Последний шанс Гесса

Глава 1. Селеста

«Статья 14.3: При контакте с гибридными ядроидами класса „Ядро-Альфа“ инспектор обязан проверить сертификат модификации. Несертифицированные модели подлежат немедленной изоляции». ¹

«Селеста Маринэр» величественно вплыла на орбиту курортной планеты, словно огромная серебристая чайка, рассекающая космические просторы. Её обтекаемый корпус, украшенный голографическими узорами, переливался в свете обеих звёзд этой далёкой от центра системы.

Наблюдая за приближением зелёно-голубого шара Селесты, Нэрис стояла у панорамного окна каюты класса люкс. Планета-курорт раскинулась перед ней во всём своём впечатляющем великолепии: кристально чистые океаны, изумрудно-зелёные пятна геометрически точных архипелагов и причудливые узоры кружевных облаков.

Встав рядом, Макар Аверин приобнял жену за плечи. Его пристальный взор был устремлён не столько на роскошь планетных пейзажей, сколько на профиль возлюбленной. Гесс делал вид, что не смотрит на них, отрешенно-отсутствующе пялился в голоэкран показаний бортового компьютера и печально вздыхал. Только пальцы ухоженных рук глизаенца нервно постукивали по консоли, выдавая напряжение.

— Красиво, правда? — тихо произнёс Макар, не отрывая глаз от супруги.

— Действительно, — она слишком быстро ответила, тщетно пытаясь скрыть явную дрожь в голосе.

Оглянулась, поймав пристальный взгляд глизеанца, и зябко повела плечами.

Им всем сейчас было непросто. Три года разлуки, бесконечные перелёты, секретные миссии мужа — всё это оставило свой след в хитросплетении отношений их необычной семьи². Этот союз безусловно был выгоден всем троим, и даже Аверин смирился с решением Нэрис. Но… с тех пор слишком многое изменилось.

Коротко ей улыбнувшись, Гесс кивнул на дисплей, где мигала до боли знакомая всем космическим путешественникам надпись:

«Добро пожаловать в будущее! До прибытия на космическую станцию осталось… минут. Приготовьтесь к стыковке со станцией. Время предполагаемого прибытия в пункт назначения: — сорок имперских минут».

Белокожий и бритоголовый гигант на первый взгляд оставался традиционно спокоен. Только Нэрис видела совершенно другими глазами. И отчетливо замечала его серо-коричневую усталость и пронзительную желтизну раздражения. Гесс молча терзал себя все эти годы. И девятая по счёту жена консорт-протектора помочь ему ничем не могла. На Глизе законные браки не расторгались.

Послушно рассевшись в посадочные кресла, путешественники замерли. Корабль начал замедлять ход, плавно опускаясь к орбитальной станции. Мимо плыли другие космические суда: роскошные многокрылые яхты, тяжёлые и несуразные торговые балкеры. Хищные профили крейсеров орбитальной охраны бросали опасные тени на плоскости станции. Огромный космический порт, где каждый корабль становился частью вселенского хаба маршрутов.

Впереди семью Оранг-Авериных ждал курортный сезон на Селесте. Имперский месяц, который должен был расставить все точки над i в их запутанных отношениях. Сможет ли это чудесное приключение сгладить острые углы равнобедренного треугольника? Никто из них точно не знал и старался не думать об этом.

Когда «Селеста Маринэр» мягко пристыковалась к орбитальной станции, в тоннеле воздушного перехода их встретила группа сопровождения. Рослые, темнокожие люди в униформе пронзительно-красного цвета почтительно расступились. Моргнул голосканер, пискнул тоненьким звуком сигнал портового идентификатора.

Прибытие состоялось. Нэрис тут же поморщилась. Макар тихо фыркнул, подхватив жену под руку и увлекая вперёд. Гесс привычно оглядывался по сторонам, замыкая стремительное движение их троицы. Ни один из них не заметил приветливых улыбок персонала — все мысли туристов были сосредоточены на другом.

Небольшое воздушное такси плавно оторвалось от посадочной площадки орбитальной станции и устремилось к поверхности планеты. Через круглый панорамный иллюминатор открывался захватывающий вид на восточное побережье Селесты.

— Ну что, драгоценные прибывающие туристы, готовы к отдыху? — разглядывая проплывающие внизу пейзажи, Гесс, наконец, позволил себе сдержанную улыбку.

— Отдых? Я успел позабыть это странное слово… — Макар устало потёр переносицу, в его голосе проскользнули нотки заметного облегчения.

— Зато теперь у нас есть целый месяц гарантированной сервисом безмятежности, — Гесс указал вниз, где из воды выступали шестигранные изумрудные острова. — Видите белые точки? Это частные виллы на сваях. По информации «КосмоШокера» каждая стоит как средний космический крейсер.

Нэрис старалась расслабиться, разглядывая переливы оттенков океана: от нежно-бирюзового у берега до глубокого сапфирового в открытом море. Между островами скользили водные такси, похожие на серебристых рыб, а над ними парили воздушные суда, яркие и элегантные, словно экзотические птицы.

— А вон там, — Гесс к ней наклонился, тут же поймав на себе яростный взгляд Макара, и кивнул на цепочку островов, ярко сверкающих в солнечных лучах, — Видите? Это и есть Золотые острова. Их так назвали из-за особого песка, рукотворного. Он каким-то особенным образом отражает свет местной звезды.

— Красиво, — нехотя признал Макар, поиграв желваками. — Я и не знал, что наш Оранг читает желтые каналы.

— Да уж, природа здесь постаралась, — Нэрис позволила себе лёгкую усмешку, бросив едва укоризненный взгляд на мужа.

Глава 2. Двое и трое

«Статья 77.5: При взаимодействии между членами экипажа разного пола всегда необходимо помнить о том, что в условиях невесомости все гендерные предрассудки теряют вес.

Примечание: согласно статистике, смешанные экипажи справляются с кризисными ситуациями на 24,7% эффективнее однородных. Оставшиеся 75,3% времени уходят на разрешение бытовых конфликтов, которые, впрочем, всегда укрепляют командный дух».¹

Нэрис Аверина-Оранг☛

Я открываю глаза и несколько мгновений просто лежу, разглядывая потолок, переливающийся голографическими узорами. Спальня утопает в полумраке, лишь первые лучи рассвета робко пробиваются сквозь панорамные окна.

Совсем ещё рано.

Встаю с кровати, утопающей в невесомо-мягких подушках, и накидываю лёгкий фиолетово-синий халат, вчера вечером небрежно брошенный на спинку резного полупрозрачного кресла. Ткань приятно холодит кожу.

Прохожу по мягкому ковру, напоминающему травяной луг, и направляюсь в спальню Макара. Вспомнив вчерашнюю сцену, невесело усмехаюсь. Проводив меня накануне ровно до входа сюда, Рик* замер, признавая за мной непременное право распоряжаться обоими нами. Которым я тут же воспользовалась, задвинув прозрачную перегородку прямо перед его носом. Жестоко? Он сам виноват. От их с Гессом бесконечных самцовых пикировок я невыносимо устала…

Его кровать пустовала. Обычных следов человеческого присутствия тоже не наблюдалось. Встревожившись было, себя успокоила. Возможно, он просто встал ещё раньше меня. На него это очень похоже.

Стараясь вести себя как можно тише, на цыпочках выхожу в круглый холл, в который ведёт крохотный коридорчик от спален. И сразу же замечаю обоих мужчин. Они стоят, развернувшись к окну, и смотрят на дивный рассвет, поднимающийся над океаном. Напряжённые позы, голоса приглушены.

— … без шансов, — слышу я слова Рика.

— И что, по-твоему, я должен сделать? — Гесс явно нервничает.

Я не решаюсь сканировать их. Они оба каким-то непостижимым образом давно научились ощущать моё присутствие.

— Исчезнуть? — в голосе мужа отчётливо слышится горечь.

— Так просто? — Гесс невесело усмехается.

— Просто дай мне возможность… — Рик медленно разворачивается к нему. Он прищуривается. — И будь честен с ней до конца. Раз уж начал.

Я замираю, не решаясь войти. Их напряжённый разговор обнажает всё то, что терзало меня все последние месяцы.

— Знаешь, — Гесс глубоко вздыхает и неожиданно отворачивается. — Правда редко бывает приятна. Обещать не могу, но попробую.

Я отступаю в тень коридора, чувствуя ком где-то в горле. Истина…

Три года мы с адмиралом имперской разведки Макаром Авериным пытаемся сохранить наш брак. Несмотря на пугающее расстояние, секретные миссии и растущую пропасть непонимания.

Всё это время Гесс старался быть рядом со мной. Он оставил науку, вернулся на Глизу и впрягся в политику.

Некогда блестящий космический биолог, Оранг теперь проводил свои дни в каменных коридорах правительственного дворца Глизы, осваивая тонкости межпланетной дипломатии и балансируя между древними традициями и современными вызовами. Вместо изучения экзотических форм жизни он грыз своды законов и протоколы заседаний. Всё это время он оставался со мной. И с моими детьми. Владик с Мирой родились на Глизе и три года росли в поместье на острове, подаренном Гессом. Ради чего это всё?

Ещё декаду назад мне казалось, что ради меня. Что же теперь изменилось?

— Нэрис? — голос Рика заставляет меня крупно вздрогнуть. Попалась…

Они оба медленно оборачиваются в мою сторону.

Я тут же натягиваю улыбку и отвечаю, сонно хлопая глазами:

— Слишком утро. А почему вам не спится?

— Сплетни Внешней разведки тревожат, — быстро отвечает Гесс, и я замечаю, как Макар бросает на него короткий взгляд.

— Интриги, скандалы, расследования? — входя в холл, я рассеянно улыбаюсь.

— Да, солнышко, — Макар подходит ко мне, осторожно берёт за руки. — Служба не отпускает, прокля́тая. Гессу не терпится всё разузнать.

Рик не умеет мне врать. Они оба и не пытаются это скрывать. Мой мудрый супруг совершенно определённо знает о том, что произошло накануне отбытия на Селесту. И что теперь мы все трое оказались в ситуации, из которой нет простого выхода.

