Последний вампир - 1. Проклятие Принца Теней

Пролог

Мир, в котором я живу, очень древний. Вампиров в нем почти не осталось. Возможно, что я – последний из нашего ранее довольно многочисленного племени. Я вынужден скрываться, несмотря на то, что истории о вампирах давно стали легендами в этих землях. Я не знаю, когда и почему я стал вампиром. Я не знаю своего имени и не помню своего прошлого. Все что у меня есть – это воспоминания последних полутора лет, с прошлой зимы до сегодняшнего лета. Что было со мной до этого, мне не известно. Но я знаю точно: я – бессмертный.

Возможно, мне тысячу лет, а может, всего несколько десятков. Люди, которые общались со мной, описывают меня так: мужчина лет тридцати, чуть выше среднего роста, худощавый. Еще у меня очень бледная кожа, светло-карие глаза и светло-каштановые немного волнистые волосы, которые отрастают достаточно быстро, если их постричь. Они никогда не пачкаются, к ним ничего не прилипает, даже смола, и чтобы не выделяться среди людей, я остригаю их каждую неделю очень острым кинжалом – обычные ножницы не могут справиться с ними. Отрезанные волосы через всего через пару минут превращаются в прах и исчезают.

Мои чувства необычайно обострены, я слышу каждый шорох на расстоянии не меньше километра и замечаю каждую незначительную деталь далеко вокруг себя. У меня очень хорошая память – я могу вспомнить и воспроизвести случайно услышанный разговор на соседнем базаре годичной давности. Но все это мелочи. Моя настоящая гордость – это мой исключительный нюх. Я различаю тысячи оттенков запаха на расстоянии нескольких километров. Правда, я подозреваю, что этот дар мне дан, чтобы выжить.

Моя кожа никогда не грубеет и не стирается, она всегда остается гладкой и чистой. Я мог бы ходить босиком круглый год, и мои ноги будут такими же, как в первый день рождения. Я не потею, не болею, не боюсь ни слишком сильной жары, ни пронизывающего холода, хотя и ощущаю разницу температур. Я могу быть необыкновенно быстрым и двигаться так, что люди будут видеть меня размытым пятном. Кроме того, я очень силен физически и ни разу не встречал ни одного человека или зверя, который был бы сильнее меня. Впрочем, я никогда не покидал пределов фермы, в которой живу. Здесь я веду жизнь обычного фермера и живу в домике на самом краю фермы, почти рядом с лесом. Близость леса помогает мне незаметно ходить на охоту – я убиваю небольших съедобных животных и отдаю их местному фермеру, который продает их на базаре, а мне дает за них немного денег. Он всегда хвалит меня и говорит, что я приношу хороший товар. Правда, он не знает, что для поимки зверей мне не нужны ни лук со стрелами, ни даже нож, что я могу выследить и поймать любого, даже самого осторожного и быстрого зверя.

Пожалуй, охота — мое любимое занятие. Мои инстинкты никогда меня не подводят, но мне приходится быть очень осторожным и в основном охотиться ночью. Иногда, увлекшись, я убиваю больше, чем может унести обычный человек, поэтому мне приходится на какое-то время прятать добычу в лесу — закапываю зверей глубоко в землю, чтобы другие хищники не нашли их и не забрали себе. Мне приходится копать достаточно глубокую яму, чтобы запах добычи не чувствовался на поверхности. Разумеется, выкопать такую яму для меня – дело всего нескольких минут, и я бы нашел это место даже с закрытыми глазами. Но чтобы спрятать еду от лисиц и волков, такой ямы вполне достаточно. Утром я беру лук со стрелами, кинжал и делаю вид, что иду на охоту, а затем через какое-то время возвращаюсь. Впрочем, практиковаться в стрельбе я тоже люблю и стреляю из лука очень метко, также я очень ловко могу метать кинжалы на большие расстояния, и мне бывает очень обидно возвращаться ни с чем – ведь чтобы не выдать себя и не навлечь подозрений, я вынужден иногда делать вид, что охота была неудачной. Однажды я даже притворился, что подвернул ногу на охоте, и несколько дней хромал, жалуясь окружающим на боль и невезение. На меня смотрели с насмешливой улыбкой и сочувствием, но без подозрения, и меня это радовало. Иногда я ловлю в местной реке рыбу, но мне труднее объяснить, как я это сделал без сетки или удочки, поэтому я делаю это крайне редко. Кстати, я очень люблю плавать, особенно под водой – в воде я не могу двигаться так же быстро, как и на суше, и меня это завораживает.

Ночь мне нравится гораздо больше, чем день. Но в целях маскировки я вынужден выходить из дома ночью достаточно редко и избегать тех мест, где ночью могут быть люди. В темноте я вижу так же хорошо, как и при свете. Но моя кожа под лучами солнца выглядит иначе, чем в тени — слишком светлая и гладкая, будто отполированная, и я стараюсь не попадаться людям на глаза в яркие солнечные дни из страха привлечь к себе излишнее внимание. Солнечный свет не убивает меня, но если я пробуду под палящим солнцем несколько часов, оно сделает меня вялым и уставшим. Хотя, если отрубить мне голову, возможно, что я и умру. Первые несколько месяцев я даже мечтал накликать на себя смерть, понимая свою сущность монстра, но затем убедился, что не могу причинить самому себе даже простую боль. Для меня боль – это что-то такое, о чем я часто слышал, но сам ни разу не испытывал, хотя и имитировал в присутствии людей, ведь боль – неотъемлемая часть их жизни. Это знание иногда заставляет меня сомневаться – а живой ли я на самом деле? Ведь мне не нужен даже воздух, я могу вполне обходиться без него неопределённо долгое время, но это скучно – гораздо интереснее чувствовать такие соблазнительные запахи... Впрочем, как раз от соблазнов я должен держаться подальше, хотя порой это и непросто. У меня есть определенные слабости, но я всеми силами стараюсь с ними бороться, и одна из этих слабостей – женщины, особенно красивые и молодые женщины. Я не знаю, почему они так сильно привлекают меня. Возможно потому, что их кровь гораздо лучше пахнет и у нее более тонкий и нежный вкус, чем у мужской крови. Я пробовал всякую и поэтому могу сравнивать.

