Последний день

Тихое весеннее утро. День начался так хорошо, что, казалось, ничто не могло его испортить. Я встал и пошел принимать водные процедуры, после решил приготовить себе на завтрак яичницу с беконом. Пока она жарилась, выглянул в окно.

Всюду светило яркое воскресное солнце. На деревьях под моим окном звонко пели свои хиты птицы, за которыми снизу поглядывал дворовой кот. По дорожкам в разные стороны ходили люди: кто-то выгуливал собаку, кто-то шел в магазин за покупками, где-то шагала влюбленная парочка. Легкий ветер колыхал листву и подолы платьев. Все так умиротворяюще и спокойно.

Яичница начала чуть подгорать, и я побежал выкладывать ее на тарелку, попутно ставя чайник для чашечки кофе. Завтрак выдался очень вкусным и настраивающим на целый день. Теперь можно было посмотреть утреннюю программу новостей.

Я сел на диван и включил телевизор.
— Продолжает нарастать конфликт между нашей страной и Америкой, — сказала ведущая. — Власти уже публично выступают друг против друга. Обе стороны начали всеобщую мобилизацию войск. — Камера переключилась на мужчину. — К другим новостям: министр образования подписал закон об отмене выпускных экзаменов...
Я не стал дослушивать и пошел взять книгу, чтобы отвлечься от ситуации со страной. А ведь за окном все так хорошо! Мой выбор пал на Булгакова, «Мастера и Маргариту» — давно хотел прочитать, но все никак не доходили руки.

Вернулся в зал и сел на нагретое пять минут назад место. Только хотел выключить телевизор, как на экране появилось экстренное сообщение, зазвучал голос диктора:
— Ядерная тревога. Ядерная тревога. Внимание! Говорит служба оповещения об экстренных событиях. Сегодня Соединенными Штатами Америки были запущены ядерные ракеты. Граждане, не создавайте паники, найдите бомбоубежище. Если убежище не найдено, оставайтесь на месте. За вами приедет специальная бригада. Соберите документы, еду, воду и медикаменты. — Сообщение пошло на повтор.

В этот момент по всему городу завыли сирены, предупреждающие о приближающемся ядерном ударе. За окном люди запаниковали и забегали: человек с собакой уже был без нее, на дороге валялись рассыпанные продукты, молодая пара бежала, держась за руки, в сторону своего дома.
— Как хорошо началось утро. И как же прекрасно оно продолжается, — с нервной улыбкой произнес я. На кухне закипел чайник для кофе.

На экране появилось новое сообщение:
— Внимание! До ядерного удара осталось десять минут. Власти просят вас найти бомбоубежище и ждать там.
— Десять минут? Я успею насладиться последним утренним кофе в своей жизни. Это не может не радовать, — сказал я и налил полную кружку бодрящего напитка. Поставил стул напротив окна – туда, где час назад любовался миром.

Теперь вид из окна был полотном абсурдного хаоса. Улица опустела, лишь ветер гнал по асфальту обрывки бумаги и опавшие лепестки. Сирены выли непрерывно, навязчиво отсчитывая секунды. Кофе в кружке дымился, остывая. Я поднес его к губам. Горячий, горький, живой.

И тогда случилось это. Сперва – глухой, чудовищный удар где-то за горизонтом. Земля дрогнула, стекла задребезжали, но выстояли. Следом – вспышка. Не яркая, а слепящая. На несколько секунд мир превратился в негатив, выжженный ослепительно-белым. Я зажмурился, но свет прожигал веки. Когда рефлекторно открыл глаза – на краю мира, там, где город встречался с небом, поднимался Он. Огромный, непостижимый гриб. Ядро его было цвета расплавленного металла и крови, а клубящиеся облака вокруг – фантастических оттенков лилового и ядовито-зеленого. Он рос с невероятной скоростью, заглатывая небо.

Это было одновременно ужасающе и... прекрасно. Гипнотическая картина апокалипсиса. Во всем этом кошмаре меня волновала только одна мелочь: успею ли я допить свой кофе? Этот последний глоток тепла и нормальности.

Я осушил кружку до дна. Горячая жидкость обожгла горло. Поставил пустую кружку на подоконник – аккуратно, бережно. И в этот миг увидел, как дома напротив, те самые, что еще секунду назад стояли незыблемо, начали рассыпаться. Не рушиться, а именно рассыпаться, как карточные домики под невидимым дыханием. Кирпичи, бетон, стекло – все смешалось в серую пыль, накрываемую растущей тенью гриба.

Еще мгновение – и ослепительная белизна хлопнула по глазам, смывая все. Звук исчез. Движение остановилось. Воцарилась... тишина. Абсолютная, всепоглощающая. И покой. Странный, бездонный, прозрачный покой.