Последний Целитель

Пролог

В краю, где ветер нежно шепчет среди цветов, человек мечтает безмятежно, уходя мыслями в покой. Мать Природа, мать всего живого, тянется к нему руками, зовёт в объятья поля и леса, словно моля найти в них пристанище и мир. Сначала он шел по тропам осторожно, собирая букет из полевых цветов, и она тихо, почти шёпотом, направляла его на верный путь. Листва искрится в солнечном свете, а радость пылает в душе, вместе с природой рождается тихая симфония, где человек — часть её вечной оды. В сердце своем он сохраняет тепло её дыхания, и каждый шаг становится следом свободы, берегущим край Матери Природы. В мире изобилия с горными вершинами, с реками и птицами — жила богиня, дарившая красоту. Но человеческое сердце, полное зла, сломало связь, отняло всё до конца. Ручьи текли, словно слезы, а цветы увяли, не познав любви. В них поселилась беда навсегда — человек ушёл, и осталась пустота. Он сжигал леса, губил земли, возводил бетонные стены, забывая, что не один он здесь — природа мать, а не просто ландшафт. Реки шумели, словно горькие заметки, задавая вопросы звёздам и ночному эфиру: зачем же ты, творение богини, предал ту нежность, что дарила жизнь всем живым? Но в глубине души ещё горит надежда, что он вернётся, соберёт разбитое сердце и разожжёт огонь, что манит в родной край. Матерь Природа простит и ждёт искренних слёз покаяния, ведь единство с ней — сильный обет. Гармонию нужно возродить и сохранить свой след, чтобы вновь зазвучала жизнь. В вечернем свете тени наплывают — грустные сны Матери Природы, усталой и без сил. Она создала наследников — трёх сыновей, каждый из которых несёт дар и вечное призвание. Вместе они творят свет гармонии, хранят мир и единство, являясь самой природой и её заветом. Матерь Природа сквозь время и беды движется, её дыхание слабеет, но в каждом из нас горит искра любви. Наследники в одном желании вновь соберутся, чтобы жизнь ей спасти.

Глава 1: Добро пожаловать в Маллону

Сквозь моросящий дождь, по раскисшей тропинке, к мрачным воротам города приближались чьи-то шаги. Незнакомка, скрытая под тёмным капюшоном, не спешила, словно сама тень, растворённая в сером дне. Лицо её терялось в складках промокшего плаща, и никто не мог сказать, кто она и откуда. Стоило ей переступить порог города, как прохожие бросили на неё косые взгляды: настороженные, с оттенком презрения. Но никто не остановился, никто не сказал ни слова, люди здесь научились проходить мимо. Город встречал холодом и безразличием, пахнущим сыростью и гнилью. Каменные стены домов казались потемневшими от горя, лица жителей были выцветшими от тревоги. Поблизости её взгляд зацепился за лавку с диковинами. За прилавком, скучающе склонившись на руки, сидел торговец.

— Простите, — голос её был твёрдым, но уставшим, — Не подскажете, где здесь можно остановиться?

Торговец лениво вскинул бровь и мотнул головой за её спину.

— Прямо за Вами, мисс.

Обернувшись, она увидела старый трёхэтажный дом, облепленный зеленью и временем. В стенах чернели пятна сырости, окна были тусклы, словно забытые глаза. Но выбора не было. Скрипнула дверь и внутри, за столом, встрепенулась женщина.

— Посетитель! — радостно воскликнула она, вскакивая. — Слава Всевышнему, думала, не дождусь. Добро пожаловать, дорогая гостья! Вы проездом или останетесь навсегда?

— Мне просто нужна комната, — спокойно ответила путница.

— Конечно, милая. Любой каприз за щедрую плату.

На стол легли несколько серебряных монет. Женщина тут же сжала их в ладони, будто боялась, что они исчезнут. В обмен в руке странницы оказался ключ.

— Могу я ещё спросить... — начала она.

— Спрашивайте, — хозяйка улыбнулась.

— В вашем городе ничего странного не происходит? Болезни, смерти? Может, что-то необычное?

Улыбка на лице женщины на миг дёрнулась.

— Простите, об этом я предпочла бы не говорить.

