Пороки: Ковен

Плейлист

Свобода — это не дар. Свобода — это цена,
которую платишь снова и снова.

Книга посвящается моим родным, друзьям и коллегам. Спасибо за поддержку!

Плейлист

Marytale — Мутная вода

947.ASH — Tktk Baby

BTS — Answer : Love Myself

Marino — Devil in Disguise

Call Me Karizma — Dance with the Devil

兰若度母 — 福禄寿 (Лань Жо Ду Му — Зеленая Тара)

Graham Lake feat. Avelino — Run em Down

Tim Schou — Run Run Run Run Run

(Готовый плейлист можно найти на Яндекс Музыке по названию книги)

Глава 1

Салемские ведьмы давно уже не жили в Салеме. Кто-то из них даже предпочитал не называться салемскими: прародительницы, династийцы, лимбцы. Любой демон, кроме Лимба, всегда смеялся, слыша последнее название.

После побега от инквизиции ведьмы жили в городе Тален, который был воздвиг среди гор и не мог пропустить к себе ни одного не мага. Данный регламент не нарушался никогда. Если и какой династиец возьмет себе в пару не мага, то жизнь для них тут закрыта. Совместная, разумеется.

Исталь стояла у искусственного пруда с горной водой. Сложенные за спиной руки не говорили ни о чем хорошем. Она была третьей советницей ковена. Ищейка. Мало что в жизни могло вывести ее из себя. Но у Анталии Суми на это был абонемент.

— Иси.

Она поморщилась.

Не хотелось никого видеть? Даже родного отца.

— Я в порядке, — бросила она через плечо.

— Поэтому все деревья вокруг завяли?

Исталь оторвала взгляд от озера. Ровный полукруг из пихт исчез, оставив вместо себя такой же ровный полукруг палок и сгнивших крон.

Вымученно, вздохнув, она повела рукой, возвращая их всех к жизни, и повернулась к отцу.

— Выглядишь неважно, — бросила Исталь и пошла по щебенке вверх к деревянному помосту.

Шум камней за ней дал понять, что Лоуренс идет за ней.

— Ты не лучше, — он догнал ее.

Они молча дошли до помоста, каменной кладки и первых домов улицы.

— Как мама? — все же спросила она, почти маршируя в сторону ратуши.

Она была зла, Невероятно зла.

— Не выходит из комнаты.

У Исталь раздулись ноздри.

— Суми привели?

— Да.

Этого ей хватило. Исталь взмахом руки распахнула главную дверь, а затем, сжав кулак, с громким хлопком закрыла ее за собой. Лоуренс остался один.

— Не натвори дел, Иси…

Советница влетела в главный зал. Весь десяток судей посмотрел на нее. Половина из них до этого как минимум кричала, а другая ревела.

— Суми, за мной.

Женщина с растрепанными волосами, сидевшая в центре, в окружении трибун, обернулась к ней.

— Только с позволения суда, советница, — пренебрежительно ответила та, разворачиваясь обратно.

Исталь уже хотелось закричать, бросить все и убить Суми. Но Гуд, одна из трех главных судей, заговорила раньше.

— Тебе бы быть более любезной, Анталия, — Эбигейл Гуд неодобрительно покачала головой.

— Я сама любезность, — расплылась она в улыбке.

Несколько ведьм фыркнуло, кто-то зашептался.

— Отправляйся в академию вместе с Исталь, — приказала вторая главная судья — Ингрид Редд.

— Так просто ее отпустим? — вздохнула одна из обычных судей.

— Надо наложить Компедес Сине Маджия, — предложила другая.

Анталия сморщилась на долю секунды, но тут же покивала головой, давая понять, что судьи решили правильно, и она готова сотрудничать.

"Суми только и делает, что "сотрудничает" со следствием. "Да, ваша честь. Я использовала темное заклятие, но во благо нашего ковена нет, я не могу сказать, какая опасность нам угрожала. Поверьте, если бы не я, то нас бы ждала участь куда страшнее. Могу только сказать, что дело в других ковенах". Тьфу на тебя! Давай еще войну разожги между Тринадцатью!"

Некоторые судьи, они же главы своих династии, поддерживали мнение Исталь. Но остальные повелись на выступлении и, опасаясь хоть малой возможности того, что другой ковен решил посягнуть на власть Первого, поверили Суми.