Женщины считают меня очень привлекательным мужчиной, возможно, благодаря моему очень слабому, но необыкновенно притягательному аромату, который они чувствуют где-то на уровне подсознания. Но многие люди меня опасаются. Особенно меня боятся другие мужчины, хоть они и не могут объяснить себе причины этого страха, поэтому они просто обходят меня стороной. Наверное, их внутренние инстинкты подсказывают им, что я хищник. И они правы! Им лучше не приближаться ко мне, и тем более, не заводить дружбу. Меня преследует постоянная дикая жажда – наверное, это и есть расплата за мое бессмертие. Чтобы хоть на какое-то время приглушить ее, мне нужна человеческая кровь. И я беру ее – тогда, когда чувствую, что начинаю терять над собой контроль. Такое случается примерно раз в две недели. Вопреки многим легендам, люди, которых я кусаю, не умирают. Они умрут, только если я выпью всю их кровь, но я никогда этого не делаю. Обычно я подстерегаю других охотников или случайных прохожих в лесу. Это выглядит, как нападение зверя, и меня ни разу никто ни в чем не заподозрил, даже те люди, которые живут по соседству со мной. Иногда я пью кровь животных, но она мне не нравится на вкус и не может утолить жажду так быстро, как человеческая кровь. Также вопреки легендам, укушенные мною люди не превращаются в вампиров. Но, может быть, я делаю что-то неправильно. Компания из себе подобных мне не помешала бы.

ЧАСТЬ 1. БАЛ В ЧЁРНЫХ ТОНАХ. Глава 1

За год до этих событий

Аврора

Карета быстро катилась по ухабистой дороге. Чуть отогнув край плотной бархатной шторы с тяжелыми золотыми подвесками, я могла любоваться местностью, которую мы проезжали. Вид из окна действительно был замечательный. Мне уже удалось насладиться видами красивых голубых озер, которые мы проехали недавно, стройным рядом мельниц и бесконечным простором золотых полей, что расстилались до самого горизонта, а также несколькими маленькими деревеньками с белыми крышами, правда, издали. Но мы были еще далеко от цели нашего визита – большого города-поместья Аилаир, с которого начиналось графство Далеанор и где находился сам Далеанорский замок. Поэтому сейчас я заворожено провожала взглядом плотные ряды пушистого цветущего леса, который выглядел, словно на картине лучших художников-пейзажистов королевства.

– Вы еще успеете налюбоваться всем этим великолепием, графиня.

Сидящая напротив меня немолодая женщина в строгом бело-золотистом платье из дорогой парчи чуть снисходительно улыбнулась. Но я только нетерпеливо отмахнулась в ответ.

– А я хочу сейчас! – ответила я, снова рассматривая постоянно меняющийся пейзаж за окном. Чем еще я могу заниматься во время этой долгой поездки? Мы ехали уже второй день, и мне порядком надоело скучное лицо моей спутницы, мадам Нефф. Я бы с удовольствием избавилась от нее, попросив пересесть в другую карету, но... традиции, будь они неладны! Молодая незамужняя девушка не имеет права путешествовать в карете одна. К тому же, это было строгое предписание моей матушки, для которой не было ничего важнее традиций. Наверное, при королевском дворе она бы слыла самой консервативной дамой, но быть там постоянным гостем она не могла и к свите королевы допущена не была, хотя и изредка получала приглашения на самые важные события в королевской семье, и каждый раз это было огромным событием для нас. Впрочем, о ее репутации я могла судить только со слов других подданных, ведь до этого я никогда не появлялась при дворе, опять же, в силу традиций – девушка имеет право приезжать на бал только с мужем или официальным женихом, а у меня пока не было ни того, ни другого. Но скоро все изменится.

– Вы и так знаете, что граф чрезвычайно богат, – снова заговорила мадам Нефф. Она сама была дамой из древнего, но обедневшего рода, и сейчас приставлена ко мне в качестве экономки, прислуги и просто собеседницы в пути. Мадам не отходила от меня ни на шаг. Пожалуй, последние несколько месяцев я видела ее чаще, чем собственных родителей. Впрочем, для такой девушки, как я, более уместно и правильно было путешествовать с такой вот прислугой, чем с родителями. Они тоже ехали со мной, только в другой карете – строгий отчим вместе с моей безвольной и набожной матушкой, еще и помешанной на традициях.

Я незаметно вздохнула. Я ненавидела их обоих. Отчима – за то, что пришел в наш дом четыре года назад и женился на моей матери, полностью подчинив ее своей воле и заведя в доме свои порядки, которые мы все должны были неукоснительно соблюдать. Матушку – за ее безвольность и уступчивость, даже в вопросах, которые касались меня и моего будущего. Именно отчим решил все за меня, а матушка беспрекословно подчинилась. Все эти четыре года, которые отчим жил вместе с нами, я ловила на себе его пристальный и жадный взгляд – он не мог дождаться, когда же, наконец, я достигну совершеннолетия, и меня можно будет очень выгодно продать... Точнее, выгодно выдать замуж, что, по сути, было одно и то же. И вот, наконец, в этом году мне исполняется восемнадцать – через два дня, если быть точной. Впрочем, жених для меня нашелся еще полгода назад, но тут я была не в обиде на отчима. Мне и самой хотелось как можно скорее покинуть дом, в котором меня холили, берегли и лелеяли, но только как дорогую игрушку, или как породистую кобылу, которую хотели соединить с таким же богатым и знатным мужчиной, с отличной родословной. Полгода назад меня буквально продали, заключив сделку за моей спиной. На моем дне рождении будет немедленно объявлено о моей помолвке, а через неделю состоится свадьба. Мне сообщили уже свершившийся факт, который я, как послушная дочь, была обязана принять. Юная графиня Аврора Де Лазари Нарбуртская станет женой графа Григориана Бенедетти Далеанорского. Меня продали, и мой отчим уже получил за меня солидное вознаграждение, равное целому состоянию. Уже завтра я должна была встретиться со своим будущим мужем.

