Последний повод простить

Глава 1

— Валентина, — начала свекровь свой визит с привычных нравоучений. — Почему котлеты не на пару? — сунула свой нос в готовку. — Хочешь, чтобы у Сережи была язва желудка? — тонкие нарисованные брови заходили волнами возмущения.

Валя не оборачивалась и не огрызалась. Она давно не девочка, чтобы дергаться из-за нападок матери его — Светланы Гавриловны. Помешав лопаточкой овощное рагу, переключилась на шкворчащие котлеты, повернув их на другой бочек. Они, кстати, вышли пузатенькими с ее тайным секретным ингредиентом – творогом. Аромат на всю кухню. Пальчики оближешь!

Свекровь пыталась испортить ей настроение, да не выходит. Придирки не жалят, не унижают. Валентина выше ее интриг и наговоров. Сережа знает, свою мать как облупленную и часто встает на сторону жены.

Отключив газовые конфорки, Валя глянула на настенные часы. Есть время привести себя в порядок до прихода мужа, а потом уже вынуть сырные булочки из духовки.

— Валя, хватит прятать голову в песок! — свекровушка бесцеремонно проникла в спальню. — Ты должна моего сына отпустить! — ее лицо сморщилось от всего лишь брошенного на кровать халата, в котором недавно была сноха. Взгляд такой, будто здесь развели помойку.

Валентина застряла в платье, с поднятыми руками, разглядывая в дырку выреза пенсионерку. Вздохнула и начала натягивать свой любимый наряд дальше. Застегнула молнию сбоку. Посмотрела в зеркало. Хороша! Фигура как у гитары. Широкие бедра… Ей бы детей рожать. Вот, только деток Боженька пока не дает. Они и по врачам с Сережей ходили — все анализы в норме, никаких патологий нет. Ни у нее, ни у мужа. А, часики-то тикают… Тридцать пять скоро исполнится.

— Не можешь родить ребенка, дай сделать это другой! Знала бы, что ты бесплодная, ни за что не позволила Сереженьке на тебе жениться.

Валя посмотрела, как двигаются и кривятся губы новоявленного «репродуктолога», которая так легко поставила ей диагноз. И ведь на честном глазу Светлана Гаврилова верит в то, что несет. Ей и результаты диагностики показывали, и объясняли много раз, что так бывает. Но, все равно свекровь ходит за ней и скребет по нервам. Тычет и тычет ей, что Валентина пустоцвет. Глаза злые, недоверчивые. Мамулечка приперлась после обеда с «официальным визитом», как к себе домой.

О чем с ней можно говорить? Свекровь уже для себя все решила. Там, где не слышат, лучше молчать. Любое твое высказывание уйдет в пустоту.

Хлопнула дверь, и Светлана Гавриловна преобразилась, будто переключилась с программы «Расследование ведет Каневский» на «Домашний». Грудь вперед и потюхтила встречать сыночку-кровиночку, обиженного Валюшей.

— Мама, здравствуй, — послышался мужской до боли родной голос. — Где Валя? На кухне? Оттуда вкусно пахнет.

— У нас котлеты и овощное рагу, — закурлыкала журавлем свекровь. — Вон те тапочки надень, что я тебе на двадцать третье февраля подарила.

«У нас?!» — выпучила глаза Валя, одергивая подол платья. Тряхнув копной густых каштановых волос, постриженных в модную прическу, которая ей очень шла, Валентина вышла из комнаты. Губы непроизвольно сложились в улыбку. Сергей окинул ее фигуру плотоядным взглядом. В глазах чертовщинка и извинение за мать. Он прекрасно знал, что характер у нее — не сахар. Наверняка опять лишнего наговорила. Досадливо поджал губы и только взглядом теплым спросил: «Ты как?».

«Бывало и хуже» — пожала плечами Валентина и закатила глаза в потолок. Оба вспомнили, как мама сдернула с гардин шторы, что они заказывали по каталогу и повесила свои «веселенькие» в ромашку. «Нечаянно» разбила любимую вазу Вали, в которой по праздникам и без повода были подаренные мужем цветы. Виноватой выставила ее же… Дескать, у хорошей хозяйки нигде и ничего не шатается, все на местах стоит. Это наверняка вместо извинения было.

Сейчас по лицу матери так не скажешь, что опять винила Валю во всем. Сама скромность и доброта. Волосок к волоску приглажен и собран в култышку. При полном параде: в бусах, губы накрасила… Хоть сейчас на обложку «Домашний очаг».

— Дорогие мои, — голос Светланы Гавриловы звучал скрипуче и наигранно. — Я тут подумала, что вам бы подарить на десятилетний юбилей свадьбы?

— Мам, да ничего не надо, — Сергей перестал жевать котлету.

Судорожно сглотнул, уже заранее чувствуя подвох. Подарки? Им обоим? Что-то выбросить стало жалко? Тот уродливый комод, который она все впихнуть в их квартиру хотела? Древние отцовские пудовые гири?

— Надо, сынок. Не спорь со мной, — свекровь метнула короткий взгляд на притихшую Валю, наколовшую фасолинку на вилку. — Я купила вам путевки в один очень хороший санаторий. Все современное. Бассейны, спортивные площадки, парк большой. Чистый горный воздух. Разные процедуры на выбор, в том числе косметические…

Глава 2

— Валь?

— М?

Они лежали в кровати. Муж обнял ее сзади, прижавшись вплотную, пыхтел в макушку. Твердь его намерений недвусмысленно упиралась в междупопий.

— Что делать будем? Мама подгадала к нашему отпуску. Валь, надо сейчас решать…

— Что решать, Сережа? За нас все уже решили. Путевки куплены, билеты в аэропорт забронированы… Где-то же нашла наши паспортные данные, — Валентина чувствовала его руку на животе, движения поглаживающих пальцев.

Должны быть мурашки и тепло, которое обычно разливается и тянет вниз… Но, все было наоборот, кишки закрутились в тугой узел. Хотелось скинуть мужскую ладонь и отодвинуться. Ее грызла обида и раздражение. На себя в первую очередь. Давно нужно было конфисковать запасные ключи у свекрови или замок поменять. Сколько лет прошло с тех пор, как оставили ей ключ, чтобы полить цветы, пока они были в отъезде? Валя просила пару раз вернуть, но всегда находились отговорки.

