Пошалим...?

ИНТРИГА (часть первая)

Ну вот и Новый год. Через два дня. Я еле ползу на своих каблуках по обледенелому бугристому тротуару, отшлифованному до черного блеска тысячами ног. Ледниковый период - зима наступала долго и «внезапно», вморозила в лед отпечатки первобытных следов, хаотично навалила грязно-серые кучи снега, с торчащими из них крышами машин, нависла над людьми ледяными глыбами водосточных труб.

Говорят, что давным-давно, дворники в Москве почему-то были татары, которые без всякой техники, одними скребками и метлами поддерживали на улицах чистоту. Но татары постепенно исчезли, оставив Москве грязный снег и жидкую грязь - как печальные последствия своего татаро‑монгольского ига. Иго закончилось, а безобразие на улицах, торжествуя, раскрасилось цветными пакетами, пивными банками, пачками из-под сигарет, пятнами соли в промоинах чистого асфальта, белыми разводами на обуви и брюках прохожих.

Еще одно усилие - я тяну на себя огромную входную дверь бог знает какого века, и наконец ощущаю по ногами «твердь земную». И все это старинное трехэтажное здание с лестницами чугунного литья, лепниной, пилонами, пилястрами и прочей хренью тоже бог знает какого века. И похоже оно ничье, вернее – охраняется государством, как исторический памятник, потому как реконструкцию, перестройки, новоделы никто не производит, а мой босс только арендует последний этаж под офис нашей фирмы.

Но мне это совершенно до фонаря. Я не люблю думать за кого-то. Я не люблю думать многоходово, как шахматист – если вот это, то значит вот то, и поэтому должно быть вот так-то…. Достаточно того, что у меня есть рабочее место со столом и компьютером, под самой крышей этого «присутственного заведения». А вот уж чье оно, в каких отношениях с ними мой босс и во сколько это ему обходится – меня это не интересует. Меня интересует только одно - за сколько я продаю каждый час моего личного времени, каждый час моей свободы, превращая себя в «работовзятеля».

Нет-нет, мне нравится моя работа. Можно даже с натягом сказать, что я ее люблю. Но все же больше всего я люблю ничего не делать. Ну не то чтобы совсем. Я люблю плавать - в бассейне, в море, в океане где-нибудь на Мальдивах…. Люблю загорать на белом песке, кататься на лыжах с гор и на водных, на коньках, серфинг, дайвинг – все что связано с водой. Люблю профессиональные танцы, хореографию, шейпинг, китайскую гимнастику, слушать музыку, вкусно поесть.… Люблю свое тело, люблю доставлять ему удовольствие. И еще очень люблю секс и читать.

Да любая скажет, что я тоже это ЛЮБЛЮ, да и как это можно не любить…! Только в отличие от многих я не люблю гундеть с утра до вечера – «…как меня задрала эта работа, метро, пробки на дорогах, стояние у плиты, …слякоть осенью, морозы зимой и жара летом…». Задрала работа – ищу другую, задрали пробки – бросаю машину и иду пешком, задрала плита – жую бутерброды или иду в гости, а осень-зима-лето – стихия, на это вообще не нужно обращать внимание. Похоже, просто люди перестают любить себя, или просто не хотят, и свою нелюбовь к себе самим всячески стараются выпячивать публично. А я себя люблю. Я себя обожаю…. Но об этом я никому не рассказываю.

Еще в детстве мне говорила бабуля, что я ленивая лентяйка и что лень родилась раньше меня. А я не понимала, почему я должна сломя голову бросаться в магазин за хлебом, если я не «скорая помощь» и до ужина без него никто не умрет.

Я не ленивая – я просто все делаю с удовольствием. И еще мне по жизни все легко давалось – учеба, спорт, языки, университет, друзья, развлечения…. Такое ощущение, что и родилась я легко. Надо спросить у мамы.

Друзей у меня уж не так чтобы много. Значительно больше тех, кто меня прописал в свои друзья. Но это не одно и тоже. Наверно потому что «друг» из меня удобный, комфортный – не лезу, не выпячиваюсь, не советую, не спорю. А зачем? Сто лет спорь - никто еще никому ничего не доказал. Поэтому из меня многие делают свою «душевную помойку», сливают-изливают по секрету, рассчитывая на мое понимание и молчание. Но они даже не подозревают, что мне глубоко насрать на ихие тайны, и что стираю я эти тайные тайны из своей головы моментально, как ненужную информацию с компьютера. Если бы они об этом узнали, то «друзей» бы у меня явно поубавилось.

Я забираюсь на третий этаж, захожу в наш небольшой кабинет и Элька, вернее Эльвира Владимировна бросается мне навстречу, распираемая какой-то новостью. Невысокого роста полногрудая дамочка с крутыми бедрами. Именно дамочка, или по-другому девушка с потерянным возрастом, хотя всего на пять лет старше меня. Девушка без возраста ослепляет меня своей блескучей краснотой в одежде, как новая пожарная машина с черными колесами – блядскими черными чулками в мелкую сеточку. Сегодня корпоратив.

А потом отпуск на двенадцать полновесных дней, которому я несказанно рада.

- Ух ты…, что это за огненный мираж у нас в кабинете? – ставлю я сумку с пакетом, открываю шкаф у входа и начинаю снимать верхнюю одежду.

- Шаровая молния… - не оборачиваясь ко мне, ехидничает Вован, эээээ… Владимир Павлович, намекая на широкие бедра и Элькин бюст.

Тоже человек с потерянным возрастом – вроде чуть больше сорока, а может чуть меньше тридцати, еще не дядька, но уже и не вьюнош. Ехидно-ласковый, слегка приправленный сарказмом, немного циник, – эта его манера общения в первые минуты сильно напрягает, но когда узнаешь его меланхоличный незлобивый характер, то невольно начинаешь восхищаться его емкими, цепкими определениями. И от этой своей «мудрости» он кажется старше.