Завтра! Я в волнении кусала губы. Мне очень хотелось узнать, как он выглядит. Хотя бы краешком глаза увидеть... Но традиции, традиции, будь они неладны! Невесте запрещено видеться с женихом до дня официальной помолвки, а до этого они имеют право только обмениваться письмами, если хотят. Мы с графом письмами не обменивались, поэтому я совсем ничего не знала ни о его характере, ни о его привычках и взглядах. А ведь мне предстояло прожить с ним всю оставшуюся жизнь! Мадам Нефф, казалось, прочитала мои мысли.

– Все невесты волнуются перед первой встречей, – ободряюще сказала она. – В основном, о том, что могут не понравиться своему будущему мужу. Но вам волноваться не о чем. Ведь вы, графиня, редкая красавица.

Я лишь согласно опустила ресницы. Мне твердили об этом постоянно, да я и сама была не слепой. Я обладала очень миловидным лицом и хорошей фигурой, очень стройной, но с отчетливо выступающими женскими формами. Обычно мое тело прятали под довольно невинными и скромными повседневными нарядами, но завтра мне предстояло блеснуть во всей красе, и я понимала, что мне придется весь день проходить в тугом корсете, который будет так сильно стягивать мою грудь, что будет нечем дышать. Впрочем, матушка была уверена, что именно так и должна выглядеть девушка в день своей помолвки – пышное платье до пола, несколько юбок из золотистого струящегося шелка, утянутая талия, очень откровенное декольте (а как же иначе, ведь надо показать жениху, что он купил!), пышная затейливая прическа... И, конечно, множество драгоценных украшений – серьги, кольца, браслеты, бусы и диадема. Отдельная особо охраняемая карета везла только мои вещи – платья, туфли, пояса, перчатки, шляпки, шарфики, вуали и прочее, а также массивный ларец с драгоценностями в качестве моего приданного. Для солидности матушка даже добавила туда несколько своих лучших украшений, которые, между прочим, я обязалась вернуть обратно сразу же после помолвки, ведь матушка мне их не дарила. Другая охраняемая карета везла подарки графу – драгоценности, несколько редких вин, предметы гардероба по последней моде – бархатные камзолы, украшенные рубинами и изумрудами, жилеты и тончайшие шелковые рубашки, традиционные мужские бриджи и высокие кожаные сапоги, пряжки из драгоценных камней и несколько мотков бесценной пряжи из шерсти дикого бурнуна. Также в качестве подарка везли несколько видов оружия, в котором я совершенно не разбиралась, но которое наверняка должно было понравиться графу, ведь его делали лучшие кузнецы Нарбуртского замка. Кроме того, в подарок графу везли нашу особую гордость – невероятно красивого вороного Нарбуртского жеребца, прекрасно обученного, особой и редкой породы. Владеть такими редкими жеребцами могли лишь самые именитые дворяне королевства. Воистину королевский подарок! Конь шел самостоятельно, гордо вскидывая голову, а его сбруя была украшена серебром и бриллиантами, отлично контрастирующими с его длинной и блестящей черной гривой.

Глава 2. Знакомство с женихом

Я проснулась на рассвете. Откинув от себя одеяло, я приподнялась повыше на подушке, оглядывая комнату.

Да, все верно. Несмотря на то, что очертания предметов ещё скрывались в рассветных сумерках, я увидела, что была в замке графа Далеанорского. С невольным содроганием я вспомнила события недавней ночи, которые мне изо всех сил хотелось забыть. Но память упорно возвращала мне неприятные картинки того, как я бежала босиком по каменному полу, стуча зубами от холода и еще больше – от страха. Что за странный человек встретился мне, и что он делал в покоях графа? Я не могла отделаться от мысли, что при встрече он околдовал меня какой-то магией, и мне с трудом удалось вырваться из ее оков. Примчавшись обратно в свою комнату, я сразу забралась под одеяло и еще какое-то время вздрагивала, вспоминая чувственные прикосновения незнакомца к своему телу, и краска стыда заливала мое лицо. В сотый раз я ругала себя за этот глупый и необдуманный поступок, и столько же раз удивлялась, каким чудом не попалась никому на глаза в этом громадном замке. Наконец, согревшись, я расслабилась, успокоилась и заснула.

Но утро наступило – беспощадное, неумолимое и тревожное. Сегодня мой день рождения, и я должна познакомиться со своим женихом. Какое впечатление я произведу на него? Слуги должны были уже вот-вот прийти, чтобы одеть меня к завтраку, и я соскочила на пол, замерев стоя около кровати. Что они подумают, заметив, что мой пеньюар исчез? Я ещё раз окинула взглядом комнату и с удивлением уставилась на прикроватный стульчик, на котором аккуратно висел мой любимый золотистый халатик-пеньюар.

Я с осторожностью взяла его в руки, словно ожидая, что он растворится в воздухе. Как же так? Кто принес его сюда? И почему он не разорван? Ведь я отлично помню, как пеньюар разошелся по швам, когда тот мужчина его сдёрнул с меня. Не могла же встреча с бледнолицым незнакомцем мне присниться!.. Но тут, присмотревшись, я увидела, что пеньюар аккуратно зашит. Это снова бросило меня в краску. Значит, все это произошло на самом деле! Этот странный мужчина... А вдруг он уже все рассказал моему жениху? А если нет, стоит ли мне рассказать все первой? Ведь я не хотела ничего плохого, это была ошибка, и я...

Тут дверь в комнату открылась, и я поспешно накинула пеньюар поверх своей ночной рубашки. Но это были всего лишь две девушки-служанки. Они вежливо поприветствовали меня, а я даже немного рассердилась на себя – неужели я опасалась, что сюда войдет тот самый мужчина? Кого я подсознательно надеялась увидеть – того незнакомца или все-таки графа?

