Последняя жена

Глава 1

Громко пропищал будильник, вырывая меня из лап сна. Нащупав рукой пластмассовый корпус, я поднесла его к глазам. Шесть утра. Отлично. Пора подниматься, душ, кофе и вперёд! Работу работать! Я не из тех, кто валяется в постели, да и зачем? Чтобы еще пару минут смотреть в потолок и думать о том, что день будет точной копией вчерашнего? Нет, у меня другие планы – быстро прийти в себя и двигаться дальше. Мне уже сорок, и если не гнать себя вперёд самой, то никто другой не погонит. Мужа нет, детей тоже. Только я и моя работа.

В ванной я, как всегда, провела не больше пятнадцати минут. Холодная вода окончательно прогнала остатки сна. Взгляд скользнул по собственному отражению в зеркале. Симпатичная? Не знаю… Так говорят. Глаза, правда, немного усталые, но это нормально. Энергии во мне, кажется, на троих, иногда даже самой хочется остановиться и выдохнуть. Но некогда. Приготовив яичницу и сварив кофе, я уселась за стол, накрытый белоснежной скатертью. В окно заглядывал серый рассвет, медленно поднимающийся над нашим большим посёлком. Остро пахло речной влагой и ночной фиалкой. Как же я любила свой дом… Он достался мне от родителей. Небольшой, но уютный. С аккуратным палисадником и ажурными ставнями. Главное, что в нём всегда можно было найти тишину, в которой легко собраться с мыслями. Сейчас они медленно возвращались к работе.

Нужно ехать на участок «Заречный». Там строится новый магистральный канал для орошения. Плодородной земли вокруг поселка много, но без воды она просто пыль. А вода, как известно, жизнь. Моя работа именно в этом и заключалась – давать земле жизнь. Возможно, специалист по мелиорации кому-то кажется не особо женской профессией. Но я так не считала.

Натянув свои любимые джинсы и толстовку, я схватила с тумбочки ключи от машины и вышла из дома. Старенькая, но верная «Нива» завелась сразу, заставив меня улыбнуться. Она никогда не подводила. Уже много лет мы вместе колесим по пыльным дорогам, месим грязь и преодолеваем снежные заносы. Я даже представить себе не могла, что поменяю её на другую машину.

Посёлок просыпался. По главной улице шло стадо коров. Пахло какой-то выпечкой. У своего дома скребла метлой Зинаида Матвеевна. К остановке спешили работающие в городе жители. Путь до Заречного неблизкий, минут сорок по грунтовке. Но мне всегда нравилось мчаться ранним утром с распахнутым окном, из которого неслась музыка. За машиной клубится пыль, первые солнечные лучи греют щёку... Красота! В голове крутятся расчёты, планы на день. Какие материалы подвезли? Как бригада Вована справилась с работой? Вечером он звонил. Говорил, что все идет по плану. Но Вовану я верила с оглядкой. Хороший мужик, но без присмотра может накосячить.

Ещё издалека я заметила, что техника уже работает, люди копошатся. И удовлетворённо улыбнулась. Ну и слава Богу. Пусть всё идёт гладко. Но, как говорится: «Покой нам только снится.». Припарковавшись у вагончика прораба, я вышла из машины и, вдохнув утренний воздух, нахмурилась. В нём ощущалась сырость. А её не должно быть. Странно.

Ноги сами понесли меня к каналу. Он уже был выкопан на приличную длину. И сейчас рабочие укрепляли стенки, подготавливая укладку труб и лотков. Я посмотрела на траншею, потом перевела взгляд на свежий отвал земли, и у меня похолодело внутри. Вот же балбесы! У меня вырвалось несколько нецензурных слов. Рабочие должны были уплотнить грунт у основания будущего водозаборного узла. Это критически важное место! Там будет стоять шлюз, регулирующий подачу воды дальше по системе! Фундамент должен быть как камень! А эти безрукие просто насыпали песок, кое-как разровняли его и, судя по всему, даже не пролили его как следует! Не говоря уже о трамбовке! И это у самого берега реки, откуда мы будем брать воду!

Я снова нецензурно выругалась, глядя, как по свежему песку бегут тоненькие ручейки. Это значило, что просачиваются грунтовые воды. А если хлынет? Весь узел поплывет к чертям! Это не просто брак, это саботаж какой-то! Неужели Вован не проконтролировал? Или они решили, что и так сойдет? Ну, черти…

Развернувшись, я направилась к мужикам, которые тут же перестали работать. Из вагончика выскочил Вован и, поправляя кепку, бросился мне навстречу.

- Людмила Викторовна, доброе утро! Все в порядке, работа идёт!

- Какое в порядке, Вовка?! Ты видел, что там творится?! – прошипела я, тыча пальцем в сторону траншеи. - Вы что наделали?! Это не уплотнённый грунт, а воздушный пирог какой-то! Вода просочится и всё рухнет!

- Людмила Викторовна! Мы решили, что оно само усядется! – крикнул невысокий парнишка лет двадцати, демонстрируя белоснежную улыбку на загорелом лице.

- Само усядется?! Когда?! Через сто лет?! Или когда первый поток воды все смоет?! – рявкнула я. - Вы головой думаете вообще?! Или она вам дана, чтобы пиво в рот заливать?! Это же основа всего! На этом месте будет стоять шлюз весом в несколько тонн! Придушила бы!

Мужики пристыженно молчали.

- Люсь… ну прости ты нас… - ко мне подошёл Вован и неловко затоптался рядом. – Согласен, наш косяк…

- Ладно, проехали, – я резко пресекла его попытки оправдаться, чтобы не завестись снова. – Слушать ваши объяснения некогда. Исправлять нужно! Сроки горят! Пойдём со мной.

Бригада потопала следом, понуро опустив головы.

Я вернулась к траншее и, кивнув на неё, сказала:

- Так! Слушайте сюда! Всю эту халтуру сейчас же убираем! Берёте лопаты, тачки и выгребаете песок. До чистого, плотного грунта. Быстро! Вовка, где у нас песчано-гравийная смесь? И трамбовка нужна! Виброплита где?!

Тот засуетился, забегал, а мужики нехотя взялись за лопаты. Им явно не хотелось переделывать свою же работу. Я тоже спустилась в траншею, чувствуя, как под ногами осыпается земля. Глаз да глаз за этими халтурщиками! У меня даже руки зачесались от желания отвесить им подзатыльников. Но вместо этого я взяла лопату и принялась выкидывать из траншеи песок.

- Глубина здесь должна быть точно вот такая, – я прикинула на глаз. - Убирайте всё лишнее. Смотрите, чтобы стенки не осыпались. Вован, следи за уровнем грунтовых вод. Если полезет сильнее, нужно будет ставить насос.

Глава 2

Солнце уже клонилось к закату, когда я, выжатая как лимон, но довольная тем, что удалось оперативно всё исправить, наконец села в свою Ниву и поехала домой. Голова гудела, хотелось только одного – горячего душа и тишины.

Музыку, что ли послушать? Но как только моя рука потянулась к радио, зазвонил телефон. Я взглянула на экран и улыбнулась. Элька.

- Ну, жива ты там, Людмила Викторовна? – прозвучал в трубке весёлый голос. Вот же зараза, знает ведь, что я не люблю, когда она называет меня по имени отчеству.

- Наконец-то, Эля! Жива, конечно. Что со мной станется? Еду с объекта. Если бы ты позвонила час назад, пришлось бы звать тебя на опознание. Или меня, или бригады этих безруких. А ты там ещё не померла от скуки в своём городе?

- Помрёшь тут… Работы море! Пары, зачёты. Одна магистрантка написала, что у Кнута Гамсуна был «скандинавский душевный холод». Звучит забавно, но их высказывания иногда ставят меня в тупик, - недовольно проворчала подруга.

- А ты что хотела? Чтобы они цитировали Ибсена в оригинале? Сейчас молодёжь думает, что Скандинавия - это где продаётся IKEA, - засмеялась я. Как же мне сейчас хотелось увидеть свою родную Эльку. - Ты сама-то как?

В трубке послышался тяжёлый вздох.

- Рассталась с очередной любовью всей своей жизни. Окончательно.

- Неужели с Глебом? С этим приторным деканом, который обещает уйти от жены уже второй век? – я не удержалась, чтобы не съязвить. Хотя у самой рыльце было в пушку.

- С ним самым, - снова вздохнула подруга. - Его жена вчера пришла на кафедру. Представляешь? С цветами. Благодарила меня, что я наконец оставила их в покое. Сказала, что я - цитирую: «очень культурная женщина. Не то что прежняя.».

Я хохотнула и, притормозив на обочине, вышла из машины.

- Какой-то театр абсурда. И что, даже пощечины не было?

- Мы интеллигентные. Мы бьём словами, - в голосе Эльки послышалась лёгкая грусть.

- Подруга, ну сколько можно? Тебе бы в свои сорок давно уже пора выбрать кого-то нормального - с отдельной жилплощадью и отсутствием жены. А то ты влюбляешься исключительно в литературных типажей. Один у тебя был как Каренин, другой - как Рогожин. Что дальше? Обломов?

- Спасибо за поддержку, Людмила Викторовна. А сама-то? Или это другое? – съязвила подруга. - У тебя-то как дела с твоим?

- Обещал сегодня приехать с «вкусной рыбкой». В прошлый раз был с букетом и бутылкой бренди. Бренди! Как будто я старая вдова в романе Агаты Кристи.

Мы засмеялись, а потом замолчали. Но это было хорошее молчание, дружеское.

***

С Элькой я познакомилась, когда гостила у бабушки. Сначала она меня раздражала. Ведь сколько вокруг было важных дел! Плеваться вишнёвыми косточками, воровать яблоки, бегать за гусями… А соседская девочка вечно сидела с книгой, спрятавшись от солнца под раскидистой липой. Но однажды Элю привели к нам. Её бабушка собиралась в город по важным делам, а оставить внучку было не с кем. Вот тогда мы и подружились. Как оказалось, на всю жизнь. Эля преподавала в университете иностранные языки, среди которых и скандинавские. Благодаря ей я довольно сносно выучила английский. По словам подруги, мы должны быть открыты миру, а язык Туманного Альбиона в этом главный помощник.

- Люсь, я тебе зачем звоню-то, - Эля первая нарушила молчание. – Я уезжаю послезавтра. В Норвегию. Наследство, оставленное тёткой, оформлять.

- Какая ещё тётка из Норвегии? – нахмурилась я.

- Вот ты никогда меня не слушаешь, я же говорила. Тётка по отцовской линии - Хельга Андерсен. Я о ней практически ничего не знаю. Ты же знаешь, что родители развелись, когда я была маленькой, и о родственниках отца мне почти ничего не рассказывали. Умерла полгода назад. А в прошлом месяце пришло письмо от норвежского адвоката, но я всё откладывала поездку. Сейчас вроде подошёл срок оформления. Надо продать дом, закрыть счёт в банке, что-то ещё. Ты бы видела этот дом! Судя по фотографиям, он находится в какой-то глуши, в одной из фьордовых деревень: полная декорация к фильму Бергмана! Пыль, старый хлам и угрюмые ангелы на обоях…

- Может, это знак? Полетишь туда, и там тебя встретит какой-нибудь потомок викингов. Высокий, бородатый, молчаливый и с кораблём, - многозначительно произнесла я, поигрывая бровями.

- Главное, чтобы не с гаремом, - фыркнула Эля.

- А может, со своим фьордом, судами и заводами! Ну и что? Ты надолго?

- На неделю максимум. Оформлю всё и вернусь, - ответила подруга, а потом добавила: - Слушай, давай потом к морю махнём, а?

- С удовольствием. Надоело всё до чёртиков, - сразу согласилась я. – Куплю себе купальник в красный горох и шляпу.

- Замётано, - засмеялась Элька. – Всё, созвонимся.

- Пока, - я выключила телефон и села за руль. Голова гудела, хотелось только одного – под горячий душ и тишины. Но не тут-то было. Телефон снова зазвонил.

Незнакомый номер. Обычно я не отвечаю на такие, но что-то заставило нажать на зеленую кнопку.

- Людмила? – раздался в трубке холодный как сталь женский голос. Неприятный такой, свысока.

- Да, я. Кто это?

- Это жена Ильи Григорьевича Нефёдова. Знаешь такого? – язвительно поинтересовался голос. – А теперь послушай меня. Я требую, чтобы ты раз и навсегда оставила моего мужа в покое. Я всё знаю. Не думай, что ты одна такая умная! Если не прекратишь лезть к чужому мужику, я…

Дальше я уже не слушала. Меня как будто ледяной водой окатили, а потом бросили в раскаленную печь. Нет, это когда-то должно было произойти. Но как же неприятно… Значит, пришла пора заканчивать эти отношения. Воевать за внимание Нефёдова с его женой я точно не буду.

Пальцы сами набрали номер главы. Он ответил почти сразу. Голос бодрый, довольный.

- Люсенька, ты уже едешь? Я тут как раз…

Я не дала ему договорить.

- Нефёдов, - устало произнесла я. – Отбой. Мне только что звонила твоя жена. Всё, Илья Григорьевич, спектакль окончен. Мне этого не нужно.

Глава 3

Я снова попыталась пошевелиться, и тело отозвалось тупой вязкой болью в затылке. Мои пальцы легонько прикоснулись к нему и нащупали шершавую грубую повязку. На запястье что‑то звякнуло. Я осторожно поднесла руку к глазам и увидела тонкие браслеты - не безделушки, а из чистого золота. На них даже виднелись едва заметные вмятины. На пальце блеснул тонкий ободок с зелёным камешком, поймавшим солнечный луч.

- Налини? – снова прозвучал женский голос - Воды?

Я кивнула и с трудом приподнялась на подушках. Сидящая рядом незнакомка быстро поднесла к моим губам чашку. Вода была прохладной, с лёгким привкусом меди. Делая небольшие глотки, я боялась, что желудок восстанет. Но он смирился. Хороший знак.

- Спасибо, - выдавила я и испугалась. Мой голос звучал чуть ниже, чем я привыкла.

- Доченька… - тепло произнесла женщина, гладя меня по голове. – Слава богам.

- Где… я? – спросила я, решившись рассмотреть её получше. На вид незнакомке было лет сорок с небольшим. Красивая, с добрыми глазами и мягкой улыбкой.

- В доме твоего отца, где же ещё? Ты напугала нас, Налини. Я до сих пор не могу в себя прийти.

- Как долго я спала?

- День и ночь. Хорошо, что очнулась. Вайдья скоро придёт и осмотрит тебя, - женщина какое-то мгновение поколебалась, а потом сжала мои пальцы. - Послушай меня. Прибыл гонец из Фатехпура. До новолуния нужно подготовиться. Ты не переживай, всё успеем, только силы береги.

