Последняя Ева

Глава 1. ч.1.

Последняя Ева

Камень, который отвергли строители,
да будет растоптан под ногами Адама,
ибо не место ему в новом мире.

— Кодекс Материнства, Пролог, стих 9

АКТ I: Скиния Эдем 5

Сердце твоё да будет как тук,
ибо в послушании — спасение твоё.
Закон Хозяина — свет очам твоим.

— Кодекс Материнства, Книга Подготовки, стих 7

ГЛАВА 1

— Кто из вас назовет добродетели Истинной Жены?

Поправив очки, мисс Морган медленно обвела взглядом класс. Непроизвольно я последовала за ней, окинув взором девушек в белоснежных униформах с черными номерами на груди. Эти красивые, изящные создания, похожие на ангелов, смотрели на преподавательницу с живым интересом и воодушевлением. За ее спиной мерцала голографическая доска, и легким движением руки женщина вызвала на нее изображение Великой Матери.

— Как вам известно, — начала она, — Кодекс Материнства содержит все правила и этические законы, которые должна усвоить каждая из вас. Вскоре, в день посвящения, вам предстоит произнести текст Евы, где упомянуты все добродетели. Так кто же мне их назовет?

Я вновь украдкой взглянула на класс. Здесь находились только Евы. Валлы, чье предназначение отличалось, занимались в другом крыле. Мой взгляд встретился с глазами Евы 104 — моей соседки по жилому блоку и лучшей подруги. Она едва улыбнулась, отчего родинка над уголком ее губ сместилась. Мне всегда нравилось за этим наблюдать.

— Ева 117, может, ты нам расскажешь?

Услышав свой номер, я вздрогнула и вскочила с места.

— Да! — мой голос прозвучал слишком громко. — Покорность Воле. Служение Жизни. Благодарность Задаче.

Я выпалила все на одном дыхании. Сердце бешено заколотилось, по спине пробежали мурашки. Каждый раз, выступая перед аудиторией, я ощущала сжимающийся внутри комок.

— Раскрой нам их смысл, Ева 117, — мисс Морган сделала два шага вперед.

Я уставилась на изображение. Женщина в белоснежных одеждах держала на руках младенца. Ее лицо было умиротворенным, взгляд теплым и добрым. При виде Великой Матери внутри всегда разливалось тепло.

Скоро и я ею стану…

— Покорность Воле — это смирение, — начала я, повторяя заученные слова из Кодекса. — Твоя воля должна угаснуть в воле твоего Господина. Его желание твой закон, его слово твоя истина. В смирении сила, ибо оно избавляет от бремени выбора. Служение Жизни — это плодовитость. Тело твое священный сосуд, данный тебе для возрождения рода человеческого. Воздерживайся от мыслей, что могут осквернить его, питай и храни его для великой цели. Благодарность Задаче — это радость. Лик твой должен светиться радостью служения. Страдание удел старых женщин. Ты же — начало новой жизни, и благодарность должна наполнять каждое твое дыхание.

Когда я замолчала, в классе повисла полная тишина. Все это время мой взгляд не отрывался от изображения Великой Матери. Сердце стучало так громко, что в ушах стоял звон. Похвала мисс Морган и приказ сесть на место дошли до меня не сразу.

— Замечательно! Мне не о чем беспокоиться, мои дорогие. Я уверена, что каждая из вас блеснет на Посвящении. — Мисс Морган вернулась к доске, несколькими жестами вызвала электронную версию Кодекса Ев, нашла нужную страницу и повернулась к нам. — Осталось выучить наизусть семь заповедей Евы. На следующем занятии каждая из вас выйдет и продекламирует их.

Я быстро внесла пометку в планшет и снова взглянула на Еву 104. Та все так же мечтательно улыбалась, глядя в сторону. Проследив за ее взглядом, я поняла, что подруга смотрит в окно. Наш класс, расположенный на третьем этаже учебного комплекса, выходил не на центральную часть сада с Серебряным озером, а на окраину тренировочного поля для солдат. Несколько мужчин в темно-зеленой униформе бежали кросс.

Я снова посмотрела на Еву 104. Та, почувствовав мой взгляд, повернулась, и на ее щеках выступил легкий румянец. Мне стало неловко, и я поспешно отвернулась, стараясь сосредоточиться на лекции.