Пока служанки одевали меня и причесывали, я как бы невзначай спросила их:

– Его сиятельство уже проснулись?

– Да, госпожа, – ответила одна из девушек. – Его сиятельство прислал вам приветствия и пожелания доброго утра.

– Хм, – я смутилась. – А где он сам?

– Его сиятельство по утрам гуляет в саду. Вы можете застать его там, госпожа, если поторопитесь.

– Хорошо, – я почувствовала сильное волнение. Значит, я увижу его сейчас, еще до бала?! У меня не было сил терпеть. Мне казалось, что служанки делают все еле-еле. Такими темпами они провозятся до вечера! Пока одна служанка заканчивала шнуровать мой корсет, я оттолкнула руку другой девушки вместе с зажатым в нем гребнем и стала сама торопливо заплетать обычную косу. Служанка удивилась, но послушно отошла в сторону.

– Подайте мою шаль для улицы, живо! – нетерпеливо приказала я, заканчивая свой туалет. Девушка послушно подала мне мою теплую накидку и я, торопливо набросив ее на плечи, сразу пошла к дверям.

– Проводить вас в столовую, госпожа? – робко предложила одна из девушек, но я только отмахнулась от нее и быстро пошла в сторону выхода.

Встречные слуги-мужчины графа вежливо кланялись мне, а девушки делали реверанс, но я не обращала ни на кого внимания и быстро шла вперед, волнуясь все больше и больше. И вот, я уже в саду.

Оказавшись на улице, я снова поразилась, как огромен был этот парк возле графского замка. Утренний воздух был еще слишком свеж, и я, зябко кутаясь в шаль, начала оглядываться по сторонам. В какую сторону мне идти? Я понятия не имела, в какой стороне парка может находиться сейчас граф. Заметив издали какую-то фигуру, похожую на него, я сразу пошла в его сторону. Но я быстро поняла, что ошиблась – это тоже был один из слуг, хотя и одетый несколько лучше остальных. По всей видимости это был садовник, так как он что-то высаживал возле оранжереи. Я в нерешительности остановилась, а мужчина, заметив меня, сразу оставил свою работу и склонился в вежливом приветствии.

Я бы наверняка прошла мимо, но цветы, возле которых он стоял, были удивительно хороши. Поэтому я подошла поближе. Здесь росли несколько кустов с розами, такими крупными и красными, что казалось, их лепестки были пропитаны кровью. Другие цветы были тоже красивы, но мой взгляд невольно приковался к этим удивительным красным цветкам. Садовник, разумеется, заметил это.

– Это особый сорт роз, госпожа, – проговорил он. – Их привезли из королевской оранжереи. Любимые цветы его сиятельства.

– А где сам господин граф? – спросила я. – Он был здесь?

– Да, госпожа, он был, но уже ушел, – ответил садовник. – Его сиятельство иногда совершает конные прогулки вокруг парка, так что он может быть сейчас в конюшне. Прикажете отыскать его сиятельство для вас?

– Нет-нет, не нужно, – торопливо ответила я и развернулась, чтобы уйти. Мне почему-то стало неловко. К счастью, я увидела свою матушку – она, оказывается, тоже была в парке. Я заметила ее возле другой клумбы с цветами и сразу пошла в ее сторону, но тут рядом с ней из-за дерева вышел мой отчим, и я сразу остановилась. Я хотела незаметно уйти, но отчим заметил меня и сделал властный жест, чтобы я подошла к ним. Пришлось подчиниться.

Я ожидала, что отчим будет ругать меня за эту утреннюю прогулку, но он был на удивление учтив – возможно, потому, что рядом с ним я увидела еще нескольких слуг графа. По своей выправке они напомнили мне военных, тем более, на поясе у каждого висел меч. Стражники стояли на почтительном расстоянии, будто свита. Но кого они пришли охранять?

Глава 3. Ночь ужаса. Начало

Филипп, крепко сжав мою левую руку, тащил меня за собой. Я слабо отбивалась, но кричать не решалась – я боялась, что если в замке поднимется переполох и меня оттащат от Филиппа, то я так никогда и не узнаю, что же случилось с настоящим графом и где он сейчас. Я просто не могла разрушить затеплившуюся, было, надежду увидеться с Григорианом. Фабрис шел за нами в нескольких шагах и постоянно оглядывался, проверяя, не заметил ли кто-нибудь нас. Но нам никто не встретился, а Филипп шел очень быстро. Я едва успевала за ним, спотыкаясь, когда наступала на подол своего длинного платья. Жених привел меня в свои покои, в уже знакомую мне по прошлому вечеру комнату, и закрыл дверь. Дядя его остался снаружи. Только тогда Филипп выпустил мою руку. Повернувшись, я смерила жениха гневным взглядом.

– Я все слышала и знаю, что граф Григориан жив! – заявила я.

– Нет, – возразил Филипп. – Ты ошибаешься, он мертв.

– Но я своими ушами слышала...

– Он обращен в вампира, – перебил меня Филипп. – А это даже хуже, чем смерть.

Я замерла, пораженная ужасом. Эта догадка у меня уже была, но я до последнего не хотела в это верить. И потом, я вообще сомневалась в существовании вампиров. Никто из моих знакомых никогда с ними не встречался, а в книгах я читала лишь легенды о них и упоминания о том, что вампиры жили на наших землях очень-очень давно, но все вывелись и бесследно исчезли. Неужели Филипп хочет запугать меня какой-то легендой?.. Но глядя на него, я почему-то верила, что он не врет.

– Вампир? – неуверенно повторила я.

– Да, – подтвердил Филипп. – Очень опасный и злобный кровопийца. Он ловит неосторожных девушек и выпивает их кровь, после чего девушки умирают. Ты все еще хочешь увидеться с ним?