- Можно зеркало? – я почти не слушала её, желая лишь одного — побыстрее покончить со своими страхами. Столкнуться лицом с новой реальностью. Буквально.

Женщина поднялась и вскоре принесла бронзовую пластину, отполированную до блеска. Волнуясь, я взглянула на своё отражение и глубоко вдохнула, чтобы не закричать. На меня смотрела молодая девушка с чёрными глазами и густыми длинными ресницами. Крыло носа украшало небольшое золотое кольцо. Это чужое лицо нельзя было назвать красивым, но в нём жила какая-то своеобразная притягательность. Скуластое, почти мальчишеское, с упрямым подбородком и ямочками на смуглых щеках. Некрасивое, но запоминающееся. Я провела пальцем по щеке - отражение повторило.

- Налини, - женщина забрала у меня зеркало. – Я знаю, что ты боишься… Но ты сильная. Ты всегда была сильной.

Она говорила так, будто убеждала не только меня, но и себя.

- Говорят, падишах справедлив. Даст Бхагаван — он не обидит тебя. Могол верит в Аллаха, но это ничего… Небо одно, доченька… А божьи имена – как разные дороги к одной горе. Быть женой Великого Могола – большая честь.

Но мне сейчас было не до философии. Какой, к чёрту, падишах? Какая жена? Мне бы разобраться, что я вообще такое!

- Кто вы? – наконец задала я самый главный вопрос. Нет, ну а что? Если что, скажу, что ничего не помню.

- Я твоя мама, - женщина смотрела на меня взволнованно, с глубоко затаённым страхом. – Неужели ты не помнишь меня?

- Нет, не помню, - я отрицательно покачала головой. – Вообще ничего не помню.

Она всхлипнула, прижав руку к груди, и в этот момент в комнату вошёл сухонький старичок в белоснежных шароварах. У него была полностью лысая голова и окружённые тонкими морщинками глаза. В руках незнакомец держал небольшой мешочек.

- Вайдья, Налини ничего не помнит!

- Сейчас посмотрим, рани-сахиба, - мягко ответил старик, подходя к кровати. Он склонился надо мной и пощупал пульс. Я обратила внимание, что его пальцы в тёмно-красных и жёлтых пятнах. Похоже, это доктор!

- Головокружение? Тошнота, раджкумари-сахиба?

- Немного, - я прислушивалась к чужому телу. – Голова болит.

Доктор осмотрел мои веки, ногти, попросил высунуть язык, после чего достал из мешочка крошечный свёрток.

- Это нужно принимать с тёплым молоком три раза в день.

Женщина, которую он назвал рани-сахиба, бережно взяла лекарство.

- Когда же Налини всё вспомнит? – она с надеждой взглянула на доктора.

- Рани-сахиба, так бывает, - спокойно ответил он. - После падения, жара или сильного испуга память улетает, как птица с ветки. Но чаще всего она возвращается по чуть-чуть, не сразу.

Вайдья ободряюще посмотрел на меня, вновь коснулся запястья, будто убеждаясь в чём-то, и продолжил:

- Главное сейчас — покой. Не тревожьте её расспросами, не толкайте память насильно. Тёплое молоко с лекарством трижды в день, лёгкая пища. Знакомые ароматы, любимая мелодия… Иногда запахи и звуки первыми приводят прошлое за руку.

- Но сколько ждать, вайдья? – женщина понизила голос. – Налини скоро отправляется в Фатехпур.

- Сколько потребуется небесам, рани-сахиба, - мягко улыбнулся доктор. - Порой на это уходят дни, порой - луна-две. Я пришлю настой брахми для ясности мыслей и немного ашвагандхи, чтобы укрепить сердце. Раджкумари-сахиба пусть больше спит, гуляет на свежем воздухе. И никаких тяжёлых разговоров.

Вайдья повернулся ко мне, его ласковые глаза блеснули теплом.

- Если вдруг начнут приходить образы, не гоните их, но и не цепляйтесь. Просто скажите мне или рани-сахибе. Мы рядом. Я загляну к вечеру. Всё будет хорошо.

Они ушли, а я сжала руками пульсирующие виски. Потом мой взгляд упал на бронзовую пластину, и я подтянула её к себе, наклонив так, чтобы свет падал мягче. Сняла повязку.

У линии роста волос небольшой шрам. На лбу едва заметный красный отпечаток… как это называется? М-м-м… по-моему, тилака? Под правым глазом тонкая чёрная полоска: всё, что осталось от подводки...

- Господи… вот как это объяснить? – простонала я, откидываясь на подушки. – Это же бред! Бред!

Но тут же во мне заговорил характер. Нечего раскисать. Как это случилось, разберусь позже. А сейчас главное: не паниковать, собирать информацию, играть роль, пока не пойму правила.

Я жива. Сердце бьётся. Голова думает. Ноги держат. Я могу ходить, говорить, смотреть. Значит, можно действовать. Это плюс. Из минусов: я не знаю правил. Это опасно. Незнание бьёт больнее любого кнута. Я буду наблюдать и слушать. Не спорить. Кивать. Запоминать. Замечать, кто здесь добр. Кто опасен.

Глава 4

- Что это? – спросила я, потянув носом. Аромат кориандра и топлёного масла защекотал ноздри.

- Ты и этого не помнишь? – матушка расстроено вздохнула. – Это кхичри*. Твоё любимое блюдо. Поешь, доченька.

Она поднесла к моим губам ложку, и я послушно открыла рот. Мягкий рис и разваренная чечевица, пропитанные тёплой горчинкой куркумы, пряным тмином, показались мне невероятно вкусными. Изредка попадались зёрнышки кумина с ореховым привкусом. Но осилить больше трёх ложек я не смогла.

- Поспи, Налини, - женщина поднялась и взяла поднос. – Я зайду позже.

Она вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. И я осталась одна в тишине комнаты. Нужно встать. Просто нужно встать… Мне казалось, что если я посмотрю в окно, происходящее превратится в сон, который тут же закончится. Я сползла на край низкой кровати и села. Голова закружилась с новой силой. Меня будто покачивало на волнах. Перед глазами заплясали звёздочки, расплываясь в тёмные круги. Пришлось крепко стиснуть зубы, чтобы не поддаться искушению и не упасть обратно на подушки. Но отступать не в моих правилах. Я медленно поднялась, глубоко вдохнула, после чего опустила глаза. На мне было надето нечто из тончайшего шёлка цвета слоновой кости. Взгляд скользнул ниже, и я приподняла подол своего одеяния. Стройные ноги с изящными щиколотками. Чуть выше золотых браслетов виднелись следы от каких-то узоров.

Каждый шаг давался мне с трудом. В висках стучала кровь, перед глазами всё расплывалось, но я всё же добралась до окна и, взявшись за ручку, открыла створку. В комнату хлынул солнечный свет, до этого попадавший в комнату только сквозь ажурную решётку. Я зажмурилась, испытывая боль в глазах, а когда открыла их, чуть не задохнулась от увиденного.

За окном раскинулся настоящий райский сад: стройные ряды кипарисов, устремляющиеся верхушками в яркое голубое небо, пышные кусты жасмина, раскидистые пальмы… Среди этого буйства зелени виднелись крыши белоснежных беседок. Слышалось журчание воды, пахло какими-то экзотическими цветами. Вдыхая незнакомый ароматный воздух, я понимала, что это всё. Нужно принять своё новое существование, каким бы невероятным оно ни было. Объяснить это невозможно. Исправить, по крайней мере, сейчас — тоже. Значит, продолжаем собирать информацию и присматриваться.

Я вернулась в кровать. Нужно поспать, ведь здоровье — прежде всего.

Закрыв глаза, я вспоминала всё, что знала об Индии, но все мои познания заканчивались на кинематографе Болливуда. Перед глазами плясали крутобёдрые красавицы, Митхун Чакраборти одной левой раскидывал врагов. Но это вряд ли как-то могло помочь мне выжить в чужом мире. Постепенно мысли стали расплывчатыми, тело охватила приятная истома, и я погрузилась в глубокий сон.

* * *

Несмотря на царящую на улице жару, большой зал для аудиенций сохранял прохладу. В высокие окна, выходящие во внутренний двор залетал лёгкий ветерок, поднимая шёлковые занавеси. Вместе с ним во дворец проникали сладкий аромат жасмина и немного сливочный, тёплый запах сандала. Раджа глубоко вдохнул и опустился на трон, заваленный расшитыми подушками. Раздались быстрые шаги, и он жестом указал слуге удалиться. В дверном проёме появилась статная фигура. Это был мужчина средних лет с аккуратно подстриженной тёмной бородой, в шёлковом кафтане глубокого сапфирового цвета. На украшенном драгоценными камнями поясе в ножнах из слоновой кости висел тонкий кинжал. Гость с достоинством прошёл в центр зала и слегка склонил голову в знак уважения.

- Мир вам, раджа Кайрав Сингх Манвар.

- Приветствую тебя, Мирза Касим, - с улыбкой ответил раджа. – Твой визит — всегда большая честь.

- Великий Могол с нетерпением ждёт вестей о подготовке принцессы Налини к предстоящей свадьбе. Союз ваших домов - это залог мира и процветания. Мой Повелитель, храни Аллах его величие, поручил мне лично убедиться, что всё хорошо, и принцесса прибудет ко двору в назначенный срок в полном здравии.

- Судьба, увы, порой вмешивается в наши планы самым непредсказуемым образом. Мою дочь постигла беда. Несколько дней назад принцесса упала и сильно ударилась головой, - ответил раджа. - Вайдья говорит, что здоровью Налини ничего не угрожает, но ей нужно время, чтобы прийти в себя.

- Мне жаль, что так случилось. Однако, раджа, вы сами знаете, что этот союз очень важен для Великого Могола и для вашего княжества тоже. Вы не можете позволить себе никаких задержек. Повелитель предоставил вам неслыханные привилегии, ожидая этой свадьбы, - в голосе Мирзы Касима зазвенел металл.

- Я понимаю важность этого брака как никто другой, - примирительно произнёс раджа, поглаживая подбородок. – Честь моей семьи и благополучие моего народа зависит от него.

- Поэтому принцесса Налини должна немедленно отправиться в Фатехпур, где её осмотрят лучшие врачи Повелителя. Но если ваша дочь не способна исполнить свой долг, то пусть твоя младшая принцесса Пари будет готова заменить её, - холодно произнёс гонец.

Раджа поднял на него тяжёлый взгляд. Его пальцы сжали подлокотник кресла, заставляя прохладный металл перстней впиться в кожу. Пари была подобна мотыльку, порхающему от цветка к цветку. В её голове не задерживалось ничего, кроме нарядов, украшений и бесконечных забав. Красивая, как богиня Лакшми, младшая дочь была настолько глупа, что могла опозорить весь их род одним неосторожным словом или поступком. Раджа почувствовал жгучий стыд и отчаяние.

- Хорошо, Мирза Касим. Налини отправится в Фатехпур. Я распоряжусь, чтобы принцессу подготовили к дороге. С ней поедет вайдья.

- Мудрое решение, раджа. Но младшая принцесса тоже поедет с сестрой, - вдруг сказал гонец. - На тот случай, если лекари Повелителя признают принцессу Налини неподходящей. Тогда принцесса Пари займёт её место на свадебной церемонии. Повелитель наслышан о красоте вашей младшей дочери, раджа. Если бы не древний закон, который требует брать старшую дочь из рода для такого союза, Великий Могол выбрал бы принцессу Пари сразу.

Глава 5

После купания мне действительно стало легче. Тело задышало, в голове прояснилось, мысли уже не так путались. Меня одели в тонкую, почти невесомую рубашку с длинными, слегка расклешёнными рукавами. Она была пошита из белого муслина и завязывалась под правой рукой, образуя запах.

- Раджкумари, я вижу, что вы боитесь, - вдруг сказала Майя, склонившись ко мне. – Я попрошу вашу матушку, чтобы она позволила мне поехать с вами.

Не знаю почему, но я обрадовалась. Эта милая девушка была незнакома мне, но хотелось довериться хоть кому-то. Почувствовать, что я не одна в этом чужом мире.

- Спасибо тебе, - я сжала её руку.

- Не переживайте, я всё устрою, принцесса, - Майя многозначительно кивнула. – Я знаю, что сказать рани-сахини.

Меня отвели обратно в покои, где уже поменяли постель и подожгли лампаду с благовониями.

- Прошу тебя, убери это, - попросила я служанку. Мне было физически плохо от сладковатого аромата какой-то смеси масел.

- Хорошо, госпожа, – Майя взяла лампаду и вышла из комнаты.

Я присела на кровать и долго сидела, глядя перед собой. Как назвать то, что произошло со мной? Магия? Один из вариантов реинкарнации? Предстояла долгая борьба за место в этой жизни, а возможно и за саму жизнь. Гарем – это сказка лишь в женских слащавых романах, а на самом деле там царят жестокие нравы. Но всё-таки я должна стать женой падишаха, а это давало свои привилегии. Даже если я буду ему неинтересна, как женщина, убрать меня с дороги никому и в голову не придёт. Но теперь на горизонте ещё маячила Пари. Если меня признают неподходящей партией для Великого Могола, мой только начавшийся путь мог бесславно закончиться где-нибудь на задворках этих прекрасных дворцов. Нет, на это я была не согласна. Итак, меня могут признать неподходящей, если, по мнению лекарей падишаха, я окажусь совсем больной физически. Или же неадекватной. Физически со мной ничего страшного не происходит. Голова рано или поздно пройдёт, а остальное у этого тела вроде бы работает согласно установленным настройкам. Ну, а насчёт адекватности… Единственная проблема – это якобы моя потерянная память. Что само по себе не делает меня дурочкой.

Мои размышления прервали приглушённые голоса. Кто-то разговаривал на повышенных тонах. Я поднялась и, стараясь не делать резких движений, выглянула в коридор. Да это же совсем рядом! Мягко ступая на носочки, я приблизилась к покоям, которые находились у самой лестницы, и прислушалась.

- Именно Налини должна стать третьей женой Великого Могола, Пари! Так говорят древние законы! Это её судьба, а не твоя! – я узнала голос матушки. Он звенел от напряжения.

- Арсалан Джахан-салар достоин лучшей жены! Я здорова, моя красота – услада для глаз! Почему я должна уйти с дороги, уступая место сестре, которая не помнит своего имени?! – зло отвечала ей девушка. – Это несправедливо!

- Замолчи! – не выдержала матушка, и я услышала звук пощёчины. – И не смей строить козни сестре! Зависть – плохой советчик! Тебе нужно думать о чести своего рода, а не о своём величии, Пари!