Получается, Светлана Гавриловна рылась в документах, когда их не было дома? То-то Валя замечала, что иногда вещи находятся не на своих местах. Говорила Сергею, а тот отшучивался: «Ты устала после работы. Сама не помнишь, куда и что положила». Валентина проглотила его оговорку, про забывчивость. Не раз. Думала, вдруг ей блазнится чужое присутствие у них дома. Может, барабашка завелся?

Понятно, какая барабашка хозяйничает без ее ведома. «Нужно документы на квартиру проверить и заначку, что она хранила в наличных от продажи отцовской дачи» — по спине пробежал холодок.

Валентина так погрузилась в себя, что не заметила, как настойчиво с нее стягивают трусики. Сережа у нее очень темпераментный мужчина. Секс любит. Много и часто. В своем тридцати восьмилетии, может дать фору любому молодому. Валя всегда отвечала, шла навстречу любимому мужу. Но, не сегодня…

— Сережа, я не хочу, — шлепнула по шаловливой руке.

Семенов замер, будто не верил, что ему сказали: «Нет».

— Валь, ты пошутила? Я что… Куда с этим? — вильнул бедрами, показывая свой стояк.

Где-то она краем уха слышала, что для мужчины секс начинается уже с поцелуя. Для женщин романтичные обнимашки и чмоки-чмоки. Для мужчины, уже — секс! Рефлексы такие, инстинкты. Дала себя пощупать, пометить, значит должно быть продолжение.

— Голова разболелась, — включила Валентина извечную бабскую отмазку. — Выпью таблетку и посплю на диване.

Под самый «говорящий» взгляд, что его кинули, женщина подхватила подушку и свое одеяло. Подтянув одной рукой трусы, в другой — с ворохом постельного белья под мышку, пошла из спальни. Тихо прикрыла за собой межкомнатные двери. Услышала недовольный рык мужа. Вздохнула. Она правда чувствовала свою вину, но уступить сейчас не могла. Голова действительно отозвалась резкой болью.

Пошелестев в аптечке, нашла нужное лекарство. Закинув таблетку на язык, проглотила без воды. Прислушалась, к звукам. Сергей все еще возился с боку на бок, что-то ворча.

Валя притихла, ожидая действия анальгетика. В окно третьего этажа сквозь тюлевые легкие шторы проникал свет уличных фонарей. Из приоткрытого окна слышны первые трели соловья. Аромат цветущей яблони и сирени кружит голову. Или таблетка подействовала? Зевнув, Валентина обняла подушку. Почмокала губами, чувствуя, как спазмы боли отступают, становится лучше. Глаза начинают слипаться. Мягкое марево сна начинает окутывать расслабленное тело.

Скрежет ключа в дверном замке.

Бах! Глаза у Вали распахнулись, как у совы. Сон, как рукой сняло. Она приподнялась, вслушиваясь в каждый шорох. Нет, не показалось. Действительно кто-то открывает их квартиру своим ключом. И этот кто-то сейчас получит!

Валентина вытекла из-под одеяла змейкой. На цыпочках поскакала до кухни. Схватила с плиты самую большую и тяжелую сковороду. Подняла на уровне головы, как бейсбольный игрок, готовящийся «отбить подачу».

Шаги. Тот, кто пришел явно не хотел быть замеченным. По стенам метался свет от фонарика. Ведет себя уверенно, будто прекрасно знает расположение комнат, с-скотина.

Валюша зубы живым людям сверлит, ей больно сделать — ничего не стоит. Пришлый ведет себя, как вор. А с ворами у нее разговор короткий. Женщина затаилась за углом во всеоружии, ожидая, когда появится ночной «гость». Сердце бьется так громко, что кажется выскочит из груди. Под босыми ногами холодный плиточный пол.

«Не свекровь!» — констатирует Валя высокий рост субъекта, вторгшегося в квартиру Семеновых.

Замах получился приличный. Валя дала ворюге отойти на шаг вперед… И-и-и, хрясь по башке! После глухого удара, человек покачнулся. Телефон в его руке выпал со шлепком вниз, «затушив огонек». Грохот от падения… Стол зацепил, зараза, пытаясь за что-то рефлекторно схватиться.

Глава 3

— Извините, не хотел никого пугать, — держа замороженную курицу у затылка, Николай опустил коротко стриженную голову, и глазами что-то искал на полу. — Теть Света сказала, что могу у вас на диванчике перекантоваться ночку. Ключи дала. Говорит, что не хочет, чтобы я с блохастыми кошками одно спальное место делил. Сказала, тихонечко. Не будить.

Валя склонила голову набок, рассматривая ночного гостя. Коляна она помнила смутно. Родственничек намного моложе Сергея. На свадьбе их был еще пацаном. А, вон какой лоб вымахал. Дембельнулся. Недавно с поезда. Автобус в поселок Кукухи только утром.

У него нигде не екнуло, что хозяев как бы… предупредить нужно? Им в кашу антидепрессанты мешали? Или он с детства слабоумием страдает? У Валентины до сих пор руки дрожат и сердце колотится так, будто хочет выскочить и убежать из дома. Сначала думала их грабят, затем, что человека могла запросто убить или покалечить… Режиссер ее очередного стресса — свекровь драгоценная!

Валя посмотрела на мужа и тот отвел взгляд. Чувствует, что поступки мамоньки — уже не шутки?

— Можно тебя на минуту, Сережа? — кивнула головой в сторону гостиной, запахивая халат на груди, который успела выхватить из ванной.

— Валь, не знаю, что сказать. Завтра я поговорю с мамой, — он тяжело вздохнул, присев на расправленный диван. Помял рукой ее подушку, словно душил кого-то.

Ей даже было его жаль. Попал мужик между молотом и наковальней. Мать — она и в Африке мать, ее не выбирают. «Жену можно поменять на любую» — звучал скрипучий язвительный голос свекрови в голове.

Что ей прикажете делать? Валя — взрослая, разумная, трезвая женщина. Мужа своего любит и себя любит тоже. Доходы у них примерно на одном уровне. Как на стоматолога на нее всегда есть спрос. Люди зубы лечить не перестанут. На общем счете за несколько лет скопилось достаточно, чтобы без кредитов обменять квартиру в другом районе, с видом на парк. Расшириться на одну комнату. Подумать об ЭКО. Валентина готова пожертвовать своей фигурой. Ведь гормоны, которые будут колоть — та еще прелесть, которая в будущем аукнется лишним несбиваемым весом, отеками и перепадами давления. Они все обсудили с Сережей, запланировали.