Ну кто бы во что ни верил, все пытались разобраться, насколько сильно темная магия попортила общий резерв сил и не перевешивает ли магия Суми этот казус.

Исталь сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Ей хотелось вытащить Анталию за волосы из этого зала и заставить говорить правду.

Вот если бы только Анталия не была ей нужна, чтобы вынести тело сестры из Академии.

— Компедес Сине Маджия будет наложено, — холодно произнесла Ингрид Редд, поднимаясь со своего места. — До выяснения всех обстоятельств твоя магия будет ограничена, Анталия.

Суми лишь склонила голову в покорном жесте, но уголки ее губ дрогнули — будто она едва сдерживала улыбку.

Исталь почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Она что-то задумала.

— Идем, — резко бросила она, разворачиваясь к выходу.

Анталия неспешно поднялась, поправила безупречный пучок и последовала за ней, демонстративно не торопясь.

Двери ратуши захлопнулись за ними, и Исталь тут же схватила Суми за руку, вдавливая пальцы в ее кожу.

Темная магия висела в воздухе Талена, как ядовитый туман. Исталь чувствовала ее каждой клеткой тела — липкую, тяжелую, разъедающую.

— Ты думала, это сойдет тебе с рук?

Глава 2

Похороны были достойными салемской династии.

Черные шелковые гробницы, усыпанные серебряными звездами, словно ночное небо, застеленное мраком. Каждая из них — словно безмолвный страж, хранящий тайны веков. Двенадцать факелов с вечным пламенем, закрепленных в воздухе заклинанием, освещали аллею, создавая зыбкий свет, который казался живым и одновременно холодным, будто сам воздух плакал вместе с собравшимися.

Хор теней, сплетенный из голосов давно ушедших, пел на языке, забытом даже древнейшими магами. Их мелодия была одновременно прекрасной и пугающей — как эхо далекого прошлого, которое не желало покидать этот мир.

Бони Мартин стояла у изголовья, безупречная в трауре, словно сама смерть воплотилась в человеческом облике. Ее пальцы, тонкие и холодные, сжимали посох с рубином — фамильную реликвию, которая, казалось, пульсировала скрытой силой. Ее глаза были неподвижны, как каменные статуи, и в них не было ни капли слезы, только бесконечная решимость.

Лоуренс, высокий и бледный, как сама смерть, читал заклятия предков. Его голос был низким, ровным, словно ветер, пробегающий по мертвым листьям. Слова текли из его уст, заполняя пространство древней магией, которая словно оживляла стены вокруг.

Исталь не слышала слов. Она была пленницей собственных мыслей, погруженной в бездну чувств, которые невозможно было выразить словами. Она чувствовала, как магия витает в воздухе — густая, тяжелая, чужая. Не та, что была у Фло. Фло смеялась над этими ритуалами, считая их пустой формальностью, фарсом для слабых и лицемерных.

"Посмотри на них, — шептала она когда-то, — как будто смерть — это просто еще один повод покрасоваться."

Теперь Фло лежала в гробу, лицо белее мрамора, руки сложены на груди. Без единой царапины. Без следов борьбы. Как будто просто уснула, словно мир забрал ее мягко, без боли и страха.

Исталь сжала кулаки, чувствуя, как черные молнии копошатся под кожей — буря, которую она старалась сдержать, чтобы не разрушить хрупкий покой.

Время летело. Исталь едва успела заметить себя, бросающую на гроб сестры алую розу, как будто провалилась в забытье. В пустоту.

"Там ли сейчас моя Фло? Или спустилась на первый круг к остальным ведьмам?"

Веллора подошла первой. Маленькая, светловолосая, в платье цвета утреннего неба, которое казалось слишком ярким и неуместным в этот мрачный день. Ее голубые глаза блестели от фальшивых слез, которые не достигали глубины души.

— Мы так скорбим, — прошептала она, касаясь руки Исталь с такой нежностью, что это казалось оскорблением. — Если бы Верховная была в Академии...

За ее спиной Клаус, высокий и худой, оперся на трость, его длинное лицо выражало показную скорбь, как маску, тщательно надетую для публики.

— ...этого бы не случилось, — закончил он, голос холодный и безэмоциональный, словно приговор.

Исталь посмотрела на советников. На их чистые, ухоженные руки, на драгоценные камни в их перстнях, на искусно подобранные наряды, которые говорили о богатстве и статусе, но не о настоящей боли.