Больше я не стала слушать и вернулась в свою комнату. Вряд ли эта девчонка послушает мать. В первую нашу встречу было видно, что Пари своенравна. А это говорило лишь об одном: нужно готовиться к тому, что младшая сестра попытается приложить все усилия, чтобы убрать меня с дороги. Для этого у неё имелось одно оружие – красота. Но оно не шло ни в какое сравнение с тем, что имелось в моём распоряжении – ум и опыт.

Раз уж я здесь, упускать единственный шанс занять достойное место в жизни нельзя. Да, мне хотелось забиться куда-нибудь подальше и всё хорошо обдумать, успокоиться, попытаться понять это место и его правила. Но времени не было. Меня сразу выпустили на беговую дорожку, и вот-вот раздастся звук стартового пистолета.

- Налини?

Я подняла голову, услышав тихий голос. Матушка. Она присела рядом со мной и спросила:

- Как ты себя чувствуешь после омовения?

- Лучше. Вода освежила меня, - ответила я, не глядя на неё. – Когда мы с Пари отправляемся во дворец падишаха?

- На рассвете, как только первые лучи солнца коснутся башен Агры, - женщина положила мою голову себе на плечо. – И запомни, доченька: особое уважение проявляй к Махд-и-Муаззаме*, матери падишаха. Фарах-бегум многое решает, и тебе нужно заручиться её поддержкой. Пусть же Боги даруют тебе удачу и озарят твой путь в этот важный день.

Да, удача точно не помешает. И я была совершенно не против, если мне её организуют Кришна, Вишну и Ганеша…

Утром я проснулась оттого, что меня кто-то мягко тряс за плечо.

- Раджкумари, просыпайтесь. Пора.

Медленно приподняв веки, я увидела склонившуюся надо мной Майю. В комнате ещё царил полумрак, но первые лучи восходящего солнца уже проникали сквозь ажурную решётку. В покоях бесшумно появились ещё две служанки. Они помогли мне умыться, пока Майя готовила одежду. Потом она подошла к алтарю, покрытому мерцающей тканью, и напомнила:

- Возьмите с собой статуэтку Лакшми, принцесса. Богиня удачи будет оберегать нас в пути и дарует благосклонность при дворе падишаха.

- Нас? – я посмотрела на неё, чтобы удостовериться, что мне не послышалось.

- Да, госпожа! Рани-сахиби позволила мне поехать с вами!

Это была хорошая новость.

После того как я приняла лекарства и позавтракала свежими фруктами, Майя нанесла мне на лоб «бинди». Служанки заплели мои волосы в косу и начали одевать. Сначала меня облачили в короткие муслиновые панталончики, потом в шёлковую кофточку нежно-голубого цвета, расшитую жемчугом и серебряными нитями. Следующей на очереди была юбка из хлопка цвета индиго. Её украшала вышивка в виде павлиньих перьев. На голову мне накинули тончайший шарф, тоже расшитый серебряными нитями. Запястья украсили множеством тонких золотых браслетов, а на лодыжки надели позвякивающие «паялы»*, как их назвала Майя.

- Оставьте меня с дочерью.

Я вздрогнула, когда за спиной раздался мужской голос, и медленно обернулась. На пороге стоял высокий крупный мужчина с лёгкой проседью на висках. У него были пушистые чёрные усы и тёмные проницательные глаза. Да это же раджа! Отец Налини! Он был одет в белоснежную тунику из дорогого шёлка и индийские штаны, название которых я никак не могла вспомнить.

Глава 6

Взобравшись на слона, я со страхом посмотрела вниз и увидела, что ко мне поднимается Майя. Служанка устроилась напротив, расправив своё зелёное сари. Лицо девушки сияло от удовольствия. Сидящий на шее животного погонщик громко крикнул, и я инстинктивно вцепилась в резной бортик паланкина, чувствуя, как великан медленно двинулся вперёд, тихо звеня колокольчиками. Я всем телом ощущала каждый шаг слона и не могла расслабиться. Мне всё время казалось, что паланкин соскользнёт с мощной спины, и я окажусь на земле.

А через несколько минут большие кованые ворота со скрипом отворились, и стоящие по обе стороны стражники ударили копьями о землю в знак прощания.

Мы выехали на оживлённую улицу. Толпы народа двигались в хаотичном, но странным образом слаженном ритме, как муравьиный поток, не знающий остановки. Женщины в разноцветных сари несли на головах корзины с фруктами, торговцы толкали тележки с товаром. На обочине сидели нищие, молча протягивая худые руки к прохожим. Шустрая детвора на пыльном пятачке играла в самодельный мяч. Завидев караван, люди расступались, с любопытством наблюдая за происходящим. Но из-за стражи никто не решался подойти слишком близко.

Вскоре город остался позади. Караван двинулся по дороге, которая коричневой лентой вилась мимо бескрайних полей. Кое-где они уже начинали желтеть под палящим солнцем, а где-то ещё радовали глаз сочной зеленью. Иногда попадались небольшие стада коз под присмотром худых пастухов с чёрными обветренными лицами. Вдоль дороги шелестели широкими глянцевыми листьями высокие пальмы. Горячий воздух был наполнен запахом сухой травы и какой-то неуловимой сладковатой пряностью.

- Майя, ты что-нибудь знаешь о гареме падишаха? - спросила я, повернувшись к служанке. – Что это за место?

- Я всё время забываю, что вы ничего не помните, принцесса! – улыбнулась девушка. Она открыла небольшой сундучок и, достав оттуда глубокую тарелку с финиками, протянула мне. – У раджи ведь тоже есть гарем! И в нём растут дети – ваши сёстры. Но гарем Великого Могола намного больше! Говорят, у Арсалана Джахан-салара тысячи наложниц! А за ними смотрят евнухи! Это такие мужчины… э-э-э…

Майя на секунду замялась, пытаясь подобрать слова. Я, естественно, знала, кто такие евнухи, но благоразумно молчала.

— Ну, они как бы мужчины, но не совсем мужчины… - наконец произнесла служанка. - Их сделали такими, чтобы они могли прислуживать в женских покоях, но при этом никого не обидеть. Они как стражи, но без мужских желаний и не могут быть мужьями или отцами… У евнухов нет той самой части… Понимаете, госпожа?

Я засмеялась, кивая.

- Женщины в гареме стремятся завоевать расположение падишаха, родить ему наследника, чтобы укрепить своё положение. Но некоторые, наоборот, не хотят высовываться, чтобы спокойно дождаться того момента, когда их выпустят из гарема. Если падишах так и не обратил внимания на наложницу, то её могут отдать замуж. И она становится хозяйкой своего дома… - продолжила Майя, после чего вздохнула: – Наверное, это лучше, чем плести интриги и ходить по острию клинка… Но вам, раджкумари, не стоит переживать об этом. Вы станете женой падишаха, а не одной из многих, кто ждёт его внимания.

Время незаметно близилось к вечеру. Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая бескрайнее небо в золотые и огненно-красные оттенки. Я немного устала. От монотонной качки ныло всё тело. Поэтому, когда наш караван остановился на привал, испытала настоящее облегчение.

Мне помогли спуститься на землю, и мои одеревеневшие от долгого сидения ноги наконец-то ощутили твёрдую почву. Вокруг началась суета. Из огромных тюков слуги достали рулоны плотной ткани и принялись возводить шатры. Ко мне подошёл вайдья, поинтересовался о самочувствии и, пощупав лоб, сказал:

- Прогулка поможет разогнать застой крови и успокоить разум, принцесса. Пройдитесь у реки. Слышите её ласковое журчание?

Майя накинула мне на плечи шарф из тонкой шерсти, и мы не спеша направились в сторону реки. Вечернее солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом, оставив на небе лишь нежные розовые и сиреневые разводы. Воздух стал свежее, в нём ощущалась близость водного потока и терпкий аромат диких трав. Остановившись под сенью деревьев, я обернулась. На месте привала уже виднелись мерцающие огоньки костров, разведённых погонщиками. Над головой зажигались первые звёзды, словно кто-то невидимый украсил бархатное небо алмазной россыпью.

- Сколько нам ещё ехать? – спросила я, глядя на спокойную текучую гладь.

- Думаю, завтра к полудню мы будем на месте, - ответила служанка. – Осталось потерпеть совсем немного, госпожа.

Я задумалась, кутаясь в шаль, и тут совершенно неожиданно позади раздался низкий бархатный мужской голос.

- Путешествие – это всегда испытание, принцесса.

Мы с Майей обернулись. В тени деревьев стоял высокий мужчина. Его фигура была едва различима в сумерках, но я чувствовала на себе пристальный взгляд.

- Нетерпение – естественное чувство, но и каждый момент пути имеет свою ценность, не так ли?

Майя шагнула чуть вперёд, становясь между мной и незнакомцем.

- Ты кто? И как посмел подслушивать нашу беседу?

Мужчина вышел из тени и, подойдя ближе, почтительно поклонился:

- Прошу прощения, принцесса, если моё появление напугало вас. Меня зовут Кемаль. Я стражник Мирзы Касима, посланника Великого падишаха. Прогуливаясь вдоль реки, я невольно услышал ваши слова.

Мужчина был широкоплечим, с хорошо развитой мускулатурой, заметной даже под плотной тканью кафтана. Это выдавало в нём человека, привыкшего к физическим нагрузкам и, возможно, к битвам. Даже в полумраке я смогла рассмотреть его лицо. Красивое, с правильными мужественными чертами, словно вырезанное талантливым мастером. Но больше всего меня поразили глаза мужчины: загадочные и неподвижные, они казались невероятно выразительными, излучая какую-то почти гипнотическую проницательность. Они смотрели на меня с внимательным интересом, от которого по спине пробегал тревожащий холодок. Аккуратная чёрная борода лишь подчёркивала благородство его лица. Мой взгляд невольно скользнул по одежде незнакомца. На нём был длинный кафтан, штаны, заправленные в сапоги, на голове простая чалма тёмного цвета.

Глава 7

Пари начинала раздражать меня. Я интуитивно понимала, что сестра доставит мне много неприятностей.

- Мир и благословение вам, принцесса. Вы позволите осмотреть вас? – раздался за спиной знакомый голос.

Я повернулась и, увидев вайдью, с улыбкой кивнула.

Мы присели на кушетку, и доктор взял моё запястье. Его пальцы легли на пульс, после чего старик закрыл глаза, сосредоточенно прислушиваясь к биению сердца. Затем вайдья осмотрел мою голову, попросил высунуть язык.

- Хорошо… вам нужно отдохнуть, раджкумари… - он замолчал, а потом с осторожностью произнёс: - Вы уж простите своего верного слугу. Но я вынужден вас предупредить. Благоразумие - это не только защита себя, но и защита всей семьи. Молодые девушки, особенно из знатных родов, должны беречь свою скромность и честь, как драгоценное ожерелье. Общение с мужчинами вне круга семьи должно быть умеренным и всегда под защитой. Поговорите с Пари, принцесса.

Ясно. Доктор намекает на разговоры сестры с Кемалем. Но что я могла сделать? Сомневаюсь, что эта безмозглая девчонка послушает меня.

- Я поговорю с ней, вайдья, - всё же пообещала я, понимая, что своим поведением сестра может так опозориться при дворе падишаха, что пострадаем мы обе.

Вайдья мягко кивнул и поднялся.

- Отдыхайте, принцесса. Пусть сон принесёт вам здоровье и успокоит мысли.

Он ушёл, а я задумалась. Что ж, пусть мне многое здесь непонятно, но я ведь образованная женщина, моя голова прекрасно работает. Разобраться в тонкостях всех правил дворцовой жизни я со временем смогу. Но с Пари и правда нужно провести серьёзный разговор. Я не позволю ей утопить вместе с собой и меня. Ведь ещё одного шанса я могу уже и не получить.

После лёгкого ужина Майя помогла мне смыть дорожную пыль, и я опустилась на кушетку, ощущая, как тело расслабляется после долгих часов пути. Служанка накрыла меня расшитым покрывалом и расстелила свой тюфяк у входа. С улицы доносились приглушённые звуки: потрескивание костра, тихие разговоры стражников, пронзительные крики ночных птиц. Лунный свет проникал сквозь ткань шатра, добавляя таинственности.

Я закрыла глаза, погружаясь в тёплую, обволакивающую темноту. Тело постепенно тяжелело, медленно расслаблялась каждая мышца. И вскоре мир растворился в мягких объятиях сна.

Мне снилась прошлая жизнь. Я снова неслась на своей Ниве по пыльным дорогам. Чувствовала аромат полевых трав и лёгкий ветерок, залетающий в открытое окно… А потом появилась огромная морда КАМАЗа, раздался жуткий скрежет и… я резко распахнула глаза. Сердце бешено колотилось в груди, отдаваясь шумом в ушах. Я задержала дыхание, пытаясь понять, что произошло. Кошмар. Мне приснился кошмар. Последние минуты моей прошлой жизни…

В шатре царила тишина. Лишь из-за плотной ткани доносился кашель стражника. Ничего необычного. И тут раздался какой-то странный шорох. Я прислушалась. Вначале ничего не слышала, но затем откуда-то из темноты снова послышался едва уловимый шелестящий звук. Будто что-то медленно ползло по полу шатра застеленному коврами. Сердце сжалось от внезапного предчувствия.

Я протянула руку к низкому столику, на котором стоял масляный светильник. В нём тлело совсем слабое пламя. Взяв его, я повернула крохотный рычажок, и огонёк мгновенно взметнулся, озаряя пространство шатра мягким, оранжевым светом. Стараясь двигаться бесшумно, я подошла к полупрозрачной занавеси, отделяющей спальную зону, и осторожно отодвинула её. Увиденное заставило меня замереть.

У тюфяка, где мирно спала Майя, подняв голову, застыла кобра. Её почти чёрная кожа с едва заметными ромбовидными узорами отливала глянцевым блеском. Широкий капюшон был угрожающе раскрыт. Кричать нельзя: девушка может проснуться. А это слишком большой риск, ведь любое её неосторожное движение спровоцирует змею. Нужно было действовать так, чтобы убрать угрозу, не подвергая никого большей опасности.

Я посмотрела по сторонам. Мой взгляд упал на покрывало, и сразу пришло решение. Страх отодвинулся на второй план. Адреналин захлестнул меня с головой. Схватив покрывало и нож, лежащий возле блюда с фруктами, я осторожно приблизилась и швырнула покрывало на змею. Плотная ткань накрыла её с головой. Кобра издала глухое шипение и яростно заметалась. Нельзя терять ни секунды. Я занесла нож и ударила им извивающееся тело. В ту же секунду с тюфяка раздался пронзительный, полный ужаса крик. Майя проснулась и визжала, глядя на шевелящееся покрывало. Я ударила змею ещё и ещё раз! И она, наконец, замерла. В тот же момент полог шатра резко распахнулся, и внутрь ворвались стражники. За ними показались Мирза Касим и Кемаль. Взгляд последнего метнулся от меня, сжимающей нож, к покрывалу.