Мисс Морган расхаживала у доски, с упоением продолжая рассказ.

— После того как мир был разрушен ядерной войной, люди создали Скинии. Эти купола стали укрытием, защищающим нас от радиации и возросшей солнечной активности. Сколько сейчас существует скиний-городов на планете?

Девушка в белой униформе с номером 99 подняла руку:

— Десять, мисс Морган. И еще пять скиний-лабораторий.

— Верно! Десять крупных скиний скрывают под собой многоуровневые города. Наша скиния, Эдем-5, как и остальные четыре, — лаборатория, где растете вы, мои дорогие, Евы и Валлы. А известна ли причина вашего существования?

Руку подняла девушка с номером 007, поправив темную косу:

— Шестьдесят лет назад человечество поразил вирус Плакун. Он уничтожил почти всех женщин, и мы оказались на грани вымирания. Тогда Церковь скинии Содомар начало создавать генетически модифицированных женщин, устойчивых к вирусу и обладающих высокой плодовитостью.

Мисс Морган кивнула.

— Да… Плакун — ужасный вирус. Он не просто убивал, а заставлял женщин умирать в муках. Дети рождались мертвыми… Нет горя страшнее для женщины потерять дитя и знать, что никогда не сможешь родить снова. Даже самая мучительная смерть не сравнится с этой болью.

Ее голос стал тихим, взгляд отрешенным. Каждый раз, вспоминая о вирусе, мисс Морган словно угасала: морщины на бледном лице становились глубже, а в глазах исчезал свет. В такие моменты на душе разливалась тоска. Мисс Морган, как и многие женщины в нашей лаборатории, была натуральной. Почти все они преклонного возраста, пережившие вспышку Плакуна и оставшиеся бесплодными.

— Но вы, Евы и Валлы, наше спасение, — мисс Морган снова заговорила после паузы. — Вы созданы, чтобы возродить нашу цивилизацию. Дать людям снова почувствовать себя живыми. Подарить каждому мужчине возможность стать отцом. А ваши сестры, Валлы, предназначенные для семейных пар, дарят выжившим женщинам шанс познать материнство.

Глава 1.ч.2.

Услышав низкий мужской голос, мы вздрогнули. В дверях стоял мистер Пейн. В классе поднялась суета — по правилам, при появлении командира мы должны были построиться. Через минуту мы уже стояли ровной шеренгой. Из-за своего роста я оказалась почти в конце, рядом со мной встала Валла 73, а Ева 104, наоборот, в самом начале.

Мистер Пейн молча ждал, пока мы построимся, затем вошел и остановился в трех шагах, как полагалось по этикету. Он провел рукой по коротким черным волосам и внимательно посмотрел на ладонь.

Рядом с ним я всегда ощущала легкое волнение. Несмотря на то, что он был командиром нашей Скинии, он казался мне ее хранителем. Ранее он служил в Эдеме-1, где выращивали ев второго поколения.

Его смуглое лицо озарила легкая улыбка, когда наши взгляды встретились. Карие глаза всегда излучали доброту, что контрастировало с его внушительной фигурой. Когда нам разрешили выбрать мужчину для тренировки коммуникативных навыков, я без колебаний выбрала его, зная, что с ним я смогу отлично прокачаться. Многие подруги смеялись над моим выбором, предпочитая молодых солдат, но я не пожалела. На наших сессиях Николас Пейн рассказывал мне о своей жизни, помогая понять мир за пределами Скинии. Я узнала, что он из последнего поколения натуральных мужчин, рожденных во время эпидемии. Его мать, плодовитая женщина, родившая семерых детей, пережила Плакун и дожила до старости. Николас был шестым ребенком, вырос крепким, но, увы, бесплодным, и потому посвятил жизнь служению Содомару.

— Так это правда? Солнечные существуют? — раздался чей-то голос из шеренги.

Я сжала губы, мысленно ругая любопытную евку. В классе все затаили дыхание, уставившись на командира.

Мистер Пейн коротко кивнул.
— Верно, девы. Солнечные люди существуют.

В классе прошел шепоток, но хлопок командира мгновенно восстановил тишину.
— Но не обольщайтесь романтическими образами. Эти беглецы, прячущиеся в подземельях, не больше, чем фанатики и опасные преступники. Они нападают на лаборатории, чтобы похитить ев и валл. Для них вы — всего лишь инкубаторы.