Свекрови не говорят. Это только их решение, личное. Другим в нем не место.

— Сереж, это понятно, что разговоры все потом. Два часа ночи, между прочим, — напомнила ему вполголоса. — Не собираясь читать тебе морали.

— С Коляном, как поступим? — так же тихо спросил он. Такой растрепанный. С пробивающейся щетиной. Родной. Будто, без вины виноватый.

— Я это… На вокзале заночую. Куплю билет. С билетом не выгонят, — Колька высунулся из-за угла. Нос картошкой. Глаза, будто косят внутрь и смотрят доверчиво. Губам толстым позавидует любая любительница силикона.

— Сейчас на диване перестелю. Завтра, после завтрака домой поедешь, — решила Валя за всех, поняв, что тут только ее гнева боятся. Имеет она право на гнев. За ночь седых волос точно прибавилось.

С инцидента прошло три дня — ровно столько отсиделась после взбучки сына Светлана Гавриловна. Сергей ее заставил покаяться по телефону. Зачем? Если все ее «прости» звучат не искренне, через зубы… Которые она, кстати, все перелечила, поставив за свой счет дорогущие коронки. Валя на сей «пас» ничего не ответила. Она лицемерить в отличие от некоторых не стала, и так просто отпускать свекровушке грехи. Просто дала той высказаться и прервала связь на последнем слове с заезженной пластинкой: «Ты ведь женщина, должна понимать, что мать — всего дороже».

Замки в квартире Семеновых поменяны. «Топор» недопонимания временно зарыт. Букет извинений стоит в новой вазе, источая тончайший аромат роз. Сергей и Валя, привалившись друг к другу, смотрели сериал, поедая из большой миски черешню. Для плевательных косточек — отдельное блюдце перед ними на журнальном столике.

Звонок в двери застенчиво коротким. Валентина замерла с протянутой рукой. Ощутила, как сердце мужа учащенно забилось в груди.

— Мы кого-то ждем? — на всякий случай спросила, заглядывая ему в глаза, вскинув подбородок.

— Не-е-ет. Давай, сделаем вид, что дома никого? — Сережа совсем по-ребячески выпучил глаза, подгребая ее рукой поближе. — Потопчутся и уйдут, — повернул голову, прислушиваясь к любым звукам. Одной рукой нащупывал пульт, чтобы сделать потише, и соблюсти конспирацию.

Трезвон повторился настойчивей. Еще и еще.

— Иди, открой. Видишь, никак не успокоятся, — Валя пихнула легонько мужа в бок.

С самым разнесчастным видом, Семенов потащился открывать, ворча по пути: «Кого вечером притащило?».

— М-мама? — у Сергея дернулся один глаз, а второй косил на большой чемодан у ее ног.

Глава 4

Светлана Гавриловна с оскорбленным видом поведала, что все кошки целы. Как вы могли такое про нее подумать? Она пристроила их в «самый приличный» приют, пока не пройдет опасность.

— Валь, это ненадолго. Службы должны быстро разобраться с аварией, — Сергей поцеловал жену в надутые от возмущения щеки.

«Наивный мальчик!» — подумала Валентина, вздохнув. Свекровь прибыла с целым чемоданом вещей, а это не «тревожная» сумка, собранная впопыхах.

Ее подозрения подтвердились, когда на следующий день свекровь никуда не собиралась. Через день. Через два. Скорее, обживаясь все больше. Корни пустила.

Валя не успеет глаза с утра продрать, как им уже стучат в двери супружеской спальни.

— Сережа, я там кашу молочную сварила и блинчиков напекла. Тебе же скоро на работу?

«Скоро, это в половине пятого утра?» — Валентина, со стоном натягивала на голову подушку.

Хуже становилось, когда Сергей уходил, и две женщины оставались в закрытом пространстве один на один. Светлана Гавриловна оккупировала гостиную и кухню. В ванной развешаны на всех крючках ее полотенца и халаты. Пахнет лавандой, которую Валя терпеть не может. Постоянно пропадает тюбик с зубной профессиональной пастой, который стоит не дешево. И на полке улыбается «семейная колгейт» с ребенком посередине.

Жирные такие намеки на каждом шагу. Кому расскажи, что свекровь смотрит детские каналы с мультиками и вяжет пинетки… Засмеют.

За час до прихода мужа с работы, Светлана Гавриловна свой арсенал сворачивает, словно ничего и не было.

Валя успевает делать фото… Но, для кого и чего? Сергей и так ходит пришибленный с виноватым взглядом.

Чтобы немного отвлечься и перейти в открытую стадию конфликта, сегодня Валентина прогулялась с зонтиком в парке. Сходила в кофейню. Купила кое-что по мелочи в магазине. Позвонила на работу и договорилась, что небольшой отпуск перенесет на потом, и готова выйти хоть завтра.

Домой пришла немного приободренной… Запнулась в прихожей об чьи-то туфли — вызывающе красные лакированные на тонкой шпильке.

— Ой, Валя пришла-а-а! — затянула подозрительно сладким голоском свекровь. — А у меня гости. Вот, Леночка зашла, дочка моей подруги, кофе попить и скрасить мне время.

На кухне действительно сидела девица, чуть младше ее… на первый взгляд. Кто их разберет за толстым слоем штукатурки? Пьет кофе из валиной любимой салатной чашки и хлопает искусственной волосней на веках. Белая полупрозрачная блузка, через которую виден кружевной лифчик на уверенной троечке. Узкая юбка обтянула бедра. Длинные загорелые ноги гостья вытянула на половину комнаты.

И знаете, пальцы такие на ступне неприятные в форме грибов – опят с окрашенными «шляпками» в ярко-красный. Если еще пошевелит, у Вали вся шерсть дыбом встанет.

Первое, что сделала хозяйка квартиры, это прошла мимо, перешагнув через «грабли». Распахнула окно, чтобы проветрить вонь от приторно сладких духов.

— Валя, ты нас простудишь! Сквозняк напустила, — возмутилась свекровь и всплыла с табурета, как поплавок, чтобы закрыть створку обратно.

— Сидеть! Ма-ма, — процедила Валентина, вытаращив на нее глаза. — По какому праву вы привели чужого человека… В чужую квартиру?!

— Леночка мне не чужая, я ее знаю с малого возраста, — показала морщинистой рукой от пола вершок, Светлана Гавриловна, бросив извиняющий и очень говорящий взгляд для Леночки: «Я говорила, что невестка – змея подколодная и невоспитанная».