- Что здесь произошло?! – взволнованно произнёс посланник падишаха. – Принцесса?!

Кемаль быстро шагнул вперёд, наклонился и осторожно приподнял край ткани. Под ним в луже крови лежало тело аспида.

- Принцесса убила змею, - Кемаль медленно поднял голову, и наши взгляды встретились. В его глубоких тёмных глазах, которые казались бездонными колодцами в свете светильника, промелькнуло уважение. – Это нага.

- Немедленно уберите её! – приказал Мирза Касим, и стражники спешно вынесли покрывало из шатра. – Вы не ранены, раджкумари?

- Нет, я в порядке, - ответила я, всё ещё чувствуя на себе изучающий взгляд Кемаля. – Прикажите, чтобы осмотрели шатёр Пари.

- Я и сам собирался это сделать, - ответил посланник падишаха. – Отдыхайте, принцесса.

Он направился к выходу, а я вдруг обратила внимание на одну странную вещь: Мирза Касим резко остановился, пропуская вперёд своего стражника. Кемаль вышел, и лишь потом Мирза Касим покинул шатёр. Как интересно… Человек, который обладает немалой властью и влиянием, уступил дорогу простому солдату. Что-то здесь не так. Нужно внимательнее понаблюдать за нашими сопровождающими.

Мои размышления прервали всхлипы Майи. Служанка была напугана и мне пришлось отложить свои размышления, чтобы успокоить её:

Глава 8

Ещё до того как безжалостное солнце начало превращать прозрачный воздух в душное марево, лагерь пришёл в движение. Мы готовились отправиться в путь, чтобы преодолеть как можно большее расстояние до наступления полуденного зноя. Слуги сворачивали шатры, складывали весь скарб на повозки. И вскоре я снова покачивалась на спине слона, сидя в украшенном искусной резьбой паланкине. Мой взгляд периодически устремлялся на Мирзу Касима и Кемаля, которые ехали чуть впереди. Сейчас мужчины о чём-то переговаривались, и со стороны это могло бы показаться обычной беседой господина и его верного стражника. Но после вчерашнего я видела то, что, вероятно, было скрыто от других глаз. Кемаль говорил, а Мирза Касим слушал. Не просто слушал, а внимал каждому слову, слегка склонив голову в знак почтительного внимания. Его поза, его жесты – всё выдавало в нём подчинённого, а не начальника. Всё выглядело каким-то неправильным. Перевёрнутым с ног на голову. И я окончательно убедилась: Кемаль не был простым солдатом. А Мирза Касим не был его господином. Это был спектакль, разыгрываемый для всех.

Красивый, статный, с уверенным взглядом и такой спокойной, какой-то даже царственной осанкой... Кто же ты, Кемаль? В его движениях не было ни суетливости, ни подобострастия, которые я так часто замечала у слуг. Наоборот, он держался с достоинством, с незримой внутренней силой, которая присуща лишь тем, кто привык принимать решения и нести ответственность. Он смотрел на Мирзу Касима не как на равного, а сверху вниз, хоть и без видимой надменности. В Кемале была стать, которая выдавала благородное происхождение.
Внезапно, словно вспышка молнии, меня озарило. Всё встало на свои места. Да ведь это же сам падишах! Я еду в одном караване с самим Великим Моголом! И он наблюдал за мной так же, как и я за ним. Но зачем?! Зачем это понадобилось столь могущественному человеку? А хотя… какая разница? Это даёт мне преимущество. Нужно приложить все усилия, чтобы заинтересовать падишаха. Игра началась. И я была полна решимости выиграть.

Когда солнце стало припекать чуть сильнее, наш караван остановился в густой тени раскидистых баньяновых деревьев. Воздух здесь был чуть прохладнее. Где-то вдалеке слышалось негромкое пение птиц, а неподалёку журчал небольшой ручеёк.

Мы с Майей нашли уютное местечко под самым раскидистым деревом и устроились на покрывале. Рядом расположилась Пари со своей служанкой. Сестра приняла изящную, почти театральную позу и с нарочитой грацией принялась обмахиваться большим, искусно сделанным веером из павлиньих перьев, оправленных в тонкое золото. Её глаза каждую минуту стреляли в сторону падишаха, который сидел на траве, опершись спиной о большой камень. Было видно, что он замечает эти взгляды, и на его губах играла лёгкая улыбка.

- Как же хорошо у прохладного ручья! – радостно воскликнул вайдья, подходя к нам с Майей. – Вам бы стоило умыться, раджкумари! Это освежит вас!

- Вы никогда не задумывались над тем, как одна лишь жилка воды преображает целую местность, вайдья? – довольно громко произнесла я. - Вокруг ручья всё оживает, дышит. А ведь сколько таких маленьких источников пропадает зря… Их воды могли бы давать жизнь гораздо большим просторам, если бы их чуть-чуть направить, чуть-чуть придержать…

Доктор перевёл удивлённый взгляд с журчащей воды на меня, словно пытаясь понять, откуда такие мысли.

- Ах, раджкумари! Эта тайна доступна лишь немногим избранным. Перенаправить воды, чтобы они служили человеку... Вряд ли это подвластно нашим умам, принцесса! Ведь люди, что обладают такими знаниями, на вес золота! Их мудрость передается из поколения в поколение.

- Каждый ручей, даже самый маленький, как этот, может стать началом великой реки, если найти к нему правильный подход, - улыбнулась я, кивая на журчащий поток. – За ним небольшой склон. Если выкопать желобок, выложить его камнями, а в конце вырыть небольшое углубление вроде мелкого бассейна, дождевая вода и та, что придёт из ручья, будет там накапливаться. Её можно было бы использовать для орошения небольшого участка земли неподалёку. Это не требует больших усилий, лишь немного наблюдательности и понимания того, как вода движется по земле.

Глаза вайдьи расширялись с каждым моим словом. Я же бросила незаметный взгляд в сторону падишаха. Слушая меня, он даже чуть подался вперёд. Улыбка с его лица исчезла, уступив место сосредоточенному выражению. Он больше не смотрел в сторону Пари, его взгляд был прикован ко мне. В его глазах читался острый проницательный интерес.
Сестра, которая до этого демонстративно обмахивалась веером и бросала взгляды на Великого Могола, вдруг опустила свой веер. Её губы изогнулись в ехидной презрительной усмешке.

- Ах, Налини! Ты и так не блещешь красотой... А этими речами оттолкнешь от себя любого!
Женщина, милая моя сестра, должна быть красивой, нежной, как утренний цветок, и уметь завлекать мужчин сладкими манящими речами, словно райская птица! А не рассказывать глупости о какой-то там воде, словно обычная чернь! Это ли не позор для раджкумари?

Слова Пари никак не задели меня. В глубине души я почувствовала удовлетворение происходящим: глупая девица сама выставляла себя в невыгодном свете, показав всем свою недалёкость.

- Этот ручей, который ты так пренебрежительно назвала глупостью, даёт жизнь всему, что нас окружает. Без воды не было бы зелени, которая укрывает нас от солнца. Не было бы цветов, которыми ты так любишь украшать свои волосы, и плодов, которые ты сейчас ешь. Даже самая изысканная ткань, которой ты укутана, требует воды для своего создания. Ты говоришь, женщина должна быть красивой и нежной? Но разве без воды можно сохранить эту красоту? Разве не она освежает кожу, дарит ей сияние? Разве без глотка живительной влаги ты сможешь наслаждаться жизнью? Вода - сама основа нашего существования, источник всей красоты и жизни на этой земле. И те, кто понимает её язык, те, кто умеет с ней договориться, обладают не просто знаниями, а истинной силой, что способна преобразить мир, - сказала я, с удовольствием наблюдая, как краснеет Пари. – Поэтому не торопись в следующий раз показывать свою глупость.

Глава 9

Вскоре наше путешествие возобновилось. И уже к полудню выжженную солнцем равнину сменили возделанные поля и рощи манговых деревьев. Вдоль дороги появились небольшие поселения из глинобитных домов. Рядом играли дети, в тени сидели старики, равнодушно наблюдая за происходящим. Чем ближе мы подъезжали к городу, тем интенсивнее становилось движение на дороге. Караваны верблюдов, гружёные тюками с тканями и пряностями, погонщики слонов, торговцы, ведущие под уздцы ослов – всё это сливалось в единый гудящий и многоцветный поток. А на вершине холма раскинулся город, построенный из красного песчаника. Мы въехали в огромные ворота, и я с восхищением рассматривала чистые улицы, вымощенные камнем, дворцы с резными балконами, мечети с устремлёнными в небо минаретами… Это был мир моего будущего мужа. И теперь мне предстояло понять, как не затеряться и стать его неотъемлемой частью.

Наконец показался и сам дворцовый комплекс, окружённый неприступными стенами из того же красного песчаника. Главные ворота дворца были сделаны из тёмного дерева, украшены бронзовыми пластинами и усеяны массивными шипами. Створки со скрипом открылись, и наш караван медленно втянулся во двор. По его периметру располагались изящные павильоны с открытыми колоннадами, в которых стояли стражники с длинными копьями. А прямо перед главным входом, под ажурным навесом нас встречала небольшая группа людей, которую возглавлял невысокий полноватый мужчина, одетый в роскошный шёлковый кафтан и тюрбан, украшенный драгоценными камнями. За ним выстроился ряд юных девушек-служанок с низко опущенными головами. Наша процессия остановилась. К слону подтащили помост, и мы с Майей спустились, наконец, на твёрдую поверхность, ощущая на себе любопытные взгляды.

Мужчина в богатом тюрбане подошёл к нам с Пари. Его глаза были полны оценивающего любопытства.

- Приветствую вас, раджкумари Налини. И вас, раджкумари Пари, - сказал он мелодичным голосом и представился: - Я - Далат-хан, старший хранитель гарема. Следуйте за мной.

Я догадалась, что это евнух.

Пари тут же попыталась выступить вперёд, но Далат-хан жестом указал ей на место за моей спиной. Мы прошли через два просторных двора, каждый из которых отличался от предыдущего. Один был украшен миниатюрными цитрусовыми деревьями в больших глиняных кадках. Другой представлял собой зелёный оазис с небольшим прудом, где плавали золотые рыбки. Вскоре евнух остановился перед высоким, богато украшенным павильоном из белого мрамора. Его стены были инкрустированы полудрагоценными камнями, образующими сложный цветочный орнамент, а колонны и арки поражали тончайшей резьбой. Перед входом стояли две служанки.

- Раджкумари, вы будете ждать в своих покоях до тех пор, пока падишах не соизволит вас принять. Эти девушки, Фатима и Зейнаб, станут прислуживать вам. Скоро к вам придет старшая ханум.

Оказавшись внутри, я осмотрелась. Главная комната была просторной, с высокими потолками, расписанными тончайшими узорами золотом и бирюзой. Пол покрывали толстые персидские ковры, а по углам возвышались резные ширмы. В центре, на низком диване, обитом бархатом, лежали шелковые подушки всех цветов радуги. Рядом стояли маленькие столики из лакированного дерева, инкрустированные перламутром. На одном из них в вазе благоухали свежие цветы, а на другом блестела серебряная посуда с фруктами и сладостями. В комнате имелись ещё две двери. Видимо, одна из них вела в спальню, а вторая в умывальню. Стены украшала искусно подобранная мозаика, изображающая райские сады с экзотическими птицами и фонтанами.

- А где же мои покои? – капризно поинтересовалась Пари, и Фатима ответила:

- Старшая ханум всё расскажет вам, принцесса.

С недовольным лицом Пари уселась на диван и отвернулась к окну. Стоящая рядом со мной Майя лишь покачала головой.

Буквально через несколько минут в комнату вошла пожилая женщина в длинном одеянии из струящегося бархата насыщенного синего цвета, расшитом золотыми нитями в виде сложных цветочных узоров. Голову украшал высокий головной убор с тонкой вуалью и крупными жемчужинами. Лицо женщины было испещрено морщинами, но в чуть прищуренных тёмных глазах светился острый ум.

- Приветствую вас, раджкумари, - произнесла она спокойным голосом. - Меня зовут Зарнигар-ханум. Я - старшая ханум гарема, и отныне я буду вашей наставницей.

Её взгляд задержался на мне, а потом скользнул в сторону Пари, которая даже не повернулась.

- Раджкумари, в этом дворце не принято сидеть спиной, когда старшие к вам обращаются, - произнесла моя наставница, не повышая голоса. - Здесь уважение к порядкам - основа всего.

Сестра резко повернулась, и её глаза возмущённо вспыхнули.

- Я принцесса! - высокомерно заявила она, вскакивая с дивана. - И мой статус позволяет мне не обращать внимания на такие мелочи!

Зарнигар-ханум лишь холодно усмехнулась. В её голосе уже не было ни тени почтительности.

- Вы только гостья падишаха, и правила во дворце обязаны соблюдать все без исключения.

Пари, казалось, хотела что-то возразить, но под пронзительным взглядом женщины ей пришлось подавить свой гнев.

- Ваш путь был долгим и утомительным, - продолжила старшая ханум, обращаясь к нам обеим. – Прежде чем вы сможете предстать перед Повелителем, вам надлежит совершить омовение. Фатима и Зейнаб проводят вас в купальню. Лишь после этого я вернусь, чтобы проводить вас к нему.

Войдя в купальню, я чуть не ахнула от изумления. Помещение было выложено нежным мрамором цвета слоновой кости. Потолок украшала тончайшая лепниной, а в центре зала располагался большой круглый бассейн с парящей тёплом прозрачной водой. В середине возвышался изящный фонтан в виде распускающегося лотоса, из лепестков которого тонкими струйками лилась вода, наполняя воздух мелодичным журчанием. Вокруг бассейна стояли низкие мраморные скамьи, а рядом с ними изящные бронзовые чаши с лепестками роз и ароматическими маслами. Служанки помогли нам раздеться и распустить волосы. После чего омыли тела, поливая из маленького серебряного кувшина. Потом Фатима и Зейнаб втёрли в кожу ароматные масла, нежно массируя уставшие мышцы, и предложили окунуться в бассейн.

Глава 10

Рядом раздался судорожный вздох Пари. Её изумление было почти осязаемым. В моей голове пронёсся вихрь мыслей, но ни одна из них не казалась подходящей для ответа падишаху. Поэтому я произнесла первое, что пришло в голову:

- Для меня это великая честь, Повелитель.