— А чем господа из Скиний отличаются от Солнечных людей, мистер Пейн?

Услышав вопрос Евы 104, я почувствовала, как подкашиваются ноги, но все равно аккуратно выглянула. Подруга стояла в начале шеренги, выпрямившись во весь рост, в то время как другие опустили глаза. По спине пробежали мурашки. Говорить в таком тоне с командиром? Можно было получить не просто выговор, но и оказаться в изоляторе.

— Назови свой номер, Ева, — приказал он.
— Разве вы не видите его на моей груди?
— Назови. Свой. Номер, — отчеканил он.
— 104, — сквозь зубы проговорила девушка.

Он медленно прошел вдоль шеренги и остановился перед ней, окинув ее изучающим взглядом. Ева 104 никогда так себя не вела. С ней явно творилось что-то неладное.

— Ева 104, — начал командир. — Ты, как и твои сестры, создана для великой миссии. Господин — не просто хозяин. Он твоя судьба. Ты обязана чтить его, а он — относиться к тебе с уважением. Ваша связь даст шанс человечеству. Если же ты попадешь к солнечным… они сделают с тобой то, о чем мне не позволено рассказывать, дабы не ранить ваше хрупкое сознание. Поверь, для них ты — вещь, инструмент для размножения. Не более.

Между ними будто пробежала невидимая искра. Они смотрели друг на друга, не отрываясь. На фоне крупного мужчины Ева 104 казалась хрупкой тенью, но ее темно-зеленые глаза были полны непокорности.

В дверях появилась мисс Оушен. Она с ужасом смотрела на сцену, но молчала.

— Мистер Пейн? — наконец произнесла женщина. — Что происходит?

— Ничего серьезного. Девы увлеклись дискуссией и забыли о допустимом уровне шума.

— Все в порядке?

Он бросил последний взгляд на Еву 104.

— Все в порядке.

С этими словами он вышел. Напряжение спало. Мисс Оушен неодобрительно посмотрела на нас и жестом велела садиться. Вскоре в кабинет вошли валлы и заняли места сзади.

— Стоило оставить вас на перемене одних, как вы уже устроили суету, — проворчала мисс Оушен, проходя между партами. — Ева 104, я требую, чтобы на вечерней инвентаризации ты составила полный отчёт о своём поведении. И чтобы твой куратор предоставил мне видео для анализа.

— Да, мисс Оушен, — сдавленно ответила Четверочка, не отводя от неё напряжённого взгляда.

Из-за того, что большинство дронов и роботов были заняты работой в полях и садах, в жилых и учебных комплексах вечно не хватало техники для поддержания порядка. Поэтому за каждым классом присматривали учёные или кураторы. На переменах они дежурили в коридорах и классах. Но сегодня, видимо, мисс Оушен была занята в лаборатории, поэтому появилась только к началу занятия.

Вот только что здесь делал командир? Мысль об этом, настойчиво крутилась в голове. Пришлось приложить немало усилий, чтобы отогнать это любопытство и полностью погрузиться в лекцию.

К счастью, сегодня нам не показывали видео с участием господ. Мне стало стыдно за это облегчение — ведь мой долг быть готовой ко всему, чтобы сделать господина счастливым, а зачатие — успешным. Но каждый раз при просмотре этих записей я чувствовала, что в них есть что-то неправильное, противоестественное. Надо будет снова поговорить об этом с мисс Хилл.

— Кормление — важнейший аспект связи с ребенком, — вещала мисс Оушен. — Следите за гигиеной, правильно держите младенца, чтобы избежать колик. Ваши вживленные чипы системы жизнеобеспечения помогут контролировать лактацию. После Посвящения вас научат ими пользоваться. Следите за показаниями — это крайне важно.

Слушать ее было трудно. После инцидента с построением мысли путались. Поведение Евы 104 не выходило у меня из головы. Я украдкой поглядывала на подругу. Та казалась спокойной, делая пометки в планшете, но временами хмурилась, что лишь усиливало мое беспокойство.

После занятий я догнала Еву 104 на лестнице между этажами. Она шла так быстро, что едва не бежала.

Глава 2. ч.1

Тренировки и последующие занятия казались невероятно долгими и утомительными. К концу дня я чувствовала полную разбитость. Произошедшее не выходило у меня из головы, особенно последний разговор с подругой.