Я невольно опустилась на край огромной кровати и только испуганно смотрела на Филиппа. А он продолжал говорить:

– Про графа Григориана еще при жизни ходили жуткие слухи. Он избегал людей задолго до того, как стал вампиром. Он годами сидел один в своем замке и никого не хотел видеть. Люди его графства страдали. После смерти старого графа Далеоанорский замок постепенно приходил в упадок. А потом молодой граф случайно увидел тебя и захотел на тебе жениться, чтобы заточить в этом замке навсегда. Помнишь свою поездку в Олисандею? Именно там граф Григориан увидел тебя мельком в карете. Я случайно узнал об этом и решил тебя спасти. Сам я из обедневшего дворянского рода Саллардов, но уже несколько лет служу офицером королевского флота. Я переговорил с графом и попросил его отказаться от тебя, но тот был упрям и буквально выставил меня вон. Он почему-то был уверен, что произведет на тебя неизгладимое впечатление, и что ты сразу побежишь с ним под венец. Он был готов ехать к тебе в Нарбурт. Я был в отчаянии и не знал, что предпринять. Но тут, к счастью, вмешался мой дядя.

Я напряженно слушала. Услышанное только что казалось невероятным, но я старалась не пропустить ни слова.

– Мой дядя, Фабрис, рассказал мне об одном человеке, который смог бы обратить Григориана в вампира. За хорошую плату, разумеется.

– Левальд? – робко спросила я.

– Да, верно, – подтвердил Филипп. – Значит, ты услышала и это? Что ж, ладно... Так вот, мне удалось встретиться с Левальдом и обо всем переговорить. Он был согласен, но потребовал внушительную сумму за свою услугу. У меня таких денег, разумеется, не было. Тогда Левальд сам подсказал хитроумный план, как получить деньги из королевской казны, и дал мне внушительную сумму на реализацию задуманного плана. Тут как раз произошло нападение Таллианских флотилий на один наш корабль, перевозивший важный груз, там же инкогнито ехал важный посол Ишериана с бесценным донесением для короля. Такие столкновения случаются довольно часто, но я подкупил других офицеров и выставил все так, будто именно под моим предводительством мы отбили этот корабль и спасли и груз, и посла. Меня сразу возвели в герои, король выдал мне отличительную грамоту и приставил к солидной награде. Левальд обратил Григориана в вампира, а я попросил короля назначить меня наместником Григориана в Далеанорском замке. Я пообещал королю, что Далеанор начнет процветать в самое ближайшее время, а также рассказал о своих намерениях спасти несчастную девушку – тебя – от незавидной участи. Это произвело особенное впечатление на нашего молодого и еще немного наивного короля. На пике моей славы король не смог отказать мне в просьбе. Я получил замок и наследство Григориана, заплатил твоему отчиму за тебя, а также расплатился с Левальдом за оказанную услугу и вернул ему долг. Как видишь, теперь все счастливы и довольны.

– Кроме самого графа Григориана, – проговорила я, все еще потрясенная услышанным. – Как можно было так поступить с ним... Это ужасно!

– Ничего ужасного, – отмахнулся Филипп. – Да, я принес эту жертву, но ни в чем не раскаиваюсь. Как видишь, я рассказал тебе всю правду. Теперь ты всё знаешь. Довольна?

– Я... – у меня пересохло в горле. Я была потрясена этой историей, а еще больше равнодушием и цинизмом Филиппа, когда он рассказывал мне об этом. – Я просто потрясена, – призналась я.

– Тебе нужно отдохнуть, дорогая, – уже мягче сказал Филипп. – Я надеюсь, ты будешь держать язык за зубами. Это и в твоих интересах тоже. Поверь, Григориан сделал бы твою жизнь ужасной. Я видел его – это не человек, это монстр, он был таким еще при жизни. Он никого не жалел. Поэтому я советую тебе сейчас отправиться спать. А через неделю начнется наша семейная жизнь, и тебе вообще будет некогда думать обо всем этом, – он усмехнулся, протягивая мне руку. – Пойдем, я провожу тебя в твою комнату.

Я медленно подняла на него глаза. Не отрываясь, я смотрела на его красивое лицо и глубокие синие глаза, затягивающие в бесконечный омут льда. Конечно, я могла бы попробовать забыть, и даже простить Филиппу этот поступок. Но ведь это означает, что тогда мне придется лгать ему всю жизнь? Притворяться, что я ничего не знаю? Жить с убийцей, любить его, дарить ему свое тело, родить от него детей и вместе воспитывать их?.. Меня охватил ужас, даже паника! Мне захотелось закричать и убежать сломя голову из этого ужасного замка, над которым теперь безмолвным невидимым призраком, словно проклятие, будет витать дух обращенного в вампира хозяина... Я крепко стиснула свои сложенные на коленях руки – с такой силой, что они заболели.

Глава 4. Ночь ужаса. Завершение

Он снова толкнул меня и, схватив мое платье, попытался рывком стащить его с меня.

– Расторгнуть нашу помолвку? Еще чего захотела! – яростно проговорил он. – Я выложил за тебя круглую сумму! Если ты не хочешь свадьбы, то дьявол с тобой, я не настаиваю! Но своё я получу, и тебя опробую, хочешь ты этого или нет!

Я дрожала от ужаса и пыталась убежать, но Филипп был сильнее. Он снова дернул подол моего платья, и из-под моего пояса вылетел медальон, который я так и хранила там. Медальон со стуком упал на пол. Филипп заинтересовался, поднял его и начал пристально рассматривать.

– Что? Портрет Григориана? – изумился он. – Откуда это у тебя? Значит, ты втайне думаешь про него, хранишь его портрет и держишь его при себе даже в день нашей помолвки? – он в ярости швырнул медальон мне в лицо, и тот, оцарапав мою щеку, отлетел на пол. – Это уже переходит все границы! Что ж, ты сама напросилась! Я сделаю так, что ты навсегда забудешь о нем! Ты всю оставшуюся жизнь будешь помнить только меня!