Великий Могол не убрал руку, продолжая мягко удерживать мое лицо. Уголки его губ чуть дрогнули в знакомой усмешке. Падишах склонил голову набок, его глаза изучали меня с тёплым любопытством.

И тут, вопреки строгим наставлениям Зарнигар-ханум, раздался взволнованный голос Пари:

- Я прошу прощения, Повелитель! Но я должна Вам кое-что сказать!

Эта девчонка настолько тупа? Я резко повернула голову в её сторону. Что она делает?!

Взгляд падишаха мгновенно стал холодным и колючим. Но сестру это не остановило. Не дожидаясь разрешения, она продолжила:

- После того, как Налини упала и ударилась головой, она ничего не помнит! Она не помнит, кто она и откуда, не помнит отца и мать!

Зарнигар-ханум, стоящая чуть в стороне, испуганно вздрогнула и умоляюще посмотрела на падишаха, словно пытаясь безмолвно извиниться за неслыханную выходку раджпутской принцессы. Повелитель несколько секунд просто молчал, глядя на неё. Лицо Великого Могола казалось непроницаемым. Когда он, наконец, заговорил, голос был низким и ледяным, отчего по коже пробегали мурашки.

- Кто позволял тебе говорить со мной, женщина?

Пари сжалась. Её полные испуга глаза метнулись от падишаха к Зарнигар-ханум, ища хоть какой-то поддержки. Но Повелитель больше не удостоил сестру взглядом.

- Зарнигар-ханум, уберите её прочь с глаз моих, - коротко бросил он, после чего добавил: - И пусть Налини осмотрят дворцовые лекари. Сейчас же. Пригласите их в мои покои.

Зарнигар-ханум низко поклонилась, после чего схватила Пари за руку и буквально потащила за собой. Как только за ними закрылись двери, падишах медленно повернулся ко мне спиной. Я стояла одна посреди большой комнаты, чувствуя себя точкой на полотне чужого мира. Тишину нарушал лишь шелест воздушных штор, колеблемых лёгким ветерком.

- Да, я знал, что ты потеряла память после падения. Но даже представить себе не мог, что ты не помнишь отца и мать… Это правда?

Врать я не собиралась, ведь в этой лжи не было никакой выгоды, скорее наоборот.

- Да, Повелитель, это правда. Я ничего не помню… Из моего прошлого остались лишь отрывочные смутные образы. Но вайдья сказал, что память может вернуться так же внезапно, как и исчезла…

Я не успела договорить. Падишах поднял руку, останавливая меня, и слегка повернул голову, демонстрируя властный профиль. Однако этого было достаточно, чтобы я заметила его холодный пронзительный взгляд.

- Твой отец проявил ко мне неуважение, отправив во дворец двух дочерей, ни одна из которых, по всей видимости, не подходят на роль моей жены. Одна дерзкая и дурно воспитанная, что не к лицу даже простолюдинке. Вторая же… вовсе с пустыми воспоминаниями о своём прошлом. Кто знает, чем это обернётся в будущем?

Я пыталась найти хоть какой-то достойный ответ, но слова застряли в горле. Падишах медленно повернулся, и его глаза словно пригвоздили меня к месту. Именно в этот напряжённый момент раздался стук в дверь. Затем она чуть приоткрылась, и в покои заглянул стражник.

- Пришли лекари, Повелитель.

В комнату вошли двое пожилых мужчин. Оба были с длинными седыми бородами, одетые в просторные халаты и белоснежные тюрбаны.

Они склонились в почтительном поклоне перед падишахом. И он сказал:

- Осмотрите раджкумари в моём кабинете. Я должен знать, вернётся ли к принцессе память и как на её здоровье повлиял удар головой.

Меня провели через несколько комнат в кабинет владыки. Здесь, как и в остальных покоях, царила атмосфера роскоши. Посреди стоял массивный стол, повсюду были книжные шкафы, заполненные фолиантами, а на полу лежал толстый ковёр. В углу под окном приютилась широкая тахта, застеленная тяжёлым парчовым покрывалом. Именно на неё мне и указал старший лекарь. Я медленно опустилась на лежанку, и врачи приступили к осмотру. Осторожно прощупывали мой пульс на запястье, внимательно вглядывались в лицо, раздвигали волосы, чтобы найти место удара. От их прикосновений по коже пробегали лёгкие мурашки.

- Расскажите, раджкумари, что вы помните из того дня, когда упали? – спросил лекарь с длинными усами, которые были чуть темнее седой бороды.

- Ничего, - ответила я, хотя память услужливо выдала момент аварии.

- А что вы помните о своём доме? О своих родителях? – поинтересовался второй.

- Тоже ничего.

Лекари переглянулись. Один из них взял мою руку и осторожно стал сгибать пальцы.

- Теперь, раджкумари, можете ли вы назвать цвета, которые я покажу? Какой это цвет? А этот? А сейчас сколько предметов вы видите?

Дворцовые медики хлопали у моих ушей, стараясь делать это неожиданно. Кололи кожу серебряной иглой, просили пройтись по краю ковра.

Я делала всё спокойно, отвечала уверенно, понимая, что они проверяют не только память, но и мою способность к логике, вниманию, реакции.

- Раджкумари, можете ли вы рассказать мне, что такое солнце? Или луна? – с интересом спросил лекарь с тёмными усами.

- Солнце даёт свет и тепло. А луна светит ночью и меняет свои фазы.

После этого они задали мне ещё несколько вопросов, которые касались общих знаний, не привязанных к моему личному прошлому. Когда эскулапы почти закончили, в кабинет стремительно вошёл падишах. Лекари поклонились. Тот, что постарше, с длинной седой бородой, почтительно произнёс, сложив на груди руки:

- Повелитель, мы завершили осмотр принцессы.

- Ну и что вы можете сказать о её здоровье? Вернётся ли к ней память? И как удар по голове повлиял на разум раджкумари?

- Повелитель, мы считаем, что удар головой не причинил большого вреда физическому здоровью раджкумари. Её конечности послушны, а зрение и слух не пострадали. Что же касается воспоминаний… они могут вернуться. Но мы не можем с точностью сказать, когда. Память - это тончайшая материя, и порой она возвращается так же внезапно, как и исчезает.

Глава 11

Дверь тихо отворилась, и в кабинет вошла Зарнигар-ханум.

- Пойдемте, принцесса. Я отведу вас в ваши покои, - сказала она с каменным лицом. – Вам нужно подкрепиться и отдохнуть.

Я молча последовала за женщиной по тем же величественным чужим коридорам и всё же решилась задать ей вопрос:

- Где моя сестра, Зарнигар-ханум?

Распорядительница гарема не замедлила шага и не повернула головы. Её голос прозвучал холодно:

- Ваша сестра наказана, принцесса. За дерзость. Ей запрещено покидать свои покои, а также принимать кого-либо. Раджкумари Пари будут подавать лишь простую еду и воду, пока она не осознает свою оплошность. В следующий раз подумает, как нужно себя вести при дворе Повелителя. И это ещё лёгкое наказание. Правила гарема строги, и каждый должен их соблюдать. Особенно те, кто надеется на благосклонность падишаха, храни его Аллах.

Что ж, как бы мне ни не нравились местные обычаи, но нужно было быть полной дурой, чтобы своими же руками рыть себе яму. Осторожность прежде всего!

Мы уже вышли из главного дворца и завернули на территорию гарема, когда вдруг тишину разорвал полный страха и отчаяния пронзительный женский крик. Зарнигар-Ханум резко остановилась.

- Всевышний, да что такое опять приключилось?! — воскликнула она, после чего стремительно направилась в ту сторону, откуда доносился вопль.

Я машинально последовала за ней, чувствуя, как внутри всё сжимается от дурного предчувствия. Мы миновали несколько поворотов и вскоре оказались перед массивными дверями, украшенными перламутром и слоновой костью. Из-за них доносился сдавленный плач.

Распорядительница гарема, не церемонясь, толкнула створки, и они с шумом распахнулись, впуская нас внутрь. Повсюду царил беспорядок: расшитые подушки валялись на полу, ваза с фруктами была опрокинута. К Зарнигар-ханум тут же бросилась молодая служанка с перекошенным от ужаса лицом.

- Что произошло, Алия?! — раздражённо воскликнула старшая по гарему, схватив девушку за плечи. - Где твоя госпожа?!

- Джания-бегум умерла! Она умерла! — выкрикнула служанка, дрожащей рукой указывая на широкое ложе, утопающее в шелках. Кровать была пустой, но тут мой взгляд упал на край тяжёлого покрывала, свисающего на ковёр. Из-под него виднелась миниатюрная нога в красивом расшитом тапочке.

- О, Аллах! – потрясённо воскликнула Зарнигар-ханум. Она со всего размаха ударила рыдающую Алию по лицу и крикнула: - Что ты стоишь, неразумная! Зови лекаря, и пусть немедленно оповестят Далат-хана! Живо!

Получив пощечину, Алия выскочила из комнаты, а распорядительница поспешила к лежащему на полу телу. Преодолевая внутренний страх, я заглянула через её плечо. Открывшаяся картина заставила меня замереть. Передо мной была очень красивая молодая женщина лет тридцати. Её кожа мерцала мертвенной бледностью, тёмные глаза распахнуты и устремлены в потолок. На посиневших губах застыла пена.

Увидев это, Зарнигар-ханум схватилась за сердце.

- О, милосердный Создатель! Какое великое несчастье пало на наш гарем!

Комната начала быстро заполняться людьми. Испуганные служанки, привлечённые криками и суматохой, одна за другой появлялись в дверях. Одни перешёптывались, а другие тихо плакали. В этой кутерьме мой взгляд вдруг выхватил маленькую фигурку. В самом углу комнаты, за высокой резной ширмой притаился маленький мальчик лет четырех. Он сидел на полу, съёжившись и заливаясь слезами. Когда я взглянула на него внимательнее, сердце болезненно сжалось. По лицу с характерными чертами и немного раскосым глазам сразу стало ясно, что у мальчика синдром Дауна. В этот момент в покои буквально ворвался Далат-хан.

- Прочь! Вон отсюда, гнусные сплетницы! - завопил он, размахивая руками. - Живо, живо, пока не лишились своих языков!

Любопытствующие стали расходиться, а я, не раздумывая, подошла к ребёнку и присела рядом. Медленно протянув руку, я нежно погладила мягкие волосы, пытаясь хоть немного успокоить этот маленький напуганный комочек. Малыш вздрогнул от неожиданности, но не отстранился. Он вдруг подался вперёд, вцепился в мою шею маленькими ручками и уткнулся лицом в плечо, словно ища защиты. Его рыдания усилились, став глухими и надрывными.

- Тише… тише… иди сюда, вот так… - я подняла ребёнка на руки.

Двери в очередной раз резко распахнулись, и в них стремительно вошёл падишах. Его грозный взгляд скользнул по телу Джании-бегум, над которым уже склонился лекарь, а затем задержался на мне, прижимающей к себе маленького мальчика.

- Принцесса, отдайте шахзаде его няньке, - тихо произнесла Зарнигар-ханум, кивая на молодую женщину, которая тут же протянула руки.

- Амир, идите ко мне, мой дорогой шахзаде...

Но мальчик ещё сильнее вцепился в меня. Я почувствовала, как его горячие слёзы обжигают кожу. Видя это, Повелитель нетерпеливо взмахнул рукой, требуя, чтобы ребёнка оставили в покое. Его взгляд снова вернулся к телу жены.

- Что случилось, лекарь?

Врач поднял на него взгляд, указывая на пузырёк из тёмного стекла, лежащий рядом с Джанией-бегум на полу.

- Яд, мой Повелитель. Джания-бегум приняла его сама. Сердце вашей супруги не выдержало мучений после того, как луна за луной тосковала по утраченному чаду. Та беда, что забрала нерождённое дитя, не отпускала её душу. Все мои снадобья, все мои отвары не смогли утихомирить этот пожар отчаяния в груди госпожи.

Видимо, бедняжка не могла смириться с тем, что родила падишаху больного ребёнка, а после ещё и выкидыш произошёл, догадалась я. На душе стало как-то муторно.

Арсалан Джахан-салар медленно выпрямился и молча покинул покои жены.

* * *

Падишах вошёл в свою личную приёмную, где его уже ждали ближайшие советники. Мудрый и опытный визирь Шейх Ахмад, а также несколько влиятельных эмиров и сановников.
Как только Великий Могол занял своё место на подушках, визирь первым нарушил тишину:

- Повелитель, лекари доложили нам о результатах осмотра раджкумари Налини. Их выводы весьма обнадеживающие: удар не причинил ей серьёзного вреда, и память может вернуться. Однако они также дали необычный совет, который мы осмелились обсудить.

Глава 12

Как только падишах вышел, Зарнигар-ханум тут же коротко приказала няньке:

- Забери шахзаде Амира.

Женщина снова мягко попыталась отцепить руки мальчика от моей шеи. И его тоненький отчаянный плач резанул по ушам. Но, несмотря на протесты, нянька все же забрала у меня ребёнка.

- Вам нужно идти в свои покои, принцесса, - обратилась ко мне старшая по гарему. - Повелитель наверняка недоволен тем, что застал вас здесь. Ещё и с шахзаде!

Я молча кивнула, после чего покорно последовала за Зарнигар-ханум. Мы вышли во внутренний двор, и яркий солнечный свет на миг ослепил меня после полумрака коридоров. Как только разноцветный калейдоскоп перед глазами остановился, я увидела целую процессию женщин, неспешно идущих к нам.

Зарнигар-ханум резко остановилась и схватила меня за локоть.

- Быстро опусти глаза! - прошипела она, низко склонившись. - И поклонись! Это сама Махд-и-Муаззаме!

Последовав её примеру, я уставилась на каменные плиты у своих ног. Интересно, кто это? Что-то знакомое промелькнуло в трудно произносимом то ли титуле, то ли имени. Лихорадочно начала перебирать обрывки воспоминаний. И вдруг меня осенило: «Да это же мать падишаха!».

Тем временем процессия остановилась прямо перед нами.

- Зарнигар-ханум, - прозвучал гневный голос. - Что происходит в гареме?! Где Далат-хан?

Распорядительница гарема подняла голову и, волнуясь, ответила:

- Великая Госпожа. У нас случилось горе… Джания-бегум приняла яд. Ее душа отошла к милостивому Аллаху.