— Вон отсюда! Обе! Надеюсь, все вилки и ложки в доме целы! Я пересчитаю, не поленюсь… — топнула ногой Валентина, едва не попав по «грибам».

— Да, как ты смеешь?! — зашипела свекровь, сделав страшное лицо.

Ее маска благодушия пошла трещинами. Морщины, не стесняясь пробороздили высокий лоб.

— Хамка! Сережину мать родную гонишь из дома. Ни стыда, ни совести! Вы посмотрите на нее… — с такой мимикой на лице, и точь-в-точь интонацией голоса, как у героини старого фильма «Любовь и голуби»: «Ах ты! Сучка, ты крашена…».

Валентина смотрела на ее кривляющийся рот и понимала, что попалась, как лохушка на провокацию. Не сдержалась. Не предугадала, что назревает. Только, Валентина в себе устала держать раздражение. Сколько можно издеваться? Никакие нервы не выдержат. Ее трясло, будто внутри двигатель завелся. От газонокосилки: косить — не перекосить.

Позади хлопнула дверь. Услышав громкие голоса, Семенов протопал на кухню прямо в уличной обуви. Обвел всех участников конфликта удивленным взглядом. Зацепился глазами за ноги Леночки. Она застенчиво подогнула пальчики и свои ходули подтащила к себе ближе. Сергей вскинул брови, посмотрев Вале в глаза: «Что здесь происходит?»

Глава 5

— Сереженька, твоя жена в могилу меня сведет, — громко шепталась Светлана Гаврилова, настолько секретно, что все стены слышали. — Леночку ни за что обидела. Прямо с порога накинулась на нас, слова сказать не дала. Лена всего лишь на минутку зашла, чтобы передать денег от ее матери. Лариса занимала на неделю… Какой позор, Сережа! Что о нас подумают? Всю жизнь тебя растила одна, всю душу отдала и такое обращение, — всхлипывала, явно переигрывая.

— Мама, ты как всегда, преувеличиваешь. Не могла Валя как дикарка накинуться. Она у меня интеллигентная и сдержанная. Ни один клиент еще не пожаловался на работе, ко всем может найти подход. Мам, ты как себя чувствуешь? Вызвать врача? — в голосе у него была усталость и беспокойство за мать.

— Полежу немножко и все пройдет, — слабо, как умирающая ответила мамонька.

— Тогда и подарок тебе потом вручу… — он явно собирался уже уходить, заботливо укрыв мать одеялом.

— Какой подарок? — тут же взбодрилась Светлана Гавриловна.

— Духи твои любимые с ароматом персика и жасмина, увидел и решил купить.

«Сука ты ненасытная. У нее этими духами все полки забиты, впору парфюмерный магазин открывать» — Валентина прикрыла веки, стараясь прогнать тяжесть в голове и успокоится. Видит Бог, Валя долго пыталась быть хорошей, понимающей и огрызаться в меру. Кто-то это ценил? Ей кажется, наоборот, принимали доброту за слабость.

Почему-то именно сегодня ее «чаша» терпения была переполнена, полилось через край. Еще девица эта. Свекровь в долговязой Леночке видит ей замену?

— Валь? — Сергей опустился на табурет и посмотрел на неприбранный стол. Крошки печенья. Чашки с недопитым чаем. Скомканные фантики от конфет. Покосился на жену: «Убирать не станешь?».

Валентина развернулась к мужу и скрестив руки под грудью, вскинула подбородок: «Кто насвинячил, тот пусть затирает за собой!».

— Я тебя слушаю, Сережа, — наклонила голову на бок.

— Валя, нам надо серьезно поговорить! Так дальше продолжаться не может, — сдвинул брови и на лбу образовались «галочки».

— Поясни, что ты имеешь в виду? Свою маму, которая заняла нашу квартиру и водит сюда малознакомых людей. И кажется, домой совсем не собирается… Это ты хотел сказать? — подалась чуть вперед, глядя ему в глаза.

— Валь, мама — пожилой человек. Ей одиноко одной находиться. Думаешь, я не понял, что никакой утечки не было? Просто, она придумала причину, — сглотнул, дернув кадыком. Рваным движением провел рукой по темным волосам, растопыренными пальцами.

— Ты хочешь сказать, что тебя возбуждает, когда мама лезет к нам под одеяло, учит как быть, как жить, как правильно ершиком орудовать в унитазе? Сереж, тебе сколько лет? М? Не устал быть под колпаком? Не можешь быть без маминой подсказки, без одобрения? Это не любовь, и забота родителя, дорогой! Тут клиникой попахивает, — Валя решила, что на себе не показывают и просто протянув руку, постучала по подоконнику. — Я больше не могу, Сережа. Мне душно от ее навязчивости и бредовых выходок. Думаешь, я не слышу жалоб тоном оскорбленной невинности?

— Ты просто устала, Валь. Устала, — он подскочил и обнял ее, крепко прижав к себе, словно испугался того, что может последовать после слов жены. — Скоро съездим в отпуск. Отдохнем… Все наладится, вот увидишь, — обхватив ее за плечи, потряс, будто таким образом можно вытряхнуть из Вали весь негатив.

— С твоей мамой, ее подругой и длинноногой девицей? — поначалу размякшее тело в его руках, вытянулось струной. Валентина напряглась. Положив ладонь на грудь мужа, давила от себя, всматриваясь в его черты. В глаза. — Я не поеду, Сережа. Хочешь, поезжай с ними. Один, — ее голос предательски дрожал, слезы навернулись на глаза. Такое чувство, что она долго держала его за руку и отпустила. Действительно, устав тянуть за собой.

Валентина прекрасно понимала, что дала ему право выбора. Понимал ли Семенов, что на кону стоит их семейная жизнь? Иногда, устаешь бороться в одиночку. Оправдываться, без вины виноватой. Валя всегда была на стороне мужа. Осталось выяснить после десяти лет брака, на чьей стороне Сережа будет.

У свекрови, наверняка есть красивый план на отпуск. С Валей или без нее. А то она ее не изучила за столько лет? Сейчас Валентина ой как злилась: на хитрую манипуляторшу, на мужа, на себя. Сложно сказать, на кого больше…

Глава 6

После того разговора, Сергей отвез мать домой со всеми пожитками. В квартире Семеновых воцарилась наконец-то тишина и покой. Но, такие от которых хотелось сбежать. Супруги стали реже разговаривать, будто между ними поселилась что-то чужое, инородное, мешающее жить как прежде. Немые упреки.