Он повалил меня на кровать и с такой силой рванул все еще остававшееся на мне платье, что оно затрещало по швам. Я попыталась вырваться, закричала, отталкивая его руки, даже пыталась кусаться, но Филипп отвесил мне несколько сильных болезненных пощечин, чуть не выбив зубы. От страха и боли я замерла на несколько секунд. Филипп резким движением все же разорвал платье на моей груди, высвободив мою грудь, а затем, ослабив пояс, содрал с меня его через ноги и с силой отбросил прочь. Я осталась в одном тонком белье. Дрожа от ужаса, я попыталась отползти на край кровати, но Филипп схватил меня за лодыжки и подтянул к себе. Я взвизгнула, когда Филипп распластал меня на спине и навис надо мной.

– Лучше не дергайся, иначе будет больнее, – пригрозил он. – Я не хочу слишком сильно бить тебя. Но если ты будешь продолжать сопротивляться, мне придется бить сильнее. Будешь вся в синяках и кровоподтеках. Ты этого хочешь? Успокойся. Если ты перестанешь дергаться, то точно доживешь до утра.

Я в ужасе смотрела на него. От страха у меня тряслось все тело, еще немного – и я была готова завыть.

– Нет, нет! – взмолилась я. – Не надо, прошу тебя! Я никому ничего не скажу, клянусь!

– Поздно, – ответил Филипп. – Я тебе не верю. Ты сама подписала себе приговор. После того, что я сказал и сделал, ты точно не будешь молчать. Поэтому мне теперь все равно, что будет с тобой. Ты, по сути, после помолвки мне не особо-то и нужна. У меня есть отличная любовница Селана, я все равно намеревался привезти ее в замок после нашей свадьбы и жить с ней.

– Подлец! – я замахнулась и попыталась сама ударить его, но Филипп перехватил мою руку. – Ублюдок!

– Знатная леди, и так ругаешься, – усмехнулся Филипп. – Впрочем, хватит разговоров. Селана пока что далеко, и она ничего не узнает. А сейчас я хочу тебя.

Он очень быстро сбросил свои бриджи и расстегнул рубашку. Удивительно, но ему удалось это проделать, удерживая меня на кровати. Но я так обессилела от борьбы, что, наверное, сделать это было уже не так трудно. Я вся тряслась, смотря, как Филипп задирает мою последнюю преграду – тонкую рубашку и, раздвинув ноги, придвигает мои бедра поближе к себе. Я дернулась еще несколько раз, пытаясь высвободиться, но Филипп удержал мои ноги и одним резким движением ворвался в меня. Я закричала от нестерпимой пронзающей боли, а Филипп уже двигался во мне, погружаясь полностью и нещадно разрывая меня изнутри.

Его резкие сильные толчки будто отдавались в моей голове, проходя волнами по всему телу. Я уже не кричала, а громко всхлипывала. От ужаса, боли и унижения у меня сдавило горло. Я не могла пошевелиться, я могла только ждать, когда закончится эта пытка. Внизу живота все болело, тянуло, вспыхивало жаром, будто в мои внутренности вошла горящая свеча и обжигала своим пламенем. А Филипп не останавливался – он быстрыми ритмичными толчками двигался во мне, соединившись со мной в единое целое и это, казалось, продолжалось целую вечность. Целая вечность боли и унижения! А затем я ощутила, как внутри меня снова все разлилось теплом – мужчина, стиснув зубы, изливался в мое тело горячими потоками своего семени. Он вонзился в меня еще несколько раз, словно был не в силах остановиться сразу, а потом замер тяжело дыша и даже чуть приобняв меня за плечи.

– Хорошая девочка, – пробормотал он и также резко вышел из меня.

Я снова застонала. Меня подташнивало, я была морально раздавлена, от моей души остались лишь жалкие осколки. Я казалась себе грязной, испачканной, оскверненной навсегда... Дрожа от ужаса и боли, я перевернулась и встала на четвереньки, чтоб отползти подальше от этого чудовища. Я почувствовала, что по моим ногам что-то течет, и краем глаза увидела, что это моя кровь, смешанная с его семенем. Я невольно напрягла мышцы живота, пытаясь выдавить из себя все, что он в меня вылил. Ни капли, ни частички его не должно остаться внутри меня!.. А вдруг он уже подарил мне своего ребенка? Вдруг во мне уже сейчас, с этой минуты начала развиваться новая жизнь? Эта мысль буквально подкосила меня. Я не хочу ребенка от этого мерзавца! Не хочу! Нет! Что угодно, только не это!.. Я дрожала и, повернув голову, с ненавистью смотрела на Филиппа. Мне хотелось его убить. Как он посмел сделать это со мной?..

– Мы еще не закончили, – с усмешкой проговорил Филипп, быстро обходя кровать с другой стороны и снова приближаясь ко мне. Я отпрянула назад, но мужчина схватил меня всей пятерней за волосы с такой силой, что я заверещала от боли. Однако крик мой сразу же прервался, потому что Филипп подтянул меня к себе и сунул к самому моему лицу свой огромный, снова стоящий торчком член.

Я впервые в жизни видела этот орган, и меня необыкновенно поразило в нем всё – и гладкая кожа с тонкими прожилками синих вен, и вытянутая форма, и крупная розовая головка, которая казалась и мощной, и уязвимой одновременно... В ноздри мне врезался этот новый, резкий и непривычный запах мужской плоти – чуть солоноватый, пряно-острый, возбуждающий и пугающий. И от него пахло кровью – моей кровью... Я увидела на нем размазанную кровь и обомлела.

Глава 5. Григориан

За полгода до этих событий

Огонь горел ярко. Он согревал. Дрова в камине приятно потрескивали. Языки пламени плясали на темной поверхности дерева, выбрасывая вверх звонкие искры, а я смотрел на этот желтоватый свет, дающий призрачные колышущиеся тени. Мое кресло стояло совсем близко к камину, и я любовался этим завораживающим танцем огня. В комнате не было другого источника света, кроме камина, но я и не хотел большего – налив в бокал немного вина, я разглядывал его в этом трепещущем свете. Вино в бокале казалось живым. Оно двигалось и переливалось, словно капли крови.