Совет Ковена должен был защищать ковенцов, но из них троих этим занималась только Исталь.

"Идиоты, которых набрала Суми".

— Убирайтесь, — сказала она тихо, но в голосе звучала сталь. Ее слова были как холодный ветер, который разгонял дым от погребальных курений. — И даже не думайте подходить к моим родителям.

И, не дожидаясь ответа, она отвернулась и ушла, оставив их в кольце дыма и лжи, в их собственном мире лицемерия и пустых слов.

Мощеные улицы были пусты. Казалось, весь Ковен сейчас находился на кладбище.

Исталь глубоко вдохнула, пытаясь унять бурю внутри. Ее сердце билось громко, словно барабан войны, и в глазах вспыхнул огонь — не слезы, а решимость. Она знала, что этот день — не конец, а начало новой борьбы. И она была готова встретить ее лицом к лицу.

✧

Суд над Суми этим же вечером был фарсом.

Исталь знала это еще до того, как переступила порог зала заседаний.

Она сидела в первом ряду, сжав кулаки так, что ногти впивались в ладони. Суми, закованная в серебряные цепи, улыбалась. В глазах горел холодный, расчетливый огонь.

— Сколько еще должно пасть? — прошептала Суми, поворачивая голову к Исталь. — У вас нет следующей Верховной. Вам не кем меня заменить.

Из зала заседаний донеслись недовольные шорохи. Судьи отстранились, выражая отвращение, наклоняя головы к своим записям. Словно они могли игнорировать правду, которая была так близка.

— Не будет больше никаких жертв! — резко выкрикнула одна из сторонниц, но её голос утонул в гуле толпы.

— Сколько еще наших детей должно пострадать без Верховной?!

— А не из-за нее ли они пострадали?

— Тишина. — голос Ингрид Редд разнесся по залу, хоть и говорила она тихо. — Приступайте.

Голосование началось.

Исталь не стала ждать результата. Она встала и вышла, хлопнув дверью так, что стекла задрожали.

Она не пошла к родителям.

Глава 3

Бар "Гроза" стоял на самом краю Ашфорда, словно забытый всеми и самим временем. Там, где асфальт заканчивался, уступая место разбитой грунтовке, а уличные фонари горели тускло, будто стесняясь освещать происходящее. Снаружи он казался неприметной коробкой с грязными окнами, из которых пробивались лишь приглушённые отблески света и отрывки тяжёлой музыки — гитарные риффы с перекошенным звуком и хриплый вокал, словно шёпот ночи.

Исталь толкнула дверь плечом, и в комнату ворвался густой, тёплый воздух, пропитанный запахами пива, табака и дешёвого парфюма. Он ударил ей в лицо, словно напоминание о том, что здесь царит своя, особенная атмосфера. Внутри было тесно: мужчины в потрёпанных кожанках, девушки в обтягивающих джинсах и коротких платьях, которые едва прикрывали то, что хотели прикрыть. Громкий смех, звон бокалов, скрип барных стульев — всё сливалось в непрерывный гул, создавая ощущение живого, пульсирующего организма.

Она пробилась к стойке, откинула прядь волос, упавших на глаза, и жестом подозвала бармена — здоровенного детину с татуировкой змеи на шее.

— Виски. Двойной. Без льда, — сказала Исталь голосом, в котором звучала усталость и решимость.

Бармен — Глеб, старый знакомый — лишь усмехнулся, вытирая стакан тряпкой.

— Опять дела?

— Не лезь, — буркнула она.

— Да я и не лезу, — он поставил перед ней стакан, — просто если ты опять начнёшь стрелять по бутылкам, как в прошлый раз, я тебя сам вышвырну.

— Я тогда попала в каждую.

— В мою машину тоже попала.

Исталь хмыкнула, опрокинула виски в горло и поставила стакан обратно.

— Ещё.

Глеб налил, но не отошёл, упёршись руками в стойку.

— Ладно, что случилось?

— Ничего.

— Враньё. Ты не появлялась две недели, а теперь сидишь здесь, пьёшь, как будто завтра апокалипсис.

— Может, и апокалипсис, — она сделала глоток, — кто знает.

Рядом с ней, слева, парень в очках с толстой оправой, явно перебравший, пытался клеиться к брюнетке в красном платье.