Валя больше не устраивала сцен. Ждала, когда муж озвучит вслух свое решение по отпуску. Ее от невеселых мыслей спасала только работа. «Кризис в отношениях»? — пекло под ребрами от новой реальности, в которую Валентине на очень хотелось верить.

Они собирались вечером, чтобы поужинать, помолчать. Посмотреть по телевизору новости, которые больше никто не комментировал и не обсуждал. Взгляд его и ее цеплялся за свадебное фото на полке. Сначала один вздох, будто не верилось, что те счастливые и беззаботные люди — они. Сергей сжимал кулаки, будто хотел поймать в них что-то и уходил в ванну. Долго плескался, смывая паутину страха и обид. Шествовал мимо, пахнув знакомо — мужским гелем «Морской бриз». Темные мокрые слипшиеся волосы. Упрямая челюсть вперед с прищуром глаз. Походка, будто маршем чеканит мимо.

Вздыхал муж только после закрытия двери, в спальне.

Валентина зло смеялась, запрокинув голову под струями воды и это больше было похоже на сдвиг «по фазе». Она выжидала примерно час, когда Сергей уснет и только потом ныряла под одеяло на своей половине, и затихала в позе эмбриона. Можно пойти на диван, но там, казалось, все еще пахнет духами свекрови.

— Знаешь, Валь. Я поеду на пару дней, чтобы убедиться, что с мамой все в порядке, — высказался Семенов, нарушив трехдневное молчание. Карие глаза виновато глазели на нее. Объяснения толком не ладились.

— Глупо, Сережа. Ты не находишь? Если у Светланы Гавриловны действительно проблемы со здоровьем, как она утверждает, то свекрови не санаторий нужен, а больница. Не будь слепым кротом… Неужели, ты не видишь, что тобой просто манипулируют? — внутри нее опять поднимался протест. Еще одна попытка защитить «свое». В последний раз стать «сторожем отношений».

— Я все решил, Валя. Два дня, не больше. Давай, не будем спорить, — посмотрел проникновенно, будто жена — капризный ребенок, которому делать больше нечего, как обижаться на ерунду и кидаться из крайности в крайность. — Будет время подумать о нас. Валь, в голове такая каша, если честно. Даже на работе заметили, что стал рассеянным, все из рук валится.

Валя просто кивнула. Спорить смысла нет. Сергей уже все решил для себя.

«Вот, Светлана Гавриловна обрадуется» — мелькнула горькая мысль и погасла. Ей виделась та ухмылочка Лены. Слова свекрови: «Не можешь родить, отпусти!», словно про жеребца для разведения потомства говорила.

Валентина не удивилась, что вещи Сережа собрал заранее. Готовился. Бегал по комнатам, суетился в поиске зарядки для телефона… Хотя, та преспокойно была воткнута в розетку у прикроватной тумбочки и болталась проводом наружу.

Валя вытянула зарядный блок и протянула мужу. Спокойно, без нотаций: «Опять оставляешь включенную в сеть?».

— Спасибо! — он выхватил с облегчением и смотав провод клубочком, засунул в боковой карман сумки. — Как приеду, позвоню, — ткнул губами в щеку. Подобрав вещи, утопал быстро прочь, словно сбегал. От нее? От себя? Если у человека в голове жидкая каша, вряд ли он сможет объяснить свои поступки здраво.

Валя опустилась на край кровати и обвела спальню взглядом. Обои ужасные! Крупные белые цветы каллы на сером фоне. Это еще один «проект» свекрови. Сергей заказал такие в маркетплейсе по совету мамы. С гордостью развернул тогда, спросив: «Правда красивые? Мама сказала, что они модные… И со скидкой».

Чертовы каллы — как напоминание еще одной валиной уступки.

Женщина принесла из ванны пластиковое ведерко и губку, чтобы «замочить» стены. Сырые обои отходили пластами, падая на пол. Остались голые стены и бардак, который сил убирать уже не было. Завернувшись в покрывало, Валентина уснула крепким сном, отключившись почти двенадцать часов.

Утром ее разбудил не будильник, а рвотный порыв. Еле добежала до унитаза. Казалось, кишки выпрыгнут наружу. Она сидела на туалетном коврике, моргая и закрывая рот рукой. Взгляд блуждал, не зная, за что зацепится, на что подумать. Яркая упаковка тампонов, еще не распечатанная… «Смотрит» на нее с укором.

«Сколько времени прошло с последних критических ней?». У нее бывало такое, что понервничает и цикл сбивается. Задержку в две недели, странные перепады настроения: то плакать хочется, то смеяться… Валя списывала на стресс.

— Надо выпить кофе… Нет, чай! И сходить до аптеки тестом. Чего гадать? — и показала тампонам язык. — А там уже, будем думать.

Собрав себя кое-как с пола, Валя умылась и почистила зубы. Дважды. Чтобы сбить противный кислый вкус во рту. Чай пила сладкий с долькой лимона. Она запретила себе мечтать! Нельзя бездоказательно строить предположения. Сколько раз так было? А потом слезы и горечь разочарования.

Глава 7

— Машуль, поставь мне два дня выходных. Да, по личным причинам, — Валентина позвонила в стоматологию администратору.

Она, если честно, растерянна. Сейчас, когда у них с мужем наметился кризис в отношениях, их мечта сбылась. Спустя десять лет брака, Бог послал долгожданную беременность. Ирония судьбы, не иначе. Все эти годы они жили в ожидании чуда, в бесконечных походах по врачам, в надежде на положительный тест. А сейчас, когда ничто не предвещало, когда она уже почти смирилась с мыслью о бездетности, вот оно – доказательство новой жизни внутри нее.

Ее душу гложет тревога. Как сказать об этом мужу? Как воспримет он эту новость сейчас, когда между ними пропасть непонимания и отчуждения? Когда он выбрал не ее, а пошел на поводу у матери. Так ли важны их разногласия, когда тут такое…

В голове рой мыслей. И конечно же радость, что затопила теплом все ее естество. Валя гладила еще плоский живот с зародившимся в ней комочком счастья и улыбалась. Она уже договорилась с гинекологом о приеме через несколько часов.