— Может, позавтракаем? — осторожно предлагаю я, пытаясь разрядить повисшее напряжение и оглядываясь на Гесса. — У нас впереди длинный день.

Тот растерянно кивает, снова пряча глаза.

Мы молча проходим в столовую, где уже сервирован довольно большой круглый стол. Нам широко улыбаясь, ядроиды вытянулись у стены. К счастью, вчерашнее мысленное указание они обе прекрасно усвоили, излишнего рвения не проявляют.

— Доброе утро! — серебристая Ия тут же делает шаг в нашу сторону и поклоняется. — Позвольте предложить вам план на день?

Неужели я погорячилась, её похвалив?

— Попробуйте.

Почувствовав лёгкий укол совести, я совершенно неграциозно плюхаюсь на высокое эргокресло. Устройство послушно принимает удобную для меня форму и пододвигается ближе к столу.

— Сегодня открыты три великолепных варианта досуга, — вкрадчиво произносит Ия. — Первый — осмотр затонувшего древнего города, второй — полёт в бухту драконов, где обитают удивительные существа с планеты Тритон. Или, возможно, вас заинтересует шоу «Шторм»? Целое море адреналина, вы сможете прикоснуться к…

Макар, уже устроившись за столом с чашкой кофе, усмехается:

— Боюсь, что за пределами тихой Селесты адреналина нам хватит с избытком.

Я морщусь, придвигая к себе крохотную полупрозрачную чашку. Пахнет божественно. Рик умудрился нас всех пристрастить к древнему земному напитку, и оговаривая все детали нашего отдыха на Селесте, я отдельно указала его в разделе «особые пожелания».

— А мне кажется, это должно быть зрелищно… — возражаю я чисто из вредности. — Но, пожалуй, давайте начнём с осмотра города.

Глава 3. Ловушка

«Статья 14.7. О природе предсказуемости и её последствиях

Инспектор Флота должен помнить: любая система, демонстрирующая избыточную предсказуемость в своём поведении, требует особого внимания.

Примечание: При обнаружении аномально идеального поведения необходимо провести комплексную диагностику всех систем и установить повышенный уровень наблюдения.»¹

Нэрис Аверина-Оранг☛

Лазурная роскошь островов проплывала прямо у нас под ногами. Изумрудные кольца атоллов, белоснежные пляжи с розовыми отливами — всё словно вырезано рукой гениального мастера-ювелира.

— Красота, да? — шершавым подбородком Макар потерся о мое плечо, не убирая ладони с колена. И легко, как ни в чём не бывало, бросил в спину Гессу, напряженно следящему за панелью управления: — Кинь им сервисное сообщение. Сомневаюсь, что каждый турист в состоянии пилотировать лукс в ручном режиме.

Гесс не ответил. Я выпрямилась, отворачиваясь, и прижалась лбом к прохладной прозрачной стенке перегородки. Пролетая над выпуклым куполом очередного острова, мы снижались. Внизу, в воздухе среди густых шапок перистых листьев каких-то мне неизвестных деревьев, мелькнула стайка шестикрылых созданий — синих, как вечернее небо Земли. Скрытые динамики донесли их мелодичную песню. Завораживающе-красиво.

Почему даже здесь мы умудряемся находить приключения? Вопрос риторический…

Остров скрылся из виду, и лукс дрогнул, зависая над бирюзовой гладью океана. Гесс провёл ладонью по панели управления, отключая последние автоматические системы. На экране мигал красный индикатор: “Сбой навигации”.

Совершенно спокоен и сосредоточен. Впрочем, как и Макар. Они оба всегда ухитрялись воспринимать новые вызовы как нечто само собой разумеющееся.

— Центр управления Селестой, идентификатор 776-Эпсилон, — голос Гесса звучал хладнокровно. — Фиксирую сбой в навигационной матрице. Запрос на удалённую диагностику.

Ответ пришёл мгновенно. Раздался полный радостного энтузиазма голос ядроида:

— Системы функционируют в штатном режиме. Ошибок не обнаружено. Рекомендуем проверить нейроинтерфейс пилота. Приятного отдыха на Селесте!

Гесс громко фыркнул и развернулся обратно.

— Они ещё и обвиняют меня? — резко двинув рукой, он тут же замер, напряженно вглядываясь в голоэкраны.

Лукс накренился, плавно соскальзывая к воде. Я вцепилась в кресло, но ожидаемого удара не последовало: корабль мягко лег на поверхность, выдвигая четыре широкие лапы гидрофойлов, словно ленивая морская черепаха.

— Прибыли, — Макар легко потянулся и встал, подавая мне руку. — Впереди у нас увлекательная подводная прогулка. Которая выбрала ты, моя золотая. Готова?

— Макар, проверь гидроскафандры, — неожиданно бросил ему в спину Гесс. — Мне всё это не нравится…

Мой муж замер, тёмная бровь вопросительно поползла вверх. Выразительная сцена длилась несколько долгих мгновений, и…

— Рик молча развернулся, обошёл наши кресла, двинувшись в сторону сейфа с экипировкой.

Я ошарашенно перевела взгляд на Гесса. Тот колдовал над панелью, словно не заметив этого короткого эпизода. Рик, сосредоточенно чертыхаясь, возился со скафандрами. Непривычно видеть его подчиняющимся. Да я вообще в первый раз наблюдаю подобное!

— Нэрис, твой маячок, — Гесс протянул мне устройство, его пальцы на миг задержались на моих. — Ты можешь использовать биосвязь, ещё помнишь, как эта штука работает? Дай сигнал, если заметишь…

— Обязательно, — перебила я, резко забрав свою руку. — Спасибо, что напомнил.

Пряча взгляд, Гесс невесело усмехнулся. В нашу последнюю ночь на Глизе именно он запретил мне пользоваться биосвязью. Как же быстро мужчины отказываются от собственных решений…

— Всё в порядке, можно спускаться! — от внимания Рика не ускользнуло возникшее напряжение. Его спокойный и пристальный взгляд снова был красноречивей всех слов…

Спуск под воду обернулся феерией света. Солнечные лучи, преломляясь в толще воды, рисовали на руинах кружева теней. Рик плыл рядом, его голограмма-маркер маячила слева. «Держись ближе», — его мысль коснулась моего сознания лёгким толчком. Биосвязь экономила воздух.

Я зачарованно наблюдала, как солнечные лучи, проникая сквозь толщу воды, рисуют на ажурных стенах причудливые узоры. Город казался призрачным дворцом, возведённым из расплавленного золота и хрусталя, его призрачные башни и арки уходили вглубь, в сине-зеленую бездну.

Притянув меня ближе, Рик замер в воде и крутил головой, словно ребёнок в парке развлечений.

— Видите это? Как написано в проспекте, город представляет собой образец классической доимперской архитектуры Деуса. Должен вполне компетентно заметить: они себе льстят. Муляж без малейшей претензии на достоверность.

— Ты слишком строг, — я взяла его за руку и потянула туда, где сквозь толщу воды заманчиво поблёскивала высокая золотистая арка. — Хочу поснимать нас вдвоём. Твои родители уже спрашивали, почему мы не присылаем им кадры нашего отпуска. И детям покажем потом.

Рик ничего не ответил. Если бы он чаще общался с нашими с ним детьми, он был бы отличным отцом. Но… увы и увы. Все эти три с лишним года адмирал Макар Аверин был женат на Внешней разведке космического флота, хранил верность ей и пестовал тоже её. И я не могла его упрекнуть — сама сделала этот выбор. Теперь нам обоим придётся учиться жить с этим. Всем троим, если уж совсем точно: Гесс нашим с Авериным детям был куда в большей мере отцом.

Втащив под ажурную арку неубедительно упирающегося супруга, я выпустила из браслета скафандра крохотный фотодрон. Серебряной рыбкой порхая вокруг нас, он отбирал наиболее удачные кадры и отправлял их в эфир. Массивная фигура Гесса темной тучей маячила неподалеку, молча и мрачно. Видя это, Рик вошел в раж и позировал вместе со мной. Давно уже нам не было так весело.

Неожиданно вокруг нас забурлила вода. К поверхности со дна устремились столбы воздушных пузырей. Я физически ощутила волну незримого взрыва. Огромная подводная арка над нами начала крениться, её тени стремительно искажались. Время словно замедлилось.

Глава 4. Когда кто-то не спит

«При выявлении завышенных показателей уровня комфорта внешней среды, (превышение стандартных условий проживания, аномально высокий уровень сервиса, необоснованные привилегии) личный состав обязан активировать протокол “Перепроверка-42”: провести полную инвентаризацию снаряжения, проверить системы связи на наличие помех, осуществить верификацию местных контактов согласно протоколу В-3.»¹

Просторное светлое помещение в центре виллы можно было назвать на земной манер: гостиной. Кольцо мягких диванов вдоль стен образовывало уютный оазис для отдыха и общения. Панорамные окна от пола до потолка открывали захватывающий вид на сад с экзотическими растениями, чьи причудливые формы — острые шипы, спиральные лианы, пульсирующие цветы — словно сошли с полотен сюрреалистов.

В центре помещения располагался прозрачный кофейный столик с встроенной голографической панелью, а над ним парила легкая дымка ароматизированного воздуха, создавая ощущение присутствия в дорогом спа-салоне. Свет проникал через матовое стекло в потолке, создавая теплое, рассеянное освещение, которое подчеркивало плавные линии мебели и придавало помещению особое, почти магическое очарование.

Вот на этот столик Нэрис и усадила Макара, не обращая никакого внимания на его вялые возражения. Полуголый Аверин состроил страдальческий вид и покорно позволил жене обрабатывать рану на плече.

Подойдя к мужу вплотную, она снова невольно залюбовалась им. Сделав головокружительную карьеру во Внешней имперской разведке и став адмиралом, он внешне практически не изменился. Под гладкой светлой кожей все так же плавно перекатывались литые мышцы, всё та же атлетическая подтянутость выдавала в нём профессионального воина. Даже сейчас, в расслабленном положении, его тело сохраняло ту особую, хищную собранность, которая появляется у людей, привыкших быть всегда начеку.