- Всевышний! - воскликнула Махд-и-Муаззаме. Ее голос был полон гневного разочарования. - Я так и знала, что этим всё закончится! Джания всегда была слаба духом, словно хрупкое стекло, готовое разбиться от малейшего прикосновения! В своё время, преклоняясь перед волей Всевышнего, я сносила боль и горечь, когда пять раз подряд моё сердце рвалось от потери сыновей, которых Он призывал к себе преждевременно! И каждый раз я находила в себе силы не сломаться, чтобы продолжать жить, уповая на Его милость! А эта несчастная...

Матушка падишаха резко оборвала фразу. Я почувствовала её взгляд, даже не поднимая глаз. Казалось, что он пронзает меня насквозь.

- Кто это с тобой, Зарнигар-ханум? - требовательно поинтересовалась Махд-и-Муаззаме.

- Пока вы отдыхали в своем загородном дворце, Великая Госпожа, прибыли раджпутские принцессы, - почтительно произнесла распорядительница гарема.

- Принцессы? - удивленно переспросила матушка падишаха.

- Да. Раджкумари Налини, — старшая по гарему подтолкнула меня вперёд. - И раджкумари Пари.

- Подними голову, дитя, - приказала Махд-и-Муаззаме. - Я хочу взглянуть на тебя.

Я медленно подняла голову, и наши взгляды встретились. Передо мной стояла женщина лет пятидесяти. Черты ее красивого лица были благородными и полными величественного достоинства. Статную фигуру подчёркивало богатое платье из тяжелого шелка цвета индиго, расшитое золотым орнаментом. На шее сверкало массивное изумрудное ожерелье с вкраплениями крупных жемчужин, а голову украшал небольшой тюрбан, увенчанный изящной брошью в виде полумесяца.

Махд-и-Муаззаме сняла с меня вуаль и некоторое время внимательно изучала моё лицо.

- Тяжело тебе придётся в гареме... - наконец задумчиво протянула она. - Твоя младшая сестра красивее тебя?

- Да, - спокойно ответила я. - Пари очень красива. Но не думаю, что это главное.

- Замолчи сейчас же! - шикнула на меня Зарнигар-ханум, и я прикусила язык, понимая, что вряд ли матушке Повелителя нужно моё мнение.

Но Махд-и-Муаззаме вдруг хмыкнула, ее взгляд вновь устремился на меня.

- А что же главное, по-твоему?

- Великая Госпожа, истинное достоинство женщины кроется в остроте ума и в силе духа. Красота - всего лишь оболочка, которую рано или поздно заберёт время, - я, не дрогнув, выдержала её изучающий взгляд.

Махд-и-Муаззаме вдруг засмеялась.

- Ох, дитя! Твои мысли прекрасны! Но, увы, всё совершенно по-другому, когда мужчина ослеплен страстью. А страсть, моя дорогая, рождается именно от красоты! От её блеска, что ласкает взор и затуманивает разум! Ну, ничего… Ты, кажется, умна, и это ценно. Когда родишь моему сыну наследника, сможешь спокойно жить в тишине своих покоев, не тревожа более его взгляда своей неброской внешностью.

Мне было неприятно слышать эти слова. Обида захлестнула меня с такой силой, что я почувствовала, как вспыхнули щеки. А Махд-и-Муаззаме тем временем продолжала:

- Я уверена, что с тобой интересно беседовать, Налини. Отныне ты будешь при мне. Мы проведём много долгих вечеров за разговорами.

В глазах матери Повелителя не было тепла. Но не было и враждебности – лишь холодная оценка. Я задушила в себе обиду. В гареме, где каждая женщина боролась за внимание Повелителя, дружба с его матерью была прекрасным началом пути.

Махд-и-Муаззаме повернулась к Зарнигар-ханум и распорядилась:

- Приведи мне вечером раджкумари Пари. Я хочу взглянуть на неё тоже.

- Хорошо, Великая Госпожа, - распорядительница гарема низко поклонилась.

Матушка падишаха бросила на меня последний долгий взгляд, а затем величественно прошла мимо нас, оставив после себя лёгкий шлейф розового масла.

Как только Махд-и-Муаззаме со своей свитой скрылась из виду, Зарнигар-ханум наставительно произнесла:

- Вам повезло, принцесса. Великая Госпожа обратила на вас свой взор. Она станет вашей самой крепкой опорой в этом дворце. Ведь даже если вам предстоит стать второй женой Повелителя, не стоит питать иллюзий и ждать его особого внимания. Гарем полон наложниц, чья красота способна свести с ума любого мужчину. Если Аллах будет милостив и дарует вам сына, то это ещё больше упрочит ваше положение. Быть матерью наследника трона Великих Моголов — огромная честь. Что же касается любви падишаха... эту призрачную надежду лучше оставить.

Мы продолжили путь. А у меня внутри всё кипело от чувства несправедливости. Слова старшей по гарему, которые должны были стать отрезвляющим душем, внезапно оказались для меня личным вызовом.

Глава 13

Когда мы вошли в покои, выделенные мне, Зарнигар-ханум сказала:

- Сейчас вам принесут еду, принцесса. Отдыхайте и ни о чём не думайте. Ваша служанка может жить с вами. Для неё есть комната за этой ширмой. А вайдья, прибывший из дворца раджи, поселится в мужской половине. Он всегда сможет навещать вас, если потребуется. И вот ещё что… никаких разговоров о том, что вы видели.

Что она имеет в виду? Смерть первой жены падишаха? Но мне её не с кем было обсуждать.
Я кивнула и, подойдя к окну, забранному узорчатой решеткой, посмотрела на сочную зелень.

- Мне можно выйти в сад?

- Можно, - ответила распорядительница гарема. - Для женщин гарема есть внутренние сады, скрытые от посторонних глаз. Туда можно выходить утром или ближе к вечеру, когда спадёт жара. Но только в сопровождении служанок или под моим присмотром. Одной - никогда. Здесь у всего свой порядок, принцесса. Я сегодня ещё зайду. Отдыхайте.

Я услышала удаляющиеся шаги, а потом хлопнула дверь. Воцарилась тишина, разбавленная трелями птиц. Мне очень не хватало этого спокойствия. Снова разболелась голова.

Но моё одиночество длилось недолго. Буквально через несколько минут в дверь постучали, и в покои вихрем влетела Майя.

- Принцесса! Вашу сестру готовят представить Великой Госпоже! - возбуждённо прошептала она. - Вы не знаете, что бы это могло значить?

Я не успела ответить, как за моей спиной раздались два девичьих голоса:

- Мы знаем!

Удивленно обернувшись, я увидела служанок, приставленных ко мне. Фатима держала в руках поднос с едой, а Зейнаб, выглянув в коридор, плотно прикрыла двери, словно опасаясь, что кто-то подслушает.

- Простите, принцесса! Мы услышали разговоры, которые ходят по гарему! – Фатима поставила поднос и поклонилась, сложив руки на груди.

- И что же это за разговоры? - я почувствовала, как холодные пальцы дурного предчувствия забрались под одежду.

- Раджкумари Пари прочат Повелителю третьей женой! Он возьмёт вас обеих! – нетерпеливо выдохнула Зейнаб. – Поэтому её хочет видеть Махд-и-Муаззаме!

М-да-а-а… Ситуация была не просто неприятной, она была опасной. Но нет. Мои чувства - это теперь моя крепость. И никто не должен знать, что происходит за её стенами. Никто. Нужно действовать и как можно быстрее.

- Да? - мой голос прозвучал удивительно ровно, почти скучающе, словно новость о моей сестре, которая, возможно, станет женой падишаха, ничуть не задела меня. - Что ж, это выбор Повелителя.

Внутри же, за этой безразличной маской, мозг уже лихорадочно работал, перебирая варианты, просчитывая ходы. Игра изменилась, ставки выросли, и теперь нужно было мыслить ещё изощрённее. Если падишах возьмёт нас обеих, это значит, что мне придётся бороться не только за его внимание, но и за выживание в этой новой, ещё более коварной шахматной партии.

- Шади-бегум недовольна! – продолжала тем временем Фатима. - После того как Джания-бегум отправилась к Аллаху, она стала первой женой Повелителя! И, узнав, что раджкумари Пари обладает несравненной красотой, просто взбесилась! Ох, что ждёт гарем! Представить страшно!

Шади-бегум? Ах да… видимо, это вторая жена падишаха. Которая только что получила статус главной супруги.

- Тело Джании-бегум уже омыли, и вскоре прозвучит Салат аль-Джаназа*, - горько вздохнула Зейнаб. – А после тело госпожи предадут земле. Она была очень доброй…

- Так быстро? – я с любопытством взглянула на служанку. Женщина только умерла, а её уже хоронить собираются?

На лице девушки отразилось удивление.

- Конечно, принцесса. А как по-другому? По нашим обычаям, тело правоверного должно как можно скорее вернуться к Аллаху и земле, из которой оно было сотворено. Пророк Мухаммад завещал нам не откладывать похороны, а спешить с ними. Считается, что чем быстрее душа отправится в свой путь, тем лучше. Если человек умирает днём, его стараются похоронить до захода солнца, а если ночью, то на рассвете следующего дня.

- Всем приказали молчать о том, что случилось, - ещё тише произнесла Фатима. - Вообще не вести об этом разговоров! Иначе ждёт наказание, принцесса! Очень суровое!

Ну, здесь я немного понимала. Самоубийство – грех. И для дворца лучше скрыть причину смерти первой жены Повелителя.

Зейнаб предложила мне небольшой кувшинчик с каким-то напитком и услужливо произнесла:

- Шербет из розы и лимона, госпожа.

Он был прохладным и слегка терпким. Вкус мне очень понравился. Затем служанка протянула пиалу с рассыпчатым рисом, приготовленным на топлёном масле с добавлением изюма, миндаля и щепотки шафрана, который придавал блюду легкий золотистый оттенок. Рядом Зейнаб поставила тарелку с курицей в каком-то соусе. Мясо было мягким, а соус показался мне похожим

на греческий йогурт, с добавлением имбиря, чеснока и кориандра. Ко всему этому подавались тонкие воздушные лепёшки.

Я с удовольствием поела, не переставая размышлять. Мне нужно увидеть Повелителя наедине. Но как это сделать?

Как только Фатима и Зейнаб понесли грязную посуду на кухню, я позвала Майю и сказала:

- Узнай, где бывает падишах. Чтобы я могла увидеться с ним.

- Госпожа, что вы задумали? - прошептала она, изумлённо уставившись на меня.

Я усмехнулась, чувствуя прилив азарта.

- Ещё не знаю. Но обязательно что-нибудь придумаю.

Словно заразившись моим настроением, Майя тут же преобразилась. На её лице появилась заговорщицкая улыбка.

- Хорошо! - кивнула она и исчезла за дверью, отправившись добывать информацию.

Я пока не знала, зачем мне она, но собиралась воспользоваться ею сполна. Как появиться перед падишахом, решу по ходу действий.

Мои размышления прервал стук в дверь. Прежде чем я успела что-либо ответить, она бесшумно отворилась, и в проёме появилась одна из гаремных служанок. Она низко поклонилась, а затем возвестила:

- Госпожа Шади-бегум!

В тот же момент в мои покои вошла молодая женщина. Итак, явилась с некоторых пор первая жена падишаха собственной персоной. У неё были большие миндалевидные глаза, длинные ресницы, небольшой рот с пухлыми губами. Чёрные, как вороново крыло, волосы женщины были аккуратно собраны в сложную прическу, украшенную тончайшими жемчужными нитями и заколками с драгоценными камнями. Роскошное платье из бирюзового шёлка, расшитое золотом и усыпанное мелким жемчугом, переливалось при каждом движении, словно тысячи маленьких звёзд, и оттеняло перламутровую кожу . На шее и запястьях сияли массивные украшения из золота, инкрустированные крупными сапфирами и бриллиантами. Аромат сандала и жасмина тут же заполнил комнату.

Глава 14

На следующее утро, когда первые лучи солнца едва коснулись мраморных колонн дворца, я уже была на ногах. Мне не терпелось заняться расследованием в розарии. Утренняя прохлада ещё витала в воздухе, из открытых окон доносился щебет птиц, и настроение у меня было замечательным.

Быстро позавтракав, я вместе с Майей, Фатимой и Зейнаб снова направилась в Сад Тысячи Роз. Коридоры дворца были залиты мягким утренним светом. В окна проникал аромат цветов, слышались приглушённые голоса слуг, звон посуды. Гарем просыпался, наполняясь разнообразными звуками. Мы уже почти подошли к развилке, где коридоры разбегались в разные стороны, когда из внутреннего дворика показалась Пари. Она шла мне навстречу, окружённая своими служанками. Стоило сестре увидеть меня, как на её губах тут же зазмеилась самодовольная усмешка, а во взгляде засветилось нескрываемое превосходство.

- Доброе утро, Пари, - спокойно поприветствовала я сестру-соперницу.

- Не знаю, как у тебя, но у меня оно действительно доброе, - в голосе девушки послышалось торжествующее злорадство. - С меня сняли наказание, и сегодня я ужинаю с Махд-и-Муаззамой. Возможно, на этом ужине будет присутствовать и сам Повелитель.

На моём лице не дрогнул ни один мускул.

- Это прекрасная новость, - ответила я, стараясь не выдать никаких эмоций. - Я очень рада за тебя.

Пари язвительно хмыкнула, её глаза вспыхнули недобрым огоньком.

- Неправда, сестрица. Я чувствую, ты готова разрыдаться от бессилия и оттого, что я всё-таки стану выше тебя. Пусть не по старшинству, а по вниманию падишаха - точно. Но ничего, не переживай. Ты всегда можешь быть нянькой нашим детям. Вряд ли ты родишь Повелителю наследника. Если вообще кого-то родишь. Для этого нужно, чтобы твою спальню посещал мужчина.

Сестра звонко рассмеялась и, гордо вздёрнув подбородок, пошла дальше. Её служанки торопливо поспешили следом, бросая на меня искоса взгляды.

- Простите, госпожа, - тихо сказала Майя, стоящая рядом. - Но почему вы позволяете раджкумари Пари так разговаривать с собой? Она ещё не жена Повелителя!

- Смеётся тот, кто смеётся последним, Майя, - с улыбкой произнесла я. - Я не позволю ей вывести меня из себя. Надменность и глупость - это слабости. Рано или поздно Пари сама станет их жертвой. А мои дела куда важнее пустой болтовни.

- Госпожа, мы всегда будем приносить вам самые свежие новости! - вдруг с жаром сказала Зейнаб. - И держать ухо востро. Мы ничего не упустим, чтобы вы всегда знали о кознях в гареме!

Я повернулась к девушкам и искренне ответила:

- Спасибо вам большое. Со своей стороны я в долгу не останусь. Ваша поддержка для меня бесценна.