Меня не покидало ощущение, будто эти слова я уже когда-то слышала. Словно кто-то раньше говорил мне нечто подобное. Но я успевала задавить этот хаос в зародыше. Каждый раз, едва в мыслях возникало нечто неподобающее и вредное для пути Истинной Жены, я бросалась перечитывать Кодекс. И в душе воцарялись мир и покой. Но откуда брались эти странные мысли, не знала.

С трудом дождавшись конца последнего занятия, я наконец смогла отправиться в жилой блок, чтобы встретиться с подругой. Но сначала предстояла вечерняя инвентаризация — ежедневный медосмотр и беседа, с помощью которой корректировали наше ментальное состояние.

Мисс Хилл, ученая, курирующая наш жилой блок, вела со мной разговоры, записывала показатели и давала советы, как справиться с тревогами. Эту практику ввели только для Ев и Валл третьего поколения. Господа прежних поколений жаловались, что их подопечные часто вели себя неадекватно, поэтому решено было следить не только за физическим здоровьем девушек, но и за их душевным состоянием.

Мне всегда нравились сессии с мисс Хилл. С детства я замечала, что она относится ко мне иначе, чем к другим. Наши встречи длились дольше, а иногда она оставляла меня под предлогом дополнительной беседы, которую даже не записывала в отчет.

Стыдно признаться, но внутри росло чувство, будто я для нее особенная. Между нами возникла незримая связь. В детстве я часто ловила себя на мысли, что представляю ее своей матерью, а себя — дочерью, внимающей ее мудрым урокам. Мне, безусловно, бывало стыдно за эти чувства. Как я, Ева, созданная искусственным путем, могу испытывать нечто подобное к своей кураторше? Но мне всё равно казалось, что между нами есть особая близость. Но не понимала, откуда взялось это чувство.

В медицинском кабинете всегда была одна и та же температура, а воздух пах иначе, чем в других помещениях. Когда я впервые спросила об этом, мисс Хилл призналась, что это аромат ее духов — легкий, нежный, напоминающий о чем-то родном и почти забытом.

Обследование проходило по стандартной схеме: мисс Хилл брала образец слюны и делала быстрый укол в палец. Специальный планшет за пару минут считывал данные организма и выдавал результат. По нему куратор проверяла, все ли в порядке. Затем начиналась вторая часть инвентаризации, когда под запись мы обсуждали прожитый день и делились переживаниями.

Мисс Хилл взяла анализы и стала внимательно изучать данные на дисплее.
— Ты сегодня выглядишь уставшей. Все в порядке? — спросила она.

Я прекратила рассматривать палец, на котором уже не было и следа от укола — мое тело обладало высокой регенерацией, и мелкие царапины затягивались мгновенно.
— Да, мисс Хилл. Все хорошо. Сегодня была усиленная физподготовка. Возможно, новая нагрузка дала о себе знать.
— Физическая подготовка очень важна для вашего здоровья. Ее усиление благотворно скажется на репродуктивной системе.

Мисс Хилл отложила планшет на кушетку, где я сидела, и внимательно посмотрела на меня. На ее лице лежала печать усталости, привычная всем работницам Эдема 5. Кэтрин Хилл являлась натуральной женщиной. Как и другие ученые, она занималась нашим воспитанием и следила за развитием. Она всегда понимала меня без слов, и от этого мои визиты в медотсек становились единственным утешением в минуты подавленности.

Но сейчас, рассматривая ее осунувшееся и грустное лицо, я не могла избавиться от неприятного комка в животе. Что-то тревожило мисс Хилл, и это беспокойство передавалось мне.
— Твой цикл сбился на шесть часов, — задумчиво сказала она, наклонив голову.
— Это из-за нагрузок? — обеспокоенно спросила я.

Мисс Хилл покачала головой и, взяв планшет, уставилась в экран.
— Исключено. Все ваши упражнения тщательно рассчитаны — при увеличении нагрузки вы должны становиться только крепче. Но что-то не так… Хотя… шесть часов все же в пределах нормы. Если сбой усилится, придется решать вопрос медикаментозно.