Нэрис, сосредоточенно нахмурив брови, склонилась над плечом мужа. Её тонкие пальцы ловко распаковали блок с медицинским пластырем-регенератором. Вокруг них в воздухе парила легкая дымка ароматизированного пара — смесь ванили и морской соли, — создавая почти медитативную атмосферу, которая, впрочем, никак не успокаивала Макара.

— Ну вот, — протянул он, делая вид, что напряженно разглядывает причудливые формы экзотических растений за панорамными окнами, — теперь у меня есть метка Селесты. Будет, что вспомнить на кладбище.

Его вялая попытка пошутить повисла в воздухе. Пока Нэрис продолжала внимательно осматривать рану, Гесс, присев на один из низеньких эргопуфиков рядом со столиком, внимательно наблюдал за процессом, его каменное лицо было непроницаемо.

Женские пальцы бережно разглаживали гибкую мембрану, пока та не слилась с кожей, превратившись в едва заметную серебристую плёнку. Макар рвано вздохнул, стиснул зубы и нервно поежился под её прикосновением.

— Мне кажется, что подлопаточная мышца всё-таки повреждена, — обеспокоенно произнесла она, оглядываясь на Гесса. — Может быть, стоит вызвать оволятор?

Поймав взгляд старого друга, тот понимающе усмехнулся и встал, наклонившись над столиком и нависая всем телом над Нэрис. Внимательно осмотрев плечо Макара, медленно отстранился и покачал головой.

— Обычный ушиб, хоть и обширный. Пластырь справится не хуже капсулы. К тому же, — тут Гесс усмехнулся, — наш друг выглядит слишком довольным, чтобы жаловаться на серьёзные травмы.

Все еще сидя на столике, Макар пожал здоровым плечом.

— Да уж, приключение вышло что надо! — тут он не выдержал и притянул к себе Нэрис, ощутив под пальцами её тонкую талию. — Войдет в нашу семейную историю. Кстати, вы видели кадры с обрушившейся аркой? Дрон продолжал всё снимать, я уже отобрал пару серий… Покажу нужным людям, посмотрим, что скажут.

Нэрис неодобрительно покачала головой, но её тревога постепенно уступала место улыбке.

Макар утянул жену к себе на колени, но поймав внезапно остекленевший взгляд Гесса, она неожиданно изменилась в лице, побледнев.

— Голова разболелась, — тихо произнесла Нэрис, освобождаясь из рук Аверина и плавно соскальзывая со столика. — День выдался нервным, мигрень не заставила себя ждать. Прости, Рик, я пойду прилягу.

Макар нахмурился, его пальцы инстинктивно сжались в пустоте.

Гесс, бросив другу чистую футболку, мягко ей выговорил:

— Ты снова пытаешься всех опекать. Мы и сами отлично бы справились. Перенервничала, устала, а эти новые медчипы не купируют приступы мигрени. Теперь её принято считать нормальным, естественным состоянием. Проводить тебя в спальню?

— Не стоит! — легко отмахнулась Нэрис, уже двигаясь в сторону выхода, её шаги были чуть менее уверенными, чем обычно. — В моей аптечке есть капсулы. Приму душ и сразу же полегчает. Отдыхайте и вы, день действительно выдался сумасшедший.

— Хорошо, — зачем-то сказал Гесс, наблюдая за тем, как она уходит, её фигура растворялась в полумраке коридора. — Если что, мы здесь.

Макар промолчал, провожая жену нечитаемым, пристальным взглядом.

Когда дверь её спальни с тихим шелестом закрылась, Гесс развернулся к Макару и тихо спросил:

— Может, всё же поужинаем? Выпьем…

Тот гулко сглотнул, медленно натянул футболку и покачал головой. Потом развернулся и выдавил, пристально глядя на друга:

— Как думаешь… стоит?

— Зачем ты спросил? — Гесс невесело улыбнулся, уголки губ напряженно дрогнули. — Не пытайся опять на меня это скинуть. Сам же все видел и знаешь, что…

— Тогда я пойду. Будь другом, не подпускай к нам этих… — Макар кивнул в сторону коридора, откуда могла появиться Ия или Ас.

Гесс беззвучно рассмеялся, легко махнув рукой.

— Вполне безобидные куклы. Иди уже, не тяни. Если что…

— Даже и не подумаю.

Гесс понимающе кивнул, наблюдая, как друг исчезает за дверью спальни Нэрис. В гостиной снова воцарилась тишина, прерываемая лишь лёгким шелестом экзотических растений за панорамными окнами и далеким шумом прибоя.

Глава 5. Есс

«Статья 7.5: Первичные визуальные параметры объекта имеют приоритет над системными логами. Интуиция, признанная устаревшим биологическим артефактом, сохраняет статистическую эффективность в 92,3% случаев при идентификации угроз категории „Скрытый паттерн“. Примечание: Если объект вызывает диссонанс между эстетическим совершенством и инстинктивным отторжением — см. ст. 14.3 (подраздел „Улыбки повышенной искренности“).

Рекомендация: Изолировать. Задать контрольные вопросы. Не моргать.»¹

Утро началось с появления нового ядроида. О его благополучном прибытии возвестил перезвон громкой связи, перебудивший всех спящих.

— Доброе утро, уважаемые гости Селесты! — казалось, от назойливого энтузиазма, громогласно звучавшего в голосе куратора, поморщились даже танцующие в потолочных аквариумах трёхмерные рыбы. — Рады сообщить прекрасную новость: в рамках эксклюзивного сервиса «Персональный ассистент премиум-класса» и в ответ на ваши настойчивые просьбы организовано дополнительное сопровождение отдыха. Наша очаровательная помощница-ядроид ожидает одобрения для начала обслуживания согласно высочайшим стандартам курорта. Её присутствие позволит насладиться ещё более комфортным отдыхом в атмосфере абсолютного релакса и изысканного сервиса.

Слова её театрального монолога прогрохотали, рассыпавшись гулкой дробью по крыше ещё спящей виллы.

Гесс подскочил на кровати… и тут же плюхнулся обратно, обнаружив полностью прозрачную стену фасада спальни. Открытие удивило, но не разозлило его. В отличие от голодисплея, внезапно возникшего над ложем, и знакомого женского лица, взирающего оттуда с выражением приторно-радостного обожания.

Глизеанец никогда не стеснялся своей наготы, но в самый интимный момент утреннего пробуждения бестактное вторжение посторонних заставляло его ощущать себя уязвимым.

Шервы сожри этих человекоподобных ядроидов!

В то же мгновение из соседней спальни донёсся приглушённый низкий вскрик и глухой удар. Услышав это, Гесс сделал второе неприятное открытие: окно его спальни оказалось распахнуто, хотя он точно помнил, что лично вчера запретил системе управления его открывать, активировав режим максимальной звукоизоляции.

Тихий сонный смех Нэрис отозвался эхом. Видимо, это Макар рухнул с кровати. Действительно, «доброе» утро.

— Что за… — начал было Гесс, приподнимаясь, но замер и замолчал, заметив странно-заинтересованный взгляд куратора.

— Вы предоставили нам третьего специального помощника…— спокойно произнесла Нэрис.— Но он был заявлен еще в предварительном списке базовой комплектации виллы, разве не так?

Чуткий слух Гесса уловил знакомый аверинский рык. Куратор же продолжала сиять нестираемой улыбкой, будто не замечая пикантности создавшейся ситуации. Или намеренно её культивируя?

— …и готова выполнять функциональные обязанности согласно утверждённому графику, — завершив театральную паузу, благополучно договорила она, нарочито растягивая слова.

К шервовым жабрам такие нормы! — внезапно взорвался Макар. — Согласно статье 47.2 Кодекса о Личной Неприкосновенности, каждый гражданин Империи имеет право на сохранение конфиденциальности интимной сферы жизни и защиту от несанкционированного доступа в пределы личных границ!

Куратор снисходительно замолчала на мгновение, затем продолжила с самоуверенной гордостью:
— Это инновационная разработка нашего научно-исследовательского центра. Уверена, вы оцените несомненные преимущества сотрудничества с новым ассистентом.

Гесс краем глаза заметил движение за прозрачной стеной. Приподнявшись, он увидел незнакомую фигуру у входа.

— Если соблаговолите дать разрешение, помощница приступит к соответствующим обязанностям, — протараторила быстро куратор.

Нэрис громко вздохнула и твердо ответила:
— Мы не готовы решать сейчас… — тут Макар громко фыркнул. — Дайте нам время проснуться и выйти из спален. Пусть ваш ядроид подождёт.

Куратор радостно просияла, словно ждала именно этого.

— Превосходно! Малышка, ты можешь остаться. Как только… подопечные будут готовы к непосредственному знакомству, тебя немедленно пригласят!

…Уже через четверть имперского часа Аверин метался по спальне, едва не снося эргомебель. Раздражение бурлило в нём, выплёскиваясь в резких движениях — мужчина яростно отшвырнул подготовленную накануне одежду, решительно потребовав немедленно заменить её на «соответствующую оговорённому заказу».

Макар капризничал громко и демонстративно. Его неприятно задело не столько вторжение ядроида, сколько сама принципиальная возможность вмешательства в их семейную жизнь.

Сохраняя воистину ледяное спокойствие, его закалённая браком супруга наблюдала за бурей со стороны. Уютно устроившись в мягких объятиях эргокресла, она через нейроинтерфейс видера корректировала меню грядущего завтрака и отдавала распоряжения двум девушкам-ядроидам.

Островок стабильности в хаосе утра.

Гесс, беззвучно возникший в раздвинутом настежь дверном проёме, выглядел как воплощение эмоционального диссонанса: растерянный взгляд, хмурый вид, виноватая улыбка. Даже его, обычно невозмутимого, это утро вывело из обычного равновесия.

Нэрис, бросив оценивающий взгляд на вопреки всем прогнозам одетого мужа, выскользнула из кресла, кинула видер Макару и первой направилась в холл. Мужчины, переглянувшись, молча последовали за ней.