Почему именно это сравнение пришло мне в голову? Я взлохматил свободной рукой свои длинные волосы и хмуро взглянул в зеркало у другой стены. Оно отображало меня целиком – всю мою высокую фигуру в белой расстегнутой рубашке, темных бриджах и кожаных сандалиях. Я сидел, закинув нога на ногу, а передо мной на каминном столике лежали раскрытая книга и курительная трубка. На данный момент это был лучший способ скоротать скучный осенний вечер.

В дверях появилась чья-то фигура. Седовласый пожилой мужчина неуверенно кашлянул, привлекая мое внимание.

– Ваше сиятельство, – пробормотал он. – Могу я войти?

Я повернул голову, окидывая вошедшего недружелюбным взглядом.

– Сколько раз говорить тебе, Реньяр, что меня нужно называть «милорд», – сказал я. – Неужели так сложно запомнить?

Ваше сиятельство – так обращались к моему отцу, старому графу Бенедетти. Я слышал это постоянно вокруг себя, с самого рождения. Отец был истинным хозяином замка и держал всех в ежовых рукавицах. А вот мне было далеко до него. Поэтому я не мог, не имел права присваивать себе это имя, хотя слуги никак не могли привыкнуть к моему требованию. Точнее, слуга по имени Реньяр, потому что практически всех остальных слуг я разогнал. Толку от них особо не было, а глаза мозолили постоянно.

– Я принес вам кофе, милорд, – робко доложил Реньяр.

– Что же ты там стоишь? – я нахмурился еще больше. – Ждешь, пока остынет? Неси сюда скорее!

Кофе и табак – единственное, что осталось хорошим в этом замке после смерти отца. И ещё Реньяр. Он служил еще при моем отце и не был так навязчив, как другие. Мужчина осторожно поставил фамильную чашку на каминный столик, и я, оставив вино, сразу взял кофе и стал пить, жмурясь от удовольствия.

– Вы сегодня опять не ужинали, милорд, – снова осторожно заговорил Реньяр. – Прикажете подать сюда?

– Нет уж, не надо, – усмехнулся я. – То, что готовит Фосса, можно сразу отправлять свиньям.

– Милорд, – укоризненно повторил Реньяр. – У мадам Фоссы были лучшие рекомендации из Рорена...

– Вот пусть и убирается обратно туда, откуда приехала.

– Милорд, осмелюсь напомнить, что вы увольняете уже четвертую повариху за эти полгода. А мадам Фосса...

– Не хочу больше ничего про нее слышать, – перебил я. – Она хотела меня отравить. Она уже собрала свои вещи?

– Да, милорд.

– Проследите, чтобы она покинула замок до рассвета.

– Как прикажете, милорд.

Я продолжил пить кофе, но Реньяр не уходил. Он неуверенно мялся возле меня, и я спросил:

– Ну, что такое?

– Вам передали прошение, – неуверенно пробормотал он. – Виконт Эгарт Вилль просит вашего помилования...

– Нет, – резко оставил его я. – Никакого помилования! Этот человек совершил крупное хищение, и он останется в подземелье замка. Всё понятно?

– Да, милорд, – пробормотал Реньяр. Он неуверенно помялся, но под моим строгим взглядом поник и быстро вышел. Я откинулся на спинку кресла.

Да, меня называли безжалостным монстром. Удивительно, но я заслужил это прозвище уже после смерти отца. Старый граф держал всех в страхе, все контролировал и имел насчет всего свое особое мнение, но его уважали и с ним мало кто осмеливался спорить. До последних дней он оставался таким. Впрочем, он всегда был полон сил, и если бы не то неудачное падение с лестницы летом, возможно, он был бы жив и сейчас. Падение сильно сказалось на нем, и он угас буквально за месяц. Я ненавидел бездарных докторов, которые не смогли спасти его. Главный из них сгнил живьем в моем самом темном подземелье, но я не успокоился и не простил его. Почему-то после смерти отца многие подданные графства решили, что я буду полной противоположностью своего отца – мягким и безвольным покровителем, всепрощающим и великодушным. Что я быстро обзаведусь женой, детьми и не стану вмешиваться в ничьи дела за пределами Далеанорского замка. Но их надежды не оправдались. Разобравшись в делах отца, я понял, что даже его строгости было недостаточно, что он попустительствовал многим вещам, которые опасно было пускать на самотек. Отец обладал некоей формой дальнозоркости в делах – видел все далеко вокруг него, правильно оценивал перспективы каждого начатого дела, но совершенно не замечал того, что происходило под самым его носом. Даже сколотившаяся банда разбойников в наших лесах ускользнула от его внимания. Мне пришлось занять жесткую позицию и наводить порядки всеми возможными методами, включая аресты. Как хозяин Далеанорского замка, я имел на это право, правда, с дальнейшим информированием о моих действиях короля. Обозленные поданные сразу присвоили мне множество обидных прозвищ, кляня за мою строгость и неумолимость, но мне было все равно – главное, чтобы они продолжали бояться меня и подчинялись моим решениям.

Я прочистил трубку и набил ее свежим корнеольским табаком. Это был особый табак, высочайшего сорта. Его привозили специальными рейсами из Алрении – крупного государства на востоке, отделенного от нас широкой полосой Южного океана. Я разжег трубку и закурил, вдыхая горьковато-сладкий дым. Эх, отправиться бы в длительное путешествие! Я уже давно подумывал об этом. Повидать другие страны, полюбоваться густыми лесами Лондиконы, проскакать на коне по широким равнинам плоских Шонгелерских гор, полюбоваться красотой Северного моря, подышать свежим морским воздухом... А может, даже нанять корабль и пересечь Южный океан, далее можно поплыть к восточным епархиям, познакомиться с их культурой, посмотреть на кофейные плантации Алрении, взобраться на Северный Пик, который также называют Пик Нота, посетить сказочную Юманию с ее потрясающими ландшафтами и даже навестить колдунов на их таинственном Мысе... Говорят, они умеют летать, если, конечно, дошедшие до нас истории правдивы. Уверен, кругосветный круиз на собственном трехмачтовом корабле скрасит мое добровольное одиночество.