По спине пробежали мурашки. Мысль о том, что сбой цикла может повлиять на рейтинг, заставила ладони мгновенно вспотеть. Я вытерла их о брюки униформы, и мисс Хилл это заметила. Она улыбнулась и взяла меня за руку. Ее ладонь была сухой и теплой.
— Ментальная гармония нарушена? Поделишься?

Мой взгляд упал на маленький круглый дрон, паривший у ее левого плеча — портативное записывающее устройство, фиксировавшее наши сессии.
— Хотя я уверена, что у тебя все замечательно, Ева 117. Ты хорошо себя чувствуешь? — в ее голосе прозвучала наигранность, а в глазах вспыхнул игривый огонек.

Я сразу поняла намек и радостно закивала, растягивая губы в улыбке.
— Да, мисс Хилл. Я чувствую себя прекрасно, и меня ничто не беспокоит. Каждый день приближает меня к моей миссии. Возможно, я просто немного волнуюсь перед Посвящением. Но я справлюсь. Ибо я иду путем Истинной Жены.
— Вот и славно. А теперь можно и отключиться.

Камера, все это время записывавшая нашу беседу, тихо щелкнула и отключилась. Мисс Хилл убрала ее в карман халата.
— Умница. Так держать.

Меня охватил жар от волнения. Мы часто проделывали это с мисс Хилл: отключали дрон, чтобы потом говорить о чем угодно, не опасаясь архивов.

Женщина подошла к рабочему столу, что-то достала и вернулась ко мне. Она села рядом и показала свою находку.
— Это апельсин? — неуверенно спросила я. — Но откуда? Разве у нас растут апельсиновые деревья?
— Нет. Но я раздобыла, — таинственно улыбнулась она. — Откуда — мой секрет. И ты никому не рассказывай об апельсине. Договорились?

Я закивала так активно, что мой высокий хвост замотался из стороны в сторону. Любопытство захлестнуло меня с головой.

И тут же на смену ему пришло леденящее душу осознание.

Апельсин!

Глава 2. ч.2.

Мисс Хилл спрятала оставшуюся кожуру в свои карманы и повернулась ко мне. Теперь передо мной стояла не куратор, а близкая подруга, и на сердце растеклось приятное тепло.
— Так в чем дело, мое Солнышко? Я заметила, что ты расстроена, как только ты вошла.

Весь день я думала, стоит ли рассказывать мисс Хилл о случившемся. Ведь пришлось бы говорить не только о своих переживаниях, но и о странном поведении Евы 104. Я боялась навредить подруге. Мисс Хилл была и ее куратором. Раньше, в детстве, я часто ябедничала на девочек из нашего блока, но это никогда не сказывалось на их рейтинге, по крайней мере, не так радикально.

Собравшись с духом, я все же рассказала о том, что произошло в классе репродукции, и как Ева 104 вела себя с мистером Пейном. Мисс Хилл молча слушала, и в ее светло-серых глазах светилась бесконечная материнская любовь, которая всегда меня успокаивала. Выслушав, женщина поправила седые волосы, заплетенные в косу, и тяжело вздохнула.
— Теперь понимаю твое волнение, — задумчиво сказала она. — Ева 104 всегда была бойкой. Но для ее возраста это нормально. Пройдет. Все мы в юности бунтуем и чувствуем себя частью чего-то большего.
— Но что же делать? — тихо спросила я. — Ее слова были грубыми. А если она будет говорить так при других? Это повлияет на ее рейтинг.

Мисс Хилл кивнула.
— Верно. Поэтому на завтрашней инвентаризации я обязательно поговорю с ней. Спасибо, что поделилась. Если об этом узнают другие кураторы, Еву 104 могут наказать. Ей нужно помочь вернуться на путь Истинной Жены.

С плеч будто свалилась тяжесть. Я с облегчением вздохнула, зная, что мисс Хилл позаботится о подруге.
— Но ты сама никогда не задумывалась о подобном? — неожиданный вопрос заставил меня вздрогнуть. — Что ты можешь быть предназначена для другого? Что ты — не только Ева третьего поколения?

Пристальный взгляд мисс Хилл заставил сердце трепетать. Что она хочет услышать? Это проверка на верность Кодексу? Внутри все заледенело от страха. Она никогда не задавала таких вопросов. Может, это связано с предстоящим Посвящением? Возможно, это тест, и от моего ответа будет зависеть рейтинг?