Глава 6. Мигрень

«Кодекс инспектора Флота, параграф 47, пункт 216, подпункт “О признаках правильной работы”

“Если твоя голова раскалывается от происходящего — ты всё ещё в строю. Если не раскалывается — проверь, включен ли твой мозг.”»¹

Нэрис Аверина-Оранг☛

После завтрака я почувствовала лёгкое, едва заметное недомогание, и позволила Рику уговорить себя на небольшую передышку. Этой ночью он так и не дал мне поспать, чему я была искренне рада. Мне всё это время его не хватало — импульсивного и ироничного, мудрого, сильного и такого ранимого.

Вопреки всему мой супруг умел оставаться собой. Даже, когда лбом упирался в моё же чисто женское непонимание или когда нестерпимо дурачился, дразня флегматичного Гесса. Мне так и не хватило смелости признаться Аверину в том, что едва не случилось на Глизе. Когда-нибудь, может быть, после.

Сегодня у нас появился шанс не начать всё сначала, а терпеливо продолжить то, что едва не разрушилось. Наша история никогда не заканчивалась по-настоящему — просто сделала очередной крутой поворот, чтобы потом снова выйти на новый виток.

И эта ночь, полная нежных признаний, открыла перед нами новые двери. В её бархатной близости мы нашли то, что казалось потерянным — нашу особенную связь, пережившую все испытания. Когда каждый взгляд и каждое прикосновение говорили куда больше, чем любые слова.

Сегодня я особенно остро чувствовала, как сильно мы изменились. Иногда нужно просто довериться сердцу, не дару и даже не разуму. Настоящая любовь не знает перерывов — и, вставая на паузу, она потом вспыхивает с новой силой.

Уйдя спать с этими мыслями, проснулась я от пульсирующей боли в висках. Словно кто-то жестокий методично бил по черепной коробке изнутри. Медленно, стараясь не делать резких движений, сползла к краю кровати и села.

Через панорамное окно лился мягкий свет местной звезды, создавая причудливые узоры на полу моей спальни. Смотреть на них было больно. Я знала этот симптом слишком хорошо — внезапная мигрень. Что-то она зачастила. Прокля́тая наследственность, доставшаяся мне от матери.

С трудом поднявшись на ноги, побрела к открытому окну, стараясь держаться за мебель. Прохладный морской бриз слегка освежил моё пылающее лицо. Чуть ниже веранды, на пляже заметила две полуобнажённые мужские фигуры.

Рик и Гесс. Давно не видела их за этим ритуалом. Мужчины фехтовали обычными деревянными палками, но в полную силу, с явным азартом и удовольствием. Огромный Гесс двигался, словно земной белый медведь, демонстрируя невероятную для массивного тела грацию в пляшущих бликах солнца. С каждым размашистым выпадом, с каждым ударом длинной палки, выпуклые мускулы перекатывались стальными волнами под светлой кожей могучего глизеанца. Каждое его движение дышало несокрушимой уверенностью и первобытной силой.

Рик двигался совершенно иначе. Словно матёрый волк в расцвете своей хищной зрелости — быстро, точно, стремительно. Постоянно находясь в движении, он легко уклонялся от мощных ударов Гесса, утекал, словно вода сквозь песок и при этом стремительно отвечал острыми и безжалостно-неумолимым контратаками. Аверин сам походил на танцующий перед глазами противника острый клинок.

Их бой напоминал мне завораживающе-опасный древний ритуал. Тяжёлый, но по-своему даже красивый стиль Гесса встречался с лёгкой, практически хищной грацией Макара. Когда Гесс делал мощный замахивался своим импровизированным оружием, Рик играючи уворачивался, используя инерцию против него самого. В ответ же на быстрые атаки Макара Гесс мастерки ставил защиту, непробиваемую, словно каменная стена.

Невольно залюбовавшись красотой мужских движений, слаженностью и пониманием друг друга я неожиданно краем глаза уловила призрачное движение. Медленно повернув голову, тут же увидела стоящую чуть поодаль новую девушку — ядроида.

Есс. Кажется, так её звали. Наше новое приобретение беззвучно скрывалась в тени и наблюдала за тренировкой мужчин.

Её взгляд, казалось, впитывал каждое их движение, каждый взмах тренировочной палки. Замерев неподвижно и, скрестив руки на груди, она вытянула тонкую девичью шею и вся её поза выдавала острую заинтересованность. В какой-то момент девушка даже чуть наклонила голову, словно пытаясь лучше расслышать шутливую перебранку противников, а затем едва заметно кивнула, будто бы удовлетворённая увиденным.

Присмотревшись к ней, я с удивлением поняла, что внимание девушки было полностью поглощено именно Гессом. До Макара ей не было дела. Казалось, она оценивала все реакции глизеанца, скорость движений, силу ударов. Когда Гесс проводил особенно сложные боевые приёмы, в её взгляде проскальзывали едва уловимые признаки беспокойства, но когда он демонстрировал свою выносливость и мастерство, они тут же сменялись выражением по-детски яркого и радостного удовольствия.

И что это было такое? Тонкая настройка, призванная удовлетворять все возможные запросы клиента или… нечто другое?

Я отстранённо заметила, как, поправив косу, Есс пальцами машинально коснулась своего идеально ровного затылка, словно проверяя, на месте ли нечто невидимое для постороннего глаза. Этот неосознанный жест выдавал в ней куда больше человечности, чем она, вероятно, хотела или могла показать.

Спустя мгновение она перевела взгляд на меня, тут же вытянулась в подчеркнуто-подобострастную стойку и почтительно поклонилась.

— Приветствую госпожу Нэрис, — произнесла девушка мягким голосом. — Я не хотела будить вас.

— Совершенно напрасно, — кисло поморщившись, я вздохнула — теперь я страдаю мигренью.

— Позвольте помочь вам почувствовать себя лучше, — Есс развернулась и двинулась ко мне. — Контрастный душ, лёгкий массаж головы. Вместе с вашими капсулами…

— Позволяю, — слабо ей улыбнулась. — К возвращению мужчин мне хотелось бы выглядеть не так жалко...

Несмотря на головную боль, продолжение дня обещало быть интересным. Сегодня утром мы единогласно решили слетать на короткую и неутомительную экскурсию-рекогносцировку соседних пляжей, посмотреть там ежедневное фаер-шоу, попробовать блюда псевдоместной кухни и искупаться в лагуне со светящимся красным песком, носившей "романтическое" название «Кровавая песня последнего людоеда».

Глава 7. Как нормальные люди

«Пункт 7.9: В случае обнаружения нелегальных клонов на курортных объектах — действовать скрытно. Паника среди туристов приравнивается к нарушению протокола».¹

Обычная, до мелочей отточенная процедура поверки систем перед пилотируемым полётом не заняла много времени. Макар терпеть не мог пренебрежения к деталям и проводил её всегда лично. Как и теперь. Датчики мягко моргнули ему в ответ, излучая успокаивающее зелёное сияние. Уровень зарядки топливных элементов — оптимальный. Полная исправность штатных стабилизаторов, активизация гравитационных защитных полей в режиме ожидания. Предполётный контроль пройден безупречно: воздушное судно и экипаж полностью готовы к выполнению поставленной задачи. В кабине запахло озоном.

Когда Нэрис, легкая и стремительная, вышла из прохладной тени здания виллы, Аверин галантно подал ей руку, помог подняться на борт и, задержав ладони на её талии, притянул чуть ближе, чем того требовал этикет. Всего на одно короткое, пьянящее мгновение. Уже сидя рядом с ним в глубоком эргокресле, она, словно невзначай, быстро потёрлась щекой о его плечо, оставляя незримый след близости. Их обычное взаимное тяготение казалось сегодня особенно естественным и, одновременно, тревожно-волнующим для обоих.

Заняв центральное место пилота, Макар привычно коснулся открытой ладонью сенсорной панели управления. С тихим шипящим звуком оба высокие эргокресла плавно обняли пилота и пассажира эластичными страховочными бандажами. Зашелестела, набирая мощность, система питания. Под ладонью пилота материализовалась знакомая мягкая выпуклость взлётного рычага. Плавно потянув его на себя, Макар невольно улыбнулся уголком губ. Он страстно любил пилотировать аппараты вручную, чувствуя живую энергию в кончиках пальцев. Чувствуя, как легкий лукс едва заметно накренился, отрываясь от посадочной площадки, землянин легонько, почти ласково нажал на рычаг — и кораблик взмыл вверх безупречной дугой. На изогнутом экране навигатора вспыхнула и заиграла цветами голограмма карты местности.

Внизу, стремительно уменьшаясь, остался их крохотный, уединённый пляж с золотистым песком, ухоженные пальмы, склонившиеся к воде, и белая, будто выточенная из раковины, вилла. Весь остров медленно растворялся в лазурной дымке, постепенно превращаясь в крохотный зелёный оазис, затерянный посреди безбрежной бирюзовой глади залива. Серебряная нить прибоя мерцала на солнце.

Держась за мягкие горизонтальные поручни эргокресла, Нэрис долго, завороженно смотрела вниз, на ускользающий мир, а потом медленно перевела задумчивый, чуть напряжённый взгляд на мужа.
— Как думаешь, я была вчера слишком… резка с персоналом курорта? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал легко и непринуждённо, хотя тонкие пальцы её рук, сжимавшие поручень, заметно побелели в суставах.

Макар бросил быстрый, предупреждающий взгляд на жену и натянуто улыбнулся, будто играя роль.
— Ты, как всегда, безупречна, любимая. И напрасно сомневаешься. Они все должны быть тебе благодарны за подобную… наглядную демонстрацию возможностей платёжеспособных клиентов. Мы же здесь не инкогнито. Трудно чего-то другого ожидать от нашей, скажем так, колоритной компании.