— Ну давай, я тебя до дома довезу, — тянул он, наклоняясь к ней.

Девушка усмехнулась, отстраняется.

— Ты? На чём? На мопеде с тем дурацким шлемом, что у тебя в профиле? — насмешливо спросила она.

— Эй, это винтаж! — паренёк гордо поднял подбородок.

— Винтаж — это когда стильно, — она стучит пальцем по очкам, и оправа съезжает на нос. — А у тебя просто старьё.

— Ну, может, старьё, но с душой! — не сдавался он.

Девушка рассмеялась и отвернулась, оставляя парня с глупой улыбкой.

Парень резко повернулся и заметил Исталь. Его лицо тут же изменилось.

Марк Метшин, лучший друг Исталь, развернулся к ней всем корпусом, с ходу начав причитать без всяких приветствий:

— Ну и где тебя носило, а? Две недели ни звонка, ни сообщения! Я уж думал, тебя в канаве с перерезанным горлом нашли!

Исталь усмехнулась, крутя в пальцах пустой стакан.

— Ты бы хоть притворился, что волновался.

— Я и не притворяюсь! — Марк стукнул кулаком по стойке, отчего его очки съехали на кончик носа. — В прошлый раз, когда ты так пропала, я три дня по подвалам шлялся, искал тебя! А оказалось, ты просто в запой ушла!

— Не в запой, — поправила Исталь, ловя взгляд Глеба и жестом показывая "ещё один". — Работа была.

— Ага, конечно, твоя "работа", — Марк снова сделал кавычки пальцами. — Агент по недвижимости, блин. Даже не удосужилась нормальную легенду придумать.

Исталь не ответила, предпочитая наблюдать, как Глеб наливает ей очередную порцию.

В этот момент та самая брюнетка в красном проходила мимо, бросив презрительный взгляд на Марка.

— О, смотри, твоя поклонница, — ехидно заметила Исталь.

Марк фыркнул:

— Да плевал я на неё.

— Правда? А то у тебя аж уши покраснели.

— Это от виски!

— От виски, — передразнила Исталь, затем внезапно встала. — Пошли, утрёшь ей нос.

Марк замер на секунду, потом лицо его расплылось в хищной ухмылке.

— Ты серьёзно?

— А что, передумал?

— Да я хоть сейчас!

Они вывалились на улицу, где холодный ночной воздух резко контрастировал с духотой бара. Марк направился к своему байку — старенькому, но ухоженному "Харлею", который он ласково называл "динозавром". Исталь же шагнула к своему "Дукати", чёрному, как сама ночь.

Брюнетка в красном как раз садилась в такси, но её взгляд невольно зацепился за Марка, когда тот с гордостью натянул свой дурацкий шлем.

— Эй, — крикнула Исталь, заводя мотор, — смотри, она всё-таки оценила твой "винтаж".

Марк обернулся, поймав взгляд девушки. Та, конечно, тут же сделала вид, что просто смотрит куда-то вдаль, но было уже поздно.

Глава 4

Утро выдалось серым и дождливым. Исталь стояла у окна своей квартиры, наблюдая, как капли дождя стекают по стеклу, оставляя извилистые следы. Алекс уже ушел на работу — нашли тело убитого тем сумасшедшим, но ничего интересного.

В любом случае это было кстати. Сегодня ей нужно было разобраться с теми странными символами из особняка, а для этого требовался эксперт.

Она натянула кожаную куртку, проверила, заряжен ли оберег на ключице, и вышла. Машина мягко заурчала, когда она завела двигатель. Всего двадцать минут — и она будет в "Черном Фолианте".

✧

Лавка старинных книг и артефактов выглядела так, будто застряла в прошлом веке. Вывеска, покосившаяся от времени, скрипела на ветру, словно жалуясь на каждый порыв холодного осеннего воздуха. Дверь, как всегда, заедала — Исталь толкнула ее плечом, упершись ногой в косяк. Дерево скрипнуло недовольно, но поддалось.

— Жерар? — позвала она, стряхивая капли дождя с темных волос. В лавке пахло пылью, старым пергаментом и чем-то горьковатым — возможно, травами, которые старик иногда жевал для "ясности ума".

Из-за стойки медленно поднялась седая кудрявая голова. Жерар сидел за грудами книг, окруженный пыльными фолиантами и странными артефактами: бронзовыми амулетами, потрескавшимися черепами мелких существ, склянками с мутной жидкостью. Его круглые очки блестели в тусклом свете лампы, отражая размытые силуэты полок.