Взгляд мисс Хилл смягчился. Она взяла меня за руку и погладила по кисти.
— Не бойся. Наши разговоры без записи остаются между нами.

Волнение понемногу отступило. Мисс Хилл словно читала мои мысли. Эта близость всегда меня восхищала.
Немного подумав, я все же ответила:
— Слова Евы 104 вызвали во мне не только тревогу, но и что-то теплое… и очень странное. Словно что-то забытое. Бывает же, что забываешь какую-то мелочь, а потом вспомнишь — и на душе становится так радостно. У меня было похожее чувство.

Говорить это было трудно. Всю жизнь мне казалось, что я забыла какую-то часть себя. Она пыталась вырваться из темноты, иногда вспыхивала, пытаясь привлечь внимание, но быстро угасала. Словами это было не передать, но, держа руку мисс Хилл, я надеялась, что она почувствует это.
— Ты всегда была умной и чуткой, мое Солнышко, — проговорила она после паузы. — У тебя развитая интуиция, ты легко справляешься с задачами. У тебя крепкий иммунитет. И… — она резко замолчала и отвела взгляд. — Иногда ты так напоминаешь мне ее.

В медотсеке снова повисла тишина. Я горела от любопытства, но губы будто склеились. Глядя на грустное и задумчивое лицо куратора, все внутри замирало, словно сама вселенная требовала молчания. Мне много раз приходилось слышать от мисс Хилл упоминания о ней и в детстве думала, что она говорит о погибшей дочери. Многие натуральные женщины здесь пережили подобное: эпидемию, смерть, потерю младенцев при родах. Поэтому я никогда не решалась спросить, кого она имеет в виду.

Покидала мисс Хилл я чувствовала разлад внутри.

Беседа не помогла восстановить душевные силы, и последний вопрос оставил в душе трещину. Неприятное чувство, преследовавшее меня весь день, с новой силой накатило, едва я вышла из медотсека.

Теперь предстояло вернуться в жилой комплекс. Я могла пойти длинной дорогой вдоль Серебряного озера, но мне хотелось поскорее увидеться с Евой 104 и обсудить случившееся. Эта мысль придала мне сил. Быстро спустившись с второго этажа, я вышла через черный ход на узкую каменную дорожку и направилась к соседнему зданию.

Искусственный свет уже приглушили — час был поздний, и скоро должен был начаться комендантский. Оставалось надеяться, что получится успеть принять душ и переодеться до отключения центрального освещения. Мне не нравилась темнота, потому что она всегда вызывала липкий страх, несущий в себе что-то давно забытое и ужасное.

Здания в скинии Эдем 5 представляли собой стеклянными сооружениями с бетонными и железными элементами, странным образом сочетавшими легкость и меланхолию. Я поймала себя на мысли, что иногда чувствую себя такой же — отчужденной, чужой, не такой, как другие Евы. И теперь понимала: возможно, Ева 104 чувствует то же самое. Что-то гложет ее, заставляя вести себя агрессивно. Может, она потеряла надежду или разочаровалась в своей миссии? На уроках истории нам рассказывали, что первое поколение ев и валл страдало от подобного, и это плохо сказывалось на детородной функции. То же передалось и второму поколению. Не потому ли нам, третьему, уделяют столько внимания и заботятся о нашем ментальном состоянии?

Услышав шаги, я вздрогнула и замерла. Страх покрыл тело липкой пленкой. Ноги сами понесли меня к ближайшему кусту жасмина слева от дорожки. Уже сидя на земле, обхватив колени, я едва не рассмеялась — вела себя как в детстве, когда пугалась любого шороха в саду. Из груди вырвался вздох облегчения. Я решила выбраться и посмотреть, кто идет, но тихий мужской голос заставил замереть.

— Все будет хорошо. Постарайся сдерживать эмоции. Я понимаю, твое сердце жаждет свободы, но если узнают о твоих нарушениях, тебя строго накажут.

Новая волна ужаса накатила на меня, когда в ответ зазвучал до боли знакомый голос.
— Хорошо… Я постараюсь. Прости, что была сегодня так груба. Надеюсь, мистер Пейн не был из-за этого строг с тобой на тренировке? — шептала Ева 104. — Я не смогу жить, если тебя не будет рядом.
— Я всегда буду рядом. И не позволю тебе уехать в Содомар. Это место… Оно не для тебя. И не для других.