Нэрис едва заметно кивнула, её взгляд скользнул по светящимся значкам приборной панели, будто ища в них особого подтверждения.
— Просто хочу, чтобы всё было идеально. Особенно сейчас. Не люблю чужих игр, в которые заставляют играть по чужим правилам.
— Солнышко, ты напрасно волнуешься… — снова бросив осторожный взгляд на панель управления, Макар неожиданно развернулся к жене и нежным, бережным движением заправил за её маленькое ухо непокорную прядь светлых волос. — Всё идёт именно так, как и было задумано. В нас уж тем более не сомневайся.

Их глаза встретились всего на мгновение, и в них промелькнули и тревожное предчувствие, и твёрдая решимость, и всё то невысказанное, что копилось между ними. Нэрис слегка наклонила голову, словно соглашаясь с безмолвным посылом.
— Ты прав, — произнесла она тише, наконец расслабляя плечи и откидываясь в кресло. — Абсолютно прав. Нам давно пора перестать отвлекаться на глупости и начать заниматься своими делами.

Макар снова улыбнулся ей, на этот раз куда более искренне и тепло.

✸✵✸

Проводив взглядом исчезающий в небесной синеве лукс, Гесс тяжело вздохнул и молча ушёл в свою спальню, старательно проигнорировав бархатный, неотрывный взор медовых глаз Есс, всё ещё смирно стоявшей у выхода, как изваяние.

Ему нужно было подумать. В одиночестве. Шагнув в освежённый контур душа, он не глядя мазнул пальцами по панели пользовательской настройки очистительной процедуры. Вместо привычных струй воды его тут же накрыла невидимая волна — миллионы микроскопических наночастиц хлынули с потолка шипящим облаком. Прозрачные стенки ванной комнаты мгновенно растворились в воздухе, создавая полную иллюзию. Гесс как будто бы очутился под бескрайним звёздным куполом ночи. Вокруг расцвели голографические проекции тропического леса с эффектом полного погружения: шелест листьев, щебет невидимых птиц, влажный запах земли и зелени.

Вдыхая насыщенный аромат виртуального леса, Гесс размышлял о Есс. А ведь действительно: эта девушка не имела никаких чисто внешних признаков явно искусственного происхождения. Ни характерного металлического отлива кожи, ни строго обязательных для подобных курортных ядроидов дополнений в виде подвижного хвоста или чувствительных ушей. Никаких видимых биологических маркеров или интерфейсных портов. Её светлая, гладкая кожа имела совершенно естественный персиковый оттенок, который идеально вписывался в параметры биологического человека согласно пресловутому «Универсальному каталогу разумных форм жизни».

Что это? Вызов самому духу Закона? Вселенская Хартия Равновесия² писалась кровью и болью множества человеческих поколений, и была щедро оплачена миллиардами жизней разумных существ. Но человечество так легко забывает даже самые горькие уроки… Увы ему и увы.

Глава 8. Допрыгался

«Статья 13.0: «Что делать, когда всё пошло по известному месту»

(Из секретной инструкции по выживанию для инспекторов, раздел «Когда всё плохо, но не настолько, чтобы сдаваться»)

«Если вы оказались в ситуации с вероятностью выживания менее 0,01%, поздравляем! Вы прошли квалификацию для внеурочного получения высшего ранга.

P. S. За оставшееся время рекомендуем составить список «вещей, которые я хотел сделать перед смертью», но не удивляйтесь, если он ограничится одним пунктом: «выспаться»¹

— Я не должна была… Прости… — прошептала девушка, содрогаясь всем телом, как в лихорадке, и медленно оседая на пол. — Они… запрограммировали меня… на предательство…

— Главный закон… Доктрина нулевого вреда… — её голос прервался хриплым спазмом. — Я не могу навредить человеку… Моя система… самоуничтожение… Начинаю обратный отсчёт… Тридцать…

Привстав на кровати, Гесс замер, как изваяние. Если это и в самом деле притворство, то перед ним на полу жалко корчилась несомненно гениальная актриса, достойная столичных сцен. Но в её глазах, мелькнувших перед тем, как сомкнуться веки, читался подлинный, животный ужас.

Медленно поднявшись на ноги, он наклонился, пристально всматриваясь в её судорожно извивающуюся фигуру. Девушка продолжала биться в немой агонии на дорогом ковре, глаза были плотно закрыты, пальцы до белых костяшек вцепились в ворс, а побелевшие губы беззвучно шептали цифры, отсчитывая секунды до небытия.

Нужно что-то делать. Срочно.

Рассудок, холодный и безжалостный, подсказывал единственное верное решение: немедленно вызвать куратора. На худой конец — нажать кнопку тревоги, встроенную в стену. Но те, кто разыгрывал этот изощрённый спектакль, явно не ждали от Гесса Оранга типичных, предсказуемых решений. Не от него.

Вскочив на ноги, он одним махом набросил просторный халат из плотного шелка и кинулся к Есс. Она тут же открыла глаза – огромные, полные немой мольбы и боли – и замерла, странным образом вытянувшись в струнку, как по команде. Мужчина присел на корточки, и после мучительно короткого раздумья осторожно, почти с нежностью, поднял её лёгкое, безвольное тело на руки. Девушка застонала, её голова бессильно откинулась на его предплечье.

— Что происходит? — спросил тихо, почти ласково Гесс, аккуратно укладывая её на прохладные простыни.

Отчётливо скрипнув зубами, она разлепила пересохшие, потрескавшиеся губы и с явным трудом прохрипела едва слышно выталкивая слова:

— Человек… приходил человек… Чужой… Кодовый ключ. Внёс… ложные координаты… в навигатор… Аверины… Они… они в смертельной опасности… — её голос становился всё тише, превращаясь в шелест сухих листьев.

— А с тобой что? — Гесс склонился над ней ниже, пытаясь уловить каждое драгоценное слово, каждый вздох. Его тень накрыла её, как саван.

— Главный закон… — выдохнула она, и в глазах мелькнула последняя искра осознания. — Я не могу навредить человеку… даже косвенно… Моя система… самоуничтожение… активировано… — она закрыла глаза, её тело внезапно обмякло, став совершенно безжизненным.

Гесс почувствовал, как по спине пробежал холодок. Потрясающе. Где-то там, в безбрежной синеве неба или над коварной бирюзой океана, оказались Макар и Нэрис, которых теперь могли ждать не просто неприятности, а смертельная ловушка.

Умом он понимал: добраться до стартовой площадки лукса необходимо немедленно. Влезть в систему управления полётами можно было только там: по старой, неистребимой привычке конспиратора, Аверин всегда закрывал корабли на свои многоуровневые пароли исключительно через внутренние спецустройства терминала. Нэрис напрасно считала его параноиком. Те, кто решил сорвать безмятежную экскурсию Авериных, вновь фатально недооценили Макара — для него даже полный отказ навигатора не стал бы непреодолимой проблемой. Куда меньшей, чем сам факт человеческого, целенаправленного вмешательства.

Состояние Есс беспокоило Оранга куда сильнее, чем он готов был признаться. Процесс функционального самоуничтожения ядроида невозможно прервать извне. Тут он был совершенно бессилен, как дикарь перед звездолётом. Со времён Первой кибервойны эта опция была намертво впаяна в базовое ядро сознания абсолютно всех роботов, от детской зубной щётки до Оракула, крупнейшего в истории человечества МегаИскИна. Когда-то давно, в горниле тех страшных конфликтов, эта функция спасла миллиарды жизней во всех уголках залитой кровью Вселенной.

Но если всё-таки предположить невероятное – что Есс неядроид? Что под этой безупречной кожей бьётся живое, уязвимое сердце? Тогда оставлять её здесь, одну, в зоне тактической уязвимости и практически за спиной, было бы верхом безрассудства и предательства.

Именно так он и поступит. Риск – его профессия.

Быстро одевшись в лёгкий летний комбинезон, Гесс снял с запястья свой матово-чёрный идентификационный браслет и швырнул его под кровать, в пыльную тень. Бросив короткий на безмолвную фигуру, изломанной куклой застывшую на его постели, он схватил с полки штатный, лишённый изысков видер и рванул в сторону взлётной площадки, распахнув дверь так, что та хлопнула о стену.

На ходу запахнув комбинезон, коридорный проём он преодолел одним мощным прыжком. Тяжёлые мужские шаги гулким эхом отразились от гладких стен просторного холла, нарушая утреннюю тишину. Повинуясь решительному жесту руки, створки панели главного выхода бесшумно разъехались в стороны, открыв путь наружу, в слепящий солнечный свет. Стремительный взлёт по широкой лестнице: пять белых, отполированных до зеркального блеска ступеней в один неуловимый момент остались позади, а лёгкие тонкие мокасины едва коснулись их холодного мрамора.

Не сбавляя скорости, Гесс оттолкнулся от верхней площадки и легко, грациозно перепрыгнул через массивное кованое ограждение, приземлившись на мягко спружинившие ноги. Ещё тридцать метров до стартовой зоны пролетели стремительным, целенаправленным вихрем. Ветер бросался в лицо, щекотал чувствительную кожу на бритом затылке мужчины, рвал ткань комбинезона, но дыхание глизеанца оставалось ровным и глубоким. Бывших разведчиков не бывает.

Глава 9. Слышишь?

«Человек — это ошибка, которую ядроид может повторить, но не исправить».
— Из лекций доктора Эриды Вейл, «Этика искусственного разума»

— Что там?

— Тишина.

Опираясь спиной о тёплый, почти живой бок круглого полупрозрачного камня, Макар хмурился, вглядываясь в невидимую точку на горизонте. Почесав нервно чувствительную кожу за ухом, бросил на жену быстрый, виновато-извиняющийся взгляд. Гесс молчал, а это само по себе было паршивым, тревожным знаком. По самым осторожным расчётам Макара он уже должен был миновать первое вводное испытание. Самое время ему отозваться

— Я с вами рехнусь, клянусь Создателем... — Нэрис подняла с песка идеально круглую, перламутровую раковину и со всей силы швырнула её в густые прибрежные кусты.

— Это вряд ли, солнышко... — Аверин поймал её за запястье, мягко притягивая к себе. — Сама тоже не слышишь?

— Издеваешься?! — она вскинулась возмущённо, глаза сверкнули гневом, но, поймав его выразительный, взгляд, тут же утихла.