Ответ был холодным, и стра́нница не стала настаивать. Она поднялась в свою комнату, заперла дверь, задёрнула плотную занавеску. Вскоре свеча осветила тесное пространство: облупленные стены, пыльную кровать и дорожную сумку, аккуратно положенную у изножья. На ней была вышивка. Имя — Эрика. Раздевшись и устроившись на койке, девушка на миг прикрыла глаза. Но ночной покой не спешил приходить. Мысли вились, как змеи, шептали, стучались в разум. Сны пришли тревожные, а утро серым. Солнце так и не показалось. Хотя дождь прекратился, свет словно забыл об этом месте. Всё окутал густой туман. Улицы гудели, люди спешили к своим делам, рынок просыпался, и в воздухе пахло дымом, рыбой и пережаренным луком. Глухой звон кузницы перекрывал всё прочее. Эрика медленно заправила скрипучую койку. Сон не пришёл. Кошмары не отпускали. Она вышла на улицу вдохнуть прохладу, развеяться. На базаре было тесно: люди сталкивались, ругались, толкались, торговцы выкрикивали цены. Её взгляд метался между лавками, в одной приглянулись травы, в другой — острые амулеты. Пара монет ещё оставалась. Почти час она бродила без цели, позволив себе редкий отдых. Но вдруг воздух прорезал пронзительный женский крик. Люди сгрудились плотнее, и в гулкой толпе вспыхнула тревога. На земле корчился мужчина — кожа его имела странный, зеленоватый оттенок, как у трупа. Рядом с ним плакала женщина, держась за его руку.

— Помогите! — закричала она. — Прошу, позовите стражу и лекарей!

Толпа зашевелилась, кто-то бросился за помощью. Эрика, воспользовавшись замешательством, протиснулась вперёд. Её взгляд — холодный, сосредоточенный, скользнул по телу мужчины. Болезнь. Та самая. Та, о которой боялась говорить хозяйка гостиницы.

— Прочь! — громко сказала она. — Я лекарь. Дайте место.

— Благословенна будь ты, — прошептала женщина. — Он…он умирает!

— Держите его. — Эрика опустилась рядом, приложила ладони к груди мужчины. Глаза её закрылись, губы зашептали на древнем языке. Под пальцами вспыхнул слабый, колышущийся свет. Кожа мужчины начала розоветь, дрожь отступала. Он резко судорожно вдохнул и из его рта вырвался поток чёрной субстанции. Он откашлялся ещё раз и рухнул, обмякнув, едва дыша. Эрика прощупала пульс.

— Он выжил. Всё будет хорошо.

Толпа ахнула. Женщина прижала руки к губам.

— Это… чудо. Кто Вы?

Люди начали перешёптываться, отступая — кто-то в страхе, кто-то в благоговении. Но тут на площадь вломилась стража.

— Дорогу! — гаркнул один из них, раздвигая толпу плечами. Заметив мужчину на земле, он нахмурился.

— Ещё один? Забирайте.

Двое солдат схватили больного и поволокли прочь. Женщина в отчаянии вцепилась в них.

— Он уже не болен! Оставьте его!

— Болен. — коротко бросил стражник. — Невозможно вылечиться от «Заразы». Королевский указ — избавить от страданий.

— Но… — женщина вскрикнула. — Но она его спасла!

— Она говорит правду! — вмешалась Эрика. — Я очистила его. Он жив. Он здоров.

Стражник медленно повернулся, глядя на неё с надменной усмешкой.

— И кто ты такая, чтобы спорить с приказом Его Величества?

Он отвернулся и пошёл вслед за солдатами.

— Эй! — Эрика шагнула вперёд. — Да что с вами не так? Хоть бы осмотрели его!

Её голос был холодным, сдержанным, но дрожал от ярости. Стражник молчал. Он не верил словам девушки и не собирался. Едва оправившись после заражения, с мутной головой и дрожащими руками, он мечтал только об одном: уйти подальше от всего этого и прийти в себя. Двое других стражников несли мужчину всё глубже в лес, туда, где не слышно людских голосов и свет с трудом пробивается сквозь листву. Дойдя до подходящего места, они опустили тело на влажную землю и встали поодаль. Прошло несколько минут, прежде чем к ним, запыхавшись, догнал капитан.

— Чего встали? Клинки точите, — рявкнул он. — Он может очнуться в любой момент.

Солдаты послушно обнажили оружие. Один шагнул ближе, другой встал в оборонительную стойку. Мужчина на земле всё ещё шептал что-то себе под нос, едва ворочая губами.