Именно так и должно быть. Мне нужны преданные люди в этом месте. Особенно служанки. Они будут моими глазами и ушами в гареме.

Мы продолжили путь и вскоре оказались в розарии. Под утренним светом он выглядел по-другому. Капли росы на нежных лепестках сверкали и переливались бриллиантовыми россыпями. Как будто здесь пролетела фея и растеряла волшебную пыльцу со своих крылышек. Воздух благоухал ароматами, которые сплетались в какой-то невероятный букет. Не зря это место нравится падишаху.

Я сразу направилась прямо к той части сада, что находилась на возвышенности. И, внимательно осмотревшись, стала искать любые признаки системы полива. Наконец я обнаружила небольшой каменный колодец, накрытый деревянной крышкой. Вместе со служанками мы сняли её. В нос ударил запах застоявшейся воды. Заглянув в тёмную глубину, я разглядела выходящую из стенки большую трубу, возле которой образовался каменный завал. Скорее всего, именно стена колодца постепенно и обрушилась. Но что-то мне не давало покоя. Нет, нужно проверить.

Оглядевшись, я заметила лестницу, прислонённую к стене. Видимо, ею пользовались садовники, так как рядом находились ещё какие-то инструменты.

- Принесите мне лестницу! – распорядилась я, и сопровождающие меня девушки изумлённо переглянулись.

- Раджкумари, что вы задумали? – ахнула Майя.

- Я просто посмотрю, что произошло с трубой! – нетерпеливо произнесла я. – Ничего страшного не случится! Быстрее!

Несмотря на страх, служанки всё-таки притащили лестницу и спустили её в колодец.

- Госпожа, прошу вас… - начала было Фатима, когда я забралась на каменный ободок колодца.

- Тихо! Постарайтесь, чтобы вас вообще не было слышно! – шикнула я на неё. – Иначе накажут нас всех! И вас особенно!

Осторожно спустившись вниз, я огляделась, замерев на последней перекладине. А это ещё что?

Нагромождение у трубы выглядело слишком уж аккуратно. Камни, которые якобы обрушились, лежали так, будто их кто-то специально сложил, создавая видимость разрушения, а не реального обвала. Любопытство взяло верх и, приподняв подол платья, я осторожно опустила ногу в застоявшуюся воду. Она сразу же коснулась дна. Причём достаточно твёрдого, будто забетонированного. Это было не обычным земляным дном колодца, покрытым слоем ила. Оно казалось слишком ровным и прочным. Мой взгляд снова вернулся к «обвалу». Отсутствие мелкой крошки и раствора, которые неизбежно появились бы при настоящем обрушении, только подтвердило мои подозрения. «Хитро, очень хитро», - пронеслось в моей голове. Дно забетонировано, чтобы вода не уходила и чтобы создавалась видимость застоя, возле трубы — навал камней… Позабыв обо всём на свете, я спрыгнула в дурно пахнущую жижу и подошла ближе к трубе. В щелях между камнями гулял ветер. О как! Похоже, трубой пользуются для выхода за стены дворца! И тут прямо надо мной, словно гром среди ясного неба, прозвучал низкий властный голос, от которого мурашки пробежали по коже:

- Раджкумари, я желаю знать, что ты делаешь.

Я медленно подняла голову. Солнечный свет, пробивающийся сверху, на мгновение ослепил меня, но когда глаза привыкли, я увидела падишаха. Он стоял на краю колодца со сведёнными в суровую складку бровями, и его тяжёлый взгляд был прикован ко мне. Внутри тут же всё похолодело. «Принесла же его нелегкая! Именно сейчас!»!

Глава 15

В мои покои уже начала проникать вечерняя прохлада, и служанки зажгли первые светильники, когда вошла Зарнигар-ханум.

- Принцесса, вас ждут на ужин у Махд-и-Муаззамы, достопочтенной матери Повелителя. Такова его воля. Падишах решил показать, что он относится к вам с сестрой одинаково. Никто не может упрекнуть его в предвзятости. Дай Аллах нашему Владыке долгих лет и мудрости править справедливо!

Ого! Вот так дела! Похоже, после происшествия в саду, Великий Могол заинтересовался мною. Это не могло не радовать. Именно так и должно было всё происходить.

Как только Зарнигар-ханум ушла, служанки засуетились, словно пчёлы в улье. Меня отвели в купальню, и пока я наслаждалась водными процедурами, Фатима предложила:

- Госпожа, позвольте мне немного исправить форму ваших бровей. Это сделает ваш взгляд еще выразительнее.

Я кивнула, и девушка принялась за работу. Она ловко переплетала тонкие шёлковые нити, выдёргивая лишние волоски точными быстрыми движениями. Когда Фатима закончила, я взглянула в отполированный до блеска медный таз. Казалось бы, брови - такая малость, но взгляд стал действительно более открытым, а лицо утончённее.

- Госпожа, до самой свадьбы мы можем ухаживать за вашей кожей, чтобы сделать её чуть светлее, - воодушевлённо предложила Зейнаб. - А ещё мы добавим солнца вашим волосам! Хна сделает их ещё красивее!

А почему бы и нет? В конце концов, какая женщина не мечтает выглядеть чуть лучше?

После омовения служанки принесли богатое платье. Такие носили женщины при могольском дворе. Но я отказалась.

- Я надену сари.

Нетрудно было догадаться, что Пари облачится в платье по местной моде, чтобы угодить матери падишаха и ему самому. Но я понимала, что сари с его струящимися тканями, соблазнительно обтекающими женские формы, не просто красивый наряд. Оно играло с воображением, оставляя некую тайну, делая каждое движение особенно чарующим и неотразимым. Тем более, что фигура у Налини была хорошей. И этим нужно пользоваться.

Майя принесла сари шафранового цвета. По краям шла искусная вышивка в виде цветущих лотосов, украшенных рубиновыми бусинами, которые вспыхивали при каждом движении, словно словно огненные искры. Волосы мне Зейнаб собрала в изящную причёску, в которую вплели тонкие золотые цепочки с подвесками из драгоценных камней, а в самом центре лба засияла тика - крупный рубин в ажурной оправе. Фатима вдела в крыло моего носа витое золотое колечко с крошечным бриллиантом. Запястья украсили браслетами, издавающими мелодичный звон при каждом движении рук.

Дверь отворилась, и на пороге возникла Зарнигар-ханум. Взгляд женщины скользнул по моему наряду, и по лицу распорядительницы пробежала едва заметная тень.

- Принцесса, это, несомненно, прекрасный наряд, и он достоин вашей знатности. Однако... при дворе Императора принято облачаться в одеяния, более соответствующие обычаям Моголов, особенно когда предстоит встреча с Махд-и-Муаззамой… - она замолчала, а потом вдруг сказала: - Впрочем, вы уже готовы. Следуйте за мной. Мы не должны заставлять ждать достопочтенную мать падишаха.

Пройдя по длинным, устланным толстыми персидскими коврами коридорам, вскоре мы приблизились к массивным дверям. Зарнигар-ханум слегка придержала меня за локоть и предупредила:

- Махд-и-Муаззама пожелала, чтобы вы были как можно незаметнее, раджкумари. Не ведите речей без крайней надобности, не поднимайте глаз, не привлекайте к себе внимания. Отвечайте падишаху только «да» или «нет», если он к вам обратится. Понятно?

Я нахмурилась. Интересно, почему? Неужели за этим стояла какая-то дворцовая интрига?

- Вы меня поняли, принцесса? – снова спросила распорядительница гарема.

- Поняла, - тихо ответила я, и мы вошли в покои Махд-и-Муаззамы.

Стены здесь были обиты богатыми тканями насыщенных оттенков бордо и золота с вышитыми на них сложными узорами. Потолок расписан фресками. Множество светильников и подсвечников, инкрустированных драгоценными камнями, излучали тёплое сияние. В центре комнаты располагались низкие столики, уставленные изящной посудой, вырезанной из нефрита и позолоченного металла. Рядом на подушках восседала матушка падишаха. По левую руку от неё сидела Пари, одетая в расшитое жемчугом платье из сияющей парчи, соответствующее могольским обычаям. Сестра выглядела безупречно, её осанка была идеальной, на лице играла надменная улыбка. Приподняв бровь, Махд-и-Муаззама медленно оглядела меня с головы до ног, задержавшись на сари.

- Принцесса, тебе не по нраву наряды, что носят при дворе? - произнесла она ровным голосом, но в нём слышались стальные нотки. - Или, быть может, их подарили недостаточно?

Я склонила голову в почтительном поклоне.

- Нет, госпожа. Мне очень нравятся наряды вашего двора. Они великолепны. Но разве не прекрасно, когда красота разных культур сливается воедино? Сари - это дань традициям моего дома.

- Для тебя должно быть главным, что нравится Повелителю, – в словах Махд-и-Муаззамы послышалось недовольство. – Поэтому лучше не выделяться…

- Ну отчего же, матушка? Мне по душе, когда трепетно относятся к традициям своего дома. Это говорит лишь о том, что есть уважение к корням, а не о желании выделиться любой ценой.

Пари подскочила и склонилась, сложив руки на груди. Я тоже повернулась, чтобы не стоять к Повелителю спиной. После чего низко поклонилась.

- Мой дорогой сын, - ласково произнесла Махд-и-Муаззама, целуя склонившегося к ней падишаха в лоб. – Ты, как всегда, очень мудр.

Выпрямившись, падишах сказал:

- Посмотри на меня, Налини.

Повинуясь, я подняла голову, опуская руки. Выбившиеся из причёски локоны взметнул лёгкий ветерок, залетающий в окна. Цепочка, соединяющая носовое кольцо с тикой, мягко качнулась, и в тишине комнаты послышался тихий нежный перезвон браслетов.

Падишах, не отводя от меня взгляда, протянул руку. Я мягко вложила свою ладонь в его, и Великий Могол повёл меня к подушкам. В этот момент я поймала взгляд Пари. На её лице не осталось и следа прежней надменности: глаза сузились, а губы сжались в тонкую линию. Казалось, она просто исходила злобой и завистью, которые тут же лишили Пари её красоты. Взгляд сестры мог прожечь во мне дыру.

Глава 16

Зуд превратился в настоящую пытку. Я чувствовала, как кожа лица отекает. Мне хотелось впиться ногтями в щёки, чтобы хоть на миг унять это мучение.

- Позови лекаря. Немедленно, - приказала Махд-и-Муаззама стоящей у двери служанке, и та тут же метнулась к выходу.

Падишах продолжал внимательно наблюдать за мной. В его глазах появилась тревога.

- Налини, твой организм не принимает какую-то пищу? – спросил Великий Могол, и я растерянно взглянула на него.

- К сожалению, я не помню, Повелитель.

Тогда он медленно повернул голову к Пари и холодно поинтересовался:

- Ты ведь должна была знать о болезни своей сестры. Почему же не предупредила?

Улыбка застыла на её губах, а потом и вовсе сползла. Лицо Пари стало бледным как полотно.

- Я... я... – девушка нервно сглотнула. - Прошу прощения, Повелитель. Я совершенно позабыла об этом... Ваше сиятельное присутствие... Ваше величие и блистательный ум заставили меня так сильно волноваться, что я даже не подумала остановить свою бедную сестру! Мне так жаль… Повелитель, я клянусь, это было лишь от смущения и глубочайшего почтения…

Последние слова она произнесла почти шёпотом, опустив глаза в пол. Падишах скривился, будто учуял зловоние. Было видно, что ему неприятны эти льстивые объяснения.

- Мой любимый сын, - вдруг мягко произнесла Махд-и-Муаззама. - Прошу тебя, не суди юную принцессу так строго. Пари очарована тобой до глубины души. Поверь мне, это не злой умысел или равнодушие. Это лишь женская растерянность перед твоей силой, твоей властью, твоим величием… Сердце и разум раджкумари были так заняты тобой, Повелитель, что она могла позабыть обо всём остальном. Это не редкость, когда нежный разум девицы туманится в присутствии такого ослепительного солнца, как ты.

Поймав спасительную нить, Пари даже немного расслабилась. На её бледном лице появился румянец. А я слушала эти витиеватые речи и понимала, насколько искусно Махд-и-Муаззама манипулирует ситуацией.

- Хватит, матушка, - резко остановил велеречивое словотечение падишах. И бросив на него незаметный взгляд, я поняла, что Император в гневе. Его челюсть была сжата так, что на скулах играли желваки. Казалось, он был на грани взрыва, но держал себя в руках, что делало его ещё более грозным. – Я не желаю слушать этих оправданий.

В этот самый момент в дверь тихо постучали. В покои вошла та самая служанка, что была отправлена за лекарем.

- Пришёл лекарь, Махд-и-Муаззама.

Следом за ней в комнату вошёл уже знакомый мне пожилой врач с длинной седой бородой. Он низко поклонился сначала Повелителю, затем матушке падишаха.

- Хаким Юсуф, принцесса Налини, кажется, пострадала от недуга, вызванного какой-то пищей. Прошу тебя, осмотри её и сделай всё, что в твоих силах, дабы облегчить её страдания, - ровным голосом распорядился Повелитель, после чего поднялся. – Матушка, оставьте нас.

Махд-и-Муаззама и Пари поспешно вышли, а падишах отошёл к окну. Лекарь осмотрел моё лицо, сыпь на руках, потом попросил высунуть язык.

- Принцесса, ощущаете ли вы давление в груди? Или, быть может, кружится голова? Дыхание не затруднено?

Я отрицательно покачала головой, с облегчением понимая, что самые страшные симптомы меня миновали. Вряд ли в это время могли купировать анафилактический шок.

- Нет, только сильный зуд и жжение.

Хаким Юсуф кивнул и повернулся к падишаху:

- Повелитель, принцессе надлежит немедленно вернуться в свои покои. Там я смогу дать ей необходимое лекарство, чтобы снять недомогание. А для более быстрого восстановления и глубокого сна, который так важен сейчас, я приготовлю ей успокоительную настойку. К утру, если Всевышний будет милостив, все симптомы пройдут без следа. Шаханшах*, я должен сказать, что этот недуг мог развиться гораздо сильнее. То, что сейчас — лишь внешнее проявление, при других обстоятельствах могло бы стать причиной удушья и даже смерти...

Повелитель задумчиво кивнул, после чего легко взмахнул рукой в сторону двери:

- Иди к себе, Налини.

Мы с лекарем вышли из покоев Махд-и-Муаззамы. В коридоре уже ждала Зарнигар-ханум. Она бросила на меня взволнованный взгляд и быстро пошла вперёд.

Как только я оказалась в своих комнатах, испуганные моим видом служанки помогали снять сари и тяжёлые украшения. После чего уложили в постель, подложив под спину мягкие подушки.