Зябко поёжившись и прильнув к широкой груди адмирала, Нэрис мстительно завернулась в платок, прикрывая глубокий разрез на тунике.

— Или пытаюсь отвлечь… — бережно приобняв её плечи, Макар громко вздохнул, ясно выразив своё отношение к её жесту. — Как тебе видео с камер?

— Низкопробное порно! — Нэрис фыркнула, но прижалась к нему крепче. — Рик, ну как ты можешь сейчас так… об этом говорить!

— И сейчас, и потом, и всегда был таким, ты же знаешь, — Аверин легко согласился, нежно боднув её лбом. — Что толку бессмысленно переживать, изводя себя? Ему это не поможет. Нам — тоже.

Он снова был прав, чертовски прав, хотя всё это время Нэрис отчаянно цеплялась за зыбкую, почти детскую надежду. Вдруг они все ошибаются? Всё это — чудовищное недоразумение? В глубине души, как тлеющий под пеплом уголёк, теплилась маленькая и малодушная мысль. Может быть, вся эта сложная история с пиратами, их смертельной игрой и тенями прошлого — лишь плод воспалённого воображения аналитиков Внешней разведки? Но сегодня реальность отвесила Нэрис увесистый подзатыльник, вынуждая прийти в себя и решительно вырывая из мира иллюзий в суровую жизнь.

Теперь помочь Гессу мог только Создатель… или собственная живучесть.

✸✵✸

После скучного променада пару Авериных встретила опустевшая и настороженно притихшая вилла. Вполне ожидаемо. Как и то, что никаких следов её третьего жителя не обнаружилось.

Нахмурившись, Нэрис растерянно оглядела пустую, залитую вечерним солнцем гостиную. Её взгляд задержался на огромном панорамном окне, за которым виднелась пустынная взлётная площадка, уже отбрасывающая длинные синие тени. Макар театрально вздохнул и плюхнулся на низкий диван, похожий на облако. Подключив миниатюрный видер к системе внутреннего наблюдения виллы, он подчеркнуто-пристально уставился в возникший над стеклянным столиком голоэкран, на котором сменялись изображения с камер: пустые коридоры, столовая, спальни…

Бросив беглый взгляд на Макара, Нэрис тут же заметила знакомую перемену в его биополе: обычно ровный, сосредоточенный ультрамариново-синий оттенок его ауры был теперь ярко подсвечен тревожно-зелёными, ядовитыми всполохами. Рик всё ещё сомневался в их авантюрном плане. Паршиво, но предсказуемо.

Кадры, якобы снятые с камер в спальне Гесса, действительно… удивляли. На них он предавался утехам одновременно с тремя девушками-ядроидами, демонстрируя поразительную (даже для глизеанца) выносливость, фантастическую изобретательность и полную свободу от комплексов. Картина была откровенной и даже местами шокирующей.

Этот весёленький ролик Макар скинул спецам в Управление внутренней безопасности. Пусть его к делу приложат. Аверин готов был поспорить на зуб: никаких маркеров достоверности на кустарной фальшивке не обнаружится. Когда-нибудь Гесс ещё посмеётся над этим. Если выживет.

Продолжая разыгрывать положенную по их импровизированному сценарию роль встревоженной подруги, Нэрис тщательно, с преувеличенной нервозностью осмотрела весь дом. Притворную тревогу ей изображать не пришлось: руки предательски тряслись, а слёзы исправно стояли в глазах.

Каких-либо личных вещей в спальне Гесса не оказалось – только стандартный курортный набор. Ядроидов тоже нигде не было видно. В столовой на круглом столе одиноко стоял активированный термобокс с изысканным обедом на двоих, явно приготовленным до их возвращения.

Подойдя к панорамному окну, Нэрис сделала вид, что вглядывается в закатные тени, ища следы недавнего присутствия Гесса. Появившийся тут же, будто по сцене, Макар мягко подошёл к ней сзади и утешающе обнял за плечи, его большие ладони были тёплыми и тяжёлыми.

Нэрис слегка наклонилась к нему, всем телом ясно давая понять, что готова к финальному акту их маленькой пьесы.

Несколько тихих, давно заготовленных и отрепетированных фраз. Совершенно логично и естественно звучал разговор двух супругов, встревоженных странностью старого друга. Как и неизбежный, печальный вывод о том, что несчастный, видимо, исчез, решив больше не мешать их идиллии. Выполнил обещание, данное другу в минуту слабости.

Их совместная неспешная прогулка по пустынному вечернему пляжу и любование фантастически красивым закатом вполне отвечали сюжету "влюблённых, оставшихся наедине". Супруги остались вдвоём, впереди у них долгий отпуск и никаких больше помех в виде лишнего мужа.

Ритуальные объятия и долгий, страстный поцелуй на фоне пылающего багрянцем и золотом горизонта эффектно завершили картину. Всё выглядело настолько убедительным, что даже самый циничный и внимательный наблюдатель не усомнился бы в подлинности происходящего.

— Слышу.

Нэрис рвано вздохнула и вздрогнула, пальцами уцепившись за локоть Макара.

— Тише, родная, тише, — его губы едва шевельнулись у самого её уха. — Прослушки здесь нет, но за нами подглядывают наверняка. Улыбнись, и давай я тебя поцелую. Или лучше сама. Молчит?

Глава 10. Начало конца

«Кодекс сотрудника Внешней разведки Империи Деус:

Пункт № 47/Б. Методы работы в условиях подавляющего превосходства противника:

«Если противник превосходит вас численно и технически — не расстраивайтесь. У вас появился шанс войти в историю разведки героем, который сделал невозможное. Или тем человеком, который пытался…»

Есс ☛

За долю секунды до того, как пронзительный гудок нарушит привычную, гнетущую тишину моей капсулы-койки, я открываю глаза и привычно сканирую взглядом потолочный экран. Ровно 05:00 утра по имперскому времени. Мой день — это замкнутый круг, где каждое утро начинается с точного, механического воспроизведения вчерашнего сценария, словно кто-то записал бесконечную петлю и поставил на повтор. Исключением стали лишь те несколько солнечных дней на Селесте… Там пахло морем и свободой.

Вскочив с койки, я направляюсь к зеркальной стене, ладонью толкаю скрытую панель подключения принтера. Пока я включаю систему сухого душа, устройство уже начинает печатать мой тренировочный комбинезон. Микроскопические частицы специального геля, распыляемые под высоким давлением в замкнутом пространстве кабины обволакивают тело, очищая кожу без капли воды. Едкий, щелочной запах состава окончательно прогоняет остатки сна.

— Доброе утро, моя дорогая игрушка, — из динамиков раздаётся отвратительно знакомый голос. Этот мерзавец всегда начинает разговор первым. Его зовут Кассий — мой хозяин, надсмотрщик и самодовольный ублюдок, считающий себя непревзойдённым стратегом.

— Касс, отвали, я не в духе, — отвечаю я, неспешно натягивая свежий, ещё тёплый от принтера комбинезон. Готовая выдержать любые нагрузки мягкая, дышащая ткань приятно облегает тело, как вторая кожа.

— Мне нравится, когда ты злишься.

Эта мерзавец не так просто боится меня и беседует строго через коммуникатор. Его физическое отсутствие здесь — настоящий подарок судьбы.

— Надеюсь, у тебя есть веская причина беспокоить меня так рано.

— О, не сомневайся, повод более чем достойный, — его игривость звучит почти зловеще. — Наш дорогой инопланетянин в оволяторе наконец-то пришёл в себя. Думаю, тебе стоит об этом узнать.

Внутри всё сжимается в тугой комок. Гесс — последний человек, с кем я хотела бы иметь дело сейчас. Не так быстро.

— Это не моё дело, — отвечаю ледяным тоном, направляясь к выходу из каюты. — Через десять минут у меня первый стенд. Ты же сам установил график.

— О, но это именно твоё дело, дорогая, — его голос становится ещё более приторным. — Я планирую задействовать твои… уникальные навыки в ближайшее время. И поверь, ты будешь в восторге от гениальности моего плана. Или сделаешь вид.

Ничего не ответив, я выхожу в мрачный коридор и сжимаю челюсти до боли. Этот шешвов потомок всегда находит нужные слова, чтобы ранить. Гесс в сознании — значит, времени у меня остаётся всё меньше.

Это будет мой третий заход на Большую игру. И, несомненно, последний. За почти сто лет её существования рекорд в три попытки так и остался непревзойдённым.

Выживших после третьего раунда не было. Статистика – мой личный кошмар.

Потолочные панели пульсируют холодным синим, а встроенные в стены световоды рассеивают пронзительно-белый, слепящий свет. Биолюминесцентные элементы в полу мерцают в такт ритмичному гулу систем жизнеобеспечения, создавая на стенах причудливую, пляшущую игру теней. Я привычно прячу косу тонких, гибких ризоидов под высокий капюшон и проверяю вес плазера в руках. Персональный «Стервятник» — семьсот тридцать граммов смертоносного, отполированного до блеска металла, мой единственный верный спутник.

Мои пальцы крепко, до побеления костяшек, сжимают прохладную рукоять. В воздухе висит тяжёлый запах озона от силовых установок стенда. Запах, который я давно уже ненавижу.

Впереди высятся мрачные конструкции имитации фильтрационного лабиринта. Первый рубеж — вращающиеся лезвия. Их вой давно стал частью моего кошмара. Перекат, уклонение — всё отработано до автоматизма. Довольно легко уворачиваясь от смертоносных, сверкающих зубцов, чувствую, как холодный пот стекает по вискам, щипля глаза.

Плохо. Просто ужасно. Селеста стоила мне слишком дорого.

Глизеанец очнулся… С одной стороны, — хорошо. Это значит, что в своей оценке его физических данных я не обманулась. Силён и неправдоподобно вынослив. Выжил там, где сдох бы даже тренированный боец. Его невероятная живучесть была поразительной. То, что наверняка убило бы, разорвало или отравило обычного тренированного мужчину, лишь ненадолго вывело Гесса из строя.