— Вас можно поздравить, Валентина. Одноплодная беременность, восемь недель, — улыбнулась ей одними глазами врач-узист с медицинской маской на лице. Удобно, когда у тебя есть большой круг знакомых в разных сферах медицины. Они ходят к тебе на прием, ты к ним. Валя слушала и кивала. Смотрела, как завороженная на маленькое пятнышко на экране монитора. Глаза непроизвольно заволокло слезами. Врач понимающе, подала ей салфетку и отвернулась, чтобы допечатать в карточке пациентки свое заключение. — Встанете на учет у своего гинеколога…

Вале хотелось кричать! Обнять весь мир и подарить другим ту же радость, что она испытала сейчас. Она сходила и купили коробку конфет. Занесла девочкам в регистратуру женской консультации.

Осталась самая малость — сообщить отцу ребенка о радостном событии. По телефону? Ну, не-е-ет! Семенов должен смотреть ей в глаза и обнять после… Тут пути всего три часа на машине от Краснодара до Кисловодска, даже при ее «тихой» манере вождения.

Перекусив в обед, через «не могу» легким салатом из овощей и выпив зеленого чая, Валя сгрузила все необходимое для дороги в небольшую сумку. Настроив радиоволну, покатила, ориентируясь по навигатору.

«Выбирай себя, эгоистка…» — пела певица, утверждая, что чуть-чуть стоит пожить для себя. Песня ей не нравилась, но переключить было лень. Будут и другие треки.

Солнце лениво скользило по горизонту, окрашивая облака в нежные оттенки персикового и розового. В салоне пахло мандариновым ароматизатором. Музыка на нужный лад. Кондиционер гудел, нагоняя прохладу. Валя любила такие поездки в одиночестве, когда можно было побыть наедине со своими мыслями, обдумать планы и просто насладиться красотой окружающего мира. Вдали от городской суеты обочины дороги пестрели цветами, словно кто-то специально рассыпал яркие краски вдоль пути. Буйная зелень деревьев махала вслед листвой.

Короткие остановки на площадках, где можно полюбоваться горами. Спокойно попить воды из бутылки. Ноги размять и опять за руль…

«Санаторий «Родник» — гласил указатель, и навигатор мяукнул: «Поверните налево».

Валентина, прикусив губу, включила в себе хулиганку. Она представила, как удивится Сережа. День назад их расставание было не самым приятным. Наверное, тоже уже скучает?

Оставив машину на парковке, Валя бодренько шла по дорожке вдоль тенистой аллеи. Пахло туей и цветущим жасмином. Птицы свистят над головой в кронах высоких сосен.

— Леночка, — ее остановил скрипучий голос свекрови за кустами. — Если так дальше пойдет, Сережа забудет об этой истеричке окончательно. Заметила, как мой сын умеет красиво ухаживать? Какой предупредительный и вежливый… Он будет хорошим отцом для ваших детей.

Удар в самое сердце. Валя чуть не запнулась на ровном месте. Ей понадобилось время, чтобы сделать вдох. Дрожащей ладонью стереть капли пота со лба. Сжать всю волю в кулак, чтобы не ломануться через зеленое ограждение и не отбить у нахалок все грандиозные планы. Вон той интересной тростью, кем-то оставленной на лавочке.

Мир вокруг поплыл. Пение птиц, шелест листьев, даже яркое солнце – все словно померкло, отступило на задний план, оставив ее наедине с этим ядовитым шепотом: «Истеричка…». Это слово резануло больнее любого оскорбления. Она ведь долго пыталась быть сдержанной, рассудительной. Единственный срыв, не без повода, и в глазах свекрови Валя стала слабой и неадекватной. Хотя, хорошей никогда и не была…

Дети Лены и Сергея? Будто обокрали, даже не спросив. Нагло и безнаказанно стырили чужое. Прошли только сутки, а мужа обрабатывают со всех сторон.

Валя заставила себя успокоиться. В ее положении нервничать совсем не рекомендуется.

Пусть Леночка и дальше кружит вокруг ее мужчины, пусть свекровь плетет свои интриги. Если Сергей ее любит, никакие Лены не заставят забыть о жене. Валентине нужно увидеть супруга и по глазам она все поймет.

Глава 8

Валентина сбивчиво объяснила администратору, кем приходится для постояльца. Трясла паспортом, требуя сказать, в каком номере остановился Сергей Семенов. Ей казалось, что время идет слишком медленно. Пылинки над головой девушки, которая стучала по клавишам, в поисках ее мужа, совершали свой полет с ленивой грацией.

Валя смахнула налипшую на лоб прядь каштановых волос. Хотелось пить, есть. Умыться. Легкое платье липло к ногам, раздражая еще больше. Состояние: сама себе не рада.

— Триста двадцатый на третьем этаже, — выдала, наконец, администратор в тот момент, когда терпение уже лопалось. — Ключ не сдавал.

Буркнув: «Спасибо!», Валя стремительно влетела по лестнице, не став ждать лифт. Сердце отбивало беспокойный ритм. Такое чувство, что она опаздывает… Нет, не во времени. Она опаздывает к чему-то важному, к чему-то, что должно было произойти, но ускользает, тает, словно дым. Валя словно забыла, какого цвета глаза у любимого человека, как он улыбается. Берет за руку… Срочно! Срочно нужно напомнить.

Женщина не помнила, как добралась до нужной нумерации на двери. Успокаивая сбившееся дыхание, дала себе минуту на отдых. Короткой дробью постучала, прислушиваясь к звукам внутри.

— Лена, я сказал, что не поеду на экскурсию! — раздался невольный голос Сережи. — Что непонятного? — тяжелые шаги. Поворот замка. Злое Сережкино лицо меняется на удивленное, а потом в глазах загорается радость... В карих, что цвета молочного шоколада с темными вкрапинками «горького». — Валька! — воскликнул он и тут же прижал ее пискнувшее тельце к себе.

— Ага, это всего лишь я, — она чувствовала такое облегчение, будто после удара молнии, заземлилась и выпустила пар. — Раздавишь. Нас.

— Нас? — не понял Семенов. Чуть оставив жену в сторону, выглянул в коридор, посмотрев по сторонам.

— Давай, ты нальешь мне зеленого чая, и я расскажу, — она положила руку на плечо Сергея и мышцы под рукой привычно дернулись ей навстречу, признав «хозяйку».

«Он все еще мой!» — облизнулась довольной лисой внутренняя «эгоистка».

