу.

Яйца сжимаются в комок. Я полностью погружаюсь в свою фантазию.

Губы Любы на моем члене. Кайф от ощущения влажного горячего рта… нежный язычок скользит по головке. Но трахает ее другой…

— Блядь! — рычу, бурно кончая в кулак. — Ахуенно просто…

Быстро смываю следы своего маленького грешка. Всё тело судорогой сводит. Нужно больше! Я бы хотел посмотреть, как Гаврила имеет нашу девочку…

Нашу кого? Блядь, Марат, совсем ошалел!

Быстро моюсь и изгоняю прочь из головы порочные мыслишки. Ну, точно извращенец. Но Любку пиздец как хочется…

Но она об этом никогда не узнает.

Одеваюсь.

— Марааат! — у выхода меня догоняет Кира. — Ты домой?

— Да…

Я совсем недавно съехал от своей мачехи. У нас с ней крайне непростые отношения. Этот переезд стал глотком свежего воздуха. После смерти отца она совсем слетела с катушек. И жить с ней стало невыносимо.

— Если хочешь, можешь меня проводить, — щебечет Кира, а мне совсем не до нее.

Чувствую сильную слабость. В горле першит.

— Не хочу. До встречи, Кира, — направляюсь к дому.

Клуб находится недалеко от него. Машину я оставил, предпочитаю больше двигаться. Ведь у меня в голове с самого детства сидит страх…

Помню слезы. Белые простыни на зеркалах. Мама умерла, когда мне было восемь. Отец не плакал.

Уже на похоронах меня за руку взяла незнакомая женщина. Она была ослепительно красива. Стройная, яркая. Даже в чёрном платье она казалась мне феей.

— Твоя мама ушла так рано, — сказала она мне, — потому что не следила за собой. Была толстой. А толстые люди долго не живут… запомни, милый.

Через неделю эта женщина переехала к нам. Она была стройной, да… и учила меня, что полные люди ленивы. И они рано умирают.

Потом мне сообщили, что отец хотел уйти от матери незадолго до ее смерти. Потому что она была толстой…

Не следила за собой…

А он полюбил Кристину. Потому что она стройная. Это ведь очевидно, правда?

В моем детском мозгу закрепились эти постулаты. Полная — плохо, стройная — хорошо.

Только вот, встретив Любу, я понял, что она торкает меня похлеще любого дофамина. Словно мой персональный наркотик.

Лишь однажды вкусив сладость ее губ, я пропал. Но она унизила меня, воспользовавшись минутной слабостью. Детские комплексы вылезли наружу, и я нахамил ей.

А потом еще и еще. Я свято верил, что прав. Она ведь толстая! Но её округлые бёдра все равно манили меня. Я представляю их ночами. А вкус алых пухлых губ вообще башню сносит.

Тогда я начал дрочить на неё. Это мой маленький порочный секретик, который она никогда не узнает.

— Твою ж мать, — вваливаюсь в квартиру, чувствую себя просто отвратительно.

Первым делом измеряю температуру.

— Тридцать девять и шесть… ну, пиздец…

Голова кружится, всё вокруг расплывается. Трясет так, что шаг сделать не могу. В итоге просто проваливаюсь в темноту.

— У него жар, Гаврила! — слышу из темноты спасительный голос.

Люба? Она пришла ко мне во сне? Блядь, я так рад! Хотя бы тут у меня хватит смелости рассказать ей правду…

Шарю по кровати, судорожно пытаюсь найти свою булочку.

Она моя! Моя!

Руки прочь!

И нащупываю круглую сладкую попку…

— Ай! — вскрикивает, но я уже сгребаю Любу в охапку.

Пусть это только сон, но в нем я позволю себе всё…

Глава 10

Люба

Парой часов ранее…

Гаврила возвышается надо мной, как гора.

— Ты влюблена в Марата?! — рычит, таранит меня разъяренным взглядом.

— ЧЕГО?! С ума сошел?! — лучшая защита — это нападение. — Как ты подумать мог? Он меня толстухой обзывает, а я его люблю?

Мужчина прищуривается.

— Просто он не приехал к назначенному времени, — вздергиваю подбородок.

Почему я вообще оправдываюсь?

— Есть телефон, Люб… — произносит Гаврила спокойно, — набери и всё. Может, он с какой-нибудь воблой там завис…

— Воблой? — не понимаю.

Задумываюсь. Я ведь и правда сорвалась прям сразу ехать к нему. Хотя могла позвонить. Спасибо Гавриле, моему новообретенному здравому смыслу.

— Ну, худосочной бабой…

— Ни одна девушка не заслуживает таких слов, Гаврила! — заявляю ему. — Все мы прекрасны.

— Понял, нимфа моя. Ну что, звонить будешь?

Кусаю губы. Я ведь поехать хочу. В груди обезумевшей птицей бьется тревога за токсичного качка. Но под суровым взглядом громилы достаю мобильный.

Раз звоню, два. Но Марат не берет трубку.

— Видишь? — сую телефон в сумочку. — Не отвечает. А если он при смерти, пока ты тут мне сцены ревности закатываешь? Кстати, напомни, когда мы начали встречаться, что позволяешь себе меня контролировать?