Тем временем Хаким Юсуф быстро приготовил лекарство. Я выпила горьковатую жидкость, а следом и терпкую настойку. Через какое-то время на моё тело навалилось оцепенение, веки стали наливаться свинцом. Я уже начала проваливаться в сон, когда сквозь полудрему до меня донесся приглушённый разговор.

- Госпожа уже легла, - услышала я Майю, а потом и Махд-и-Муаззаму:

- Возможно, она ещё не спит.

Нет, пусть думает, что я уже крепко сплю. Мне не составило труда держать дыхание ровным и глубоким. Послышались шаги - кто-то приближался к кровати.

- Она действительно спит, - раздался знакомый голос. Да это же Шади-бегум, жена падишаха. А ей что нужно?

- Ничего, главное, мы нанесли визит вежливости. Арсалан будет доволен, что ты выразила сочувствие по поводу внезапного недомогания принцессы, - ответила Махд-и-Муаззама и недовольно поцокала языком. – Аллах! Мой сын должен был воспылать, увидев младшую раджкумари! Она так хороша! Но Шаханшах даже не смотрит в ее сторону! Он холоден, как зимний ветер!

- А как по мне, то лучше бы Повелитель женился только на этой, - проворчала Шади-бегум. - Налини мне не соперница по красоте! Что в ней особенного?

- Ты глупа! – фыркнула Махд-и-Муаззама. Тебя волнует только облик, бренная красота, которая увядает с каждым годом. А раджпутка умна! Такие женщины своими речами, как змеи, проникают в разум мужа, в самое его сердце. Они очаровывают не взглядом или танцем, а обволакивают сознание, заставляя думать так, как им нужно. Если мой сын прельстится речами раджпутской принцессы, её хладнокровным умом, способностью предлагать решения, то вскоре он будет видеть лишь её одну! Пойдём, не стоит вести здесь такие разговоры.

Глава 17

Пробивающиеся сквозь тонкие занавески утренние лучи ласково коснулись моего лица, и я нехотя открыла глаза. Нестерпимого зуда, обжигающего кожу, больше не было. Я осторожно провела ладонью по лицу, затем по шее… Кожа гладкая, нежная, как и прежде, без единого следа вчерашней сыпи. По моему телу разлилась волна облегчения. Лекари падишаха знали своё дело.

- Госпожа, вы проснулись? – в комнату заглянула Майя. – Как чувствуете себя?

- Отлично. Моё недомогание прошло без следа, - ответила я, потягиваясь до хруста в суставах. Усмехнулась мысленно: хорошо, когда хруст не от старости.

- Пришёл вайдья. Вы примете его? – спросила служанка, и я кивнула.

- Конечно, пусть войдёт.

Девушка исчезла за дверью, а через минуту в покои вошёл врач, которого я привезла из дворца раджи. Его лицо было бледным, глаза казались покрасневшими. Вайдья выглядел так, словно провёл бессонную ночь. Он склонился в глубоком поклоне, а потом, волнуясь, заговорил:

- Раджкумари… умоляю о прощении! Как я мог быть так неосторожен! Мой долг - оберегать ваше здоровье, а я совершил непростительную ошибку. Ваше тело не принимает мёд, принцесса! Но вы ведь этого совсем не помните! Всё произошло по моему упущению!

Бедняга был так расстроен, что, казалось, вот-вот заплачет.

Видя его искренние терзания, я мягко произнесла:

- Вайдья, пожалуйста, не вините себя так сильно. С такими событиями можно что угодно забыть! Главное, что сейчас я в полном порядке.

- О, моя госпожа, - прошептал лекарь. - Ваши слова, словно нектар, исцеляющий мою совесть. Но, раджкумари… позвольте мне спросить. С вами же была принцесса Пари? Почему она не сказала вам об этом? Ведь она знает о вашем недуге.

- Возможно, потому, что для неё желание возвысить себя главнее родственных связей. Этот случай доказывает лишь одно: сестра ни перед чем не остановится, чтобы убрать меня с пути, - с горькой улыбкой ответила я, и на лице вайдьи отразилась глубокая печаль.

- Истинно так, раджкумари. Иногда тени зависти застилают свет родства, и близкий человек становится опаснее любого врага. С этого дня, принцесса, я стану пробовать вашу еду. Узнав это, никто не посмеет подсыпать вам яд в пищу. Ваша жизнь бесценна, и я не допущу, чтобы кто-либо посягнул на неё. Вы из благородного рода Манваров и обязательно займёте самое почётное место при дворе Великого Могола.

Хотелось бы… Но я прекрасно понимала, что сейчас для меня в приоритете выжить и занять единственное место, которое даст толчок в будущее. В сердце Повелителя.

В дверь постучали, и в покои вошли служанки, неся на подносах ароматный завтрак. Свежие фрукты, нежные лепёшки, душистый йогурт с ягодами, овощное рагу и чашка горячего травяного чая.

Вайдья аккуратно попробовал каждое блюдо и с удовлетворением кивнул.

- Принцесса, всё в порядке. Я с лёгкостью могу различать яды. Мои знания позволяют уловить даже самые ничтожные изменения в запахе, цвете или вкусе. А сейчас я пойду на кухню и лично предупрежу поваров, чтобы для вас отныне готовили без единой капли мёда.

Лекарь ушёл, и тут же у моих ног оказалась Фатима. Она присела на ковёр и возбуждённо зашептала:

- Госпожа, я не знаю, что происходит, но в Саду Тысячи Роз готовят купальню! Даже не помню, когда ею пользовались в последний раз! Я не смогла сдержать любопытства и спросила у девушек, которые занимались этим. И знаете, что они сказали? Это распоряжение самой Зарнигар-ханум!

Почему именно там? Разве во дворце мало купален? Я задумчиво взглянула на служанку. Что-то подсказывало мне, что это неспроста.

- Какой сегодня день?

- Суббота, принцесса! – ответила Фатима, глядя на меня большими глазами.

Ах, суббота… Падишах проводит время в саду в этот день. И что? Может, купальню готовят ему? Да ну, бред… Ещё и по приказу Зарнигар-ханум.

- Мне нужно попасть в сад, - я резко поднялась. – Сейчас же.

Служанки тут же открыли двери передо мной и заспешили следом, чувствуя, что назревает нечто о-очень интересное. У меня было такое же предчувствие.

Мы вышли в сад, и Фатима указала рукой на густые заросли жасмина, сквозь которые виднелись очертания какой-то постройки. - Вон там, госпожа! Купальня в самом сердце Сада Тысячи Роз.

Уверенным шагом я направилась туда, и вскоре передо мной появилось изящное строение из белого камня, украшенное тонкой резьбой. Я прошлась мимо, рассматривая фасад. Хм… Моё внимание сразу привлекли ажурные решётки на стенах купальни, которые не были прикрыты. Ни малейшего намёка на шторы или ширмы, которые скрывали бы купающихся от посторонних глаз. Неужели Зарнигар-ханум забыла об этом? Или же это было сделано намеренно?

И тут меня осенило. Я резко повернулась к служанкам.

- Повелитель во время своих прогулок проходит мимо этой купальни?

Фатима кивнула. Её голова сначала повернулась в сторону решёток, а затем взгляд девушки переместился к дорожке, вымощенной камнем. Глаза служанки округлились, и она ахнула, прикрыв рот ладонью.

- Не может быть… Неужели…

- Мне нужно оказаться здесь первой, - я приблизилась к решётке и посмотрела внутрь. – Повелитель должен увидеть меня в этой купальне. А вы сделаете всё, чтобы я выглядела, как сладкий персик.

- Госпожа… - начала Зейнаб, пытаясь сохранить серьёзность, но её глаза искрились весельем. - Вы будете как райский цветок! Самый прекрасный и желанный! Повелитель не сможет отвести от вас глаз, клянёмся!

- Вы можете узнать, когда падишах приходит в сад на вечернюю прогулку? – спросила я, тоже посмеиваясь.

- Да, принцесса! – Фатима даже пританцовывала, потому что не могла устоять на месте от переполняющих её эмоций. - Падишах всегда приходит, когда на дворец опускаются сумерки, примерно через час после захода солнца. Это его излюбленный час для размышлений и прогулок.

Я кивнула, мысленно прикидывая, сколько у нас времени. Его было достаточно для подготовки. План начинал складываться в моей голове, приобретая чёткие очертания.

Глава 18

К Пари я отправила Майю. Вернулась она довольно быстро. Девушка прикрыла за собой дверь и с улыбкой произнесла:

- Госпожа, раджкумари Пари приняла ваше приглашение. Она сказала, что скоро придёт и с радостью составит вам компанию за чашечкой шербета.

«С радостью составит мне компанию…». Как же. Я была уверена на сто процентов, что Пари просто хочет как-то почваниться передо мной. Что ж, я позволю ей отыграть свою роль.

- Принцесса, мы принесли настой!

Я вынырнула из своих мыслей и повернулась к служанкам. Фатима достала из кармана флакончик тёмного стекла и слегка потрясла им:

– Всего несколько капель и дело сделано. Через несколько часов кое-кто испытает на себе все прелести сенны и касторки!

Пари пришла примерно через полчаса. Она ступала с такой надменностью, с таким царственным видом, словно уже была главной супругой падишаха, гордо несущей своё звание. Мой взгляд скользнул по наряду сестры. Пари опять выбрала платье по моде моголов. Богато расшитое и тяжёлое, полностью скрывающее её фигуру. Девчонка отчаянно пыталась вписаться в новую культуру, угодить Повелителю, его матери, забыв о своих корнях.

«Как же ты пытаешься выслужиться… Как желаешь чужого признания. И как это жалко выглядит.», - подумала я, а вслух сказала:

- Проходи, сестра. Присаживайся.

С небрежным величием Пари опустилась на мягкие подушки. Я присела напротив.

- Не ожидала, что ты пригласишь меня после вчерашнего происшествия, - произнесла она, чуть склонив голову, и в её голосе прозвучали нотки фальшивой искренности. - Прости меня, Налини, я действительно позабыла о твоём недуге.

Ну конечно… Верю… Однако я не подала виду, что вижу насквозь её происки.

- Ничего, Пари, я всё понимаю. Давай забудем об этом. Глупые обиды не должны портить сегодняшний день.

В этот момент в покои бесшумно вошла Зейнаб. Она несла на широком лакированном подносе две чаши с шербетом и десерт. Это были шарики из теста, обжаренные до золотистой корочки.

- Госпожа, гулаб джамуны* пропитаны сахарным сиропом, а не мёдом, - сразу предупредила она. – Вайдья уже всё проверил.

Я кивнула, и служанка принялась расставлять угощение на низком столике.

Отпив глоток ароматного шербета, Пари с притворной мягкостью произнесла:

- Сестра, не обижайся, но дабы нам больше никогда не спорить и жить в мире, тебе лучше уйти в сторону.

- Что ты имеешь в виду, Пари? – недоумённо поинтересовалась я.

Вот это наглость! Причём в купе с глупостью – это страшная смесь.

В глазах сестры зажёгся хищный огонёк. Она стала ещё более участливой, почти ласковой, наклонившись к тебе.

- Выслушай меня, дорогая сестра, - заворковала Пари. - Тебе стоит обратиться к падишаху с просьбой: мол, готова стать третьей женой и уступить место своей сестре. Ты ведь должна понимать, Налини, что с моей внешностью и утончённостью я добьюсь больших высот. Повелитель непременно воспылает страстью ко мне после первой же ночи. И тогда ты тоже будешь жить в радости и спокойствии. Ведь я стану любимицей Шаханшаха, а ты, конечно же, будешь осыпана милостями и защищена. Разве это не прекрасно?

Она смотрела на меня с такой наигранной заботой, словно предлагала нечто, от чего невозможно отказаться.

Я же с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Ну и деятельная особа! Во даёт!

Сохраняя абсолютно серьёзное выражение лица, я спокойно произнесла:

- Я подумаю над твоим предложением, сестра.

Эти слова подействовали на Пари, как волшебная палочка. Она мгновенно засияла, пряча торжествующий взгляд. Больше её, похоже, уже ничего не интересовало. Пари быстро допила свой шербет, поднялась с подушек и, сказав, что хочет спать, попрощалась. Задерживать её я, естественно, не стала. Пришло время готовиться к «неожиданной» встрече с падишахом.

Сначала служанки помогли мне омыться в благоухающей воде, настоянной на лепестках роз и ароматных травах. Затем заботливо высушили волосы, расчесали их до блеска и вплели в них тонкие нити жемчуга. На моих руках и стопах расцвели изящные сложные узоры из хны. Тонкой палочкой из слоновой кости Фатима подвела мне глаза сурьмой. Затем слегка припудрили лицо сандаловой пудрой. Губы мне подкрасили воском, смешанным с гранатовым соком.

Майя надела на меня поясную цепочку из полированного золота, настолько тонкого, что она казалась почти невесомой. А на щиколотки — такие же тонкие золотые браслеты с маленькими колокольчиками. Запястья тоже украсили множество колец филигранной работы, позвякивающих при каждом движении.

Как только последние лучи заходящего солнца начали окрашивать величественные стены дворца в пылающие оттенки красного и золотого, в покои забежала запыхавшаяся Зейнаб. Её глаза горели от возбуждения.

- В комнатах раджкумари Пари переполох! Туда вызвали лекаря!

- Замечательно, - усмехнулась я и добавила: - Теперь мне нужно незаметно пробраться в сад.

Майя накинула на меня тёмный плащ и, убедившись, что коридор пуст, служанки повели меня по извилистым коридорам в Сад Тысячи Роз.

Фатима осталась снаружи, а я с Маей и Зейнаб вошли в купальню. Служанки зажгли светильники, и помещение наполнилось мягким тёплым светом. Мой взгляд скользнул по ажурным решёткам, которые отделяли купальню от внешнего мира. Меня интересовала стратегическая позиция. Выбор пал на небольшую мраморную скамью, расположенную чуть поодаль от бассейна, но достаточно близко к одному из окон. Здесь свет будет падать под идеальным углом, мягко освещая фигуру. Узор решётки, с его сложными переплетениями сделает мой образ загадочным, не позволяя разглядеть все детали.

В купальню вихрем ворвалась Фатима.

- Повелитель в саду! Он идёт сюда!

Я сбросила с себя плащ. Тёмная ткань мягко скользнула на мраморный пол. Полностью обнажённая, я присела на скамью. В воздухе повисла тишина, послышались размеренные, неторопливые шаги. С каждым мгновением они становились всё ближе. Повелитель несомненно обратит внимание на свечение из купальни, которой давно никто не пользовался. Так и случилось. Шаги вдруг резко затихли: падишах остановился.