Ей сейчас было спокойно и хорошо. Валентина смотрела, как муж суетится по номеру: прячет носки, запинывая их под кровать. Тумбочку у кровати освобождает от мусорного нагромождения. Думая, что она не замечает, приглаживает волосы, повернувшись к зеркалу.

Ух, самцовые танцы перед ней… Душенька довольна!

Чайник гудит. Кондиционер нагоняет прохладу. Сережа улыбается ей, будто увидел свет в конце тоннеля.

— Сереж, у меня будет ребенок. Сделала тест на беременность, а потом врач на УЗИ подтвердил, — она порылась в сумочке и вынула маленький черно-белый снимок с ее фамилией и узкую полоску теста. Положила на стол, где расставлена чайная пара и надорвана пачка печения.

— Р-ребенок? — округлил глаза Сергей, начиная спотыкаться в формулировках. — То есть… Наш? У тебя…

— У меня, — закивала Валя, положив ладонь на плоский живот. — Дождались мы, родной.

Сергей смотрел на снимок, потом на Валю, потом снова на снимок. В голове словно застряла заезженная пластинка, повторяющая одно и то же: "Ребенок, ребенок, ребенок…" Он не мог поверить. Они так долго этого ждали, почти отчаялись. И вот, свершилось.

— Валь, это… Это невероятно! — наконец выдавил Сергей, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Он обошел стол и опустился перед ней на колени, расставив руки по бокам, упираясь в мягкую постель, где она сидела. — Я так счастлив! Ты даже не представляешь! — уронил голову, уткнувшись в нее.

Валя впервые видела, чтобы ее Семенов плакал. Мужские плечи сотрясались от почти беззвучных сдавленных рыданий. Валентина сидела, боясь шелохнуться, словно парализованная, не зная, что делать, что говорить. Она протянула руку и осторожно коснулась его волос. Такие жесткие, непослушные… Пахнут Семеновым и чем-то хвойным.

— Сереж… — прошептала она, чувствуя, как в горле встал ком и самой хотелось расплакаться навзрыд. Поднимая глаза в потолок, Валя едва сдерживалась. Гладила темноволосую голову, спускаясь до спины, пытаясь обнять его как можно больше.

Они оба запомнят взрыв эмоций этого момента.

Сергей поднял голову, лицо его было красным и мокрым от слез. В глазах стояла такая неприкрытая любовь, столько счастья… Рыкнув, он подался вперед и впился в ее губы, закрепляя и клеймя ее собой. Повалил на спину, жадно забираясь рукой под юбку. Нащупал тонкую резинку трусиков. Потянул вниз…

— Сережа, почему у тебя дверь открыта? Меня ждешь? — голос прозвучал слишком сладко, с какой-то нехорошей интонацией.

Глава 9

— Сергей открывай! Мне срочно нужно с тобой поговорить, — голос Светланы Гавриловны переходил на тонкий и визгливый.

Получаса не прошло. Еще страсть их не остыла, пульс не успокоился, свекровушка тут как тут, мать его… Сергей наспех натягивал штаны, виновато пряча глаза. Валентина закуталась в простыню, а за дверью уже раздавались настойчивые удары.

— Валь, если не открыть она весь санаторий на уши поднимет, — оправдывался Сережа, хотя не должен был. И так все понятно, что их в покое не оставят.

— Да иду я, иду! Незачем так орать, — пробурчал Сергей, открывая дверь. На пороге стояла Светлана Гавриловна — маленькая, злобная, с горящими от гнева глазами.

— Вот как ты матери говоришь? — зашипела она. — Стоит отвернуться, как всяких левых девок в постель кладешь? Бесстыдник! Леночку до слез довел…

— Каких девок, мам? Валя приехала, жена моя.

Глаза Светланы Гавриловны стали еще злее. Будто обретя невероятную силу в руках, она отодвинула сына с прохода и шагнула вперед с таким видом, что ничто на свете ее не остановит.

— Вот оно что-о-о, — затянула, увидев нелюбимую невестку, закутанную в простыню. Сделав руки в боки, стала выхаживать у подножья кровати с важным видом.

— Светлана Гавриловна, а не много ли вы на себя берете? Врываетесь в чужой номер, скандалите без причины. Вам нужно срочно записаться на бромные ванны, нервишки подлечить, — Валентина протянула руку и взяла бутылку воды с тумбочки.

Свернув крышку, сделала пару глотков из горлышка, не спуская с истерички глаз. Она сейчас очень хотела, чтобы ее ребенку не достались гены этой выжившей из ума женщины.

«А они ведь, даже не похожи с Сергеем» — почему-то только сейчас Валя сравнила мать и своего мужа. Сергей — спокойный и рассудительный. Умеет к себе расположить людей. Даже не верится, что он сын этой грымзы, постоянно нарывающейся на конфликт. Из любого «ничего» устроит бурю в стакане.

— Это я-то много на себя беру? Да ты вообще понимаешь, с кем разговариваешь? Я мать твоего мужа! Могла бы и уважение проявить! А ты, дрянь такая, смеешь мне указывать, что делать! — кипятилась свекровь, покраснев, словно достигла предела своего кипения и сейчас взорвется.

Валентина тяжело вздохнула. Спорить с ней было бесполезно. Любое слово, любая попытка оправдаться или объяснить ситуацию, только подливали масла в огонь.

— Я тебя сейчас…

Не успела Светлана Гавриловна завершить угрозу, как почувствовала, что отрывается от пола, нарушая законы гравитации. Сергей обхватил мать в крепкое кольцо рук, приподнял и понес из комнаты прочь.

Мамулечка издавала странные булькающие, будто у нее слова от возмущения застряли где-то в зобу.

— Мама, не смей обижать мою Валю! Никогда больше. Или… Я тебя знать не хочу, — он вынес замершую в ступоре пенсионерку в коридор. Аккуратно поставил на ноги. Убедившись, что она стоит и не падает, отпустил. Отходил медленно, пятясь назад, видя лишь ее дико выпученные от шока глаза.

— Ты отказываешься от матери… Ради этой? — словно, не веря в услышанное, просипела скандалистка.

— Да, — твердо ответил Семенов, чувствуя, как внутри все сжимается от боли и вины. Но, он не мог поступить иначе. Валя была его жизнью, его светом, его всем. Жена беременна самым долгожданным ребенком.

А мать… Мать так и не смогла принять его выбор.