— А, Исталь! — он ухмыльнулся, обнажив пожелтевшие зубы. — Ну что, опять натворила дел? Или, может, на этот раз просто зашла поболтать со старым грешником?

— Наоборот, — она подошла к стойке, смахнула с нее горсть пыли и выложила перед ним несколько фотографий. Бумага была слегка влажной от дождя. — Дело подкинули. Какая-то секта новая появилась. Мне нужно знать, что их символы означают.

Жерар нахмурился, снял очки, протер их краем рубахи — ткань оставила на стекле новые разводы — и водрузил обратно на нос. Его пальцы, покрытые чернильными пятнами и следами порезов от бумаги, осторожно провели по изображению.

— Хм… — он прищурился. — Где-то я такое видел…

Старик кряхтя отодвинулся от стойки, зацепив рукавом стопку бумаг. Листы рассыпались по полу, но он лишь махнул рукой.

— Черт бы побрал эти… — пробормотал он, пробираясь вглубь лавки между стеллажами.

Исталь терпеливо ждала, скрестив руки на груди. Где-то в углу тикали часы — старые, с маятником, их стрелки давно остановились на без пятнадцати двенадцать.

Через пару минут Жерар вернулся, неся в руках огромный том в кожаном переплете. Книга выглядела так, будто ее пытались сжечь, но передумали в последний момент — края страниц были обуглены.

— Вот! — он шлепнул книгу на стол, подняв облако пыли. Исталь чихнула. — "Трактат о запретных печатях", глава седьмая.

Он раскрыл книгу на пожелтевшей странице, испещренной странными символами. Чернила местами выцвели, но узор был четким: переплетение линий, напоминающее пентаграмму, но с дополнительными штрихами.

— Это не просто пентаграммы, детка, — прошептал Жерар, понизив голос, будто боялся, что их кто-то подслушает. — Это Печать Каина.

— Первое проклятие, — Исталь провела пальцем по странице, ощущая подушечками шероховатость старой бумаги.

— Именно, — Жерар постучал пальцем по тексту. — Что-то твои сектанты странное замутили.

Исталь взяла книгу в руки. Страницы пахли плесенью и чем-то металлическим — как будто кровью, давно впитавшейся в пергамент.

"Печать Каина — древнейший из оберегов, наложенный самим Творцом на первого убийцу. Но где защита — там и проклятие. Вечная жизнь подарена вовсе не из добрых побуждений.

Творец лишь дважды гневался на кого-то: Люцифера, одного из его первых сыновей, восставшего против него и разорвавшего глобальную связь, став первым в мире несвязанным; и Каина, первого убийцу, принесшего в род людской первый грех.

После сотни лет бессмертия Каина за вновь и вновь совершаемые грехи сами демоны утащили его в Ад. И только Люцифер, видевший в нем себя, поставил живого бессмертного над первым сформированным Кругом — ныне девятым…"

— Странно так выглядит, — голос Жерара отвлек Ис от чтения.

Он рассматривал фотографии под увеличительным стеклом.

— Печать в пентаграмме, — задумчиво протянул старик.

Исталь смотрела на него, ожидая продолжения.

— Кто-то пытается разбудить то, что должно спать, — покивал он с тяжелым вздохом. — И если эти символы уже активированы…

— Что тогда?

Жерар только тяжело вздохнул.

— Тогда ни нам, ни вам не поздоровится.

Исталь поджала губы.

Жерар не был ни магом, ни с кем-то из них в родстве, но в силу своей большой любознательности сам догадался до тайны. И, конечно же, понял, кто такая Исталь. Может, не ее роль в Ковене, но то, что она ведьма, — точно.

"Сектанты собираются вызвать Каина. Супер, лучше плана не придумаешь". Получалось уже не какое-то религиозное следование, а самое что ни на есть культовое. И культовое тут от слова культ.

Глава 5

Исталь остановила машину около пылающего хостела. У нее не было никаких сомнений, что это подростки подожгли его. Она лишь надеялась, что ни один из трех идиотов не погиб в огне.

Выйдя из машины, Исталь направилась к курящему парню, смотрящему на то, как пожарные безнадежно пытались спасти хостел.