Но Гаврила не тушуется. Он вообще поражает своей уверенностью непробиваемой. Признаюсь, это подкупает.

Но я взрослая, самостоятельная женщина, в конце концов!

— Вчера, — заявляет нагло.

— Это с какого… — обалдеваю.

— С момента, когда мой член погрузился в твою… — тут же затыкаю ему рот, когда мимо проходят два офигевших строителя.

— Не ори ты так! — шиплю. — Поняла я. Всем тут не обязательно знать, чем мы занимаемся в свободное время.

— Ну так что? — Гаврила достает из кармана ключи от машины.

— Что? — пучу на него глаза, поправляю сумочку на плече.

— Поехали.

— Куда?

— Как куда? Спасать твоего ненаглядного, — фыркает богатырь, — а то вдруг он у квартиры коньки отбросил? Нужно будет где-то прятать труп…, а для этого нужна мужская сила.

Вздыхаю. Мимо снова проходят рабочие и таращатся на нас с громилой. Он просто несносный! Но Гаврила привнес в мою жизнь свежий ветерок новых чувств.

Может, он и прав?

С ним мне будет спокойнее. К тому же не на метро ехать…

— Ладно, поехали.

Мы быстро доезжаем до дома Маратика. Выскочив из машины, быстрым шагом направляемся в нужный подъезд.

— У нас нет ключей, — констатирую в лифте.

— Но у нас есть я, — скалится громила, — поцелуй?

— С каких пор ты спрашиваешь? — упираю руки в бока. — Постыдился бы?

— Чего?

— А вдруг он там правда… ну, не знаю…

— Скорее мы его в постели с воб… — запинается, увидев мой грозный взгляд, — худой девушкой.

Признаюсь, это меня задевает. Не знаю почему. Раньше я с лёгкостью рвала все отношения, пожелав бывшим удачи. В случае с Маратом прям ревность за горло хватает.

Нужно что-то с этим сделать.

Выходим, поцелуя Гаврила так и не получает. Он достает из своего портмоне связку каких-то приспособлений.

— Не говори, что это отмычки… — хмыкаю.

— Они самые.

— Ты медвежатник? — интересуюсь.

— Нет, — коротко отвечает, перебирая отмычки.

— Это успокаивает. Не хотелось бы в кутузку из-за тебя попасть и пойти как соучастница взлома.

Гаврила усмехается. Такое чувство, что у него иммунитет к моему острому языку. Но что поделаешь, я такая, какая есть.

Мой богатырь быстро и ловко вскрывает дверь квартиры Марата.

Внутри темно, даже шторы задернуты.

— Чисто у него тут, — хмыкаю, разуваюсь и направляюсь прямиком в спальню.

Фантазия рисует картины, как он там с девушкой лежит в постели, но внезапно я вижу крупное тело мужчины, лежащего на полу.

— Боже! — вскрикиваю. — Гаврила, он тут!

Что с ним? Подбегаю, у Марата сильный жар. Он лежит на полу без сознания.

— Он заболел, боже… и сколько ты тут пролежал?

Гаврила подходит, осматривает нашего качка.

— Спит, — заявляет без единого сомнения, — чего развалился, эй?

— Он болен! — шикаю. — Надо отнести его на кровать.

— Ладно, — Гаврила подхватывает Марата и тащит в комнату.

Я быстро распахиваю шторы, открываю окно в гостиной, чтобы проветрить, но не устраивать сквозняк.

Затем звоню в скорую помощь.

— Ну что? — захожу в комнату. — Как он?

— Бредит, — хмыкает Гаврила, — плохо дело. Нужно скорую.

— Я вызвала, — подхожу и накрываю Марата тонким пледом.

— Лю… лл… — бормочет мужчина, сбрасывает покрывало.

— Ты понял, что он говорит?

— Не-а.

— Пошли на кухню, я хотя бы ему бульончик сделаю, пока ждем врача. Придет в себя, поест хоть, — выхожу из спальни.

В холодильнике у Марата только курогрудки да овощи. Из чего мне бульон-то варить?

— Гаврила, придется сбегать в магазин. Я составлю список, купишь продукты?

— Угу, — хмыкает задумчиво, — а меня бы ты так выхаживала?

Складывает ручищи на груди.

— Конечно! — восклицаю без тени сомнений. — Если бы ты заболел, я бы и тебе бульончик сварила.

— Ладно, — на его лице расцветает улыбка, — давай, всё куплю. Он мне потом должен будет…

Я быстро черкаю на бумажке список продуктов, которые понадобятся мне для сносного обеда больного гриппом человека и отправляю Гаврилу в магазин.

А сама беру миску, наливаю холодную воду и иду к Маратику.

Не знаю, почему мне так грустно. От того, что он заболел? Или что я что-то к нему чувствую вопреки собственной гордости и здравому смыслу?

И к Гавриле ведь чувствую!

Что за бардак у меня в голове?

Беру полотенчико, мочу водой. Сажусь рядом с Маратом и протираю его вспотевший лоб.

— Сколько же ты один тут лежал? — смотрю на красивое мужское лицо и не могу понять, почему меня так тянет к этому токсику.