Дверь захлопнулась. Он прислонился к ней спиной, закрыл глаза. Тишина давила на уши, и казалась оглушительной. Сердце долбило в барабанные перепонки. Сергею впервые пришлось сделать выбор… Точнее, ему не оставили выбора. Семья или мать – диктатор, вечно указывающая, как ему жить?

В момент криков и резких выпадов, у него включился режим защитить «свое» — единственно правильное. То будущее, без которого он быть не хотел. Не нужны ему всякие Лены, Юли, Кати… Любимую женщину он не променяет даже на принцессу голубых кровей.

— Сереж? — позвала Валя, успевшая накинуть на себя его рубашку.

Босая. Немного с припухшими губами. Трогательно волнующаяся за него. С их малышом под сердцем…

— Давай, уедем, Валь? Прямо сейчас. Хочешь, в Сочи погуляем? — шагнул ей навстречу, любуясь высокой грудью и широкими бедрами. Родинкой у пупка. Гордая осанка, как у лани. Серые влажные глаза… В ней целая гармония, в ней счастье. Нужно быть полным идиотом, чтобы этого не понимать. От таких женщин не уходят.

Глава 10

Светлана Гавриловна пришла в себя не сразу. Ее будто выключило от страшного открытия, что сын предпочел Вальку и просто выставил ее за дверь.

Голова гудела, словно в ней поселился рой рассерженных пчел. Перед глазами плясали темные пятна, а во рту ощущался мерзкий привкус горечи и обиды. Подняться сразу не получилось – ноги предательски дрожали, словно не желая поддерживать ее в этот момент унижения. Тело одеревенело и совсем не слушалось. Она осмотрелась вокруг, с трудом узнавая обстановку. Рядом кудахтала подруга, но ни над ней, а читала нотации Леночке:

— Что же ты растяпа такая! Не могла вчера мужика уговорить на романтический вечер? — Роза Филипповна распустила свои шипы, нависая над дочерью и размахивала руками.

Лена скукожилась, втянув голову в шею и прикрыла глаза, словно опасалась удара по голове. С матерью в гневе и не такое случалось. До сих пор шрам на плече от «нечаянного» замаха плоской тарелкой. Лена понимала, что не оправдала ее надежды. Но, как запрыгнуть на мужчину, если он сам этого не хочет — загадочная загадка даже для нее. Ведь принцы должны быть влюблены и совершаться подвиги… Сергей же на нее никак не реагировал.

— Ты у меня красивая, видная, — продолжала наседать Роза Филипповна, — фигура — загляденье, а все одна. В кого ты такая уродилась? Точно не в меня! Я в твои годы уже двоих кавалеров… отбила у подруг. — Роза прикусила язык, поняв, что сболтнула лишнего при свидетелях. Покосилась на бледное лицо Светланы Гавриловны. Вроде бы спит после двойной дозы успокоительного. Вернула горящий «праведный» взгляд на непутевую дочку и зашипела тише, — Светка обещала квартиру нам завещать, если ты уведешь ее сынка от жены. Дура старая совсем помешалась на идее их разлучить. Мало Серега тебе по морде съездил! Я бы еще добавила за тупость. — Рука с сухой морщинистой кожей, отвела свисающую прядь волос, чтобы посмотреть синяк на щеке.

Гавриловна лежала ни жива, ни мертва. Она все слышала. Все, до язвительной интонации в голосе. «А, что означало: отбила двоих у подруг?». После сержкиного отца, Светлана долго страдала и жила неприкаянной. Однажды, она познакомилась с интеллигентным мужчиной – вдовцом. Они ходили на выставки и гуляли в парке. Патрик читал ей стихи собственного сочинения, очень похожие на есенинские. Они обоюдно грустили под листопад и кормили голубей. Несколько месяцев гармонии и понимания, а потом: «Прости, Света, я полюбил другую. Как затмение случилось. Ты для меня дождливая осень, а она — яркая весна и радуга среди туч».

Светлана так над мужем не убивалась. Ей словно плюнули в душу, изгадили все святое.

«Уж не к Розке ли Патрик сбежал пятнадцать лет назад?» — мелькнула ужасная догадка.

В своем состоянии анабиоза Светлана Гавриловна стала анализировать, сопоставлять факты.

Точно, у Розки всегда были поклонники с претензией на тонкую душевную организацию. Один гитарист чего стоил, вечно исполнявший Цоя под окнами. А Патрик, с его стихами про березки и увядание, вполне мог ей приглянуться. Гавриловна попыталась пошевелиться, но тело не слушалось. Только в голове роились мысли, одна мрачнее другой.

Если Патрик ушел к Розке, значит, вся эта история с "яркой весной" – наглая ложь. И все их прогулки, стихи, голуби – лишь маска, за которой скрывалось влечение к другой. К Розе, ее подруге, змеюке подколодной. Гавриловна заскрежетала зубами от бессильной злобы. Как же она могла быть такой слепой?

С трудом Светлана приоткрыла глаза. В комнате было темно. Голоса стихли. Она лежала одна, в полном одиночестве, отравленная подозрениями и обидой. Ей хотелось кричать, выть, рвать на себе волосы. Но она была парализована не только физически, но и морально. Преданная, обманутая, униженная.

И вдруг, все перевернулось. «Истинная мать» с ужасом представила, что смогла добиться своего и разлучить сына с женой, которую он явно любит… Подсунула бы ему эту Леночку, которая ведома матерью. Отдала им свою квартиру. Света была уверена, что семейка разлучниц на этом бы не остановились. У Розы могли быть свои планы.

— Я в самом деле, старая дура, — она прикусила ребро ладони вставными керамическими зубами, которые ей невестка установила за свой счет. — Чего на Валюшу взъелась? Неплохая ведь сноха. Сколько ее терпела?

Вот тут и снизошло до нее откровение, что терпение, возможно у Вали лопнуло, как и у сына. Всему есть предел. Поставь Света себя на ее место и стало совсем не по себе…

Кое-как отлепив себя от подушки, Гавриловна встала. Нащупала ногами тапки у кровати. Рука тряслась, пока она наливала себе водички из графина попить. Ей срочно нужно увидеть Сережу и рассказать все, как на духу, сказать, как она ошибалась и попросить прощения. У обоих.

— Сергей Семенов съехал и сдал ключи, — поведала администраторша, зевнув в кулак. Пожилая растрепанная женщина оторвала ее от просмотра сериала на смартфоне. «Шастают тут ночами, делать больше им не чего» — говорил недовольный взгляд.