Я действительно не ошиблась — на Селесте передо мной был не просто сильный воин, а существо, превосходящее обычных бойцов на порядок. Мышцы, словно выкованные из виталитовых сплавов, невероятная выносливость и феноменальная скорость регенерации — всё это делало его идеальным кандидатом. Идеальной жертвой.

Но сколько подобных ему воинов, наделённых сверхчеловеческими способностями, превратились в кровавые ошмётки на скалистых склонах маршрута или в кислотных ваннах? Сколько жизней, ярких и сильных, оборвалось в этой бесконечной бойне, где правила писались кровью и болью?

Игра продолжала свою безмолвную жатву, не щадя никого. И даже такие монстры выносливости, как он, становились лишь очередной строчкой в её бесконечном отчёте о смертях. Статистикой.

А если я соскочу? Просто откажусь? И какое, спрашивается, мне дело до этого глизеанца? В лучшем случае меня ждёт участь дорогой секс-куклы, проданной с аукциона какому-нибудь извращенцу-коллекционеру, как и всех тех, кто был до меня… Нет. Легче принять смерть в бою, чем встретить тот же исход после долгих лет унижений и пыток в золотой клетке. Себе Кассий меня ни за что не оставит. Ему не нужна даже сломанная и ручная постельная зверюшка, способная проникать в его мысли.

Глава 11. Такой разный Гесс

«Если вас взяли в плен – не переживайте. Это просто значит, что вы получили дополнительную возможность практиковать иностранный язык и налаживать международные контакты. В неформальной обстановке.»¹

Я стою перед зеркальной створкой ниши в каюте, вглядываясь в своё отражение. Коса под капюшоном едва заметно пульсирует, отзываясь болезненными толчками в висках. Верный признак того, что мой измученный организм всё ещё пытается приспособиться к условиям станции. Слишком много прыжков за короткое время. В то время как люди, подобно бесхвостым ысам, демонстрируют непоколебимую живучесть, Зеро остаются существами хрупкими и легкоранимыми.

— Знаешь, Кассий, — начинаю я, не оборачиваясь в сторону коммуникатора, — я согласна на твой план. Но у меня есть условие.

Могу ли я ставить условия собственному господину и повелителю? Смешной вопрос. Особенно если этот господин — Кассий, который держит меня на коротком поводке и досконально знает все мои слабости. Он не просто хозяин — он мой тюремщик, стратег, играющий со мной как с пешкой в своей бесконечной игре.

— О, неужели? — его голос звучит игриво-торжествующе. — И какое же?

Забавно. Особенно если вспомнить о том, как этот самый повелитель трепещет надо мной. Словно над ядовитой космической тварью. Мой драгоценный хозяин предпочитает общаться со мной исключительно через динамики коммуникатора или видер — опасается встретиться лицом к лицу. И не без причины — он прекрасно осведомлён о способностях тех немногочисленных лиглянок, кто посвятил свои жизни служению Белому культу и сумел развить связь с Зеро.

— Подготовка к игре — моя зона ответственности. Во всем, что касается стратегии работы с глизеанцем — я действую по своему усмотрению. Решения по тандему я тоже принимаю исключительно сама.

Кассий никогда не оставляет мне выбора. Его самодовольная ухмылка на голоэкране всегда появляется в нужный момент, когда он знает, что я загнана в угол. Моё бессилие для него — развлечение, в котором он черпает извращённое удовольствие.

Повисает пауза. Слышно только его тяжёлое дыхание.

— Хорошо, — наконец отвечает он. — Но помни, что от твоего успеха зависит не только твоя судьба.

— Я помню, — отвечаю холодно. — И учти, если ты попытаешься снова вмешаться в игру, то я… я просто убью его.

Да, я пока не могу управлять чужими разумами, как некоторые особо одарённые представительницы моего народа, но мысли читать уже научилась. И Кассий прекрасно знает об этом. Его робость забавляет — он прячется от меня за техникой, словно за щитом.

— Не сомневаюсь, — хмыкает Кассий. — Но тогда ты проиграешь. Рассказать тебе, что будет дальше?

— Вали в шервову задницу, Кас.

Я могу изображать непокорность, огрызаться в ответ на его приказы, но в конечном счёте мне всегда приходится подчиняться. Его власть надо мной абсолютна — он знает, что я не могу противостоять ему открыто. Моя жизнь — единственное, что у меня осталось. И этим имуществом я дорожу.

Кто я? Предмет. Домашний питомец. Организм с чипом дорогостоящей игрушки под кожей. Какие же я могу ставить условия?

Отворачиваюсь от зеркала и направляюсь к выходу, поправляя позолоченный зажим на косе.

Опасение Кассия — это единственное, что даёт мне иллюзию власти. Я в его глазах остаюсь угрожающим существом, которое нельзя недооценивать. И пока он боится — у меня есть это маленькое преимущество.

Гесс уже пришёл в себя... Эта пауза оказалась короче, чем я ожидала.

Разработка программы его испытаний на Селесте была моей работой, и её результаты превзошли все наши ожидания. Физические возможности глизеанца действительно впечатляли: способность к регенерации, невероятная сила и выносливость ставят его на несколько уровней выше обычных фигурантов. Ни один из моих ныне покойных партнеров не мог с ним сравниться и близко.

Гесс проявил себя прирождённым командным бойцом, легко берущим на себя роль лидера и принимающим ключевые решения. Это наглядно показал эпизод с попыткой перехвата управления луксом. Но особенно впечатляющим для меня стал этап испытаний в подводном городе. Там глизеанец продемонстрировал умения, поистине удивительные для современного зрелого мужчины. И готовность работать в тандеме. Способность слышать напарника и при необходимости безоговорочно подчиняться ему — нынче воистину невероятная редкость. Особенно — на фоне его высокого интеллекта и поразительной скорости обучения.

Наблюдая за неожиданной спарринг-тренировкой Гесса, я была приятно удивлена.

При всей своей мощи в его движениях чувствовалась изысканная отточенность и гармония. Он не привык полагаться на грубую силу, умело комбинируя её с тактикой и умением предугадывать действия противника. Это сочетание физической мощи и боевого интеллекта делает его по-настоящему опасным соперником.

Или, — практически безупречным союзником…

Последний этап у колодца полностью подтвердил мои первоначальные оценки. Гесс продемонстрировал исключительную способность быстро анализировать ситуацию. Он продолжал бороться до последнего даже тогда, когда шансы на успех были минимальными. Выживание в таких условиях – это не просто везение, а свидетельство исключительных качеств характера.

Неужели мне всё-таки повезло?

Интересно, что он сейчас думает обо мне? О той, которая предала его на Селесте? Или я себе льщу, и роскошноволосый мужчина сразу выкинул из головы столь неприятную мелочь?

Коридоры станции по-прежнему пустынны, лишь световые элементы в полу мерцают в такт моим шагам, создавая причудливую игру теней на стенах. Я машинально проверяю вес плазера на бедре – семьсот тридцать граммов металла, мой верный спутник, «Стервятник», на месте. Не думаю, что мне понадобится тыкать оружием в Гесса прямо сейчас, но лишняя страховка не помешает.

В воздухе витает знакомый запах озона от силовых установок. Эту вонь я ненавижу всем сердцем, она давно стала для меня символом бесконечных испытаний и боли. Каждый шаг отдаётся эхом в пустом пространстве, словно сама станция следит за моим приближением.

Глава 12. Вжух

« § 4.12. гл. «Динамика абсурда» Главный принцип адаптивной логики: если реальность не вписывается в протокол — перепишите протокол.»¹

Камбуз встречает меня приглушённым светом и характерным запахом разогреваемых питательных брикетов. Узкое помещение с несколькими столиками, где каждый сантиметр использован с максимальной эффективностью. В торце высится гладкая стойка 3D-принтера. Между ним и стеной, облицованной голыми металлическими панелями, втиснут общий утилизатор для экипажа и фигурантов. За его полупрозрачными стенками чётко виднеются острые лопасти измельчителя.

Каждые десять имперских минут механизм запускается, делая ровно один оборот. Мусор сюда поступает по длинным кишкам корабельного мусоропровода. Двузубые вилки, нещадно измятые подложки-тарелки, столовые боксы и стаканчики для напитков, какие-то тряпки, промасленные комбинезоны, салфетки, гигиенические тампоны, расчёски и ирригаторы, резиновые перчатки. Щелчок! Вжух! И картина калейдоскопа меняется.

Гесс сидит за столом напротив меня и методично отправляет в рот серые брикеты с питательной смесью. Безэмоционален и механичен: откусил, прожевал, из стакана запил тёмно-коричневой жижей привычного всем энергетика. Интересно, сколько раз этот стакан уже побывал во чреве утилизатора и вновь вернулся к жизни благодаря принтеру?

Машинально подтягиваю свой обед — точно такие же брикеты. Но есть совсем не хочется. Вместо этого наблюдаю за мерно жующим мужчиной.

Его лицо словно высечено из камня — резкие, угловатые черты. Как будто неведомый скульптор работал грубым резцом. Тяжёлый небритый подбородок покрыт светлой щетиной. Особенно выделяются губы — неожиданно пухлые, чувственные с изящным изгибом, они совершенно не соответствуют горе стальных мышц и бритому затылку, венчающему эту пугающую анатомическую композицию.

Нос крупный, с заметной горбинкой. Что это, след былых травм или что-то иное? Хотя это всё не имеет значения. Пепельно-серые глаза скользят по мне равнодушно, словно по пустоте.

Странное сочетание нарочитой мужественности и неожиданной чувственности делает его облик запоминающимся, почти пугающе противоречивым. Когда он жуёт, мышцы крепких челюстей напрягаются, подчёркивая твёрдую линию острых скул. На виске быстро пульсирует тонкая голубоватая жилка — единственный признак того, что под каменной маской скрывается живая человеческая натура.

Все мои попытки завязать хоть какой-нибудь разговор разбиваются о демонстративное молчание Гесса. Как он понял, откуда я? Почему сразу набросился на нашего дока? Отчего тот так перепуган? Глизеанец прекрасно слышит каждое моё слово, но упорно продолжает делать вид, будто оглох или утратил дар речи. И не проявляет ни малейшего интереса к моим робким попыткам наладить контакт.