Глава 6. Старый друг

Слуга выскользнул за дверь. Вздохнув, я встал с кресла и прошелся по комнате. Нужно было собрать какие-то вещи в дорогу. Разумеется, я мог не ехать, я мог послать кого-то другого, хоть бы того же Реньяра. Но путь до порта неблизкий, и старик мог заболеть в дороге, а мне все равно нечем было заняться. Возможно, дорога немного отвлечет меня от мрачных мыслей.

Дождь действительно уже накрапывал. Я накинул плащ. Хмурый и сонный кучер молча поклонился мне – он уже был готов отправляться. Поставив дорожный саквояж на свободное сиденье, я забрался внутрь и закрыл дверцу.

– Трогай, – приказал я, и карета покатилась по рыхлой влажной земле.

Наша дорога заняла более трех дней, но я не жалел о том, что отправился – пожалуй, последний раз я выбирался из замка только весной, еще до болезни отца. Холодный осенний воздух был наполнен различными запахами. В нем явно чувствовалась стылая влага холодной почвы и прелых листьев. Эти запахи смешивались с пьянящими ароматами спелых фруктов и ягод, что в свою очередь намекали тонкими оттенками на приближающийся холод зимы. Сюда же примешивался запах дыма возле трактиров, где мы останавливались перекусить. Я наслаждался запахами, как девчонка в парфюмерной лавке, а мой кучер Монк только разделывался с очередной порцией мяса и не издавал никаких звуков, кроме чавканья. Впрочем, где ему понять! Вся его жизнь проходила в разъездах, он не сидел в замке, как я, круглосуточно вдыхая холодный воздух каменных стен. Наверное, Монк завидовал мне, тогда как я завидовал ему.

– Эх, почему моя кухарка не готовит так, как готовят в этом трактире, – пробормотал я. Или это сам Далеанорский замок напрочь отбивает мой аппетит? Сколько себя помню, в замке готовила пожилая женщина Пеллана, но со смертью отца она почему-то решила покинуть замок. С тех пор я никак не мог найти нормальную кухарку – все они готовили ужасно и не могли угодить мне. Не могу же я стоять рядом с ней и приказывать, как и что ей делать? Я хмуро отодвинул от себя пустую тарелку. Монк усердно облизывал пальцы, демонстрируя хозяевам заведения, что еда была отменной, хотя я обычно пренебрегал этим обычаем, широко распространенным в Ишериане. Монк в этом плане был, пожалуй, повежливее меня. Зато я щедро заплатил хозяину, и мы отправились дальше.

В Олиссандею мы прибыли рано утром. Кучер остался на постоялом дворе, а я сразу отправился в порт. Мне тут же ударил в нос соленый морской воздух, и я с удовольствием вздохнул его полной грудью. Эх, почему мой замок построен так далеко от моря? Несмотря на ранний час, портовый городок кипел жизнью – туда-сюда сновали торговцы, неся полные корзинки овощей, фруктов и рыбы, работала большая ярмарка, где продавали много всякой всячины, включая лодки и сети для ловли рыбы. С непривычки меня даже оглушила вся эта суета, и я с любопытством разглядывал прилавки и прохожих. Поскольку я был приезжий и одет по-простому, во мне никто не узнавал графа и владельца одного из крупнейших поместий королевства. Один прохожий в толпе безжалостно толкнул меня плечом, другой зевака отдавил ногу, пробегающий мимо меня мальчишка обрызгал меня водой из лужи, а еще один бродяга попытался запустить руку в мой карман, чтобы выудить оттуда мешочек с деньгами. К счастью, я сразу заметил карманника, и тот моментально растворился в толпе. Однако мне так сильно понравился этот город, что я все равно решил задержаться тут на пару дней. Я стал подыскивать глазами гостиницу и почти сразу же нашел одну – для среднего класса, по всей видимости, или даже для бедных, но зато недалеко от порта. Я вошел внутрь.

Сначала работник даже не хотел разговаривать со мной, но как только я издали показал ему солидную монету, он сразу заулыбался и проявил внимание ко мне. Мы быстро все уладили, и я получил комнату – маленькую и скромную, но вполне приемлемую для двух дней ночлега. Впрочем, сидеть в комнате я не собирался, а сразу отправился на пристань. Солнце уже начинало пригревать, и влажный воздух становился тяжелее. Мне казалось, в воздухе висят крошечные капельки воды, которые при дыхании забиваются мне в нос. Я несколько раз чихнул и тут увидел большой корабль, на его борту было крупно написано: «Святой Эльс». Я нахмурился – так это же тот самый грузовой корабль, на котором должен был прибыть мой табак! Похоже, корабль стоял в порту уже достаточно долго, его паруса были опущены, а на палубах было пусто. Я подошел максимально близко, насколько было возможно, но никого из команды разглядеть не смог. Что же случилось с кораблем, и где мой груз? Пока я раздумывал, неожиданно увидел того, кого вовсе не ожидал увидеть.

– Филипп? – удивленно позвал я.

Высокий белокурый парень обернулся. Точно, это был он – Филипп Саллард, мой давний знакомый, можно даже сказать, друг детства. Он был из маленького городка Мичин на самом севере страны, сын маркиза Машада Салларда. Как его занесло сюда? Мы не виделись с ним года четыре. Последний раз, когда я его видел, он просил меня заплатить его очередной карточный долг. Но сейчас, похоже, его дела пошли в гору – он возмужал, отрастил волосы по последней моде и стал выглядеть настоящим красавчиком. На нем блистал яркий мундир офицера королевского флота и даже какой-то отличительный знак в виде нашивки на плече, но в этих знаках я совершенно не разбирался. Филипп, удивленно присвистнув, подошел ко мне.

– Граф Бенедетти, – проговорил он. – Вот так встреча!