— Здравствуйте, — обратилась она к парню. Тот даже не взглянул на нее. — Что здесь случилось?

— А не видите? — он сделал очередную затяжку, а затем бросил сигарету в сторону огня.

Хуже уже не будет.

— Как это случилось?

— О, это сделал один кот. Он проходил мимо камина, его хвост загорелся. Я начал его тушить, но кот вцепился в занавески, огонь охватил их, а затем и всю комнату, — довольно спокойно рассказал он.

Исталь фыркнула.

— Очень правдоподобно. Пожарным так же сказали?

— Ага, — он обернулся к ней. — Бедный Пушок.

Парень обвел ее пустым взглядом. Он был высоким, худым, как ей показалось. А в темных волосах и темных глазах отражался огонь пожара.

На бейджике было написано Кауч.

— Так что случилось на самом деле?

— А с чего бы я должен рассказывать вам правду?

— Потому что уже признались, что солгали.

Кауч фыркнул, взгляд стал чуть более заинтересованным.

— Подростки повеселились.

— Где они?

— А мне почем знать? — он развел руками. — Если найдёте, буду крайне благодарен. Представляете, сколько денег надо, чтобы восстановить это все?

За его спиной половина хостела тут же обвалилась угольками, пожарные забегали быстрее и, похоже, вызвали уже четвертую бригаду.

— У одной из девочек богатые родители, я думаю, они смогут выплатить вам компенсацию, — Исталь не собиралась оставлять подростков безнаказанными за этот пожар. — Но сначала мне нужно их найти. Не знаете, куда они пошли?

— Ну как же не знаю? Знаю, — Кауч указал в сторону леса. — Очень хотелось бы, чтобы они заплутали на тропе, — мстительно выдохнул он.

На секунду Исталь вскинула брови, но подумала, что вряд ли парень в курсе про особенность дорожки в лесу Чарити. Просто так сказал.

— Спасибо, — она развернулась и пошла в сторону леса.

Но услышала за собой шаги.

— Вы куда? — строго спросила Исталь.

— С вами конечно, — Кауч был сама невозмутимость.

— Нет, — почти с усмешкой заявила она, сложив руки на груди.

— Да мне как-то все равно на ваше да-нет, — он передернул плечами. — Я должен найти этих детей и получить деньги.

— Я передам нужной семье, чтобы выписали вам чек.

— А почему я должен вам доверять? — теперь уже он сложил руки на груди. — Я лучше сам во всем убежусь.

Исталь закатила глаза.

— Я позвоню бабушке одной из девочек прямо сейчас, — она вытащила телефон.

— И я должен поверить, что вы позвонили не кому-то подставному?

— Да что вы такой параноик-то? — уже возмутилась Мартин.

— Эта жизнь научила никому не верить, — с вызовом стойко сообщил Кауч.

— Вы со мной не идете, — Исталь расцепила руки.

И правой рукой начала чертить в воздухе руну подчинения.

Вот только парень выразительно поднял бровь и просто смахнул рукой знак, полетевший к нему.

Исталь распахнула глаза от удивления.

— Так ты ведьмак.

— Конечно. Два меча за спиной не видно что ли? — фыркнул он. — Раз мы разобрались, то пошли.

— Что ты такой упертый? Я же сказала тебе, что Ингрид Редд пришлет чек.

— Я не доверяю ни-ко-му, особенно из Первого Ковена.

Исталь вымученно вздохнула.

— А ты из какого?

Она жуть как не любила работать с кем-то из других ковенов. Всегда себе дороже выходило.

— Из тринадцатого.

— Ковен, что, еще жив? — хмыкнула она. — Я думала, одна Верховная осталась, и то потому, что кроме нее никого нет.

Кауч ничего не ответил, продолжая пристально смотреть ей в глаза.

Оставалось только тяжело вздохнуть.

— Ладно, идем.

Они едва ли не бежали по лесу. Следы были свежими — размытые отпечатки ботинок на влажной земле, сломанные ветки, едва уловимый запах страха, смешанный с потом. Исталь двигалась быстро — Кауч даже не думал возникать, идя наравне с ней.

— Как давно они сбежали? — спросила она, не оборачиваясь.

Кауч шел за ней, его шаги были легкими, почти бесшумными, будто он скользил по земле, а не ступал по ней.

— В первом часу ночи. Пожар начался почти сразу.