Наконец, Гесс доедает последний брикет, долго и тщательно осматривает пищевую подложку, словно надеясь найти затерявшиеся крошки, и только потом поднимает на меня непроницаемый взгляд светлых глаз.

— У нас через час первая тренировка, а ты нажрался как шерв, — произношу я, нарочито демонстрируя своё раздражение.

— У нас? — переспрашивает он, наклоняя голову набок. В его взгляде мелькает тень интереса.

— Слава Создателю, ты не откусил себе язык, — отвечаю я, стараясь придать голосу приветливый тон. — А то я уже было решила…

— Мне не с кем здесь беседовать, — отвечает он медленно и подчеркнуто-внятно, но в его голосе я ловлю нечто похожее на иронию.

Громко фыркаю и отворачиваюсь к утилизатору, делая вид, что смотрю на очередной поворот лопастей.

Щелчок. Вжух. В секцию с мусором высыпается большая коробка с использованными презервативами. Содрогнувшись от отвращения, я разворачиваюсь к столу, тут же ловя на себе насмешливый взгляд глизеанца. Да, он прав — здесь действительно не с кем общаться. Кроме меня. И это делает его немоту ещё более незаслуженной.

В помещении повисает тяжёлая пауза. Слышно только тихое гудение принтера и мерное жужжание утилизатора. Гесс продолжает сидеть неподвижно. Его спокойствие раздражает меня всё больше — как он может оставаться таким невозмутимым после всего, что с ним произошло? В ком из них проявляется истинная натура: в том, кто в приступе гнева разнёс лечебную капсулу и едва не придушил врача, или в этой фигуре, застывшей теперь так обманчиво?

Я его совершенно не ощущаю, вот что хуже всего. Его мысли закрыты непроницаемой оболочкой. Впервые столкнувшись с подобным, чувствую себя обманутой и растерянной. Может, просто устала?

Неотрывно смотрю на него, пытаясь уловить малейшее движение мышц лица, дрожание век, учащённое дыхание — что угодно, что выдало бы его истинные эмоции. Но Гесс сидит неподвижно, словно статуя, и это настораживает меня куда больше, чем его недавняя вспышка ярости.

— Неожиданно, правда? — наконец нарушает он затянувшуюся тишину. Его голос снова звучит ровно.

Замираю на месте, поражённая его словами. Как он узнал? И откуда?! Лиглянские монастыри ревностно хранят тайны своего культа.

— Да, — отвечаю я, стараясь скрыть растерянность. — Как ты этому научился?

В столовой есть камеры тотальной прослушки. Они везде, даже в общих отхожих местах, так что особенно откровенничать здесь нам не стоит.

— Научился? — усмехается он. — Скорее, всегда умел. Расовая особенность. Неужели не знала?

В его глазах мелькает что-то похожее на удовлетворение. Он явно наслаждается моим замешательством.

— Интересно, — произношу я, пытаясь собраться с мыслями. — А открыться ты можешь?

— Строго для избранных. После всего, что ты сделала на Селесте…

— Предлагаешь раскаяться и попросить у тебя прощения? — спрашиваю раздражённо.

— А ты бы на моём месте что предложила? — подняв светлую бровь, отвечает он насмешливо.

Снова повисает тишина — вязкая, плотная, ещё более напряжённая. Я чувствую всё возрастающее уважение к этому человеку. Удивительно сильный и умный противник.

Глава 13. Разминка

« § 5.3. гл. «Динамика абсурда» Рекомендуется всегда заранее устанавливать лимит времени для любого конфликта. Это весьма дисциплинирует оппонента»¹

Мы молча следуем по коридору. Гесс идёт впереди, не оглядываясь на меня и внимательно изучая тускло мерцающие указатели. Его плечи, туго обтянутые серым тренировочным комбинезоном, напряжены до предела. В стальном чреве космической станции каждый пружинистый шаг глизеанца отдаётся гулким эхом. Я едва поспеваю за ним, тщетно стараясь держаться на расстоянии нескольких метров. Разница в росте ощутима.

Тренировочный блок экипажа встречает тусклым светом аварийных ламп и запахом озона. Помещение выглядит давно заброшенным — лишь старый манекен в углу да несколько учебных мечей на стене. Экипаж станции редко утруждает себя полноценными тренировками. Однако Гесс привёл меня сюда сам, и я пока решила не возражать. Время ещё есть — пусть для начала освоится в этом забытом зале.

— И это вся ваша хвалёная подготовка? — Гесс обводит взглядом спартанскую обстановку.

— Достаточно для начала, — бормочу я, тщетно стараясь скрыть раздражение. — Ты разве ждал здесь элитный тренировочный центр?

Он не отвечает, лишь пожимает плечами и подходит к стенду с оружием. Невольно засматриваюсь на его движения — плавные, расчётливые, словно у хищника перед прыжком.

— Что ты знаешь о моей расе? — внезапно спрашивает он, не оборачиваясь.

— Достаточно, чтобы понимать твои возможности, — бросаю я, следя, как Гесс выбирает учебный клинок.

Его выбор красноречив: средний вес — не обременительный для габаритов, но и не облегчённый, как для новичка. Рукоять идеально ложится в широкую ладонь, баланс подстроен под силу удара. Опытный боец.

— И моя белокожесть тебя не смущает? — его голос звучит глухо.
— Я далека от подобных предрассудков, — отвечаю ему ледяным тоном. — И мне не предоставляют права выбора.

Гесс молчит. Чтобы не дать диалогу заглохнуть, я подошла ближе к стенду и развернулась лицом к глизеанцу.
— Любопытно, — замечаю я, сделав задумчивый вид, — ты выбрал меч, скрывающий твои возможности. Стандартный вес, обычная длина. Практично для спарринга, но не для боя.

Он ловит мой взгляд, сжимая рукоять обеими руками. Плавный взмах — резкий выпад — шаг влево.
— Удобная вещь, — бросает он, проверяя баланс клинка. — Хочу увидеть тебя в деле. Продержишься десять имперских минут?

Внимательно наблюдаю за его позой: стойка уверенная, без напряжения — верный признак профессионала. Центр тяжести смещён, колени полусогнуты, плечи свободны.
— Покажи, на что способен, — говорю, активируя тренировочный меч.

Гесс делает первый выпад. Его движения молниеносны, но я успеваю парировать удар. Мы кружим по залу, обмениваясь короткими атаками. Каждый его выпад хирургически точен и выверен. Он демонстрирует поистине поразительное понимание всех возможных моих уязвимостей.

Массивное телосложение не мешает глизеанцу двигаться с грацией хищника. Его оружие — свидетельство богатого боевого опыта и умения адаптироваться.

Очередной его молниеносный и точный удар я с трудом успеваю парировать, отступая к стене. Его выпады настолько стремительны, что я едва различаю движение клинка. Каждый несёт в себе мощь, способную проломить даже укреплённый доспех.

— Ты боишься меня, — произносит он между атаками. — Я вижу твой страх.

— Это не страх, — отвечаю, уклоняясь от очередного выпада. — Это разумная осторожность.

— Осторожность предателя? — его голос звучит насмешливо.

Я теряю концентрацию всего на мгновение, и его меч тут же касается моего плеча. Лёгкая царапина, но её оказалось достаточно, чтобы снова напомнить о моей уязвимости.

— Ты сглупила, — продолжает он, отступая на шаг. — Подставилась. Смысл?

— О чём это ты? — спрашиваю, пытаясь воспользоваться короткой паузой и восстановить дыхание. Получается откровенно паршиво.

— Браслет под кроватью… Зачем?

Удивительно словоохотлив. Он точно учёный-биолог?

— Отвяжись от меня, — отвечаю, не отводя взгляда. — Теперь это не имеет значения.

Он делает резкий выпад, заставляя стремительно отступить к стене. Мрачный взгляд серых глаз пригвождает не хуже стального клинка.

— Имеет, — роняет он тихо. — Ты разрешила оставить мне след. Жёлтый?

Жёлтый… Цвет боли. Внезапно осознаю: неожиданная осведомлённость глизеанца шокирует. Гессу явно известно о лиглянах, о культе, обо всём, что я так старательно скрывала.

— Ты играешь с огнём, маленькая лиглянка, — произносит он, опуская оружие. — Но знаешь ли правила этой игры?

Мы стоим почти вплотную. Его дыхание размеренное, моё — сбивчивое. В воздухе повисает тяжёлая пауза.

— Может, ты меня научишь? — спрашиваю, не отводя глаз.

— Возможно, — отвечает он медленно. — Если выдержишь.

В ту же секунду я нанесла удар. Мой клинок едва не задел нос нахального глизеанца. Тут же в ответ быстрый взмах и молниеносное движение, от которого я ушла лишь благодаря везению.

В тот же миг начинается нечто по-настоящему странное. Когда наши мечи вновь скрестились, я впервые услышала слабые, едва уловимые отголоски эмоций противника: гнев, сосредоточенность, удивление. Не увидела, нет, об этом ещё речи не было. Лишь ощутила едва различимый ментальный шум. Гесс явно пытался блокировать мой телепатический дар, но в пылу нашего боя это давалось ему всё труднее.

Снова размашистый выпад. Теперь я уверенно уклоняюсь, остро чувствуя, как нарастает его раздражение. Прыжок в мою сторону — и я точно знаю, куда он метит. Мысли Гесса становятся всё яснее, словно пробиваясь сквозь туманную завесу. Я предвижу его движения, легко уворачиваясь от ударов.

— Ты… слышишь меня? — его голос звучит напряжённо.

— Да, — отвечаю, делая обманный манёвр. — Ты слишком занят, чтобы держать защиту.

Он рычит и переходит в атаку. Следует серия стремительных ударов, но я уворачиваюсь, чувствуя его намерения за мгновение до того, как они воплощаются в действии. Его удивление быстро сменяется яростью, а ярость — сосредоточенностью. Очень пластичная, гибкая психика. Нетипичная для солдата.